И воспылает солнце тьмой

Длинный предлинный пролог с которого все началось

947 год Эры Света

У него тряслись коленки от страха. Но отступать было поздно – он уже стоял на пороге особняка семьи Дьявреро Кард. И зачем он согласился? Да, дракхар обещал заплатить баснословные деньги всего лишь за один портрет, но стоит ли этот портрет жизни?

Велимий Мендер был довольно известным художником, но всё равно не смог устоять перед звоном монет. Особенно золотых… О чём сейчас уже жалел и проклинал свою жадность.

Люциуса фронт Дьявреро Карда знали все – последний дракхар, повелитель тьмы… За спиной его называли самим дьяволом. Ходили слухи о его жестокости на поле боя, а некоторые говорили, что это и не слухи вовсе. Но вопреки всему он уже не одно десятилетие служил королевской семье.

Вздохнув поглубже, художник наконец-то решился постучать в гонг. Дверь тут же открыла очаровательная девочка с белоснежными волосами. Внимательно окинув взглядом незнакомца, она закричала:

– Пааап, художник пришёл!

Из глубины роскошных стен донёсся ответ:

– Уже бегу, моя маленькая дьяволица…

Перед испуганным гостем предстал сам Люциус фронт Дьявреро Кард… В простой одежде без всяких излишеств, с чёрными волосами, собранными в низкий хвост, из которого выбилась пара прядей, и пронзительными чёрными глазами. Они были точно такие же, как у девочки – такое сходство сложно не заметить.

– Я рад, что вы всё-таки согласились прийти, Велимий Мендер, – он подошёл к нему, протягивая руку.

Художник нервно сглотнул, попытался кивнуть и дрожащей кистью пожал руку. Вышло крайне неловкое рукопожатие, но дракхар предпочёл не обращать на это внимания.

– А меня зовут Аделина фронт Дьявреро Кар… – девочка хотела сделать реверанс, но запуталась в складках платья и начала падать.

Реакция отца была молниеносной – с нечеловеческой скоростью он оказался за её спиной и поймал за несколько секунд до падения. Дракхар посадил её на своё колено, внимательно осматривая – вдруг она пострадала от несостоявшегося падения?

Велимий невольно улыбнулся. Эта ситуация мигом сняла с него напряжение, ведь тот, кто так трепетно относится к своей дочери, явно не способен на все те ужасы, о которых он слышал.

– Не ушиблась?

– Нет, но я больше не буду делать эти реверансы. Кто их вообще придумал?!

На губах Люциуса заиграла улыбка, создавалось ощущение, будто он едва сдерживается, чтобы не засмеяться.

– Это старый жест, который означает уважение…

– Но ты же просто пожал руку. Почему я так не могу?

– Почему не можешь? Вот, к примеру, с друзьями ты тоже можешь пожать руку…

– Всё равно движение странное… Кто его вообще придумал?

– Даже не знаю… – он в задумчивости почесал подбородок. – Тут мне нечем возразить.

– Пап, а что такое ди-пло-ма-ти-че-ский? – почти шёпотом спросила девочка, словно боясь своего незнания.

– Ну… это формальное общение. Допустим, обычаи на балу мы можем назвать дипломатическими, ведь на них нужно вести себя согласно этикету. Даже с теми, кого мы недолюбливаем… Мои командировки – это тоже дипломатия.

– Так вот почему ты не можешь быстро с ними разобраться… Это всё дипломатия! – воскликнула Аделина.

Люциус мягко рассмеялся и потрепал девочку по волосам.

– Именно так, моя маленькая дьяволица, – согласился он, аккуратно ставя девочку на ноги. – Сходи поторопи маму, а то она с самого утра наряжается. Мы с Велимием пока подготовимся к написанию картины.

Криков из темниц не было, как и самих темниц, по крайней мере на глаза они не попадались.Ей не нужно было повторять дважды – она уже вприпрыжку поднималась по громадной мраморной лестнице. К очередному удивлению художника, особняк был целиком и полностью сделан из светлых камней и серебряных кристаллов. До прихода сюда он представлял тёмную и мрачную башню с кучей ловушек и подземной тюрьмой, где они мучают невинных людей. Однако через порог, который он так и не переступил, открывался лишь просторный светлый коридор.

Велимий неуверенно прошёл внутрь. Люциус слегка похлопал его по плечу, отчего художник вздрогнул всем телом и споткнулся на ровном месте.

– Ох уж эти слухи… Даю вам слово, я не собираюсь вас съедать или запирать в темницу, – криво усмехнулся дракхар. – У меня даже темниц нет.

– Спаси… – он осёкся. – Я и не думал…

– Я прекрасно знаю, какая за мной репутация, – с улыбкой проговорил Люциус. – От вас всего лишь требуется написать наш семейный портрет – это небольшая традиция в честь именин моей дочери.

– Пойдемте на задний двор, моя маленькая дьяволица хотела, чтобы на фоне был изображён наш дом. – Дракхар шёл вперёд, зная, что Мендер следует за ним. – Надеюсь, вам это не составит труда?

– Нет… Конечно, нет. Только мне нужно подготовиться – разложить мольберт, краски с кистями. Еще было бы неплохо начать с зарисовки фасада вашего особняка, чтобы сократить время…

– Хорошо, можете не торопиться. Моя женушка все равно еще час точно будет собираться.

– Этого будет достаточно, чтобы нарисовать фон.

– Тогда не буду вас отвлекать, – лорд Дарк Девил удалился в дом.

Велимий Мендер расположился за холстом и полностью погрузился в процесс, смешивая краски, создавая новые цвета и нанося их на холст, создавая очередной шедевр.

Аделина не видела никого прекраснее своей матери. Зайдя в просторную гардеробную, девочка вновь восхитилась ее красотой. Она в задумчивости смотрела на висящие перед ней платья.***

– Мам, художник пришел. Папа сказал тебя поторопить, – девочка уселась на небольшой диванчик, прекрасно зная, что комнату они еще не скоро покинут.

– Как думаешь, лучше белое с алмазной россыпью или золотое с вышивкой?

– Белое с алмазной россыпью, ты в нем похожа на прекрасную принцессу из сказки! – не раздумывая ответила Аделина.

– От настоящей принцессы слышу, – ласково улыбнулась мать.

– Я хочу стать дракхарой, а не принцессой!

– А кто сказал, что принцесса не может быть дракхарой?

– Ну, папа же не принцесса…

– С этим трудно поспорить, – рассмеялась она.

Женщина отошла за ширму и спустя несколько минут вышла в роскошном белом платье, которое подчеркивало и без того великолепную фигуру.

– Мне нужно решить, что сделать с причёской, – она подошла к зеркалу и стала подбирать варианты, как уложить волосы. – Так? Или так? А может так…

Аделина рассмеялась, все эти причудливые прически выглядели крайне забавно. Девочка полезла в одну из многочисленных шкатулок с украшениями и достала тику с ограненными алмазами, которые прекрасно дополняли роспись драгоценностей на платье.

– Может, попробуешь вот это? – она протянула находку матери, та покрутила ее в руках и одобрительно кивнула.

– То, что нужно!

Зарелия надела тику, аккуратно отделив передние локоны, которые она оставила у лица. Девочка вновь поразилась – насколько же прекрасна ее мать. Ей порой и в самом деле казалось, что она самая настоящая принцесса, только без замка.

– Остались последние штрихи, пойдём, – мать взяла Аделину за руку и повела за собой в спальню. Там она по уселась за гигантский трюмо с тремя зеркалами, которые были оформлены по краям в золотые вензеля, и выбирала нужные скляночки с косметикой.

– Мам, а меня можешь накрасить? – Аделина всегда восхищалась, с каким изяществом мать наносила макияж. Как и в рисовании, ей больше всего нравилось наблюдать за процессом. Зарелия задумчиво посмотрела на дочь, прекрасно понимая, что просто так та не отступит. – Ну хоть немножко…

– Ну только если немножко, – она открыла стеклянную баночку пудры, сделанную в виде цветка лилии. Взяв в руки большую пушистую кисть, набрала немного порошка и жестом позвала дочь к себе поближе. – Закрой глазки.

Аделина послушно закрыла глаза, ощутив мягкое прикосновение ворсинок к лицу. Было немного щекотно, от этого она рассмеялась. Зарелия улыбнулась – они с Люциусом души не чаяли в дочери, ее смех и улыбка дороже любых драгоценностей. Тут же она ощутила укол вины, ведь из-за работы и положения мужа девочка не выходит в свет. У нее нет друзей, она даже никогда не общалась со сверстниками. Как любящие родители, они старались и стараются быть лучшими друзьями для дочери, но надолго ли это получится?

– А мне?Находясь в своих раздумьях, леди уже покрыла лицо пудрой и приступила к нанесению помады. Из грустных мыслей ее вырвал возглас Аделины:

Девочка даже демонстративно подставила губки. Тут уже Зарелия рассмеялась, взяла блеск с розовым оттенком и слегка прошлась по губам дочки.

– Теперь сделай вот так, – она показала, как заворачивает губы вовнутрь рта, распределяя помаду.

Аделина начала упорно повторять, но немного переборщила – все вышло за контур. От такого вида Зарелия еле сдерживала хохот, но трясущиеся плечи ее выдавали.

– Мам, это не смешно! Ты же сама сказала так сделать!

– Прости-прости, ты просто чуть-чуть увлеклась. Сейчас все поправим, – женщина завернула палец в салфетку и аккуратно убрала все излишки блеска, – Добавим сияшки?

– Конечно! – сияшками они называли жемчужные тени, которые искрились разными цветами на свету. Мать взяла кисточку и бережно нанесла их на веки девочки, – Можно я тебе их нанесу?

– Хорошо, но только очень аккуратно! – Зарелия передала кисточку дочери, та начала старательно наносить, от усердия прикусив язык, – Немного нежнее, вот так, да. Теперь нужно еще раз обмакнуть в тени и нанести на второй глаз. Постарайся, чтобы выглядело одинаково.

Аделина еще немного растушевывала кисточкой тени и наконец отошла на шаг назад, чтобы оценить результат.

– Готово! – радостно воскликнула девочка, внимательно наблюдая за маминой реакцией на свое отражение. Один глаз был накрашен слишком ярко, а на другом, наоборот, немного не хватало теней…

– Прекрасно, так и оставим, – несмотря ни на что, для Зарелии это был самый лучший макияж, который когда-либо на ней был, – Ну всё, мы же готовы?

– Готовы!

Аделина радостно подхватила маму за руку и потянула за собой из комнаты, чтобы поспевать за дочерью, ей пришлось чуть ли не бежать. Они уже спускались по лестнице, когда две руки из тьмы схватили девочку и высоко подкинули. От неожиданности она завопила и возмущённо произнесла:

– Ну, пааап! Ты же испортишь мой макияж!

– Макияж? Неужели моя маленькая дьяволица уже начала краситься? – он вновь ее подкинул, на этот раз девочка не сдержалась и рассмеялась.

– Я вообще-то уже взрослая, мне целых 8 лет! – она попыталась скрестить руки, показывая своё недовольство, но ей пришлось их расправить, когда отец отправил ее в очередной полет.

– Не переживай, ты еще успеешь повзрослеть, – Люциус поймал дочку, крепко удерживая над собой, – Но даже если превратишься в старую, морщинистую старушку, ты все равно останешься моей маленькой дьяволицей! – Аделина фыркнула.

– Люциус, ты и вправду можешь испортить ей макияж с прической, и нам придётся начать сначала, – с улыбкой произнесла Зарелия, наблюдая за их забавой.

– Вот это уже весомая угроза, дорогая, – рассмеявшись, он поставил дочь на ступеньку лестницы, протягивая ей руку, – Ну что, моя взросло-маленькая дьяволица, идем отмечать твой день рождения?

Аделина радостно взяла его руку, а другой ухватилась за мамину ладонь и помчалась вниз по лестнице, утаскивая родителей за собой. В центре комнаты стоял мраморный стол, на котором возвышался трёхъярусный торт. С самого утра девочка облизывала губки, желая попробовать его.

– Мам, а сейчас можно кусочек? – она сделала умоляющую мордашку, выпятив нижнюю губу. С папой всегда работало, но вот мама не всегда на это велась, – Только один кусочек…

– Можно, но не сейчас.

– Какая страшная женщина… – дракхар не мог понять секрет жены: как ей удавалось противостоять милой мордашке дочки, особенно когда она вот так смотрит.

– Угу, – грустно хмыкнула Аделина.

– Так, я сейчас не поняла, вы меня страшной назвали?! – вокруг нее стали образовываться облачка тьмы.

– Моя маленькая дьяволица, как ты посмела посчитать свою мать страшной? – он укоризненно посмотрел на дочь, неодобрительно покачивая головой, лишь трясущиеся от поступающего хохота плечи выдавали его.

– Но, пап, это же ты сказал, что мама страшная!

– Я никогда в своей жизни не мог подобного сказать!

– Так, вы оба!

– Предлагаю сваливать, – полушёпотом произнес Люциус, подмигивая дочери.

– Всеми руками и ногами за! – так же тихо проговорила Аделина.

Услышав согласие, лорд подхватил свою маленькую дьяволицу и с нечеловеческой скоростью выбежал из дома. Попутно послав мысль супруге: «Мы пока нагуляем аппетит, заодно подарок подарю и не переживай, страшных тоже любят!».

***

Они уже добрались до дубовой рощи, которая располагалась недалеко от особняка. Люциус сбавил темп, собираясь поставить малышку на ноги.

– Пап, ты чего устал?

– С чего ты взяла?

– Ну, ты остановился…

– Это чтобы тебя на ноги поставить.

– Я не хочу идти, можешь меня на шее покатать? Ну, пожалуйста…

– Что ж с тобой делать, забирайся!

Девочка с радостью расположилась на излюбленном месте, свесив ножки с плеч. За них отец взялся, страхуя дочь от падения.

– Скачи-скачи, моя лошадка!

Так великий дракхар, могучий повелитель тьмы, дьявол во плоти… Стал лошадкой. В принципе, он не был против. Ради улыбки дочери он был готов и на большее.

– Пап, а куда мы идем?

– В лесной городок.

– Зачем нам туда идти?

– Вот придем и узнаешь…

– Но так нечестно…

Аделина обиженно надула губки и замолчала. Люциус прибавил темп, и уже через несколько минут открылась небольшая полянка. В центре был высокий столб с верёвочной лестницей, от него тянулись деревянные мостики к домикам, которые располагались в деревьях, росших на окраине поляны. Все они были соединены между собой и имели разные стили. Один был абсолютно розовый, в нем даже диванчик был розовым, там девочка хранила косметику и мягкие игрушки. Рядом стоял серый домик, где было множество самых разных книг, а также письменных принадлежностей, в том числе именное перо и гримуар отца, который Аделина втихаря стащила…

Ее родители всеми силами пытались компенсировать отсутствие общения со сверстниками, в том числе постройкой целого лесного городка. Девочка, словно понимала ситуацию, и не задавала лишних вопросов. Но ответ на все был достаточно простым – никто не знал и не должен знать, что у Люциуса фронт Дьявреро Кард есть дочь. Вот только как объяснить это ребенку?

Дракхар аккуратно спустил девочку со своих плеч, она в свою очередь, не теряя времени, ловко забралась на столб и по мосту пошла в серый домик. Отец не спеша забрался за дочерью.

– У меня есть для тебя подарок, – Люциус открыл темный карман, так он назвал пространство темной материи, где можно было хранить вещи. Из него достал свёрток черной ткани, в котором что-то лежало, – Я знаю, что тебе очень полюбился мой гримуар…

Аделина широко распахнула глаза.

– Я его одолжила, чтобы почитать и потом вернуть, но я… Мне он очень-очень понравился, и каждый день я откладывала возврат на потом и потом, ну и в итоге… Прости, если ты хочешь его назад, то я сейчас же верну, – девочка виновато посмотрела на отца и уже направилась к полкам, как он жестом ее остановил.

– Не нужно, можешь оставить себе. Я знаю всё, что там написано наизусть. Так что теперь он твой, – от его слов девочка засияла от радости.

– Спасибо! Обещаю, я буду очень бережно с ним обращаться! – Аделина потянулась, чтобы обнять отца, но он вновь ее остановил.

– Погоди, я еще не подарил тебе подарок, – с улыбкой произнес Люциус, – Зная, что тебе понравился мой гримуар, я сделал книгу. Это подробное руководство для начинающих дракхаров моего собственного сочинения, – увидев, что девочка смотрит во все глаза на сверток, он развернул его. В нем лежало две книги. Одну из них он дал в руки дочери, – Я постарался все подробно расписать и добавил немного иллюстраций.

– Пап, это самый лучший подарок, который я только получала! – в этот раз ее ничего не остановило, и она крепко обняла отца. Люциус рассмеялся.

– Только будь аккуратна и не торопись, ты еще успеешь стать дракхарой. И даже превзойти меня… – не прошло ни дня, чтобы он не думал о том, насколько сильной будет его дочь.

Дракхары сами по себе обладают внушительной мощью и магией тьмы, но только Аделина была по-настоящему чистокровной. Никто не знал, во что это может вылиться в будущем. Но Люциус точно знал, что бы ни произошло, он всегда будет на ее стороне.

– Пап, а это что? – вопрос прервал размышления отца, девочка показала на вторую книгу в свёртке.

– Это твой личный гримуар. Будешь записывать все свои заклинания и приемы. Да и вообще, всё, что захочешь, – он передал ее дочери, она раскрыла и увидела абсолютно пустые страницы, – Не переживай, я все их зачаровал – никто кроме тебя не сможет их открыть или уничтожить. Вода, огонь, время – им всё нипочем. Только спрячь их тут, и маме ни слова. Договорились? – он протянул ей мизинчик.

– Договорились! – она ответила ему своим мизинчиком, скрестив их.

– Тогда быстрее прячь, а то мама нас уже заждалась…

Аделине не нужно было повторять дважды, она быстро убрала подарки в дальний угол полки, за другие книги и выбежала из домика.

– Я пойду узнаю, как дела у художника. Нарвешь пока цветов маме, чтобы ее задобрить?

– Хорошо.

– Отлично, тогда встретимся у входа через 15 минут.

***

Люциус не волновался за дочь, ведь это поле принадлежало к их имениям, да и Аделина прекрасно знала, где находится поле полевых цветов, поэтому она шла по давно изученной тропинке, напевая веселую мелодию.

Буквально спустя несколько минут она вышла на поляну, которая усыпана ало–рыжими цветами. Недолго думая, девочка начала их рвать, выбирая самые красивые. Она настолько увлеклась процессом, что не заметила, как кто–то подкрался сзади.

– Аделина? – девочка вздрогнула от неожиданности, но, обернувшись, вся ее тревога улетучилась.

– Дядя! – радостно воскликнула она и побежала его обнимать. Мигель был почти частью семьи, принимая участие почти во всех праздниках и часто заходил в гости, – Пойдем в дом, мама с папой обрадуются твоему приходу!Это был Мигель.

– При всем желании не смогу, у меня сегодня очень много работы, – он тяжело вздохнул, запустив руку в волосы, – Но не могу же я пропустить твой день рождения? Так что забежал на минуточку, чтобы вручить подарок.

Он передал в руки Аделины бархатную шкатулку, не обладая особым терпением, она сразу же открыла ее и ахнула. В ней лежало шикарное колье с рубинами, которые чем-то напоминали капли крови.

– Оно восхитительное! Спасибо!

– Я сделал его сам, носи с удовольствием.

– Как это сам?

– Мне порой нравится создавать украшения из драгоценных камней.

– Ничего себе…

– Могу я пригласить юную именинницу на танец?

– Конечно, – радостно кивнула.

Мигель галантно подставил руку, а Аделина ее приняла, прямо как ее учила мама. И они закружились в танце. Он то и дело подбрасывал ее в воздух, делал изящные пируэты, а девочка смеялась и то и дело спотыкалась в складках платья.

– С днем рождения, Аделина фронт Дьявреро Кард де Люциус, – он шутливо поклонился и удалился, оставив девочку одну.

Вспомнив, зачем она пришла, убрала украшение в карман платья, быстренько нарвала еще несколько цветов в букет и побежала домой.

***

Родителей она увидела в беседке, совсем недалеко от художника, видимо, они ждали ее, чтобы приступить к написанию семейного портрета.

– Мам, это тебе! – немного запыхавшись, произнесла девочка, – Я выбирала самые красивые.

– Спасибо, дорогая, – с улыбкой произнесла Зарелия, взяв в руки букет, – Но не стоило так бежать, а если бы ты упала…

– Пришлось бы надевать новое платье? – жалобно поинтересовалась Аделина.

Люциус усмехнулся, заметив это, супруга легонько толкнула его в бок.

– Платье – это пустяки, ты бы могла упасть и пораниться…

– Но я же не упала! Со мной все хорошо, правда–правда!

– Раз с тобой все хорошо, то пойдемте позировать, а то художник нас совсем заждался, – он подхватил девочку на руку и понес к художнику, который уже закончил рисовать фон.

– Пап, а можно я в этот раз у тебя на плечах сидеть буду?

– В этот день тебе все можно, – улыбнувшись, он поставил дочь на ноги, – Вы сможете это запечатлеть?

– Конечно, – уже без тени страха произнес художник.

Люциус вновь подхватил Аделину, помогая расположиться у него на плечах, левой рукой он приобнял супругу за талию.

– Ты меня в ответ не обнимешь?

– Не хочу тебя нагружать, а то вдруг не удержишь наше сокровище…

– Я? Не удержу? – он одним лёгким движением взял жену на руки, возмущенный такими сомнениями, – Вот так вы тоже сможете запечатлеть?

– Думаю, смогу… Вы сможете так позировать полтора – два часа?

– Да что ж вы все сомневаетесь в моих способностях, неужели я выгляжу настолько слабым?!

– Нет, что вы… – Велимий Менедер поспешил приступить к написанию портрета.

Он погрузился в процесс созидания настолько, что перестал замечать ход времени. Про себя художник отметил, что все в этой семьи обладали удивительной красотой. Велим рисовал множество женщин, но она затмевала их всех. Да и муж от нее не отставал, но его красота была другой – будто олицетворяла хищность и опасность. Их девочка имела все черты матери, вероятнее всего, когда подрастет, не будет уступать ей в красоте. Вот только, в отличие от родителей, абсолютно все ее волосы были белоснежными, даже на бровях и ресницах. Конечно, художника интересовало, почему же так, но задать этот вопрос он так и не решился.

Для Аделины полтора часа, за которые художник успел их нарисовать, показались несколькими минутами. Все это время она заворожённо наблюдала за процессом, не упуская из вида ни единого движения Велимия Менедера. Даже не видя холст, ее привлекало все – его настрой, как он держит кисточку или измеряет пропорции, как он пытается подобрать нужный оттенок. Она была готова была часами так наблюдать, поэтому расстроилась, когда услышала, что художник закончил.

А вот Люциус фронт Дарк Девил, напротив, почувствовал облегчение, когда Велимий отложил кисточку в сторону. Конечно, он никогда не признаётся, что ему еле–еле удалось удержать жену и дочь одновременно.

– Дорогая, просыпайся, – ресницы женщины задрожали, и она приоткрыла глаза.

– Ага, как спалось?– Мы уже закончили? – сонно пробормотала она.

– Прекрасно, впрочем как и всегда в твоих руках.

Люциус аккуратно поставил жену на ноги, а затем и Аделину, которая с большим нежеланием слезла с отцовских плеч.

– Идем смотреть?

Подхватив маму за руку она побежала к холсту. Результат ей сразу понравилось, картина буквально олицетворяло счастье. Аделина восседала на плечах Люциуса, используя его голову как подставку для локтей и радостно улыбалась во все зубы. Дракхар выглядел умиротворенным, с любовью глядя за спящей женой, его чёрные волосы развивались на ветру, а в глазах был покой. Заерелия же сладко спала, но это не мешала ей безупречно выглядеть.

– Мне нравится! – заявила Аделина.

– А я оказывается такая милая, когда сплю…

– А ты думаешь, почему я на тебе женился? – Люциус уже подошел к семье.

– Думаю, моя работа окончена. Или вы желаете что– то подправить?

– Сегодня у нас все решает именинница, – Люциус кивнул в сторону дочери, – Что скажешь, моя маленькая дьяволица?

– Не надо ничего менять, все и так идеально!

– Тогда нужно дать краскам высохнуть и картину можно вешать на стену, – проинструктировал художник.

– А если папочка наложит защитное заклинание, то ее можно будет повесить в домике лесного городка?

Художник вопросительно посмотрел на лорда, ясное дело, ничего о лесном городке художник не знал.

– Она имеет ввиду домик на дереве, – пояснил Люциус.

– Если ваше заклинание способно защитить от влаги, насекомых, перепадов температуры, то почему бы и нет…

– Думаю, оно и не от такого способно защитить, – задумчиво произнес Люциус и принялся создавать защитное заклинание из частичек тьмы.

Аделина начала внимательно смотреть за отцом, не пропуская ни единого движения. Она всегда с замиранием наблюдала, как он взывает к тьме, надеясь, что когда– нибудь у нее получится также.

– Отнесите ее в лесной городок, а я пока провожу Велимия, – дракхар передал картину Зарелие, после чего указал художнику на вход в их особняк, – Пойдёмте…

Собрав вещи, Велимий Мендер направился за дракаром. Когда они уже подошли к выходу Люциус протянул мешочек с золотом.

– Спасибо, но тут больше оговорённой суммы

– Это вам спасибо, за радость моей маленькой дьяволицы я готов заплатить намного больше.

– Признаться, я удивлен. Вы совсем не такой, как о вас говорят.

– Ну, обо мне ходит много слухов, возможно часть из них и правда…

– Вас это не напрягает?

– Слухи? Нисколечко. Наверное, это скучно, но меня волнует только семья и служба короне.

– Наоборот, это прекрасно. У вас есть любящая семья и захватывающая работа…

– И вправду, слово «захватывающая» идеально подходит… – хмыкнул Люциус.

– Кстати, я никогда не слышал о вашей дочери…

– Только единицы знают о ее существовании.

– Почему?

– Вы видели какого цвета ее волосы?

– Конечно.

– А мои?

– Я думал, что это генетическая особенность дракхаров

– Почти – это признак чистой крови… – произнес Люциус и остановился. – Вот мы и пришли, ещё раз вам большое спасибо. Я надеюсь вы понимаете, что никому не следует знать о существовании моей дочери, – он протянул руку художнику.

– Конечно, – он без особых раздумий пожал руку, а в следующее мгновение разлетелся на мельчайшие частицы. От него осталась только небольшая кучка праха, которую дуновение ветра разнесло по земле.

– Спасибо за понимание.

Люциус фронт Дьявреро Кард совершал ужасные вещи по разным причинам. Это могло быть заданием от короны или просто прихотью, но ради безопасности своей семьи он готов был уничтожить абсолютно все. Что говорить о художнике, который мог разболтать самую большую тайну дракхара. Отряхнув руки он пошел готовить праздничный стол для своей маленькой дьяволицы.

Люциус как раз закончил раскладывать приборы, когда его девочки подошли. Зарелия усадила Аделину за стол, сама же подошла к мужу.***

– Ты разобрался с художником? – спросила женщина, наклонившись к нему.

– Конечно, за кого ты меня принимаешь? – шуточно возмутился дракхар.

– Вот и славно, – она чмокнула его в щёчку и уселась на свое место.

Стол ломился от обилия яств. Тут были десятки самых разных блюд: несколько видов жареного мяса, салаты, нарезки копченостей и сыра, рыба, закуски, соки… И все это только на трех человек.

– Мам, расскажи, а как ты научилась так фехтовать?

– Ну, я росла в семье, где это было обычным делом. Меня с ранних лет учили фехтованию разными видами оружия, а также разным наукам и древним языкам…

– А зачем изучать древние языки?

– На них написано большинство книг тьмы, к тому же есть заклинания, которые строятся на древних языках. Это первоисточник нашей силы, – объяснил Люциус.

– Почему нельзя почитать в переводе?

– Перевод не всегда точен. Даже если он будет максимально приближен к оригиналу, то все равно может искажать смысл…

– Есть у меня одна такая история, когда я доверился переводу… – усмехнулся Люциус.

Время за обедом пролетело незаметно. Аделина, навострив ушки, слушала истории родителей. Они умели рассказывать их настолько интересно, что создавалось ощущение, будто это сказка, а не реальная история из их жизни.

***

– Я наелась, – в подтверждение своих слов Аделина отложила приборы и откинулась на спинку стула.

– Даже торт не будешь? – спросила вскинула брови Зарелия.

– На тортик всегда найдётся место!

– Я так и знала, что ты это скажешь, – звонко рассмеялась мать, – тогда папа освободит нам стол, а мы пойдем за тортом!

– Э, так не честно! – шутливо воскликнул Люциус, – мне уже начинает казаться, что меня в этой семье ценят исключительно как горничную.

– Вот видишь, мы тебя ценим! – Зарелия подошла к мужу и чмокнула его в щечку, от чего он растаял.

– Люблю тебя, даже с таким характером.

– Что значит «даже»?

– Я пошел убирать тарелки…

С помощью тьмы он поднял все тарелки и приборы, которые стояли на столе, и пошел в дом, а вереница посуды на черном облаке тянулась за ним. Аделина не выдержала и рассмеялась.

– Дорогой, ты решил стать предводителем объедков?

– Отряд тарелок за мной, шагом марш! – Люциус шутливо замаршировал в сторону кухни, показав супруге язык.

– Режем тортик?

– Ага.

Зарелия послала мысль мужу: «О, горячо любимый предводитель объедков, соизволь сделать чай к торту».

***

Аделина была еще той сладкоежкой, поэтому сразу набросилась на него – откусила большой кусок, даже не воспользовавшись ложкой. Вкус был еще лучше, чем вид – мускатный бисквит с лавандовой пропиткой, сливочный крем с лёгким оттенком ягод… От удовольствия девочка даже закрыла глаза, наслаждаясь моментом.Аделина заворожённо смотрела, как мать разрезает трёхъярусный торт. Он был роскошного золотого цвета и имел причудливые узоры, напоминая корону. Остро заточенный нож находился в руках умелого мастера, и вот на хрустальной тарелочке уже красуется аппетитный кусочек с идеально ровным разрезом.

Но его нарушил голос незнакомца.

– О, мы как раз пришли к десерту! – он был подобен ангелу: золотистые волосы и изумительные сине-голубые глаза. Рядом с ним стояли еще 3 человека. Все они были похожи друг на друга, а одного девочка даже узнала.

– Дядя, ты все-таки пришел! – Аделина хотела было подбежать к нему, но ее остановила рука матери.

– Ади, подожди. Мигель, что происходит?

– Прости, Зари, но такова воля Аурора.Зарелия выглядела напряженно. Все праздничное веселье вмиг покинуло ее лицо. В отличие от дочери, каждого из них она знала: Эфиот, Шахрим и Ферзиран. Из рода Набелла Бевром – потомки Аурора и по совместительству принцы королевства.

– Что все это значит?

Ответом ей был свист выпущенной стрелы. Зарелия ловко отбила ее кухонным ножом. За обворожительной красотой скрывалась бывалая воительница. Хоть и после рождения дочери она не участвовала в сражениях, но так просто сдаваться не станет.

– Аделина, беги в особняк. Я разберусь.

Очередная стрела была выпущена. Зарелии удалось от нее отклониться, но их было четверо. Все они обладали невероятной силой, потомки самого бога. Она прекрасно понимала, что одна против них долго не продержится.

В этот раз Эфиот кинул в нее луч света. Зарелия отбила его щитом тьмы, но не успела справиться с летящей стрелой. Она пробила ее бедро. Аделина закричала.

– Пожалуйста, не надо… Дядя, это же какая-то ошибка…

Мигель отвел взгляд.

– Мое сокровище, нам нужно бежать. Давай наперегонки.

Аделина понимала, что это никакая не игра. Но побежала вместе с мамой. Она по пути отбивала заклинания, что летели в них.

Ферзиран с луком вновь прицелился, и следующая стрела попала женщине уже в другую ногу. Она не произнесла ни звука, лишь продолжала бежать и пыталась мысленно связаться с супругом, но ничего не получалось.

– Удивительное, неужели дьявольские отродья не умеют кричать.

– Что вы творите? Мой муж предан вам!

Ответом ей был дружный хохот. Даже в такой ситуации Зарелия сохранила холодный рассудок. Она понимала, что такое поведение могло быть только из-за двух их тайн – существование Аделины или происхождение самой Зарелии. Словно отвечая на ее немой вопрос, лучник стал целиться в Аделину. Как и любая мать, Зарелия хотела защитить свое чадо, поэтому закрыла дочку собой. Стрела врезалась ей в нижнюю часть спины.

– Ну же, покричи для меня, тогда я подумаю над тем, чтобы не пытать твое чадо!

– Всё в порядке, продолжай бежать, – прошептала Зарелия.

– Настоящая волчица заботится о своем щенке, ха-ха-ха!

– У тебя не получится убежать, лучше смирись и перережь ребенку горло, чтоб он не познал, что будет, если относится неуважительно к королевской семье!

– Всё будет хорошо, не обращай на него внимания. Беги!

Они почти добрались до входа в дом, но еще одна стрела попала Зарелии в руку. Взглянув на маму, на Аделину нахлынула новая волна ужаса. Ее любимая мама, которая всегда выглядела радостной и прекрасной, сейчас истекала кровью, а ее лицо исказила гримаса боли. Перехватив взгляд дочери, она попыталась улыбнуться, но вышло не очень.

– Пожалуйста, пожалуйста… Дядя, помоги, пожалуйста… – на ее глазах выступили слезы.

– Прости, Ади, но это необходимость. Твое существование ставит под угрозу мир в нашем королевстве.

– Я буду хорошей девочкой. Я никогда не сделаю ничего плохого. Правда… Пожалуйста…

– Да что ты тратишь слова на это отродье, – воскликнул Ферзиран, доставая еще одну стрелу.

Аделина тряслась от слез и страха, но вместе с ним начала ощущать внутри себя еще что-то. Оно было глубоким и темным. Аделина не знала почему и зачем, но она потянулась к этой тьме. Она стала бурлить, замещая страх на ярость, с которой приходила и сила.

Увидев, как незнакомец вновь прицеливается в ее мать. Гнев усилился, девочка сама не знала, что творит.

– Не трогайте мамочку, пожалуйста… Не-е-ет…

Она просто выпустила на волю силу, которая в ней бурлила. Трава рядом с принцами вспыхнула черным пламенем, преграждая их путь. От неожиданности лучник отскочил, чем вызвал смех братьев.

– Маленькая дрянь!

– Боишься маленьких девочек, Ферзиран?

Воспользовавшись моментом, Зарелия подхватила дочь и добежала до двери.

– Шахрим, Эфиот, чего вы встали?!

В этот раз они перестали играть в кошки-мышки. Ферзиран быстро прицелился и выстрелил залпом 5 стрел в Аделину. Зарелия не смогла ничего сделать, кроме как снова заслонить ее собой. Все стрелы попали ей в живот.

– МАМА!!!

– Я люблю тебя, мое сокровище. Иди в дом, к отцу. Пожалуйста, Аделина!

Вот только было поздно. Ферзиран, фронт Набелла, Бевром уже стояли рядом с ними. Маленькое пламя лишь ненадолго отвлекло их внимание. Больше их ничего не останавливало.

– Неплохой забег, – хмыкнул Эфиот.

Зарелия гордо выпрямилась, словно она не истекала кровью и в ней не было дюжины стрел. Без тени страха в глазах женщина посмотрела в лица своих врагов. Похоже, для нее это конец. В своей жизни она жалела только о том, что не смогла защитить Аделину. Но у нее осталась надежда, что это удастся сделать Люциусу. Она еще раз посмотрела на Аделину, стараясь запомнить мельчайшие детали ее внешности. Последнее, что женщина услышала, был крик мужа.

Для Аделины время будто замедлилось. Она не могла пошевелиться. Ферзиран выхватил меч и занес над ее матерью, которая с улыбкой смотрела на нее. Раздался лязг. На девочку брызнуло что-то темное и теплое, а голова матери стала съезжать с шеи. Где-то очень далеко раздался мужской крик, но Аделина даже не обратила на него внимания. Она не могла оторвать глаз от зрелища, как голова матери с грохотом падает вниз, из обрубленной шеи полился фонтан крови. Ферзиран пнул обезглавленное тело к валяющейся рядом голове.

В это мгновение лучи тьмы обволокли всех собравшихся принцев. Чёрная субстанция стала их оплетать, лишая возможности двигаться.

– Моя маленькая дьяволица, не смотри. Закрой глаза, – отец попытался заслонить собой труп ее матери, но она уже никогда не сможет забыть увиденное. – Низко же вы пали…

Он создал облако тьмы, которое не позволяло им разглядеть, что происходило за его пределами, а частицы тьмы липли к принцам, сковывая их движения. Пока они не опомнились, дракхар схватил дочь и побежал внутрь дома. Как бы силен он ни был, но ему не по силам одновременно защитить Аделину и сражаться сразу с четырьмя принцами.

Эфиот предполагал, что дракхар мог выкинуть что-то подобное, поэтому подготовился заранее. Крупицей силы он активировал артефакт, усиливающий свет, который помог ему быстрее освободить от пут Люциуса. Достав причудливый плоский камень, он положил его рядом с братьями, сам же он погнался вслед за дракхаром.

– Эфиот, подожди! Он тебе не по зубам! – он ничего не ответил, но уже представлял выражение лица его братьев, когда он завалит дракхара и его омерзительное отродье.Вслед ему донеслось:

– Моя маленькая дьяволица, не бойся. Теперь все будет хорошо… – Люциус крепче ее сжал.

Они уже были в гостиной, когда он почувствовал, что кто-то выбрался из-под его заклинания. Дракхар мысленно выругался. Им не успеть выбраться из особняка. Он аккуратно опустил дочь.

– Подожди немножко, я быстро разберусь.

Аделина уже ничего не чувствовала, кроме ярости, которая растекалась пламенем по ее венам. Ей уже не было страшно, она ощущала, как все внутри стала заполнять тьма. Та, словно колыбельная, успокаивала ее. Слова отца слышались где-то вдалеке.

– От правосудия Аурора не убежишь! – выкрикнул Эфиот.

Он без труда нашел их. Люциус отреагировал не сразу, пытаясь успокоить свою дочь, но она явно его не слышала. Лишь стояла с отстраненным выражением лица.

– Кажется, твой выродок сломался, – Эфиот разразился хохотом.

Люциус двинулся на принца, в его руке образовалось уплотнение тьмы в форме меча. Первый резкий выпад Эфиот успел парировать, даже попытался перейти в нападение, но дуновение тьмы откинуло его назад. Больно врезавшись в стену, его глаза зло сверкнули.

– Ты же не надеялся меня победить? – Люциус фронт Дьявреро Кард направился к нему.

– Вообще-то я уже выиграл, – усмехнулся Эфиот и бросил кинжалы в сторону Аделины, ускоряя их магией. Дракхар не успевал их остановить тьмой, у него остался только один вариант – закрыть дочь собой.

– ПАПА! – всего лишь несколько минут назад на глазах Аделины обезглавили ее мать, а теперь кинжалы вонзились в его отца. Она уже не могла понять, что чувствует, но что-то растекалось по ее венам и требовало выхода, – Пожалуйста, не оставляй меня… Не оставляй…

Люциус фронт Дарк Девил обернулся к дочери, снимая фамильный перстень с гербом их рода:

– Что ты такое говоришь, моя маленькая дьяволица? Разве я могу тебя бросить?! – Он подошел к дочери и вложил кольцо в ее руку, – Теперь он твой. Где бы ты ни была, с ним я найду тебя. Обещаю.

Из прихожей раздался голос Ферзирана. Он о чем-то переговаривался со своими братьями, похоже, им уже получилось выбраться из заклинания дракхара. Эфиот не собирался упускать возможность расправиться с Люциусом фронт Дарк Девилом самостоятельно, поэтому бросил еще кинжалы.

– Знай самое главное, моя маленькая дьяволица. Я и мама очень тебя любим, больше всего на свете. Мы всегда будем с тобой, чтобы не произошло… – от очередного кинжала Люциус закашлял, и из его рта потекли струйки крови.

Только в этот момент Аделина поняла, что отец с ней прощается. Прощается не потому, что куда-то уходит, а умирает. Даже если она сможет каким-то чудом выжить, то навсегда останется одна. Эфиот оказался в шаге от дракхара, занося над ним меч. Из дверного проема раздался смех. Все это их это забавляло… Они с ними игрались! Смерть ее матери и отца для них всего лишь шутка?!

Девочка больше не могла этого вынести, ее словно разрывало на части, кровь начала бурлить с новой силой. Ей стало жарко. Очень жарко. Она ощущала движение жара в своих венах. Внезапно все остановилось, словно замерло все вокруг. Аделина могла, не открывая глаз, сказать, сколько птиц сидит на дереве за окном, сколько туч на небе и что сейчас находится в карманах у принцев. Она просто это знала и все. У этой тьмы не было границ и предела, словно она была всем и ничем одновременно.

– Я вас уничтожу, – тихо произнесла Аделина фронт Дьявреро Кард де Люциус в абсолютную тишину. Она даже не заметила, как все замолчали и уставились на нее.

– Моя маленькая дьяволица… – дракхар хотел что– то произнести, но его перебили.

– Мы уже начали сомневаться, но, похоже, это явно твое отродье! – снова загоготали принцы.

Их смех вводил Аделину в неистовую ярость, от былого страха ничего не осталось:

– Я вас уничтожу! Уничтожу! Клянусь, я вас уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Я уничтожу вас всех! – тьма, которая будто только этого и ждала, поддалась желанию маленькой девочки, которая продолжала повторять: – Я уничтожу вас всех! Я уничтожу вас всех! Я уничтожу вас всех! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу…

Она вскинула руки в сторону Эфиота, в это же мгновение черное пламя охватило его и руки девочки. Истошный крик принца, за которым последовал запах горящей плоти. Братья подбежали к нему на помощь, стали пытаться потушить огонь льдом, но безуспешно.

Аделина посмотрела на свои руки, они горели… Вот только вид горящих рук испугал ее, она стала ими трясти, пытаясь потушить пламя, но это не помогало.

– Папочка, что происходит? – Оно не потухает, пап…

– Моя маленькая дьяволица, это… – договорить ему не дали. Шахрим фронт Набелла Бевром вонзил меч ему в спину. Это было смертельным ранением.

Крик превратился в мантру.Аделина закричала. Пламя больше не пугало ее, и она отдалась ему полностью. Позволила ему поглотить всю боль, страх, отчаяние и слабость. Взамен оно даровало ей неистовую силу, которую было невозможно обуздать.

– Я вас уничтожу, уничтожу, уничтожу. Я уничтожу вас всех!…

Голос ее звучал не так, как раньше. Он был глубоким, пропитанный чем– то жутким.

– Тут что– то не так. Поставь на всякий случай защиту, – Ферзиран ощутил нешуточную угрозу от этого ребенка.

Шахрим послушал наставления брата. Он вынул меч и за несколько шагов очутился рядом с ним.

– Моя маленькая дьяволица, сосредоточиться на моем голосе, – девочка попыталась сфокусироваться на отце. Но его вид заставил тьму еще сильнее бурлить по венам – повсюду были раны, от разреза мечом кровь не прекращала течь.

– Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу…

Эфиот подлил масло в огонь, бросив свой меч в дракхара. Этот удар пришелся ему в левое колено. Ноги больше его не держали, и он рухнул ниц.

– Я люблю тебя больше всего на свете, моя маленькая дьяволица… – произнес Люциус, но дочь уже не услышала его слов.

– Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу…

В момент она замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Посмотрела на отца, в этот момент к ней пришло осознание – это последний раз, когда она видит его. Но всё, что она могла, это повторять одно слово.Аделина кричала, схватившись руками за голову. Это был душераздирающий крик, чем– то напоминающий рев дикого зверя. Внутри бушевало что– то темное и раздирающее, она не могла больше сдерживать это внутри, да и не хотела. Напротив, девочка уже мечтала обрушить на них всё, что копилось внутри. Тьма в ней только росла, она уже словно не помещалась в теле и требовала выхода.

– Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу! Уничтожу…

Адское пламя вырвалось из маленькой девочки. Оно сметало всё на своем пути. Толстые стены, люди, защитные заклинания не представляли для него помехи. Огонь пожирал всё на своем пути, распространяясь с ужасающей скоростью. Это был настоящий взрыв, а источником ему была Аделина фронт Дьявреро Кард де Люциус.

– Уничтожу…

На месте некогда прекрасного поместья семьи Дьявреро Кард не осталось даже пепла. Лишь выжженная земля, на которой уже ничего не будет расти.Эта сила опьяняла ее, она растворялась в ней, отдавая всё, что могла, лишь бы уничтожить всё вокруг. Где– то очень далеко она слышала истошный крик, возможно, это был ее крик. Но сейчас ничего не имело значения, кроме тьмы, порождающей пламя. Когда пламя начало поглощать и ее, Аделина не сопротивлялась. Ей даже этого хотелось. В какой– то момент она поняла, что исчезает, словно ее и никогда не было.

Это был конец, который положил всему начало.

***

Во тьме рождается дитя:

Невинный взгляд и красота,

Чудесный нрав и доброта…

Мать сохраняет все в любви,

Отец не чает и души.

И все прекрасно в доме том,

Пока не грянул божий гром

Ведь Свет боится своих строк,

Велит убрать ее во срок…

А воля Света есть закон,

Закон, что рушит в миг дневной.

Они пришли, чтобы убить

Жестоко волю проявить.

Но судьи кто, чтобы судить?

Они хотели мирно жить,

Свою любовь лишь сохранить,

Но проиграли подлый бой.

Теперь лежат в земле гнилой.

В тот день погибла доброта,

В тот день ни стало и дитя,

Осталось только лишь одно -

Одно недремлющее зло.