Интеллигенция поет «блатные» песни

«Камера! Мотор!»2

Весной 1894 года братья Голланд в Нью-Йорке презентовали устройство под названием «кинетоскоп». Зрители приникали к маленькому окуляру и видели – о чудо! – движущееся изображение. Два года спустя в парижском «Гранд-кафе» на бульваре Капуцинок3 Луи и Огюст Люмьер представили усовершенствованную версию кинетоскопа – «синематограф». Так 28 декабря 1895 года стало днем рождения кино.

Братья Луи и Огюст Люмьер

С первых же коммерческих сеансов стало понятно, что просто смотреть на экран зрителям скучновато. Для полноты восприятия недоставало чего-то важного.

И тут на помощь Великому немому пришла Музыка. Вспыхнул бурный роман двух видов искусства, который не прерывается вот уже более ста лет.

В дорогих «синема́» показ картин сопровождался игрой больших оркестров, в заведениях попроще были рады незамысловатой игре тапера, а когда маэстро бывал не в форме, перед экраном просто заводили граммофон. Между прочим, возможностью снимать движущиеся картинки и консервировать звук человечество овладело практически одновременно: граммофон был запатентован инженером Эмилем Берлинером в 1887 году. Но это так, к слову.

Реклама синематографа из петербургской прессы (1896)

И пусть Великий немой еще не заговорил, но благодаря льющимся в зал мелодиям происходящее на экране наполнилось эмоцией и смыслом. В какой-то степени музыкальное сопровождение заменило отсутствующие на экране диалоги героев.

Считается, что первым мелодию для фильма сочинил знаменитый французский композитор Камиль Сен-Санс. В 1908 году он специально для премьеры остросюжетной драмы из средневековой жизни «Убийство герцога Гиза» написал сюиту в пяти частях.

В 1915 году кинорежиссер Жак де Барончелли опубликовал брошюру «Пантомима, музыка, кинематограф», в которой не только подчеркнул важную роль музыки в кино «как специфического завершения эмоциональной атмосферы», но и прозорливо утверждал, что «кино достигнет полного расцвета только благодаря музыке».

Но пока до изобретения звукового кинематографа было далеко, и режиссеры искали иные способы сделать свои творения ярче, интереснее, успешнее.

«…Все плакали»

Не знаю точно, в чью светлую голову впервые пришла эта идея, но в изобретательности ему или ей точно не откажешь. Первый же отечественный художественный фильм «Стенька Разин и княжна» («Понизовая вольница»), снятый в 1908 году режиссером Владимиром Ромашковым, основывался на сюжете известной песни Дмитрия Садовникова «Из-за острова на стрежень».

«Показ фильма сопровождался мощным исполнением популярной народной песни “Стенька Разин”, которую пел большой синодальный хор в сопровождении специально написанной для этого случая музыки композитора Михаила Михайловича Ипполитова-Иванова, который сам дирижировал и хором, и оркестром во время этого запомнившегося мне киносеанса в Манеже, когда впервые в Москве, да, вероятно, и в России, кинокартину смогли одновременно смотреть несколько сот человек. Успех был потрясающим. Вероятно, именно поэтому память об этом фильме, воздействие которого на зрителей было чрезвычайно усилено пением большого хора с музыкой, и сохранилось у меня на всю жизнь», – вспоминал кинооператор Николай Анощенко [2].

Афиша фильма «Стенька Разин и княжна». 1908

И хотя в дальнейшем фильм демонстрировался без исполнения песни, задумку современники оценили и тут же взяли на вооружение.

В 1915 году режиссер Чеслав Сабинский выпустил драму «Пила вино и хохотала»4, созданную по мотивам одноименной криминальной «новеллы» из репертуара Шаляпина.

Год спустя в прокат выходит картина Евгения Бауэра «Ямщик, не гони лошадей», ставшая своеобразной экранизацией популярного романса композитора Якова Фельдмана и поэта Николая фон Риттера.

В 1918-м Вячеслав Висковский снимает драму с Верой Холодной «Последнее танго», основанную на песне из репертуара Изы Кремер.

Одна за другой выходят все новые и новые «фильмы», снятые по мотивам популярных шлягеров: «Ухарь-купец», «По старой калужской дороге», «Песнь каторжанина» (на композицию «Бывали дни веселые, гулял я молодец…»), «По диким степям Забайкалья». Последний, согласно воспоминаниям писателя Николая Носова, демонстрировался в Киеве в сопровождении «Квартета каторжан»: «Содержание <…> песен производило такое эмоциональное воздействие на публику, что все плакали» [3].

Вера Холодная в фильме «Последнее танго». 1918

Этот, как сказали бы сегодня, тренд сохранился и после революции.

В 1925–1926 гг. режиссеры Михаил Доллер и Леонид Оболенский представили два проекта, в основу сценариев которых легли хиты – «Кирпичики» и «Яблочко».

Великий немой заговорил

Практически с момента появления «синематографа» инженеры всего мира бились над возможностью синхронизировать звук с изображением.

Их усилия не пропали даром.

Советский изобретатель Павел Тагер делает доклад о разработанной им системе звука для кино. 1926

Премьера фильма «Певец джаза» в Нью-Йорке. 1927

Первый звуковой фильм – «Певец джаза» – был продемонстрирован в США осенью 1927 года. Успех картины был по тем временам невероятный. Она собрала в прокате без малого четыре миллиона долларов, в десять раз перекрыв затраты на производство.

В Советском Союзе хорошо помнили фразу Ленина о «важнейшем из искусств» и осознавали, сколь мощным пропагандистским потенциалом обладает кинематограф. Работы по созданию звуковых фильмов велись советскими учеными с 1926 года. Наиболее впечатляющие результаты были достигнуты инженерами Вадимом Охотниковым, Павлом Тагером и Александром Шориным. Изобретения каждого из них нашли свое применение в кино, но первый советский художественный фильм «Путевка в жизнь» был записан по системе Тагера «Тагефон».

Как ни странно, но далеко не все оказались ему благодарны. Некоторые звезды не смогли вписаться в современную реальность и потеряли работу. В своих неудачах они винили прежде всего человека, заставившего Великого немого заговорить. Зато те, кто нашел себя в новых условиях, с радостью пожинали плоды прогресса: крылатые фразы их киногероев передавались из уст в уста, а песни распевала вся страна.

Много лет спустя выдающийся композитор Исаак Дунаевский, написавший огромное количество песен, на вопрос об их роли в кино ответил: «…песня в фильме таит в себе, в своей музыкальной фактуре и в особенностях текста возможности внутренней драматургии, симфонического обогащения, разработки и вариантности».

Тут, как говорится, не поспоришь, и фильм, о котором пойдет речь в следующей главе, лучшее тому подтверждение.

Блатной дебют

Премьерный показ «Путевки в жизнь» состоялся 1 июня 1931 года.

Фильм был нашпигован песнями, как рождественский гусь яблоками.

Это обстоятельство не в последнюю очередь определило популярность новинки.

Первые титры к/ф «Путевка в жизнь»

Становилось очевидным, что из «попутчика» и «иллюстратора» музыка становится помощником, а порой и «активным элементом экранного действия, влияя на динамику, ритм, структуру экранного произведения» [4].

В 1932 году режиссер Николай Экк был удостоен приза кинофестиваля в Венеции, а его детище показали более чем в 100 странах мира.

Сюжет был, как известно, незамысловат, но злободневен: коммунисты пытаются перевоспитать беспризорников, а уголовные элементы чинят им преграды.

В подробности вдаваться не будем. Так как нас интересуют прежде всего песни, сосредоточим внимание на них.

Характерно, что в «Путевке в жизнь» звучал подлинный блатной фольклор. Это в дальнейшем специально для фильмов профессионалы начнут сочинять удачные (а когда и не очень) стилизации. Но первый «блин» был испечен на чистейшем сливочном маслице и удался на славу.

С первых же минут за кадром хор беспризорников начинает задорно петь «Гоп со смыком». Режиссерский ход, стоить отметить, беспроигрышный. Эта воровская песня была хорошо известна еще до революции. А в 1928 году она вместе с другим блатным шлягером «С одесского кичмана» прозвучала в спектакле «Республика на колесах», поставленном Давидом Гутманом по пьесе Якова Мамонтова в Ленинградском Театре сатиры. Их исполнял молодой, но уже довольно заметный Леонид Утесов, игравший главаря банды.

Реклама спектакля «Республика на колесах» (1929).

Фото из архива Бориса и Эдуарда Амчиславских

В мемуарах он вспоминал: «…роль мне очень нравилась. Андрей Дудка… Бандит, карьерист, забулдыга и пьяница, покоритель женских сердец. Он мечтает быть главой государства. И организует его в одном из сел Украины. И сам себя выбирает президентом» [5].

Леонид Утесов в роли атамана Дудки (1929).

Фото из архива Бориса и Эдуарда Амчиславских

Авторитетный критик того времени Симон Дрейден обвинял артиста в создании «манифеста босяцко-хулиганской романтики» и вопрошал: «Чей социальный заказ выполняет Утесов?»

Зрители, однако, валом валили в театр. Спектакль играли по два-три раза в день на протяжении полутора лет. Эту постановку в какой-то степени можно считать прообразом оперетты Бориса Александрова5 «Свадьба в Малиновке» (1936), где также нашел свое отражение эпизод попытки создания бандитскими элементами «самостийного государства».

Но вернемся к «Путевке в жизнь».

Наряду с марийским актером Йываном Кырлей, сыгравшим беспризорника Мустафу, зрителям особенно запомнился Михаил Жаров в роли Фомки Жигана. Именно его герой исполнил песни – «Голова ль ты моя удалая», «Два громилы», «Ты не стой на льду», – которые быстро обрели самостоятельную жизнь. Правда, как они звучали в оригинальном исполнении, неизвестно, потому что в 1957 фильм был переозвучен и вместо вокала М. И. Жарова мы теперь слышим голос его сына Евгения.

Михаил Жаров в роли Фомки Жигана

На долю «саундтреков» успех выпал едва ли не больший, чем на сам фильм, что впоследствии дало повод критикам упрекать режиссера Экка в «смаковании уголовщины» и «любовании преступным миром».

Первой песней, с которой Жиган появляется в кадре, стала старинная баллада «Голова ль ты моя удалая». Аккомпанируя на расстроенной гитаре и попыхивая папироской, Фомка напевает (последний куплет в фильме не звучит):

Порой эту лирическую композицию приписывают Есенину, который, действительно, элегантно вплел в стихотворение «Вечер черные брови насупил» строчку из нее. Но оригинал явно не принадлежит перу Сергея Александровича. Известный исследователь тюремного арго Александр Сидоров сообщает на форуме сайта www.stihi.ru следующее: «…начальный текст разместил ссыльный этнограф и фольклорист Викторин Севастьянович Арефьев в подборке “Несколько тюремных и переселенческих песен” на страницах красноярской <…> газеты “Енисей” (позднее – “Сибирский край”). <…> “Голова” напечатана в № 89 от 31 июля».

Имя автора сегодня остается неизвестным, а вариантов популярной композиции можно отыскать десятки.

Вслед за минорным мотивом Жиган ударяет по струнам и залихватски выводит слова фольклорной песни:

Нашлось в сценарии место и озорным частушкам. Их исполняла будущая звезда советского кино Рина Зеленая, для которой «Путевка в жизнь» стала кинодебютом:

Артист в «угаре»

Один из центральных эпизодов – гулянка на воровской малине, где братва упрашивает Жигана спеть про «Гаврилу».

Годы спустя Жаров писал в книге воспоминаний: «…пьяная вечеринка, устроенная для сманивания ребят из колонии, должна быть и отвратительной по разнузданности, и манящей по веселью и задору.

Жиган поет, <…> лихо перебирая на гитаре. Пьяные голоса девиц и визгливо играющая гармошка в руках Маруси создавали возбужденную атмосферу.

Я был целиком во власти сцены, глаза пьяно блестели, руки мяли плечи подруги, песня звучала озорно.

Снимали монтажные планы и куски, приходилось все время возвращать себя в “угарное” самочувствие. Всеволод Пудовкин стоял в группе режиссеров, и я заметил, что он усиленно смотрит на меня, не отрывая глаз. В перерыве он подошел ко мне и, разговаривая, стал незаметно обнюхивать.

– Ты что меня нюхаешь? Я не…

– Понимаешь, меня уверяют, что ты действительно пьян… Экк тебя подпаивает… Какая чушь… от тебя и не пахнет… Значит, ты… ловко возбуждаешься… Молодец! Пойдем, подыши на них, а то не верят! Всех обманул!» [6]

Песня «Гаврила» сегодня больше известна под названием «Два громилы».

«Прослушать мою первую песенку собралось в зале радио, на улице Горького, четыре человека: Нестеров – оператор, которого интересовало качество записанного им звука; Тагер – изобретатель звукового записывающего аппарата, его интересовало все; режиссер Экк <…>, и я – первый исполнитель блатных песен на экране.

<…> Погасили свет… Стало тихо. Полились звуки гитары, а затем раздался и мой “чарующий” голос: “Для чего я на свете родился…” Конечно, я не Шаляпин, да и не возлагал больших надежд на свое пение, но то, что я услышал, было выше всякой фантастики – с экрана раздавался глухой, как из бочки, звук, удивительно похожий на лай голодного пса. Но самое замечательное, что все хлопали меня по плечам, спине и в восторге кричали: ‘’Поразительно! Феноменально! Молодец!’’…»

М. И. Жаров, «Жизнь. Театр. Кино»

Звучит она в фильме практически полностью, за исключением куплетов про судью и прокурора:

Иногда вместо припева «гоп-тири-тири-бумбия» встречаются другие: «драла-ху-драла-на», «гоп-дери-бери-бумбия» или «чум-чара». Последний известен как минимум с двадцатых годов. Строчку про «чум-чара» (иногда даже как название песни) можно встретить на страницах журналов эпохи НЭПа в качестве примера дурновкусия.

Года три назад мои друзья из издательства «Красный матрос» Михаил Сапего и Игорь Шушарин опубликовали сборник «В Петрограде я родился…» (песни воров, арестантов, громил, душегубов, бандитов из собрания Ореста Вениаминовича Цехновицера), куда вошли материалы, собранные ученым в период 1923–1926 гг. Есть там и пресловутая «Чум-чара» (привожу фрагмент):

Вариант с припевом «чум-чара» звучит и в другом фильме про беспризорников, «Флаги на башнях», снятом в 1958 году режиссером Абрамом Народицким по одноименной повести Макаренко. Юный уголовник Рыжиков, вспрыгивая на крышу поезда, напевает: «Чум-чара-чу-рара, / Вы туда, а я сюда…»

В повести Вениамина Каверина «Конец хазы» (1924) упоминается другое вступление: «Мы со Пскова два громилы». Есть мнение, что отправил неразлучных «дружков» во Псков… сам писатель, ведь родом классик советской литературы именно из этого города.

В 1970 году гротеск-пародию «Про двух громил» сочинил Владимир Высоцкий:

Своеобразным «парафразом» истории о похождениях Гаврилы и его «лепшего приятеля» можно также считать песню «Корешок мой Сенечка да я». Впервые она прозвучала в фильме Владимира Басова «Дорога к жизни» (1971), снятом по мотивам наделавшей много шуму повести Ахто Леви «Записки Серого Волка».

В титрах авторами указаны советские классики: композитор Вениамин Баснер и поэт Михаил Матусовский. Однако, когда несколько лет назад мне довелось общаться с наследниками композитора, они это произведение (как и вторую «блатную» песню из фильма «Ночь за стеной») в своих «талмудах» не обнаружили.

Лелька Мазуха (артистка М. Гонта) лихо подыгрывает Жигану

Итак, время и место действия – 1954 год, Таллин. Главный герой, уголовник Арно, рассказывает своей любимой женщине Мари историю своей жизни. Параллельно за кадром в исполнении актера Бориса Сичкина звучит песня:

Не правда ли, определенное сходство с похождениями «двух громил» наблюдается?

Без грима

Михаил Иванович Жаров начал актерскую карьеру театральным статистом еще до революции, много снимался в немом кино, но реальная слава пришла к нему только после премьеры фильма Николая Экка. Впоследствии не раз бывало, когда популярность оборачивалась всяческими курьезами.

«Сыграв Жигана, я начал испытывать довольно неприятное ощущение: стоило только мне появиться в местах скопления публики, будь то трамвайная остановка, стоянка такси или магазин, как вокруг меня вскоре образовывалась пустота. Окружающие сначала как-то испуганно глядели на меня, а потом, держась за карманы, пятились и отходили. Первое время я терялся, не понимал, в чем дело, даже думал, что от меня пахнет нафталином или чесноком, но товарищи все объяснили:

– Чего ты волнуешься, это вполне естественно. Каждый день во всех кинотеатрах крупно, во весь экран показывают лицо жулика Жигана, – ты ведь играешь его без грима. Ясно! Поэтому человека беспокоит твое лицо, когда он сталкивается с тобой в жизни.

<…> Как-то вечером, возвращаясь со съемки, я зашел на Невском в ночной магазин. Ожидая, пока продавец завернет покупку, я увидел в зеркальной витрине, против которой стоял, как ко мне в карман опустил руку вихрастый паренек лет десяти. Он, наверное, заметил, как я положил туда сдачу. Вероятно, от волнения (был он не бледный, а какой-то прозрачный) свою “операцию” проводил неловко и неуклюже, тыча меня в бок пальцами.

Я мог бы взять его за руку, но пожалел – он трясся, как осиновый лист.

“Господи! Ну, бери скорее и уходи”, – подумал я.

Малыш вытащил бумажку, тяжело вздохнул, быстро отошел и затерялся среди покупателей.

Когда я вышел из магазина, меня кто-то окликнул:

– Товарищ Жаров!

Я оглянулся, – в глубине ворот стоял длинный, худой, лет семнадцати парень, который держал моего вихрастого малыша за руку.

– В чем дело? – спросил я.

– Вот вам ваши три рубля! Извините его, пожалуйста, – произнес парень сиплым голосом. – Эх, ты, зануда! Своих не узнаешь! <…>

Это не анекдот, это подлинная правда. И рассказал я ее без прикрас, не изменяя факта, чтобы сосредоточить внимание вокруг огромной силы воздействия на зрителя художественного образа, силы, идущей с экрана, о которой мы часто забываем». (Там же.)

«Путевка в жизнь» стала серьезной вехой в развитии отечественного кино. Лучшим доказательством тому частушки, которые, подхватив музыкальную тему, тут же сложил народ о любимых персонажах:

Герои так полюбились зрителям, что было принято решение снимать продолжение. Действие второй серии разворачивалось на строительстве Беломоро-Балтийского канала, куда попадал Жиган после убийства Мустафы. «Пройдя трудный путь “перековки”, – сообщал в мемуарах Жаров, – он становился достойным членом общества». Но режиссер Николай Экк был натурой мятущейся. Он увлекся другой темой, забросил, казалось бы, беспроигрышную идею, но зато снял первый советский цветной фильм «Груня Корнакова» (1936). В дальнейшем судьба его сложилась весьма трагично: он был репрессирован и практически навсегда отлучен от профессии.

Лично мне жаль, что мы не увидели, как сложилась судьба Жигана и других персонажей. Мог бы получиться интереснейший «сиквел». Впрочем, свято место пусто не бывает и вопросу перевоспитания уголовников на Беломорском канале оказался посвящен фильм Евгения Червякова «Заключенные» (1936), в основу которого легла пьеса Аркадия Погодина «Аристократы». К нему мы еще вернемся. А пока, предвидя удивленные возгласы, я хочу успокоить внимательных читателей и сообщить, что песня беспризорников из фильма «Путевка в жизнь» не забыта, а отложена на «десерт» неслучайно. Просто мне захотелось сделать ее мостиком к теме сиротской и дворовой песни в нашем кино.

«Незаконный ваш сын…»

На первых же кадрах кинофильма Геннадия Полоки «Республика ШКИД» (1966) на экране возникает надпись: «В 1922 году в Советской России было 4 миллиона беспризорных детей».

По легенде, этой проблемой всерьез озаботился сам «железный» Феликс, увидев случайно из окна своего кабинета на Лубянке, как стайка огольцов, словно саранча, налетела на колбасный ларек, перевернула его вместе с торговкой и, растащив товар, водой растеклась по окрестным переулкам.

Отголосок этого мифа отражен в фильме Михаила Калатозова «Вихри враждебные» (1953): Дзержинский лично (причем совершенно один) спускается в подвал, где обитает компания малолетней шпаны. В течение пяти минут он убеждает главаря «хевры» Баланду (Георгий Юматов) отправиться вместе с ним прямиком в ЧК: «К утру оденетесь, почиститесь, передохнете, а там решим, как дальше будет…»

Под звуки песни «Бывали дни веселые, гулял я молодец…» десятки мальчишек во главе с Дзержинским отправляются на Лубянскую площадь, однако у дверей Чрезвычайной комиссии выясняется, что почти все по дороге сбежали.

В книге «Песни и развлечения эпохи НЭПа» этой теме посвящалась большая глава, где подробно рассказывалось о масштабах, причинах и борьбе с этим явлением.

В двадцатые годы не проходило дня, чтобы в газете или журнале не появился очерк о «волчатах», их нравах и быте. Тогда же увидели свет десятки работ, посвященных фольклору советских гаврошей. В каждой известной мне книге непременно цитировался один из вариантов песни, прозвучавшей в фильме «Путевка в жизнь»:

Песня М. Кожемякиной «Беспризорные». 1928

Из коллекции Александра Павленко

(www.russianartcollection.ru)

Беспризорники на улицах Казани. Фото из американской прессы. 1928

Образ беспризорника неразрывно связан с революцией, Гражданской войной, военным коммунизмом. Фильмов, посвященных, как писали в прессе, «первым годам становления советской власти», в СССР производилось достаточно, и чуть ли не в каждом мелькали голодные оборванцы. Если же маленькому бродяге отводилась более-менее существенная роль, то часто ее «подзвучивали» песенкой, куплетами или частушкой. Как правило, они звучали жалостно и пронзительно. Бодрые мотивы лично я слышал лишь раз, все в той же «Путевке в жизнь». Помните?

И вторая:

В дальнейшем ничего подобного в отечественном кино не будет. Появление беспризорного станет означать лишь одно: прозвучит песня трагичная (чаще) либо комическая (гораздо реже).

В 1934 году режиссеры Марк Донской и Владимир Легошин снимают драму «Песнь о счастье», где Борису Тенину, несмотря на его уже недетский возраст, досталась роль беспризорника-переростка Гороха. На толкучке, отбивая ложками ритм, он просит у честного народа копеечку:

Чем был обусловлен выбор Донского и Легошина, сказать я затрудняюсь.

К моменту выхода фильма Тенину исполнилось 29 лет, но стоит признать, что смотрелся он довольно органично. Предположу, что его пригласили на эту роль, зная о его любви к фольклору беспризорников. В этом сам Борис Михайлович признавался на страницах книги воспоминаний «Фургон комедианта».

Быть может, и эти нехитрые куплеты были им подслушаны у какой-нибудь стайки мальчишек, что грелись в асфальтовых котлах на московском Арбате?

«Жил на свете мальчишечка…»

В 1957 году в ленинградском Театре имени Комиссаржевской решили возродить к постановке старую пьесу Ивана Микитенко 1931 года «Светите нам, звезды!». На роль беспризорника Котьки пригласили… молодую актрису Алису Фрейндлих. Театральный критик Евгений Калмановский восхищался: «…авторское посвящение к пьесе дает представление о ее общей тональности. Вот как оно звучит: “Пролетарскому студенчеству, бурей и натиском разрушившему душные “храмы” буржуазной науки и создавшему огненные кузницы пролетарской революционной мысли”. <…> Главные герои пьесы – студенты начала двадцатых. <…> Рядом со студентами – беспризорник Котя. Это и была первая в нормальном ходе репетиций выстроенная роль Алисы Фрейндлих. Поначалу в пьесе и спектакле Котя говорил своеобразным языком: “Алеша, ша! Думаешь, в тибе пошел? И я на Одес. А барышню возьмете? Ой, и барышня! Строгая, а вумная. Эй, сюдою!”

Алиса Фрейндлих в роли беспризорника Котьки.

Спектакль «Светите, звезды», ЛДТ. 1957

Потом эта одесско-блатная смесь выветривалась, хотя и не полностью. Котя зачитывался учебниками, готовился идти на рабфак. Поступал, учился. Попутно активно помогал студентам обнаружить и разоблачить классового врага.

Фрейндлих делала свое дело весело, озорно, ярко. Замечательно пела Котькины песенки: “Клавочка служила в Энпека…”6 из пьесы, а вместо “Один я, юнош одинокий…” взята была другая: “Жил на свете мальчишечка…”.

Котька получился обаятельнейший, да еще такой колоритный…» [7].

А теперь послушаем, что же напевал герой Алисы Бруновны:

Уверен, вы и без меня заметили, что финал повторяет слова «гимна беспризорников» из «Путевки в жизнь».

«Пускай родился в сыром подвальчике…»

Следующей картиной, где вновь поднимается животрепещущая проблема, стала работа Алексея Салтыкова «Бей, барабан!» (1962). Одну из лучших (и совершенно забытых нынче) ролей играл Савелий Крамаров. Он предстает перед зрителем бродягой и поэтом, «певцом городских трущоб» по прозвищу Мусье, который не поет, но постоянно декламирует наивные вирши о своей сиротской доле, а потом со сцены нэпманского ресторана читает стихи:

Кадр из фильма «Бей, барабан!» (реж. А. Салтыков, 1962).

«Певец городских трущоб» по кличку Мусье (С. Крамаров) читает стихи своим товарищам по несчастью, беспризорникам

Не могла такая история обойтись и без песен: «дети улицы» поют куплеты из «Яблочка», блатную песню «Вот повели его по переулку» и, конечно, «Позабыт-позаброшен».

Кстати о неувядающем «Яблочке». В фильме Юрия Чулюкина по повести Аркадия Гайдара «Р.В.С.» (1977) есть примечательный монолог беспризорника:

«Я, брат, всякие песни знаю. По станциям, по эшелонам завсегда пел. Все равно, хоть красным, хоть петлюровцам, хоть кому… Ежели товарищам, скажем, тогда “Алеша, ша!”, либо про буржуев. Белым – тут надо другое: “Раньше были денежки, а теперь бумажки”… “Погибла-а Рассея”. Ну, а потом “Яблочко”. Его, конечно, на обе стороны петь можно:

А для “зеленых” вот так:

В 1963 году Генрих Габай продемонстрировал картину «Именем революции».

Беспризорник Яшка зарабатывает песней на хлеб, выдавливая ломким тенорком слезу из пассажиров поезда:

А закончив номер, движется по проходу и призывно кричит: «Граждане свободной России, если хотите дальше слушать, попрошу плату вперед. Деньгами не беру, шамовку дадите, все заберу! Песней сыт не будешь…»

В это время мешочница спрашивает «пилигрима»:

– А церковные тоже поешь?

На что он бойко отвечает: «Могу и церковные, и похоронные, веселые и грустные, мужские и дамские, военные и тюремные, взрослые и детские… На любой вкус! Имею разрешение самого товарища Иванова».

Интересную песенку исполняет беспризорник в детективе Давида Кочаряна «Белый флюгер» (1969):

«По приютам я с детства скитался…»

Шестидесятые стали просто Клондайком фильмов, где так или иначе поднимается тема беспризорных детей. И апогеем этого движения стал выход картины Геннадия Полоки «Республика ШКИД» (1966).

Здесь широкая публика впервые услышала старые, еще нэпманские и дореволюционные, мотивы: «По приютам я с детства скитался…», «У кошки четыре ноги», «С Достоевского ухрял», «Не женитесь на курсистках».

Александр Кавалеров (1951–2014) был не только прекрасным характерным актером, но и талантливым певцом. Помимо беспризорника Мамочки пели на экране и другие его киногерои: в к/ф «Женя, Женечка и ‘’катюша’’» (1967) за кадром (дуэтом с Б. Окуджавой) звучат «Капли датского короля»; в к/ф «Приключения желтого чемоданчика» (1970) хулиган Гришка поет «Мы дворовые герои»; в к/ф «Минута молчания» (1971) Сергей Крашенинников впервые исполнил «За того парня»; в к/ф «Мраморный дом» (1972) Пилюля напевает «Грязной тачкой руки пачкать» и т. д. С 1980 года Кавалерова перестали приглашать в кино, и вернулся он туда только в 1990-х – в сериалы, да и то лишь в эпизодических ролях. Зарабатывал на жизнь игрой в театре «Бенефис»

Исполнить главные хиты повезло ленинградскому школьнику Александру Кавалерову. На съемки 14-летнего парнишку привела мама по совету подруги, с которой работала в народном театре: для фильма требовалось большое количество маленьких и худых мальчиков. Саша на площадке был одним из самых низеньких. Сначала планировалось, что он будет вечно голодным Савушкиным, но когда режиссер услышал, как Кавалеров исполняет песни Робертино Лоретти, отдал ему роль Мамочки. Это было стопроцентное попадание в образ.

Обратите внимание, как перекликается начало со вторым куплетом песни Жигана «Голова ль ты моя удалая» из «Путевки в жизнь».

Авторы текстов в титрах не указаны, зато наверняка известен автор музыки – это выдающийся современный композитор Сергей Слонимский.

На вопрос журналиста, как же так получилось, что он, серьезный музыкант, взялся за музыку к фильму о беспризорниках, Сергей Михайлович пояснил:

«Я очень люблю блатную песню <…> и считаю ее частью городского фольклора. С моей точки зрения, это продолжение разбойничьих песен, и этот песенный пласт в нашей культуре мне кажется более правдивым, чем советская патриотическая и гламурно-эстрадная песня.

Большинство уверено, что в “Республике ШКИД” фольклор. Поэтому мало кто знает, что эти песни написал я. Мне хотелось сделать приятное другу моего отца Алексею Ивановичу Пантелееву (соавтору книги «Республика ШКИД» и автору сценария фильма. – Прим. авт.). Я понимал, что мне нужно было войти в стиль, и я обратился к директору “Ленфильма” Алексею Николаевичу Кисилеву, бывшему беспризорнику. Он нашел для меня время – мы общались целый час. Он запер кабинет и пел мне песни беспризорников. Я ничего не использовал из того, что услышал, только усвоил стиль. После встречи договорились, что если ему не понравится то, что напишу, то я откажусь писать музыку к фильму. Он хорошо помнил один куплет “По приютам я с детства скитался, Не имея родного угла. Ах, зачем я на свет появился? Ах, зачем меня мать родила?” Эту песню я написал легко. <…> Когда показал Кисилеву готовую песню, заметил, что у него появились слезы: “Я тебе сказал, что забыл песню, но, наверное, это она и есть”. Он также помнил строчки из другой песни “У кошки четыре ноги”, и я сделал эту песню в стиле фокстрот. “Нет, – сказал он, – это какие-то другие беспризорники пели. У нас была жалобная песня”.

И я буквально тут же сочинил песню, которая и звучала в фильме. Алексей Иванович обрадовался: “Музыка точно почти такая же была”…»7

В 1967 году Лев Голуб снимает «Анютину дорогу», где потерявшая маму девочка в одном из эпизодов сидит у костра с беспризорными и слушает их бесхитростный «плач», в котором слышится эхо «Позабыт-позаброшен»:

Кадр из к/ф «Республика ШКИД» (реж. Г. Полока, 1966): Викниксор (Сергей Юрский) и Мамочка (Александр Кавалеров)

«И сиротою рассвет я встретил…»

В 1963 году на Рижской киностудии приступает к осуществлению своего большого проекта под названием «Армия “Трясогузки”» Александр Лейманис. По сюжету в битву с белогвардейцами вступают трое беспризорников. Фильм имел успех, и через четыре года старые друзья встретились в продолжении – «Армия “Трясогузки” снова в бою». Этот мини-сериал явился предтечей другого советского блокбастера – «Неуловимые мстители». Как и в будущей картине Кеосаяна, вместе с «Трясогузкой» бился за советскую власть цыганенок с гитарой. Его блестяще сыграл юный артист Юра Коржов.

Беспризорники на московских улицах.

Фото из журнала «Барабан». 1923

Во второй серии он исполнил до сих пор популярную вещицу Вениамина Баснера на слова Владимира Суслова «А где мой табор?»:

Сегодня ее первый исполнитель Юрий Коржов живет в Киеве и руководит цыганским ансамблем. Благодаря его зажигательному исполнению многие стали считать песню народной. В 1994 году она вошла в альбом скоропостижно скончавшегося в 29 лет ульяновского шансонье Валерия Коротина, который дал ей вторую жизнь.

Песня Яшки-цыгана

Все-таки какого уровня были люди, писавшие для советского кино! Практически одновременно с продолжением истории о похождениях «Армии “Трясогузки”» вышел советский «вестерн» про «Неуловимых», и там тоже, как я уже говорил, был цыганенок и тоже была песня, но ни одна не затмила собой другую. Сегодня обе по праву входят в золотой фонд российской музыки.

Сыгравший роль отчаянного «ромалэ» Василий Васильев родился в многодетной семье, у него было 14 братьев и сестер. До шести лет жил в цыганском таборе. Лошади, костры, звон гитары… С детства он впитал аромат кочевой жизни, научился лихо скакать на коне и с надрывом петь романсы.

Юра Коржов в роли Цыгана («Армия “Трясогузки” снова в бою», 1967)

Вася Васильев в роли Яшки-цыгана («Неуловимые мстители», 1967)

В 1956 году выпустили указ об оседлой жизни цыган, и семья поселилась в городе Вязники Владимирской области. Там прошли школьные годы будущего артиста. Учился он всегда хорошо, вел в школе кружок художественной самодеятельности, играл на трубе. В 12 лет написал свою первую песню, но об актерской карьере не задумывался. Его тянуло к природе и тракторам, поэтому после школы Вася поступил в сельскохозяйственный техникум. Но поучиться там успел недолго. Его разыскал ассистент режиссера фильма «Неуловимые мстители» и предложил поехать в Москву на кинопробы. Вася согласился, но на удачу не рассчитывал, ведь на роль Яшки-цыгана было 8000 претендентов. Однако вскоре его опять вызвали в столицу, теперь уже на съемки. Великолепный голос и слух, необыкновенная грация и пластичность, умение держаться в седле помогли юноше опередить конкурентов.

Съемки были трудными. Приходилось работать целыми днями, а трюки выполнять самостоятельно, без дублеров. Например, нужно было совершить прыжок из седла мчащейся на полном скаку лошади на крышу несущейся кареты, а затем опять на спину лошади в упряжке, рискуя оказаться под колесами.

Во время работы над фильмами он выполнил нормативы кандидата в мастера спорта по плаванию, фехтованию и верховой езде.

Вслед за успехом «Неуловимых мстителей» молодому человеку стали поступать предложения от разных режиссеров, но он всем отказывал, ведь после Яшки-цыгана все роли казались ему тусклыми и невыразительными.

Борис Сичкин и Вася Васильев (справа) в окружении поклонников после творческого вечера. Тамбов, конец 1960-х

Василий попробовал играть в театре, семь лет служил в труппе «Ромэна». Параллельно окончил студию драматического актера и устроился в Ленконцерт, под покровительством которого за двадцать лет объездил весь Советский Союз. Исполнял под гитару цыганские романсы, бардовские песни и песни собственного сочинения.

С девяностых Василий Васильев вместе с женой, взрослыми дочками и внучкой живет в Твери, руководит культурным центром, но по старой памяти иногда устраивает свои творческие вечера. И тогда, как полвека назад, снова звучит его коронная песня на слова Роберта Рождественского и музыку Бориса Мокроусова:

Или другой шлягер, с которым он появляется в финале трилогии «Корона Российской империи»:

«У Курского вокзала стою я молодой…»

Не раз случалось, когда вроде бы абсолютно фольклорные произведения оказывались изящной стилизацией. Вот, к примеру, сценка из экранизации «Золотого теленка» (1968), где Остап Бендер (Сергей Юрский) развлекает студентов в купе веселыми куплетами:

К моему величайшему удивлению, автором «миниатюры» оказалась классик отечественной поэзии Юнна Мориц. В оригинале это лишь четверостишие из ее стихотворения:

Отметился в «сиротском» жанре и патриарх авторской песни Булат Окуджава.

Для первой части трилогии Анатолия Рыбакова «Кортик» (1973) он сочинил песню беспризорника (исполнил ее за кадром Александр Кавалеров):

Талант Булата Шалвовича позволял ему с легкостью творить в самых разнообразных жанрах. Во второй серии «Последнего лета детства» (1974) – продолжении рыбаковской трилогии – звучит еще одна песня сироты. И – редкий случай! – исполняет ее девушка. Правда, не настоящая беспризорница, а актриса труппы «Синяя блуза». Так называлось в годы НЭПа самодеятельное движение «живой газеты», где в театрализованных сценках отражались злободневные события.

Фото из серии «На задворках Москвы». Журнал «Иллюстрированная Россия». Франция, 1924

Вот как звучали первые строчки этих куплетов:

Возможно, и эту стилизацию придумал Окуджава, ведь прозвучавшая в том же фильме «Песня чечеточника» («Я не богат, червонцу рад») тоже его. И о ней разговор особый.

Гимн советских аферистов

Авторы «Песни чечеточника» – композитор Исаак Шварц и поэт Булат Окуджава – родились в начале двадцатых годов и знали детали быта того времени не понаслышке. Оттого им очень убедительно и удалось передать в незатейливой песенке атмосферу эпохи:

Петербургский журналист Андрей Никитин в статье, давшей название этой главе, писал: «…по задумке режиссера, эпизод призван был продемонстрировать интеллектуальное убожество и моральное разложение нэпманских торгашей, их убогую жизненную философию, по сравнению с богатым внутренним миром передовиков-комсомольцев, работающих на производстве. Однако совершенно неожиданно тематика и аура песни оказалась востребована широкими массами. И для того имелись серьезные причины.

Булат Окуджава с легкостью сочинял в самых разнообразных жанрах. Недаром даже Владимир Высоцкий считал его одним из своих учителей. На снимке барды смотрят в Театре на Таганке репетицию спектакля «Работа есть работа». 1976. Фрагмент фото А. Шпинева

Советское общество периода 70-х годов уже мало походило на сплоченное содружество строителей коммунизма, хотя соответствующие лозунги все еще произносили на митингах и печатали в газетах. Обывателей теперь больше интересовали различные материальные блага, чем призрачные идеологические конструкции. Всем хотелось иметь американские джинсы, кожаный пиджак, дубленку, японский магнитофон, фирменный спальный гарнитур, дачу и машину “Жигули”. Но импортных шмоток на всех не хватало, а о машине и даче можно было только мечтать – скромные советские зарплаты не предусматривали приобретения такой роскоши.

Быстро заработать большие деньги в СССР можно было только преступным путем. В результате в Советском Союзе сформировалась устойчивая криминально-социальная прослойка, регулярно занимавшаяся спекуляциями и хищениями. Это были директора ресторанов, универмагов и магазинов, товароведы, официанты и продавцы, таксисты и бармены. Все они получали преступный доход, обсчитывая и обманывая своих клиентов. Фактически лозунг “Если б каждый из сограждан дал мне по рублю’’, прозвучавший в песне, стал их жизненным кредо.

<…> Разумеется, несмотря на жизненную актуальность, данная фривольная песенка не получила бы такой бешеной популярности, если бы не была безукоризненно исполнена в музыкальном плане. Композитор Исаак Шварц создал блестящую стилизацию, взяв за музыкальную основу ритм фокстрота. Этот темпераментный танец был изобретен в Америке и в 20-х годах покорил весь мир. Под фокстрот танцевала вся нэпманская Москва, а в 70-х годах полузабытый ритм выглядел необычайно свежо. Автор слов поэт Булат Окуджава подобрал к мелодии точные и емкие слова, сочетающие в себе как мягкий юмор, так и убийственную пародию. В мелких деталях красочно отображалась атмосфера того времени. Так, например, в третьем куплете пелось: “Когда мильон себе скоплю, / Я макинтош себе куплю. / Кому не хочется наесться всласть / И в сливки общества попасть!”

Макинтош – это <…> длинный прорезиненный плащ, изготовленный в Америке. Их небольшими партиями привозили в 20-е годы в СССР спекулянты и продавали за бешеные деньги. Человека, одетого в такой плащ, считали крутым, обеспеченным и без очереди пропускали в любой ресторан…»

Съемки к/ф «Спортлото-82» (реж. Л. Гайдай, 1982). Михаил Пуговкин и Михаил Кокшенов блестяще воплотили на экране карикатурные образы спекулянтов советской эпохи

Тематически к этой песне примыкает еще ряд композиций: «Копнул лопатой, и я богатый», прозвучавшая в «Комедии давно минувших дней» (1980), «От века я не отстаю» («Спортлото-82») и «Нет проблем» («Нужные люди» (1986)). Давайте сравним!

Первую из списка вещь написал Юрий Якушев на слова Александра Дмоховского. Ее на четыре голоса поют Моргунов, Вицин, Филиппов и Гомиашвили. Обратите внимание, что в финале цитируется старинная блатная песня «Я вспоминаю старину, как в первый раз попал в тюрьму…».

В 1982 году фурор произвела кинокомедия Леонида Гайдая «Спортлото-82». Рассекая на катере по Черному морю, герой Михаила Пуговкина спекулянт Сан Саныч Мурашко исполняет песенку Александра Зацепина и Юрия Энтина:

Кульминацией «спекулянтской» нотки стала шикарная композиция Лоры Квинт и Владимира Аленикова «Нет проблем», вальяжно, словно с ленцой, спетая Николаем Караченцовым в перестроечном фильме «Нужные люди». Очень скоро, перелетев океан, песня дала название альбому эмигранта Михаила Шуфутинского и потом уже в его исполнении прозвучала за кадром в «Кодексе молчания» (1990).

Песня «Нет проблем» из советского кинофильма «Нужные люди» дала название альбому эмигранта Михаила Шуфутинского

Кто мог даже в 1986 году представить, что антигерои скоро станут хозяевами жизни, а их принципы будут без тени улыбки восприниматься как руководство к действию?!

«Песня оболтуса»

Говоря о социальной сатире, не могу не вспомнить один забавный номер, не имеющий прямого отношения к кинематографу, но по ТВ демонстрировавшийся не раз.

На «Голубом огоньке» 7 мая 1967 года, посвященном Дню печати, зрителей ждал сюрприз: неожиданно в студии появилась огромная кукла, изображающая великовозрастного хулигана с гитарой. Вдарив по воображаемым струнам, недоросль гнусным голосом запел куплеты Михаила Ножкина (озвучивал «петрушку» актер Игорь Дивов):

Полная версия этой сатирической песенки прозвучала единственный раз на премьере, и хотя номер пользовался большим успехом (его включили в свою программу популярные юмористы Тарапунька и Штепсель), в дальнейшем цензура вымарала из текста четвертый, пятый и шестой куплеты. Предполагаю, что в куплете № 4 цензор справедливо уловил аллюзию на старинную блатную песню: «…пусть работает железная пила, не для работы нас мама родила». Что касается строф № 5 и 6, то тут не надо обладать способностями Шерлока Холмса – причины запрета прозрачны. Летом 1968 года в ЦК партии поступает совместное письмо руководства МИД и КГБ СССР за подписями Громыко и Андропова с предложением разрешить эмиграцию: «решение вопроса о возобновлении выезда в Израиль советских граждан <…> может получить положительную оценку в глазах мирового общественного мнения», – говорилось в документе. На деле, конечно, будущим эмигрантам чинились всяческие препоны в инстанциях, а в печати их называли не иначе как «предателями Родины». Так что отныне строчка из сатирической песенки – «не желаю на Восток, я хочу на Запад» – звучала как неприкрытая провокация.

Исполнитель «Песни оболтуса» Игорь Дивов (1921–2000) и его жена Наталья Степанова (1919–2011). Помимо этого номера в их репертуаре было немало других сатирических песен М. Ножкина: «Письмо другу Васе», «Поэт-надомник», «Бесцветные гитары»

Еще одной популярной мишенью для стрел советской сатиры были, как заметил в «Операции “Ы”…» милиционер, «дебоширы-алкоголики-тунеядцы».

Не было в истории СССР периода, когда бы власть не боролась с пьянством всеми доступными ей средствами, от плакатов – «Разумный счастлив не вином – он ищет радости в ином» – до песен, что пели с экрана незадачливые выпивохи.

«Все знают, болит от вина голова…»

На пике государственной кампании по борьбе с вредителями и диверсантами Леонид Луков снимает картину о шахтерах Донбасса «Большая жизнь» (1939). Главные герои – Харитон Балун (Борис Андреев) и Ваня Курский (Петр Алейников) – славятся не только трудовыми достижениями, но и пьяными шальными проделками. В итоге друзья, как водится, встают на праведный путь, о чем не без доли иронии сообщают в песне:

В жизни все вышло не так гладко. Кумир публики сороковых – пятидесятых годов Петр Алейников не сумел побороть тягу к спиртному и умер в возрасте пятидесяти лет от болезней, вызванных алкоголизмом. Петр Мартынович был истинно народным артистом, хотя никаких официальных почетных званий у него не было. Когда он скончался, власти выделили место на кладбище в отдаленном районе Москвы. Узнав об этом, Борис Андреев, с которым они на всю жизнь крепко сдружились на съемках «Большой жизни», добился, чтобы Петру Алейникову было отдано место на Новодевичьем кладбище, которое было зарезервировано… для самого Андреева, народного артиста СССР.

В 1956 году Константин Юдин экранизирует водевиль «На подмостках сцены» (1956). В роли кучера Степана запомнился фактурный актер Станислав Чекан:

– Эх, братцы! Да разве я по своей воле пью?! …Барин! Еще чарочку! Эй, залетные! (Падает с козел.)

В фильме он исполнил песню:

На волне очередной кампании по борьбе с самогоноварением Леонид Гайдай снимает короткометражку «Самогонщики» (1961), где прозвучала песня Никиты Богословского на слова Владимира Лившица «Самогонный аппарат», которая, по-моему, ничего кроме пропаганды выгодного, но незаконного ремесла, не содержала:

По крайней мере кривая самогоноварения все годы советской власти взмывала все выше и выше.

«Самогонщиков» цензура не коснулась, но следующая картина мастера «Кавказская пленница» подверглась чистке: из песни «Если б я был султан» были выброшены два куплета, воспринятых худсоветом как аморальные:

Сценарист и соавтор крамольной композиции Яков Костюковский сокрушался: «Многострадальная песня! Мы со Слободским так радовались, когда Юрий Никулин ее блестяще спел. Но Пырьев – в то время худрук объединения “Луч” на “Мосфильме” – заявил, что ее нужно выбросить. В итоге в фильм вошли только два куплета из четырех: первый и последний. Когда должен был звучать второй, зритель слышит лишь имя Зульфия; после чего видит другой кадр, как дядя Нины чокается со своим отражением в зеркале, празднуя победу. В это время фоном звучит мелодия песни (слова не слышны). Затем нам снова показывают танцующую троицу, и Никулин допевает фразу: “…Но, с другой стороны, тещи тоже три”, – и тут же выдает припев. Через несколько лет после премьеры фирма “Мелодия” выпустила пластинку с песнями из кинофильма “Кавказская пленница”. Никулин записал все четыре куплета.

Рекламная открытка к фильму «Большая жизнь» (1939): Макар Ляготин (Лаврентий Масоха), Харитон Балун (Борис Андреев) и Ваня Курский (Петр Алейников)

А затем эти песни растиражировали радиостанции, поэтому у многих возникло ощущение, что и в комедии они слышали слова целиком».

В 1966 году на Одесской киностудии Георгий Юнгвальд-Хилькевич работает над эксцентрической комедией «Формула радуги». Проект пришелся не по нраву чиновникам и в широкий прокат не попал, однако песенку оттуда народ разнес по паркам и дворам, а в 1974 году ее увековечил на пленке подпольный ансамбль «Братья Жемчужные»:

Сочинили хит давние соавторы Александр Зацепин и Леонид Дербенев. В фильме она звучит без первого куплета в исполнении героя Савелия Крамарова (за него за кадром спел сам Зацепин).

Поясню для молодого поколения: обычай «сообразить на троих» и вопрос «Третьим будешь?» происходит из тех застойных времен, когда водка стоила три рубля. Семейным бюджетом в СССР ведали, как правило, жены, и каждое утро муж получал от своей супруги рубль на обед. Это деньги часто пропивались, для чего надо было скинуться вскладчину, чтобы хватило на бутылку. Подобная ситуация показана, например, в фильме Георгия Данелия «Афоня» (1975) и отражена во многих песнях Высоцкого.

В 1971 году режиссером Вячеславом Бровкиным запускается в работу цикл детективных историй под общим названием «Следствие ведут ЗнаТоКи».

Проект был поддержан и одобрен лично министром внутренних дел Николаем Щелоковым, который преследовал цель «очеловечить» образ советского милиционера для широкой аудитории, а также вести разъяснительную работу, направленную на профилактику преступности.

Первая серия называлась «Черный маклер» и рассказывала о раскрытии шайки расхитителей социалистической собственности. В сцене, где аферисты отмечают выход из тюрьмы главного жулика Михаила Шахова (актер Борис Иванов), он, аккомпанируя себе на фоно, под общий смех выдает веселые куплеты:

Вещица, что и говорить, злободневная. Потому ее тут же взяли на заметку многочисленные ресторанные ансамбли, не без помощи которых она оказалась на Брайтон-Бич и в 1977 году с небольшими правками вошла в альбом эмигранта Виктора Шульмана «Из Америки с улыбкой».

В титрах фильма можно увидеть имена композитора Марка Минкова и автора текста песни (а не песен!) Анатолия Горохова. Учитывая, что заглавной композицией сериала стал неофициальный гимн сотрудников милиции «Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет…», который всегда звучал в финале, я делаю вывод, что либо в картине использован фольклор, либо Минков с Гороховым из скромности не стали афишировать авторство «пьяной» песенки. Такое тоже возможно.

В 1975 году Леонид Гайдай экранизирует рассказы Михаила Зощенко из нэпманской жизни. Три новеллы выходят под общим названием «Не может быть». В первой части – «Преступление и наказание» – оборотистый лавочник и торговец пивом (Вячеслав Невинный) исполняет композицию «Губит людей не пиво» (Зацепин, Дербенев):

Не знаю как у вас, а у меня после прослушивания никакого другого желания, кроме как поскорее хлебнуть холодненького пива, не возникало.

В 1985 году к власти приходит Михаил Горбачев. Едва ли не первым подписанным документом молодого генсека стало постановление «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». По русской традиции не обошлось без перекосов: вырубались виноградники и закрывались магазины, алкоголь продавали с 14 до 19, что породило дикие очереди в винные отделы с постоянными скандалами у прилавка (тогда родилась песня Ильи Словесника «Пропустите ветерана!»); дружинники ловили культурно выпивающих граждан в садах и скверах; за употребление спиртного на рабочем месте исключали из партии и увольняли с работы; пропагандировались безалкогольные свадьбы и банкеты (помните, как в песне у Александра Новикова: «Наливай горилку в самовары, пусть чаи гоняют сколь хотят…»); в городах организовывались «зоны трезвости».

Для выполнения решения ЦК КПСС были привлечены профсоюзы, вся система образования и здравоохранения, общественные организации и творческие союзы писателей, композиторов, кинематографистов.

Цензурой удалялись и перефразировались тексты литературных произведений и песен, вырезались алкогольные сцены из театральных постановок и фильмов.

В разгар действия горбачевского антиалкогольного указа ходил такой анекдот:

Герой фильма «Белое солнце пустыни» товарищ Сухов бредет по пескам.

Видит: Горбачев в песке закопан по самое горло и просит: «Пить… Пи-ить».

Сухов подходит, смотрит на часы:

– У нас, между прочим, пить только с двух дают.

Откликнулся народ на непопулярные меры властей частушками и переделками популярных песен:

На мотив шлягера Игоря Скляра «На недельку до второго» пели:

К главе государства прилипли прозвища: «минеральный секретарь» и «Лимонадный Джо».

Неудивительно, что в этот период никаких, даже сатирических, куплетов в фильмах не звучало. Отголоском неудавшейся затеи стала картина Юрия Манусова «Чертов пьяница» (1991), где Спартак Мишулин пел:

В разгар действия антиалкогольного указа маразм чиновников чуть было не дошел до того, чтобы вырезать сцену, где Верещагин угощает Петруху самогоном и поет «Ваше благородие, госпожа Удача…». Оказывается, мы были просто в шаге от того, чтобы лишиться любимой песни. Пара взмахов ножницами безумного цензора, и нам с вами сейчас нечего было бы обсуждать.

«Госпожа удача»

Нестареющий жанровый шлягер «Ваше благородие, госпожа Удача» был написан Окуджавой на музыку Исаака Шварца для «истерна» Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни» (1970). Исполнитель песни Павел Луспекаев до выхода картины на экран не дожил: он и снимался уже будучи тяжелобольным – незадолго до старта съемочного процесса артисту ампутировали ступни обеих ног. Невзирая на страшные боли, Луспекаев практически не прибегал к помощи дублера. Накануне записи песни Павел Борисович вместе с друзьями слегка перебрал в ресторане и посадил голос.

Выдающийся русский актер Павел Луспекаев (1927–1970) в роли таможенника Павла Верещагина (слева). Мало кто знает, что у его героя был реальный прототип…

– …это бывший штабс-ротмистр, а позднее советский офицер-пограничник Михаил Дмитриевич Поспелов (1884–1962), которого контрабандисты прозвали «Красным шайтаном». В годы безвластия в Средней Азии он укрепил периметр отрядной заставы, разбил на территории фруктовый сад и вырыл прудик, только не с осетрами, а с карпами. Как и Верещагин, Поспелов превратил свой дом в маленькую крепость, вооружившись пулеметом, гранатами и даже «бомбометом», обучив и жену Софью управляться со всем этим «хозяйством». Не в силах прекратить бесчинства интервентов и басмачей, бывалый командир, как и его кинообраз, глушил тоску проверенным русским средством – самогоном.

По материалам сайта www.super-orujie.ru

Расстроенный, он отправился на студию и встретил по дороге Кахи Кавсадзе (Абдуллу).

– Кахи, какой я дурак! – прохрипел он. – Что теперь будет?!

Кавсадзе успокоил:

– А что, Паша, по-твоему, Верещагин должен петь бельканто?!

Однажды композитора Шварца спросили: «Как вы считаете, если бы “Госпожу удачу” спел не таможенник Верещагин, а кто-то еще, у песни была бы другая судьба?»

На что Исаак Иосифович ответил: «Я уверен, что, появись эта песня сама по себе, она никогда бы не имела столько почитателей. Во-первых, это были замечательные стихи Булата Окуджавы. А потом, когда я сочинял эту мелодию, я все время думал об актере, который эту песню должен был исполнять. Это должна была быть песня одинокого человека, и предназначалась она для Паши Луспекаева. Я прекрасно знал этого прямодушного человека и высоко ценил его талант. <…> Он ведь и в жизни был очень похож на своего героя. <…> Луспекаеву не составило труда песню не просто спеть, а прекрасно сыграть ее в образе своего героя. Музыкальную тему этой песни я стремился провести в фильме как элемент драматургии».

Булат Окуджава и композитор Исаак Шварц

Судьба шлягера оказалась на редкость счастливой. Но все могло обернуться совсем иначе. Дело в том, что как раз во время съемок на Старой площади стало известно, что во вражеском издательстве «Посев», созданном радикальной антисоветской организацией Народно-трудовой союз, вышли сразу два тома стихов и прозы Булата Окуджавы8.

Причем все произведения были известны в СССР и ничего крамольного в них, по сути, не было. Самым антисоветским оказалось предисловие главного редактора журнала «Грани» Натальи Тарасовой: «Булат Окуджава – современный Баян», где, в частности, говорилось, что бард «насквозь антикоммунистичен».

Создали партийную комиссию. Окуджаве предлагали выступить с публичным осуждением своих западных издателей в печати, на что он ответил категорическим отказом. В результате летом 1972 года он был исключен из партии с формулировкой: «за антипартийное поведение, выразившееся в отказе осудить факт публикации некоторых его произведений в западной прессе».

Титульный лист первой книги Б. Окуджавы, изданной в издательстве «Посев» в 1964 году

Тем не менее 29 ноября того же года за подписью Булата Шалвовича на последней странице «Литературки» были опубликованы такие строки:

«В течение ряда лет некоторые печатные органы за рубежом делают попытки использовать мое имя в своих далеко не бескорыстных целях.

В связи с этим считаю необходимым сделать следующее заявление. Критика моих отдельных произведений, касающаяся их содержания или литературных качеств, никогда не давала реального повода считать меня политически скомпрометированным, и поэтому любые печатные поползновения истолковать мое творчество во враждебном для нас духе и приспособить мое имя к интересам, не имеющим ничего общего с литературными, считаю абсолютно несостоятельными и оставляю таковые целиком на совести их авторов».

По их тону и лаконичности видно, что из Окуджавы это письмо буквально вырвали силой.

Не раз сгущались тучи и над самим фильмом: когда съемки подходили к концу, кому-то из чинуш взбрело в голову свернуть проект как не представляющий художественной ценности. Затем чуть было не поменяли режиссера. Да и в прокат выпускать сомнительный, с точки зрения идеологии, проект цензура не спешила. Вмешался случай.

Известно, что генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев очень любил кино. Особенно американские вестерны. Но однажды никаких свежих картин под рукой не оказалось, и тогда решили отправить на дачу генсека в Завидово наш советский «истерн» «Белое солнце пустыни», где вместо шерифов были красноармейцы, а вместо ковбоев – среднеазиатские басмачи, и стали с волнением ждать, чем закончится авантюра.

На следующий день в кабинете председателя Госкомитета по кинематографии Алексея Романова раздался звонок. Восторгу Брежнева не было предела. Особенно ему пришлись по душе сцена драки на баркасе и песня таможенника Верещагина о «госпоже Удаче». Хотя, конечно, несколько озадачило, что удача – «госпожа», а не товарищ. Но разнос по этому поводу он устраивать не стал.

Образ Верещагина, воплощенный Павлом Луспекаевым, стал символом таможенника. В Москве, Кургане и Луганске у зданий Таможенной службы установлены памятники этому киногерою.

«Верещагин, не заводи баркас!»

«Госпожа Удача» была не раз перепета как нашими шансонье, так и эмигрантами – Михаилом Гулько, Александром Меньшиковым. Более того, с ней произошел беспрецедентный в истории российской музыки случай: композиция сама удостоилась музыкального посвящения.

В 1990 году автор-исполнитель Алексей Ширяев записал трибьют, где были такие слова:

Алексей Ширяев – актер и музыкант. Родился в Москве, учился в Инязе и ГИТИСе. В 1989–1990 гг. записал на студии группы «Дюна» два авторских магнитоальбома. Вел программу «Кафе-шантан» на волнах «Радио Россия». Последние годы живет в Испании, музыкой занимается в качестве хобби

Алексей Ширяев с женой Натальей в Загорске, 1989

Поклонники жанровой песни со стажем хорошо знают это имя.

На рубеже восьмидесятых – девяностых годов Алексей Ширяев записал несколько магнитоальбомов, которые пользовались большой популярностью. Были и концерты с группой «Малина», и музыкальные клипы, и эфиры на центральном ТВ… А потом закрутил жизненный водоворот и выплеснул уже далеко от России, в Испании.

Благодаря Интернету мне удалось разыскать артиста и услышать историю создания песни из первых уст.

«Фильм “Белое солнце пустыни” полюбился сразу, как только вышел на экраны.

Я учился тогда в пятом классе, и мы с Сергеем Коржуковым (будущим первым солистом группы “Лесоповал”) на переменах разыгрывали сцены из фильма.

Ну, например, как Абдулла, сняв чадру, убивает Петруху. Я играл Абдуллу.

Но даже подростком больше всего проникся к Верещагину.

Это сейчас понимаешь: русский офицер, патриот, уже в летах, посланный служить на границу-таможню, вынужден прозябать там, где когда-то был поставлен выполнять свой долг. И вот он окружает себя любимыми игрушками – гранатами, пулеметом… Что может быть естественнее для военного человека? Топит он свою тоску по утраченной Родине в вине, и только любимая песня ему отдушина.

Неожиданно судьба посылает ему молодого парня – Петруху, которого сразу он по-отечески полюбил. У самого детей нет – был сын, умер. Вот так, рядом с одной только женой, без мужской дружбы (с Абдуллой дружбы быть не может, а игра в дружбу ему не нужна), знакомится он с Суховым и порывается идти с ним, снова стать прежним самим собой – сражаться “за державу”.

И когда он узнает, что Абдулла, с которым у него “мир”, который всегда был и будет чужим, отнял у него Петруху, то он уже не в силах себе противостоять, и уже не нужны ему ни “хороший дом”, ни жена. Выбор сделан: теперь он вместе с Суховым. Война объявлена. Верещагин захватил баркас с награбленным, и теперь надо только подойти поближе…

И вот тут и сам Сухов, и каждый зритель, затаив дыхание, молил только об одном, чтобы Верещагин не заводил мотор, а уж коли мотор заведется, то пусть не взорвется динамит! И все эти 42 секунды зритель ждал, не дыша.

Но Сухов все сделал грамотно и добросовестно – предназначенный бандитам динамит взорвался, уничтожив баркас. И погиб Верещагин…

Вот на таком осознании линии Верещагина зарождалась моя песня.

И посвятил я ее Луспекаеву, воплотившему образ русского офицера с высокой художественной правдой. Все знали, что снимался он уже тяжелобольным, с ампутированными стопами ног, и это только добавляло уважения и любви к этому человеку.

…Песню исполнял на концертах под гитару, а потом записал ее на домашней студии в аранжировке. В ту пору я сотрудничал с Игорем Васильковым на “Радио России”: делал социальные репортажи и вел авторскую программу “Кафе-шантан”. Он услышал песню и говорит: “А что? Надо сделать цикл передач “Наше старое кино”, рассказывающих о старых добрых фильмах, приглашать их создателей, и чтобы обязательно музыка была…”

Взялся за первую такую программу Дмитрий Копылов из нашей команды.

В пилотном выпуске Дима сказал, что старое кино настолько любимо в народе, что у некоторых картин даже появляются свои фан-клубы. Вот, например, есть такой клуб поклонников фильма “Белое солнце пустыни”, председатель которого Алексей Ширяев написал песню, и называется она “Верещагин! Не заводи баркас!”

Ну и ставит мою запись в эфир. После этой программы звонит мне домой Игорь Васильков и говорит: “Нам на радио звонил Владимир Мотыль9, оставил свой телефон и просил тебя позвонить…”

Я, конечно, заволновался. Мотыль просит позвонить! Набрался духу, набрал номер. Ответил мужской голос, я понял, что это он, но по регламенту представился, испросил позволения поговорить с Владимиром Яковлевичем.

Он сразу со мной поздоровался, сказал, что это он и что жена его Людмила слушала радио и узнала о клубе “Белое солнце пустыни”. И вот он хотел бы встретиться и узнать об этом поподробнее, и если я не против, то он приглашает меня к себе домой на Мосфильмовскую. И кассету с “Верещагиным” попросил привезти.

Если приглашает режиссер “Белого солнца”, понятно, надо идти. Смотрев этот фильм, конечно же, я и подумать не мог, что когда-нибудь встречусь с его создателем. Но как быть с клубом “Белое солнце пустыни”?

Владимир Мотыль и Анатолий Кузнецов на съемках.

Вскоре после выхода «Белого солнца пустыни» просмотр фильма перед стартом стал традицией советских космонавтов. В. Мотыль вспоминал о связанной с этим фактом байке: «В 1985 году космонавты Джанибеков и Савиных реанимировали обесточенную орбитальную станцию “Салют-7”. Было нарушено энергоснабжение станции, она не выходила на связь. …Пристыковались, взялись за дело. Ремонт происходил так: вынимался какой-то блок, проверялся тестером, нормальные возвращались на место, неисправные заменялись. И вот после замены очередного блока Джанибеков отчетливо услышал за спиной спокойный голос: “Здорово, отцы!” Первая мысль у него была: “Все, песец, прощай, космонавтика – у меня поехала крыша’’. Потом заметил, что и у Савиных побелел нос. Это несколько успокоило – сразу у двоих крыши поехать не могли. Ме-едленно обернулись (ну, кто там еще мог находиться-то, кроме них?!) и начали истерично ржать. Предыдущий экипаж оставил в видеомагнитофоне кассету с “Белым солнцем пустыни”. Пока станция была обесточена, видик спал, а как запитался – так и проснулся. Как раз на том самом месте, когда красноармеец Сухов подходит к аксакалам. В ЦУПе началась тихая паника, когда там заслышали истеричный хохот космонавтов, а те еще долго не могли внятно доложить обстановку».

Дима-то Копылов это экспромтом выдал, в журналистском кураже!

А мне надо было срочно что-то придумывать – Мотыль ведь будет про клуб расспрашивать. Перезвонил всем своим друзьям, знакомым и родственникам… Все согласились стать членами клуба. Понятно, что членских взносов не предполагалось – основой тому была любовь к фильму.

Правда, все меня спрашивали: где, когда и что делать будем?

Ответы на эти вопросы и программу клуба я и сам не знал. Вот так и поехал к Мотылю. Нашел быстро – многоподъездный дом в форме круга был мне известен.

Дверь открыл сам Владимир Яковлевич, провел в гостиную.

Обстановка была мне уже типично знакома. Я работал в трех театрах столицы, поучился в ГИТИСе, был до этого женат на актрисе, бывал в гостях у людей, профессионально связанных с театром и кино.

Много фотографий по стенам, в том числе и с натуры съемок “Белого солнца”, рабочие моменты с Кузнецовым, Луспекаевым, Кавсадзе.

С Олегом Далем из “Жени, Женечки…”. На стенах красуется холодное оружие – шашка, мачете. Ковбойская шляпа-стетсон и пара кольтов, обращенных дулами друг к другу. Все это подаренные сувениры, объяснил он.

Конечно, очень много книг, папок с файлами, много бумаг на письменном столе, из-за чего комната в 20 метров кажется маленькой. Вышла супруга Владимира Яковлевича Людмила. Мы познакомились. Потом В. Я. пригласил на кухню. Предложил водочки. Выпили по рюмочке. Попросил рассказать про клуб.

В Останкине на съемках программы Игоря Василькова «Выбор 2000» Алексей Ширяев исполнил одну из своих «купеческих» песен

Ну, я рассказал, что членов пока немного, но многие хотят вступить, на радио пишут, а мы собираемся у меня на квартире, пока базируемся там.

Что делаем? Собираем реквизит и мебель, как в доме у Верещагина, вот с пулеметом, правда, пока напряженка, но ищем – копатели обещали помочь. “Четверть” уже достали и наполнили. И большая удача, если предлагают черную икру по сходной цене, – скидываемся, покупаем и за стол.

И ругаем мы эту икру, опять, мол, приходится есть ее, проклятую.

Мотыль улыбается: “В следующий раз меня пригласите”.

– Обязательно! Павлинов бы еще достать, но где держать?

…“Ваша песня, Алексей, понравилась Исааку Шварцу. Я ему показывал, – говорит В. Я. – Правда, он сказал, что, может быть, и не стоило менять тональность на повышение в конце песни”.

Я был польщен. Появилось ощущение причастности к этому высокому произведению и людям, его создавшим, – я о фильме “Белое солнце пустыни”.

Я попросил В. Я. от имени нашей радиоредакции приехать на эфир и рассказать об истории создания фильма и дальнейшей его судьбе.

Он согласился и приезжал. Была очень интересная передача, и у меня даже, возможно, осталась ее запись.

Потом, несколько лет спустя, В. Я., Бориса Бермана и меня пригласили поучаствовать в съемках телепередачи о фильме. Телеканал “К-2”, кажется.

Я спел там Верещагина под гитару. Кстати, как и Луспекаев, был не в голосе – простужен. Но песня в передаче была. А вот на концерте в ГЦКЗ “Россия” телевизионщики пригласили меня “поговорить” после съемок концерта.

Я поговорил, но платить не стал. И меня они вырезали. Там еще была Татьяна Догилева. Ей понравилась моя песня, и она тоже попросила ее записать. Ну вот. Наверное, это все. Такая история…»

«Чемоданчик» не находили?

В 1983 году лидером проката стал фильм Карена Шахназарова «Мы из джаза». Действие сопровождало много хороших песен, среди которых особенно запомнились две: «Прости-прощай, Одесса-мама» и «Чемоданчик».

В кадре их исполняет Александр Панкратов-Черный. И лишь недавно выяснилось, что на самом деле поет не он.

«Я очень долго искал подходящий под Сашин тембр голос, – рассказывает Карен Шахназаров. – Прослушав изрядное количество певцов, я понял: профессионал нам не нужен. Как-то в компании я услышал, как поет и играет наш оператор. Анатолию Кроллу предложил: “Давай запишем Володю Швецика”, он прослушал запись и одобрил».

В основе сценария лежит несколько реальных историй, которые рассказали сценаристу Александру Бородянскому старые эстрадники Александр Менакер и Мария Миронова – родители Андрея Миронова.

Прообразом главного героя – Кости Иванова (Игорь Скляр) – стал пионер российского джаза Александр Варламов.

Никто из артистов профессионально не владел инструментами, и всему квартету наняли репетиторов. Панкратова-Черного учил играть на банджо гитарист-виртуоз Алексей Кузнецов. Причем обучал очень жестко: за неправильные аккорды бил по пальцам деревянной палочкой. «Было больно, но эффективно». В итоге при просмотре фильма даже профессионалы не могли определить, где артисты играют сами, а где просто дергают за струны и нажимают нужные клавиши.

Кадр из фильма «Мы из джаза» (реж. К. Шахназаров, 1983). Степан и Жора поют на одесской улице песенку про «Чемоданчик»

Самой известной песней стал, без сомнений, «Чемоданчик». Причем изначально планировалась какая-то другая одесская вещица, но ее зарубила цензура. Сцену, где Степан и Жора поют «А ну-ка, убери свой чемоданчик…», снимали в Воронцовском переулке в Одессе (там же, кстати, ранее проходили съемки «Трех мушкетеров»). Было сделано несколько дублей, и Александр Панкратов-Черный всякий раз методично обходил прохожих со шляпой, приговаривая: «Граждане одесситы, многоуважаемая публика! Ссудите, кто сколько может, скромным труженикам массовой культуры». Когда режиссер выкрикнул: «Снято!», артист решил посчитать, сколько же ему удалось собрать. Оказалось негусто: 27 копеек. Увидев это, проходившая мимо колоритная одесситка завопила на всю улицу: «Товарищи одесситы, не будьте же кацапами, дайте человеку три рубля!»

Актеры гордо отказались, но втайне жалели: на эти деньги можно было хорошо покушать в ресторане.

Но кто же написал замечательные хиты?

Относительно песни «Прости-прощай, Одесса-мама» сомнений нет: Леонид Осипович Утесов.

А как быть с «Чемоданчиком»? Еще до выхода фильма этот шедевр был известен по исполнению Виталия Крестовского. Он записал его в 1978 году вместе с ансамблем «Крестные отцы». Признаться, долгие годы я и сам, как говорится, держал ее за народную. Пока случайно не раскрыл книгу Марата Гизатулина «Его университеты» и не прочитал: «Булат Окуджава часто бывал несправедлив к своим песням. Именно поэтому, возможно, многие прекрасные песни <…> мы уже никогда не узнаем <…> только потому, что он не хотел вспоминать какие-то свои ранние песни, считая их слабыми или несерьезными. Люди же, которые их слышали тогда, даже если они сейчас и живы, не помнят этих песен, часто просто потому, что Окуджава пел их, не указывая на то, что автором их был он, а бытовых магнитофонов тогда еще не было. <…> Вот, например история, записанная недавно со слов Евгении Васильевны Кобликовой, вдовы калужского писателя Владимира Кобликова, с которым Булат был очень дружен.

…В 1954 году, когда Булат работал в калужской газете “Молодой ленинец”, он как-то в гостях у Кобликовых пел под фортепиано разные песни и в их числе исполнил уже тогда широко известную песню про чемоданчик:

Кобликовы понятия не имели о том, что их друг баловался сочинением песен, и когда они вдруг услышали, как он после исполнения этой песни как бы невзначай сказал: “Между прочим, эту песню сочинил я еще в студенческие годы”, они были поражены”…» [8]

Лет десять назад исполнитель роли Жоры Николай Аверюшкин выпустил сольный альбом «Не только “Мы из джаза”», где спел полный вариант «Чемоданчика».

Авторство песен – вещь действительно тонкая. Порой установить имена подлинных создателей того или иного произведения очень и очень сложно. Происходит это по разным причинам. Иногда человек сам не хочет афишировать своего отношения к песне. К примеру, давно уже ходят упорные слухи, что мелодию «Мурки» сочинил «король танго» Оскар Строк. Но ввиду того, что прожить большую часть жизни маэстро выпало при советской власти, добрых полтора десятка лет из которых пришлись на период сталинского правления, то по вполне понятным причинам он не обивал пороги авторского общества с партитурой блатного хита.

Случается, песни просто нагло и открыто похищают. В новейшей истории примеров таких достаточно. И не поможет тут честному творцу ни регистрация прав, ни общественное мнение. Как говорили древние: O tempora! O mores!

Особенно часто жертвами таких songnappers становятся неофициальные, еще недавно запрещенные или, скажем так, не рекомендованные к исполнению с большой сцены песни. Вот несколько иллюстраций.

«Белая береза»

В комедии «Афоня» (1975), мелодраме «Москва слезам не верит» (1979) и киноповести «Эта тревожная зима» (1975) есть эпизоды, где звучит одна и та же красивая «серенада»:

Режиссеры включили ее в сюжет, не сомневаясь, что используют дворовую лирику. Такой же безымянной сиротой вошла она и в дебютный альбом эмигранта Михаила Гулько, чье исполнение, по моему мнению, до сих пор остается непревзойденным, хотя пели ее и поют, без преувеличения, сотни профессиональных и самодеятельных артистов.

Не так давно включил этот шлягер в свой репертуар и Стас Михайлов.

Автор песни «Белая береза» Владимир Георгиевич Трепетцов.

Москва, 1960-е. Фото с сайта www.shanson-plus.ru

Буквально через месяц после телепремьеры на Первом канале, 12 апреля 2012 года, в «Комсомольской правде» вышла заметка Сергея Ефимова «Стас Михайлов обидел пенсионера», где называлось имя автора и, в частности, говорилось:

«…это сейчас 69-летний москвич Владимир Трепетцов представляется пенсионером. Было время, когда и представляться не надо было – на улицах и так узнавали. В 60-е годы он входил в трио завода “Калибр”: артисты колесили по стране с концертами, мелькали по ТВ. В очередной раз услышав свою песню в исполнении Михайлова, Трепетцов набрался смелости и решил познакомиться с певцом. Нашел номер директора артиста Сергея Кононова, позвонил. По его словам, на том конце провода обрадовались: “Мы и сами очень хотели вас найти!”

Трио завода «Калибр»: Г. Прудников, В. Трепетцов, Ю. Михайлов. 1964.

Фото с сайта www.shanson-plus.ru

– Кононов с ходу предложил выкупить права на песню, чтобы только Стас мог ее петь, – рассказывает Трепетцов. – Я вежливо отказал: все-таки “Белая береза” любима многими…

Но обещанного ответного звонка пенсионер так и не дождался. И тогда еще раз позвонил сам.

– Совсем другой разговор вышел, – вспоминает Трепетцов. – “Много вас, авторов!” – сказал мне Кононов.

Может, директор заподозрил финансовый интерес? Так ведь не в деньгах дело.

– Обидно стало, что других авторов Стаса всегда указывают в титрах, а меня нет, – объясняет пенсионер. – А ведь моя песня в концерте в честь 8 Марта звучала в финале – “на десерт”.

(Звонок директору артиста.)

Сергей Кононов: “Зачем нам искать автора?!”

– К нам обратился автор “Белой березы”…

– Я знаю как минимум шесть-семь авторов этой песни. Два-три слова изменил, зарегистрировал – и все, автор!

– То есть вы считаете, что Трепетцов – самозванец?

– Что значит «я считаю»? В чем ваш вопрос вообще?

– Почему не указывается авторство этой песни?

– Где?

– Например, в титрах концерта на Первом канале.

– Этим занимался Первый канал. Мы не указываем авторов. Стас и мои песни поет и тоже не указывает.

– А вы не пытались установить автора “Белой березы”?

– Зачем?

– Чтобы по крайней мере спасибо сказать человеку.

– Мы же не юридическая компания, которая занимается восстановлением истины. Если у него есть претензии, пусть обратится в суд».

Не знаю, была ли тяжба. Судя по настроению Владимира Георгиевича, вряд ли.

…Несколько лет назад на имя Трепетцова пришло письмо от директора по маркетингу ростовской компании «Регата», которая занимается производством алкогольной продукции:

«Я собрался написать Вам деловое письмо, однако не могу удержаться вначале от совсем не делового отступления. Я, возможно, один из немногих людей в России, кто не был знаком с Вашим произведением “Белая береза”. Совсем недавно моя знакомая прислала мне интернет-ссылку на одну из многочисленных интернетпубликаций текста “Белой березы” со словами: “Посмотри, какое красивое стихотворение о березке’’. Я прочел его и – признаюсь честно – еле справился с неожиданной резью в глазах, оно тронуло меня до глубины души. Перечитывая его с тех пор неоднократно, я не перестаю поражаться, как в таких простых бесхитростных словах содержится столько проникновенности! Потом я давал эти стихи прочесть моим коллегам и друзьям. Оказалось, многие с ними знакомы. И всем они были по сердцу! В заключение я пришел к управляющему партнеру нашей компании и предложил ему прочесть. Каково же было мое изумление, когда, глядя на эти стихи, он вдруг… запел! Он спел мне “Белую березу” до последней строчки, потом посмотрел на меня, улыбнулся и сказал, что знает эту песню с самого детства. Я рад, что благодаря моей работе мне представилась возможность обратиться лично к Вам, Владимир Георгиевич, и сказать спасибо за это удивительное, очень близкое, очень родное произведение, за то лирическое переживание, которое оно дарит любому, кто прочтет его!

Автор-исполнитель Владимир Трепетцов с водкой, названной в честь его главной, ставшей народной, песни «Белая береза». Москва, 2012

<…> Мы хотели бы разместить текст Вашей “Белой березы” на лицевой стороне нашей бутылки и (как единовременную акцию) сделать такой вот “поэтический” выпуск “Белой Березки” к Новому году. Подарить сотням тысяч людей возможность прочесть это прекрасное стихотворение, тем более что оно будет гармонично смотреться в контексте дизайна нашей бутылки, украшенной рисунком березок.

У меня сложилось впечатление, что многие вообще думают, что это “народная” песня. Это, конечно, признак большого успеха, но все же, мне кажется, было бы справедливо напомнить, что у этой “народной” песни есть автор!»

Конечно, такое обращение растрогало Владимира Георгиевича, и он не раздумывая ответил согласием, к тому же бизнесмены честно выплатили ему гонорар.

Михаил Гулько записал песню «Белая береза» в Нью-Йорке в 1981 году. Именно его исполнение В. Трепетцов считает лучшим

Замечу, что такие прецеденты – выпуск алкогольного бренда, названного в честь популярной песни, – большая редкость. Помимо данного мне известен единственный – водка «Вальс “Бостон”». Но там цитировался не весь текст, а единственный куплет хита Александра Розенбаума.

Недавно на интернет-портале «Шансон-плюс» было размещено интервью автора-исполнителя, где Владимир Трепетцов рассказывал:

«Я родился 12 марта 1943 года в селе Новая Кутля Пензенской области, но давно живу в Москве. Петь начал еще в школе. Учился на факультете журналистики МГУ, занимался в эстрадной студии “Наш дом”, которой руководил Максим Дунаевский. Музыкального образования у меня нет, все от бабушки. У нее подружками были Ляля Черная, Лидия Русланова, Надежда Обухова.

Песня “Белая береза” была написана в 1960 году, а впервые была исполнена перед большой аудиторией в 1964 году ансамблем завода “Калибр”.

Инициатором создания трио был я. Когда я пришел в наш цех, то там уже работал Юрий Михайлов, прекрасно игравший на ударной установке и гитаре. Мы начали с ним выступать. Потом пришел в цех и Георгий Прудников (гитарист). В 1962 году мы решили объединиться. Стали выступать на районных площадках, эстрадных конкурсах. Я и Прудников писали песни, а Михайлов сочинял музыку.

У нас было очень много концертов… Мы выиграли около 10 музыкальных конкурсов, но все-таки это хобби было, потому что все мы работали слесарями-инструментальщиками, и 90 % выступлений были бесплатными. Последний раз выходили на сцену в 1993-м. Прудников умер в 80-е годы, а Михайлов – в 1999-м.

В 1998-м нас разыскала студия “Марс”. Несколько месяцев мурыжили, в итоге мы записали альбом “Белая береза”. С подпевками, с бэк-вокалом. Он там и остался на “Марсе”… Не сложилось, кризис. Хотя были задумки даже выйти на большую сцену. На “Калибре” работала мать Михаила Ходорковского, он тоже знал наши песни. Они сказали, что нас раскрутят. Ведь наше трио сначала называлось ДДТ (Дурнов-Дурнов-Трепетцов). Дурновы – это два брата – друзья Ходорковского. Тоже не удалось ничего сделать.

…Впервые я услышал свою песню в исполнении Михаила Гулько. Он поет один из вариантов, а всего было восемь вариантов мелодии и несколько вариантов текста.

Кроме песен я сочинял частушки. Наибольшее распространение получила такая: “Над селом фигня летала серебристого металла…” На Брайтон-Бич ее пели, в Израиле, Петросян исполнял. Я несколько лет сотрудничал с Михаилом Вашуковым и Николаем Бандуриным. Они до сих пор исполняют мои частушки.

Но все они идут как народные…»10

Не подвергая сомнению авторство Владимира Георгиевича, все же справедливости ради замечу, что ни в одном из упомянутых выше фильмов, где звучит трогательная история любви березы и кудрявого клена, его имя не фигурирует в титрах.

«У беды глаза зеленые…»

В 1979 году в прокат вышел фильм Владимира Шамшурина «Опасные друзья». Как можно догадаться уже по названию, рассказывает он о преступниках. Но это не приключенческий боевик и не детектив, а психологическая драма, в центре которой проблема нравственного очищения оступившихся граждан.

В фильме прозвучал целый блок интереснейших песен: «Черный ворон» (ничего общего не имевший с народной вещью), «Поспели вишни» и особенно полюбившаяся зрителям лирическая композиция «У беды глаза зеленые».

На концерте в лагерном клубе ее исполняет трио заключенных. Эта сцена очень схожа с аналогичным эпизодом из «Калины красной» Василия Шукшина, где арестант проникновенно поет есенинское «Письмо матери». Те же бритые головы в зале и напряженные, полные тоски взгляды.

Выдающийся советский композитор Евгений Николаевич Птичкин (1930–1993)

Песня «Сон-трава» (а именно таково ее авторское название) была написана Евгением Птичкиным на стихи Татьяны Коршиловой специально для фильма «Опасные друзья». Первым ее исполнителем стал солист ВИА «Самоцветы» Сергей Беликов. Именно его вокал мы слышим в кадре.

Несмотря на блестящий актерский состав, киноновинка, в общем-то, осталась незамеченной и, вероятно, совсем бы затерялась, если бы не песня.

К моменту создания этой проникновенной лирической баллады Евгений Птичкин успел написать десятки популярных мелодий. Чтобы понять уровень его мастерства, достаточно вспомнить хотя бы вот эти три: «Ромашки спрятались, поникли лютики», «Эхо любви» и «Сладка ягода». Последнюю очень любил исполнять Аркадий Северный, и, по воспоминаниям близких, именно она звучала на похоронах шансонье.

Поэтесса и телеведущая Татьяна Коршилова (1946–1982)

После распада СССР творчество композитора оказалось невостребованным. Евгений Николаевич, страстный коллекционер живописи, был вынужден распродавать экспонаты своей коллекции. Осенью 1993 года его не стало.

Имя его соавтора – поэтессы Татьяны Коршиловой – сегодня помнят немногие.

А жаль… Ведь она была многогранно одаренным человеком: работала на ТВ и в кино, вела концерты и писала стихи. Ее отцом был знаменитый в 1930–1940-е годы музыкант Владимир Сидоров. Уверен, что у 99 % читателей это простое русское имя не вызывает никаких ассоциаций. Но стоит мне назвать всего лишь одну его песню (на слова Андрея Шмульяна), и каждый скажет: «Да-а-а, ну надо же…»

Неудивительно, что у такого отца родилась красивая и одаренная дочка.

Но как сказал однажды Высоцкий: «Поэты в России долго не живут». Судьба Татьяны Коршиловой оборвалась на самом пике ее карьеры. Она трагически погибла в автокатастрофе по дороге в Суздаль 4 сентября 1982 года. Не дожив до своего 36-го дня рождения всего девять дней. Вспоминайте ее, когда напеваете:

«Черный ворон»

Помимо заглавной прозвучали в «Опасных друзьях» и несколько других, не менее интересных для нас композиций.

По случаю прихода с этапом в зону вора в законе по прозвищу Лорд (актер Григорий Тонунц) зеки устраивают сабантуй, где «именинник», обращаясь к гитаристу, просит: «Сыграй с душой мою грустную!» И сам запевает:

Звучит там только один куплет, и каким был полный текст, а также кто являлся его автором, мне неизвестно. В 1996 году вышел альбом русско-французского барда Михаила Кленова «Плохие гости», где в треке «Черный ворон» явно слышатся отголоски грустной песни Лорда, но имеет ли Кленов отношение к нему или просто использовал этот куплет для создания авторского «ремейка», мне неизвестно.

Еще один вариант «Черного ворона» можно услышать в драме «Конец Любавиных» (1971):

Это, вероятно, начало старинной каторжанской баллады.

А в перестроечном музыкальном фильме «Ссуда на брак» (1987), напротив, звучит интересный новодел:

Смена государственного курса, развернутая борьба со взяточничеством и преступностью повлекли за собой тектонические разломы в глубинах советской номенклатуры. В ту пору (конец восьмидесятых – начало девяностых) нередко случалось, что бывшие небожители, секретари райкомов и обкомов в одночасье свергались на бренную землю. Что говорить, если в 1987 году был отправлен на пенсию всесильный глава Московского горкома Виктор Васильевич Гришин. Лишившись всего, он умрет через несколько лет в очереди в собесе, куда придет оформлять пенсию.

Череда подобных случаев вдохновила не только сценариста и автора песни «Ссуды на брак», но и Александра Розенбаума, откликнувшегося на происходящее песней «Дагомыс», где от имени купающегося в роскоши сынка номенклатурного работника («тачки, шмотки из кот-тона, видеомагнитофоны») изложил историю краха его семьи:

Своего «Черного ворона» «приручила» заключенная в «Женской тюряге» (1991), которую играет Екатерина Жемчужная:

Борис Бабочкин в к/ф бр. Васильевых «Чапаев». 1934

На самом деле это переработанная «ария Ворона» из детского (!) мюзикла Александра Басилая «Свадьба соек» (1984).

Как многое все-таки в восприятии песни зависит не только от аранжировки и подачи, но даже от декораций. Сразу вспоминаются «Вечерний звон», что поет «хор бывших рецидивистов» в «Калине красной», и эмигранты в ресторане «Тройка» в фильме «Операция “Трест”»: вроде бы в каждой сцене на глазах у слушателей слезы, но переживают-то они о разном, и оттого смысл песни кардинально меняется.

Оригинальную же, всем знакомую казачью песню бесподобно сделал Борис Бабочкин в фильме «Чапаев» (1934), где она проходит лейтмотивом:

Впервые эта песня на слова унтер-офицера Невского пехотного полка Николая Веревкина под названием «Под зеленою ракитой» была опубликована в 1837 году в ХХ номере журнала «Библиотека для чтения».

В примечании указывалось: «Эти песни поются солдатами всего корпуса и сочинены корпусным поэтом, унтер-офицером Невскаго пехотнаго полка, Николаем Веревкиным. Они были литографированы в Вильне, по приказанию корпусного командира, барона Гейсмана».

Ни портрета ни точных биографических сведений этого талантливого человека до нас не дошло.

«Поспели вишни»

Возвращаясь к «Опасным друзьям», не могу не вспомнить песенку «Поспели вишни в саду у дяди Вани», которую распевают уголовники в бараке в самом начале действия. Об этом шлягере наших улиц и дворов есть что рассказать.

Не знаю как вы, а лично я впервые услыхал этот «фруктовый» мотивчик еще ребенком на пленке с записью ВИА ресторана «Магадан», которым в начале семидесятых руководил музыкант из Тихорецка Анатолий Мезенцев. Затем она мелькнула в альбоме эмигранта Виктора Шульмана «Из Америки с улыбкой». А еще пару лет спустя песенка появилась в «Тихорецком концерте» Аркадия Северного, где ее вновь исполнил вернувшийся к тому моменту из «колымского края» Мезенцев. Никаких указаний на принадлежность композиции никто из вышеперечисленных артистов не давал. Песню играли в ресторанах, считая дворовым фольклором. И продолжалось так без малого тридцать лет.

Как вдруг…

В самом разгаре «ягодного» сезона, 24 июня 2002 года, в «Экспресс-газете» выходит материал Бориса Крайнего «Спеют “Вишни дяди Вани” и в Крыму, и в Магадане», где прямо называется имя главного «похитителя» вишен – Григорий Евгеньевич Гладков-Лиханский11.

А потом историю создания песни с новыми подробностями опубликовал в еженедельнике «Собеседник» (№ 20, 2004) Дмитрий Быков:

«Григорию Евгеньевичу Гладкову было 18 лет, когда он, ученик слесаря на Южнотрубном заводе, сочинил песню “Сельские мотивы”. Стихами и сатирическими куплетами под гитару он баловался еще в школе, исполнял их не без успеха на праздничных вечерах, и “Мотивы” были вполне заурядной самодеятельной песенкой из этого же ряда.

Урожай черешни в 1969 году в Никополе был исключительный. На Саратовской улице, где проживали Гладковы, их соседкой была тетя Груня, у которой, в свою очередь, была любовь с дядей Гришей. Они ходили мыться семейственно, вместе, что до сих пор в обычае на юге России. Помывки происходили в бане на окраине Никополя, в районе, называвшемся почему-то Расчеган. Отсутствием немолодой, но страстной пары очень соблазнительно было воспользоваться, но Гладков до сих пор клянется, что черешню (которую для укладки в размер назвал вишней) он сроду не воровал. Когда он спел “Сельские мотивы” своей маме, первой и наиболее доброжелательной слушательнице, она даже испугалась: “Вот, подумают теперь, что ты с Петькой обокрал Груню. Начнутся неприятности”.

Финал смотра ансамблей треста ресторанов и столовых Магадана, крайний слева – Михаил Шуфутинский, третий слева – Анатолий Мезенцев. Начало 1970-х годов

“А, – сказал Гриша, – ладно, мало ли Грунь”.

Но на всякий случай перенес действие в колхоз, а соответственно колхозной сделал и баню. Впоследствии Гладков поступил в медицинский институт в Днепропетровске, а там в спортлагере затеялся КВН, еще не упраздненный. На этом КВН он спел свои «Поспели вишни» – просто так, без особой надежды на успех, – но песня почему-то вызвала общий восторг.

<…> Песню эту услышал Владимир Евдокименко, который <…> по вечерам поигрывал на гитаре в порядке заработка на эстраде местного ресторана. <…> А у Евдокименко, в свою очередь, был друг Евгений Семенов, который выезжал лабать в Магадан. Там можно было, правда, в чудовищных погодных условиях, очень быстро срубить сумасшедшие деньги, пропиваемые местными золотодобытчиками в ресторанах.

В Магадане их услышал Шуфутинский, лабавший в ресторане “Северный”. Вместо Расчегана он поставил Марчекан – название магаданского района, где баня была, конечно, не колхозная (да и вишен отродясь никаких не росло)».

Здесь я позволю себе прервать Быкова и замечу, что хотя Шуфутинский действительно с 1971 по 1974 год работал музыкантом в ресторанах Магадана и, вероятно, не раз эту вещицу исполнял, но те записи до нас не дошли.

Зато известно, что первое время трудился Михаил Захарович в одном коллективе с Анатолием Мезенцевым, который в 1973 году записал магнитоальбом, где и прозвучали «Поспели вишни». С легкой руки Анатолия Ивановича песенка разлетелась по свету и дошла до ее создателя.

Михаил Шуфутинский во время работы в ресторане Магадана

По словам Гладкова, он сразу же подумал о том, чтобы пора бы и заявить о своем авторстве, но обстановка тогда не располагала к откровенности:

«Комиссии по культуре ЦК ВЛКСМ стали ездить по Союзу и изучать, под какую музыку молодежь отдыхает. Съездили, посмотрели – и статьей в “Комсомолке” ошарашили: мол, в славном городе Джезказгане в ресторанах десять раз подряд какие-то криминального вида личности заказывают одну и ту же босяцкую песню “Поспели вишни в саду у дяди Вани”. В другом заведении – картина та же. Мол, доколе нашу славную советскую молодежь будут пичкать отвратительными образчиками низкопробного творчества неизвестных авторов?! Пора их, мол, выявлять и перевоспитывать. <…> Времена были строгие: если бы институтское начальство узнало, что автор этой “непатриотической” босяцкой песни я, – выгнали бы взашей», – сетовал в интервью Б. Крайнему Гладков.

…Однажды судьба столкнула его с классиком русского шансона Владимиром Асмоловым, и между коллегами состоялась такая беседа: «…фамилия у тебя для автора-композитора неудачная. Это не я, это Асмолов так сказал. Он не то чтобы в мое авторство не поверил, а засомневался. “Напиши еще что-нибудь свое. Для сравнения”, – сказал. Взял я лист бумаги, набросал пару строф. “Да, – сказал тогда Асмолов. – Чувствую руку мастера. Это ты написал. Только фамилия у тебя неудачная: Гладковых вон сколько. И все композиторы. Надо тебе псевдоним…»

Автор легендарной песни «Поспели вишни» Григорий Гладков выступает на фестивале шансона в Сочи. 2010.

Фото с сайта www.russianshanson.info

Когда времена изменились, Григорий Евгеньевич все-таки решился раскрыть инкогнито и обратился на «Радио Шансон». Там его внимательно выслушали и предложили записать альбом. Правда, как и Асмолов, посоветовали придумать новое сценическое имя. Григорий Евгеньевич взял девичью фамилию мамы – Лиханский. Ведь именно она была его первой слушательницей.

В 2003 году был выпущен диск «Поспели вишни». Но остальные композиции Гладкова, невзирая на высокие художественные достоинства, в народ не пошли. Песни покрутили в эфире, исполнителя несколько раз в качестве почетного гостя пригласили на фестивали. На этом все и закончилось.

Несмотря на полученное авторское свидетельство, хит не принес своему создателю ни копейки.

«В юности, когда “Вишни” пели во всех ресторанах Днепропетровска, мне музыканты из уважения “поляну” накрывали. А теперь… Получи я авторские за все эти годы, то сам бы ресторанчик открыл. И назвал: “Поспели вишни”…» – смеется Григорий Евгеньевич.

В девяностые наш герой решил уйти из медицины и подался в бизнес. Сегодня он по-прежнему живет на Украине, много работает, воспитывает внуков и выращивает на даче вкуснейшую вишню. А в кабаках от Москвы до Нью-Йорка по-прежнему поют его смачный хит.

Остается добавить, что «Поспели вишни» звучат не только в кинофильме «Опасные друзья», но и в детективной драме Валерия Приемыхова «Штаны» (1989), где ее со сцены ресторана исполняет старый актер Бацанов (Юрий Яковлев).

Как и всякая удачная вещь, «Вишни» неоднократно становились объектом переделок и пародий. Барды Виктор Баранов и Леонид Мараков сочинили смешной «ремейк» в стиле кантри – «Поспел маис на ранчо дяди Билла».

«Бродяга»

Завершая раздел о дворовых песнях в советском кино, не могу обойти вниманием фильм «Пацаны» (1983), повествующий о перевоспитании малолетних правонарушителей в летнем спортивно-трудовом лагере. И хотя с беспризорностью к тому моменту у нас давно было покончено, в СССР остро стояла проблема трудных подростков из неблагополучных семей.

Картина Динары Асановой во многом перекликается с фильмами 1930–1950-х гг., вроде «Путевки в жизнь», «Флагов на башнях» и проч. Действие сопровождается большим количеством песен12: «Бродяга» («Я сошью себе рубаху»), «Я подозвал коня», «Письмо», «Оккервиль»… И каких песен! Мелодичных, щемящих, бьющих прямо в сердце.

Стихи написал поэт Виктор Большаков, мелодии – Виталий Черницкий, он же и «озвучил» их за кадром.

В семидесятые – восьмидесятые имя Черницкого было на слуху. Сегодня его бы назвали «звездой эстрады». С юности Виталий увлекался живописью и музыкой, однако травма руки не позволила продолжить занятия на фортепиано.

Музыкант, актер, поэт Виталий Черницкий.

Фото с сайта kino-teatr.ru

Он окончил ЛГИК, работал в сфере информационных технологий. Но тяга к прекрасному оказалась сильнее: молодой человек становится гитаристом и вокалистом ленинградского ансамбля «Аргонавты». Репертуар команды пополняют многие его произведения, родившиеся в тандеме с Виктором Большаковым. На этой волне и рождаются саундтреки к кинофильмам «Пацаны» (где он и сам мелькнул в эпизоде), «Урок права», «Сентиментальное путешествие на картошку». Поступают приглашения в эфиры программ «Музыкальный ринг», «Кружатся диски»…

С 1986 года Виталий принимает решение полностью связать свою жизнь со сценой. Его гастрольные маршруты пролегают по всему миру, от Норвегии до Камчатки. Количество концертов за первые три года работы на сцене перевалило за тысячу. Расширился репертуар. Пишутся песни на стихи Ахматовой, Цветаевой, Чухонцева, Ваншенкина…

«…Музыка уже сама заложена в стихе, надо только ее услышать, увидеть в нотах и исполнить, но без фальши в сердце и в голосе», – говорит артист.

Информации об этом удивительно одаренном человеке, к сожалению, немного. Знаю, что он продолжает сочинять песни и писать картины, изредка выступает.

В одной из соцсетей создано сообщество поклонников творчества Виталия Черницкого. Говорят, Виталий Михайлович иногда сам заглядывает туда.

Поэт Виктор Алексеевич Большаков (1947–2008).

Фото с сайта kino-teatr.ru

Еще меньше данных о его постоянном соавторе, поэте Викторе Алексеевиче Большакове. Известно, что он писал тексты для рок-группы «Аргонавты» как раз в ту пору, когда в ее составе делал первые шаги на большой сцене Александр Розенбаум. Позднее, не имея возможности прокормить на литературные заработки семью, Большаков был вынужден искать иные способы добычи «хлеба насущного»: сопровождал грузы на рефрижераторных поездах, ходил боцманом на сухогрузе по Балтийскому морю, а в девяностых отправился попытать счастья на Землю обетованную. Но и тут судьба продолжала испытывать поэта. Случалось, Виктор Алексеевич искал забвения в алкоголе.

…Весной 2008 года в возрасте 61 года он скоропостижно скончался во сне от инфаркта. Похоронен на Шуваловском кладбище в Озерках.

На портале www.kino-teatr.ru страничка, посвященная фильму «Пацаны», что ни день пополняется все новыми и новыми откликами от благодарных зрителей.

Особенно часто люди вспоминают песни, прозвучавшие в фильме.

Вот лишь несколько цитат:

Сергей Кулакевич (Зеленоград): «После просмотра фильма “Пацаны” выбежали во двор на скамейку и сразу, на память, положили песни на лист бумаги, и к ним ноты на гитаре подобрали, девочки от нас были в экстазе – только фильм дома посмотрели, как ребята во дворе уже песни оттуда поют…»

Игорь Симаков (Атланта): «Мне 46. Шоферю. Недавно начал учиться играть на гитаре… Подбираю теперь лучшее, когда-то услышанное. И “Я подозвал коня”, конечно же, среди них. Помню и обожаю её с середины восьмидесятых. Учился в военном училище, и нам несколько раз показывали “Пацанов”, которых каждый раз смотрел словно заново и каждый раз с волнением ждал неповторимую мелодию этой песни. Она великолепна! Как можно такое придумать?!»

Gari (Москва): «Огромное спасибо автору… Когда я слушаю эти песни, по стихосложению очень похоже на народное творчество. Это вершина творчества».

Виталий Черницкий: «Я сошью себе рубаху из крапивного листа…»

Песню «Я сошью себе рубаху» включали в свои альбомы Петлюра (Юра Барабаш), Игорь Корнилов, Рустем Жига и бесчисленное множество самодеятельных музыкантов. В конце восьмидесятых отбывавший наказание на «химии» Сергей Лыткин сочинил стихотворение «по мотивам» популярной песни:

Три года назад московский шансонье Ильдар Южный сделал из него песню.

Подарок пьяного гармониста

В зависимости от сюжета и бюджета картины, личных симпатий и множества прочих обстоятельств режиссер со сценаристом принимали решение, какие мелодии будут звучать в фильме. Стоит ли их заказывать у профессионалов или можно обойтись песнями народными и старинными.

В этой главе мне хочется вспомнить о случаях проникновения на советский экран жанровых вещиц, популярных в царской России. Прежде всего о городском романсе, шансонетках, цыганщине, куплетах и их удачных современных стилизациях.

Начнем, пожалуй, со знаменитой кинотрилогии Григория Козинцева и Леонида Трауберга о похождениях Максима (1934–1939).

Там прозвучала целая серия интересных композиций. Но главной, прославившей киноэпопею вещью стал, конечно, докатившийся до дней сегодняшних «Шар голубой».

В автобиографии «Азорские острова» исполнитель главной роли молодого рабочего Борис Чирков делился воспоминаниями:

«Пришел день, когда мы поняли, что обделили Максима – не дали ему песню. Были у него личность, жизнелюбие, а песни не хватало. <…> У Максима должна была быть песня не для слушателей, а для самого себя, в которых отражалось бы его отношение к жизни. <…>

Борис Чирков в роли рабочего-большевика Максима: «Крутится-вертится шар голубой…»

И тут же начались поиски… Где мы ее искали? И в своей памяти, и в памяти родных и друзей. В сборниках русских песен и романсов. В библиотеке Академии наук пересмотрели мы целый шкаф песенников. Яркие литографированные обложки лубочных изданий заманчиво предлагали нам сообщить тексты “самых популярных и любимых”, старинных и современных образцов поэтического творчества. Но увы! Ни один из них не был по душе Максиму…

Вдруг как-то на репетиции появились среди нас незнакомые товарищи с большими черными футлярами в руках.

– Кто это?

– Баянисты из пивных и ресторанов, – ответил ассистент режиссера.

– А зачем?

– Пусть поиграют свой репертуар, может быть, у них найдем песню для Максима.

<…> Но у знатоков городского фольклора прошлого песню найти не удалось…

Я сам вспомнил романс, который певал когда-то отец:

– Вот, вот, – закричали режиссеры. – Это как раз то, что нужно!» [9]

Однако режиссер Козинцев в своих мемуарах утверждал иное: «…песню подслушали у подвыпившего гармониста с сиплым голосом. <…> Это была она, любовь мгновенная, с первого взгляда (вернее, слуха).

В песне открылся с удивительной полнотой и в словах, и в напеве тот самый истинный и искренний лиризм “копеечного”, что определял фильм. Теперь пригород имел свою песню. Впрочем, это была не песня, скорее голос Максима, совсем юный, милый, простецкий, немного лукавый, задушевный…» [10]

Исследователи фольклора (в частности, авторитетный коллекционер Наум Шафер) считают, что прародителем «голубого шара» был того же цвета, но… «шарф» из старинного романса Николая Титова на стихи Михаила Маркова:

Случившаяся в дальнейшем замена в песне «шарфа» на «шар» понятна. Буква «ф» в устном бытовании здесь не удержалась бы, ведь как ни старайся, а реально слышно будет все равно «шар голубой».

Стихотворения «из питейного быта…»

Второй полюбившейся зрителям песенкой стал классический образец бытового романса «Люблю я летом с удочкой»13. По сюжету легкомысленная вещица стала музыкальным «паролем»: лежа на берегу с гитарой и напевая, Максим одновременно показывает собирающимся революционерам, куда им идти на сходку.

Как ни удивительно, но автор этой по всем приметам народной песенки доподлинно известен. Его имя Николай Иванович Пастухов.

Николай Иванович Пастухов (1831–1911) – журналист, издатель, поэт

В 1856 году амбициозный юноша приехал из Смоленской губернии покорять Москву. Скопив деньжат, открыл на Арбате пивную. Среди завсегдатаев уютного подвальчика – будущий корифей юриспруденции Федор Плевако и его однокашники. Наслушавшись умных разговоров, провинциальный самородок Коля Пастухов стал активно заниматься самообразованием и даже пописывать заметки в печати. А в самом начале 1860-х гг. выпустил первую книгу стихов с говорящим названием «Стихотворения из питейного быта и комедия “Питейная контора”». Вошедшие в сборник рифмы «Люблю я летом с удочкой…» превратились в народную песню.

В дальнейшем Николай Иванович стал выпускать собственную газету «Московский листок», издал роман «Разбойник Чуркин» и учредил первый кружок любителей рыбной ловли. Так что сочиненная им песенка была по-настоящему автобиографичной.

Во второй части – «Возвращение Максима» (1937) – герой Бориса Чиркова, развлекая (а на самом деле отвлекая) гостей трактира, напевает: