Пять углов. Стихи
Размер шрифта: 13
© Михаил Каневский, 2024
ISBN 978-5-0062-8888-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Михаил КАНЕВСКИЙ
ПЯТЬ УГЛОВ
Сборник стихотворений
УГОЛ 1
«У нашего времени больше углов, …»
- У нашего времени больше углов, —
- уж очень оно мозаично,
- разбито на серии, главки и слов
- ему не хватает привычных,
- оно впопыхах подбирает себе
- эпитеты, определенья,
- дыханье прерывисто, как при ходьбе,
- при чтении стихотворенья,
- и нужно суметь отыскать себе путь
- средь острых углов и осколков,
- услышанных фраз, недомолвок, где суть
- еще не увидена толком…
«Слегка отстранись и другая звезда…»
- Слегка отстранись и другая звезда
- иначе осветит листа половину,
- и тень по-другому качнется, когда
- я ближе светильник к себе пододвину.
- Но, все-таки, свет от звезды он сильней
- и глубже пронзает, и тоньше ложится…
- Мне видно всю жизнь целиком и за ней
- готов я бежать. Может быть, повторится
- когда-нибудь все, и навстречу звезде
- появится новая, – ярче… несхожей…
- Беспомощно будет висеть на гвозде
- забытая память, как шапка, в прихожей…
- Листок на столе и звезда за окном…
- И луч разбивается в капельки света…
- Напомнит лишь тень о забытом, о том,
- что время прошло и рассыпалось где-то…
«Листы бумаги. Лампа над столом…»
м.
- Листы бумаги. Лампа над столом.
- Лови глазами тоненькую строчку.
- Переживает губ твоих излом
- коллизии романа. И отсрочку
- решения до будущей главы.
- Останутся в неведении герои
- на берегах загадочной Невы…
- Теперь уже волнения не скроет
- и то, что ты сидишь небрежно так, —
- на краешке, и то, что поправляешь
- очков оправу… то, что полумрак
- вокруг тебя. Ты всё переживаешь.
- И, более того, – ты хочешь, чтоб
- конец как в книге, в жизни нашей вышел.
- Поэтому и трешь ладошкой лоб,
- и лист бумаги поднимаешь выше.
«Ботинки промокают…»
- Ботинки промокают,
- развязаны шнурки.
- Меня не окликают
- сегодня рыбаки.
- Сегодня дождь и нечем
- похвастаться. Домой
- пора, дружок, и вечер
- уже не за горой.
- Пора прощать попытку
- вылавливать со дна
- Невы златую рыбку
- размером со слона.
- Пора…
- А дождик лупит
- и башмаки текут.
- Я был из тех, кто любит
- стоять часами тут
- под солнцем и в ненастье,
- клюёт иль не клюёт.
- Хвостом ударит счастье,
- но в руки не пойдёт!
«Вам нравятся аттракционы?..»
- Вам нравятся аттракционы?
- А я признаюсь без ума
- от тех лошадок грациозных,
- где вечно смех и кутерьма.
- Не раз воспетые качели,
- катание с гор и бой морской.
- Прекрасно их предназначение —
- помочь расправиться с тоской.
- И вот мой конь бежит по кругу —
- вперёд, туда, где начал путь.
- Я хлопаю его по крупу,
- но он не в силах повернуть.
- Он мчал и сто кругов, и двести,
- он никогда не уставал —
- по кругу, стало быть, на месте.
- Вперёд картонный Буцефал!
Гатчина
- А я по-прежнему спешу
- в тот город с запустелым парком,
- нереставрированным замком,
- где отцветает птичий шум.
- Домишек жёлтых череда,
- с утра до ночи рассужденья,
- чем заниматься в воскресенье,
- хотя за окнами среда.
- Я сам к провинции привык
- и, словно, «гатчинский затворник»,
- гляжу на бледный подоконник
- со стопкой безразличных книг.
- Уже темнеет тишина
- и только слышно – электричка
- стучит. Ужасная привычка
- спать у открытого окна:
- то мотороллер пропылит,
- то пьяный дворник, чертыхаясь,
- пройдёт, то Павел, озираясь…
- А городок всё спит и спит.
«Есть в городе счастливые места…»
- Есть в городе счастливые места.
- Вот поцелуй у Синего моста,
- блуждание в Михайловском саду.
- На Стрелке, где часы всегда стоят,
- я ждал любовь, часы идут назад,
- а я все жду и с места не сойду…
- Но, все же, не о том сейчас. О чем?
- Не о любви! Я прислонюсь плечом
- к стене у подворотни всех обид.
- Вот улица, где звонкое «прости»
- монеткой двухкопеечной грустит.
- …а, вроде бы, спокойная на вид…
- Все так переплелось, что не понять
- откуда мне? зачем? куда девать,
- нахлынувшее в душу? А вода
- и впрямь сегодня выше ординара.
- …Знакомый дом. Кусочек тротуара,
- где я сгорал от счастья и стыда…
«А счастье было в двух строках…»
- А счастье было в двух строках
- от нас, но все же – проглядели,
- остались, словно в дураках,
- стоять в объятиях метели.
- Теперь уже о тех словах,
- строках, усмешках, многоточьях
- не вспомню. « – На каких правах
- живем с тобой?» – «На птичьих». – «Точно»!
- И если шорохи старух
- нас выгонят из клеток ветхих,
- недоставать нам будет двух
- тех строчек воробьиных,
- веток…
Лисий нос
- 1
- Мне бы печь затопить и каморку согреть —
- двух клетушек морозных дыханье.
- Я бы рад был всю ночь у огня просидеть,
- неотрывно на зябкое пламя смотреть,
- на больное его колыханье.
- Мне бы день угадать, когда можно опять
- под счастливой звездою родиться,
- уголек на ладони неслышно держать,
- ни о чем не жалеть, ничего не желать
- и на слезы твои не сердиться.
- Я всю ночь у огня просижу, как дурак.
- У окна за фанеркою тонкой.
- Буду я горевать, что сложилось не так
- наше счастье.
- В окне только слякоть и мрак,
- огонек за дырявой заслонкой.
- 2
- Как холодно, любимая, прижмись
- ко мне тесней. Наверное, всю жизнь
- придется так прижавшись просидеть.
- Огонь погас, а должен был гореть
- и согревать, и даже веселить.
- Как холодно! Но, все-таки, пора
- сугробы расчищать и со двора
- вкатить в огромный запустелый дом
- ту бочку, что набита синим льдом,
- а вместе с ней любовь свою вкатить.
- Ты отогрелась, милая? Скорей!
- Не надо нам распахнутых дверей.
- Хотя, согласен: сор весь – за порог!
- Как мало было пройдено дорог,
- но сколько было слез и суеты.
- И все-таки, любимая, ведь ты —
- любимая! Мы дымом повиты.
- Он нам приятен, даже сладок он.
- А белых пятен в жизни – миллион,
- одно из них, по-видимому, – ты.
Про пиво
- Когда все наперекосяк
- и жить тоскливо,
- я пью не кофе, не коньяк —
- я выпью пива.
- А если в жизни все о`кей,
- неторопливо
- я пью не ерш и не коктейль,
- а только пиво.
- Давай по кружечке! Потом
- еще по паре!
- И все нормально, все путем
- кайфуем в баре.
- Буфет и столики в кафе —
- альтернатива.
- Я буду снова подшофе
- от кружки пива.
- Такая, видимо, для нас
- прерогатива —
- пить не столичную, не квас,
- а наше пиво,
- вникая в этой жизни вязь,
- где постепенно
- на углекислый газ дробясь
- садится пена…
- И ты, и я в наш звездный час
- уйдем красиво,
- поскольку выбрали не шнапс,
- а горечь пива!
УГОЛ 2
«Проводи меня, родная, проводи…»
- Проводи меня, родная, проводи.
- По щеке моей рукою проведи.
- Я прижмусь к твоей ладошке, улыбнусь,
- я не выдержу и тоже оглянусь.
- До свидания, родная, не скучай,
- письма с «фронта» ежедневно получай.
- И сама хотя бы строчку напиши
- из своей четырехкомнатной глуши.
«Я приглашаю Вас…»
- Я приглашаю Вас.
- Мы на год младше станем.
- Кружиться будет вальс,
- Сережа будет с Таней,
- и Колька, и Андрей…
- О! Сколько вас ребята,
- столпилось у дверей
- райвоенкомата.
- А вальс все о любви —
- чему-то он научит?
- Любимая, лови
- моей надежды лучик,
- что я еще вернусь —
- не мальчик, и не взрослый,
- с тобою закружусь
- прекрасно-безволосый.
- Что будет новый вальс,
- ладошка на погоне —
- я приглашаю Вас
- огромный, незнакомый…
- Закружимся, друзья,
- и выпустим удачу.
- – «Ну, что же ты? Нельзя!
- Ты видишь, я не плачу».
«Что важно сегодня – так это…»
- Что важно сегодня – так это
- с ребятами в ногу шагать
- и втаптывать первое лето
- в дорогу, и песню глотать.
- Что важно, так это чтоб сильно
- плечо не давил АКМ,
- чтоб не было душно и пыльно,
- но чтоб было так же, как всем.
«Тишина обманчива до жути…»
- Тишина обманчива до жути.
- Кажется, все будет хорошо,
- кажется, что «дембеля» дождутся
- даже те, чей срок давно прошел.
- Тишина…
- И только в отдалении,
- через промежуток роковой
- падает на землю поколение
- новой опаленное войной…
На кухне
- Я брал, как женщину, картошку!
- В руках вертел ее с тоски,
- срезал я шкурку понемножку
- и выковыривал «глазки»…
- Она вертелась, как живая,
- теряя разум и белье…
- Я видел – рана ножевая
- росла на теле у нее.
- Затем – истерзанная – долго
- смотрела слепо в потолок…
- Я заготавливал ведерко…
- Я колдовал, как кипяток…
- Я по-мужски себя вел, грубо
- добившись своего. И вот —
- она меня целует в губы
- и обжигает пищевод…
«Листок мою ладонь искал…»
- Листок мою ладонь искал,
- невидимый доселе в кроне,
- совпав бороздками листка
- с прожилками моей ладони.
- Так значит – дерево и я
- не братья, а одно и то же?!
- Стол кухонный, буфет, скамья
- из содранной с живого кожи?
- И эти люди под землей,
- лежащие зрачками к Богу,
- кустами прорастут, травой…
- К нам пробиваясь понемногу…
- Я упаду ничком и тут
- заметит кто-то удивленно,
- что все прожилки совпадут,
- и лица совпадут, и кроны…
Метроном
- А город затих, испугавшись полдневной жары.
- Всех жителей спрятал. Не вздрогнут
- налитые доверху воздухом терпким дворы,
- и Прачечным мостик скорее не выгнут, а вогнут.
- И нет никого, и не слышно ни звука, но что
- тревожит меня, словно сердце колотит?
- Щелчок – тишина, и, немного помедлив, – щелчок.
- И вновь тишина, заунывную ноту выводит.
- Стучит метроном. И, наверно, не каждый сейчас
- его одобряет. А точно, вот если б пластинка
- мурлыкала песенку легкую, вальс или джаз…
- Не проще – молчать, если пауза вышла, заминка?
- И все ж – метроном. Когда рядом уже никого,
- и площадь пуста, и колодец двора протекает,
- а струйка течет далеко, далеко, далеко…
- и в мамины руки ее холодок попадает.
- Стучи, и стучи, и покоя уже не давай!
- Как многим еще эта музыка с детства знакома.
- Вот падает дом. И молчит на Садовой трамвай,
- и мама молчит, только слышно шаги метронома.
Моховая, 31
- Ежегодно в конце января
- собираются женщины эти.
- Они песни поют, говорят,
- на прошедшие годы глядят,
- и смеются, и плачут, как дети.
- Это мамина юность пришла.
- Ленинградская ниточка жизни
- оборваться тогда не смогла,
- а теперь и подавно. Светла,
- величава, немного капризна,
- словно девочка в 42-м,
- Мать сидит в окружении подружек.
- Запоют о любви, о былом;
- их поднимет мотив над столом
- и над снегом печалью закружит.
- Как вы жили? Как выжили вы?
- Как смогли пронести через годы
- этот город в граните Невы,
- эти надолбы, камни и рвы,
- этих комнат пустынные своды?
Продолжить чтение