Земля разбитых грёз

Пролог.

Солнечные лучи приятно щекотали спину, и я блаженно зажмурился, позволяя теплу растекаться по телу. Наконец-то отпуск!

Целый год ждал возможности сбежать из опостылевшего офиса и отвезти семью на юга. И вот, наконец, грёзы стали явью.

Ласковый летний бриз, несущий свежий запах моря, шум волн, шуршание песка, смех и весёлые крики отдыхающих… Что может быть лучше?

Не открывая глаз, я вытянул руку чуть в сторону, нащупывая стакан с коктейлем.

Всё включено, как-никак, надо пользоваться, пока дают.

Стакан не обнаружился. Рука замерла в воздухе.

Что-то не в порядке. Но что? Отгадка вертелась на краю восприятия, однако добраться до нее не выходило, и это выбивало из равновесия.

– Да что ж такое-то! – я перевернулся на спину и открыл глаза.

В этот самый момент произошло сразу несколько событий.

Во-первых, удалось поймать за хвост столь желанную мысль: "Какой на хрен отпуск? Сейчас же начало мая, и я буквально минуту назад вышел из трамвая!"

Во-вторых, я увидел небо.

Хотя, пожалуй, назвать эту субстанцию небом можно только после десятого стакана. Антрацитовое нечто, смахивающее больше на купол планетария, только без звёзд, вот что раскинулось в вышине.

А пляж присутствовал. И море – узенькая полоска, растворяющаяся в темноте где-то через десять метров от берега.

И ничего больше. Тридцать-сорок метров пляжа, жёлтый песок, голубая вода, и тьма вокруг этого пятачка. По-хорошему, следовало испугаться, но происходящее выглядело столь сюрреалистично, что ничем иным кроме сна оно быть попросту не могло, а потому я ощутил лишь любопытство, вперемешку с небольшой – скрытой где-то глубоко внутри – тревогой.

Все-таки столь ярких и запоминающихся грёз видеть раньше не доводилось.

Подумав минуту-другую, я решил не напрягаться и плыть по течению. Сон же, чего волноваться?

Встал, подошел к кромке воды, присел и аккуратно коснулся прозрачной жидкости.

Ничего особенного, обычное тёплое море, как в Греции или Египте. Набрал полную ладонь песка. Опять же, никаких странностей. Отряхнув ладони и сполоснув их в набежавшей волне, почесал затылок, пытаясь понять, что делать дальше.

Неожиданный смешок, раздавшийся откуда-то сзади, заставил резко обернуться.

Никого.

И ещё один смешок, на этот раз справа.

Я резко вскочил, вертя головой во все стороны.

– Ну и кто у нас тут весёлый? По хлебалу давно не получал?

Напротив меня из воздуха соткалась ослепительно яркая фигура, купающаяся в солнечном свете.

Иди судьбе навстречу, – раздался в голове мелодичный женский голос. – Прими её.

Существо взмахнуло рукой, и чернота рванулась вниз, облепив меня со всех сторон, прижав, накрыв непроницаемым пологом, вдавила в песок.

И я потерял сознание.

Глава 1.

Голова болела, как после хорошей попойки. Я медленно, чтобы не усилить неприятные ощущения, приоткрыл сперва правый глаз, затем левый. Где-то, мерах в пяти надо мной, тускло светили лампы. В воздухе стоял тяжёлый запах заброшенного помещения и – отчего-то – озона. Рядом лежала незнакомая женщина в лёгкой бежевой кофточке и брюках. Тряхнув головой, я посмотрел на пол. Монолитный, тёмный, полированный камень, ни трещин, ни стыков. Странно.

Когда глаза привыкли к неяркому свету, решил оглядеться.

За женщиной, валялся ещё кто-то, и ещё, и ещё, нас таких сюда набилось немало. «Сюда» – это в прямоугольный зал, без окон и украшений. На полу была вычерчена огромная многолучевая фигура, отдаленно напоминающая пентаграмму из хорроров.

Внутри неё медленно приходили в себя люди, самочувствие которых, похоже, было не лучше, чем у меня: кого-то рвало, кто-то стонал, кто-то пытался двигаться, держась за голову. Некоторые уже встали на ноги, но давалось им это с трудом.

Продолжая глазеть, я увидел единственный выход – железную дверь с запорами-рычагами, возле которой дежурили два странно одетых охранника. На них красовались самые настоящие длиннополые шинели, точно из фильмов про Первую Мировую, под которыми виднелись металлические кирасы. На поясе каждого висел меч в ножнах, пистолет в кобуре, и небольшие подсумки. Оба держали в руках автоматы незнакомой конструкции, и то, что их стволы были направлены в пол, меня ни разу не успокаивало.

Солдаты – а кто это ещё может быть? – выглядели спокойными и равнодушными к происходящему. Но расслабляться, пожалуй, не стоило. Знавал я ветеранов горячих точек, которые походили на добрых и безобидных мужичков. Заканчивалось это ровно тогда, когда требовалось применить насилие. А значит, стоит кому-то взбрыкнуть, и они откроют огонь. Предупредительный или на поражение? Вопрос, узнавать ответ на который мне не хотелось.

В центре зала располагался небольшой пьедестал, на котором лежали осколки чего-то прозрачного, по цвету напоминавшие изумруд.

И всё, больше никаких достопримечательностей.

Справа раздался восторженный возглас, причем – на японском. Я посмотрел в направлении звука, заговорил молодой парень азиатской наружности, восторженно вертящий головой по сторонам. Поймав мой взгляд, он начал с дикой скоростью тараторить, сопровождая речь жестами.

Увы, но мое знание японского так и осталось на уровне «здравствуйте», «спасибо за еду» и «вытащите это щупальце у меня из задницы», или, говоря проще, ограничивалось набором слов, заученных при просмотре аниме, а потому оставалось лишь удивлённо хлопать глазами.

Поняв, что языковой барьер мешает общаться, японец перешел на английский.

– Как твоя быть?

Столь чудовищного акцента я не встречал со времен поездки в Тунис. Ну и хрен с ним, главное, мы понимаем друг друга.

– Башка трещит, – медленно и четко выговаривая каждое слово, пожаловался я. – Что происходит?

– А сам-то как думаешь? – улыбка азиата в этот момент унизила бы и Чеширского Кота.

Я ещё раз огляделся по сторонам, посмотрел на печать, от которой за километр несло колдунством, на охранников, словно решивших косплеить имперских гвардейцев из Вархаммера, но не сумевших смастерить лазганы, на разношерстную компанию, оказавшуюся в странном помещении.

Звиздец! Полный.

Двух вариантов тут быть не могло.

– Мы что – попаданцы что ли?

– Ага, быть круто, да?! Настоящая исэкай! Все как в ранобе, – мешая японские и английские слова, подтвердил подозрения собеседник, улыбаясь во весь рот. – Мы перенестись в мир, который, это… другой. Убить властелин черный, встретить милые кошкодевочек! Моя не думать, что хикки мочь уметь быть герой!

Парня натурально распирало от восторга, ещё немного и пустится в пляс. И в этом он был не одинок – по мере того, как люди приходили в себя, гул становился громче. Присутствующие весело гомонили, смеялись, даже обнимались.

А вот мне вмиг стало солоно. Страх сковал тело, обхватил внутренности и скрутил их в тугой клубок. В голове осталась только одна мысль: "Как будут без меня Лена с Машкой?"

Наверное, будь я лет на пять младше, не женат и без годовалой дочери, вопил бы от радости. Ещё бы: из скучного и унылого офиса отправиться в волшебный мир, полный чудес… Но сейчас…

Ладно, я застрахован, так что ипотеку погасят, но что дальше? Как они без меня? А родители? У отца сердце больное, а у мамы щитовидка барахлит, им помогать нужно. А теща? У нее ж первая группа инвалидности. Кто о них всех позаботится?

Наверное, на лице у меня отразилось что-то, потому что не в меру дружелюбный азиат подобрался и уже более спокойным голосом спросил:

– Все быть нормально?

– Да… – неуверенно кивнул я, – о семье подумал.

– Все быть хорошо! В многих история герой возвращаться домой в тот же момент, когда и исчезать из мир, – с уверенностью, взявшейся не пойми откуда, ответил собеседник.

– Может быть, но меня тут смущает вот ещё что…

Я замолк, пытаясь найти подходящие слова – ведь ляпнул, не подумав – и тут же понял: да нет, странности, действительно, имелись.

– Да? – азиат моргнул.

– Почему зал освещён лампочками?

И действительно, тьму каменного склепа разгоняли не магические светильники, не факелы и даже не свечи, а лампы накаливания: здоровенные, но светящие крайне тускло. Их было тут штук десять – висевших под потолком в простеньких керамических патронах без плафонов. Хотя таких патронов я раньше не видел. Да и сами лампы были довольно странными. И ещё…

– И наши встречающие. Они же вооружены огнестрелом! – воскликнул я, переведя взгляд на одного из аборигенов.

Этот довод заставил собеседника задуматься и спустя несколько секунд напряженной мыслительной работы он выдал:

– Ну, может, техномагия. Паропанк. Сейчас придет НПЦ рассказать.

Японец точно в воду глядел. Не прошло и пары минут, как охранники, словно повинуясь мысленной команде, отошли от двери, та отворилась и внутрь вошли двое. Первый – высокий молодой красавец с орлиным носом, волевым подбородком, гладко выбритым лицом, иссиня-черными волосами до плеч, аккуратным шрамом на лбу и пронзительными карими глазами. Второй – высоченный седовласый здоровяк лет шестидесяти, грузный, как медведь, с длинной окладистой бородой, ниспадающей на грудь. Одеты они были ощутимо лучше, чем автоматчики: начищенные до блеска черные ботинки на невысоком каблуке, темно-синие брюки, двубортные кители, белоснежные рубашки. Все это великолепие дополняли золотистые пуговицы и желтые же солнечные диски вместо звезд на погонах, а также – пояса с прицепленными к ним ножнами и кобурами. Вообще, больше всего эти двое походили на каких-нибудь высокопоставленных офицеров Российской Империи конца девятнадцатого века.

Из украшений оба носили по перстню на указательном пальце. Помимо этого, в левом ухе молодого «офицера» красовалась серьга с драгоценным камнем, а длинные седые волосы грузного старика были стянуты в косу самым настоящим золотым обручем, щедро усыпанным драгоценными камнями.

Впрочем, не очевидные символы богатства привлекали внимание, нет. Лицо старого «офицера»: грубое, морщинистое, с широкими скулами и большим мясистым носом намертво запечатлелось в моей памяти, потому как выглядело кошмарно. Вся левая щека старика представляла собой один большой уродливый шрам, тянущийся вниз – к шее и уходящий под воротник.

Что же нужно было сотворить с человеком, чтобы остались такие отметины? И насколько же он живуч, если оклемался после подобных ран?

Эти два вопроса всплыли в голове одновременно, но задавать их мне как-то не хотелось. Я почему-то не сомневался, что ответ мне не понравится.

Вновь прибывшие сделали несколько шагов вперед и посторонились, пропуская четырех воинов, экипированных точно также, как стражи двери. Те вкатили тележку, на которой покоился фиолетовый кристалл размером с голову, оставили свою ношу подле двух «офицеров» и профессионально рассредоточились: каждый занял позицию, чтобы товарищи не оказались на линии огня, каждый взял оружие наизготовку, опустив стволом вниз, каждый внимательно изучал нас.

Похоже, сейчас мы узнаем, что тут творится.

И правда – мужчины, дождавшись пока стихнет шум, а все присутствующие уставятся на них, заговорили, переглянулись и кивнули друг другу.

– Доблестные герои, – начал молодой. – Я – Лехри сын Катэйра из рода Коннолли, старший паладин королевства Эйри, приветствую вас в Дамхейне – нашем мире. Приношу извинения за то, что вы были вырваны из привычного окружения и перенесены сюда…

Мужчина остановился, машинально почесал шрам, пересекавший наискось лоб, и продолжил:

– Но выбора нет – мир в опасности и нам требуется помощь героев!

Попаданцы разом загомонили. Многие – весело, радостно, с энтузиазмом. А вот мне было не до смеха. Что-то очень сильно не нравилось в этом накачанном красавчике. Вот только что?

– Мы оказались в безвыходной ситуации, и только вы – пришельцы из иного мира – можете помочь, – продолжал распинаться Лехри сын Катэйра. – Наша проблема может показаться пустяковой, однако лишь от вас будет зависеть, переживут ли сотни тысяч людей этот год, или нет. Вы – наша последняя надежда. Не окажись ситуация столь скверной, мы никогда бы не пошли на такой шаг, как призыв обитателей иного мира. Подробности я раскрою чуть позже, а пока лишь прошу извинить нас за то, что было совершено.

И вновь он почесал свой шрам, на этот раз, кажется, сильнее, затем – глубоко поклонился.

Распрямившись, старший паладин продолжил:

– У вас наверняка появились вопросы, о доблестные герои, а потому – не стесняйтесь, задавайте их. Я постараюсь ответить на все.

И вот тут-то что-то щелкнуло внутри моей черепной коробки. Наконец-то дошло, что же именно не так с говорившим!

Этот паладин, или кто он там, продавал!

Я и сам не раз общался с клиентами в подобном ключе. И по телефону, и на личных встречах. Все сходилось: тот же выверенный, доведенный до автоматизма текст, гладкая, без единого слова-паразита, речь, уверенный голос. Что дальше? Обозначит проблему и подтолкнет к решению? Или расскажет о невероятных возможностях?

С каждой секундой вера словам паладина таяла, а тревога и страх – нарастали.

Человек, доведенный до отчаяния, пошедший на крайние меры, жаждущий спасти тысячи жизней, не станет говорить, точно менеджер, предлагающий новому заказчику продукцию своей фирмы. Это – нонсенс! Что тогда? Нас похитили и устроили спектакль? А зачем? С меня и взять-то нечего, остальные тоже не сильно похожи на арабских шейхов. И что тогда?

Ответ напрашивался сам собой – ничего хорошего.

Быстро обежав взглядом помещение, я понял, что не один такой умный.

Мне в глаза сразу же бросились четыре человека, выглядящих не так восторженно, как большинство. Первый – подтянутый высокий европеец лет сорока; второй – азиат в деловом костюме, мой ровесник; третья – миловидная блондинка, явно разменявшая третий десяток; и, наконец, четвертый – чернокожий громила, выглядевший так, будто его перенесли в иной мир прямиком со съемок нового клипа Снуп Дога или Фифти Сента. Причем громила как-то очень уж характерно прятал руку за спиной, что наводило на мысль об оружии. Ещё человек десять посматривали исподлобья, несколько отводили глаза, у парочки дрожали губы то ли от страха, то ли от ярости.

Остальные же глядели на паладина восторженными телячьими глазами, точно сопливые детишки, которым предложили ну очень вкусное мороженное во-он в том фургоне с тонированными стеклами.

Попробовал понять, чем одни отличаются от других и четким водоразделом оказался именно что возраст попаданцев. Радовались молодые. Те, кто постарше – куда хуже верили сладким речам и ждали подвох. Вот только мы были в меньшинстве: пожалуй, три четверти перенесенных либо учились в универе, либо только-только закончили его. А многие вполне могли ходить в старшие классы школы!

Хотя и среди тридцатилетних «старичков» вроде меня хватало довольных лиц. То ли непуганые идиоты, то ли заразившиеся настроем толпы. Не удивлюсь, если сомнения гложут и их, но эти ребята просто улыбаются и машут, как завещали нам великие пингвины.

Почему? Да потому, что мы все попали!

Хочется или нет, а придется выяснить, что нужно этим… паладинам и пока подчиняться приказам. Нет, конечно, если бы это была какая-нибудь японская книжка, то при попадании в другой мир каждый из нас получил бы суперспособность, да вот только что-то никаких изменений в себе я не ощущал. На всякий случай зажмурился и представил, как в руке появляется огненный шар, молния, ну или какой-нибудь захудалый пульсар!

Ни-че-го. Может, делаю что не так? А давай спросим у соседа.

Я повернулся к азиату и уточнил:

– Слушай, у тебя никаких способностей не появилось?

Тот поморщился и ответил на чистейшем русском:

– Нет. Обидно.

– Понятно.

Несколько секунд мы тупо пялились друг на друга, осознавая произошедшее, затем одновременно воскликнули:

– Ты заговорил!

Сказано это было достаточно громко для того, чтобы нас услышали встречающие.

– Верно, о герой, – повысил голос старший паладин. – Все присутствующие могут понимать друг друга благодаря артефакту, оставшемуся нам в наследство от Старого Мира, – он положил ладонь на кристалл и нежно погладил его. – А посему, разные языки не станут проблемой. Есть ли ещё какие-нибудь вопросы?

Я сглотнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Не знаю почему, но лишь сейчас окончательно осознал, в какое дерьмо угодил. Застрял, в чужом мире, без оружия, магических талантов, друзей. Не знаю местных реалий, а без волшебного артефакта даже разговаривать с людьми не смогу. Что из этого следует? То, что я целиком и полностью в руках похитителей. Пардон, несчастных, взмолившихся о помощи сквозь толщу пространства и времени.

И что в этой ситуации делать?

Ответ приходил сам собой: не высовываться, наблюдать, собирать информацию.

Однако не все в нашей пятерке скептиков готовы были затаиться и не отсвечивать. Здоровенный чернокожий парень выхватил из-за пояса пистолет и наставил его на старшего паладина, который, надо сказать, даже не дернулся. Сам я, пожалуй, не смог бы сохранить столь поразительное хладнокровие, оказавшись на мушке.

Хотя, может, он просто защищен какой-нибудь сильной магией, вот и не парится?

– Слыш ты, снежок ***, какого *** вообще творится? Какой на *** другой *** мир? Ты че, *** там? А ну давай *** быстро на *** возвращай меня домой! Имел я *** и вас и ваши *** проблемы! Меня семья ждет!

Паладин не шелохнулся, однако во взгляде его промелькнул дикий гнев, заставивший кровь в моих жилах заледенеть. Как-будто на миг приоткрылась шторка, за которой прячется громадный медведь. Взбешенный, готовый рвать и кромсать!

Пальцы красавчика вновь нащупали шрам, но на сей раз ногти едва не впивались в кожу. Он несколько секунд яростно расчесывал лоб, затем опустил руку стал говорить. Тихо, без агрессии и без злобы. Но слышалось в этом голосе нечто такое, отчего стало не по себе даже чернокожему здоровяку, а тот был явно из тех, кого не напугать словами.

– К сожалению, господин, мы не в состоянии вернуть вас домой прямо сейчас. Как я уже говорил, перемещение было последним шансом и на него потратили единственную оставшуюся в нашем распоряжении Душу Леса.

Сказав это, паладин указал на центр зала, на пьедестал с расколотым камнем.

– Без новых Душ Леса мы не сможем вернуть вас назад, – продолжал свою речь Лехри и я все больше убеждался в том, что он повторяет отлично зазубренный текст, а не говорит от чистого сердца, – однако, как известно, из праха старого, поднимается новое. Буквально через несколько дней в заповедном лесу можно будет собрать урожай Душ, которого нам хватит надолго. Именно для этого, герои, мы и призвали вас! Войдите в лес, достаньте камни, принесите их. После этого все вы будете щедро одарены золотом и серебром. Кто захочет, сможет остаться, дабы и дальше помогать нам, ведь, как гласит пророчество, лишь иномиряне способны дать надежду умирающему Дамхейну. Те же, кто пожелают, вернутся домой, унесет с собой благословения жителей нашего мира и несметные сокровища!

Голос его рос и крепчал, и ближе к завершению речи могучим крещендо заполнял собой весь зал, отталкиваясь от стен и долетая до каждой пары ушей, готовых слушать.

Хорошая речь. Правильная. Логичная. И потому, верить этому разводиле нельзя!

Впрочем, большинство собравшихся прониклись, даже чернокожий парень с пистолетом притих. Хотя, может, до него просто дошло, что не стоит тыкать стволом в незнакомых вооруженных людей, когда тех больше одного?

В это время вперед выступил старший напарник Лехри сына Катэйра, и молодой воин почтительно склонил голову, демонстрируя максимальное уважение, которое было заметно даже во взгляде.

– Прошу простить меня за неучтивость, – сухой надтреснутый голос старика был слышен едва ли не лучше, чем высокий тенор юного паладина. – Я – просветленный Риман сын Махона из рода Тинтричей, высший паладин Эйри. Именно я принимал решение о призыве обитателей иного мира. И коль так, должно мне склонить голову пред вами.

– Господин! – резко воскликнул Лехри, но старик жестом оборвал его и поклонился в пояс.

Лицо молодого воина дернулось, искривилось в злой гримасе, и он отвернулся, но я успел заметить, как в уголках глаз старшего паладина блеснули слезы.

Просветленный – что бы это ни значило – разогнулся и продолжил:

– К сожалению, время наше на исходе. После недолгой подготовки ждет вас поход в заповедное место. А посему, коль есть вопросы – задавайте их.

Говорил он медленно, размеренно, делая продолжительные паузы между предложениями, что ощутимо контрастировало со словами о нехватке времени.

– Просветленный, – подала голос блондинка из "пятерки скептиков", – скажите, что такое эти Души Леса?

– Хороший вопрос, – кивнул паладин. – Пожалуй, объясню вам по дороге. Ступайте за мной.

Он дал знак охранникам и те распахнули двери. Два паладина – старый и юный – пошли вперед, ну а нам не оставалось ничего другого, как следовать за ними. Я оглянулся, посмотреть нет ли желающих остаться. Несколько человек замерли в нерешительности, но колебались они недолго и очень скоро мы все

Шли по не особо широкому коридору, освещённому тусклыми лампами, пару раз свернули, прошли ещё немного, ещё повернули и снова двинулись по запутанному подземному лабиринту. За всё время пути местные не проронили ни слова. Наконец, миновав ещё одну дверь, наш попаданческий – я начал привыкать именовать себя так – отряд оказался в широком коридоре, тянущемся вверх.

Возле выхода из него дежурили два вооружённых солдата, которые открыли двери и мы оказались на здоровенной смотровой площадке, с которой открывался вид на расположенный внизу город. Лишь теперь последние остатки спасительного неверия пропали, и я окончательно уверился, что не сплю и не оказался жертвой дурацкого пранка. Конечно, оставался ещё вариант безумия, но его мой разум старательно отгонял. Очень уж не хотелось представлять, что на самом деле я сейчас в комнате с мягкими стенами – пускаю слюни, обколотый галоперидолом.

Поражаться было чему. Площадка находилась на четвертом этаже здоровенного строения, представлявшего собой странную помесь средневекового замка и торгового центра. Его окружала невысокая, массивная, не выше наших двух этажей стена. Невероятно толстая – ней наверно могли встречно разъехаться пара танков, – укреплённая самыми настоящими равелинами, она вызывала уважение и восторг. Имелись тут и гнезда то ли под пушки, то ли под пулеметы. Здоровенные ворота перегораживали бетонную дорогу, ведущую к широкому проспекту, по которому сновали многочисленные всадники и телеги. Проезжали и грузовые автомобили, правда, нечасто.

Дома пестрели черепичными крышами, самых разных цветов и оттенков. При этом классические средневековые строения тут и там сменялись самыми настоящими панельными пятиэтажками. Впрочем, последние группировались вокруг здоровенных сооружений, которые не могли быть ничем иным, кроме как фабричными или заводскими комплексами. Вдоль дорог возвышались столбы с натянутыми на них проводами.

– Наш мир, – внезапно заговорил просветленный, дождавшись, пока воины привезут тележку с переговорным устройством, – умирает. Двести пятьдесят семь лет назад предки начали Последнюю Войну.

Эти два слова он выделил, давая понять их значение, позволяя прочувствовать тяжесть.

– Война повергла Старый Мир в прах, и мы влачим жалкое существование на его осколках. Не буду утомлять вас скорбной летописью бед, обрушившихся на Дамхейн за минувшие годы, изреку главное: мы задыхаемся без энергии. Электричество. Заводы. Чистая вода. Отопление. Все то, что в вашем мире – обыденность, у нас – дар для избранных.

– У вас нефть кончилась? – спросил кто-то.

– Если бы, – вздохнул старик. – Увы, но наша цивилизация пошла по несколько иному пути развития, а старые источники энергии исчерпались пред Последней Войной. Мы смогли отыскать новые, пусть и не столь надежные. Но разве должно голодающему воротить нос от краюхи хлеба лишь потому, что она черствая? Мнится мне, что нет. А посему, когда два десятка лет назад мы нашли Души Леса в заповедном месте, то счастью жителей Эйри не было предела. И сейчас работа фабрик, освещение единственной в городе больницы, отопление домов, и многое, многое другое зависит исключительно от того, сумеют ли герои добыть Души Леса, иль нет. Наши запасы истощились, и коль не пополним их, королевство придет в упадок, сотни тысяч жизней оборвутся, воцарится хаос, превозмочь который мы не сумеем.

– Но что мешает взять и принести эти ваши Души? – выкрикнул кто-то.

– Повелительница заповедного места не дозволяет никому из рожденных в Дамхейне проникать в ее владения. Она сторожит сокровища, кои могут спасти тысячи тысяч, но, – старый паладин невесело улыбнулся, – что бессмертному духу до страданий людских? Однако мы смогли найти выход – призыв иномирян. В прошлый раз нам удалось достать достаточно Душ Леса для того, чтобы влачить свое жалкое существование, однако всему рано или поздно настает конец.

Я ещё раз оглядел окрестности. Говоря начистоту, жалким город не выглядел ну ни разу. Иным – да, странным – возможно, но уж точно ничего тут не напоминало базу Несмертного Джо. Замок, в который нас призвали, так вообще подавлял своей монструозностью. А ещё – в этом я не сомневался – старый паладин врал, как и его молодой коллега.

Точнее – нет – он не врал, гораздо хуже. Он недоговаривал, щедро мешая правду и ложь в гремучий коктейль. Так или иначе, но один вопрос требовал ответа… И раз все молчат, придется брать огонь на себя.

Я вздохнул и, решившись, задал его паладину:

– Просветленный, можно ли задать вам вопрос?

– Да, молодой человек, я внемлю тебе.

– Я так понимаю, что вы зависите от магических источников энергии, которые на исходе, все верно?

– Именно.

– Но почему бы вам не попробовать собрать двигатель внутреннего сгорания? Или, хотя бы, паровой двигатель?

Старый паладин не успел ответить, вместо него заговорил молодой. И голос Лехри был сладок от яда:

– И доблестный герой, безусловно, может объяснить нам принцип работы этого самого парового двигателя? Или даже двигателя внутреннего сгорания? Расскажет, какие материалы следует использовать? Какое давление они должны выдерживать? Как следует превращать нефть в то, что вы называете бензином?

Я открыл рот. Закрыл его. Затравленно оглядел товарищей по переносу, но увы, все отводили глаза. Тут что, одни гуманитарии собрались?

Тогда я напряг память, пытаясь выудить из нее обрывки школьных знаний. И снова бесполезно. Кроме самих понятий враз вспомнить не удавалось ничего.

– Нет, – пришлось признать очевидное.

Паладин ничего не ответил, но во взгляде его читалось: "что и требовалось доказать".

Риман сын Махона положил руку на плечо своему молодому коллеге.

– Прошу простить моего помощника. Юность резка и горяча. Но, увы, доблестные герои, он полностью прав: наш мир долгое время шел совершенно иным путем, наши технологии развивались во многом независимо от ваших, а затем случилась Последняя Война, принесшая неисчислимые беды и разрушения. Мы потеряли слишком много знаний и умений, и к тому же…

Старый паладин криво усмехнулся и оборвал сам себя.

– Извините старика, становлюсь не в меру болтлив. Сие, увы, неизбежно, коль жизнь клониться к закату. Но давайте не будем терять время попусту. Вас ждет небольшое общение с нашими писцами, после чего – пир, ну а завтра начнутся тренировки. Времени мало, но я не дозволю неподготовленным людям идти в лес.

Сказав это, он сделал едва заметный жест и сразу, словно из воздуха, возникли три хорошо вооруженных человека.

– Следуйте за мной, – синхронно произнесли они, затем, быстро и умело разделив толпу на группы, повели нас со смотровой площадки.

Несколько длинных переходов, и взвод, в котором повезло оказаться мне, пришел в просторное помещение, больше всего напоминающее какую-нибудь банковскую контору из старых черно-белых голливудских фильмов: ковры на стенах и полу, высокие медные светильники с плафонами, мрамор и позолота облицовки, пара растений, сильно смахивающих на фикусы, сиротливо ютящиеся в кадках, и – многочисленные столы, за которыми сидели люди в простеньких серых костюмах-тройках, пишущие что-то в большие толстые тетради.

Говоря начистоту, меньше всего комната подходила паладинам из фэнтезийного мира. Поставь на столы компьютеры, убери ещё один артефакт-переводчик, подвешенный под потолком, и получится отдел продаж какой-нибудь пафосной конторы, чей шеф – фанат тридцатых годов. Столь явно несоответствие удивило не только меня. Приснопамятный азиат, оказавшийся в одной со мной команде, тут же задал вопрос:

– А кто это? И почему они одеты, точно клерки в каком-нибудь довоенном дзайбацу?

Сопровождающий – молчаливый тип, одетый в форму цвета хаки, поверх которой крепился раскрашенный в защитные же цвета нагрудник, недовольно покосился на говорившего, но все-таки снизошел до объяснений:

– Это – писцы. Они хранят и умножают мудрость, носят одежды довоенного, – он запнулся, подбирая нужное слово, после чего закончил, – вида.

В голосе воина промелькнула явная зависть, видно было, что и он не отказался бы примерить костюм-тройку, да не вышел умом.

– Лишь одаренные недюжинной мудростью становятся ими, – вздохнув, пояснил он. – А теперь тихо, не беспокойте уважаемых.

Впрочем, последние, судя по всему, уже ждали гостей и внимательно прислушивались к перешептыванию, потому что едва солдат договорил, как один из писцов произнес:

– Мы можем начинать. Не следует попусту растрачивать драгоценное время героев, кои пришли в наш мир, дабы протянуть руку помощи. Присаживайтесь, многоуважаемые.

Я пожал плечами. Присаживаться, так присаживаться, не поплохеет. Решив так, я одним из первых шагнул вперед и устроился в ближайшем кресле, напротив невысокого и худого, точно жердь, мужика, выглядящего, лет на тридцать.

– Мое имя Эрик, – представился писец.

– Александр, очень приятно.

Вместо ответа этот собиратель мудрости, больше похожий на клерка, сделал пометку. Его ручка сразу же привлекла мое внимание: перламутровая, с золотым пером и, наверняка, емкостью под чернила внутри.

Писец поймал мой взгляд и с гордостью произнес:

– Семейная реликвия. Пережила даже Темный Век. Сейчас таких делают лишь в малых количествах.

– Почему?

– Мы производим немного пластмассы. В основном, переплавляем то, что осталось с былых времен. Слава Морриган, она веками не гниет. Если этого не хватает, выручает уголь, его в Эйри изрядно.

– Но почему? – повторил я.

– Вещество, кое вы именуете нефтью, отсутствует в Торфхиле, – нудно, словно лектор, принялся объяснять писец. – Древние записи говорят о том, что незадолго до войны его начали добывать в Плайне, но земли за горами потеряны, боюсь, навсегда. Приходится обходиться каменным углем.

Я, если честно, не до конца понял, почему пластмасса прямо-таки обязательно нужна для перьевых ручек, но спрашивать не стал, потому как вспомнил автомобиль, увиденный со смотровой площадки.

– А резина? Как вы ее получаете?

– Слава Морриган, в лесах Метсы вывели особые цветы, они, конечно, слабая замена натуральному каучуку, но это лучше, чем ничего. Увы, южный континент разделил судьбу Плайна, и поставки оттуда прекратились больше двух сотен лет назад. Лишь безумные махансапцы продолжают лезть в море, видимо, мечтают добраться до богатств потерянной родной земли, – не очень ясно пояснил писец, – но мы отвлеклись. Прошу, расскажите немного о себе, о герой.

И мы начали.

Сперва все походило на обычное анкетирование, однако вопрос следовал за вопросом, уточнение за уточнением, и как-то незаметно все превратилось в подобие экзамена, к которому попаданческая литература меня не готовила!

Минуты сменяли одна другую, складываясь в часы, несколько раз молчаливые служанки приносили закуски с напитками, а вопросы все сыпались и сыпались, как из рога изобилия. Физика, химия, алгебра, высшая математика, биология… Казалось, не существовало отрасли естественных наук, к которой писец не проявил бы интереса и по которой не пытался выудить полезные сведения.

Увы, добывать бедняге было нечего.

Я давным-давно забыл то, что особо и не знал – в отделе продаж совершенно незачем помнить, как работает паровой котел и почему машина едет. А мои умения и навыки, увы, оказались собеседнику малоинтересны. Торговать, судя по всему, в Дамхейне умели и сами.

Наконец, все закончилось, и я, выжатый, как лимон, поднялся с места.

– Спасибо вам, – поблагодарил писец, – теперь прошу следовать за сопровождающим, вас ждет пир и отдых.

Увы, он забыл упомянуть, что до пира попаданцам придется посетить местную помывочную совмещённую с санузлом. Да, в этом как бы фэнтезийном мире работает даже канализация! Интересно, а крысы и слаймы в ней водятся?

После гигиенических мероприятий следовало посещение местного склада, где, как внезапно выяснилось, герои должны сдать личные вещи и одежду, и получить взамен амуницию, подходящую для этого мира. А ещё от нас потребовали выключить любые системы защиты смартфонов и ноутбуков. Никаких отпечатков пальцев, пин-кодов, паролей. Наши иномирные артефакты изучат писцы. Ребята в пиджаках станут искать любые полезные для Дамхейна сведения, а после – поместят наши гаджеты на ответственное хранение.

Все остальные попаданцы уже напялили на себя тряпки, выданные складскими работниками, и отдали все, что было при них, а вот я сильно не хотел расставаться с имуществом.

– Господин, – увещевал служащий, – посмотрите, все ваши вещи будут убраны в отдельную ячейку, затем – опечатаны, затем вы распишитесь за их передачу на хранение и получите бирку. Ничего не случится.

– Я не хочу отдавать вам паспорт.

– С ним все будет в порядке.

– Все равно не хочу!

Мы препирались так уже минут пять и конца этому противостоянию не было видно.

Остальные уже успели переодеться и теперь недобро косились на меня, отчего становилось неуютно.

– Ладно, – сдался я, наконец, – хрен с вами, но фотографию жены и дочки оставлю у себя.

– Как вам будет удобно, господин, – склонился в глубоком поклоне служащий, затем, разогнувшись, пододвинул журнал, – вот, распишитесь, пожалуйста, здесь.

Одежда, выданная на складе, больше походила на то, как должен выглядеть костюм героя в мире меча и магии: плотные домотканые штаны, грубая холщовая рубаха со шнуровкой на груди, широкий и очень прочный кожаный пояс, с кожаным же кошелем, куртка из плотной ткани, снабженная капюшоном и массой кармашков. Из этой композиции выбивались только сапоги – чистая кирза, причем не самого хорошего качества, но я решил лишний раз не препираться, тем более что в комплекте к ним шли самые настоящие портянки. К счастью, благодаря наставлениям отца я знал, что с ними делать, а потому переобувка не стала проблемой.

В результате, от прежней жизни на память остались лишь фотография, обручальное кольцо, да золотой крестик. Не то, чтобы я был таким уж верующим человеком… Однако самый настоящий магический перенос изрядно расшатал устоявшуюся картину мира, а потому решил не рисковать – мало ли.

Наконец, мы оказались в пиршественной зале, где уже поджидали знакомые паладины, а ещё красовался здоровенный стол, уставленный таким количеством яств, что глаза сами-собой принялись искать миску с икрой заморской баклажанной.

И вот уж тут никто ни в чем себе не отказывал: вино текло рекой, одно блюдо сменяло другое, музыканты исполняли какой-то местный фолк…

Впервые за день удалось расслабиться. Почти. Мешали мысли о семье.

Как они там? Надеюсь, не сильно волнуются. Ладно, выполню то, что этим ребятам надо, и вернусь! Пошел этот исэкай на хрен мелкими шажками!

А вот товарищи по несчастью, похоже, сменили гнев на милость, потому как даже скептики расслабились, весело смеялись и флиртовали с миловидными служанками в донельзя коротких юбочках, подливающими вино.

Кажись, даже гангста успокоился. Правда, поблизости я его не видел, так что, возможно, что и нет. Впрочем, его проблемы, нам больше достанется…

Вроде бы, я не пил слишком много, однако в какой-то момент голова загудела, все вокруг поплыло и сознание плавно начало отключаться. Я плохо помнил, кто именно помог добраться до постели и снял сапоги. Наверное, одна из служанок. Однако едва только голова моя коснулась пуховой подушки, сознание исчезло, уступив место забытью.

***

– Саша… Саша. Саша!

Я резко распахнул глаза, потянулся. Приснится же такое! Зевнул, сполз с кровати, сунув ноги в тапочки, потянулся. В окна ярко светили солнечные лучи, из кухни приятно пахло яичницей.

– Саша!

– Да, иду, иду…

Я вышел в коридор, повернул на кухню, подошёл к Лене и обнял её, зарывшись в волосы и вдыхая их тонкий аромат.

– Ну ты чего? – жена, не поворачиваясь, погладила мою ладонь, от чего по телу разлилась приятная истома.

– Скучал, – честно признался я. – Как спалось?

– Нормально, Маша сегодня не будила.

– А зубки как?

– Хорошо.

Что-то в тоне Лены мне показалось странным, необычным, неправильным, но я так соскучился по ней… Прижался к супруге ещё плотнее и заглянул через плечо, на плиту.

– Яичница-глазунья на домашнем сале, как ты любишь.

Я ещё раз зарылся в её волосы и прошептал:

– Хочу тебя, на завтрак.

Лена звонко рассмеялась и обернулась ко мне. В её теплых карих глазах сияла любовь, что сильнее любых запретов и препон судьбы.

Наши губы слились в жарком поцелуе, а миг спустя вселенная перестала существовать, растворившись в беспредельном ничто…

Глава 2.

На сей раз пробуждение оказалось более приятным – меня привели в себя солнечные лучи, нагло лезущие в большое окно, распахнутое настежь. Мне снилась единственная женщина, которую любил в жизни, мы были вместе, всё было хорошо. Как тут не радоваться?

Едва открыв глаза, я увидел молодую девушку в длинном строгом платье.

– Господин, просветленный Риманн собирает всех. Прошу вас закончить утренние дела и следовать за мной, – проговорила она.

Утренние дела закончить получилось быстро: в замковых покоях нашлось место и туалету, и душу, и даже коробочке зубного порошка. В последний раз я такое видел у бабушки в деревне, когда навещал ее ребенком, а тут, надо же, пользуются! Сделав все, что требовалось, я проследовал за служанкой в куда более скромную, нежели вчера, залу, где ждала овсяная каша со свежим хлебом. Паладины уже были тут и завтракали вместе со всеми. Чуть поодаль от них примостились все те же четыре охранника и камень-переводчик, а также – десяток вооруженных до зубов воинов.

Когда с едой было покончено, слово взял Лехри сын Катэйра.

– Герои, времени немного, а потому я не стану утомлять вас долгими разговорами. Через несколько дней вам предстоит рискованный и сложный поход в недра заповедного места, вотчины Матери Леса. Вы разделитесь на группы по пять человек и начнете свой путь в разных местах. Цель…

Паладин выдержал эффектную паузу, после которой один из его людей сделал заковыристый пасс и в центре зала возникло трехмерное изображение здоровенного – метра два в высоту, если, конечно, пропорции были верны, – цветка.

Больше всего он напоминал хризантему с кроваво-красными лепестками и фиолетовым стеблем, в центре которой располагался самый красивый драгоценный камень, который только мне доводилось видеть. Здоровенный рубин, блестящий всеми гранями на солнце.

– Найти этот цветок или цветы – чем больше, тем лучше – и достать оттуда камень, – продолжил Лехри. – Да, вам не обязательно попадется рубин, это может быть изумруд, сапфир, опал, алмаз, топаз, и одна Морриган ведает что ещё. Неважно! Главное – любой ценой получить камень и покинуть лес до третьего заката с той минуты, как вы войдете туда. Это – особенно важно.

– Почему? – спросил кто-то.

– Останетесь там, когда солнце зайдет в третий раз – умрете, – коротко ответил паладин. – Таков закон хозяйки заповедного места. Покажи лес, – приказал он человеку, что демонстрировал иллюзию цветка.

И снова тот шевельнул пальцами.

Рисунок, исчез, уступив место карте. Вот появились желтые поля, разрезаемые черными линиями дорог и синими прожилками рек. Картинка сдвинулась на восток, на ней появились холмы. Ещё один замысловатый пасс и на юге от них начал разрастаться, точно раковая опухоль, темно-зеленый массив.

Я не знал местных единиц измерения, но выглядел лес действительно здоровенным.

– Светлейший, – подал я голос, припомнив титул старшего паладина, – а насколько велико это ваше заповедное место?

– Три дня прямого пути от одной опушки до другой, – без запинки ответил Лехри. – Понимаете теперь?

– Д-да.

Выходит, мы имеем право единожды пройти лес от начала и до конца по одной из тропинок, но, если зазеваемся хоть немного – умрем. Интересно, а цветочки эти растут, случаем, не в самом центре?

Я был не единственным попаданцем, умеющим считать, потому как сразу два человека синхронно озвучили невысказанный вопрос.

– Как повезет, – проговорил паладин. – Иногда камни встречаются возле опушки, иногда – нет. И вот ещё что. Лес опасен даже днем, поэтому вам выдадут оружие и ближайшие дни вы будете учиться им пользоваться. Но постарайтесь просто избегать неприятностей, а если что – используйте огонь, животные его не переносят.

Он ещё некоторое время говорил, давая незначительные пояснения, но ничего существенного больше сказано не было, и спустя каких-то десять минут брифинг окончился, после чего все отправились на самый настоящий плац. Там нас уже ждали почти два десятка инструкторов без брони, шинелей и огнестрела. У них были только мечи.

Впрочем, я ошибся. На плац отправились не все. Ни Риманн с Лехри, ни камненосцы не удостоили своим присутствием тренировочную площадку, а значит, перед оравой попаданцев в полный рост вставал языковой вопрос.

Впрочем, инструктора, как выяснилось сразу же, не испытывают ни малейших проблем с общением. Они принялись выкрикивать имена и фамилии своих будущих учеников, и те как-то очень быстро и четко оказались разделены на команды по пять человек.

Мне повезло попасть в группу с японцем, с которым уже общался вчера, блондинкой из числа скептиков, смуглым парнишкой, похожим то ли на тайца, то ли на вьетнамца и толстым бледным типом, национальность и возраст которого определить не удалось.

– У вас десять минут на знакомство и на разминку, – коротко бросил инструктор – высокий худощавый мужчина с длинным тонким шрамом, наискось пересекавшим лицо. – Время пошло.

– Александр Хлудов, – представился я, – а вас как звать?

– Кишимото Масаши, – ухмыльнулся японец, – прямо как творца Наруто.

– Фрида Нильсон, – чуть склонив голову на бок, произнесла блондинка. И ее произношению, пожалуй, могли бы позавидовать жители Ливерпуля.

– Вирот Вутичайпрадит, – последовал ответ смуглого азиата.

Ага, таец, значит. Ну, почему бы и нет?

– Майкл Смит, – назвался толстяк и зачем-то добавил, – гражданин США.

Мы отошли от инструктора и принялись – кто как умел – разминаться.

– И что вы думаете обо всем этом? – тихо спросила Фрида.

– Не нравится мне тут, – честно признался я. – Не верю местным.

– Аналогично, – кивнула скандинавка.

– Почему? – искренне удивился Масаши, – они просить нас помощь.

– Да, – присоединился к нему Вирот, – вроде бы, неплохие люди.

Говорил таец не слишком быстро, зато крайне грамотно – чувствовалась хорошая подготовка.

Мы с Фридой взглянули на Майкла Смита, но тот лишь пожал плечами.

– Пока не ясно, – честно признался он. – Зачем, спрашивается, вчера нужно было устраивать экзамен по естественным наукам? Для чего мы сдавали свои вещи? Почему нас отправляют не пойми куда, не дав хотя бы недельку на подготовку? К чему такая спешка?

Вопросы эти звучали весьма разумно, что не могло не радовать. Жаль только, ответить на них некому. Впрочем, Майкл не то, чтобы сильно и возражал против участия в авантюре с попаданчеством. Было видно, что он рад до глубины души, а ворчит, скорее, для порядка.

Когда разминка закончилась, инструктор скомандовал:

– Два круга по плацу. Бегом марш!

– А как вы понимаете нас? – спросил я невпопад.

Инструктор посмотрел на меня, точно на таракана, но расстегнул верхнюю пуговицу куртки и извлек из-под майки небольшой кристалл, висящий на серебристой цепочке.

– Индивидуальный переводчик. Благодаря ему вы понимаете мою речь, а я – вашу. А теперь – бегом!

И мы побежали. А потом пришло время для полосы препятствий, точно скопированной из какого-то фильма про тяготы армейской жизни. После этого нам – падающим от усталости – великодушно позволили отдохнуть и принесли холодные напитки.

Когда я вновь почувствовал ноги, над нами навис абориген, делающий какие-то пометки в блокноте.

– Физическая форма посредственная, но в пределах нормы. Можно переходить к тренировкам с оружием.

– Ура-а! Чур мне катана! – вскочил неугомонный Масаши. – Хотеть разрубить небеса.

– А мне что-нибудь стреляющее, – попросил Майкл.

У остальных особых предпочтений не нашлось, и наша пятерка в сопровождении инструктора отправилась к местному интенданту. Нам выдали два небольших арбалета с пистолетными рукоятками и хитроумной системой взвода, запас болтов к ним, меч, топор, копье и пяток кинжалов.

Масаши сразу же приватизировал меч, арбалеты достались Фриде и Майклу, Вирот взял топор, который несколько раз перебросил из одной руки в другую, затем крутанул и, удовлетворившись, повесил оружие себе на пояс. Мне же пришлось брать то, что осталось – копье.

Я с интересом изучил оружие. Выглядело оно потрепанным: гладкое древко, отполированное до блеска, потемнело от времени, острие – большое и ромбовидное, казалось выщербленным и, вроде бы, на нем даже виднелось пара пятен ржавчины. Кинжалы также не казались новыми, равно как и ножны.

Вообще, складывалось ощущение, что местные нашли самое бесполезное и ненужное, что без дела валялось на складах, и благополучно сгрузили его иномирянам, то есть – нам. От сердца оторвали, так сказать.

Впрочем, что мы можем поделать? Хорошо хоть не с голыми руками в лес отправляют. Тут интересно, что же будет дальше?

А было всякое. Преимущественно – неприятное.

Командир пятерки серьезно подошел к делу и мордовал нас до самой темноты. После этого заставил пробежать ещё пару кругов – ну, для порядка, – и отпустил.

Мы немного погуляли по плацу, наслаждаясь покоем и вдыхая свежий воздух, изучили окрестности, поглазели на ночное небо. Оказалось, у Дамхейна аж целых две луны, да и звезды тут сияли ярче, чем на земле. Впрочем, ничего особо интересного выяснить не удалось и в итоге все отправились обратно в замок.

После тренировки нас ждали душ и ужин, на котором сидели уже пятерками, и, наконец, заселение в новые комнаты. Естественно, на пять человек.

– Какие толерантные ребята, – фыркнул Майкл, – бросив короткий взгляд на Фриду. – Не разделяют помещения на мужские и женские.

Шведка пожала плечами и кинула пояс с оружием на крайнюю кровать.

– Это меньшее из того, что меня беспокоит, – ответила она.

– Почему? – подключился я к разговору, блаженно растянувшийся на мягком матраце и прислушивающийся к ноющим мышцам тела, чтобы понять, какие болят сильнее.

Выходило, что все – одинаково сильно.

– Вы ничего странного не заметили сегодня?

– Кроме армейский тренировка? – Масаши ухмылялся всеми тридцатью двумя зубами и завороженно полировал клинок. Где он сумел достать точильный камень и тряпку, оставалось только догадываться.

– Нас стало меньше, – тщательно выговаривая слова предположил Виронт.

Я прикрыл глаза, вспоминая участников ужина… Е-мое! Наконец-то дошло, кого не хватало, причем ещё на прошлом ужине.

– Не было вчерашнего гангсты!

– А ещё одного сорокалетнего итальянского скандалиста, ты не застал его вчерашнее препирательство с Лехри. И пары девушек из тех, что повнушительнее, – Фрида изобразила руками бюст десятого размера, – если вы понимаете, о чем я.

– И что это может значить? – почесал подбородок Майкл.

Блондинка пожала плечами.

– Я вообще мало понимаю происходящее. В последние дни дела идут всё страньше и страньше.

– А может, это связано с тестированием? – предположил я – Или нашими работами… профессиями.

Эта мысль заставила всех переглянуться.

– А звучит интересно, – произнесла Фрида. – Я – тренер личностного роста, а ты?

– Сотрудник отдела продаж.

– Я – бариста, – сообщил Майкл.

– Гид, – произнес Виронт, после чего зачем-то добавил, – вожу туристов по местам Бангкока.

– Хикки, – весело отозвался Масаши, – сидеть на шея родители. Но теперь стать магом и получить кошкодевочка в жены.

– Угу, стараниями партии, – буркнул я себе под нос, а вслух произнес, – и что же нам дает этот список профессий? Кажется ни хрена.

Судя по всему, остальных посетила та же мысль, потому как все выглядели растерянными.

Я прикусил губу. Нет, мы упускаем нечто крайне важное. Сомневаюсь, что парень из гетто владеет полезными навыками, ну, кроме варки мета. А фигуристые бимбо оказываются докторами наук лишь в голливудских блокбастерах и порнопародиях. Нужно больше сведений.

Я озвучил это предложение и наша пятерка приняла его единогласно, даже восторженный дурачок Масаши.

На этой светлой ноте мы и отправились спать. Впереди ждали тренировки.

***

– М-ма-а-ать, – я плюхнулся на траву, не в силах шевельнуться. – Нельзя так издеваться над людьми.

– Согласна, – тяжело дыша, присела рядом Фрида.

– Суровый мужик, прям наш рейд-лидер, – Майкл повалился рядом и принялся жадно пить воду из кувшина, принесенного Виронтом.

– Рейд лидер? – зацепился я за знакомое слово. – И куда ходили? На Артаса, небось?

– А как же, Штормград сам себя не защитит, – с готовностью поддержал разговор Майкл. – Интересно, как там парни, я ведь один из мейн ДД гильдии.

– Угу, Альянс – сосед, – буркнул я по-русски и тут же поймал недоуменный взгляд Масаши.

– М-м? – моргнул он.

– Говорю, – перешел я на английский, – жизнь за орду. Лок’тар огар. Зак-зак!

– Аха-ха! – тот хлопнул в ладоши и засмеялся. – World of Warcraft!

Улыбка японца стала ещё шире. Он ткнул себе в грудь большим пальцем и гордо изрек:

– Final Fantasy четырнадцать.

Произнеся это, он по очереди оглядел каждого, точно ожидая аплодисментов. Не дождавшись ничего подобного, Масаши вздохнул и добавил:

– А ещё – Lineage два. И Apex Legends. Я вообще много играть.

– Mobile Legends Bang Bang, – внезапно произнес Виронт.

Мы уставились на Фриду. Та несколько секунд ничего не говорила, затем густо покраснела и пискнула:

– Genshin Impact. Но почти не доначу.

– Ага, – ухмыльнулся Майкл. – Знаю я это ваше почти. У меня друг кредит взял, чтобы навыбивать себе девочек из лутбоксов.

Повисло тяжёлое молчание, которое прервал все тот же неунывающий Масаши:

– Это что, выходит, мы все – отаку?

– За себя говори, – буркнул Майкл. – Я просто поиграть люблю.

– Но совпадение странное, – заметил я. – Чтобы все пятеро сидели в какой-нибудь онлайн игре… Других бы поспрашивать, – предложил я. – И кстати, можно узнавать насчет хобби.

И мы в перерывах между тренировками начали выспрашивать у остальных попаданцев их пристрастия.

Как выяснилось, что – таки да – каждый, с кем мы поговорили, шпилил в видеоигры или настолки, смотрел аниме, читал комиксы, фанател по каким-нибудь Звездным Войнам. Короче говоря, являлся тем, что в США принято именовать гиком. А ещё, все они обожали фэнтези. Героическое, эпическое, барбарианское, про попаданцев, литРПГ, реалРПГ, неважно.

Каждый из тех, с кем удалось перекинуться словечком, мог с легкостью назвать пару десятков известных китайских и японских новеллистов, американских авторов фэнтези или, на худой конец, отечественных писателей – я пообщался и с парой русскоговорящих попаданцев.

Наконец-то начала выстраиваться система. Мы нашли общее, оставалось понять, что это значит.

С этим, увы, все обстояло сложнее. Ну страдаем мы все от острых приступов эскапизма или наслаждаемся ими. Дальше-то что?

Увы, чтобы ответить на этот вопрос, требовалось время, и люди, желающие разбираться. И с тем, и с другим же дела обстояли крайне паршиво…

***

Тренировочные дни пролетели, как одно мгновение. Мы худо-бедно научились держать оружие в руках и попадать по мишени. Слегка подтянули физическую форму. Нам объяснили, как рубить мечом, показали пару простейших выпадов копьём, объяснили, что хоть арбалет и не средневековый, с ним нужно осторожно обращаться и заботиться о тетиве, показали заодно, как вешать его на пояс, пользуясь хитроумной кобурой.

Так что, узнали мы массу нового. А ещё – задолбались в край, так и не выяснив ничего важного.

Да, несколько человек пропали, но куда они делись – никто не знал. Да, тут творилось что-то странное, но большинству было пофиг – они уже мнили себя покорителями параллельных миров, уничтожителями черных властелинов и осеменителями персональных гаремов с тысячелетними готическими лольками и сисястыми кошкодевочками, и слышать ничего не желали.

Из «пятерки скептиков», кстати говоря, не осталось никого, кроме нас с Фридой, а потому мы старались каждую секунду демонстрировать энтузиазм и чистую, незамутненную радость, дабы не узнать на своей шкуре, куда же исчезают люди. Таковых, впрочем, было немного, всего семь человек. И это, как нетрудно догадаться, не сильно сказалось на отрядах. Вместо двадцати их осталось девятнадцать, а ещё в двух не хватало по бойцу, что, по идее, не должно было так уж радикально повлиять на боевые возможности, которые у всех попаданцев оставались не то, чтобы очень высокими.

Говорят, что отсутствие результата – это тоже результат, вот только сложно было поверить в это, стоя ранним утром вместе с почти сотней таких же горемык посреди здоровенного внутреннего двора замка. Единственное, что мы получили, так это боль во всем теле, да несколько простуженных – тут и там в строю чихали и кашляли люди, да и Виронт выглядел не слишком бодро. Тайца, кажется, знобило, и он держался исключительно на силе воли, да местных жаропонижающих, которых удалось выпросить у служанок.

В любом случае, все эти изыскания больше не имели значения. Подготовка завершилась.

Сегодня всех подняли с рассветом и после непродолжительного завтрака и столь же короткой речи светлейшего Лехри, суть которой сводилась к тому, что миг славы настал, собрали, приказав грузиться.

Во внутреннем дворе уже разместились девятнадцать машин.

Большие грузовики, на шести мощных колесах каждый, укрытые брезентовым пологом цвета хаки, выкрашенные в грязно-зеленый цвет, больше всего они напоминали старые-добрые Уралы, переоборудованные для своих нужд выжившими в зомбиапокалипсисе: на носу ближайшей машины красовалось нечто, напоминающее нож снегоочистителя, борта прикрывали толстые стальные листы, на окна местные умельцы наварили решетки, а поверх брезента пустили колючую проволоку. Для полноты картины не хватало только шипов и красотки, прикованной к бамперу.

Выглядела конструкция достаточно необычно, если не сказать – дико. Впрочем, сразу удалось подметить одну странность: от машин не пахло бензином. Совсем.

Мы по очереди забрались в кузов, аккуратно сложили вещи под лавки и только после этого я осмотрелся. Внутри уже сидели два солдата в шинелях и металлических нагрудниках. Один был вооружен карабином, другой – парой револьверов.

Вот им, значит, нормальное оружие положено, а мы полезем в лес с зубочистками. Миленько.

Во время тренировок мы пытались уточнить, почему нельзя просто выдать куда более привычный огнестрел, и с какого перепуга тут вообще пользуются мечами и арбалетами, но ответа добиться не удалось.

Инструктор, который оказался также и сопровождающим, забрался в кабину, после чего мерно загудел двигатель, машина резко дернулась и плавно тронулась. Произошло это так неожиданно, что я не удержался на ногах и плюхнулся на лавку рядом с Фридой.

Чем-то это походило на разгон троллейбуса, вот только контактных рогов над кузовом я не заметил.

Заняться было особо нечем и я решил удовлетворить любопытство, обратившись к одному из солдат:

– А на каком топливе работает двигатель этой машины? Или она – электромобиль?

Тот с недоумением посмотрел на попаданца, после чего буркнул:

– Бес жрет энергию, – и умолк, уставившись в одну точку.

Что за бес, почему он питается энергией, и что это вообще такое, я не знал, но недружелюбный вид охранника явно намекал на то, что лишние вопросы задавать не следует, поэтому умолк и, прикрыв глаза, попытался дремать. Хотя дико хотелось узнать, почему артефакты-переводчики, положены тут каждой собаке, но только не героям из иного мира, коим надлежит решить энергетическую проблему одного отдельно взятого фэнтезийного или техномагического – черт его знает – королевства.

А вот американец, напротив, оживился при виде оружия второго бойца.

– Слушай, – спросил он, наконец, привлекая внимание солдата, – а что это за револьверы такие?

Тот с легким недоумением покосился на толстяка, затем вытащил из кобуры один из них и аккуратно передал любопытному. Майкл Смит осторожно взял оружие и сноровисто изучил его.

– Ух ты, как на Миротворца похож! – восхитился американец, возвращая оружие владельцу. – Выглядит весьма старым.

– Их мне передал отец, – чуть улыбнувшись ответил солдат, – а ему – его отец. Эти револьверы пережили Темный век.

– Стрелок, ты помнишь лицо своего отца? – невпопад пошутил Масаши.

Солдат, прищурившись, взглянул на него, и серьезно ответил:

– Конечно.

И тон его очень не понравился мне, а заодно и Фриде.

– Уважаемый Масаши, – толкнула блондинка его в бок, – пожалуйста, не нужно шутить на такие темы, это не очень вежливо.

Японец смутился и виновато улыбнулся.

– Прошу прощения, если мое слово казаться обидным, доблестный воин, не хотеть оскорбить тебя.

– Все в порядке, – солдат заметно расслабился, а револьвер его вновь оказался в кобуре.

Разрядка обстановки воззвала к любопытству, я перебрался поближе к заднему борту, аккуратно отогнув полог, высунул голову и огляделся. Светало. Город мы уже покинули и сейчас ехали по неплохой бетонке. По обеим сторонам дороги раскинулись огромные пшеничные поля, огороженные ровными рядами елок, явно высаженных аборигенами. В целом, если бы не знал, что оказался в другом мире, легко мог подумать, будто еду по областной дороге, ведущей в какое-нибудь садоводство.

Спустя пару минут машина чуть притормозила и въехала в деревню. И вот тут-то любое сходство с Землёй испарилось. В первую очередь, из-за домов: невысокие, сложенные из грубого кирпича, с черепичными крышами и небольшими окнами, они ни капли не походили на живописные виды Ленобласти.

Во-вторую очередь – из-за местных жителей. Нет, одежда у них была, в целом, достаточно похожа на земную, отличие заключалось в ином. Местные пользовались магией в повседневной жизни! Вот один мужчина средних лет махнул рукой, и расколотый кусок черепицы аккуратно спланировал с крыши прямо ему под ноги. Вот женщина, работающая в небольшом саду возле крыльца, прошептала фразу и из ниоткуда появился небольшой водный шарик, который полил цветы. Вот парнишка лет десяти, игравший с приятелями в догонялки, внезапно прыгнул, перелетая машину, и, приземлившись, запятнал товарища.

Да, нас призвали в параллельный мир. Да, я уже видел колдовство в действии. Все так, но… Оно такое… простое… такое доступное… это так… так… так…

Не найдя нужных слов, я замер, будто в ступоре, не обращая внимания на окружающих, и лишь ощутимый тычок в бок от Фриды вернул меня к реальности.

– А?

– Слушай, – прошептала блондинка.

Все это время Майкл Смит общался с бойцом, вооруженным револьверами. Как я понял, он завязал непринужденную беседу, и вот теперь перешел к действительно важным вопросам.

– Скажите, а почему нам не выдали огнестрельное оружие? – прямо в лоб спросил американец. – Если лес опасен, то от него будет больше толку, чем от допотопных арбалетов и мечей.

Аборигены переглянулись и солдат с карабином кивнул товарищу, после чего тот заговорил.

– Обитатели леса крайне не любят запах пороха и оружейного масла. У них давняя и весьма неприятная история с ними. Зайти в лес, вооружившись пистолетом или винтовкой – значит подписать себе смертный приговор.

Ой как же складно поют-то, и все-то у них сходится, ну вот прямо один к одному.

– Жаль, – вздохнул Майкл Смит. – А хотя бы кого мы можем встретить в лесу известно?

– Зверье всякое, – пожал плечами первый солдат. – У них острые зубы, но огня не любят, сталь в сердце или голову прикончит их также, как и самых обычных животных.

– Скажите, – подал вдруг голос японец, – а когда мы начать учить магия? Как вернуться из лес? Я не хотеть в свой родной унылый мир. Хотеть быть тут и помогать!

Солдаты снова переглянулись и выражение их показалось мне красноречивее любых слов. Была на них начертана какая-то смесь жалости с глумливым весельем.

– Этот вопрос лучше задавать просветленному. Мы – простые бойцы и такое не решаем.

А японец все не унимался.

– Слушайте, а кошкодевочки у вас есть?

Он. Спросил. Это.

Мое лицо в этот момент, наверное, вытянулось, потому как остальные смотрели на Масаши, вытаращив глаза. К удивлению, аборигенов этот абсурдный вопрос не застиг врасплох.

– В лесах Метсы, – с готовностью ответил воин с револьверами, – у метсанов какой только нечисти не водится.

И вот – очередное незнакомое слово, которое нам даже не удосужились объяснить. Хотя нет, писец, кажется, что-то уже про Метсу говорил. Любопытно другое. Почему этот вопрос не удивил их? Проклятье, хочу говорящего ехидного коня, который все объяснит! Древний тысячелетний меч, становящийся красоткой в стрингах, тоже сгодится! Надоело быть ничего не понимающим идиотом.

Я, конечно, пытался себя развеселить, да вот только получалось как-то неважно. С каждым преодолённым километром, страх лишь усиливался, от накатывающихся волн ужаса скручивало желудок и лишь очень большим усилием воли удавалось сдержать рвотные позывы. Я осторожно коснулся пальцами рукояти кинжала, висевшего на поясе…

Ладно, какое-никакое оружие у нас есть. Авось, прорвемся.

Странно, но обычный заточенный кусок стали сумел сотворить то, что не получалось у столь сложного инструмента, как мозг – страх, возникший на пустом месте, начал помаленьку отступать. Паническая атака завершилась, не начавшись.

А разговор с бойцами сопровождения, меж тем, начал переходить в какие-то малоинтересные темы, и я сам не заметил, как задремал.

Проснулся оттого, что машина несильно дернулась и по глазам ударил свет.

– Выходите, – скомандовал инструктор, – приехали.

Мы выбрались, прихватив с собой оружие и вещмешки, которые лежали под скамейками и начали осматриваться. Впереди чернел лес. Нет. Лесище! Огромные – несколько метров в обхвате – деревья тянулись вверх, точно от этого зависела их жизнь. Никакого подлеска не было и в помине, луг с невысокой пожухлой травой упирался в зеленую стену. И этот самый луг тянулся, насколько хватало глаз. Этот вид так контрастировал с аккуратными рядами полей, увиденных ранее, что становилось не по себе. Люди тут явно не работали и не жили. Впрочем, кое-кто всё же обитал.

В паре сотен метров от остановившейся машины дорогу перегораживал шлагбаум, возле которого разместился самый настоящий блокпост, обложенный мешками с песком и обтянутый колючей проволокой едва ли не в три ряда. Мне даже показалось, что в узкой бойнице тускло поблескивал ствол пулемета.

– Вы войдете в лес тут, – провожатый показал на тонкую тропку, едва заметную меж вековых стволов. – Остальные группы будут на достаточном расстоянии, а потому никто никому не помешает. Старайтесь не шуметь и не привлекать лишнего внимания. Всегда держите наготове факелы, но не зажигайте их без нужды. И помните, у вас трое суток. Ровно.

Я неуверенно переступил с ноги на ногу, вновь посмотрел на блокпост, затем – перевел взгляд на солдат и водителя, которые как бы невзначай рассредоточились и выглядели готовыми в любую секунду открыть огонь на поражение.

Господи, как же страшно. Не хочу туда! Говорили же умные люди в интернетах: не играй в игры, читай книжки, генераторы заправляй, и все будет хорошо. Так нет, сидел за компом все свободное время. И вот итог!

Как это часто бывало, тупой юмор помогал немного успокоиться, но сердце все равно колотилось, как бешеное, а ноги отказывались двигаться по направлению к цели.

К счастью, нашелся доброволец, готовый сделать первый шаг.

– И чего мы ждем? – поинтересовался Масаши Кишимото. – Вперед!

И он первым пошел к деревьям. Вздохнув, я повесил вещмешок за спину и поудобнее перехватил копье, после чего – двинулся вслед за неугомонным японцем, стараясь не слишком дрожать.

Оказавшись возле деревьев, я обратил внимание на странные рунические знаки, нанесенные на некоторые стволы. Кажется, они едва заметно мерцали, впрочем, сказать это с уверенностью не получалось, да и времени останавливаться уже не было, а потому я, поудобнее перехватив копье, шагнул под раскидистые кроны.

***

Просветленный Риманн, переодевшийся из опостылевшей парадной формы в обычную полевую, сидел в рабочем кабинете и с самого утра, изучая приборы иномирян. На сей раз улов оказался особенно богатым, потому как помимо «смартфонов» те принесли из родного мира три «планшета» и два «ноутбука». Не то, чтобы на этих устройствах наличествовало нечто интересное… Как и все прочие, они были забиты странной музыкой, тем, что земляне называли кинофильмами и мультипликацией, играми и, конечно же, порнографией. Нет, в Дамхейне сии низменные развлечения тоже были популярны средь люда, но такой фантазии не проявлял никто.

Хотя юношам подобное нравилось и Риманн не мог их осуждать – даже в осколочных королевствах жизнь слишком тяжела и беспросветна, чтобы отказывать себе в простых и примитивных удовольствиях.

Вот только…

«Сколь много лет призываем иномирян, а я все поражаюсь этим людям. Держать в руках приспособление, способное хранить великую мудрость поколений и использовать его, дабы лицезреть картинки с голыми женщинами и котами» …

Не то, чтобы высший паладин имел что-то против первых и вторых, но такая зацикленность огорчала. А ещё она не оставляла ни малейших шансов свернуть с проторенного пути.

«Проклятая всеми демонами магия духа!» – с горечью подумал просветленный. – «Все так, как Мать и говорила. Ничто не меняется уже вот два десятка лет».

Вздохнув, он вернулся к своему занятию и коснулся сенсорного экрана. На нем появилась фотография: улыбающийся мужчина, обнимающий светловолосую женщину и маленькую девочку на фоне дворца.

Следующий кадр.

Мужчина держит девочку на плечах, и та весело смеется.

Ещё кадр.

Небольшое видео, где они играют в снежки.

Со вздохом отложив «смартфон», просветленный взял следующий.

Вот полный молодой человек обнимает пожилую женщину с похожими чертами лица – мать, по-видимому. А вот он выгуливает собаку по широкой чистой улице. Пара десяток фотографий, и вот он с конвертом из одеял, внутри которого виднеется личико младенца.

По щекам просветленного потекли слезы, и он прошептал:

– Простите нас, если сможете. Да прибудут с вами покой и счастье в следующей жизни.

Каждый раз, собрав имущество иномирян, он просматривал их семейные фотографии, стараясь запечатлеть каждую мелочь. Память Риманна уже была не та, что в молодости, но он мог бы поклясться Лугу, если бы верховный бог выжил, что не забыл ни одного имени и лица.

«И быть по сему до самой смерти», – мрачно подумал высший паладин, продолжая листать.

Следующий смартфон почти разрядился, но для сильнейшего электромага Дамхейна это не являлось проблемой. Заряжать подобные устройства, понижая напряжение до нужной величины при постоянной силе тока он научился давным-давно. Два тонких электрических щупа коснулись контактов и хитроумный аккумулятор иномирян начал заполняться.

Техномаги и писцы испортили не одно устройство, стараясь воссоздать технологию, но, увы, безуспешно.

«Столь многие наши начинания окончились сим печальным образом», – с грустью подумал паладин, разглядывая очередную фотографию, – «как не поверить в волю Рока» …

В дверь постучали и просветленный, отвлекаясь от своих мрачных мыслей, рассеянно произнес:

– Открыто.

В кабинет вошел Лехри. Веселый, радостный. Руки его больше не дрожали, на губах играла сытая улыбка и лишь небольшие капли крови на ботинках, да заткнутый за пояс пистолет иномирянина могли поведать о том, что свершилось.

Риманн сдержал тяжелый вздох и спросил:

– Достойно ли ты накормил своих демонов? Сыты ли они?

Улыбка растаяла на лице молодого человека и тот виновато воззрился на наставника.

– Прошу простить меня, просветленный, – он непроизвольно коснулся шрама на лбу, собираясь почесать его.

– Я не виню тебя, светлейший… Но и благословить не могу. Скольких из этой партии ты взял себе?

– Семерых, но поговорил только с черномазым, – красивое лицо Лехри вдруг изменилось, скорчилось, начало походить на страшную маску. В его глазах пылали гнев и безумие. – Он! Эта тварь! Он смел угрожать мне, наставник! Вот этим самым пистолетом!

Лехри извлек оружие из-за пояса и продемонстрировал его просветленному.

– Ну да ничего, я заставил понять всю глубину его собственных заблуждений. Он лизал мои ботинки, умоляя сохранить свою жалкую жизнь…

Паладин закатил глаза, в которых помимо безумия теперь пылала яростная похоть, дернулся… а уже в следующую секунду как будто сдулся, стал меньше, слабее… Начал походить на забитого мальчика, коего Риманн спас и взял под свое крыло.

– Простите наставник, просто… Просто вы опять тратите свое драгоценное время на это, – он указал на смартфон в руках просветленного. – Не могу принять что вы – лучший из нас – так убиваетесь из-за всякого мусора. Они уже вошли в лес и через пару дней будут мертвы. Какая разница?

– Да, они прах и тлен, – согласился Риманн. – Но все ж – люди, а посему заслуживают хотя бы памяти. Выдернув из родного мира и принеся в жертву Матери Леса, мы не просто погубили эти души. Мы причинили боль их родным и близким. Невинным. Как могу я не горевать о них?

– Но они же… бесполезны! Сколько лет вы этим занимаетесь, наставник? Двадцать? И? За все это время – пустота! Они живут в мире, полном сокровищ, но не знают о них вообще ничего! Жалкие ничтожества! Хотя бы один смог объяснить, как устроен двигатель внутреннего сгорания! Хотя бы один описал принципы работы их тепловой электростанции! Да не в общих словах, а детально. Какие материалы использовать, какой уголь, как делать бензин из нефти? Их мир сумел достичь таких высот, даже обрывки знаний могли бы помочь. И что? Мы получаем брадобреев, торгашей, стилистов, барист, что бы эти слова ни значили, и прочую перхоть! Мужчины годны лишь на то, чтобы выбить из них все дерьмо, а женщины – сосать член. О да, вот это они умеют мастерски!

Юноша говорил все громче, распаляясь и накручивая себя, но Риманн не прерывал его и не перебивал. Он привык к перепадам настроения ученика и не желал мешать тому. Выговорится – успокоится. Тем более, в целом юноша был прав.

– Ладно, сами тупые, но почему у них с собой нет ничего? Ни одной серьезной книги! Почему ни у кого за все эти годы не нашлось учебника? Мы же перетаскивали студентов! Окажись у нас двадцать лет назад человек, знающий как работает паровой котел, его на руках бы носили, одели в парчу и шелк, обвешали золотом и выделили бы гарем! А что в результате? Сколько лет угробили впустую?

– Не принижай техномагов Эйри, их труд и старания окупятся стократ. Проект «Дорога» выходит на финальные испытания уже на следующей неделе, – напомнил старик.

– Я помню об этом и верю в успех, но у нас ушло так много лет на то, чтобы разобраться самим! И не факт, что все пойдет, так как надо. А времени мало, вы же знаете, наставник! Южане бряцают оружием все громче, на западе с моря прет всякая дрянь, из заповедных мест вырывается все больше тварей, в северных лесах метсаны схватились с духом и не факт, что сил их пришлого божка хватит для победы. И я молю Морриган, чтобы из-за гор не пришли пожиратели, которых там, если верить слухам, точно грязи в свинарнике! На носу война, которая может стать поистине последней, а мы тратим время на эксперименты…

Он резко замолк и махнул рукой.

Риманн с грустью воззрился на ученика, после непроизвольно коснулся браслета-ограничителя на запястье. Этот разговор за последние пять лет случался, наверное, раз двадцать. Одни и те же мысли, одни и те же аргументы, одни и те же эмоции.

– Они не повинны в том, что невежественны. Ты знаешь, почему перенос работает так, как работает, а потому, мы не вправе жаловаться. Но – да – я бы тоже хотел узреть поезд и машину, что приводится в движение не силой плененных бесов. Жажду лицезреть и электростанцию вроде тех, что освещали города до войны, но работающую не за счет мощи духа грома и молнии, а посредством силы пара. Но я верую, что даже без иномирян мы сдюжим. Уже справляемся, ученик, а потому – не теряй надежды. Ведь коль она пропадет, то все кончено.

– Конечно, учитель. Разрешите идти?

– Дозволяю. И не забудь на сей раз забрать все переводчики, желательно лично, ибо в последний раз мы недосчитались двух. Артефакторы мастерят их не часто, сложно восполнять утрату.

– Слушаюсь. – Лехри поклонился и покинул кабинет, оставив высшего паладина наедине с его демонами.

Глава 3.

Я оглянулся на тускнеющий просвет меж деревьев, отделявший нашу пятерку от уютной и безопасной машины, вздохнул. Мне – человеку с копьем – пришлось выбраться в авангард, и не скажу, чтобы это сильно нравилось. Последний раз нечто, напоминающее холодное оружие, я держал в руках, наверное, когда ребенком вел неравную борьбу с легионами крапивы. А теперь, вот, эта самая борьба пожаловала в гости и скалится в обнимку со смертью.

Хотя, может, пронесет?

Чтобы повысить шансы я внимательно оглядываясь по сторонам. Лес к счастью, оказался не настолько густым, как белорусские буреломы и не менее веселые чащобы на родине. Да, деревья возвышались на многие десятки метров, погружая заповедное место в неприятный полумрак, но тропинка была протоптанной, ровной, ее не перегораживали упавшие стволы и даже корни не грозили носу зазевавшегося путника.

А потому, взяв неплохой разгон, я повел отряд вперед по тропинке, стараясь как можно больше вращать головой, чтобы случайно не пропустить кляту Душу Леса.

Правда, пока что ничего важного заметить не удалось. Не грибы же, похожие на сыроежки, собирать, в самом деле.

Я бросил короткий взгляд на товарищей и с трудом унял раздражение.

Подумать только, идем какой-то час, а они уже выдохлись. И как, спрашивается, пережили тренировки? Лишь таец поддерживал темп, и это несмотря на простуду! Остальные члены отряда же откровенно устали. Но если Кишимото с Фридой лишь чуть замедлили ход, то Майкл тяжело дышал, покраснел, точно рак, брошенный в кипяток, и вспотел, будто в сауне.

Было видно, что долго он не протянет. Впрочем, пока спутники переставляют ноги, тратить время на отдых и не подумаю! Паладины весьма недвусмысленно дали понять: задерживаться в лесу – смерти подобно. А значит – шагать, шагать, и ещё раз шагать!

Тем более, что прямая, точно шоссе, тропинка, вела нас все дальше и дальше вглубь леса.

А потому мы шли ещё добрый час, пока я наконец-то не сжалился над бедолагами. К этому времени троица из стран Золотого Миллиарда уже едва волочила ноги, а потому пришлось объявлять привал, сойдя с тропы и найдя удобное поваленное дерево.

– Отдохнем и перекусим, – предложил я.

– Схожу за дровами, – вызвался Вирот Вутичайпрадит и, взяв в руки топор, подошел к ближайшей ели, начав рубить сухие ветки, поминутно чихая и сморкаясь.

– За растопкой, – вызвался я, – остальные – отдыхайте.

Пришлось отойти от лагеря, но, к счастью, недалеко, с сушняком тут проблем не было. Жаль, но ни одной березы поблизости не отыскалось, впрочем, помимо коробка спичек каждого снабдили также сухим мхом на растопку, а значит, проблем с костром возникнуть бы не должно.

Перебравшись через корягу, я подобрал несколько небольших веточек и тут по спине пробежал неприятненький холодок, какой бывает, когда за тобой наблюдают. Резко обернувшись, схватился за кинжал, но не увидел никого…

Приглючилось? Нет, я точно ощутил чей-то взгляд. Очень недобрый… И как-то сразу стало неуютно. В одиночестве, среди деревьев… Кто знает, какая тварь может поджидать за соседним стволом?

Подхватив с землю ещё одну ветку, я едва ли не побежал к лагерю, туда, где бодро стучал топор.

Быстро разведя костер, мы принялись обедать консервами и галетами, найденными в рюкзаках. Тушенка, на удивление, оказалась куда вкуснее, нежели наша земная. Наверное потому, что была сделана из настоящего мяса, а не сои, жира и хрящиков. Поэтому я умял свою порцию в момент. Наевшись, спросил товарищей:

– Вам ничего в этом лесу не кажется странным?

– В смысле? – с набитым ртом осведомился Майкл. – Лес, как лес.

– Ты не был охотником и не ходил за грибами?

Он покачал головой.

– Не люблю я все это.

– Кто что думает ещё?

Фрида с Кишимото переглянулись и одновременно пожали плечами. Вся надежда оставалась на Вирота. Я посмотрел на тайца едва ли не с мольбой и тот, после непродолжительного раздумья, ответил:

– Тропинка очень прямая и чистая. За ее пределами – чаща. Тут – ровная дорога. По ней идут два человека. Нет упавших стволов. Нет пней. Нет камней. Нет, – он взмахнул руками, подбирая нужное слово, затем, сдавшись, закончил, – палок на дороге. Даже насекомых и змей нет.

При упоминании последних Фрида едва заметно побледнела и прошептала:

– Ну и хорошо.

– Насекомые должны быть, – согласился я с Виратом. – Слабо себе представляю лес без комаров.

– И что вы хотите сказать? – нахмурился Майкл, нервно сжимая рукоять арбалета.

– Не знаю, – честно признался я, – но складывается ощущение, что нас ведут к цели.

– Ой да ладно тебе, – вступил в разговор Кишимото. – Ну подумаешь. Это ж первое испытание для героев, стартовая локация, понимать? Тут и должно быть все просто. Быстренько выполнить его, и пойти в настоящий приключение!

Хотелось верить, что он прав, иначе мы рискуем оказаться в глубокой заднице.

Я поднялся и потянулся, разминая плечи. На миг опять показалось, что кто-то наблюдает, но уже спустя секунду неприятное ощущение пропало.

А может, все действительно будет хорошо, и мне стоит лечить нервы.

Я помог Вирату затушить огонь, затем повесил вещмешок на спину и подобрал копье.

– Ладно, народ, странный это лес, или нет, идем дальше. Вряд ли местные станут к нам нормально относиться, если не принесем этот чертов камень.

***

Шаг за шагом, мы все глубже погружались в это зеленое море. Наверное, прошли добрых десять километров, если не больше. И теперь уставать начал даже я, а ведь всегда считал себя достаточно выносливым и неприхотливым человеком, да ещё и имел регулярный опыт хождения по лесам.

Что уж тут говорить об остальных. Даже неунывающий и невозмутимый Вирот начал сдавать! Хотя, в его случае все могло объясняться жаром. Я видел, как таец пару раз принимал лекарства, которые, похоже, помогали все хуже.

– Нужно останавливаться на ночлег, пока не стемнело.

– Может, сперва все-таки доберемся до камня? – поинтересовалась Фрида.

– Он никуда не убежит. Если хозяйка леса действительно дарит его лишь иномирянам, то мы и завтра найдем, что нужно.

– Но давайте все-таки пройдем ещё немного, – с нотками упрямства в голосе попросила скандинавка, – я вижу там просвет, может быть, тропинка закончится.

Я присмотрелся. Действительно – в сгущающихся сумерках можно было различить слабое мерцание впереди и – как будто – просвет в стене деревьев.

– Что скажете?

Ответ был единодушен: идти.

И мы двинулись.

Чем ближе подходили к таинственному источнику света, тем больше я нервничал. Лес в вечерних тенях смотрелся откровенно угрожающе: ветки начали больше походить на лапы чудовищ, что-то скрипело неподалеку, где-то что-то гудело… неожиданно громкое карканье разорвало ночную тишину, и я едва не обделался от страха.

Посмотрел в сторону звука. На ветке примостился здоровенный иссиня-черный ворон. Именно ворон, corvus corax на латыни, а не его мелкий родич – серая ворона, она же corvus cornix.

– Ах ты! – я погрозил птице и сплюнул. – Тварюга, надо же было так напугать.

Остальные члены группы выглядели не лучше, а Майкл как-то со значением посматривал на птицу, то и дело переводя взгляд на арбалет.

– Оставьте пернатого в покое, – решительно произнесла Фрида, – идемте, мы почти добрались.

Она оказалась права. Десять минут пути, и деревья неожиданно раздались в стороны, пропуская нас на широкую лесную поляну, украшенную изумрудно-зеленой травой. Ни одна ветка не закрывала ее, а потому можно было увидеть клочок неба и тусклый вечерний свет – день стремительно угасал. Но не это привлекало наше внимание, а изумительный цветок, растущий прямо на середине поляны. Большой, точно подсолнух, с мощным стволом и мясистыми зелеными листьями, он ещё не успел закрыть лепестки, и те: бирюзовые, нежные и мягкие даже на вид, источали умопомрачительный аромат. А в центре бутона примостился камень: черный опал, похожий на миниатюрную вселенную, заключенную в овальную оболочку.

– Мы найти! – радостно воскликнул Кишимото. – Ура!

И он рванул к цветку, намереваясь схватить драгоценность.

А вот у меня очко сжалось от нехорошего предчувствия.

Просто. Все слишком легко и просто. Небольшая прогулочка по прямой, как линия метро, тропинке. Туристический обед. Пустой лес. Так не бывает!

Опять почувствовал на спине неприятный, злой взгляд, но никого не увидел.

– Стой! – заорал я не своим голосом, но было поздно.

Японец зажал камень в пальцах и дернул со всей силы. Опал вышел из цветка легко, точно был специально положен в паз и ждал человека, который его вытащит.

И как только это произошло, события начали разворачиваться стремительно. Во-первых, живой и полный сил цветок поник, на глазах усыхая и превращаясь сперва в экспонат гербария, а затем – в пыль. Вслед за этим по поляне ударил неожиданный порыв ветра, нас закружило и бросило на землю.

Я приложился о землю и со стоном поднялся, оглядываясь вокруг. Лес разительно изменился.

Не было больше ни прямой тропинки, ни аккуратных деревьев, ни даже солнечного света. Мы очутились посреди лесной поляны, окруженной корявыми, покрытыми мхом елями. Переплетенные меж собой ветви почти полностью закрывали небосвод и в окружающей темноте было сложно что-либо разглядеть. Шумели кроны деревьев, жужжали комары и мухи, вдалеке ухала сова, и в тон ей отвечала какая-то неизвестная птица.

А уже в следующую секунду неподалеку раздался леденящий кровь рык. Тихий, грозный, сулящий смерть.

Я сорвал с плеч рюкзак и потянулся за факелом. Быстро вытащил непромокаемый контейнер, достал из него коробок. Дрожащими пальцами зажег спичку и поднес ее к пропитанной смолой тряпке. Пламя стремительно разгорелось, и мы наконец-то смогли оглядеться. И лучше бы не делали этого!

На полянку медленно и величественно выходил оживший кошмар.

Волк размером с лося или зубра. Нет, крупнее! Мощнейшие лапы мягко ступали по хвойной подстилке, еловые ветки задевали густую шерсть, налитые кровью глаза неотрывно следили за нами. Монстр приоткрыл пасть, демонстрируя клыки размером с мою ладонь, и зарычал.

И было в его рыке нечто такое… Презрительное, что ли?

Да, пожалуй, именно так.

Зверь презирал жалких букашек, вторгшихся в его владения, и не скрывал своего отношения.

Все замерли, не в силах издать и звука, а монстр медленно, но верно начал приближаться. И стало ясно: если сейчас же ничего не сделать, то мы покойники!

Проблема в том, что я бы и не возражал против действий, да вот только тело отказывалось повиноваться. Страх: дикий, первобытный, невообразимый, сковал меня, не давая и шагу ступить. Максимум, что получалось, так это хрипеть от ужаса и пялиться на приближающуюся смерть.

Как ни странно, но спас нас всех толстяк Майкл Смит. Американец сумел каким-то чудом нажать на спусковой крючок и болт сорвался с арбалетного ложа, устремившись к морде твари.

Причинить серьезного вреда ей он, правда, не сумел, застряв в густом мехе, но все-таки пробил кожу и поцарапал огромного волка, заставив того взреветь.

И в тот же миг наваждение спало, я ощутил, что вновь владею своим телом и первое, что сделал – это бросил в тварь факел. Тот бесславно отскочил от нее и упал на траву, но волк отшатнулся.

И у меня в мозгу тут же сформировался план действий. Если встанем в круг и зажжем ещё факелов, сможем отогнать его! А не захочет валить, подожжём лес. Плевать на экологию, тут бы выжить. Главное сейчас – не разделяться!

– В кучу, собираемся! – заорал я, вытаскивая из рюкзака второй факел. – Больше света!

Наверное, если бы нас готовили чуть дольше, все получилось бы, но увы…

Фрида, завизжав от ужаса, бросила арбалет и помчалась прочь с поляны. Точно также поступил и Кишимото, доказав, что можно сколько угодно желать приключений, вот только человек узнает истинную свою природу лишь столкнувшись с ними.

Зверь бросился именно за японцем. В один прыжок гигантский волк настиг беглеца. Щелкнули зубы и Кишимото закричал так, что ноги у меня подкосились, а факел выпал из трясущихся ладоней.

Кошмарные клыки буквально срезали правую руку, распороли бок и живот азиата и на землю повалились кишки. Но на этом настоящий ужас лишь начался.

Следующей жертвой стала Фрида. Ей повезло больше – милосердное чудовище откусило голову женщины. Тело, фонтанирующее кровью из шеи, пробежало ещё пару шагов – точно курица, познакомившаяся с топором, – после чего завалилось на бок и рухнуло. Я во все глаза смотрел на то, что ещё мгновение назад было человеком, а теперь обернулось подергивающейся в смертельной агонии куклой, лишенной головы, и внезапно ощутил тепло ниже пояса.

Я покосился на штаны и принюхался. Ну да, обоссался, герой!

От этой глупой и несвоевременной мысли меня пробило на нервный смех

– Вставай! – услышал я крик Вирота.

Таец уже поднимал оброненный Фридой арбалет и целился в волка, а Майкл перезарядил свое оружие и занял более-менее удачную позицию для стрельбы.

– Вставай, нам нужно твое копье! И подними факел!

Встать? Драться? С этим? Какой смысл?

Вирот хотел было крикнуть что-то ещё, но не успел – серая молния буквально снесла его, а в следующий миг зубы вонзились в незащищенный живот человека, разрывая плоть и добираясь до внутренностей. Таец страшно закричал, а волк, утробно рыча и чавкая, принялся пожирать ещё живую жертву, не обращая ни малейшего внимания на вопли.

В этот момент Майкл Смит выстрелил и на сей раз он был точнее. Арбалетный болт вонзился монстру точно в левый глаз и тот, страшно завопив, повернулся к храброму американцу.

И в этот момент у меня в голове что-то щелкнуло.

Внутри черепной коробки билась лишь одна мысль: «Хочу жить! Хочу жить!! Хочу жить!!!»

Миг спустя к ней прибилась товарка: «Бежать!!!»

Я вскочил, подхватил копье и, не разбирая дороги, бросился в заросли.

Ночная мгла обступила со всех сторон, я несколько раз упал, разбил в кровь нос и разодрал щеку, но не останавливался ни на секунду. Позади слышался рев зверя и вопли человека, пожираемого заживо, но ни что не могло остановить бег. Да, это было трусливо и мерзко, да, следовало драться, да, копье могло помочь против зверя, но…

Страх и жажда жить наглухо перекрыли все прочие мысли, не позволяя замедлиться и уводя все дальше, прочь от поляны.

Позади послышались тяжелые шаги, что-то грохнуло, а затем я услышал леденящий кровь вой. Охотник решил позабавиться с жертвой и развлечь себя настоящим преследованием.

Я затравленно озирался по сторонам, выхватывая из темноты то одну, то другую деталь, пытаясь найти спасение.

Ничего интересного. Никакого убежища! Хоть на дерево лезь!

Я лихорадочно огляделся, мысль вскарабкаться по еловым веткам на миг показалась притягательной, но близкий вой заставил отказаться от этого плана – не успею забраться достаточно высоко!

Сглотнув тягучую слюну, прибавил скорость, надеясь, что волку не наскучила эта гонка, потому что, едва только он утомится, все кончится.

Я бежал через бурелом, а рык приближался, становился все более презрительным и глумливым. Могучий лесной зверь насмехался над жалким трусом и предвещал мне страшный конец.

И поделать с этим трус не сможет ровным счетом ничего!

Неожиданно я выбежал в неглубокий овражек и с трудом сдержал крик радости. Повезло! На другой стороне виднелся черный зев норы достаточно широкой для того, чтобы я мог в неё втиснуться.

Не думая ни секунды, бросил копье и метнулся к спасительному убежищу, не задумываясь о том, что буду делать, если внутри сидит хозяин, или тоннель окажется слишком узким. Сейчас весь мир крутился вокруг небольшого лаза, который стал важнейе горы золота. Я ласточкой нырнул в него и пополз, хватаясь руками за корни и загребая землю.

А сзади послышался яростный рев!

Быстрее!

Извиваясь, точно червяк, я протискивал себяглубже и глубже, и вот, когда ступни уже скрылись в норе, снаружи лязгнули клыки, а затем – заскреблось. Тварь принялась рыть! И от осознания этого я начал ползти с удвоенной силой.

Повезло – лаз оказался длинным, извилистым, быстро стал расширяться и я выбрался в просторную нору. Пустую, если судить по запаху.

Темень стояла такая, что не было видно собственных рук.

Похлопав по карманам, я нашел-таки коробок, который, к счастью, не успел убрать в вещмешок. Чиркнув спичкой, огляделся и с трудом сдержал вопль ужаса: в дальнем углу норы сидела мумия, точнее – труп, высохший от времени. Рассмотреть его не получилось – спичка догорела, обжигая пальцы.

Осторожно, чтобы не коснуться мертвеца, подобрался поближе и только тогда зажег следующую. Одет покойный был почти так же, как и наша команда, рядом с ним валялся покрытый пылью мешок, а на коленях лежал простой меч.

Похоже, ещё одному “герою” не повезло оказаться в лесочке.

Я зажёг новую спичку, после чего открыл трофейный вещмешок, в котором нашел банку консервов, несколько листов бумаги, и, самое главное, факел. Я зажег его и только теперь смог нормально всё осмотреть.

Нора, в которой мы с покойником оказались, имела два выхода, а значит, можно было выбраться чуть поодаль от поджидавшего возле лаза зверя, а также – не задохнуться, когда кончится кислород. Кроме мертвеца и его вещмешка тут не нашлось ничего интересного. Впрочем, состояние тела покойного красноречивее слов говорило о том, что случилось. Левая рука у него отсутствовала по локоть, причем, судя по следам, её откусили. Человеку хватило сил заползти в нору и соорудить жгут из ремня, но кровопотеря сделала свое дело.

– Так, а это что такое? – тихо прошептал я, и потянувшись к нагрудному карману, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок и ручку.

Марку узнал сразу, а потому все сомнения в том, что покойный прибыл с Земли, отпали. Каким-то чудом покойный сумел спрятать весьма недешево выглядящий Паркер и притащил его в этот чертов лес.

– Ну, приятель, давай взглянем на твои последние слова.

И снова мне повезло – покойный оказался англоговорящим, а потому получилось – хоть и с трудом – разобрать трясущийся почерк умирающего человека.

Мое имя Майкл Валлинлайт, двадцать четыре года, Нью-Джерси, штат Нью-Йорк. Я был перенесен в это Богом проклятое место третьего ноября две тысячи восьмого. Чертовы уроды наплели мне – гику – с три короба про помощь сказочному миру, точно я стал главным героем партии в ДнД, и отправили сюда, на съедение паскудным тварям.

Не знаю, что паладины мутят, но не верьте им. Они врут…

Пока другие дрались я сбежал, как последняя тряпка… Простите меня, парни…

Силы уходят… Перед глазами темнеет… Прощайте…

Мама, я люблю тебя…

Я прислонился к каменной стенке норы. Вот все и стало понятно, но что делать дальше?

При одном воспоминании о волке к горлу подкатывала тошнота. И очень захотелось пить. Я снял с пояса флягу, которую к счастью, не потерял, и сделал пару глотков.

Что ж, одной проблемой меньше, но что дальше? Выбраться через второй лаз, а потом? Убить монстра?

Перед глазами одна за другой проносились картины гибели товарищей и их муки, и страх вновь затопил сердце.

Как? Я же не какой-то герой или солдат, а лишь чертов менеджер! Дрался-то последний раз в младшей школе! И ладно бы, мне выдали ружье, тогда, думаю, я бы завалил эту тварь. Но что делать копьем? Заснуть волку-переростку в задницу?

От жалости к себе я заскулил и обхватил колени ладонями.

Ничего не приходило в голову. Никаких идей, никаких планов чудесного спасения. Это потому, что спасения не будет. Мы оказались тут не для того, чтобы выжить. Паладинам нужны только камни, которые сами они добывать не в состоянии. А что случится, когда мы принесем их?

От этой мысли стало ещё хуже и я горько заплакал.

– Почему я? Чем я заслужил это? Я же не плохой человек, так за что? – мой вопль был обращен ни к кому конкретно и ко всем.

Увы, мирозданию было плевать на неудачника: ответом послужила гнетущая тишина, полная безысходности.

– Мама, я люблю тебя, – прошептал я слова покойного. – Это моя судьба? Стать второй мумией в пустой норе? Напоминанием следующему бедолаге, который укроется тут от монстра?

Я истерично расхохотался, не в силах больше сдерживать напряжение, рвущееся наружу.

– Вот так и сдохну, да? А что с моими родителями? Что с женой? С дочкой? Я не увижу, как Машка начнет ходить. Как отправится в садик, как окончит школу. Как замуж выйдет и заведет детей!

С каждой новой мыслью частичка страха растворялась, глубоко внутри. Отчаяние медленно начало уступать место чистой и незамутненной ярости. Это помогло прочистить мозги, и я начал думать.

Чтобы выжить, придется забрать камень, хочу того или нет. Без него могу спокойно оставаться в этой пещере и ждать окончания трех суток. Драться с монстром не обязательно, но на случай схватки следует подобрать копье. А ещё – стоит восстановить силы и выспаться.

Решение было принято и я, затушив факел, постарался устроиться поудобнее и провалился в тяжелый неровный сон.

***

Пробуждение оказалось резким и неприятным, причем было не совсем ясно, что стало его причиной.

Кажется, меня позвала женщина. Голос очень походил на тот, что я слышал, оказавшись на странном пляже. Однако, наощупь запалив факел и оглядевшись, я не увидел в норе никого, кроме соседа покойника. Ничего не изменилось с ночи, но я прямо-таки кожей ощущал, что убежище следует покидать. Ощущение это оказалось столь мощным, что я, бросив последний взгляд на мертвеца, схватил его вещмешок и нырнул во второй тоннель.

Ползти пришлось долго, но в итоге удалось выбраться с другой стороны холма, поросшего невысокими деревьями ёлками. В лесу занялось утро, весело щебетали птицы, где-то стучал дятел, тут и там порхали бабочки, а сквозь ветви пробивался теплый солнечный свет. На какой-то миг могло показаться, что вчерашний ужас был просто дурным сном, но увы, реальность напомнила о себе жестоко и бесцеремонно: когда я аккуратно подобрался к лазу, тот был разрыт могучими лапами.

Неподалеку валялось копье, на которое хищник не обратил внимания, и я поспешил вооружиться.

Дорогу назад найти было проще простого – следовало идти по широкой просеке из сломанных веток и примятых кустов. Чудовищный волк, поняв, что жертва уходит, перестал развлекаться и принялся за дело всерьез. Даже странно, что получилось сбежать от него.

Я шел, то и дело оглядываясь и дергаясь от любого шороха, но все было спокойно. Если не считать комаров, которые, видимо, решили отыграться за вчерашний день.

Выйдя на поляну, я едва не заорал, зажимая рот руками, а затем столь же стремительно убрал ладони, освобождая путь рвоте. Сложившись пополам, блевал до тех пор, пока полностью не избавился от вчерашнего ужина. Или обеда, не знаю. А потом добавил ещё порцию – желчи вперемешку с водой.

Тела товарищей были обглоданы и разорваны на части. Буквально всю поляну заливала кровь, тут и там валялись кишки, фрагменты тел, кости с налипшим на них мясом и внутренние органы. Больше всего это походило на какую-то дикую скотобойню, ну или на ритуал психованных язычников из фильма ужасов.

Вот только…

Вот только камер поблизости что-то не наблюдалось. Наверное.

– *** – прошептал я, не в силах произнести что-то ещё, а затем вытер рот тыльной стороной ладони и добавил, – ***…

Как бы страшно ни было, следовало действовать, ведь времени с каждой секундой становилось все меньше. А потому, сглотнув и подавив очередной рвотный позыв, я двинулся вперед.

Первым делом нашел свой вещмешок – тот оказался почти без крови – и закинул его за плечи вместо трофейного. Из леса ещё нужно было выйти и для этого потребуются припасы.

Теперь оставалось отыскать проклятый камень, из-за которого все тут так носятся.

Вспомнив, в какую сторону убегал Кишимото, я довольно быстро нашел искомое: тело, превращенное в мясной фарш, и руку, валявшуюся неподалеку.

С трудом разжав окоченевшие пальцы, и нервно хихикая, я забрал драгоценность у собрата по несчастью и сунул свой билет из этого проклятого места в карман.

Едва только драгоценность оказалась у меня, по верхушкам деревьев прошелся невидимый порыв ветра, зашелестели кусты, и в паре метров от трупа появилась старая-добрая тропа. Такая же ровная и прямая, как и вчера. Мне даже показалось на миг, что вдалеке виднеется выход. Не думая ни о чем, я бросился бежать.

Все мысли и планы моментально выветрились из головы. Я хотел лишь одного: выбраться!

Лишь эта мысль звенела внутри черепной коробки. Хотя нет, была ещё одна, крохотная и незаметная. Этакий голос разума: «Не слишком ли все удачно идет? Почему выход появился сейчас?»

Однако я старательно гнал ее прочь, несясь вперед изо всех оставшихся сил.

Неожиданно нога запнулась обо что-то, и я растянулся на земле, больно ударив колено.

– Кар! – раздался сверху ехидный голос. – Лишь то он получил, что заслужил, бежав, как малодушный трус, от боя.

Я резко перевел взгляд наверх и увидел на ветке здоровенного ворона. Очень похожего на того, что встретила наша группе вчера.

– Ты… можешь говорить? – поразился я.

– Не думай ты о том, что молвит птица, – ответил ворон, – ведь от судьбы, о смертный, не сбежать… И зверь уж близок, жаждет крови, хочет всласть напиться! Бери оружье и сразись за жизнь, за право воздухом дышать!

Последние слова ворон произнес особенно торжественно, после чего перелетел повыше и уставился на меня, указав клювом куда-то в сторону.

Я посмотрел в указанном направлении и ощутил, как к горлу подкатывает новая волна рвоты. Мы с птичкой вернулись на поляну с телами покойных товарищей и сейчас на нее выходил вчерашний монстр. Выглядел он… удивленно? Да, пожалуй, именно так. На морде чудовища было написано почти человеческое недоумение. Впрочем, длилось оно недолго: оскалив клыки, громадный зверь начал медленно приближаться, сверкая единственным глазом.

Нет, нет, нет!!!

Тело точно сковало морозом, ни руки, ни ноги не слушались, и оставалось лишь глядеть на неминуемую гибель.

И вот так все закончится? Меня растерзает непонятная хреновина из гребаного параллельного мира? Серьезно? А может, так даже и лучше? Не жил толком, да и хрен с ним? Закрою глаза, и все закончится быстро…

Я почти сдался. Почти перестал бороться, как вдруг вспомнил дневник покойника. Вспомнил жену и дочку.

Если умру, не смогу вернуться к ним!

Эта мысль прошлась по телу огненной волной, и я сумел наконец-то подняться. Выставил вперед копье, пользоваться которым учился всего несколько дней и которое в моих руках было не опаснее перочинного ножика, стиснул зубы и глядел на стремительно приближающегося монстра.

Говорят, что на пороге смерти перед глазами проносится прошлое. Этого не было, зато мысли галопировали, точно дикий мустанг, которого попытался приручить нерадивый ковбой.

Что делать? Драться я не умею. Оружие у меня плохое. Тварь слишком большая. И быстрая. Не сбегу. Что тогда? Бить ее! Но куда? В грудь? Но я не знаю, где сердце. Тогда в шею? Могу промазать мимо артерии. Значит, голова? А вдруг у этого волка лоб, как у медведя? В глаз же не попаду!

Монстр, не прекращая движения, распахнул пасть и издал протяжный рев. И глядя на слюну, капающую с его клыков, я вдруг осознал, как должен действовать. Да, шанс мизерен, но других вариантов нет.

И когда волк прыгнул, чтобы повалить и вцепиться в горло, я шагнул вперед и что было сил ударил копьем, вгоняя его в глотку твари.

Инерция и скорость сыграли с чудовищем злую шутку – копье уперлось в кость нёба и волк начал меня заваливать. Падая назад, я так и не отпустил древко, а когда пятка копья упёрлась в землю, масса твари насадила её на острие, точно цыпленка на вертел. Я ещё успел осознать всю степень собственного невероятного везения – копье вошло в пасть под правильным углом, однозначно отправив монстра на тот свет, но на этом хорошие новости и закончились.

Копье пробило башку твари насквозь, выйдя с другой стороны. Волчья голова проскользила вдоль древка так быстро, что я не успел даже дёрнуться, а потому, когда челюсти, сведённые агонией, сомкнулись, рука почти по плечо оказалась в пасти.

С мерзким щелчком острейшие клыки перекусили кость, а затем умирающий волк окончательно повалил меня, придавив тушей.

В первую секунду я ничего не почувствовал, попытался выбраться из-под могучей твари, но правая рука почему-то не хотела поднимать голову волка. Спустя ещё секунду понял, что от нее остался лишь фонтанирующий кровью обрубок. А затем, наконец-то, пришла боль.

Нет, не так.

БОЛЬ!

Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Мозг буквально взорвался и разлетелся на куски. Кошмарное, ни с чем не сравнимое ощущение заполонило каждую клеточку тела, и я заорал, вмиг охрипнув от собственного крика. И, будто бы этого мало, в рот тут же полилась кровь убитого монстра. Ее было столько, что я начал захлебываться и кашлять.

А мгновение спустя к непереносимой боли в руке добавилась острая резь, идущая из живота. Меня вырвало, рвота смешалась с новой порцией крови и устремилась обратно. Рука начала болеть все сильнее, к ней присоединился живот, затем – голова, придавленные ноги, грудная клетка, едва не трещавшая от тяжести убитого волка… Очень скоро я превратился в обезумевшее, ослепшее от боли и мечтавшее только об одном существо.

– Убейте меня! А-а-а-а-а-а! Убейте!!!

Все прочие мысли покинули голову, а спасительное забытье и не думало приходить.

– Убейте, кто-нибудь! За что, за что мне это?!

Я уже не мог орать, лишь хрипло поскуливал, вяло отплевываясь от новых и новых потоков волчьей крови. Наконец боль начала отступать, голова закружилась, тело наполнила приятная слабость…

А затем пришла милосердная темнота.

Глава 4.

Я пришел в себя на странном пляже, который посещал ранее. С прошлого раза здесь почти ничего не изменилось. Хотя нет. Стало заметно темнее, песок свалялся, тут и там виднелись бурые пятна, море покрывали дурно пахнущие водоросли. А ещё на краю моря, возле самой кромки тьмы я заметил размытую двуногую фигуру.

На краю сознания слышался женский голос, напевающий знакомую мелодию. Именно эту песню без слов мурлыкала под нос Лена, укладывая Машку спать!

Я протер глаза, фигура стала немного чётче.

– Нет времени глазеть! – послышался из-за спины знакомый голос. – Коль смерть уж на пороге!

Обернувшись, я встретился взглядом с говорящим вороном.

– Смерть?

– А кто ещё готов прийти в твой иллюзорный мир?

– Что?

– Нет времени! – ворон каркнул и расправил крылья. – Скажи, ты жаждешь жизни, иль готов к покою? Решай скорей, определись с судьбою! Уж слышен похоронный колокола звон! По ком звонит, ответь мне, он?

И, словно подтверждая его слова, песня стала капельку громче.

Я уже отчаялся понять хотя бы что-нибудь, а потому сказал, что думал:

– Жить! Я не хочу умирать на чужбине!

Птица очень довольно каркнула.

– Что ж, способ есть, и лишь один он. Нам должно сделку заключить. Бумага не нужна, довольно будет слов, да крови. Ответ мне дай, сей час же должен ты решить!

Контракт? Кровь? Твою мать, кажется, я понял, с кем связался!

– Ты… демон?

– Аз высший демон есмь, зовусь Айш-нором…

– Черт… – вырвалось у меня, и пальцы непроизвольно коснулись крестика на груди.

Это очень не понравилось Айш-нору, потому как алые глаза его вдруг побагровели и в них заплясало адское пламя.

– Ни черт, ни бес, ни пожиратель, ни слепец, и ни фомор из водной бездны. Ни Древний с плато Лэнг, ни демон-лорд надменный, никто иной. Я – Судия! Я души очищаю! Я воздаю всем смертным по делам. Суров, но справедлив, и клятв не нарушаю. Скажу – и будет так. А посему, скорее к выгоде взаимной, заключим договор… И не страшись, душа твоя останется с тобой. Она без надобности мне, поверь, ведем коль разговор.

– А что же тогда нужно?

– Я, как и ты, о доме грежу, уж много сотен лет я заперт в этом мире. Сражался. Умер. Спал. Проснулся лишь намедни. Узилище покинуть сам не в силе. Но ты – ты сможешь убежать, обоим подарив свободу. Взамен – дарую силу я тебе, что смертному не снилась сброду…

Гул в ушах усиливался с каждой секундой. Я уже мог различить мелодию, напоминавшую колыбельную. Кажется, мне пела ее мама, когда я был маленьким. Но вот слова никак не получалось понять.

Я напрягся, вслушиваясь, а в это время демон посмотрел за спину и повысил голос:

– Скорей, уж времени и вовсе не осталось!

Обернувшись, я увидел, что по воде движется человекоподобная фигура. Высокая, худая, с длинными – до колен – руками, заканчивающимися когтистыми пальцами. И без лица.

Гребаный Слендермен!

Очень хотелось орать, но на это, действительно, уже не оставалось времени. С каждым шагом существа музыка в ушах становилась все громче, а женский голос – отчетливей.

– Что это?

– Мать Леса за душой слугу прислала! Коль не успеешь – будешь раб ее навек! – взволнованно ответил демон.

Давя подступающую панику, я лихорадочно соображал. А что, если он сам вызвал это страховидло, ну, для большей сговорчивости пациента? Что, если все эти прохладные истории про потерю души, честность и прочее – лишь туфта для лохов?

Спи, скорей, усни навек,

Съем тебя я, человек.

Спи, усни, ты будешь мой,

Не страшись, глаза закрой…

Слова колыбельной наконец-то добрались достигли ушей, и я узнал этот голос. Слышал его, когда впервые проснулся на пляже посреди ничто. И – да – Лена никогда ничего подобного не пела! Эта тварь, чем бы она ни была, нагло издевалась над моей памятью о любимых.

Я ещё раз обернулся. Тварь приближалась. Пара минут, и она окажется на берегу, и вот тогда можно будет выяснить все наверняка. И про слова Айш-нора, и про музыку…

Но что-то не хочется!

Я дико заозирался по сторонам и понял, что с каждой секундой пляж становился всё грязнее, всё мрачнее, всё иллюзорнее. Как-будто…

Как-будто из него вытекает жизнь. Или из меня – вместе с кровью.

Эта мысль отрезвила.

Какая разница, врет демон, или нет? В реальном мире тело сейчас умирает от кровопотери, а это все, вполне может быть предсмертным видением агонизирующего мозга. А значит, хуже уже не станет.

И я решился.

– Как заключить договор?

– Скажи что хочешь ты, о смертный!

– Хочу получить силу, с помощью которой вернусь домой!

– Твой зов услышан. Будет так. Я помогу, ты станешь мне служить. Все силы соберем в кулак, дабы достойно испытанья пережить. И вместе в должный час Дамхейн покинем, мы воспарим над скорбную землей. А посему – скорей, все страхи прочь отринем, вперед пойдем, вернемся же домой!

Никуда ты не уйдешь,

Здесь, сейчас, дружок, умрешь.

Души лучше блюда нет,

Съем ее я на обед.

– Согласен! – прокричал я, перебивая кошмарную колыбельную, проникающую в самые недра сознания и лишающую сил к сопротивлению. – Быстрее!

Ворон завис в воздухе даже не хлопая крыльями.

– Коль так, то повторяй за мной, – демон заговорил как-то… иначе, на другом языке, что ли? Но я почему-то отлично понимал его.

А раз выбора все равно не осталось, то пришлось подчиняться:

– Я заключаю сделку, находясь в здравом уме и твердой памяти. Мой контрактор – архидемон Айш-нор.

– Я Айш-нор принимаю условия сделки смертного…

– Александр Викторович Хлудов.

– Александра, сына Виктора, из рода Хлудовых. Я, Айш-нор, обязуюсь обучить смертного магии искаженных, коим он стал вследствие попадания крови волка Судий в организм вышеназванного субъекта. Также я обязуюсь оказывать ему всяческую помощь в деле возвращения вышеназванного субъекта в родное измерение, именуемое…

– Земля.

– Землей. Взамен он поможет мне, Айш-нору, восстановить утраченную силу для того, чтобы можно было вернуться в Пар-валэн.

– Теперь ты повтори сии слова от своего лица, о смертный.

Я повторил, нервно оглядываясь на приближающегося монстра.

– Отлично! А теперь испей же крови!

Ворон задрал клюв, открывая горло.

– Я что… должен буду перегрызть тебе артерию? – остолбенел мужчина.

– Иль так, иль смерть.

– Вашу мать! – выругался я и, пошире открыв рот, что было сил сомкнул зубы на теплой птичьей шее.

Было неимоверно мерзко, рот наполнил вкус перьев, кожи и свежей крови. С трудом сделав один глоток, я отстранился.

– Хорошо. А вот и мой черед испить сей влаги жизни! – продекламировал ворон, и, недолго думая, вонзил клюв мне прямо в глаз.

Как ни странно, боль отсутствовала. Зато пляж сразу начал меркнуть, монстр, почти добравшийся до берега, недоуменно стал оглядываться по сторонам, все покрыл густой туман, плавно перетекавший в чернильный мрак.

– И помни: малую лишь толику получишь сразу; все остальное – позже, достойный лишь платеж внеся! – услышал я слабеющий голос ворона.

Платеж? Ну да, конечно, а как иначе-то. Ну, хотя бы первая доза у вас бесплатна, и то хорошо…

Додумать я не успел, в очередной раз за эти дни погружаясь в беспамятство.

***

Пробуждение вышло очень и очень неприятным. Все тело буквально разламывалось от боли, и, точно этого было мало, в голове, кажется, заработала старая-добрая кузница. Тихо застонав, приоткрыл глаза.

Ничего не изменилось – я валялся посреди лесной глуши, придавленный здоровенным волком. Уже остывающим.

Сколько же времени я провел в отключке? И, что более важно, где этот чертов ворон?

Осмотревшись и не найдя пернатого урода, я принял единственно возможное в сложившейся ситуации решение: «Хрен с ним, надо сперва выбраться из-под туши».

Обеими руками ухватился за башку монстра, намереваясь приподнять ту.

Так, стоп! Обеими… что?

Я медленно покосился на правую руку. Волк-переросток точно успел отхватить ее вместе с копьем. Однозначно! Боль, испытанная при этом, навсегда осталась в памяти. Но рука, тем не менее, присутствовала на месте.

Хотя нет… Не совсем… Совсем не…

Из плеча росло нечто, алое и ребристое, напоминающее кристалл и заканчивающееся ладонью с пятью длинными когтистыми пальцами. Как ни посмотри, а на мою руку это походило не сильно. По крайней мере, на человеческую.

Зато силы у протеза оказалось в избытке – дернув голову волка я с легкостью поднял ее и сумел медленно, как червяк, выползти из-под туши, помогая себе второй – нормальной – рукой. Когда ступни оказались на свободе, я отдернул руку и башка монстра с глухим звуком упала на землю.

После этого приблизил ладонь к глазам и несколько раз сжал и разжал кристаллоподобные пальцы. Новая конечность превосходно слушалась команд.

– А если мы так? – я подошел к ближайшему дереву и со всей дури ударил по нему. Магический протез с легкостью пробил толстенную ель и застрял в ней едва ли не по локоть.

– Ехарный бабай! – Я выдернул руку и уставился глубоченную дыру. – Да этой хреновиной сталь можно рвать!

По идее, сейчас следовало выть, орать от ужаса и кататься по земле, пытаясь накрыться фофудьёй и отползти на ближайшее кладбище. Но, как ни странно, чувствовал себя я прекрасно. Быть может, из-за того, что впервые с момента появления в ином мире произошло хотя бы что-то по-настоящему хорошее. Ну, конечно, если когтистый кристалл вместо правой руки – это везение.

Неприятную мысль о том, что демон что-то там нахимичил с моей башкой, из-за чего нормальные человеческие реакции заменились такой вот… эйфорией, постарался отодвинуть подальше.

Ладно, в любом случае, выбирать не приходится, нужно жрать, что дают. И кстати, о птичках, где этот летающий черт?

Я вновь огляделся по сторонам и только теперь заметил ворона, сидевшего на ветке и с огромным интересом наблюдавшего за моими манипуляциями. Поняв, что его обнаружили, архидемон расправил крылья и спустился вниз, усевшись на голове поверженного волка.

– Свой дар ты получил… Доволен ли?

– Весьма, – честно признался я. – Серьезная штука.

Ворон заклекотал, видимо, рассмеялся.

– И доли правды ты ещё не знаешь. Вся мощь ее не в силе, в магии она! Прикрой глаза, представь, как убиваешь, и воля станет явью, сон исполнится сполна.

Ну, почему бы и нет? Хуже уже точно не будет.

Я отвернулся от собеседника, чтобы ненароком не задеть его и выставил руку вперед, целясь в ещё одно дерево. Прикрыл глаза и задумался.

Магия, значит, а чего бы такого загадать? Именно в этот момент вспомнился незабвенный император Палпатин, лупящий молниями из пальцев. А чего, собственно, и нет?

Я улыбнулся, открывая глаза, и мысленно приказал руке:

– Давай, жахни чейн лайтингом!

Какое-то мгновение ничего не происходило, а затем с кончиков пальцев сорвались алые змеящиеся молнии, веером разошедшиеся по сторонам и буквально изрешетившие сразу несколько ни в чём не повинных елей.

– Вашу ж мать! – только и получилось выдавить из себя. – Трижды охренеть, вилы вам в сраку!

Я обернулся к ворону:

– Что это вообще было? Как это работает? А чему я ещё смогу научиться?

– Ты знаний жаждешь? – склонил тот голову набок. – Хорошо. Айш-нор расскажет… По дороге, время уж не ждет. Все вещи собери покойников и в путь отправимся, без промедленья. В лесу остался нам всего один восход.

– Ладно, король Лир ты пернатый. Но пока я буду это делать, ты ответишь на пару вопросов.

– Быть по сему, – согласился архидемон.

– Вот и отлично.

Я на всякий случай проверил, не потерялся ли драгоценный камень из внутреннего кармана и, убедившись, что сокровище на месте, быстро перетащив к трупу волка пожитки товарищей по несчастью, принялся перебирать их.

– Ладно, давай начнем, как говорится, с начала, – произнес я, перекладывая консервы. – Что ты вообще такое?

– Архидемон.

– Из ада, что ли?

– Нет. Ад далек от мира моего, ты не слыхал о нем, о смертный.

– Допустим. Зачем я тебе? Да-да, помню про возрождение силы и возвращение домой. Но я ведь правильно понимаю, наша группа – далеко не первая, сюда и раньше забредали такие бедолаги.

– О да! – зло каркнул ворон. – Я бодрствую уже вот десять лет, за жертвами летаю по пятам. Четыре раза в год идут, как овцы на закланье. На праздники, что мертвым отданы богам.

– Твари, – процедил я. – Уроды.

– Я жителей Дамхейна осудить не в праве. На что ещё годятся столь ничтожные, как вы?

Другой бы тут и обиделся, но, говоря начистоту, я никогда не считал себя пупом земли. Да что уж там: сам никто, звать никак, офисная крыса среднего звена, кандидат на замену искусственным интеллектом в недалеком будущем. Но, тем не менее, слова эти неприятно резанули по самолюбию.

– Я, может, и не гений, но жил себе спокойно, растил дочь, помогал родителям, никому не мешал… За что со мной так? А с другими? Разве это справедливо?

Глаза ворона блеснули.

– Юнец, – неожиданно серьезным тоном ответил он, – в подлунном мире нет порядка опричь того, что смертные несут. Ты жаждешь справедливости? Отмщенья? Стань сильней…

– Хватит! Я все понял. Типа, нет справедливости кроме той, что мы творим сами, свобода воли и выбора и вот все вот это. Угомонись! То, что я не какой-нибудь великий воин или вождь не делает меня мусором!

– Не воин ты, не вождь, не маг и не мыслитель, не господин машин, не чисел повелитель, – уверенно возразил демон. – Пустое место, ценностей чужих ты потребитель… – он недолго подумал и, видимо, чтобы окончательно закрыть тему, добавил. – Ты – пожелтевший лист, что к древу крепится едва. Повеет ветер – оторвется, покатится отрубленной пустая голова.

Я потупился. Очень захотелось сказать что-нибудь матерное, а демон все не унимался:

– И даже небожитель над тобой длань не простер, чтоб уберечь от горя…

– Стоп! – Я бросил банку консервов, которую как раз выудил из рюкзака, и вскочил на ноги, не давая Айш-нору закончить. – Как это меня не защищает бог? Вот, жри, демон!

Я достал из-под рубашки крестик и продемонстрировал его собеседнику, натянув цепочку. Тот даже не шелохнулся, лишь… фыркнул, точно кот.

– Распятого знак. И? – ворон весело каркнул. – Неужто думал, будто я развоплощусь туманом и тварный мир покину сей?

Он расхохотался и не мог остановится несколько минут.

– Запомни, вера губит демона, не знаки, в тебе ж ее на грошик не найти. Махание безбожника крестом – как лай собаки. Ее легко ногою пнуть, чтобы согнать с пути. Когда последний раз ты причащался? Иль на всенощном бденье был? Иль славил имя бога своего? А может, по заветам жить Его старался? Когда, ничтожный, Господу молитвы возносил? Ты помнишь их? А может, даже не пытался? Ты жил как все, не причиняя зла и не творя добра, нет пользы от тебя ни родине, ни миру. Защита высших сил таким не суждена, на небесах тебе уж не готовят лиру. От вашей смерти горько будет лишь родным, а слезы – жалкая цена за Души Леса. Один кристалл даст свет, тепло живым. Что же до вас…Издержки то прогресса.

Я до крови закусил губу и сел на место. Все, сказанное архидемоном, было чистой правдой. И от этого становилось во сто крат горше.

Бариста, хикикомори, тренер личностного роста, менеджер по продажам… Ничем не примечательные, не выдающиеся. Отбросы, которых можно легко смести со скатерти мироздания. Вот нас и стряхнули, как крошки…

Вслед за горечью пришла злоба.

Даже мусор хочет жить! И я не сдамся!

– Ты не ответил на вопрос, демон. Почему я? Что во мне есть такого, чего не было в прочих? Раз уж ты сидишь в лесу десять лет, успел повидать не одну тысячу человек. Ну?

Айш-нор каркнул и вновь его глаза загорелись алым.

– В тебе горит огонь. Боялся, но сумел перебороть свой страх оружье в руки взяв и зверя им прикончив.

– Ну спасибо. У тебя, кстати, рифма хромает.

Архидемон демонстративно не обратил внимания на моё замечание и ответил:

– Хотел ты правды? Так изволь.

– Ладно, а зачем вообще нужен я? Ты ж целый архидемон. Не можешь выбраться из леса сам?

– Печати ты на входе лицезрел? – вопросом на вопрос ответила птица.

Я сразу же вспомнил странные символы, нанесенные на стволы деревьев, и кивнул.

– Да будут прокляты в веках метсанов рунные жрецы, сим даром Карчин сеял страх, дрожали сильные бойцы. Могучи символы его, убить, изгнать или пленить они способны. И за прошедшие года мощь рун росла и множился их род. Мать Леса – высший дух, почти что бог, и то, захочет – не пройдет.

– Стало быть, эти печати держат в тюрьме тварь, что куда сильнее тебя, а потому обычным способом не сбежать? – переспросил я, потому как плохо рифмованная речь демона сбивала с толку и хреново усваивалась. – Но с моей помощью ты сможешь выбраться? Почему?

– Печатями не скован человек, а мы с тобой отныне связаны навек.

Картина начала проясняться, и я собрался было задать ещё один вопрос, но вспомнил о тикающих часиках.

– Ладно, вроде бы, чуть-чуть понятно. У меня ещё масса вопросов, но, думаю, нам следует поспешить, если хотим уйти прочь до того, как станет слишком поздно.

– Ты прав, о жалкий.

Проигнорировав очередное оскорбление, сложил последние вещи в заметно потяжелевший вещмешок и поднялся.

– Тогда идем?

– Не торопись, – в голосе демона слышалось самое настоящее торжество. – Остался важный шаг.

– Да? – осторожно проговорил я, чувствуя, что сейчас-то и начнется самое паршивое.

– О силе должен ты своей узнать сейчас, ведь после будет поздно…

– Слушай, а ты можешь говорить нормально? Я помню, что, когда мы подписывали контракт не было этих странных стихов.

– То был язык Пар-валена: священный, древний, уважаемый давно. Для договоров нерушимых создан, для магии, для тайн, и для любви. И праздной болтовней его пятнать запрещено. Нарушишь правило сие – я изопью твоей крови.

Ворон возмущенно каркнул.

– Ладно, ладно, объясняй, как хочешь. Я все понял.

И Айш-Нор объяснил.

Со слов демона выходило так, что у каждого человека есть какая-нибудь врожденная магия. Чаще всего – одна, иногда – несколько, совсем редко – дар не ограничен ничем. При должной огранке талант расцветает. У кого-то сильнее, у кого-то – слабее. Зависит от того, сколь много магической энергии протекает сквозь незримые каналы мира и какое её количество человек способен получить, накопить и переработать.

Попаданцы вообще и я в частности обладали практически нулевым магическим даром – это Айш-Нор проверял регулярно. Ни таланта, ни большого «мана-пула», ничего. А потому, даже если бы нас и не использовали в качестве жертв, ничего сильнее шарика воды или светлячка наколдовать бы не вышло. Впрочем, таких неудачников в любом мире – большинство.

– Эх, не бывать мне архимагом, – грустно подытожил я. – Но как же тогда эта рука и молнии из неё?

Я на всякий случай продемонстрировал новую конечность.

– Ты заключил контракт, а он священен, нерушим, он наделяет силой, не положенной с рожденья.

– Ага, и?

– Таких в Дамхейне искажёнными зовут, считают, что они есть бездны отраженья. Боятся, презирают, ненавидят. Узнают правду – сразу же убьют. А потому – молчи о том, что было тут.

Ну охренеть, конечно. Прям всё лучше и лучше!

– А вычислить искажённого можно?

– Применят чары коль – легко. Иначе – тяжко.

Стало быть, реально. Проклятье!

– За что с ни… с нами так?

– Вы с миром демонов связались, подписав контракт. Прочнее связь, сильнее искаженный. Пределов нет почти, и это факт, а маг людской природой ограничен, скорбный.

Так… Выходит, прокачавшись, я тут смогу устраивать всякие инферно с армагеддонами, как в третьих Героях, что ли? Интересно. И как-то дофига круто, чтобы быть правдой. Увы, но за последние дни этот мир отличненько продемонстрировал себя, показав, что верить не стоит никому.

– В чем подвох? Ты же не просто так светишься от счастья.

Демон ещё раз довольно каркнул.

– Конечно же. Ничто не возникает в пустоте. Все в этом мире требует оплаты. Энергией.

– И?

– Любые чары заберут ее, что человечьи, что иные.

– И где тут мана поты? – криво усмехнулся я.

– Не ведаю, о чем ты говоришь, да и сие не важно. Мы – Судии – энергию берем, врагов убитых пожирая.

Я ощутил, как кровь отхлынула от лица.

– Каких?

– Не бойся, не людей.

– А кого?

– Зверей, конечно же, пришедших из Пар-Валена. – С этими словами ворон клюнул глаз волка. – Коль хочешь стать сильнее – ешь.

Я грубо выругался.

– Мне что, нужно жрать эту тварь сырой?

– Можешь тушить, варить, пожарить, закоптить, сие неважно, важен лишь итог. Как только плоть окажется в желудке, все тело силу обретет, прождав всего какую-то минутку.

Ворон умолк, склонил голову на бок и ехидно добавил:

– Лишь сердце съешь сырым, таков закон, и вечен, непреложен он.

– А что будет, если не стану есть?

– Лишишься силы, магии, руки.

Я коснулся новообретенной конечности.

Перспектива потерять ее откровенно пугала. Кто я тут? Да никто и звать никак. Нет, даже хуже: тварь, заключившая сделку с архидемоном, но не успевшая еще набрать сил. А что из этого следует?

Что не время привередничать. И с этой мрачной мыслью я достал нож, подходя к волчьему боку.

К счастью, в детстве пришлось изрядно побродить с отцом – заядлым охотником и любителем оружия – по лесам, а потому я знал, как нужно свежевать тушу, и что следует делать потом. Надеюсь, у этого волчка нет каких-нибудь паразитов. А то последнее, что мне нужно, так это демонические глисты!

Работа заняла не очень много времени. Конечно, потрудись я подольше, смог бы сделать более внушительные запасы, но солнце неуклонно стремилось прочь с небосклона, а значит, следовало рвать когти. Очень не хотелось проверять, что же случится спустя трое суток.

Окровавленные куски мяса завернул в одежду мертвых товарищей, затем сложил в отдельный вещмешок, и кое-как пристроив оба на спине, занялся маскировкой. Новую руку замотал тряпками в несколько слоев, постаравшись полностью спрятать алую псевдокожу. Получилось так себе, да и откушенный рукав куртки не упрощал жизнь. Этот вопрос придётся решать среди первых, хочу я того, или нет. Но то будет позже, а на первое время сойдет.

Последним штрихом стало оружие. Я выдернул из трупа копье, прикрепил к сумке меч, повесил на пояс арбалет, который каким-то чудом пережил встречу с волком. Убрал в колчан все болты, что подобрал на поляне.

Затем выдохнул и взял в руки большое волчье сердце.

– Сейчас блевану, – сообщил я ворону.

Тот лишь презрительно клекотнул.

– Я серьезно. Смотреть даже мерзко.

– Убогий смертный, – процедил Айш-нор. – Помогу, так уж и быть, ты ж – ешь.

Я вздохнул.

Да ну, нафиг! Жрать сырое сердце не было настроения от слова «совсем». Но очень, прямо-таки очень хотелось вернуться домой. А значит, придется пострадать, раз уж для дела. Не будет же он троллить меня? Но все равно, поедать эту сочащуюся кровью дрянь было мерзко. Но надо, надо, блин!

Мысли метались внутри черепной коробки, брезгливость боролась с жаждой жить. Последняя, наконец, победила. Я зажмурился…

– Не бойся, ешь, поможет это, – очень убедительно проговорил архидемон.

И я с остервенением вцепился в сырое мясо. Рот наполнился теплой еще кровью монстра, кое-как удалось проглотить первый кусок.

Сильно захотелось блевануть. Больше, чем когда перепил дешевой медовухи в двухлитровой пластиковой бутылке. Но, как ни странно, рвотных позывов не было. Несмотря на мерзейшие ощущения, я уминал здоровенное волчье сердце с такой скоростью, будто бы надыбал на халяву вкуснейших крутонов по восемь долларов за штуку.

Кажется, Айш-нор не шутил, говоря, что поможет. Не знаю уж что он сотворил с моими мозгами, но я уплетал эту дрянь, точно деликатес. Не знаю как я умудрился сожрать всё, честно. Никогда не наблюдал за собой такой прожорливости, хотя о чём это я – человек, по идее, в принципе не может столько съесть в один присест!

А вот я смог.

Спустя каких-то две-три минуты все было кончено. Сырое сердце оказалось в желудке, омерзение прошло, по телу разлилось тепло, куда-то исчезла усталость, даже настроение резко улучшилось. Хотелось бежать вперед, действовать, делать хоть что-то!

– Ну как? – осведомился Айш-нор.

– Стрёмно.

– Что?

– Жутко, говорю. Я зохавал, аки Ктулху, шмат мяса размером с голову ребенка и – хоть бы хны, даже не рыгнул. Прямо жор на меня напал, это как?

– Мудрее тело головы, – фыркнул ворон. – Жить хочет, делает, что нужно.

Я покосился на птыца. Тот явно что-то недоговаривал. Думаю, что приступ голода на меня напал именно его стараниями. Впрочем, теперь-то уж какая разница? Дело сделано.

– Запей водой ты кровь, а после – двигаемся в путь, – подытожил Айш-нор.

Я послушно приложился к фляге, первым глотком прополоскал горло, затем – отпил немного.

В целом, акт поедания сырого сердца прошел как-то совсем привычно и буднично, точно так и надо. Ну, ладно, ну и окей. Порефлексировать еще успею, а теперь надо валить.

Я подхватил копье и кивнул своему новоприобретенному спутнику.

– Веди, что ли.

***

И мы двинулись строго на юг.

Волшебная тропа больше не появлялась, а потому пришлось лезть через дебри, петлять меж поваленных деревьев и даже обходить болото.

Комарье и мошки, почуяв кровь, буквально роились вокруг, норовя закусать до смерти, и мне стоило больших усилий отбиваться от этих чертовых мини вампиров. Коряги, кочки и корни продолжали лезть под ноги, тут и там что-то ухало, рычало, скрипело, отбрасывало причудливые тени и старалось напугать.

При этом по словам демона путь был абсолютно безопасным, что, впрочем, не добавляло душевного спокойствия – Айш-нор вполне мог и ошибиться.

Впрочем, первые три часа дороги прошли без каких бы то ни было эксцессов, и когда опустилась тьма, я просто зажег один из уцелевших факелов и продолжил движение.

Вот точно никак иначе теперь этих уродов из Эйри звать не буду! Клянусь перед всеми богами, которые есть, что теперь они для меня лишь гейские паладины со своим гейским бабблом! Это ж надо такое учудить. Твари! Пускай загоняют друг дружке молот в ангар, чтоб им всем пусто было!

Разные вариации этой мысли помогали мне справляться со стрессом, однако постепенно они стали вытесняться более важными вопросами. Но задавать их пока что было как-то не сподручно.

Наконец, мы остановились на привал, где я наконец-то сумел перевести дух. Увы, времени на полноценный отдых не оставалось, а потому очень скоро мы продолжи.

Чтобы хоть как-то отвлечься, решил

– Слушай, Айш-нор, – произнес я, перешагивая через очередной поваленный ствол. – Почему, когда мы шли вперед, дорога была прямой и ровной, а сейчас – не пойми что? Это какая-то магия?

– Ты прав, о смертный, чары то. Иного быть и не могло в лесу заветном, что домом новым уж ей стал.

– Ей? Матери Леса?

– О да!

– А кто она? Или что?

– Дух бесплотный, в Дамхейн пришедший волею своей. Не призванный, не привлеченный речами сладкими коварных смертных… Могучий, страшный, непокорный. Не знающий владыки над собой. Но… прозябать навеки обреченный в запретном месте, что закрыто ворожбой, – отозвался ворон, перелетая на очередную ветку и всматриваясь в ночную тьму.

– И она заключила договор с жителями этих мест?

– О да! Придя сюда, где ткань миров, что сито, она не может выбраться, увы. Печати, древние, усилены иными, они здесь мощь, величие, опасность обрели. Войти легко, а выйти – невозможно. Почти. Условья есть.

– Хочешь сказать, этот дух, эта Мать Леса, хочет покинуть его?

– Покинуть? Убежать? О нет, ей нужно больше.

– Что?

Ворон совсем по-человечески покачал головой.

– Тебе не следует то знать.

– Ладно, скажи, хотя бы, почему она выбрала такой странный способ достичь цели? Перетаскивать кучу народа из одного мира в другой, отправлять их в лес на убой, но – дарить несколько ценнейших артефактов с каждой группы. Разве не проще было бы, если уж так хочется крови, убивать своих? Думаю, тут найдется немало мусора вроде меня.

Последнюю фразу я произнес с нескрываемой иронией, но демон то ли не заметил ее, то ли решил не обращать внимания.

– Причина есть, увы, она неведома Айш-нору.

Ну, этого следовало ожидать. Вряд ли хозяйка здешних мест докладывает непонятно откуда взявшемуся архидемону свои планы. Вообще все выглядит так, будто он прячется от нее.

Мне стало интересно – как вообще птаха оказалась в Заповедном Лесу? Он говорил, что возродился здесь, а почему умер? Как вообще архидемон может умереть? И каким ветром его занесло в Дамхейн?

Недолго думая, я задал этот вопрос своему контрактору.

Некоторое время Айш-нор молчал, затем тихо произнес.

– Сие есть песнь об алчности, гордыне, глупости. Готов ли слушать ты ее?

– Почему нет, идти нам еще долго, как я понимаю, а так, хоть время скоротаем.

– Да будет так. Тебе поведаю я, что успею, – вздохнул собеседник и начал рассказ.

Продираться через бесконечные плохо зарифмованные дебри было непросто, а переходить на обычную речь Айш-нор отказался наотрез, но кое-что все-таки удалось понять.

Демоны появились в Дамхейме больше двух сотен лет назад. Существа из нескольких миров были приглашены местными. Те посулили им массу самых разнообразных даров. В первую очередь – души грешников. По крайней мере, такова была цена Судий.

Айш-нор не останавливался особо на остальных демонах, сказал, просто, что некоторые из них были врагами. Это, кстати, стало второй причиной, по которой обитатели Пар-валена вприпрыжку понеслись хрен знает куда, хрен знает зачем.

Как нетрудно догадаться, на другом конце провода их уже ждали.

Люди тогда переживали, мягко говоря, не самые лучшие времена. Из-за энергетического кризиса началась натуральная мировая война с применением местных аналогов ядерного, биологического и бактериологического оружия. Эту тему Айш-нор также подробно не разъяснял, но я сумел уловить из его рассказа, что аборигены использовали вместо нефти какие-то магические кристаллы, а те взяли, да и кончились.

В результате, немного придя в себя, государства, родившиеся на развалинах старого мира, принялись лихорадочно искать источники энергии. Какой-то светлой голове пришла гениальная мысль: а давайте сделаем демонов батарейками.

Отличный план, надежный, как швейцарские часы, казалось бы, что могло пойти не так?

Естественно, не так пошло все. Плененные демоны были не шибко рады перспективой стать новым Энерджайзером взамен кончившегося, и, как только получилось, освободились и начали войну. Эта бойня окончательно доломала то, что еще работало, и несмотря на победу людей, тем осталось лишь копошиться на руинах и медленно умирать. Началось то, что местные окрестили Темным Веком.

– В бою очередном был я убит могучим чародеем, – закончил свой рассказ архидемон. – На месте этой битвы вырос лес. В нем расплодились звери колдовские – потомки тех, что с нами в мир пришли. Лес запечатали, о нем забыли…

– А потом откуда-то сюда пролезла эта Мать как там ее, и предложила жителям королевства волшебные камешки в обмен на регулярные жертвоприношения иномирян?

– Все верно говоришь ты, так и было. Наверное. Я не присутствовал при сем.

– Понятно, – вздохнул я, бросая очередной взгляд на ночное небо. – Слушай, нет желания немного передохнуть? Ноги отваливаются.

Как ни странно, демон не возражал против перерыва, и это настораживало. Как выяснилось, не зря. Стоило только немного утолить голод, как ворон сообщил:

– Открыть тебе сей час же должно зренье то, что ко всему есть корень.

– Чего? – я тупо уставился на ворона, запивая остатки еды водой из фляги. – Какое зрение? Корень к чему? Ты нормально можешь разговаривать?

Архидемон посмотрел на меня, как на кота, обоссавшего тапки, и ответил:

– То зренье, что в ночи позволит видеть, и магию, что в вещи скрыта углядеть.

– Окей, понял. И как я его открою?

– Сие несложно провернуть, ведь клюв мой уж пробил глазницу. Достаточно лишь пожелать, увидеть мир глазами черной птицы.

Я моргнул.

– Че за нахрен?

Архидемон терпеливо повторил. Я снова задал вопрос. Он повторил еще раз, но не дал мне раскрыть рот и добавил:

– Закрой глаза, сомкни уста, в груди почувствуй пламя силы. Сия задача так проста, чтоб выполнить, рвать не придется жилы.

Я вздохнул.

– Ну ладно, чо уж там, попробуем.

Потушил факел, прикрыл веки и принялся медленно, размеренно дышать носом. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ни хрена непонятно, что делать, как, зачем? Может, это испытание? Он проверяет, смогу ли я освоить какую-то очень простую и естественную для искаженных вещь? А если не смогу, что будет?

Ответ очевиден. Ворону придется годик-другой посидеть на ветке, ожидая нового контрактора.

Вдох-выдох, вдох-выдох, очистить сознание от посторонних мыслей. Все хорошо, если эта шняга столь же естественна, как и молнии, то все должно получиться!

Я зажмурился так, что перед внутренним взором заплясали разноцветные пятна.

Давай, Сашка, давай, сукин сын, сделай то, что хочет эта долбанная птаха, иначе сдохнешь! Давай же! Ну, была ни была. Шаринган, ёпта!

Я резко распахнул глаза и…обалдел!

Ночной лес подсветился десятками оттенков и цветов. Я различил пролетающую неподалеку бабочку, увидел какого-то небольшого зверька, окруженного ярко-белым сиянием, различил иссиня-черное свечение вокруг своего демонического спутника.

– Магическое зренье ты открыл, – радостно проклекотал ворон, – сей взор доступен сильным чародеям. И ауры теперь тебе видны, то дар второй, по праву ты владей им.

– Охренеть! – вскочив на ноги, я принялся изучать окрестности.

Приобретение действительно нельзя было назвать обычным ночным зрением. Оно не просто позволяло видеть в кромешной тьме, нет, глаза начали различать биение жизни мелких насекомых, тонкие линии, пронизывающие деревья и землю. А потом я перевел взгляд на ворона… и едва не лишился сознания. Вместо птицы на ветке клубился спрессованный шар иссиня-черных жгутов энергии, один взгляд на который вызывал дурноту и слабость во всем теле. Мгновение, и видение пропало, но увиденное уже было не развидеть.

– Охренеть, – повторил я, присаживаясь на поваленный древесный ствол. – Трындец.

Отер испарину со лба, выпил еще немного воды, затем приказал себе мысленно: «Нормальное зрение, возвращайся».

Оно, что характерно, вернулось.

– Айш-Нор, слушай, а у вас вся магия такая простая? – спросил я, украдкой взглянув на демона, который вновь выглядел, как обычная птица.

В ответ архидемон громко и издевательски расхохотался.

– Яснопонятно, можешь не объяснять. Будем считать это перками, полученными при выборе класса.

Я широко зевнул, прикрыв рот ладонью и потянулся. Хотелось узнать еще так много вещей, но, похоже, этим займусь уже не сегодня – меня чудовищно рубило, силу из тела точно откачало насосом. Еще раз зевнув, спросил:

– Может, привал до утра? Глаза слипаются.

Архидемон кивнул, благородно разрешив вздремнуть, и, видимо, для поднятия духа, произнес:

– Спи, отдыхай, рассвет уж скоро, как солнце встанет – выйдем в путь. Сей шлях ухабист, сложен, долог. Но нам с него уж не свернуть.

Ну и отлично. Зато у меня теперь в арсенале аж два колдунства и ручечка, пробивающая деревья. Шикарно. А путь… Ну, прогуляемся. Главное, чтобы в конце открывался портал на Землю. Я не брошу семью!

***

Айш-Нор устремил луны ресниц на человека, познавшего малую смерть, после чего взлетел на ближайшую ветку и устроился поудобнее, готовясь сторожить.

Контрактор ему достался не слишком доблестный. Вдобавок, наделенный речью столь грубой, что магический толмач не раз и не два пасовал, из-за чего понять смертного удавалось с трудом. Впрочем, будь он иным, разве оказался бы в этом мире на ложе гадюки Матери Леса? Конечно, нет! Архидемон представлял, коего рода чары использовала сущность, засевшая в заповедном месте; догадывался, зачем ей это нужно. Вот только его мало волновали цели духа, метящего в боги столь экстравагантным способом.

Черный Ворон, как звали его в былые времена, не врал смертному, говоря, что просто хочет вернуться домой. Но и всей правды не говорил, ведь узнай иномирянин истину, то от отчаяния мог бы вскрыть вены или перерезать горло, выпустив на волю пот битвы. Чтобы не мучаться.

А помучаться придется, и еще как. Человек пока не подозревает, сколь высока цена силы, ну да ничего, прозрение наступит скоро. Тут главное – не спешить и сделать первые шаги в бездну, после этого отступать уже будет поздно.

Было обидно признавать, но этот жалкий червяк – единственный шанс вырваться на свободу некогда всесильного архидемона, одного из семи владык Пар-валена!

«Земная слава скоротечна… а боль с отчаянием – вечны», – мрачно подумал Айш-Нор, вспоминая былые поражения.

Он огляделся по сторонам, затем проверил лес – не притаились ли рядом идущие позади Матери. Ничего опасного поблизости не наблюдалось.

Тогда архидемон расправил крылья и слетел вниз, замерев пред спящим человеком. Он еще раз внимательно осмотрел его, проверяя ауру и пытаясь понять, не ошибся ли с выбором.

Не то, чтобы в этом уже был какой-то смысл, но все-таки хотелось удостовериться в собственной правоте.

«Нет, не ошибся я. Он точно тот, кто нужен. Столь редкий дар мне выкинуть нельзя!»

Впрочем, об этом человечку тоже не следует знать. Хотя… он явно о чем-то догадывается – на глупца не похож. Хоть какое-то достоинство.

Черный Ворон совсем по-человечески вздохнул. Предстояло сделать так много, их ожидал столь тяжкий путь, столь часто предстоит им напоить ясень битвы, столь многих отправить в дом искупленья, что даже у него – бессмертной сущности, жившей не одну тысячу лет, от страха сосало под ложечкой. Справятся ли они?

Птица чуть склонила голову, вглядываясь и вслушиваясь в спящего, точно надеясь найти ответ на свой вопрос в форме губ, в биении сердца…

«Должны, а значит – сможем»! – решительно оборвал малодушные мысли падший архидемон. – «И я размяк, а ну собраться! Ведь знаешь ты, пернатый, что за все в подлунном мире надо драться»!

Но будет непросто. Сложнее всего – пройти первые испытания, причем сделать это нужно будет очень быстро. Вздохнув еще раз, он поудобнее примостился на ветке и прикрыл зерцала души, дав себе четкую установку проснуться с первыми лучами поднимающегося огня неба и воздуха.

Глава 5.

И вновь пробуждение от сна в тёплой кровати. Увы, на этот раз меня никто не звал, а с кухни не доносились запахи пищи. Я поднялся и вышел в коридор, заглянул в зал, в спальню дочери, на кухню. Никого. Тёплый весенний вечер за окнами, дразнил запахом выпечки, приятной свежестью после дождя, и чем-то ещё, чем-то неуловимым, знакомым, родным.

Я подошёл к окну и распахнул его, сразу же окунувшись в пёстрое многоцветье поздней весны, в шум и гам вечерней улицы, в калейдоскоп запахов, цветов и звуков…

Резко захлопнул его, тряхнув головой. Это, конечно, очень хорошо, но где же Лена с Машей?

Ещё раз проверил все комнаты, даже в туалет и кладовку заглянул на всякий случай. Никого. Пусто. Тонкий слой пыли на журнальном столике и куча грязной одежды в корзине наводили на мысли о том, что мои родные давно не появлялись дома. Патологически чистоплотная Лена просто не потерпела бы такой ерунды. Но где они тогда? Почему никто не встречает? Что случилось?

Я подошёл к шкафу, открыл застеклённые створки и достал семейное фото. Вот Лена – красивая, улыбающаяся, лучшая. На руках у неё конвертик с носиком-пуговкой и улыбкой ангела – Маша. Это фото мы делали в роддоме – снимал отец – третьим на снимке должен был оказаться я, и действительно, рядом с супругой стоял мужчина схожей комплекции и одетый в мою одежду. Вот только у него не было лица. Лишь чернота на месте головы, пятно, провал в бездну, слабо мерцающий по краям.

А в следующую секунду я услышал тихий, но отчётливый голос Лены за спиной:

– Мы ждали, но ты не пришёл. Почему ты не пришёл?

Я обернулся, но увидел лишь пустоту. Накатила глухая волна отчаяния, черной меланхолии, от которой хотелось выть и лезть на стенку… И я проснулся с воплем, затравленно озираясь по сторонам.

– Пришел в себя, отлично. Может быть ты все ж не безнадежен, – архидемон спикировал с ветви и уселся на плечо. – Но должно поспешать, остаток нашего пути – он будет сложен.

Я моргнул и огляделся по сторонам, стряхивая остатки мерзкого сна, такого… чужого, неестественного, точно принесенного извне. Затем огляделся и заметил в просвете меж деревьев поднимающееся солнце. Уж не знаю, как так получилось, но проснуться удалось на рассвете. Вот и отлично, не будем терять время.

– Идём, – бросил я, поднимаясь. – Свобода ждет!

Демон оказался прав: путь, действительно, оказался непростым.

Бесконечные заросли утомляли и вызывали глухое раздражение, стресс последних дней тоже не улучшал ситуацию, а тут еще и демон велел заткнуть хлебало и не отсвечивать. Причем в его голосе слышалась такая напряженность, что я счел за лучшее повиноваться приказу и завалил пасть, внимательно зыркая по сторонам.

Вроде бы, ничего странного не происходило, но время от времени ощущал уколы неясной тревоги, точно кто-то большой и злой смотрел на меня, но тут же отводил взгляд. А еще где-то на самой границе восприятия я слышал едва различимый шепот. И вот это уже откровенно пугало.

Спустя еще полчаса ходьбы Айш-нор неожиданно приказал спрятаться.

Едва только мы укрылись за поваленной елкой, как вдруг буквально в паре шагов от этого импровизированного убежища появилась знакомая прямая тропа, и – о чудо! – в сотне метров вправо сиял утренний свет! Там был выход из леса!

Я едва не вскочил и не бросился к солнцу, остановил вопль демона, раздавшийся в голове:

Не смей!

Это, наверное, и спасло мне жизнь.

Спустя пару минут я услышал шаркающие шаги. Выглянув и приглядевшись, увидел юную брюнетку, ковыляющую к свету, держась обеими руками за древко копья.

Девушка, прожившая от силы девятнадцать лет, была залита кровью и тихо скулила от боли. На месте ее левой глазницы зияла страшная рана, а левую же щеку неведомая сила буквально сорвала с мясом, и в дыре виднелись зубы. Правая нога выглядела сломанной и передвигалась раненая исключительно на силе воли, да жажде жить.

Однозначно, бедняжка принадлежала к нашей попаданческой роте, но даже если бы это было и не так, какая разница? Я попытался вскочить, чтобы помочь, но неведомая тяжесть придавила тело к земле.

Не смей!! – повторил демон. – Себя ты лишь погубишь!

– Но…

Заткнись! Смотри!

Крыло указало в сторону опушки, где внезапно, появились люди.

А говорили, что не могут зайти внутрь. Уроды!

Бойцы с карабинами и пистолетами уже сноровисто бежали к девушке и у меня засосало под ложечкой от нехороших предчувствий.

Несчастная что-то прошептала, затем остановилась и, рухнув на колени, достала большой синий камень, протягивая его солдатам.

Один из них взял драгоценность и с величайшей осторожностью передал товарищу, который, убрав артефакт в маленькую коробочку, тотчас же побежал прочь из леса. Причем скорость его говорила о многом.

Оставшиеся два солдата переглянулись, затем перевели взгляд на попаданку. Та вновь что-то прошептала, судя по всему, молила о помощи.

– Сейчас, – доброжелательно ответил один из бойцов, целясь из револьвера и взводя курок.

Громыхнул выстрел, и то, что еще пару дней назад было веселой девушкой, любящей и любимой, наслаждающейся юностью и жизнью, упало на спину, дергая руками и хрипя. Второй выстрел оборвал агонию. Солдаты бросили беглый взгляд на лес, развернулись и помчались прочь. Они едва успели выбежать, как выход сам собой закрылся, а вслед за ним исчезла и тропинка.

Осталась лишь изуродованная девушка, лежащая на густом ковре из мха.

Я вскочил и бросился к еще теплому телу в безумной надежде хоть как-то помочь.

Увы, с простреленной грудью и головой не живут.

Я опустился возле покойницы и закрыл той глаз. Как ни странно, сегодня вид убитого человека не вызвал приступов рвоты. Лишь дикую обиду и злость.

– Почему? – прошептал я, ощущая, как в уголках глаз скапливаются слезы. – Чем мы это заслужили?

– Тем, что ленивы и слабы, – безжалостно ответил демон. – Идем, спешить пора – уж время истекает.

Я вскочил и ненавидящим взглядом уставился на птицу. Ох как же много мне сейчас хотелось сказать! Однако…

Он прав. Мертвую я не воскрешу. Нужно думать о себе.

И мы продолжили путь, останавливаясь лишь сходить в туалет, да перекусить. Ворон, впрочем, лишенный обычных человеческих потребностей, непрестанно подгонял меня – своего спутника. Или все-таки раба? Сложно было понять, кто я теперь. Ладно, будем решать вопросы по мере поступления. А главной проблемой прямо сейчас стали ноги, гудевшие просто невыносимо и невозможность остановиться на нормальный привал.

***

Мы разменивали часы на километры, продвигаясь к опушке.

С каждой минутой, с каждым пройденным шагом, я ощущал все возрастающее сопротивление неизвестной сущности, из-за чего эмоции скакали, как у ПМС-ящей девчонки-эмо, перебравшей с ягой: то бросало в ярость, то мучало страхом, то накрывало отчаянием. Спросив у демона, не связаны ли такие перепады настроения с подходящим к концу временем, и получив утвердительный ответ, лишь ускорил шаг.

Но становилось только хуже. Гул в ушах усиливался, и я начал различать слова, нашептываемые женским голосом. Слышал дурацкую и страшную песенку, пророчащую смерть.

И чем ниже опускалось солнце, тем больше злого торжества звучало в голосе неведомой женщины и тем отчетливее различал я сказанное ею.

Тени удлинились, сумерки вот-вот готовы были опуститься на землю, а мы все брели, прибираясь через завалы, ступая едва проглядывающими звериными тропами, обходя опасные – по мнению ворона – места. И с каждой потерянной секундой в сердце копилось все больше и больше страха.

Лишь одна мысль очень скоро затмила собой все остальные, оставшись в гордом одиночестве внутри черепной коробки: «Мы не успеем, не успеем, проклятье, не успеем же!»

И нельзя уже было понять, кто влиял на рассудок: Мать Леса или собственный страх…

Однако, каждый раз, когда становилось совсем невмоготу, я доставал фото жены и дочки и каким-то чудом находил в себе силы двигаться дальше, глядя на умирающий день.

И все-таки, мы успели.

Сперва услышал веселое журчание воды, а затем выбрался к не слишком широкой, но крайне быстрой лесной речке.

Граница, вот оно! Пришли, почти спаслись! – радостный, вопль Айш-Нора раздался в голове. Я собрался уже побежать к берегу, но демон предостерёг, – не смей туда бежать, замри, ложись!

Я выполнил приказ, не задумываясь, и это оказалось правильным решением. Спустя буквально пару минут послышался тихий шелест колёс и тьму разогнал мощный луч прожектора. Он мазнул по реке, перебрался на другую сторону, прошел буквально в паре метров над головой, и двинулся вперед вместе с броневиком, патрулирующим эту границу леса.

«И как нам быть теперь?» – мысленно поинтересовался я.

Выдерживать ментальное давление становилось все тяжелее и тяжелее. Я буквально ощущал, как заканчивается отпущенное время, и жаждал действовать.

Внемли мне, глупый человек. Мы сей же час уйти должны, во мраке раствориться. Коль паладина глаз увидит нас, все кончено навек. А посему, нам надобно через барьер пробиться. Ты на руки меня возьми, вперед иди, а после – в воду. Лишь так, покинув скорбный лес, мы обретем свою свободу.

«Понял. Стало быть, ныряем в реку? А что с тобой? Если я буду держать тебя в руках – пойду ко дну».

Демон фыркнул, но соизволил ответить.

Я рядом поплыву, что непонятного в словах моих прошедших было? Иль ты столь глуп, что очевидное уразуметь не в силах?

«Ясно, ясно нечего кипятиться. Говори, когда бежать».

Жди. Наблюдай, попробуй сам понять, как час настанет.

Тихо выругавшись, я вспомнил тренировки и призвал магический взор. Мир сразу обрел объем и засиял красками. Я напряг зрение и – да – увидел броневик, лениво катящийся куда-то вдаль, резко повернул голову и растянулся на земле во второй раз – на другом берегу реки бесшумно передвигался небольшой отряд пехотинцев. Вместо шинелей они были закутаны в камуфляжные плащи и шли, не издавая ни единого звука, четко контролируя все пространство вокруг себя.

Я даже дышать перестал, постарался слиться с землей и не отсвечивать. Кажется, сегодня был мой день – отряд прошествовал мимо, не сбавляя шага.

Когда они скрылись впереди, я вновь присмотрелся и понял, что максимум в паре километров что-то слабо светится. Понятно, эти уроды патрулируют группами. Сперва что-нибудь с фарами, затем – бойцы в камуфляже.

План действий вырисовался сам-собой: подождать следующую группу рейнджеров, или кто они там, а после этого – нырнуть в реку и плыть, стараясь производить как можно меньше шума.

Я извлёк из рюкзака непромокаемый контейнер, переложил в него семейную фотографию и еще раз проверил спички. Потом хлопнул себя по лбу и с помощью ножа и чьей-то матери отсоединил тетиву с арбалета. Если мне предстоит купание, ее следует защитить от влаги! После этого – нашел неподалеку корягу, схватил в охапку демона и стал ждать.

Вот проехал еще один броневик, затем – прошли бойцы. Едва они удалились на четыре-пять сотен метров, настало время действовать.

Я вскочил и бросился вперед, сжимая в руках демона, копье и корягу. Когда до воды осталось каких-то полметра, угодил в непонятное невидимое препятствие. Тело словно бы запуталось в паутине и пришлось прилагать все силы, чтобы освободиться. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, приходилось напрягаться для того, чтобы подвинуться хотя бы на миллиметр, а ведь следовало спешить – свет все приближался! Очередной патруль был ближе и ближе.

Выругавшись, я дернулся вперед, еще раз, еще и еще! Каждый рывок болью отдавался во всем теле, но я не прекращал попыток.

Давай, давай же, быстрее! Да что это за хрень такая!

Рывок, ещё один. Шагнуть вперед, ещё и ещё.

Я буквально ощущал, как натянулась незримая преграда, шестым чутьем понимал, что она держится из последних сил и нужно лишь поднажать, проявить немного упорства, дерну…

Додумать не успел. Незримые путы пропали, точно их и не было, и я кубарем полетел вперед – в воду. Плюхнувшись в реку так, что, наверное, слышно было на километр окрест, не пошел ко дну лишь потому, что вцепился в корягу, бросив поверх нее копье.

Быстрый поток схватил плав средство и поволок вперед, оставалось лишь держаться.

А где демон?

До меня вдруг дошло, что ворон больше не прижимается к груди. Я начал лихорадочно оглядываться, но тотчас же услышал знакомый голос.

Я сзади, тише, не крутись, не то увидят стражи.

«А где они?»

Почти уж здесь, как прикажу – нырни. И под водой держись, не вылезая. Узрят нас – мы с тобой мертвы, достать тебя я не смогу из смерти края.

И действительно, спустя какую-то минуту вновь послышался едва различимый шум протекторов по земле. Я задрал голову и увидел стремительно приближающийся луч света, скользящий над водой. На этот раз гейские паладины решили проверить реку.

Выродки чёртовы! Я набрал побольше воздуха в грудь, а уже спустя секунду меня догнал повелительный выкрик демона:

Под воду, живо, затаись!

И я соскользнул с коряги, держась за нее одними руками.

Под водой было сыро, холодно, неприятно, и, самое главное, отсутствовал кислород. И в лучшие годы мне удавалось продержаться в таком состоянии не больше полутора минут – как-то засекал на спор – да и то при хороших условиях. Назвать путешествие на коряге по ледяной речке таковыми не получилось бы даже в горячечном бреду, но выхода, опять же, не оставалось.

Я невидим, невидим, меня нет, это просто бревно плывет, ничего особенного, не на что смотреть! Сваливайте, гребаные гейские паладины, и отлюбите друг-дружку боевыми молотами где-нибудь подальше!

Секунды тянулись неимоверно медленно. Грудь с каждой секундой жгло все сильнее и сильнее, к горлу подступал ком, а перед зажмуренными глазами начали плясать разноцветные круги, но никаких сигналов от Айш-Нора не поступало.

Я… невидимка… Еще несколько секунд… и хлебну… воды…

Мысли путались, грудь едва не разрывало на части, сознание начало меркнуть, а сигнала всё не было.

Уже захлёбываясь, я и из последних силу потянулся наверх, к жизни.

Вынырнул и тотчас же глубоко вдохнул, давясь и кашляя. Несколько секунд жадно глотал воздух, не в силах отдышаться и лишь когда грудь перестала ходить ходуном, а сердце – биться о ребра, точно бешеное, огляделся. Ожидал худшего – остановившийся броневик и взвод пехоты с взведенными ружьями, но, как ни странно, ничего этого не было. Лишь вечерняя – или уже ночная – тьма, тихий плеск воды, да ехидные смешки спереди.

Я проморгался и едва не отпустил спасительную корягу. Прямо на дереве гордо восседал… здоровенный чёрный селезень с алыми глазами.

«Маскировка – мое почтение. Никто ни о чем не догадается».

Я спрятал ауру, а лик мой не увидят паладины, – уверенно ответил демон. – Как плавалось? Узрел ли ты подводные картины? Быть может, повстречал русалку ты в реке?

«Нет».

Что ж не вылезал?

«Очень смешно».

Ке-ке, – хрипло рассмеялся демон.

«Шутник, мать твою», – грубо подумал я, после чего мысленно выругался, предметно обрисовав, куда архидемон должен идти со своими шутками. – «Ты лучше скажи, долго ли нам еще? Скоро помру от холода».

Тут не кривил душой – вынырнув и подставив голову холодному вечернему ветру, я резко ощутил, как уходят силы. Руки и ноги моментально окоченели, а зубы принялись отбивать чечётку.

Чёрный селезень вместо ответа совсем по-человечески пожал плечами, после чего соскользнул в воду и поплыл вперед.

Видимо, долго.

Ничего не оставалось, кроме как ухватиться за дерево покрепче и отдаться на волю волнам, поверив в чудодейственную силу новоприобретенной магии.

***

В себя я пришел, когда уже забрезжил рассвет и обнаружил, что вместе с корягой валяюсь на берегу реки, а Айш-нор, нахохлившись, сидит рядом. Как долго мы плыли – черт знает. Сколько провалялся в отключке – неизвестно. Каким образом удалось пережить эту ночь, не имею ни малейшего понятия. Видимо, магия спасла, не иначе.

Впрочем – и это было совершенно очевидно – ненадолго, если я сейчас же не обогреюсь – сдохну без вариантов!

На счастье, спасительная коряга вывела нас с Айш-Нором к небольшой рощице, в которой удалось сравнительно быстро отыскать растопку. Затем, с затаенным страхом, я достал непромокаемый контейнер, убедился, что спички остались сухими, после чего сложил небольшую горку, тщательно перемешав сухие тоненькие еловые ветки с пучками мха и небольшим количеством бересты, найденной неподалеку.

Чиркнул спичкой и аккуратно поднес слабый огонек к коре. Он перескочил на нее, занялся, разросся, принялся за мох, вгрызся в тоненькую, сломанную в трех местах веточку, начал расти и пожирать угощение.

Я подбросил несколько сухих еловых лап, затем – пару палок побольше, и, наконец, когда пламя, взревев, устремилось вверх, ту самую волшебную корягу, вытащившую нас из проклятого леса.

Сырое дерево шипело и плевалось водой, не желая гореть и пришлось несколько раз подбодрить огонь валежником, но результат в итоге превзошел все ожидания – костер наконец-то разошелся в полную силу, и я сумел согреться, а потом – развесить мокрую одежду и содержимое рюкзака на просушку. Факелы сразу же бросил в костер – они так отсырели, что толку от них больше не было, остальное же, в принципе, получалось приспособить к делу. Даже изрядно размокшие галеты.

Желудок предательски заурчал, напоминая о том, что последний прием пищи был черт знает когда. И, что куда хуже, перед глазами все плыло и двоилось, тело окутала непонятная слабость, хотелось упасть и не шевелиться. И это никак не было связано с ночным купанием.

– Ты сил уж слишком много потерял, – провозгласил архидемон. – Пополни их, про пищу же не забывал?

– Забудешь тут, – буркнул я, вспоминая сырое сердце. – Ладно, попробуем, каково мясо двухтонных волков на вкус.

Дико не хотелось жрать непонятную хрень, но, хех, с волками жить, по волчьи выть.

Я отгреб в сторону горку углей, ножом срезал несколько толстых веток, соорудив из них Y-образные колышки, меж которых закрепил поперечную ветку. Получилось, конечно, не очень, но ничего лучше из подручных средств соорудить не вышло бы.

После этого достал один кусок мяса и нарезал его на тонкие полоски, которые и развесил на своем импровизированном шампуре. Хреново, но лучше так, чем никак. Съем только прожарившиеся части, а остатки выкину.

Приняв сие мудрое решение, добавил еще немного углей, чтобы усилить жар, и принялся ждать, подставив спину согревающему теплу.

Мясо приготовилось быстро. Подгорело снаружи и недостаточно запеклось внутри, оказалось жестким и пресным, однако после почти суток голодовки оказалось, что не так уж все и плохо.

Умяв в один присест то, что приготовилось получше, я повесил на свежую ветку еще одну порцию, запил водой из фляги и только после этого обратился к демону:

– Пернатый, а ты будешь?

– Сия мне пища не нужна, а ты питайся же, восполни силы.

– Понимать бы еще, как они работают.

Эх, вот бы мне хоть какой-нибудь простенький интерфейс со статами там, мана-баром, уровнем голода и прочими мелочами, жизнь стала бы проще… А может?

Я украдкой огляделся по сторонам. После чего прошептал:

– Инвентарь. Интерфейс. Статус. Вывести логи. Показать ману. Ну хоть что-нибудь, блин!

Увы, но мироздание нагло игнорировало законные попаданческие требования, намекая, что мое место явно где-то возле параши.

Ну да, ну да, пошел я на хрен. А как иначе, нас перетащили сюда, чтобы принести в жертву неведомой твари, чтобы получить взамен…

Я порылся в вещмешке и извлек кристалл. Влажный от воды, мерцающий в отсветах костра, он завораживал. Несколько минут я вертел драгоценность так и этак, не заметив даже, как ворон спустился вниз и замер подле.

– Подумать только, вот эта маленькая штуковина стоила жизни четырем неплохим людям, – пожаловался я своему контрактору. – Она действительно настолько ценна?

– Ценнее, нежели представить можешь ты. Она – энергия, что явью делает мечты. Дать свет и механизмы запустить колдун способен с нею. И за нее убьют, поверь, а потому – храни… Никто узреть не должен леса дар, используешь его, когда настанет время.

Я активировал магическое зрение и охнул. В руках словно зажглось маленькое солнце.

Елы-палы, да первый же колдун меня запалит!

– А его не заметят, ну, магическим зрением?

– Коль будет не в руках – то нет. Кристалл сей станет не активен.

– Ладно, уберу обратно. Нормально же? Точно не заметят?

Архидемон совсем по-человечески вздохнул и посоветовал спрятать Душу Леса. Я так и сделал.

И правда, стоило только выпустить сокровище из пальцев, как невероятный слепящий свет пропал. В водонепроницаемом чехле лежал всего лишь обычный драгоценный камень, только и всего.

– А почему так? – задал я очередной вопрос.

– Душа – то артефакт, а значит, коли не включить, в нем силу спящую узреть не выйдет, – пояснил Айш-нор.

Я нахмурился. Выходило, что любой магический артефакт до того, как его берут в руки ничем не выделяется? Или его сперва нужно активировать? Но я же, вроде, ничего такого не делал.

– Мозги плавятся! – пожаловался я Айш-нору и запросил пояснений.

Архиемон ответил, что – таки да – артефакт следует включить и только тогда он начнет фонить в магическом зрении. Причем, чем сильнее предмет, тем мощнее его аура. Та же фигня и с магами – пока не начнешь колдовать, тебя очень сложно вычислить, но вот как только кастанешь первое заклинание… Тогда, дружок-пирожок, готовься. Если, конечно, ты не умеешь скрывать свою ауру или выдавать ложную. Оказывается, чародеи и на такое способны. И ауру артефактов могут прятать. А Душа Леса – она относится к самоподдерживающимся магическим предметам, и для полной ее засветки достаточно просто взять камешек в руки, причем – кому угодно.

Спустя пять минут этой лекции мозги уже не плавились, они начали закипать.

– Вообще не понял, как работает это ваше колдовство. Объяснишь подробней?

– Потом, в пути я расскажу, что должно, а сейчас не след. Настало время есть, отдыхать и спать. Даю я слово, что враги не смогут нас тобою здесь достать.

– Почему?

– Незримая защита уж возведена над этим местом, что отведет ненужный взгляд отсель, и станет вмиг врагу неинтересно, что дым стремится в небеса, поверь. Цени, о смертный, сам Айш-Нор живот твой сберегает! Не всем такое счастье в жизни выпадет.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я компаньона, потянувшись ко второй порции волчатины. – Кстати, понимаю, что поздновато спохватился, но не могу не спросить: а я не траванусь этим демоническим мясом?

– Нет, никогда. Ты не отравишься, не заболеешь и простудой. И легких воспаление тебя не ждет. Болезнь, любая, что ни будет, все мимо, по дуге пройдет. То дар земли Судий отважным смертным, что договор решили заключить. Благодаря нему, тебе, ничтожный, язык Дамхейна не придется изучить. Слова поймешь ты сразу, без проблемы, их магия начнет переводить.

Демона прямо-таки переполняла гордость за замечательную контрактную магию своего народа. Это было видно невооруженным взглядом, и я решил еще раз поблагодарить своего спасителя. Тем более, дары эти, действительно очень полезны. Чудо, что никто не загнулся от местных болезней в первые дни нахождения в столице Эйри. Хотя погодите-ка …

Вспомнился наш чихающий и кашляющий попаданческий строй.

Ну да, ну да одноразовые герои. Три-четыре дня протянут, а потом могут дохнуть хоть от клыков, хоть от местных болезней. А чего еще ждать от гейских паладинов? Мрази!

– Еще раз выражаю свою самую искреннюю благодарность, – от всего сердца произнес я. – Без тебя я бы умер, и понимаю это, а потому не нарушу своего обещания и помогу, чем смогу.

Ворон кивнул и упорхнул на свою ветку. Видимо, он больше не желал говорить. Ну ладно, мы люди не гордые, тем более, все уже сказано. И я вгрызся в очередной кусок мяса.

До ночи еще было немало времени, а перемещаться по вражеской земле при свете солнца рискованно. Значит – отдыхаю и набираюсь сил, они мне понадобятся. Понять бы еще, для чего. Куда мы пойдем и что будем делать с этим магическим кристаллом, набитым до краев энергией? Может, с его помощью смогу соорудить портал домой? Ладно, спрошу Айш-Нора попозже. А сейчас, закончить с делами, проверить одежду – высохла ли – и спать.

***

Бронегруппа вернулась в столицу с рассветом и Риманн сын Махона отправил Лехри встречать бойцов. Тот появился спустя полчаса в сопровождении четырех носильщиков, тащивших бронированную шкатулку, и писца. Шкатулка была водружена на рабочий стол и Лехри открыл ее.

Щелкнули запоры, откинулась металлическая крышка, и Риманну предстала изумительная картина: шестнадцать самых разнообразных Душ Леса. Тут были и рубины, и алмазы, и сапфиры, и аметисты, и даже один черный опал! Настоящее сокровище, ценность которого сложно выразить деньгами.

Риманн прикрыл глаза и блаженно провел пальцами по полированному боку одной из Душ. Он сразу ощутил энергию, бурлящую внутри драгоценного камня. Энергию такую желанную, такую теплую, такую сочную…

«Сколь же великое блаженство должны были испытывать древние, владея бескрайними запасами дэвингрисиалов», – с грустью подумал он. – «Интересно, ценили ли они то, что было даровано самой природой?»

Глупый и никчемный вопрос. Реальность такова, какова она есть и нужно твердо смотреть ей в глаза. Те времена ушли навсегда, а им – тем, кто выжил – приходится сейчас довольствоваться крохами былого величия.

«Зато наш контроль над энергией несравнимо выше, нежели у предков», – подумал Риманн, понимая, что это достаточно слабое утешение. С тем же успехом можно было сказать, что умирающий от жажды гораздо рациональнее использует крохи воды, кои удается собрать. Это будет правдой, но лишь отчасти.

Он вздохнул и взял один из кристаллов в руки, затем открыл глаза и принялся внимательно изучать его. Очень хотелось зачерпнуть чуть-чуть энергии – Душа Леса неизменно манила, обещая восхитительные возможности – но Риманн, как и всегда, поборол искушение. Отряд, занятый сбором драгоценных кристаллов, формировался только из людей, способных на подобное.

«Да и нет в том прока, мой резерв заполнен, равно как и десять стандартных накопителей. А посему Душам Леса ничто не грозит с моей стороны».

Тщательно проверив первый камень, он перешел ко второму, затем – к третьему. Обязанность высшего паладина заключалась – помимо прочего – и в осмотре добычи, приносимой из заповедного места. Солдат прямо сейчас проверяли люди из службы внутренней безопасности – не утаил ли кто драгоценность? Сами же камни должно инспектировать паладинам.

– Богатый улов, – заметил Лехри, широко улыбаясь. – Давно у нас не было столь удачного Белтейна.

– Весна, природа оживает, – меланхолично заметил Риманн, доставая очередной камень и внимательно всматриваясь в него магическим взглядом. – Белен, быть может, и мертв, как прочие боги, но какая-то частичка его все еще защищает нас.

– Как же, – улыбка на лице Лехри стремительно исчезла, уступив место оскалу, и юноша впился ногтями в левую щеку, яростно расчёсывая ее. – Эти твари все подохли, не защитив Старого Мира, позволив тому ухнуть в бездну Последней Войны. Лишь Морриган осталась с нами, лишь она оберегает верных, лишь ей можно возносить молитвы.

– Богиня войны выжила потому, – Риманн отложил драгоценный камень и бросил короткий взгляд на охранников и писца, которые постарались слиться с мебелью и не привлекать к себе лишнего внимания, – что эта самая война стала нашим скорбным уделом. Но тщу я себя скромной надеждой на возрождение богов древности, кои поведут род людской в другую – более светлую эпоху. Впрочем, ученик, мы уже не один и не два раза обсуждали с тобой это.

Он улыбнулся Лехри и тот моментально переменился в лице, ответив наставнику честной и искренней улыбкой.

– Скажи, светлейший, были ли трудности с иномирянами? – Риманн решил вернуться к основной теме разговора.

– Нет. Скот в этот раз попался послушным и сделал все, как требуется.

– Были ли какие-нибудь странности?

– Нет, учитель, все прошло так, как и должно быть.

– Мелочи, на которые следовало обратить внимание?

– Нет.

Этот диалог был такой же рутиной, как и проверка камней, однако Риманн – человек, приложивший руку к написанию инструкций и правил работы в заповедном лесу, – не собирался отступать от протокола.

– Хорошо, – он взял последний кристалл – тот самый черный опал – несколько минут вращал его в руках и, наконец, положил обратно в ларец, закрыл крышку и запечатал его Сигилом Молний – одним из мощнейших своих защитных заклятий. – Лехри, твой черед.

Молодой человек поставил Имя Огня.

Пару секунд стихии бушевали на поверхности ларца, затем все успокоилось.

– Акт, – потребовал Риманн, и писец тотчас же передал необходимую бумагу в двух экземплярах.

Внимательно изучив документы, высший паладин расписался и передал их ученику, который повторил его действия.

– Все, можете нести, – распорядился он.

Воины тотчас же подхватили окованные ручки и, сопровождаемые писцом, покинули рабочий кабинет высшего паладина. Там их уже ждали два десятка бойцов сопровождения, которые должны были обеспечить безопасность на пути к главной сокровищнице Эйри.

– Мы обеспечили работу фабрик, получили топливо для бронемашин, и сверх того – электрифицировали половину королевства на ближайшие полгода. И еще отложили пять камней про запас. Достойная цена за сотню загубленных душ? Как мнится тебе, ученик? – с грустью поинтересовался Риманн.

– Да, наставник, – в голосе старшего паладина не было и капли иронии.

– Вот и мне также, – еще раз вздохнул Риманн. – Эх, не молодею я, пора на покой, в усадьбу, заняться садом…

– Вы наговариваете на себя, наставник. Сияющему уже больше ста лет, а он не торопится уходить с престола, – произнеся это, Лехри бросил короткий взгляд по сторонам и на всякий случай добавил, – да продлит Морриган годы нашего достойного короля!

– Магия сияющего редка и могуча. Он, пожалуй, сможет прожить еще столько же даже без помощи Агны. В себе ж я сомневаюсь.

– И, тем не менее, я не приму вашего ухода, – совершенно серьезно ответил юноша.

– Да я и сам не уйду, – в третий раз вздохнул Риманн, садясь за рабочий стол и убирая копию акта в сейф. – Не могу свалить работу с этой лесной тварью на тебя. Боюсь, что в один прекрасный день она достигнет поставленных целей и вот тогда-то мы пожалеем о дармовой энергии, что брали столь бездумно.

Лехри слушал, не перебивая. Это тоже был один из многочисленных повторяющихся диалогов, особо не менявшихся за годы, что паладины работали вместе.

– Но сияющий сам решил, что награда стоит риска.

– И я до сих пор не согласен с ним.

Паладины одновременно вздохнули, наконец, Лехри, улыбнувшись, произнес:

– Кстати, наставник, до начала испытаний остается все меньше времени, вы ведь приедете? Ничего не изменилось?

Он не стал вслух говорить, о чем идет речь, но этого и не требовалось – Риманн прекрасно понимал, что имеется в виду и сам буквально отсчитывал минуты до означенного срока.

– Да, я буду при сем присутствовать. Если все получится, мы сделаем серьезный шаг вперед, коий, возможно, позволит прекратить заигрывания с Матерью Леса.

«Хотя кого я обманываю», – горестно подумал он. – «Сияющий ни за что не откажется от драгоценных камней, а значит, еще много, очень много душ лягут под основание незыблемого монолита по имени Эйри».

Эта мысль неприятно царапнула где-то внутри, но он привычно задвинул ее подальше, туда, где в казематах разума прозябала совесть. Ведь когда на одной чаше весов находятся жизни сотен тысяч, а на другой – просто сотен, выбор очевиден.

И все-таки, сегодня сердце ныло особенно сильно.

– Лехри, точно ничего не случилось? Что-то у меня на душе не спокойно. Я, конечно, не провидец, но чутью своему доверять привык.

Интуиция никогда еще не подводила Риманна, и сейчас она не переставала мучать его. Он не стал бы членом Малого Совета, если бы не научился еще с юных лет доверять этому странному чувству, время от времени всплывающему из глубин сознания. Нет, возможно, все-таки какие-то зачатки дара провидцев у него действительно были…

– Нет, учитель, ни один из патрулей не обнаружил ничего важного. Хотите, я отправлю людей для дополнительной проверки?

Риманн задумался на несколько секунд, затем – кивнул.

– Да, выдели для этого, пожалуй, роту светлого Фаррела, сына Конхобара. Он достаточно понимающий человек для того, чтобы уважить стариковскую блажь, и достаточно въедливый, чтобы не пропустить что-то по-настоящему важное.

– Слушаюсь, о просветленный, разрешите идти?

– Иди. И не забудь к вечеру подготовить отчет и сдать все оборудование. Теперь оно понадобится лишь на Лугнасад.

– Будет исполнено.

И юноша ушел, а Риманн удобнее устроился в кресле и прикрыл глаза. Беспокойство улеглось столь же неожиданно, как и поднялось. А раз так, остается ждать вестей от Фаррела. Ждать же он умеет.

Глава 6.

– Проснись, о смертный, в путь пора! Зовет уж солнце над главою!

Истошный вопль прямо в ухо заставил меня подскочить.

С трудом стряхивая остатки сна, я осоловело смотрел по сторонам, не понимая, что вообще происходит. Перевел взгляд на ворона, затем наверх, туда, где сквозь переплетение ветвей пробивались тонкие лучики солнца.

– Я что, дрых почти сутки?

Демон важно кивнул, после чего перелетел к потухшему костру и уселся на сушащиеся штаны.

– Скорей, быстрей, не время мешкать, ты силы уж восстановил. Нам должно в путь идти поспешно, доколь враг о себе не заявил.

В словах Айш-нора присутствовало рациональное зерно – мы все еще находились на землях гейских паладинов и уплыли от заповедного леса не так и далеко, а значит, любой не в меру ретивый разведчик может поставить крест на чудесном спасении.

И отобрать мой билет домой!

Эта мысль заставила проверить драгоценный камень. Тот никуда не делся, и я принялся собираться. Хотелось перекусить, но утоление голода, однозначно, могло и подождать. Сейчас следовало делать ноги и как можно быстрее.

– И куда же мы пойдем?

Ворон довольно каркнул. Было видно, что ответ на вопрос уже готов и он доставляет ему истинную радость.

– Я чую след, что дышит древностью седою, идти нам надлежит на северо-восток.

– И что там будет? – не понял я. – Что за след, о чем идет речь?

– То друга старого послание магической строкою. Он жив. Он ждет. Прийти он сам не смог.

Я скептически посмотрел на Айш-нора. С чего это он думает, что старый друг именно ждет, а не кормит червей сотню-другую лет? Если послание древнее, легко может оказаться, что срок его годности истек.

– Ну, раз ты так говоришь…

Демон недовольно заворчал.

– Да, двести лет прошло, но для таких как мы они – пустяк. Он ждет, я знаю, верю, чую. Иначе б не оставил знак…

– Ладно, ладно, – я замахал руками, давая понять, что не имею ничего против поиска старого кореша своего контрактора. – Нам, в принципе, пофиг, куда идти, главное – подальше от гейских паладинов. А если твой друг сможет подсказать что-нибудь дельное, так вообще круто будет. Давай поищем его. Но по дороге зайдем в город, постараюсь сбыть что-нибудь из своих вещей и пополнить наши запасы, а то скоро придется перейти на волчатину отнюдь не для восполнения магической силы.

– Идет, – тотчас же согласился Айш-нор.

– Вот и отлично. А ты знаешь, где именно этот старый друг может обитать и почему его не прикончили до сих пор?

– Сие неведомо мне, смертный, сейчас важней покинуть этот край презренный, что скорбной стал тюрьмой моей. Уйдем из Эйри – разберемся, получим время все понять. Составим план, обзаведемся нужным, и будем вместе исполнять.

– Полностью согласен! – воскликнул я, убирая просохшие пожитки в вещмешок и закидывая его за спину. Замотал руку тряпьем, поправил куртку, проверил, что ничего не видно.

На поясе уже почти привычно угнездились нож и арбалет, а в руке оказалось спасительное копье.

– Пошли, птичка, поглядим на большой мир.

***

Вышеупомянутый большой мир не впечатлял.

Выбравшись из леса, мы направились по дороге на восток. Не то, чтобы этот маршрут чем-то уж так отличался от остальных, но перед западом у него имелось одно серьезное преимущество – каждый шаг отдалял нас от логова гейских паладинов. Вот только шагать оказалось невыносимо скучно!

Ни плеера, ни смартфона не было, а единственный попутчик отказывался болтать, сославшись на то, что не следует привлекать внимания. Чьего внимания – вопрос отдельный. За полдня, что мы шли, не встретили никого, кроме зайца, нагло перебежавшего дорогу прямо перед моим носом. Я даже к арбалету потянуться не успел, как косой скрылся в придорожной канаве, всем своим видом поясняя, что же именно он думает о бездарных путешественниках между мирами.

Говоря откровенно, лишь наличие дороги, а также – столбов с проводами, свидетельствовали о наличии цивилизации. Ну, или хотя бы какого-то ее отголоска.

Ближе к вечеру мы добрались до заброшенного хутора, и снова – ни души.

– Прямо какая-то зона отчуждения, – буркнул я, с опаской поглядывая на черные зевы окон. – Ну нахрен, валим отсюда пока целы.

И, отклонив предложение Айш-нора об отдыхе, упрямо продолжил двигаться вперед. Мышцы ныли, в груди хрипело и клекотало, но я упрямо переставлял ноги, одновременно активировав магическое зрение – очень уж не хотелось зажигать огонь. Я пробыл в новом мире меньше недели, но уже усвоил главное его правило: не отсвечивай! Во всех смыслах.

Открытым оставался вопрос о том, как сильно оно тратит магические силы. Увы, полоска маны отсутствовала, а потому я не мог узнать, сколько там осталось поинтов и не пора ли пить, а точнее – жрать – волчий синий поушен.

К слову о магии…

Слушай, Айш-нор, объясни подробнее, как работает это ваше демоническое колдунство. Вот получил я ручку, могу лупить молниями и видеть ночью. А что дальше? Ну, как качаться? Набивать уровни и использовать умения? Или, может, культивировать камни силы в почках и желчном пузыре, соедиять их в мега источник ци и осваивать что-нибудь еще? Или во время битвы, в самый тяжкий момент, буду обретать новую магию?

Ворон взлетел с плеча и завис в воздухе. Во взгляде его читалось откровенное сомнение в моих умственных способностях.

Он открыл уже клюв, дабы высказать все, что думает, но неожиданно захлопнул его, резко обернулся, и в следующую секунду внутри моей черепной коробки взорвался приказ:

С дороги! Прочь! Беги в чащобу!

Я не стал задавать вопросы, раздумывать или тратить время на что-нибудь столь же бесполезное, вместо этого стремительно прыгнул в сторону и рванул под укрытие живой изгороди, аккуратно высаженной позади линий электропередач. Или все-таки телефонных столбов?

Как оказалось, ретирада была совершена в самый подходящий момент – спустя каких-то две минуты на дороге появились десять всадников в хорошо знакомой форме Эйри. Правда, вместо карабинов и автоматов парни были вооружены магическими жезлами, в навершии каждого из которых красовался большой прозрачный кристалл, и кавалерийскими палашами. Но ни серые шинели, ни кирасы никуда не девались. Более того, комплект дополняли наручи, поножи, шлемы и латные юбки, прикрывающие пах и бедра.

Ну прям, железнобокие, драть его в сраку, Кромвеля, отправившиеся на матч по квиддичу. А где, спрашивается, цокот копыт? Они каким-то образом скрыли его? Опять магия?

Я постарался стать как можно незаметнее и слиться с местностью. В прошлый же раз прокатило, может, и на этот раз обойдется?

Головной всадник внезапно остановился и вскинул руку вверх. В ту же секунду отряд превратился в подобие ежа, во всю сторону ощетинившегося жезлами. Командир очень внимательно огляделся, и, наконец, уставился в то место, где прятался я.

Нет, нет, нет! Ты не видишь меня, не видишь!

Живот скрутило судорогой ужаса, во рту пересохло, а лоб сразу же покрылся холодной испариной. Я вжался в землю, стараясь погрузиться в нее, превратиться в маленького жучка, невидимого и неслышимого. Кажется, даже дышать перестал.

А ведущий, меж тем, медленно, почти лениво вскинул жезл. На миг стало светло, как днем, и в мою сторону помчался сгусток огня, на ходу принимающий форму стрелы.

Я зажмурился, ожидая страшную боль и заслуженный конец, но неожиданно где-то справа раздался грохот, тело обдало жаром, а затем наступила блаженная тишина.

Чуть-чуть приоткрыв глаза, с трудом осознал одну простую истину – пронесло. Огненный шар ударил в десятке шагов от укрытия. Хотелось облегченно вздохнуть, но расслабляться не следовало – сразу два всадника спешились и совершенно бесшумно направились к месту, куда попал огненный шар. Я хотел было дернуться, но тут внутри головы раздался приказ:

Лежи, не шевелись, о смертный.

Я сглотнул, но повиновался. Рядом с лицом на землю опустился кованый сапог, а с дороги раздался голос:

– Ну чего?

– Вот, нашел!

Я осмелился посмотреть наверх и увидел всадника, стоявшего буквально в полуметре от моего убежища. Он держал на вытянутой руке хорошо прожаренную тушку кролика, демонстрируя ее магу.

– Господин лейтенант, тут ничего, кроме ужина.

– Ясно, возвращайтесь, – зычно отозвался головной всадник. – Но мне точно показалось, что там кто-то притаился под покровом невидимости.

– Да кому это надо? – подал голос еще один из бойцов. – Что, боишься лазутчиков-манусов? Ты еще скажи, что пожиратели решили к нам наведаться из-за гор.

– Разговорчики! – рыкнул лейтенант и смешки тотчас же угасли. – По коням, ночь еще молода!

Спешившиеся всадники заняли место в строю и отряд двинулся вперед, скрывшись в ночной тьме. Спустя пару минут ничто, кроме догорающего куста не напоминало о встрече с разъездом и смерти, вновь прошедшей стороной.

– Спешить нам следует, уходит время, – ворон вынырнул из мрака и спикировал мне на голову.

– Да, согласен, – с трудом поднявшись, я окинул дорогу мрачным взглядом, затем решительно направился на восток, прячась за живой изгородью.

Желание задавать вопросы вообще и о магии в частности угасло само собой. Вот свалим из Эйри, тогда и разберусь, что и как тут работает, а пока – ноги в руки, и драпать!

На ходу перекусив, я продолжил идти, плюнув на усталость. Ни одной лишней минуты мне не хотелось находиться на землях гейских паладинов!

И упорство оказалось вознаграждено – глубокой ночью мы добрались до укрепления, расположенного на берегу неширокой, но бурной речки. Выглядело оно и впечатляюще, и странно одновременно. Приличных размеров, явно способное принять роту. По периметру его окружали бетонные блоки в человеческий рост, с проделанными бойницами. Несколько вышек, обложенных мешками с песком, контролировали окрестности. Внутри виднелись крыши бараков и хозяйственных построек. Все это великолепие в три ряда опутывала колючая проволока, а в магическом зрении легко различались всполохи чар, куполом накрывающих импровизированную крепость.

– Граница, – одними губами прошептал я. – Спасены!

Сомнений в том, что тут заканчиваются владения гейских паладинов, не было и быть не могло. По той простой причине, что тут же исчезала и хорошая дорога. То, что магическое зрение позволило рассмотреть за мостом, можно было назвать в лучшем случае грунтовкой. Причем хреновой. Даже в родной Ленобласти и то лучше.

Я спрятался, прикидывая, как бы теперь перебраться на другую сторону.

Идти на мост как-то не хотелось. Судя по всему, меня не заметили стараниями Айш-нора, но вот хватит ли его сил, если мы в наглую попремся напролом? Не уверен. К тому же, бойцы что-то говорили о пологе невидимости. Наверное, уж на заставе у них должно найтись что-нибудь снимающее его. А что из этого следует?

Я покосился на речку.

Что придется опять немного намокнуть, да.

Заложив хорошую дугу севернее пограничного пункта, направился к воде. Старался идти тихо, пригибаясь, и прячась за укрытиями, которых тут было до обидного мало. Каждую секунду ждал рева сирен, взлетающих в небо сигнальных ракет и хищного стрекота пулемета, злого, аккуратного, короткого. Смертельного. Но, кажется, удача в последние дни повернулась ко мне лицом, потому как до берега удалось добраться без проблем. Ну, либо меня продолжал прикрывать Айш-нор, черт знает. Этот пернатый хрен вообще не распространялся о своих возможностях.

Я вошел в ледяную воду. Ноги едва не свело судорогой, одежда тотчас же намокла и принялась усиленно тянуть на дно, вещмешок активно помогал ей в этом. Второй раз за два гребаных дня я проводил сеанс экстремального купания. Так, глядишь, стану гребаным моржом, если не сдохну раньше!

Вода очень быстро дошла мне до пояса, затем – до груди, после – по шею. Я поплыл. Течение подхватило, стремясь закрутить и утянуть за собой, и мне пришлось приложить все силы для того, чтобы худо-бедно продвигаться вперед. Не знаю, каким чудом – что-то в последние дни многовато этих самых чудес – но я сумел перебраться на другую сторону и рухнул без сил, развалившись на холодной гальке.

– Сделал, – прошептал я, с трудом переводя дыхание. – Выбрался… Живой. А теперь… Прочь отсюда!

***

До самого утра я шел исключительно на коктейле из страха, злости и силы воли. Не жалуясь, не останавливаясь, не отдыхая. Перехватил по дороге пару кусков волчатины и немного галет, и – вперед, переставлять ноги. Прочь от гребаных гейских паладинов, их чертового леса, ублюдочных патрулей и всей этой хрени!

Через пару километров после реки вернулся на дорогу – если полное выбоин, ям, заполненных остатками воды и подсыхающей грязью, нечто можно было так назвать – и, никуда не сворачивая, двинулся прочь.

Шёл бодро, не останавливаясь, не обращая внимание на гудящие ноги, и когда на востоке забрезжило солнце, я успел удалиться от осколочного королевства, пожалуй, на добрых десять километров. По крайней мере, казалось именно так. Устал, как собака, хотел жрать, как собака и был зол, как… эм-м-м, собака, да. И, тем не менее, оставался доволен собой.

Спрятался в укромной рощице, вздремнул где-то до полудня и со свежими силами продолжил путь.

Айш-нор еще после нашего эпичного форсирования водной преграды забрался в вещмешок, улоговился в нем и уснул, буркнув, что потратил слишком много сил, прикрывая тупого смертного от неминуемой гибели, подтвердив мои предположения о том, что чудесное ночное спасение – заслуга его. Побег из леса, если так подумать, тоже.

Это, в принципе, логично – откуда у меня может взяться достаточно могущества и опыта для того, чтобы правильно навести иллюзию и удерживать ее в течении долгого времени, особенно, если я в душе не знаю, как подобная хрень вообще организуется? Правильно, неоткуда. Другое дело – архидемон. Даже изрядно ослабленный, он должен уметь всякие интересные штуки.

Я шел и шел, и снова шел. Солнце начало клониться к горизонту, затем – стало скрываться за ним, озаряя мир алыми всполохами заката.

Когда до сумерек оставалось всего ничего, я наконец-то нашел подходящее для привала место – небольшой аккуратненький лесок, застрявший меж весенних лугов и полей, казавшихся тут бесконечными.

В лесу, едва ли не на опушке, набрел на неплохую лагерную стоянку, возведенную неподалеку от дороги: кострище, обложенное камнями, несколько поваленных стволов вместо лавок, даже немного растопки.

Наскоро нарубив дров – спасибо топору, оставшемуся от Вирота – и разведя костер, я, наконец-то, сумел нормально поужинать, после чего – заняться своим внешним видом. Как смог, причесался и смыл грязь с лица, почистил одежду, потом – воспользовался зубным порошком. К сожалению, в заповедном лесу у меня не хватило мозгов спрятать его в непромокаемый контейнер, а потому все размокло, превратившись в мерзкого вида массу, пахнущую мятой, но выбирать не приходилось. Меньше всего на свете мне хотелось знакомиться с местными стоматологами.

После этого я стянул тряпки с руки и еще разок перевязал все, стараясь не оставить ни одного открытого участка. Сложнее всего пришлось с ладонью и пальцами, но в целом, получилось сносно. Даже если приглядываться, легко можно подумать, что это – всего лишь бинт на обожженную конечность. Но, по-хорошему, следует как можно скорее найти перчатки.

Впрочем, этим займусь уже не сегодня.

Сейчас же оставалось лишь подкидывать время от времени растопку в весело трещащий костер, да жевать очередную галету.

Я согрелся и осоловел от еды, то и дело проваливаясь в дрему. Наверное, спать не следовало, но после двух дней на ногах буквально валился с этих самых ног. И пять-шесть часов утреннего сна не могли полностью решить проблему.

В какой-то момент я однозначно вырубился, потому что, когда незнакомый голос вырвал мозг из сладкой дремы, костер уже почти потух, а на небосклоне сияли обе луны этого странного мира.

– Здрав будь, охотник.

Я дернулся и, обернувшись, увидел, что к костру подходят двое. Первый: коренастый мужчина лет сорока-пятидесяти, загорелый почти дочерна, с мясистым носом, мощным лбом, изборожденным морщинами и умными карими глазами. Второй – его молодая копия.

Оба были одеты в видавшие виды куртки из плотной ткани, снабженные капюшонами, черные штаны и белые рубахи. На головах у них покоились соломенные шляпы, а ноги защищали легкие тканевые обмотки. На сапоги, судя по всему, у местных денег не хватило. Неясным оставался вопрос, отчего это они не соорудили хотя бы лапти, но я решил не озвучивать его. У каждого путника за спиной примостилась котомка, из чего попаданец заключил, что идут они либо в город, либо из него.

Больше всего они походили на крестьян, решивших отправиться на рынок и продать там чего-нибудь. И это было удачей. Если смогу разговорить их смогу хотя бы понять, в какую сторону двигаться дальше.

Я постарался улыбнуться и максимально дружелюбно и произнёс:

– Доброй ночи, куда путь держите?

– Недалече, – ответил старший крестьянин, – в Скери.

– Скери?

– Да, охотник, если дозволишь обогреться, расскажу про него.

– Конечно, прошу, – я подвинулся, освобождая место подле костра и крестьяне присели, сняв поклажу.

– Скери – городок в паре миль к востоку от границы, – охотно пояснил старший, – а ты не слыхал о нем?

– Я путешествую, – ответил я. – Сегодня здесь, завтра – там, иду, куда глаза глядят. Сейчас, вот, прибыл в ваше королевство.

– Издалека пришел, стал быть? – ласково улыбнулся старик, – таперича уяснил.

– Расскажете про город?

– Чего б не рассказать, погутарим, конечно, вот только на трезвую голову чегой-то болтать, не желаешь самогоночки чутка?

Чувство опасности резко взвыло, и я ощутимо напрягся. Ага, ищите дурака!

Нет, в других обстоятельствах я, может быть, и попытался бы немного снять напряжение русским национальным способом, но не сейчас же – посреди ночного леса, да еще в компании двух незнакомцев.

– Кар! – раздалось с ближайшей ветки…

Я дернулся и тряхнул головой, после чего моргнул и протер глаза.

А о чем я только что думал? Не помню…

– Так что? Выпить не желаешь? – произнес старший крестьянин.

В других обстоятельствах я, наверное, отказался бы. Но за последние дни столько всего свалилось на голову, я так устал и замерз, что предложение пропустить кружечку-другую воспринял точно манну небесную.

Где-то на самом фоне сознания билась мысль о странности и неправильности происходящего, но я задвинул ее в дальний угол. Желание бухнуть стало поистине нестерпимым.

– Почему нет? Выпью, если нальете.

– Нальем, нам не жалко, – старший кивнул сыну, тот быстро нашел в бауле небольшую флягу и передал ее отцу.

Крестьянин аккуратно вытащил пробку, понюхал, облизнул губы и сделал небольшой глоток.

– Ох, хороша, зараза! – выдохнул он, передавая флягу, – таперича твой черед, мил человек.

– Спасибо, – я принял дар и сделал глоток.

Рот сразу же обожгло, из глаз полились слезы, а когда проглотил напиток, то едва не упал с бревна. Такой лютой сивухи за всю свою жизнь не приходилось пить ни единого раза! Но – да – действительно, зараза оказалась хороша.

Даже после одного небольшого глотка перед глазами все поплыло и закружилось, а уж когда болтливый знакомец передал флягу для второй порции, меня откровенно повело.

После третьего раза я практически перестал соображать, лишь краем уха слушая истории о том, какой Скери хороший городок, сколько в нем интересного можно найти и купить, какие замечательные ремесленники обитают на рынке, и как им с сыном повезло встретить меня – калику безродную – потому что за вещи, снятые с трупа, получится выручить немало денег.

– Что? – последние слова, с трудом пробившиеся сквозь алкогольный дурман, показались странными и я попытался подняться, но было уже поздно.

Не принимавший участия в возлияниях сын крестьянина когда-то успел зайти за спину, и в следующую секунду правый бок разорвало чудовищной болью – туда вонзился нож. А затем – в левый бок, в спину, снова в спину и, наконец, в горло!

Я повалился, хрипя и пытаясь зажать перерезанное горло руками, но все было без толку. В голове билась лишь одна мысль: «Умру, я сейчас умру, умру! Не хочу, Господи, не хочу! НЕТ!!!»

Я не понял, что произошло после, однако сперва перестала литься кровь из горла, затем – вернулась возможность дышать, после – утихла боль в боках и спине. Спустя еще пару мгновений я понял, что жив и, самое главное, могу двигаться. Еще несколько секунд спустя пришло осознание, что крестьяне перестали интересоваться жертвой, сиречь – мной. Действительно, оставив умирающего – по их мнению – человека за спинами, они увлечённо потрошили его вещи.

Мои вещи!

Я ощутил, как внутри разгорается пламя ярости, тихо поднялся, сжимая и разжимая пальцы магической руки.

Гребаный мир с ублюдочными мудаками! Меня тут что, каждая собака хочет прирезать или застрелить? Что с вами всеми не так?!

Последние слова, кажется, проорал вслух, потому что неудачливые убийцы резко обернулись. И в этот самый миг я вытянул свою новоприобретенную руку вперед, почти скопировав действия командира конного разъезда, и отдал мысленную команду: «убей»!

С кончиков пальцев сорвались алые молнии. Они врезались в человеческие тела, отбрасывая те на несколько метров, обжигая, уродуя и коверкая. В воздухе повис тошнотворный запах горелого мяса и экскрементов. Всего одна атака наповал срубила старика – его голова буквально лопнула, забрызгав окрестности кровью, ошметками кости и мозга. Один глаз покойника прилетел точно к ногам, уставившись на меня в немом укоре, второй забросило куда-то в кусты.

Младшему досталось меньше, но не нужно было обладать медицинским образованием, чтобы понять: если крестьянин не умеет исцелять смертельные раны, он не жилец. Молнии превратили его грудь в сплошной ожог, оторвали левую руку в локте и обезобразили лицо. Глаза юноши лопнули, и теперь он извивался, подобно червяку, вопя от боли и зовя отца.

– Татка, таточка, где ты? А-а-а, больно! Больно! Таточка, помоги! – надрывался умирающий, а я стоял, и тупо переводил взгляд с него на его отца, потом – на свою руку, затем – снова на него.

Несколько секунд потратил на осознание произошедшего, после чего повалился на колени и, наклонившись выблевал все, что только было в желудке. Меня рвало без остановки, наверное, минут пять, и, если бы хоть кто-то пожелал, он бы с легкостью завершил начатое крестьянами, потому как сопротивляться сейчас не было ни малейших сил.

– Я убил человека, – шептал я, исторгая ужин, – убил, разорвал его голову на куски, она лопнула, точно переспелый арбуз. Я… убийца…

Наконец, очередная порция рвоты покинула тело, и я кое-как пришел в себя.

И в этот самый миг над головой раздался до боли знакомый голос:

– Врагов ты оборол, теперь добей. Не должно оставлять в живых того, кто увидал багровый всполох магии твоей!

От этих простых, но страшных слов у меня потемнело перед глазами.

– А других способов нет?

– Нет! – рявкнул ворон. – И не смей жалеть! То враг твой, кровник. То твой долг, удел и бремя. Себе он вырыл сам могилу… Он нападал, убить тебя хотел и потому не может быть иначе. За кровь – лишь кровь цена, а посему, ему платить, тебе взимать же виру!

– Но я… не хочу.

– Не важно, жаждешь смерть ты принести, иль нет. Коль добр, даруй покой, а не отмщенье. Бери копье, недрогнувшей рукой жизнь оборви, не требуя прощенья.

Точно в подтверждение его слов раненый в очередной раз завыл, пытаясь здоровой рукой нащупать отца.

– Таточка, где ты, где?!

В этом крике было столько боли и отчаяния, что я решился: поднял с земли копье и подошел к раненому, замер над ним, занеся оружие. Меня трясло, хотелось бросить все и убежать прочь, а еще лучше – проснуться.

Но я, увы, не в кошмаре. Я в аду при жизни. А значит…

Руки перестали трястись, страх спрятался где-то в глубине, а сердце преисполнилось решимостью.

– Прощай и прости, – прошептал я своему несостоявшемуся убийце и с силой вонзил острие тому в голову, пробивая пустую глазницу и поражая мозг.

Раненый дернулся, замер и обмяк. Все закончилось.

Я на ватных ногах подошел к трупу старшего, подобрал валяющуюся рядом флягу, после чего приложился к ней. Пил, не чувствуя вкуса и не хмелея, а по щекам текли слезы.

Слезы отчаяния, слезы ярости, слезы жалости к себе.

Я справлял тризну по потерянной жизни, по нелепому выверту судьбы, перенесшему меня в кошмарное место, где человек ценится куда меньше, чем пара вещей, которые можно снять с трупа.

Допив, я заткнул пробку и прошептал:

– Родные мои девочки, ждите, я вернусь, чего бы это ни стоило.

Глава 7.

Алкоголь помог взять себя в руки и немного попуститься. Я призвал на помощь весь свой цинизм, рационализм и даже злобу на засранцев, решившихся устроить мокруху, и худо-бедно восстановил душевное равновесие.

После этого принялся рыть могилы.

К счастью, у крестьян при себе нашлась небольшая совковая лопата. Копать ей было неудобно, а потому работать пришлось почти до самого рассвета.

Перед тем как хоронить покойников я, преодолевая отвращение, обыскал тела. Уловом оказались пара ножей, несколько медных монет разного номинала, медное же кольцо, похожее на обручальное, и два странных медальона.

В первую очередь я изучил деньги. Обычные кругляки с изображением солнца на одной стороне и цифрами, до боли похожими на римские, на другой.

– Если правильно помню, то вот это у нас – один, это – два, это – пять, а это – десять, – бормотал я, перебирая деньги. – Интересно, а серебро с золотом тут в ходу? А ассигнации? Должны бы, по идее.

Убрав наличку, вернулся к амулетам.

– Айш-нор, а это что такое? – я продемонстрировал последнюю находку.

Ворон, все это время обгладывающий лицо младшего, оторвался от своего кровавого пиршества, и, прищурившись, посмотрел на добычу.

– Сие есть накопители, – отозвался он, наконец.

– Накопители? В смысле?

– Живущий каждый телом магию родит, энергию природную, сырую. Ее лишь маг в заклятья превратит, иному ж проку нет. Уразумел, что я толкую?

– Имеешь в виду, что каждый человек генерирует какое-то количество магической энергии, которую можно использовать для чар?

– Все верно, смертный, это так. Чем больше силы собирает – тем могущественней маг.

Картина начала проясняться. Но я решил переспросить, потому как все еще понимал птицу через слово.

– Стало быть, магическая энергия вырабатывается телом, чем больше – тем сильнее чародей. Обычный человек в сутки может получить крохи, которых хватит на то, чтобы перекинуть пару досок на крышу или создать воды для полива цветов. Правильно?

– Все так.

– Хорошо, а вот эти штуки, – я потряс медальонами, – позволяют запасать энергию?

– Да.

Ага, ясно. Стало быть, копим неиспользованную ману, чтобы применить ее, если пригорит. Повезло, что мне удалось ваншотнуть эту парочку, кто знает, на что они были способны… Так, погодите!

Я перевел взгляд на изувеченные тела, затем – вспомнил городок в Эйри, через который проезжал грузовик.

Получается, что в этом мире все способны колдовать. Те, кто послабее, работают, а сильные – идут в армию? Ну, как вчерашние кавалеристы. Паршиво. Выходит, что последний бомж может тут запулить в спину фаерболл? Охренительно! Так, кстати, спина…

Ночное происшествие так сильно выбило меня из колеи, что я забыл о самом главном: мне же перерезали глотку! Как я выжил?

Я еще раз ощупал шею. Не осталось даже шрама.

– Заметил, наконец? – насмешливо спросил демон. – Гадал уж я, как скоро вспомнишь.

– Ты понимаешь, что это было?

– Конечно – чары то Судий, и ими споро лечишь тело. Коль станет магия сильней, себя ты исцелишь врагами смело.

– И как этого добиться? – тотчас же уцепился я за фразу.

– Сейчас – никак. Потом.

– Это не ответ.

– Иного не получишь.

– Ну ладно, хрен с тобой. Объясни, хотя бы, как я сумел провернуть этот трюк?

– Хотел ты жить сильней всего на свете, от этого родились чары эти.

Понятно, что нихрена непонятно. Проклятье, вот бы получить пособие «Введение в демоническую магию для чайников», это бы так помогло!

– Скажи, чудо пернатое, какие еще спеллы я смогу освоить? Ну, чтобы само собой поперло.

– Звериный лик и силу что позволит рвать металл. Незримость, коль свезет, умение в пространстве растворяться, уменье под водой дышать, летать… Помимо них – еще четыре-пять.

Я на миг оторвался от работы и внимательно посмотрел на демона.

– Стало быть, через тяжкий труд я смогу выучить заклинания, которые нельзя получить… ну, просто став искаженным?

– Все так.

Я прищурился.

– И я смогу выбрать, что именно учить?

Архидемон с сомнением поглядел на меня, но кивнул.

– Одно заклятье, больше – не переживешь. Какое хочешь – так и быть, решить дозволю.

Я потер руки, стараясь не смотреть на покойников, от вида которых резко ухудшалось настроение. Кажется, ситуация потихоньку начинает выправляться. Удалось раздобыть немного деньжат, пускай и кошмарным способом, сейчас начну учить свое первое заклинание… Так, тут главное – не ошибиться. Демон не просто так такой сегодня добренький.

На что угодно спорю, этот засранец вполне мог предупредить меня, но не стал, а значит, испытывает. Поэтому нельзя тупить, могу ведь и потерять его благосклонность, а это – верная смерть. Ладно, давай-ка сперва узнаем варианты, а там, чем черт не шутит, может, опыт компьютерных игр пригодится?

Я вспомнил слова Айш-нора об умениях, которые можно освоить без обучения. Как там…

– Так, погоди-погоди. Растворяться в пространстве? Блинкаться, что ли?

– Что-что? Что делать? Поясни!

– Ну, телепортироваться на короткие расстояния, чтобы уйти от врага, – охотно проговорил я, на миг даже забыв о том, что прямо сейчас рою могилу для двух человек.

– Коль дар не проявился сразу сей, увы, учить заклятие придется.

Ладно, пойдём дальше по списку того, что я смогу выучить!

– Так, хорошо, тогда баффы и дебаффы? В смысле, заклинания, усиливающие тело и ослабляющие врагов.

– Усилить тело – не сейчас, врага ослабить… Это можно.

Я задумался. Соблазнительно, конечно, было попросить еще боевой спелл, да вот только… Если я правильно понял Айш-нора, маны у меня не густо, серьезное колдунство не потяну, а для слабого вполне себе есть ручечка с молниями Палпатина. К тому же… Владей я дебаффом, может, и не пришлось бы убивать…

Эта мысль резанула, точно нож. Я скрипнул зубами и кивнул архидемону.

– Отлично, тогда учи меня ослабляющим чарам.

– Как скажешь, так тому и быть, – согласился Айш-нор.

Мы все решили, и я сумел-таки придать покойников земле, найдя все их куски и стараясь не обращать внимание на то, во что архидемон превратил лицо молодого крестьянина, после чего как мог скрыл следы бойни и, наконец, занялся трофейными баулами.

Они до отказа были забиты какими-то незнакомыми корнеплодами, напоминающими помесь репы с картошкой.

– И что мне с этим делать? – Я почесал переносицу. – Пернатый, посоветуешь?

– Возьми сколь надо на еду, а остальное брось. Не след отягощать себя обузой.

Мысль показалась здравой, и я последовал совету. Закинул немного еды в мешок, отправил туда же лут и трофейную лопатку, после этого постарался, насколько это было возможно, очистить одежду, чтобы не выглядеть совсем уж бомжом с тягой к серийным убийствам, прибрал место преступления и отправился в путь.

Мне не терпелось попасть в Скери. Благо, этот городок находился как раз в направлении, которое указывал волшебный GPS Айш-нора.

***

И опять потянулись нудные часы, во время которых оставалось только и мечтать, что о наличии в этом мире знаменитого фаст тревела.

Айш-нор не стал оттягивать обучение в долгий ящик. Все утро он пытался объяснить мне основные нюансы магии искаженных. Увы, но из-за кривого магического гуглотранслейта, особенностей речи моего спутника и дикой усталости, понял я в лучшем случае треть, да и то – хреново. Архидемон быстро осознал, что таким образом вбить знания не выйдет, а потому на первом же привале сел передо мной и приказал смотреть себе в глаза.

Все поплыло, а миг спустя я оказался в пустоте. Тут не было ни пола, ни потолка, ни стен, ни света, ни темноты. Спустя мгновение внизу возникли фигурки. Один человек в плаще и с копьем, и бегущие к нему навстречу вооруженные мечами воины. Человек вытянул вперед правую длань когтистыми пальцами вверх, сжал их.

Из-под земли полезли костяные руки, намертво схватившие нападавших за голени, тянущиеся выше, к коленям, бедрам. Люди задергались, пытаясь вырваться, и в этот самый момент человек в плаще растопырил пальцы и ударил цепью алых молний, пробивающих тела и рвущих плоть. Мгновение, и перед ним не осталось никого на ногах…

Видение померкло, а затем в небе зажглись алые письмена, проникающие мне внутрь черепной коробки.

– Сие заклятье есть Длань Мертвых, о смертный. Такова магия искаженных. Свои законы имеет она, их и станем мы учить. Сперва в мыслях должно возвести точки, что якорями станут.

В пустоте одна за другой зажигались кружочки, причем каждый был символом неизвестного мне алфавита.

– Затем выстроим фигуру.

Вокруг точек сформировалась окружность, а сами они соединились прямыми линиями, образовав аналог звезды Давида.

– Представим после рисунок, наделенный объёмом.

В этот самый миг плоское 2D изображение обрело трехмерность.

– Теперь должно напоить конструкт силой. Отдашь слишком много, сожжешь. Отдашь мало, не заработает.

Трехмерная фигура начала стремительно наливаться недобрым багровым светом, который равномерно распространялся по каждому участку. Сперва мерцать начали линии, затем – узловые точки.

– Заклятье готово. Осталось лишь спустить его с цепи. Представить мысленно место и дать команду. Кто-то делает это пассами, кто-то речью, но я не позволю тебе пользоваться столь примитивным манипуляциям. Ты будешь добиваться активации силой мысли. Лишь после этого сочту урок выученным.

Я хотел задать вопрос, но видение начало таять, а уже спустя мгновение мы с Айш-нором оказались под раскидистыми ветвями березы, у которой устроили привал.

– Теперь все понял, остолоп? – сварливо спросил ворон. – Коль скажешь «нет», я клюну в лоб!

– Давай как-нибудь обойдемся без этого, – я поднялся, разминая затекшие ноги. – Вроде бы, уяснил. Начнем обучение.

Во взгляде ворона промелькнуло злорадство.

– Давай, конечно же, начнем. Поел? Отлично, в путь идем!

И мы, мать его, продолжили движение!

Я думал, что мы займемся непосредственно заклинанием, но нет! Эта пернатая жопа заставила меня зубрить алфавит. Видите ли, не познав основ, нельзя двигаться дальше. И я начал, сцуко, зубрить. Час за часом, час за часом!

В какой-то момент начал испытывать сильное дежа вю. Помнится, в студенческие годы я пытался выучить японский. И пару месяцев таскал с собой карточки с иероглифами. Потом плюнул на это и занялся более интересными делами.

Жаль, но в Дамхейне такой возможности не было. А потому: грызть гранит науки!

Я надеялся, что, когда выучу крайне смахивающие на руны символы, необходимые для Длани Мертвых, смогу перейти на следующий шаг, но нет. Айш-нор был непреклонен. Сперва – вызубрить рунный алфавит Судий, истинный язык, как он пафосно провозгласил, и только после этого двигаться дальше.

К вечеру мучениям, наконец-то, пришел конец – вдалеке мы увидели… самые настоящие замковые стены.

– Какого хрена? – удивился я, подойдя чуть ближе и остановились, изучая Скери. – У одних, значит, броневики и автоматы, а у других – стены, точно в Средние Века? Бред какой-то!

– Могучи стены, – сообщил вдруг Айш-нор, – усилили их чары, что прочны. Перелететь иль перелезть не выйдет. Идем в ворота, все иные тропы уж исключены.

– Ну ворота, так ворота, как будто у нас есть варианты. Ты давай опять прячься в вещмешок и старайся не привлекать внимания. Надеюсь, все будет нормально.

Возле ворот собралась небольшая очередь: пешеходы, одетые как ночные покойники, пара телег, груженых сеном и дровами, тип верхом на лошади, вооруженный карабином и закутанный в длинный плащ, пара доходяг с арбалетами, наряженные в видавший виды камуфляж. Живописная картина, ничего не скажешь, живописная и странная. Так что я со своими сапогами, замотанной правой рукой, дырявой курткой со следами крови, и копьем в руке почти не выделялся.

Я опасался, что стражники – два типа с арбалетами и короткими мечами на поясах – остановят, но нет – никому не было никакого дела до вооруженного бродяги. Страж приветливо кивнул, сказав: «будь здоров, охотник», взял «копейку» пошлины и разрешили войти, стоило только отдать одну медную монету. Я предположил, что «копейка» – это очередная жертва магического переводчика Айш-нора, а потому решил не придавать этому особого значения.

Вместо этого во все глаза пялился на город.

Скери можно было назвать средневековым поселением, но лишь с очень большой натяжкой. Да, тут имелась стена высотой метра в четыре и несколькими круглыми башнями. Вот только… И дома с аккуратной красной черепицей, и каменная мостовая, и те же стены, все выглядело каким-то… современным, что ли? Не истертым потоком времени, как какие-нибудь европейские поселения. Невооруженным взглядом можно было увидеть, что город строился недавно.

Видимо, когда дела пошли лучше, местные начали расширяться». Но все равно не понимаю, зачем стены? У них же огнестрел, магические жезлы, наверное, и пушки найдутся!

Добавив этот вопрос ко все возрастающему списку непонятного, я двинулся по направлению к рынку. Демон сказал, что нужно добывать информацию, а где ее можно получить, как не спросив торговцев?

Я уже раскатал губу на стандартное общение с неписями в локации, но реальность в очередной раз жестоко намекнула, что дуракам в Дамхейне не рады. На все вопросы торговцы отвечали односложно, кивали друг на друга и, наконец, кто-то предложил пойти в таверну «Сытый хряк», чтобы выспрашивать всякое там и не мешать занятым людям.

Пришлось послушаться.

Таверна эта находилась недалеко от городских стен и выглядела… обычно. Если бы не вывеска с довольно неплохо нарисованной свиньей, улыбающейся во всю морду, я бы и не заметил ее. Ни тебе луж перед дверьми, ни пьяниц, ни воплей.

Внутри все также было чинно, чисто и красиво. А еще – немноголюдно.

Кроме пары человек, сидящих на длинных лавках, да хозяина заведения, лично несущего им тарелки с чем-то ароматным, никого и не было.

«Ну что ж, попробуем разузнать что-нибудь хоть тут»,

Эй, смертный, мысль пришла мне в голову благая. – Раздался телепатический голос Айш-нора из вещмешка.

«Какая?»

– Продай те амулеты, что с хладных тел ты поднял.

«И как ты это себе представляешь? Подойти к трактирщику и спросить, где тут можно сбагрить мародерку?»

А почему б и нет?

«Шутишь, небось?»

Не думал даже.

Голос архидемона звучал столь убедительно, что здравые на первый взгляд доводы о том, что, наверное, все-таки не стоит общаться на предмет скупки краденого с первым попавшимся хреном с горы, как-то отошли на задний фон.

Действительно, что может произойти, если спрошу? Тем более, что Айш-нор, вроде, и не против.

Когда трактирщик подошел, я заказал чего-нибудь горячего и воды, сразу же заплатил, и принялся ждать. Не то, чтобы пользоваться деньгами мертвецов очень нравилось, но кое-как приготовленная волчатина, помноженная на сухпай откровенно задолбала.

– Как быстро размываются наши моральные принципы, стоит только пару дней не похлебать горячего, – проворчал я, с жадностью набрасываясь на густое ароматное варево.

По вкусу это больше всего напоминало нечто вроде тушеной картошки с говядиной, и уже после первой ложки у меня возникло острое желание расплакаться, так здорово было попробовать нормальную еду! Я умял порцию, не поняв, что произошло, после чего вытер деревянную тарелку хлебом и с тоской подумал о добавке, но увы, для нее требовались деньги, а значит… Настало время поговорить с трактирщиком по душам.

Я подошел к хозяину постоялого двора и произнес:

– Уважаемый, найдется ли у вас минутка. Я в этой стране недавно, а потому хотел уточнить пару вопросов.

Тот присел на лавку и кивнул на место рядом с собой:

– Слушаю, охотник.

– Я странствую в поисках знаний, – начал я заранее подготовленную речь, – и пришел в ваше королевство буквально вчера. Хотел бы узнать, где можно найти книгохранилища.

Трактирщик подумал, после чего ответил:

– В столицу, вам надо. В Таблине точно библиотека есть и даже университет. Его величество насмотрелся на Эйри и хочет, значит, сделать нас такими же умными и культурными.

– А как туда добраться?

– Десять миль на север, еще столько же – на восток. Но там аккуратнее будьте, в лесу запретном, говорят, печати защитные ослабели, нечисть всякая вылезает аж на дорогу.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я. – У меня еще вопрос, где можно продать вот такое?

Я достал трофейный амулет и положил его на стол.

Трактирщик сразу как-то поскучнел, затем аккуратно огляделся по сторонам и шепнул.

– Я гляжу, в пути всякое бывало?

Я неопределенно пожал плечами.

– Что-то в этом духе.

– Есть местечко. Если подождете, кликну провожатого.

– Буду признателен.

Трактирщик поймал одного из помощников и что-то шепнул пареньку на ухо, после чего тот пулей выскочил за дверь.

– Сейчас все будет.

Долго ждать не пришлось. Буквально через пять минут в трактир вошел невысокий мальчишка лет одиннадцати. Светловолосый и голубоглазый, с нежной кожей и ангельской улыбкой он моментально привлекал к себе внимание, причем, скорее всего, не самое здоровое.

– Ты, говорят, сдать хабар хочешь, – подсев ко мне, ухмыльнулся пацан.

– Да.

– Тогда чеши за мной, пахан наш цацками подрезанными заведует.

И, не дожидаясь ответа, паренек поднялся и двинулся прочь из трактира. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Идти пришлось долго, забираясь в какие-то непонятные переулки, из которых, пожалуй, я сам выбраться и не смогу. Наконец, блондинчик привел нас к неприметному миленькому домику с красной черепицей и нарядными ставнями.

– Нам сюда, малина тут, – жизнерадостно проговорил пацан и первым вошел внутрь.

И снова я последовал за ним.

Некоторое время мы шли по длинному плохо освещенному коридору, который закончился большой комнатой, буквально набитой мерзотнейшего вида проходимцами.

Каждый тут гордо носил на лице шрамы, каждый был вооружен, каждый прямо-таки излучал желание забраться добропорядочным гражданам в кошелек.

Ну, иного от бандитов я и не ожидал, но, все-таки, какие-то они совсем уж отбитые.

– Привел петушка, – весело сообщил пацан, когда я сделал два шага внутрь комнаты, – можете ощипывать.

Сзади лязгнул замок, а бандиты начали подниматься, весьма недвусмысленно поглядывая на своего гостя.

– Погодите, я же поторговать хотел, – жалобно запротестовал я.

– Ну торгуй, – ухмыльнулся здоровенный мужик с разорванным правым ухом и бритым налысо черепом. – Купи свою жизнь, бродяга.

Да что же это такое! Почему опять? Я же просто хотел поторговать!

И в этот самый момент внутри черепной коробки раздался знакомый смех.

– А-ха-ха-ха, умора, насмешил! Что жаждет торга душегуб всерьез решил. Как можно быть таким наивным?

– Су-ука! – взревел я не своим голосом. – Ты что, специально привел меня сюда?

Смех демона стал еще громче и наглее.

– Конечно же! Ты слишком мягок, глуп. Надеешься на мирные исходы. Теперь дерись, иначе будешь труп. Сразись, коль не желаешь посетить забвенья воды.

Еще днем мне казалось, что жопа немного отступила, что жизнь налаживается. Я ошибался.

Все эти дни внутри меня сжималась незримая пружина злости, страха, обреченности, ненависти и отчаяния. Гибель товарищей по несчастью от клыков волка, бегство из леса смерти, унизительная игра в прятки с военными патрулями, убийство обычных крестьян, которые, едва только подвернулся момент, попытались прикончить меня самого, а теперь еще и вот это.

Время точно замедлилось, я смотрел на головорезов замерших, точно мухи в янтаре, с трудом сдерживая подступающую волну ярости. И в этот самый миг внутри точно что-то с хрустом надломилось.

Я вскинул демоническую руку вперед и ударил молниями со всей силы, вложив в эту атаку всю накопленную ярость. А потом еще! И еще!

А затем развернулся и саданул пучком молний в бандитов, спрятавшихся у двери. И опять! И снова!

Я орал и лупил чародейскими зарядами, превращая помещение в подобие скотобойни. Разрывая тела, пробивая стены, оставляя ожоги и пропалины, но, ничего не поджигая.

Все бандиты, оказавшиеся на линии огня, обратились в куски плоти, разбросанные по всей комнате, да пятна крови на стенах, полу и потолке. Один лишь главарь каким-то чудом сохранил жизнь. Да, он был ранен – левая рука висела плетью, однако некая сила поглотила мои молнии.

Я быстро активировал магическое зрение и смог различить тонкий кокон вокруг бандита. Тот, похоже, в последнюю секунду успел пустить в ход защитные чары. Что ж, где не помогла магия, свое слово скажет сталь!

Еще десять минут назад я, наверное, ужаснулся бы столь кровожадным мыслям, но сейчас на все было плевать с высокой колокольни! Эти ублюдки решили, что забрать силой проще, нежели купить, ну и отлично! Я тоже в состоянии отобрать то, что мне нужно! Теперь в состоянии.

Все дальнейшее очень походило на тренировку в замке гейских паладинов.

Бандит, с трудом поднявшись, сорвал с пояса знакомый уже мне магический жезл и начал вскидывать его для выстрела. Я шагнул вперед, выставил копье перед собой, держа двумя руками, резко уколол.

Лезвие прошло сквозь пузырь, остановивший мои молнии, и погрузилось в человеческую плоть по самое древко. Похоже, чары эти работали только против магических атак.

Рука с жезлом на миг замерла, затем опустилась, безвольно повиснув. Пальцы разжались и оружие со стуком упало на пол, покатившись в ближайшую лужу крови. Главарь несколько секунд тупо смотрел на меня, из его рта полилась кровь, а после ноги подкосились и он рухнул вслед за жезлом.

Все было кончено.

Ярость схлынула так же стремительно, как и затопила тело, оставив после себя пустоту и чудовищную слабость. Я выпустил из рук копье, упал на колени и зарыдал, не сдерживая слез. Тело била крупная дрожь, руки и ноги тряслись, воздуха не хватало, хотелось свернуться калачиком и забыться сном. Возможно даже, вечным.

Кровь, она всюду, всюду! На мне, я в крови, нужно… умыться… Я должен…

Мысли путались, наталкиваясь одна на другую, перед глазами все накрыла пелена, а сознание подернулось дымкой. Я словно падал в пропасть, или тонул в болоте. Хотелось сбежать отсюда, не видеть и не слышать ничего.

Да, это все мне показалось. Ничего не произошло. Я не убил никого, ни сейчас, ни утром. Это выдумка, сон, все так. Я сейчас закрою глаза, а когда проснусь, все будет хорошо, да, именно так

Дневной свет начал меркнуть.

– Вот, наконец-то, сейчас прос…

Договорить я не успел. Перед глазами возник ворон и его алые глаза закрыли весь мир…

И я дернулся, точно понюхал нашатыря.

А затем все прошло.

Дурнота, слабость, странное ощущение пустоты, паника… Все растворилось подобно утреннему туману под горячими лучами летнего солнца.

Я протяжно вдохнул воздух и осмотрелся.

– Что… Что случилось?

Ты здесь, – коротко ответил Айш-нор.

А в следующий меня скрутил мощнейший рвотный спазм. Я уперся в кровавый пол ладонями и извергал свежесъеденный обед.

Неплохо, хорошо, отлично! Ты, пробудив сей гнев, убил врагов.

В поле зрения появились знакомые лапы и я, с трудом распрямившись, уставился на Айш-нора. В голове было на удивление пусто и чисто. Прямо, как в желудке.

Я полностью пришел в себя, но не испытывал ни малейшей благодарности по отношению к пернатому благодетелю.

– Доволен, тварь? – процедил я. – Ты этого хотел? Я только что убил добрую дюжину человек, среди которых был ребёнок!

Сказать хотел ты: «дети»? – глумливо уточнил демон.

– Что?

Смотри, они забились за мешками, а потому спаслись, но, между нами говоря, убить их должно сей же час, чтоб не узнал никто о нас.

Я непонимающе посмотрел туда, куда указал демон. И правда, в углу, прикрытые мешками с каким-то добром, забились двое: приснопамятный белобрысый шкет и девчонка – точная его копия. Дети тряслись от ужаса, обняв друг друга, но, как ни странно, не плакали.

Поднявшись, я осмотрел место побоища. Демоническая магия в очередной раз сработала выше всяких похвал, хотя энергии я явно потратил изрядно – голова кружилось, тело качалось, точно на ветру, а перед глазами все плыло. Тем не менее, я во всех подробностях рассмотрел дело руки своей и не блеванул лишь потому, что уже успел освободить желудок.

Айш-нор ситуацию не улучшал. Ворон переходил от одного тела к другому, вырывая лакомые кусочки и со вкусом глотая их. Отказываясь от обычной пищи, он старался пожирать поверженных врагов, отдавая предпочтения глазам, печени и сердцам.

Впрочем, это не имело значения, потому как до меня наконец полностью дошел смысл сказанного.

– Что значит, убить? – прошептал я пересохшими губами. – Безоружных детей?

Один из них завел тебя в ловушку, – напомнил демон, – чего жалеть? Убей с его подружкой.

– Она больше на сестру похожа.

Убей с сестрой, какое дело мне?

Ворон перескочил на еще одно тело и с силой вонзил клюв в распахнутый рот, вырывая кусок языка, который легко проглотил.

– Нет.

Нет? – демон посмотрел на меня. – Нет, значит? Почему?

– Я не буду убивать детей, тварь ты пернатая!

В этот самый миг в комнате потемнело, повеяло холодом, а грудь сдавило, точно могильной плитой или двумя метрами земли над гробом. Сам ворон как-то неуловимо преобразился, стал больше, массивнее, его взгляд потяжелел, а за позади точно из клубов дыма сформировалась человекообразная фигура с алыми глазами.

Следи за речью смертный, я тебе не друг! Я архидемон! Я – великий! Ты ж – жалкий червь, что мне попался вдруг, коль захочу убить, никто и не услышит крики! Неуваженье же не стану я терпеть! Ты прах, ты пыль… Ты понял ли меня? Ответь!

Последнее слово эхом отдалось внутри черепной коробки, вызывав приступ головной боли.

Я стиснул зубы и, превозмогая чудовищное давление, прохрипел:

– Я не стану убивать детей. Ни за что.

И в следующий миг все закончилось. Ворон глядел… с одобрением, что ли?

Характер, значит, можешь проявить? Ну что же, по сему и быть. Лишь тот достоин зваться мужем, кто может поступить, как сердце повелит, приняв последствия.

– Что, так просто?

Демон счел ответ ниже своего достоинства, а я, наконец, решил, что раз уж сказал А, перебив кучу народу, нужно говорить Б и ограбить покойников. А потому я подошел к съежившимся детям, смотревшим на меня как на опасного психа.

Ах да, для них же я разговариваю сам с собой. Да уж, неудобно получилось. Ладно, постараюсь больше не палиться.

Я мрачно воззрился на них и произнес:

– Соберите все ценное, что есть в доме. Золото, серебро, украшения. Когда это сделаете, я уйду, и мы больше никогда не увидимся. Попробуете сейчас сбежать – натравлю ворона, найду и вырежу глаза. Все ясно? Тогда выполнять!

Дети стали белее мела, дружно кивнули, и бросились обшаривать трупы, причем делали это с поразительной сноровкой и отсутствием какой-либо брезгливости, ну а я достал пару полосок волчьего мяса, присел на худо-бедно чистый кусок пола и принялся жевать, восстанавливая магическую силу.

Подумать только, за сутки я угробил полтора десятка человек, если считать вместе с крестьянами. Не всякий серийный маньяк может похвастаться таким послужным списком. Самое страшное, что стремительно начинаю привыкать к подобному. Еще вчера блевал добрых десять минут, а сейчас всего разок, после чего – сижу посреди комнаты, залитой кровью, и спокойно жру мясо, понимая, что на выходе из города может понадобиться демоническая магия. Кстати, о выходе из города… Переодеться бы.

Вещи, выданные гейскими паладинами, были изгвазданы кровью так, что их в принципе нельзя больше использовать, предварительно хорошенько не прокипятив. Возможно, даже с Тайдом.

– Или он – без кипячения? Не помню, – проворчал я, уточнив у детишек, где тут можно разжиться одеждой.

Оказалось, что недалеко – в одной из соседних комнат.

Повезло – подходяще шмотье нашлась достаточно быстро и выглядело оно, в целом, нормально. Обычные черные штаны, темная же рубаха, несколько пар перчаток, и, что самое главное, длинный пафосный кожаный плащ с кучей кармашков на внутренней стороне. Последние две обновки радовали особенно сильно, потому как тряпки, обмотанные вокруг магического протеза, превратились в лохмотья.

Помимо этого, я прихватил пару комплектов запасной одежды, а также – большой хороший рюкзак, снабженный множеством отсеков, кармашков, и даже несколькими нашитыми вручную петлями, на которые было удобно подвесить совковую лопату и топор.

Я переоделся, быстро переложил имущество из вещмешка и кинул рюкзак в коридоре, после чего вернулся в комнату, ожидая, когда малолетние урки выполнят приказ.

Детишки, надо отдать им должное, уже заканчивали обирать покойников и сложили все ценное в аккуратную кучку посреди комнаты.

– Что с тайниками? – требовательно осведомился я. Очень не хотелось снова убивать кого-нибудь просто потому, что закончились деньги.

– Вот, господин, – пискнула девчонка, стрелой метнувшись к неприметному углу и извлекая из-под половицы небольшую коробочку.

– Открой.

Та поспешно выполнила приказ, и я присвистнул. Внутри хранились серебряные и золотые монеты, а также – пара небольших драгоценных камешков. К этому следовало добавить содержимое кошельков покойных, а также – уже хорошо знакомые медальончики и трофейный магический жезл. Мне он явно без толку, но, думаю, смогу загнать где-нибудь.

– А для чего нужно вот это? – спросил я, присев возле добычи и поддев один из медальонов за цепочку.

– Это накопители, господин, – отозвался парнишка, повторив слова Айш-нора.

– Знаю, мне уже говорили. Для чего они используются?

Даже страх не мог скрыть удивление во взгляде мелкого бандита, но тот, надо отдать парню должное, не стал задавать лишних вопросов, вместо этого сообщил:

– Чтобы собирать магию, господин.

– Подробнее!

– Я не секу мазу, – затараторил парень, вновь переходя на блатной жаргон, – амулеты должны собирать магию. Как наполняются, сдаем их свиньям.

– Кому?

– Королевским магам, – после непродолжительной паузы поправился юноша.

– Зачем?

– За бабло.

Все, как и говорил Айш-нор.

Местные, по-видимому, научились аккумулировать магическую энергию, вырабатываемую телом, в компактных носителях, которые, затем передавали местным чародеям. Не исключено также, что покупкой таких емкостей занимались и разные сомнительные личности, именно поэтому трактирщик направил меня к бандитам.

Правда, он вряд ли рассчитывал, что я вернусь. Интересно, а какой был резон заводить в ловушку? Имеет долю с, как там, ощипанных фазанчиков? Или петушков?

Я вздохнул. Горячка боя сошла полностью и теперь получилось трезво оценить свои действия. И – да – не мог не признать, что в последние дни вел себя странно. Городил ошибку на ошибке, причем как будто не осознавая последствий.

Ладно, что уж теперь горевать о случившемся. Как быть дальше и что делать со свидетелями?

По уму, близнецов следовало пустить в расход, тут Айш-нор говорил совершенно правильные вещи. Они опасны, они могут донести. Нужно убить их и разбить черепа, чтобы какой-нибудь местный некромант не поднял зомбей и не допросил тех. Если, конечно, в Дамхейне подобное практикуется.

Но я не сделаю этого! Дети останутся жить, и точка!

Решив так, я собрал добычу в рюкзак, оставив пару золотых монет и один кошелек с мелочью. Я знал, что в реальном средневековье золото стоило чудовищно дорого, помнил и цену унции на родной Земле, а потому предположил, что даже в постапокалиптическом мире на такие деньги можно прожить немало времени.

Отложил хороший позолоченный портсигар и, достав из внутреннего кармана чудом сохранившееся фото, аккуратно положил его внутрь. Если снова надо будет лезть в воду, всегда успею спрятать в непромокаемый футляр.

– Родные, это все ради вас, ждите меня, – прошептал я, защёлкивая крышку. – А фотка пусть побудет тут, смогу смотреть на вас в любое время.

Я убрал портсигар в карман плаща, спрятал добычу в рюкзак, оставил место для Айш-нора, который тотчас же спрятался от глаз, подхватил копье и, повернувшись к детям спиной, проговорил:

– Ухожу, эти деньги – вам. Постарайтесь найти себе занятие получше, чем душегубство.

После чего закрыл дверь за собой.

Глава 8.

Покинув логово, я вдруг вспомнил, что не знаю, куда идти.

– Эй, пернатый, – я позвал ворона, – куда нам?

Ответом была тишина.

– Ты что, обиделся? Ну прости.

И снова, молчание.

– О великий Судия, ничтожный молит тебя о помощи. Что делать дальше?

– Иди на север, остолоп, тебе ж в трактире все сказали! – послышалось недовольное бурчание из-за спины.

– А твой друг все там же?

– Да, ближе с каждой милей. Поспешим.

– Поспешим, так поспешим, – вздохнул я.

И остолоп пошел на север.

Нельзя сказать, что я сразу нашел выход, однако Скери оказался городком не самым большим, а потому на выполнение сей задачи ушло немного времени. Правда, валить пока что рано. Сперва следовало закупиться и, определившись с точкой выхода, я уверенным шагом направился на рынок. Во второй раз за день.

К продуктам следовало относиться с осторожностью, брать только долгопортящееся, а потому для начала решил прикупить сыра. Первый же продавец запросил за большой желтый круг целый «рубль», что, как я предположил, являлось эквивалентом серебряной монеты. По крайней мере на одной из ее сторон гордо красовалась римская цифра «один». Ну или что-то очень, очень на нее похожее.

Хотел было уже согласиться, как вдруг из-за спины раздался знакомый голос.

– Слышь, не охреневай, да. Фуфло твое пять копеек стоит от силы, если не четыре.

Резко обернувшись, я лицом к лицу столкнулся со все теми же детишками, которые уже успели переодеться в дорожное и повесить за спины вещмешки.

Продавец хотел было что-то возразить, но пацан, лишь усилил напор.

– Не, ты точно охренел, Фаррел, с лохов стрижешь, как с куста. Ты ничего не попутал? И че завялку распахнул? Вякнуть че-то хочешь? А хлебальничек не треснет?

Блондин демонстративно накрыл ладонью рукоять ножа.

– Нет, Илэр, я все понял, пять копеек, – тут же согласился торгаш.

Я отдал деньги, став счастливым обладателем пары килограмм отлично выглядящего сыра.

О многом хотел спросить непонятно как оказавшегося тут парня, но решил повременить с допросом. Малолетний урка не вопил: «помогите, убивец», и то славно. Более того, он оказался весьма полезным ассистентом, позволив быстро и дешево закупиться в дорогу.

Разобравшись с делами на рынке, двинулся прочь из города и, как ни странно, детишки не отставали. Они не сбавили шаг и когда мы прошли через северные ворота, и когда добрались до небольшого лесочка в паре километров от стен. Тут было безлюдно и я решил разобраться с внезапными попутчиками.

– Достали! – я резко остановился и обернулся. – Что все это значит?

Детишки замерли и принялись переминаться с ноги на ногу.

– Ну?

Молчание.

Я в очередной раз вздохнул, после чего выпустил ворона, уютно устроившегося в рюкзаке, на волю. Тот тупо воззрился на детей, отчего парочка еще больше съежилась.

– Ну? – повторил я.

И снова никакого ответа. Наконец, паренек сделал шаг вперед и, запинаясь, произнес:

– Господин, возьмите нас с собой.

Мы с Айш-нором переглянулись, после чего уставились на говорившего.

– Что?

– Возьмите с собой, мы пригодимся!

Да что тут, блин творится?

Я принялся считать до десяти, стараясь немного успокоиться.

Решительно не понимаю, как в голову ребятишек вообще могла прийти мысль попроситься в спутники к психически нездоровому человеку, прикончившему всех их подельников. О чем они вообще думают?

– Зачем вам это нужно?

– Не свалим куда подальше – мы трупы, – хмуро ответил паренек. – Всех кентов на фарш пустили, пахана порешили, малину обнесли, а мы – живые и здоровые. Ясно же, что мы – крысы.

– Кому ясно? У вас в городе что, так много банд?

– Не в Скери, в столице. Пахан шестерил на крутого решалу оттуда и заносил в общак лавэ, а значит, а теперь зажмурился. И крысой в хате объявят меня.

Я зажмурился, после чего помассировал виски ладонями.

– Стоп! Стоп! Говори нормально, а то я сейчас «Владимирский централ» петь начну. Без этих бандитских словечек, по-человечески! Понял?

Паренек кивнул.

– Тогда повтори все, что сказал, но так, чтобы было ясно. А лучше – расскажи подробно. И пойдем, нечего стоять.

На этот раз мальчишка говорил дольше, медленнее, аккуратно подбирая слова. Зато его речь не походила больше на монолог какого-нибудь Васи Лома из солнцевских, и получилось уловить суть.

Банда, к которой прибились детишки, жила отнюдь не сама по себе. Нет, никаких пресловутых «гильдий воров» в королевстве Дохас – именно так называлось место, в которое нас занесло из Эйри – не водилось, а вот несколько серьезных ОПГ – очень даже существовали. И бойца среднего звена одной из таких группировок отправили, так сказать, расширять горизонты. А теперь он мертв, тайник разграблен, а единственными выжившими оказались два подростка. Причем оба станут утверждать, что убийца, безжалостно расправившийся с толпой вооруженных людей, по какой-то странной причине не тронул свидетелей, запомнивших его лицо и, что куда важнее, магию.

Да, пожалуй, я бы и сам в такую историю не поверил. Звучит бредово.

– И что вы хотите?

– Помогите свинтить отсюда подальше, господин, – попросил мальчишка. – Мы можем быть полезными. Сторожить там, торговаться, сестренка моя, опять же.

– Что сестренка? – не понял я.

– Ну, это самое, – парнишка толкнул девочку в бок и та, обогнав нас остановилась… и начала раздеваться прямо посреди дороги.

Быстро скинула грязную рубаху, продемонстрировав неразвитую грудь девочки-подростка, и уже было потянулась к штанам, как я, наконец-то придя в себя, заорал благим матом:

– А ну оделась! Я даже в мыслях не запрыгну на малолетку!

– Господин, мне не впервой. – Девчонка попыталась улыбнуться соблазнительно, но вышло у нее, скорее, жалко.

– Быстро оделась, – повторил я.

– ***! – ругнулся себе под нос парень. – Ладно, меня тоже можно, хотите посмотреть?

Я не стал дожидаться, пока малолетний урка скинет портки.

– Не хочу. В третий раз говорю: оделись быстро, и чтобы не предлагали мне больше ничего подобного!

На этот раз дети выглядели действительно удивленными. Даже больше, чем когда я спрашивал про магический накопитель.

– Но почему, господин? – поинтересовался парень.

– Почему что?

– Вы не хотите нас? Все хотели и всегда. Меня в одиннадцать огуляли, Морвин и того раньше.

Я застонал.

Каждый раз, когда казалось, что Дамхейн уже не может стать мерзотнее, этот гнусный мирок выходил на арену и говорил: «А вот и нет, а вот и могу, смотри, дружок-пирожок».

И демонстрировал.

Я за неделю увидел тут столько дерьма, сколько большинству и за жизнь не встретить!

– У меня есть жена и ребенок! А даже если и не было бы, я никогда и ни при каких обстоятельствах не изнасилую несовершеннолетнего… Да вообще никого!

Последние мои слова явно оказались непонятыми, потому что дети выглядели в высшей степени озадаченно.

– Короче говоря, нет, не стану никого из вас, – я скривился от отвращения, – огуливать. Ясно? А теперь объясни, почему не можете сбежать сами? До Эйри меньше суток пути.

– Кто ж нас в осколочное-то пустит? – со вздохом ответил паренек.

Я хотел было ляпнуть: «а чего такого, там речка неширокая», но потом решил, что, пожалуй, лучше о таком не распространяться. Да и, говоря начистоту, даже если детишки сумеют перебраться через реку, что им делать дальше? В первом же городе эту парочку арестуют. Если учесть разницу в уровне жизни, отлов нелегальных мигрантов у гейских паладинов наверняка поставлен на поток.

– Ладно, в другие королевства? Обычные.

– Идти далеко, сами не справимся, – честно признался парень. – Заловят нас, или на большаке прикончат.

Я вспомнил приснопамятных крестьян и был вынужден согласиться. Два ребенка – соблазнительная и легкая цель для любого мерзавца на большаке. Да и для любого монстра, если так подумать.

– А я?

– А вы, господин, явно ж охотник.

На этот раз я все-таки решил задать вопрос, мучивший меня уже почти сутки:

– Кто?

Парень чуть-чуть смутился.

– Ну, этот, который нечисть истребляет.

– Ага, ведьмак, Геральтом зовусь. Ты у меня за спиной два меча видишь?

Парень недоуменно хлопал глазами с длиннющими – точно у девушки – ресницами и мотнул головой.

– Вот и я о том же.

Молчи, – внезапно заговорил Айш-нор у меня в голове, – признай, что это так. Что б не было вопросов.

И в очередной раз проклятый демон предложил дельную вещь, до которой сам я не додумался. Действительно, если в этом мире существуют некие охотники на нечисть, явно обученные боевой магии, то мои чары можно списать именно на таланты местного ведьмака. По крайней мере, необразованные деревенские дети точно должны поверить, а значит, если их ненароком спросят, то петь эти пташки начнут о странном охотнике за нечистью, а не об искаженном, которого следует немедленно затравить собаками.

– А что про ворона скажите?

– Фамильяр! – выпалила вдруг девчонка, молчавшая все это время и с восторгом изучавшая архидемона. – Вы – друг зверей и смогли приручить магического ворона, так?

– Ну, что-то в этом духе, – я постарался принять более воинственное положение и оперся на копье. – Правда дела в последние месяцы шли неважно, вот и пообносился, и решил… толкнуть немного лишнего хабара. И если бы ваш… пахан не захотел меня… нагнуть, мы бы разошлись тихо и мирно, и уже на следующий день забыли бы друг друга.

Кажется, эту ложь ребятки проглотили, потому что теперь они выжидающе смотрели на меня.

Что ж, вот и настал черед выбирать. По уму, конечно, следует послать детишек туда, куда они прямо-таки жаждут попасть – на хрен. Но…

Но сделать это, означает обречь их на смерть почти со стопроцентной вероятностью. Они точно не переживут дорогу до другого королевства. И каждый раз, когда я думал об этом, перед глазами проносилось лицо дочери. Да, глупо и непрактично, да поведение слизняка и идиота, которые в этом проклятом всеми богами месте живут недолго, но я просто не мог стать причиной гибели этих детей, не знавших в жизни ничего хорошего.

И я почти что поддался чувствам, но какая-то мелочь все же не позволила бездумно нырнуть в глубины сострадательного идиотизма. Что-то в рассказе близнецов не клеилось. Они явно недоговаривали нечто важное, и прежде, чем принимать решение, нужно понять, что именно.

Состроив суровую харю, я спросил:

– А теперь давайте-ка честно: зачем я вам нужен? Никогда не поверю, что два деревенских ребенка, да еще с опытом воровской жизни, не смогут сбежать из королевства прочь. Говорите, как есть, иначе точно пойдете одни.

Близнецы переглянулись, во взглядах их легко читалась досада и раздражение. Синхронно вздохнули. Наконец, малолетний уркаган произнес:

– Тут эта… Такое дело… Границу стерегут плотно, никак не пролезть. Бумага нужна, а она денег стоит. – Он на миг задумался, а потом спешно добавил. – Но я знаю, где достать. Пара дней у нас есть до того, как трупы найдут, успеем, если быстро до столицы доберемся. – Еще пауза. – И еще бабло может пригодиться – погранца подмазать, чтобы ловчее пошло.

Ну вот все и встало на свои места. Не я им нужен, а трофейное золото. Тех монет, что оставил, очевидно, не хватит, а если потратить часть заначки, то – вполне.

И вот в такую-то мотивацию верилось куда проще.

Но это не давало ответа на главный вопрос: «как быть?»

С одной стороны, детишки не вызывали доверия, но, с другой стороны, если они говорили правду, то бумаги могут понадобиться и мне. Волшебный ворон и не менее волшебная ручечка – это, конечно, круто, а что, если их не хватит? Страховка не помешает. Вот только как быть, если они решат забрать деньги и свалить? Или сделают документы только на себя, а меня сдадут?

«Айш-нор, как поступаем»? – подумал я. – «Если они говорят правду, нам самим не повредят документы, чтобы убраться из страны без особых проблем. Ты, опять же, силы сэкономишь, потому что не придется меня укрывать. Сможешь проследить, чтобы близнецы не обманули?»

Смогу, – отозвался в моем мозгу архидемон.

Ну что ж, тогда – решено. Сгоняем до столицы, там затаримся в дорогу, выправим себе бумаги, по пути – заскочим к другу Айш-нора, а уже после – рванем в одну из сторон света. Куда именно – решу на месте.

Звучит, как нечто, напоминающее план. Стало быть, так и поступим.

Я вздохнул:

– Ладно, идем до соседнего королевства, а после – расстанемся. И я дам денег на документы и, если будет нужно, взятку. Но учтите, ворон станет за вами следить, он умеет распознавать обман и если попытаетесь меня надуть, пожалеете. Устраивает?

– Устраивает! – хором отозвались дети.

Я вздохнул. Чувствую, пожалею я еще о своей доброте.

***

Появление спутников, впрочем, имело один серьезный плюс. С ними можно было более-менее нормально поговорить, не слушая кошмарную демоническую поэзию и отвлечься от зубрежки бесконечного демонического же алфавита, который, видите ли, я обязан не просто запомнить, но и быть способным в любую секунду представить трехмерное изображение любой руны.

Правда, парнишка то и дело срывался на феню, а девчонка все больше молчала, но даже это лучше, чем надменный демон, язвящий по поводу и без.

– Для начала давайте-ка представимся, – я решил поближе познакомиться с детьми. – Я – Александр.

– Аластар? Защитник? – переспросил парнишка.

Опять переводчик шалит? Ну ладно, пусть будет Аластар.

– Да, можете звать меня так. Птичка отзывается на кличку Айш-нор, – я просто не мог не вставить шпильку демону, буквально заставившего меня пойти на массовое убийство. – И он любит, когда гладят перышки.

Девчонка тотчас же сгребла архидемона в охапку и принялась чесать его. И, что самое странное, пернатому, кажется, это действительно пришлось по душе!

– Я – Илэр, это моя сестра Морвин, – представился паренек.

– Близнецы? – задал я, наверное, наитупейший вопрос года.

– Да, господин.

– Как вы вообще оказались в городе? Ты что-то говорил про деревню.

– Да все как у всех. Когда пришла хворь, семья зажмурилась, мы с сестренкой остались одни. Из деревни ушли, чтобы с голоду не околеть, прибились к пахану.

Как, мать их за ногу, у всех. Охренительно! Нет, определенно Дамхейн шикарен.

– И давно вы с бандитами?

– Года три.

– А сколько вам лет? – не понял Александр.

– По тринадцать два месяца назад исполнилось, – пискнула Морвин.

Чего?

Я моргнул.

Оба шкета выглядели от силы на одиннадцать: тощие, нескладные, с ломаными ногтями и нечесаными копнами светлых волос. Но, одновременно с этим, очень красивые, что не могло скрыть даже хроническое недоедание и хреновая гигиена. Гладкая кожа, большие голубые глаза, пухлые губы. Видимо, именно по этой причине их и «огуливали».

Продолжив расспросы, я выяснил, что своего первого человека Илэр убил в одиннадцать, и с тех пор число зарубок на его ноже достигло пяти штук. Узнавать дальнейшие подробности желания не оставалось, а потому я начал выспрашивать интересные сведения о королевстве и его соседях.

Увы, тут дети мало чем могли помочь. Да, они живут в Дохасе. С запада – Эйри, благословенный край, куда не пускают всяких бесталанных нищебродов, с востока – графства Бииг и Моор, на севере – королевство Куимре, а на юге – великое герцогство Сайэф. Что в них творится, ребята не знали, но были уверены, что там окажутся в безопасности. Откуда – неясно, но тут уж оставалось только довериться их чутью. Тем более, что пока нам по дороге – все равно идем к таинственному другу Айш-нора, оставившему метки для ворона. А вот что делать после – вопрос. Конечно, я бы с удовольствием забрался в одну из местных библиотек… Вот только – зачем? Что я там получу? Читать на местном, увы, не умею. Магический гугл-транслейт на письменную речь не распространяется. И, говоря начистоту, к устной речи в его исполнении также есть вопросы.

Интересно даже, а амулеты гейских паладинов переводят лучше?

Впрочем, лучше, или хуже, но максимум, на что я могу рассчитывать в столице, так это купить набор хороших карт. Сомневаюсь, что в мухосранске, притулившемся под боком у Эйри, найдется читальный зал с доступом к интернету.

Еще я решил узнать, почему внушительных размеров банду не трогал никто из городских властей. Ответ не удивил. В городке они особо не светились и не хулиганили, наоборот, пахан настрого запретил причинять местным вред. Основная работа сих доблестных мужей была связана с самым обычным гоп-стопом, сиречь – разбойными нападениями за пределами городских стен. Жертв убивали, прикапывали, предварительно раздев и разув. Собственно, мой козырный плащик, принадлежал одному не слишком удачливому охотнику.

Еще бандиты промышляли контрабандой и помогали нужным людям, когда поступал приказ сверху. Бывало, что выведывали разные ценные сведения, не прибегая к насилию.

И таких «филиалов» у крупнейшей ОПГ столицы было несколько. Так что, возможно, они действительно не слишком кривили душой, говоря, что без сопровождения не доберутся до границы.

Я усвоил эту информацию и старался больше не лезть в душу сиротам.

Так мы и шли. Большую часть времени я зубрил руны, а когда архидемон разрешал – отдыхал, болтая с новыми спутниками.

Время текло плавно и размеренно. Мы шли до темноты, после остановились на привал, поужинали, легли спать, причем я то и дело рывком приходил в себя, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Все боялся, что детишки сотворят какую-нибудь глупость, а на Айш-нор не предупредит. Этому пернатому уродцу, кажется, мои мучения доставляют несказанную радость.

Утром продолжили путь, и целый день топали по запруженной людьми дороге. К счастью, никто не обращал на нас внимания, и я даже расслабился и подумывал пообедать в каком-нибудь трактире, но Айш-нор оказался неумолим – с каждой пройденной милей он все лучше чувствовал своего старого приятеля, а потому, будь его воля, мы бы уже неслись к нему, сломя голову.