Дакномания

Первая глава

Осень стояла жутко холодная, крайне нетипичная для этих мест.

Раннее утро едва вступило в силу, а следственно-оперативная группа уже прибыла на место. Хуже всех выглядела лейтенант Вихрева – голубоглазая блондинка, тонкая, как тростинка, кудрявая. Она выпучила глаза и зажала одной рукой рот, подавляя крик, полный ужаса и омерзения. Но отвести взгляд никак не могла от окоченевшего тела на ступенях здания, известного когда-то как Театр молодёжи и сатиры.

Он не работал уже лет двадцать. Всё, что осталось от него – чёрные ступени, прохудившиеся стены и полностью выбитые окна. Сюда не ступала нога человека уже очень давно – до сегодняшней ночи.

– Лейтенант Вихрева, – хрипло обратился к ней подполковник – лысоватый и крепкий мужчина в пальто болотного цвета. – С Вами всё в порядке?! Нашатыря дать?

Криминалист со смешной фамилией Кокосов, всё это время не отрывающий внимательного взгляда от лежавшего трупа, тут же поднял голову, будто обращались к нему. Он держал лежавшую девушку за щёки в своих белых перчатках и аккуратно поворачивал её из стороны, изучая глубокие багровые точечные отметины на её щеках и шее. Укусы. Глубокие укусы.

– Нет, товарищ подполковник, – ответила она, страшно бледная. – Просто… Просто…

– Я знаю, что Вы в своей академии ни хрена такого не видели, – пробурчал он хмуро. – А тут сразу… Такое. Капитан Котов, Вы допросили… Свидетеля?

Третий участник следственно-оперативной группы – плечистый брюнет в кожаной куртке, мрачно посмотрел на него, доставая из кармана джинсовых брюк чёрную пачку сигарет. И вытащил одну. Неуверенно протянул пачку подполковнику, тот принялся копаться в ней и вытащил себе.

– Допросил, – кивнул он. – Шёл он себе и шёл, увидел её. Побежал до других прохожих, они и вызвали.

Подполковник достал зажигалку, щёлкнул. Огонь пополз по сигарете; протянул её Котову. Тот прикурил тоже.

– Куда он шёл-то?

– Как куда… Шёл на теплотрассу. Греться. Бомжи там часто собираются.

– Кокосов! – неожиданно громыхнул подполковник, отчего Вихрева дёрнулась. – Что скажешь?

– Убили несколько часов назад, – ответил тот. – Асфиксия.

Он показал пальцем на жуткую тёмно-бордовую борозду у неё на горле.

Вихрева могла порадоваться только тому, что глаза убитой были закрыты. Хотя, наверное, она и так будет несколько месяцев видеть это тело в своих кошмарах. К тому же, лежавшая девушка на ступенях заброшенного здания Театра молодёжи и сатиры очень жутко напоминала ей её саму: такая же кудрявая блондинка, только младше лет на семь.

– Где-то я её видел до этого, – мрачно заявил Котов. – Точно тебе говорю.

Подполковник – тоже бледный до ужаса – скосил на него глаза:

– Кажется, небось. Ты установил личность?

– Конечно, – ответил он. – У неё с собой паспорт. Анастасия Игоревна Самойлова. Две тысячи шестого года рождения. Только в сентябре исполнилось восемнадцать лет. Зарегистрирована по адресу: улица Ирины Шихман, дом шестьдесят девять, квартира восемнадцать.

– Вихрева! – позвал подполковник, и та опять вздрогнула, как от удара током.

– Слушаю, товарищ подполковник.

– Ты и поедешь к ней домой. Побеседуешь с её родителями. Что вчера делала, почему не заявили ещё… С кем конфликты были. В общем, не мне тебя учить. Бери водилу. И езжай. Мы с Котовым на его машине проедемся…

– Так точно, – она отошла отсюда и почувствовала несказанное облегчение: ей показалось, что ещё бы немного, и рвота однозначно вырвалась бы из неё неукротимым потоком.

– Вихрева! – окликнул он внезапно, и та с неохотой оглянулась.

– У тебя кто уголовное право преподавал?

– Василий Бадмаевич.

Подполковник кивнул со знанием дела.

– Иди, иди.

Она подошла к чёрному микроавтобусу с красной полосой, на которой красовалась надпись большими буквами «СЛЕДСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ».

– Кокосов! Что ты думаешь? – позвал подполковник.

– Убили её явно не здесь – вот следы волочения, – ответил тот, выпрямляясь. – На первый взгляд не могу точно сказать, изнасиловали или нет, но скорее да, чем нет. Джинсы у неё не до конца натянуты…

Мороз прошёлся по коже у Вихревой ледяной волной. Она немного замялась у микроавтобуса, а потом уцепилась своей маленькой студенческой ручкой за дверь и стащила её в сторону с жутким лязгом. И принялась забираться внутрь, стараясь не разорвать свою синюю обтягивающую юбочку.

В последний момент она снова обернулась на лежавшую девушку: кожа её была синеватого оттенка, блузка – разорвана в клочья, из-под которой проглядывал спущенный бюстгальтер. И куча укусов на шее и лице.

Тошнота в этот раз сделалась нестерпимой, и Вихрева выскочила из микроавтобуса, и её перегнуло пополам.

– Мда, – пробурчал подполковник, хмурясь ещё сильнее. – Студентов прислали, а молока не выдают.

– Ничего, привыкнет, – машинально заметил Котов.

– Я тебе дам! – сказал тот. – Чтоб такого больше не было.

Капитан промолчал, наблюдая за тем, как Вихрева сумела забраться в автомобиль. И он начал медленно отъезжать с места, грузно покачиваясь и шурша колёсами.

– Котов! – снова сказал подполковник и принялся тушить сигарету о свою же руку, даже не преминув плюнуть на неё. Скривился. – Не мог же убийца её притащить волоком хрен знает откуда. Или принести на руках.

– Ясное дело! – воскликнул капитан. – Привёз на машине.

– Надо камеры наблюдения шерстить.

– Спасибо за совет, что бы я делал…

– Так, – угрюмо протянул подполковник, неодобрительно посмотрев на подчинённого. – Что за разговорчики в строю?!

Капитан примирительно улыбнулся.

– Здесь целых две проблемы, товарищ подполковник, – сказал он. – Первая, что это отшиб. Считайте, уже край города практически. Ещё немного, и теплотрасса, и заброшенное трамвайное депо, и железная дорога, и…

– А вторая? – нетерпеливо перебил тот.

– А вторая, что тут целый район состоит из аварийных домов. Уж переселили всех почти.

– Это хорошо, но почему я-то должен тебя учить вести расследование? – насупился подполковник. – Езжай по маршруту, и как увидишь подходящее здание, хорошее, проветриваемое. Целое, рабочее. Спроси там про камеры. Если этот ублюдок не на вертолёте её сюда принёс, то будет видно, кто ездил тут последнюю ночь. Кокосов! Кокосов!

– Да, товарищ подполковник…

– Ты тут закончил?!

– Почти.

– Ну, тогда я тебя подожду. Вам же ещё в лаборатории куча работы?

– Целая тьма, – ответил тот. – Надо будет ещё и снимать оттиск зубов.

– Это хорошо, это правильно, – кивнул подполковник. – Котов, тогда ты езжай за записями, которые ты поблизости сможешь надыбать. А я останусь с ребятами. Уеду с ними.

– Так точно, товарищ подполковник. Разрешите идти?

Тот молча махнул рукой.

Котов пошёл к своей серебристой иномарке, припаркованной за пределами квадрата, обтянутого жёлтой лентой. Он приехал на ней, потому что опоздал к выезду. И, как выяснилось, как раз кстати. Вышвырнул окурок куда подальше и стал забираться в салон, пропахший ароматизатором и табаком.

Вскоре он уже тоже нёсся по пустующей дороге, но ехать, к большому счастью, оказалось недалеко.

Серые и опустевшие дома закончились почти внезапно, почти сразу же, и первым, к его великой удаче, появилась небольшая овальная постройка со стеклянными стенами и красной крышей. Над входом горела неоновая вывеска, уже довольно бледная. С нелепым и смешным названием «Vanilla Comfort Palace». Уж неизвестно, чем же руководствовались учредители этого заведения, точно уж не здравой логикой.

«Кафе, – подумал Котов. – Тут точно есть камеры. И фасадом он стоит к дороге».

Времени накапало уже к восьми часам, и, как выяснилось, администратор был на месте. Его машина – дряхлая «Королла» две тысячи седьмого года – стояла поодаль.

Котов вышел, автоматически оглядевшись, потом замкнул машину и быстро заспешил к двери. Она открылась со звоном – пресловутые колокольчики над ней мгновенно дали понять затаившемуся в глубине администратору, что кто-то так рано пожаловал. И он тут же появился.

Вообще, кафе внутри выглядело совсем не так и плохо – круглые столики, удобные стулья с гладкими спинками. Только голубого цвета. Очень странный выбор, как и с названием.

Администратор – парень с растрёпанной рубахой и взъерошенными волосами – появился из-за прилавка с таким видом, будто случайно сюда забрёл.

– Извините, – сказал он, – мы ещё не открылись, мы с полдевятого только…

– Ничего страшного, я поел уже, два раза, – ответил Котов, вынимая из внутреннего кармана своей куртки удостоверение с красной обложкой, отчего администратор сразу же шумно сглотнул, будто его поймали с поличным.

– Чем могу помочь? – спросил он с крайним беспокойством.

– Камеры у вас круглосуточно снимают? – ответил он.

– Конечно, разумеется, – спохватился администратор. – А что случилось-то?

Капитан быстренько прикинул в уме, можно ли отвечать полностью. Потом решил, почему и нет.

– На ступенях Театра молодёжи и сатиры обнаружена убитая школьница. Задушена. Искусана.

Администратор дёрнулся, вскинув руку, чтобы прикрыть рот, совсем как Вихрева.

– Вот, – продолжал капитан. – Нам и надо посмотреть камеры, кто сегодня ночью ехал в ту сторону.

– Конечно! Смотрите! – энергично закивал администратор. – Пройдёмте со мной.

Администратор провёл его в свою каморку, где ночевал его напарник-сменщик. Там был не только стол со стулом, но и компьютер со здоровенным процессором. От него шли провода в большой тройник. Куча проводов тут просто переплеталась в таком ужасе, от которого у любого бы пожарного инспектора или электрика волосы встали б дыбом.

– Давайте посмотрим, – суетливо бормотал администратор, нещадно лупя по клавиатуре.

Вихрева же приехала по адресу, который хорошо запомнила. Унылые, серые дома, типовая застройка.

Водитель, кстати, не проронил ни слова, даже не стал спрашивать, как же остальные… Просто поехал, куда сказал товарищ лейтенант.

– Ждите здесь, – приказала ему Вихрева, а сама полезла на улицу.

В горле у неё стоял жуткий ком. Горький. И она никак не могла его проглотить. Она ещё никогда не разговаривала с родственниками покойников, причём, таких… Около подъезда она замялась, даже оглянулась на водителя. Его лицо, впрочем, не выражало никаких эмоций. Он годился ей в отцы и наверняка видел вещи пострашнее.

Вихрева принялась набирать номер квартиры на домофоне…

Родители её, конечно, оказались в неподдельном шоке. И в диком ужасе.

Вся семья находилась дома: её мать, отец и старшая сестра. Которая, к слову сказать, твёрже всех восприняла новость о гибели… Об убийстве! Об убийстве её младшей сестры.

Лицо её побелело, а губы сжались в жёсткую полоску. Но в обморок она не упала – в отличие от своей матери.

Вихрева, конечно, пыталась подобрать слова, пока поднималась к ним на этаж. Но какие слова здесь можно подобрать… Когда твой ребёнок убит, тебе помягче об этом никто не скажет.

Поэтому она начала с фразы:

– Крепитесь, Самойловы. У меня для вас плохие новости.

Рыдал даже её отец, едва не вырывая на себе волосы, а сама Вихрева лишь раз глянула в зеркало, висевшее в прихожей, чтобы сразу же убедиться, как хреново она выглядит сама. Лицо – белоснежное, глаза – тёмные. Да к тому же во рту всё пересохло, но просить воды она не стала.

– Как?! – орал её отец, Самойлов Игорь Родионович. – Как это произошло?!

Он, бывший моряк, обладал довольно крепким сложением, и ярость, смешанная с рыданиями, предавала ему устрашающий вид.

Вихрева предпочла умолчать о деталях, просто сказав, что её больше нет… Пусть подполковник Носов вместе с капитаном Котовым объясняются с ними, когда вызовут их на… Беседу под протокол. Сейчас же шло первичное расследование и ей необходимо было выяснить обстоятельства последних часов жизни школьницы… Ибо её убийца вполне мог уже скрыться.

Хотя в глубине её подсознания, разумеется, это преступление не выглядело бытовым. Самойлова столкнулась с конченым психопатом, не иначе. Но случай произошёл единичный, и объединять в одно производство ещё нечего.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала Вихрева. – Мне надо поговорить с вами… Со всеми. От этого зависит успех расследования.

Котов же мрачно смотрел на экран компьютера, на котором администратор мотал записи с камер наблюдения последней ночью. Все как будто вымерли в их городе, и почти никто не ездил тут…

«Почти заброшенный район, – подумалось ему. – Бомжи одни, да собаки бродячие. Кто тут ещё будет».

Наконец, первая зацепка мелькнула.

– Стой! – рявкнул он, и администратор тут же щёлкнул по пробелу, останавливая запись.

Мимо кафе ехал грузовик – зарубежный. Небольшой. С синей кабиной. И серой металлической будкой, на которой красовалась надпись «ПЛАСТИКОВЫЕ ОКНА». И дальше шёл номер.

– Уже кое-что, – сказал Котов, доставая телефон.

Он сфотографировал его. И время, в которое он тут проезжал.

– Дальше.

Дальше шла пустота почти часа два. Потом появились двое бездомных, идущих по дальней стороне дороги. С ними никакой девушки не было…

Позже появилась серая приземистая иномарка с полностью тонированными стёклами. Ехала она быстрее ста километров в час, не иначе. Боковые двери – заляпаны грязью.

– Подожди, – опять сказал Котов, сфотографировав и её.

К сожалению, камеры располагались так, что номер увидеть номер не представлялось возможным, зато было ясно, какого цвета. И что за машина.

Они стали смотреть дальше… Ничего, до самого утра, когда уже ехал чёрный микроавтобус с красной лентой и ревущей сиреной, за ним – фургон криминалистов, полицейский УАЗ, за ними уже сам Котов… Чуть позже.

– Записи сохранить, – коротко сказал Котов. – Будут приобщены к делу. И дайте свои контакты.

– Меня Александр зовут, – сказал администратор, потому что надо было что-нибудь сказать.

– Учту, – согласился Котов.

Итак, первые зацепки есть.

Вихрева же тоже выходила из подъезда не с пустыми руками… Толкового разговора с родителями Насти у неё не получилось… Но вот старшая сестра – Елена, высокая и худая. Кое-что объяснила.

Оказывается, Настя встречалась с Анзором – студентом медицинского колледжа. И иногда, после прогулок с ним, она оставалась у него с ночёвками… По этой причине в этот выходной день никто и не спохватился.

У студентов сегодня, кстати, был учебный день – у них шестидневная неделя. Об этом рассказала Елена тоже.

«Это он её убил», – прошептала Елена, провожая Вихреву. Страшным, жутким шёпотом.

«С чего Вы взяли?»

«Он жутко ревностный и вспыльчивый человек. И один раз он даже поднимал на неё руку… Она собиралась расстаться с ним. И вообще переехать отсюда».

Прямые показания, значится. Уже неплохо. Неизвестно, повторит ли она их под протокол, но в ходе приватной беседы на улице Елена рассказала многое.

Анастасия была очень хорошей, открытой девушкой. И летом – в свободное время – она работала. Торговала мороженым на углу Эстрадной Площади.

«Вот где её капитан Котов видел, – поняла она. – Просто вспомнить не мог».

В целом, ситуация её шокировала и ужасала. Это было первое дело, в расследовании которого Вихрева принимала участие.

«Ужас, – думала она, забираясь в микроавтобус следственного комитета. – Но теперь хоть след есть!»

Через час она была в отделе.

Вторая глава

Подполковник Носов хмуро сидел на своём белом кресле, закусив губу и подперев голову правым кулаком. Он думал. В уголке его рта тлела новая сигарета.

Котов не приехал – он позвонил ему и сказал, что сразу же отправится в компанию пластиковых окон, надавит на директора, если надо, и тот быстренько расскажет, где же ночью рассекал их грузовик. Про серую иномарку тоже рассказал.

Зато сюда прибыла Вихрева. Выглядела она по-прежнему ужасно, но это с непривычки.

– Что у тебя, лейтенант? – спросил подполковник.

– Она встречалась с неким Анзором Балаевым, студентом медицинского колледжа. Гуляла с ним и часто ночевала у него. Сегодня у них есть пары, мне сказала Елена, сестра покойной.

– И? – мрачно спросил Носов, подавляя раздражение.

– Нужно на допрос его вызвать, – продолжила она. – Проверить его на причастность.

– И?! – повторил он, глядя на неё неотрывно и не моргая.

Она замялась, потерялась и принялась оглядывать свой синий мундир.

– Ладно, поехали, – сказал он, вставая с кресла.

– Разве мы не будем вызывать его повесткой?!

– Пока мы будем повестки ему выписывать, он уже свалит отсюда, – пояснил Носов. – Мы сейчас съездим до его колледжа. А когда его там не окажется, наведаемся до его родственничков.

Вихрева не стала больше ни о чём спрашивать, но пока они шли по мрачному коридору отдела, Носов рассказывал о случаях, от которых у неё кровь стыла в жилах. Например, он говорил, что был случай, когда один парень не просто убил свою девушку, а ещё разрубил её топором. И кинулся прятаться по лесам. А другой случай… Девушка пырнула своего парня несколько раз ножом, намотала его кишки на лезвие, а потом ещё делала фотографии, пока он истекал кровью. Тоже бросилась убегать. Еле догнали. Уже в другом городе.

Пока микроавтобус следственно-оперативной группы двинулся по новому маршруту, Котов же лично приехал в компанию пластиковых окон, чей номер красовался на борту того грузовика. Разумеется, установить компанию труда не составило.

Находилась, кстати сказать, она довольно близко от Театра молодёжи и сатиры – приземистое здание, обнесённое проржавелым профлистом.

Котов подъехал и вышел из машины, зябко поёжившись. Несомненно, похолодало. Сегодня у большинства компаний – как бюджетных, так и коммерческих – был законный выходной. Но только не у этой фирмы, вставляющей всем желающим свои окошки.

По крайней мере, так гласил рабочий график, написанный на выцветшем некогда красном квадрате, привинченном на шурупы.

Как только капитан появился перед огромными синими железными воротами, тут же за забором истошно залаяла собака.

«Это ещё что такое?» – подумалось Котову, и он принялся громыхать кулачищем по металлической поверхности.

Как же тогда сюда могут попасть клиенты, если сторожевой пёс хрен кого запустит?!

Ответ на вопрос пришёл сам с собой. Вернее, пришёл вместе с дряхлым стариком-охранником в чёрной кепке и пуховике. Уши его раскраснелись на холодном воздухе.

– Чего надо?! – рявкнул он, видимо, из-за того, что плохо слышал. – Не работаем сегодня, не работаем!

Котов нехило опешил – оказывается, график оказался неактуален к этой минуте. Хотя странностей только прибавилось – если они не работают, куда ездила машина от этой компании сегодня ночью?!

– Здорово, отец! – сказал Котов, повышая голос. Он достал удостоверение, раскрыл и протянул охраннику между воротами.

Тот начал внимательно, наморщив лоб, изучать сей документ. Беззвучно зашевелил губами.

– Мне надо срочно встретиться с вашим директором. Сейчас же.

– Дак нет его! – прокричал охранник, разбрызгивая слюну. – Теперь в понедельник только будут!

Котов терпеливо выждал паузу.

– Некогда мне ждать, отец. Дело срочное. Там девушку убили. А рядом тёрлась машина из этой конторы.

Охранник вздрогнул, будто ему влепили пощёчину, и тут же страдальческое выражение заползло к нему на лицо.

– Позвоню, – сказал он. – Ожидайте.

И закрыл ворота.

Котов же вернулся в машину… И сам решил сделать один звонок. Имелся у него давний дружок с красивой фамилией Езерский. Служил он в дорожно-постовой службе.

– Привет, Тимофей, – сказал Котов. – У меня срочное дело… Да, это неотложное. Я тебе сейчас скину фотографию машины, а ты найди мне её владельца, ладно? Ориентировки разошли по постам. Может, где… Что? Да-да, может быть. Так и делай.

Когда старик вернулся из своей коморки – казалось, что прошла вечность, – Котов уже снова стоял рядом с машиной, сложив руки на груди.

– Сейчас он будет, – пояснил охранник.

– Хорошо, я тут подожду.

Микроавтобус не визжал сиреной, но мигалка сигнализировала всем вокруг, что надо посторониться. Едут настоящие профессионалы на своё мрачное дело.

Медколледж, на стене которого висел пожелтевший плакат с Еленой Малышевой, стоял в центре города. Стоял неприметно из-за своих коричневых стен, но в то же время выпускал регулярно по несколько сотен специалистов со средне-специальным образованием каждый год.

Носов вылез первый и даже не удосужился подать руку лейтенанту. Но та всё равно смогла вылезти следом.

– За мной, – скомандовал товарищ подполковник, и за ним двинулась Вихрева.

Они прошли под аркой, ведущей на серое крыльцо заведения. С первого взгляда показалось, что Елена ошиблась. И никто сегодня тут не учится.

Однако, когда они вошли внутрь, вахтёрша – грузная престарелая женщина в чёрном – сразу же подскочила со своего насиженного места перед пузатым маленьким телевизором. Она, конечно, мгновенно же заприметила синюю форму, маячившую из-под пальто Носова и пальтишка Вихревой.

– Следственный комитет! – быстро сказал подполковник, вынимая удостоверение.

Вахтёрша чуть в обморок не упала.

– Здравствуйте, – затараторила тут же Вихрева, дабы смягчить своё появление. – Нам нужен Анзор Балаев. В какой группе он учится?

– Я не знаю, их же тут вон сколько, – пролепетала вахтёрша. – Вы спросите у директора. На втором этаже её кабинет…

Носов, окинув женщину ледяным взглядом, молча двинулся по указанному маршруту, а лейтенант засеменила за ним, кивнув вахтёрше. И громко стуча своими каблучками по пустеющему коридору.

– Лейтенант Вихрева, – обратился к ней Носов. – Смените обувь. С Вами никакой скрытности и внезапности. Как из засады нам ловить преступников, если Вы так грохочете?!

– Виновата, товарищ подполковник, – отозвалась та и машинально пропустила Носова вперёд себя, чтобы он первый поднимался по лестнице.

Тот фыркнул, но первый пошёл.

Директор заведения – крайне странная женщина с огромной причёской и ярко размалёванным лицом – была на месте. Судя по её недовольному и серому лицу, она печатала какой-то важный отчёт, когда Носов и Вихрева вошли к ней в кабинет, постучав для проформы пару раз.

– В чём дело?! – всполошилась она, и серьёзное лицо её помрачнело ещё сильнее.

– Нам нужен Анзор Балаев, – резко сказал Носов, поднимая своё удостоверение. – Подозревается в убийстве Анастасии Самойловой! Он сегодня здесь?! Где у него пара? В какой аудитории?!

Директор первые мгновения просто открывала и закрывала рот, будто рыба, вытащенная на берег. А потом медленно – словно постарела на двадцать лет – стала подниматься со своего места.

Анзор Балаев – жгучий брюнет в чёрной рубахе, развалившийся на своём стуле, слушавший преподавательницу в пол-уха, даже сначала не понял, что эти двое пришли за ним. И совершенно не придал значения.

– Балаев Анзор кто? – спросил Носов, представ перед двумя десятками глаз студентов. И, не дожидаясь ответа, сразу посмотрел пристально на Балаева, будто пронзил его насквозь своими острыми зрачками. – Ты? Пошли, поговорить надо.

Анзор опешил, панически оглядевшись по сторонам.

– Что происходит, собственно?! – начала преподавательница – дородная барышня, едва постарше Вихревой, но тяжелее килограммов на сорок.

– Подполковник Носов, – сказал подполковник Носов, и по аудитории пронёсся шумный вздох. – А это – лейтенант Вихрева. Сегодня ночью была убита школьница. Анастасия Самойлова. По нашей информации, последний, с кем она виделась, был Балаев…

– НАСТЮ УБИЛИ?! – взревел Балаев, так резко подскочив с места, что Вихрева даже вздрогнула.

– Со слухом у тебя всё нормально, – ответил тот. – Осталось проверить, как с алиби.

Директор фирмы по установке пластиковых окон же разъезжал на не просто серебристом внедорожнике. Тот весь блестел дорогущей полировкой.

Котов же, мрачно нахмурившись, терпеливо ждал, пока туша директора компании весом под сто с лишним килограммов, вывалится из машины.

– Здравствуйте! – сказал он. – Я ничего не понял, что сказал Егорыч. Кого-то убили?

– Да, – кивнул капитан. – Школьницу. И привезли на ступени Театра молодёжи и сатиры. Перед этим искусали. И задушили ещё.

Смертельная бледность проступила у директора на его толстощёком одутловатом лице вместе с потом.

– Что за ужас! Кто посмел?! Маньяк объявился?

– Тьфу на Вас, гражданин, – сказал капитан и принялся тщательно оглядываться в тщетных попытках найти деревяшку, чтобы по ней постучать. – Надеюсь, бытовуха…

– Так, а мы здесь при чём?

– Это самое главное. Я располагаю видеозаписями, на которых видно, что ваша машина – машина компании – сегодня ночью рассекала там поблизости. Потому нам надо точно знать, кто, зачем и куда ездил.

– Надеюсь, у Вас есть ордер на всё это? Или как это называется… – ляпнул сдуру директор.

– А надо? – спросил серьёзно капитан. – Конечно, нет! У меня ещё нет официального запроса посмотреть Ваши камеры. Вы даже можете отказаться от этого. Только потом следствие запросит не только просмотр записей, но и их изъятие. Вместе с ресивером. Может, именно Вам есть что скрывать? Так Вы подождите… Я на карандаш Вас могу взять мигом, даже глаз прищурить не успеете.

Казалось, что ещё сильнее побледнеть нельзя, но директору компании по установке пластиковых окон это с лёгкостью удалось. Он просто побелел.

– Егорыч! – крикнул он севшим голосом. – Закрывай собаку!

Когда капитан всё же смог оказаться внутри двора этой компании, то нисколько не удивился, какая разруха царила там. Такая же, как и во всём этом районе. Скорее всего, компания эта доживала последние дни, и директор уже, наверное, подыскал другое место, куда вложиться.

Оказалось, что в штате у них всего одна машина. И она была тут. Фургон выглядел почти новым, хоть и грязным, и стоял прямо рядом с серой стеной, на которой висел почти истлевший плакат с надписью «МЫ ВАМ ВСТАВИМ…»

Капитан перевёл взгляд на директора.

– Это вандалы, – пояснил тот. – Вторую часть оторвали чёртовы малолетки! Там было написано «МЫ ВАМ ВСТАВИМ ОКНО ТАК, КАК НЕ ВСТАВИТ НИКТО».

– Креативно.

– Но они залезли. И пришлось заводить соба…

– Кто водитель этой машины? Где он сейчас? Кто-то ночью дежурит? – резко прервал его капитан.

– Конечно, Егорыч ночью и дежурил.

Котов скосил на испуганного старика глаза и в это же мгновение понял, что спрашивать у него, кто ночью брал машину, смысла не имеет – он явно спал. Дрых. Глаза охранника забегали.

Котов почесал подбородок с проклёвывающейся щетиной.

– Машину водит Илья Ястребов, – сказал директор после большой паузы, будто забыл, о чём его спросили.

– Позвоните ему, и скажите, чтобы срочно сюда приехал, – посоветовал Котов. – Это в его же интересах.

Анзора уже везли в отдел для допроса.

– Да какое право ты имеешь меня задерживать?! – истошно ревел он.

Носов коротко глянул на сидевшую напротив Вихреву.

– Ну-ка, объясни товарищу.

– По подозрению в совершении преступления Вас могут задержать до выяснения обстоятельств, – пояснила она. – Или если на Вас есть следы совершения преступления. Или чьи-то показания, которые…

– Да хрена вам лысого, – ответил Анзор, выдавив из себя агрессивную ухмылку. – Где протокол задержания? Почему везут именно меня? Никаких следов нет! Почему…

– Нужен тебе протокол? – взорвался подполковник, чуть не вскочив с сиденья. – Будет, не переживай. Целых три часа с момента задержания. Так что успеешь прочитать.

Анзор смотрел с нескрываемой злобой.

– Ты хоть понимаешь, что ты – последний по показаниям её сестры, кто с ней общался?! К кому она на свиданку побежала?! И сегодня её бомж нашёл рано утром.

Анзор молчал.

– Почему ты убил её? – прошептал подполковник.

– Да ты охренел, что ли, мент! Никого я не убивал! – заорал Балаев, всплеснув руками. Наручники на него не надели, потому что он добровольно согласился проехать для выяснения всех моментов.

– Это ещё неизвестно, со скольки лет она состояла с тобой в связи, – продолжал гнуть своё Носов. – Глядишь, много интересного выяснится.

Анзор снова замолчал, угрюмо глядя в окно.

– Я её не трогал, – процедил он. – Мы вчера встретились, поругались…

– Ага! – тут же прицепился Носов. – Поругались! А потом ты решил её придушить, верно?

– Нет, – набравшись терпения, процедил будущий медик.

– А где вы с ней встречались? – подала голос Вихрева.

– Около железнодорожной станции. Она любила там гулять. Мы туда приехали на такси, чтобы пройтись.

– Звучит, как бред, – признался Носов, но Анзор пропустил его слова мимо ушей.

– А потом что? – спросила Вихрева.

– Мы с ней поругались… Она собиралась переезжать отсюда. Куда-то. А я хотел, чтобы она осталась. Ну… Она и психанула. Я тоже.

– И потом ты её убил? – снова спросил Носов.

– Нет. Потом я тоже её не убивал. Я поехал назад. Оттуда я уже шёл долго пешком, пока не добрался до остановки. И на маршрутке свалил. А она пошла дальше одна.

Вихрева изменилась в лице так, что Анзору стало стыдно. Будто на её лице он прочитал укор в том, что он оставил её одну там.

Ястребов приехал тут же. На такси. Выглядел он не так и плохо – вроде бы, обычный рыжеватый парень. Неимоверно худой. В выправленной клетчатой рубахе. С небритой недельной щетиной.

Только, конечно, воняло от него знатно ацетальдегидом. Или, говоря проще, перегаром. Ночка, видимо, у него прошла буйно.

– Здравствуйте, Илья, – сказал ему капитан, когда он впрыгнул во двор. – У меня к Вам один вопрос… Куда Вы сегодня ночью ездили? Зачем? И кто может это подтвердить?

Ястребов уставился на директора, будто искал поддержки, но тот грозно свёл свои густые брови и помогать не собирался ничем.

– Я просто катался, – промямлил он, панически ища правильный ответ.

– С кем? Один, что ли? – спросил капитан.

– П-почти, – от волнения Илья начал заикаться.

– Ну? Не заставляй меня всё тянуть из тебя.

– Да я п-просто… Ну… Как бы это сказать…

– Открывай кузов! – быстро скомандовал Котов и подошёл поближе к автомобилю.

Илья беспомощно огляделся, а потом подчинился. Он вытащил ключи, выключил сигнализацию, ухватился дрожащими руками и начал открывать борт.

Директор тоже туда смотрел с нескрываемым интересом. А потом отпрянул назад.

Внутри лежал использованный презерватив, помада для губ. И больше ничего.

Котов тут же метнул молнию взглядом на Илью.

– Я снимал проститутку, – быстро выпалил он. – Я возил её за город, я…

– Ты – уволен, – просто сказал директор, сотрясаясь от гнева и отвращения.

– Да подождите Вы со своим увольнением… Подтвердить она может это?

– Да-да, может, конечно! – завопил водитель.

У Котова зазвонил телефон. Товарищ подполковник вовремя, как всегда.

– Слушаю, товарищ подполковник.

Носов сказал ему, что они привезли подозреваемого, и уже криминалисты работают с ним, сняли оттиск зубов, хоть он и брыкался.

– Понял, всё понял, сейчас буду, – сказал Котов и положил трубку. – Так, Ястребов. Из города не отлучаться. И найди эту проститутку. Понял? Скоро ещё раз заеду.

– Понял, понял, – покорно согласился Ястребов.

– И Вы свои контакты запишите мне, господин директор, – сказал Котов директору, который так притих за спиной своего работника, будто боялся, что его заметят.

– Я согласен.

– Вас никто не спрашивал, но Вы согласны. Это радует.

Третья глава

Они собрались в серенькой и совершенно убогой кафешке, что располагалась сразу же рядом с Эстрадной Площадью. Наступило время очень познего обеда, и все трое тут были. Они заказали себе борщ с котлетами. И салат. По убеждению Котова, который часто тут обедал, это самое съедобное, что тут можно заказать.

Вихрева – единственная, кто не проголодалась.

– Итак, что мы имеем, – подытожил товарищ подполковник, ковыряясь вилкой в котлете, наполненной жилками. – Беседу с адвокатом Балаев не запросил. Нам же легче. Кокосов же подключил двух стоматологов – Сафиуллину и Дугарову. Они должны определить, его ли зубами кусали Самойлову. Или нет…

Вихреву опять затошнило, и она позеленела.

– Одну машину я нашёл, – сказал в ответ Котов. – Там… Супчик такой, что я уверен, он точно не причастный. Растерялся. Едва не обделался. Машину я осмотрел. Крови не обнаружил.

– Ты же её без ультрафиолета осматривал, – заметил с набитым ртом Носов.

– Да.

– Так что там следы могут быть.

– Ты ж сам сказал, что взял Балаева.

– Да, первый подозреваемый на карандаше. Мне Кокосов сообщит, как будут какие подвижки в деле. А вторая машина?

– А со второй машиной всё сложнее, – честно признался Котов. – Но… Я связался с одним человеком, он ориентировки на машину разошлёт. Думаю, скоро результат будет.

К ним подошла пышногрудая официантка. Очередная блондинка с ясными голубыми глазами. Она улыбалась своей идеальной белой улыбкой и держала в своих нежных руках блокнотик. Синий маникюр, напоминающий когти у динозавров, привлёк внимание всей тройки.

– Что-то ещё хотите? – спросила она, и улыбка её стала ещё шире.

– Счёт, – ответил Носов. – И ваш номер телефона.

Официантка чуть замешкалась, потом извинилась и сказала, что счёт сейчас будет.

Вихрева же смотрела на Носова каким-то странным взглядом. Осуждающим, что ли… Что даже подполковник мрачно усмехнулся.

– Ладно, не куксись, товарищ лейтенант. И на твоей улице будет гореть электролампочка.

Он принялся вытирать жир с губ взятой красно-белой салфеткой. Зазвонил его телефон.

– Носов у аппарата.

Он тут же перестал жевать и раздражённо уставился перед собой. Сжав губы в тонкую полоску.

– Понял тебя. Сейчас подойду.

Он отключился и молча продолжал смотреть перед собой.

Официантка подошла и тихо протянула счёт, интуитивно решив, что лучше в их разговор не вмешиваться. Когда люди сидят с такими лицами, предпочтительнее ничего не говорить. И пошла обратно.

Вихрева не рискнула начать разговор, но за неё это сделал Котов.

– Что там стряслось, товарищ подполковник?

– Криминалист звонил. Уже есть заключение по зубам Балаева.

– Оперативно сработано, – заметил капитан и стал подниматься, вытаскивая бумажник.

– Пойдём, посмотрим. Почитаем.

Вихрева тоже начала вынимать свой кошелёк, но Котов бросил купюру за неё.

– Не надо, – запротестовала она.

– Отставить, лейтенант, – скомандовал Котов.

Через несколько минут они уже вышли на улицу. День, кстати, довольно ощутимо потеплел – в сравнении с тем же утром. Лицо Носова сейчас немного просветлело – он надеялся, что это дело так оперативно будет раскрыто, что даже полковник Гремячинский не успеет ни разу им высказать, что они копошатся на месте…

Взгляд подполковника снова натужно нахмурился, когда он уселся на своё кресло и смотрел на листок с заключением, лежавший перед ним на столе. Слева покоился белый проводной телефон, справа – красная толстая папка.

– Схема укуса… Прикус, – пробурчал он, напряжённо морща лоб. – Дим, ты можешь как-то попонятнее объяснить? Человеческим языком.

– Да не он кусал Самойлову, – просто ответил Кокосов, скрестив руки на груди. Почему-то выглядел он виноватым.

Лицо Носова скривилось в яростном приступе страшного неудовольствия.

– Это точно?

– Точнее быть не может, товарищ подполковник.

Носов тяжело выдохнул и откинулся назад.

– Вихрева! – громыхнул он, отчего та тут же подскочила с места. – Сестра Самойловой… Ошиблась, получается?

– Так точно, – слабо подала она голос.

Носов выругался и принялся доставать из кармана пиджака пачку сигарет.

– Разрешите идти? – спросил Кокосов.

– Валяй, – буркнул Носов, вернув пачку на место. Он схватился руками за голову. Мысли беспорядочно заметались у него в голове.

– Что делать с… Балаевым? – спросила Вихрева едва слышно.

Носов резко поднялся, уперев пальцы в стол. От напряжения они побелели.

– Ты сама-то как думаешь?! – рявкнул он. – На свидание с ним сходи… Что ещё делать-то?! Выпускай бычка. Пусть новую себе найдёт.

– Товарищ подполковник, – начал капитан. – Я думаю, такой тон излишен.

– Чего?! – прошипел тот в ответ. – «Излишен»? Ты откуда это слово-то выкопал?! Мы полдня убили на непонятно что… А теперь… Кровь он сдавал?! А со спермой что? Нигде не нашли ничего, что ли? Совсем-совсем?! Того быть не может, хоть слюни, хоть окурок…

У него зазвонил мобильный телефон опять. В этот же раз, вытащив его, он посмотрел очень мрачно на дисплей, а лицо его почернело от злости.

– Ты ещё тут! Чего тебе?! – заорал он, нажав кнопку приёма вызовов. – Ну?! Я тебе сказал уже: мне насрать, что ты будешь делать дальше. Оставь меня в покое! У меня дел по горло, а я ещё должен… Вот и…

Он понял, что говорит уже ни с кем и посмотрел на телефон так, будто хотел швырнуть его в стену.

– Вы чего расселись?! Работать всем!

Котов едва кивнул Вихревой, и они медленно поднялись из-за стола. Он подождал её, открыл дверь и пропустил её впереди себя.

– С кем он разговаривал сейчас? – спросила Вихрева, когда они уже шли к выходу.

– С женой. Разводится. Ты её видела?

Вихрева лишь один раз в жизни её видела – рыжая, высокая. Сантиметров сто восемьдесят. Просто огненная. Она как-то ждала Носова у отдела. Ещё в июле, когда Вихрева только-только пришла к ним служить.

– Ну вот, – продолжал капитан. – Тяжёлый развод у них. И… Ругаются часто. Ты ещё не разводилась?

Вихрева мотнула головой.

– Мало приятного, должен тебе сказать.

– И что же нам теперь делать?

– Ты выпускай Балаева, – сказал ей капитан. – Процессуально знакома с этим?

– Естественно.

– А я съезжу кое-куда. Есть у меня ещё одна зацепка, ещё до конца не отработанная.

Так они и решили.

Конечно, из головы у Котова не шёл Ястребов… Хоть он и был уверен, что тот непричастен, но дожать версию надо было стопроцентно.

Уже забравшись за руль, капитан достал телефон и позвонил Ястребову. В какой-то момент он подумал, что тот не ответит, но тот взял трубку с готовностью.

– Алло! Алло! – закричал он в трубку. – Кто это?!

– Это я, капитан Котов. Илья, где Вы сейчас?

– Дома, – честно признался тот. – Мне куда-то подъехать?

– Нет, я сам приеду. И мы прокатимся к жрице, с которой Вы вчера проводили… Так сказать, интертеймент.

Ястребов озадаченно молчал.

– Адрес, где Вы сейчас?

– Улица Евгении Лаповой, дом шестнадцать. Квартира десятая.

– Сейчас буду.

Котов угождал в каждую пробку на дороге, и понял, что к нему быстро приближается вечер.

Спустя целых два часа он уже смог быть около подъезда Ястребова. И это промедление, конечно, не добавило ему оптимизма.

Когда он вошёл в квартиру к Ястребову, то сразу же заметил, какая чистота тут царит. Даже сам он выглядел чистеньким, вымытым, прилизанным. Будто и не умирал с похмелья с утра.

– Здрасьте, – сказал он.

– Привет. Свидетельницу привёл? – спросил сразу же Котов, будто прочитал его мысли.

– Да, да, – энергично закивал Илья. – Анжела! Анжела!

Она вышла из спальни второпях, будто стояла за углом и только лишь ждала оклика. Высокая, пышнобёдрая. В вульгарных коротких джинсовых шортиках. И с жутко намалёванными губами. На голове её красовалась такая отвратительная причёска. Локоны спутаны-перепутаны.

– Ну-с, сударыня, – произнёс Котов, оглядев её с головы до ног. – Вы и вправду можете подтвердить, что катались вот с этим гражданином?

– Могу, – с готовностью заявила она. – И под протокол могу.

– Ну, под протокол пока что, допустим, не надо… – Котов принялся осматриваться, ища, куда бы пристроить свою пятую точку.

Ястребов с мгновенностью хоккейного полузащитника принёс из кухни в прихожую ему табуретку, и Котов уселся на неё.

– Давайте установим хронологию событий, – предложил Котов.

– Ну, что тут устанавливать, – произнёс Ястребов, и это прозвучало не вопросительно. – Я Анжелочку… Знаю давно уже. И каждый раз так вожу. Катаюсь с ней.

– И во сколько Вы, гражданин Ястребов, с ней вчера увиделись?

– Да сразу после работы. Рабочий день у меня до шести. Я и поехал. Ну, а что? Егорыч никогда против не был… А что до Семёна Семёновича, так он тот ещё зануда.

«Зануда», – повторил про себя Котов, размышляя о том, как он бы отреагировал, если бы его подчинённый возил на автомобиле его компании проституток и трахал их там.

– Так у Вас же место жительства есть. Детей нет. Жены тоже. Почему бы сюда её не привезти?

– Романтика. Или как это называется, – честно признался Ястребов.

Лицо Котова внезапно исказилось от страдания, будто периодонтит резко дал о себе знать. На самом деле, он вспомнил про Самойлову, безжизненно лежавшую на ступенях Театра молодёжи и сатиры… О глубоких тёмных укусах на её щеках и шее, будто маньяк пытался откусить от неё кусок. О лилово-бордовой глубокой борозде от шпагата или чего-то такого, впившегося неотвратимо ей в шею.

О том, как она боролось за жизнь до последнего. Как вырывалась. Как жизнь покидала её. Как звала на помощь, но никто не отозвался… Глухой ночью.

Невероятная злость накрыла его с головой, и он беспомощно заскрежетал зубами.

– Где-то детей убивают, а ты проституток трахаешь! – сказал он Ястребову.

Тот же опешил. Проститутка по имени Анжела – тоже. Или это был её псевдоним…

– А я-то здесь при чём? – сказал он. – Если бы я видел или слышал, я бы, конечно, что-то и мог сделать, но…

Он настолько поразился внезапности этой претензии, что даже не мог подобрать верных слов.

«Это всё от бессилия, – сказал себе Котов. – Ты в тупике. Поэтому цепляешься за голые стены, стараешься найти хоть щелку, хоть щепку».

На какое-то время воцарилась тишина, а затем зазвонил телефон, и Котов начал успокаиваться… Звонил Тимофей Езерский, старший лейтенант дорожно-постовой службы.

– Ты как раз вовремя, – признался ему капитан. – Что у тебя?

– Машину нашли, – быстро ответил тот. – За железнодорожным переездом стоит.

– Вы её не трогали?! – спохватился Котов.

– Нет, – ответил Езерский, но голос звучал как-то странно.

– Я слышу, что с тобой что-то не так. Выкладывай, как есть.

– Мы и через окно увидели, что на заднем сиденье пятна, похожие на кровь.

Котов вскочил со стула, сжимая трубку так сильно, что она чуть не развалилась.

– Ничего не трогать! Мы скоро будем! Выстави оцепление пока, понял? Как понял?!

Ястребов смотрел на него с великой надеждой. Анжелика – тоже.

– Ладно, голубки, – сказал он. – Я обоим вам верю. Тем более, что нашли вторую машину. И, судя по всему, теперь расследование пойдёт быстрее.

Носову он звонил уже из машины, и тот всё ещё был на взводе. Уже почти стемнело.

– Да не ори ты, товарищ подполковник! – сказал ему капитан, когда тот сразу же после ответа принялся пороть какую-то ахинею. – Найдена новая зацепка… Я проверил показания Ястребова. Проститутка подтверждает всё.

– Ох, спасибо, мне сразу стало легче! – он чем-то лязгнул – то ли пепельницу швырнул, то ли проводной телефон поддал, то ли ещё что.

– Найдена серая иномарка со следами крови, – торопливо прервал его Котов. – Я уверен, что в ней Самойлову и везли. И убивали в ней же.

– Что же ты молчишь?! – заорал подполковник.

– Дуйте с криминалистами к железнодорожному переезду в заброшенном районе. Машинка тут и найдена.

Небо стало быстро затаскивать осенними тучами, и вечер принялся сгущаться ещё сильнее.

Он, разумеется, смог пребыть первым на место обнаружения машины… Ещё издали он заметил сияющие проблесковые маячки от патрульных автомобилей, и во рту у капитана почему-то пересохло.

Полицейские в зелёных жилетах стояли тут же – их было четверо, и они следили, чтобы никто к машине не подошёл. Одним из них – худощавым и красноухим высоким блондином оказался Тимофей Тимофеевич Езерский.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – сказал тот и отдал воинское приветствие – он никогда не отдавал честь, лишь приветствие.

– Молодцы, здорово помогли, – ответил Котов, протягивая руку ему. Тот пожал, и рукопожатие вышло достаточно крепким, офицерским.

– Машину не трогали, как Вы и сказали.

Капитан быстро прошёл к задней двери и попытался что-то рассмотреть в салоне… Но там больше ничего не видно – вечерняя темнота уже навалилась всей своей массой.

– По номерам пробили, чья машина? На кого зарегистрирована?

– А как же, товарищ капитан. Первым делом.

Котов скосился на него, ожидая продолжения. Когда его не последовало, то сказал:

– Езерский, не заставляйте тянуть из Вас каждое слово. Владельца установили? Кто такой?

– Так точно, товарищ капитан, установили. Машина зарегистрирована на Бирюкова Андрея Захаровича.

Котов наморщил лоб. Имя показалось ему очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, кто это.

«Может, это старость? – подумалось ему. – Слишком часто я в последнее время думаю, что этих людей я уже видел или знаю».

Издали заревела сирена. Сюда на всех парах нёсся Носов с командой криминалистов.

Четвёртая глава

– Конечно! Бирюков! – заорал Носов в исступлении и хлопнул в ладоши. – Кокосов! Кокосов! Дима! Ну, ты чего там возишься?!

Дима разогнулся, продолжая сжимать в руке ультрафиолет.

– Это кровь, – сказал он просто.

– Спасибо тебе за это.

– Издеваться не так и обязательно, – сказал криминалист. – Чья это кровь, можно будет выяснить в лаборатории. Но если товарищ капитан утверждает, что эта машина была замечена около Театра молодёжи и сатиры…

– Я этого не утверждаю, – резко сказал тот. – Она ехала ночью мимо кафе с тупым названием. Которое в паре сотен метров от Театра молодёжи и сатиры. И попала на камеру.

– А я никак не пойму, – подала голос Вихрева, и все сразу посмотрели на неё с таким нескрываемым удивлением, будто до этого и забыли об её существовании. – Зачем ему вся эта волокита? Зачем ему этот геморрой?

– Хороший вопрос задаёт товарищ лейтенант, правильный! – оживился Носов. – Злоумышленнику надо испачкать свою машину, привезти тело сюда. Бросить. Бросить машину. Скрываться пешком.

– Но гуляла она одна около железной дороги после расставания с Балаевым. Вот здесь её маньяк и настиг, – сказала Вихрева.

– Типун тебе на всю голову, – сказал ей Носов. – Какой ещё маньяк?! Это просто дело рук психопата, страдающего от неразделённой любви.

– Или от неразделённого вожделения, – ввернул Котов. – Ты сказал, что Бирюков – это «конечно!». Почему ты его вспомнил? Откуда?

Носов глянул на него, как на старика с задержками в развитии.

– Бирюков Андрей Захарович. Он же «Слон». Проходил по делу о грабеже. Отделался поселением. И, кажется, в этот раз он влип куда серьёзнее.

– Про Балаева Вы тоже так думали, – вставила Вихрева.

– Ты ещё мало что понимаешь в оперативной работе, – пробурчал Носов. – На Балаева указала сестра Самойловой. Он был подозреваемым номер один. Мне надо было говорить с ним прямо и жёстко, чтобы он не нашёл никаких уловок и оправданий. И он высказал всё, что думал.

Вихрева помолчала.

– Ты, надеюсь, не забыла, что это он оставил эту бедную девочку одну? В такой-то глухомани! Я взрослый мужик, да у меня… У меня кровь стынет в жилах здесь.

Сначала он хотел сказать «очко сжимается», но потом решил, что это будет слишком жёстко для нежных ушек лейтенанта.

– Ну… Настало время задержания нового подозреваемого, – сказал Котов, хотя сначала хотел сказать что-то другое.

– Улики налицо, – поддержал подполковник.

– Ещё же не доказано, что это кровь Самойловой, – напомнила Вихрева.

Кокосов глянул на неё с недоумением.

– Готов спорить на куннилингус, – сказал Носов, сдерживая закипающую ярость, – что это её кровь. Если хочешь, у меня профессиональная интуиция об этом говорит.

Вихрева опять промолчала, возможно, размышляя о том, что действительно сказала что-то не то.

– Так, выдвигаемся по адресу. Котов, Вихрева – со мной. Дима, ты позвони Столетову, пусть оперов сюда пришлёт. Протокол осмотра составят.

– Есть, товарищ подполковник, – ответил Кокосов.

Вскоре взревела сирена, и чёрный микроавтобус сорвался с места.

Вихрева сильно удивилась тому, что ехать оказалось близко… Тут она ещё ни разу не была – в отличие от Носова и Котова, которые уже познакомились с Бирюковым не понаслышке.

– Наверное, его уже и след простыл, – спрогнозировал Носов.

Ринулись они на задержание все втроём. Звонить в домофон даже не требовалось – тот оказался нерабочим, и дверь спокойно открылась сама. Без сопротивления.

– Я так и знал, что сломанные домофоны иногда служат добрую службу. Пошли-пошли!

Котов извлёк из служебной кобуры под курткой пистолет.

– Лейтенант, замыкаешь, – коротко сказал он ей, и она тут же подчинилась.

– Тихо, – прошипел Носов, идя первым.

Они старались не стучать каблуками… Как будто в этом был смысл – они приехали с ревущей сиреной.

Дверь – столетняя и обшарпанная – предстала перед ними последним препятствием перед логовом подозреваемого.

Носов мгновенно постучался в неё костяшками, удерживаясь от того, чтобы не забарабанить кулаками.

– Бирюков! – крикнул он. – Открывайте дверь немедленно! Следственный комитет!

Сначала ничего не происходило, и Котов уже собрался внушительно пнуть преграду, чтобы выбить. Или хотя бы постараться.

– Кто? – хрипло послышалось за дверью.

– Открывай, Бирюков! – взревел Носов. – Разговор есть.

Тот за дверью устало забубнил и едва приоткрыл её, Носов ухватился за ручку и рванул на себя.

Костлявый и вонючий Бирюков выскочил на лестничную клетку, споткнулся и едва не упал.

– Стоять! Стоять! – заорал Котов и бросился ему навстречу, сшиб его с ног, повалил на пол.

Носов тут же подключился.

– ЭЙ! – завопил Бирюков. – ВЫ ЧЕГО ТВОРИТЕ?! А?! БЕСПРЕДЕЛЬЩИКИ!

– Вы задержаны по подозрению в убийстве Самойловой Анастасии, – пояснил ему Носов, вытаскивая побрякивающие наручники.

– ЧТО ЗА ХРЕНЬ?! – орал тот и брыкался, но Котов ловко навалился на него, удерживая одну из рук так, чтобы Носов мог защёлкнуть браслет.

В тяжёлой и ужасной суматохе они смогли его повязать, и капитан рывком поднял на ноги Бирюкова. Воняло от него перегаром ещё похуже, чем от Ястребова утром. Этот, наверное, не просыхал уже неделю.

– В твоей машине найдена кровь! – заорал Носов. – И я клянусь погонами, что знаю, чья она!

Бирюков почерневшими глазами уставился на подполковника и не мог подобрать хоть сколько-то вменяемых слов. Когда же его повели к служебному транспорту, он смог выдавить первые аргументы в свою защиту.

– Да у меня угнали машину! – сказал он. – Несколько дней как! Я клянусь, я никого не убивал!

– Да заткнись ты, – попросил его подполковник. – В отделе разберёмся… Что ты за человек такой, Слон? Я думал, ты получил шанс, исправился…

– Да мы же вот с тобой разговаривали! – выпалил неудачливый бандит. – Ты же сам знаешь, что…

Они выволокли его на улицу.

– Не переживайте, – подала робкий голос Вихрева. – Если Вы здесь ни при чём, наши криминалисты подтвердят это.

Носов взглянул на неё с убийственной яростью.

– Лейтенант Вихрева! – сказал он ей жёстко. – Откройте дверь нам с товарищем капитаном. Усадим этого господина на трон.

Бирюков же исходил слюной и блеял что-то нечленораздельное.

Но кое-какая мысль в голове Вихревой зародилась.

Бирюков же оправдывался всю дорогу, что пил и никуда не выходил. А машину угнали, угнали её… Он пьяный катался, и бензин закончился. И он оставил её прямо у железной дороги. А наутро уже не было там машины… И он начал пить опять, и пьёт до сих пор…

«Долбаная железная дорога, – подумалось Котову. – Да что ж всё вокруг тебя крутится-то…»

Вихревой тоже так показалось. И она начала подбивать бюджет, как говорится, в своей голове.

Самойлова гуляла с Балаевым около железной дороги. После чего рассталась с ним, и он уехал обратно на такси. Возможно, убийца следил за ней… Постоянно или время от времени – непонятно, но факт. Хотя, может быть, случайно увидел, захотел и не сдержался… Оставалось выяснить одну многозначительную деталь. И судмедэксперты вместе со стоматологами примутся за это, как получат возможность… И всё предстоит протоколировать. Ей.

Когда они приехали обратно, Бирюков крайне помрачнел и совсем замолчал. Судя по всему, говорить он больше не собирался.

– Это хорошо, что ты молчишь, – сказал ему Носов, когда они уже заводили подозреваемого на крыльцо. – Потому что в нашем деле что главное? Вихрева, жги напалмом!

– Улики, – подала она голос по команде.

– Именно, – сказал Носов и, казалось, добродушное расположение вернулось к нему. – Показания вторичны для настоящего профессионала.

Всем своим видом он показывал, что в этот раз поймал преступника.

Дальше началась бумажная волокита… Заполнение протокола задержания, приобщение к делу протоколов осмотра места обнаружения автомобиля – другой следователь по фамилии Столетов честно прислал хорошего оперативника с двойной фамилией – Андреева-Кириллова, и тот всё оформил, как надо.

Кокосов вместе со своим криминалистическим отделом – их называли только так, и никак иначе, стали работать над зубами Бирюкова. Но вызвать стоматологов в этот раз не удалось – рабочий день был уже завершён, на месте их не было, и вообще подступила ночь. Носов дал команду перенести экспертизу наутро.

Потому что результаты анализов крови, найденной в машине Бирюкова, уже были готовы.

Она принадлежала Самойловой Анастасии Игоревне, жестоко убитой прошлой ночью.

Носов ещё допрашивал где-то два часа Бирюкова. Сняв синий пиджак, засучив рукава белой рубахи. Он ходил вокруг стола, за которым сидел подозреваемый, смолил сигарету. И показывал фотографии убитой школьницы.

Бирюков стоически молчал, глядя исподлобья на Носова.

– Я никого не убивал, – сказал он уже ясным голосом. Хмель из него выветрился. – Я требую адвоката.

– Будет тебе адвокат… Только рабочий день у него тоже закончился. Будет утром.

– Сейчас!

Носов посмотрел на него, вскинув брови.

– Кричать не надо, гражданин Бирюков. Он же Слон. Не беспокойтесь, постановление для прокурора о вашем задержании я начну писать сейчас же.

Андрей Захарович поднял свирепый взгляд:

– Я сказал, что машину угнали. Я оставил её около железной дороги. Ещё позавчера. Как раз, когда ты мне…

– Хватит мне лапшу на уши вешать! – крикнул подполковник.

В допросной, помимо него, ещё находились Котов и Вихрева.

– Считай, что по горячим следам взяли, – шепнул он ей.

Она промолчала, продолжая записывать всё, что говорил Бирюков.

Когда они вышли из отдела, время перевалило за полночь.

– Всех жду с раннего утра, – сказал Носов. – Мне ещё тут нужно поработать. А вы – свободны.

Котов с Вихревой переглянулись. Стали спускаться с крыльца… Носов же постоял и пошёл назад.

Какое-то время они прошли молча.

– Товарищ капитан, Вы думаете, что Бирюков убил школьницу? – спросила Вихрева.

Тот какое-то время подумал, подбирая слова.

– Допускаю. Однозначно сказать нельзя, пока экспертиза не проведена, но кровь в его машине – весомая улика.

– Почему же тогда он отсыпался дома после попойки? – спросила она.

Котов посмотрел на неё сверху вниз – снисходительно, как учитель на умного, но иногда жутко тупящего ученика.

– Ты же не первый день на службе. Очень часто такие спонтанные и пьющие ребятки, как Бирюков, совершают преступления, а потом даже их не помнят. Сколько уже было случаев. И насиловали, и убивали, и поджигали. И всё – его величество метил.

– Он проехался за ней до железной дороги, подождал, пока они нагуляются с Балаевым. Дождался, пока тот уедет. А потом затащил её в машину, – продолжала она рассуждать, но в голосе явственно слышалось тягучее сомнение.

– И что же тебя не устраивает в этой версии?

– И она не замечала серый тонированный «Хёндай», плетущийся за ними всё это время.

– Озвучь тогда свою версию, – предложил ей капитан спокойным голосом. Это подполковник сейчас бы разорался, а он – нет.

– Полагаю, Бирюков тут и вправду ни при чём. Пусть, может быть, это и звучит странно. Или он кого-то покрывает.

– Кокосов завтра утром доложит обо всём, – резюмировал Котов. – Тебя подвезти?

– Если можно, то – пожалуйста.

Капитан открыл ей дверь своей машины, и галантно закрыл. Потом быстро обошёл спереди и уселся за руль.

Вскоре машина сорвалась в темноту пустеющих улиц.

– И что их вообще связывало? – не унималась женщина-лейтенант. – Я понимаю, если бы они жили в одном доме… Если бы он работал электриком, а она ходила каждый день мимо него в школьной форме. Но он почему-то на своей машине подобрал её, совершил преступление, машину бросил, а потом вернулся дальше пьянствовать.

Котов помалкивал.

– Уверена, что машину у него на самом деле угнали. Где взяли, туда и поставили. Причём, сделали крюк. Привезли тело и бросили на крыльце. И почему вообще на крыльце Театра молодёжи и сатиры? Других мест, что ли, не было?

Котов невольно – и чрезвычайно нервно – улыбнулся.

– В тебе растёт дознаватель прямо на глазах.

– И ещё…

– Ты тут живёшь, если не ошибаюсь?

Котов разок уже её подвозил, и теперь сворачивал в типовой дворик, что днём был серым, а теперь – с наступлением ночи, почти полностью погрузился во тьму. Единственный фонарь тут давно разбили малолетки. И в окнах – тревожно и непривычно – света не было.

Мысль, зародившаяся в глубинах сознания Вихревой, куда-то исчезла.

– Да, – сказала она и принялась вылезать из «Короллы». – Спасибо большое.

– Да не за что, – махнул рукой Котов.

Мысль, едва зародившаяся в её голове, куда-то исчезла. Испарилась. Наступил прескевю. Это когда ты хочешь вспомнить что-то важное, что неустанно вертится на языке, но никак не можешь вспомнить, даже прилагая все имеющиеся титановые усилия.

Вихрева открыла подъезд своим ключом и стала подниматься на третий этаж, где и жила. Шаги отдавались глухим стуком по ступеням по тёмному подъезду. Тьма поглотила её.

В какой-то момент ей подумалось, что в этой тьме и поджидает её маньяк… Она представила его очень ясно, будто увидела наяву.

Мужчина среднего или крупного телосложения. Высокий – несомненно, высокий, чтобы иметь возможность быстро сломить её сопротивление. Конечно, с отвратительной, с противной и мерзкой ухмылкой. С обнажёнными зубами. И с таким тошнотворным похотливым взглядом.

Ей стало не по себе. Разумеется, в соответствии с частью шестой двадцать пятой статьи Закона «О полиции», она имеет право на ношение оружия и специальных средств, но их дежурный добросовестно разоружает их каждый раз после смены.

Вихрева до конца не понимала, сможет ли она на самом деле пальнуть в маньяка… Она ни разу ещё не стреляла в человека. Да и в животное – тоже. Только по мишеням. И с переменным успехом.

Она медленно прошла мимо самого тёмного участка лестницы, и едва не почувствовала резкий запах духов МАНЬЯКА, затаившегося там…

Хоть подполковник и капитан считали, что это не маньяк – надеялись на это – она чётко понимала, что совершить такое мог лишь маньяк. Проклятый живодёр и садист. И оставалось лишь ждать, когда он проявит себя в очередной раз…

Вихрева добралась до квартиры и принялась искать в сумочке связку ключей. Затем дрожащей рукой стала искать замочную скважину. Вставила ключ. Повернула.

В апартаментах стояла темнота, и почувствовала себя в безопасности Вихрева только тогда, когда закрыла дверь и включила свет.

В прихожей она посмотрела на себя в зеркало: лицо серое и изможденное, будто в колхозе пахала.

Какая-то мысль не давала ей покоя, и она никак не могла её нащупать…

«Если забыла, значит, ничего важного».

Так говорил ей преподаватель русского языка и литературы – молодой рыжеволосый красавчик, на которого она пускала слюни всю учёбу когда-то давно…

Мысль же была важная. Она твёрдо это знала. Даже когда разделась и пошла в душ.

Котов же в это время приехал домой, заварил себе крепкий горячий кофе и расположился перед телевизором, где показывали какой-то фильм, словно созданный для ночного показа. Артхаус, что ли.

Мужик в облеванном пиджаке там требовал со своих работников вернуть пять бутылок водки, которые они украли… У него не было доказательств, но он знал, что это они.

«А знаешь ли ты, что Бирюков не убивал школьницу?» – спросил он себя.

И этот вопрос не давал ему покоя, пока он не уснул. Полусидя перед включенным телевизором. Когда он проснётся утром, у него неистово разболится шея.

Вихрева же почти не спала ночью…

Едва она засыпала, как перед глазами у неё вставала Самойлова – с посиневшей кожей. С горящим рубцом на шее от верёвки. С пылающими укусами на щеках. Отметины от маленьких, острых и частых зубов вопили во всё горло о том ужасе, который с ней приключился.

Самойлова медленно шла к её кровати, покачиваясь. Вытягивая руки. Джинсы у неё почти съехали, обнажая окровавленное нижнее бельё…

«Не подведи, не подведи…» – повторяла Самойлова, приближаясь к кровати Вихревой. Выходя из полумрака.

Она пыталась закричать и просыпалась. Так и прошла вся ночь.

Уснула она только под утро.

Пятая глава

Котов по пути в отдел снова собрал все пробки, которые только мог. Красный светофор сменялся красным светофором. А он сменялся желтым.

«Хреново», – подумалось ему.

Когда так начинается утро, жди чего-нибудь не столько приятного… Ещё эта долбанная шея болела… Голова почти не поворачивалась.

Это утро уже напоминало собой зимнее… Даже снежинки пролетали. И, если так пойдёт, к обеду будет натуральный поземок, а он ещё колёса не переобул…

Когда же он смог доковылять до своей работы, то получил сразу пригоршню плохих вестей.

Во-первых, он опоздал. Во-вторых, Носов не опоздал. Если вообще уходил отсюда.

Он сидел на своём месте с абсолютно посеревшим лицом. Уголки рта так его опустились, что складывалось впечатление, будто он сживал кислую конфету, заставившую расколоться его зуб. Перед ним дымилась пепельница с дымящимися окурками.

В-третьих, Вихрева опоздала ещё больше. И когда же она со стуком ввалилась в кабинет – немного растерянная – Носов поднял тяжелейший взгляд своих свинцовых глаз.