Лучезарный

Глава 1

Пролог.

Ночь. Тишина. Я стою в подземном коллекторе. Это начало городских катакомб. Сквозняк обдает меня сыростью и запахом сточных вод. Где-то вдалеке послышались голоса. Это стражники на площади «Лучезарного нисхождения» делают обход. До рассвета еще два часа. С первыми лучами солнца на площади меня будут караулить братья из «Лучезарного ордена», последователи «Стражников очищения», тайные и явные агенты всех конфессий, да и не пойми еще кто. Все они будут искать меня. Моя же цель войти в храм «Лучезарного Господа Нашего» не попавшись им в руки. Поэтому, я пойду за час до рассвета и да храни меня Лучезарный!

«Зов» стучал во мне все сильнее и сильнее. Он был как набат. Его тональность звучала уже торжественно, изредка проскальзывали нотки тревожности, которые, впрочем, были слабыми.

Правильно ли я поступаю, – эта мысль навязчиво крутилась у меня в голове. – Мое ли это дело? Это ведь не мой мир, я ведь «попаданец» в эту параллельную реальность.

Что-то дернуло меня за ногу. Я опустил взгляд вниз. «Мокрец» медленно «проявился». Он более всего походил на земную жабу – переростка, увеличенную этак раз в двадцать. Складки над глазами придавали ему особое выражение: похоже, как мы в детстве баловались перед зеркалом: пальцем между бровей подтягивали их вверх, отчего выражение лица становилось трагикомическим. Магическое порождение «Ледяного исхода» обвило языком мою левую ногу. Язык сейчас был как широкая мягкая лента метров пяти длинной. Но я-то знал, да что там знал – видел собственными глазами, как эта лента превращается в тонкую пилу с острыми зубцами, с легкостью разрезающую деревья и тела зазевавшихся неудачников. Мощные задние лапы, позволяли этому хищнику совершать длинные прыжки до пятидесяти метров, а способность мимикрировать до почти полной невидимости, в совокупности со страшным языком-пилой, делала «мокреца» опасным убийцей, недаром в народе его называли «болотная пила». Хорошо было только то, что от воды он не любил далеко удаляться. Хотя и на суше хватало вновь появившихся магических существ, многие из которых были не совсем безобидными.

Я отправил мысленный посыл «мокрецу»: кто рядом из чужих? Ответом было ощущение чувства удовольствия жабы-переростка: «старший друг» обратился к нему и сразу перед моим внутренним взором возник сложный лабиринт подземного городского коллектора. Всмотревшись внимательней, я различил смутные тени на выходах на поверхность города.

Твои есть? – мысленно спросил я «болотную пилу». На лабиринте зажглось несколько точек.

Решение медленно вызревало у меня в голове. Ну что же, сделаем мы вот так…

Глава 1

– Костя! Выходи!!!!!-раздался крик с улицы. Это мой товарищ Андрей Селиверстов или, как мы его в детстве все звали «Сявка», надрывается.

Я потянулся на кровати. Ноги уперлись в решетчатую, с набалдашниками, спинку старой деревенской кровати. Ох как хорошо я выспался! Сначала перелет Питер- Сургут, а потом еще двести км. на машинах с пересадкой, из них чуть больше сотни по нормальной дороге, а оставшиеся километры на Уралах с вахтовым Кунгом. Деревушка, в которую прибыли называлась Сенная. Здесь я провел свое детство. Отец закончил Серпуховское военное училище РВСН и по распределению был отправлен сюда. С собой он привез и молодую жену. Маму я не помню. На черно-белых фотографиях, маленький подросток, а отец да хмурился, когда я брал старый альбом и уходил молча. Как я позже узнал, мама так и не оправилась после родов, заболев воспалением легких. Не помогли и антибиотики, которые отцу передали сослуживцы из Москвы, до отправки в военный госпиталь Екатеринбурга она не дожила – сгорела в горячке. Отец снимал комнату у деревенских. Утренняя рыбалка на Черном озере. Удочка – ивовый прут с самодельным грузилом из свинца с поплавком в виде куска пробки и гусиным пером. Колхозные лошадки, которых нам, пацанятам, доверяли купать, а мы представляли себя ковбоями из ГДР-ских фильмов и отважно вскарабкивались им на спину. Да… было времечко. А сейчас здесь тоска. Даже интернет древний: GPRS, насколько помню – это первый из существующих, могу ошибаться, но я им пользовался еще в начальной школе. Вчера пытался открыть ролик в ВК и измучился ждать.

Дверь распахнулась.

– Костя! Ну ты идешь?

– Андрюха, отстань, куда бежать, пусть там ученые сами свои коробки разбирают, а у тебя своя задача – баркас с лебедкой, как мне сказал Мефодьич, за тобой закреплен, вот и дуй туда, а то груз тебе побросают так, что не пройдешь потом по судну.

– Ну ты и жук, -укоризненно промолвил друг детства, -сам же вчера говорил, что поможешь, а теперь в кусты.

– Иди иди, я еще успею напомогаться, батя меня к ним прикрепил как путеводителя, а не носильщика.

Мой товарищ вздохнул и скрылся за дверью. Я возликовал: Ура! Целый день свободен. А что? Батя запихнул меня в эту поездку, а я только месяц назад дембельнулся. Дембель в маю-все по фигу. Месяц погулял с ребятами и уже собирался устраиваться на работу как отец вызвал меня на разговор.

«Сын, у меня просьба, так получилось, что мои коллеги попросили сопровождать группу каких-то ученых, которым потребовалось что-то там измерить и вот так получилось: они едут в деревню Сенная, где мы с тобой жили, а именно на Черное озеро. Слетай с ними, ты там все знаешь, передашь письмо от меня председателю колхоза, ну ты, наверное, помнишь его – Мефодьич, а на словах передашь от меня привет».

Отцу отказать я не смог, ну и захотелось вспомнить, где я провел первые свои десять лет. А про это озеро еще в детстве я наслушался «страшилок» и про ужасных людоедов, и про таинственных чудовищ. Ха-ха. Озеро как озеро. Чистое, прозрачное и ни капельки не черное. А еще решил исполнить давнюю детскую мечту: понырять около Белой скалы, что на севере озера с гарпунным ружьем, ну или, на худой конец с острогой. Там такие щуки. Для этих целей я запихнул в свой чемодан целый набор для дайвинга: ласты, маску и короткий «мокрый костюм» из неопрена троечки. А что, у меня и сертификат есть для дайвинга, PADI Advanced Open Water Dive честно полученный в Египте за триста долларов. К тому же, отец сказал, что эти исследователи как раз будут погружаться со своей аппаратурой, а я им «на хвост» сяду. А место там «козырное» – сама скала стоит на отмели и вокруг все заросло камышом и травой, вода прогревается и рыбке там хорошо. Речка впадает с юга-там холоднее. Осталось только с этими учеными договориться. С этими мыслями я стал распаковывать свой чемодан.

***

На складе было тихо, только потолочные вентиляторы почти бесшумно перемешивали воздух своими огромными лопастями. В бетонном ангаре, расположенном на цокольном этаже НИИ, было пустынно, только в углу стояло несколько поддонов на которых громоздились коробки и какие-то механизмы. Рядом с одним из паллетов стоял мужчина с планшетом в руках и стилусом, которым он отмечал в электронном устройстве позиции, находившееся перед ним. Сбоку стояли двое рабочих в синих спецовках, держа в руках рулон упаковочного целлофана. Мужчина был небольшого роста, худощавый и на фоне огромного ангара с шестиметровыми потолками, казался муравьем. Возраст его можно было определить, как между пятью десятками и шестью. Комичность образу придавали очки с толстыми линзами.

– Упаковывайте! –махнул рукой «муравей» и перешел ко второму паллету.

В конце склада хлопнула дверь и от нее к присутствующим начала движение ручная гидравлическая тележка с тремя коробками на ней. Толкал её молодой человек одетый в серый пиджак с накинутой на него черной спецовкой.

– Юрий Юрьевич, вот привез армейские ИРП (индивидуальный рацион питания).

– Хорошо, Дмитрий, кидайте на второй паллет, я там еще армейской тушенки коробку прибарахлил. Вот туда, на край ставьте, подвиньте коробку со сгущенкой, аккуратнее, там мешки с крупой и сахаром. Овощи на месте возьмем, а это там в дефиците.

– Да зачем нам столько? –поинтересовался молодой человек.

– Так нас не двое будет. Считайте: мы с вами, сопровождающий нас юноша, местные – катерщик, такелажник, водители минимум двух грузовиков с вахтовыми Кунгами повышенной проходимости. Ну еще и обмен с местными на домашние овощи, зачем деньги платить. Самогона там у них много, а вот что-то новенькое их заинтересует.

– Что за странная командировка? Зачем тащиться куда-то в Тмутаракань?

– Ну произнесите вслух официальную цель нашего выезда.

– Исследование аномальной зоны с применением технических средств в рамках программы «Эмпирический поиск предпосылок обоснования теории галактических струн».

При последних словах было видно, что Дмитрий с трудом сдерживает смех.

– Вот, Вам Дмитрий Сергеевич смешно, -немного печально сказал старший товарищ. – А между прочим наш институт в начале года получил хорошую денежную сумму на перспективные исследования, а сейчас уже июль, а в октябре мы подводим промежуточные итоги и готовим отчеты по расходованию средств; в ноябре сводный отчет утверждается и отправляется в Москву. Так, что у нас есть: ни че го, – по слогам продекламировал Юрий Юрьевич, -а деньги уже фьюит!

– Значит наша задача прикрыть бумажками образовавшуюся финансовую дыру?

– Я Вам этого не говорил.

– А Выто зачем сами изъявили желание поехать, уж Вы могли спокойно игнорировать это мероприятие. Меня то как молодого специалиста в приказном порядке назначили, а Вы профессор.

– Эх Дмитрий! Там такая рыбалка! В озере караси здоровущие, щуки просто кидаются на блесну. А в речке муксун, хариус. Это песня! Вы только вслушайтесь в эти названия: язь, сазан, муксун, хариус. Закинем сетки, тьфу.. аппаратуру в озеро и на речку, а бумаги потом напишем. Сейчас в Питере жара – асфальт плавится, жена с внуками на даче, а я хоть отдохну от всей этой суеты, да и наш шеф галочку поставит мне в плюс, будет знать кто его прикрыл в тяжелый момент.

– Ребята, второй пакуйте! –крикнул профессор.

Юрий Юрьевич взял собеседника за рукав и практически потащил к третьему паллету.

– Вот здесь у нас хозяйственные вещи: бензо-агрегат, к нему запчасти, компрессор, дайв-оборудование, палатки, дождевики и много другого.

– А почему такой странный выбор места? Поближе нет что ли мест с хорошей рыбалкой?

– Вот почему я руководитель, а Вы, Дмитрий Сергеевич, просто сотрудник. Думаете я туда еду наобум? Озеро Черное значится как странное еще в древних письменах язычников. Затем исход староверов от Петра первого и снова в их записях странности, связанные с озером: молнии над северной частью без грозы и грома, светящаяся вода, внезапный туман днем и звук низкий-низкий, басовитый, от которого в страхе бегут люди и звери. А вот и современное, статья в интернете местной прессы: «Птицы не должны пить самогон» в рубрике «курьезы». Там описывается как двое местных рыбаков с фамилиями Воронов и Грачев напились на рыбалке на озере Черное и им привиделось Лох-несское чудовище. Вот так. Да и деревушка Сенная там появилась не просто так. Везде либо лес, либо болотистая местность и только около Черного озера ровное сухое пятно, на котором можно спокойно косить траву, разводить скот и сажать овощи. Как будто снизу положили обогреватель. Все это я собрал и будет приложено к нашим будущим материалам исследования – вот железобетонное основание исследования и расходования бюджетных средств.

– Ну Петр первый – это здорово, а потом?

– Потом было много потрясений в России, потом гражданская война, потом Великая Отечественная, в наше время тот участок облюбовали военные. Сначала база хранения, а в восьмидесятые там поставили часть РВСН. SS-20 «Пионер», ох как НАТО его боялось, их «Першинги» -тьфу. Естественно никаких данных про озеро от военных не получишь, даже если они и были. Потом пришел Горбачев и все наши ракеты «порезали». Военные ушли, деревушка захирела. Кстати, с нами едет паренек, как сопровождающий. Он там жил с отцом – офицером РВСН, он то нам и поможет и с местными и с озером. И он еще может погружаться как сертифицированный дайвер, вот его то я и возьму к себе в Бади-партнеры (термин школы дайвинга PADI). Ну ладно, заканчивайте здесь без меня, я пойду накладные на груз оформлять.

И профессор неспешно пошел к дверям склада.

***

Просто лежать мне надоело. Игрушки на смартфоне работали только простейшие, а те, где требовался интернет, тормозили безбожно. Бутерброды, которыми я завтракал надоели, хотя нарезка сырокопченая и хлеб еще лежали в чемодане. «Дедушка Российской армии опытный и нигде не пропадет, -с удовольствием подумал я». Время близилось к обеду и логично было прийти в лагерь, где располагалась наша экспедиция. Надеюсь, они там уже все перетаскали и разложили без меня. Быстренько надев носки, запрыгнул в резиновые сапоги дутыши. Пусть сейчас лето, но я-то знаю, что дальше, за деревней кончится всякая дорога и придется местами идти по болотной воде, да и грязь, которую намесили грузовики тоже не способствует путешествию в кроссовках. Подхватив сумку со своим дайверским снаряжением не торопясь вышел на улицу.

Вчера прибыли после обеда, меня высадили, а остальные поехали к озеру разбивать лагерь. Пока я искал председателя колхоза, передавал письмо, объяснял, что требуется и какие «плюшки» получит деревня и сам Мефодьич наступил вечер. Потом прибежал Сявка, мы побратались, какое-то время повспоминали детские годы, и я завалился спать в доме его родственников, которые уже как месяц уехали к дочке в город, сидеть с её ребенком, пока она в отпуске на море. Так что рассмотреть деревню, в которой вырос, я не смог. Сейчас, при дневном свете, окинул взглядом улицу, которую пересекала бетонка, ведущая в одну сторону на трассу, а в другую к озеру и бывшему военному городку, отметил запустение и разруху некогда оживленной деревни. Около соседнего дома стоял ржавый, на спущенных колесах Москвич 412, уже окруженный проросшей травой. Дальше виднелся остов «ушастого» Запорожца. Только вдалеке виделись вполне ухоженные Жигули ВАЗ-2102. Безрадостная картина, -отметил я и закинув лямку сумки на плечо встал на бетонку и отправился в сторону озера. Идти было километра два, полчаса неторопливой ходьбы. Через пять минут навстречу пролетел мотоцикл «Урал» с коляской. Тот, кто сидел в коляске смешно задрал ноги, видно под ними был груз, а руками он прижимал к груди коробку со знакомой эмблемой «Армия России». Пошел товарный обмен – про себя улыбнулся я. Уже при подходе к стоянке лагеря экспедиции тот же «Урал» меня снова обогнал. Теперь пассажир в той же позе прижимал к себе картонный ящик, в котором отсвечивали стеклом бутылки, проложенные соломой, а ноги его покоились на большом картофельном мешке. За спиной водителя мотоцикла к дужке заднего сидения скотчем была примотана хозяйственная сумка из которой торчали хвостики моркови. Но не это меня заинтересовало. На полянке фырчала солярочной форсункой армейская полевая мини кухня МК-10. Я помню, такие были у отца в части по одной на каждый экипаж. От нее умопомрачительно тянуло вкуснятиной. Забурчал желудок, и я сглотнул слюну, но все-таки внимание мое было обращено на двух человек. Профессор, блестя линзами очков, что-то выговаривал моему приятелю Андрюхе Селиверстову, а тот вяло отвечал, не поднимая голову, устремив взгляд вниз.

– Юрий Юрьевич! Вот принес свое дайверское снаряжение, куда его?

– Отдай его своему товарищу, пусть в баркас положит к нашему и переговори с ним, а то: не буду, не могу. И профессор, раздраженно пожав плечами, пошел к кухне, возле которой уже собрались люди, азартно выкрикивая советы по приготовлению «настоящего» узбекского плова.

– Что у тебя за разногласия с профессором, Дюха?

Селиверстов преобразился. Только что был скромный пай-мальчик, невнятно отвечавший руководителю экспедиции, а сейчас передо мною стоял мужчина, готовый отстаивать свою точку зрения.

– Мы так не договаривались!

– Как так?

– Был разговор, что я отвожу командировочных на озеро. Там помогаю ставить аппаратуру, а затем возвращаю их на берег. А теперь мне профессор говорит совершенно другое. Во-первых, идем на южное окончание озера, там раскидываем по периметру датчики с антенными буями, а на Белую скалу ставим приемную аппаратуру.

– Ну и что изменилось?

– Не перебивай.

Было видно, что Андрей сейчас психанет и я благоразумно заткнулся.

– Дальше он говорит, что баркас должен минимум три дня на якоре простоять и питать от генератора этот приемник, да еще успокаивает, что еды будет много, солярку он оплатит отдельно, мне премия, а сам он вместе со своим помощником в первый день уедет собирать образцы в другое место.

На рыбалку он поедет, на речку. Всю дорогу Юрий Юрьевич расспрашивал меня про муксуна, хариуса. Да и при погрузке в машины была видна куча рыболовецких принадлежностей: удочки, сети, спиннинги, подсачники. – Понял я.

– Ну и что тут плохого, работа необременительная, знай себе плюй в потолок и таскай рыбку хоть на удочку, хоть на спиннинг, реальный шанс заработать денюшку, где ты в деревне еще так озолотишься.

Тут Андрей меня, честно говоря, удивил. Оглянувшись вокруг он произнес:

– Ты, Костян, только не смейся, я боюсь.

Тут он подошел поближе и продолжил.

– Ты помнишь, как нас в детстве пугали Черным озером и Белой скалой, а мы думали, что взрослые специально это делали, чтобы мы далеко не уплывали на рыбалку. Так вот, там что-то есть.

И Селиверстов замолчал, словно приглашая меня к диалогу.

– Да брось ты Андрюха эти бабкины сказки.

– Ну да, ты ведь образованный, городской, в сказки не веришь. Ты просто не все знаешь. Лет пять назад Ворон и Грач, -тут он посмотрел на моё удивленное лицо и продолжил, -Воронов и Грачев, наши два механизатора, решили порыбачить у Белой скалы. Сказано-сделано. Дошли на моторке, кинули сети, натаскали на удочку карасей и вытащили пару щучек на спиннинг. Потом на берег, сети с утра вытаскивать, поставили уху, карасей на жареху, а уже стемнело. Ну они и приняли на грудь по стопарю, в предвкушении ухи.

Тут Андрей замолчал.

– А дальше?

– А дальше непонятно. Вообщем, утром прибежали они в деревню, оборванные, грязные. Грачев вообще босиком, ноги все разбиты и трясутся. Их в фельдшерский пункт определили, накачали снотворным и успокоительное вкололи. Грачев потом месяц ноги лечил. Мужики пошли на лодке к скале. Сети сняли- рыбы море. На берегу полный котелок ухи, костер погас, палатку свернули, вещи забрали, водку их привезли. Две бутылки, из одной отпито грамм двести. Подозрение в «белочке» сразу отпало. Стали их на следующий опрашивать, а они чушь несут. Воронов рассказывает, что из озера вылез динозавр и навис над костром, а Грачев твердит что из темноты, со стороны озера вылетела стая мелких монстров, похожих на обезьян с крыльями и оскаленными пастями и оба плачут. Вызвали скорую из города и вернулись они только через два месяца из психушки, посмирневшие и молчаливые. Кто-то в больничке проболтался, так их в местной газетке ославили, типа алкаши на рыбалке. С тех пор даже никто разговора не заводит, что надо порыбачить в той стороне. А ты говоришь, сказки!

– Эй молодежь! –крикнули от кухни, -айда рубать плов, а то не останется.

Мы с приятелем присели в сторонке. Плов действительно удался. Не рассыпчатая каша и не склизкое рисовое пюре, а зернышко к зернышку собирается, хоть рукой ешь, как принято на востоке. Профессор ел вместе со всей компанией, но в обсуждении разновидностей плова, который начали мужики, не участвовал, чувствовалось его плохое настроение.

– Вон видишь, -вдруг сказал Селиверстов, -справа в клетчатой рубашке мужчина сидит, так вот, он моторист этого баркаса. Как только зашел разговор о Белой скале, так он вообще отказался от всего, даже разговаривать не стал, просто ушел. Я доведу, расстояние не большое, можно и без моториста, но там не останусь. Как Грач и Ворон не хочу попасть в психушку на два месяца.

Я принял решение.

– Довезешь меня и профессора с ассистентом до места, мы быстренько поставим датчики, заякорим их на грунте, затем якоришь баркас около скалы, ставим приемную станцию, тянем провода, а потом ты с командировочными сваливаешь на базу. Я подежурю три дня. Рыбку половлю, отдохну, а вы придете на моторке и свернемся. Идёт?

Андрей аж подпрыгнул.

– Идёт! Ну выручил, Константин Георгиевич! И он схватил мою руку и потряс.

– Осторожнее, оторвешь. –засмеялся я.

Я подошел к Юрию Юрьевичу и озвучил наше с Селиверстовым решение. Реакция профессора была схожа с реакцией товарища, только рукопожатие было слабее.

С чувством выполненного долга я подошел к коробкам, под брезентом и вытащил два ИРП.

Дома есть плита с духовкой, там разогрею себе на ужин. Хлеб, чай все есть. Темнота наступила быстро. Мужчины уже разводили костер, появились бутылки, заткнутые резиновыми пробками, на складном столе резалось сало и появились стеклянные банки с домашними огурцами и помидорами, зелень полоскалось в тазике. В Кунгах раскрывались полки и на них кидались матрасы. Общество готовилось вечерять. Я подошел к мотоциклу «Урал», водитель деловито вытирал фару, которую забросало грязью днем.

– Подкинете до деревни?

– Да без проблем, садись. Сейчас Костян подойдет и поедем.

Костян подбежал, жуя пучок зеленого лука, от него отчетливо попахивало спиртным. Через десять минут я похлопал по плечу водителя, мотоцикл притормозил, и я спрыгнул с седушки.

До моего временного пристанища оставалось метров пятьдесят, как мне дорогу перегородила какая-то старушка. Цветастый платок в темноте казался серым и только наличие орнаментов разной серой яркости, говорил об обратном. Я хотел обойти её и уже принял влево, как она всплеснула руками.

– Костик! Сын Георга!

Я немного обомлел.

– Здравствуйте! А я Вас знаю?

– Наверное не помнишь, -засмеялась женщина, -ты совсем маленький был. Вот такой. И она поставила ладонь правой руки параллельно земле в метре от неё.

– Как Вас зовут, уважаемая, я отцу привет от Вас передам.

– Пустое это, Матрена я.

Что-то забрезжило у меня в детских воспоминаниях. Знахарка Матрена. Её в деревне считали колдуньей и сторонились. Женщины при виде неё переходили на другую сторону улицы и плевались через левое плечо. Зато, если что, звали её заговаривать болячки. В семь лет у меня раздуло веко на глазу, так называемый по-деревенски «песьяк». Батя позвал её, и она посадила меня вечером перед окном и сказала смотреть на луну, а сама скороговоркой что-то начала произносить. На следующий день опухоль стала уменьшаться и через пять дней все прошло.

– Я ведь тебе сказать хотела, -старушка подняла голову, -ОН ждет!

Я впал в ступор. Кто ждет? Кто ОН?

– Вы, о чем? -почему-то вопрос у меня получился хриплым голосом

С озера подул холодный ветерок. Мне даже показалось в ветерке: ждуууу…

– Слышишь? – колдунья, или кто она там, повернула ко мне голову. Мне показалось, что её черные, бездонные глаза не имеют зрачков. –ОН ждет тебя! С этими словами она шагнула в сторону от бетонки и сделала шаг мне за спину. Что-то попало мне в глаз. Чертыхнувшись, я рукой протер глаз и обернулся. Старушки не было. Покрутив головой, я нигде её не обнаружил.

Ерунда какая-то, уже в доме вспомнил событие. Может померещилось. Перелет, поездка, новые впечатления, да еще Селиверстов с его страшилками.

Ужинать расхотелось. Раздевшись, я с наслаждением упал в объятия Морфея.