Сон разума

Посвящается Полине.

Пролог

Ему вновь снилась та самая лестница. Максим медленно поднимался по ней, поглядывая по сторонам. Ступеньки были крутыми, и идти было тяжело. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не упасть и не повредить себе что-нибудь.

Чтобы подняться на следующий этаж, мужчине предстояло преодолеть четыре лестничных пролета. Перила лестницы были коваными и высотой достигали примерно уровня пояса Максима. Мужчина поднялся на четвертый этаж и остановился, чтобы перевести дыхание. Он оказался перед узкой деревянной дверью с небольшой медной табличкой и надписью на ней. Максим осмотрелся, и заметил, что кроме этой двери на площадке были еще несколько. Они почему-то не вызывали у Максима никакого интереса. Дверь же с табличкой, напротив, заинтересовала мужчину. Его влекло к ней какой-то невидимой и неощутимой органами чувств силой.

На этаже пахло чем-то неприятным. Запах был знаком Максиму, однако, мужчина не мог определить его источник. Максим повернулся и, перегнувшись через перила лестницы, посмотрел вниз. От высоты у него закружилась голова, а перед глазами все поплыло.

Вдруг, Максим услышал резкий звук. Он обернулся и увидел, что дверь с табличкой открылась. Максиму показалось, что через дверь вышел какой-то человек. Его лицо, скрытое под капюшоном, было не разглядеть. Человек замер посреди лестничной площадки и не двигался.

Максим сделал шаг вперед, тоже остановился и стал с интересом наблюдать за незнакомцем, который неподвижно стоял напротив него. Так продолжалось несколько секунд.

То, что произошло потом, было трудно объяснить. Максим потерял опору под собой. Его, будто невидимой волной, отбросило в сторону. Мужчина ударился спиной о кованые перила, и окончательно потерял равновесие. Через мгновение он понял, что падает вниз.

Максиму казалось, что падение было бесконечным. Пролетая мимо каждого этажа, он с силой бился о перила и торцы деревянных ступенек ногами, руками, грудью и головой. Боль по всему телу нарастала. Падение продолжалось, и прекратить его можно было лишь единственным способом.

Максиму нужно было проснуться.

Глава 1

– К Вам человек из Следственного Комитета, – тихо сказала Вика, заглядывая в кабинет.

– Откуда? – Максим поднял голову, оторвав взгляд от чертежей, которые были распечатаны на плотной бумаге формата А2, и в беспорядке разложены на его рабочем столе.

– Из Следственного Комитета, – на этот раз чуть громче и уверенней повторила девушка.

– Ну, хорошо, пусть заходит, – Максим пожал плечами.

Он вынул из ящика стола черную резинку и завязал свои вьющиеся светлые волосы в небольшой хвост.

– А что ему нужно?

– Я не знаю, Максим Михайлович, – Виктория была испугана. На ее бледном лице читалось явное беспокойство.

– Зови, – спокойно сказал Максим.

Девушка неуверенно кивнула и скрылась за дверью. В кабинете повис запах дорогого парфюма, который Максим подарил Вике на восьмое марта. Через минуту в кабинет вошел невысокий человек лет сорока. Он назвал свое имя и спросил, можно ли ему присесть.

– Конечно, пожалуйста, – ответил Максим, и жестом пригласил незваного гостя занять одно из изящных невысоких кресел, которые окружали стол для переговоров.

– Ваша фирма была подрядчиком при выполнении реставрационных работ в усадьбах Софрино и Остафьево? – без всякого вступления начал разговор мужчина, которого Вика окрестила «человеком из Следственного Комитета».

– Простите, – перебил его Максим. – А могу я взглянуть на Ваше удостоверение?

Мужчина молча достал из кармана брюк небольшое портмоне, вынул из него пластиковое удостоверение следователя и протянул его Максиму. Максим пробежал глазами удостоверение, особо не вчитываясь в название должности и структурного подразделения СК РФ, и вернул его следователю.

– Да, – сказал Максим. – Мы выполняли работы по реставрации и Остафьево и Софрино. Работы в Остафьево еще не завершены.

– Мне нужны все оригиналы и копии любых документов по обоим объектам, – безапелляционно заявил следователь.

– А в чем дело? – спросил Максим. Он был уверен, что его фирма никогда не нарушала закон. Несмотря на это, тон следователя позволял сделать вывод о том, что происходит нечто серьезное. На столько серьезное, что фирме Максима грозили неприятности.

– Обычная проверка, – улыбнулся следователь. – Вам не о чем беспокоиться.

– А я и не беспокоюсь, – Максим улыбнулся в ответ.

Свою архитектурно-строительную компанию Максим организовал вместе с другом Семеном сразу по окончании МАрхИ. Отец Семена тогда работал в администрации и помог ребятам в поиске их первых государственных заказов на проведение реставрационных работ в столице. Через пару лет Семен женился на сотруднице французского посольства в Москве, продал свою часть бизнеса Максиму, и переехал на постоянное место жительства в Париж. С тех пор друзья обменивались короткими сообщениями по случаю праздников, поздравляли друг друга с днями рождений, но больше лично не встречались. Иногда в офис по делам заезжал отец Семена – Андрей Витальевич Корнеев, но его встречи с Максимом носили больше деловой, чем дружеский характер.

– Есть подозрения, что тендер на проведение ремонтно-реставрационных работ Софрино и Остафьево был оформлен с нарушением действующего федерального законодательства, – слова следователя и его сухой тон оглушили Максима. Он попытался сфокусировать свое внимание на услышанной информации, но ее смысл пока не дошел до него в полном объеме.

– Мы ведем проверку, возбуждены несколько уголовных дел, – продолжил следователь.

– Наша фирма выполнила проект реконструкции Остафьево и провела ремонт только двух выставочных залов и музыкальной комнаты в усадьбе, – стал объяснять Максим. – К другим работам нас не привлекали. Насколько я знаю, за тендер боролись четыре компании, но мы предложили самые выгодные условия. К тому же, наша компания предоставила рассрочку. В Софрино мы занимались только внутренней отделкой первого этажа и фасадными работами.

– Пока я просто хочу ознакомиться с документами, которые имеются в Вашем распоряжении, – уж слишком вежливо, как показалось Максиму, сказал следователь. Максима почему-то насторожил тон этого человека, от которого, в чем он был уверен, не стоило ожидать ничего хорошего.

– Конечно, смотрите, что хотите, – согласился Максим. – А есть какая-то официальная бумага?

– А нужна? – ответил вопросом на вопрос «человек из Следственного Комитета». Он как-то замер и уставился в одну точку перед собой.

– Вам виднее, – сдался Максим и по громкой связи пригласил в кабинет Викторию.

Следователь неподвижно сидел в кресле.

– Вика, покажи все документы из папок «Софрино» и «Остафьево», – попросил секретаршу Максим, когда та вошла в кабинет и неуверенно посмотрела на своего начальника.

– Хорошо, – выдавила из себя девушка. – Пойдемте, – добавила она, обращаясь к сотруднику СК.

Следователь встал из-за стола и направился к выходу из кабинета. Вика нервно улыбнулась мужчине и, придерживая дверь, пропустила его вперед. На мгновение девушка замешкалась и посмотрела на Максима. Тот, поймав ее тревожный и вопросительный взгляд, лишь кивнул, давая понять, что согласен на полное сотрудничество со следствием.

– Где же мы могли что-то нарушить? – спросил Максим сам у себя, как только дверь за Викой плотно закрылась.

Максим поднялся с кресла и стал нервно ходить по кабинету. Через минуту он подошел к окну и принялся рассматривать людей, которые входили и выходили из комплекса башен «Федерация». С высоты шестьдесят четвертого этажа люди казались маленькими и незначительными.

Тем временем, мысли Максима переносились от одного контракта к другому. Мужчина молниеносно воскрешал в памяти все детали договоров и пытался найти хотя бы малейшее нарушение законодательства со стороны своей фирмы.

– Нигде мы ничего не нарушили, – попытался приободрить себя Максим, но у него это не получилось. Вместо успокоения дальнейшее копание в памяти лишь усиливало его внутреннюю тревогу. В животе стало как-то пусто, а на лбу мужчины выступила испарина. У Максима резко разболелась голова. Он пригладил волосы назад, вернулся в кресло и набрал номер телефона отца Семена.

– Привет, Макс, – через несколько секунд весело ответил из трубки бодрый голос Андрея Корнеева.

– Добрый день, Андрей Витальевич. Как поживаете? – Максим начал издалека, чтобы потом перейти к делу.

– Хорошо! Можно сказать – отлично! – с энтузиазмом ответил Корнеев. – Лечу к Семену в Париж!

– Вы уезжаете? – удивленно спросил Максим и как-то поник. – Когда?

– Да прямо сейчас. Уже объявили регистрацию. Ты что-то хотел? Или что-то случилось? – насторожился Корнеев.

– Пока ничего не случилось, – Максим попытался упорядочить свои мысли. Известие о том, что его покровитель прямо сейчас улетает из России, застало Максима врасплох. – Я хотел с Вами встретиться, но раз Вы уезжаете, – Максим не знал, стоит ли ему объяснять всю суть дела по телефону.

– Так что случилось? – нервно оборвал его Корнеев. – Говори уже! – он был раздражен, и, как показалось Максиму, даже чем-то напуган.

– Не могу. Точнее, не могу говорить по телефону, – выдавил из себя Максим. – Когда Вы вернетесь? – спросил он более уверенным голосом.

– Не знаю. Какое-то время я побуду во Франции. А там, посмотрим, – сказал Корнеев. – Ладно, Макс, давай. Уже посадку объявили на мой рейс, – он говорил на ходу. Это было понятно по частому и прерывистому дыханию в трубке.

– Счастливого полета, – сказал Максим. Внутри его бил гнев. – До свидания.

– Пока, Макс, – бросил мужчина и отключился.

В трубке повисла тишина. Стук сердца гулко раздавался в висках Максима. Пульсирующий звук то усиливался, то затихал. Постепенно Максим смог взять себя в руки.

– Неужели он в курсе? – спросил Максим сам у себя. – Неужели он меня «кинул»? Очень некстати этот отъезд! Черт возьми, почему именно сегодня?

Максим стиснул зубы. Он был почти уверен в том, что Корнеев сбежал из страны, не предупредив его об угрозе ареста.

– Стоп. Какого ареста? Речь идет лишь об изучении документов, – попытался успокоить себя Максим. – Я знаю, что мы ничего не нарушили. Моя фирма не нарушает закон! Но почему Корнеев уехал?

Этого он объяснить не мог. И сомнение, пока небольшое, но достаточно крепкое, уже стало закрадываться в его мысли.

Максим недавно переписывался с Семеном, и тот даже не упоминал о том, что отец собирается навестить его во Франции.

– Странно! – Максим сжал кулаки и ударил обеими руками по столу. Одна из ручек выпала из настольного набора «Марс и Венера» и покатилась по гладкой отполированной ореховой поверхности стола.

Максим вновь вскочил с кресла и быстро зашагал по кабинету. За дверью в приемной человек из Следственного Комитета изучал документы по Софрино и Остафьево.

– Что он в них найдет? Покажутся ли они ему странными? Вдруг, они инициируют обыск в помещении моей фирмы? – Максим засыпал себя вопросами, на которые не знал ответов.

Усилием воли мужчина снова заставил себя успокоиться. Он подошел к двери, прижался к ней ухом и прислушался. Следователь мирно беседовал с Викторией, и, казалось, даже пытался назначить ей свидание. Иногда слышался тихий шелест переворачиваемых страниц.

– Ладно, – сказал сам себе Максим. – Пусть изучает. Ничего незаконного в обоих подрядах нет. Я ведь знаю, что мы ничего не нарушили.

Он вернулся к рабочему столу, снова сел в кресло, уперся локтями в стол и положил голову на ладони. В висках все еще немного пульсировало, но боль в голове постепенно ослабевала.

Максим вспомнил первый проект, который получила его фирма. Это был крупный муниципальный заказ на реконструкцию усадьбы Перхушково Одинцовского района Московской области.

Усадьба и село, в котором она располагалась, более века принадлежали статскому советнику Николаю Михайловичу Яковлеву и его потомкам. Несколько столетий права собственности на усадьбу Перхушково переходили от одних владельце к другим. В итоге усадьба, как и многие другие подобные памятники истории и культуры, оказалась заброшена.

Когда фирма Максима и Семена победила в тендере, и все необходимые бумаги были подписаны, а проект реконструкции вступил в стадию его реализации, Максим лично поехал в Перхушково, чтобы оценить объем предстоящих реставрационных работ.

Въезжая в село на своем внедорожнике, первое, что увидел Максим, были колокольня Покровской церкви, которую возвели в 1756 году, и несколько ее голубых куполов. Когда церковь осталась позади, сразу за ней Максиму открылась старинная усадьба, окруженная забором с колоннами из красного кирпича. Сам ветхий двухэтажный дом был обнесен строительными лесами. На втором этаже можно было заметить следы ремонта, выполненного на скорую руку еще в советское время.

Фасад усадьбы был украшен шестиколонным портиком – крытой галереей под треугольным фронтоном. С одной стороны галерея выходила на улицу, с другой – ограничивалась стеной с окнами и главным входом в дом. Входную дверь и фронтальные окна усадьбы скрывали деревья, которые сами собой выросли перед домом и достигали нескольких метров в высоту. К тому же перед деревьями уже в советский период был установлен остановочный павильон общественного транспорта, что никак не украшало и без того неказистое старинное здание. На остановке висела табличка, на которой белыми буквами на синем фоне было написано «Церковь». Неприглядную картину завершал талый снег и грязь. Все вокруг вызывало чувство обреченного запустения.

В нескольких метрах за остановкой, чуть правее от фасада усадьбы, располагались центральные ворота. Максим остановил свою машину перед покосившимися зелеными створками и выключил двигатель. Некоторое время мужчина оставался сидеть на месте, разглядывая окрестности, потом вышел из автомобиля и направился к въездным воротам. Они были не заперты.

Обойдя дом, Максим очутился перед небольшим водоемом. Скорее перед тем, что осталось от бывшего усадебного пруда, в котором когда-то водилась щука. Теперешнее состояние пруда было таково, что его можно было принять за котлован, вырытый под строительство какого-то коттеджа. От пруда, заросшего камышом, к ногам Максима отходил тонкий неприглядный ручеек с застоявшейся водой, посреди которого под невообразимым углом была вкопана рельса. Берега некогда пятидесятиметрового в длину пруда были пологими, и за ними можно было рассмотреть верхушки крыш соседних сельских домов. Голые деревья, которые были высажены по левую руку от Максима, как будто бы топтались по талому снегу под дуновением сильного ветра. Несколько ворон перелетели с ветки на ветку и замерли в ожидании чего-то. Вот-вот мог пойти дождь.

Максим повернул вправо и направился к остаткам парка усадьбы Перхушково. Парк был заросшим и требовал основательной чистки. Если раньше деревья и высадили в каком-то порядке, то сейчас они росли хаотично, переплетаясь ветвями, и упираясь друг в друга. Несколько лип стояли поодаль остальных деревьев, похожие на влюбленные пары.

Вдруг, среди деревьев Максим увидел чью-то фигуру. Мужчина присмотрелся, но понял, что за человеческий силуэт он принял какую-то корягу. Максим повернул голову в сторону усадьбы, но тут же боковым зрением заметил какое-то движение. Он резко обернулся в сторону деревьев, и вновь увидел человека. Теперь ошибки быть не могло. Из-за дерева метрах в пятидесяти от Максима выглядывал мужчина и смотрел прямо на него.

Зрение Максима не позволяло хорошо рассмотреть незнакомца, однако, он заметил, что мужчина был очень худым. Максим прищурился на своего наблюдателя, и уже было хотел поднять руку в знак приветствия, как мужчина, вдруг, исчез. Максим пошел в сторону зарослей, из которых на него смотрел незнакомец, но вскоре убедился, что там никого нет. Деревья были голые и просека хорошо просматривалась. Спрятаться здесь было негде.

– Почудится же такое, – подумал Максим и вернулся к дому.

Входить внутрь мужчина не стал. Работы для его фирмы в этой усадьбе было непочатый край, чему Максим был рад. Строительная техника должна была появиться здесь уже завтра. Вдруг, на середине пруда Максим заметил какое-то движение – будто от брошенного камня по поверхности воды пошли круги. Мужчина присмотрелся, но движение прекратилось.

– Нет, все-таки, это не тот дом, – вслух сказал себе Максим.

Он вернулся к машине, постоял какое-то время, глядя на обветшалый фасад усадьбы, после чего сел за руль и завел двигатель. Максим подумал о том сне, который он видел двадцать, а может быть и тридцать лет назад. Тогда ему приснилось, что…

От воспоминаний о своем прошлом Максима отвлек стук в дверь. Мужчина невольно выпрямился в кресле, когда в кабинет вновь вошел следователь. Тот, казалось, стал более серьезным с того момента, как впервые появился здесь.

– Максим Михайлович, предлагаю Вам завтра явиться в районное отделение Следственного Комитета Российской Федерации, – сказал следователь.

– Зачем? – резко и как-то слишком нервно спросил Максим.

Он уже забыл фамилию человека «из Следственного Комитета», и теперь тщетно пытался ее вспомнить.

– У нас к Вам будет несколько вопросов, как к фирме, которая выполняла реконструкцию усадьбы Остафьево, – сухо объяснил следователь. – Да, и возьмите с собой те документы, которые посчитаете нужными, – посоветовал мужчина.

– Ладно. В котором часу мне прийти? – спросил Максим.

– В восемь утра, – следователь назвал адрес. – Вам будет удобно?

– Да, – выдохнул Максим.

– До скорого, – сказал следователь и вышел из кабинета.

Максим осел в кресле и закрыл глаза. Он нервничал. На лбу снова выступила испарина, скрутило живот, и снова разболелась голова. В висках сильно пульсировало. Максим подошел к закрытому серванту с выдвижными ящиками и достал стеклянную бутылку со швейцарской водой. Максим налил содержимое бутылки в высокий бокал из чешского хрусталя. Некоторое время он рассматривал блики, которые отбрасывал бокал на гладкую полированную поверхность журнального столика ручной работы в стиле лофт. Максим залпом выпил стакан воды и снова наполнил его до половины.

Голова раскалывалась. Максим приложил стакан ко лбу, но он был теплым. Нужно было выпить аспирин, или еще какую-нибудь таблетку от головной боли. Максим порылся в сумке, но нужных таблеток в ней не оказалось.

Мужчина снова вернулся в кресло и закрыл глаза. Он пытался вспомнить, могла ли его фирма нарушить закон. Мог ли он подписать какие-то документы, за которые теперь ему придется отвечать перед судом?

– Нет! Я ничего не нарушил! – Максим постарался выбросить все эти мысли из головы.

Он решил, что делать какие-либо выводы еще преждевременно.

– Может быть, мы ни в чем и не виноваты, – рассуждал Максим. – Ведь так бывает: проверяют какого-то чиновника и заодно проверяют всех, с кем он имел дело.

Максим пытался себя успокоить, но давно понял, что этим чиновником вполне мог оказаться именно Андрей Корнеев.

Головная боль переместилась от висков к затылку. Даже думать теперь было больно. Максим перестал рассуждать и тупо смотрел на акварели крымского художника, которые висели на противоположной стене кабинета – напротив его стола. Боль замерла и стала расти. Максиму даже было больно моргать и дышать. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь насытить организм кислородом. Максим освободил непослушные вьющиеся волосы, сняв с них резинку, взъерошил их, потом разгладил, затем снова завязал в хвост.

Обыск начался через час. Виктория без стука вбежала в кабинет, пытаясь предупредить Максима о новом визите правоохранителей. На этот раз их было около десяти человек. Максим не стал считать. Он даже не покинул своего кресла, а лишь открыл глаза и стал смотреть в одну точку в пространстве. Казалось, Максим не замечал того, что происходило вокруг. Он лишь изредка бросал взгляд на часы, которые показывали четыре, пять, шесть часов вечера.

Виктория носилась по всем офису, открывала запертые шкафы и ящики столов, в которых хранились документы фирмы, или личные вещи сотрудников. Рабочий день еще не завершился и весь коллектив в полном составе наблюдал за следственными мероприятиями. Правоохранители практически бесшумно перемещались по всем помещениям, производили фото- и видео фиксацию, коротко опрашивали сотрудников фирмы, сортировали документы, раскладывая их на огромном столе, который стоял в комнате для переговоров.

Максим оставался безучастен к тому, что происходило вокруг. Он все так же неподвижно сидел в своем кресле, пытаясь понять, какой промах совершил, и предугадать последствия сегодняшнего дня.

– Наверное, это дело рук конкурентов, – решил Максим.

Но через некоторое время он отмел это предположение. Затем Максим перебрал в уме еще несколько вариантов, но так и не смог остановиться на одном более или менее правдоподобном.

– Знал ли Корнеев о предстоящем обыске? – снова и снова задавал себе этот вопрос Максим. – Конечно, знал!

Отец Семена – Андрей Витальевич Корнеев – проработав в администрации не один десяток лет, теперь занимал другой высокий пост. Обширные связи в правоохранительных органах и статус позволили бы ему с легкостью решить проблемы фирмы, основателем которой был его сын, или хотя бы предупредить Максима о грядущем обыске. Вместо этого Корнеев улетает в Париж прямо в тот день, когда к Максиму приходит «человек из Следственного Комитета».

– Если это не странно, то тогда у меня паранойя, – решил Максим.

Он, вдруг, вспомнил о существовании своего мобильного телефона, который машинально поставил на беззвучный режим, и проверил журнал звонков.

Лена звонила одиннадцать раз и отправила два сообщения. Максим не стал перезванивать, а лишь пробежал взглядом SMS. Разговаривать с девушкой не было ни сил, ни желания.

– Дома поговорим, – подумал Максим, пряча смартфон в карман пиджака. Голова мужчины раскалывалась, в висках продолжало пульсировать.

Обыск закончился только к двум часам ночи. Когда сотрудники фирмы разошлись по домам, а оперативные сотрудники СК РФ удалились, прихватив с собой несколько десятков коробок с документами, Максим, наконец, встал с кресла и прошел на офисную кухню. Он достал из холодильника бутылку колы и выпил полтора литра напитка почти залпом. Мужчине стало лучше. Он включил кофеварку, и пока готовился кофе, присел на высокий металлический стул за небольшой стол с прозрачной стеклянной столешницей. Кондиционеры в офисе работали весь день, а поскольку их до сих пор никто не выключил, в кухне, да и во всех других помещениях, было прохладно. Кофеварка просигналила о том, что кофе готов. Максим взял чашку и сильно дрожащими руками неуклюже поднес ее ко рту. Мужчина сразу же обжег нижнюю губу. Максим резко одернул руку и пролил немного кофе на свою белую рубашку.

На ткани из высококачественного египетского хлопка медленно проступало коричневое пятно. Максим со злостью вылил кофе в раковину, и бросил в нее грязную чашку. Он тоже чувствовал себя грязным, и Максиму не терпелось искупаться и переодеться.

Мужчина спустился на автомобильную стоянку и подошел к своей машине. Когда Максим сел за руль и включил двигатель, автомобильный блютуз-комплект для громкой связи автоматически принял входящий звонок.

– Макс, что с тобой? Ты где? Я в квартире. Тебя нет. Что случилось? – посыпался град вопросов.

– Прости, Лена, я не мог говорить, – устало ответил Максим.

– Ты пьян? Ты где?

– Я еще на работе, – выдохнул мужчина. – И нет – я не пьян. Уже еду домой.

Максим легонько нажал на педаль акселератора, и машина резво дернулась вперед, выбираясь из территории подземной парковки.

– Трудно было ответить? – вскипела Лена. – Я звонила тебе сто раз. Чем ты там занимаешься? Ты не мог позвонить?

– Да, Лена, я видел, – устало сказал Максим.

Он повернул руль и его внедорожник выехал на левую полосу, совершая обгон других автомобилей.

– И? – вопросительно произнесла Лена. Ее голос разносился по всему салону автомобиля и немного раздражал.

– Что «И»? – теперь вспылил Максим. – Я же сказал, что не мог говорить. Приеду домой и все объясню, – он вдавил педаль газа в пол и проскочил на красный свет, выезжая на третье транспортное кольцо.

– Хорошо, – прошипела Лена и отключилась. В салоне раздались три коротких гудка, после чего наступила тишина.

– Тоже мне, – выругался Максим.

Головная боль почти прошла. Быстрая езда действовала на Максима отрезвляюще. Он лавировал в потоке машин, превышая скорость иногда на пятьдесят километров от допустимой. Через двадцать минут автомобиль Максима миновал Электрозаводской мост и вскоре выехал на Измайловское шоссе.

Глава 2

– Где ты был? – спросила Лена, когда Максим вошел в квартиру.

– На работе, – устало ответил Максим и пошел в ванную. Разговаривать с девушкой не было сил. Максим включил холодную воду и несколько секунд держал под ней ладони. После этого мужчина вымыл руки с мылом, тщательно умылся и насухо вытер лицо полотенцем.

Лена поджидала Максима в коридоре у двери.

– На какой работе? – выкрикнула девушка. – Ты время видел? Три часа ночи почти! Где ты шлялся?

– Лена, у нас на работе была полиция. Мне пришлось задержаться, – медленно проговорил Максим. Он все еще рассеянно держал в руках полотенце, мыслями вновь переместившись к событиям прошлого дня.

– Не надо мне сказки рассказывать! – безапелляционно заявила девушка. – Какая полиция в три часа ночи? Если вздумал мне врать, то хотя бы придумал бы что-нибудь правдоподобное!

– Думай что хочешь, – Максим отмахнулся от Лены, повесил полотенце в ванной и снял пиджак.

Пятно на рубашке Максима не укрылось от внимания девушки.

– Ты был в кафе? С кем? Кто она? Как ее зовут? Это Вика? – лицо Лены исказила гневная гримаса, а из глаз потекли слезы. – Я так и знала! И давно у вас с ней? – девушка стала обуваться.

– Ты ждала меня до трех часов, чтобы уйти? – теперь из себя стал выходить Максим. – Мне и так тошно, еще и ты устраиваешь концерты!

– Я никаких концертов не устраиваю, – Лена взяла себя в руки.

Ее лицо раскраснелось, прядь светло-русых волос выбилась из хвоста и теперь спадала на лоб.

– Это ты заставляешь меня верить во всякую чепуху, – девушка никак не могла обуть вторую туфельку – та соскальзывала с ноги.

Справившись с обувью, Лена схватила сумочку и открыла входную дверь, застыв на пороге и не решаясь уйти.

Максим внимательно смотрел на стоявшую в дверях Лену, думая о том, насколько они с ней разные. Выяснять отношения Максиму не хотелось. Оставаться одному – тоже. В приглушенном свете, который отбрасывала дизайнерская люстра, девушка выглядела особенно привлекательно. Лена украдкой посмотрела на свое отражение в зеркале, после чего перевела взгляд на Максима. Он продолжал молчать. Усталость буквально разливалась по его телу. Единственное чего хотел сейчас Максим – это спать.

– Без меня тебе будет легче, – решившись, хмыкнула Лена, и вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Максим вяло поплелся в спальню, выключил горевший торшер с зеленым абажуром, который стоял в углу, упал на кровать и сразу же уснул.

Спал, как показалось мужчине, он не долго. Через какое-то время его что-то разбудило. Через секунду Максим услышал гулкие шаги, которые раздавались по всей квартире – один, второй, третий.

– Лена вернулась, – подумал Максим.

Он решил, что девушка перестала обижаться на него и возвратилась обратно. Максим вспомнил, что ключи от квартиры Лена не оставила, а значит вполне могла бесшумно открыть дверь. Теперь они смогут помириться.

– Иду! – скорее подумал, чем произнес Максим и попытался встать с кровати. Но ему, почему-то, это не удалось.

Как ни странно, но Максим не мог пошевелиться. Абсолютно не мог. Тело не слушалось его, и было неподвижным.

Казалось, Максима что-то сковывает, какая-то неведомая сила не дает ему поднять ни руку, ни ногу.

Сначала мужчина даже не понял, что происходит. Он попытался перевернуться на другой бок, но и это было невозможно. После нескольких безуспешных попыток пошевелиться Максима охватил страх.

– Меня парализовало, – пронеслось в голове у мужчины. – Меня парализовало! Я не могу двигаться! Что делать?

Максим снова попытался перевернуться на другой бок, приложив к этому все силы. Безрезультатно. Мужчина попытался поднять руку или передвинуть ногу, но конечности не слушались его. Страх Максима десятикратно усилился. Почему это случилось именно с ним? Он ведь еще молод и вполне здоров!

– А дышать-то я хоть могу? – в панике спросил себя Максим, и усиленно задышал.

Да. Дышать он мог. Мужчина услышал собственные прерывистые вдохи и выдохи. Казалось, они исходили не изнутри его тела, а откуда-то снаружи.

– Только бы не задохнуться. Только бы не задохнуться, – повторял про себя Максим. Он дышал как можно чаще, опасаясь того, что вскоре не сможет делать даже это. Пошевелиться Максим по-прежнему не мог.

– Лена, – позвал Максим, но голос не слушался его. – Лена! – Максим кричал, но из его горла не вылетело ни звука.

– Лена, ты же здесь! В квартире! Я слышал твои шаги! Разбуди меня! Подойди и разбуди меня! – лихорадочно думал Максим. Из его груди вырывался лишь легкий хрип.

Максим не мог не только двигаться, но даже и говорить. Это в конец испугало его.

– Я сплю. Я просто сплю, – подумал Максим и попытался расслабиться. В ушах резко зашумело. Шум перерос в свист. Потом в ушах застучало. Стук ускорялся и нарастал, нагоняя ужас. Максим зажмурил глаза.

– Я сплю, я сплю, – мысленно повторял Максим, и почувствовал, что тело стало как-то уходить из-под него.

– Лена! – пытался кричать Максим. – Лена, разбуди меня! Или я не сплю? Или я не сплю и меня действительно парализовало?

Эта мысль привела Максима в полнейший ужас. Паника переросла в безотчетный животный страх. Максим не знал, долго ли продлится такое состояние и можно ли вообще выбраться из него.

Максим продолжал неподвижно лежать в кровати, пытаясь пошевелиться. Шум в ушах все нарастал. Стук, который ощущался во всей голове, и от которого нельзя было спрятаться, постепенно перерос в один сплошной треск. Максима не отпускал страх, перемешанный с паникой. Тело мужчины по-прежнему не слушалось, и, казалось, было сковано какими-то невидимыми путами. Мужчина продолжал часто дышать, все еще опасаясь того, что органы дыхания тоже будут парализованы, и что он скоро умрет.

Умрет.

– Неужели я умру? – пронеслось в голове Максима. – Нет.

Мужчина сосредоточил все свое внимание на дыхании. Вдох-выдох. Вдох-выход.

– Надо дышать, – мысленно уговаривал себя Максим. – Я должен дышать.

Шум в ушах нарастал с диким свистом. Казалось, что голова Максима находится в аэродинамической трубе. Свист усиливался со зловещей силой, вызывая в Максиме паническую атаку. Мужчина снова попытался пошевелиться. Безрезультатно. Все, чего добился Максим – лишь постоянное нарастание животного страха внутри себя.

– Почему это произошло со мной? – с горечью вновь подумал мужчина. – Я не хочу умирать.

Максим уже оставил все попытки докричаться до Лены, шаги которой он явно слышал в коридоре несколько минут назад. Страх стал медленно перерастать в апатию. Казалось, что инстинкт самосохранения, основной для каждого человека, куда-то уходит из Максима. Мужчина перестал бороться. Максим был уверен, что останется парализованным, но предпринимать какие-то попытки, чтобы встать с кровати, уже не мог и не хотел.

Максим выдохнул и, вдруг, как-то расслабился всем телом. Он, вдруг, почувствовал, что необъяснимое и пугающее оцепенение медленно проходит. Через минуту Максим неуверенно попытался пошевелить рукой, и это ему удалось.

Мужчина рывком сел на кровати. Сердце Максима бешено колотилось, а сам он был мокрым от пота. Волосы на голове были влажными и липли один к другому. Максим отер лоб и пригладил волосы ото лба к затылку, будто убирая их в небольшой хвост, в который он их обычно завязывал.

Мужчина гулко выдохнул и оглядел комнату. В ней было все как всегда. Большая двуспальная кровать, низкий кожаный диван на ножках, стоящий вплотную к кровати, высокий комод со множеством ящиков, трюмо, две прикроватные тумбочки и торшер с зеленым абажуром.

Небольшие электронные часы, стоявшие на одной из прикроватных тумбочек, показывали ровно пять часов утра.

– Лена, – позвал Максим хриплым голосом. Звук, вырвавшийся из горла мужчины, получился тихим и неуверенным. Максим слегка прокашлялся и снова позвал девушку. Ему никто не ответил.

Максим вышел из спальни и прошел в зал. Лены там не оказалось. Тогда мужчина осмотрел кухню, соединенную с еще одной жилой комнатой, и даже открыл дверь в ванную. Квартира была пуста. Кроме него в ней никого не было.

Максим стоял посередине прихожей, озадаченно разглядывая обувь, которая стояла на специальной кованой этажерке в углу. Туфель Лены на ней не было.

– Мне же слышались чьи-то шаги, – растерянно подумал Максим. – Не могло же мне это показаться во сне?

Максим снова вошел в кухню и налил стакан отфильтрованной воды. Мужчина уселся за барную стойку из искусственного камня, которая служила одновременно и небольшим столиком и перегородкой между кухней и гостиной. Максим заметил на черной столешнице свое отражение и, уставившись на искаженное усталое лицо, задумался.

Максим думал о предстоящем дне, о своем визите к следователю в Следственный Комитет.

– Что еще меня ждет? – спросил Максим сам у себя. – Еще один обыск? Еще один допрос?

Мужчина сделал несколько глотков воды и пожалел, что десять лет назад, когда развелся с женой, он отказался от алкоголя. Максим пригладил волосы и вздохнул, растирая глаза. Он встал и подошел к окну, за которым уже светало. Мужчина вспомнил то чувство, когда он не мог двигаться, и лежал в кровати, беспомощно пытаясь прийти в себя.

– Что же со мной было? – подумал Максим. – Может быть, это на нервной почве?

Глава 3

Максим решил не ехать в Следственный Комитет на своей машине и добрался туда на метро, выйдя на станции «Краснопресненская». От станции к зданию СК РФ было пять минут ходьбы. Максим шел, собираясь с мыслями, и обдумывая свою приближающуюся встречу со следователем.

Районное отделение Следственного Комитета располагалось в старом здании – бывшем помещичьем особняке. Перед тем, как войти, Максим несколько минут рассматривал рустованные пилястры здания. Внешние стены некогда ухоженного особняка в некоторых местах были облицованы серыми четырехугольными камнями, передняя сторона которых была оставлена неотесанной. Максим решил, что если бы не причина его визита сюда, то он мог бы еще некоторое время изучать причудливые изгибы линий искусной лепки, обрамляющей окна третьего и четвертого этажей старинного здания.

Максим получил пропуски старший прапорщик в черной форменной футболке провел его по коридору, а затем показал на лестницу, предоставив Максиму право самому добраться на второй этаж и найти кабинет следователя, который вчера приходил в его офис.

Максим нашел нужную ему дверь на втором этаже. На двери висела табличка «Заместитель начальника Пресненского межрайонного следственного отдела Следственного управления по Центральному административному округу г. Москвы Шаповал Александр Васильевич».

– Разрешите? – спросил Максим, входя в кабинет после непродолжительного ожидания у двери.

– Да, садитесь, – бросил следователь менее вежливо, чем вчера. Он заполнял какие-то бланки, и Максиму пришлось подождать около десяти минут. Это время Максим потратил на то, чтобы осмотреть просто обставленный кабинет, письменный стол, шкаф для одежды, сервант и несколько деревянных стульев, расставленных в каком-то хаотичном порядке по всей комнате.

– Вот, подпишите здесь, – сказал следователь и протянул Максиму лист бумаги. Максим стал читать текст, набранный, казалось, на печатной машинке, и понял, что перед ним подписка о невыезде.

– Что это? – все же решил спросил Максим.

– Заведено уголовное дело против ряда высокопоставленных сотрудников. В частности, заведено дело против Корнеева Андрея Витальевича. Знаете такого?

– Да, – быстро ответил Максим, кивая. – Это…, – он осекся и вновь посмотрел на документ, лежащий перед ним.

Выдавать следователю степень своих отношений с семейством Корнеевых Максиму не хотелось.

– Так что это за подписка? Почему я должен ее давать? – Максим сменил тему разговора. – Я здесь причем?

– Вы проходите как один из свидетелей организации преступной схемы по отмыванию денежных средств путем выполнения реставрационных работ. Пока, Вы лишь свидетель. Есть опасения, что Вы можете покинуть страну, – следователь внимательно смотрел на Максима, пытаясь, как показалось самому Максиму, определить степень его вины. – Мы были уверены, что Вы сбежите вслед за Вашим другом, который сейчас, наверное, где-то в Ницце.

– Каким другом? Он мне не друг? Он отец моего бывшего компаньона, – стал объяснять Максим.

Следователь махнул рукой, делая знак замолчать.

– Планировалось, что его арестуют прямо в аэропорту. Корнеева. Но, к сожалению, мы не успели его «взять», – продолжал следователь. – Но, вот, Вы здесь. И никуда не убежали. Так что подписки о невыезде с Вас хватит.

– Я сбегу? – переспросил Максим. Он не совсем понимал, во что впутался Корнеев, но был уверен в том, что сам он не имеет к происходящему никакого отношения.

Организация преступной схемы? Отмывание денежных средств? Что это? Максим искренне считал, что это не могло его касаться. Это дело Корнеева. Пусть он все и объясняет, когда вернется из Ниццы, или где он там? Он ведь вернется? Не так ли?

Максим сам не был уверен в собственных рассуждениях. Он вновь опустил взгляд на подписку о невыезде, которая лежала перед ним, и в очередной раз перечитал короткий текст.

– Я ни в чем не виноват и понятия не имею о том, что Вы говорите, – сказал Максим, вчитываясь в формулировки, предусмотренные уголовно-процессуальным правом.

– Тогда тем более, Вам ничего не будет стоит подписать эту бумагу, – медленно проговорил следователь и улыбнулся Максиму, как ребенку. – У Вас нет выбора. Хотя есть. Я могу арестовать Вас прямо сейчас.

Мозг Максима судорожно переваривал услышанную информацию. В висках Максима запульсировало. Его голова, будто, налилась свинцом и как-то сразу потяжелела. Максим оглянулся, как будто бы искал поддержку у кого-то третьего, кто мог находиться в кабинете. Но кроме него и следователя в комнате никого не было. Максим сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоится, но это у него не получилось.

Подписка. Арест. Корнеев. Все эти мысли проносились в его голове, и причиняли физическую боль.

– Почему это происходит со мной? – снова спросил Максим сам у себя. – Почему я?

Максим подумал, почему жизнь так не справедлива к нему. Корнеев с сыном сейчас во Франции. А он сидит в кабинете следователя, и перед ним лежит подписка о невыезде. Бежать за границу уже поздно. Сейчас стоит выбор между арестом и невозможностью покинуть Москву.

– Лучше сейчас я вернусь домой, и там все обдумаю, – решил Максим.

Он схватил простую шариковую ручку, протянутую ему следователем, и резким росчерком поставил подпись на документе напротив надписи «Обязуюсь».

Таким образом, Максим дал письменное обязательство не покидать свое место жительства без разрешения дознавателя, следователя, прокурора или суда. Теперь Максим был обязан в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя, прокурора и в суд, а также не препятствовать производству по уголовному делу.

Казалось, что следователь был доволен.

– Я Вам позвоню, если Вы понадобитесь, – сухо сказал следователь. Остатки его дружелюбия испарились одновременно с тем, как Максим подписал документ, в котором он обязался не выезжать за пределы города Москвы.

– Советую не покидать город, – добавил следователь.

– Я могу идти? – неуверенно спросил Максим, на что следователь молча кивнул, и вернулся к своим бумагам. Интерес к Максиму у него пропал.

Когда Максим вышел из здания Следственного Комитета, у него дрожали руки и подкашивались ноги. Мужчина был обессилен и думал лишь о том, что стал фигурантом уголовного дела, к которому не имеет никакого отношения. Максим прислонился к фронтону здания и достал смартфон. Он написал пространное сообщение Семену, в котором изложил все события, что произошли с ним за последние сутки. Максим упомянул об обыске, и о своем разговоре с отцом Семена. Написал он и о своих подозрениях, что Корнеев старший знал об открытии уголовного дела, однако, не предупредил его. О том, что Максим дал подписку о невыезде, мужчина не написал.

Максим отправил сообщение через популярный интернет-мессенджер. Программа показала, что сообщение доставлено, однако, не просмотрено адресатом. Максим перешел дорогу, прошел по Пресненскому переулку и свернул на улицу Заморенова. Справа от себя он увидел кафе и вошел внутрь.

Максим занял столик в самом углу зала и вновь посмотрел на экран смартфона. Ответа от Семена не было. К Максиму подошла молодая девушка-официант и с улыбкой положила на стол меню. Девушка предложила сразу заказать какой-нибудь напиток, и Максим наугад выбрал доппио – эспрессо, приготовленный на двойном количестве молотого кофе.

Когда девушка понесла заказ на кухню, Максим нервно осмотрелся по сторонам. Мужчине, вдруг, показалось, что за ним может быть устроена слежка. Он сразу выбросил эту мысль из головы, напомнив себе о том, что он не замешан в каких-либо махинациях с бюджетными деньгами. А вот замешан ли в этом его экс-бизнес-партнер Семен и его отец – Корнеев-старший – Максим с уверенностью сказать не мог.

Нервозность Максима усиливалась с каждой минутой. Хлопнула входная дверь, и Максим с испугом обернулся в ее сторону. В кафе вошли несколько молодых девушек и заняли ближайший ко входу столик. Максим отер лоб тыльной стороной ладони и посмотрел в окно.

– Зачем я дал эту подписку? – укорял себя мужчина. – Нужно было сразу уехать, или позвонить адвокату.

Стоп. Адвокат. Максим совсем забыл, что первое, что он обязан был сделать, это вызвать адвоката.

– Поэтому следователь и был так доволен, что я подписал подписку! – осенило Максима. – У них на меня ничего нет. Вот я дурак!

Внутри Максима все рухнуло. Он сам загнал себя в угол. Он снова нервно осмотрелся по сторонам: две официантки разносят напитки и сладости, за несколькими столиками сидят посетители. Большинство столов свободно. Людей не много.

– Никто за мной не следит, – выдохнул Максим и снова посмотрел на экран смартфона.

Ответа от Семена по-прежнему не было. Максим написал еще одно сообщение и отправил его Корнееву-старшему. На этот раз мессенджер даже не показал, что сообщение доставлено. Это означало, что телефон Корнеева был отключен.

– Да, он просто выбросил телефон, – подумал Максим и стукнул кулаком по столу. Несколько человек, сидящих за двумя соседними столиками, повернули головы в его сторону. Максим не обратил на это никакого внимания и несколько минут не отрывал взгляда от экрана телефона. Ответов ни на одно из его сообщений не было.

– Ну, и черт с ними! – вслух выругался Максим.

Он откинулся на спинку стула и стал ждать, когда ему принесут кофе. Вскоре официант поставила перед ним большую коричневую чашку, в которой дымился кофейный напиток. Максим неосторожно поднес кофе к губам, сделал большой глоток и сразу же ожег неба. Во рту запекло, и пить кофе сразу расхотелось. Мужчина положил на стол несколько купюр, которые покрывали стоимость напитка, включая «чаевые».

Максим вышел из кафе, заметив на себе заинтересованные, и, как ему показалось, слишком подозрительные взгляды посетителей. Он заказал такси и направился в офис.

Глава 4

Атмосфера, царившая в офисе, была далека от рабочей. После проведенного накануне обыска несколько кабинетов были опечатаны, а все документы и жесткие диски компьютеров изъяты оперативными сотрудниками СК.

Работать было невозможно даже при всем желании. Несколько сотрудников фирмы сгруппировались на кухне вокруг кофе-машины, остальные собрались в приемной, ожидая своего шефа.

– Вот, и мы попадем под раздачу, еще увидите! – высокая блондинка с болезненной худобой нервно вертела в руках чашку с кофе.

– Ксения, не преувеличивай!

– Марина Александровна, а Ксюха права, – весело возразил мужчина. Он тоже держал в руках чашку с кофе, но в отличие от Оксаны, залпом выпил горячий напиток, вернул чашку в кофе-машину и нажал кнопку «Старт». Автомат зашипел, и чашка вновь стала наполняться эспрессо.

– Спасибо, Вова, – улыбнулась Оксана.

– Ты, Вова, со своей Ксюхой давно спелся. Вот и поддерживаешь каждое ее слово, – строго проговорила Марина Александровна. – А Максиму сейчас нужна наша поддержка, а не осуждение.

– Да мы поддерживаем!

– Я вижу, Миша, как ты поддерживаешь, – женщина оглянулась на глубокий приятный беззаботный голос. Михаил вошел в кухню и стал ждать, когда Вова освободит кофейный автомат.

– Эспрессо? – спросил Вова, вынимая свою чашку и ставя на ее место чистую.

– Угу.

Вова нажал кнопку «Старт».

– Спасибо, – сказал Миша.

– На здоровье!

– Вы еще увидите, это коснется всех нас, – угрюмо повторила Оксана. – Придут к нам домой, станут допрашивать.

– Да кому ты нужна, – с улыбкой пожурила девушку Марина Александровна. – Лучше делом займись.

– Каким делом? – спросил Миша, делая глоток. – Работа парализована!

Максим почему-то не догадался объявить перерыв в работе на время проведения следственных действий, и теперь не знал, как поступить. Нужно было или имитировать работу, делая вид, что ничего не произошло, или отпустить всех сотрудников по домам в неоплачиваемый отпуск, что он с удовольствием и сделал.

– Вчера еще это было понятно, – услышал Максим обрывок чьего-то разговора, когда проходил мимо двери конференц-зала.

Голос принадлежал Егору Долгих – одному из сотрудников фирмы, который начал работать в ней практически со дня ее основания. Егор был слегка полноват, носил очки в позолоченной оправе, всегда одевался со вкусом и подчеркнуто строго. Сегодня на нем был костюм тройка темно-синего цвета и лакированные коричневые туфли. Золотистая коротко подстриженная борода имела ухоженный вид. В коллективе Егор слыл, своего рода, «интеллектуалом». Его мнения прислушивались, а его самого – уважали.

– Егор, задержись, пожалуйста, – попросил Максим, слегка понизив голос.

Тот немного сконфужено обернулся и, дождавшись, пока вся компания, включая Викторию, покинет приемную, вошел в кабинет следом за начальником.

– Что предлагаешь делать? – спросил Максим, усаживаясь в кресло. Только сейчас он почувствовал, как устал. Максим откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– А что тут делать, Макс? – ответил вопросом на вопрос Егор. – Нам остается только ждать. Больше ничего. Может быть, все как-то обойдется, – Егор подошел вплотную к столу, за которым сидел Максим, и, громко вздохнул.

– А что наши говорят? – спросил Максим, имея ввиду весь коллектив их фирмы.

– Да что говорят? Мы особо еще не успели обсудить. Так, в общих чертах. Но мнение у всех одно.

– И какое?

– У нас все чисто. Все так думают. А если это так и есть, а мы в этом уверены, что нигде не промахнулись, то ситуация решится, – Максиму показалось, что Егор не очень-то верит своим собственным словам, однако, не придал этому особого значения. Сейчас все на нервах. Можно понять людей.

– Если же нет…, – Егор замялся.

– Тогда что? – устало спросил Максим. Сейчас он мог думать лишь о своей подписке о невыезде.

– Ну, тогда…, – Егор не успел договорить.

Смартфон Максима просигналил о том, что получено сообщение.

– Семен! – пронеслось в голове у Максима. Он сделал знак Егору, чтобы тот замолчал, а сам быстро просмотрел сообщение.

Сообщение было не от Семена, а от Лены.

– Максим, я ухожу, – писала девушка. – Вещи забрала. Ключи в кухне на столе.

– Так, – вздохнул Максим.

Выяснять отношения прямо сейчас у него не было ни времени, ни желания.

– Потом помиримся, – решил мужчина. – Так что ты предлагаешь? – спросил Максим у Егора.

– Нужно нанять адвоката, – сказал Егор и снял очки. Он какое-то время теребил их в руках, иногда постукивая по стеклышкам, будто обдумывая что-то. – Своими силами мы, конечно, тоже справимся. Но лучше, если кто-то будет помогать нам и со стороны, – закончил свою мысль Егор. – Опыта уголовных судебных тяжб у нас нет.

– Согласен, – сказал Максим. – Есть кто-то на примете?

– Пока нет. Но я подумаю, – пообещал Егор и посмотрел в сторону двери, собравшись уйти.

– Подумай, – Максим отпустил Егора домой, а сам вновь уставился в телефон.

Мужчина провел за переписками и разговорами около двух часов. Он звонил старым друзьям, однокурсникам, знакомым – всем, кто мог хоть как-то помочь ему, или хотя бы сталкивался с похожими проблемами.

Большинство звонков были безрезультатными. Друзья Максима, по крайней мере те, кого он мог так называть, большей частью не имели проблем с законом, а поэтому и помочь ему ничем не могли. Кто-то старался поскорее завершить разговор, а кто-то вполне искренне пытался приободрить Максима, выражая слова поддержки.

Реальной помощи не предложил никто. Отличных знакомых адвокатов в сфере уголовного права тоже ни у кого не оказалось. Так, лишь посредственные профессионалы.

Максим встал с кресла и выгнул спину. Позвонки захрустели. Руки и плечи мужчины затекли от долгого сидения в одной позе. Максим пошел на кухню и стал рыться в холодильнике. Он вспомнил, что не ел почти сутки. Чувство голода резко проснулось в нем, и теперь Максим был готов съесть двойной комплексный обед.

В холодильнике было несколько кусков пиццы и чей-то чизкейк. Максим отправил пиццу в микроволновку и подождал минуту, пока она подогреется. Мужчина налил себе колы, и с аппетитом быстро разделался с пиццей и чизкейком. Максиму немного полегчало. Еда оказала благотворное влияние на его организм, и мозг стал работать лучше.

Вдруг, Максим вспомнил случай, который произошел с одним из его знакомых – Евгением Быковым. Евгений был директором подрядной организации, вместе с которой фирма Максима проводила реставрационные работы усадьбы Остафьево.

В тот год Евгений на своем Порше сбил человека. Парень переходил дорогу на зеленый свет светофора, а Евгений пересек двойную сплошную линию разметки и на запрещающий сигнал хотел проскочить перекресток. Несмотря на то, что в крови Евгения нашли повышенное содержание алкоголя, он отделался лишь условным сроком и компенсацией за моральный ущерб.

– Об этом даже в интернете писали, – вспомнил Максим. – Вот кто мне нужен!

Максим вернулся в кабинет и сел за рабочий стол. Мужчина пролистал телефонную книгу в своем смартфоне, нашел имя «Евгений» и нажал на пиктограмму вызова абонента. После нескольких длинных гудков в трубке послышался веселый мужской голос, фоном звучала какая-то расслабляющая музыка.

– Привет, это Макс, – Максим попытался придать своему голосу фальшивую бодрость. – Как жизнь?

– А, Макс! Привет! – добродушно поздоровался Евгений. – У меня все нормально. А ты как?

– Если честно, то не очень, – признался Максим. – Нужна твоя помощь.

– Говори, – голос Евгения стал серьезным.

– Нужен хороший адвокат.

– Ты что, «пришил» кого-то? – серьезно спросил Евгений.

– Нет, конечно, – Максим поразился заданному вопросу. – О, Господи! Конечно, нет!

– Ну, ты так сказал, что тебе нужен хороший адвокат, – засмеялся Евгений, разряжая беседу.

– Нет, у меня проблемы на работе, – стал объяснять Максим. – Был обыск, я под подпиской. Нужен адвокат, чтобы все разрулил. У тебя есть кто-то, кто бы мне в этом помог?

– Помнишь ту историю? – спросил Евгений, намекая на ДТП со своим участием. – Ну, когда я…

– Да, помню, помню, – поспешно ответил Максим. Он как раз и позвонил Евгению по причине того, что вспомнил об аварии.

– Мне тогда помогла одна юридическая фирма. Не помню их названия, но телефон директора, по-моему, его фамилия Иванов, у меня, конечно, остался. Сейчас найду и скину тебе, – пообещал Евгений.

– Спасибо, – с благодарностью сказал Максим, и ему немного полегчало. Ситуация с уголовным делом уже не казалась ему столь безвыходной.

– Зачем только я подписал эту подписку о невыезде? – в очередной раз спросил сам себя Максим.

– Скажешь, что ты мой друг, – тем временем продолжал Евгений. – Тогда твоим делом будет заниматься не рядовой адвокат, а сам Иванов. Башковитый мужик. Но и цена за его услуги соответствующая. У тебя с финансами как? Счета уже арестованы?

– Что? – суть сказанных Евгением слов медленно доходила до Максима. Он почувствовал легкое опьянение. Голова закружилась от мысли, что его расчетные и депозитные счета могут быть заблокированы.

– У тебя все деньги в фирму вложены, или что-то хранится и на твое имя? – спросил Евгений.

– Что-то есть, – неопределенно ответил Максим. – Подожди минутку.

Поскольку его рабочий ноутбук был изъят, Максим открыл банковское приложение в смартфоне. Мужчина проверил состояние расчетного и текущего счетов, а также личный счет по вкладам. Все они были доступны.

– Фух, – облегченно выдохнул Максим в трубку.

– Что там? – спросил Евгений.

– Ничего, все в порядке, – неопределенно сказал Максим. – Жду, тогда, от тебя номер телефона этого Иванова.

– Хорошо, Макс. Сейчас пришлю, – пообещал Евгений и отключился.

Вскоре на смартфон Максима пришло сообщение с номером телефона Иванова Олега Марковича – Генерального директора и управляющего партнера юридической фирмы «Адвокатское бюро Олега Иванова». Юридическая фирма Иванова помимо всего прочего занималась и адвокатской деятельностью в области гражданского и уголовного права.

Максим набрал Олега Иванова, обрисовал ему суть своей проблемы, сказал, что он друг Евгения Быкова, и договорился встретиться с адвокатом завтра в девять утра.

Теперь предстояло наладить отношения с Леной. Максим набрал ее номер, но телефон был отключен.

– Ну, что за человек? – подумал Максим и спрятал смартфон.

Мужчина некоторое время сидел в тишине, пытаясь обдумать свои дальнейшие действия. Выехать из города он не мог, да и не собирался этого делать. Связаться с Семеном или Корнеевым-старшим ему по-прежнему не удавалось.

– Неужели, Андрей Витальевич в этом замешан? – вновь спросил у себя Максим. – А Семен об этом в курсе? Как они могли меня так подставить? И Корнеев уехал в самый неподходящий момент. Неподходящий для меня, – мысленно рассуждал Максим.

Он запрокинул голову назад и постарался успокоиться. То, что правоохранители изъяли документы и компьютеры, парализовало не только работу его фирмы, но и выбило его самого из колеи. Хотя срочных проектов сейчас не было, Максим не привык забрасывать работу и пускать дело на самотек. Но теперь он мог лишь ждать и полагаться на судьбу и благосклонность Фемиды.

Максим поднялся с кресла, проверил, выключен ли кондиционер, и вышел из офиса. Только сейчас он вспомнил, что оставил автомобиль на парковке рядом с квартирой, и теперь был вынужден возвращаться домой на такси или на метро.

– Ладно, – сказал Максим сам себе, нажимая на кнопку вызова лифта. Мужчина постоял некоторое время на площадке перед створками, но кабина не появлялась. Максим посмотрел на часы. С тех пор, как он покинул офис, прошло уже около десяти минут.

– Что ж так долго? – вслух произнес Максим.

Кроме него у лифта больше никого не было, хотя рабочий день уже подходил к концу. Прошло еще пять минут, и створки все же разъехались в стороны, впуская Максима внутрь. В кабине было несколько человек, которым Максим вежливо кивнул.

Мужчина вышел из бизнес-центра и посмотрел на часы. Было около семи часов вечера. Максим шел мимо башен центра «Москва-Сити», лавируя в толпе прохожих. Иногда ему приходилось останавливаться на несколько секунд, чтобы позволить туристам сделать фото на фоне московских небоскребов. Это раздражало. Ввиду свалившихся на Максима неприятностей он не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на своих проблемах.

Максим спустился в метро и подошел к автомату, продававшему бесконтактные проездные билеты. Мужчина порылся в бумажнике в поисках мелких купюр, но мельче пяти тысяч у него не оказалось. Пришлось идти к окошкам, где проездные продавали старым традиционным способом. Женщина, сидящая за плексигласовой панелью, недоверчиво взяла протянутую Максимом купюру в пять тысяч рублей, покрутила ее в руках, после чего выдала один пластиковый билет и сдачу – пачку купюр по пятьдесят рублей.

– Мельче не было? – раздраженно буркнул Максим, сгреб в кулак билет и деньги, и направился к эскалатору.

Мужчина поднес карту к считывающему устройству и, пройдя через турникет, стал на подвижную ленту. Воздух в метро был спертый. Лента двигалась равномерно, минуя ряд светильников на невысоких ножках, расположенных слева и справа от Максима. Его голова разболелась с новой силой, и мужчина клял себя за то, что не догадался выпить какую-нибудь обезболивающую таблетку.

Когда эскалатор доставил Максима на станцию, его чуть не сбил с ног какой-то парень. Парень двигался во встречном потоке пассажиров, которые только что вышли из поезда и теперь спешили поскорее подняться наверх.

Максим подошел к платформе и стал ждать состав. Плазменный экран показывал, что следующий поезд подойдет через сорок секунд. Так и произошло. Через сорок секунд новый подвижной состав поезда, собранный из вагонов типа «Москва», практически бесшумно подобрался к платформе и, остановившись, стал выпускать пассажиров. Дождавшись, когда все желающие покинут поезд, Максим вошел в вагон, подгоняемый в спину человеческим потоком. Сначала мужчина стал у центрального поручня, держась за него обеими руками. Позже, когда состав миновал несколько станций, и пассажиров поубавилось, Максим прошел немного вперед по вагону и прислонился к боковой стене, к которой был прикреплен сенсорный дисплей.

Максим закрыл глаза. Голова раскалывалась, но спать он хотел. Мужчина потер рукой правый висок, стараясь уменьшить мигрень, но попытка оказалась тщетной. Максим пересел на станции «Александровский сад», и теперь поезд направлялся на восток столицы по Арбатско-Покровской линии метро – самой протяженной линии Московского метрополитена. Когда через полчаса поезд миновал станцию «Измайловская», Максим, почему-то, вспомнил о первом теракте, произошедшем в московском метро. Тогда, в 1977 году, в Москве прогремели сразу три взрыва, один из которых произошел как раз здесь, на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская». Максим вздохнул, и стал продвигаться к выходу. Головная боль немного спала, но, когда мужчина ступил на платформу, боль разыгралась с новой силой. Максим выбрался из метро и, борясь с приступом рвоты, пошел в сторону жилого микрорайона.

Мысли роились в голове.

Почему он подписал подписку о невыезде, ни с кем не посоветовавшись? Почему сразу не догадался нанять адвоката? И еще это сообщение от Лены, что она уходит. Уходит ли на самом деле? Раньше, на протяжении последнего года, серьезных разладов в их отношениях не было. Никто из пары не давал друг другу поводов для ревности. Когда Максим развелся с женой и переехал в свою старую квартиру в Измайлово, Лена переехала к нему.

Максим вновь набрал номер девушки, но ее телефон по-прежнему был отключен. Максим несколько раз повторил попытку дозвониться Лене, но через некоторое время оставил ее, предоставив событиям развиваться своим чередом.

Когда мужчина вошел в квартиру, было около девяти часов вечера. Максим вымыл руки и, не раздеваясь, рухнул на кровать, сразу погрузившись в глубокий сон.

Глава 5

Было темно. Слабый свет попадал на лестничную клетку лишь через небольшое оконце где-то под крышей. Перила на ощупь оказались холодными и какими-то липкими. Он медленно поднимался на верхний этаж, иногда останавливаясь на несколько секунд, чтобы посмотреть вниз, перегнувшись через металлическое ограждение. Лестничная клетка была узкой и квадратной, и ему приходилось часто поворачивать, преодолевая всего по пять или по шесть ступеней перед каждым поворотом. Наконец четвертый этаж. Перед ним было несколько дверей, за одной из которых, в чем он почему-то был уверен, жил земский доктор.

Он прошел по лестничной площадке, и снова посмотрел вниз в темноту, перегнувшись через перила. Пахло затхлостью и жареной капустой. Площадка первого этажа была едва различима в тусклом свете, пробивавшемся сверху вниз. На третьем или втором этаже послышались торопливые шаги, потом громко хлопнула чья-то дверь и, вдруг, все стихло.

Он неподвижно стоял на площадке и прислушивался. За дверью доктора было тихо. Обычно, в это время доктор принимал пациентов, и как раз сейчас кто-то мог войти или выйти.

Он, наконец, решился, ловко перемахнул через перила, сделав небольшое усилие, и прыгнул. Этажи друг за другом проносились мимо него. Каждый из них причинял его телу страдания. Падение происходило не по строго вертикальной траектории, и в силу того, что лестничная клетка была довольно узкой, он бился спиной о перила на каждом этаже, после чего отлетал к противоположной стороне лестницы, и удар повторялся снова. Он падал, как теннисный мячик, отскакивающий при игре в пинг-понг от противоположных ракеток.

Когда он достиг первого этажа, Максим проснулся. Мужчина всем телом ощутил удар о твердую гладкую поверхность пола, однако, сейчас он лежал на спине, в своей кровати и боли, каким-то странным образом, не чувствовал. Максим попытался перевернуться на бок, но не мог шелохнуться. Руки и ноги его не слушались, и мужчину охватила паника. Он хотел закричать, позвать кого-то на помощь, но не смог выдавить из себя ни слова. Из горла вырвался лишь хрип, в глазах потемнело.

Страх. Максим чувствовал один лишь страх. Он заполонил все его естество. Мужчина перестал осознавать, где он. В голове гулко стучало, и звук все усиливался, и усиливался, и усиливался. Казалось, звук вырывается прямо из пространства, разрывая материю на мелкие части, и просачивается сквозь образуемый им разлом. Слушать свистящий звук было невыносимо. Он нагонял панический ужас. Максиму даже показалось, что в этом звуке смешаны все голоса, какие только можно себе вообразить.

У Максима, вдруг, создалось впечатление, что его обдувает потоком воздуха. И чем сильнее нарастал свистящий пронзительный звук в ушах Максима, тем сильнее возрастал воздушный поток.

Максим не мог двигаться. Каждая попытка пошевелить рукой или ногой только усиливала свистящий звук и панику, поселившуюся внутри мужчины. Максим ничего не видел перед собой, и потерял ощущение времени и пространства.

– Где я? – в ужасе спросил себя Максим. – Почему я не могу пошевелиться? Что со мной?

Вдруг, свист в ушах прекратился. Максиму перестало казаться, что на него дует поток воздуха. Мужчина сообразил, что лежит в своей кровати, и что ему приснился сон о падении с лестницы.

– Говорят, что когда во сне падаешь, значит в жизни – растешь, – Максим вспомнил старинную народную примету.

Мужчина собрался встать с кровати, но не смог. Он по-прежнему не мог пошевелиться. Паника вмиг вернулась к нему. Свист в ушах возобновился с утроенной силой.

Вдруг, Максим то ли увидел, то ли только почувствовал, что позади него с подоконника в комнату спрыгнул какой-то темный человеческий силуэт. Это было невероятно, но Максим увидел это очень отчетливо, хотя взгляд его смотрел в противоположную от окна сторону.

Человек! Незнакомый человек в его квартире!

Максим попытался рывком встать с кровати, но тело его не слушалось. Безотчетное паническое чувство страха охватило Максима. Он был беспомощен перед лицом неизвестного человека, который только что спрыгнул в его комнату с подоконника.

В голове у Максима раздавались гулкие удары сердечного ритма. Каждый удар причинял мужчине физическую боль.

Тем временем темный человеческий силуэт стремительно подошел к изголовью кровати Максима и принялся рассматривать его. Максима охватил ужас. Он попытался рвануть рукой, но тело по-прежнему не слушалось. Руки и ноги отяжелели. Гулкие удары в голове слились с пронзительным свистом у висков. Максиму казалось, что сквозь его тело проходит холодный и стремительный воздушный поток, который увлекает его куда-то в сторону от собственного тела.

Тем временем человеческий силуэт, который неподвижно стоял над Максимом, повернулся к двери, подошел к ней, а затем исчез. Шум в голове Максима резко прекратился, но мужчина все еще не мог пошевелиться. Он лежал на спине изо всех сил пытаясь поднять руку, но мог лишь моргать и дышать.

– Что со мной? – судорожно думал Максим. – Куда делся этот человек? И кто он такой? Что ему здесь было нужно?

Вдруг, Максим почувствовал, что его мышцы слегка расслабились, и сейчас он может встать. Максим воспользовался этим и резко вскочил. В глазах потемнело.

В комнате никого не было. Максим подошел к металлопластиковому окну, которое оказалось плотно закрытым. Он проверил замки на окнах, но они были заперты.

– Ну и сон.

Тогда Максим пересек комнату и открыл дверь, ведущую в прихожую. На душе у него было тревожно, однако мужчина уже понимал, что это был лишь кошмар. Ночной кошмар.

Максим прошел на кухню и выпил отфильтрованной воды, сделав несколько больших глотков. Часы, висевшие на стене, показывали ровно четыре утра.

– Что со мной было? – вслух спросил Максим сам у себя. Он попытался вспомнить сон, который видел перед пробуждением, но не мог. Тот факт, что на некоторое время Максим оказался полностью парализован, и был беспомощным, заставил его слегка вспотеть.

– А если это повторится со мной в общественном месте? – обеспокоенно подумал Максим. – Или во время какой-то чрезвычайной ситуации. Да хоть и за рулем! Что это со мной такое было?

Он вспомнил новости, где передавали о том, что в Москве ежесуточно на пожарах погибают люди.

– Я могу быть среди них, – решил Максим, – если, вдруг, не смогу двигаться во время пожара!

Мужчина поплевал через плечо и сделал еще несколько глотков воды. Максим подошел к окну, занавешенному шторой из плотного серого шелка. Он был уверен, что полностью осознавал себя во время неожиданного паралича. Что тогда он видел? Ведь не могло же ему показаться, что кто-то спрыгнул с подоконника в комнату, а потом исчез?

Конечно могло. Показалось!

– Куда ночь – туда сон! – несколько раз повторил Максим и немного успокоился. – Надеюсь, этого со мной больше не повторится.

Максим разделся и расстелил постель, которую не удосужился подготовить с вечера. Мужчина подумал, что в идеале ему необходимо было еще и искупаться, но было лень. Он лег в постель и вскоре снова уснул.

Портьера из дамасской ткани, которая висела в спальне Максима, слегка качнулась. Послышался какой-то звук, похожий на хлопанье крыльев. Максим вновь проснулся и прислушался. Звук повторился. Было ясно, что он исходит откуда-то из кухни. Мужчина достал из-под кровати старую гантель, которую не брал в руки и не использовал по предназначению уже несколько лет. С гантелью наперевес, Максим открыл дверь, прошел по коридору и остановился у двери на кухню. В комнате было тихо. Ни шагов, ни какого-либо другого шума слышно не было.

Максим сглотнул подкативший к горлу ком и медленно приоткрыл дверь. Кухня была пуста. Мужчина вошел в комнату и включил свет. На Максима, обнажив ряд мелких зубов, смотрело маленькое существо, зацепившееся крючковатыми лапами за портьеру.

Это был кожан – представитель рода гладконосых летучих мышей. Густая бурая шерсть, гладкая морда без хрящевых выростов. Зрелище малоприятное.

– А ты откуда здесь взялся? – тихо сказал Максим, борясь одновременно и со страхом, и с отвращением.

Мужчина медленно положил на пол гантель, достал из кухонного шкафа небольшое белое полотенце и приблизился к рукокрылому существу. Яркий свет ослепил животное, и оно оцепенело таращилось на Максима своими маленькими глазками. Мужчина резко выбросил вперед руку с полотенцем и накрыл летучую мышь, сжимая ее тельце в кулаке через плотную ткань. Животное, которое было размером до десяти сантиметров, забило крыльями. Максим сжал мышь крепче. Он осторожно открыл створку окна и выбросил мышь вместе с полотенцем наружу.

Чувство отвращения к существу усилилось. Максим закрыл окно и прошел в ванную. Там он несколько минут мыл руки, трижды выдавливая на них хорошую порцию жидкого мыла. В нос ударил запах апельсина. Только после того, как руки были тщательно вымыты, Максим, вдруг, подумал о том, а как, собственно, животное оказалось в его кухне.

Мужчина вернулся к кухонному окну и провел рукой по москитной сетке, прикрепленной к внешней правой стороне стеклопакета. Эту створку Максим практически никогда не закрывал, опасаясь возможной утечки бытового газа. Москитная сетка была порвана, разрез в несколько сантиметров был вертикальный и, судя по всему, в него-то и пробралась летучая мышь.

– Очень хорошо, – проговорил Максим с сарказмом. – Еще этого со мной не случалось.

Он постоял какое-то время у окна, всматриваясь в ту часть неба, где уже начинал брезжить рассвет.

Было около пяти утра, и солнце должно было взойти только через час. Максима охватила усталость. Он не мог решить, ложиться ли ему снова в постель, или пора вставать и готовиться ко встрече с адвокатом. С другой стороны, на работу Максиму ехать было не нужно, и мужчина решил поспать еще несколько часов. Он вернулся в спальню и сразу же уснул.

Глава 6

Максима разбудило какое-то тревожное чувство. Ему показалось, что он проспал всего несколько минут. Мужчина лежал на правом боку лицом к стене, и не мог видеть того, что происходило в комнате, но он видел!

С подоконника в комнату вновь спрыгнул темный человеческий силуэт. Максим отчетливо мог различить силуэт незнакомца, но его лицо было скрыто под чем-то темным. Максим с ошеломлением и страхом видел высокого худого мужчину, немного сутулого, который стоял посреди его комнаты.

Максим попытался встать с кровати, но не смог. Его снова охватило оцепенение. В груди защемило. Максим услышал знакомый нарастающий гул, переходящий в пронзительный свист, и его охватила паника. Максим испытывал такой неподдельный страх, которого, наверное, не испытывал с самого детства. Тем временем, незнакомец продолжал неподвижно стоять посереди комнаты, глядя в сторону Максима.

Максим лежал спиной к комнате, но казалось, все пространство спальни воспринималось им, как-то, целостно. Несмотря на то, что его глаза были устремлены в сторону, противоположную незнакомцу, Максим видел этого человека. Он ощущал его присутствие.

Максим попытался пошевелиться. Безрезультатно. Мужчине было страшно, и одновременно он испытывал чувство крайнего удивления.

Каким образом он может видеть чужака, если у него нет с ним прямого зрительного контакта? Невероятно!

Максим лежал спиной к темному силуэту, но все же отчетливо видел его. Тот человек был высокого роста. Слишком худой. Похожий на монаха, но, конечно, не монах. Он казался лишь силуэтом, но от этого был не менее зловещим. Чужак неподвижно стоял, будто бы врос в пол. Его возраст было тяжело определить. Ему могло быть и двадцать лет, и тридцать, и пятьдесят.

В голове у Максима свистело и выло. Он делал одну безуспешную попытку за другой, пытаясь встать с кровати и прогнать силуэт. Но все усилия были тщетными. Через несколько минут, выбившись из сил, и чувствуя моральное истощение, Максим оказался в положении человека, который смирился со своей участью. Он не представлял, что с ним может сейчас произойти, но был готов к самому худшему. Максим был уверен, что от неизвестной личности в его комнате исходила смертельная опасность.

Но ничего угрожающего не происходило. Максим продолжал неподвижно лежать, пытаясь подняться, а чужак неподвижно стоял посереди комнаты. Так длилось длительное время. Безумно долгое время, как показалось Максиму. Он перепробовал все способы, чтобы пошевелиться. Пытался поднять сначала одну ногу, затем вторую. Хотел пошевелить хотя бы головой. Но тело Максима было полностью парализовано. Свист в голове перерос в пронзительный вой. Максим зажмурился, пытаясь совладать с криком, который готов был вот-вот вырваться из его горла.

Вдруг, темный силуэт дернулся, и Максим, заметив это, тоже невольно вздрогнул. Чужак, как показалось Максиму, покачал головой. Он сделал несколько шагов по направлению к кровати, на которой лежал Максим, и вновь замер.

Максим с ужасом ожидал, что будет дальше. Чувство беспомощности полностью охватило его.

– Кто ты? – мысленно спросил Максим, и, к его удивлению, незнакомец, казалось, услышал его.

Чужак вновь покачал головой. Максим попытался разглядеть лицо незнакомца, но фокус его взгляда никак не мог остановиться на том. Максим цельно воспринимал и неизвестную личность, и свою комнату, и одновременно самого себя. Все это одновременно было перед его глазами, как будто бы Максим разглядывал картину или фотографию. Он видел каждый элемент интерьера своей комнаты, мебель, шторы, дверь окно. Максим видел неизвестного, который находился в комнате и неподвижно стоял. Видел Максим и самого себя, лежащего в кровати лицом к стене.

– Что со мной происходит? – думал Максим. – Как я могу видеть себя со стороны? Кто этот человек? Что ему нужно?

Тем временем незнакомец вплотную подошел к кровати Максима. Максим невольно сжался, хотя его тело не изменило своего положения ни на сантиметр.

Казалось, неизвестная личность с любопытством рассматривала его. Через несколько секунд чужак вытянул вперед правую руку с поднятым указательным пальцем, и направил ее в сторону Максима. Того забил озноб. К свисту в висках, который медленно, но все еще неуклонно нарастал, прибавился горячий поток воздуха. Воздух с силой обдувал лицо Максима, и в тот момент, когда незнакомец указал на него рукой, воздушный поток кратно усилился. Струи горячего воздуха одновременно хлестали по щекам и лбу, и одновременно, как бы, затягивали его куда-то, пытаясь оторвать от кровати.

Максим, было, решил поддаться потоку воздуха, но сразу же почувствовал, что его сознание будто бы покидает тело. Мужчина уже мог пошевелить рукой, однако заметил, что его настоящая физическая рука остается недвижимой.

– Что за черт? – Максим чувствовал и ощущал, что он шевелит обеими руками, однако, они не двигались. – Что это? – чуть было не закричал от страха Максим.

Он боялся того, что его сознание сейчас покинет неподвижное тело, в которое уже никогда не сможет вернуться.

Казалось, незнакомец угадал ход мыслей Максима и даже как-то ухмыльнулся. Максим заметил это, и наблюдение придало ему новых сил для борьбы. Мужчина с удвоенной энергией стал пытаться выбраться из кровати, сбросить с себя паралич и прогнать темный силуэт.

Состояние внутренней борьбы длилось долго. Непередаваемо долго, как показалось Максиму. Проходили минуты, часы, тянулись дни, а неизвестная личность продолжала стоять у кровати Максима, разглядывая его.

Вдруг, все кончилось так же внезапно, как и началось. Максим почувствовал, что может двигаться и резко сел на кровати. Ощущение дикого ужаса еще не покинуло его. Страх остался, однако, мужчина испытывал его уже не по отношению к неизвестному человеку, так как комната была пуста, а по поводу своего здоровья.

– Что со мной было? – спросил Максим сам себя, и, вдруг, услышал чьи-то шаги за дверью.

Максим оцепенел.

– Кто это? – подумал он.

Максим медленно встал с кровати, стараясь не издавать лишних звуков, и так же медленно подошел к двери. Он замер и прислушался. Шаги за дверью повторились. Казалось, кто-то быстро прошел по коридору из зала в кухню. Потом все стихло.

Максим продолжал неподвижно стоять у двери. Он не отваживался открыть ее и посмотреть, что за ней происходит.

В квартире было тихо. Никаких шагов больше слышно не было. Максим глубоко вздохнул, и вышел из спальни. Он прошел в зал, осмотрел комнату, и пошел в кухню. Квартира была пуста.

Дойдя до входной двери, Максим в ужасе замер. Дверь в квартиру была приоткрыта. Максим резко обернулся, ожидая удара со спины, но в квартире кроме него никого не было.

– Почему открыта дверь? – судорожно спросил сам себя Максим и резко выглянул на лестничную площадку. Там никого не было. Лестничная площадка была пуста. Чувствовался запах сигаретного дыма, обычно возникающий после того, как сосед Максима снизу выходил курить в подъезд.

Максим вернулся в квартиру и машинально закрыл дверь на два оборота замка. Тот надежно щелкнул, что придало мужчине уверенности.

– Я ведь вчера закрывал ее, – вслух проговорил Максим. – Или нет? Черт, что происходит? – выругался мужчина. – Может быть, Лена приходила? – в надежде подумал Максим.

Но признаков того, что девушка была в квартире, а теперь ушла, не было. Максим позвонил Лене на мобильный телефон, но она не отвечала. В трубке раздавались только протяжные гудки.

Максим занервничал. Ему нужно было собираться на встречу с адвокатом, но мужчина не мог сейчас думать об этом. Все мысли Максима были заняты темным неизвестным силуэтом и параличом тела.

– Неужели пока я спал кто-то заходил в квартиру? – думал Максим. Он снова обошел все комнаты, заглянул в шкафы и даже под кровать, отодвинул письменный стол в зале. Квартира была пуста.

Максим вышел на балкон. Солнечный свет ослепил мужчину, и Максим, зажмурившись, некоторое время неподвижно стоял, ухватившись рукой за спинку ротангового кресла. Мужчина попытался собраться с мыслями и объяснить самому себе, что же с ним произошло.

– Я спал, и мне приснился дурной сон, – решил Максим. – Но как быть с открытой дверью? Скорее всего, я сам ее не закрыл. Пришел домой и сразу лег спать.

Он немного успокоился. Максим повернулся, взялся за ручку балконной двери, и, вдруг, увидел в стекле отражение темного силуэта. Лицо незнакомца было скрыто под капюшоном, черт лица было не разглядеть. Однако, Максим узнал его по тощему телосложению.

От страха и неожиданности Максим отпрянул от двери и резко обернулся. На балконе никого кроме него не было. Мужчина снова оглянулся на дверь, но отражение неизвестного исчезло.

Максим вбежал в квартиру и, с силой захлопнув балконную дверь, прижался к ней спиной. Сердце мужчины бешено колотилось. Дыхание сперло, желудок скрутило спазмом.

Кто это был? Или ему только почудилось, что в стекле двери было чье-то отражение?

– Конечно, почудилось! Здесь же никого нет! Квартира пустая, – пытался мысленно успокоить себя Максим.

Он снова вернулся в коридор и снова проверил входную дверь. Она была заперта.

Максим с облегчением выдохнул и прислонился к ней лбом.

– Что со мной происходит? – в очередной раз спросил себя мужчина. – Этот обыск и подписка о невыезде вконец меня измучили. Вон, уже и видения всякие у меня из-за этого. Нужно успокоится и не принимать все происходящее близко к сердцу.

Максим вздохнул и стал собираться на встречу с адвокатом. Они договорились встретиться с Олегом Ивановым в офисе Максима в башне «Восток» комплекса «Федерация» делового центра Москва-Сити. Максим заварил кофе, быстро оделся и направился в офис на машине.

Остановившись на одном из светофоров при выезде на северо-восточную хорду, Максиму в голову пришла мысль, что, случись с ним сейчас паралич, он не сможет дальше управлять машиной, попадет в аварию и разобьется.

– А если паралич приключится, когда я буду на ТТК? Что тогда? – подумал Максим. – Ведь это сразу смертельный исход!

У мужчины задрожали руки.

Максим представил, как он ведет машину на скорости свыше ста тридцати километров в час. Внезапно, тело Максима перестает слушаться и замирает. Руки мужчины продолжают сжимать руль, а правая нога упирается в педаль газа. Максим видит, что впереди, метрах в трехстах, дорога берет левее и начинает постепенно уклоняться в сторону. Мужчина пытается выкрутить руль, но тело не слушается его. Нога по-прежнему вжимает педаль в пол, а машина набирает скорость. Поворот приближается. Уже необходимо менять траекторию движения автомобиля, чтобы избежать столкновения с оградительными сооружениями. Вот-вот машина Максима врежется в заграждение. Нужно поворачивать, но руки мужчины не слушаются его. Максим каким-то чудом уходит от столкновения с движущимся впереди него в попутном направлении автобусом. Водитель автобуса начинает сигналить.

Пронзительный автомобильный сигнал помог Максиму очнуться от своих мыслей. Давно загорелся зеленый свет. Водитель, автомобиль которого стоял за Максимом, интенсивно сигналил ему и показывал, чтобы тот проезжал.

Максим кивнул в зеркало заднего вида, проехал десяток метров, включил правый поворот и остановил машину, заняв первое свободное парковочное место у тротуара. Пальцы Максима продолжали крепко сжимать руль и вскоре побелели. Заметив это, Максим с усилием разжал кисти и опустил руки на колени.

Ноги Максима тоже дрожали. Он очень ярко представил себе момент столкновения с заградительными конструкциями. Мужчина боялся, что состояние паралича может вернуться к нему в любую минуту. И если в это время он будет за рулем, то он погибнет.

Максим решил преодолеть оставшийся путь в офис на метро. Его взгляд скользнул по зеркалу заднего вида, и Максим оторопел. На секунду в зеркале ему вновь показалось отражение того чужака, которого Максим видел ночью в своей комнате.

Максим от неожиданности коротко вскрикнул, но в зеркале уже никого не было. Слева от него послышался резкий стук. Мужчина замер и не решался повернуть голову. Стук повторился. На этот раз более настойчиво. Максим приложил неимоверные усилия, чтобы посмотреть влево и определить источник звука. Затем Максим опустил стекло.

– Здесь нельзя парковаться, – сказал строгий мужской голос.

Максим увидел инспектора ГАИ. Мужчина в черной полицейской форме повторил, что в данном месте парковка запрещена, и заметил, что Максим был очень бледный.

– Вам плохо? – спросил полицейский.

Максим сумел взять себя в руки.

– Да, что-то сердце прихватило, – соврал Максим. – Я сейчас отъеду.

– Может быть, Вам «скорую» вызвать? – с участием спросил инспектор.

Зрачки Максима были расширены, но бледнота понемногу сходила.

– Я сейчас отъеду, – повторил Максим.

Инспектор отошел от машины, жестами давая понять другим водителям, что Максим сейчас будет сдавать назад.

Максим с опаской посмотрел в зеркало заднего вида, но отражения чужака в нем больше не было. Мужчина аккуратно сдал назад, вывернул руль и медленно поехал по крайней правой полосе, включив «аварийку».

Через несколько сотен метров Максим припарковал автомобиль на стоянке перед торговым центром. Мужчина выдохнул и снова посмотрел в зеркало заднего вида. Максим не узнал себя. Его лицо заметно осунулось, и было практически белым. Глаза казались какими-то черными и испуганными. Внешний вид говорил о том, что у него нервный срыв. Максим зажмурился и просидел неподвижно несколько минут, собираясь с мыслями и безуспешно пытаясь взять себя в руки. Он, вдруг, подумал, что состояние, похожее на то, которое он испытал ночью во сне, было ему смутно знакомо.

Впервые это случилось с ним около тридцати лет назад. Максим тогда проснулся, и уже хотел было встать с постели, чтобы собираться в школу, но не смог. Руки и ноги его не слушались. В голове резко загудело. Звон в ушах был каким-то тревожным, и постепенно нарастал. Максим хотел позвать кого-то, но не смог. Голос не слушался его. Его охватила паника. Максим испытал страх перед неизвестностью, которая, вдруг, обрушилась на него. Он не понимал, что с ним происходит. Он видел лишь подушку, на которой лежал, и мог только моргать и вращать глазами. Вдруг, Максиму показалось, что окно позади него распахнулось.

Окно в его комнате каким-то не постижимым образом открылось само по себе! Это было невероятно!

Все, что произошло дальше, впоследствии казалось Максиму лишь сном. Однако, теперь Максим не был в этом так уверен. После того, как устрашающее состояние повторилось через десятки лет, он снова ощутил всю беспомощность своего организма перед параличом. Максим с ужасом осознал, что перенесенное им тридцать лет назад ощущение было не детским вымыслом, а чем-то иным. Более реальным. Более неизведанным… Более опасным.

Больше находиться за рулем Максим не мог. Мужчина опасался, что его в любой момент может настигнуть паралич. Максим вышел из машины и растерянно огляделся. Вокруг не происходило ничего необычного. К стоянке подъезжали автомобили, из которых выходили люди и направлялись в торговый центр. Чуть дальше, метрах в пятидесяти, распологалась автозаправка и несколько магазинов поменьше. Незнакомца, которого Максим видел в автомобильном зеркале, а еще раньше – в своей комнате – нигде не было.

– Конечно, мне это показалось, – старался убедить себя Максим. – Это все из-за обыска, и всего остального, что на меня свалилось в последнее время.

Мужчина проверил, все ли двери его автомобиля закрыты и направился в сторону станции метро «Измайловская». Максим понимал, что уже опаздывает на встречу. Он купил билет, прошел через турникеты и оказался на платформе станции.

Станция «Измайловская» была надземной, сооруженной из железобетонных блоков. Скромное оформление станции, которую Максим считал, чуть ли не самой скучной из всех станций Московского метрополитена, объяснялось тем, что она была построена во времена Никиты Хрущева. Тогда, в 1955 году, было принято Постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», которое положило конец эпохе советского монументального классицизма. Одним росчерком пера на смену классицизму пришла функциональная типовая архитектура. Она просуществовала, без особых изменений, вплоть до развала Советского Союза.

Платформа станции «Измайловская» не имела боковых стен, и ее можно было принять за обычную железнодорожную платформу. Людей на платформе, учитывая утреннее время, было много. Максим поспешил к составу, в который уже входили пассажиры. Кто-то больно толкнул мужчину в плечо. От неожиданности Максим споткнулся и чуть не упал на асфальтовую поверхность. Он все же смог устоять на ногах и поднял взгляд. Лица человека, который его толкнул, Максим не увидел. Тот уже скрылся в толпе, однако, Максим успел заметить, что это был высокий мужчина худощавого телосложения в черной толстовке с капюшоном. Он показался Максиму смутно знакомым.

Максим несколько секунд неподвижно стоял посереди платформы и смотрел вслед незнакомцу.

– Нет, – вслух произнес Максим, отгоняя от себя нехорошие мысли.

Он ускорил шаг, чтобы успеть сесть в состав, который еще стоял перед ним. Мужчина сделал с десяток шагов и уже подошел вплотную к вагону, как двери поезда, вдруг, закрылись прямо перед ним.

– Следующая станция – «Партизанская», – услышал Максим женский голос внутри вагона и остановился в нескольких сантиметрах от створок дверей. Сквозь стекло он увидел того самого человека в черной толстовке с капюшоном.

– Он или нет? – мелькнуло в голове Максима. – Мало ли людей в Москве ходят в черных толстовках?

Максим, вдруг, испытал чувство необоснованного страха. Он во всех мельчайших подробностях вспомнил свой сон, состояние паралича, появление неизвестной личности.

– Что, если этот человек как-то связан со всем этим? – подумал Максим и, сам не понимая почему, обеими открытыми ладонями с силой ударил по стеклу. В этот момент поезд стал резко набирать ход.

– Стой! – машинально крикнул Максим и осекся. Он поспешил отойти от края платформы, так как почувствовал, что своим поведением он начинает привлекать внимание окружающих его людей, которые ждали следующий состав.

Максим попытался успокоиться, и огляделся по сторонам. Он искал зеркала, с которых на него мог смотреть тот человек. Но никаких зеркал на станции не было. Максим подошел к одной из двадцати пяти железобетонных колонн, которые были расположены в один ряд и удерживали навес над платформой. Максим прислонился к колонне и закрыл глаза. Голова у него кружилась, а в ушах начинало слегка шуметь.

– Неужели, сейчас со мной будет этот «припадок»? – в ужасе подумал Максим, и приготовился к тому, что скоро его парализует.

Однако, ничего такого с ним не произошло. Максим открыл глаза и вновь посмотрел по сторонам. Никакая опасность, как он мог судить, ему ни от кого из окружающих не грозила.

К платформе подошел следующий поезд. Максим на ватных ногах быстро пересек платформу и вместе с десятком пассажиров вбежал в вагон. Мужчина прошел по вагону и занял одно из свободных сидений. Справа от него сидела девушка, которая, видимо, вошла в метро на одну или две станции раньше. Она читала роман «Сёгун» американского писателя Джеймса Клавелла. Свободное место слева от Максима занял мужчина средних лет.

Максим принялся лихорадочно рассматривать остальных пассажиров, пытаясь угадать в них темный силуэт. Как мужчина ни старался, того незнакомца в вагоне не было. Максим переводил быстрый, но внимательный взгляд с одного пассажира на другого. Лица десятков разных людей мелькали перед его глазами. Никого в черной толстовке с капюшоном здесь не было.

Тогда Максим стал выискивать среди пассажиров метро высокого мужчину худощавого телосложения. Вначале, он обратил внимание на своего соседа, который сидел слева. На коленях тот держал старый темно-коричневый портфель. Максим сразу же отмел его кандидатуру, поскольку мужчина был слишком толстый и явно невысокого роста. Максим переключил свое внимание на группу молодых людей. Один из них был выше Максима. Однако, этот парень весело болтал с остальной компанией и не подходил на роль чужака, который вторгся в квартиру мужчины прошлой ночью.

– А вторгся ли? – спросил Максим сам у себя и как-то поник. – По-моему, у меня уже паранойя.

Максим откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. В этой позе он практически неподвижно просидел до тех пор, пока голос не объявил, что следующая станция – «Киевская». Максим вышел из вагона, чтобы совершить пересадку.

Станция метро «Киевская» была пилонной трехсводчатой станцией глубокого заложения. Она на протяжении пятидесяти лет была конечной станцией Арбатско-Покровской линии, пока в 2003 году не открыли самую глубокую станцию на сегодняшний день – «Парк Победы».

Максим пересек вестибюль, совмещенный со станцией Кольцевой линии и расположенный в здании Киевского вокзала, и перешел на одноименную станцию «Филевской» линии метро. На станции от сплошного потока людей было не протолкнуться. Максим давно не пользовался этим подземным видом общественного транспорта и решил, что совершил ошибку, пересаживаясь здесь. Мужчина подумал, что ему стоило пересесть на эту линию раньше, сойдя на «Арбатской».

– Или, вообще, нужно было по Кольцевой линии ехать? – подумал Максим.

Находясь в толпе людей, мужчина вновь занервничал. Он изредка оглядывался в поисках темного силуэта незнакомца. Иногда, Максим «узнавал» этого человека в ком-то из пассажиров, однако, каждый раз через мгновение Максим понимал, что ошибся.

Мужчина дождался поезда и сошел на следующей станции «Выставочная». Он прошел по одному из двух вестибюлей и по эскалатору поднялся на первый этаж торгово-развлекательного центра «Афимолл-Сити». Максим свернул вправо и через ближайший выход вышел на Выставочный переулок. Слева от него высился комплекс башен «Федерация».

Смартфон в кармане Максима заиграл песню известной американской инди-рок группы. Звонил Олег Иванов и Максим понял, что уже опоздал на встречу с ним.

Максим ответил на звонок.

– Добрый день, – поздоровался адвокат. У него был мягкий и слегка высокий голос. – Это Олег Иванов, из адвокатского бюро.

Максим заметил, что адвокат не сказал, что является генеральным директором и управляющим партнером юридической фирмы своего имени, от чего испытал к Иванову уважение.

– Здравствуйте, – ответил на приветствие Максим. – Простите, что опаздываю. Я буду через пять минут.

– Хорошо, я подожду, – сказал адвокат. – Здесь закрыто, я подумал, что Вы не приедете.

Максим вспомнил, что отправил всех своих сотрудников в неоплачиваемый отпуск, а в офисе собирался бывать лишь он. Представив, что Иванов ожидал его не в приемной, а где-то в вестибюле, Максиму стало вдвойне стыдно.

– Скоро буду, – повторил он и отключился.

Максим ускорил шаг и на входе в шестиэтажный атриум столкнулся с Егором Долгих. Тот был, как всегда, в костюме тройке и с толстым кожаным портфелем в руках.

– Привет, – Максим почему-то удивился, увидев Егора.

– Привет, Макс, – казалось, Егор был сконфужен и чем-то обеспокоен.

Он украдкой посмотрел по сторонам, будто бы опасался увидеть еще кого-то, кроме Максима. Сам Максим спешил на встречу с адвокатом, и не стал ни о чем расспрашивать Егора. Да и о чем мог он его спросить? Максим сам дал отпуск своим сотрудникам, и теперь они были вольны распоряжаться своим временем по их собственному усмотрению.

Максим оставил Егора стоять у входа, а сам быстрым шагом вошел в атриум, и направился к скоростным лифтам. Через минуту он уже подходил к своему офису, ища взглядом Олега Иванова.

Адвокат стоял неподалеку и рассматривал схему эвакуации шестьдесят четвертого этажа. Максим никогда не видел Олега Иванова, но безошибочно узнал его.

– Олег Маркович? – позвал Максим.

Адвокат обернулся и пожал руку, протянутую ему Максимом. На вид Олегу Иванову было около сорока пяти лет, но Максим почему-то решил, что тому далеко за шестьдесят. Мужчина был выше среднего роста, с явно видимым животом. Темные волосы адвоката, седые у висков, были коротко пострижены. Юркие карие глаза смотрели прямо на Максима. Олег Иванов был одет в темно-синий костюм, белую рубашку, широкий темно-фиолетовый галстук и коричневые туфли. В руках адвокат держал кожаную сумку итальянского бренда и планшет в тонком каучуковом чехле.

– Да, это я, – голос адвоката был не такой высокий, как Максиму показалось по телефону.

– Простите, что задержался, – попытался оправдаться Максим. – Машину оставил на парковке и ехал на метро.

– Что-то случилось? – вежливо спросил Олег Иванов.

– Нет, – соврал Максим, вспомнив о настоящей причине своего опоздания, и машинально обернулся.

Это не укрылось от внимания адвоката, однако, тот сделал вид, что не замечает замешательства клиента.

– Пойдемте, – Максим указал рукой в сторону своего офиса, и направился к стеклянной двери.

Открыв несколько внутренних дверей, и пройдя через приемную, мужчины оказались в рабочем кабинете Максима. Иванов вслух заметил, что во всех помещениях царит беспорядок. Системные блоки компьютеров, из которых были вынуты жесткие диски, стояли в самых разнообразных местах. Шкафы для документов были открыты, а сами документы либо изъяты, либо разбросаны в беспорядке на полу.

– Кофе? – предложил Максим.

– Видите ли, – вкрадчиво проговорил адвокат. – Оплата наших услуг почасовая. И эта чашка кофе будет стоить Вам немного больше, чем она того заслуживает. Я бы хотел перейти к делу, учитывая, что через два часа у меня запланирована еще одна встреча.

Иванов занял одно из свободных кресел и сложил руки перед собой, внимательно рассматривая Максима.

– Да, да. Конечно, – растерянно проговорил Максим. – Я понимаю. Еще раз прошу прощения, что заставил Вас ждать.

Адвокат слегка улыбнулся, но ничего не ответил.

– Позавчера ко мне пришли с обыском, – начал Максим.

– А мы с Вами встречаемся только сегодня? – спросил Иванов.

– Да, – Максим перевел смущенный взгляд от адвоката к пальцам своих рук, которые нервно постукивали по столу. – Обыск был неожиданным.

– Так часто бывает, – заметил адвокат.

– Вчера я был в Следственном Комитете и подписал подписку о невыезде.

– Вам предъявили обвинения? – Олег Иванов вскинул голову и слегка сощурился. – Какие?

– Нет, замялся Максим. – Как таковых обвинений мне не предъявили.

– Зачем же Вы подписали эту подписку? – удивленно спросил Иванов. – Я так понимаю, что это была подписка о невыезде и надлежащем поведении?

– Ну, – Максим не знал, что ответить.

Он понимал, что сглупил, однако признаваться в этом адвокату не собирался. В конце концов, это Иванов адвокат, а не он. Так пусть лучше Иванов и решает, как поступить дальше.

– Следователь сказал, что я прохожу по делу как свидетель, – после затянувшейся паузы произнес Максим.

– Ну, это пока, – серьезно проговорил Олег Иванов.

– Что Вы хотите этим сказать?

– Ничего, продолжайте, – адвокат достал из сумки обычную шариковую ручку и толстый потрепанный блокнот. Иванов сделал в блокноте короткую запись и поднял взгляд на Максима.

– Так, вот, – Максим вернулся к сути своей проблемы. – В следкоме мне сказали, что они расследуют организацию преступной схемы отмывания денег, или что-то в этом роде. Что во время реставрации были украдены деньги.

– Реставрации чего?

– Софрино и Остафьево, – безучастно ответил Максим.

– Усадеб? Мы были там с женой, – сказал Олег Иванов. – Красивые места.

– Да.

– Так что, деньги, действительно, украдены? – адвокат резко сменил тему, пытаясь сбить Максима с толку.

– Нет, – быстро ответил Максим. – Ну, я не знаю. По крайней мере, моя фирма в этом точно не замешена.

– Что у Вас спрашивали? Или о ком?

– У меня спрашивали о Корнееве, – проговорил Максим и поймал на себе вопросительный взгляд Олега Иванова. – Корнеев Андрей Витальевич – он отец моего друга, с которым я организовал эту фирму, – Максим обвел рукой кабинет.

– Это не тот, который бывший министр?

– Да, он, по-моему, – Максим был удивлен осведомленностью адвоката.

– Я так и думал, что Вы связаны с этим делом, – Иванов что-то записал в блокнот и некоторое время молчал.

– С этим делом? – переспросил Максим после небольшой паузы.

– Моя фирма уже защищает интересы одного из районных чиновников, – объяснил Иванов. – Этого человека обвиняют в денежных махинациях. И речь идет как раз о реставрации подмосковных усадеб.

– Вот и отлично! – обрадовано вскричал Максим и осекся. – Ну, я имел в виду, что тогда будет легче доказать, что мы не виноваты. Вы расспросите этого чиновника, и все станет на свои места.

– Нет, – кашлянул адвокат. – Я, конечно, хочу Вам помочь, но существует такая штука, как Кодекс профессиональной этики адвоката.

– И что? – вспылили Максим. – Я ведь не виновен. Зачем нужен этот кодекс, если он мешает открыть истину, и вывести ворюг на чистую воду?

– Как бы там ни было, но Законом Российской Федерации «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» закреплено обязательство соблюдать этот Кодекс. Без согласия доверителя разглашать сведения мы не можем. Я думаю, вряд ли кто-то будет давать показания не в пользу себе, мягко выражаясь.

Максим стукнул кулаком по столу и сжал зубы. На его скулах заиграли желваки. Немного успокоившись, он глубоко вздохнул и, машинально пригладив волосы, отвел их назад ото лба к затылку.

– Связь с Корнеевым у Вас есть? – спросил адвокат.

– Если бы! В день обыска он улетел во Францию. Сейчас, наверное, в Ницце, – лицо Максима выражало злобу и досаду. – Как думаете, совпадение?

– Не думаю, – честно ответил Олег Иванов. – Советую Вам попытаться связаться с Корнеевыми. С обоими – и с отцом, и с сыном.

– Никто из них не отвечает на мои сообщения.

– Продолжайте им писать. С Вашего телефона, скорее всего, считывается вся информация. Поэтому, пусть в следкоме убедятся, что Вы пытаетесь связаться с Корневыми и готовы оказать всяческое содействие следствию.

– В каком смысле считывается вся информация? – не понял Максим. – Вы хотите сказать, что меня прослушивают?

– Не исключено, – Олег Иванов пожал плечами. – Но раз Вы не виноваты, то Вам и беспокоится не о чем.

– Представьте себе, но я беспокоюсь! – вспылил Максим. – Мне вторую ночь кошмары снятся! Снится черт знает что! Будто, – он осекся. Максим понял, что взболтнул лишнего. Не стоило рассказывать адвокату о том, что к нему в квартиру по ночам забирается некая субстанция, которая принимает облик высокого худого мужчины, а днем мерещится в зеркалах и стеклах.

Максим надеялся получить от Олега Иванова квалифицированную юридическую помощь, а не добиться того, чтобы его упекли в сумасшедший дом.

– Извините, Олег Маркович, – Максим снизил тон. – Нервы шалят. Сами понимаете, в какой я ситуации.

Адвокат хотел сказать, что не понимает, но промолчал. За всю свою карьеру он встречался с десятком, а то и с сотней человек, которые считали себя невиновными в совершенных ими преступлениях. Всегда в незаконной деятельности и отступлении от моральных принципов были виновны либо стечение обстоятельств, либо чьи-то глупые советы, либо еще кто-то или что-то.

Олег Иванов еще не решил для себя, виновен ли Максим или нет. Но от этого решения никак не зависело качество его работы. Он адвокат, и должен защищать своего подзащитного.

– Вам нужно успокоиться, – тихо произнес Олег Иванов. – Выпейте чего-то, я не знаю, успокаивающего. Помочь с этим?

– Нет, спасибо. Сам обойдусь, – Максим немного грубо отказался от вполне искреннего предложения адвоката.

– Я думаю, раз Вас не арестовали, значит в полиции на Вас, действительно, ничего нет, Максим Михайлович, – Иванов впервые назвал Максима по имени и отчеству. Максим отметил этот факт про себя, и ему стало как-то спокойнее.

– Так что мне теперь делать? – спросил он.

Максим нервно постукивал пальцами по столу, не замечая этого.

– Во-первых, мне нужны все документы по этим объектам, – начал адвокат.

– По Софрино и Остафьево?

– Да. Все, что есть.

– Невозможно, – проговорил Максим.

– Почему?

– При обыске все документы изъяли.

– Что-то должно остаться, – покачал головой Олег Иванов. – Копии, электронные версии документов, черновики, «обратки», на которых печатали что-то другое, когда хотели сэкономить бумагу. Кое-что может храниться дома у Ваших сотрудников. Что-то есть в Вашем домашнем компьютере.

Максим перестал стучать по столу. Слова адвоката вселили в него надежду на то, что все может обойтись, и судебный процесс, который сейчас маячил перед ним, обойдет его стороной.

Вдруг, у двери Максим услышал какой-то шорох. Он посмотрел в ту сторону, однако, ничего не увидел. Иванов проследил за взглядом Максима, потом медленно перевел его обратно на мужчину.

– Что-то не так? – спросил Олег Иванов.

– Что? – растерянно произнес Максим. Он по-прежнему не сводил взгляда с двери. Ему на миг показалось… Хотя нет. Этого не может быть. Максим отогнал от себя навязчивые мысли и вспомнил о случае в машине, который заставил его добираться в офис на метро.

– С Вами все в порядке? – снова спросил адвокат.

– Да, да, все нормально, – поспешно ответил Максим. – Я попрошу сотрудников собрать все имеющиеся документы или копии документов. Вы думаете, что сможете что-то найти?

– Посмотрим, – неопределенно сказал Олег Иванов. – Если полиция снова приедет к Вам, сразу звоните.

Адвокат встал с кресла. Максим последовал его примеру.

– Когда подготовите все документы, тоже сразу звоните, – Олег Иванов протянул руку, которую Максим с готовностью быстро и крепко пожал. Ему понравился этот человек. Теперь полностью стало понятно, как Быков смог избежать тюремного заключения за то, что сбил человека.

Максим проводил адвоката до самого выхода из офиса и вернулся в рабочий кабинет. Он хотел позвонить Евгению Быкову и поблагодарить за то, что посоветовал ему обратиться к Иванову, но передумал. Взгляд Максима вновь скользнул по двери, и мужчина, вдруг, вспомнил, что совсем недавно ему послышались чьи-то шаги, хотя в офисе, кроме него, и его адвоката, никого не было.

Или шаги ему вовсе не послышались? И кто-то незаметно проник в его приемную и подслушивал разговор? Если так, то кто это мог быть? Тот худой человек, который был ночью в его квартире?

– Ну что за бред! – Максим выругал сам себя. – Никого ночью в моей квартире не было.

Вдруг, он вспомнил о том, что обнаружил утром свою квартиру не запертой. Кто-то явно следил за ним, проник в квартиру, затем сюда в офис в то время, когда он беседовал с Ивановым.

– Как тогда объяснить то, что я был парализован и не мог двигаться? – спросил сам себя Максим.

Ответа на этот вопрос у него не было. Единственным логическим ответом было то, что незнакомец в квартире ему приснился, а пошевелиться Максим не мог из-за того, что спал. Найти объяснение открытой входной двери в свою квартиру мужчина не смог, и оставил разгадку этого происшествия на потом.

Максим стал обзванивать сотрудников фирмы, и просить каждого из них собрать любые имеющиеся документы по контрактам на реставрацию усадеб Софрино и Остафьево. Первой Максим позвонил Виктории – девушка выполняла функции его секретаря, хотя окончила Московский государственный юридический университет имени Кутафина, и могла найти себе более привлекательную работу.

Максим изложил Виктории свое поручение, и ответил на несколько вопросов, которые она задала скорее из любопытства.

– Документы ведь изъяли при обыске, – сказала Виктория.

– Вика, я знаю, – Максим был немного раздражен. Разговор с адвокатом хоть и был полезен для него, однако, после ухода Олега Иванова Максим почему-то почувствовал себя измотанным. – Какие-то документы должны же остаться.

– Какие?

– У нас куча писем в электронной почте висит! Распечатай их все. Там что-то можно найти. Проверь мессенджеры. Может ты отправляла кому-то фото документов и все в этом роде.

– Да, Максим Михайлович. Хорошо, я сделаю, – казалось, Виктория удивилась находчивости Максима. Он не стал говорить девушке о том, что такую идею ему подсказал Иванов.

– Хорошо, позвони Ксюхе и Марине Александровне, – попросил Максим. – Пусть они тоже поищут у себя документы. Реконструкция нежилых зданий – это ведь их специализация.

Виктория выполнила просьбу Максима и набрала номер Егора Долгих. Номер Егора был занят. В это самое время он разговаривал с Максимом.

– Привет, Егор, – поздоровался Максим, и вспомнил, что встречал его несколько часов назад прямо у входа в деловой центр.

– Привет, Макс, – казалось, Егор был чем-то взволнован. – Что-то случилось?

– Нет, ничего нового. С чего ты взял?

– Да, так. Просто. Ты что-то хотел?

– Я хочу, чтобы ты нашел любые документы, которые у тебя есть по Софрино и Остафьево, – начал Максим, но Егор перебил его.

– Подожди. Ведь все документы были изъяты при обыске.

– А, вдруг, не все. Может быть, у тебя что-то осталось из копий, или файлы на домашнем компьютере?

– Нет, у меня ничего не осталось, – поспешно ответил Егор. – Но я посмотрю, конечно. Может, что-то и есть.

– Посмотри, пожалуйста, – Максим поблагодарил Егора и отключился.

– Что он хотел?

Человек, которому принадлежал этот голос, сидел напротив Егора. Они уже около часа разговаривали в современном ресторане итальянской кухни с видом на Красную площадь. Мужчина был одет неброско – в темно-синюю рубашку, синие джинсы, черные туфли. Он был невысокого роста, очень худой и носил очки в тонкой металлической круглой оправе. Почти такие же, как у Егора.

– Чтобы я собрал все документы, которые у меня есть, или их копии по тем двум объектам, – ответил Егор. Перед ним стояла нетронутая чашка кофе, в то время как его собеседник уже разделался с пенне с лососем, брокколи и красной икрой, и перешел к десерту – панакотте с черничным соусом.

– Ничего ему не передавайте, – тоном, не терпящим возражений, произнес мужчина. Он поднял ложку с десертом, и с аппетитом отправил ее в рот. Егор услышал скрытую угрозу в его голосе.

– Я ведь все документы, что у меня были, передал Вам, – тихо сказал Егор и почувствовал, что вспотел. Он наблюдал за своим собеседником, который невозмутимо поглощал десерт.

– Очень хорошо. Вы знаете, что делать дальше, – мужчина отложил ложку, положил на стол купюру в пять тысяч рублей, и оставил Егора одного. Тот залпом выпил свой уже остывший кофе и посмотрел на экран смартфона.

Егор заметил пропущенный звонок от Виктории, и решил, что перезвонит ей позже.

– Еще что-то желаете? – произнес официант. Он незаметно для Егора подошел к столику и уже успел убрать пустую тарелку.

– Нет, спасибо, – Егор поднялся со своего места, расплатился за кофе и вышел на Ветошный переулок. Он свернул влево на Ильинку и пошел в сторону Китай-города.

Максим позвонил еще двум своим сотрудникам – Михаилу Дадиани и Владимиру Кулунчакову. В обязанности Михаила входила работа с подрядчиками и поставщиками материалов, в то время как Владимир занимался проектами обустройства прилегающих территорий и некоторыми другими задачами. Все сотрудники, включая Оксану и Марину Александровну, которым Максим позвонил ранее, в той или иной степени, были задействованы в реконструкции Софрино и Остафьево. Максим повторил Михаилу и Владимиру свою просьбу о поиске документов, и откинулся на спинку кресла.

На сегодня его работа, как справедливо полагал Максим, была выполнена. Теперь оставалось ждать.

Он вспомнил, как впервые приехал к усадьбе Софрино в Пушкинском районе Московской области около двух лет назад. Усадьба была основана крымским купцом в шестнадцатом веке. Максим съехал с асфальтовой дороги, которая вела к Смоленской церкви, на грунтовую дорогу, и остановил машину метрах в пятидесяти от усадебной ограды, колонны которой были выложены из белого кирпича. Пролеты между колоннами были закрыты вертикальными металлическими прутьями, приваренными к двум горизонтальным металлическим полосам.

Максим вышел из автомобиля и окинул изучающим взглядом церковь в стиле московского барокко с характерной для него центрической композицией. Основная колокольня церкви была построена в русском стиле, а уже несколько позже к храму была пристроена трапезная с шатровой колокольней.

Закрапал мелкий дождь, и Максим решил здесь на долго не задерживаться. Он пошел в сторону входа в усадьбу, и несколько секунд изучал огромный стенд, на котором был изображен «Генеральный план памятника архитектуры и садово-паркового искусства XVII-XIX веков усадьбы Салтыковых-Ягужинских Сафарино». На стенде была схематично представлена карта территории усадьбы и дано ее краткое описание.

Имение, от которого на сегодняшний день большей частью сохранился только храм, неоднократно посещали Петр I, царица Прасковья Федоровна, а также императрицы Анна Иоановна и Елизавета Петровна – дочь Петра Великого. Максим поднял взгляд на колокольню, и заметил на кресте купола небольшую корону, которая была установлена в честь посещения усадьбы царскими персонами.

Мужчина вошел в храм, предварительно трижды перекрестившись. Приход функционировал, и планировалось, что на время реставрационных работ службы будут продолжаться в специально построенном временном деревянном храме. Максим пропустил, направляющихся к выходу, двух прихожанок – старых женщин в одинаковых белых платках – и обвел взглядом внутренне убранство храма. Церковная утварь требовала реставрации и обновления.

Максим сделал с десяток шагов и остановился у нескольких икон, после чего рассмотрел богатый иконостас и прошел к алтарю. Там он спустился в крипту, которая располагалась в подцерковье, и увидел большой гранитный саркофаг. Мужчина знал, что здесь покоится прах Варвары Николаевны Ягужинской – урожденной Салтыковой – последней хозяйки Софрино. Максим подошел ближе и смог прочитать надпись, сделанную на саркофаге: «Под сим камнем погребено тело последней помещицы сего села Сафарино Генерал Лейтенанши Графини Варвары Николаевны Ягужинской, урожденной Салтыковой, родившейся в 1749 году октября 25 дня, скончавшейся 1843 года ноября 16 дня в 8 часов. Ей было 94 года».

Максим положил ладонь на трапециевидную крышку саркофага из темно-красного мрамора, справа и слева от которого стояли два церковных подсвечника на несколько десятков свечей. Вопреки ожиданиям Максима, крышка оказалась теплой. Мужчина постоял несколько секунд, представив себе земную жизнь графини, и хотел убрать руку от мраморной гладко обтесанной плиты, но не смог.

– Что это? – пронеслось в голове Максима. – Энергетика камня?

Казалось, рука мужчины прилипла к саркофагу. Ладонь немного покалывало. Вдруг, камень стал резко холодеть. Лишь тогда, когда он достиг, как показалось Максиму, температуры, которой обладает кусок льда, мужчина смог одернуть руку. Он посмотрел на ладонь, но на ней не было ни следов влаги, ни изморози. Мужчина вновь положил ладонь на крышку саркофага, но тот снова оказался теплым. Таким же теплым, как и при первом прикосновении.

– Пора уходить, – решил Максим. – Это не та усадьба.

Мужчина вышел из храма и вновь трижды перекрестился.

Мелкий дождь, который моросил несколько минут назад, уже закончился, но небо было пасмурным. Максим осмотрелся и направился к остаткам липового парка, когда-то разбитого у запруды, образованной рекой Талица. Парк густо зарос и имел неухоженный вид. Некоторым деревьям было по сто лет. Они достигали двадцати пяти метров в высоту, и имели диаметр ствола около одного метра. В некоторых местах парка старые деревья погибли, и лет десять назад здесь высадили новые.

Максим прошел несколько сотен метров и оказался на выщербленном невспаханном поле, которое примыкало к усадьбе. Земля была вся в ухабинах, будто бы несколько лет назад ее прошли огромным плугом. По окраине поля проходила грунтовая дорога в сторону Троице-Сергиевой лавры. Слева от дороги старая увядшая трава, тронутая ранними заморозками, стелилась по земле, а справа – была по пояс. Чуть дальше грунтовая дорога раздваивалась, а метров через сто виднелись огромные металлические концевые анкерные опоры воздушной линии электропередачи, высотой в несколько десятков метров.

Вдали за полем была березовая роща. Максим присмотрелся, и увидел, что среди берез стоит какая-то девушка, одетая не по погоде. Она была в белом платье до пят и с распущенными темными волосами. Девушка помахала Максиму, и скрылась за одним из деревьев.

Мужчина подумал, что ей нужна помощь. Максим огляделся по сторонам, но никого вокруг не было. Он пожал плечами, вновь оглянулся украдкой, и пошел в сторону деревьев, за которыми исчезла девушка. Максим с трудом пересек поле, которое было покрыто мерзлыми земляными комьями, и вскоре добрался к началу рощи. Березы были старые с неровными рябыми стволами и большей частью сухими ветками. Девушки нигде не было видно.

– Не могла же она далеко уйти, – подумал Максим.

Он сделал несколько шагов вглубь рощи, но вскоре оставил эту затею. Земля здесь была влажная, и идти было тяжело. Грязь быстро налипала к подошвам ботинок. Максим остановился и попытался разглядеть хоть что-нибудь среди деревьев.

Никакого движения.

– Я точно видел девушку, – думал Максим, возвращаясь обратно к дороге. – Кем же она была? Местная жительница? Почему тогда в каком-то длинном «бабушкином» платье?

Максим вернулся к усадьбе и пошел в сторону пруда, на противоположном берегу которого располагался поселок Софрино, названный в честь первого хозяина усадьбы – Ивана Сафарина.

– Вряд ли девушка вплавь добралась сюда из поселка, – подумал Максим.

Он решил попытаться найти эту девушку. Максим вернулся к машине, и, миновав усадьбу, поехал в сторону поселка Софрино. Поселок был небольшой и состоял всего из одной улицы. На ней располагались небольшие одноэтажные домики, огороды которых выходили прямо в поле.

Единственная улица Софрино была абсолютно безлюдной. Максим остановил машину около магазина, который оказался закрыт.

– Где все? – вслух спросил себя Максим.

Он вновь завел двигатель и решил выбираться из этого захолустья. Автомобиль Максима преодолел небольшой деревянный мостик, и поехал в сторону выезда на трассу. Справа в нескольких десятках метров показался крупнейший свечной завод, из принадлежащих Русской православной церкви. Невдалеке располагалось здание цеха по изготовлению строительных материалов, на котором было написано «Русь Святая, храни веру православную!». Еще лет тридцать назад на этом же заводе можно было прочитать надпись «Пролетарии всех стран – соединяйтесь!».

От воспоминаний о посещении Софрино Максима отвлек звонок телефона. Звонил Михаил Дадиани.

– Алле? – ответил Максим.

– Макс, я проверил свою электронную почту. Почти вся переписка с нашими подрядчиками у меня сохранилась. Я уже переслал ее тебе на личный адрес. Посмотри, – сказал Михаил.

– Спасибо, быстро ты, – Максим немного удивился, что Дадиани первым выполнил его просьбу о поиске любых документов по Софрино и Остафьево.

Михаила Дадиани нельзя было назвать расторопным сотрудником. Он часто опаздывал на работу, а его переговоры с подрядными организациями иногда приходилось спасать от провала. В остальном это был порядочный человек, и Максим хорошо знал его жену и четверых детей, которых Дадиани обожал.

– Что же другие? Еще ничего не нашли? – подумал Максим и, не читая, переслал всю полученную от Михаила почту на электронный адрес «Адвокатского бюро Олега Иванова». Пусть тот сам во всем копается.

В течение двух часов Максиму поочередно отзвонились Виктория, Ксюха, Марина Александровна и Кулунчаков. Все они прислали на почту Максима имеющиеся у них документы – те документы, которые сотрудники смогли по крупицам отыскать у себя дома в личных компьютерах, или в электронной почте и переписке в мессенджерах.

Виктория прислала переписку с несколькими чиновниками, Ксюха и Марина Александровна – огромный объем проектно-сметной документации и договоры на проведение работ, Владимир Кулунчаков – несколько эскизов. Единственным, кто ничего не прислал, был Егор Долгих.

Максим хотел вновь позвонить Егору, но решил, что, если бы у того было что-то из документов, он бы их, естественно, прислал. Тогда Максим позвонил адвокату и коротко сказал ему о том, что все имеющиеся в распоряжении фирмы документы по реставрации усадеб Софрино и Остафьево пересланы на адрес адвокатского бюро.

Олег Иванов поблагодарил Максима и предложил встретиться на следующий день.

– Хорошо, – согласился Максим. – Где?

– Если не возражаете, приезжайте в наш офис. Он находится в Гостином дворе, там же, где и коллегия адвокатов города Москвы.

Максим попрощался с Олегом Ивановым, и некоторое время бесцельно бродил по пустому офису башни «Федерация». Мужчина вошел в кухню и с минуту простоял перед открытым холодильником. Есть не хотелось. События сегодняшнего дня отодвинули на второй план его воспоминания о прошлой ночи, и теперь чувство тревоги стало возвращаться. Максим вспомнил о своем параличе, который случился с ним дважды, а то и трижды за последние несколько дней.

– Черт знает что, – проговорил мужчина.

Максим снова решил позвонить Лене. Он набрал ее номер, но через два гудка соединение было прервано. Девушка отклонила звонок. Максим сделал еще две попытки, после чего телефон Лены перестал принимать сигнал.

– Отключила телефон, – выругался Максим.

Тогда он решил поехать к ней и застать девушку дома. Максим взял свою сумку, проверил электрический щиток, и закрыл офис. Ехать к Лене на метро пришлось более часа. Максим вышел на станции «Бульвар Дмитрия Донского» – первой станции в Москве, построенной за пределами МКАД.

Максим свернул направо и перешел дорогу перед мемориалом Великой Отечественной войны и церковью Параскевы Пятницы. Мужчина миновал кладбище и примыкавшую к нему территорию школы № 1945. Он был в Северном Бутово лишь однажды, когда провожал Лену домой после их первого свидания. Однако, Максим хорошо запомнил где живет девушка и без труда отыскал ее дом на Старокачаловской улице.

– Привет, – сказала Лена, когда открыла дверь и увидела перед собой Максима.

– Привет, – поздоровался он. – Можно войти?

Девушка молча отступила на шаг, пропуская Максима в квартиру, и закрыла входную дверь. Обычно она сама приезжала к Максиму на несколько дней, когда была не очень загружена учебой в университете.

Лена училась на философском факультете МГУ по направлению подготовки «Реклама и связи с общественностью», совмещала учебу с работой. Последние полгода девушка работала копирайтером в одном московском рекламном агентстве, куда ей помог устроиться Максим.

– Почему ты не отвечаешь на звонки? – спросил Максим.

– Нам не о чем говорить? – раздраженно сказала Лена и пошла на кухню. Максиму пришлось молча проследовать за ней.

Кухня была очень маленькая. В комнате едва помещался небольшой однокамерный холодильник, стол с двумя стульями, и кухонная стенка со встроенной печкой и врезной раковиной.

Лена машинально включила газ и поставила на плиту турку, чтобы сварить кофе.

– У меня проблемы на работе, – попытался объяснить Максим. – Сейчас нам грозит судебное разбирательство, даже из полиции приезжали.

Мужчина решил не говорить об обыске и своем шатком положении, когда он из свидетеля мог стать подозреваемым в создании схемы отмывания денежных средств. На самом деле Максиму хотелось рассказать Лене о своих ночных кошмарах, но он не знал с чего начать.

Они сидели молча, ожидая, пока сварится кофе. Максим смотрел на Лену, которая, опустив голову, сидела на краешке невысокого пластикового стула из того строительного гипермаркета, где была куплена и остальная мебель для квартиры. Об этом в свое время тоже позаботился Максим.

Несмотря на небольшую площадь, квартира Лены была обставлена со сдержанным вкусом. Ремонт в кухне был выполнен в стиле хайтек. Черные блестящие поверхности стола, рабочей зоны и холодильника поблескивали под лучами, проникающими в окно сквозь редкие облака.

Кофе наконец-то вскипел. Лена быстро соскочила со стула, вовремя подоспев к плите, чтобы напиток не пролился на варочную поверхность. Девушка разлила кофе по миниатюрным чашечкам, одну из которых немного небрежно поставила перед Максимом. От внимания мужчины этот факт не укрылся.

Лена вернулась на свое место, и села на стул, поджав одну ногу под себя. Девушка стала не спеша размешивать кофе. Она думала о чем-то своем и не обращала внимания на вопросительный взгляд Максима.

Максим сделал несколько глотков, после чего решительно отставил чашку подальше от себя. Больше играть в молчанку он не мог.

– Лена, что происходит? – спросил Максим. – Ты ушла, ничего не объяснив! Потом не подходишь к телефону! Я пытаюсь тебе объяснить, что у меня серьезные неприятности, но, кажется, ты даже слушать об этом не хочешь.

Максим не собирался повышать голос, но понял, что это у него не вышло. Он был взбешен поведением девушки и не мог скрыть этого. Все его чувства и мысли были написаны у него на лице.

– Нам надо расстаться, – быстро проговорила Лена, все также не глядя в глаза Максиму. Она перестала размешивать кофе и внутренне сжалась, ожидая тирады со стороны его.

Казалось, Максим никак не воспринял ее слова, так как ничего не ответил. Девушка неуверенно подняла взгляд, пытаясь определить, о чем думает Максим. Как ни странно, сейчас он вообще ни о чем не думал. Казалось, Максим привык к тому, что за последние пару дней на него постоянно обрушиваются какие-то проблемы.

Сначала визит следователя. Потом обыск. Потом приход незнакомца, которого Максим склонен был считать кошмаром, необъяснимое зловещее состояние паралича всего тела, каждый раз ощущаемое непосредственно перед визитом темной личности в облике высокого человека.

Теперь лена. Ему всегда было легко рядом с ней. И вот сейчас она говорит, что им надо расстаться. Ладно. Будь как будет, если она этого хочет.

Максим не спеша допил кофе, пытаясь сполна насладиться этим напитком, после чего молча поднялся из-за стола и ушел. Когда дверь в квартиру захлопнулась, Лена заплакала. Она сдерживала слезы на протяжении всего краткого визита Максима, и только теперь дала волю своим эмоциям.

Максим направился к метро, решив перед тем, как поехать домой, все же забрать свою машину, которую он оставил на другом конце города на парковке у супермаркета. Садиться за руль ему теперь не было страшно. Через два часа Максим уже вел свой внедорожник на предельной скорости по Измайловскому шоссе, плавно переходящему в улицу Первомайскую.

Максим резко затормозил у въезда на платную стоянку, так, что шины засвистели от трения об асфальт. Внедорожник въехал на территорию парковки и занял одно из свободных мест. Максим некоторое время неподвижно сидел на водительском месте, крепко сжимая руль. Мысли роились у него в голове, заставляя прокручивать перед внутренним зрением события уходящего дня. Перед Максимом мелькали картины обыска и допроса в кабинете у следователя.

– Как же давно это было, – подумал Максим, но вспомнил, что прошло всего несколько дней. Мужчина глубоко вздохнул и почувствовал, что у него заболела голова. В очередной раз. Пока боль была легкой, но внутри болело сильнее.

Глава 7

Максим проснулся около часа ночи и сразу вспомнил свой сон. Ему снилось детство. Только, как это обычно бывает, все события происходили не в реальном месте, а в месте, лишь отдаленно похожем на реальное.

Максим посмотрел на часы и сосчитал, что проспал всего несколько часов. Мужчина поднялся с кровати и включил свет в комнате. Взгляд Максима упал на гардину и остановился на окне. События сна еще крутились в голове у мужчины, но он, вдруг, вспомнил что-то отвлеченное. Это касалось его детства.

От неожиданного открытия у Максима захватило дыхание. Он сел на кровать и вспомнил, что уже видел того человека, который был в его квартире прошлой ночью.

Тогда, тридцать лет назад, этот человек стоял на улице и внимательно всматривался в комнату сквозь стекло. Максим лежал головой к окну и не видел этого человека, но чувствовал, что тот стоит за окном и смотрит на него. Силуэт незнакомца указывал, что тот был человеком астенического телосложения – худым, с узкими плечами, длинной и плоской грудной клеткой. Максим не мог разглядеть лица незнакомца, его черты были смазанными и неотчетливыми. Человек несколько секунд постоял перед окном, после чего медленно вплыл в комнату Максима прямо сквозь стекло.

Мальчика охватил ужас. Он хотел встать и прогнать незнакомца, но не мог. Все его мышцы были обездвижены. Максим не мог пошевелить и пальцем. Тогда ребенок закричал, но из его рта не вырвалось ни звука. Максим вновь и вновь напрягал голосовые связки, пытался попросить помочь ему, но голос его не слушался, как и все тело.

Человек был совсем близко. Он уже стоял у изголовья кровати Максима и молча смотрел в лицо мальчику. Лица же человека Максим не видел. Он видел лишь расплывчатый силуэт высокой темной фигуры.

Максима душила злоба. Он не мог пошевелиться, и был беспомощен. Мальчик закрыл глаза и представил, что в комнате никого нет. Он почувствовал, что незнакомец отошел от кровати, подошел к двери и через несколько минут вышел в нее. В этот момент Максим тут же проснулся. Его била дрожь.

После того случая Максим больше не видел чужака. Он даже забыл, что в детстве с ним приключился этот «сонный паралич», однако, привычка говорить после кошмарного сна «Куда ночь – туда сон!» осталась у Максима на всю жизнь. На протяжении тридцати лет мужчина не страдал ни бессонницей, ни избытком сна. Он вел относительно здоровый образ жизни и был доволен ею.

– Никогда такого не было, и вот опять, – проговорил Максим.

Мужчина выключил свет и вышел из комнаты. В квартире было темно и тихо, и на душе Максима, вдруг, стало как-то спокойнее. Он, сам того не ожидая, объяснил себе разгадку появления неизвестной субстанции в облике худого мужчины, и даже временное, как он считал, расставание с Леной не казалось ему теперь таким трагическим. Максим выпил фильтрованной воды, вернулся в спальню и снова лег в кровать. Уснул он мгновенно.

Уже через пару часов Максим вновь проснулся, и понял, что на этот раз он снова не может пошевелиться. Никакие объяснения не помогли ему избежать все нарастающего чувства паники и страха. Неизвестная личность уже была в комнате. Максим с ужасом следил за ней, не отрывая глаз от высокого худого человека. Тот медленно расхаживал по комнате, иногда поворачивая голову в сторону Максима. Максим пытался кричать и криком прогнать существо, но не мог. Из груди мужчины вырывались лишь неясные хриплые звуки. Максим задышал чаще. Он думал, что усиленное дыхание поможет ему проснуться. Но все было тщетно. Максим лишь слышал собственные тяжелые вздохи, от звука которых ему становилось еще страшнее.

Вдруг, человек, который был в комнате, обошел кровать и стал у ног Максима. Только сейчас Максим смог рассмотреть его вблизи. Густая всклокоченная борода, мрачное лицо, однако, с правильными тонкими чертами, глубоко ввалившиеся глаза, бледная кожа. Взгляд незнакомца блуждал, но вскоре остановился на лежащем в кровати Максиме. Глаза человека, буквально, впились в Максима, который физически ощущал взгляд незнакомца. Незнакомец неподвижно стоял и смотрел на Максима, который в свою очередь не мог оторвать взгляд от темного силуэта.

Внутри у Максима все похолодело. Он в очередной раз попытался подняться с кровати, закричать, прогнать незнакомца, позвать на помощь. Но не мог. Он мог лишь слышать все нарастающий зловещий шум в висках. И он видел человека – темную субстанцию – который непонятно как появился в его квартире посреди ночи.

Незнакомец слегка наклонился и схватил неподвижно лежащего Максима за большие пальцы ног.

Мужчина почувствовал пронизывающую жгучую острую боль. В ногах запекло, а пальцы сразу онемели. Человек сильнее надавил на них своими липкими и холодными руками, и ноги Максима свело адской болью. Пальцы на ногах жгло. Максим чуть не взвыл от боли. Он хотел кричать, но к горлу только подкатил тяжелый ком, который затруднял дыхание. Зловещий пугающий мрачный незнакомый человек продолжал сжимать пальцы Максима, глядя ему прямо в глаза.

Максим попытался мысленно прогнать незнакомца, но тот лишь усилил хватку. Незнакомец сжимал ноги Максима все сильнее и сильнее, пока тупая боль не охватила все тело.

Максим надрывно закричал и проснулся от своего собственного крика. Он резко вскочил с кровати и огляделся. В комнате никого не было. Максим выбежал в прихожую, которая тоже была пуста. Немного успокоившись, мужчина все же проверил кухню и зал. На всякий случай. Никого.

После того, как Максим убедился, что находится в квартире один, он оделся и вышел на улицу. Оставаться дома ему не хотелось.

Выйдя из подъезда, Максим быстрым неровным шагом пошел в сторону магазина, расположенного неподалеку. Мужчина хотел купить колы или чего-то сладкого, но входная дверь была закрыта, и лишь сейчас Максим догадался посмотреть на часы. Он вынул смартфон. Было около пяти утра. Мужчина повернул обратно и пошел в сторону Измайловского острова. На секунду Максиму показалось, что за ним кто-то следит, и образ чужака вновь возник в его голове.

Максим вспомнил, как неизвестная личность, ворвавшаяся в его комнату, схватила его за пальцы ног. Фантомная боль пробежала по всему телу Максима. Он отогнал от себя дурные мысли, которые касались потусторонних сил, и сбавил шаг. Максим сам не знал, куда идет, но оставаться в квартире ему точно не хотелось, что бы он там не увидел.

– Это было со мной в детстве, тридцать лет назад. И повторилось сейчас, – рассуждал Максим. – Кто же это был? Что ему нужно от меня?

Мужчина снова оглянулся. На перекрестке в двадцати метрах от него стояла полицейская машина. На светофоре горел красный свет.

– А я без документов, – пронеслось в голове у Максима. – Сейчас меня отвезут в отделение для выяснения личности. А я под подпиской. И у меня скоро встреча с адвокатом! Где мне ее провести? Вызвать Иванова в отделение?

Максим, вдруг, понял, что выглядит подозрительно, стоя посереди тротуара ранним утром и пялясь на полицейскую машину. Он резко обернулся и пошел дальше. Тут же Максим подумал о том, что идет слишком быстро, этим тоже вызывая подозрение. Мужчина постарался придать походке непринужденности и немного замедлил шаг. Он ждал, что в каждую следующую секунду раздастся сирена, а за ним начнется погоня. Еще бы! В такую рань было очень подозрительно шататься по улицам. Вот они его и схватят!

Но ничего подобного не произошло. Загорелся зеленый свет, полицейский автомобиль свернул вправо, и скрылся за поворотом. Максим заметил это и облегченно вздохнул. Но его радость длилась недолго.

Вдруг, через минуту Максим увидел позади себя метрах в ста какого-то человека. Тот шел следом, держа определенную дистанцию. Максим подумал, что такая дистанция позволяет без труда следить за ним, оставаясь вне подозрения.

– Но я тебя раскусил! Это он! – решил Максим и ускорил шаг.

Он шел вперед и оглядывался каждые двадцать метров, снова и снова удостоверяясь в том, что мужчина, преследующий его, все еще следует за ним. Минут через пять Максим понял, что его никто не преследовал. Человек, которого видел Максим, скрылся в одном из дворов. Больше на улице никого не было.

Тем временем впереди показались зеленые верхушки двух башен Измайловского Кремля. Максим посмотрел на часы. Вот-вот должно было взойти солнце. Мужчина остановился посереди тротуара, и около пяти минут стоял, обшаривая все вокруг себя придирчивым взглядом. Стали появляться первые прохожие и первые городские автобусы, которые вышли в рейс.

Максим перешел дорогу и пошел в обратном направлении. Мужчина продолжал боязливо оглядываться, опасаясь, что неизвестный, которого он видел у себя в квартире, будет преследовать его и здесь. Вскоре Максим убедился, что за ним никто не идет, и испытал облегчение.

Он благополучно вернулся в квартиру и включил телевизор на полную громкость, чтобы не чувствовать себя в одиночестве. Спать Максиму не хотелось, и он решил сразу ехать в «Адвокатское бюро Олега Иванова», которое располагалось в Гостином дворе в самом центре Москвы в двух минутах ходьбы от Красной площади.

Максим переоделся в один из своих новых костюмов темно-синего цвета, уложил домашний ноутбук в специальную кожаную сумку, и через полтора часа уже выходил из станции метро «Площадь Революции», направляясь в самое сердце столицы. От пользования личным транспортом Максим отказался, так как опасался повторения паралича. Брать такси мужчина тоже не стал. Среди толпы людей он, почему-то, чувствовал себя в большей безопасности. Хотя риск слежки за ним оставался.

– Да кому я нужен, – успокоил себя Максим.

В адвокатской палате ему было назначено через два часа. ГУМ открывался только через час, поэтому Максим пошел на поиски кафе, которое бы работало в это время. Минут через двадцать он вошел в бывший американский ресторан быстрого питания и взял себе сразу два кофе в картонных невысоких стаканчиках. Есть Максиму не хотелось.

На протяжении нескольких часов вокруг него за соседними столиками сменялись посетители, которые заказывали все от гамбургеров и картошки-фри до пирожков и салатов. Сам Максим лишь раз покинул свой укромный столик в углу светлого зала, чтобы взять еще один – третий за утро – стакан кофе.

Наступило время, назначенное для встречи с адвокатом. Максим вышел из кафе, и через десять минут уже был у Гостиного двора. Он без труда нашел офис, который занимало «Адвокатское бюро Олега Иванова». Внутренние помещения офиса были отделаны с утонченной роскошью. Во всем чувствовалось идеальное сочетание цветов и высококачественных материалов.

Приемная была отделана деревом – классическим материалом для адвокатских контор, который вносил в интерьер благородность и уют. Справа был установлен огромный аквариум с несколькими десятками рыбок всех цветов и размеров. С потолка свисала огромная люстра, которая легко давала фору люстре, висевшей в спальне Максима.

Мужчину встретила вежливая женщина-секретарь, лет сорока, и сразу же проводила в кабинет Олега Иванова.

– Пожалуйста, он Вас ждет, – сказала женщина, указывая рукой на приоткрытую массивную двустворчатую дверь с золотой табличкой.

– А, Максим Михайлович, – первым поздоровался адвокат, вставая из-за стола, и протягивая Максиму свою короткую руку. На Иванове был серебристый пиджак с бардовым оттенком. В нагрудный карман пиджака был вставлен красный носовой платок в белый горошек. Брюки адвоката цветом в тон пиджаку были тщательно отутюженные, широкий галстук завязан виндзорским узлом, туфли из страусиной кожи. Максим решил, что Иванов носит эти туфли только в своем кабинете, и, покидая его, каждый раз переобувается. Но это было не важно.

– Присаживайтесь, – адвокат вежливо указал на одно из кожаных кресел, которые стояли вокруг отполированного до блеска стола для переговоров. Кабинет поразил Максима своей роскошью. Всю стену у входной двери занимали иконы, подаренные адвокату благодарными клиентами. Над столом, за который сел Максим, нависала небольшая люстра. Дизайн кабинета совмещал в себе классику и модерн.

– Кофе? – спросил Иванов и улыбнулся, заметив, что Максим поморщился. – Или чего-то покрепче? – серьезно добавил адвокат.

– Нет, спасибо. Ничего не нужно. Я уже выпил три чашки.

– Отлично! Тогда, сразу к делу? – предложил адвокат.

Максим кивнул, и, вынув из сумки ноутбук, поставил его на стол перед собой. Максим также раскрыл небольшой блокнот, который всегда был при нем – привычка выпускника МАрхИ – и взглянул на Иванова.

– Вы посмотрели те материалы, которые я Вам отправил?

– Нет, для этого у меня есть помощники. Но я ознакомился с их кратким изложением, и достаточно детально знаю то, что они собой представляют. Кроме этого, мы, как ваши защитники, навели справки, если так можно выразиться, в Следственном Комитете. Дело обстоит следующим образом, – Олег Иванов помолчал, внимательно разглядывая Максима.

Тот выглядел несобранным и был явно чем-то испуган.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил адвокат. Иванов, казалось, был готов пожалеть, что взялся за дело этого неустойчивого человека, который сидел напротив него за полированным столом из полисандрового дерева.

Максим имел болезненный и уставший вид, как будто не спал всю ночь. Его лицо было бледно-серым, вокруг ввалившихся глаз были заметные темные круги. Зрачки Максима были сильно расширены, и бегали из стороны в сторону, не фокусируясь ни на одном предмете даже на пять секунд.

Несмотря на это, дыхание Максима было свежим, одет он был вполне прилично, хоть и немного небрежно.

– Тогда, продолжим, – заявил Олег Иванов, предоставляя рассуждать о внешнем виде Максима специалистам. – Мы выяснили, здесь скажу сразу, что в этом нам помогли и присланные Вами документы, что по результатам открытого конкурса с ограниченным участием между стройдепартаментом и Вашей фирмой были заключены контракты на выполнение работ по реконструкции объектов «Государственный музей-усадьба «Остафьево» – «Русский Парнас» и «Усадьба Салтыковых-Ягужинских «Сафарино».

Максим молча кивнул.

– Дело в том, и это подтверждено документально, – продолжал адвокат, – что в составе Вашей заявки на участие в конкурсе по реконструкции усадьбы «Сафарино» предоставлены недостоверные сведения.

– То есть? – не понял Максим. Он был уверен в том, что его фирма никогда не указывала недостоверных сведений при заключении каких бы то ни было договоров.

– Как на данном этапе считает следствие, указанные Вами недостоверные сведения позволили Вам пройти предквалификационный отбор и стать единственным участником конкурса с ограниченным участием и заключить контракт, – закончил свою мысль Олег Иванов, не обращая внимания на реплику Максима.

Адвокат замолчал, давая своему клиенту возможность усвоить услышанную информацию.

– Что значит «недостоверные сведения»? – через пару секунд вновь спросил Максим. – В чем они заключаются? Что мне теперь делать?

– Об этом потом, – Олег Иванов прервал поток вопросов. – Важно, что прокуратура Московской области уже направила материалы проверки в управление экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД России по Московской области для дачи уголовно-правовой оценки действиям работников Вашей фирмы. Тех работников, которые и предоставили недостоверные сведения.

– Этого не может быть! – вспыхнул Максим. – Мы никогда не подтасовывали документы, и всегда работали честно. У нас не так много заказов, но мы и не гонимся за их количеством.

– Может быть, Вы и не подтасовывали, – сказал адвокат, сделав акцент на местоимении «Вы».

– Значит, кто-то из сотрудников подделал документы, чтобы получить заказ, и конечно, хорошие бонусы за него, – вслух размышлял Максим. – И кто же это? Вы смогли выяснить?

– Не так быстро, Максим Михайлович, – усмехнулся Олег Иванов. – Давайте по порядку. Прокуратура области и не узнала бы о нарушениях в заявке по усадьбе «Сафарино», да они и незначительны, в общем-то, если бы в прокуратуру не поступил запрос от Федеральной антимонопольной службы. В ФАС же на Вас поступила жалоба от компании «СтройКонтракт-2018». Знаете такую?

Максиму было знакомо это название. Компания «СтройКонтракт-2018», также как и его фирма, несколько раз подавала заявки на участие в различных тендерах по реконструкции тех или иных объектов в Москве и области. Они были прямыми конкурентами, но открытых конфликтов между этой фирмой и фирмой Максима не возникало. На сколько мог судить Максим, личной неприязни между руководством и сотрудниками обеих фирм тоже не наблюдалось.

– Просто бизнес, – вслух сказал Максим.

– Именно так, – поддержал его Олег Иванов. – Заявка «СтройКонтракт-2018» на реконструкцию усадьбы «Остафьево» была отклонена конкурсной комиссией. Компания предложила наименьшую стоимость контракта – около 800 миллионов рублей, но в итоге заявку отклонили как несоответствующую требованиям конкурса. Победителем была признана Ваша компания, предложившая исполнить работы более чем за один миллиард российских рублей.

– Мне об этом ничего не известно, – медленно проговорил Максим. – Но я понимаю, к чему Вы клоните. Попахивает «откатом».

– Вот именно. «СтройКонтракт-2018» в своей жалобе указала, что ее заявка была отклонена неправомерно, равно как неправомерно был определен и победитель тендера. Но, в конце концов, довод о необоснованном отклонении заявки этой компании Федеральная антимонопольная служба не поддержала. Тем не менее, она нашла нарушения в Вашей заявке, поданной для участия в конкурсе на реконструкцию «Сафарино».

– То есть, жалоба была на нашу заявку по Остафьево, а нашли нарушения в заявке по Сафарино? Правильно? – уточнил Максим ход мыслей адвоката.

– Да.

– А так можно? Жалоба же была на один конкурс! Зачем тогда проверять документацию по другому?

– Ну, потянули за ниточку – распутали клубок, – сказал Олег Иванов, растягивая слова. – Проверили одно, а зацепились за другое.

– И какие же нарушения в нашей заявке по Софрино? – Максим предпочитал называть эту усадьбу именно так – Софрино, а не Сафарино.

– Как я уже сказал, совсем незначительные, – продолжил адвокат. – Вы приложили к заявке неполный пакет сведений о ранее выполненном контракте на реконструкцию Перхушково. Я так понимаю, что Вы занимались там реставрационными работами?

Максим кивнул.

– К Вашей заявке был прикреплен договор на выполнение работ стоимостью 200 миллионов рублей и допсоглашения, предусматривавшие увеличение стоимости работ до 350 миллионов рублей, но без приложений. ФАС признала, что, так как приложения к договору являются его неотъемлемой частью, Ваша заявка была неполной. Это, по их мнению, свидетельствует о не подтверждении наличия опыта выполнения работ. Все это было передано в прокуратуру, а там уже за Вас зацепились по полной программе.

– Им был бы повод, – заметил Максим.

– Я считаю точно также, – медленно кивнул адвокат. – Это был хороший повод начать против Вас или против чиновников расследование.

– Что Вы имеете ввиду?

– Я не исключаю, что кто-то в Вашей фирме умышленно допустил ошибку при оформлении заявки на участие в конкурсе по реконструкции Сафарино, причем сделал это еще два года назад, когда было объявлено о проведении конкурса.

Два года назад? Максиму не верилось, что заинтересованные лица два года разрабатывали его фирму.

– То есть, я Вас правильно понял? – начал Максим. – Вы считаете, что два года назад кто-то из моих сотрудников допустил умышленную ошибку при подготовке документов, после этого через два года наши конкуренты подали жалобу в Федеральную антимонопольную службу по совсем другому делу, чтобы в итоге всплыли старые нарушения?

– Пока все правильно, – подтвердил адвокат и кивнул.

– Не слишком ли это все сложно и нецелесообразно? – усомнился Максим.

– Для заинтересованных лиц, как Вы метко выразились, это вполне обычное дело. Такие «закладки», как в Вашем случае, всегда делаются на будущее, чтобы в нужный момент иметь компромат на своих конкурентов. И это как раз тот случай, когда такие долгоиграющие комбинации с лихвой оправдывают себя.

Максим заерзал в кресле.

– Я думаю, что во всем этом деле тем или иным образом замешан отец Вашего друга, – будто читая мысли Максима, сказал Олег Иванов.

– Корнеев? Конечно! Кто же еще? – Максим вышел из себя и ударил кулаком по столу. – Я его достану!

– Понятно. Как бы там ни было, материалами уголовного дела в полном объеме я не располагаю, – подвел итог их беседе Олег Иванов. – Сейчас Вам необходимо поговорить со своими сотрудниками. Попытайтесь выяснить, кто мог иметь отношение к этой провокации. Расставьте все по полочкам, тогда нам станет ясно, как действовать дальше. Возможно, мы сможем сослаться на служебную халатность Ваших людей, если докажем, что Вы действовали неумышленно, когда подавали заявку на участие в конкурсе, содержащую нарушения.

– Бред, какой-то, – проговорил Максим. – Ладно.

Максим спрятал в сумку ноутбук, так его и не включив, спросив себя, зачем он собственного принес его с собой, а Олег Иванов всучил ему папку-скоросшиватель.

– Что это? – спросил Максим.

– Это отчет о нашей работе за сутки, анализ кое-каких собранных материалов и счет, – адвокат улыбнулся. – Если Вас не затруднит, переведите авансовый платеж в течение ближайших двадцати четырех часов.

– Хорошо, – Максим сунул папку в сумку, где лежал ноутбук.

– До скорого. Мы все уладим, – ободряюще сказал адвокат и протянул Максиму руку. – Вам никаких обвинений не выдвинули, так что остается ждать. Если будут новости, я Вам позвоню.

Максим попрощался с Олегом Ивановым и вышел из кабинета. В приемной было прохладно. Помощник адвоката, или секретарь – Максим не знал какую должность занимала женщина – подняла глаза от экрана монитора, и вежливо улыбнулась Максиму. Он коротко кивнул ей и покинул «Адвокатское бюро Олега Иванова».

Максим шел к метро, раздумывая над тем, что ему делать дальше. Сначала он решил, что поедет в офис, но пришел к выводу, что сегодня на работе ему делать нечего. Максиму нужно было обдумать то, что он узнал от адвоката.

Олег Иванов утверждал, что кто-то из фирмы Максима несколько лет назад получил указание от неизвестных лиц допустить ошибку при оформлении документов, чтобы через два года о ней стало известно, и чтобы это послужило формальным поводом для того, чтобы начать проверку деятельности фирмы Максима.

Максим сразу отбросил мысль о том, что во всем замешан Корнеев-старший. Да, чиновник как-то узнал об открытии уголовного дела, что не удивительно. У него были обширные связи в правоохранительных органах. Корнеев не сказал Максиму об этом, хотя мог и предупредить. Что ж, это говорит лишь о том, что в первую очередь чиновника заботила своя судьба, а на Максима ему было наплевать.

Максим рефлекторно сжал кулаки. Он был зол на Корнеева, однако, это чувство скорее было обидой, а не гневом. Неприязни к Корнееву-старшему у него не возникло.

– Значит, если я прав, то цель всей провокации – именно Корнеев, – подумал Максим.

Он подошел ко входу на станцию метро и на некоторое время остановился, раздумывая над тем, что ему делать дальше. Нужно было определить, кто последние два года обманывал его.

Максим решил перед тем, как вернуться домой, все же поесть. Он свернул на Никольскую и через пару минут вошел в один популярный сетевой ресторан, который специализировался на мясе-гриль. Максим заказал бизнес-ланч, и с удовольствием съел все, что ему принесла молоденькая девушка-официант в черном длинном фартуке и красном чепце.

Утолив голод, Максим почувствовал усталость и легкое покалывание в ногах. Он немного удивился этому покалыванию, которое ощущалось ближе к пальцам, но не придал ему особенного значения. Максим вызвал такси и попросил водителя – молодого человека, который приехал, по-видимому, прямо из Узбекистана – ехать домой через Болотный остров.

Такси выехало на Большой Москворецкий мост, свернуло на Болотную улицу и, проделав крюк, стало двигаться по Раушской набережной в сторону Большого Устьинского моста. Справа показался огромный элитный жилой комплекс, в котором у Максима когда-то была квартира. После развода эта недвижимость, как и небольшой цех по обработке камня, досталась его бывшей жене.

Такси снова сделало крюк, свернув на Садовническую улицу, и по набережной реки Яуза поехало в сторону парка Лефортово. Максим подумал, что было бы быстрее ехать по шоссе Энтузиастов, но промолчал.

Через час машина остановилось у дома Максима. Максим расплатился, и поспешил в подъезд. Поднимаясь по лестнице к лифту, он почувствовал, что ему больно ступать. Мужчина преодолел несколько ступенек, как, вдруг, боль усилилась, и он едва не закричал. Максим сделал несколько шагов, и понял, что если ступать на пятки, то боли почти не чувствуется. Удивившись этому открытию и пообещав себе проверить суставы, Максим вызвал лифт.

Мужчина поднялся на свой этаж, и вошел в квартиру. Он снял пиджак и поставил на плиту турку с кофе. Максим закатал рукава рубашки и подошел к кухонному окну, ожидая, пока сварится кофе. Он вспомнил популярные ролики одного психолога, которые женщина записывала на своей кухне, и невольно улыбнулся.

Еще сидя в такси Максим всю дорогу раздумывал над тем, где он прокололся, и кто его в итоге подставил. Сомнений у Максима, практически, не было. Он вспомнил события, которые предшествовали одному из самых крупных подрядов, который выполнила его фирма, заключив договор с администрацией. Подряд касался реконструкции усадьбы Софрино. В тендере на проведение проектных и реконструкционных работ участвовала только их с Семеном фирма. Об этом, как только сейчас догадался Максим, позаботился Корнеев-старший.

В тот день Корнеев Андрей Витальевич появился в офисе с самого утра, и после короткого разговора с сыном, около часа рассказывал Максиму о перспективах получить подряд. Максиму понравилась идея реконструировать усадьбу Софрино и тем самым внести свой, пусть и незначительный, вклад в сохранение истории столицы России. Кроме этого, у него была и другая причина взяться за это дело.

Все документы офис готовил в авральном режиме, так как срок подачи заявки на участие в тендере истекал в тот же день в 16:00. Времени катастрофически не хватало.

– Макс, можно? – спросил Егор Долгих, заглядывая в просто обставленную небольшую комнату, которая в то время служила Максиму рабочим кабинетом.

– Да, заходи. Что у тебя?

– У меня вопрос по тендеру, в котором мы собираемся участвовать.

– Какие-то проблемы? – Максим оторвал взгляд от экрана монитора, потер глаза и посмотрел на Егора. Тот был одет в неизменный костюм-тройку. Волосы на голове Егора были мокрые – по всей видимости, мужчина только что вернулся с улицы, где с самого утра шел дождь.

– Я зашел на сайт округа, – неуверенно начал Егор.

Максим кивнул, позволяя ему продолжать.

– Так, вот. Я изучил раздел, в котором публикуют объявления о начале проведения тендера.

– И? – спросил Максим, не понимая, какие трудности могли возникнуть перед его высококвалифицированным юристом.

Егор был одним из лучших сотрудников их фирмы. Они познакомились с ним в первом российском коворкинге в Екатеринбурге. Максим в тот год, после окончания московского вуза, навещал родственников по отцовской линии – двоюродных сестер и дядю. Тогда Коворкинг-центр был единственным местом в Екатеринбурге, который объединял разных людей разных профессий для общения, совместной работы и творческого взаимодействия. Екатеринбургский коворкинг не имел определенной специализации, в отличие от нью-йоркского Paragraph, который, в основном посещали начинающие писатели, или парижского La Ruche, специализирующегося на социальных бизнес-проектах. В Екатеринбургском коворкинге обитали как начинающие программисты, так и менеджеры по продажам или те, кому нужен был просто доступ в Интернет.

– Дело в том, – продолжал Егор, что объявление о проведении тендера появилось на сайте около десяти утра. Тебя это не смущает?

– И что из этого? – Максим стал терять терпение. – Дальше что?

– Объявление появилось на сайте в десять утра, – повторил Егор, – а Андрей Витальевич был в офисе уже в восемь. В девять вы обсуждали целесообразность участия в тендере, а в десять приняли решение бороться за него. Здесь, на мой взгляд, конфликт интересов. Мне кажется, что Корнеев заранее знал о тендере и теперь наша фирма имеет преимущество перед другими.

Максим хмыкнул на замечание Егора, которого всегда считал идеалистом. Этот невысокий слегка полноватый человек в очках и старомодном костюме-тройке на дух не переносил какой бы то ни было несправедливости, чего нельзя было сказать о Максиме – тот был более практичен в вопросах бизнеса и человеческих взаимоотношениях.

Максим все же поблагодарил Егора за анализ информации на сайте округа, но не собирался принимать никаких дальнейших шагов. Навалившийся на него объем работы и вовсе помог Максиму забыть о разговоре с Егором.

Теперь, стоя у окна, ожидая, пока вскипит кофе, Максим вспомнил тот день во всех подробностях.

– Все же, я сам во всем виноват, – подумал Максим. Он снял с плиты турку и налил дымящийся напиток в небольшую белую чашку. Мужчина прошел в зал и устроился у телевизора, чтобы отвлечься от своих мыслей. Но этого ему не удалось.

Максим снова и снова перебирал в уме детали того дня двухлетней давности. Все документы фирма подготовила уже к обеду. Этим занимался Егор. Он и отвез пакет документов, после чего вернулся в офис.

– Стоп, – вслух произнес Максим и поставил чашку с кофе на стеклянный журнальный столик.

У него возникла одна мысль, и он старался получше за нее ухватиться.

– Егор вернулся в офис около семи вечера, – рассуждал Максим. – Документы были готовы где-то в 13:00, и Егор почти сразу повез их в тендерный комитет. Вернулся он только через шесть часов. Так, где же он был все это время? Вряд ли так долго у него проверяли комплектность документов.

Догадка Максима позволила ему более-менее ясно представить события, которые происходили после того, как Егор, якобы, повез документы в тендерный комитет.

– Значит, он все же сообщил о возможном конфликте интересов в правоохранительные органы! – решил Максим. – Там заинтересовались этим делом, и предложили ему поучаствовать в операции по разработке крупного чиновника, сын которого к тому же является соучредителем архитектурной фирмы. Вот гад!

Максим выключил телевизор, и откинулся на спинку кресла. У него не укладывалось в голове, что в течении двух лет Егор как ни в чем не бывало ходил на работу, здоровался с ним, разговаривал, поддерживал. Да что там! Они ведь были друзьями, по крайней мере, так считал Максим.

То, в чем Максим не хотел себе признаваться, приобрело ясные и однозначные очертания. Егор предал его. Максим нервно заходил по комнате. У него чесались руки взять телефон и позвонить Егору, чтобы высказать все, что он о нем думает. Но Максим отказался от этой идеи. Он не привык выставлять напоказ свои эмоции, а предпочитал скрывать их до поры до времени.

– Пусть думает, что я ничего не знаю, – решил Максим. – Я еще успею ему отомстить.

Максим немного успокоился и вновь включил телевизор. Следующие несколько часов он только то и делал, что переключал каналы, надолго не останавливаясь ни на чем конкретно.

Ближе к вечеру Максим захотел позвонить Лене, но, вспомнив о том, как они расстались, решил сделать это через несколько дней. Максим достал из книжного шкафа книгу Стига Ларссона, но читать ему тоже резко перехотелось. Мужчина как неприкаянный слонялся по квартире, не зная, чем себя занять. В итоге, Максим решил искупаться и ложиться спать.

Он стал раздеваться, но, снимая носки, оцепенел. Большие пальцы на ногах Максима посинели, будто кто-то ударил по ним деревянным молотком, ногти имели синюшный оттенок. Максим осторожно коснулся рукой пальца правой ноги и почувствовал ноющую боль.

– Что за черт? – выругался мужчина, рассматривая свои ноги.

Он, вдруг, вспомнил визит темного силуэта, и Максима чуть не стошнило от страха. Он не ошибся. Синева на пальцах была как раз в том месте, где прошлой ночью их с силой сжимало своими липкими пальцами неизвестное существо. Максим снова коснулся пораженного участка ноги и испытал резкую колющую боль, которая, казалось, стала усиливаться.

Максим пошел в ванную и включил воду. Пока ванная наполнялась, он заглянул под ногти, отодвинув подушечки пальцев, опасаясь, что из-под ногтей сочится гной. Никакой вредной жидкости Максим не обнаружил. Он беглым взглядом осмотрел свое тело, но других физических повреждений не заметил.

Максим следил за своей внешностью и регулярно посещал тренажерный зал, делая перерывы с мая по октябрь.

– Может, обувь не удобная? – попытался успокоить себя Максим. Он не хотел верить в то, что синяки на ногах появились после прихода незнакомца. Максим посмотрел в зеркало и лишь теперь понял, как плохо он выглядит. Впалые глаза, мешки под ними, бледное лицо. Казалось, мужчина не ел и не спал несколько дней.

Максим, вдруг, почувствовал себя совершенно разбитым и уставшим. Он вновь опустил взгляд вниз на пальцы ног. Казалось, синева постепенно спадала. Мужчина стал поочередно растирать пальцы, стараясь привести их к нормальному виду.

– Может у меня нарушено кровообращение? – подумал Максим. – Вегето-сосудистая дистония, или как там? Может кровь застоялась?

Мужчина влез в ванну, лег на спину и вытянул ноги. Пальцы выглядывали из воды, и Максим старался не замечать небольшое посинение кожи. Он думал о визите таинственной личности, которая ночью давила ему на пальцы. Но ведь это был сон! Или нет?

– Что за черт? – выругался Максим. – Не схожу ли я с ума? И что тогда ждет меня дальше?

От этих мыслей у мужчины похолодело внутри. Он, вдруг, подумал, что может лишиться пальцев, если кровообращение в них не восстановится. Максим пошевелил ими.

– Нужно в больницу! Вызвать «скорую»? – лихорадочно соображал Максим. – Нет. Лучше завтра пойду сам в больницу, если эта синева не спадет. Утром же ее не было. Откуда она взялась?

Максим быстро искупался, насухо обтерся полотенцем, тщательно вытирая пальцы ног. От прикосновений они покалывали, но боль была терпимой.

Мужчина одел халат и на всякий случай намазал пальцы на ногах какой-то мазью желтого цвета, которую нашел в домашней аптечке. Максим надел чистые носки и заварил чая. Кроме этого, он сделал несколько бутербродов с маслом и сыром Эмменталь – сладковатым традиционным швейцарским сыром с характерными крупными полостями.

Сев за стол, и принявшись за еду, Максим раздумывал над серьезностью своего положения и над реальностью происходящего вокруг. Мужчина вспомнил, что читал какую-то статью, в которой рассказывалось о силе внушения, эффекте плацебо и тому подобном.

– Что, если мне приснился кошмар, а мозг воспринял его как реальность? – подумал Максим. – Мое тело вполне могло отреагировать соответствующим образом на эти «мнимые прикосновения» из моего сна о высоком худом человеке. Ведь есть же специальные методики для спортсменов, когда им рекомендуют «прорабатывать» упражнение сначала мысленно, а лишь затем на снарядах в зале. Доказано, что в этом случае мышцы растут быстрее.

Максим привел себе еще несколько доводов о том, что появления неизвестной личности являются лишь плодом его воображения.

– Может быть, тромб? – вдруг подумал Максим и посмотрел на свои ноги в носках.

Мужчина заварил себе еще одну чашку зеленого чая, сел за барную стойку, и вернулся мыслями к ситуации, в которую попала его фирма.

Нужно было связаться с Корнеевыми и выяснить, что им известно. Максим открыл на смартфоне программу-мессенджер. Ни Семён, ни его отец даже не прочитали его старые сообщения. Оба мужчины были не в сети, и в последний раз «заходили» в программу два дня назад.

Максим написал Семёну, чтобы тот ему перезвонил, и что дело очень срочное и важное. Сообщение ушло. Отчет о его доставке Максим не получил.

– Вот, черт! – выругался Максим. – Оставили меня одного здесь во всем разбираться!

Мужчина залпом допил чай. Максим вошел в спальню и остановился посреди комнаты. Он, вдруг, подумал, что именно на этом месте, где он сейчас стоял, каждый раз стоял и тот незнакомец, который являлся ему по ночам. Максиму в голову пришла одна мысль. Он лег на кровать и повернулся так, чтобы оказаться в той позе, в которой он просыпался прошлую и позапрошлую ночь. Максим убедился, что в этом положении он не может видеть ту часть комнаты, в которой как раз и появлялся чужак.

– Все-таки, это мне снится! – с облегчением вырвалось у Максима и он, даже, посмеялся.

В детстве ему часто снились кошмары. Но в своих детских снах он всегда мог двигаться. Или почти всегда? Раньше он боролся с кем-то, убегал от кого-то, летал или падал, но никогда не испытывал того, что испытывал в последние несколько дней. Или испытывал? Но это было так давно, и помнил Максим о подробностях того сна довольно смутно.

Он лег, но на всякий случай оставил дверь спальни широко открытой.

Глава 8

Максим проснулся, когда на улице только начинало светать. Мужчина обвел взглядом свою комнату и, когда попытался перевернуться на другой бок, осознал, что вновь парализован. Эта мысль молнией пронеслась в голове Максима. В одну секунду к мужчине вернулся страх, а в ушах стал нарастать зловещий гул. Максиму казалось, что он высунул голову из окна движущегося поезда в метро. Шум все усиливался и усиливался. Максим вновь попытался пошевелиться, но все попытки были тщетными. Паралич накрепко сковал тело мужчины.

– Я же задохнусь! – в ужасе подумал Максим и принялся усиленно вдыхать и выдыхать воздух. После нескольких попыток он убедился, что все-таки может дышать, и гибель от удушья ему не грозит. Он слышал свое дыхание. Это немного успокоило Максима, но переключило мысли в другое русло.

– Он здесь? Где он? – в ужасе подумал Максим. Все что мог сейчас сделать мужчина – это только вращать глазами и дышать. Он ждал незнакомца, но того не было.

Максим предпринял очередную попытку пошевелиться и встать с кровати. Шевелиться он не мог. В ушах Максима свистело, и с каждой секундой звук продолжал нарастать. Мужчине показалось, что из его груди поднимается едва уловимая слегка мерцающая дымка. Как будто бы внутреннее эфирное тело Максима отделяется от него, и хочет покинуть физическое тело.

Максим, вдруг, ясно представил себе, что он сам покидает собственное тело и медленно поднимается над ним.

– А что, если я не смогу вернуться обратно? – пронеслось в голове у мужчины. – Что если я умру, если мое сознание покинет тело.

Максим всеми усилиями попытался расслабиться и не думать о том, что ему грозит, пусть и мнимая, но опасность. Свист в ушах теперь раздавался на всю комнату, по крайней мере, так казалось мужчине. Звук исходил отовсюду одновременно. Максим снова попытался пошевелить рукой или ногой, но все его тактильные ощущения и двигательные рефлексы не работали. Он чувствовал только какое-то напряжение в области грудной клетки.

Наконец, вновь появился незнакомец – неизвестная субстанция в облике худого сутулого человека. Максим не видел его, но ощущал, что тот стоит на подоконнике в его комнате.

Максим лежал на кровати как обычно головой к окну и ногами к двери, к тому же он лежал на спине, и не мог видеть, что находится позади него. Но он видел. Видел все каким-то непостижимым образом.

Человек, который неподвижно стоял на подоконнике, вдруг, бесшумно спрыгнул с него на пол и в одно мгновение очутился у изголовья кровати Максима. Максим в очередной раз попытался встать с постели, но руки и ноги его не слушались. Он пытался кричать, звал Лену, но из горла вырвался лишь один едва слышный хрип.

Темный силуэт незнакомца стал перемещаться по комнате. Он подошел к двери и протянул руку, казалось, для того, чтобы закрыть ее. Максим еще с вечера решил не закрывать дверь в комнату, чтобы более отчетливо различать возможные звуки, которые могли исходить из другой части квартиры. Темный силуэт незнакомца замер, постоял несколько секунд, вытянув руку перед собой, после чего резко обернулся и посмотрел Максиму прямо в глаза. От взгляда его впалых темно-оливковых глаз у Максима снова запекли пальцы на ногах. Как в прошлую ночь. На этот раз незнакомец не сжимал их, как делал это прошлый раз, но Максим ощущал жгучую боль ровно в тех местах, где у него на ногах недавно проступили синяки.

Темный силуэт человека со всклокоченной бородой подошел к кровати Максима. Незнакомец смотрел на него, и Максиму показалось, что губы человека шевелятся. Максим попытался различить то, что говорил человек, но слышал лишь дикий свист в ушах, и стук своего сердца.

Пальцы на ногах, казалось, жгло огнем. Максим подумал, что еще немного, и он может потерять сознание. Боль была невыносимой. Силуэт не сводил своих темно-оливковых глаз с лежащего перед ним мужчины. И этот взгляд причинял Максиму физическую боль. Неизвестная субстанция в облике высокого худого мужчины была неподвижна. Человек даже не моргал. Тем не менее, Максиму все равно казалось, что тот давит на его пальцы. Они продолжали болеть. Так продолжалось бесконечное количество времени. Максим продолжал безуспешные попытки пошевелиться. Он усилием воли пытался заставить свои руки и ноги двигаться, но все было безрезультатно.

Свист в висках Максима превратился в гул турбовинтового двигателя самолета. Мужчине казалось, что если не он сам, то его голова точно помещена в аэродинамическую трубу. Его обдавало горячим воздухом, происхождение которого Максим не мог объяснить. Пальцы невыносимо жгло, будто тысячи иголок разом впились в кожу.

Максим уже потерял счет времени. Он бросил все попытки пошевелиться и передал свое будущее судьбе.

Вдруг, незнакомец, который стоял посреди комнаты Максима, резко повернулся и стремительно выбежал. Максим услышал удаляющиеся шаги в прихожей и сразу же обрел способность двигаться. Он вскочил с кровати и выбежал из комнаты, пытаясь, как он надеялся, догнать незнакомца. Но в прихожей никого не было, как, впрочем, и во всей квартире.

Максим на всякий случай проверил замок на входной двери, но на этот раз она, к его немалому удивлению, была заперта. Мужчина вернулся в спальню и сел на кровать. В висках продолжало немного пульсировать, но ни свиста в ушах, ни боли в пальцах ног больше не было.

– Что со мной происходит? – спросил Максим сам себя.

Ему было страшно. Он был уверен, что видит не просто сон, а находится в каком-то непонятном измененном состоянии между сном и бодрствованием, между реальностью и фантазией.

Максим опустил взгляд вниз и заметил, что он все еще в носках. Мужчина не стал снимать их перед сном, чтобы не испачкать простынь мазью. Максим снял носки и посмотрел на свои ступни. Большие пальцы на ногах за ночь потемнели еще сильнее.

Мужчину охватила паника.

– Тромб! – пронеслось в голове Максима. – Нужно что-то срочно предпринять, чтобы мне не ампутировали ногу. Но что? Не вызывать же «скорую»! Еще упекут в дурдом…

Максим встал с кровати, подошел к окну и стал рассматривать небо в районе горизонта, где уже светло-красными плавными мазками лучей занималась утренняя заря.

– Куда ночь – туда сон! – несколько раз повторил Максим, вспомнив свою привычку.

В девять утра он позвонил Олегу Иванову и назначил встречу на час дня. Также, Максим записался на прием в платный врачебный кабинет, который нашел по отзывам в интернете. Мужчина вызвал такси и около одиннадцати часов утра уже был в приемной.

Частный врачебный кабинет располагался на улице Корнейчука в трех километрах от станции «Медведково» Калужско-Рижской линии метро. Молодая девушка в приемной вежливо поздоровалась с Максимом и попросила его подождать.

– Лариса Павловна сейчас с пациентом, – объяснила девушка.

Максим молча кивнул и плюхнулся в глубокое кожаное кресло. Перед креслом стоял низкий стеклянный столик, на котором лежала небольшая кипа разных глянцевых журналов. Слева в углу комнаты в огромном деревянном горшке на колесиках росла диффенбахия – вечнозеленое растение семейства Ароидных.

Максим разглядывал крупные пестрые листья и толстый стебель растения, когда дверь в кабинет врача-ортопеда открылась. Из кабинета вышла женщина средних лет в бежевом костюме и с большой дамской сумкой в руках. Она мило попрощалась с девушкой, которая сидела в приемной, и удалилась. Максим услышал, как на улице сработало автоматическое открывание дверей автомобиля Мерседес.

– Значит, тот черный внедорожник ее, – подумал Максим.

Подошла его очередь. Мужчина встал со своего места, немного неуверенно постучал в дверь и вошел. Он оказался в просторной комнате. Всю ее обстановку составляли медицинская смотровая кушетка, несколько кресел, два стеклянных шкафа с огромным количеством картонных папок и какое-то медицинское устройство, расположенное у стены справа. Слева у окна размещались два пластиковых стола, за которыми сидели врач-ортопед высшей категории и медсестра.

– Добрый день, – первой поздоровалась врач. Ею оказалась светловолосая женщина лет сорока-сорока пяти. У нее были тонкие губы, небольшой прямой нос, и маленькие слегка впалые карие глаза. – Присаживайтесь.

Максим послушался, и занял место на кушетке, на которое ему указала врач. Мужчина забыл ее имя и отчество, но вскоре прочитал их на бейдже, который был прикреплен к нагрудному кармашку зеленой форменной рубашки врача.

– Что Вас беспокоит? – спросила врач. Он пододвинула свой стул поближе к кушетке, на которой сидел Максим. Взгляд врача был, как показалось Максиму, тяжелым, но благодушным.

– У меня пару дней назад появились боли в пальцах ног, – Максим пытался максимально корректно сформулировать симптомы своей болезни. Он решил не упоминать о появлениях темного силуэта и о том, что во время этого он не может шевелиться. – И пальцы почернели, – добавил мужчина.

– Ну, что ж, – серьезно сказала врач. – Разувайтесь, показывайте.

Она надела перчатки и после того, как Максим снял носки, принялась аккуратно ощупывать его ступни и пальцы ног. Максим иногда стискивал зубы от резкой боли в суставах, но все же смог стерпеть большинство манипуляций врача.

– У Вас подагра, – заключила врач. Она сделала несколько коротких реплик, адресованных медсестре. – Изменена форма ногтевого ложа на большом пальце правой ноги. Отечность обеих конечностей, ороговение кожи пальцев, повышенная чувствительность.

Медицинская сестра быстро записывала за врачом. Максим с ужасом вслушивался в каждую фразу.

– Вы диабетик? – быстро спросила доктор.

– Нет, – мужчина замотал головой. Вопрос сбил его с толку.

– В роду были те, кто страдал сахарным диабетом?

– Нет.

– Тогда, надо сдать кровь на сахар, провести УЗИ сосудов нижних конечностей. Возможно, придется сделать биопсию поврежденных тканей, – врач говорила одновременно и Максиму и медсестре. Та продолжала записывать. – Зуд ощущаете?

– Нет, – ответил Максим. – Он не решался рассказать о ночных кошмарах, но все же добавил, что по ночам ощущает жжение в пальцах.

– Понятно, обувайтесь, – скомандовала женщина.

Пока Максим натягивал носки и шнуровал туфли, врач достала из шкафа какой-то медицинский атлас и, быстро пролистав добрую половину книги, нашла нужную ей страницу. Максим привел себя в порядок и присел на край стула, который был приставлен к рабочему столу врача.

– Если у Вас не диабет, и если это не прогрессирующая стадия болезни Бехтерова, то у Вас явно подагра, – заключила врач и посмотрела на Максима. Ее маленькие глаза внимательно разглядывали пациента и пытались угадать его реакцию. – Но окончательный диагноз я поставлю после того, как Вы сдадите кровь.

Она выписала Максиму необходимое направление на анализы, и сказала, что будет ждать его через день. Врач посоветовала ближайшую медицинскую лабораторию, и провела Максима до дверей кабинета. Он расплатился за консультацию и направился на поиски места, где из его вены возьмут немного крови.

Максим сдал кровь и у него был свободен остаток дня и вечер. Чем он будет заниматься все это время мужчина не представлял. Максим хотел было поехать в офис, чтобы загрузить себя работой, но решил, что никакой пользы ему это не принесет.

Олег Иванов ранее советовал ему опросить сотрудников, чтобы попытаться выяснить, кто был причастен к подлогу документов и предоставлению недостоверных сведений в тендерный комитет. Не смотря на то, что Максим уже подозревал Егора Долгих, он решил последовать совету адвоката и переговорить с остальными сотрудниками. В конце концов, Максим вызвал такси и направился в Москва-Сити. По дороге он обзвонил всех работников фирмы, за исключением Егора, и попросил каждого явиться в офис. Максим назначил каждому время таким образом, чтобы визиты были с интервалом в полчаса.

Около трех часов дня Максим вошел в свой рабочий кабинет в башне «Федерация». Первой из сотрудников приехала Виктория.

– Здравствуйте, Максим Михайлович, – поздоровалась девушка с виноватой улыбкой. Она присела за стол для переговоров и посмотрела на Максима выжидающим взглядом. – Есть новости? Мы возобновляем работу?

– Нет, – Максим покачал головой. – Я думаю, что к работе мы приступим не скоро. У меня к тебе вопрос. Помнишь тот день, когда мы оформляли заявку на участие в тендере по реконструкции Софрино?

– Да, конечно, – ответила Виктория. – Я в то время только начала у Вас работать.

– Вот-вот, – согласился Максим. – Что ты можешь сказать о том дне?

– Что Вы имеете ввиду?

– Может быть, ты помнишь что-то, как бы так сказать, – Максим замялся.

– Подозрительное? – подобрала слово девушка.

– Типа того, – засмеялся Максим. – Ты помнишь что-то подозрительное?

– Нет, – твердо сказала Виктория. – Обычный день. Как всегда много работы. Ничего особенного.

– Может быть, потом кто-то о чем-то говорил или что-то вспоминал? – Максим задал наводящий вопрос.

Девушка на секунду задумалась, но не сумела вспомнить ничего необычного. Толку в этом деле от Виктории оказалось мало. Секретарь хорошо справлялась со своими обязанностями, но в поиске того, кто подтасовал документы, помочь не смогла.

Беседы Максима с Оксаной Пилигрим, или, как ее называли в офисе, просто Ксюхой, Мариной Александровной, Михаилом Дадиани и Владимиром Кулунчаковым тоже не принесли никаких результатов. Все сотрудники фирмы казались честными и порядочными людьми. Максим склонен был им верить, так как ни разу за годы совместной работы подчиненные не подвели его.

Оставался Егор Долгих. Максим взял в руки смартфон, нашел в телефонной книге номер Егора, но не решался нажать на пиктограмму вызова.

Что он ему скажет? Зачем о чем-то говорить, если и так все понятно? Не стоит ставить и себя и Егора в неловкое положение.

Максим спрятал смартфон в карман пиджака и какое-то время неподвижно сидел в кресле, прикрыв глаза. Было около восьми часов вечера. Башня «Федерация» начинала понемногу пустеть, хотя в некоторых офисах еще был разгар рабочего дня. Скоростные лифты едва успевали доставить всех желающих вниз в атриум, как вынуждены были снова подниматься за очередной группой пассажиров.

В конце концов, Максим решил, что пора и ему ехать домой. Он закрыл офис и направился домой на метро.

– Что, если этот неизвестный человек снова придет ко мне ночью? – подумал Максим, открывая входную дверь своей квартиры. – Очередного надавливания на пальцы я не перенесу. И что вообще со мной происходит? Что это за странный сон? Или это не сон?

Максим не мог ответить ни на один из поставленных самому себе вопросов. Он поужинал, включил телевизор и стал готовить себе постель. Максим, вдруг, вспомнил, как прошлой ночью неизвестный выбежал из спальни.

– Я ведь слышал какой-то шум из коридора, когда обрел способность двигаться! – подумал мужчина.

Он решил закрыть на ночь дверь спальни на внутренний замок. Максим понимал, что темная фигура является либо плодом его воображения, либо кошмаром, но подумал, что не лишним будет провести небольшой эксперимент.

– Если мне опять приснится этот человек, интересно, как он поведет себя в случае, если дверь из комнаты будет закрыта? – спросил сам себя Максим. Он в очередной раз осмотрел пальцы ног, которые были такими же болезненно-сине-черными, как и утром. – Откуда эта чернота? Неужели у меня действительно подагра?

Максим выключил телевизор, прошел в спальню и, закрыв дверь изнутри на замок-секретер, лег в кровать. Сон моментально опутал мужчину, и Максим уснул почти в тот же момент, как его голова коснулась подушки.

Глава 9

Он появился почти сразу. Высокий, темный, худой. Лицо скрыто под капюшоном. Человек стоял на подоконнике и заглядывал в комнату сквозь окно. Максим еще не успел проснуться, но уже видел темный силуэт. Тот вмиг спрыгнул с подоконника и очутился прямо в комнате.

– Что ты такое? – хотел спросить Максим, но не смог. Мужчина попытался встать с кровати, но знакомое ощущение паралича сковало его. Ноги, руки, шея, мышцы лица – все было неподвижно. Максима захлестывал возрастающий свист и шум, который создавал поток воздуха, проносившийся мимо его глаз, ушей, носа. В какой-то момент Максим даже подумал, что он спит, но все было настолько реальным, что о сновидении не могло быть и речи.

Вот его комната, которую мужчина видел в мельчайших подробностях. Вот он сам – лежит на спине и осматривает все вокруг. Максим одновременно видел и самого себя, и темную личность в образе худого человека. Тот неподвижно стоял посреди комнаты, и наблюдал за Максимом. Мужчина попытался крикнуть, чтобы прогнать неизвестное существо, но из его горла вырвался лишь сдавленный хрип.

– Что же это со мной?

Максим из всех сил в бессильной злобе пытался пошевелиться, но не мог ничего поделать. Тело не слушалось его. Он был беспомощен. Свист в ушах все нарастал. Удары сердца отдавались в висках все громче и громче. Максим вновь испугался того, что он перестанет дышать и умрет от удушья.

Мужчина стал быстро вдыхать и выдыхать воздух. Оказалось, что дыхательные движения – единственные движения, которые он еще был в силах совершать. Страх стал подбираться к Максиму. Объяснения природы неизвестной личности и способов ее изгнания у мужчины не было. Ему было страшно. Свист в ушах перерос во что-то, похожее на женский душераздирающий крик.

– Как же мне пошевелиться? Как же мне пошевелиться? – повторял про себя Максим, пристально глядя на пришельца.

Высокая темная фигура откинула капюшон, и на Максима устремился взор пары темно-оливковых глаз. Пальцы на ногах Максима запекло такой невыносимой жгучей болью, которая с лихвой превышала ту, что он ощущал прошлой ночью.

Мужчина кричал, но ему это лишь казалось. Сам он не произнес ни единого звука. Крик застревал где-то на подходе к горлу и обрывался. Максима била дрожь, но тело по-прежнему не слушалось его. Мужчина очень ясно представлял себе то, где он находится и что с ним происходит. Максим видел свою комнату, ощущал присутствие неизвестного враждебного существа, и боль, которую причинял его взгляд. Мужчина сделал очередное безуспешное движение, пытаясь вырваться из западни сонного паралича.

Вдруг, высокий человек с бледным лицом и всклокоченной бородой часто заморгал. В эту же самую секунду боль, которая сводила Максима с ума, и которую он ощущал в пальцах ног, постепенно сошла на нет. Незнакомец резко повернулся на пятках и подошел к двери, ведущей из спальни в коридор. Максим все еще не мог пошевелиться, и лишь наблюдал за действиями неизвестного человека.

Тот постоял несколько секунд перед дверью, после чего открыл замок и вышел из комнаты. Оцепенение Максима мгновенно исчезло. Он резко сел на кровати и уставился на дверь. К ужасу мужчины, она была приоткрыта.

– Нет, – подумал Максим, не решаясь пошевелиться. – Нет. Этого не может быть!

Он ясно помнил, что намеренно закрыл на ночь дверь на замок, чтобы посмотреть за реакцией темного силуэта, если тот вновь появится. Мало того, что личность снова терроризировала Максима, так еще она каким-то образом смогла открыть замок двери.

– Не может быть, – вслух произнес Максим, надеясь, что собственный голос придаст ему уверенности. – Всему есть свое объяснение!

Он встал с кровати и медленными бесшумными шагами подошел к двери. Замок действительно был открыт, а сама дверь – приоткрыта. Максим внимательно осмотрел металлическую ручку, надеясь отыскать на ней какие-то следы.

Никаких следов на ручке, как и на самом дверном полотне, не было. Мужчина осторожно выглянул из комнаты, опасаясь того, что неизвестный человек поджидает его в коридоре. К облегчению Максима коридор был пуст. Мужчина быстро осмотрел и другие комнаты в квартире, которые тоже оказались пустыми.

Максим вернулся в спальню, сел на кровать, обхватил голову двумя руками и стал вспоминать прошлый вечер.

– Я ведь совершенно точно помню, что закрывал дверь на замок, – в очередной раз сказал сам себе Максим. – Я точно помню, что закрывал дверь…

Тем не менее, на утро дверь оказалась открыта. Каким образом такое могло произойти, Максим объяснить не мог. Несколько минут размышлений позволили ему сделать одно предположение, за которое мужчина с радостью ухватился. Максим решил, что он сам открыл дверь, Конечно, он этого не помнил, но версия была вполне правдоподобной. Ведь бывает же так, что ты не помнишь, что вставал ночью, но кто-то из членов семьи говорит тебе обратное.

– Я устал за прошедший день. Крепко уснул, и даже не помню, что просыпался, – пытался убедить себя Максим.

Как объяснить себе боль в пальцах и то, что он несколько дней подряд видел ночью высокую темную фигуру, мужчина не знал. Не знал он и того, как можно было объяснить ощущение паралича, которое сопровождало появление темного силуэта.

Максим опустил взгляд на пальцы ног. Кожа была иссине-черного цвета. Мужчина слегка надавил на ноготь большого пальца и почувствовал резкую боль.

– Что же с ними такое? – подумал Максим. – Как теперь их лечить? И смогу ли я вообще вылечить эту болезнь?

Мужчина посмотрел на часы. Было половина шестого утра. Максим не выспался за ночь, но опасался снова ложиться спать. Ему совсем не хотелось снова столкнуться с субстанцией в облике высокого человека. Незнакомец вселял в Максима ужас.

Мужчина тщательно умылся и заварил кофе. Он сделал себе несколько бутербродов и, сгрузив все на поднос, отправился в зал. Максим провел несколько следующих часов перед телевизором, и только около полудня поднялся с дивана и размял сомлевшие мышцы, выпрямил позвоночник. Чем заниматься весь день мужчина не имел понятия. Анализ крови должен был быть готов лишь завтра с утра.

Пальцы на ногах болели. Максим едва ли не каждые полчаса тщательно осматривал свои ноги, выискивая малейшие изменения в цвете кожи или строении ногтей. Пальцы действительно выглядели болезненно и жутко. Мужчина как не старался, но все-таки не мог поверить в то, что таинственный темный силуэт и потемнение пальцев являются совпадением. Несколько раз за день Максиму казалось, что за ним кто-то наблюдает. Он искал отражение высокой темной человеческой фигуры в зеркалах, оконных стеклах, на отполированной поверхности искусственного камня в кухне. Но незнакомец больше не появлялся.

Сидеть в квартире без дела Максим больше не мог. Он вышел на улицу, долго гулял в парке рядом с Измайловским Кремлем, после чего пообедал в одном из мясных ресторанов и вернулся домой.

Прошел день, но ощущение тревоги не покидало Максима. С приближением ночи он все чаще и чаще думал о человеческой фигуре в плаще и параличе, наступающим после пробуждения. Пальцы на ногах Максима, казались еще более черными, чем были днем. Мужчина боялся прикасаться к ним, опасаясь острой боли. Около десяти часов вечера Максим почувствовал, что его клонит в сон. Мужчина боролся между желанием лечь спать и страхом новой встречи с таинственным темным силуэтом. Страх победил и Максим решил, что сегодня ночью он спать не будет.

Чтобы не уснуть, он включил свет во всех комнатах квартиры и снова заварил себе кофе. Максим пытался читать, но чувствовал, что так он точно уснет. Нужно было чем-то занять себя, и он решил, что лучшим времяпрепровождением для него будет мыслительная деятельность.

Максим достал из своей сумки блокнот и несколько цветных ручек, и, устроившись в кухне за стойкой из искусственного камня, стал перебирать мельчайшие подробности своего сотрудничества с Семёном Корнеевым и его отцом. Над Максимом висела угроза судебного разбирательства, и он должен был предусмотреть все, чтобы не оказаться в еще большей неприятности, чем был сейчас.

Значительная часть рассуждений Максима была отведена и роли Егора Долгих во всей истории с подлогом документов при оформлении заявки на участие в тендере на выполнение работ по реконструкции усадьбы Софрино. Максим чертил в блокноте простейшие блок-схемы, в которые вписывал имена и фамилии своих сотрудников, соединяя их стрелочками разной длины, толщины и цвета.

– Если Егор действительно замешан в этом деле, – думал Максим, – тогда почему он не скрылся вместе с Корнеевым-старшим? Почему он, как ни в чем не бывало пришел на работу и даже пытался помочь!

Максим вспомнил, что нанять адвоката было как раз идеей Егора.

– Если он ни в чем не виноват, тогда почему за все эти дни он ни разу не позвонил мне?

Максим не мог ответить на эти вопросы. Никакого толку, кроме того, что мыслительный процесс не давал ему уснуть, от его размышлений не было. Максим провел за блокнотом несколько часов. Лишь под утро он обнаружил, что ночь закончилась. Максим так и не уснул, а, значит, прихода неизвестного высокого человека ему удалось избежать.

Мужчина встал из-за стойки, спрятал свой блокнот вместе с ручками обратно в сумку, и прошел в ванную. Максим посмотрел в зеркало, и увидел свое отражение – лицо усталого нездорового человека, явно чем-то обеспокоенного. Глаза Максима были впавшими и воспаленными. Лицо казалось белым.

Максим перевел взгляд на пальцы ног, о которых ему удалось не думать последние несколько часов. Странно, но на этот раз они показались ему менее черными.

– Человек не сдавливал мне ноги этой ночью, вот и пальцы стали проходить, – подумал Максим. Он снова убедился в том, что между появлением высокой темной фигуры в плаще и потемнением его пальцев все же существовала связь.

Максим наспех и без аппетита позавтракал, и через несколько часов вызвал такси, чтобы, наконец, поехать в лабораторию за результатами анализа крови. Забрав результаты, Максим на этом же такси подъехал к врачебному кабинету, куда позавчера обращался за помощью. Казалось, что с того дня прошло намного больше времени, чем двое суток.

– Я к Ларисе Павловне, – Максим коротко кивнул девушке в приемной.

– Одну минуту, – девушка заглянула в кабинет и сообщила врачу, что к ней пациент. – Проходите, – сказала девушка Максиму через несколько секунд. – Лариса Павловна может Вас принять.

Максим прошел мимо огромного вечнозеленого растения, которое было в приемной, и вошел во врачебный кабинет. На этот раз доктор была в нем одна. Медсестры, которая позавчера вела записи и заполняла медкарту, на месте не было.

– Добрый день, – поздоровалась врач и внимательно посмотрела на Максима своими маленькими карими глазами. – Вы принесли анализ крови?

– Да, – тяжело вздохнул Максим и протянул женщине несколько листков с цифрами и неизвестными ему буквенными сокращениями. – Только, мне стало хуже. Пальцы почти черные.

– Разувайтесь, я посмотрю, – проговорила врач и стала изучать анализ крови пациента. Анализ показал, что содержание сахара в ней повышено. С другими показателями также были проблемы. В крови Максима был повышенный уровень гормонов кортизола, увеличено количество тромбоцитов, зафиксировано низкое содержание кальция и магния. Уровень гемоглобина напротив был значительно снижен.

Когда врач перевела взгляд на ноги Максима, который успел разуться и снять носки, женщина ужаснулась.

– Дайте-ка, я измеряю Ваше давление, – обеспокоенно проговорила врач. Она достала из медицинского шкафчика тонометр и стетоскоп.

– Давление повышенное, – сказала Лариса Павловна и записала показания тонометра в медкарту Максима.

– Нервничали в последнее время? – серьезно спросила доктор.

– Да, на работе проблемы, – попытался отшутиться Максим.

– Стресс – это опасно. А жить в состоянии хронического стресса – вовсе невозможно. И рано или поздно небольшие сбои, вызванные им, начнут перерастать в серьезные заболевания. Я думаю, это происходит и с Вами.

– Что конкретно со мной происходит? – не понял Максим.

– Хронический стресс вызывает нарушение гормонального равновесия, – пояснила доктор. – А поскольку гормоны играют главную роль в регулировании функций организма, это нарушение может вызвать повышение кровяного давления и, в конце концов, повлечь за собой нарушение функций почек. Хронический стресс, как уже доказано специалистами, угнетает иммунную систему. В первую очередь, Вам нужно избавиться от стресса. Тогда, возможно, и чернота на ногах пройдет.

– И как мне это сделать? – раздраженно спросил Максим, непроизвольно повысив голос. Если бы он мог сказать о своих ночных видениях, тогда, возможно, и его диагноз был бы другим.

Доктор внимательно посмотрела на мужчину и отметила, что перед ней пациент с серьезными психологическими проблемами. Поза Максима и его манера держаться вызвали бы опасения даже у начинающего психиатра.

– Для того, чтобы избавиться от стресса, существует много методик, – размеренно сказала врач. – Это и аутотренинги, и дыхательные упражнения, водные процедуры.

До появления своих «приступов паники» и «стресса» Максим, практически, регулярно занимался спортом. Мужчина решил, что методы, предложенные врачом, ему не помогут. Он не спал уже более суток и редко ел. Болезненный вид Максима не укрылся от взгляда врача.

– Вам нужно к другому специалисту. К неврологу, – серьезно сказала Лариса Павловна. Женщина дала Максиму направление и посоветовала снизить нагрузку на нервную систему. – Больше отдыхайте.

– Я только этим и занимаюсь, – улыбнулся Максим и вышел из кабинета. Он решил больше не пользоваться услугами платной медицины, так как врач не вызвала в нем доверия, и поехал в районную больницу.

– У Вас гипоксия, – сходу заявил врач-невролог – высокий пожилой мужчина, весивший, как решил Максим, сто двадцать килограммов или даже больше. Он говорил с одышкой, и Максиму казалось, что каждое слово доктора дается тому с неимоверными усилиями. Врач в очередной раз пробежал глазами данные анализа крови, а когда посмотрел на ноги Максима, то все его сомнения рассеялись.

– Определенно, гипоксия, – заключил врач и глубоко вздохнул.

– Что такое гипоксия? – спросил Максим. Он совсем не разбирался в медицинских терминах.

– Гипоксия – пониженное содержание кислорода в организме, – объяснил доктор. – Отсюда и потемнение пальцев. Скорее всего, никакой подагры у Вас нет, как Вам сказали в частной клинике.

– Ну, и хорошо, – выдохнул Максим.

– На Вашем месте я бы так не считал, – заметил доктор.

Максим удивленно уставился на мужчину в белом медицинском халате. Доктор был грузным человеком с седеющими редкими волосами. У него были почти прозрачные светло-голубые глаза, слегка розоватые щеки, и большой немного сплющенный нос.

– Кислородное голодание – это причина тяжелых патологий головного мозга, сердца, печени, почек, – сказал доктор. – Тяжелая гипоксия может привести к состоянию комы или летальному исходу.

Слова специалиста заставили Максима похолодеть. Он впервые за долгое время смог хоть как-то объяснить свои приступы, которые происходили с ним каждую ночь.

– Может паралич, который я испытываю, является первой стадией болезни и предшествует коме? – со страхом подумал Максим.

– Кислород – жизненно важный элемент для нашего организма – продолжал доктор. – Он принимает участие в сложных биохимических процессах на клеточном уровне. Если хотите совсем кратко, то этот процесс можно охарактеризовать как синтез энергии.

– Энергии, – мысленно повторил Максим, подумав о той личности, которая посещала его во время сна. – Это энергия, которая материализуется в виде высокой темной фигуры?

– При кислородном голодании наш организм недополучает энергию, – говорил врач. Казалось, ему все равно: слушает ли его Максим. – Это, так называемая, хроническая гипоксия тканей. Самая легкая форма. При этой гипоксии функция пострадавшего органа нарушается. Но есть и особо тяжелые случаи. И молитесь, чтобы они не наступили.

– Какие это случаи? – спросил Максим. Перед ним, вдруг, во всех деталях возник образ темного силуэта. Может он и был более опасной формой гипоксии?

– В особо тяжелых случаях ткани не получают энергию вовсе, – объяснил врач. – Это может случиться при удушении, или в отдельных случаях – при отравлении. Лишь четыре минуты при острой кислородной недостаточности способна выдержать мозговая ткань, например, без нарушения деятельности.

– Четыре минуты, – подумал Максим. – Всего четыре минуты. Если приступ паралича продлится больше четырех минут – я умру? Нет. Я ведь могу дышать в то время, когда мое тело неподвижно. Я же слышал собственное дыхание!

Кроме этого, Максиму всегда казалось, что он находится в состоянии паралича долгие минуты, а то и часы. На самом же деле он никогда точно не засекал время. А что, если он всегда был в состоянии паралича менее четырех минут?

Эта мысль повергла его в панику. А если он впадет в кому? Если умрет?

– При оперативной квалифицированной помощи, состояние комы может быть обратимым, – как будто бы читая его мысли, сказал врач. – Ведь когда компенсаторно-приспособительные реакции организма окажутся полностью исчерпаны, под действием гипоксии начнут отмирать важнейшие органы. А это, в первую очередь, мозг и сердце.

– А какая причина всего этого именно у меня? Откуда она взялась, эта гипоксия? – спросил Максим.

– Ваши анализы позволяют исключить заболевание крови. Как мне кажется, основная причина – нарушение способности организма получать кислород в связи с патологией органов дыхания. Это дыхательная гипоксия. Часто проветриваете помещение? Работаете в офисе или на улице? За компьютером дома часто сидите? По долгу? – врач засыпал Максима наводящими вопросами.

Максим снова подумал о ночных кошмарах, о параличе, о том, как ему бывает трудно дышать. То есть, приход незнакомца вызывает у него гипоксию? Или наоборот – гипоксия является причиной появления неизвестной личности?

– Приходит этот незнакомец, и у меня затрудняется дыхание, – рассуждал про себя Максим. Все эти медицинские термины были ему незнакомы и немного пугали. Гораздо меньше, чем незваный темный силуэт.

Теперь Максиму кое-что становилось понятным. По крайней мере, он выяснил причину своих галлюцинаций и почернения пальцев на ногах.

– То есть это все из-за того, что я мало дышу? – вслух спросил Максим. – Что посоветуете?

– Частые прогулки на свежем воздухе. Частое проветривание помещения. Занимайтесь больше спортом. Пропейте если хотите витаминно-минеральный комплекс. Я выпишу Вам бронхорасширяющие препараты. Они помогут Вам восстановить дыхательную функцию, – сказал доктор.

Он написал названия лекарств на небольшом листке бумаги, поставил печать со своей фамилией и протянул рецепт Максиму.

– Если Вам станет хуже, то понадобится госпитализация, – предупредил врач.

Максим поблагодарил доктора и, покинув кабинет, направился к ближайшей аптеке, которая была расположена на первом этаже поликлиники. Мужчина выстоял небольшую очередь из четырех человек, и купил адреномиметик. Максим надеялся, что после приема лекарства его ночные мучения прекратятся, а кошмары – исчезнут.

Несмотря на это, перед тем как лечь спать, Максим все же подпер дверь спальни. Он принес из кухни высокий стул и поставил его так, чтобы спинка стула упиралась в нижнюю часть дверной ручки.

Глава 10

Максим испытал знакомое и пугающее ощущение паралича. Тело не слушалось его, в ушах свистело, поток воздуха пытался оторвать мужчину от кровати. Через минуту появился незнакомец, хотя Максиму этот человек был до боли знаком.

Пальцы ног Максима тут же стало жечь невыносимой болью. Все вновь повторилось несмотря на то, что перед сном мужчина выпил выписанный ему неврологом адреномиметик.

Человек с темно-оливковыми глазами подошел к изголовью кровати Максима и замер. Он не давил на пальцы, не вытягивал вперед руку, ничего не говорил. Он молча наблюдал за лежащим перед ним неподвижным мужчиной. Максим был в панике. Он вновь и вновь пытался пошевелиться, хотел подняться с кровати, сделать хоть что-нибудь, чтобы прогнать темный силуэт. Пальцы ног Максима продолжало жечь. Еще пару минут, и он не сможет переносить эту боль!

Пара минут. Максим, вдруг, вспомнил о своем разговоре с врачом-неврологом. Врач говорил, что после четырех минут острой кислородной недостаточности в мозгу происходят необратимые изменения.

– Я дышу или нет? – в ужасе спросил себя мужчина.

Он принялся усиленно вдыхать и выдыхать воздух, пока не услышал собственное дыхание.

– Все-таки дышу, – подумал Максим с облегчением. – Значит, впасть в кому мне не грозит!

Это было слабым, но все же утешением несмотря на то, что объяснить природу паралича и появления личности он по-прежнему не мог. Неизвестный человек, который стоял перед Максимом, никак не проявлял своих намерений. Он оставался неподвижным и только продолжал наблюдать за Максимом.

Свист в ушах Максима усилился. Голова раскалывалась от боли, а в висках бешено стучало. Пальцы ног болели до безумия.

– Уйди, – мысленно просил Максим, обращаясь к высокому человеку с всклокоченной бородой и темно-оливковыми глазами. – Уйди. Уйди!

Максим как обычно видел все пространство комнаты одновременно. Видел он и себя, лежащего на кровати, высокую фигуру у изголовья, мебель и другие предметы интерьера. Максим во всех деталях видел и стул, которым с вечера подпер дверь спальни.

– Тебе не выйти из комнаты, – злорадно подумал мужчина, обращаясь к незнакомцу. – Дверь закрыта.

Тот, будто услышав мысли Максима, резко повернулся в сторону двери, после чего вновь посмотрел на лежащего перед собой мужчину и улыбнулся.

Сколько прошло времени, Максим не знал. Он просто внезапно осознал, что снова может шевелиться. Максим резко сел на кровати и быстрым взглядом осмотрел комнату. Она была пуста. Стул по-прежнему подпирал дверь спальни. Во всей квартире не слышалось ни звука.

Максим растер пальцы ног, отметив про себя, что кожа на них была такая же черная, как и днем ранее. Таблетки от гипоксии не помогли. Неизвестный человек снова был в его квартире, снова наблюдал за ним.

Максим подошел к окну и несколько раз повторил про себя фразу: «Куда ночь – туда сон!». На улице вот-вот должно было рассветать. Мужчина отошел от окна и снова обвел взглядом комнату. В ней все было на своих местах, по крайней мере, Максиму так казалось.

Он пошел на кухню и выпил стакан воды. Максиму хотелось спать, но снова ложиться в кровать мужчина боялся. Точнее, он боялся того, что уснув, вновь встретиться с незнакомцем. Максим решил, что не будет спать как можно дольше, а когда сон все же одолеет его – то выспится, и видения пройдут сами собой. Он так считал, но не был в этом уверен.

Вдруг, в прихожей скрипнула одна из ламинатных досок. Максим резко обернулся и прислушался. Скрип повторился. Максим отбросил в сторону стул, который подпирал дверь, и вылетел из спальни, больно ударившись мизинцем о дверной косяк. В соседней комнате никого не было, но похожий скрип повторился уже из кухни. Максим бросился к двери, ведущей в кухню, и резко открыл ее. Комната была пуста. Скрип теперь послышался из его спальни. Максим повернулся и ринулся туда. Он вбежал в комнату и замер. Окно напротив было раскрыто настежь. Обе сворки пластикового стеклопакета были открыты, а часть портьеры выбилась наружу через окно. Скрипа больше слышно не было.

– Он вышел через окно, – опешил Максим. – Я подпер дверь, и он вышел через окно!

Что-то бродило по квартире в поисках выхода, а потом открыло окно и выпрыгнуло? Нет. Этого не может быть. Максиму показалось, что он увлекся в своих рассуждениях. Может ли быть такое, что какая-то субстанция из его сна бродила по квартире, после чего благополучно выпрыгнула из окна?

Нет. Конечно, нет! Этого не может быть. Просто, когда Максим подошел к окну, он машинально его открыл. Да именно так все и было!

Максим закрыл окно и обхватил голову руками. У него началась сильная мигрень. Мужчина пошел в ванную, открыл холодную воду и поставил руки под проточную воду. Он несколько раз умылся и снова повторил про себя, что сегодня спать он больше не станет. Максим отнес стул из спальни обратно в кухню и поставил его под стойку из искусственного камня.

Следующие несколько часов ничем примечательным не отличались. Максим пытался читать, смотреть телевизор, даже написал несколько новых сообщений Семёну и Корнееву-старшему. После трех отправленных сообщений, которые остались без ответа, Максим сел на кухне за барную стойку и попытался отвлечься от своих переживаний по поводу паралича и явления к нему фигуры в плаще.

По совету адвоката мужчина вновь стал вспоминать подробности своего долгого сотрудничества и дружбы с семейством Корнеевых. Он надеялся, что рано или поздно найдет причину своих бед.

Максим погрузился мыслями в те дни, когда они с Семёном только организовали строительно-архитектурную фирму и получили один из первых крупных заказов. Их старый офис располагался в районе Останкино в здании управы Останкинского района. Перед работой Максим часто пил кофе в одноименном парке. Тогда парк еще не был реконструирован.

Максим подолгу мог сидеть там, где сегодня были зоны для занятий спортом. Каждое утро, идя на работу, он проходил мимо музея-усадьбы Останкино в бывшем имении графов Шереметьевых – одного из самых красивых усадебных ансамблей России. Именно здесь императором Александром II был подписан проект закона об отмене крепостного права.