Отражение

Примечание

За эстетикой, иллюстрациями, саундтреками и любой другой дополнительной информацией о моих книгах приходите в тг-канал: https://t.me/katrinahartung

Плейлист

Metallica – The Unforgiven

Elle King – Ex's & Oh’s

Two Feet – Quick Musical Doodle

Ferras – Don't Give Up

Tinashe – Vulnerable

Welshly Arms – Hammer

The Black Keys – Lonely Boy

K.Flay – Giver

Unlike Pluto – Everything Black

The Glitch Mob – Skullclub

Hurts – Blind

Hollywood Undead – Riot

The Neighborhood – Daddy Issues

Poets Of The Fall – No End, No Beginning

Isak Danielson – Power

Jutes, Ari Abdul – Red Velvet

Bastille – Bad Blood

Arctic Monkeys – Why’d You Only Call Me When You're High

Kodaline – High Hopes

Modern Talking – Cheri Cheri Lady

One Direction – You & I

Halsey – Sorry

RHODES – Breath

Syml – Where’s My Love (Acoustic)

Andrew Belle – You're In My Veins

The Neighborhood – Softcore

Riley Pearce – Brave

Billie Joel – It's a Matter of Trust

Пролог

Это конец…

Холод маталлического ограждения впивался в ладони даже сквозь перчатки, когда я наклонилась вперед, всматриваясь в воду. Перед глазами все размывалось от подступающих слез, но и без этого все было понятно.

Исчез.

Утонул.

Я и не надеялась, что вообще смогу разглядеть что-то, в такой-то пасмурный вечер. Кажется, будет снег. Станет еще холоднее, речушка окончательно возьмется льдом, а он останется там, под ним. Навсегда.

Изо рта, вместе с облочком пара, вырвался всхлип. По ледяным щекам побежали слезы, а я продолжала смотреть вниз, в темноту, до боли сжимая перила моста. Последние пара месяцев, казалось, вымотали меня до предела, поэтому все, что от меня осталось сейчас, это лишь нескончаемое чувство безысходности.

Я так больше не могу…

Я сдаюсь.

– Ну, и что ты собралась тут делать? – раздался вдруг голос за моей спиной.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и резко обернулась, не сразу сообразив, кому именно принадлежал этот голос. Ведь за последнее время мне приходилось слышать его все чаще и чаще.

Стоя в паре метров от меня, он внимательно оглядел мое заплаканное лицо и поморщился.

– Серьезно? Наматываешь сопли на кулак? Знаешь, если собралась прыгать… просто прыгай, а не устраивай из всего шоу.

Вот так, легко и уверенно. Как и всегда.

Как же сильно это отличалось от тонны того груза, который мне приходилось постоянно таскать на своих плечах, делая вид, что все прекрасно. Я думала, мне справиться с ним, но, оказалось, все это время он постепенно тянул меня на дно.

Покачав головой, я разлепила потрескавшиеся от холода губы и проговорила то единственное, на что была сейчас способна:

– Его больше нет.

Глава 1

Деймон

– Ты же позвонишь? – проворковала девушка, не сводя с меня глаз и покачивая согнутой в колено ногой, тем самым демонстрируя мне свою промежность. Помятая простынь в мелкий горох едва прикрывала ее наготу.

Застегнув ремень на брюках, снял с торшера небрежно брошенную в порыве страсти рубашку и молча накинул на плечи, незаметно избавившись от бумажки с ее номером. Жадный взгляд девушки продолжал следить за моими движениями, как будто до этого я не довел ее до оргазма. Дважды.

Отвечать на вопрос не было необходимости. Во-первых, никто никому ничего не обещал. А во-вторых… когда я вообще хоть кому-то из них звонил? “Просто секс” и подразумевал собой просто секс. Ни больше, ни меньше. Встретились, перепихнулись, разбежались. Никаких звонков, свиданий и поцелуев – простые правила, которых я придерживался с тех пор, как потерял девственность в семнадцать лет. Не собирался обременять себя отношениями по крайней мере до того момента, пока не окончу учебу. Да и не очень-то хотелось всего этого после наблюдений за сердечными страданиями моего друга Тео. Хрень жутко отвлекающая, честно говоря.

– Может быть, останешься? Выпьем по бокальчику и продолжим…

Девушка – имени абсолютно не помнил – поднялась на четвереньки и поползла по кровати в мою сторону. Объемная грудь призывно покачивалась, прикрытая длинными блондинистыми волосами. Жест вполне говорящий, но я уже получил то, чего желал, и теперь просто хотел завалиться спать в своей постели.

– Пас, – коротко ответил я ей. Надев мокасины, поднял с пола свой пиджак и, стряхнув, повесил на локте. Пора покидать эту миленькую спаленку в исключительно белом цвете.

Блондинка нахмурила брови.

– Хм, вечером ты был куда разговорчивее.

– А ты скромнее в требованиях.

– Всмысле? – не поняла она.

Усмехнувшись, я побрел к открытой нараспашку двери из ее вылизанной комнаты и, остановившись в проеме, вновь обернулся к девушке.

– К чему эти разговоры, когда уже все увидел, правда?

Поняв, что я имел ввиду, она тут же поменялась в лице: в глазах закралась ярость, розовые губки скривились.

– Ах ты, козлина! – Схватив с кровати первую попавшуюся под руку вещь – свои трусики, – кинула ее в меня, однако я, посмеиваясь, уже скрылся в прихожей.

Выйдя из многоэтажки, вдохнул прохладный октябрьский воздух. Уж не помню, сколько я в баре выпил, но голова раскалывалась теперь так, будто по ней дубасили молотком.

Черт, в такие моменты чувствовал себя стариком, которому уже давно пора баиньки, а он шляется где и с кем попало до двух ночи. Серьезно, где моя выдержка? Месяц назад я бы не задумываясь просидел полночи в баре, а потом до утра развлекался бы с какой-нибудь длинноногой цыпочкой. Но с тех пор, как все пошло по одному месту, я и забыл, что значит настоящее веселье. Это просто возраст или причина в удвоенных обязательствах, сложенных на мои плечи? Поразмышляю об этом на досуге. Хотя бы когда посплю.

Такси наконец-то прибыло – свою малышку сегодня не решился брать, так как с моими друзьями не знаешь точно, останешься ли к концу вечера трезвым, – и я, сев на заднее, откинул голову на сиденье и наконец прикрыл отяжелевшие веки.

Черт.

Действительно старею.

***

– Проснись и пой, ленивец.

– Отвали, – пробурчал я в подушку, когда Фриц потянул меня за ногу, высунутую из-под одеяла.

– Уже семь, и если ты сейчас не поднимешь свою задницу с кровати, я пойду один.

– О боже, нет! Какая неприятность!

Пробежка.

Нет, мне более чем нравилось бегать по утрам, и вообще я предпочитал держать себя в форме и регулярно посещал спортзал. Но сегодня, казалось, я был на такое не способен. Не после того количества выпитого вчера вечером. И не тогда, когда заснул всего три часа назад. Я чувствовал себя чертовой амебой.

– Подъем!

Секунда, и с меня слетело мое супер теплое и удобное – особенно по утрам – одеяло. По голым ягодицам прошелся холодок.

– Твою мать, Деймон!

Хихикая, я перевернулся на спину и лениво потянулся. Фриц скривившись кинулся к выходу.

– Сам виноват, дружище.

– Я жду тебя внизу! Желательно, полностью одетым.

– Так точно, капитан!

Вот тебе и суббота с заслуженным отдыхом.

Поднявшись с постели, стянул с комода чистые трусы, спортивные штаны, свитшот и побрел в ванную, примыкающую к моей комнате.

Я купил этот дом назло отцу, когда мне исполнилось девятнадцать. Он не позволил мне выбрать специализацию и всеми фибрами души желал, чтобы, поступив в колледж, я жил в общежитии «как все нормальные студенты», поэтому эта покупка была эдаким ответом ему. Не все всегда так, как мы бы того хотели. Отец был очень… очень недоволен, но в конце концов смирился.

Не то, чтобы меня пугала жизнь в общежитии. Тем более, в кампусе оно оснащено всем, что необходимо для комфортного проживания и бла-бла-бла. Просто этот дом стал для меня одним немногим из тех вещей в моей жизни, что я выбрал сам, несмотря на недовольства отца. Как и тот факт, что живу в нем со своими друзьями, с которыми познакомился в первый учебный день.

Они, как и я, оказались бунтарями, не желающими делить личное пространство с кем-то еще. А потому, когда мы разговорились и выяснилось, что и Фриц, и Тео в поисках квартиры, предложил им комнаты в моем млишком брльшом для одного доме: недалеко от кампуса, просторный до такой степени, что мы в принципе могли не пересекаться очень долгое время, да и требований почти никаких. Деньги за проживание я с них не брал – хотя первые месяцы оба умудрялись делать у меня в комнате настоящие подклады. Хотелось только сохранности чистоты и порядка – терпеть не мог обратного. Уже потом, на второй неделе нашего совместного проживания, когда все устали питаться доставками, по настойчивому требованию Фрица, мы решили завести общий бюджет. Хранилищем для которого стала банка из-под Pringles, которую мы дружно опустошали в тот день. Так, со временем, два едва знакомых парня стали для меня настоящими братьями, а это место нашим общим, настоящим домом, о котором мы, сами того не осознавая, всегда мечтали.

Приведя себя в подобающий вид, спустился на кухню, где друг уже дожидался меня, задумчиво попивая воду из бутылки.

– А Тео сегодня выйдет погулять? – пропищал я, имитируя детский голосок.

Нырнув в холодильник, взял пакет кефира и сел за стол. Фриц проследил за тем, как я налил часть в стакан и снова поморщился. Ненавистник кефиров. И почему мы, черт возьми, дружим?

– Он еще не вернулся.

– Мм, явно где-то застрял с той Нэнси. Негодяй, – буркнул я, сделав долгожданный глоток. – Ты-то в каком часу явился, что бодрый такой?

– Я ушел когда вы оба еще вовсю дрыгались на танцполе с теми блондиночками.

Махом допив остатки своего спасительного от похмелья напитка, с прищуром посмотрел на друга.

– И почему? У нас же был план повеселиться. Всем. – Я стукнул его по руке. – Ты обещал, что не уйдешь один.

Фриц в ответ заехал мне по бицепсу.

– А я и не был один, – парировал он.

А вот это уже интересно.

Голова сразу перестала ныть.

– Вау. И с кем же?

Его рот едва растянулся в полуулыбке, но тут же вернулся в исходное положение. Друг резво поднялся из-за стола, крепко сжимая пустую бутылку в руке.

– Не важно. Давай, погнали. Времени и так в обрез.

Фриц вышел из кухни. Закинув стакан в мойку, я трусцой побежал за ним в прихожую.

– Из тебя, случаем, та комкообразная жижа не вывалится? – спросил он, обуваясь.

– Ха-ха, ты такой шутник.

Надев кроссовки для бега, мы наконец выбрались на улицу. Стояла уже середина октября, и воздух был настолько прозрачным и свежим, что в носу тут же засвербило.

– Давай вниз до кампуса, а потом сделаем кружок по стадиону? – предложил я, разминая ноги.

Фриц кивнул, и мы побежали.

Мы никогда не пытались играть в “кто быстрее” или “догони меня”. Наши каждодневные пробежки были больше взаимной поддержкой компании друг для друга. Никаких соревнований, никаких подколок и валяний дурака.

Когда же десятый круг на стадионе был накручен, мы оба решили на сегодня закончить. У Фрица через час назначена тренировка, потом работа, у меня – приготовления к юбилею матери, да и свой проект по Композиционному моделированию к понедельнику довести бы до совершенства.

– Заскочем? – Фриц кивнул на кофейню, расположенную недалеко от кампуса. – Я подохну на месте, если сейчас же не заполню желудок кофеином.

В моем ответе, однако, друг не очень-то и нуждался, так как тут же перескочил через дорогу в сторону той самой кофейни. Покачав головой, я потопал за ним.

Дернув дверь, отчего колокольчики, висевшие над нею, приветственно зазвенели, мы вошли внутрь. Это оказалось ничем не примечательное заведение, оформленное в стиле ретро: пол «шахматная доска», стулья с красной обивкой, деревянные столики, а на стенах множество пластинок знаменитых исполнителей прошлого века. Здесь было значительно теплее, чем снаружи, пахло свежесваренным кофе и играла музыка. Ex's & Ox's, кажется. Уж очень часто она играла в местных барах.

Только тогда я заметил за стойкой какое-то движение. Было все еще довольно рано, потому кофейня пока пустовала от посетителей. И девушка-бариста, явно не расслышав нашего прихода, стоя спиной к нам, безропотно виляла бедрами под музыку, одновременно с чем перекладывая капкейки с противня в выставочную плетеную корзинку.

Такого еще не бывало.

Мы с другом переглянулись.

– Кхм-кхм, у вас можно кофе купить? – как всегда, сама вежливость Фриц обратился к девушке, пытаясь перекричать Элли Кинг.

Бариста вздрогнула и так резко обернулась к нам, что ее длинный хвост шлепнул ее по лицу. Корзинка с капкейками чуть не слетела на пол.

Меня распирало от смеха.

– О боже, извините, я просто… – Девушка убавила музыку до минимума и кинула взгляд на наручные часы. – Вообще-то… мы открываемся только через пять минут.

– Твою ж… – пробурчал Фриц, взъерошив свои светлые волосы, а я все же не выдержал и тихо засмеялся над ситуацией. Никогда не видел его таким растерянным.

– Но я могу принять ваш заказ, – засуетилась девушка-бариста. Прежде чем она отвернулась, успел заметить как заалели ее щеки. – Без проблем. Пять минут не критичны.

– Не страшно, – поспешил заверить я. – Просто у моего друга сиюминутное желание затмило разум и он забыл проверить часы. Правда, Фриц?

Тот только недовольно покосился на меня.

– Да я сама виновата. Рано оставила двери открытыми.

Когда она потянулась за стаканчиком и впервые за все время нашего странного разговора подняла на меня глаза, все внутри меня перевернулось и завязалось узлом, а мое хорошее настроение вмиг испарилось.

Ее лицо…

До сих пор я не мог толком разглядеть его, но сейчас…

Черт бы ее побрал!

Это она.

Глава 2

Каталина

Месяц назад

Закинув в рот таблетку успокоительного, я быстро запила ее водой. Руки трясло, а в гримерке казалось невыносимо душно.

Только спокойно.

Все пройдет хорошо. Всего лишь выйти, сделать пару движений и уйти. Они не имеют права нас трогать.

Я взяла со столика купленную Люси матовую бордовую помаду и, подойдя к длинному зеркалу, нанесла ее на губы. Мой взгляд снова и снова опускался ниже.

Господи, я до сих не могла привыкнуть к себе в этих маленьких – слишком маленьких – шортиках, оголяющих половину ягодиц, и блестящем бюстгальтере с эффектом пуш-ап, из-за которого даже моя нулевая грудь выгодно приподнялась. Средний рост компенсировали пятнадцатисантиметровые каблуки, а моим длинным темно-русым волосам позволили красивыми локонами обрамлять плечи и спину. Образ, конечно, симпатичный, но все же… Я бы предпочла завернуться в плед, дабы никто не видел моего почти оголенного тела.

Нет, мне было, что показать. У меня была вполне себе выраженная талия, упругие, благодаря упражнениям, бедра и так далее. Мне нравилось мое тело, но показывать его другим – последнее, чего бы мне хотелось. Однако, теперь у меня не было выбора.

– Лин, у тебя одна минута, – появилась в дверях Люси.

Она была одной из немногих здесь, с кем я по-настоящему разговаривала. Другие девушки либо только оценивающе посматривали на меня, как обычно делают с новенькими, либо добавляли к этому еще и странные усмешки. Понять их смысл было сложно, да и не очень хотелось. Я пришла сюда работать, у меня оставалось чертовски мало времени, чтобы добрать необходимую сумму. Да, выбор предприятия не из лучших. Но оно было единственным в городе, дающим за один присест сразу целую пачку. Если постараться, конечно.

В последний раз оглядев себя в зеркале, я выдохнула через рот и отправилась на «сцену».

Коридор, выходящий в зал, был пропитан запахами табака и элитной выпивки. Тусклый оранжеватый свет ламп добавлял некой мрачности, а от громкой музыки, казалось, дребезжал пол и стены.

Люси шла впереди меня, и ее вышитый пайетками боди переливался всеми цветами радуги. Я не знала, сколько времени она здесь проработала, но то, как уверенно она двигалась, и на сцене, и даже сейчас, говорило само за себя.

В конце коридора стоял груздный мужчина в костюме и выбритой наглухо головой. Охранник. Его лысина была настолько блестящей, что в ней отражались огоньки из зала. Я невольно улыбнулась, чувствуя как понемногу расслабляюсь. Кажется, таблетка подействовала вовремя.

Люси о чем-то переговорила с “вышибалой” и, кокетливо отбросив за спину свои осветленные локоны, повернулась ко мне.

– В общем так, делаешь все, как репетировали. Гнешься, как кошка, попадаешь под ритм, и да, не забывай улыбаться. Только не той своей безумной улыбочкой. Если клиенту не понравится – попрут тут же. Усекла?

Она выгнула идеально выщипанную бровь, ожидая ответа. Я кивнула.

– Да. Конечно.

– У тебя сейчас VIP-зона. Так что не испорти ничего. Будут лапать – терпи. Им можно. – Люси выдохнула, осматривая меня с головы до ног. – За такие деньжищи, какие они оставляют, и не такое позволишь.

Я почувствовала как мое недавнее спокойствие сменяется тревогой. К горлу подкатил ком. Серьезно?!

– Люси, но VIP-зона… Это же…

– Все девочки сейчас заняты, у меня заканчивается смена. Парни молодые, не думаю, что с ними будут проблемы. Тем более, ты же не думала, что простоишь где-нибудь в конце зала в обнимку с пилоном? Хочешь денег – работай.

Я сглотнула.

Она права. Я с самого начала знала, на что шла. И справлюсь с этим.

Люси кинула взгляд в зал и махнула головой на группу парней, что сидели в VIP-ложе в паре метров от выхода.

– Ну а теперь вперед. Твой выход. Им как раз подали виски.

Выдохнув напоследок, я расправила плечи и дерзким шагом, как учили меня весь последний месяц, отправилась к клиентам. В VIP-комнате негромко играла чувственная музыка. Когда парни заметили меня, они заулыбались, переглядываясь между собой.

Я остановилась прямо перед ними, повернувшись спиной. Покачиваясь в такт мелодии, медленно провела рукой по изгибам своего тела и дернула тазом. Согнув колени, потрясла ягодицами. Затем обхватила ногой шест и, прогнувшись, слегка потерлась о него, вытянув вверх левую руку.

– Мы хотим тебя видеть, крошка, – крикнул один из них, вероятно, уже набравшийся.

Повернувшись к клиентам, я нагнулась вперед и сделала волну туловищем, ни на миг не переставая томно улыбаться.

Я кошка, я грация. У меня все получится.

Шест холодил кожу ягодиц, когда я прислонилась к нему спиной. Все лишние мысли покинули голову, я полностью отдалась музыке. Сделав пару шагов в сторону клиентов, провела рукой по шее, ключице, к животу и бедрам, после чего резко опустилась на колени и потянулась назад.

Парни взорвались дружным хохотом.

Что, черт возьми, происходит?

Я замерла, не зная, что должна делать дальше. Такой реакции, пожалуй, даже сам Тони – владелец клуба – не ожидал.

Один из парней, что сидел в кресле, в самом центре, глядел прямо на меня, снизу вверх, изучая и продолжая высокомерно ухмыляться. Дружки же, смеясь, толкали друг друга в бока и показывали на меня пальцами, словно малые дети.

– Твою мать… – пропищал короткостриженный брюнет, вытирая уголки глаз, – я всякое видел, но такое…

И снова смех. Да кем они себя возомнили?!

– Что-то не так с моим танцем? – поднявшись на ноги, спросила я прежде, чем успела подумать.

Тот, что смотрел высокомерно голубым взглядом, приподнял брови и нагнулся вперед, сложив локти на колени.

– Так это был танец? – уголок его рта потянулся еще выше. – Прости, пупсик, мы просто подумали, что ты подавилась слюнкой и теперь пытаешься отхаркаться.

Дружки загоготали.

– Давай сюда, – крикнул один из них, откинувшись на спинку дивана и похлопывая себя по колену, обтянутому джинсой – может, с более близкого расстояния ты покажешь больше своих… талантов.

Опешив, я оглянулась на выход, пытаясь разглядеть общий зал. Саманта и Дженнифер, насколько смогла заметить, все еще обслуживали своих клиентов, и, судя по тому, на чем они сидели, без разговоров позволяли себя трогать. В других кабинках уже было пусто, время близилось к пяти. Тони до сих пор не показывался из своего кабинета, а остальным работникам клуба, вероятно, все равно, что делают стриптизерши, главное, чтобы клиент был доволен. Но как же правила?

Вдруг, вспомнились наставления Люси. Это VIP-гости. Если они хотят лапать…

– Ты что, зависла там? – спросил брюнет и демонстративно развел руками. – За что я только деньги плачу?!

– Э-эй, – пихнул его в плечо кудрявый парень и сделал глоток из своего стакана, – вообще-то не ты один.

Третий дружок быстро закивал.

– Кто ж знал, что они пришлют э…

– Расчехляйся, пупсик, – обратился ко мне сэр Надменность и снова ухмыльнулся, расстегнув еще одну пуговицу на своей белой рубашке,тем самым еще больше оголив грудь. – Мне сегодня исполнилось двадцать два, и я был бы очень рад, если бы какая-нибудь неопытная шлюшечка потерлась об меня своими маленькими булочками. Это очень возбужд…

Договорить он не смог, потому что, всего один миг, и его лицо и рубашка были улиты алкоголем из его же стакана. Кубики льда посыпались на пол. Кто же это сделал? Я сама не заметила, как схватила стакан с виски и плюхнула в эту высокомерную морду. Настолько я была возмущена и унижена. Меня всю затрясло. Адреналин или страх перед очевидным концом моей работы – не столь важно.

– Я не проститутка… – проговорила дрожащим голосом. – Это стриптиз, вид танца, искусство. А ты… слишком глуп и самонадеян, чтобы понять разницу с обычным торгом тела. Ты, кусок…

Тут меня схватили за плечо и с силой дернули в сторону.

– Простите, мистер Эйч, – узнала я голос Тони. – Это какое-то недоразумение…

– Вижу, Тони, – перебил его тот самый Эйч, промокая лицо салфеткой и буравя меня злым взглядом. Его друзья же улыбались как Чеширские коты.

– Проваливай к чертовой матери, пока я лично не вышвырнул тебя на асфальт, – прошипел мне на ухо хозяин клуба и оттолкнул в сторону выхода к гримеркам.

Еле успевая перебирать ногами в этих высоченных каблучищах, я кое-как удержала равновесие и двинулась к коридору, из которого совсем недавно вышла. Задержавшись в проходе, обернулась к кабинке.

Тони что-то активно им объяснял, хотя парням, казалось, это было вообще не нужно. Они откровенно забавлялись с произошедшей ситуации, наверняка, рассчитывая сейчас погулять за счет Тони. Хотя, судя по VIP-ложе, их дорогим часам и рубашкам, деньги у них действительно были. И как жаль, что мой первый приватный танец вышел таким ужасным.

Мой взгляд метнулся к сэру Надменность. Его русые волосы были небрежно взъерошены, мокрая рубашка теперь липла к телу, а голубые глаза смотрели на меня. Встретившись со мной взглядом, он одарил меня холодной улыбкой и, качнув новым бокалом в мою сторону, выпил его содержимое.

Неужели, это обещание расплаты?

Чувствую, свою «да справлюсь» работу я уже потеряла.

Сейчас

Тот самый взгляд ярко голубых глаз, который я возненавидела с той самой секунды, как узнала от Тони, что меня поперли, вновь был обращен ко мне. Какова была вероятность, что я снова встречу этого человека на другом конце города спустя месяц? Казалось, не столь большая. Но это только казалось.

Его дружка, с которым он заперся в кофейню, я тоже помнила. Тогда он сидел рядом с ним, но, пусть и молчал, все равно поглядывал на меня с пьяными смешинками в глазах. Сейчас оба выглядели иначе: в спортивных свитшотах, тренировочных штанах и с лохматыми, чуть влажноватыми волосами. Я не смогла не отметить, что выглядели они вполне… атлетично. Хотя какое мне, к черту, дело.

Сэр Надменность – такое ему досталось от меня имя, судя по всему, тоже меня узнал. Несмотря на то, что образ мой более чем отличался от стриптиз-клубного: голубое платьице с фартуком и высокий хвост.

– Хорошо. Тогда двойной капучино, с собой – выдохнул блондин, опершись рукой о стойку.

Я оторвала взгляд от его друга и, отвернувшись к кофемашине, принялась за дело. Вдруг за спиной послышалось громкое фырканье.

– Неужели шлюх принимают на работу в такие миленькие заведения? Куда только твое начальство смотрит.

Услышанное заставило меня судорожно вздохнуть, а плечи слегка дернуться. Щеки предательски загорелись. Как же резко сменилось ядом его добродушие…

– Деймон… ты чего? – судя по сквозившему недоумению в голосе блондина, он меня не узнал.

– Это же она, ты что, не помнишь? Та самая девка, из-за которой я до сих пор должен разгребать дерьмо штыковой лопатой.

Что за…

Кофе наполнил стакан. Добавив сливок, накрыла его крышкой и дрожащей рукой поставила на стойку. Подняв глаза, поняла, что оба пялятся на меня. Сэр Надменность с неизменным гневом, блондин – изучающе.

– С в-вас четыре-пятьдесят, – промямлила я, мысленно проклиная свое нервное заикание. Соберись, тряпка!

– Надо же, какие мы скромные, – холодно усмехнулся Деймон. – Не слишком ли для той, кто танцует голышом перед мужиками, а потом…

Он сделал руками намекающий жест.

Так. Довольно.

Я глубоко вздохнула.

– Слушай, не знаю, какие у тебя там проблемы, но я в них точно не виновата.

Блондин медленно протянул мне для оплаты телефон, бегая по нам глазами. Деймон оттолкнул его руку и остановился прямо за стойкой, напротив меня. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо: высокий гад.

– Ты в этом уверена?

– Конечно. Не нужно вешать ярлыки на людей, которые не имеют к ним никакого отношения.

– В чем я не нуждаюсь, так это в проповедях от проститутки.

– Я не проститутка! Мне по слогам повторять это?

Моя прежняя робость, испытываемая с тех пор, как они вошли, куда-то исчезла. Должно быть, в присутствии этого хама все рано или поздно становятся такими же.

Блондин с озадаченным видом схватил своего друга за плечо.

– Хватит, Деймон. Мы опаздываем уже…

– А знаешь, – тот схватил со стойки стакан с кофе и открыл пластиковую крышку, – это уже не важно. Просто запомни, что каждая твоя несчастная работенка, где бы она ни была, ничего тебе не даст.

Что?..

– Все твои жалкие попытки разбогатеть окончатся ничем, и, может, тогда ты поймешь, что за все свои глупые решения, нужно нести ответственность. Теперь, – он вылил все содержимое на стойку, откуда оно тут же стало литься на пол, и швырнул стакан мне под ноги. Остатки кофе плюхнулись на мои кеды. – Разберись-ка с вот этим.

Ухмылка с его лица мгновенно заледенела, и он развернулся к выходу. Его друг уставился ему вслед.

– Идем, Фриц. Не хочу быть свидетелем бабской истерики, – бросил придурок.

Тот посмотрел на меня как-то сочувствующе и, покачав головой своим мыслям, отправился за другом. Звякнули колокольчики, они ушли.

Я и не заметила как по горящим щекам одна за другой покатились слезы. Сердце в груди стучало как сумасшедшее.

Что это вообще было? Что я могла такого сделать этому пижону? В ту ночь он сам, первый наговорил мне всякой дряни, за что и получил мой ответ. А теперь я виновата… В чем?

***

– Что?! Но, Билл, не можешь же ты всерьез…

– Остановись, Лина, – прервал меня мой, похоже, теперь уже бывший начальник. Он сгреб со своего стола пачку документов и передал мне, одарив сожалеющим взглядом. Заявление по собственному желанию. – Все уже решено. Мне жаль.

Его кабинет был маленьким: со столом, заваленным кипами бумаг, парой стульев, без окон, с единственным источником света – небольшой лампочкой под потолком. В этой комнатушке, обычно, мне катастрофически не хватало воздуха. Сейчас и подавно.

– Но ведь это же не правда, – проговорила я. – То письмо… Уверена, этот твой «доброжелатель» – и есть тот самый гаденыш с манией вершителя судеб. Помнишь, я рассказывала? Создала ему какие-то несуществующие проблемы… Он даже не объяснил ничего толком. А теперь домогательство? «Бариста, лапающая гостей за их пах?» Серьезно?!

Билл вздохнул, потрепав свои седеющие волосы.

– Я верю тебе. Верю, что та история – полная чепуха, но…

– Но – что? Даже если бы это было правдой, кому-то действительно было бы дело до того, кто у тебя работает? Куда ни зайдешь, везде будут и наркоманы, и условно-досрочные, и топильщики котят!

– Послушай, я… я не могу рисковать жизнью своего кафе. Только не сейчас. Не после ухода Пэм. – Билл потупил взгляд. – А он в своем письме ясно дал понять, что будет, если ты здесь останешься. Я не могу.

– Но ведь… Что же мне делать?

Неужели это действительно происходит? Этот ублюдок и правда решил устроить мне ад? Лишить меня заработков?

Если я останусь без работы – все пропало. Моя мечта останется мечтой, и я так и останусь никем. Неудачницей. Но и Биллом, его мечтой о собственном кафе, я не могла рисковать. Это было бы подло.

Глаза снова запекло.

Я молча потянулась к столу и придвинула к себе документы. Пройдясь по ним размытым взглядом, взяла ручку и, быстро все подписав, вернула бумаги Биллу. Он поймал мое запястье и мягко сжал.

– Прости меня, Каталина. Хочешь, напишу тебе рекомендацию? Попробуешь в ту кофейню на соседней улице. Ты говорила, тебе она, вроде, нравилась.

Высвободив руку, я покачала головой.

– Нет, спасибо, Билл.

Поднялась из-за стола, положила конверт с окладом в сумочку и в два шага дошла до выхода.

– Удачи тебе, девочка, – крикнул Билл мне в спину, а я, все еще потрясенно, кивнула и закрыла за собой дверь.

***

Когда я вернулась в комнату общежития, моя соседка все еще валялась в постели, тихо похрапывая. Везет. Беззаботные выходные… уже и забыла, что это такое. Пройдя к своей стороне, положила сумку на тумбу и плюхнулась на кровать, обняв подушку. Голова трещала без остановки.

– Ты до сих пор здесь? – послышалось сонное ворчание Эби.

Я повернула к ней голову и слегка улыбнулась. Ее блондинистые волосы торчали в разные стороны, создавая подобие ореола света. Только вот характером Эбигейл, увы, была далека от ангела.

– Извини, не хотела тебя будить.

Она приподнялась в постели и, нахмурившись, посмотрела на свои эппл-вотч.

– Почему ты не на работе? Если решила забить, притворившись больной, я отлично помню твои наставления. – Эби откинула одеяло и спустила ноги на пол. – Где мое ведро?

– Не-ет, остановись. Ледяной водой тут уже ничего не исправить.

Я перевернулась на спину и шумно выдохнула, разглядывая разводы на потолке.

– Погоди… Билл уволил тебя что-ли? Да как он…

– Билл здесь не при чем. Это все… тот придурок, из-за которого меня выкинули из «Шарма».

– Чего? А он-то откуда взялся?

Эби знала о всех моих работах, в том числе и о стриптизе. Знала и о том, что произошло в тот вечер.

С момента как я впервые перешагнула порог этой комнаты, она стала одной из немногих, с кем я подружилась здесь. Вообще заводить друзей для меня всегда было проблематично, но с Эби все с самого начала пошло как-то… проще. Она рассказывала о своей, как мне всегда казалось, более свободной жизни, я делилась событиями своей. Она училась на третьем курсе факультета дизайна и гуляла с парнями, я изучала фотографию, параллельно прыгая с одной работы на другую. И несмотря на то, что общего у нас, по сути, и не было, я уже считала ее своей подругой.

Эби сделала себе дульку и потянулась к мини-холодильнику, что стоял у подножия ее кровати. Стянула две коробочки апельсинового сока и кинула одну мне. Я оперлась спиной о стену и, сделав глоток, продолжила свой рассказ.

– Вчера, во время моей утренней смены, они зашли с другом за кофе. Там он и узнал меня.

– Но какое ему вообще дело до твоей работы?

Подруга вернулась в постель, сев в позу лотоса. Наши кровати стояли напротив друг друга, потому болтать нам всегда было более чем удобно.

– Хотела бы я знать. Увидел, обвинил в каких-то своих проблемах, вылил кофе и ушел. Ты бы видела, как он смотрел на меня, – я покачала головой, – как будто и правда ненавидел за что-то.

– Может он, наоборот, запал на тебя и, увидев в кафе, настолько обрадовался встрече, что решил начать игру «я тебя типа ненавижу, но на самом деле хочу», – она поиграла бровями.

В этом была вся Эби – оптимистка до мозга костей.

– Охотно верю, – фыркнула я. – В любом случае, он прислал Биллу письмо на электронку, где порекомендовал ему избавиться от меня, так как я якобы приставала к ним с другом, подавая кофе, одновременно с чем хватая их за… кое-что болтающееся между ног.

Эбигейл взорвалась смехом, но поймав мой замученный взгляд, вмиг умолкла.

– Хватала их за причиндалы? Ты? Хотела бы я на это посмотреть…

– В общем, Билл принял решение, и я его полностью поддерживаю. – Я допила остатки сока и пустила коробку в урну под рабочим столом. – Не позволю ему лишиться своей мечты только потому, что какой-то придурочный мажор, вероятно, до сих пор не может простить мне виски на своих дорогих штанах от Лю-Пунь-Зюнь или еще кого.

– Я думала, выпивка была у него на лице, – хихикнула подруга.

– Не важно.

– Так что ты теперь будешь делать? Может, это, ну не знаю… знак?

Я выгнула бровь.

– Не знала, что ты увлекаешься эзотерикой.

– Я серьезно! – Эби бросила пустую коробку от сока на свою тумбу и вытянула ноги. – Ты и так работаешь в трех местах одновременно, не развлекаешься, не познаешь студенчество в полной мере. Может, тебе действительно пора отдохнуть? Сбавить, так сказать, темп?

– Ты знаешь, что я не могу. Едва ли моих заработков хватит на один семестр. А у меня их еще тьма, да плюс техника… Стриптиз был хорошей темой, в плане денег, но сейчас, если нужно выбирать, то лучше уж на двойную смену в Мак, чем танцы полуголой перед богатенькими идиотами. Такого унижения я больше не выдержу.

Конечно, я вполне понимала на что шла, и продержалась в «Шарме» больше месяца. Собеседование, неделя подготовки и еще неделя групповых танцев с девочками. Тони всегда похвально кивал, да и из зала никогда смешков не слышала. Более того, мне казалось, я знала, что делаю.

Еще в школе я в тайне от родителей увлекалась танцами, потом в старших классах и самим стрипом. Мне нравилась гибкость моего тела, просто нравилось двигаться под музыку, какой бы она ни была. А потому, когда моя школьная подруга рассказала о бесплатных уроках ее сестры, без раздумий отправилась туда вместе с ней. Курс продлился всего пару недель, пока ее сестра не вернулась в Лондон, где училась, но и этого мне на тот момент хватило. А потом ютуб, старые мамины туфли, стул… Видимо, все же, этого было недостаточно.

– Ты ведь понимаешь, что всегда можешь попросить меня, да? – осторожно спросила Эби. Знала мое отношение к этому.

– Нет. Никогда не стану занимать. – Я тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться подруге. – Главное, что на учебу пока хватает. А с остальным постепенно справлюсь.

– Ладно, – протянула она, плюхнувшись на подушку. – Хочешь, я тогда разузнаю, может, в Гаршире что есть?

Уголки моих губ растянулись шире.

– А вот за это спасибо.

Глава 3

Деймон

Заглушив машину, кинул очки на приборную панель и выскочил наружу.

Пятидесяти этажное здание, в котором находилась компания моего отца, гордо возвышалось над низенькими бутиками одежды и уличными ресторанчиками. Застегнув пиджак, я направился к нему. Встречи с отцом или его партнерами в офисе – одно из мероприятий, когда мне было необходимо надеть дерби и галстук, отчего теперь было ощущение, что этот кусок ткани, затянутый вокруг шеи, лишал мои легкие кислорода. Предчувствие чего-то неизбежно плохого не покидало меня.

Войдя в вестибюль, махнул Шарлотте – вахтеру – головой и отправился к лифтам. На самом деле как таковых обязанностей у меня было не много. По крайней мере до тех пор, пока не получу свое первое образование. Таково решение отца, а я и не жаловался. Да, мне было необходимо привыкать к более серьезным делам, кроме присутствия в офисе за переговорами с партнерами или стройке объектов. Я понимал и готовился к этому, но на данный момент мне хватало занятий. Третий курс в университете отбирал почти все мое время, да и свои обычные тренировки пропускать я совершенно не желал. Мне и так пришлось пожертвовать баскетболом.

Лифт дзынькнул на предпоследнем этаже. Створки разъехались в стороны и я двинулся к кабинету отца. Его секретарь Джина, завидев меня, улыбнулась и вышла из-за стойки с тарелкой в руках. Я не мог не улыбнуться в ответ. Эта добрейшая женщина любила подкармливать, а мне нравилось все, что она готовила. В этот раз на тарелке лежали ее фирменные пирожные Шу.

– С сырным кремом, я надеюсь? – спросил я шутя.

– А ты попробуй и узнаешь, – подмигнула она и приветственно похлопала по плечу, когда я взял одну штучку. – Нашей форме не помешает лишняя порция жира, правда?

Я немного надкусил и тут же закинул пирожное целиком в рот. Вкуснятина. Джина засмеялась и, оставив тарелку на стойке, вернулась на свое рабочее место, заваленное кипами папок и стикеров.

– Старик у себя?

– Ага, – кивнула она. – С утра тут инвесторы приезжали, так изворчался весь пока их ждал. Сейчас, вроде, веселенький.

Я проглотил еще одну штучку и нахмурился, водя языком по зубам.

– Инвесторы? Странно, отец не говорил об этом.

– Наверное, поэтому и позвал тебя. Видимо, что-то срочное.

Я кивнул и, поблагодарив Джину за угощение, пошел к отцу. Постучав своим кодом – пять плюс два – которым пользовался еще с детства, вошел в кабинет. Папа сидел за своим столом из черного дерева и печатал что-то на ноутбуке. Мельком взглянув на меня, пощелкал мышкой и отставил его в сторону.

– Сын, – сказал он вместо приветствия.

– Отец, – ответил ему тем же,усаживаясь по другую сторону стола. – Ты хотел меня видеть?

– Да, – он вычеркнул что-то в своем еженедельнике и, сложив руки перед собой, посмотрел на меня. – Нужно провести контрольную проверку на объекте 07-28 прежде чем отправлять его в эксплуатацию. Так что, отсюда сразу же поедешь туда.

Я закивал, мысленно прикидывая, сколько времени потрачу на все это перед подготовкой к тесту и вечерней тренировкой в спортзале.

– А пока изучи вот это, – отец достал из ящика стопку бумаг, скрепленных черным зажимом, и подтолкнул по столу ко мне. – Это новый проект, который будет реализовываться в партнерстве с Кильманами.

Так вот, о каких инвесторах шла речь. Разлюбезные друзья отца, которые в последнее время стали слишком уж частыми гостями нашей компании и дома. Я знаю, потому что обязан присутствовать при каждом из этих появлений. В этот же раз, думаю, Герберт Кильман, глава семейства, отправил вместо себя свою свиту. Иначе, Джина ворчала бы не меньше, чем отец прежде.

Я сжал челюсть еще сильнее, когда, вчитываясь в одну из страниц, понял, что за проект нам предстоит.

Да быть не может!

– Спортивный комплекс? В Гаршире? Почему именно он?

Отец поднялся из-за стола и, сложив руки в карманы брюк, подошел к панорамному окну. Глядя на город, что с такой высоты был как на ладони, ответил:

– Кильманы заинтересованы в его строительстве. А нам как раз не помешает партнер.

– Но почему?

Спрашивал, уже зная ответ. Все склонялось к одному.

Я бросил бумаги на стол и раздраженно выдохнул. Отчего-то все удовольствие от создания этого проекта сменилось острой брезгливостью. Не хотелось даже прикасаться.

– Это ведь моя идея. Мои разработки. Я думал нам и реализовывать.

– Я знаю, как много для тебя это значит, сколько сил ты в него вложил, и только рад твоим стремлениям. – Папа повернулся ко мне. – Но для осуществления нужно больше, чем у нас есть на данный момент. К тому же, для твоего будущего…

Я недовольно фыркнул, сжав кулаки.

– А ты уверен, что это не еще один козырь? Очередная точка давления, которой я не в праве буду противостоять?

Он нахмурился.

– Разговор окончен. Забирай бумаги, ознакомься как следует. А теперь пулей на объект.

Отец вернулся к столу и вновь притянул к себе ноутбук. Меня переполняла такая злоба, что хотелось расколошматить здесь все к чертовой матери.

Снова! Снова все мои старания, все мое будущее, что я кирпичиком за кирпичиком укладывал, шли псу под хвост. И весь этот цикл неудач тянулся с того самого дня, когда моя бдительность тонула в алкоголе, а какой-то журналюга решил навести грязи на мое имя.

Я подался вперед, крепко обхватив пальцами подлокотники стула.

– Пожалуйста. Откажись от Кильманов. Если нужно, мы найдем кого-нибудь еще. Ты ведь знаешь, почему они так заинтересовались этим комплексом. Нам необязательно…

Теперь отец прервал меня:

– Да, знаю, и все твои недовольства на этот счет уже давным давно не принимаются. Иди.

Я резко подскочил на ноги так, что стул с визгом проехал по полу.

– Я провожу в фирме все свое свободное время. Все, как ты хотел. Иногда даже приходится отказываться от и без того редких встреч с друзьями, лишь бы сидеть потом за одним столом с Кильманами и делать вид, что мне интересно, сколько раз в день срет их чихуахуа.

– Деймон!

– Пляшу под вашу дудку двадцать четыре на семь, делаю, как вы договорились, отдаю всего себя даже когда мне это не нравится, а тут еще и единственное дело, над которым я работал с большим удовольствием, чем с другими вместе взятыми. Так сколько же еще я должен отдать?

Отец только с деланым спокойствием откинулся на спинку своего кресла.

– Об этом нужно было думать раньше. До того, как решил, что засветиться в стриптиз-клубе с очередной проституткой – хорошая идея. – Хотелось вставить слово, но он поднял руку, велев захлопнуться. – Своими выходками ты чуть не очернил репутацию нашей семьи, так что радуйся, что Герберт вовремя вытащил твою задницу, прежде чем желтушники распространили свои статьи. И будь благодарен за будущее, которое мы тебе строим.

Я стоял перед ним, до боли сжимая кулаки. Возвышался, но чувствовал себя ребенком, которого отчитывают за проказы.

Ненавидел это чувство. С каждым годом все больше и больше. Во времена, когда мы вместе работали, я ощущал себя на равне с отцом. Человеком, который контролирует свою жизнь, планирует. Но в такие моменты, как сейчас… Меня снова строили, как мальчишку.

Я молча схватил документы со стола и развернулся к выходу, когда голос отца остановил меня:

– Постарайся в субботу не опаздывать. Мать будет не в восторге, если ты опять заявишься последний.

– Как скажете, сэр, – проговорил я и вылетел из кабинета.

***

Глянув на часы на стене, я понял, что уже почти целый час тягал железо в спортзале. Еще бы. После дел компании и попыток вникнуть в новый учебный материал ярость внутри меня так и не утихла. А так как сейчас напиться я не мог, единственное действенное средство, кроме удара кулаком кому-нибудь по морде, – это штанга.

– Накинь-ка мне еще парочку, – прокряхтел я Тео, который закончил свой дедлифт и теперь вытирал лицо полотенцем.

– А не многовато ли? – усмехнулся он, но все равно подошел ко мне. Забрав у меня гриф, поставил его на место. – Думаю, с тебя довольно.

Что ж, может, он и прав.

Я поднялся со скамьи и, подвигав плечами, взял бутылку воды. Тео сложил руки на груди, внимательно следя за каждым моим движением.

– Что это с тобой?

– А что со мной?

– Сам знаешь что, – он закатил глаза. – Ты какой-то… никакой. Знаю, ты не особый любитель откровенничать, но, можешь поделиться.

За это я и… Хотелось сказать “люблю”, но в нашем веке данное слово могли интерпретировать несколько иначе, не зная как именно мы друг к другу относимся, так что не стану. В общем, мне нравятся мои друзья.

Да, я не привык делиться с кем-то тем, что у меня внутри. Родители почти и не спрашивали об этом, а в частной школе, где я учился, вообще все привыкли думать только о себе. Только здесь, встретив этих ребят перед первым курсом, появилось ощущение чего-то… отличного от того, к чему я привык.

Тео и Фриц тоже не славились излишней болтовней о чувствах и тому подобном. Мы никогда и не ожидали этого друг от друга. Нам хватало спорта, учебы, девчонок. Однако я, как и парни, всегда знал, что каждый из нас всегда может обратиться к другим с чем бы то ни было. Вытащить с тухлой вечеринки у родителей и их “друзей”? Пф, в два счета. Девушка, едва отойдя от перепиха, начинает планировать ваше совместное будущее, а тебе нужно слинять как можно быстрее? «Тут ЧП, братан! Приезжай!». Сюда же относится и нечто более серьезное.

Стянув с крючка полотенце, стал промокать им лицо, когда таки решился рассказать другу об очередной размолвке с отцом.

– Помнишь, показывал вам свои чертежи для будущего спорткомплекса?

– Это ты про тот случай, когда бегал за нами с Фрицем по всему дому и визжал как девчонка, чтобы мы отдали твою супер секретную папку? Как же не помнить, – хмыкнул Тео, почесывая свою темную, влажную от пота шевелюру. – Ты тогда просто так старательно прятал ее содержимое от нас, вот мы и подумали, вдруг ты там коллекцию девчачьего “ню” собрал.

Я закатил глаза.

– Да, именно об этом.

– Ну? И что с ним не так?

– Угадай, кого отец взял в кураторы?

– Дай-ка подумать… – он секунду шутливо почесал подбородок, а после ткнул в меня пальцем. – Тебя?

Я раздраженно выгнул бровь.

– Хотя нет, постой, это было бы слишком просто. Если бы твой отец действительно отдал бразды правления тебе, ты не был бы сейчас таким сплющенным дерьмом, так что…

– Черт побери, Тео, заткнись!

Я закинул полотенце на плечо и двинулся к выходу из нашего домашнего спортзала, занимавшего почти весь подвальный этаж.

– Эй, ну намекни хотя-бы! – крикнул Тео мне вслед.

– Кильманы, – развел я руками, не оборачиваясь.

– Вот оно что, – протянул друг, нагнав меня уже наверху. – Что, снова прикрываются благотворительностью?

– Ага, как и всегда. Отец заявил, что нам без их помощи не справиться, поэтому и только поэтому они решили отобрать у меня дело чуть ли не всей моей осознанной жизни.

– Мне казалось, у твоего старика денег хоть жопой жуй.

– Вот и я о том же, – фыркнул я.

Неужели таким отец меня считал? Недоумком, которому можно нагородить чуши, а тот без оглядки поверит? Как бы не так…

Однако забывает, что тем самым закапывал не только меня, но и себя тоже. И фирму, раз уж на то пошло.

С того момента, как Кильман поспособствовал очищению нашего имени, отец только и делал, что соглашался. С ним, его мнением, идеями, предложениями. Только на колени не падал и ноги не целовал, когда тот входил в комнату.

Подумать логически: упырь Кильман не сделал ничего особенного. Ну написала бы одна-две газетенки про мой поход в стриптиз-клуб, и что дальше? Не думаю, что отцу и тому, что он сделал для Гаршира и других городов нашей страны подобное могло хоть как-то навредить.

К тому же, кто вообще до сих пор читает газеты? Ладно, соглашусь, иногда это могут быть и менее желтые статьи на сайтах типа Sky News или ITV, но… кого сейчас этим удивишь? Да большая часть его друзей закрывала глаза на выходки своих детишек, которые под очередной порцией наркоты оголялись прямо посреди церемонии закрытия олимпиады или трахались со своими сводными сестрами, пока за стеной прощались с их не столь любимой бабушкой.

Подобных ситуаций немало, и как бы ни были громки их фамилии, всем было плевать. Почти всем.

Дойдя до двери своей комнаты, я остановился. Хотелось как можно скорее принять душ и завалиться спать.

– Ничего удивительного, он ведь теперь для нас “о, великий спаситель”. Слушаем и внимаем. – Мой рот непроизвольно скривился. – Все из-за той девчонки, что б ее…

Тео повернулся ко мне и спиной вперед продолжил идти в сторону своей спальни.

– А, точно! Фриц говорил, что вы встретили ее в том кафе, недалеко от университета. Сказал, ты одним своим взглядом чуть было в порошок не стер бедолагу, – он хохотнул.

Мне же было не до смеха. Всякий раз, как вспоминал, во что превратилась моя жизнь после той злосчастной ночи, действительно хотелось хорошенько встряхнуть эту девку.

Кем себя возомнила?!

– То была бы пыль, приятель.

Глава 4

Каталина

Живот издал пронзительный рык.

Я мигом прикрыла его рукой, будто этим жестом могла заставить его замолчать, и почувствовала как по щекам растеклось тепло. Казалось, будто вся аудитория слышала крик о помощи моего желудка.

Записав предложенные профессором имена авторов, книги которых было необходимо потом взять в библиотеке, отложила ручку, как вдруг почувствовала слабый тычок в бок. Я повернула голову к своей соседке по столу, с которой с начала семестра мы вместе ходили на психологию и еще ни разу не общались. Я заметила в ее руке шоколадный батончик. Она незаметно протянула его мне под столом, продолжая при этом внимательно слушать преподавателя.

– Возьми уже, – шепнула она.

– Спасибо.

Жест девушки ошеломил меня до такой степени, что на какое-то мгновение я просто уставилась на нее, но вовремя пришла в себя. Улыбнувшись, приняла шоколад и положила его рядом с собой на скамью.

– Не успела позавтракать, – добавила как бы между прочим.

Не рассказывать же, что последняя зарплата была отложена на покупку ноутбука, которого у меня за мои двадцать лет ни разу не было, и без которого, что неудивительно, учиться в колледже та ещё морока. Уже два месяца мне приходилось брать макбук Эби, из-за чего чувствовала себя еще более ущербной.

Моих заработков в зоомаркете и студии красоты, где с недавнего времени подрабатывала мытьем полов и туалетов, едва хватало для нормальной жизни. Большую часть я всегда откладывала на оплату обучения, проживание в общежитии и другие необходимые вещи. На еду или новую одежду, например, почти ничего не оставалось. Если со вторым меня могли спасти секонды, то с первым приходилось гораздо туже.

Временами задумывалась о том, что все это зря. Что мне следовало бы выбрать себе другое, менее затратное образование, или же и вовсе остаться с родителями, как они и хотели, а свою мечту стать профессиональным фотографом закопать, оставшись любителем с камерой старого телефона. Но потом оглядывалась назад, на все, что сделала, через что прошла, и начинала гордится тем, что до сих пор не сдалась.

Я справлюсь, добьюсь всего сама.

Обязательно.

Однокурсница в ответ лишь качнула плечом.

– Бывает.

***

Отсидев последнюю пару и забежав на пять минут в общежитие скинуть рюкзак и переодеться в рабочую форму, я впопыхах кинулась на смену в зоомаркет.

На улице было уже довольно прохладно для середины октября. На кленах почти не осталось листьев после сильного ветра с дождем, что обрушились на город в прошлые выходные, однако солнце все еще грело.

Мне нравился Гаршир. Своими прямыми уютными улочками, чистотой и наличием среди всего этого камня живой природы, благодаря чему повсюду мелькали красные и желтые пятна осенней листвы.

За последние три месяца, что я здесь находилась, я ни разу не бывала в центре и не смотрела достопримечательности, как какой-нибудь турист. Когда мои ноги впервые коснулись земли Гаршира, я тут же прыгнула в автобус, довезший меня до того самого стриптиз-клуба, в котором заранее у меня было назначено собеседование. Потом, до тех пор, пока не переехала в общежитие, прожила в том же районе, в комнате, которые предоставлялись сотрудникам клуба, стараясь при этом никуда не соваться. Кроме моих коллег по шесту, скажем так, я никого здесь не знала, а заблудиться в большом и незнакомом городе всегда успела бы.

По-настоящему влюбилась в Гаршир я только когда начался мой первый семестр. Университетский кампус находился на окраине города, и атмосфера здесь сильно отличалась от той, где мне приходиллось прежде обитать. Может, все дело в районе – стриптиз-клубы, бары, казино и тому подобное, от того и контингент там встречался не самый приятный. Здесь же я увидела совершенно другой Гаршир, и он действительно чувствовался моим новым домом.

Когда на горизонте показалась зеленая вывеска с названием магазина, я невольно поморщилась. Из раза в раз данное заведение вызывало у меня не самые приятные чувства, от чего постоянно хотелось развернуться и бежать сверкая пятками. И всякий раз я перебарывала себя, понимая, что не в праве отступать.

Отыскать эту вакансию было не сложно. Признаться, она неоднократно попадалась мне на глаза, когда пролистывала сайт в поисках чего-то приемлемого для меня. Не сказать, что у меня был какой-то выбор, в плане… В моей ситуации, как говорится, все средства хороши – а, если точнее, работа. Однако, несмотря на безысходность и острую нужду в деньгах, эту вакансию я всегда оставляла на самый крайний случай или же и вовсе пропускала, не заостряя на ней внимания. Как и многие другие, судя по всему.

Важной обязанностью здесь являлось знание всех возможных пород и видов любого домашнего питомца. Плюс к этому понимать, кому какой необходим корм, витамины и даже лежак с игрушками. Обычному смертному, как мне казалось, запомнить такое количество товаров просто нереально. Возможно именно это требование, подчеркнутое жирной линией на странице вакансии, и отпугивало людей. Но когда не остается ничего… приходится думать, что мне это будет по плечу. Конечно, платили здесь студентам не так много, как хотелось бы, но опять таки, выбирать особо не приходилось, а таким, как я любой цент лишним не будет.

Еще одним немалым минусом, помимо стойкого запаха кормов, от которого всю смену у меня чесался нос, был мой “босс”. Если говорить о самом ужасном, высокомерном, доставучем и вечно недовольном боссе, то администратор, Чарльз, – просто идеальный кандидат. Даже когда работа выполнялась качественно и в необходимый срок, он все равно находил недочет и заставлял все переделать в точности наоборот. С чем, собственно, мне в очередной раз и пришлось столкнуться сегодня.

– Пошевеливайся, пошевеливайся, – крикнул Чарльз, хлопая в ладоши на весь торговый зал. – Стенд с ошейниками сам себя не соберёт, а ты тут копаешься!

Проигнорировав его очередной выпад, я продолжила раскладывать пеленки, к которым, на минуточку, приступила всего десять минут назад.

В смене нас, обычно, было по человек пять. Двое шли на кассу, остальные разбредались по залу, работая с покупателями, разгребая поступивший товар и переделывая полки. Я проработала здесь всего две недели, за кассовый аппарат меня из недоверия не пускали, поэтому почти все свое рабочее время проводила на ногах.

Первый день был просто ужасен. Пока изучала зал, пытаясь запомнить, что где лежит, накрутила кругов десять, отчего потом еле доковыляла до общежития, а потом до четвертого этажа и к своей комнате. Ноги гудели так, будто я пробежала десять марафонов по десять миль за раз. С каждым днем, конечно, становилось легче, я стала запоминать все больше зоотоваров и даже начала более менее разговаривать с одной из своих коллег, Виви. Однако желание уйти отсюда и не возвращаться росло просто поминутно.

Нет, я не была трусихой, и вполне понимала, что не могла этого сделать. Мне нужно было чем-то оплачивать свою учебу и жизнь в целом. Мне не на кого было положиться, кроме себя самой. Вертеть задницей перед заносчивыми парнями или перекладывать с места на место корм для рыбок и пытаться подсказывать что-то покупателям, изо дня в день выслушивая недовольства Чарльза? Пожалуй, выберу второе. По крайней мере, это выглядело более приемлемо для двадцатилетней студентки. Тем и безопасней. К тому же, вероятность того, что тот придурок заявится сюда, равна… нулю?

– Почему ты до сих пор здесь? Зависла на пеленках что-ли?

Еще одна заноза этого места – Лейла. Такой же обычный продавец как и я, но возомнившая себя невесть кем.

Вот, чего я никогда не понимала: зачем искать новых работников, расписывая чуть ли не зеленые луга, если в конце концов тебя потом просто напросто не будут ценить и делать все возможное, лишь бы ты свалил из их райского уголка?

Я поднялась с корточек и повернулась к Лейле, оказавшись лицом к лицу с ее вечно недовольным видом. Какую-либо косметику – и средства личной гигиены, судя по всему – она игнорировала.

– Чего тебе?

– Их нужно сложить стопкой, а не раскладывать дурацкой лесенкой. Боже…

Она нагнулась, отчего ее джинсы спустились неприлично низко, и собрала все упаковки в башню.

– Ты вообще хоть что-нибудь соображаешь, – фыркнула она, выпрямившись.

– Явно больше твоего, – пробормотала я.

– Что?

– Говорю, что они были разных размеров, потому и лежали по отдельности, чтобы покупатель видел разнообразие товаров. Но ты раскладывай как знаешь, конечно…

– И кто вообще подсказал тебе эту хрень?

– Чарльз.

Я пожала плечами и, схватив пустую тележку, покатила ее в сторону ошейников, не обращая внимания на злобное ворчание Лейлы. Наконец-то можно дышать полной грудью.

Как же меня раздражали люди, которые из кожи вон лезли, чтобы показать свое превосходство на пустом месте. Они не в состоянии признать свою неправоту, никогда не извиняются, не прислушиваются к другим и не в состоянии идти на компромисс. Мой отец и старшая сестра такие, и как же сложно нам всегда приходилось…

Хлопнула входная дверь и за стеллажами послышался в миг преображенный елейный голосок Лейлы:

– Добро пожаловать! Что-нибудь подсказать?

По полу застучали чьи-то каблуки.

– Я пока в состоянии разобраться самостоятельно, так что не нужно преследовать меня. Спасибо.

Я чуть не выронила крючки, когда узнала голос. И, представив недоуменное лицо Лейлы, злорадно хохотнула про себя. Да, так ее.

– Каталина!

– Я здесь.

Шаги приблизились и из-за угла показалась Эби.

– Ну наконец-то! Я тебе звоню, пишу, а ты все не отвечаешь.

– Нам нельзя пользоваться телефонами, – ответила я, продолжая развешивать крючки. – А что произошло?

– Помнишь, я обещала тебе помочь с… Эй, ты, – вдруг переключилась подруга, сердито взглянув куда-то мне за спину, – может, хватит уши греть? Я же сказала, мне не нужна сопровождалка! Дубизм… В общем так, я нашла тебе кое-какое дельце.

Я мигом отложила ошейники и повернулась к подруге.

– Где? Кем? Когда?

– Кем-то вроде официантки на одно крупное мероприятие. Ну, знаешь, сотни гостей, шампанское, снобистские разговоры.

– Ну-у, думаю, разлить шампанское мне по силам.

– Ну вот и ладненько.

Подруга потерла ладони, став вдруг осматриваться.

– А тут всегда так воняет?

Я засмеялась.

– Ты не поверишь…

– Нет, я серьезно. Надо бы написать им парочку негативных отзывов. Как никак, ты здесь работаешь и дышишь этой дрянью.

Телефон Эби брякнул, и она стала рыться в своей сумочке жемчужного цвета.

– Это всего лишь запах кормов, – я закатила глаза. – Может, скажешь, наконец, что там по работе? Куда, когда?

– Давай-ка… лучше не здесь. Ты скоро заканчиваешь?

– Через час.

– Отлично, – Эби что-то напечатала в телефоне. – Я тогда съезжу пока по кое-каким делам и вернусь к концу твоей смены. Можем потом сходить слопать по бургеру? Умираю, как углеводов хочу.

Я усмехнулась, хотя желудок от одного упоминания бургера чуть не завопил от радости.

– Заметано.

***

"Tasty fingers” вот уже второй месяц являлось нашим с Эби любимым местом. Здесь готовили, пожалуй, самые вкусные бургеры на свете. А называлось закусочная так, потому что славилась своими сырными палочками, по форме больше напоминающими человеческие фаланги в кляре и панировочных сухарях. Сравнение, конечно, не очень аппетитное, но палочки действительно вкусные.

Жаль лишь, что не всегда могла себе позволить такой праздник живота. И дело здесь не в жире или углеводах, грозящих испортить мне фигуру. Об этом я особо никогда не парилась. Вся моя нынешняя жизнь упиралась в финансы. Каждый цент был распределен, так что мне оставалось только смириться со своим положением дел и запастись терпением. Рано или поздно ведь этому должен прийти конец, а я буду вспоминать о происходящем сейчас с улыбкой. И облегчением.

Слопав целую корзинку палочек, мы приступили к своим бургерам: Эби взяла double-meat, а я обычный чизбургер. У меня была настоящая сырная слабость, потому мой выбор в основном падал именно на него. Только вот лук приходилось просить не добавлять. Терпеть его не могла.

– А твои… так и не связывались с тобой? – спросила Эби, прожевав смачный кусок.

Я поморщилась, глотнув воды.

– Нет. Они и не станут. Я же, вроде как, предала их.

Потому что, впервые за всю жизнь сделала то, что нужно мне, а не кому-то другому. Впервые выбрала себя.

– Неужели, у них совсем нет желания узнать, в порядке ли ты? – Брови подруги насупились. – Как обустроилась, жива ли вообще…

– Тише-тише! – засмеялась я, а на сердце стало безумно тепло от ее заботы. – Это не ново для моих родителей, так что я привыкла.

– А мне этого не понять. Ты же их дочь! Как можно так относиться к своему собственному ребенку?

Эбигейл посмотрела на оставшуюся треть от своего бургера и откинула его на тарелку. На ее лице отражалось что-то среднее между злостью и грустью, и мне сразу захотелось ее успокоить. Заверить, что все со мной будет в порядке, а тот факт, что с родителями я вот уже три месяца не разговаривала, никак меня не волновал.

Дожевав свою булочку, я, как можно беззаботней, откинулась на спинку стула.

– Не бери в голову. Я уже взрослая девочка и в присмотре не нуждаюсь.

– И все равно это отстой. – Эби поджала губы. – Не знаю кем бы я была, если бы не мои родители.

У Эбигейл была замечательная семья, судя по ее рассказам. Ее отец, Доминик Уинтер, – уважаемый хирург. Он никогда не пытался заставить дочь пойти по его стопам. Можно сказать, даже наоборот, убеждал хорошенько подумать, если маленькой Эби вдруг захочется стать таким как папа. “Ты даже представить себе не можешь, каких ужасов я насмотрелся за первый год учебы», – заявил он ей. «Кошмар! Надеюсь, твой выбор падет на что-то более эстетичное». Мы обе смеялись до слез, когда подруга, забавно копируя его голос и жесты, рассказывала об этом их разговоре десятилетней давности. А внутри меня в тот момент разливалась тихая грусть, оттого, что далеко не каждый отец способен быть таким.

Мама Эбигейл, Клара, тоже поддерживала ее во всем. Каждая неудача и победа, цели и мечты. Занятая своим личным издательством, по словам Эби, она всегда находила время, чтобы послушать свою дочь, узнать, как прошел ее день, не обижали ли ее в школе и кем она хотела бы стать, когда вырастет. Родители всегда прислушивались к ней, интересовались ею и старались ни в чем не отказывать. Всегда давали выбор. А Эби… Ну, думаю, она просто стала хорошим человеком, безмерно боготворящим своих маму и папу.

Забота, уважение, любовь и взаимопонимание – вот, что было в чести у членов семьи Уинтер.

– Да, они у тебя классные, – улыбнулась я, вспомнив тот единственный раз, когда пересеклась с ними, месяц назад. Именно тогда я окончательно убедилась в правдивости слов подруги. Они действительно классные.

Эбигейл смущенно отмахнулась.

– Ладно. Мы ушли от главной темы. Насчет работенки.

– Я вся внимание.

– Я спросила у одного знакомого, который занимается подбором персонала на всякие там важные мероприятия, есть ли что-нибудь у сливок общества в ближайшее время, и-и… – подруга негромко постучала пальцами по столу, а-ля барабанная дробь. – Та-да, в эту субботу в доме семейки Хаверсон состоится вечеринка в честь дня рождения миссис Хаверсон. Здорово, правда?

– Да, наверное. А кто такие эти Хаверсоны?

– А, местные крутые шишки. У главы семейства своя строительная компания, чьи проекты заполонили немалую часть Америки и Европы.

Ого…

– Ты… уверена, что я им подойду?

Эби фыркнула.

– Конечно. Мне прекрасно известно, как делаются такие дела, и я подготовилась заранее. – Она полезла в сумочку и достала оттуда сложенный вдвое листок А4. – Вот.

Я с осторожностью развернула его… и не поверила своим глазам.

– Это что такое?

– Твое резюме, что же еще. Оригинал уже у них. Я там кое-чего добавила. Ну, знаешь, чтобы ты наверняка прошла. И прошла ведь.

Покачав головой, я зачитала вслух один из пунктов:

– Качества: коммуникабельная, стрессоустойчивая, гибкая, – мои брови скептично выгнулись, – умею работать в команде, с задатками лидерских качеств… Опыт: временная домоправительница у Илона Маска? Ты зачем все это понаписала?

Глаза готовы были лезть на лоб.

С ума сойти!

А Эби лишь смеялась.

– Ну а что, – дернула плечами она, – Зато тебя взяли. К тому же, это всего на один вечер. Если, конечно, не решишь остаться в их списках.

– Да, но… Что мне теперь делать с этой информацией? А вдруг мне устроят допрос или, того хуже, пробьют по какой-нибудь базе и поймут, что это брехня?

– Никому не будет дела до этого. Поверь мне. Главное, чтобы ты умела раздавать напитки и закуски, а остальное просто в довесок. Лучшим лучшее и все такое, – хихикнула подруга. – Они очень избирательны даже в однодневных официантках.

Положив листок перед собой на стол, я принялась нервно теребить свою привычную косичку “рыбий хвост”, все еще не в состоянии до конца осознать, что произошло.

Я. Отправлюсь в дом миллиардера. Где соберется куча гостей. И буду официанткой. На один вечер. Еще и под каким-то прикрытием.

Почти осознала.

– Ладно, – протянула я, вздохнув. Руки уже затрясло. – И куда нужно ехать?

Эби заговорщически улыбнулась.

– Записывай адрес.

Глава 5

Деймон

Внутренний дворик и весь первый этаж нашего дома уже были забиты вездесущими гостями, когда я прибыл на праздник. При всей возможности поступить так, как наказал отец, я не стал идти у него на поводу. Пришел первый или последний – маме это было не так важно, ведь она никогда не сомневалась в том, что я в любом случае буду на ее празднике. Это лишь очередная прихоть самого отца. Желание не ударить в грязь лицом, желание показать всем идеальную семью, дружно встречающую гостей с жуткими улыбочками на лицах в стиле призраков из «Астрала». И почему бы не сделать все наоборот, правда? Еще одно доказательство того, что не все наши желания имеют свойство исполнятся.

Поигрывая ключами в одной руке, я прижимал другой к боку коробку с подарком для мамы. Хотя и знал, что сегодня она вряд-ли доберется до него, как и до других подарков, мне не хотелось являться сейчас домой с пустыми руками. Тем более на глазах у такой огромной публики.

Единственный сын и без подарка к юбилею родной матери? Ай-ай-ай-ай-ай…

Мне было плевать на пересуды, касающиеся исключительно меня. Пусть мелят, что хотят. Не моя вина, что вместо мозгов у них пудинг. Но только не о маме. О ней я никогда бы не позволил шептаться по углам. Ради нее я всегда готов делать вид, что мне приносит неимоверное удовольствие тот балаган, который устраивается в нашем доме из года в год вместо обычного семейного праздника. Готов улыбаться незнакомцам, притворяясь, что мне есть до них дело.

Пройдя мимо кучек людей, рассредоточившихся по всему первому этажу и на автопилоте кивая им, я наконец добрался до лестницы. Поднялся наверх и двинулся к белоснежной двери, за которой скрывался кабинет мамы.

Еще с после студенческих времен у нее был свой небольшой бизнес по созданию парфюмерии на заказ, потому в дела отца она никогда не вникала. Отцу же ее участие никогда и не нужно было. А уж после моего рождения он окончательно уверился в том, что именно я стану его верным компаньоном.

Оставив подарок на столе – пусть откроет, когда останется одна, – я мигом ретировался вниз, дабы найти наконец маму и лично поздравить ее. Погода сегодня радовала солнцем и неожиданным теплом, потому банкет с зала частично перенесли во внутренний двор, оставив нараспашку стеклянные двери. По всему его периметру теперь были расставлены круглые высокие столики, пополняющиеся фуршетом. Живая изгородь даже в свете дня поблескивала гирляндами, а веселое журчание парочки мини-фантанчиков разбавляло рой голосов и звон бокалов.

Я не знал и половины из тех, кто сегодня присутствовал здесь, но уже догадывался, что к концу дня, скорее всего, буду вынужден знать имя и род деятельности абсолютно каждого. Отец был уверен, что именно это показатель уважения человека, и каждый раз приходилось мириться с этой прихотью. Хотя…

Засунув руки в карманы брюк, я направился к одной из скамеек, где обнаружил маму, которая сидела с группкой женщин и о чем-то оживленно беседовала. Она выглядела как всегда на высоте: русые, как у меня, волосы, собранные в аккуратный пучок, бежевое платье с кружевом и такого же цвета туфли с небольшим каблуком. Мама всегда придерживалась классики. Всегда умела себя преподнести в лучшем виде. Более того, она как будто была рождена, чтобы стать леди-босс и женой влиятельного человека в одном лице.

– Мой малыш, – протянула мама, улыбнувшись, когда заметила меня.

Подойдя к скамейке, я учтиво кивнул ее собеседницам, после чего быстро обнял маму, которая уже успела подняться мне навстречу.

– С днем рождения, мама.

– Спасибо, зайчик. Как доехал?

Я небрежно повел плечами.

– К счастью, без пробок. Я оставил твой подарок наверху. Откроешь после праздника.

Готов поклясться, все, кто слышал нас сейчас, внутренне провозгласили восхищенное “о-о-о”. Да, производить необходимое впечатление я более чем научился.

– О, не стоило. Ты…

– Пожалуйста, только не говори, что я и есть твой подарочек.

Мама улыбнулась еще шире и принялась разглаживать и без того неплохо сидящий воротник моей голубой рубашки.

– Так и есть. Только посмотри, каким ты красивым стал. – Она покачала головой. – От девчонок, наверное, до сих пор отбоя нет, да?

Я фыркнул.

– А, значит до этого я был уродцем… Мило.

Звонкий смех мамы, казалось, разнесся по всему двору.

– Ладно, ворчун ты мой. Иди, пожуй чего-нибудь, пока твой отец не начал свою супер важную речь, где будет благодарить всех за то, что они пришли.

– О'кей.

– И, Деймон … – Мама посмотрела на меня с какой-то странной грустью, поджав губы, погладила меня по щеке, прежде чем договорить: – Найди Хейзел, ладно?

Настроение тут же ухудшилось.

Только этого мне не хватало!

Сдержанно кивнув, я отошел к одному из столиков, где стянул стакан с мохито. Есть не хотелось совершенно, а выпить что-нибудь посерьезнее при всем желании не мог – мне еще обратно в кампус как-то добираться нужно было. Я не торопился лишать себя остатков спокойствия и уединения, просто наблюдал за собравшимися людьми, когда в голове вертелись мысли типа «какого хрена моя жизнь превратилась вот в это?». Сплошные обязательства, не приносящие мне ни пользы, ни удовольствия. Лишь иногда, находясь в университете или в нашем с парнями доме в Гаршире, я ощущал отголоски настоящего счастья. Был собой и делал то, что нравится. И осознание того, что уже через год моей свободе придет конец, с каждым днем угнетало меня все больше и больше.

Пригубив прохладный напиток, покатал его на языке и, стиснув зубы, проглотил, когда услышал рядом с собой голос.

– Мне бы ни за что не пришло в голову подарить какому-то там колледжу целый спортивный комплекс. Ты прямо-таки меня удивил.

Да вы издеваетесь…

Обернувшись к источнику голоса, я еле сдержал порыв плюнуть ему в лицо. Герберт Кильман собственной персоной. Заученная высокомерная стойка, серый костюм-двойка и каштановые с проседью волосы, уложенные вправо с помощью обилия геля. В руках он держал бокал шампанского, глядя на меня ехидными глазами.

– И чем же именно? – невозмутимо ответил я.

– Это, довольно, серьезный проект, не находишь? Когда Морган показал мне твои чертежи, я был крайне восхищен. Но никак не думал, что комплекс подобного типа будет в такой глуши, как кампус Шамрок.

Свободная от стакана рука непроизвольно сжалась в кулак. Чертовски хотелось вмазать ему. Что бы он не делал, что бы не говорил. Всегда. Но в разговорах с Гербертом я никогда не показывал своих истинных эмоций, потому, постарался успокоиться и продолжил поддерживать очередную светскую беседу. Мысленно представляя, как оставляю ему смачный пинок под зад.

– Все просто. Кампус нуждается в современном и полностью оборудованном комплексе, ведь прежний, в котором до сих пор спокойно принимают гостей на соревнованиях по тому же хоккею, вот-вот пойдет трещинами от его мелких размеров. А территория около него более чем позволяет расшириться и под новый дворец спорта, и под биатлонный центр. Осталось лишь дело за малым, так что не вижу здесь ничего удивительного.

Рот Кильмана изогнулся в усмешке.

– Хм… Да, может, ты и прав. Но почему бы не предложить идею, скажем… тому же Висконсину? Уверен, их губернатору понравится, что появится что-то настолько универсальное и комфортабельное для настоящих и будущих олимпийцев.

– Я изучал статистику, и в этом плане у них все в полном порядке. В то время…

– Но с финансовой точки зрения это не разумно, Деймон, – перебил меня Герберт. Он поставил полупустой бокал на поднос мимо проходящего официанта и посмотрел на меня в упор. – Не лучше ли будет продать проект?

Внутри меня, казалось, что-то вспыхнуло.

Поэтому я не хотел, чтобы отец брал его в кураторы. Какое бы дело не взял этот урод Кильман, он всегда думал лишь о собственной выгоде, а именно, сколько прибыли ему оно принесет.

Я же говорил всерьез: университет Шамрок, сам Гаршир, в частности, нуждался в этом комплексе больше, чем любой другой город, какой бы не назвал Кильман. Моему другу, Тео, как и другим биатлонистам из его команды, приходилось выезжать в сам Лейк-Плэсид, чтобы надеть лыжи для тренировки на снегу. А это почти в трех часах езды от нас. Я три года наблюдал за его и так забитым расписанием, а в сезон тем более, когда он тратил больше времени на дорогу, нежели на саму тренировку. В то время, как городские власти могли давным давно предоставить им что-то серьезнее роликовых лыж. И территория около кампуса вполне позволяла это.

– С чего вдруг мне это делать?

– Ты не оцениваешь всех возможностей, – покачал он головой. То же мне, нравоучитель хренов. – Идея хороша, но в таком месте… я уверен, она не принесет должного результата.

Допив свой мохито, я со стуком поставил стакан на стол, из-за чего некоторые гости стали оборачиваться на нас. Но сейчас мне было насрать. Окинув Герберта Кильмана жестким взглядом, я ответил:

– В таком случае, иди со своими предложениями к отцу. Ах да, забыл, он ведь уже целиком и полностью одобрил мое. Да и встреча с горсоветом уже не за горами. Поздновато, не находишь?

Усмехнувшись с ноткой злорадства, я обошел его, собираясь скрыться в стенах дома, когда он схватил меня за плечо, принуждая остановиться.

– Не забывай, кто вытащил тебя и твою семью из дерьма, мальчишка. Твой отец прислушался ко мне, и бац – твой дорогой проект теперь общий, – прошипел он так, чтобы слышал только я. – Так что не смей разговаривать со мной в таком тоне. Кто знает, какую еще игрушку у тебя отберут за непослушание.

Я выдернул руку, одарив его скучающим взглядом. Он был вполне высоким, но я все равно выше.

– А вы не забывайте, что находитесь в моем доме, на юбилее моей матери. Кто знает, что окажется в вашем бокале за столь открытое неуважение.

– Угрожаешь?

– Я? И в мыслях не было, – хмыкнул я и двинулся к стеклянным дверям, ведущим из двора в гостиную. Только тогда я почувствовал, как онемели мои стиснутые кулаки.

Ублюдок! Чертов ублюдок!

Я видел его гнилое нутро с самой первой нашей встречи, и всякий раз недоумевал, почему это же наотрез отказывается видеть отец. Он снова и снова продолжал связывать себя с этим уродом, а теперь… Не хотелось даже думать о том, что нас ждет. Меня, в частности.

Нервно откинув с глаз мешающую прядь волос, шагнул внутрь и именно в этот момент на кого-то натолкнулся. Послышался звон. По паркету что-то рассыпалось.

– Черт, – услышал я громкий шепот девушки-официанта.

Она нагнулась за подносом и теперь разбросанным тарталеткам, принимаясь торопливо все соскребать с пола. Я наклонился следом, намереваясь помочь с устранением бардака, который мы оба устроили. Сегодня был явно не мой день.

– Я помогу, – пробормотал я, подбирая корзинки из песочного теста.

– Не нужно. Я сама…

– Ничего, это моя вина.

– Это из-за меня… – лепетала девушка, собирая с пола нечто похожее на творожный крем. Все ее по-детски маленькие пальцы и ладошки теперь были покрыты им.

Я поднял глаза на ее лицо в тот же момент, когда она посмотрела на меня, и вдруг из ниоткуда появилось ощущение, что мне надавали по морде. Ярость снова заполонила мои вены.

Нет, сегодня определенно не мой день.

Подскочив на ноги, я уставился на нее сверху вниз, не веря, просто не веря, что вселенная действительно так жестока со мной. Официантка поднялась следом, держа в руках поднос и все то, что осталось от десерта. Ее брови нахмурились, а прищуренный взгляд словно готов был прожечь дыру у меня во лбу. Ну надо же…

– Вот так встреча, пупсик, – зло проговорил я. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Могу тебя спросить о том же, – парировала она.

Схватив за локоть, тряхнул ее так, что та покачнулась.

– Ты не в том положении, чтобы препираться со мной. Говори…

– Извините, эм… у вас все в порядке? – раздался женский голос у меня за спиной.

Отвлекшись от своего очередного врага, повернулся и тут же понял, что на нас пялились люди. С интересом, с замешательством, с ехидными улыбками и нескромно вытянутыми пальцами, тыкающими в нашу сторону.

Твою ж…

Коротко ответив другой официантке, что все ок, передал ей испорченный десерт и потащил надоедливую дуру в сторону библиотеки. Благо, она всегда была закрыта для посторонних. Когда мы перешагнули ее порог, а дверь за нами захлопнулась, отрезав лишние шум и взгляды, я толкнул девку вперед, отчего та засеменила ногами, как мама-утка. Это внезапное сравнение вызвало у меня усмешку.

Обернувшись, девка посмотрела на меня исподлобья, держа перед собой испачканные руки.

– Кто тебя нанял?

– Чего…

– Ты глухая? Я спросил, кто тебя подослал следить за мной?! В клубе, потом в колледже, здесь?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Да ладно. Неужели это случайность, и ты просто так постоянно находишься там же, где и я?

Она ахнула, строя из себя саму оскорбленность.

– Я здесь работаю, а не…

– Да-да, охотно верится.

Буркнув что-то, она вытерла руки о фартук и достала из заднего кармана своих джинс какую-то карточку. Затем протянула ее мне, так, чтобы я смог прочитать, что на ней: имя, название организации, занимающейся подбором персонала на мероприятия, разрешение на въезд на частную территорию, печать и дата выдачи.

– Надеюсь, ты умеешь читать, – она еще раз махнула пропуском перед моим носом и убрала его обратно в карман с чересчур самодовольным видом.

– Более чем, Каталина Бекфорд, – отчеканил я, смерив ее взглядом.

Она ниже меня головы так на полторы и с минимум макияжа на лице. Белая рубашка с галстуком-бабочкой, черные узкие джинсы, фартук, а темные волосы заплетены в длинную широкую косу. Она могла бы быть милашкой, если бы уже не была для меня миниатюрным демоном.

– Но это не значит, что я так легко тебе поверю.

– Кто бы сомневался… Слушай, мне некогда играть в «верю, не верю». Кое-кому из нас приходится работать.

Я вскинул брови.

– Намекаешь, что я тут, в отличие от некоторых, прохлаждаюсь?

– Я ни на что не намекаю. Мне просто не хочется быть уволенной.

Каталина вздохнула, как будто разговор со мной ее ужас как утомил, и шагнула в сторону выхода. Я мигом преградил ей путь.

– Можешь не спешить, – хмыкнул, глядя на нее сверху вниз, – ты уже уволена.

– Ха, и кто же так решил?

– Я решил.

Теперь ее бровки полезли на лоб.

– Неужели, снова опустишься до того, чтобы отправить моему боссу дурацкий мэйл?

Как бы эта девчонка не дерзила, как бы не пыталась держать свой нос по ветру сейчас, я видел, что она постепенно растрачивала остатки своей уверенности.

«Дурацкий мэйл»? Да все что угодно, лишь бы ты страдала так же, как теперь вынужден из-за тебя страдать я!

Отлично помнил, что про нее говорил адвокат Кильмана, когда тот разбирался с журналистами. Однако, удивлен, что еще в тот момент мне не назвали ее имени. Что не прищучили еще тогда, при малейших подозрениях.

– Может и отправлю. Только в следующий раз, потому что здесь я – твой босс.

Каталина отступила от меня еще на шаг, и вся ее напускная уверенность, как и говорил, растворилась в мгновение ока. Плечи поникли, а пухлая нижняя губка едва заметно задрожала.

– Так, значит… ты из семьи Хаверсон?

– Да, а ты у меня дома. Так что, бери ноги в руки и выметайся отсюда.

Я отошел в сторону, сделав ей приглашающий жест рукой. Каталина посмотрела на дверь, затем на меня, и вдруг выдала:

– Ты меня не нанимал, не тебе и увольнять.

– Да что ты, – съязвил я. – Поговорим о правах и обязанностях?

Она покачала головой.

– Если бы я знала, что это твой дом, и близко к нему не подошла бы.

– Правдоподобно. Но не достаточно.

– Да что тебе нужно?!

Перемена в ее тоне меня несколько удивила.

– Мне? Чтобы ты свалила. Еще раз попадешься мне на глаза – пеняй на себя. О, и да, когда будешь продавать свои мерзкие фотокарточки с моим участием, не забудь отфотошопить мой нос. А то там горбинка.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? – прошептала она, недоуменно уставившись на меня.

По-моему, наш чудо-разговор зашел в тупик. Да и мне он уже как-то поднадоел.

– Пошла вон отсюда, – устало выдохнул я.

– Я не собираюсь…

– Я сказал – выметайся!

Вздрогнув от моего крика, Каталина странно на меня посмотрела – было в этом взгляде что-то отчаянно-испуганное, а может мне просто почудилось, – и выбежала из библиотеки.

Глава 6

Каталина

Прицелившись в красивую рыженькую белочку, что застыла на ветке дуба и с интересом на меня поглядывала, я задержала дыхание и нажала на кнопку. Послышался звук затвора, и мои губы невольно растянулись в полуулыбке.

До мурашек просто…

Сегодня впервые за все время учебы у меня образовалось “окно”, потому я решила немного погулять по кампусу. Работа, лекции и домашние задания съедали все мое время, отчего не оставалось даже получаса на себя. Просто остановиться, выдохнуть, оглядеться по сторонам. Ежедневная суматоха не позволяла ничего из этого, отчего, признаюсь, я уже начинала чувствовать неимоверную усталость.

Фотография меня успокаивала. Можно сказать, заставляла чувствовать под ногами твердую почву, и верить, что все получится. Бабуля подарила мне этот фотоаппарат на мое пятнадцатилетие, и с тех пор я с ним не расставалась. Да, теперь он был слегка потрепанным жизнью и, может даже, устаревшим, но мне было все равно. Это единственная вещь, что осталась со мной от нее.

Бабушка всегда разделяла мою любовь к фотографии, поддерживала и верила, что я действительно смогу стать настоящим профессионалом, потому, получив от нее такой подарок… Не помню, чтобы когда-либо я чувствовала себя счастливей, чем в тот момент. Родители, конечно же, скептически отнеслись к бабушкиным заверениям о моем успехе и до сих пор оставались при своем мнении.

«Это не то».

«Разве на этом заработаешь»?

«Пустая трата времени».

«Туфта, а не настоящая работа».

Я слушала и позволяла делать с собой все, что им было нужно. Как правильно. Пока не осознала, что моя жизнь и не моя вовсе. Я была кем-то вроде куклы или робота, который выполнял команды и не имел права на что-то только свое: мнение, желания, эмоции… Моя жизнь проходила мимо меня, пока я исполняла прихоти других, заботясь об их чувствах, боясь обидеть или разочаровать.

Однако, обо мне никто не думал. Я тратила время непонятно на что, молчала и текла по течению, и всех это устраивало. Особенно, сестру и отца. Им категорически не нравились мои разговоры о самостоятельности и чем-то новом, и чуть ли не растекались довольными лужицами, когда в очередной раз махала на себя рукой, заявляя, что все останется по-прежнему.

Я часто ненавидела себя за свою трусость. За то, что позволяла им потакать мной, указывать, что мне делать со своей жизнью, срываться на меня, когда мечтала не о том. Ненавидела просто за то, что постоянно думала о других, нежели о себе и собственном благе. Так что, в конце концов, я взяла всю свою волю в кулак и отправила анкету в Шамрок. Год уже был упущен, и мне больше не хотелось терять ни минуты.

И вот я здесь, стояла в парке своего кампуса и делала фотографии всего, чего хотела. Мысли о том, что все это я позволила себе сама невероятно грела мои сердце и душу. Деньги в кошельке, место в общежитии, образование, да даже черные леггинсы и «казаки» из секонд-хэнда, что были сейчас на мне… Всего этого я добилась сама.

Прогуливаясь по парку, я сделала еще с дюжину фотографий – такая уж красивая у него была архитектура и ландшафт, – после чего подошла поближе к корпусу, где через полчаса у меня должна была быть пара, и присела на лавочку. Положила свой серый кожаный рюкзачок слева от себя, чехол от фотоаппарата справа и стала просматривать сделанные кадры, убирая неполучившиеся. Предпочитала сразу удалять их, дабы не засорять карту памяти. Она, увы, не резиновая, а денег на новую пока не было. Но остановиться делать снимки, когда все вокруг так и призывало меня взяться за своего друга и запечатлеть их… Мне это было не по силам. Не знала, радоваться или нет тому, что на курсе фотографии нам пока не задавали практических занятий. С одной стороны, конечно, мне ужас как хотелось получить уже какое-нибудь интересное задание и поработать над ним как следует. Попробовать, так сказать, что-то другое, непривычное мне. Но с другой стороны, я отлично понимала, что не готова. Еще столько всего нужно сделать…

Вдруг, позади меня послышался чей-то смех. Громкие разговоры и снова всплеск смеха. Я машинально обернулась в сторону корпусов и увидела группу парней, что, выйдя из главного здания, теперь двигались в сторону парковки. Пробежав глазами по каждому из них, уже хотела отвернуться, но тут взгляд зацепился за знакомую русую шевелюру.

Ну нет, должно быть, показалось. С чего бы ему…

О, нет, не показалось.

Деймон Хаверсон собственной персоной, шел беззаботной пружинистой походкой рядом со своими друзьями всего в каких-то пяти метрах от меня, чем, собственно, я сейчас ой-ой как рисковала. Ведь попадаться ему на глаза после того злосчастного вечера мне действительно больше не хотелось. Я и прежде не горела желанием, на самом деле, но судьба то и дело сталкивала меня с этим ублюдком. Причем в тех местах, где это казалось вообще невозможным. И вот сейчас поняла, что еще одно место, где я пыталась обосноваться, будет украдено им у меня. Теперь и здесь мне не будет покоя.

Прищурившись, я быстро оглядела Деймона: синяя рубашка, песочного цвета брюки, мокасины, а на плече кожаная сумка на длинном широком ремне. И эти его волосы… Наверняка вбухал кучу геля или лака, чтобы ни одна волосинка не вышла из строя. Фыркнув, я отвернулась.

После того, как он в наглой и жестокой форме меня выгнал, я сразу же отправилась к Роуз, девушке, которая отвечала за нас на этом вечере, и сказала, что плохо себя чувствую. Она, конечно же, была не довольна, но все же отпустила меня. И, так как моя смена продлилась от силы часа полтора, заработала я не так много, как могла бы, если бы не вмешался тот придурок. Когда же я вернулась в общежитие и во всех подробностях рассказала Эби о произошедшем… Скажем так, подруга была в ужасе.

Я не знала как относится к словам Деймона. Более того, мне не было понятно и половины из того, что он мне наговорил в библиотеке своего пентхауса. Признаюсь, первые пару дней я действительно боялась что-то предпринимать. В голове не смолкали надоедливые, жалкие мысли «что, если?». Что, если мы снова пересечемся? Что, если я снова куда-то устроюсь, а он магическим образом окажется там? Что, если он при следующей встрече он сделает что-то… радикальное? Но, позже, набросав возможный исходный вариант своей жизни, приняла решение.

Да пошел ты со своими приказами!

Не собираюсь прятаться только потому, что доставляю ему какой-то вымышленный дискомфорт.

Мне. Все. Равно!

– Знаешь, это и впрямь похоже на сталкерство. Одно непонятно – зачем?

Резко подняв глаза от фотоаппарата, я еле сдержала испуганный крик. Сердце застучало где-то в районе солнечного сплетения, а щеки мгновенно накрыло волной тепла.

Надо бы перед сном выпить свое успокоительное, которое со времен стрипклуба я подзабросила за ненадобностью.

В паре шагов от меня стоял ни кто иной как чуть менее ублюдочный друг ублюдочного Деймона. Почему “чуть менее”? По крайней мере, в кофейне он ни слова плохого мне не сказал и казался гораздо дружелюбней своего дружка. Однако это вовсе не означало, что мне хотелось находиться в его обществе.

Сложив руки в карманы своего темно-зеленого бомбера, он все так же изучающе смотрел на меня, склонив голову набок. Я же принялась в ускоренном темпе собирать свои вещи. Спрятала фотоаппарат поглубже в рюкзак и, взявшись за лямку, поднялась со скамейки.

– Эй, не обязательно сразу убегать, – подозрительно спокойно проговорил парень. – Или ты за Деймоном…

– Я не слежу за ним, умник, – процедила я, нервно вытаскивая косу, придавленную лямкой.

– Окей. А что тогда ты здесь делаешь?

– Да, интересно, что же я здесь делаю? На территории кампуса. С учебными пособиями в сумке. Думай, не торопись.

На его лице отразилось искреннее удивление.

– Серьезно? Ты тоже учишься в Шамроке? Вот же… сюрприз, конечно.

– Отлично, – хмыкнула я и, повернувшись в сторону нужного мне корпуса, за которым как раз скрылись Деймон и его свита, бросила через плечо блондину: – Теперь беги, доложи своему хозяину, что видел меня здесь, – и поспешила убраться куда подальше.

***

Вернулась в общежитие я только около девяти вечера. Эби еще не было, поэтому, все, что мне оставалось, это лишь тихонечко простонать и плестись к своей половине комнаты. После семинаров и очередной смены в магазине все мое тело изнывало от усталости. Голова раскалывалась еще с того момента в парке перед университетом, а теперь, когда я рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку, непроходящее гудение, казалось, только усилилось, давя мне на уши.

Одно радовало – завтра у меня был назначен долгожданный выходной, так что сразу после лекций по Искусство фотографии и Основам композиции отправлюсь отлеживать бока. Уверена, этой ночи мне будет катастрофически мало.

Достав телефон из рюкзака, который затащила вместе с собой на кровать, я поднесла его к глазам и размеренными движениями открыла сайт с вакансиями. Когда он прогрузился, я невольно затаила дыхание, после чего осмотрела меню. Значок конвертика пустовал. Неужели снова – ничего. Разочарование принялось постепенно стягивать мои внутренности, когда я перешла к своим откликам. Просмотрено и еще раз просмотрено.

Ни-че-го.

В течении последнего месяца я упрямо отправляла свое резюме на вакансии для фотографов. Нет, не из ряда тех, где требовалась уйма техники, навыков и огромнейшее портфолио, где хотя бы одна из серий была бы с кем-нибудь из знаменитостей. Это самые обычные вакансии типа: сделать фото для сайта новенького кафе, фотограф на день выписки из роддома… Частные лица с их маленькими требованиями и все равно – полный ноль.

Шумно вздохнув, я свернула сайт – не было сейчас сил выискивать что-то новое, – и открыла приложение, куда выкладывала свои фотографии. На них редко появлялась я сама. Только в виде отражения в зеркале или какой-нибудь моей части тела. В рамках приличий, конечно: будь то ключица – которая мне в себе, кстати, очень нравилась, – рука с букетом полевых цветов или спина, прикрытая распущенными волосами. Мой блог был в частности наполнен фотографиями того, что меня окружало. Я выискивала красоту там, где другие, очень даже возможно, видели уродство или вообще ничего. Я искала ее в простых вещах, окружающих нас изо дня в день. И мне казалось, что своими работами, смогу показать это и другим.

Однако, моя страница не пользовалась популярностью. Даже если фото пойманной на траве утренней росы, подсвечиваемой солнцем, и выглядело очень профессионально, оно не оценивалось так, как мне того хотелось бы. К тому же, в последнее время я не заливала туда ничего нового. Да и в глубине души всегда понимала: кого этим удивишь сейчас? У каждого второго фотографа-самоучки есть серия макро-снимков, красивых закатов и архитектуры их городов с силуэтами местных жителей. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать их.

Возможно, именно поэтому я и была здесь. Мне хотелось большего. Хотелось узнать, на что еще я способна. Хотелось стать настоящим профессионалом в своем любимом деле.

Вдруг дверь открылась, на пару секунд впустив в комнату свет из коридора, и снова закрылась. Послышался шум снимаемой обуви, перемешанный с чертыханиями, когда показалась Эби. Молча пройдя к своей кровати, она кинула сумку так, что та стукнулась об стену и приземлилась на покрывало, и плюхнулась следом.

– У тебя там все в порядке? – прохрипела я, увидев подругу в таком же положении, в каком была и я сама, когда только вернулась.

– Мгмгхм, – пробурчала она что-то нечленораздельное.

– Понятно.

Эби тут же перевернулась на бок, лицом ко мне. Она казалась чем-то расстроенной и возмущенной одновременно. Я ободряюще ей улыбнулась.

– Я просто терпеть не могу попадать во всякие там неловкие ситуации.

– Так понимаю, сегодня это произошло?

Отложив телефон в сторону, я подложила руку под щеку, показав тем самым Эби, что собираюсь выслушать ее от и до.

– Нет, вроде, ничего такого, если подумать. – Она фыркнула. – Только вот один идиот… решил поиграть со мной.

Я мигом поднялась, опираясь на локоть.

– Так, стоп-стоп-стоп. Какой еще идиот?

– Познакомилась недавно с одним. Думала, развлечемся, все как всегда. Он же строил из себя недотрогу, потом сам позвал встретиться, пообщаться, а сегодня, когда я решила, что он не против… ну, сама понимаешь, он выдал, что я вообще не в его вкусе и ушел. – Подруга вдруг подскочила на ноги, принявшись ходить туда-сюда. – Это что за сорт такой, не понимаю!

Мои губы растянулись в широкой улыбке.

– И такие бывают, поверь. Зачем только ему понадобилось встречаться с тобой, если ты не в его вкусе?

– Без понятия. До этого он вел себя очень даже заинтересовано, как мне казалось. Но сегодня его как будто перекосило от моего предложения.

Эбигейл застыла у окна, глядя куда-то в сторону сопок, выглядывающих из-за деревьев.

– Ну и пошел он в жопу, – спустя какое-то время буркнула она.

Однако, я ей не верила. Для той, кто использует парней в своих целях и идет дальше как ни в чем не бывало, сейчас она слишком уж переживала на этот счет. Обычно это была привычка парней, которые наутро просыпались одни. Что же не так?..

Прищурившись, я взглянула на Эби.

– Может, ты, допустим, в кой-то мере, приблизительно… влюбилась?

– Да ну тебя, – усмехнулась она, бросив в меня лапку-антистресс. Сделав высокий хвост, сложила руки в боки и встала передо мной, глядя сверху вниз. – Давай лучше что-нибудь приготовим. И пожрем за «Друзьями». И бахнем по банке колы. У меня должна была заваляться.

Я только захохотала, протянув ей руки.

Так и живем.

Глава 7

Деймон

– Чертова дамочка, – простонал Тео, когда снова проиграл в наш упрощенный Блэкджек.

Я засмеялся и стал мешать карты. Два – ноль, в мою пользу. Везение? Нет, думаю, я действительно в этом хорош.

Мы сидели на полу в просторной гостиной, совмещенной с кухней, и уже полвечера перекидывались картами, ожидая, когда же Фриц, наконец, соизволит накормить нас. Сегодня его очередь. Потому, сейчас он стоял у плиты и помешивал какую-то смесь овощей, журчащих на сковороде.

Признаться, у него с этим получалось лучше, чем у нас с Тео. Никто из нас толком не умел готовить, но это не помешало нам дружненько принять решение включить сие занятие в нашу ежедневную рутину. К настоящему же моменту все более менее поднаторели, но Фриц, все таки, гораздо больше.

– Ты просто слишком жадный, – ответил я другу, выдав ему две карты. Я же снова был “дилером”. – Не умеешь вовремя останавливаться.

Тео недоуменно изогнул свою чересчур подвижную бровь.

– И это говоришь мне ты? Да у тебя еще больше бывало, когда ты был “игроком”!

– Да потому что у моих в таких случаях были низкие значения. Кому я правила зачитывал?

Тео только отмахнулся и оценил свои карты: десятку пик и четверку червей. Со стороны кухни послышался издевательский хохот.

– Молчи, Фриц. Сбиваешь.

– Кажется, кто-то точно не понимает сути игры, – крикнул Фриц, сливая воду из-под макарон.

Ответом ему был средний палец. Тео с задумчивым видом попросил еще одну карту. Выпала та же “дамочка”. Двадцать четыре очка против моих двадцати. Вуахаха.

– Тьфу, – фыркнул друг, нервно потерев лицо. – Тупая игра.

– Кажется, тебе не хватает мотивации.

– Точно, – согласился Фриц, – Хватит играть в холостую. – Он подошел к нам, повесив кухонное полотенце на предплечье, и шутливо поклонился. – Делайте ваши ставки, джентльмены.

Тео сдернул полотенце и шлепнул того по ноге.

– Да пошли вы…

– Э-эй, будешь бить повара – останешься голодным!

– С твоими овощами я так и так останусь голодным. Я мяса хочу!

– А твоя разжиревшая задница потом ни в один лыжный костюм не влезет…

Хохоча над словесной перепалкой лучших друзей, я собрал карты и фишки в кучу и бросил их в ящик тумбы под телевизором. Эх, еще одна настолка, с которой у нас ничего не вышло. Также в этом ящике уже валялись «Уно», «Монополия», шахматы и кучи дисков для Xbox. Последним мы всегда гораздо охотнее пользовались.

Сегодня был один из тех дней, когда мы решили остаться дома. Никаких баров, никаких тренировок и работы. К тому же, пару часов назад небо затянуло хмурыми тучами, и с тех пор лило как из ведра. Потому, только полный дебил вылез бы сейчас из дома.

Когда парни успокоились, мы наконец уселись за обеденный стол. За целый день, погруженный в работу, я кое-как засунул в себя сэндвич и две кружки кофе, так что сейчас набросился на еду как сумасшедший. Впрочем, как и Тео с Фрицем. Первый упорно готовился к началу сезона, второй к выездной игре в Нью-Йорке, отчего оба пропадали на тренировках в кампусе. Неудивительно, что мы по вечерам превращались в зверей.

Большую часть ужина слышны только звон вилок о тарелки и наше совсем некультурное причмокивание, когда засовывали в свои рты сдобренную соусом пасту. Что и говорить, Фриц умел готовить. Опустошив свою тарелку, Тео снова наполнил ее теплым салатом и принялся жевать.

– Ты в понедельник едешь в Лейк-Плэсид? – спросил у него, накручивая макаронину на вилку.

– Ага. Тренер хочет, чтобы мы попробовали новую трассу до того, как выпадет снег. Говорят, там есть слишком уж крутой подъем… Придется хорошенько постараться, чтобы на него забраться.

Я закивал. Фриц кинул на меня удивленный взгляд, продолжая молча жевать.

– Отец сегодня звонил. Сказал встречу с горсоветом перенесли на следующую неделю. – Тео на секунду замер, но тут же сделал вид, что ничего не происходит. Я фыркнул, вспомнив безапелляционный голос отца. – Такими темпами, комплекс появится на свет лет через десять.

Тео только пожал плечами.

– Не парься, я знал, на что шел и уже привык к своему распорядку. То, что ты вообще взялся что-то с этим делать, само по себе чудо для нас с парнями.

– Почему они тянут? – нахмурился Фриц, потягивая воду.

– Понятия не имею. Такое впечатление, будто они нарочно не хотят обсуждать это.

– Не понимаю. Финансирование есть, чертежи готовы. Бери – не хочу.

Я кивнул.

– Вот и я о том же.

– Может, дело в тех… новостях? – с задумчивым видом проговорил Тео, катая по своей тарелке последний помидор. – Может, просочились прежде, чем Кильман все подчистил, и теперь они смотрят на вас с опаской? – Закинув его в рот, он посмотрел на меня и широко улыбнулся. – Вдруг, опять что учудите.

– М-да, Тео…

– Чушь, – ответил Фриц. – В том, что произошло месяц назад не было ничего, что могло бы испортить репутацию семьи Деймона, и нам это давно известно. Не брать во внимание проект, который сделает город одним из выдающихся спортивных центров штата только потому, что были какие-то статейки с заказчиком-реализатором? Глупо.

– Значит подождем.

– Подождем, – согласился я, вернувшись к еде.

– Кстати, статейки. – Фриц поднялся из-за стола и отнес свою посуду в мойку. – Ты правда вышвырнул ту девушку из дома своих родителей?

Я чуть не подавился от резкой смены темы.

– Неужели, напечатали?

– Тео рассказал.

Я хмуро взглянул на друга, но тот лишь выставил перед собой руки, продолжая лыбиться.

– Это же было эпично, согласись? Я не мог не рассказать.

– Да, выгнал. Жаль, пинка для скорости не успел поставить ее заднице.

– М-м, да ты уже успел рассмотреть? – Тео подвигал бровями.

– Нет, – фыркнул я, – там смотреть не на что.

– А мне тогда в клубе показалось, что очень даже…

– Мне кажется, ты поступил как последний придурок, – разнесся по кухне голос Фрица.

Тео замолчал. Мы с ним переглянулись и, как чертовы синхронисты, повернули головы в сторону моек, где до сих стоял Фриц, прислонившись спиной к краю столешницы и сложив руки на груди.

– Что, прости? Это я – поступил как придурок?

– Ты. Насколько я понял, она там работала…

Я откинулся на спинку стула, пытаясь сохранять самообладание. Один разговор о той девице выводил меня из себя.

– Именно, Фриц, она там работала. Снова выискивая компромат на меня или мою семью. Тебе не кажется подозрительным, что она так часто попадается мне на глаза в последнее время?

– Нет, не кажется. Потому что, она тоже учится в Шамроке и, уверен, просто подрабатывает, где может. По крайней мере, могла.

От меня не укрылась осуждающая нотка в его голосе. И осуждал он именно меня.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Тео.

Мне тоже было интересно.

– Я случайно увидел ее в кампусе сегодня. И выглядела она как самая обычная студентка.

– Ну и? Мне медаль ей дать за усидчивость?

Тео едва слышно хмыкнул. Фриц закатил глаза.

– Не будь уродом, Деймон. Просто оставь девушку в покое.

Я не смог сдержать едкого смешка. Съеденное, казалось, осело в желудке мертвым грузом.

Он сейчас серьезно?

– Оставить… По-моему, ты забыл, что она сделала со мной.

– Но это же не доказано. – Друг покачал головой. – Ты просто зацепился за мысль, что именно она – виновница всех твоих неудач и наказываешь ее. Но на самом деле просто искал того, на ком можно выместить свою злость. Я ведь прав?

Конечно же нет!

Даже если она и не была частью чьего-то заговора, она все равно была там и с самого начала показала отсутствие своего профессионализма. Я прекрасно понимал, что и мы с парнями в тот момент вели себя не самым лучшим образом – напились в хлам, и это не оправдание, – мололи всякую несвязную чушь и ржали. Но… «девочки Тони», как мы обычно называли танцовщиц из «Шарма», более чем привыкли к подобному, их не расстроить какими-то грязными подначиваниями, не говоря уже о… персональном взаимодействии с клиентами. Зачастую, именно они и являются их инициаторами. Откуда же тогда выползла эта мисс Оскорбленность?

Тео поднялся с опустевшей тарелкой из-за стола. Убрал посуду в раковину и лениво потянулся.

– Хорошая речь, братан, – он похлопал Фрица по плечу и поплелся из кухни. – Не забудь в следующий раз поставить пинок той невинной стриптизерше, Деймон, – крикнул он, прежде чем скрыться за углом.

Мне хотелось усмехнуться, но серьезное выражение на лице Фрица вконец убило мой позитивный настрой. И почему это я – злодей?

– Мне плевать, почему ты вдруг стал защищать ту девку, но я уж точно не собираюсь забывать, чем по ее вине теперь вынужден расплачиваться.

– Расплата расплатой, а я сегодня случайно пересекся с ней в парке около главного корпуса, и она сразу умчалась прочь, словно от чумы. Мне за тебя теперь стыдно, между прочим.

– Стыдно? Не может быть…

Подойдя к раковине, я отпихнул друга локтем в сторону, и принялся за мытье. Посудомоечной машиной мы пользовались не так часто.

– Ты ведешь себя с ней, как обиженный мальчик, – усмехнулся Фриц. – Почему нельзя просто все забыть и жить дальше?

– Я не могу! – буркнул я, начиная потихоньку закипать. – Понимаешь? Возможно, эта месть, наказание, расплата – называй как хочешь, – единственное, что у меня осталось. Единственное, над чем я могу удерживать контроль. И, если она виновата, а она виновата, я не могу позволить ей спокойно отираться по Гарширу, живя в свое удовольствие, в то время как вся моя жизнь из-за нее идет под откос.

– Я так понимаю, отступать ты не собираешься? – получив в ответ мой уверенный кивок, друг глубоко вздохнул, пройдясь рукой по своим светлым волосам, и снова поднял на меня глаза. – Тогда, надеюсь, вы с ней больше не пересечетесь.

Глава 8

Деймон

Ну и зачем Фриц рассказал мне, что видел ее в кампусе? Теперь я как настоящий параноидальный придурок озирался по сторонам, выискивая направленную на меня камеру или еще что похлеще. Ведь, судя по тому, что рассказывал тогда Прэскотт, адвокат Кильмана, она училась на факультете фотографии, поэтому ее причастность к тем снимкам и выглядела такой правдоподобной. Даже, если и не она делала те снимки, очень даже могла быть соучастницей в создании той злосчастной статьи.

Единственная причина, по которой ее не схватили, была… Она исчезла? Принесла извинения? Оплатила ущерб? Без понятия, если честно. Отец отдал репутацию семьи в руки Герберту – он имел прямые связи со многими медиакомпаниями, – и тот, самолично предложив помощь, разгреб мусор, не посвящая в столь подробные детали “кто-что-зачем”. Да и мне, собственно, было плевать. До тех пор, пока чертов Герберт Кильман не потребовал свою цену за проделанную работу.

Семинар по культурологии закончился, и теперь я пытался пробраться к выходу через толпы студентов, заполонивших коридор. Глаза то и дело прыгали с одной девчачьей макушки на другую, что стало уже порядком раздражать. Угомонись, Деймон! Не позволяй этой девчонке контролировать себя!

– Мистер Хаверсон, – вдруг кто-то окликнул меня, когда я едва выскочил наружу.

Обернувшись на голос, заметил приближающегося ко мне профессора Уоллиса – преподавателя по компьютерному моделированию. Ему было от силы лет тридцать пять, но при этом он уже успел зарекомендовать себя отличным наставником. Довольно строгий, но справедливый. Он щелкал свой предмет как орешки, и от студентов требовал того же. Если взял его курс, будь добр вникай и делай все вовремя. Из преподавателей, пожалуй, он мне нравился больше всех.

– Добрый день, мистер Уоллис, – я пожал ему руку.

– Здравствуй, Деймон. Хотел только сказать, что получил вчера ваш мэйл. И я очень впечатлен. И скоростью, и качеством. Отличная модель.

Я кивнул.

Конечно. Она просто обязана была ему понравится. Я корпел над этим заданием в течение целой недели и отправил файл уже вчера вечером, хотя официально сдавать нужно было только через три дня. Предпочитал отправлять свои работы пораньше, чтобы, в случае чего, была возможность обсудить с профессором все недочеты до следующего семинара. Да и с моими бесконечными делами вероятность забыть сделать это вовремя крайне высока.

Нет уж, спасибо. Хватило первого курса.

Задание требовало от нас составить модель своего дома мечты. Почти как в Sims, только намного сложнее. И гораздо круче.

В моем представлении это был бы трехэтажный дом из кирпича с покатой крышей, покрытой черной черепицей. Было бы много окон с темными рамами – в том числе панорамные, – мансарда, вмещающая в себя целую комнату и широкая терраса. Обязательно был бы внутренний двор с обычным подстриженным газоном и небольшой площадкой с баскетбольным кольцом. А еще вместительный гараж. В общем, идеальная холостяцкая берлога.

Не сказать, конечно, что я стремился в будущем жить в чем-то подобном – понятие «дом мечты» имело для меня несколько другое значение, – но, если бы я действительно был в этом заинтересован… Я выбрал бы что-нибудь такое. Без заборов, нуждающихся в пропусках, без огромных территорий с бассейном и скульптурами, требующих обслуживающий персонал. Именно дом, в котором не было бы посторонних лиц и ощущения чужеродности.

Поправив сумку на плече, я ответил:

– Ничего особенного, на самом деле. Просто модель.

– Вы молодец, Деймон, – Уоллис похлопал меня по плечу, мол “не скромничай”. – Мне понравилось, что вы подчеркнули каждую деталь, все до мелочей. Признаться, не думал, что хоть кто-то до этого догадается.

– То есть? – не понял я.

Профессор едва заметно улыбнулся, засунув руки в карманы своего темного пальто.

– Когда я давал вам это задание, я нарочно не делал уточнения, в каком именно виде мне нужны ваши работы. Вы могли бы сдать просто схему дома, или же проработать ее до такой степени, что уже можно было бы отправлять ее на согласование и приступать к отстройке. Поэтому, меня порадовало не только то, что вы прислали мне свое задание первым и намного раньше срока, но и сам факт того, что вы отнеслись к нему серьезно.

Я слегка опешил. С его стороны это можно было считать чуть ли не признанием в любви.

– Думаю, мистер Уоллис, остальные не меньше меня отнеслись к заданию… исключительно с профессиональной точки зрения.

– Я буду рад, если это окажется так. – У него завибрировал телефон. Извинившись, он достал трубку из внутреннего кармана и посмотрел на экран. – Долг зовет. Что ж, до пятницы, Деймон. Все посмотрим, обсудим на семинаре.

Мы снова обменялись крепким рукопожатием.

– До встречи, мистер Уоллис.

Стоило ему спуститься с крыльца, оставив меня одного, как, словно по команде, из здания вышла Каталина мать ее Бекфорд.

Ну чувствовал же, что она где-то поблизости…

Застегивая на ходу свою куртку, она, не видя меня, замершего чуть поодаль от выхода, сбежала вниз по лестнице и направилась к доске, где крепились различные объявления. Сняла рюкзак с плеча и, достав какой-то разноцветный лист, прикрепила его к доске. Аж четырьмя канцелярскими гвоздиками с пластиковыми шляпками.

Что, блин, там происходит?

Каталина отошла на пару шагов назад, оценивая свою работу. И, пока она всматривалась в свой же лист, я бесшумно подошел к ней сзади. Ее небрежная длинная коса – очень странная, кстати говоря, – тянулась вдоль ее спины, доставая почти до поясницы, и у меня на секунду… появились в голове кое-какие мыслишки.

Не-ет, не ванильно-мечтательно-романтичные.

Скорее, маньячные.

Затянуть косу вокруг ее тоненькой шеи и…

Шутка.

– А услуги фотографа в качестве приятного бонуса к интимным? – нарочито громко спросил я, когда смог наконец прочитать, что она там накалякала.

«Студент-фотограф предлагает свои услуги! Предметное, портретное, студийное, спортивное – любой формат по вашему желанию. Стоимость обговорим. Мое портфолио по ссылке…».

От звука моего голоса Каталина шумно вдохнула, но поворачиваться не торопилась. Лишь продолжала молча смотреть на россыпь объявлений, крепче прижав рюкзак к своей груди. Как будто я собирался вырывать его из ее рук и бежать, сверкая пятками.

Пфф, тоже мне…

– И радужный цвет как раз в тему, – продолжал цепляться я, ожидая от нее какого-нибудь эмоционального взрыва, но ее реакция меня удивила.

Так ничего и не ответив, Каталина повесила рюкзак обратно на плечо и двинулась дальше по тротуару, в ту сторону, где располагались общежития. Я нахмурился, глядя ей вслед.

Это еще что такое? Игнорировать? Меня?!

Нагнав ее в два шага, пристроился рядом.

– Да, продолжай молчать, все равно твой голос только раздражает. Постоянно или шепчешь себе под нос, или истеришь.

Снова молчание.

– Эй, алло, – я преградил ей путь и она – наконец-то! – соизволила поднять на меня свои зеленые глазищи, – меня плохо слышно?

– Отвали, Деймон, – произнесла Каталина без капли каких-либо эмоций. Как же эта серость отличалось от того радужного листа, который она оставила на доске объявлений всего пару минут назад.

– О, она говорит!

Мисс Оскорбленность лишь нахмурилась и попыталась меня обойти, но я не дал, вновь встав прямо перед ней. Ее ноздри возмущенно раздулись.

– У меня нет ни времени, ни желания разговаривать с тобой. Так что уйди с дороги.

Я усмехнулся.

– А-а, боишься, что я воплощу свою угрозу в жизнь? Правильно, лучше не попадаться мне на глаза, если находишься в моем черном списке. Но сначала ты скажешь мне, что такого сделала с Фрицем, из-за чего он, вопреки логике, стал теперь твоим ярым сторонником?

На лице Каталины отразилось полное недоумение.

Да, боже, мы что, на разных языках разговариваем?!

Но, не успел я открыть рот, чтобы съязвить на этот счет, она вдруг понимающе хмыкнула.

– Ничего я не делала. Просто твой дружок, скорее всего, понял, какой ты на самом деле двинутый, и попытался хоть как-то тебя вразумить. Пока не поздно.

– Не стоит переживать, мои друзья еще с нашей первой встречи знают об этом.

– Да неужели?! Почему же ты до сих пор здесь, а не в психлечебнице?

Уголки моего рта резко опустились.

Вот же сучка!

– Довольно с меня твоего неудачного сарказма, – рявкнул я, сжав кулаки в карманах куртки. Почему, черт побери, я вообще с ней тут разводил дурацкие беседы? – Я хочу, чтобы ты уяснила раз и навсегда: не смей приближаться к моим друзьям со своим несчастным видом, а-ля «спасите-помогите». Оставь их в покое. И меня заодно.

Она криво улыбнулась, поглядывая на меня снизу вверх. Затем улыбка стала шире, и еще шире. А потом она и вовсе расхохоталась как ненормальная.

– Оставить в покое? – Неожиданно улыбка превратилась в раздраженную гримасу. – Если кто и должен хотеть покоя, так это я. От тебя!

– Это смеш…

– Захлопнись! – крикнула она, а я так и остался стоять с открытым ртом. – Мне осточертели твои долбаные обвинения, приказы, оскорбления и угрозы! Я не знаю, что я тебе такого сделала, мистер Выпендрежные Штаны, – ты ведь не в состоянии сказать мне все прямо! – но, будь ты, черт возьми, добр, отвяжись уже от меня!

С этими словами она смерила меня ненавидящим взглядом и, сойдя на пожелтевший газон, быстрым шагом двинулась к общежитиям. Я уставился в ее удаляющуюся прямую спину, вскинув брови от нетипичного для меня шока.

Эта девка заткнула меня!

Это же я должен был наорать на нее и свалить потом с видом победителя. Она же должна была поджать хвост и убежать, или зареветь, или что там в ее стиле. Но…

«Мистер Выпендрежные Штаны»?

Оборотень, а не девушка.

Глава 9

Каталина

Я купила ноутбук.

До сих пор не верится, что я это сделала. Конечно, он подержанный и совсем не такой, как мне представлялось. Обычный черный, видавший виды, со следами клея от стикеров предыдущего владельца. И все это за, ни много ни мало, пятьсот долларов. Но мне уже было, честно говоря, не до претензий.

Когда принесла его в комнату общежития и выложила на кровать, я запрыгала чуть ли не до потолка. Моя мечта исполнилась, и плевать, что мне двадцать, и в моем возрасте каждый обладает этим… агрегатом. Для всех это обыденность, ничего удивительного, но для меня… Я счастлива.

Мой первый ноутбук. Первая серьезная покупка, которую я сделала за свои собственно заработанные.

Меня так и переполняла гордость за себя.

К этому времени я уже целый час пыталась сделать из него свою обитель. Поменяла обои, перенесла с карты памяти свои файлы: учебные материалы, музыку, фотографии. Наконец-то можно было не париться и просто сохранять все на компьютере в случае нехватки памяти на внешних накопителях.

Ощущение, что с плеч свалилась часть моего и без того неподъемного груза. Пункт «Покупка ноутбука» я вычеркнула из списка предстоящих трат, так что теперь можно было немного выдохнуть. Я сделала это.

Когда папки с файлами выстроились в красивый ряд, из меня вырвалось что-то среднее между победным кличем и визгом. Я откинулась спиной на изголовье своей кровати и прижала руки к груди, не сводя глаз с экрана. Ну красота же! Со временем добавлю какие-нибудь наклейки – я любила все эти отголоски скрапбукинга, – и будет еще лучше. Я снова невольно взвизгнула.

Боже, кто увидит, подумает, что чокнулась…

Как по заказу, дверь открылась, и в комнату ворвалась Эбигейл. Она явно пребывала в хорошем настроении, о чем свидетельствовало ее неуклюжее пританцовывание, пока та пробиралась к своей кровати.

– Лина-а-а, у меня такие новости-и-и, – радостно пропела она, продолжая подпрыгивать.

– У меня тоже-е-е, – я кивнула на своего нового друга.

Подруга перевела взгляд с меня на ноут и взвизгнула не хуже моего. Она запрыгала еще больше, тыча в него указательными пальцами.

– Ты серьезно?! А-а-а, боже, я так рада за тебя!

Скинув сумку на тумбу, Эби кинулась ко мне с объятиями. Комната потонула в нашем смехе. Можно подумать, я выиграла в лотерею или начала встречаться с парнем. Нет. Всего лишь такая мелочь. Но сколько же эмоций.

– Он, конечно, не новый, но… главное – свой.

– Ты такая молодчина, – проговорила Эби, выпустив меня из захвата, и еще раз осмотрела мою покупку. – Хорошенький. И цвет красивый. – Она театрально взмахнула руками. – Мне бы твою выдержку.

Я хихикнула, ткнув ее локтем в бок.

– Выдержку?

– Ну да! Я не умею делать сбережения. Вот совсем. Всегда найдется платье или помада, которые их сожрут в два счета.

– Ну, в моем случае, это просто вынужденная мера, – пожала я плечами, пытаясь подавить смешок.

– Все равно!

Эби подскочила с моей кровати и, ни капли не смущаясь, стала переодеваться. Впрочем, она никогда меня не стеснялась, да и мне было не привыкать переодеваться у нее на глазах после гримерок стриптиз-клуба. Еще больше сей опыт помогает мне в общей душевой. Не то, чтобы этого не знала, просто… Я была в ужасе, когда впервые принимала здесь душ и, обернувшись за полотенцем, вдруг обнаружила, как девушка, моющаяся напротив, беспардонно пялилась на мою задницу! Нарочно!

С тех пор я старалась не принимать душ поздними вечерами.

– Ой, – вскрикнула Эби, натягивая синий кроп-топ, – забыла же рассказать!

Оторвав взгляд от экрана, я выжидающе посмотрела на подругу. Что-то мне не нравится этот слишком воодушевленный тон.

– Я сегодня познакомилась с одним парнем…

– Так-так, только не говори, что летишь с ним на Гонолулу. Вторая эскапада за месяц, Эб. Нехорошо.

– Тьфу, да нет же! Он сказал, что в доме братства прямо на Хэллоуин будет классная вечеринка-а-а. И знаешь, кто приглашен?

Подруга поиграла бровями.

– Э… – В голове, по ощущениям, сейчас вовсю стрекотали сверчки. – Может, я чего-то не понимаю, но… не вижу ничего необычного в том, что ты пойдешь.

– Необычно здесь то, – усмехнулась Эби, – что ты пойдешь со мной, и это не обсуждается.

Чего?!

– Нет, мне и так хорошо, спасибо, – открестилась я.

– Нет, не хорошо! – Эби возмущенно хлопнула ладошкой по своей кровати. – Ты учишься круглыми сутками, а когда не учишься – работаешь до посинения. Пора уже выйти из добровольного заключения и показать себя! Кому-нибудь, кроме преподавателей или работодателей.

– У меня нет времени на это…

– Просто передохни, Кат-лин, – подруга сложила руки в молитвенном жесте. – Расслабься хоть на один вечерочек.

Я понимала, что она права, но в то же время осознавала, что не могу позволить себе останавливаться. Впереди еще уйма всего, за что мне придется заплатить: очередной семестр, штатив и явно еще один объектив. После покупки ноута, мне банально не за что было приобрести себе обед. О каком же разгуле могла идти речь, если столько всего еще нужно было сделать?

– Я не могу, – покачала я головой. – Накопленное потрачено, так что мне теперь нужно начинать заново…

– Вот и начни. С отдыха. Отпразднуй свою покупку, и начинай потом все с новыми силами.

Может, она все-таки права?..

Может, попробовать немного отвлечься?

С того самого момента, как оказалась в кампусе, я не делала чего-то не по плану. Учеба-работа-домашка-сон-работа-учеба-работа… Замкнутый круг из обязательств, возложенных на мои плечи мною же. Обязательства, которые, верила, приведут меня к мечте. Но это совсем не означало, что я не заслуживаю хотя-бы часа на отдых, правда? Неужели, один вечер в иной обстановке способен сбить меня с намеченного пути? Мне казалось, я сильнее обстоятельств.

– Ну пожалуйста, Кат-ли-и-ин! – жалобно протянула Эбигейл.

Я захихикала, потирая переносицу. Ненавижу эти постоянные сомнения.

– Не называй меня так, дурочка.

– Это значит – да? – вновь воодушевилась она. Даже глаза расширились. Да блин!

– Я подумаю над этим.

***

У меня с самого начала не было выбора.

Меня просто взяли за ручку и привели сюда.

Я глубоко вздохнула, оглядывая свое отражение в зеркале примерочной. Хорошенькое платье. В форме «песочные часы», из черного фатина и с атласным подкладом. Моя чуть смугловатая после знойного лета кожа отлично контрастировала с ним, однако сидело оно странновато, на мой взгляд.

– Мне кажется, из-за этого веера вместо лифа, моя мини-грудь превратилась в коровье вымя.

Из-за занавески раздался всплеск смеха Эби.

– Не правда! Уверена, ты преувеличиваешь!

– Эх, если бы…

– Ну-ка покажись.

Как будто это что-то изменит!

Отдернув занавеску, я вышла к подруге, рассевшейся на кресле, как те самые богатенькие мужчины из фильмов, которые ожидают своих избранниц в платье ее мечты. Забавно.

Глаза Эби сощурились, когда она стала осматривать меня. Хлопнув нижней губой, как могла только она, проговорила задумчиво:

– Да, вот было бы поменьше… Не годится, – сделала вывод подруга. – Давай дальше.

– Может, не надо? – Я снова вздохнула. Черт, да этих «не годится» было уже восемь! Вот чем я занималась вместо того, чтобы делать тест? Примеряла платья, которые даже не стану покупать.

– Надо. Вечеринка тематическая, и я не позволю тебе быть на ней белой вороной в своих излюбленных леггинсах.

– Что плохого в леггинсах?

– Они не подходят для вечеринок, где ожидается, что ты будешь самой горячей штучкой. В платье, естественно.

Я скептически выгнула брови, уперев руки в боки.

– Не знала, что от меня чего-то ждут.

– Да. Я. – Эби улыбнулась во все тридцать два и поправила свой небрежный пучок. – Давай, Лина, нам нужно хоть за что-нибудь уцепиться.

– Не-ет, уволь меня от этого!

– О, точно, раз не хочешь искать платье, замотаем тебя бинтами. Будешь миленькой мумией.

Я скривилась и вернулась в примерочную.

– Миленькая мумия… – фыркнула, стягивая платье, – это даже звучит ужасно. Ты же в курсе, что я больше не собираюсь в этом месяце что-либо покупать, да?

– Тогда хорошо, что послезавтра он закончится, – донесся до меня слишком возбужденный голос Эбигейл.

Надев свой любимый зеленого цвета свитер с высоким горлом и те самые леггинсы, которые успела забраковать подруга, я собрала все вешалки с разноцветными тряпками в кучу и наконец вышла. Эби возмущенно взмахнула руками.

– Ну емае!..

Я показала ей язык.

– Все, сворачиваемся.

– Что-нибудь выбрали? – всплыла откуда ни возьмись натянуто улыбающаяся консультант. Если бы не Эби, она однозначно выставила бы меня за дверь в ту же секунду, как я бы только вошла. Да на ее тщательно оштукатуренном лице все было написано: «что ты здесь забыла, нищеброд?», «тебе эти вещи не по карману» и бла-бла-бла.

Вот поэтому то мне и не нравились подобные заведения. Дорого, одежды – несчастная горстка, а пафоса зато… И эти назойливые консультанты в своих обтягивающих платьях!

– Нет, здесь нет того, что мне нужно. – Я протянула ей их драгоценное тряпье. Консультант – бейдж гласил, что ее звали Амелия, – неуверенно приняла у меня вещи, после чего поспешила переложить все на один из столиков для клиентов.

Правильно, вдруг я заразная. Тебе лучше до единого сжечь эти платья. И стол в придачу.

Черт, настроение ниже плинтуса…

– Спасибо за помощь, Амелия, – поблагодарила ее Эби, – мы все обдумаем и вернемся, – и потащила меня к выходу из бутика.

Забрав свою сумочку, я поспешила убраться отсюда раз и навсегда.

– Ты чего так погнала? – запыхалась рядом со мной Эбигейл.

Мимо проплывали другие бутики с одеждой более и менее популярных брендов, магазинчики для творчества, интерьерный и даже огромных размеров книжный. Ни разу не была в этом торговом центре. Как и во многих других местах, отдаленных от кампуса. Со всей этой суматохой, мне даже некогда было поразмыслить над тем, сколько всего здесь я еще не видела.

Эта мысль окончательно убила мой настрой, и я ускорила шаг.

Не могла здесь находится. Это… какой-то другой мир, в который я просто не имела права заступать. Глядя на всех этих людей, с довольным видом бродящих по магазинчикам и делающих покупки, невозможно было забыть о своем собственном положении вещей.

Мне такое было недоступно. Я не в состоянии купить себе необычный кофе или бургер тогда, когда мне этого захочется. Не в состоянии приобрести какую-нибудь кастомную безделушку, или наборы пастельных текстовыделителей, о которых грезила еще со старшей школы. И не могла спокойно примерять платья в бутиках, ведь знала заранее, что не куплю их.

Какой смысл ходить здесь и делать вид, что у меня есть возможность, но нет желания? Это просто самовнушение, и лучше от него уж точно не становилось.

– Просто хочу поскорее вернуться домой, и завалиться спать, – буркнула я, усиленно моргая.

И я смогу радоваться мелочам. Просто не сейчас.

Я смогла добиться всего того, что у меня теперь есть. Буду гордиться этим.

Мы спустились на эскалаторе и направились к выходу.

– До Хэллоуина всего один день, – с абсолютнейшим спокойствием подметила Эби. Боже, спасибо за ее тактичность! – Уверена, что не хочешь продолжить поиски идеального образа?

– Ага, забегу сама завтра перед работой. Может, что и найдется. В любом случае, не хочу слишком заморачиваться.

– Да, главное, что ты идешь, – вздохнула подруга воодушевленно. – Уж грим и прическу я тебе организую, не сомневайся.

– Надеюсь на это.

***

За спиной хлопнула входная дверь, и я, привычно зажмурившись от создавшегося грохота, от которого, казалось, сотряслись стены, стала подниматься на свой этаж, медленно переставляя ноги с одной ступени на другую.

Наконец-то выходные. Это, конечно, не избавляло меня от той горы дел, которая сопровождала меня изо дня в день – фактически, у меня не было выходных, – но, по крайней мере, я могла поспать подольше. Чем не рай для моих гудящих ног и бедной головушки.

Мысли о предстоящей вечеринке в честь Хэллоуина не переставали бить по мозгам. Они заставляли предвкушать и в то же время боятся, желать расслабиться или все таки взять себя в руки. А тут еще и отсутствие подходящего платья-костюма… Кажется, мои мозги превратились в кисель.

Миновав коридор, наполненный ароматами жареной курицы и свежих огурцов, вошла в комнату. Сбросила куртку, обувь и рюкзак и упала на пуф, переводя дыхание. Эби снова не было, потому в таком раскисшем виде я могла спокойно просидеть минут десять, если не больше. Но времени на этот вид соплей у меня не было. Так что я принялась на ходу стягивать свои клетчатую юбку и синюю рубашку, которые мне особенно нравилось надевать на учебу. Было в этом что-то… официальное. Подойдя к кровати в одних колготках и нижнем белье, потянулась к подготовленным заранее вещам для работы, когда взгляд зацепился за лежавшие у подножия платье, маску в венецианском стиле и крохотную записульку:

«Я не покупала его. Нашла в своих закромах в доме родителей. Уверена, оно сядет на тебе как влитое.

Эби

P.S. Я вообще говорила, что нам понадобятся маски? Х.»

Мои губы тронула благодарная улыбка.

Я, блин, не заслуживаю Эбигейл Уинтер!

Глава 10

Каталина

Дом братства ходил ходуном. Громкая музыка оглушала, а просто огромное количество людей в костюмах злодеев и прочей нечисти, честно, заставляли меня нервно озираться, ожидая каких-нибудь скримеров.

Просторный двухэтажный особняк в самых лучших традициях пестрел всеми возможными атрибутами Хэллоуина: тут вам и тыквы самых разнообразных морд и размеров, и летучие мыши, ниспадающие с потолка, и реалистичные пауки, разбросанные по диванам и столам. По углам комнат были расставлены неоновые лампы, а огромных размеров гостиная, в которой собралась основная часть студентов, напротив, казалась несколько мрачноватой из-за темно-красного оттенка, затопившего полутемное пространство.

Играла моя любимая Everything Black Unlike Pluto, когда мы с Эбби только-только перешагнули порог дома, и я посчитала это добрым – насколько это вообще уместно в Хэллоуин, – знаком. Может быть, я и правда приняла правильное решение, придя сюда.

Платье, которое подобрала мне Эбби подошло идеально. Из черного атласа с кружевной отделкой, лифом-сердечком и пышной юбкой, доходящей мне почти до середины бедра. На удивление, я чувствовала себя в нем очень уверенно. Не переживала из-за отсутствия лямок или длины, а действительно кайфовала от того, как оно на мне сидит. На руки я надела длинные до локтей перчатки из такого же черного кружева, которые я по счастливой случайности раздобыла в секонде сегодня днем. А дополняли мой костюм рваные капронки и ботинки.

С макияжем и прической мне тоже помогла Эби. Волосы она просто закрутила щипцами в красивые локоны, а вот с лицом повозилась подольше. Так как мой образ подразумевался как вампирский, подруга хотела сделать акцент на глазах, добавив побольше черных теней и красным прорисовать венки. Но это было бы слишком громоздко в купе с маской, поэтому, в конце концов, она остановилась на классическом смоки. Зато уголок моих губ и подбородок украшала бутафорская кровь.

Никогда в жизни у меня не было такого детального образа.

С собой Эби тоже проделала нечто потрясающее. Ее платье было белого цвета, состоящее из корсета и юбки-пачки. За спиной крепились маленькие потрепанные крылышки, а на ногах – кружевные чулки и босоножки. Все это тоже было белоснежным, однако… как и платье, было усеяно “кровяными” пятнами разных размеров. В то время, как ее ладони выглядели так, будто она целый день копошилась в… чьих-то внутренностях.

Падший ангел. Такая была задумка, и, думаю, Эбби идеально воплотила ее в жизнь.

– Держи, – подруга протянула мне стакан с каким-то коктейлем.

Я подозрительно принюхалась.

– Кровавая Мэри, – пояснила она, отпив из своего бокала и улыбнувшись мне окрасившимися зубами. Мило.

Что ж, была не была.

Я сделала небольшой глоток.

Очень даже неплохо.

– Никогда в жизни не пила томатный сок с водкой. – Я снова глотнула. – Хотя погоди, я в принципе никогда не пила водку.

Эббигейл удивленно посмотрела на меня поверх своего стакана.

– Серьезно?! Каталина Бекфорд, да вы настоящая тусовая девственница.

Мэри чуть не пошла у меня носом.

Да, Эбби была права. Все вечеринки, на которых я присутствовала, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Да и алкоголь я пробовала только по праздникам… Начиная с восемнадцати лет. Так что…

– Ну давай, – пытаясь перекричать тяжелые басы, начала я, – научи меня, как надо веселиться. Отведи меня на темную сторону¹.

Подруга засмеялась так заливисто, что даже маска на ее лице стала подергиваться.

– Ладно. Здесь у меня для тебя только три наставления: пей, танцуй, веселись!

– Отличные наставления, мисс Уинтер, – мы чокнулись бокалами и выпили остатки напитка. – Думаю, пора переходить ко второму пункту.

Мне чертовски хотелось танцевать!

– Как это верно, мисс Бекфорд, – хихикнула Эбби и потянула меня в сторону гостиной, в толпу танцующих разношерстных нечистей.

***

Я стояла у стола, заполненного бутылками с пивом и горками из закусок в виде глазных яблок, и, попивая свою третью Кровавую Мэри, наблюдала за происходящим вокруг. Кто продолжал дрыгаться под музыку, кто сбился в кучи, о чем-то болтая, кто развалился на диванах, засовывая свой язык в чужой рот.

То, что все эти люди находились в масках и, по сути, мало кто мог понять, с кем разговаривал в данный момент, казалось, волновало только меня. Ну разве не жутко? Особенно для тех, с языками.

Эби, в отличие от меня, знала здесь как минимум человек десять, и маски – иногда даже очень жуткие, – ее абсолютно не сбивали с толка, когда ее знакомые подходили здороваться. Вот и сейчас, когда к нам подбежал какой-то парень в костюме Зорро, а Эби признала его «тем-самым-Шоном-который-нас-пригласил», она куда-то с ним исчезла, предварительно сказав, чтобы я никуда не уходила от этого стола.

Просто прекрасно! Всегда мечтала стоять столбиком в центре хаоса и привлекать к себе ненужное внимание.

– Охраняешь, чтобы самой больше досталось? – Подпрыгнув на месте, отчего томатная жижа плюхнулась на пол, я чертыхнулась. Ну вот, что я говорила! – Предупреждаю, эти штуки слишком перченые.

Повернувшись на голос и приготовившись наворчать его источнику что-нибудь неприличное, вдруг просто обомлела.

Передо мной стоял… Джаред Лето?

Джаред Лето в образе Джокера, если быть точнее.

– Э-э, нет? – промямлила скорее как вопрос. Если бы здесь проходил конкурс на лучший костюм, этот парень определенно занял бы первое место.

В свете неоновых ламп его ярко-зеленые волосы казались еще зеленее, а часть грима на лице, который не закрывала часть маски «грусти», – особенно глаза и рот – приобрел пугающий и в то же время притягательный контраст. Его хотелось рассматривать. Весь его образ.

На нем была темно-бордовая рубашка, частично расстегнутая на груди, благодаря чему можно было увидеть на шее тату и массивные цепи. На плечах виднелись кожаные ремни от кобуры, а на ногах – обычные чуть зауженные брюки и туфли.

Выглядел он как тот самый Джокер, словно бы сошедший с экрана телевизора, и мысль об этом на какое-то мгновение застопорила все остальные, крутившиеся в моей голове.

Этот парень продумал образ до мелочей.

– Показать, где они держат нормальную выпивку? – кивнул он на мой почти полный стакан.

– Нет, – отсалютовала я, придя в себя, – мы с Мэри подружились.

Парень широко улыбнулся, блеснув металлическими зубами.

Твою ж…

Одна только эта деталь дала бы ему сотню очков!

– На самом деле, это не настоящая Кровавая Мэри.

– Неужели? И в чем же отличие?

Я скептично поболтала жидкость и снова посмотрела на Джокера. Что-то в нем показалось мне знакомым. Ну да, фильм с его участием смотрела, дурочка! Нет, не то, чтобы я его знала… Может, пересекались разок в кампусе?

– Обещаешь сохранить это в тайне, моя дорогая? – спросил он с наигранным придыханием, явно пародируя своего персонажа, и посмотрел на меня полуприкрытыми глазами.

Я пожала плечами, обведя взглядом зал.

– Я – могила.

Парень приблизился ко мне, и, когда его рот оказался возле моего уха, громко шепнул:

– В нем нет Табаски.

Каркающий смех вырвался прежде, чем мне удалось его остановить.

Неужели, та мизерная доза алкоголя, которая присутствовала в этих коктейлях, сделала свое дело? Да, пьянела я очень быстро.

– Вот жулье! – воскликнула я в притворном возмущении и поставила стакан на стол. – Больше не прикоснусь к этой подделке!

Джокер снова рассмеялся, прикрыв рот рукой с рисунком улыбки. И этот приятный баритон абсолютно точно не подействовал на меня.

– Кажется, Мэри только что потеряла своего единственного друга.

– Это еще что значит?

– Я не видел, чтобы кто-то притрагивался к этой теплой и неправильной бурде больше одного раза. – Он ткнул в мою сторону своей фляжкой, наполненной… чем-то. – Кроме тебя. Сначала я впал в ужас, но потом, оценив твой костюм, все понял.

Я хмуро оглядела себя, и до меня вдруг дошло, что он имел ввиду.

– Боже, – хихикнула я, покачав головой, – никогда бы не подумала.

– Вампирам полагается кровь, – Джокер оперся спиной о стену, и подмигнул мне глазом, не прикрытым маской. – И чем теплее, тем лучше.

Щеки вмиг захватил румянец, и я отвернулась от парня, сложив руки на груди. Грамульки выпитого алкоголя испарились, и на меня обрушилось чувство собственной никчемности.

И куда подевалась Эби, когда она мне так нужна? Я стояла здесь как идиотка, еще и выставила себя таковой перед самым лучшим Джокером на свете просто потому, что чертовски плоха в вечеринках.

Когда я вообще в последний раз тусовалась? В средней школе на осеннем балу?!

На данный момент я уяснила одно: не стоит пихать в рот все, что попало под руку. Особенно, если не знаешь, как это употребляется. Так, вероятность опозориться будет гораздо меньше.

– Идем.

Я оглянулась на Джокера, который, как оказалось, еще не сбежал от меня. Напротив, он протянул мне свою разукрашенную руку и выжидающе смотрел на нее.

– Куда это?

– Порыщем в закромах у местных придурков что-нибудь поинтереснее этого, – он снова кивнул на мой стакан.

– Ты в курсе, что твой костюм – лучшее, что происходило за всю историю Хэллоуина? – помолчав, выдала я.

Парень усмехнулся, с гордостью задрав подбородок.

– Еще как в курсе. А теперь пошли.

Не дожидаясь моего ответа, он взял меня за руку и повел сквозь толпу в сторону дверей. Его ладонь была такой большой и теплой, по сравнению с моей, что я невольно сжала ее пальцами, не желая отпускать. Цеплялась как идиотка за руку человека, которого даже не знала… Просто фантастика!

Пройдя по коридору, чуть менее кишащему людьми, мы свернули налево к арочной дверной коробке и оказались в просторной кухне. Рассеянный свет от настенных ламп придавал ей более умиротворяющую атмосферу, отчего я, впервые за вечер вздохнула с абсолютным спокойствием. Она была, на удивление, пуста от людей, так что мы направились прямиком к черному – как и большая часть техники и мебели здесь – двустворчатому холодильнику.

Отпустив меня у барной стойки, Джокер разом открыл обе дверцы и с интересом стал осматривать содержимое.

– Так-с, у нас есть… тостовый хлеб! – В подтверждение он вынул пакет и потряс им над своей головой. – А еще творожный сыр, шоколадная паста, оливки и кола. – Он повернул голову в мою сторону, но мне была видна лишь та часть его лица, которую закрывала жутковатая маска. – Что выбираешь?

Я рассеянно опустилась на барный стул.

– А… Мы что, будем есть?

– Да.

– Так просто?

Парень вытащил все перечисленное им из холодильника и кучей вывалил на стойку прямо перед моим лицом.

– Слушай, этот грим занял почти четыре часа моей жизни, так что мне пришлось пропустить и обед, и ужин. А сейчас я не прочь опустошить холодильник дома братства не только потому, что с прошлой вечеринки у них передо мной должок, но и потому, что ужасно хочу есть. – Он вздохнул, протянув мне импровизированный сендвич с толстым слоем шоколадной пасты. – Ну так как, ты в деле?

Я забрала угощение. Потому что не меньше него умирала от голода.

– А что у них за долг перед тобой? Неужели, слопали весь твой недельный запас?

Парень – как глупо, я делила с ним провизию и болтала о всякой бредятине, но до сих пор не знала его имени! – соорудил себе сендвич с сыром, поставил нам по банке колы и сел напротив меня.

Боже мой, что творилось! Мы, серьезно, сидели на чужой кухне и уплетали бутерброды, пока в дверь и стены продолжали долбиться басы вечеринки?

– Хуже. Когда мы с парнями устраивали вечеринку в нашем доме и по глупости пригласили «братьев», они напились в хлам и устроили бойню всем съедобным, что попадало им под руку. Ну, знаешь, когда ты бросаешься порцией спагетти болоньезе, а тебе в ответ прилетает граната из йогурта?

– Какой ужас, – скривилась я, придвинув к себе упаковку с сыром.

– Не то слово, – кивнул Джокер, усмехнувшись. – А когда мы в полупьяном состоянии пытались их остановить, они смылись, так что убирать пришлось нам самим.

– И это вся твоя плата?!

– А что ты предлагаешь?

– Ну-у, – я оглядела кухню и улыбнулась, когда банальная но беспроигрышная идея посетила мою голову. – Поменяем им соль и сахар? Да, эффект не долгий, но все же. О! Нет! Лучше насыпать им перец в белье!

– Какие у тебя засторелые методы, вампирчик, – засмеялся Джокер, достав свою фляжку.

– Зато эффективные.

Он открутил крышку и добавил содержимое в свою банку с колой. Я нахмурилась.

– Ты что делаешь?

– Добавляю виски в колу.

– Зачем?

Парень поднял на меня глаза, недоуменно вскинув свою невидимую из-за грима бровь, отчего на лбу образовалась небольшая складка.

– Ты что-нибудь знаешь о спиртных напитках?

Его прямой вопрос вновь загнал меня в краску.

Приложив холодные ладони к своим горящим щекам, я тихонько вздохнула.

– Я – полнейшая неудачница.

– В плане чего?

– Всего этого, – обвела я глазами комнату. – Тусовки, алкоголь… травка, если будет угодно. – Мы синхронно усмехнулись. – Мои родители не позволяли мне не то, что ходить на вечеринки, устраиваемые моими одноклассниками или их друзьями… Моего свободного времени и моих желаний почти не существовало. Все мысли должны были быть лишь о домашнем хозяйстве, отсюда и эти “познания”.

– У твоих родителей своя ферма?

– Да. Скот, птица, овощи. Всему этому необходим ежедневный уход, так что у меня не было времени на веселье с друзьями.

За стенами кухни раздались громкие басы, а за ними не менее громкие визги. Меня не переставал терзать вопрос, что этот человек делал здесь, со мной. Почему он не там, среди ряженой толпы студентов? Где его друзья, о которых он говорил?

Джокер какое-то время молчал, вертя в руках банку, прежде чем спросить:

– А тебе самой хотелось этого?

– Честно? Думаю, раньше, в старших классах хотела. Многие считали меня какой-то не такой, странной, и меня это ужасно донимало. Но потом… мне стало все равно. Мне кажется, в итоге я просто приняла себя и свою жизнь такой, какая есть. Вся эта беззаботность не для меня.

Позитивная атмосфера, еще мгновения назад витавшая между нами, сменилась чем-то холодным и тоскливым.

Да у меня настоящий дар портить все и вся!

– Не важно, – поспешила я разрядить обстановку, когда Джокер открыл рот, чтобы что-то ответить. – Просто мне слегка неловко от своей глупости. Надо же, теплая «Кровавая Мэри», да еще и без Табаски!

Мы немного посмеялись, прежде чем кухня снова погрузилась в молчание. Пару раз в дверь кто-то стукнул, но никто не вошел.

– С моими родителями все наоборот, – начал вдруг Джокер. – Иногда у меня создавалось такое впечатление, будто они только этого и ждали – когда я подрасту настолько, чтобы можно было отправить меня восвояси. И я знал, всегда знал, что это не мой финиш. Потому что, возвращаясь с очередной тусовки, понимал, что от меня все равно требовали хорошие оценки, достойное поведение в обществе и плавное вступление в будущее, к которому они меня готовили.

– Звучит как проект, – вырвалось у меня, но я тут же выставила перед собой руки. – Извини, если…

Он покачал головой, слабо улыбнувшись.

– Ничего. Так и есть, на самом деле. Временами кажется, что между нами с отцом не родственная связь, а… обычная сделка. Но знаешь, что, вампирчик? Я всегда искал в этом позитивную ноту. Если мне позволялось делать то, что я хочу ровно до тех пор, пока я не закончу университет, – отлично, мне этого хватит. Я буду брать от жизни все, пока у меня есть эта возможность.

– Но что потом?

Парень небрежно пожал плечами и отпил колы с виски.

– Мне все равно. «Потом» будет потом.

Что-то здесь было не чисто. Чувствовалось, эта тема была для него неприятна, и желание узнать, что ему там приготовили родители-любители-сделок, росло посекундно.

Хотя какая мне, к черту, разница? Я толком то и не знала этого парня. Его жизнь, настоящее и будущее – его дело. Меня это не касалось.

Резво вырвав банку из рук Джокера, я сделала глоток. В его глазах мелькнул огонек интереса, когда наши взгляды пересеклись. А, может, это была просто смешинка.

– Ну как? – хохотнул он, когда я снова припала к его банке.

Не успела я ответить, как в дверь что-то с силой ударилось – отчего мы оба подскочили со стульев, – и в следующую секунду она распахнулась настежь. В кухню ввалилась группка парней-зомби.

– А вы что здесь делаете?

– Сюда нельзя!

– У вас интим? – кричали они наперебой и все как один были ужасно пьяны.

Вдруг, моя ладонь снова оказалась в большом и теплом коконе пальцев Джокера, когда он шепнул:

– Бежим.

И мы побежали. Под возмущенные возгласы, как я поняла, тех самых «братьев», выскочили из кухни и рванули обратно, в сторону гостиной, откуда и началось наше странное знакомство. Маневрируя между целующимися парочками и танцующими кучками, бежали и смеялись, как два напроказничавших ребенка. Но было в этом что-то… Свободное.

Я чувствовала не присущую мне легкость, и это заставляло меня смеяться еще громче. Плевать, все равно никто не слышал.

Мы остановились только когда оказались посреди танцпола. Джокер, улыбаясь своими теперь уже обычными зубами – думаю, весь «металл» стерся сендвичами и виски-колой, – и закружил меня в танце. Он двигался… завораживающе. Плечи, руки, ноги. Парень, определенно, знал, что делал. Плавные движения превращались в сумасшедшие подергивания. Осторожные касания – в крепкую хватку.

Он покрутил меня вокруг оси и резко раскрутил, отчего юбка моего платья изящно приподнялась. Затем прижал к себе и, едва касаясь, провел руками по бокам вниз, к моим бедрам. Мои же пальцы, так же невесомо как и его, медленно пробежались по его шее к груди, и я снова вскинула руки над головой.

Танец-притяжение. Танец-свобода.

В нем не было отголосков пошлости. Лишь желание выплеснуть накопившиеся эмоции. Желание двигаться и чувствовать жизнь.

Мощные басы отдавались во всем теле, вызывая одну за другой волны мурашек. Вены наполнились любимым видом адреналина. Вот она моя стихия.

Руки Джокера легонько обхватили меня за талию, мои – его шею. Вновь вернулась плавность, грациозность, некая ленивость в наших прикосновениях. Мы покачивались в ритм музыки, тесно прижавшись друг к другу. Подушечками пальцев цеплялись за элементы наших костюмов и крохотные участки оголенной кожи с тонкой пленкой пота. Наш танец, как и музыка, казался бесконечным и многогранным, но в этом и была его прелесть.

Когда биты ускорились, а бас снова ударил по барабанным перепонкам, мы лукаво друг другу улыбнулись и запрыгали в общей массе. Вскинутые в воздух руки, ритмичные движения бедер и плеч. Я откинула голову назад и закрыла глаза, полностью отдавшись музыке.

Как же хорошо…

И стоило предвидеть, что это закончится намного быстрее, чем хотелось бы.

Это произошло неожиданно. Наша песня закончилась, сменившись другой, а мы с моим зеленоволосым другом стояли все еще прижавшись друг к другу: мои ладони на его груди, его – снова на моей талии. Сердца бились как пойманные воробьи в клетках, а на лицах, частично скрытых масками, играли широкие улыбки. Его грим, – как, уверена, и мой, – слегка потек, но это делало образ Джокера только интереснее. От наших диких танцев его зеленые волосы взлохматились, а маска съехала набок. И в тот момент, когда моя рука потянулась поправить ее, появился он.

– Где ты, черт возьми, пропадаешь?! – попытался перекричать музыку блондин. В отличие от остальных присутствующих на нем не было ни костюма, ни маски, потому узнать его не составило огромного труда. – Ты вообще читал мои сообщения?

– Фриц? – повернулся к нему Джокер, выпустив меня из кольца своих рук. Собственно, этого и не требовалось. Я отшатнулась. – Что ты здесь делаешь? Разве ты…

– Да-да, – фыркнул тот. – Мне позвонили с телефона Тео. Он снова налакался, а у него режим! Но где ты был, пока он…

– Э-э, – подала я признаки своего присутствия. – Извините, не буду мешать, – и поспешила убраться с их глаз куда подальше, пока они не поняли, кто перед ними.

Умчавшись в сторону лестницы, я услышала, как меня окликнули, но не остановилась. Нельзя. Словно в тумане, миновала ступени и оказалась на втором этаже.

Здесь было не так людно, как внизу. Из-за закрытых дверей раздавались голоса, смех и… другие звуки, заставившие меня тут же поморщиться. Вдруг, одна из дверей распахнулась, и оттуда вышла девушка в костюме Чародейки Ирмы. Улыбнувшись мне, она направилась вниз, а я шмыгнула в освободившуюся уборную. Кстати, очень просторную.

Подойдя к умывальнику, осторожно стянула с лица маску и включила воду. Подставив дрожащие ладони под напор, подняла глаза на свое отражение в зеркале. Уставшая, потная, напуганная, с потекшим макияжем… И только в глазах все еще присутствовал блеск эйфории. Полного катарсиса.

Вот только толку от этого…

Почему?! Почему это происходит?

Сбрызнув лицо холодной водой, я оперлась руками о раковину и с тяжелым вздохом прикрыла веки.

Нужно было найти Эби. Найти и проваливать из этого дома.

– У судьбы отвратительное чувство юмора, – раздался жесткий голос за моей спиной.

Распахнув глаза, я увидела в отражении уже знакомое мне лицо в белом гриме, его пугающую маску и растрепанные зеленые волосы. Он стоял в проеме двери, которую по очередной глупости забыла запереть на шпингалет. Стоял и смотрел на меня теперь совершенно иначе.

Повернувшись к нему, я молча наблюдала за тем, как он сорвал с лица свою маску и окинул меня расстроенным взглядом. Таким же, как мой собственный.

Его жест почти ничего не стоил: из-за качественного грима его лицо все еще было нелегко рассмотреть. Но голос, каким он разговаривал со мной сейчас, напряженная поза, его друг…

Джокер, мой новый друг с лучшим костюмом за всю историю Хэллоуина оказался Деймоном Хаверсоном. Человеком, которого я всем сердцем ненавидела.

1 – отсылка к песне Everything Black – Unlike Pluto

Глава 11

Деймон

Я смотрел на нее и не мог поверить, что это правда.

Серьезно? Из всех возможных девчонок, которые присутствовали на этой вечеринке, мне выпала честь обхаживать… ее?

Мне следовало остаться с Тео, чтобы не дать осуществиться его тяге утопать в несчетном количестве алкоголя из-за очередной душевной драмы. Вместо этого я пристроился рядом с девушкой в костюме вампирши, показавшейся мне слишком одинокой для той, кто находился в толпе.

Спрашивается, какая вообще мне была разница? Да таких одиночек на вечеринках тьма! Но было в том, как она всех осматривала, сжавшись в уголке рядом с тем столом, что-то наивное. Любопытное и в то же время настороженное. И, черт бы меня побрал, мне захотелось растормошить ее.

Я не понимал, откуда явилось это назойливое желание, но стоило подойти к ней и начать говорить, как потом уже не мог остановиться. Нес всякий бред, а она слушала с искренним интересом, как будто для нее все это было в новинку – что, как оказалось позже, действительно было в новинку.

Лучше бы я остался наблюдать за ней со стороны. Нет. Лучше бы ее вообще здесь не было. В этом коротком платье, в кружевной маске, добавившей ей гораздо больше загадочности, чем остальным присутствующим. И с этими длинными распущенными волосами, усыпанными какими-то мелкими блестками.

Где ее дурацкая коса, черт возьми?!

У меня не оставалось шансов понять, кто передо мной, ведь даже ее голос, казалось, звучал иначе. А, может, прежде я просто не вслушивался?

Чувствовал себя идиотом.

– Оказывается, с тобой может быть даже интересно… пупсик, – бросил я, крепко сжимая свою маску в руке. Пластик под пальцами жалобно заскрипел.

Каталина медленно повернулась ко мне всем корпусом, задрав подбородок.

– То же самое могу сказать и о тебе.

Ну вот, теперь ее голос звучал так же как и всегда. Глухо и с явной ноткой пренебрежения.

Ай-ай, какая жалость.

– Надеюсь, ты понимаешь: то, что я рассказывал о себе, не должно выйти за пределы твоей хорошей головушки.

Она нахмурилась, а я уточнил:

– Если увижу очередную статью, буду знать, к кому идти.

– У тебя какое-то хроническое помутнение рассудка? – Она обхватила себя руками. – Я просто не понимаю… За кого ты меня принимаешь?

– Не знаю. Это же ты постоянно появляешься передо мной в своих костюмчиках. Мне даже интересно, кем ты прикинешься в следующий раз, чтобы подобраться ко мне.

– Знаешь, что? – Каталина шагнула ближе, отчего ее подбородок задрался еще выше. – Пора бы перестать мнить себя поп-звездой, за которой бегают толпы фанаточек. Мир не вертится вокруг тебя. И мне нет никакого дела до твоей нескромной персоны.

И это ее мне хотелось откормить каких-то полчаса-час назад? Да, она выглядела такой маленькой и беззащитной, когда я впервые увидел ее там, с «Кровавой Мэри» в руках. Потому и подумал, что взять ее на мою кухонную авантюру будет не такой уж и плохой идеей. А теперь – это?

Та забавная девчонка, которую я угостил ее первой виски-колой, исчезла. Вместо нее появилась темная лошадка по имени Каталина Бекфорд.

Я сделал шаг к ней навстречу, и нас стала разделять всего пара футов. Мои глаза снова прошмыгнули по ее миниатюрному телу.

– Фанаточки не создают мне проблем, в отличие от назойливых журналюг и папарацци. Таких как ты, например.

– Я не…

– Замолчи, Каталина. Я знаю, кто ты и чем занимаешься.

Блеф чистой воды. Нихрена я не знал.

Но, честно говоря, мне доставляло какое-то ненормальное удовольствие бесить ее своими намеками.

– И чем же, по-твоему, я занимаюсь? – фыркнула она.

– Ты помнишь Тони? Уверен, что помнишь, – усмехнулся я. – Так вот, он рассказал столько интересного о тебе… Ну, помимо твоей любви к стриптизу и… кое-чему еще.

Ее глаза едва заметно расширились. Щеки раскраснелись.

Неужели, бинго?

– Все еще не понимаю, к чему ты клонишь.

– Например, что тебе очень нравятся деньги, и за них ты готова сделать все, что угодно.

Никакой реакции.

Холодно улыбнувшись, я бросил маску куда-то в сторону раковины, у которой до этого стояла Каталина, и от создавшегося грохота она вздрогнула, усиленно заморгав. В ее глазах появился подозрительный блеск.

Да плевать.

– Или то, что ты мастерица делать компрометирующие снимки местных знаменитостей, а потом продавать их прессе. Ну? Как тебе это?

Каталина распахнула свои пухлые губки с остатками алой помады, но лишь покачала головой, глядя на меня снизу вверх. От «крови» на ее подбородке остался еле заметный потек, и я поймал себя на мелькнувшей буквально на секунду мысли, что хотел бы провести по нему большим пальцем, стерев окончательно.

– Верь во что хочешь, Деймон. – Она попыталась меня обойти, но я схватил ее за предплечье и развернул спиной к столику с бутыльками мыла и стопками полотенец, придавив своим телом.

Каталина тихо вздохнула, ее щеки стали пунцовыми. Сладковатый аромат карамели – должно быть, ее духов, – заполнил мои ноздри, но я только отмахнулся от него.

– А свою версию, что же, не хочешь рассказать?

– Какой смысл? – Она дернулась, но я не отпустил. Потом еще раз, и еще. Бесполезно. – Я никогда не делала подобных фотографий и никому ничего не отправляла, понял, придурок?! – ощетинилась она, глядя на меня исподлобья. – Я нахожусь в этом городе чуть больше трех месяцев, так и откуда, скажи, мне знать о ваших долбаных сливках общества, чтобы бегать за ними с фотоаппаратом?!

Что?

Три месяца?..

Когда Каталина снова дернулась, мои пальцы на ее плечах непроизвольно разомкнулись, и она проскользнула мимо меня к двери, вмиг вылетев из уборной. Сжав челюсть, я кинулся за ней.

Музыкальные биты все еще сотрясали воздух и стены, по потолку ползали отсветы неоновых ламп. Вечеринка по случаю Хэллоуина продолжалась.

Мне нужно было найти Фрица и убедиться, что ему с парнями удалось убрать Тео отсюда. Я сослался на то, что у меня есть одно незаконченное дело… А оказалось, оно абсолютно не стоило того, чтобы ради него бросать своих товарищей.

Я становился чертовым эгоистом рядом с ней.

– Ты думаешь, я так легко поверю в это? – бросил ей в спину, а в голове бухало только одно: «три месяца».

– Я уже сказала – верь чему хочешь!

– Так и собираюсь.

Я остановился, наблюдая, как она приближается к лестнице, наверняка намереваясь сбежать отсюда. От ответов.

Однако теперь, после ее ядовитых высказываний, я не был особо уверен в своей правоте. Вдруг, она в самом деле не при чем? Вдруг, Тони и детектив Герберта что-то перепутали? Фото, время, нужда в деньгах, связи со СМИ?

Да пошло оно все!

– Ты навредила моей семье.

Каталина замерла, едва коснувшись ладонью перил. Когда же она обернулась ко мне, было не так то просто разгадать эмоцию, отразившуюся на ее лице.

Злость? Замешательство? Усталость? Шок?

Может быть, все сразу?

– И как я это сделала, позволь спросить? – издевательским тоном воскликнула она, вновь шагнув в мою сторону.

Я хмыкнул, сложив руки в карманы брюк.

– Я не собираюсь пересказывать, как именно все было. К тому же, ты и сама должна бы знать, правда?

И снова блеф. Все мои разговоры с ней превращались в эти кошки-мышки, лишь бы это заставило ее говорить.

– П-ф, понятия не имею, – она скрестила руки на груди, испепеляя меня злобным взглядом. – Но ты постоянно твердишь о каких-то статьях. И моих фото. Могу предположить, что дело в этом. Но вот, что мне неясно: с чего ты взял, что я каким-то там образом навредила твоей семье, если я даже знать не знаю вас?

– Знать меня – вполне достаточно, как оказалось, – прошипел я.

– Лина, вот ты где! – вдруг выпрыгнула со стороны лестницы блондинка в маске из перьев и белом платье, забрызганном бутафорской кровью. И… Это что, обрубки крыльев за спиной?

– Эби, – с явным облегчением вздохнула Каталина, повернувшись к незнакомке.

– Боже, я везде тебя обыскалась. И телефон твой молчит. Думала уже поисковую бригаду вызывать, а… – внимание блондинки переключилось на меня. – А это еще кто? Классный костюм, кстати.

– Это… – Каталина нервно заправила за ухо длинную прядь, глянув на меня. – Это Д-деймон.

– О… Приятно познакомиться, – ее подружка подошла ко мне и протянула руку, – Я Эбигейл.

– Взаимно, – не сводя глаз с Каталины, которая застыла с лицом, а-ля «только-попробуй-что-нибудь-вякнуть», я ответил на рукопожатие.

– Вау, да ты выглядишь как настоящий Джокер Джареда Лето, – продолжала пялиться на меня блондинка. – А чем волосы красил?

– Эби, давай просто уйдем домой.

Мои склеенные брови скептично приподнялись на это заявление.

Кто бы сомневался…

Каталина так и осталась стоять за спиной своей подруги, бросая в меня злобные взгляды. Когда же Эбигейл обернулась к ней, через плечо направив на меня большой палец, выражение ее лица вмиг подобрело.

– Может, лучше останемся с Деймо-Джокером? – выдала блондинка. – У меня выдался отвратительнейший вечер, а он как раз только что его немного скрасил. Ты согласен, красавчик?

– Не дум…

– Да, Каталина. Оставайтесь с Деймо-Джокером. Заодно закончим и наш… разговор.

«Давай же окончательно проясним все», – добавил мысленно.

На самом деле, мне это уже осточертело. Чувствовал себя чокнутым одержимым этими тупыми статьями. Но, когда по их вине все твое будущее превращается в сплошной бардак… Я не понимал, что со мной творилось, но точно знал, что просто обязан был поставить точку в том деле и начать… попробовать жить с тем, что у меня осталось.

Каталина сощурилась.

– Разве твоему другу не нужна была помощь?

– Ему уже помогли, – не совсем соврал я. Мне действительно нужно было узнать, что произошло у Тео – благо, рядом с ним сейчас был Фриц. Но в то же время, я не мог позволить ей уйти. Чувствовалось, сейчас мы оказались намного ближе к развязке.

– Все равно, – покачала головой она и направилась к лестнице, – мне больше нечего тебе сказать. Пойдем, Эби.

Блондинка переводила непонимающий взгляд с меня на свою подругу, пока в итоге не остановилась на мне. Ее рот изогнулся в печальной гримасе.

– Как-нибудь в другой раз, Динь-Динь, – пожала плечами она и, откинув кудри за спину, ушла следом за Каталиной.

А что я? Пришлось принять ее очередной побег.

Пошло оно все! Версия: два-ноль.

Еще успею разобраться в этом дерьме. Состояние Тео сейчас было гораздо важнее.

Достав телефон из кармана, быстро набрал Фрица. И, пока в ухо раздавались размеренные гудки, прокручивал в голове все то, что узнал о Каталине.

Да, похоже, моя уверенность в ее причастности к делу однозначно пошатнулась.

***

– Надеюсь, оно того стоило, – буркнул мне вместо приветствия Фриц, когда я вошел в гостиную. – Точнее, она.

Он развалился на диване и прикладывал к боку пакет с замороженной брокколи. Видимо, Тео лягнул.

Я плюхнулся в кресло напротив него, откинувшись на спинку. Свой грим смыл еще в доме братства – надоело ходить с разукрашенным лицом, – так что от всеми любимого там образа Джокера на мне остались только мятая бордовая рубашка, брюки и взлохмаченные зеленые волосы. Еще хорошенько постараться нужно, чтобы смыть всю эту ерундистику.

– Сам не до конца понимаю. – Я устало провел ладонью по лицу. – Так что там с Тедом?

– Он не говорит, – вздохнул Фриц, вырубив телевизор с баскетбольным матчем. – Не удивлюсь, если он снова увидел кого-то похожего на ту, чье имя нельзя называть, и сошел с ума, когда понял, что на самом деле это не она.

– О нет, когда он уже забудет ее?

– Это всего лишь мое предположение. Спросим завтра, когда протрезвеет. Вдруг, просто белочка.

– Знавал я этих белочек. Всегда одна и та же, – хмыкнул я.

Фриц приподнялся на локтях и, скривившись, оперся на видавшую виды подушку-гуся, которую мы с Тео подарили ему на двадцатилетие.

– Тео? – кивнул я на его бок.

Он отмахнулся.

– Супермен в действии. Расскажи лучше, где тебя черти носили? Я думал ты обещался глаз не спускать с него…

Чего?

– Я ему не мамочка, Фриц, – фыркнул я, внезапно разозлившись. – У него спортивный режим, и он прекрасно знает об этом. К тому же, должен бы и сам понимать, что любое нарушение чревато проблемами не только с тренером, но и с его собственной карьерой. Уже большой мальчик. Но если ему важнее заливать свои любовные драмы литрами алкоголя вместо того, чтобы что-то делать, то это уже вне моей компетенции.

Фриц удивленно выгнул бровь.

– Черт… извини, – я провел рукой по волосам. – Сейчас во мне говорил уставший эгоистичный урод.

– Это я понял и без твоих уточнений. Давай, – он побуждающе махнул рукой, – я весь внимание.

На часах было уже около двух ночи. Хотелось залезть под душ и смыть с себя остатки неудачного Хэллоуина. Но вместо этого, продолжал сидеть в кресле, сжав в руках подлокотники, и смотреть в одну точку, снова и снова прокручивая в голове этот вечер.

Ну знал же, что вечеринка в доме братства не принесет ничего хорошего.

– Та девушка, с которой ты меня видел. Это она.

– Кто?

– Каталина.

– Погоди, до меня что-то не доходит. – Фриц спустил ноги на пол и, кинув пакет с брокколи на столик, хмуро уставился на меня. – Все это время ты был с девушкой, которую, как сам утверждал, ненавидишь?

– Нет. Мы оба были в масках и не знали, с кем на самом деле разговаривали.

В голосе друга отчетливо послышалась смешинка.

– И не только разговаривали, судя по всему.

Я резко перевел на него взгляд.

– Мы просто танцевали.

– Видел, – спокойно отозвался он.

– Просто. Танец. – отчеканил я, вызвав на лице Фрица и без того выпирающую улыбку. Придурок.

– Ладно-ладно. И что дальше? Вы поговорили?

– Да, более менее. Пока не узнал, кто она на самом деле. И, знаешь, Каталина рассказала мне кое-что, что не стыкуется со словами Кильмана и его команды.

– Что, например?

Я нагнулся вперед, опершись локтями о колени, и тяжело вздохнул.

– Во-первых, время, которое Каталина якобы провела в городе. По словам Прэскотта, она жила здесь не меньше года и все это время активно занималась продажами компрометирующих снимков. Во-вторых, ее причастность к той статье.

Брови Фрица все больше опускались к переносице, пока он вслушивался в мои слова.

– Она сказала, что никогда подобным не занималась, и ни о какой статье ничего не знает. Понятия не имею, с какого перепугу мне нужно ей в…

– Стой. Только не говори, что снова наехал на нее со своими дурацкими вопросами.

Я недоуменно взглянул на друга.

– А как еще, по-твоему, я должен был выяснить все?

Он покачал головой.

– Ты хоть понимаешь, что это ужас как похоже на самое настоящее домогательство?

Я остолбенел.

Будто кто-то окунул меня в ледяную воду, тем самым вырвав из моего внутреннего бедлама.

Все мысли, прежде роем кишащие в голове, исчезли. Остался только гул приливающей к вискам крови.

– О чем ты?

– Сам подумай, Деймон. Всякий раз, когда вы с ней пересекаетесь, ты начинаешь давить на нее обвинениями и вопросами «а не ты ли участвовала в создании тех фото, где я сижу с глупой мокрой от виски рожей и пялюсь на то, как ты тычешь в меня своим пальчиком?». Даже на этой вечеринке. У тебя появился шанс сделать что-то новое в отношении нее, а ты снова все спустил в унитаз.

– Мне просто нужно было узнать правду, – процедил я.

– Ну узнал бы, виновата она или нет, что бы ты делал дальше?

– Она занимается фотографией!

– И что же? Теперь каждого, кто изучает фотографию, можно обвинить в продажах грязных фото желтушникам? – Фриц невесело усмехнулся. – Я ни разу толком не общался с ней, но даже мне понятно, что она не из этих. А ты только и делаешь, что ведешь себя с ней как полный идиот.

Опустив взгляд в пол, я задумался над словами друга.

Может, он и прав.

С тех пор, как дело замяли, я продолжал слепо верить словам Тони, адвокату и детективу Кильмана, как и ему самому. Не стал заниматься проверкой подлинности информации, а сразу пошел разбрасываться обвинениями направо и налево. Еще и подтверждений ждал. Наказывал за свою поломанную жизнь, но того ли? Что, если Каталина действительно не при чем? Тогда Фриц прав. Мои действия – ни что иное, как самое натуральное домогательство. Просто другого вида.

Твою мать.

Я резко поднялся с кресла, и друг внимательно посмотрел на меня снизу вверх.

– Я отвалю от нее, Фриц. Можешь не сомневаться.

В любом случае, это уже ничего не изменит.

Глава 12

Деймон

Первая неделя ноября пролетела незаметно.

Каждый день я буквально разрывался на части. В промежутках между занятиями, бегом срывался в офис на переговоры с подрядчиками, выезжая на объекты, контролировал поставки и помогал парням перетаскивать материалы на верхние этажи будущего дома. Когда же в компании от меня ничего не требовалось, я брался за учебники и до поздней ночи готовился к предстоящим контрольным и курсовым. Я был измотан до такой степени, что, засыпая, видел перед глазами без конца мелькающие цифры, чертежи, профессора Вебера с его закрученными вверх усами… Но это не помешало мне проснуться в воскресенье в шесть утра и, врубив музыку в наушниках на всю мощь, отправиться на пробежку.

Тео и Фрица я решил не звать, дав им возможность закончить свои путешествия на единорогах, или что там снится выдающимся спортсменам. Шутка.

На самом же деле, Фриц отсыпался после выездной игры в Олбани, где их команда разнесла хозяев в пух и прах. Что до Тео… Почти все свободное от учебы время он пропадал на тренировках в зале. Кажется, начало сезона подействовало на него гораздо отрезвляюще, чем наши с Фрицем недовольные физиономии, от которых тот только отмахнулся, когда наутро после Хэллоуина вывалился из комнаты.

Добежав до главного здания университета, я выключил наручный таймер и уже хотел повернуть назад, как вдруг мой взгляд уловил подозрительно знакомый силуэт, застывший у доски объявлений. Той самой, где… Да не может быть.

Затормозив, я убрал наушники и, как полный придурок, спрятался за стеной корпуса, продолжая пялиться на девушку.

Что она-то делает здесь в такую рань?

Каталина достала из рюкзака очередную радужную бумажку и прикрепила ее к доске на этот раз обычной полоской скотча, которую теперь продолжала усердно тереть, дабы та лучше приклеилась. Я почувствовал как уголок моего рта приподнялся в улыбке.

Уже и забыл, как две недели назад вернулся сюда и сдернул точно такую же бумажку, как только Каталина скрылась у общежитий. Даже те кнопки с пластиковыми шляпками до сих пор валялись в кармане моей сумки. Я хватался за любой способ насолить ей, а в случае с объявлением сделать это было не так и сложно. Удивительно, что с новым она вернулась только сейчас. Надо бы отдать тот, что я украл… Или нет?

Вообще не понимал, откуда у нее такое стремление к заработку. Неужели ее фермеры-родители ничего ей не высылали?

С момента нашей встречи на вечеринке мы больше нигде не пересекались. Возможно, из-за накопившихся дел, а, может, просто перестал высматривать ее за каждым углом.

После того, как Фриц – наш здравый смысл – по-дружески отчитал меня, я решил прекратить это. Не из-за Каталины, нет. Она все еще не особенно мне нравилась. Из-за самого себя.

Я хотел справедливости. Хотел заставить виновных отвечать за свои поступки, но чего точно не хотел, так это становится преследователем. Между ловлей психопата и становлением им самим же очень тонкая грань. И я едва не переступил через нее, гоняясь за незнакомкой с требованием признаться в том, чего она, возможно, даже и не совершала. С мыслями о мести.

Я осознал, насколько омерзительным был все это время. С тех пор, как увидел Каталину в той кофейне, в моей голове не переставали звучать слова Тони и Кильмана о том, какая она на самом деле. И я верил им. Глухо, слепо и просто тупо. Она находилась передо мной, а я продолжал голосить о том, что слышал от других, даже не попытавшись узнать хоть что-то от нее самой.

И кто я после этого?! Чем лучше желтых газетенок, разбрасывающихся грязными сплетнями?

Пока Каталина складывала скотч в свой потертый рюкзак, я двинулся в обратную сторону, кинув взгляд на часы.

Ни к чему теперь превращаться еще и в сталкера. Мне больше ничего не нужно от нее…

– Эй ты! – раздалось в спину.

Мы что, поменялись ролями?

Ухмыльнувшись этой мысли, я повернулся к Каталине. Она сложила руки в карманы куртки и, не сводя с меня хмурого взгляда, уверенно шла в мою сторону.

– И тебе доброе утро, пупс.

– Хватит меня так называть, – парировала она и кивнула в сторону доски объявлений. – Твоя работа?

– Что именно?

– Хватит прикидываться дурачком. Я уверена, это ты стащил мой лист!

– Ладно, – невозмутимо пожал плечами я, направившись в противоположную от нее сторону. – Было очень интересно, но у меня нет на это времени.

За спиной послышался возмущенный вздох, а потом и быстрый топот каблучков по вымощенной камнем дорожке, отчего мой рот растянулся еще шире.

– А ну-ка стой!

– Ну что еще? – я повернул к ней голову через плечо, чуть сбавив шаг. Она поравнялась со мной, продолжая метать недовольный взгляд.

– Верни мой листок. И перестань уже меня преследовать.

– Ого. Тебе не кажется, что это ты сейчас меня преследуешь?

– В отличие от тебя, у меня есть весомая причина. – Она преградила мне путь, вытянув указательный палец. – Из-за тебя я в очередной раз рискую остаться без работы.

Я перевел скучающий взгляд с ее пальца на лицо.

– Откуда в тебе это рвение? Стриптиз-клуб, кофейня, мой дом… и бог знает что еще?

– Ну, не все рождаются с золотой ложкой в заднице, – фыркнула она, заставив меня хохотнуть.

– Вообще-то, с серебряной во рту.

– Не важно.

Я сложил руки в карманы своего худи, качнув плечами в попытке вернуть тепло. С восходом всегда становилось значительно холоднее. Глаза Каталины, казавшиеся сейчас почти изумрудными – в цвет ее свитера, – проследили за каждым моим движением, пока снова не остановились на моем лице.

– Что ты вообще здесь делаешь в такую рань, в воскресенье?

Она потеребила кончик своей неизменной косы, прежде чем сухо ответить:

– Иду на работу.

Я удивленно хмыкнул.

– И кем на этот раз?

– С чего мне вообще рассказывать тебе это? Чтобы ты снова написал моему начальнику письмо с антирекомендациями?

Упрек в ее голосе подействовал на меня странным образом. Что-то на мгновение сдавило мою грудную клетку, стукнулось о ее левую часть и осело на плечах, отчего они тут же опустились.

Ауч.

– Я…

– Посторонись, вы двое! – крик, раздавшийся позади меня, заставил нас не сговариваясь отпрыгнуть в сторону. Мимо промчался парень на спортивном велосипеде. Еще один идиот, не знающий о существовании велосипедных дорожек.

– Я ухожу, – вздохнула Каталина, застегнув куртку. – Мне нужно успеть закончить к восьми, так что…

Она вообще хоть когда-нибудь выдыхает?

Мельком оглядев ее лицо, заметил легкие синяки под глазами, которые Каталина, должно быть, пыталась скрыть косметикой. Да и в целом она казалась измотанной. Странно, что прежде я не замечал этого.

Хотя какое мне вообще дело? Живет так – значит хочет. Правда же?

– Я верну твой драгоценный листок, – как можно безразличней сказал я, и зашагал спиной вперед. Прочь. И так потерял кучу времени на эти разговоры. – Почтовым голубем будет нормально?

– Так и знала, что это ты, – проворчала она и отвернулась, помахав мне своей маленькой ручкой. – Можешь оставить его себе. Ты определенно к нему не равнодушен.

Мой рот изогнулся в широкой улыбке.

Вот чудачка.

***

– Ничего не хочешь сказать? – со сквозящей злобой в голосе спросил отец, отпив воды из своего стакана.

Воскресный бранч у родителей явно не задался.

Вот что бывает, когда мама пытается изменить установившиеся привычки нашей семьи…

Пока я учился в частной школе, большая часть наших совместных обедов проходили в компании других людей и не всегда дома. Банкеты, встречи с заказчиками, аукционы… Все что угодно, что не касалось исключительно нашей семьи.

И это внезапно изменилось. С тех пор, как я съехал отсюда.

– Не особенно, – пожал плечами я, кое-как проглотив панкейк.

Отец загремел вилкой.

– Тебе вообще знакомо понятие ответственности?

– Морган, пожалуйста, давайте спокойно поедим, – строго проговорила мама, отрезая кусочек от манго.

– Наш сын не перестает прыгать перед камерами! Я не могу махнуть на это рукой и как ни в чем не бывало поливать блины кленовым сиропом!

Фотографии. Какой-то урод снова решил нажиться на фото с моим участием. Им было уже чуть больше месяца – тогда я выходил из бара с той длинноногой цыпочкой, с которой меня и запечатлели в довольно дискридитирующей позе.

Тогда я, как никогда прежде, разозлился на отца и тот приговор, который он со своим дружком Кильманом мне вынесли накануне. Мне было плевать на все последствия. Я сделал это назло его запретам, назло самой жизни, которая не переставала иметь меня всеми возможными способами. Прошло достаточно времени. Моя злость не исчезла, но достаточно притупилась, и я, можно сказать, перешел в стадию принятия, благополучно забыв, что вообще рисковал. И вот результат.

Но почему фото всплыли только сейчас? Чего они ждали?

– По-моему, я уже предупреждал тебя насчет походов по заведениям подобного типа, Деймон.

– И я прекрасно это помню, – фыркнул я.

Отец стукнул кулаком по столу.

– Не смей пререкаться со мной! – крикнул он так громко, что, казалось, его эхо отразилось от графина и стаканов. – Еще повезло, что Герберт вовремя перехватил статью, иначе от грязи не отмылись бы.

Ну конечно, кто еще мог нам помочь, если не этот сукин сын…

– И что же он запросил на этот раз? – съязвил я, глянув на отца. – Твой особняк? Может, сразу все банковские счета?

– Деймон! – протянула мама.

Она уже смирилась с тем, что в последнее время наше совместное времяпровождение не задавалось. Особенно у нас с отцом. Поэтому просто продолжала есть, разочарованно вздыхая.

Я отодвинулся от стола, бросив салфетку в свою почти незамаранную тарелку.

– Нет, серьезно. Мне одному кажется подозрительным, что он всегда поразительно вовремя приходит на помощь? Не за просто так, конечно же.

Отец сузил глаза, откинувшись на спинку стула.

На воскресный бранч он оделся менее формально, чем обычно. Белая футболка-поло и брюки. Но тем не менее держался так же деловито, что прослеживалось в каждом его движении. Уверенность, расчетливость. Как будто и сейчас он был не со своей семьей, а с очередными бизнес-партнерами.

– А ты хотел бы, чтобы было наоборот? Чтобы твои фото с теми девушками легкого поведения разлетались по всему интернету? Чтобы все знали, насколько распущен будущий гендиректор Haverson Development?

– Нет, я бы хотел, чтобы ты хоть раз в жизни трезво взглянул на своего закадычного дружка и понял, что он далеко не такой святой, каким ты его считаешь.

– Герберт помогает тебе, всей нашей семье, а это твоя благодарность?

Я фыркнул.

– Мне не за что его благодарить.

Ведь он не сделал ничего хорошего для меня. Абсолютно.

– Ты ведешь себя как мальчишка! – вновь ударил кулаком по столу отец.

– Ну хватит, – попыталась вклиниться мама.

– Чтобы я больше не видел тебя бродящего по барам, да еще и в компаниях с разными вертихвостками! Ты понял меня?!

– Предельно, – процедил я, глядя прямо перед собой.

Мне было плевать на его запрет. Проживу. Обидно, конечно… но я не настолько был одержим выпивкой и сексом на одну ночь, чтобы устраивать истерики. По мне это не особо и ударило.

Было чертовски неприятно другое.

Каждый раз приходя сюда я надеялся, что все пройдет удачно. Как у самой обыкновенной семьи: рассказы об успехах, планы, дружный смех и, в целом, добродушная обстановка. И всякий раз меня оглушала реальность.

Мы не нормальная семья.

Все, что я слышал, это требования, упреки, нравоучения… Мои успехи – и не только в учебе, – мало кого волновали, был важен лишь конечный результат. Если мама и пыталась проявлять искренний интерес ко мне, то отцу хотелось видеть во мне только своего приемника. А как я им стал, через что прошел – не столь важно.

Ножки стула заскрипели по полу, когда я поднялся из-за стола.

– Прошу прощения, что принес очередные разочарования. – Я перевел взгляд с мамы на отца и, покачав головой, направился вон из столовой. Из этого дома. – Приятного аппетита.

Вот и поговорили.

Глава 13

Каталина

Дорогая мисс Бекфорд!

Нас заинтересовало ваше объявление и мы были бы крайне рады, если бы вы стали частью нашей команды.

Если предложение еще актуально, позвоните нам по номеру, указанному ниже, и мы договоримся насчет собеседования. Подробнее о вакансии в приложении к письму.

С уважением,

Пенелопа

Кажется, моя челюсть только что закатилась под кровать…

Я вернулась в общежитие каких-то десять минут назад, включила ноутбук, решив посмотреть что-нибудь за перекусом. Но, когда высветилось оповещение о новом сообщении… В одном носке, футболке, чуть прикрывающей ягодицы, я упала на пол перед экраном и стала лихорадочно щелкать мышкой, пока не открылось это.

Да! Да! Да!

Я закрыла ладонями рот, дабы сдержать ликующий писк. Конечно, радоваться пока было рано. Мне еще предстояло связаться с ними – а сделать это лично мне было не так-то и просто, – потом само собеседование. Но тот факт, что в этом плане я сдвинулась с мертвой точки, меня несомненно радовал.

Взяв телефон, быстро добавила номер в контакты и открыла ссылку из письма. Меня перенаправили на сайт моего университета, раздел свободных вакансий для студентов.

Фотограф для студенческой газеты.

Боже мой…

Это точно не сон?

Я не могла поверить, что мне действительно предлагали работу фотографом. Настоящим. Фотографом. Нет, конечно, в глубине души я надеялась, что на мое предложение рано или поздно будет отклик, просто… Серьёзно?!

Пока я натягивала шорты, не переставала думать о своих дальнейших действиях. Звонки меня чертовски напрягали – я предпочитала общение с помощью смс, так как в разговорах по телефону с незнакомцами нередко заикалась и просто терялась, издавая однотипное «мгхм», – но это совершенно не означало, что у меня было право отказываться от мечты.

Нельзя позволять страхам брать над собой верх. В таких случаях велик риск застыть на месте, оставшись без единого шанса на нормальную жизнь. Если бы каждый прятался в коконе своей неуверенности, вряд-ли из этого получилось бы что-то хорошее.

Потому, когда я жадно вонзила зубы в купленный накануне крохотный сэндвич и плюхнулась на кровать, снова просмотрела вакансию. Всего то требовалось следить за происходящими событиями в университете и делать разноформатные фото к статьям. С этим, уверена, вполне себе справлюсь.

Открыв в телефоне контакты, я сразу же нашла нужный номер, но палец все равно непослушно завис над кнопкой вызова. Переживания вновь клешнями вцепились в мое тело, отчего теперь колени – если не я вся – нервно подпрыгивали по постели.

Давай же! Ты сможешь!

Прикончив сэндвич, одной рукой смяла крафтовый пакетик, превратив его в своеобразный шарик-антистресс. И, пока не струсила, нажала на вызов. После пары гудков из динамика прозвучал женский голос:

– Слушаю.

– Пенелопа?

– Да, – вполне доброжелательно протянула она. – Чем могу помочь?

– Это Каталина Бекфорд. Вы отправляли мне письмо с предложением о работе, – Почти не дыша проговорила я. Так, вроде, все шло неплохо.

– О, конечно!

– И я… я хотела бы узнать, когда лучше подойти на собеседование.

– Подождите минутку, я просмотрю наше расписание. – Послышался шорох, а за ним и какие-то приглушенные голоса. Ожидание сводило меня с ума до такой степени, что пришлось делать дыхательную гимнастику. – Отлично. Можете подойти завтра к двум часам в главный корпус?

Прикинув в голове возможность забежать к ним между парами, я уверенно закивала.

– Да! Конечно. Да.

Одного «да» хватило бы, дурочка…

В голосе девушки слышалась отчетливая улыбка, когда она ответила:

– Договорились. Подходите к кабинету 416. Мы будем ждать.

***

Медиацентр Шамрока, что не удивительно, находился в отделе журналистики. Мне не приходилось бывать здесь прежде, потому, пока я добиралась до нужного мне кабинета, разглядывала стенды с фотографиями с различных мероприятий. В том числе проходящие вне кампуса, о чем свидетельствовали фото спортсменов с юниорского чемпионата по биатлону или с кучкой людей позирующей перед статуей свободы. Выглядело здорово.

Еще со школьных времен я мечтала быть частью чего-нибудь подобного. Работать в команде и получать удовольствие от самого процесса. Быть может, здесь мне повезет больше.

Найдя дверь с номером 416, я глубоко вздохнула и, расправив плечи, уверенно постучала.

– Войдите! – прокричали мне с другой стороны.

Стоило войти внутрь, как меня вмиг ослепил солнечный свет, который проникал через два огромных окна и окутывал собой весь офис: достаточно просторный, разделенный на несколько секций с рабочими местами. Белые стены были увешаны не меньшим количеством фотографий, грамот и листов А4 с различными графиками и таблицами. В воздухе витал еле уловимый аромат кофе, а из дальнего угла комнаты слышались отголоски радио.

Из-за одного из столов поднялась девушка с рыжими кудряшками и россыпью веснушек на лице. Вероятно, она была студенткой старших курсов.

– Добрый день, я…

– Каталина, верно? – девушка подошла ко мне, протянув ладонь, которую я тут же пожала. – Я Пенелопа, но можешь звать меня Пен. Пожалуйста, проходи.

Мы вернулись к ее столу, заваленному какими-то бумагами с наклеенными в некоторых местах разноцветными стикерами. На включенном мониторе ее компьютера была открыта схема нового номера студенческой газеты.

Я присела на предложенный Пен стул, обхватив руками свой рюкзак.

– Итак, не буду томить, – улыбнулась девушка. – В скором времени нам предстоит очень много работы, так что мы переговорили с ректором и решили, что в команду необходим еще один человек. Лишними никакие руки не бывают, правда же? В основном нужно будет помогать Зои – нашему фотографу, ну и в целом выполнять разные мелкие поручения по офису.

Стоп. Что?

– Так я, – я прочистила горло, – всего лишь помощник?

Пенелопа не замечала моего замешательства, взявшись что-то распечатывать на принтере.

– Да, можно сказать и так. Ничего сложного, на самом деле. Ты же на первом курсе? – Она постучала листами по столу, собрав их в аккуратную кучку, и подняла на меня взгляд. Уголки ее губ опустились. – К сожалению, мы можем предложить только это…

– Нет-нет, все в порядке. – Нет. Все очень далеко от порядка. – Какой график?

– На самом деле, всегда по-разному. Мы должны следить за всем, что происходит в кампусе, а иногда даже за его пределами. Спорт, развлечения, искусство – мы подмечаем все, отсюда бывают и периодические переработки. – Пен махнула рукой, повернувшись ко мне на своем кресле на колесиках. – Но тебе как помощнику это не грозит. В целом за день выходит часа два-три. Вот.

Протянув мне бумаги, которые не так давно распечатала, она снова зашуршала пальцами по клавиатуре.

Я уставилась на страницы, едва сдерживая разочарованный вздох, когда увидела список обязанностей помощника фотографа и правила их исполнения.

Что ж…

Просто потрясающе!

– Так понимаю, мне не придется присутствовать на мероприятиях вместе с остальными?

– Конечно нет, – вновь заулыбалась Пен. – На работу вне офиса мы не отправляемся всем скопом. Не всегда, по крайней мере. К тому же, твоя работа подразумевает немного другое. Чисто местные делишки.

Она подмигнула мне, на что я лишь нахмурилась.

Да, мне совершенно не до веселья, Пенелопа. Представь себе.

Все не такое уж и радужное, каким казалось мне еще полчаса назад. Неужели они посчитали, что я боюсь работы? Все эти «не переживай, всего два-три часа! дел не много!»… после того, как они сами наткнулись на предложение моих услуг? Ха.

– Что насчет оплаты? – Я откинулась на спинку стула, придав себе максимально равнодушный вид. Бред какой-то. – Или помощникам ничего не полагается?

– Ну почему же… Десять долларов за час.

Итого, около тридцати долларов в день. Конечно, не то, на что я рассчитывала, но был в этом и положительный момент: можно смело бросать поломойство в студии красоты.

– Хорошо, я согласна. Когда можно приступать?

***

Отголоски разочарования и негодования все еще продолжали долбить по голове, когда мы с Пен распрощались.

Двери медиацентра закрылись за моей спиной и я, передернув плечами, в попытках скинуть накопившееся напряжение, двинулась по коридору к лестничной площадке. Мне был крайне необходим свежий воздух и время, чтобы переварить это собеседование.

Все нормально. Подумаешь, помощница. Лучше, чем ничего…

Глупо было рассчитывать, что мне, студентке первого курса, фотографу-самоучке, предоставят нечто более серьезное и интересное. Мои навыки, мое желание и портфолио ничего не значили. Уверена, та Зои за время учебы в Шамроке стала настоящим профи в своем деле, потому другие им и не нужны.

Я пыталась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло, но мысли о сваливающихся на меня неудачах, так просто не отпускали. За что бы я не бралась, как бы сильно не старалась, все словно бы ускользало сквозь пальцы. Стоило почувствовать радость или удовлетворение, как мигом все омрачалось подробностями. Да, конечно, я была рада, что у меня появилась неплохая альтернатива: не нужно больше выходить за пределы кампуса, чтобы заработать те же десять долларов. Но…

Несмотря на то, что основной причиной, почему я вообще искала работу, была острая нужда в деньгах, мне безумно хотелось устроиться в свою сферу. Набраться дополнительного опыта, проявить себя или просто обменяться вдохновением с людьми, кто так же горел фотографией, как и я, – не важно. Кто из нас не мечтал совмещать приятное с полезным?

К тому же, их отклик сам по себе сбил меня с толку. Я предлагала услуги фотографа, а не… помощницы фотографа и всех, кто имелся в медиацентре нашего университета. Я хотела фотографировать, а не…

Стоп. Хватит.

Нужно сконцентрироваться на том, что у меня получалось, а с остальным как-нибудь справлюсь. Или просто перетерплю.

Завтра мой первый рабочий день, там и посмотрим, что к чему.

Спустившись на первый этаж, я свернула к вестибюлю, помедлив, когда на глаза попалась группа людей, следующих в мою сторону и совершенно не сочетающихся с обстановкой.

Во-первых, они были взрослыми мужчинами – лет сорок-пятьдесят, не меньше. Во-вторых, все как один были облачены в отглаженные костюмы-двойки определенно не самых дешевых марок. И в-третьих, их взгляды. Оценивающие, внимательные, расчетливые.

Может, какая комиссия?

Когда они, разговаривая, почти поравнялись со мной, я готова была застыть на месте, заметив среди них знакомое лицо. Со скучающим видом, в не менее дорогом костюме серого цвета, он шел позади остальных, держа руки в карманах брюк. Удивительно или нет, но сейчас он был как никогда далек от образа беззаботного студента. Деймон Хаверсон выглядел как один из тех важных шишек, что шествовали сейчас по первому этажу Шамрока. Как будто, уже был на коне власти и полного превосходства над остальными. В его горделивой ауре явно чувствовалось пренебрежение, с которым он осматривал стены своего же университета. Хотелось подставить ему подножку, дабы придурок спустился, наконец, с небес на землю и перестал воображать себя невесть кем.

Я усмехнулась возникшей в голове картинке, где Деймон, как огромный слайм, со шлепком распластывается на полу коридора, и тем самым привлекла к себе его взгляд. Упс.

Светлая бровь приподнялась, а сам он притормозил, вынудив меня сделать то же самое.

Что? Не-ет… Вали отсюда!

– Снова ты, – пробормотал Деймон в качестве приветствия. – Как поиски очередной работы, трудяга года?

Меня удивило его нетипичное… Дружелюбие? Нет, скорее, более адекватное отношение ко мне. Лицо Деймона сейчас практически ничего не выражало, зато в ярко-голубых глазах отчетливо читалась усталость и некая отстраненность. Наверное, именно поэтому он не налетал на меня, как обычно, со своими угрозами.

– М-м, нормально. А что, не можешь дождаться очередного акта мести?

Он хмыкнул и, моргнув, посмотрел на меня теперь более сосредоточенным взглядом, чем пять секунд назад.

– Конечно. Ведь вся моя жизнь так и крутится вокруг твоей скромной персоны.

– Я и не сомневалась. Только этим и занимаются высокомерные баловни вроде тебя. – Я кивнула на удаляющиеся от нас мужские спины. – Что за делегация?

– Ай-ай-ай, – Деймон покачал головой и криво улыбнулся. – Жить здесь и не знать мэра города? Нехорошо.

Я схватилась за сердце.

– Вау! Должно быть, тебе невероятно повезло дышать с ним одним воздухом. Мне можно лишь мечтать об этом!..

Сарказм сочился из меня, как вода из продырявленной бочки. Моя привычная невозмутимость и сдержанность в присутствии этого человека мгновенно сошли на нет.

– Ну да, там, откуда ты родом, наверное, самой выдающейся личностью был портрет Эйнштейна в учебнике по физике. Напомни мне, где ты жила до этого? – он щелкнул пальцами. – А, точно! В какой-то помойке в обнимку с коровами.

Дыхание сперло от возмущения. Вверх по шее поползла волна тепла. Нет, не от стыда. От ярости.

– Ну и ублюдок же ты, – прошипела я и шагнула в сторону, когда вокруг моего локтя вдруг обернулись его пальцы, заставив меня остановиться. – Отвали!

– Не стоит обижаться на правду, Каталина, – произнес он, ехидно улыбаясь. – Нужно уметь находить сильные стороны в своем происхождении и использовать их по-максимуму. Если постоянного убегать от него, притворяясь кем-то другим, просто-напросто не выживешь.

Ну надо же! Сначала открыто высмеивает меня, а потом прикрывается второсортными мотивационными речами?

Да пошел ты, придурок!

– Спасибо за ненужный совет, Деймон.

– Мистер Хаверсон! – окликнули его с конца коридора, где до этого скрылись мужчины в костюмах. – Мы вас ждем.

– Секунду, сейчас подойду.

Внимание Деймона снова переключилось на меня.

– Уверен, мой совет не такой уж и ненужный. Да и ты не меньше меня знаешь это, правда?

Я дернула рукой, и он незамедлительно отпустил меня, оглядывая мое лицо.

– Не думай, что что-то знаешь обо мне.

– Не обольщайся, – усмехнулся он, попятившись. – Я о тебе вообще не думаю.

Глава 14

Деймон

На часах было уже далеко за полночь, а сна не было ни в одном глазу. Не только из-за света луны, который пробивался через занавески и светил прямо мне в глаза, но и из-за мыслей, что не давали покоя моей дурацкой башке.

Сегодня мой проект по строительству лыжного комплекса наконец-то перешел на новый этап. Часть необходимых документов были с горем пополам подписаны, место строительства проанализировано “от и до”, так что дело оставалось за малым. И, если все пройдет благополучно, то уже в следующем году мы перейдем непосредственно к отстройке.

Я надеялся, что к новому сезону, трассы, как и сам комплекс, будут готовы, и Тео с другими парнями из клуба биатлонистов смогут спокойно тренироваться, не выезжая за пределы Гаршира. Быть может, однажды и гонки будут проводиться здесь. Кто знает.

Еще одной мыслью, которая не собиралась меня покидать, была о том случае в коридоре университета сегодня днем. Я не понимал, с чего я вообще беспокоился о чувствах Каталины. Зато прекрасно осознавал, что слова, которыми бросался в нее в тот момент, иначе как гадкими не назвать.

Признаюсь, я был ужасно груб и нетактичен. Я не имел права рыться в той информации, которую она по незнанию рассказала мне, а потом использовать ее против нее самой же. И мысли об этом снедали меня с тех самых пор, как я присоединился к собранию в кабинете ректора.

Что я должен был делать теперь? Бежать посреди ночи к общежитиям и извиняться перед ней, потому что совесть не давала мне спать? А ведь завтра у меня еще тест по Истории архитектуры, а потом и поездка на первую в этом сезоне гонку Тео… Как мне исправить хотя-бы часть своих косяков?

Поднявшись с постели, босыми ногами прошлепал к рабочему столу и вытащил из ящика мятый разноцветный лист.

И все-таки, зачем ей все это? Таких зацикленных на работе людей мне еще не приходилось встречать. Особенно ее возраста. Она училась на первом курсе, следовательно, ей было от силы лет девятнадцать. Девчонки-первокурсницы, с которыми я в свое время общался, обычно, отрывались на вечеринках и вешались на парней, вспоминая о невыполненных домашних заданиях только на рассвете. Но Каталина…

Что с ней не так?

Я пробежался глазами по тексту, выведенному чуть ли не каллиграфическим почерком и усмехнулся, когда взгляд остановился на цифрах ее номера. В тот момент, когда я их записывал в свои контакты, и не думал, что вообще воспользуюсь ими. Однако, сейчас всерьез подумывал…

Может, написать ей?

Нет, плохая, очень плохая идея.

Ты просто спятил, Деймон! Ночь на дворе, она явно отсыпается после, определенно, загруженного дня. А тут ты со своими смсками…

В самом деле, ну что я мог написать? «Хэй, Каталина, как дела? Мне сегодня изрядно помотали нервы, поэтому я был весь как на иголках. Не обращай внимания на мои слова…» – так, что-ли? Судя по выражению ее лица в тот момент, когда мы разошлись в разные стороны, она возненавидела меня еще больше. Вдоль и поперек. А если не чувствовала этого прежде, – в чем я сомневался, – то точно начала после моих нечаянных унижений.

Нечаянных? Тьфу.

С листом в руках, уселся за стол и запустил компьютер. Да, я собирался сделать кое-что очень, очень безумное. Просмотрев оставленные Каталиной ссылки, ввел одну из них в поиск браузера. Когда открылась страница с множеством фотографий, резко втянул воздух ртом.

И это все… ее?

Я ничего не соображал в фотографиях – стили и все в таком роде, – но то, что предстало моим глазам было, определенно, хорошо. Даже слишком.

Работы были самые разнообразные, по большей части предметные и пейзажные. Но стиль, в котором они были выполнены, как будто объединял их между собой. От фотографий веяло непринужденностью, открытостью и просто жизнью.

С максимальным для ночи вниманием я изучал одно фото за другим. Анализируя, просматривая каждую деталь. Создавалось впечатление, что с их помощью Каталина хотела показать людям всю красоту окружающего ее мира. Найти в чем-то обычном и приевшемся нечто сокрытое. То, что можно было бы увидеть только хорошенько приглядевшись.

Вот, казалось бы, ничем не примечательная корзина яблок на деревянном столе. Чем тут можно удивить? Но ракурс, захватывающий зеленые листья какого-то дерева и теплые солнечные лучи, падающие на своеобразный натюрморт, делал общую картину более… детальной что-ли.

Я прокрутил страницу вниз и вдруг наткнулся на фото другого рода. В отличие от предыдущих, на нем была сама Каталина.

Судя по чуть размытому из-за установки ракурса фону, фото было сделано в какой-то комнате, у окна, откуда по стенам и мебели рассыпался солнечный свет. Лица девушки не было видно – к камере она была повернута спиной, – но узнать ее не составило большого труда. Каталина стояла довольно близко, так, чтобы в центр кадра попала лишь правая часть ее тела. Длинные темные волосы были заплетены в две небрежные косы, ниспадающие по спине, и благодаря которым открывался частичный вид на щеку и плавный изгиб шеи. А на виднеющемся краешке ее оголенного плеча сидела божья коровка.

Без понятия, что такого было в этом фото… но, признаться, я рассматривал его добрые минут пять. Или десять.

Каталина на нем казалась такой…

Резко развернувшись на кресле, я зарылся рукой в волосы, уставившись в окно на звездное небо.

Нельзя было этого делать.

Влезая в ее пространство, собирая по мелким частицам информацию о ней, все больше и больше уверялся в своей ошибке. В том, что она совсем не такая, какой я ее себе изначально представлял и тем более, какой мне ее представили другие.

Образ наглой стриптизерши-любительницы-денег в коротеньких шортиках никак не вязался с той девушкой-фотографом, с той Каталиной, с которой мы стали пересекаться все чаще и чаще. Конечно, я еще не настолько хорошо знал ее, чтобы утверждать это. Но ощущение, что я был прав сейчас, словно бы сигналило над головой: «тупица», «тупица», «тупица».

Мне не должно было быть до этого дело. Однако было, черт возьми! И мне ужасно не нравились те ощущения, которые я испытывал сейчас от этого осознания.

Шумно вздохнув, снова повернулся к столу и взял телефон. Часы показывали без четверти два ночи.

А что, если все таки написать ей? Пусть не прямое извинение – для этого лучше выбирать личную встречу, – но… для начала, можно ей руку своеобразного мира протянуть…

М-да, действительно чувствовал себя тупицей.

***

Несмотря на то, что масштабы соревнований были далеко не такими, как, например, на Кубке мира, болельщиков здесь сегодня собралось немало. Кто махал флажками и плакатами, кто хлопал ладошками-трещетками, кто оглушающе гудел дудками. Один из последних не переставая дудел мне чуть ли не в самое ухо, но я был слишком занят наблюдением за происходящим на трассе, чтобы вырвать атрибут из его рук и выбросить куда-нибудь подальше от меня. Не особо любил все эти громкие поддерживающие штуки, но что поделать.

Я остался у ограждения, чуть в отдалении от финишной черты и со странным волнением, потряхивающим грудную клетку, следил за сменой кадров на огромном экране. В сегодняшнем спринте, который открывал новый сезон, участвовало только тридцать спортсменов, собравшиеся с ближайших штатов, где более менее был развит биатлон. И Тео только что перешел с тринадцатой позиции на десятую.

Он старался изо всех сил. Я видел, как усердно друг тренировался в свободное от учебы время. Последние дни и вовсе были заполнены исключительно силовыми тренировками и выездами на трассы Лейк-Плэсида, которые уже засыпало приличным слоем снега. Тео натирал лыжи смазкой, надевал свой костюм из спандекса и работал до поздней ночи.

На экране показался огневой рубеж, и болельщики, казалось, затаили дыхание, когда прибывшая часть спортсменов приняли позицию “стойки”. Первые щелчки винтовок встретили дружные выкрики с трибун. Тео присоединился к стрельбе и с равным промежутком времени принялся закрывать одну мишень за другой.

Мой рот растянулся в улыбке.

Хорош.

Четверо парней из первой девятки пошли на штрафные круги, в то время как Тео выбился на пятое место. Хотелось вскинуть вверх кулак, но было, пожалуй, рановато для подобных жестов. Впереди еще полтора километра.

– Привет, Деймон.

Я резко повернул голову на голос и чуть не выругался вслух. Настолько не ожидал увидеть ее сейчас.

– Хейзел? А ты что здесь делаешь?

Она пожала плечами.

– Приехала поболеть.

Ах да, точно.

Я снова отвернулся, сложив локти на ограждение. Хейзел встала рядом со мной, повторив мое движение. Ее музыкальные пальцы с длинными красными ногтями перебирали флажок с какой-то надписью.

– Как у тебя дела? – спросила она между очередными дудениями болельщиков. Не дождавшись от меня ответа, продолжила: – Слышала, в СМИ просочились твои… новые фотографии?

– Почти. – Я фыркнул. – И те снимки – старье.

– Ясно.

Был ли это намек с ее стороны или еще что – плевать. Челюсть заныла от того, как сильно я сжал зубы. Одно появление этой девушки испортило весь мой позитивный настрой.

Но она не виновата.

Нужно напоминать себе об этом почаще. Особенно, учитывая…

Мой взгляд переместился на нее.

Хейзел всегда предпочитала во внешнем виде женственность. Потому даже здесь, на довольно холодном ветру, она была в кремовой водолазке, таких же леггинсах и темно-серой жилетке. Никаких длинных пуховиков, широченных джинсов и шарфов-пледов, в которые заворачивалась большая часть девушек-болельщиц. Каштановые волосы Хейзел были собраны в аккуратный высокий хвост, а лоб прикрывала черная кепка-козырек.

Будь все в нашей жизни иначе, она, может быть, мне даже понравилась.

– Твой отец знает, что ты здесь?

– Нет конечно, – хмыкнула Хейзел, не сводя глаз с экрана. На кадре показался один определенный биатлонист с номером двадцать три, и она грустно улыбнулась. – Он бы сразу объявил мне домашний арест до тех пор, пока… Ну, ты знаешь.

– Ага.

Я повел плечами, пытаясь максимально абстрагироваться от недосказанных, но вполне понятных мне слов Хейзел.

На кой черт я вообще начал эту тему? Очевидно же, нам обоим она никогда не приносила ничего хорошего.

Разговор явно не клеился.

Какое-то время мы молчали, следя за ходом гонки. Мне нечего было ей сказать. Да, мы были знакомы еще со времен частной школы, но никогда не были особо близки. Разные интересы, разные цели, разные взгляды на жизнь. Мы толком-то и не общались. А теперь нам приходилось создавать видимость чего-то общего.

Боги, как я все это ненавижу…

– Ты не один такой.

Неужели, я сказал что-то вслух?

Я повернул голову, тут же встретившись с ее карими глазами. Глазами, полными настоящего отчаяния.

Хейзел слабо улыбнулась.

– Те, кто говорит, что детишкам богатеньких родителей все достается за просто так, да и вообще, что они живут исключительно в свое удовольствие… Знали бы они, как ошибаются.

– Ну, иногда они все-таки правы, – усмехнулся я.

– Да, иногда, – кивнула Хейзел и перевела взгляд на трассу, где стали появляться первые финалисты. Сквозь громкий гудеж и всеобщее ликование, едва расслышал, как она добавила: – Лично я предпочла бы отказаться от своего трастового фонда, лишь бы жить свободной жизнью обыкновенного человека.

Как бы ни было это глупо, смешно или даже банально… Единственное, на что у меня повернулся язык, было:

– Я тоже.

Глава 15

Каталина

Закончив редактировать один из снимков, которые недавно сделала в парке кампуса, свернула приложение и открыла папку с новыми работами, готовыми к публикации.

Отлично. Можно будет опубликовать вот это, когда…

Напротив меня раздался громкий вздох.

– Я все еще жду, – проворчала Эби, постукивая пальцами по столешнице.

«Tasty fingers» сегодня кормили двойной порцией сырных палочек по цене одной. Так что мы с Эби просто не могли пропустить такой момент щедрости, и теперь уплетали купленную на двоих тарелку нашего любимого местного блюда.

У Эби было окно между парами, у меня же свободный час, прежде чем нужно было топать на смену в зоомаркет. Дела там, кстати говоря, шли не лучше, чем месяц назад. Не покидали ощущения, что меня пытаются выпнуть, но… Им придется постараться получше. Так просто от меня не избавиться.

– Нет, – равнодушно ответила я.

– Давай пиши.

– И не собираюсь.

– Лина!

Настала моя очередь громко вздыхать.

Оторвав взгляд от экрана ноутбука, посмотрела на подругу. Перед ней тоже был открыт ее макбук, за которым она должна была сейчас работать над какой-то презентацией. Но… Ключевое слово “должна”. Все, что она делала последние минут двадцать, так это доставала меня!

– Не-а. У меня нет никакого желания отвечать этому придурку.

– Да почему?!

Мое сегодняшнее утро началось с смс от человека, от которого я ожидала этого меньше всего. Нет, вообще не ожидала. Номер, конечно же, был неизвестен, но догадаться, от кого прибыла эта весточка, было не так уж и сложно.

И чего ему не спалось в половине третьего ночи?!

Первое и, пожалуй, единственное, что я почувствовала, когда открыла сообщение едва продрав глаза, было оцепенение. Незнакомый номер, скриншот ленты с моими фотографиями и всего два предложения:

«Ты все больше удивляешь меня, пупс. Признаться, я ожидал разврат…»

Но затем оцепенение сменилось лишь раздражением.

Кусок высокомерного говна! Да как он вообще посмел смотреть мою страницу, а потом еще и писать мне среди ночи?!

– Может потому, что он – самый отвратительнейший человек на планете Земля, и я не хочу иметь с ним ничего общего?

– По-моему, ты преувеличиваешь. – Эби откинулась на спинку стула, сложив руки на груди. – На Хэллоуин он мне таким не показался. А у меня, если помнишь, сверхчуйка на всяких там уродов.

Я скептически вскинула брови. Подруга фыркнула, выставив перед собой ладони.

– Ладно, почти сверхчуйка. Но я же не предлагаю тебе написывать ему любовные поэмы. Просто…

– А что ты предлагаешь? Ответить ему, все, что угодно, – значит поддаться на его очередную провокацию. А я уже сыта ими по горло. Спасибо.

Подвинув к себе миску с палочками, стала поглощать одну за другой.

– Может, он… хотел пообщаться с тобой? Думал о тебе…

– В три ночи?

– Тем лучше.

– Критикуя мои фото?

– И тем самым он привлек к себе твое внимание, – хитро улыбнулась подруга. С каких пор она записалась в очумелые сводники?

После их знакомства на той вечеринке, я сразу же рассказала Эби, кто скрывался под маской Джокера. Она выслушала меня, немного поворчав, но потом стала чересчур воодушевленно приводить самые разные псевдо-плюсы, из-за которых мне можно было бы вступить с ним в… особые отношения. Она еще больше стала придерживаться мнения, что его поведение – признак скрытой симпатии, отчего мне снова и снова приходилось открывать ей глаза на правду. Приводя свои доводы.

– Ты выдумываешь то, чего нет. В последний раз, когда мы с ним пересекались, этот придурок открыто насмехался надо мной, а теперь еще и это… вторжение. А другие его подлянки? – Я покачала головой, гневно откусив кусочек сыра. – Пошел он в…

Эби резво отобрала у меня спасительные углеводы.

– Ладно! Вот и напиши ему, чтобы отвалил раз и навсегда. Постоишь за себя. – Она пожала плечами и хрустнула сырной палочкой. – Мне кажется, хуже от этого не будет.

– Что-то я сомневаюсь.

– Поверь мне. Парни, вроде него, любят, когда им не достается то, чего они так рьяно хотят.

Подмигнув, Эби с довольным видом отхлебнула кофе из своей чашки.

– Да ну тебя! – Я кинула в нее смятую салфетку, но та умело отбила мою подачу. Бумажный комок упал точно в миску.

Да, я предпочитала игнорировать его.

Подумаешь, сообщение прислал. После всего, что он сделал со мной… Он вообще не имел права лезть в то украденное объявление, пялиться на мои фотографии, да еще и приставать ко мне со своими очередными издевками. После всех его унижений, оскорблений, угроз…

Да.

Катись к черту, Деймон!

***

Как же хотелось сейчас поработать камерой!

Я прямо видела перед глазами «тот самый» ракурс – и не один, – который бы взяла объективом. Можно было бы хорошенько поиграть тенью баскетбольного кольца или сделать более детальные фото напряженных рук с мячом, дабы разбавить потом коллаж из фотографий с самими спортсменами, но… Вместо этого мне приходилось периодически поправлять дополнительный свет и бегать за стаканами кофе для Зои – фотографа студенческой газеты.

Снимала она действительно очень круто. Передача света, цвета, экспозиция. Взявшись за работу, она действовала как настоящий профессионал, указывая парням из команды, где и как им встать, чтобы кадр получился идеальным. Зои не отвлекалась на внешние факторы, полностью погрузившись в свое дело. Даже когда телефон в ее кармане настойчиво завибрировал в четвертый раз, она просто не глядя швырнула его в мою сторону, зная, что я поймаю.

А что я? Поймала, конечно же. В этом и состояла моя задача: следить за всем и вся, что могло хоть на секунду отвлечь ее от создания фотографий. Придать волосам Чейза – атакующему защитнику – более растрепанный вид? Сделано. Отмыть с площадки пятно от кетчупа, упавшего с чьего-то хот-дога? Сделано. Бежать за забытыми Зои матирующими салфетками в другой корпус, где находился офис газеты? И снова, сделано. Признаться, так замотаться за какие-то сорок минут… Немыслимо!

– Молодцы, мальчики! – воскликнула Зои, хлопнув в ладоши. Фотоаппарат висел у нее на шее. – Теперь давайте попробуем сделать что-нибудь живое.

– Не многовато ли для одной статейки? – в который раз проворчал Итан, легкий форвард. – Мы тут уже битый час торчим.

– Поговори мне еще. Так, Уилл, Фриц, создадим ситуацию.

Парни со вздохами поднялись со скамьи и подошли к Зои, когда та, размахивая руками, стала рассказывать, чего именно хотела бы получить от них. Я же продолжала стоять в сторонке, ожидая очередных указаний. И стараясь как можно тщательнее игнорировать одного из игроков.

Здесь был дружок Деймона. Фриц. Его блондинистую голову я узнала сразу же, как только мы вошли в зал. Он меня, судя по всему, тоже. И это сделало мою работу здесь самой настоящей пыткой.

Я не знала этого парня, но уже терпеть его не могла. Он был другом Деймона, а мне казалось сомнительным, что с таким человеком как он, стали бы общаться адекватные люди. Так что…

Что еще не нравилось, так это его взгляды, которые он время от времени кидал на меня. Такие же, как тогда в кофейне, такие же, как тогда в парке. Изучающие. И стоило его взгляду пересечься с моим, как он начинал вдруг сдержанно и… как-то подбадривающе мне улыбаться. А я лишь безразлично отворачивалась, еле сдерживая порывы показать ему средний палец.

Сдались мне твои подбадривания, дебил.

– Лина, нужна вода! – крикнула Зои.

Тряхнув головой, схватила с переносного столика бутылку с распылителем и потопала к ним.

– Сделай нам лайт-пот, – что в переводе с языка Зои означало «сделай им сексуальную пленку пота, которую захочется слизать языком».

Да, несмотря на то, что за время съемки, парни немало двигались, проделывая различные фокусы друг с другом и с мячом, этого было недостаточно, чтобы… пропотеть. Вот Зои и нашла этот чудо-способ, считая, что искусственная влага сделает парней на ее фото просто альфа-самцами.

Пока я обрабатывала лицо Уилла, он не прекращал болтать и хихикать, хвастаясь, что именно он принес своей команде победу. Фриц стоял рядом, молча ожидая своей очереди.

– Такие передачи как у меня, никто в жизни не сделает. Тебе стоило это видеть, крошка. Там так…

– Я не люблю баскетбол, – оборвала его, дав рукой знак, что закончила с ним.

– Что-о? – Уилл неверяще помотал головой, отчего с его темной увлажненной шевелюры посыпались мелкие брызги. – Да ты многое упускаешь, крошка!

– Да-да, охотно верю.

– Я серьезно!

– Шевелись, Уилл, – пихнул его в плечо Фриц. – У многих из нас еще есть дела, а ты все время тянешь, разглагольствуя.

– А как же подмышки?

– Уилл! Тащи уже сюда свою задницу! – подключилась Зои.

– Хорошо-хорошо, – он поднялся со стула, и его место занял капитан.

– Как дела, Каталина?

Я усмехнулась, принимаясь за дело.

– Двойные стандарты.

– Не понял… – Фриц нахмурил брови.

– Я про болтовню. Сокомандника отчитал, а сам…

– А, – он хмыкнул. – Разница в том, что Уилл болтает без умолку, а я могу вовремя остановиться.

Я придала его волосам небрежный вид, как будто он действительно только-только закончил матч.

Как там называются люди, которые под видом сиропа льют машинное масло на панкейки, придавая им супер-аппетитный вид? Фуд-стилисты? Тогда меня можно смело назвать… Волостилист? Баскет-стилист? Ну и дурость же лезет мне в голову.

– Ты недавно работаешь с ними? – спросил Фриц, вероятно, имея ввиду студенческую газету. – Деймон рассказывал, что ты оставляла объявление с предложением услуг фотографа…

– А Деймон не говорил, что он придурок, каких поискать? – фыркнула я, мгновенно закипев. Что еще он растрезвонивает своим дружкам?!

Фриц только широко улыбнулся.

– Старые новости. Хотя… на самом деле, он не такой плохой, каким может показаться.

– Классно, что еще остались люди, которые верят в это.

– Ауч! – вдруг вскрикнул Фриц, и только тогда я поняла, что слишком сильно сжала пальцами рычажок, из-за чего брызнула водой прямо ему в глаз.

Случайно.

Хотелось смеяться от всей абсурдности этой ситуации, но пришлось лишь плотно сжать губы, пока я тянулась за рулоном с салфетками. Оторвав лист, заткнула им глаз Фрица.

– Вот. Утрись. И вали уже на площадку, пока не высох мой шедевр.

Плевать, чего он пытался добиться своими «он не такой».

Не интересует.

Всё.

Отвернувшись к столику, я все же не сдержала смешка – карма, ребята, – и принялась собирать вещи, когда со стороны входа послышался знакомый голос:

– Я все видел.

Резко подняв голову, тотчас пересеклась взглядом с Деймоном, застывшим в проходе слева от трибун. Сердце мгновенно заколотилось о грудную клетку, а тело с головы до ног окатило волной предательской дрожи. Нет, не то чтобы я трепетала от одного его вида. Он просто-напросто заставлял меня нервничать. Эти скрещенные на груди руки с ярко выраженными на них венами, ухмылка на четко очерченных губах, хитрый взгляд… Сегодня Деймон выглядел вполне обычно, как среднестатистический студент: черные джинсы, синяя рубашка и серый утепленный бомбер. Даже его русая шевелюра смотрелась более естественно, чем в нашу последнюю встречу.

Проклятье. Я теперь постоянно буду пялиться на мужские волосы, да?

Покачав головой своим мыслям, вернулась к сбору вещей. Зои с парнями уже заканчивали съемку.

– Игнорируешь меня?

Деймон оторвался от косяка и направился в мою сторону. Я неосознанно напряглась.

– Ну да, точно. Ты ведь так и не ответила на мое сообщение.

– Не вижу смысла.

– Почему?

– Потому что, твое сообщение тупое.

Он удивленно хохотнул.

– Тупое?

– Гадкое, циничное, раздражающее, омерзительное, гнусное. – Я взяла свой рюкзак, пакет с необходимым оборудованием Зои и подняла на него глаза, надеясь, что он чувствовал те молнии, которые мои глаза метали в него. – Выбирай что хочешь.

– Погоди-погоди, – пальцы Деймона осторожно сомкнулись на моих предплечьях, когда я едва собралась обойти его. Ярко-голубые глаза пробежались по моему лицу, поймав отсвет настенных флуоресцентных ламп. – Это была просто шутка. Ладно?

– Как же я сразу не поняла! – фыркнула его ключице и, дернувшись, отступила на шаг. – Спасибо, что объяснил. Можно теперь пройти?

– На самом деле, у тебя неплохо получается.

– Пф-ф, «неплохо». Что ты вообще здесь забыл?

Он кивнул в сторону баскетбольной команды.

Ах, точно. К Фрицу пришел.

– За Фрицем заехал. У нас сегодня намечается что-то вроде… двойной попойки, – Деймон улыбнулся, потерев гладковыбритую щеку. – Между прочим, я видел, как ты прыснула Фрицу воду в глаз.

– Это произошло случайно!

– Когда вы обсуждали меня? Не думаю.

– Мы не…

– Не отрицай, пупс. Я же слышал твои эпитеты.

– Ладно, – я пожала плечами. – Не буду рушить твои сладкие иллюзии, самовлюбленный болван.

Запрокинув голову, он разразился грудным смехом, эхом отразившемся по всему баскетбольному залу. И по моим шее и спине, видимо. Так как по ним вмиг рассыпались чертовы мурашки.

Смех привлек внимание парней, которые уже стали стекаться в сторону раздевалок. Они принялись дружно выкрикивать Деймону приветствия, как будто он был сама знаменитость, в то время, как Зои, казалось, не замечала никого и ничего, кроме своего фотоаппарата и проделанной работы. Да, она определенно горела этим. И надежда стать однажды кем-то вроде нее, кем-то… большим… затеплилась в груди с новой силой.

– Пару минут, Деймон! – крикнул Фриц, прежде чем скрыться за дверью.

Я отвернулась от него, вновь столкнувшись со смешинками в глазах Деймона.

– Так понимаю, радуга помогла? – он расплылся в улыбке.

– Ты слишком уж много мне сегодня улыбаешься, – прищурилась я.

На его лице пробежала тень удивления.

– А что ты бы предпочла? Может, чтобы я снова налетел с угрозами?

– Не знаю. Может, чтобы ты вообще не заговаривал со мной. Мне было гораздо проще жить, пока ты не знал о моем существовании и не докучал своим идиотским стремлением к общению. Какому бы то ни было.

Теперь уже Деймон отшатнулся. На высоких скулах заиграли желваки, лоб прорезала вертикальная складка.

В яблочко.

– Идем? – махнула рукой Зои, подойдя к нам. – О, привет, Деймон.

– Привет, – прохрипел он и переключил все внимание с меня на нее. – Сегодня у нас в планах вечеринка. Ты в деле?

Зои откинула за плечо свои светлые пряди, радостно захлопав глазами.

– А пив-понг будет?

– Обижаешь.

– Тогда я в деле. А ты, Лина, пойдешь?

– Нет, не пойдет, – прервал меня Деймон, когда я только-только открыла рот, чтобы ответить. Повернувшись в мою сторону, он одарил меня очередной, но уже холодной улыбкой и продолжил максимально безразличным тоном, от которого у меня почему-то заныл желудок: – Я не приглашаю к себе домой всякий сброд.

Глава 16

Деймон

– Три, два, один! Пьем!

Запрокинув голову, я со скоростью света влил в себя рюмку текилы и, перевернув ее на стол вверх дном, всосал дольку лимона.

– Есть!

Группка из семи человек издала хоровой гудеж.

– И снова побеждает… Деймон, дамы и господа! – воскликнул Тео, ничуть не обиженный тем, что снова проиграл. Казалось, сейчас ему доставляло удовольствие само наличие алкоголя в его крови, а все остальное было просто приятным бонусом.

– Это становится неинтересно, – проворчала одна из уже опьяневших девушек и, махнув на нас рукой, отошла.

Другая же, брюнетка в измятом желтом платье, едва прикрывающем ее округлую попку и в сапогах с высоченными каблуками приблизилась ко мне. В нос ударил едкий аромат ее духов, от которого хотелось чихать неделю, но я лишь одарил ее своей фирменной усмешкой, стараясь не обращать внимание на накатывающее удушение.

Чак, один из “игроков”, уже разливал следующую порцию.

– Кому как, – сказала брюнетка, пожирая меня глазами. – Лично мне очень интересно, на что еще способен этот рот.

– Поосторожнее на поворотах, цыпленок, – хохотнул Тео, пихнув меня в бок. – Он нам еще понадобится.

– Я могу и подождать.

Мои губы растянулись еще шире, когда я взял рюмку.

– Только не здесь. Лучше отойди подальше. – Опрокинув в себя содержимое, шумно выдохнул через рот. – Миль так на пятьдесят, окей?

Все, кто мог слышать эти слова, взорвались смешками. Только вот брюнеточка не смеялась. Надув и без того перекаченные губы, она что-то буркнула и скрылась в дрыгающейся толпе.

В жопу.

Все это.

Все, чего мне хотелось: только побыть, наконец, со своими друзьями и напиться до беспамятства. Никаких девчонок в коротеньких юбчонках с их недвусмысленными намеками. Сегодня они меня крайне раздражали. Все они.

Эта вечеринка в принципе подразумевала собой что-то чисто мужское, но в какой-то момент все вышло из-под контроля, и вуаля, в нашем доме полно разношерстных девиц. Что удивительно, большую часть из них я даже не знал. Зато все знали меня. И Теда. Что не удивительно.

Даже та девушка, Зои пришла. Я пригласил ее абсолютно не думая о том, кого и зачем зову. Мы толком не были знакомы, так, пару раз пересекались на матчах. У меня и в мыслях не было приглашать ее. Мною двигали внезапно вспыхнувшее раздражение, желание насолить и как бы не хотелось этого признавать… обида.

Да пошло оно все.

– Упустишь лакомый кусочек, – усмехнулся Итан, сокомандник Фрица, кивнув в сторону удаляющегося желтого пятна.

– Итан, фу, – скривился его капитан.

– Я тебе что, собака?

Мы дружно заржали.

– Гав-гав, Итан, – Тео протянул им рюмки.

– Учитывая то, как ты изъясняешься, очень может быть, – ответил Фриц, насыпая соль на запястье.

– Пошел ты!

Чокнувшись, мы снова отсчитали «три».

Я выиграл.

– Да твою мать, Деймон! – выругался Чак, вытирая подбородок. – Как ты это делаешь?

– Это годы тренировок, мужик, – хохотнул Тео. – У тебя нет ни шанса.

– Окей-окей, я избавлю вас от унижений.

Я махнул рукой и, стянув по пути остатки текилы с нашего импровизированного пивного стола, двинулся к креслу в противоположной стороне комнаты. Меня провожали возмущенные пьяные возгласы, но я лишь усмехнулся. Забавно, но после всех опрокинутых мною рюмок, я все еще был предельно трезвым. Гостиная перед глазами не расплывалась, мозги упрямо не очищались от роя мыслей.

Вот же черт! И почему, когда мне что-то необходимо, так трудно это получить…

Вокруг шумела толпа студентов, музыка долбила по барабанным перепонкам, а все, чего хотелось мне, это забыться. Забыть свое обреченное будущее. Забыть сегодняшний день, который, судя по внутренним ощущениям, вымотал меня до предела. Забыть все, что было связано с… С ней.

Ее перекошенное отвращением лицо, когда она говорила со мной сегодня – да и всегда, – ведь я прекрасно знал, что заслужил это. Ее дурацкие фотографии, которые казались чересчур наполненными жизнью и были слишком хороши для моих глаз. Забыть, что она вообще существует. Эта девушка, сама того не осознавая, влияла на мою жизнь и меня самого… Заставляла сидеть сейчас здесь, в отдалении ото всех, и переваривать события, произошедшие с нами за время этого странного знакомства вместо того, чтобы просто отрываться как и планировал.

Как так получилось-то?

– Какого ты засел тут? – вклинился в мои мысли Тео. Хлебнув из стакана, он уселся на диван напротив меня. – Потерял ту цыпу что-ли?

– Что? – не понял я.

– Ну ту, в желтеньком. – Друг покачал головой. – Тебе срочно нужно трахнуть кого-нибудь. Может тогда с твоего лица сотрется это страдальческое выражение.

– Нет у меня никакого выражения.

Я сделал медленный глоток, и текила снова тяжестью осела в желудке. Тео с подозрением в глазах проследил за моими движениями.

– Как там, кстати, наша распрекрасная стриптизерша?

– Не надо, Тед, – предостерегающе буркнул я.

– Неужели, я попал в точку, и это из-за нее ты теперь каждый вечер добросовестно превращаешься в амебу?

Мои брови полезли на лоб.

Превращаюсь в амебу?

– Чушь! Она вообще меня не интересует.

– А я разве говорил что-то про интерес? – Поймав мой хмурый взгляд, друг захихикал, спрятавшись за своим стаканом. – Смотри, Деймон, как бы ты не очнулся, однажды, голым под ее каблуком.

– Что за хрень лезет сегодня из твоего рта?

– Это не хрень, а факт. Ни дня не было, чтобы ты не говорил о ней. «Каталина то, Каталина это!». – Он сложил руки на спинку дивана, с прищуром взглянув на меня. – Ты теперь и лапаешь ее постоянно.

Я невесело усмехнулся, сжав пальцами бутылку.

Что здесь происходит, мать вашу?

– И снова – чушь. Я никого не лапаю. Тем более… эту вздорную девчонку.

– Вообще-то… – послышался сквозь биты голос Фрица, когда он вышел из-за моей спины и упал на другое кресло, вытянув ноги. Он указал на меня своей выпивкой. – Еще как лапаешь.

– Какого дерьма вы оба нанюхались, после того, как я ушел?

– Тебе не отвертеться от этого, – протянул Фриц. – Мы видели с парнями, как ты ее зажимал в зале.

– Еще и улыбался, паршивец, – закивал Тед, хохоча.

– Идите в жопу, придурки!

– Нет, а если серьезно. – Фриц нагнулся вперед, сложив локти на колени, и вертя между пальцев банку пива. Его лицо вдруг приобрело более осознанный и даже серьезный вид. – Что происходит, Деймон? Ты и Каталина…

– Ничего нет, ясно? – проворчал я и нервно провел рукой по волосам. – Я просто… хотел извинится перед ней за все, что сделал. Но она послала меня прежде, чем я успел открыть рот в нужном направлении. Вот и все.

– И тебя это гложет теперь?

– Ни капли.

Телефон завибрировал, и я поспешно – лишь бы это дало мне фору перед очередными наставлениями друзей – достал его из кармана брюк. Бросив взгляд на экран, чуть не бухнулся с кресла.

Серьезно?

Я моргнул раз. И еще, и еще. Картинка не пропадала.

Мне действительно пришло сообщение от «Пупсика».

Легка на помине…

Быстро открыв его и прочитав содержание, едва сдержал смешок. Ведь то, что она написала, было подозрительно… нетрезвым? Да, вполне возможно.

Пупсик: «Нее очен-то и хаттелкось на твоб ткпую вечпривку,?!»

Фантастика.

– Ау-у, Деймон! – Тео лягнул меня в икру. – Чему ты там лыбишься?

Подняв голову, я столкнулся с двумя парами любопытных глаз.

Что они там говорили?

А, точно.

– Джина прислала видео с котятами, – отмахнулся я, параллельно набирая ответ Каталине.

Я: «Лишилась похмельной девственности, пупс?»

– Лично я считаю, тебе нужно попробовать еще раз, – ничего не подозревая отозвался Фриц. – Я имею ввиду извинения.

– И это предлагает тот, кто больше всех топил за то, чтобы Деймон отвалил от нее? – хмыкнул Тео. – Как по мне, лучше забить. Не хочет – не надо. Тоже мне, важная шишка.

Я непроизвольно сжал челюсть.

Да, я давно убедился, что Тео недолюбливал Каталину. Всякий раз, когда речь косвенным образом заходила о ней, он или кривился, или осыпал ее разными… плохими словечками, что, на мой взгляд, было уже перебором. И не только сейчас. Всегда, на самом деле. Она не заслуживала этого, даже если и не слышала его выдающихся оскорблений напрямую.

А когда-то и я разбрасывался в ее адрес подобным…

Идиот.

– Почему ты так говоришь о ней? – поинтересовался я.

Тео фыркнул.

– А как еще мне о ней говорить? Я вообще не понимаю, почему ты перед ней стелишься.

– Стелюсь? – мое возмущение сейчас, уверен, можно было разливать по бочкам и раздавать безэмоциональным лохам. – Ты что-то путаешь…

– Она ни в чем не виновата, Тео, – тихо добавил Фриц, поболтав пиво.

– Все равно. Мы не в «Красотке», брат, чтобы тебе теперь, как одержимому, бегать за проституткой.

– Тео!

– Не смей, мать твою, называть ее так, – поразительно спокойно предупредил я, ткнув в его сторону указательным пальцем.

Друг на мой тон только развел руками.

– Вот видишь, – засмеялся он, – ты уже ее защищаешь. Помни про каблук, Деймон. Там слишком тесно для нормального существования.

Мой рот растянулся в ухмылке.

– Ты – придурок, в курсе?

Телефон в руке снова завибрировал, и я тут же открыл смс.

Пупсик: «ННЕ ТВОЕНО УМА ДЕЬА!»

Что там случилось с Каталиной Бекфорд, которую я успел узнать? С каких пор она напивается? А самое главное, где она и одна ли?

Какая мне разница – кто бы подсказал. Но я, как ни старался, не мог сейчас заставить свое сердце угомониться. Оно скакало в груди так, будто я пробежал марафон, хотя на самом деле лишь перебирал в голове всевозможные передряги, в которые это невинное – почти – создание с косой до задницы могло попасть в подобном состоянии. А судя по сообщениям, оно было не самым… ясномыслящим. Даже я со своими литрами текилы явно уступал ей.

И снова, какая мне разница?

Я быстро набрал ответ:

Я: «Надеюсь, тот, с кем ты сейчас, донесет тебя до общежития.»

Как только нажал кнопку “отправить”, тут же пожалел о своих словах. Точнее, о формулировке. Слишком уж она обеспокоенная.

– Вот вы где! – вдруг воскликнула какая-то незнакомая мне девушка с выкрашенными в бордовый цвет короткими, до плеч волосами.

Кольцо в ее носу напомнило мне мексиканских быков, отчего я просто не смог не прыснуть коротким смешком. Казалось, настроение потихоньку приходило в норму. Рядом с незнакомкой показалась еще одна, блондинка.

– Пойдемте танцевать!

Они запрыгнули ногами на диван по обе стороны от Тео и принялись извиваться под отголоски музыки, не переставая по-идиотски хихикать. Короткие юбки, что говорится, не оставляли места воображению.

Брови Тео на секунду изогнулись в удивлении, но он тут же включился в их игру. Растянув рот в чеширской улыбке, и глядя на них снизу вверх, провел руками по их голым бедрам.

– Мм, все, что пожелаете… – Тео глянул на нас. – Парни?

Мы с Фрицем синхронно фыркнули.

Фриц не был сторонником подобных отношений с женским полом, а я… Скажем так, у меня сейчас были дела поинтересней.

– Как хотите. Вперед, дамы.

Они дружненько опустились на пол и, все так же издавая опьяненные хохотки, покинули гостиную. Я тоже поднялся, оставив бутылку на столике.

– Куда это ты? – прищурился Фриц.

– Мне нужно проветриться.

Он приподнял бровь.

– Ладно. Ты что-то надумал?

– Посмотрим, – отмахнулся я, прекрасно понимая, что он имел ввиду, и направился в сторону прихожей.

Выйдя из дома, застегнул на ходу куртку и двинулся вниз по улице. Тротуар, освещаемый теплым светом ночных огней, был пуст. Еще бы, в двенадцать-то ночи. Морозный ноябрьский воздух щипал щеки и нос, руки в карманах куртки начало слегка покалывать от холода, но это нисколько не останавливало меня. Наоборот, казалось, вся моя вечерняя выпивка сдала позиции, так что переставлять теперь ноги было все легче и легче.

Однако телефон во внутреннем кармане ощущался килограммовой гирей. Каталина не отвечала. Без понятия, почему меня так цеплял этот факт. Надо было бы забить и продолжать тусоваться с друзьями, тем более, что это все затевалось в их честь. Но не мог. Медленно но верно я приближался к общежитию.

И что я собирался выяснять сейчас здесь?

Меня точно туда не пустят, чтобы можно было найти Каталину и убедиться, что с ней все в порядке. В голову лезли мысли о разного рода… уродах, способных навредить беззащитным студенткам. Особенно пьяным в стельку. Особенно таким неопытным как она. Потому, тягучее как карамель спокойствие, которое испытывал прежде, плавно сменилось несвойственной мне тревогой.

За голыми деревьями показались корпуса, и я, достав телефон, набрал номер Каталины. Из динамика раздались размеренные гудки, но никто так и не отвечал.

Где она, черт побери?

Позвонив еще раз, снова остался без ответа, а затем и вовсе меня встретила голосовая почта. Выругавшись, выпустив изо рта кучку пара, я принялся печатать ей новое смс, продолжая идти к общежитиям.

Я: «Еще раз сбросишь звонок, и я за себя не ручаюсь!»

И еще одно, о котором тоже потом пожалел, ведь не имел права задавать такой вопрос:

Я: «Ты в порядке?»

Обойдя парочку припаркованных автомобилей, затормозил напротив входа, когда телефон в руке, наконец, завибрировал.

Пупсик: «Ты издеваешься? Сейчас четверть первого, мне утром на работу, а потом еще нужно будет бежать в колледж и сдавать эссе, над которым я корпела весь вечер! Я пытаюсь выспаться, а ты мне мешаешь!»

Я смотрел на ее сообщение и не понимал, что происходит. Куча букв и ни одной опечатки. Сон, работа, эссе и я, который, оказывается, ей… мешал? Ха. Тысяча раз ха.

Я: «Нет, похоже, это ты издеваешься!»

Я: «Признайся, у тебя раздвоение личности, одна из которых сегодня кутила, а другая писала эссе?»

Пупсик: «Кутила? Иди-ка ты на свою “не-для-сброда” вечеринку, пьяница!»

Окинув взглядом кирпичное здание, фасад которого подсвечивался прямоугольными фонарями, прислонился к металлическому ограждению, отделяющему парковку.

Я представлял, как жутко и в то же время сюрно выглядел сейчас со стороны. Ночь, улицы пусты, где-то вдалеке слышались отголоски чьих-то голосов и смеха… и только черные глазницы большей части окон пялились на мою негодующую физиономию.

Я: «Так значит ты обиделась?»

Пупсик: «Еще чего.»

Я: «Я так и знал.»

Пупсик: «Тебе что, больше нечем заняться на собственной вечеринке?»

Я: «Вообще-то, меня там нет.»

Я вздохнул, пробежавшись глазами по территории кампуса. Каталина замолчала, вероятно, ожидая от меня подробностей. Или просто отправившись спать.

Желание рассказать ей о том, где именно я сейчас находился, было неодолимым. Ужасно хотелось услышать, а лучше увидеть ее реакцию на мое внезапное появление здесь.

Но я не стал. Я уже чувствовал себя униженным, самым настоящим идиотом, которого, скорее всего, просто развела девчонка. Но зачем это ей? Месть за “сброд” или что еще хуже? Зачем ей притворяться?

Пьяные смски – те еще точки давления, хотя…

Я: «Спокойной ночи, пупс.»

Засунув телефон обратно в карман, я повернул назад.

Чем бы это все ни было, я разберусь с тобой позже, Каталина Бекфорд

***

Она не отвечала мне целый день.

Ни тебе «доброе утро», ни «извини, я перебрала». Ничего. Как и на следующий день.

А я как дурак пялился в телефон все то время, что был на парах и даже потом, в фирме отца. Он и так был не в восторге от моего опоздания, отчего он все совещание не переставал сжимать рот и сверлить меня недовольным взглядом. А тут еще и моя внезапная мания лазить под стол и выуживать из кармана брюк телефон каждые… Сколько? Пять минут?

Зачем? Хрен знает. Но выходка – а иначе это не назвать – Каталины не оставляла меня в покое уже вторые сутки. Как и ее игнор.

Только когда я возвращался поздно вечером домой, вырубив на всю мощь свой плейлист с треками восьмидесятых, на экране показалось ее имя. Сперва мои губы сами по себе изогнулись в ухмылке, пальцы расслаблено забарабанили по рулю, но потом… В общем, хорошо, что я остановился на светофоре. Все мое тело как будто оцепенело, а волосы на затылке, уверен, встали дыбом, когда прочитал всего два слова:

Пупсик: «Я влипла…»

Глава 17

Каталина

Неприятности в последнее время стали настоящими градинами сыпаться на мою голову. Я ощущала себя беднягой Тони Льюисом, который по несчастной случайности разбил волшебное зеркало, вследствие чего на него свалилось семь лет невезения.²

Сначала Эби натворила делов с моим телефоном, пока я отлучалась в душ, а когда один идиот стал без конца написывать мне, сон и вовсе как рукой сняло. Потом мой будильник не прозвенел, из-за чего я почти опоздала на работу, кое-как продрав глаза. А сегодня… Меня отправили на ответственное задание: забрать заказ из магазина канцелярии, где руководство Шамрока на постоянной основе приобретало все необходимое для работы студенческой газеты. Казалось бы, ну что может пойти не так? Мне выдали список для сверки и даже печать для документов, однако все с самого начала пошло по одному месту.

Пенелопа ошиблась с адресом, случайно прислав мне координаты их главного склада, куда я добиралась битый час. Потом у автобуса, на котором нужно было добраться до магазина, сдуло шину, из-за чего пришлось пятнадцать минут дожидаться следующий. А потом, пока я бродила по клубку улочек, выискивая необходимое здание, спрятанное во внутреннем дворе, и ждала, пока менеджеры магазина найдут мою коробку и оформят документы, на город постепенно опустились сумерки.

Выйдя на улицу, я на секунду застыла в некотором недоумении. Со всей этой нервотрепкой и не заметила как быстро пролетело время. Поставив коробку на скамейку в небольшом парке, взглянула на наручные часы и только убедилась в своей правоте. Уже шесть вечера. Шесть!

Почему со мной никто не связался? Последний раз я созванивалась с Пенелопой два часа назад, когда сообщила про сломанный автобус. Дальше я действовала самостоятельно, интуитивно, и у меня просто не было времени лезть в рюкзак за телефоном.

Боже мой…

Я мигом вытащила его и, разблокировав, обнаружила лишь одно единственное сообщение, присланное Пенелопой на электронку около полутора часов назад. Она, будто предвидя, что я провожусь с этим допоздна, написала мне, принести все завтра в офис прямо перед занятиями. Видимо, потому, что все уже на тот момент разошлись, и меня там просто никто не ждал. А если бы мне понадобилась помощь? Я до сих пор стояла непонятно где, на морозе, с достаточно увесистой коробкой канцелярии, в то время, как остальные нагло наплевали на это и сидели теперь в своих комнатках под теплыми одеялками?

– Черт…

Подхватив коробку, я быстрым шагом потопала в сторону остановки. Главное, чтобы тот злосчастный автобус все еще ходил.

Никогда не бывала в этой части города, потому, пока добиралась сюда, приходилось периодически сверяться с картой, дабы не заблудиться окончательно. Сейчас кое-что я уже помнила… по крайней мере, надеялась на это. Надеялась, что иду в правильном направлении и скоро сяду на автобус, который увезет меня в кампус.

К счастью, Гаршир пока и не думал засыпать. В прозрачном воздухе отражалось эхо его вечерней жизни: шум машин на дороге, разговоры проскальзывающих мимо меня прохожих, спешащих домой после рабочего дня. Из пиццерии на противоположной стороне улицы разносился аромат сыра и специй, из ларька в метре от меня определенно пахло хот-догами, отчего мой желудок не постеснялся тут же издать отчаянный рык. Да, последним моим приемом пищи был жалкий батончик мюсли, съеденный во время ланча. Так что сейчас мне понадобились все усилия, чтобы продолжать идти к остановке, не отвлекаясь на соблазнительные ароматы общепита.

Поймав глазами знакомый указатель, я облегченно вздохнула. Оставалось дело за малым.

***

Я прождала его полчаса!

Пальцы на руках и ногах уже дошли до той стадии, когда «ой, как холодно» сменяется на «они горят!». Люди на остановке приезжали и уезжали, никто не задерживался дольше, чем на пять минут. А я продолжала превращаться в ходячую льдину, охраняя коробку канцелярии и дожидаясь, когда же придет этот проклятый автобус.

Ну что за день такой? Одно сплошное издевательство!

Тяжело вздохнув, я достала телефон и открыла мессенджер. Подъезжал очередной автобус, и я, окинув его беглым взглядом, ткнула пальцем на последний чат.

После сделанного Эби, меня все еще одолевала… Не то чтобы злость. Скорее, возмущение, что она решила так необдуманно впутать меня в свою авантюрку. Но сейчас было не время дуть щеки. Тем более из-за какого-то богатенького идиота.

Мне действительно нужна была ее помощь.

Рефлекторно подняв глаза на отъезжающий автобус, я в ужасе ахнула, вдруг поняв, что электронный указатель все это время мигал необходимым мне номером и названием маршрута. А сейчас он уезжал от меня. Без меня.

Твою мать…

Сорвавшись с места с коробкой подмышкой и телефоном в другой руке, помчалась за ним, издавая по пути всевозможные выкрики. А он все отдалялся и отдалялся, пока не скрылся за поворотом.

– Твою мать, – повторила я уже вслух, не обращая внимания на людей вокруг. Им-то что, сядут и уедут через пару минут, а вот мне…

Повернув назад к козырьку остановки, я на ходу написала Эби и убрала телефон. Еще немного и мои пальцы точно отвалятся.

Как назло, совершенно не подумала сегодня утром о перчатках. Все таки, одно дело, когда вышел из общежития, и через пять минут уже зашел в корпус университета, и совсем другое – отправится в незнакомую черту города и по итогу застрять в ней до позднего вечера.

Телефон в кармане издал сигнал о новом уведомлении, и я, быстро достав его, открыла смс от Эби.

Вот только это оказалась не Эби.

Что за…

Нет. Нет-нет-нет-нет-нет!

Я серьезно перепутала чат и отправила свой SOS этому придурку?!

Должно быть, по привычке выбрала последний использованный чат, так как прежде переписывалась только с Эби, и она всегда занимала эту первую строчку. Но, так как, пару дней нам с подругой не приходилось этого делать, последний, кто мне писал, был…

Богатые Штаны: «Что случилось?»

Богатые Штаны: «Где ты?»

Возведя глаза к темному беззвездному небу, я шумно выдохнула. Теперь этот день можно официально назвать самым худшим за последнее время.

Я: «Забей. Я не собиралась тебе писать. Случайно перепутала чат.»

Его ответ не заставил себя долго ждать.

Богатые Штаны: «Мне плевать, собиралась ты или нет. Говори уже, что произошло. У меня нет на это времени.»

Мудак.

Я: «Извините, что мое случайное вторжение отвлекло Вас от обжиманий с какой-нибудь девчонкой в вашем теплом пентхаусе.»

Я: «Мог бы вообще не отвечать, суперзанятой грубиян!»

Богатые Штаны: «А что, ревнуешь?)»

Богатые Штаны: «По-моему, я просто попросил тебя рассказать, что происходит.»

Что происходит… Я ужасно замерзла, устала и готова вот-вот разреветься – чего обычно не делаю! – на глазах у кучки незнакомцев. Мне хотелось домой; постоять под горячим душем, укутаться в свой любимый флисовый плед и съесть, наконец, что-нибудь вкусное.

Выдохнув очередное облачко пара, быстро, пока не передумала, набрала ответ.

Я: «Я застряла в центре города с этой дурацкой коробкой для студенческой газеты, а мой автобус только что ускользнул прямо у меня из-под носа!»

Нажав кнопку «отправить», я, ни на чем не заостряя внимания, оглядела улицу. Перед глазами образовались размытые отблески вечерних огней и фар, проезжающих мимо машин, когда поняла, что это результат подступающих слез.

Я никогда не была плаксой. Всегда стойко выдерживала любое недоразумение, сваливающееся на меня по жизни. Но сейчас, вся эта ситуация заставляла меня неосознанно поджимать трясущиеся губы и смотреть в никуда с полным ощущением обреченности.

Карман куртки пронзила вибрация. В попытках сбросить непролитые слезы, быстренько проморгалась и снова полезла за телефоном.

Боже, столько, сколько сегодня, я им, пожалуй, никогда не пользовалась.

Входящий вызов от «Богатых Штанов».

Сюрприз-сюрприз, Каталина…

– А вот сейчас советую не сбрасывать звонок, а четко и ясно сказать мне, где ты, – раздался в трубке веселый голос Деймона. На заднем фоне играла какая-то музыка.

Опять на вечеринке? И снова звонит мне.

Я неверяще покачала головой.

– Зачем тебе это? – хрипло произнесла я.

– За тем, что тебе невероятно повезло, и я сейчас как раз неподалеку.

– И?

– И-и, – протянул он, усмехнувшись, – я могу тебя забрать.

Мои брови полезли на лоб.

– Это… Мне не нужна твоя помощь.

– Еще как нужна.

– Серьезно что-ли?

– Да.

Так просто? Быть не может. Во что он играет?

– Не трать время на лишние размышления. Просто скажи адрес и я приеду за тобой.

– Но… мы не…

Хватит заикаться, дурочка!

В голосе Деймона больше не было слышно смешинок. Даже отзвуки музыки, казалось, исчезли полностью.

– Я серьезно, Каталина.

Каталина.

Не пупсик, не пупс, не проститутка… Стоп. Он ведь уже давно не называл меня проституткой. Более того, в последнее время он стал вести себя как-то иначе, более адекватно что-ли. А теперь еще и это… стремление помочь мне.

И почему у меня всегда так скручивает внутренности от употребления им моего имени? Что-то мне это не нравится.

– Я могу помочь, – добавил Деймон.

О'кей, к черту мою гордость и неприязнь.

Зажмурившись, я сокрушенно вздохнула.

– Остановка Diamond-Hall. Здесь рядом еще огромная пиццерия, – я пригляделась к вывеске. – Cheesy Paradise, кажется.

– Принято. Жди там.

И он отключился.

А я принялась послушно ждать.

Просто невероятно.

Чем бы ни было вызвано его желание приехать за мной, как бы не хотелось притворяться, что это для меня ничего не значило… мне было приятно. Возможно, я рано радовалась, и сейчас Деймон вывезет меня далеко за пределы Гаршира и оставит в какой-нибудь канаве замерзать. Возможно, он просто посмеялся надо мной и без зазрения совести вернулся к своим друзьям. А, возможно, действительно заберет меня отсюда. Без малейшего понятия. Но…

Не успела мысль до конца сформироваться в моей голове, как вдруг по улице стал разноситься нарастающий с каждой секундой гул. Музыка. Безумно громкая и до боли знакомая мне музыка, если быть точнее. Прохожие по обе стороны улицы стали оборачиваться, кто-то, посмеиваясь, даже включил камеру.

В потоке проезжающих мимо машин показалась виновница создавшегося шума. Теснясь к краю дороги, черная новенькая BMW стала притормаживать, пока не остановилась прямо напротив меня. Я ничего не смыслила в автомобилях, но то, что предстало моим глазам, было… В общем, моя челюсть валялась где-то под ногами.

Cheri Cheri Lady Modern Talking заполнила пространство как минимум ближайших пары миль, когда окно с моей стороны плавно открылось. Деймон сидел за рулем с другой стороны и с неким расслабленным равнодушием смотрел прямо перед собой, качая головой в такт песне. Я так и застыла, не сводя с него округлившихся глаз и не решаясь сдвинуться с места.

Что он творит?..

Боже, чувствовалось, внимание каждого, кто был свидетелем этого шоу, было сейчас приковано к нам.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Деймон повернул голову, и наши взгляды встретились. Наигранно нахмурившись, он уменьшил громкость ровно настолько, чтобы мне были слышны его слова:

– Запрыгивай, – он приглашающе кивнул.

Я не сдвинулась с места. Будто окончательно превратилась в ледышку, навсегда сроднившись с этой чертовой коробкой.

Деймон покачал головой и вышел из машины. На нем был классический черный костюм-двойка. Ворот белой рубашки был расстегнут, галстук отсутствовал. Деймон забрал из моих рук коробку и, кривовато улыбнувшись, снова кивнул на машину.

– Садись, Каталина. Она не кусается, – и, словно в доказательство своим словам, открыл дверь, приглашая меня занять переднее место.

Стадия шока, наконец-то, отступила и мои ноги все-таки шевельнулись. Когда я нерешительно села в кресло, и близко не думая расслабляться и утопать в его мягкости, Деймон убрал коробку на заднее сидение и вернулся за руль. Переключив коробку передач, он обогнул прибывший автобус и выехал на дорогу.

Modern Talking, пусть уже и гораздо тише, но все еще сотрясали воздух авто. В салоне было темно, лишь контурная подсветка разбавляла мрак синими и фиолетовыми линиями, вытесняя едва пробивающиеся сквозь окна лучи придорожных фонарей. Пахло кедровым ароматизатором, интересно переплетенным с перечным парфюмом самого Деймона. Смесь ароматов заставляла прикрывать глаза и вдыхать ее снова и снова, как какому-то ненасытному токсикоману.

Но только не меня.

Я не могла почувствовать и толики комфорта, находясь рядом с ним. Да, он не делал ничего дурного, наоборот, пока только зарабатывал очки “хорошего парня”. Но мне было крайне тяжело отбросить все мысли о том, что было между нами лишь месяц назад.

Вцепившись в кресло автомобиля, я не могла перестать ожидать от него подвоха.

2 – речь идет об одном из главных героев американского мини-сериала «Десятое королевство».

Глава 18

Каталина

– Вот, возьми, – Деймон протянул мне картонный стаканчик, не отводя глаз от дороги. – Взял по пути сюда, должен быть еще горячий.

Я сидела на пассажирском месте и так сильно вжималась в дверь, что вполне могла бы вытолкнуть ее наружу вместе с собой. Находиться рядом с Деймоном, еще и в таком тесном пространстве… Одна мысль об этом заставляла меня паниковать.

Скосив взгляд на протянутый стакан чего-то, все же приняла его – скорее, из размышлений о собственной безопасности, – стараясь при этом не показывать пронизывающую мои пальцы дрожь.

Чертовы нервы…

Пить, однако, я не торопилась. Да, я была ужасно голодна, а из-под пластиковой крышечки исходил такой аппетитный шоколадно-коричный аромат, что мне с трудом удавалось сдерживать восхищенное “м-м-м”. Меня просто удивляло, что он, тот парень, который при каждом удобном случае демонстрировал полную антипатию ко мне, теперь делал нечто ровно противоположное. Да, в глубине души, конечно, я была благодарна за этот жест. Просто… Я не доверяла ему.

– Пей, ты, наверное, совсем замерзла, – произнес Деймон удивительно мягко, чем еще больше обескуражил меня.

Я повернула голову и внимательно взглянула на него. Размеренные движения, умиротворенное выражение лица и чуть взъерошенные волосы. Музыка теперь играла с умеренной громкостью, двери у машины не были заблокированы. В общем, ничего, что намекало бы на темные замыслы с его стороны. Но все же…

– Ты что-то подмешал?

Деймон посмотрел на меня, вскинув брови. Уголок его губ приподнялся, прежде чем он снова отвернулся.

Отчего то мои щеки тут же запылали.

– Ладно, поймала. Там всего лишь с десяток мишек маршмеллоу.

– Каких еще…

Я открыла стаканчик и удивленно ойкнула.

Действительно, на поверхности ароматного напитка плавали размокшие зефирки в форме мишек.

– В бардачке лежит еще одна упаковка, если нужно больше.

Я сделала осторожный глоток и… прикрыла глаза от удовольствия. Это божественно!

– Как ты узнал, что мне нравится горячий шоколад? Да еще и с зефирками?

Деймон пожал плечами.

– Спросил у продавца, что предпочитают маленькие девочки, когда они приходят к нему замерзшие. И определенно злые.

– Очень смешно.

Когда мы остановились на светофоре, я сделала еще несколько маленьких глотков и, блаженно облизав нижнюю губу, вдруг поймала на себе взгляд его голубых глаз. Мои и без того покрасневшие щеки обдало жаром.

– Не смотри на меня, когда я ем!

Деймон ухмыльнулся.

– Что-то ты не возмущалась в тот раз, на Хэллоуин.

– Я не знала, что это ты.

– Ах, ну да. Это же все объясняет.

Светофор загорелся зеленым, и Деймон нажал на газ.

Водил он весьма уверенно, что, думаю, присуще всем парням вроде него. Жилистые руки плавно двигались по рулю и коробке передач, снова и снова приковывая к себе мое внимание. Не хотелось пялиться, как будто я какая-нибудь фетишистка, но все мои попытки отвернуться к окну были безуспешны. Глаза неосознанно скользили влево, вылавливая каждое малейшее движение красивых мужских рук, подсвечиваемых фиолетовым цветом, благодаря чему казались еще более… рельефными.

Предыдущий трек вновь сменился Modern Talking. На этот раз заиграла You Can Win If You Want, заставив меня тут же зажмуриться.

– Ты издеваешься? Сначала Cheri Lady, теперь эта…

– Классика? Не понимаю, о чем ты, – губы Деймона растянулись в нахальной улыбочке.

– Скажешь, совпадение? – я недоверчиво выгнула бровь, в тайне балдея от мурашек, вызванных плейлистом этого самодовольного типа. Хоть что-то хорошее в нем было.

– Определенно. Мне просто нравятся их песни, вот и все.

Надо же…

Я глотнула уже подостывший шоколад, прежде чем тихо ответить:

– Мне тоже. Всегда нравились, но в данный момент они вызывают у меня слишком много грусти.

Деймон бросил на меня быстрый взгляд.

– Почему?

Я убрала с глаз выбившуюся из пучка прядь.

– Они напоминают мне о доме, – произнесла, задумчиво пялясь на проплывающие мимо огни города. Судя по пейзажам, он действительно вез меня обратно в кампус. Вот, и никаких тебе похищений. – Когда я была маленькой, мы часто включали песни восьмидесятых и родители устраивали после рабочего дня семейные танцы со светомузыкой. Многие хиты мне нравятся до сих пор, но эта группа… Не знаю, какая-то особенная для меня. Ну еще и Jean Michel Jarre.

И зачем я только это все ему рассказывала? Моя жизнь его не касалась, как и мои музыкальные вкусы. Тем более, то, как он…

– Отдает космосом, правда? – усмехнулся Деймон.

– Да, я тоже так думаю. – Казалось, меня было не остановить. – Всегда было интересно, как обычные инструменты могут издавать такие звуки.

– Ну… они у него не всегда обычные.

– Точно.

Мы немного помолчали, слушая красивый голос Томаса Андерса. Песня о девушке из провинциального городка, которая мечтает изменить свою жизнь… И почему она так откликается во мне?

– Значит, – Деймон прочистил горло, – ты скучаешь по дому?

В голове вдруг мелькнула картинка места, откуда я почти без оглядки уехала почти пять месяцев назад.

И разочарованные лица родителей, когда сообщила им о своем решении.

– Да, – вздохнула я. – Очень скучаю.

Секунда, и салон авто погрузился в непривычную тишину.

Мой взгляд метнулся к Деймону, что с невозмутимым видом продолжал вести автомобиль.

– Зачем ты это сделал?

– Чтобы тебе не было грустно, – просто ответил он.

– Не притворяйся, что тебе не все равно, – буркнула я, вертя в руках почти опустевший стаканчик.

– И не собирался. – Деймон издал короткий смешок. – Да, кстати, расскажешь, что это было позавчера? Уж кому было не все равно, так это тебе, верно?

Блин.

– Нет. Не верно. Это была не я.

– О, да ладно?!

Деймон явно не собирался мне верить.

– Моя подруга, Эбигейл, взяла мой телефон, пока меня не было, и написала тебе те смс.

– Хуже бреда не слышал, – усмехнулся он.

Развернувшись в кресле, я бросила в Деймона возмущенный взгляд.

И еще бы бросила… что потяжелее!

– Так все и было! Она предлагала написать тебе что-нибудь, когда я рассказала ей о вашей вечеринке, но я отказалась. Тогда, пока меня не было в комнате, она и отправила те “пьяные” сообщения, после чего удалила их у меня, считая, что так, видите-ли, смешнее.

Деймон рассмеялся.

Действительно рассмеялся, да так беззаботно и легко, что мурашки от этого звука вновь волной рассыпались по моей шее и спине.

– Ну да, – он озорно оглядел меня. – И часто ты разговариваешь со своей подружкой обо мне?

– Не чаще, чем ты разбалтываешь все обо мне своим дружкам. Зачем ты вообще приехал за мной? По-моему, ты сам сказал, что у тебя нет на это времени.

Во мне говорила какая-то уязвимая неблагодарная сучка, но все же… Было интересно, почему он вдруг решил стать таким… таким добрым ко мне.

– Я не это имел ввиду. Я как раз возвращался из фирмы отца, когда мне пришло сообщение от тебя, и не хотел наматывать лишние круги, если бы ты в итоге оказалась где-нибудь рядом с тем местом. Поэтому и торопил с ответом.

– Понятно.

Что еще я могла ответить на это?

С каждой нашей новой встречей Деймон удивлял меня все больше и больше. Если прежде у меня и были хоть какие-то объяснения его отношению ко мне, то сейчас я совсем запуталась.

Машина остановилась, и, подняв глаза на лобовое стекло, поняла, что перед нами высилось здание общежития. Приехали.

Деймон заглушил двигатель и устало откинулся на спинку своего кресла. А я все еще не сдвинулась с места. Здесь было так тепло, мягко и… Казалось, я окончательно расслабилась, так что присутствие рядом Деймона уже не особо и пугало меня. Возможно, дело в горячем шоколаде, до сих пор согревающим меня изнутри. А, может, в нашем разговоре, который, на удивление, был вполне нормальным. Я знала лишь, что, невзирая на мое изначальное нежелание садиться в его машину, не хотела выходить сейчас наружу.

Как странно.

Нужно двигать, пока еще какая-нибудь белиберда не пришла в мои мысли.

Я отстегнула ремень безопасности.

– Спасибо… что спас меня.

– Пожалуйста, – проговорил Деймон, глядя куда-то на руль.

Ладно, теперь точно пора.

Подхватив рюкзак и стаканчик из-под напитка, потянулась к двери, когда Деймон снова заговорил, вынудив меня обернуться:

– Ты… – Он помотал головой, на секунду прикрыв глаза. – Не забудь свою коробку.

А, вот оно что.

– Конечно.

Выйдя из машины, я достала свое сегодняшнее проклятие с заднего сидения и, трясясь от разницы температур салона и улицы, направилась к общежитию. Впервые возвращалась сюда так поздно.

– Каталина! – раздался за спиной окрик Деймона.

Я повернулась к нему всем корпусом, ощущая как на шее пульсирует венка.

Он наполовину вылез из машины, так и оставшись за открытой дверью. Русые волосы взъерошились еще сильнее под действием легкого ветерка, глаза, полные неведомых мне эмоций, вперились в меня. Он будто хотел сказать или сделать нечто, на что еще не был до конца готов. Выдохнув облачко пара, Деймон захлопнул дверь и подошел ко мне.

– Что ты делаешь? – нахмурилась я. – Возвращайся в машину. Ты же в одном костюме…

Он снова забрал у меня коробку и, обведя взглядом мое лицо, наконец произнес:

– Прости, что наезжал на тебя все это время. У меня не было никакого права так издеваться над тобой.

Я застыла как вкопанная.

Он только что…

– Все нормально, – неизвестно кого попыталась убедить я. Абсолютно сухо и неискренне, к тому же.

Холодный воздух в купе с его словами сейчас будто сдернули с меня розовые очки, сняли чары, которые накрыли меня за то время, что провела в дорогом автомобиле Деймона. Истинные чувства, испытываемые к нему, притупились, отчего я на время просто-напросто забыла обо всем, что он говорил и делал в мой адрес. Все его оскорбления, унижения, насмешки, угрозы… Как я могла после этого позволить ему вести меня в общежитие, поить шоколадом и болтать о жизни? А теперь еще и «прости»? Чего он пытался добиться этим?

Хорошо вспоминать и плеваться на все это, когда он уже довез тебя домой в целости и сохранности…

Нет-нет, соберись! Не время быть моралисткой!

– Нет, не нормально, – покачал головой Деймон. Как проницательно! – Ты не заслуживала подобного отн…

– Деймон, – прервала его, махнув рукой, – сейчас не лучший момент для объяснений. Отдай мне это и иди в машину, пока не заболел.

Он дернул плечами.

– Мне все равно. Я просто обязан был это сказать.

– И что дальше? – хмыкнула, покачав головой. – Я безмерно благодарна тебе за помощь… и за шоколад с зефирками, но… я не могу теперь по щелчку пальцев забыть, как ты поступил со мной.

– Я на это и не рассчитывал. Мне просто… Извини, что так поздно разобрался во всем.

– Так в этом дело? – Я отошла от него на шаг. – Ты понял, что облажался, и теперь вдруг стал хорошим? Сделка с совестью или что-то вроде того?

Его молчание все подтвердило.

– Ясно. Но это не исправит содеянного.

Он вскинул подбородок, взглянув на меня с вызовом. Но не с агрессивным, как это выглядело прежде. С более… настойчивым.

– А я попытаюсь, – бросил Деймон и зашагал ко входу. Мне ничего не оставалось, кроме как обалдело похлопать глазами и потопать за ним.

Предполагалось, что он отдаст мне эту злосчастную коробку у дверей общежития, но не тут-то было. Он упрямо проследовал за мной до четвертого этажа, а затем и до моей комнаты. Я не понимала, что он вытворял, – с какой стати, вообще! – но просто позволила ему это.

Остановившись у двери, повернулась к нему, неловко протянув руки. И почему он такой странный сегодня?

– Спасибо… еще раз.

Деймон оторвал любопытный взгляд от приклеенных стикеров с именами, и наши глаза встретились.

– Пожалуйста, – он прочистил горло, – Ка…

Не дав ему вставить еще хоть слово, я вырвала коробку из его рук и юркнула в комнату, захлопнув дверь перед его удивленным лицом. Прислонившись спиной к деревянной поверхности, тихо выдохнула через рот, пытаясь унять свою нервозность. Сердце в груди стучало как сумасшедшее.

В мини-прихожей показалась Эби. Сложив руки на груди, она оперлась боком о край комода и осмотрела меня с ног до головы.

– Что это с тобой?

– А что?

Подруга кивнула на меня.

– Твои глаза сейчас вывалятся из глазниц.

– Да? Правда? Ну… Нет.

Я отмахнулась, принявшись стягивать сапоги.

Пф-ф, все со мной было нормально. Просто рада, что этот вечер, наконец, подошел к концу.

Глава 19

Деймон

Стул напротив меня заскрипел, и я, перестав массировать гудящие от недосыпа виски, поднял глаза.

Наш семейный детектив, Том Фишер, с таким настороженным видом выдвинул для себя стул этого простого кафе, что мне тут же захотелось закряхтеть от смеха. Но не стал, потому что дело, ради которого я сюда его позвал, было крайне… серьезным.

Он был одним из тех немногих людей, кому я действительно доверял. За десять лет работы с нашей семьей, Том ни разу нас не подвел. Более того, он стал хорошим другом для нас. По крайней мере, для меня.

Ему было чуть за сорок, но тем не менее его темные волосы уже наполовину подернула седина, а в светло-карих глазах с морщинками вокруг них до сих пор периодически проскальзывал мальчишеский азарт. Иной раз думалось, что он был настолько универсальным и подстраиваемым под любую ситуацию человеком, что мог заставить каждого, сколько бы ему ни было лет и в каком положении бы он ни находился, раскрыть о себе все карты. Даже если изначально он этого делать и не планировал. Что лишь подтверждало – профессию себе Том выбрал самую что ни на есть подходящую.

– Добрый день, Деймон, – мы крепко пожали друг другу руки – он не меньше моего любил проводить свободное время в спортзале, – и сели за столик. – Ты сказал, что это срочно.

– Здравствуй, да. На самом деле, мне следовало еще раньше обратиться к тебе.

– Что случилось?

К нам подошла девушка-официантка, поинтересовавшись, не желаем ли мы чего-нибудь. Я по-прежнему отказался, а Том заказал стакан воды.

– Я по поводу того дела. С фотографиями из клуба.

Он нахмурил свои редкие брови.

– Мне казалось, мы все утрясли.

– Да, но меня интересуют кое-какие детали.

– Рассказывай.

Я нагнулся к столу, сложив на него сцепленные руки.

– Я знаю, что на начальных этапах так называемого расследования, по заверениям отца, Кильман забрал твое дело и передал его своим людям, тем самым оставив нас в полном неведении.

– Моргану был важен результат. Герберт пообещал сделать все быстро и без лишнего шума. Прямая связь с медиа индустрией лучше, чем ее отсутствие, ты же понимаешь.

– В таком случае, мне нужно, чтобы ты все узнал. Инкогнито, конечно же. Кто сделал те снимки, каким образом человек с фотоаппаратом проник в закрытый клуб, обещающий полную безопасность своим гостям, и как Кильман вышел на ту девушку, которую по итогу обвинил во всем.

Том откинулся на спинку стула.

– И зачем тебе это?

Я пожал плечами.

– Потому что, мне надоел тот факт, что моя жизнь была так глупо доверена идиоту Герберу. Я в состоянии разобраться со своим дерьмом. Ну и… Я более чем уверен, что Каталина здесь ни при чем.

Во взгляде Тома показался неподдельный интерес.

– Каталина? Ты знаешь ее?

– Это не важно, – отмахнулся, пытаясь не вспоминать нашу последнюю встречу… и ее пухлые губы, частично испачканные горячим шоколадом. – Главное – понять, почему люди Герберта Кильмана, как и он сам, так уверились в ее виновности, но при этом просто так ее отпустили.

Том чуть не поперхнулся своей водой. Вытерев платком рот, он уставился на меня.

– Так ты хочешь засадить ту девчонку?

– Ты меня вообще слушал? – возмутился я. – Конечно же нет. Но сам подумай, если бы фотографии действительно сделала и отправила Каталина, ей бы предъявили хоть что-то. Никого никогда не отпускают просто похлопав по плечу и выдав наставления, типа «не делай так больше». Но что мы имеем? Ничего.

Я сжал челюсть.

Вдох, выдох, и успокойся, мать твою!

– Значит, ты и правда с ней знаком. И обсуждал с ней это.

– Я пытался выудить у нее хоть какую-то информацию и, поверь, делал это не самым лучшим образом… о чем теперь очень жалею.

– И она сказала, что ничего не делала, – не вопрос, утверждение.

– Каталина даже не знала об этом.

– Но она работала в том клубе. Это может пригодится… Ты уверен, что она говорит правду?

Я оскорбленно фыркнул.

– Из нас двоих, она намного лучше меня. Ты бы видел, с каким упорством она постоянно ищет себе работу. Все твои сомнения вмиг испарились бы.

Получив в ответ лишь лязганье тарелок из кухни, я посмотрел на Тома, вскинув брови.

– Ну так как, поможешь?

Он задумчиво постучал пальцами по своему стакану.

– Морган будет не в восторге, если узнает, что ты снова бередишь это.

Мой рот растянулся в непроизвольной ухмылке.

Он согласен.

Он определенно согласен.

– Тогда сделаем все как можно секретней.

***

Расставшись с Томом, я сунул руки в карманы своего пальто и бодрой походкой направился дальше по улице, где припарковал свою машину. Оставил ее там, дабы перед встречей с детективом была возможность немного пройтись и поразмыслить о правильности или, точнее, своевременности своего решения. Казалось бы, поезд ушел, уже ничего не изменить. Но мне хотелось попытаться хоть что-то исправить.

Не ради своего удовлетворения.

Из-за Каталины и того чувства вины, которое испытывал всякий раз, как смотрел на нее. В чем-то она все-таки была права. Я серьезно накосячил, и мне необходимо было сделать все возможное, чтобы загладить перед ней свою вину. А начать я мог с этого.

Потому сейчас, когда Том согласился с моим предложением, лишь убедился, что я на правильном пути. Вероятно, в глубине души, он и сам не до конца поверил таким быстрым и безосновательным решениям Кильмана. Слишком уж… туманно у него это вышло.

Пройдя мимо арки, ведущей во внутренний двор, вдруг расслышал чей-то слабый писк. Нога замерла в воздухе, так и не коснувшись брусчатки тротуара. В плечо тут же врезалась чья-то фигура, заставив меня пошатнуться.

– Осторожнее, сынок, – проговорил пожилой мужчина и поспешил дальше, размахивая портфелем.

– Извините, – крикнул ему вслед, но тот уже скрылся в толпе на пешеходном переходе.

Мимо проходили люди, часть из которых недоуменно поглядывала на меня. Но мне было все равно. Нахмурившись, я зашагал назад и, замерев, вгляделся в пространство за аркой. Писк повторился. И еще раз. Я решительно направился на звук.

Это было что-то среднее между плачем и скулежом какого-то животного. И чем ближе я пробирался к нему, тем отчетливее его было слышно.

Двор оказался небольшим, но ухоженным. Никаких миниатюрных магазинчиков и забегаловок. Он явно относился к многоквартирным домам, что окружали его, о чем говорила небольшая детская площадка с парой скамеек по разные стороны и кусочки пожелтевшей травы там, где не была выложена брусчатка.

Я прошел в самый центр, прислушиваясь и приглядываясь к каждому уголку, когда сбоку вдруг, совсем рядом, что-то шевельнулось и снова издало отчаянный писк. Резко повернувшись, опустил взгляд под одну из скамеек. Вот же…

Под ней на несчастном грязном лоскутке ткани жался маленький комок шерсти. Котенок.

– Эй, – присев на корточки, протянул к нему руку. – Кс-кс-кс. Давай же, иди сюда.

Он только повернул ко мне свою чумазую моську, так и оставшись прижиматься к своей тряпке и кряхтя что-то на кошачьем.

Боже, и чем я только тут занимался…

Котенок, насколько я смог отметить, был трехцветным. По всему дрожащему тельцу были рассыпаны рыжие и белые пятна, а преобладал в окраске темно-коричневый. Никакой еды рядом с ним не было, как и мамы-кошки с собратьями, от чего напрашивался только один вывод. Его просто выбросили. Как чертов мусор.

И какая сволочь могла так поступить с живым существом?! Верно, только самая настоящая.

Я никогда не задумывался о том, чтобы когда-нибудь завести домашнее животное. Ни котов, ни канареек, ни мини-пигов. Но сейчас, глядя на этого никому не нужного, голодного, замерзшего малыша что-то внутри меня надломилось. Оглянуться не успел, как стянул с шеи шарф и, осторожно подняв вновь запищавшего котенка, завернул его в теплую ткань.

– Держись, приятель. Я тебе помогу.

***

Мне бы точно не помешало составить хороший список, прежде чем переться сюда. От обилия товаров в глазах сейчас по-настоящему рябило, а от стойкого запаха всевозможных кормов мозг, казалось, уже начал плавиться.

Это был самый ближайший к кампусу зоомаркет, потому я, предварительно оставив пушистый комок дома, и метнулся именно сюда. Понятия не имел, конечно, что ему было необходимо в первую очередь. Ну… кроме очевидного: корма и временного лежака. И, наверное, шампуня. А миска? Может, тогда и какую-нибудь игрушку взять, чтобы не скучал?

Точно нужен список.

Пройдя вдоль стеллажей, стянул первый попавшийся корм, где был нарисован белый кот. Так, пока, вроде, ничего сложного. Я кинул упаковку в корзину и с довольным видом осмотрелся вокруг. Завидев у дальнего стеллажа нечто вроде домиков с когтеточками из джута, направился к ним. Полки с кормом расступились, и я резко остановился.

Стоило кинуть взгляд на кучу а-ля лежаков – если это вообще можно было так назвать – самых разных конструкций и размеров, как мой недавно приобретенный энтузиазм вмиг подсдулся. И как из этого можно что-то выбрать? Да и нужно ли брать подобное, если в конечном итоге я найду ему более подходящего хозяина, который сам будет решать, в чем спать его питомцу?

Я шумно выдохнул.

– Здравствуйте. Вам нужна помощь?

Сдержав порыв подпрыгнуть от неожиданности, обернулся на голос и приготовился уже излить консультанту свои проблемы, как тут же захлопнул рот. Девушка-консультант замерла, испустив еле слышимый вздох удивления.

На ней сегодня была свободная фирменная футболка с названием магазина в небесно-голубом цвете, в которой она выглядела еще хрупче, чем обычно. Стройные бедра облегали черные узкие брюки, а волосы вновь заплетены в длинную косу. Не так давно, благодаря гуглу, узнал, что она называется «рыбий хвост».

– Привет, – нарушил я тишину, склубившуюся между нами.

Каталина прочистила горло, неловко сцепив руки за спиной и, придав лицу максимально безразличный вид, произнесла таким же безразличным тоном:

– Привет.

– Так, значит, здесь ты и работаешь?

Кивок.

– Понятно. А как все прошло с миссией «доставь коробку»?

Она дернула плечами.

– Неплохо. Меня хотели отчитать за то, что я все еще не вожу машину и даже не постаралась сообщить им об этом, но я умело отбила это нападение.

Ее слова заставили меня искренне улыбнуться. Никогда не встречал человека сильнее, чем эта девушка.

– Что тебе нужно? – вздохнула Каталина, слегка нахмурив лоб.

– У меня… Я сегодня нашел котенка, – пробормотал я, стараясь выглядеть при этом серьезно.

Лицо девушки, казалось, просветлело, а в глазах появился мягкий блеск. Она прижала руку к груди.

– Котенок?

– Да, совсем маленький. Кто-то выбросил его на улицу. Вот, думаю теперь, что ему купить.

– И ты забрал его себе?

– Временно. Наверное.

– И выбрал ему этот корм?

Я опустил взгляд на свою корзинку.

– Ну-у… да. Он же кошачий.

Каталина критично покачала головой и, выхватив выбранную мной пачку, повернула к стеллажам с кормом. Я поплелся вслед за ней, улыбаясь, как полный дебил.

Не мог остановиться.

– Маленькому не рекомендуется питаться едой для взрослых котов. Так что… Ага, вот это подойдет, – она протянула мне пакетик поменьше. – С витаминами.

Я осмотрел упаковку с фотографией пушистого полосатого кота и поднял глаза на Каталину.

– И как нужно выбирать?

– Как правило, на упаковке пишется «для котят», – она постучала пальцем по идентичной надписи и добавила деловым тоном: – Идем, тебе еще кое-что понадобится.

И под кое-что Каталина имела ввиду суспензию от паразитов, двойную миску, жидкий корм, небольшой лоток и наполнитель к нему, дополнительные витаминки, шампунь и даже маленькую мышку-игрушку на палочке. Когда мы вернулись к лежакам, девушка притормозила и повернулась ко мне.

– Если не планируешь оставлять котенка себе, можно обойтись чем-нибудь попроще, – она указала на обычные кроватки, разложенные на торце и верхних полках рядом с клетками для хомяков.

– Я… даже не знаю. А что насчет этих? – кивнул на настоящие кошачьи дворцы.

– Думаю, ему он будет ни к чему, если в итоге ты отдашь его кому-то другому. В любом случае, выбирай на свой вкус.

– Лина! – вдруг, откуда ни возьмись показался тощий парень с бузз катом, одетый в такую же футболку, как и Каталина. – Закрываться уже надо. – Он перевел взгляд на меня и его плечи приподнялись, когда он выдал грубовато: – Мы закрываемся.

– Я и с первого раза услышал, спасибо.

– Тогда идите на кассу, пока мы ее не закрыли.

– Мы сейчас подойдем, Энди, – вздохнула Каталина и кивнула мне. – Поторопись.

И я принялся выхаживать перед полками. Глаза просто разбегались от этого изобилия форм и цветов. Можно было бы выбрать вот этот, двухэтажный, с домиком-дуплом. Котенку должно быть интересно в нем. Или, может, этот, с тремя разноуровневыми лежаками и канатиком. А что насчет обычной кроватки-подушки?

Черт, ненавижу давку временем.

Когда тощий Энди, наконец, перестал метить территорию и скрылся за стеллажами, я спросил, натянув на лицо ухмылку:

– Твой бойфренд?

Каталина шла рядом, ожидая, когда же я сделаю свой выбор.

– П-ф, еще чего.

Теперь широкая улыбка сама коснулась моих губ.

– А выглядел он так, будто готов был заслонить тебя своим телом и бить кулаком в грудь с криком «она моя».

– Он, конечно, как-то купил мне Snickers, но назойливые сталкеры не в моем в… – Она цокнула. – Так ты будешь выбирать кровать для котенка или нет?

– Вот эта.

Я быстро ткнул в двухэтажную конструкцию из бежевого плюша, которой отдавал большее предпочтение, однако бежать галопом к кассе не торопился. В голове сейчас была только одна мысль.

Когда Каталина потянулась к домику, намереваясь стянуть его с полки, я мягко накрыл ее руку своей. Чисто автоматически.

– Сталкер? – нахмурился, столкнувшись с ней взглядом. Она мигом отпрянула.

– Забудь об этом.

– Говори, пока не заставил его собирать свои кости по всему торговому залу.

Девушка лишь возмущенно развела руками.

– Он просто пару раз поджидал меня за магазином после смены вот и все. Какая тебе разница вообще?

Какая… Хотел бы я знать. Но тот факт, что Каталина работает с больным ублюдком, подкармливающим ее как рыбку, заставлял все внутри меня закипать от негодования. Мало ли, что у него было на уме.

– Идем уже на кассу, – устало выдохнула она, и я, подхватив домик, вновь последовал за ней.

Рассчитав меня, Каталина кинула чек в мой пакет. Прежде я не мешал ей делать свою работу, только молча наблюдал за ее действиями, параллельно пытаясь представлять, с чего начну уход за питомцем. Но сейчас, подхватив свои покупки, не успел вовремя прикрыть рот, как слова сами сорвались с моего языка:

– Ты хочешь… Хочешь помочь мне?

Каталина взглянула на меня как на идиота. Может, потому, что я и был идиотом. Кто знает.

– С чем это?

– С котенком. Я понятия не имею как правильно нужно ухаживать за ними. С чего начать.

– И почему я должна тебе помогать?

– Потому что, уверен, ты любишь котов и знаешь, как с ними справляться.

– Ха, – Каталина нажала на какую-то кнопку и из кассового аппарата полез длиннющий чек, – с чего такой вывод?

Я улыбнулся, облокотившись о стойку.

– Видел, как загорелись твои глаза, когда я сказал о нем. Еще так трагично прижала руку к груди.

– Такой себе аргумент.

– Значит, не поможешь? – мой голос был максимально жалостливым. – Потому что тебе не нравятся милые пушистые котятки?

– Котятки нравятся, а вот ты – нет.

– Я оскорблен, – улыбнулся еще шире и разблокировал телефон. Время расчехлять тяжелую артиллерию. – В общем, если захочешь, приходи. – Я назвал наш адрес и показал ей первую и пока единственную фотографию найденыша, сделанную в машине, прежде чем я отвез его домой. Это пятерка. – Мы будем тебя ждать.

Глава 20

Каталина

Открытая страница с информацией по Основам фотографии молча наблюдала за мной с экрана ноутбука, но мысли мои сейчас были чересчур далеки от нее. Вместо того, чтобы готовиться к тесту, сидела за столом в комнате общежития, подперев одной рукой подбородок, а другой вертя гелевую ручку, и думала о человеке, о котором лучше мне было бы не думать совсем.

Снова, на самом деле.

Все началось со вчерашнего вечера, когда он приперся к нам в магазин и сказал, что забрал брошенного на произвол судьбы котенка себе. Сам его приход и та оригинальная покупка зоотоваров меня крайне озадачили, так что весь оставшийся вечер мою голову не покидали его слова-приглашение, изображение чумазого котенка – судя по фото, ему было от силы пара месяцев, – сидящего на пассажирском сидении и завернутого в кофейного цвета шарф.

А еще тот момент, когда он взял меня за руку…

Нет, это точно нужно выбросить из головы!

Лично мне было непонятно, зачем такому как Деймон – слишком свободному, слишком несерьезному и, казалось, плюющему на мир, – понадобилось брать котенка себе. Еще и при том, что он не знал, как за ним ухаживать.

Не думаю, что когда-нибудь вообще пойму этого человека, последовательность его решений и действий. Перемену в его отношении ко мне.

На то странное приглашение прийти к нему я, конечно же, отказалась. Даже потом, когда Деймон покинул магазин, а мне оставалось закрытие, была твердо уверена в том, что ни за какие блага мира не сунусь в логово этого парня и его дружков. И даже пушистому чуду было не сломить мою броню уверенности.

Серьезно, с какой стати мне соглашаться? Я толком и не знаю его, чтобы так глупо тащиться к нему домой.

Однако, уверенность значительно пошатнулась за этот день. И все из-за Деймона с его вновь возобновившимися смсками.

Сначала, уже поздно вечером, он прислал мне фото, где был изображен угол какой-то комнаты, оформленный под кошачий, благодаря приобретенным им вещам. Чуть позже пришло сообщение со словами:

Богатые Штаны: «Мы искупались! *смайл с бицепсом*»

А потом:

Богатые Штаны: «Он не засыпает и постоянно кричит. Как думаешь, может, мне помурчать ему колыбельную?»

Я лишь закатывала глаза, так ничего ему и не отвечая, и Деймон перестал написывать.

До сегодняшнего утра.

Перед началом первой пары и на протяжении всего дня, он, как ни в чем не бывало, снова принялся забрасывать меня фотографиями с котенком и частично с собой, подписывая их всякими разными глупостями. Под снимком изображенного крупным планом ротика, испачканного в жидком корме, он написал, что тот слишком много ест, и он устал подсыпать ему еду. А когда я, прочитав это в аудитории, неосознанно заворчала, преподаватель еще долго поглядывал на меня с недовольством.

Как и потом, когда Деймон прислал фото уже чистенького котенка, одиноко сидящего на последней лестничной ступеньке, с подписью «привыкаем к высоте», я, пытаясь слушать лекцию, едва сдержала испуганный возглас.

Бедное животное. Попал в руки к идиоту.

Деймон определенно издевался надо мной. Иначе с чего ему вообще писать мне на протяжении всего дня и показывать своего питомца? А, может, он был прав, и просто не знал, как правильно ухаживать за котами? Отсюда и его… ошибки в воспитании. И сообщения мне, как его единственному подсказчику.

Вот только я не ответила ни на одно из них.

Тогда, в магазине, Деймон угадал. Я действительно люблю кошек. Нет. Я кошатница до мозга костей. Дома, в Джорджии, у меня осталось трое, и уезжать от них мне было не менее болезненно, чем от родителей. Бездомных, когда они мне попадались, я всегда старалась чем-нибудь угостить и подарить им пару минут ласки, а с видео, где люди спасают их… и вовсе постоянно рыдала в три ручья.

Вот и котенок Деймона, конечно же, не оставлял меня равнодушной с самого начала. Мне правда хотелось бы помочь ему. Взять на руки, покормить… погладить. Убедиться, что он в порядке после экспериментов Деймона и его соседей. На одном из фото у пушистика было такое умилительное и даже немного жалостливое выражение моськи, что, глядя на него, хотелось вмиг сорваться с места и бежать к нему с распростертыми объятиями.

Чертов Хаверсон, знал, на что давить.

– Ли-и-ина, хвати-и-ит! – пробурчала Эбигейл, вырвав меня из размышлений.

Оказывается, я все это время активно щелкала автоматической ручкой.

– Извини, – я отложила ее на стол и повернулась на стуле к подруге, – задумалась.

– Подготовка к тесту не задалась?

Эби сидела на своей кровати, небрежно застеленной мягким, лавандового – ее любимого – цвета покрывалом, и стучала по клавиатуре. Ее светлые волосы, прежде собранные в высокий пучок, распушились вокруг головы, на лице – ни грамма макияжа.

Вся в работе.

В отличие от меня.

– Ага, – зевнула я, – не могу сосредоточиться.

Одно радовало – назначен тест был только на послезавтра. А, значит, время на подготовку еще было.

Эби продолжала без остановки что-то печатать. И тогда, решив ее не отвлекать, я спрыгнула со стула.

– Пойду прогуляюсь.

– Ага… – пробормотала подруга и добавила: – Вот так вот, красавчик.

Я только покачала головой, улыбнувшись.

Что бы она там не делала, пусть.

Время было еще довольно раннее, но, тем не менее, лучи закатного солнца уже постепенно накрывали город. Последние пару дней были не по-ноябрьски теплыми, потому сейчас можно было не закутываться в сто одежек. Выбрав синие скинни и бордовый укороченный кардиган с V-образным вырезом, я принялась переодеваться. Пока колдовала с прической, телефон вновь издал сигнал. Волосы рассыпались по спине, когда я, сжав губы, открыла новое сообщение от Деймона.

Богатые Штаны: «У меня вопрос… А котенок в состоянии проглотить ту мышку на палочке? Чисто гипотетически…»

Мне хотелось зарычать.

Или лучше садануть чем-нибудь тяжелым по его богатенькой, но такой тупой башке.

Какого черта происходило в том доме?

Быстро собрав волосы в высокий хвост, нацепила сапоги, куртку, сунула ранее приготовленный фотоаппарат в свой рюкзак и, маякнув Эби, поспешила на улицу. Я не замечала ничего. Ни вечернюю прохладу, ненавязчиво коснувшуюся щек и ушей, ни пения перелетных птиц, слетающих с ветки на ветку. Я была раздражена и взволнована одновременно. Меня бесил Деймон своими странно недалекого содержания сообщениями, а переживания о маленьком живом существе, попавшем в его грубые мужские лапы, заставляли сердце в груди сжиматься.

Дыхание сбилось, когда я почти вприпрыжку примчалась к необходимому мне дому. Он был двухэтажным, с белой облицовкой, красной черепицей на покатой крыше и широким крыльцом с двумя резными колоннами по бокам. Никакой дополнительной растительности, никаких гирлянд, как у предыдущих домов, здесь не наблюдалось.

Пройдя по дорожке, уложенной темно-серой плиткой, я, теперь уже с меньшей уверенностью, поднялась на крыльцо. Половицы под ногами издали еле слышимый скрип, но было такое впечатление, будто его могла слышать вся округа. Что сказать… чувствовала я себя сейчас какой-то воришкой.

За дверью из темного дерева, наоборот, не было слышно ни звука. Даже сквозь прикрытые жалюзи окна нельзя было разглядеть какое-либо движение или хотя бы полоску света, учитывая, что уже вечерело. Я вдруг засомневалась, что здесь вообще кто-то живет. Что, если Деймон дал неправильный адрес? Или… Вдруг все это – одна огромная подстава?

Стряхнув со спины холодок боязливости, я приблизилась к двери и мой взгляд поймал возле звонка список проживающих. Всего их было трое, и мне стало немного спокойнее, когда узнала два из них.

Деймон Хаверсон

Фриц Кингсли

Тео Петерс

Хмыкнув, я подняла подбородок повыше и нажала на звонок.

Пару секунд было тихо, как вдруг в дверь с внутренней стороны что-то глухо стукнулось. Я рефлекторно отпрыгнула, схватившись за сердце, но осталась ждать.

– Убери свое исчадие Ада от меня! – раздался веселый крик по ту сторону, и мое сердце заколотилось еще быстрее.

Возьми себя в руки. Все будет в порядке.

Заскрипел замок и дверь распахнулась.

Передо мной показался незнакомый парень с густой черной шевелюрой, в серой футболке и черных тренировочных штанах. Высокий, весьма спортивно сложен. Судя по всему, это и был тот Тео – его-то мне еще не приходилось встречать. Хотя… выглядел он подозрительно знакомым.

Парень хмуро осмотрел меня с ног до головы, а когда его взгляд встретился с моим, выдал пренебрежительно:

– Мы не занимаемся благотворительностью.

– Я ищу Деймона, – громко произнесла я прежде, чем он закрыл дверь. Грубо… – Он здесь?

Его брови изумленно изогнулись, а за ними и его рот.

– Как посмотреть, – усмехнулся Тео. – Для тебя его здесь нет.

– Это еще что значит?

Не успел он снова открыть рот, как из-за угла появился Деймон с пушистым комочком в руках.

– Ты его обидел, Тед! Я оторву тебе… – заметив, кто стоял рядом с его другом, он замер. Уголки его губ приподнялись в по-настоящему лучезарной улыбке. – Каталина. Ты пришла.

Выглядел Деймон… неплохо. На нем была белая футболка, идеально облепившая грудные мышцы и крепкие плечи, и песочного цвета шорты на… Кхм. В общем, никогда бы не подумала, что ноги парня можно посчитать красивыми. Его волосы были чуть влажноваты, отчего казались темнее чем обычно. И весь этот образ в сумме с пушистиком, миленько устроившимся на его руках, оказывал не совсем хороший на меня эффект.

Он выглядел… по-домашнему. Приятно. Обычно. Симпатично.

Сделав вид, что ничего не заметила, оглядела котенка на наличие чего-нибудь ненормального и поняла, что он был очень даже доволен своей жизнью. Прикрыл глаза, да помуркивал себе. Облегченный вздох сорвался с моих губ, и сгусток беспокойства в груди наконец начал таять.

Он жив и здоров. Ничего не случилось.

Пробежав темными глазами сначала по мне, а потом и по своему другу, Тео с открытым недовольством фыркнул и скрылся в доме. Мы остались одни.

– Я пришла не к тебе, – поспешила оправдаться я.

– Мне все равно, – дернул плечом Деймон и открыл дверь пошире. – Пожалуйста, проходи.

Я вскинула бровь.

– Если бы не твои надоедливые смс, меня бы здесь не было.

– Ладно.

– Я просто хочу удостовериться, что с котенком все хорошо.

– Угу.

– Предупреждаю, у меня в рюкзаке есть перцовый баллончик и канцелярский нож.

Деймон ухмыльнулся. Пятнистый комок в его руках уже начал потихоньку вырываться.

– Надеюсь, тебе они не понадобятся. Заходи, здесь холодно.

Возможно, это было самой большой ошибкой в моей жизни, но… Я переступила порог их дома, всеми силами скрывая свою внутреннюю неуверенность. Дверь за спиной закрылась, и Деймон, выйдя вперед, кивнул идти за ним.

Оставив верхнюю одежду в прихожей, я свернула за ним в сторону просторной гостиной, совмещенной с не менее просторной кухней. Внутреннее убранство дома было стильным и, на удивление, очень уютным. Четко выдержанный минималистичный стиль с преобладанием белого, бежевого и серого цветов. Ни за что не решила бы, что здесь обитают парни-студенты. Единственное, что выдавало проживающих – легкий беспорядок из чисто мужских штучек: огромного размера носок на спинке дивана, кучка дисков для XBox рядом с плазмой, включенный на ней же спортивный канал, исписанный баскетбольный мяч в полупустом стеллаже, пачка всем известных презервативов на полке.

Мило.

Посадив котенка на ковер, где его ждала целая и невредимая мышка на палочке, – похоже, меня действительно надули! – Деймон повел меня в зону кухни, где нас, можно подумать, кто-то ожидал. Я шла следом, держа рюкзак перед собой и оглядывая принадлежащее им пространство. Мне же о таком можно было только мечтать.

Я никогда не знала роскоши. В Джорджии мы жили в довольно старом доме, доставшемся маме по наследству. Что-то гнило, что-то ломалось, что-то протекало. Конечно, ему бы не помешал хороший ремонт и обновление мебели и бытовой техники. Но у нас не было лишних денег для всего этого, особенно в те, не самые лучшие для нас времена, когда папа остался без работы, а ферма еще не знала успеха. Новая одежда, электроника, прочие изыски – все это зачастую нам было недоступно. Потому, мы научились принимать то, что у нас имелось с благодарностью, не прося ничего большего. Не надеясь, на большее.

Сейчас же, снимая комнату в местном общежитии, я была довольна собой как никогда. Уже сам факт того, что у меня была крыша над головой и кровать с подушкой, ощущался каким-то чудом, случившемся со мной. Меня более чем устраивал тот минимум, который я смогла себе обеспечить. Но то, что предстало моим глазам в данную минуту… Осознание, что у студенчества всегда существовала обратная сторона медали, било наотмашь.

Чем ближе мы подходили к кухне, тем отчетливее пахло жареным луком, отчего у меня мгновенно заурчало в животе. Разглядев у плиты спину третьего жильца, я чуть не засмеялась в голос.

Вот, значит, кто у них тут заведует кухней.

– Фриц! Поприветвуй нашу гостью.

Парень обернулся на голос друга, заставив меня удивленно охнуть.

– А я и не знала, что ты носишь очки, – кивнула я, вместо приветствия.

Фриц улыбнулся, кивнув в ответ:

– Обычно я использую линзы. А очки ношу дома. Или, когда занимаюсь по учебе, – он ткнул пальцем в сторону обеденного стола, где были раскрыты тетради и учебники, и вернулся к готовке.

Деймон прошел за кухонный островок и принялся рыться в навесных шкафчиках. Я же осталась по другую сторону, все еще крепко прижимая к себе рюкзак.

Боги, что я здесь забыла?..

Мне здесь не место.

Беги! Беги отсюда!

– Куда Тео сбежал?

Фриц весело фыркнул, высыпав обжаренный лук в глубокую фарфоровую посудину, наполненную чем-то горячим. Обстановка чувствовалась самой что ни на есть непринужденной. Обычной, естественной. Их дом был наполнен жизнью.

Нельзя было сюда приходить. Нельзя было смотреть на эту часть его жизни. Даже если я только начала. Этого уже было слишком много.

– Понятия не имею.

– Этот неудачник мне теперь двадцатку должен, – Деймон повернулся ко мне с кружкой в руке, – Что будешь? Чай? Воду? Яблочный сок? По-моему, у нас был только яблочный…

– Нет, спасибо. Я… – Внезапное волнение как будто сковало мое горло. Сердцебиение участилось. – На самом деле, мне уже нужно идти. Я только оставлю подарки для малыша.

– Что? – нахмурился он. – Ты же только пришла.

– Ничего, я вообще не собиралась… приходить.

Почему, черт возьми, его доброта такая приятная? Всего пара жестов, и вот я уже превращаюсь в размазню. С каждой секундой мне было все сложнее сопоставлять этого Деймона и другого, того, кто способен на жесткую хватку и ядовитые слова.

А Фриц? Зачем он постоянно так подбадривающе улыбался мне?

Отмахнувшись от своих мыслей, я открыла рюкзак и стала доставать подарочки: маленькую чесалку, мячик, кошачье лакомство с сырным вкусом, переносную подушку с мягкими шариками-висюльками по краям и мышку для его самостоятельных игр. Плюс работы в зоомаркете – неплохая скидка для персонала.

Выложив все это на стол, я повесила рюкзак на плечо и подняла глаза на парней. Фриц с удивлением осматривал кошачьи гостинцы, а Деймон смотрел прямо на меня. С неподдельной теплотой и даже неким… восхищением во взгляде.

Нет, не нужно выдумывать!

Мне это просто показалось.

Он поставил кружку на стол и, приблизившись, встал прямо напротив меня. Фриц вновь вернулся к плите.

– Зачем это, Каталина? – мягкий, слишком мягкий баритон прошелся стадом мурашек по моим шее и плечам. – Я бы докупил все, что нужно.

Я помотала головой, почему-то не зная, куда девать глаза. Щеки стали стремительно нагреваться.

– Это будет от меня. На обретение дома… Как его зовут, кстати?

– Пока не определился между Марсом и Хантером. – Деймон усмехнулся. – Тео вообще предложил назвать его Люцифером.

– Почему именно Люцифером?

– Понятия не имею. Наверное, Теду просто не по вкусу его острые коготки.

Я отвернулась и, завидев неуклюже умывающегося котенка у кресла, направилась к нему.

Все-таки я здесь именно ради него.

С каждым шагом мой рот все больше растягивался в улыбке – это всегда происходило неосознанно в присутствии этих милых созданий. Оставив рюкзак на диване, присела на колени перед котенком и осторожно протянула к нему руку.

– Кто тут такой сладенький? – хихикнула я ему, когда он, понюхав мои пальцы, начал тут же об них тереться своей пятнистой мордочкой и мурчать.

Рыжий, белый, коричневый. Так и знала.

– Ты определенно ему нравишься, – раздался за спиной голос Деймона.

– Ей.

– Что?

– Это девочка.

– Как это… – Он обошел кресло и присел на корточки рядом со мной. – Как ты это определила?

– Все просто – в частоте случаев именно кошки бывают трехцветными. Существует, конечно и другой способ, с помощью которого я и убедилась, что… Подожди, – я взглянула на него, нахмурив лоб, – вы что, даже не определили пол животного?

Деймон пожал плечами, но в лице читались смешинки.

– А я то думал, почему врач сегодня так странно на меня смотрел, когда я с десяток раз повторил ему, что это мальчик.

Погладив котенка, я потянулась за его игрушкой, изо всех сил пытаясь не засмеяться.

– Ну так вот. Это девочка. Советую уже сейчас начать выдумывать другие имена.

– Тоффи, – вдруг произнес Деймон, играя с ней мячиком, который я принесла им. – Она как пушистая ириска, правда же?

– Точно! Один в один.

Я не сдержалась и все-таки рассмеялась.

Кто ты такой, Деймон Хаверсон? Почему, прямо здесь и сейчас, моя душа будто наконец-то успокаивается? Та, которая всегда пребывала настороже, которая всегда была на низком старте, в ожидании какого-нибудь подвоха от жизни. Мне не следовало бы этого испытывать в доме с тремя незнакомцами. В обществе одного конкретного человека, который прямо сейчас продолжал открываться мне с совершенно другой стороны.

Не хотелось признавать это, но все, что я испытывала в данный момент, был комфорт. Хрупкий, едва зародившийся в моем сердце. Аккуратно затеплился в груди и рассыпался по всему телу.

Мне не хотелось уходить отсюда.

Словно почувствовав эту крохотную перемену во мне, которую я и сама не до конца осознавала, Деймон повернул голову и внимательно оглядел мое лицо. Секунда, и гостиная укуталась в его бархатный смех.

Глава 21

Деймон

Она улыбнулась мне.

Она, черт побери, улыбнулась мне! Ни ее танец в стриптиз-клубе, ни та вечеринка на Хэллоуин – в обоих случаях она улыбалась, не зная, кто находился перед ней, – не шли ни в какое сравнение с этим моментом. Впервые со дня нашего знакомства я увидел ее настоящую улыбку. И она… прекрасна.

Она прекрасна.

На самом деле я был очень удивлен, когда увидел Каталину за дверью. Да, я приглашал ее к нам вчера. Да, сегодня я целый день забрасывал ее самыми разными сообщениями, в тайне надеясь, что она мне ответит или даже поспешит на помощь. Но я и подумать не мог, что Каталина действительно придет.

Было странно и одновременно предсказуемо признавать тот факт, что мне хотелось ее видеть. Никогда прежде я не испытывал подобного ни к одной из девушек, что встречались на моем жизненном пути. Никогда не нуждался в их присутствии, в их голосе. До Каталины.

Помощь с котенком была эдаким фарсом, чем-то вроде ширмы для моих истинных желаний, которых, честно, и сам боялся.

Мне просто хотелось увидеть ее.

Еще раз.

Увидеть как мило краснеют ее щеки и приподнимается подбородок, когда Каталина пытается казаться непоколебимой рядом со мной. Хотелось снова коснуться ее слишком маленькой ладошки и подстегивать на эмоции, которых, чувствовал, по какой-то причине, она была по большей части лишена. Мне хотелось говорить с ней, узнавать эту бесконечно смелую девушку все больше и больше. Она интриговала и одновременно восхищала меня так, как никто прежде. Потому, наверное, я и отправлял те идиотские сообщения. Единственная точка соприкосновения, которая, как я думал, могла бы подтолкнуть ее к решительным действиям. Ко мне.

И вот она здесь. Сидела совсем рядом, – благодаря чему мои ноздри снова и снова наполнялись карамельным ароматом ее парфюма, – и, не отрывая своих глаз от моих, улыбалась. Смеялась с меня и моей глупости. И я просто не мог не засмеяться в ответ.

– Так и зачем ты писал всю ту чепуху? – поинтересовалась она спокойно. – Ничего же из того не было правдой, да?

Я покачал головой.

Желание протянуть руку и коснуться ее щеки, поймав еле уловимую ямочку, было неумолимым. Какая-то жалкая секунда, и я явно набедокурил бы. Чего мне не хотелось, так это спугнуть ее. Нарушить нашу только-только установившуюся… Гармонию? Да, может быть.

Но мой рот, казалось, не понял этого наставления.

– Я просто хотел снова тебя увидеть, – шепнул я, вглядываясь в ее лицо.

Каталина так и застыла, глядя на меня. Ее губы приоткрылись, а щеки покраснели сильнее, когда она вдруг подскочила на ноги. Я поднялся вслед за ней, пытаясь понять, как она отнеслась к словам, сорвавшимся из моего дурацкого рта. Вывод: не очень хорошо.

– Я… кхм, думаю, мне нужно возвращаться в общежитие, пока не стемнело. – Она потянулась за рюкзаком.

– Каталина…

– Эй, вы двое! – крикнул Фриц из кухни, помешивая что-то в сковороде. Очень вовремя, брат. – Если хотите ужин как можно скорее, помогите-ка мне с салатом.

Девушка нахмурилась.

– Но я не собиралась…

– Давайте-давайте, детишки, морковь с капустой сами себя не нашинкуют.

Пока девушка пребывала в явном замешательстве от “просьбы” Фрица, я осторожно выудил из ее пальцев рюкзак и ободряюще улыбнулся. Она неуверенно взглянула на меня.

Все будет хорошо. Обещаю.

– Поужинай с нами. Просто прими это как мои извинения за те смс. – И за все мои ублюдские поступки по отношению к тебе. – Идет?

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Как будто надеялись, что таким образом найдем истинно правильное решение для этого вечера. Но тут Каталина согласно кивнула, и мы, оставив Тоффи играть на ковре, отправились помогать Фрицу.

***

– М-м, пахнет обалденно, – нарезая морковь соломкой, вздохнула Каталина, когда Фриц перемешал очередную партию вареного теста с обжаренным луком. Я расположился рядом с ней, в попытках натереть капусту в салатник. Дело, признаться, было не из легких.

– Деймон, опусти терку в миску. Так тебе будет удобнее, – учительским тоном проговорил друг, который явно заметил мои потуги.

– Да, шеф! – отсалютовал ему капустиной, на что он только закатил глаза.

– Заткнись.

Но я ведь не лукавил. У него действительно получалось готовить не хуже, чем у именитых шеф-поваров, у которых мои родители не раз заказывали их фирменные блюда. В отличие от безрукого меня. Потому, стоять сейчас в компании Каталины и брать у Фрица этот своеобразный урок кулинарии было… весьма познавательно.

Мне определенно нравилась эта атмосфера.

По лестнице раздались быстрые шаги, и через какое-то время в поле зрения показался Тео.

– Мы будем сегодня жрать или… – Он замер у островка, когда его взгляд остановился на Каталине. – А эта почему еще здесь?

– Тео, – предостерегающе шикнул я.

– Ну а что? Мне не нравится, что у нас в доме орудует журналюга.

– Я не журналист, а фотограф, – парировала Каталина, потянувшись за очередной морковкой.

– И что ты хочешь этим сказать, дорогуша? – фыркнул Тео, усевшись на барный стул прямо напротив нее.

– То, что это большая разница.

– Ну, это, по-любому, не мешает тебе в данную минуту копать новый компромат на Деймона и его друзей, правда?

Какого хрена?

Он прекрасно знал, что я во всем разобрался и отмел от Каталины все свои прежние обвинения – не говоря уже об остальном. Знал, насколько сильно я виноват перед ней.

Так какого хрена он снова поднял эту тему?!

Тем не менее, Каталина как будто и не чувствовала того оскорбления, каким сейчас наполнялись мои вены.

– Нет. Уверена, и ты на самом деле знаешь, что я никогда подобным не занималась и не собираюсь заниматься.

– Да что ты?!

– Захлопнись, Петерс, – проговорил я холодно. – Каталина здесь только из-за меня, так что сбавь свой тон.

– Пф… ну конечно.

– О, помощник! – вернулся из кладовки Фриц и тут же протянул Теду бутылку вина. – На-ка, открой, чтобы подышало.

– Может, лучше водки? Думаю, без нее я не переживу этот вечер.

– Переживешь, – похлопал его по плечу Фриц.

И тот, тяжело вздохнув, подчинился воле нашего шефа.

Я хмыкнул себе под нос, наблюдая за углубляющимися складками на лбу Тео, пока он возился со штопором. Отметил также и темные круги под его глазами, и квадрат пластыря на его плече, проглядывающий сквозь футболку. Уверен, в нем говорила усталость и исключительная забота о нас, его друзьях, всякий раз, когда он рычал на Каталину. Так было всегда: один был готов порвать за другого, если чувствовал какую-то угрозу. Его положение – одна из причин, почему я не мог схватить его за шкирку и заставить хорошенько подумать о своих словах. Как и то, что сам я и был виновен в нынешней ситуации.

Уж кому и нужно было надавать по морде, так это мне.

Закончив с салатом, мы все дружненько накрыли на стол и наконец-то принялись за ужин. И Тоффи в том числе, которая сейчас похрустывала кормом на всю столовую.

– Как же давно я не ела домашней еды, – застонала от удовольствия Каталина, и я чуть не подавился от этого звука.

Было ощущение, что за этот вечер я узнаю о ней больше, чем за все время нашего знакомства. Однако, со мной с того момента в гостиной она больше не заговаривала, переключив внимание на моих друзей, в частности, на Фрица. А я и не настаивал. Если бы такой как я ни с того ни с сего сказал подобное мне… Я бы тоже потом не захотел с ним разговаривать.

Но это не мешало мне, сидя напротив нее, ловить каждое ее движение и слово.

– Если бы я знала, что вы устраиваете пир, взяла бы с собой Эбби.

Нахмурившись, Фриц поправил свои очки.

– Эбби?

– Моя подруга и соседка по комнате, – пояснила Каталина и подцепила вилкой кусочек. – Ей бы точно понравилось. А как, кстати, называется это блюдо?

– Картофельные клецки. По фирменному рецепту моей бабушки.

– Мне теперь точно нужен этот рецепт. Это правда очень вкусно.

Друг сконфуженно пожал плечами.

– Ничего особенного…

– Шутишь? Да от этого шедевра у меня настоящий гастрономический оргазм!

Произнеся последнее слово, Каталина вдруг ойкнула. Она покраснела до кончиков ушей и, мельком оглядев нас троих, стала с предельной тщательностью обмакивать клецку в сырном соусе.

– Глядишь, к ночи дойдешь и до классического, – усмехнулся в свою очередь Тед, за что получил от меня хмурый взгляд и пинок в ступню.

Все-таки мой друг тот еще мудила.

Как и я, если говорить честно.

– Ты же на первом курсе учишься? – сменил тему Фриц.

– Да… Была бы на втором, если бы не пропустила год.

– А почему пропустила? – вклинился я. Удивительно, но я не знал об этом.

Она бросила на меня быстрый взгляд, зардевшись, казалось, еще сильнее.

– Я работала на ферме родителей. Дела там пошли в гору, вот и… Отец предложил отложить учебу, чтобы им было кому помочь.

– Ммм, Тео тоже рос на ферме, но решил все-таки удариться в спорт. – Фриц посмотрел на него и ухмыльнулся. – Правда, Тео?

Тот лишь вскинул бровь, дырявя его взглядом исподлобья. Мне хотелось рассмеяться.

Тед не особенно любил болтать о своем прошлом. Ни о жизни на ферме, ни о школе… И что-то мне подсказывало, в обществе Каталины тем более не собирался этого делать.

– И каким спортом ты увлекаешься?

– Биатлоном, – ответил вместо него я. Тео же упорно выдержал пять секунд молчания.

Глаза Каталины округлились. В них появился искренний интерес, когда она повернулась к моему другу.

Хм, кажется, меня сегодня официально игнорируют.

– О, правда? Я обожаю биатлон!

Тео с некой настороженностью ответил на ее взгляд.

– Серьезно?

– Абсолютно. Вообще, это одна из причин, почему я и выбрала этот колледж, – Каталина усмехнулась. – Не в каждом есть свой биатлонный клуб.

– Так ты тоже катаешься? – удивился не меньше меня Фриц.

– Нет, только смотрю.

– Не самый популярный вид спорта для нашей страны, – явно не до конца верил ей Тео, но напряжение, исходившее от него, чувствовалось, начало постепенно таять.

– Тем и интереснее. Меня никогда не привлекало что-то слишком заезженное, такое, о чем все постоянно говорят на каждом углу. Не знаю, просто на каком-то подсознательном уровне я всегда отдавала предпочтение не популярному, а более… интригующему.

Немного помолчав, Каталина глотнула вина и продолжила:

– К тому же, это интересный спорт. Когда смотришь, как они стреляют по мишеням… дух захватывает. Ведь это кардинально меняет потом всю гонку, и вот ты уже не уверен, кто придет первым.

– Да это так, – жуя, закивал Тео, заинтересовавшись ее словами. – Лучше же, чем просто лыжи, правда?

– Лыжи тоже по-своему хороши, но биатлон мне все же нравится больше.

– О, наш человек, – усмехнулся он и предложил девушке отбить “пять”.

По комнате разнесся громкий хлопок, и они дружно засмеялись.

Надо же… А я и не предполагал, что Каталина увлекается этим видом спорта. Как и многое другое… я не предполагал.

Интуиция меня не подвела – этот вечер с Каталиной действительно был для меня как ее открытие с другой стороны. Даже несмотря на то, что сама она вдруг закрылась от меня, я узнавал о ней все больше. И проскальзывающее сейчас желание выгнать отсюда парней, дабы ее внимание целиком и полностью стало принадлежать только мне, лишь подтверждало то, в чем мне самому себе было совершенно непривычно сознаваться.

Но я не мог.

И не потому, что когда-то зарекался не испытывать к девушкам никаких подобных чувств. Не потому, что не привык ходить по свиданиям, целоваться и признаваться в том, что кто-то мне не безразличен. А потому что тупо не имел больше на это права, о чем с каждой нашей встречей, я все больше и больше забывал.

Нельзя.

Нельзя, Деймон!

Я правда не мог так поступить. Даже если Каталина до сих пор испытывала ко мне отвращение и не планировала в ближайшее время это менять, я не собирался ставить нас в ситуацию, где знал, что так или иначе уйду, оставив ее в прошлом. Так что пусть лучше она продолжает считать меня обычным мерзавцем, не заслуживающим ее внимания, чем узнает, что она мне нравится.

А она действительно мне нравится.

Каталине уже не понравились мои слова, потому, мне не хотелось еще больше давить на нее своими возникшими чувствами.

Но вот справлюсь ли я с этой задачей… Очень, очень большой вопрос.

***

– Удали эту фотку! – крикнул с кресла Тед смеющейся сидя на ковре Каталине. – Немедленно!

– Нет уж, я распечатаю ее, вставлю в рамочку и подброшу тебе в качестве рождественского подарка.

– Если сделаешь это, твоим рождественским подарком от меня будут мои боксеры после дистанции в пятнадцать километров!

– Фу-фу-фу!

– Как мерзко, Тед! – выкрикнул Фриц, а я только хохотал, прикрыв рукой глаза.

Все началось с того, что Тоффи, съев свой ужин, пристроилась у ног Каталины и, не шелохнувшись, внимательно следила за тем, как та ест. Со своим чересчур милым выражением моськи она не могла вызвать у девушки иной реакции, кроме как сорваться с места и понестись за фотоаппаратом.

За одним фото посыпались другие, и вот мы “четверо в гостиной, не считая котенка” разместились кто где, когда Каталина предложила нам сделать групповые фото, каких, как она выяснила, у нас было от силы два-три. Мы, конечно же, отказывались… но девушка была непреклонна. Более того, она заставляла нас постоянно шевелиться, чтобы кадры получились живыми. И кто бы мог подумать, что мы с моими лучшими друзьями ей так просто подчинимся.

Фото нас троих с Тоффи на диване.

Фото, где Тоффи полезла Фрицу в вырез майки, а мы все дружненько смеялись с этого.

Эпичное фото с задницей Тео, пойманное в тот самый момент, когда он, обхватив ее руками, стал пытаться тверкать. А уж какое выражение лица у него было…

В общем, попал брат.

Именно об этом снимке он и беспокоился сейчас.

– Пожалуйста, котик… – заскулил Тео. – Избавься от этого позорища.

– Ни за что!

Он по очереди ткнул в нас пальцем.

– Это произошло из-за ваших слишком активных оваций. Я просто вошел во вкус!

– Ну да, ну да, – усмехнулся Фриц, – это все объясняет.

– Разве ты не милашка?

Каталина повернула экранчик камеры к Тео, и тот снова завыл. Я сидел на подлокотнике дивана рядом с ним, потому и моим глазам предстала фотография из серии “Зад тверкниста-биатлониста”. Рот снова растянулся в ухмылке.

– Отправь ее мне, пупс. Я поставлю себе на обои.

– И мне! – отозвался Фриц, наглаживая Тоффи.

– Вы мне больше не друзья! Поняли?!

Каталина хихикнула и, бросив взгляд на наручные часы, резко выпрямилась. Улыбка – которая сегодня почти не сходила с ее лица – померкла, а в глазах проскользнула эмоция, которую я не смог до конца разгадать. Нечто среднее между грустью и смятением.

Она поднялась на ноги, и у меня внутри что-то сжалось. Кажется, вечер подошел к концу.

– Мне пора, мальчики. Уже слишком поздно…

Мы тут же дружно повскакивали на ноги и потопали за ней в прихожую.

– Может быть, вызвать такси? – пробормотал Фриц, почему-то поглядывая на меня.

Убрав фотоаппарат в рюкзак, Каталина погладила котенка на его руках

– Нет, идти не так далеко.

– Да зачем вообще уходить? – Тео ухмыльнулся, сложив руки на груди. – Оставайся. Заодно я смогу убедиться, что ты удалила все неудачные фотки со мной.

– Ха-ха…

– Я провожу, – сказал я, как отрезал, отчего все взгляды устремились на меня. Удивленные парней и настороженный Каталины.

– О, не нужно…

– Нужно.

Как истинный джентльмен, которым я никогда не был с девушками, помог ей надеть куртку и, отлучившись на пару минут, дабы переодеться в одежду потеплее, подхватил с крючка свою. Уверен, что выглядел сейчас как полный придурок, но мне было плевать.

Каталина вздохнула:

– Спасибо за гостеприимство и… приятно было с вами познакомиться. И пообщаться.

– Приходи еще, – отозвался Фриц.

– Взаимно, котик. И, Деймон, – криво улыбнулся Тео, – двадцатка за мной.

Каталина помахала им рукой и выскочила за дверь, а когда я хотел выйти следом, Фриц вдруг добавил:

– Если после твоих стараний она когда-нибудь влюбится в такого неудачника как ты… Расскажи ей все сразу. Думаю, она заслуживает правду.

Да, заслуживает.

– Не нужно беспокоиться. До этого не дойдет, – бросил я и вышел за дверь.

Улицы погрузились в вечерний мрак, а дневное тепло сменилось кусающей прохладой.

Мы с Каталиной шли по безлюдному тротуару, каждый думая о своем. С момента, как мы вышли из дома, она не пыталась заговаривать со мной. А я впервые не знал, с чего начать разговор.

Что-то между нами изменилось сегодня. Что-то, что заставляло мое сердцебиение учащаться и перекрывать кислород в легких. Что-то, отчего в груди разливалось непривычное тепло, всякий раз как я смотрел на нее.

И неплохо было бы как-то разобраться, хорошо это или… все-таки не очень.

– Спасибо, что пришла, – выдал я с напускным равнодушием. Ну вот, вполне безобидная тема нашлась. – Ты очень мне помогла.

– Я не сделала ничего особенного, – дернула плечом она. – Ну, кроме того, что определила пол котенка. И помогла тебе заработать двадцатку, конечно же.

Я хмыкнул.

– Догадалась, да?

– Ага. Весь вечер не покидало чувство, что меня используют.

– Я не использовал тебя. Тео не верил что ты придешь вот и предложил этот дурацкий спор.

– И это была истинная причина, почему ты писал мне в течении дня, – фыркнула она. – Так боялся не добавить очередные двадцать долларов к своему трастовому фонду?

Она… расстроена?

Неужели, все дело именно в этом?

Я остановился и вынудил ее сделать то же самое, осторожно коснувшись ее ладони. Она судорожно вздохнула, когда мы оказались лицом друг к другу.

– Это не правда, и ты это знаешь, – ответил я тихо.

– Ничего я не знаю. И не хочу знать.

– Я просто сказал, что хотел тебя увидеть. Что-то не так с этим?

Она вырвала свою руку из моей и вздернула носик.

– Да, не так. Мне не нужна твоя внезапная благосклонность ко мне. То, что ты что-то там выяснил и понял для себя, это не значит… не значит, что я в секунду изменю свое мнение о тебе.

– Я и не ожидал этого.

– Ты называл меня шлюхой, Деймон! Из-за тебя я лишилась работы. Трижды!

– Я пытаюсь все исправить…

– И что? – прервала меня Каталина. – Мне теперь растечься лужицей перед тобой? Неужели ты думаешь, что после всего этого, имеешь право говорить мне подобное?

– Что говорить, пупс? Что в последнее время мне хочется постоянно видеть тебя? Видеть как блестят твои глаза, когда ты делаешь то, что ты любишь или просто гладишь котенка? Слышать твой смех? Знаю, я не должен всего этого говорить, но просто не в состоянии остановиться. Уж точно не тогда, когда ты рядом со мной.

Каталина лишь покачала головой и, оставив меня без ответа, зашагала дальше. До общежитий оставалось не так много, а я, чувствовалось, делал все только хуже.

Твою мать.

Твою мать. Твою мать. Твою мать!

Нагнав девушку, я преградил ей путь.

– Прости меня, Каталина. Пожалуйста, прости за все, что тебе пришлось перенести из-за меня. Мне правда очень жаль, что так получилось.

Не успел опомниться, как мои руки потянулись к ее румяным щекам. Каталина дернулась, втянув воздух через рот, и изумрудные даже в полумраке глаза встретились с моими. Внутри все перевернулось, когда ее нижняя губка едва уловимо задрожала.

– Чего ты боишься? – шепнул я.

– Тебя, – сглотнув, произнесла она. – Я боюсь тебя, Деймон. Боюсь, что увижу в тебе слишком много хорошего, и окончательно забуду все, что было прежде. А я не могу… Не могу, понимаешь?

– Разве это плохо? – спросил я мягко.

– Это просто несправедливо.

Убрав мои руки со своего лица, Каталина потупила взгляд.

– Спасибо, что проводил, Деймон, но, думаю, дальше нам нужно идти разными дорогами.

И она просто ушла. Ушла, оставив меня стоять и смотреть ей вслед в полном смятении чувств и эмоций.

И что я, блять, наделал?!

Глава 22

Каталина

Декабрь всегда был моим любимым временем года. Не зима в ее привычном представлении, а именно декабрь. Люблю его за ту предпраздничную атмосферу, что начинает витать вокруг с самого первого дня этого месяца. Предвкушение первого снега, Рождества и поисков подарков, которые, как бы ты не планировал и не старался, откладываются на самый поздний срок.

Для меня сутью Рождества всегда был не сам этот день, а время до него. Время, когда все вокруг становятся чуточку счастливее и мечтательнее, чем обычно. Время, когда хочется забыть обо всех своих проблемах, отодвинуть их подальше и погрузиться в приятные мелочи, которые вдруг становятся значимее. Например, выпить не просто какао, а с плавающим на нем снеговиком из хлебных палочек и маршмеллоу. Или в первый же день, невзирая на недовольства отца, увешать весь дом самыми разными не сочетающимися между собой гирляндами и балдеть от результата так, как никогда в жизни.

И пусть на поздравления в день благодарения мне ответила только мама… Пусть. Я не могла позволить этому испортить мое предпраздничное настроение.

Сегодня – как раз кстати – мне несказанно повезло, когда получила задание украсить кабинет студенческой газеты. Пенелопа с парнем, отвечающим за сайт, просто водрузили коробки с украшениями на стол и дав мне парочку наставлений, ушли в смежную комнату для общих собраний, где все подготавливали для какого-то грандиозного, по их словам, интервью. Почему “грандиозного” я так и не удосужилась узнать. Впрочем, не очень-то и хотелось, особенно, когда у меня оставался всего лишь час до последней пары. Потому, воткнув наушник в ухо и включив свой отобранный пару лет назад рождественский плейлист, я принялась за работу.

Уже полчаса спустя весь периметр комнаты был увешан гирляндами, на двери висел венок из хвойных веточек, а в углу, чуть в отдалении от входа, стояла небольшая искусственная елочка и ждала своего часа. Я едва-едва успела ее собрать, когда в коридоре послышались чьи-то приближающиеся голоса, а затем в кабинет вошли двое парней. И если брюнета слева мне, казалось, за все время работы здесь еще не приходилось встречать, то того, с русой шевелюрой…

С каких пор он интересуется студенческой газетой?

Парни прошли в ту часть, где готовилось интервью, когда брюнет, вероятно что-то забыв, вернулся к одному из столов и стянул с него какую-то папку. Деймон остался ждать его у входа в комнату для собраний и смотрел в свой телефон, другой рукой сжимая ремешок сумки.

Я была же несколько… удивлена, что он никак не отреагировал на мое присутствие. Ни приветствия, ни даже просто взгляда… Как будто меня и вовсе здесь не было. Что за последние три раза, когда мы с ним пересекались, уже стало для него обычным делом. Он игнорировал меня, проходил мимо, делал вид, словно мы и не общались никогда. И это, признаться, каждый раз оставляло за собой неприятный осадок где-то глубоко в душе. Конечно, тогда вечером я завуалированно просила Деймона отстать от меня, но ведь это не избавляло его от банальных жестов воспитанности. Правда же?

Пока тот парень-брюнет зацепился за разговор с постоянно поправляющей свои кудри Пэн, я убрала наушники с телефоном в рюкзак и нерешительно подошла к Деймону, изо всех сил пытаясь делать вид, что ничего такого между нами не произошло. Он все так же стоял у входа и смотрел теперь куда-то прямо перед собой.

– Если решил вдруг постоянно появляться в тех же местах, где и я, – произнесла дружелюбным тоном, – мог бы хотя-бы здороваться. Так, для приличия.

Деймон лениво опустил на меня свои синие глаза и прикрытый челкой лоб расчертили горизонтальные складки.

– У меня есть дела поважнее пустых разговоров, – хмыкнул он. – К тому же, мой мир не вращается вокруг тебя, пупсик.

Ого.

Вау.

Что?

– А я утверждала обратное?

– Нет… Но твой намек, что я тебя якобы преследую, говорит сам за себя.

– Ладно. Как ты тогда объяснишь наши постоянные пересечения по всему кампусу?

Ну давай же, подыграй мне как это было всегда!

Нам необязательно все усложнять…

На его лице отразилось показное – или нет? – удивление.

– А мы пересекались? Пф-ф, не больше, чем совпадение.

Он что, издевается?

Или все это время я действительно была той единственной, кто замечал наши встречи?

Я сложила руки на груди, стараясь не показывать, что этот факт только что больно кольнул меня куда-то в солнечное сплетение.

Он… другой. Как будто снова превратился в того Деймона, которым был в самом начале нашего эдакого знакомства.

Но разве не этого мне тогда хотелось для собственного спокойствия? Нет… Я просто хотела вернуться в ту стадию, когда мы подшучивали друг над другом. Без неприязни и будоражащих признаний. Золотую середину, когда я уже начинала привыкать к нему и даже доверять.

– Зачем же ты сюда пришел?

Он дернул щекой.

– Уж точно не ради тебя.

– Готов, мужик? – подошел к нам брюнет с синей папкой в руках. Рядом с ним показалась и Пенелопа.

– Да, – бросил Деймон, отвернувшись от меня. – Быстрее начнем, быстрее закончим.

И все трое скрылись за дверью, оставив меня одну.

Ну-у… и что это было, черт возьми?

Мы впервые заговорили с того вечера, когда он сказал мне… все то, что сказал, а теперь он вел себя так, словно этого вообще не было.

В тот момент Деймон казался таким неожиданно нежным и странным одновременно, что я просто напросто испугалась. Его слов, его жестов, его самого. Всего, что было связано с ним. Я изо всех сил хотела продолжать ненавидеть Деймона, но все больше узнавая его, видя, как та жестокая маска постепенно срывается прямо у меня на глазах…

Мне было чертовски страшно от его признаний.

Ужин в их доме, знакомство с его котенком и друзьями – все прошло как нельзя лучше. Не думала, что эти парни окажутся такими открытыми и интересными. А мне и правда было с ними интересно. И весело. И легко. Так, как давно не было с едва знакомыми людьми. А Деймон… Он слишком резко переступил черту, чем заставил меня защищаться, отталкивать его от себя, судорожно цепляясь за прошлое и настойчиво держа в своей голове все те аргументы, что у меня были против него. Но, сейчас, когда получила именно то, чего тогда и просила…

Я скучала по новому Деймону.

Скучала по его смскам, скучала по жизнерадостному смеху, скучала по его подколам и добрым ярко-синим, как море в ясную погоду, глазам, в которых, сказать честно, иногда хотелось утонуть. И было горько вдвойне от понимания того, что это именно я все испортила. Из-за своей неуверенности, прилипчивых страха и неопытности перед отношениями с мужчинами. Все это из-за меня.

Проклятье.

Настроение совсем упало. Даже вид рождественских украшений не мог его поднять, и все свое оставшееся рабочее время я уже с гораздо меньшим удовольствием развешивала елочные игрушки в золотистых и красных оттенках.

В кабинет вдруг впорхнула Зои с фотоаппаратом в руках.

– Что там по интервью? Уже началось? – Она огляделась вокруг. – Ва-ау, как красиво.

Я заставила себя искренне улыбнуться. В конце концов, незачем всем смотреть на мое кислое от своих же поступков лицо.

– Спасибо. А интервью… не знаю, они заперлись там с полчаса назад, и с тех пор никто не выходил. А кого должны интервьюировать?

Зои к тому моменту уже прошла к своему рабочему уголку и вытащила из сумки ноутбук, когда она посмотрела на меня круглыми глазами.

– Ты не знаешь? Так Хаверсона же! Я думала, весь кампус уже в курсе.

– О чем? – недоумевала я, нервно вертя елочный шарик в руках.

– О том, что Деймон спроектировал для Гаршира и, в частности, для Шамрока лыжно-биатлонный комплекс, которого здесь никогда не было. На следующий год назначено начало строительства, а через неделю должна состояться официальная презентация с Деймоном в главной роли. Отсюда и интервью, и фотосессия, которую мы организовали сразу же после него. Но мне нужно сперва согласовать с ним его расписание.

– Вот это… да… – только и промямлила я.

Да, я слышала что-то такое, знала, что через неделю планируется какое-то мероприятие. Но то, что с этим связан Деймон… Я была крайне озадачена. Опять.

Дверь распахнулась и все ныне присутствующие на интервьюировании высыпались в кабинет, продолжая что-то обсуждать между собой. Зои, заметив Деймона, тут же подбежала к нему, и ему пришлось переключиться на разговор с ней. Ни меня, ни результатов моей работы никто больше не замечал, а я застыла, как пришибленная, и не могла перестать смотреть на парня, о котором снова невольно узнала слишком много. Слишком много, для той, кто обещал себе не менять свое отношение к нему, что бы тот ни делал, хоть это все и было уже тщетно.

Может, пора перестать думать о том, что было в прошлом, и просто начать все заново?

Перестать быть горделивой сукой, которую когда-то обидели и просто… жить дальше?

Он ведь извинился передо мной, и не раз, а я лишь отталкивала его!

Когда все скрылись за дверью кабинета, я бросила взгляд на часы и, поняв, что моя пара скоро начнется, стала собирать вещи. Быстро убрала в кучу пустые коробки из-под украшений, зацепила рюкзак и задержалась у зеркала, дабы убедиться, что никаких блесток на мне не осталось. Ну и… что в целом выглядела нормально. Бежевое облегающее платье, что урвала вчера в секонде, с V-образным вырезом и длиной до середины бедра сидело на мне хорошо, да и волосы, которые сегодня заплела в обычную небрежную косу, были в полном порядке. Глубоко вздохнув, я вышла в коридор, столкнувшись в проходе с воодушевленной Зои. Она все говорила, пока я искала глазами одну конкретную спину.

– …так что, назначили на пять. Ты как, сможешь подойти?

– Нет, я… – взгляд пробежался с одного студента на другого, когда наконец зацепился за знакомую широкую спину, обтянутую темно-синим джемпером. Попался. – У меня пара сейчас, а потом работа.

– Жаль, – задумчиво надула губы Зои. – Может, тогда лучше перенести на другое время?

– Не нужно, – отмахнулась я. – Ты и сама отлично справишься.

– Ладно… Но готовься. Скорее всего, мы с тобой будем одними из приглашенных на тот вечер в следующую субботу.

Кивнув, я поспешно распрощалась с ней и быстрым шагом двинулась дальше по коридору. Не понимала, зачем, но мне нужно было это сделать. Нет, мне хотелось это сделать.

– Деймон!

Ничего.

– Деймон, подожди!

Нужная мне спина наконец-то замерла, и я без труда пересекла оставшееся между нами расстояние. Медленно повернувшись ко мне, Деймон тяжело вздохнул. Так, будто находиться со мной в одном помещении для него было физически невыносимо.

Ну, а чего ты еще ожидала после своих побегов и криков?

– Хотела спросить, как там Тоффи, – выпалила с легкой улыбкой на губах. Вроде, неплохо для начала.

– Прекрасно.

– Если что понадобится…

– Нет, не понадобится, – оборвал он меня. – Мои друзья и ветеринарный врач достаточно помогают.

– О… хорошо, – пробормотала я.

– Это все?

Сжав губы, лишь робко покачала головой.

Да, мне определенно не нравилось общаться с таким Деймоном.

– Ты не говорил мне, что спроектировал будущий лыжный комплекс.

Опущенный взгляд невольно зацепился за его открытые, благодаря закатанным до локтей рукавам, мускулистые предплечья, из-за чего в животе вмиг образовался неведомый мне прежде трепет. Красивые мужские руки всегда были моей тайной слабостью. Но сейчас совсем не время для ее проявлений.

Деймон небрежно пожал плечами.

– Не думал, что был обязан.

– Нет, конечно, но… Тео же биатлонист, – губы снова тронула легкая улыбка. – Это, наверное, очень здорово, что именно благодаря тебе у твоего друга появится возможность тренироваться здесь, не выезжая за пределы города, как раньше.

– Он не будет здесь тренироваться.

– Почему?

– Потому что к тому моменту, когда все будет окончательно готово, Тео выпустится и свалит отсюда так же, как и все остальные. Что-нибудь еще или я могу идти?

Его ироничный тон, будто горькая пилюля, на мгновение сковал мое горло.

– Ты злишься на меня? – шепнула, вглядываясь в его бесстрастное лицо.

Деймон снова протяжно выдохнул, и его глаза, казалось, наконец-то наполнились частичкой эмоций. Изнеможением, тоской или чем-то другим – было сложно разгадать. Но стоило ему на секунду зажмуриться, как все вновь бесследно исчезло.

Его словами-льдинами можно было вскрывать консервные банки, – или чье-нибудь дико колотящееся сердце, – когда он произнес:

– Все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить, Каталина.

– Значит, дело не во мне?

– А разве тебе не все равно?

– Нет. – Я сцепила пальцы в замок, надеясь хоть как-то собраться с духом для следующих слов: – На самом деле, я хотела… извиниться, что так грубо повела себя в тот вечер. Мне не стоило снова зарываться в прошлом и набрасываться на тебя…

– Не нужно извинятся, пупсик.

– Но мне правда жаль. Это был очень хороший вечер, а я как всегда все испортила.

– Нет, ты все правильно тогда сказала. – Деймон снова хмыкнул, отступив от меня на шаг. – Нам действительно стоит идти разными дорогами. Поверь, так будет лучше для всех. – И, развернувшись, он скрылся в толпе мельтешащих студентов.

Глава 23

Деймон

Долбаный День благодарения!

Терпеть его не мог.

Еще в двенадцать лет этот праздник потерял для меня весь свой смысл. Потому что, в нем никогда не было ничего хорошего. По крайней мере, для нашей семейки, стремящейся именно в этот, второй после Рождества семейный праздник, устроить очередное торжество с кучами непонятных людишек, дабы лишний раз облизать друг другу задницы.

День благодарения в этом году не стал исключением. Мама настаивала на моем присутствии, утверждая, что мы просто посидим втроем, как нормальная семья, которой мы никогда не были. И я послушал ее. Поверил. А потом негодовал весь остаток дня, потому что, все это было не больше, чем самая обычная ложь. Не успел я подъехать к нашим владениям, как увидел на парковке у родительского дома еще с десяток премиальных машин, только половина из которых принадлежала Кильманам.

Прибыли к нам в полном составе? Какая радость!

Нет.

Мама потом лишь извиняюще улыбалась мне, но мне было все равно. Весь вечер я был вынужден слушать лестные речи Герберта и его жены Белинды о моем проекте в Шамроке и видеть полные неискренней гордости улыбки отца. Они не отказались и от возможности в очередной раз энтузиастично перетереть их общую договоренность, которая раз и навсегда перечеркнет всю мою жизнь, разделит ее на “до” и “после”.

И не только мою, на самом деле…

Мне нужно было уже давно смириться с этим фактом, но… Я не мог, черт побери! От каждого их нового слова о нашем будущем становилось тошно вдвойне. Галстук чуть ли не удушающе передавливал шею, а пальцы рук немели от того, как сильно я их сжимал под столом.

То же, уверен, чувствовали и дети Кильмана. Его сын, Себастьян, был всего на два года младше меня, но явно побольше своего отца понимал, что обсуждение данной темы – не то, чем следовало бы сейчас заниматься. Об этом говорили его чересчур медленные пережевывания индейки и хмурый взгляд, бегающий с Герберта на его сестру и обратно. А Хейзел… Хейзел тоже не отличалась веселостью. Она только ковыряла вилкой еду в своей тарелке и изредка отпивала вино из бокала, стараясь не смотреть ни на кого из нас. И я не осуждал ее.

Все бы отдал, лишь бы забыть тот вечер. Но, увы, я не имел на это права. Я должен был помнить об этом. И не только вчера, когда Каталина первая заговорила со мной, или пять дней назад, когда понял, что совершил непростительную ошибку, взвалив на нее свои гребаные чувства, возникшие так не вовремя. Я должен держаться от нее как можно дальше, как она и сказала в тот вечер, прежде чем с перепуганным видом убежала от меня. Я должен помнить, что не вправе даже думать о каких-либо взаимоотношениях с ней. Должен взять, наконец, ответственность за свои действия. Ведь в том, что происходило со всеми нами последние все эти три месяца, была лишь моя вина.

Мне отвечать. И если ценой этому будет потеря человека, так неожиданно ставшего важным для меня… Нужно просто принять это.

Но это еще не значит, что я оставил бы все так, как оно есть.

– Я правильно вас понял, молодой человек? – мужчина в замешательстве изогнул седые брови. – Не так давно вы угрожали мне банкротством моего кафе, если я не уволю Лину, а теперь хотите, чтобы я, спустя почти три месяца, неизвестно каким образом вернул ее назад?

– Именно так. У меня нет никаких претензий и… и я прошу прощения за те неудобства, что доставил вам лично.

– Да что вы говорите…

Он наклонился вперед, сложив сцепленные в замок руки на свой рабочий стол, и внимательно всмотрелся в мое лицо. Но я был бесстрастен. Читайте в моих глазах что хотите, вы не найдете там ничего, кроме разрастающейся черной дыры.

– Вы выглядите довольно взрослым человеком, но, судя по всему, еще не наигрались в свои извращенные игры, – без грамма веселья усмехнулся владелец той самой кофейни, откуда Каталину незаслуженно выгнали. С моей подачи, разумеется. – Уж не знаю, где и как она сейчас, но оставьте девочку в покое, вот вам мой совет.

О, вы себе даже не представляете, как долго я пытаюсь это сделать…

– Оставлю. Но не раньше, чем она вернется к своей прежней спокойной жизни, какая у нее была до встречи со мной.

– Так дела не делаются… – сузил он глаза.

– Послушайте, – я придвинулся к столу. – Я здорово накосячил тогда, вел себя чересчур импульсивно по отношению к ней, да и вообще… Мне вбили в голову, что она виновна кое в чем, и я… не знаю, был просто ослеплен злостью и желанием насолить ей в ответ. На самом же деле Каталина не сделала мне ничего плохого, и теперь…

– Вы чувствуете вину за свои поступки? – закончил он за меня. – Поэтому пришли ко мне, надеясь, что, если я верну ее сюда, как ни в чем не бывало, все вдруг забудется? Ваша вина иссякнет и вы сможете спокойно продолжить вести свою праздную жизнь?

На кой черт я ему вообще все это растрепал?!

Сидел тут и почти что плакался какому-то незнакомцу о своих проступках, как будто он мой чертов семейный психолог! А он только сидел и сверлил меня враждебным взглядом.

Дурацкая была идея с самого начала!

Но раз уж начал… нужно идти до конца.

Я глубоко вздохнул, прежде чем начать приводить свои доводы:

– Не поймите меня неправильно, сэр. Я делаю это вовсе не для себя, а в первую очередь для нее. Ваша кофейня находится гораздо ближе к общежитиям кампуса, чем ее нынешняя работа. Платите вы, судя по моим сверкам, не намного больше, но все же больше, а для Каталины это немаловажно. Да и, исходя из объявления на вашей двери, – я ткнул большим пальцем себе за спину, где за стеной находился зал, – вам как раз не помешает опытный бариста.

А еще здесь нет урода-сталкера, который подкармливал бы ее батончиками Snickers! По крайней мере, я надеялся на это.

– А с чего вы взяли, что мне есть до этого дело? – помолчав с минуту, выдал он. – Между Каталиной и жизнью своего кафе я выбрал второе. Так почему вы думаете, что мне вообще захочется вернуть ее?

– Потому что, мне хочется верить, что вы хороший человек. – Я пожал плечами. – И что вы цените хорошие кадры.

– А что же насчет самой Каталины? Вы ее спросили, нужно ли ей это теперь?

– Я не собираюсь указывать ей, что делать. Она свободный человек и имеет право решать самостоятельно, что для нее лучше. А все это, – я указал на пространство между нами, – это только между нами.

Мужчина откинулся на спинку стула, продолжая испытующе смотреть на меня.

– Что вы хотите этим сказать?

– Каталина не должна знать, что я приходил к вам. Позвоните ей, пригласите вернуться назад. Скажите, что больше не позволите мне и мне подобным угрожать ни вам, ни вашим работникам, ни вашему детищу. А дальше выбор только за ней. – Я протянул ему руку. – Договорились?

– Вы очень мутный человек, Деймон.

– Какой есть, – бросил равнодушно. Я здесь не очки симпатии зарабатывал. – Ну так что?

Секунды молчания растягивались как струна, держа меня в подвешенном состоянии. Возможно, это действительно было огромной ошибкой, прийти сюда и что-то ему доказывать. Но мне лишь хотелось исправить всю ту идиотскую ситуацию с Каталиной, прежде чем навсегда исчезнуть из ее жизни.

Покачав головой каким-то своим мыслям, мужчина все же ответил на рукопожатие.

– Вам крайне повезло, что я добряк.

Любой другой, не задумываясь, плюнул бы вам в лицо.

Его слова отчего-то заставили мой рот дрогнуть в облегченной улыбке.

– Тогда точно повезло.

***

Вечеринка хоккейной команды Шамрока наверняка была сносной. Здесь вам и горы выпивки, и стайки девчонок, и вполне нормальный плейлист, который, на удивление, меня не бесил. Вот только мой настрой, с которым меня сюда и притащили пара приятелей из команды по баскетболу, не давал мне до конца наслаждаться всем этим. В последнее время я был чересчур перегружен своими обязанностями, потому сил на исключительно свои потребности почти и не оставалось.

Я пробовал вести разговор с одной хорошенькой миниатюрной блондинкой, но он был настолько скучным, пестрящим однообразными вопросами обо мне типа «а правда, что у тебя две руки?», что я просто поднялся с кресла и молча оставил ее позади. Как и другую, уже статную брюнетку, которая почему-то решила, что все это время я умирал от желания пощупать ее силиконовую грудь, выпирающую из-под глубокого выреза платья. Потом я пытался заставить свои ноги двигаться на танцполе, но они будто одеревенели, отказываясь как-либо шевелиться под ритм музыки. Потому, сдавшись, я привалился спиной к стене с бутылкой безалкогольного – сегодня я был за рулем – пива в руке и наблюдал за толпой, негодуя от своих внутренних противоречий.

Да, мне не мешало бы отвлечься. Заняться крышесносным сексом с любой из присутствующих здесь девчонок, дабы снять накопившееся за последние недели напряжение. Но отчего-то… не мог. Меня не цепляла ни одна из них, а область ниже живота, казалось, и вовсе утратила способность шевелиться в их сторону.

Когда-то найти себе девушку на одну ночь было для меня обычным делом. Пришел, взял свое и свалил. И ни одна из них, кто образно бывал в моей постели, никогда не оставалась неудовлетворенной. Мне нравился секс, продиктованный чистой похотью, без примеси каких-либо глубоких чувств и привязанностей. И меня это более чем устраивало. Но то, что происходило со мной сейчас…

Черт, я понятия не имел, что со мной сейчас происходило!

Хотелось рассматривать попки девчонок, а глаза застилали воспоминания о божьей коровке, сидящей на хрупком девичьем плече. Хотелось представлять, как яро оттрахаю следующую подошедшую ко мне блондинку-брюнетку, а в мыслях были лишь ярко-зеленые глаза в обрамлении густых ресниц, да одни конкретные пухлые губы, с которых был бы не против слизать оставшиеся капельки шоколада.

Чокнулся, не иначе.

Да… Вероятно, я был уже изрядно пьян – пусть не выпил и бутылки безалкогольного, – иначе, почему мне показалось, что обладательница тех самых губ только что прошла в паре метров от меня?

Мне просто необходимо было проверить…

Взяв с собой едва начатую бутылку, я двинулся в направлении кухни, где и скрылась девушка в компании своей подруги. Должно быть, это была Эбигейл. Та самая девушка-ангелок, с которой мы ненароком познакомились на хэллоуинской вечеринке.

Я замер чуть в отдалении от дверного проема, так, чтобы им было меня не видно. На кухне и вокруг толпились кучи уже подвыпивших студентов – не уверен, что даже парни из хоккейной команды, которые и закатили в разгар сезона в своем доме вечеринку, знали здесь каждого в лицо, – потому, мои подглядывания не выглядели чем-то странным. По крайней мере, я надеялся на это.

Девушки взяли себе по бутылке охлажденного пива и подошли к группе парней, где блондинка зацепилась словесным поединком с одним из них. Каталина же застыла рядом с подругой и с легким волнением постукивала пальцами по темному запотевшему стеклу своей бутылки. Она как будто боялась, что они вдруг заметят ее и начнут разговор, который ей был не интересен. Или просто думала о чем-то своем, не волнуясь о том, какое впечатление на них производила. Но судя по тому, как плотоядно на девушку поглядывали двое из них, они определенно заметили ее.

Еще бы.

Каталину невозможно было не заметить.

С самой нашей первой встречи я никогда не переставал ее замечать. Как и сейчас. Я увидел ее даже сквозь скопище людей, мелькающее перед глазами, и она, словно долгожданный глоток кислорода, вновь запустила все мои жизненные функции.

Не успел оглянуться, как рот сам по себе растянулся в полуулыбке. Мой приход сюда теперь не казался мне бестолковым. Но всего какая-то жалкая секунда, и понимание, что я должен продолжать избегать ее, опустилось на мои плечи новой порцией груза.

Не сводя глаз с происходящего, где Каталина уже частично включилась в беседу с одним из глазливых ублюдков, я сделал большой глоток и побрел в противоположную сторону дома. Чем дальше, тем меньше вероятность, что я обязательно натворю делов.

Спустя час обстановка почти не изменилась.

От громкой музыки, казалось, уже трескались стены, а количество присутствующих только прибавлялось. Я с горем пополам прикончил свою бутылку безалкогольного, выслушал двух девиц, которые восхваляли постройки фирмы моего отца, но ни одна из них, увы, не смогла “вспомнить” даже одного названия. Я даже пытался уделать Итана в Rocket League, но в самый неподходящий момент отвлекся на девушку в зеленом свитере, что неподалеку весело смеялась в компании с Эбигейл и парой других девушек, и конечно же с треском ему проиграл.

Нет, я ни в коем случае не следил за ней, как одержимый. Просто присматривал, чтобы никакой членсодержащий субъект не мог сделать ей больно.

Но вот я, взяв себе выпивку с чаши со льдом, в очередной раз оглянулся в ее сторону и… никого не увидел.

– Черт, чувак, что ты там все высматриваешь? – снова возник рядом Итан, глотая виски, словно воду.

– Да так, мерещится одно знакомое лицо.

В словах полное безразличие, а в душе – необъяснимая тревога. Взгляд пробежался по переполненной гостиной. Ее не было. Твою ж…

– А. Ну-у, раунд номер четыре? – Он хохотнул, качнув стаканом в сторону теперь занятой Playstation. – Спорим, я тебя снова с-сдел… сдела-а-аю…

– Я пас, мужик, – бросил в ответ и, вручив ему свою бутылку, направился к блондинке, которая осталась в кресле, где до этого они отдыхали вместе, и что-то активно печатала в своем телефоне.

Она подняла глаза как раз в тот момент, когда я приблизился к ней. Густые брови взметнулись вверх, а рот шевельнулся в слове «ого».

– Приветик, Деймо-Джокер! Вот так сюрприз…

– Где твоя подруга?

Ничего личного, но мне не до светских болталок.

Она непонимающе нахмурилась.

– На какую мою подругу вы так крепко запали? На Деби? Или Брук? Или… на Серу? – выдала она на полном серьезе. Но тут же взорвалась смехом, разглядев мое хмурое выражение лица.

– Хватит.

– Ну узнал же, ну?

Ну еще бы…

Я закатил глаза.

– Где Каталина?

– А-а, точно. Она уже ушла домой. В смысле, в общежитие.

– Одна?

Любой вариант ответа, однако, меня не устроил бы.

Эбигейл пожала плечами.

– Ну да. Я предлагала попросить кого-нибудь из трезвенников, чтобы ее подвезли, но она отказалась. И от такси тоже. Сказала, что хотела прогуляться. Да здесь и недалеко совсем… Эй, Ромео!

Не дослушав ее я помчался в прихожую. Быстро выхватив свою куртку из груды других, выскочил на улицу и метнулся к машине. Морозный воздух в секунду остудил щеки, а дыхание склубилось перед глазами белыми облачками.

Отсюда до общежитий кампуса был только один путь. И, если Каталина ушла не так давно, у меня однозначно был шанс ее догнать. Мало ли, кто мог встретиться ей по пути… И прямо сейчас мне, как какому-то сверхзаботливому идиоту, чертовски хотелось накричать на нее, что вообще решилась тащиться по ночи одна. Но это только после того, как уверюсь в том, что она в порядке.

Чертыхаясь, я завел двигатель и вырулил на дорогу.

Пару минут спустя впереди показался мост Либхабер – один из популярных местных достопримечательностей, соединяющий кампус Шамрока с остальным Гарширом. А стал таковым он, в частности, благодаря видам, открывающимся с него. Многие туристы приезжали сюда как на своеобразную видовую площадку, надеясь сделать как можно больше фотографий с виднеющимися вдалеке заснеженными вершинами гор и бесконечной рекой, обрамленной хвойными и не только породами.

Вдруг, у правого парапета стал заметен чей-то силуэт, что вмиг заставило все внутри сжаться. И чем ближе я подъезжал, тем отчетливее распознавал в нем Каталину. Совсем одну у самого края моста.

Вздохнув то ли облегченно, то ли еще более напряженно, я медленно затормозил в нескольких метрах от нее. Что-то было не так, учитывая, что девушка никак не отреагировала на дополнительный к придорожным фонарям свет и звук двигателя, и просто продолжала стоять у парапета, вглядываясь в темноту реки. Клятое волнение сковало горло, и я кое-как выбрался из машины.

Она ведь в порядке, правда?

– Ну, и что ты собралась тут делать? – спросил я с напускной скукой в голосе.

Давай же, посмотри на меня! Скажи, что ты просто залюбовалась пробивающейся сквозь облака луной, отражающейся в воде!

Словно прислушавшись к моему внутреннему зову, она резко обернулась ко мне и, судорожно хватая воздух ртом, посмотрела на меня… заплаканными глазами.

Твою мать!

Игнорируя боль, пронизывающую сейчас всю мою грудную клетку, я попытался придать своему лицу максимально отстраненное выражение. Нужно просто узнать, что здесь происходило. Вдруг, все действительно было в норме, а я своей, пожалуй, чрезмерной заботой лишь все испорчу.

Ты должен держаться от нее подальше, помнишь?

Да, точно.

Мне просто нужно отвлечь внимание от моего присутствия здесь. Попридержать маску полного отчуждения и равнодушия к ней и срочно выдать что-нибудь наитупейшее из закромов прежнего Деймона Хаверсона.

Давай!

Уголки моих губ опустились.

– Серьезно? Наматываешь сопли на кулак? Знаешь, если собралась прыгать… – я едва не поперхнулся от своих слов, – просто прыгай, а не устраивай из всего шоу.

Ее глаза сощурились, когда по румяным от мороза щекам хлынула новая доза слез. Сердце снова сделало кульбит, и я поморщился от горького кома, застрявшего в горле.

Мне еще ни разу не приходилось видеть Каталину плачущей. Плачущей так скорбно и отчаянно. Она всегда выдерживала натиск учебы и меняющейся работы, всегда очень смело отвечала на все мои нападки. Находила не менее едкие слова, а иногда и жесты – как тот случай с моим виски у меня лице. А теперь нечто заставило ее плакать. Мою сильную и бесконечно отважную девочку.

Каталина разлепила пересохшие губы и произнесла всего три слова:

– Его больше нет.

Глава 24

Каталина

Я так больше не могу…

Я устала бороться. Изо дня в день пытаться удержаться на плаву, когда обстоятельства снова и снова хватали меня за лодыжки и утаскивали на дно моей жизни.

Пора признать, что мне не по силам это. Что я просто не создана для великих свершений, для того будущего, о котором так много мечтала, к которому так упрямо шла.

Сколько себя помнила, у меня в приоритете всегда были другие, их желания, чувства, мнение. Я позволяла другим решать, какой я должна быть, чем должна интересоваться, с кем общаться, где жить и что по итогу иметь. Слишком часто позволяла себя отговаривать, манипулировать, а иногда и просто командовать мной. Мне это не нравилось, конечно же нет, но рот почему-то всегда был закрыт, а ноги послушно топали на ферму, потому что это “верх моих мечтаний”.

Да, я слабачка, каких поискать, но…

Впервые в жизни мне хотелось сделать что-то только для себя. Не для родителей, не для сестры, потому что она так захотела, а только для меня! И вот, чем это обернулось. Скитания с одной работы на другую, нехватка средств, недоедание, недосыпание, стресс и… теперь еще и это.

Как я могла продолжать оставаться здесь? Как могла продолжать идти наперекор чужим желаниям, если неудачи с тех пор, словно рой потревоженных ос, не отставали от меня ни на шаг? Как могла я цепляться за свою еле-еле построенную жизнь здесь, если она напрямую вышвыривала меня отсюда?

– Я сдаюсь, – прошептала, зажмурившись. Вид ошеломленного лица Деймона, застывшего передо мной, не делал ситуацию легче. Откуда он вообще взялся здесь?..

Мои губы задрожали от тихих рыданий.

– Что случилось, Каталина?

Его голос прозвучал надломлено, совершенно не так, как пару минут назад: холодно, бездушно.

От слез мои щеки, чувствовалось, уже покрывались тонким инеем, но мне было плевать на это. Как и моим глазам, продолжающим испускать все больше и больше соленой жидкости.

– Мой… Я…

Покачав головой, я закрыла лицо ладонями. Все тело уже лихорадило. Ноги налились слабостью, когда я стала плавно оседать на покрытый льдом асфальт. Боль потери и неимоверная усталость раздирали меня на части, отчего было трудно даже просто вздохнуть.

Почему это происходит со мной?

За что?..

Полная безысходность.

– Эй-эй-эй, – вдруг услышала совсем рядом с собой голос Деймона. Плеч осторожно коснулись его руки. – Тише… Расскажи, что произошло.

– Мой фотоаппарат… Его больше нет, – пролепетала, сдерживая отчаянный всхлип. От одной только мысли об этом хотелось забиться в угол и дать выход накопившемся эмоциям. – Все кончено. Абсолютно все… Я-я решила сделать пару снимков к заданию по курсу фотоискусства, т-тогда… поскользнулась и… он просто… выскочил из моих рук.

Деймон мягко отнял мои ладони от лица и, обхватив мои щеки, заставил встретиться с ним взглядом. Перед глазами все расплывалось из-за несдерживаемого потока слез, но это не помешало мне разглядеть его сожаление. Искреннее раскаяние, отразившееся во всем его облике.

И, не выдержав еще одной эмоциональной давки, я кинулась вперед, прижавшись к груди человека, которого до недавнего времени и не знала совсем. А сейчас… Он был единственным, кому мне было не страшно показать все свои уязвимые места.

Деймона обвил руками мои спину и плечи и крепко прижал меня к себе.

– Все будет хорошо. Слышишь? Я вызову кого-нибудь. У отца повсюду связи. Мы вытащим его оттуда.

– Н-нет, – покачала головой. – Слишком поздно. Ему конец, всей моей жизни конец…

– Не смей говорить так. Поняла меня? – прервал он, приподняв меня настолько, что мое тело оторвалось от земли, а нос коснулся его плеча, втянув аромат дорогого парфюма.

Меня все еще сотрясало от рыданий, а слезы с глухим стуком падали на ткань его куртки, когда я ответила:

– Но это правда. Б-бабушка подарила мне его… меньше, чем за год до своей смерти. Она была единственной, кто верил в меня, кто… поддерживал мое стремление стать фотографом. Это в-все… все, что у меня осталось от нее. А без них… в этом всем больше нет смысла.

«Снимай, если нравится, дорогая, и не слушай никого. Знаешь, за всю свою тернистую жизнь, в конце концов, я точно поняла одно – нужно делать только то, к чему у тебя лежит душа, а не то, что от тебя хотят другие. Это и есть самый главный смысл нашего существования. Помни об этом, когда закончишь школу и будешь на распутье выбора своего будущего», – говорила она мне, когда впервые узнала о моей страсти. А через полгода подарила мне фотоаппарат, веря, что я прислушаюсь к ее словам.

И я старалась. Правда старалась, без конца билась о всевозможные препятствия, словно рыба об лед, лишь бы у меня все получилось здесь. Но я не справилась. Не удержала груз ответственности и самодостаточности, и все, что у меня было, вновь ускользнуло сквозь пальцы. Ничего не осталось.

Кто я теперь? Как быть дальше?

– Мне здесь не место, Деймон…

– Не говори так, – шепнул он куда-то в мой висок.

Но я его не слушала.

Мою плотину привычной сдержанности будто прорвало, и остановить поток эмоционального всплеска теперь было невозможно.

– Все последние месяцы мне как будто пытались указать на мое место. Что я не должна быть здесь, не должна учиться и работать, как все, а… должна была остаться с родителями и продолжать заниматься делами фермы, чего моя семья всегда и хотела. Они же… – из горла вырвался сдавленный вздох, – они ненавидят меня.

Деймон отодвинулся ровно настолько, чтобы он мог посмотреть на меня.

– Что? Почему? – спросил, нахмурившись, и стал стирать большими пальцами влагу с моих щек.

– Потому что, я захотела жить, а не просто существовать? – пожала я трясущимися плечами. – П-потому что, не послушала своих родителей, и все равно поступила так, как посчитала нужным для себя? Моих желаний для них никогда не существовало…

– Но зачем им вообще мешать тебе? Как можно запрещать своему ребенку двигаться дальше? Как-то самореализовываться, а не топтаться на одном месте?

– У каждого из них свои причины… я-я так думаю. И теперь они просто отвернулись от меня…

– Что?! – Деймон резко покачал головой. – Нет… Нет. Давай, пойдем со мной. Здесь слишком холодно.

Он вдруг вскочил на ноги и помог подняться мне, превратившейся в какую-то безжизненную субстанцию. Повесил пустой чехол, что все это время валялся на земле, себе на плечо и, придерживая за спину, потянул меня за собой к припаркованному у обочины автомобилю.

Точно… Так он и оказался здесь.

Но как он узнал, что я была здесь?

Почему вообще помогает мне?

Увы, у меня совсем не осталось сил для всех этих размышлений.

***

Когда Деймон закрыл за нами дверь их дома и включил в прихожей торшер, свет которого на какое-то мгновение ослепил меня, я сконфуженно поджала пересохшие губы.

– А… где ребята?

– Фриц уехал на все выходные к маме, а Тео на гонках. – Он пробежался глазами по комнатам первого этажа и ухмыльнулся. – Тоффи, наверное, где-нибудь шкодит.

Последнее заставило меня хоть и слабо, но улыбнуться. Однако, скованность в каждой моей мышце не проходила.

Деймон стянул с себя верхнюю одежду и, повесив мою куртку на вешалку, повел меня дальше.

– Можешь отдохнуть в гостиной, а я пока приготовлю что-нибудь.

– Нет, не стоит… ничего делать…

– Брось, Каталина, ты совсем замерзла. А мне не сложно сварить тебе кофе или что-нибудь вроде того.

– Ладно. Тогда я бы… Я бы посетила ванную. – Дабы смыть со своего лица весь тот кошмар, что случился на мосту. – Если можно.

– О, конечно. Ванная на втором этаже, направо, последняя дверь. Полотенца на полке сразу у входа.

– Спасибо.

Еле-еле доковыляв наверх, я мельком отметила, что второй этаж имел вполне лаконичный дизайн, с преобладанием тех же оттенков, что присутствовали и в остальной части дома, после чего скрылась за нужной мне дверью. Но, стоило переступить порог, как вмиг оцепенела, обнаружив совсем не то, что искала. Передо мной предстала чья-то спальня.

Однако, когда оглядела весьма просторную комнату, поняла, кому именно она принадлежала.

В центре громоздилась большая кровать, аккуратно застеленная темно-синим постельным бельем. В правом дальнем углу, у окна, стоял L-образный письменный стол с компьютером, наушниками, кучей учебников, тетрадей и чертежных принадлежностей, а рядом с ним – кожаный вращающийся стул. На широком подоконнике цвета ореха лежали тубус и сумка, с которой хозяин комнаты ходил на учебу. Напротив кровати стоял комод из темного дерева со сложенной на нем горой папок, самых разных холстов и парой вертикальных лотков с какими-то бумагами. У другой стены, под стать комоду, огромный двустворчатый шкаф, а по другую сторону от внутренней двери – такой же стеллаж, частично забитый книгами, папками-регистраторами и даже одним горшком с кактусом.

Мило.

Но, как бы то ни было, я попятилась вон.

– Деймон, – воскликнула, насколько была способна на это сейчас, надеясь, что он меня услышит, – здесь чья-то спальня.

– Все правильно! – между звоном посуды раздался его голос с первого этажа. – В комнате есть вторая дверь, там ванная!

– А…

Ну да, конечно.

Молодец, Каталина.

Тупить на ровном месте – это твое призвание, правда же?

Воспоминания о сегодняшнем происшествии и том, что мне приходилось испытывать на себе раньше – и, скорее всего, опять предстоит испытать, – вновь клешнями вцепились в мой мозг, вызывая не самые приятные ощущения по всему телу. В носу защипало от подступающих слез, пальцы рук затряслись, но я тут же сжала их в кулаки.

Хватит ныть!

Совсем скоро снова сможешь забиться в своей детской комнате, тогда и будешь жалеть себя, вспоминая о тех никчемных попытках выбраться оттуда к чему-то большему.

Стиснув зубы, я пересекла спальню Деймона, стараясь больше ни на что не смотреть, и закрылась в ванной. Стоило лишь поднять глаза на свое отражение в зеркале, висящем над гранитной раковиной, как удивленный и в то же время растерянный вздох сорвался с моих губ. Выглядела я просто отвратительно! Покрасневшие щеки со следами соленых дорожек, размазанная по нижним векам тушь, припухшие глаза с лопнувшими капиллярами, растрепанный низкий пучок… превративший мою голову в перекати поле.

Какой ужас!

Быстро приведя свою физиономию в подобие порядка и освежив прическу, я, не задерживаясь здесь ни на секунду дольше, спустилась вниз, где меня встретил аромат чего-то очень вкусного. И осознание того, кто там готовил сейчас, вынудило мой рот расплыться в полуулыбке.

Кто бы мог подумать, что мы к этому придем…

На самом деле, я и не предполагала, что Деймон решит привезти меня к ним домой. Более того, в момент, когда я села к нему в машину, мне вообще не было дела ни до чего, кроме моего фотоаппарата, которого… теперь не было. Боль просто продолжала разъедать меня изнутри, когда Деймон занял водительское место и молча примчал нас сюда. А потом позволил мне побывать в его комнате, воспользоваться его ванной, и теперь он готовил мне…

И я оценила это. Правда. Была бесконечно приятна его забота обо мне. Признаться, я уже и забыла, каково это, когда о тебе заботятся. Обычно это я дарила всем все свое внимание, пока… мои силы не стали стремительно иссякать.

Погладив Тоффи, устроившуюся клубочком на своей подушке-лежаке, прошла в зону кухни, где Деймон, судя по изданному им ранее шипению, об что-то обжегся. Я обогнула кухонный островок и нерешительно замерла за его широкой спиной, обтянутой черной футболкой, пока он возился со сковородкой. Я знала, что Деймон почти не умел готовить, а потому его порыв приготовить мне что-то был сейчас особенно значим для меня.

– Все хорошо?

Он повернулся ко мне с пластиковой лопаткой в руках и улыбнулся.

– Да. Пытаюсь тут строить из себя супер-шефа. Нашла ванную?

– Да… Спасибо.

– Не благодари, пока не попробуешь сей шедевр, – он кивнул на плиту, где все уже шкворчало и парило.

Помимо бутербродов с жареным сыром, которые Деймон уже перекладывал со сковороды по тарелкам, заметила в сотейнике рядом нечто подозрительно знакомое как по виду, так и по запаху. Серьезно?

– Что это?

Парень проследил за моим взглядом, и его улыбка стала как будто робее.

– Это для будущего горячего шоколада. Надеюсь, получится. Ты… Устраивайся, где захочешь, я сейчас все принесу.

– Я могу помочь, если…

– Не нужно, Каталина. – Он посмотрел на меня просящим взглядом. – Отдыхай.

Пришлось подчиниться. И, сев за обеденный стол, я стала ждать, когда Деймон присоединится ко мне. Было ужасно неловко, что я вот так свалилась ему на голову, наверняка испортив весь вечер. Мои наручные часы показывали уже 12:17 ночи, а он, вместо того, чтобы отсыпаться или наслаждаться своим свободным временем, возился сейчас со мной.

И это при том, что в последнюю нашу встречу он определенно не был настроен на наше дальнейшее общение.

Что с ним происходило? И…

– Как ты нашел меня? – спросила, не поднимая глаз от плетеной хлебной корзинки, что стояла в центре стола.

Деймон молча подошел к обеденной зоне и поставил передо мной тарелку с тостами с жареным сыром и кружкой ароматного шоколада, на поверхности которого, как и в прошлый раз, плавали маршмеллоу, но теперь в форме рождественских елочек.

Предательское тепло затопило мое замороженное сердце, и все проблемы, навалившиеся на меня за последнее время, на секунду словно растворились, позволив, наконец, вздохнуть полной грудью.

– Спасибо. Выглядит очень вкусно, – искренне улыбнулась я, когда он принес свою порцию – только никакого зефира – и сел перпендикулярно ко мне.

– Будем надеяться, что это еще и съедобно, – усмехнулся Деймон, и мы принялись за еду.

И это действительно было очень вкусно. А мне, как большому любителю сыра и шоколада, тем более.

Я сделала глоток из своей чашки и на мгновение прикрыла глаза от удовольствия.

– Восхитительно. Уже второй раз спасаешь меня с помощью горячего шоколада.

– Ну, – он проглотил кусочек тоста, – подумал, что после всего пережитого сегодня, это единственное, что я мог сделать для тебя прямо сейчас.

– И очередное тебе спасибо.

Отсалютовала я кружкой и натянула на губы улыбку, хотя мысленно уже была там, на мосту, в том самом моменте, когда мой лучший друг выскользнул у меня из рук. Вкус душевной горечи перемешался с пряностями, и горло вновь сковало, предвещая новую дозу слез.

Нет-нет-нет!

Перестань реветь, черт возьми!

– Так… расскажешь про свою семью?

Я подняла глаза, столкнувшись с его сочувствующим взглядом, и вздохнула, обхватив кружку ладонями:

– Нечего рассказывать.

– Мне так не показалось. – Немного помолчав, он продолжил: – Поэтому ты так зациклена на работе, да? Потому что, они тебе совсем не помогают?

– Я… – я сделала очередной глубокий вдох и, потупив взгляд, решилась: – В общем, как-то так завелось в нашей семье, что помощь родных всегда обходила меня стороной, в то время как сама я обязана была регулярно предоставлять ее другим. Я должна была постоянно помогать родителям на ферме, радоваться жизни в нашем маленьком городишке в штате Джорджия и даже мечтать не смела о том, чтобы что-то изменить. В выпускном классе, когда я пыталась заговаривать о своем будущем, об учебе и переезде, моя семья начинала реагировать на это очень странно… Мама, пусть и не пыталась препятствовать мне, начинала грустить, как будто в глубине души не хотела отправлять меня во взрослый мир. Папа всегда выказывал только недовольство, считая, что мне не нужно никуда уезжать, чтобы добиться каких-либо успехов. И, вероятно, надеялся, что в итоге ферма не останется без пригляда, потому что она будет на мне.

– Ты говорила, что оставалась в помощниках всего на год. – Деймон нахмурил лоб. – Но, как я понимаю, вполне могла остаться и намного дольше… Неужели, твой отец действительно принудил бы тебя остаться с ними, вместо того чтобы дать тебе возможность обустраивать свою собственную жизнь? Что за…

– Да, думаю, – невесело усмехнулась я. – Не будь я такой упрямой.

– Да уж… упрямой, – в голосе Деймона послышалась веселая нотка, но в следующих словах от нее не осталось и следа: – Твои родители должны гордится тобой, Каталина. А не прятаться за своими собственными страхами с надутыми щеками. Ты не рабыня, а их дочь, и пора бы им вспомнить об этом.

– У них есть дочь. Та, которая всегда получает от них то, что хочет, и они не требуют от нее ничего взамен, чуть ли не боготворя ее.

– У тебя есть сестра?

Я задумчиво поскребла пастилаж на кружке.

– Да. Старшая. Шесть лет назад она уехала учиться в Нью-Йорк, и с тех пор живет там в свое удовольствие, почти не показываясь дома. А наши родители никогда и не настаивали на этом, позволяя ей спокойно добиваться своих целей и искать новые.

Деймон замер с бумажной салфеткой в руках, но тут же резко смял ее в кулак.

– Позволяя, значит… Интересная, однако, у твоей семьи позиция. А что же она сама?

– Эльза по своей природе очень вспыльчива и импульсивна, потому, во избежание раздутого из мухи слона, родители обычно старались не трогать ее и просто-напросто не вмешиваться в ее жизнь. Но сама она любит контролировать все и вся. И в частности меня. Например, когда в прошлом году я сообщила, что хотела бы приехать к ней, дабы посмотреть Нью-Йорк, прежде чем смогла бы переехать туда учиться, она взбесилась так, как никогда прежде, отказав мне в месте возможного ночлега.

Я горько хмыкнула, вспоминая ее не менее горькие слова:

«Ты не могла сказать мне заранее?! У нас с Роем и так работы хренова туча! Некогда еще и с тобой по городу шляться!»

«Работа? А как же родители? Они не справятся одни, Лина. Ты должна бы уже понять это…»

«Пф-ф, так и знала, что ты – неблагодарная сука!»

– Или, как потом, когда я снова по глупости заговаривала с ней одной или со всей семьей о своем желании учиться или работать где-то, откуда у меня, в следствие, появились бы деньги… Она вдруг переставала улыбаться и закрывалась от меня, чуть позже начиная прилюдно высмеивать, закидывать оскорблениями и…

– Подожди, – Деймон покачал головой, не сводя с меня своих проникновенных глаз. – Это… Кто этот человек, черт побери? Даже на правах старшей сестры, она не вправе так относиться к тебе.

Я только пожала плечами.

Хотела бы я знать, почему Эльза именно такая. Почему всегда стремилась показать мне, какая я неудачница, при этом делая все возможное, чтобы так оно и оставалось. Почему в тайне от меня часто шушукалась с нашим отцом, отчего потом оба с пеной у рта доказывали мне, что любые мои желания провальны с самого начала. За что она так со мной?

Не имела ни малейшего понятия.

– Эбби считает, что все это просто не в интересах Эльзы… Как и не в интересах наших родителей, – произнесла я, вспомнив как яро подруга защищала меня с тех пор, как узнала обо всем.

– Что именно?

– Чтобы я встала на ноги, получила полную независимость, может даже, какое-то счастье и успех. Она говорит, что Эльзе, с учетом ее… характера, просто выгодно, чтобы я оставалась бесперспективной помощницей родителей, в то время, как она сама будет прохлаждаться в Нью-Йорке и бог знает где еще. А отсюда и те недовольства, возникающие, когда я начинаю думать о другом.

– И… Ты согласна с ней?

– Не знаю… может быть, Эбби и права, просто…

– Тебе не хочется верить в это? Думать о них плохо, даже при всем при том, что они пытаются сделать с тобой? – Деймон снова покачал головой. – Черт… По-моему, ты – самый бескорыстный человечек на этой планете.

Отчего-то его слова заставили меня зардеться.

– В любом случае, это уже не важно. Они победили, так что… я возвращаюсь домой.

Комнату заполнила непривычная тишина. Только из зоны кухни едва различался гул холодильника.

Этот вечер не должен был быть таким. Перегруженным эмоциями и имеющим такой исход.

Второй раз за все время моего пребывания здесь я пришла на вечеринку. По глупости взяла с собой фотоаппарат, надеясь сделать кадры знаменитого моста. Тем более, что наше задание отлично перекликалось с ситуацией: необходимо было сделать ночную серию фотографий, дабы показать свои способности к настройке ISO и диафрагмы.

Мне хотелось просто быть обычной студенткой. Повеселиться с подругой на вечеринке спортсменов и уйти делать домашнюю работу. Ничего сверхъестественного. Но чем же все это обернулось?

– Не сдавайся, Каталина, – тихо произнес Деймон, и я подняла на него удивленный взгляд, когда он протянул руку через стол и нежно сжал мою ладонь своей. – У тебя есть выбор, такой, какой не каждому суждено получить. Ты взрослый человек и вольна жить так, как тебе того хочется. Оглянись, посмотри, сколько ты сделала, чтобы быть сейчас здесь.

Он легонько провел большим пальцем по моей ладони, и от этого касания вверх по руке, под рукавом свитера пробежал табун мурашек. Щеки запылали, но я была не в состоянии отвернуться, продолжая, как зачарованная, вглядываться в синеву его глаз.

– Жизнь здесь обходится мне слишком дорого, – шепнула я. – У меня ничего не осталось, Деймон.

– У тебя есть я. И я сделаю все, о чем бы ты меня не попросила.

– Я не прошу тебя быть моей феей крестной…

Он пожал плечами.

– Знаю. Тогда я буду твоим чертовым падшим ангелом-хранителем, потому что ты не сдашься, как это сделал я, поняла? Не позволяй случившемуся сегодня перечеркивать все то, чего ты, самый храбрый и усердный человек, которого я когда-либо знал, с таким трудом добилась. Сама, без чьей-либо помощи.

Мои пальцы неосознанно обхватили его большую ладонь, когда из груди вырвался приглушенный всхлип.

Это слишком… Слишком для моего все еще чересчур израненного сердца.

– Ты восхищаешь меня, Каталина. Твой отпор родителям и сестре, твоя амбициозность… Немногие люди могут похвастаться решительностью, подобной твоей. Просто… – Деймон шумно вздохнул, – помни об этом, хорошо?

Слишком…

И я закивала, ответив ему самой благодарной улыбкой, на какую только была способна.

– Хорошо.

Глава 25

Каталина

Звонок телефона, лежащего рядом на тумбе, вынудил меня оторваться от обжиманий с подушкой и, почти скуля, потянуться за ним.

У меня была небольшая хандра. Думалось, что я вполне имела на нее право после всего… что случилось два дня назад. К тому же, сегодня выдался вполне бездельный денек, потому привычно сбегав на лекции, вернулась в свою комнату и заползла под одеяло. О дальнейшей учебе, к которой желательно было бы вернуться уже сегодня вечером, пока не хотелось даже думать, а работа в зоомаркете… Скажем так, я освободила себя от этих пут. Но только на время, пока длится мой импровизированный больничный так как окончательно сдаваться здесь никто не собирался.

Да, я решила остаться, решила попробовать продолжить свою смехотворную борьбу с судьбой. Пока тот факт, что я осталась ни с чем, я старалась определить для себя просто неприятным событием, явно проверяющим меня на прочность. И хотелось использовать его, чтобы стать сильнее и еще настойчивее в достижении поставленных задач. Нужно работать больше?

О'кей. Только можно мне сперва отлежаться?!

Видимо, нет.

Сев в кровати, убрала за уши свои спутанные волосы и наконец ответила на звонок.

– Алло?

– Лина?

Я нахмурилась. Голос знакомый, но номер не определен.

– Да, кто это?

– Это Сара, из медиацентра. – А, черт, это же наш зам! – У нас здесь ЧП, представляешь?! Зои… – из динамика раздался тяжелый вздох. – Она сегодня свалилась с тяжелым гриппом, а до презентации Хаверсона осталось всего четыре дня и… Она точно не успеет поправиться, так что на субботу у нас нет фотографа. В общем, ты не пугайся, дело обычное.

– В каком смысле, не пугайся?

– Ну, я надеюсь ты нас выручишь. Сама понимаешь, такое грандиозное событие для нашего университета очень важно…

С каждым ее новым словом и с каждой секундой моего постепенного озарения, чувствовалось, как за грудиной ускоряется сердцебиение, отдаваясь гулом в ушах.

Этого просто не может быть!

Дверь открылась и закрылась, и я подняла потрясенный взгляд на вошедшую подругу, которая, кивнув мне, водрузила на рабочий стол какую-то коробку. В ее глазах отразилось не меньше недоумения, чем, уверена, было в моих, когда я спросила:

– То есть… ты хочешь, чтобы я была фотографом на том вечере?

– Ага, – бросила Сара. – Ты же изучаешь фотографию, правильно? К тому же, я прекрасно помню твои работы. Это очень круто.

– Но…

У меня теперь не было фотоаппарата. У меня не было самого главного, чтобы продолжать называться фотографом. Именно поэтому учеба здесь, как и участие в предшествующем вечере, теперь казалось чем-то сюрреалистичным для меня.

Как вовремя все происходит в моей жизни…

Эбби села на свою кровать, продолжая угрюмо наблюдать за мной. Так она смотрела на меня уже два дня, с тех пор как узнала о моей потере. И, виня себя за то, что потащила меня на ту вечеринку, вследствие чего это все и произошло, она целыми сутками вертелась вокруг меня, принося мне то ланч, то лишний шоколадный батончик, то невзначай выясняя «как дела». И это несмотря на мои отказы и уверения, что все в порядке. Ни наш поход на вечеринку, ни пара глотков пива, ни что-либо другое в тот вечер – все это здесь не при чем. Я ни в коем случае не винила ее или кого-нибудь другого в своих бедах. Только себя.

Это было мое решение пойти пешком до кампуса. Мое решение взять с собой фотоаппарат, в надежде сделать новые снимки. Это мои ноги не устояли на скользкой дороге и мои руки не удержали камеру, отправив ее прямиком в водную могилу.

Все это на мне. Потому и выбор, как быть дальше, тоже должен оставаться за мной.

– О'кей, я… могу подумать? А завтра все обговорим, и я дам свой ответ?

Я понимала, что, скорее всего, не имела права отказываться. Все же, пусть это и не прямая обязанность «помощника фотографа», я работала в медиацентре, и они вполне могли поручить мне нечто… большее и за дополнительную плату. Вот только моя ситуация не оставляла мне другого варианта, кроме как взять отсрочку и попытаться как-то решить это.

Какое-то время Сара лишь задумчиво – или недовольно? – мычала в трубку, но все же ответила:

– Хорошо. Ладно. Только подойдешь перед первой парой, времени у нас в обрез, и чем раньше ты дашь свой ответ, тем лучше будет для нас всех.

Она сбросила вызов, оставив на моем плече очередной грузик проблем. Замечательно!

Я кинула телефон на одеяло и, оперев локти о колени, зарылась пальцами в волосы.

И что мне теперь прикажете делать?

– Как думаешь, это когда-нибудь закончится? – раскачиваясь из стороны в сторону, обратилась я к Эбби.

– Не уверена… Объяснишь, что там от тебя опять хотят?

– Зои заболела, и теперь меня просят побыть фотографом на вечере в субботу.

– М-да, – протянула подруга. – И что будешь делать?

– Я? Понятия не имею. Все как-то… офигеть как вовремя!

Я устало плюхнулась спиной на кровать, наслаждаясь прохладным потоком ветерка, попадающим в комнату из приоткрытого окна.

Пару дней назад выпал первый снег, слегка покрывший улицы белой мучкой. В настоящий же момент от него почти ничего не осталось, но воздух по-прежнему был прозрачным. С запахом зимы и приближающихся праздников.

Вот бы еще добраться до них, не сойдя по пути с ума…

– Ты можешь отказаться? Тебя же не попрут из-за этого?

– Думаю, нет. Это не моя обязанность.

Эбби фыркнула.

– Ну вот и скажи им об этом. Скажи, что у тебя теперь нет… оборудования, и пусть сами решают эту проблему.

– На самом деле, я могла бы взять все у Зои, – задумавшись, пробормотала я. – Если она согласится, конечно.

– Ага, заодно и тебя заразит чем бы она там не болела.

Замкнутый круг или все же…

Я выпрямилась и, спустив с кровати ноги в носках с рисунками оленей на пол, взглянула на подругу.

– Схожу к ним завтра, там и разберемся. Не хочу думать об этом сейчас. Так, что посмотрим?

Мы с Эбби запланировали на остаток дня просмотр рождественских фильмов. Мне нужно было только дождаться, когда она вернется из колледжа с кучкой снеков, и с головой окунуться в кинематографическую сказку. Поэтому в данный момент у меня не было никакого желания портить себе настрой новыми размышлениями о будущем. Пошло оно все.

– Может быть, тот про городской каток, который все дружненько спасали? – ответила Эбби, переодеваясь в домашние шорты и огромных размеров футболку. – Помнишь, который мы смотрели в октябре? Мне он понравился.

– Да, дав…

– Ой, черт, совсем забыла! – Эбби подскочила к рабочему столу и, обернувшись ко мне, похлопала ладонью по коробке. – Тебе тут что-то передали!

Нахмурив в недоумении брови, я отложила взбитую мной ранее подушку к стене и подошла к подруге.

Это был черный прямоугольной формы короб с крышкой, перевязанной атласной коричневой лентой и с бантом наверху. А на ней самой – небольшая карточка с моим именем.

Интересно…

– Кто передал?

– Не знаю, парень какой-то. У входа в общежитие подозвал, спросил про меня и знаю ли я тебя. Потом вручил это. Я брать не собиралась, мало ли что, – она усмехнулась, – вдруг, бомба какая. Но он сказал, что с помощью этого, цитирую: «у нее будет больше возможностей снять мой следующий тверк». Понятия не имею, что это значит…

Но мне уже было все более чем понятно. И именно это понимание заставляло сейчас сердцебиение вновь взяться за ускорение.

Развязав ленту, медленно потянула крышку и осторожно заглянула внутрь. Не знаю, у кого из нас с Эбби вздох был громче, когда нашим глазам предстал новенький фотоаппарат одной из самых известных и дорогих моделей. В слое шариков пенопласта также проглядывались карандаш для чистки, внешняя вспышка, ремень и даже бленда.

– Ого-го! – воскликнула моя подруга, подпрыгнув на месте от восторга.

И восторг этот был заразителен. Мне хотелось пищать от одного вида всех этих штучек. Вот только скребущая душу растерянность не оставляла мне и шанса на это.

Зацепив пальцами сложенный вдвое лист бумаги, лежащий сверху, я всмотрелась в написанное:

«Заполнишь его новыми воспоминаниями? Д.»

Зачем он это сделал? После всего, что узнал обо мне и моей жизни, где я привыкла рассчитывать только на себя. Я не могла, не могла позволить ему вдруг стать для меня спасителем. Или…

Новая волна замешательства в купе с возмущением, уверена, уже поднялась красными пятнами по моим шее и щекам, и я шумно вздохнула, не зная, как именно должна была сейчас реагировать на… все. Первостепенно, наверное, стоило просто взять себя в руки и хорошенько обдумать, как действовать дальше.

И у меня уже родилась одна дурацкая идея.

– От кого это? – Эбби одарила меня хитрой ухмылкой, как будто была как никогда довольна догадками своей хваленой “чуйки”.

Очередной вздох сорвался с моих губ, когда я ответила:

– Фея, мать ее, крестная.

***

Ноги переступали с одной ступени на другую, и колени, казалось, становились все слабее по мере того как я приближалась к нему. Фриц, пригласивший меня в дом, подсказал, где его искать. Так что я, поспешно отмахнувшись от предложенного им стакана воды – и удивленного взгляда, – направилась прямиком в подвальное помещение, оборудованное под домашнюю «качалку».

Последний раз, когда была в этом доме, мы с Деймоном много говорили. Я рассказала ему не самую приятную часть своей жизни, совершенно не боясь показаться ему странной или ревнивой дурой. Наоборот, чувствовалось, что накопленным за все время горечи и замешательству, требовался этот выход, и давно. А мне – человек, способный выслушать и понять меня так, как никто другой не смог бы.

Почему именно он? Да потому что, он был единственным в моем маленьком окружении, кто, как оказалось позже, разделял эти чувства.

Еще в Хэллоуин, исходя из его короткого рассказа, я оценила их взаимоотношения с родителями как эдакий проект. Когда кажется, что тебя родили на свет и поставили на ноги только с чувством собственной выгоды. Когда из тебя пытаются вылепить что-то свое, не желая даже слушать о твоих собственных потребностях.

В тот момент я могла лишь догадываться о том, что еще крылось за его словами. Но после его рассказа в этот раз… До тех пор, пока Деймон не отвез меня в общежитие и я снова не оставила его за дверью своей комнаты, меня не покидало ощущение чего-то близкого мне. Даже когда я, приведя себя в порядок, плюхнулась на свою кровать, из головы не выходили его слова…

– Ты… ты сказал, что сдался, – полушепотом, будто боясь нарушить нашу минутную тишину, начала я, сидя на пассажирском сидении и вглядываясь в профиль Деймона. Из-за голых, припорошенных первым снегом деревьев, высящихся перед лобовым стеклом, проглядывало здание моего общежития. – Что ты имел ввиду?

Он глубоко вздохнул и, откинув голову на спинку кресла, повернул ее ко мне.

– Тот случай в стриптиз-клубе, – его брови дернулись к переносице, – он все для меня определил. Когда фотографии с нами и соответствующая статья оказались в газете, отец пришел в ярость. Он переживал за репутацию нашей фамилии и фирмы, в частности, потому и начал суетиться, думая, как бы заставить «этот информационный мусор» исчезнуть раз и навсегда. Он подключил свои связи, а именно, своего давнего… друга, имеющего непосредственный контакт с медиа индустрией. И Герберт, само собой, согласился…

– Но не бесплатно, да?

Деймон отвел взгляд в сторону приборной панели и закивал.

– Да… не бесплатно. Теперь он без пяти минут соучредитель нашей компании, а мой проект, тот самый со спорткомплексом, отец отдал ему. То бишь, весь процесс будет исключительно под его руководством, в то время как я теперь остался с ролью пешки, которая свое уже отработала.

– Значит, – я задумчиво постучала пальцем по кожаной обивке своего сидения, – ты сам спроектировал будущий лыжно-биатлонный комплекс, а твой отец просто взял и выкинул тебя из него?

– Можно сказать и так. Все, что мне осталось от него, это давать интервью для студенческой газеты, да периодическое присутствие на переговорах с мэром или ректором. Отец, конечно, не оставляет меня без работы на фирме. Наоборот, я пашу на наших объектах почти все свое свободное время, особенно с тех пор, как случился тот инцидент. Но мой личный проект… Единственное, чему я уделял все свое внимание, что действительно было моим, он просто молча забрал и продал, как будто это ничего не стоящая безделушка.

Я слушала его историю и видела в ней отражение себя самой. Мы были похожи и одновременно различны. Мы существовали в разных социальных слоях, но имели одинаковые проблемы с нашими семьями.

Уверена, Деймон, как и я, пытался доказать не только себе, но и своим родителям, что он чего-то стоит. Мой папа не хотел, чтобы я шла своим путем, и отвернулся от меня, когда я впервые проявила эгоизм. Из-за дурацкой статьи отец Деймона так испугался за будущее своей фирмы, что готов был продать своего собственного сына. Во времена, когда нам как никогда была необходима их поддержка, они уходили, выставляя нас чуть ли не чудовищами их воображаемой идиллии. Мы оба использовали все свои возможности, дабы в нас наконец поверили, но все, что получали в итоге, это только разочарование, гнев, скептицизм и предательство.

– С тех пор мой отец контролирует всю мою жизнь, – помолчав, продолжил рассказывать Деймон. – Он и раньше это делал, когда убеждал меня пойти по его стопам и получить образование архитектора или бросить баскетбол, потому что это «спорт для дегенератов», да и вообще пустая трата времени. Я бы не сказал, что был против этого. Нет. Мне нравилась архитектура и я стремился к этому сколько себя помню. Пошел навстречу, бросив после школы ненавистный ему вид спорта. Просто сейчас… – Он покачал головой. – Сейчас все иначе, понимаешь?

Я кивнула, рассматривая его уставшее лицо.

– Думаю, иногда я все же пытался сделать что-то только для себя, пытался бороться с его наставлениями, самостоятельно решая, как будет лучше. Но теперь… не могу. Тот дряной случай будто окончательно лишил меня этой возможности. Отец перешел на новый этап контроля, а я сдался.

Моя рука порывисто потянулась в его сторону и ладонь накрыла предплечье, скрытое под тканью толстовки. В полумраке салона наши взгляды нашли друг друга, и у меня на мгновение перехватило дыхание.

– Нет, Деймон. Ты не должен позволять каким-то фотографам-доходягам лишать себя свободы. И то, что твой отец боится их… это только его проблемы. Как он может быть таким большим эгоистом? Думать о себе и том, как бы выгодно преподнести себя обществу, и вообще не думать о своей семье это же… Я не понимаю таких людей. Не понимаю людей, которые привыкли только требовать и брать, абсолютно ничего не отдавая взамен. Мне жаль, что наши отцы такие, жаль, что они топят нас своим мнением и решениями, касательно наших жизней. Но… Мы должны продолжать противостоять им. Должны цепляться за свои идеи, мечты, цепляться за свое собственное «я», пока не стало слишком поздно.

– Я не могу, Каталина. Это ведь не все, что…

– Но ты должен! Ты сказал, что я должна бороться, но тогда и ты не сдавайся. Чего бы он ни требовал от тебя, что бы ни забирал… Борись!

Спустившись вниз, я оглядела просторный, выполненный в серых оттенках зал, наполненный всеми возможными спортивными снаряжениями: несколько скамеек для пресса и занятий со штангами, верхняя тяга и велотренажер, пара беговых дорожек, боксерская груша в самом дальнем углу, а также различные наборные гантели и настенный турник. На котором сейчас и подтягивался Деймон… и, сам того не осознавая, демонстрировал мне свою широкую спину, усеянную капельками пота.

В комнате негромко играла музыка как я смогла понять, снова что-то из восьмидесятых, потому он, наверное, и не услышал как я вошла, продолжая делать размеренные подтягивания. А мне это, отчего-то, совсем не мешало. Напротив… Забылись все прежние планы и тот факт, что мне хотелось поскорее вернуться в свою комнату и свернуться калачиком под одеялом за просмотром рождественской мелодрамы. Забылись мои мысли о том, как на самом деле я негодовала от жеста Деймона, и что должна была сейчас с ним за это сделать. Сейчас мои глаза, казалось, намертво приклеились к перекатывающимся мышцам его спины и мускулистым плечам, считывая каждое мельчайшее движение. Резинка его черных спортивных штанов замерла под самыми поясничными ямками, позволив ткани выгодно облепить крепкий…

Деймон издал полувыдох-полустон, и я, придя в себя, нарочито громко прочистила горло, привлекая его внимание. Он тут же повернул ко мне голову и спрыгнул на пол.

Если уж его спина так повлияла на мое текущее состояние, то, когда моему взору показалась его обнаженная мощная грудь и рельефный пресс, где-то в животе пробежала щекочущая дрожь, а по щекам тот час расползлось тепло.

– Каталина? – Его дыхание было сбивчивым. Рот очертила добрая улыбка. – Что ты здесь делаешь?

Стянув с крючка полотенце, Деймон стал промокать им лицо и торс, не сводя с меня глаз.

В горле вмиг пересохло. Все же нужно было глотнуть воды, прежде чем спускаться сюда.

– Я… Я пришла по поводу той коробки, которую кое-кто сегодня передал для меня. – Я уперла руки в боки, в надежде, что так выглядела тверже той лужи, в которую чуть было не превратилась ранее. – К-как это прикажешь понимать?

– Даже приблизительно не догадываюсь, что ты имеешь ввиду.

Улыбка на лице Деймона стала еще шире, когда он пальцами зачесал назад влажноватые волосы и закинул полотенце на плечо. Я нахмурилась, изо всех сил пытаясь больше не опускать взгляд ниже его ключицы.

– Деймон…

– Что, Каталина?

– Ты знаешь, что, – устало выдохнула я. – Я же говорила, что мне ничего не нужно ни от тебя, ни от кого-либо другого. Я сама со всем справлюсь. Ясно?! Не нужно считать меня беспомощной и засыпать дорогой техникой. Мне по силам заработать деньги на все необходимое оборудование.

Он качнул плечами, продолжая смотреть на меня и улыбаться.

Может, у него лицевой нерв защемило?..

– Я это знаю.

– Почему же тогда делаешь по-своему?

– Мне ничего не стоило купить этот фотоаппарат и все то, что тебе понадобится для работы с ним. Для меня это пара пустяков…

– А для меня нет! – Моя нога неосознанно топнула по полу, устеленному ковролином. Но не озлобленно, скорее… Забавно.

– Это я тоже знаю. Но я сделал это для тебя, так что, хватит уже дуться и просто прими его. Считай, что это мой подарок тебе на Рождество.

Я чуть было не выкрикнула ему ошалелое “серьезно?”. Увы, совершенно не привыкла получать подарки на Рождество. Зачастую их смешивали с теми, что предназначались на мой день рождения, таким образом наутро оставляя меня без рождественского чуда и размазывая два моих когда-то любимых праздника в одно непонятное нечто. Так, со временем я и привыкла быть той особенной, которая наблюдает за загорающимися искорками в глазах других, когда те открывали свои подарки, в то время как в самой себе постепенно гасила это волшебное чувство.

А теперь Деймон… Он снова шел против всех моих установившихся правил, заставляя меня пребывать теперь не в своей тарелке.

Отмахнувшись от несвоевременных мыслей и скрестив руки на груди, я ответила, четко:

– Нет.

– Нет? – Он склонил голову набок и приблизился ко мне, оставив между нами расстояние в пару шагов. В нос тут же ударил его мужественный запах: смесь кедра, перца и едва уловимой ноткой мускуса. Я судорожно сглотнула, сдерживая порыв прикрыть глаза.

Хватит…

– Я не возьму его. Более того, я уже принесла коробку сюда со всем содержимым и… В общем, спасибо, что позаботился обо мне, но больше не нужно так…

Деймон покачал головой, глядя на меня сквозь ресницы. Но вот разгадать истинный смысл этого взгляда было невозможно. Еще эта улыбка…

– Как скажешь, пупс.

– Правда?

– Конечно. Я не собираюсь заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь делать.

Смешок вырвался из моего рта.

– О, не подлизывайся!

Я повернулась к выходу, когда Деймон поймал меня за руку и развернул обратно к себе. Мои щеки запылали с новой силой, стоило столкнуться с ним взглядом. И рассеянная улыбка коснулась моих губ, когда он произнес игриво:

– Это все, за чем ты приходила? Вернула мне мой же подарок?

– Ну-у… Да. У нас с Эбби планы на вечер, так что…

– Уходишь?

Кивок.

Он оглядел меня сверху вниз и словно нехотя отпустил.

– Тогда ладно. До встречи, Каталина.

– Увидимся.

Я робко махнула ему рукой и направилась к выходу, вдруг вспомнив кое-что:

– А, да! Не надо связываться с каждым моим бывшим боссом и просить их вернуть меня на работу, ладно? После того до смешного странного звонка Билла чувствую себя немного… чудно^’.

– Понятия не имею, о чем ты, – ухмыльнулся он, как довольный кот, и, ответив ему высунутым кончиком языка, я пулей выскочила из этого дома.