Семь жизней одного меня. Стихотворения разных лет

Снег в октябре

А помнишь ли ты снегопад в октябре?

Как был он красив, умирающий снег!

Мохнатых снежинок замедленный лёт,

Как будто на вечность был сделан расчёт.

Мгновенье прошло – и упали они

Под ноги прохожих, под шины машин.

Ни слова упрека, ни взгляда в укор,

Но был нам понятен немой разговор.

– Я первый, – шептал он, под небом кружась.

–– Я первый, – и падал в размокшую грязь.

– Я первый, – был жертвенно светел и тих,

И лаской несмелой касался земли.

Он знал, что напрасен, он знал, что на миг,

Что месяц еще до начала зимы.

Другие снега прилетят чередой,

Печальную землю покроют фатой,

И долго в холодных объятиях их

В безмолвном пребудет она забытьи.

– Другие возьмут тебя в жены, не я,

Но радостно мне умирать за тебя!

Мы шли, улыбаясь, за руки держась,

И был этот снег откровеньем для нас.

Остановка поезда

Проснуться до света в притихшем вагоне,

И время бы ехать, да поезд стоит.

А, может быть, где-то скакавшие кони

В такое мгновенье рвануть не смогли.

И замерли краны бессильно над стройкой,

И птицы в полете, в пути корабли.

На телеэкранах свернулась развертка -

Исчезло на миг притяженье земли.

Но спят непробудно в плацкартном вагоне.

Охвачен тревогой, не спишь ты один.

И сердце, как будто в последней агонии,

Плеснуло огнем в неподвижной груди.

И поезд пошел: застучали колеса.

Сначала едва, а потом все быстрей.

Плывут за окном золотые березы

И дышат покоем России твоей.

Спящему сыну

Мой маленький сын, мой смешной мальчуган,

Открой поскорее глазенки.

На свете теплей от родного огня,

От светлой улыбки ребенка.

Я видел, как жизнь замирала в тебе,

Синели в беспамятстве губы,

И ты уходил к той последней черте,

Откуда возврата не будет.

Еще ты не знаешь, как мир наш велик,

Как звонко алеют над морем рассветы,

Не плакал без слез, не пьянел от любви,

Не задыхался от южного ветра.

Ребячьей души беззащитный тростник

Должны мы сберечь от безводья и пепла.

Как много зависит от нас же самих,

Чтоб наши побеги окрепли.

Тебя добудиться сейчас нелегко -

Раскинул ручонки, как всадник поводья.

И сладок последний твой утренний сон,

Из тех, что лишь в детстве приходят.

Начинать ведь еще не поздно

Начинать ведь еще не поздно,

Так давай же начнем все сначала…

Вот, представь, что яркие звезды

Над тобой в первый раз засверкали…

Будто не было долгих лет,

Полных горьких обид и раздумий,

Только тихой радости свет

Льется осенью ночью лунной.

К моей юности

Только надо ль жалеть эту нервную блажь,

Этот стон, эту песнь, этот май?

И ранимость, как горлинку с рук своих,

Отвращение к пошлости до тошноты.

И струною натянутой – только тронь,

Предвкушение вечности, вечную новь?

То, что прожито – прожито. Было – прошло.

Память к прошлому классною черной доской.

Кто-то маленький – маленький белым мелком

Там рисует каракули … ни о чем.

Как осени дни в сентябре лучезарны

Как осени дни в сентябре лучезарны,

И как-то особо светлы вечера,

И воздух на солнце густой и янтарный –

Я все это помню, как будто вчера.

Как будто вчера я ходил в эту школу

В сосновом бору на пригорке крутом.

Плескалось внизу рукотворное море,

И спящим котенком лежал волнолом.

Всегда приходил в половине второго

Крылатый корабль и тянул за собой

Два уса воды желтовато-зеленой

Под ласковым небом над тихой водой.

Здесь девочка в белом казалась мне чудом.

Я память о ней навсегда сберегу.

Ах, милая школа, как рвался отсюда,

А нынче вернуться уже не смогу.

Лясе

Послушай, милая злючка,

Ты сердишься, право, зря.

Напрасно твои глазенки

Сквозь стекла очков блестят.

Ты помнишь, вечером лунным,

Когда соловьи поют,

Мы нравились, помнишь, друг другу,

И даже любили чуть-чуть.

Что было – давно забыто.

Остались вражда и укор.

Меня ты терпеть не можешь

И сердишься с давних пор.

Но стоит ли долго злиться?

Нам нечего, право, делить.

Послушай, давай помиримся

Во имя… забытой любви.

Это кончилось

Это кончилось. Снова один.

Белых мошек толпящийся рой.

Небо в сумерках пахнет зимой –

Бесконечная, серая стынь.

А на озере зеркалом лед.

Пустоты неразменный двойник.

Кинешь камнем –

И в свист, и в крик.

Это словно хрусталь об пол,

Чтоб на сотни осколков, вдрызг,

Или о стену головой,

Если стала постылой жизнь.

Это словно «Великий постриг»,

И березки-монашенки в ряд.

Это кончилось, стало зимой.

Отодвинулось вовсе назад.

А листья липы, как ладони

А листья липы, как ладони

Веселых, ласковых детей.

Они послушные тихони

С глазами маленьких чертей.

Они еще полупрозрачны

И так доверчиво чутки.

Но только выждут миг удачный –

Помчатся с ветром взапуски.

Для них придуманы качели,

Для них природы круговерть.

Чтоб дети весело глядели,

Чтоб липам снова зеленеть.

Об них дождям июньским биться,

И солнцу жарить без затей.

И лето будет долго длиться

Для всех: деревьев и детей!

Старый сад

Старый яблоневый сад

В нежных розовых косынках.

Так девчонки по-старинке

Ночью лунною стоят.

Серебристый говорок,

Вздохи, робкое томленье,

А к рассвету откровенье

Неожиданных дорог.

Тихо старятся и ждут.

Эти светлые страданья

Скоро станут лепестками

И на землю опадут.

Мимо мчатся поезда,

И гудят электровозы,

А кому-то снятся косы

И усталые глаза.

Командировка

А за окном кончался август,

Но ты был этому не рад.

И чтобы лето продолжалось,

Уехал ты за Волгоград.

Там небо пышет синим светом,

А горизонт белесо слеп,

И, сожжена в начале лета,

Лежит в стерне короткой степь.

А на закате мглисто странно

И мачт сухие костяки,

Как строй былинных великанов,

Идущих в поисках реки.

Но ты скучаешь по ненастью,

По суете семейных дел.

И вот, не помня ног от счастья

В Москву и в осень улетел.

Какая в мире музыка

Какая в мире музыка!

Четвертый день подряд

Кораблики, кораблики

По воздуху летят.

И ветер надувает их

Резные паруса,

И весело встречают их

Усталые глаза.

От шорохов и шелестов

Кружится голова.

Приветствую, приветствую

Осенний листопад.

Пускай сердиты дворники:

Забот невпроворот.

Все ветер лихо скомкает

И по двору несет.

На московском асфальте

На московском асфальте

Усталые листья.

Я прошу: перестаньте!