Эхо безумия

Глава 1. Опасное задание

Коль дальнего космоса лик одинокий

Смело решишься один покорить,

Правило есть, и его ты запомни:

«Не сможешь без пламени в сердце прожить».

(Начало стихотворения «Пути нет одиночкам», написанного Яном в память о первом полете).

Тонкая девичья рука мягко потянула рукоятку тяги к себе, и двигатели космического корабля послушно выключились. Непрерывная вибрация прекратилась, и вся команда вздохнула с облегчением. Попа за эти часы полета успела стать чугунной. В лобовом иллюминаторе неторопливо приближалась небольшая космическая станция. В наушниках раздался хриплый, прокуренный голос капитана:

– Корабль не покидать, руки за борт не высовывать, курить на борту тоже воспрещается. Мы тут только ради заправки, буквально на десять минут. Я должен убедиться, что ресурса ядра хватит на прыжок в обратную сторону.

– Астрид – он посмотрел на высокую стройную девушку, сидящую за пультом управления, – ты за главную.

Обернулся на остальную команду:

– Увижу кого-нибудь там, где не надо – заставлю до конца миссии драить туалет. – и капитан решительным шагом скрылся за дверью, ведущей к шлюзу.

«Там, где не надо» понятие достаточно размытое, поэтому команда, не сговариваясь, решила остаться на капитанском мостике. Самой большой части этого крохотного корабля. Мостик представлял их себя комнату бобовидной формы. Огромный лобовой иллюминатор занимал всю переднюю стену, даруя потрясающий обзор в бесконечную пустоту, а по бокам располагалось несколько иллюминаторчиков поменьше, круглой формы. Чуть дальше большого окна находился полукруглый пульт управления с двумя стульями. За одним из них, слева, сидела девушка, которую капитан назвал Астрид, а справа стул пустовал, видимо, это было почетное место начальства. Чуть поодаль пульта, ближе к концу комнаты, у разных стен, безо всяких изысков, исключая небольшие столики, располагались ещё два стула, занятые двумя мужчинами. И по задней стене, ближе к правой стороне, располагался выход в коридор, закрытый раздвижными стальными дверьми. В центре этой великолепной бобовидной комнаты было немного пустого пространства, видимо, чтобы экипаж хотя бы мог размять ноги на этой посудине.

После ухода капитана все отвлеклись от своих корабельных забот, коих в первые часы путешествия было навалом, и начали потягиваться, крутиться на стуле, зевать, едва ли не вывихивая челюсть, общаться на отвлеченные темы и что-то усердно записывать.

Внезапно заработала магнитная подушка, которая удерживает корабль и капитанский мостик знатно тряхнуло. Ян Ло, светловолосый парень в очках, который уже начинал засыпать, случайно нажал рукой на кнопку плеера. Звук из наушников полился в общий эфир:

«…так почему же мы до сих пор не начали разработку многочисленных астероидных поясов системы Зельцер? Почему до сих пор не начали добычу полезных ископаемых? Да потому что в этом попросту нет необходимости. Именно так ответил нам специалист по планетарному хозяйству и внеземной колонизации. Безусловно, система Зельцер богата на природные ресурсы, но какой ценой мы эти ресурсы получим? Гиперпрыжок сможет нас высадить только у ближайшего пояса астероидов, ну а дальше, из-за масс-эффекта и особенностей расположения остальных каменных колец, кораблю придется двигаться самостоятельно. К тому же, не будем забывать о том, что сегодняшнее место старательства даже не в этом направлении координат. Ну кто захочет тащиться из одной части галактики в другую? На это нет ни времени, ни желания, ни ресурсов. В южной части галактики все ещё достаточно ресурсов для добычи. Со слов комитета по планетарной экспансии рассуждать о колонизации Зельцера сегодня как минимум иррационально. А как максимум даже опасно. В этой системе отсутствуют планеты типа «Земля», и мы будем вынуждены пригнать сюда «галеон». Корабли типа «Г», как вам известно, отличаются своей возможностью обеспечивать условиями для жизни более одного миллиона человек в течение года…

– Твою мать, Ян Ло, выключи к хренам эту передачу или транслируй ее к себе в скафандр, зачем ты нас заставляешь слушать эту нудятину? – неожиданно прозвучал сердитый голос в ухе.

Путешествовать утомительно, особенно в первый раз, и Ян даже не заметил, как закрыл глаза и уснул. Однако, рассерженный голос капитана в наушнике быстро разогнал кровь по жилам. Сообразив, что передача, которую он слушал, начала транслироваться в прямой эфир, он быстренько нажал на кнопку паузы. Стало тихо.

Ян Ло почувствовал себя виноватым, и потому вскочил с места, приложив руку ладонью к груди. Так было принято отдавать честь.

– Простите, сэр.

Капитан, который размеренно шагал к пульту управления, резко остановился и медленно повернулся в сторону Яна:

– Кто? Как ты меня назвал? Сэр?

Капитан сделал шаг в сторону Яна, и теперь смотрел на него сверху вниз, как коршун смотрит на свой сегодняшний ужин.

– Малыш, – медленно процедил он, – на корабле ко мне обращаться только капитан! Капитан Андерсон! Повтори!

Ян Ло опешил от такого неожиданного поворота событий. Капитан сначала не показался ему строгим.

– Да, капитан Андерсон! – торопливо ответил парень.

На корабле послышались смешки. Ян непонимающе глянул на команду, затем снова поднял голову на капитана.

– И снова мимо! В следующий раз на твое да я отвечу тебе в рифму. – на его лице не было и тени улыбки – На мои команды отвечать «так точно, капитан Андерсон», и никак иначе!

– Т-так точно, капитан Андерсон! – испуганно пролепетал Ян Ло, не удержался, выпрямился ещё сильнее, встал на носочки и даже зажмурился, лишь бы не видеть сердитое лицо капитана.

Снова смех, уже громче.

– Вольно, малыш, опусти наконец руку, отсохнет. – капитан сделал шаг назад, перестав нависать над парнем, – Да ты никак у нас первый раз в полете?

– Все верно, сэр, – с трудом вымолвил Ян, а потом, осознав, что наделал, заорал, – так точно, капитан Андерсон!

В этот раз все откровенно начали смеяться. По лицу капитана Андерсона тоже пронеслась тень улыбки, но он сразу взял себя в руки и прочистил горло показательным «кхе-кхе». Корабль мгновенно затих.

– Напомни, малыш, – сказал Андерсон, продолжая смотреть на Яна. – зачем руководство нам тебя всучило? Ты натворил что-то плохое в академии?

– Я… Я специалист по внеземным коммуникациям, капитан – Ян гордо приподнял подбородок и, наконец, опустил руку.

Эфир наполнился неудержимым потоком смеха, плевков и слюней, рация даже начала захлебываться от такой симфонии. Ян Ло все прекрасно слышал и абсолютно ничего не понимал. Капитан же ехидно ухмыльнулся. Его сухое морщинистое лицо раскололось в районе рта, выдав короткую трещину, едва ли тянущую на нормальную улыбку.

– То есть, если мы встретим пришельцев, ты нам поможешь с ними общаться? – он сложил на груди руки.

– Так точно, капитан!

– Напомни мне, Ян Ло, верно? – парень с трудом смог кивнуть в плотном скафандре, – Кажется, человечество, за все те года, что мы колонизируем космос, ни разу никого разумнее коринебактерии не встречало, верно?

– Так точно, капитан, но…

– Так на кой ляд ты нам нужен, тем более в спасательной миссии? – легко и беззаботно протянул капитан Андерсон, продолжая мерить парня взглядом.

Ян Ло изменился в лице. Капитан наконец сумел задеть его. Словно в глубине души нашел и уверенно дернул нужную струну. Которую трогать не стоило. Ян растерялся. Но только на секунду. Он сжал кулаки. Собрался с мыслями. Лицо его разгладилось, а сердце наполнилось уверенностью и решимостью. Он не даст никому усомниться в его выборе. Никто не позарится на его идеалы.

Он легонько покачнулся, снова приложил руку к груди и чуть шире расставил ноги, пытаясь перед рослым капитаном выглядеть больше и внушительнее. «Сейчас он ему покажет», – пронеслась мысль.

– Капитан Андерсон, при всем уважении, мы видели доказательства существования внеземной жизни множество раз во время изучения планет земной группы! Исследователями были найдены древнейшие постройки на бескислородных планетах, подземные коммуникации, скрытые под водой, инородные объекты, выведенные на орбиты некоторых планет в конце концов! Это доказывает…

Уловив настрой своего оппонента, капитан оборвал его на полуслове:

– Космический мусор вы нашли.

Ян покраснел, и уже вспоминал аргументы для второго захода, как капитан жестом его остановил.

– Достаточно, малыш. Ты молодец, что не забился в угол. Смелость и решительность я уважаю. Это задатки лидера. Запомни, у меня на борту все равны и каждый имеет право высказаться. Я считаю, что всегда нужно уметь отстаивать свое мнение и свои идеалы. Однако, не зазнавайся и помни, в течение миссии, пока я капитан, именно я принимаю окончательное решение и только на мне лежит ответственность за это. А ещё, не забывай, что ты должен прислушиваться к другим членам команды, они опытнее и совершили больше полетов, чем ты.

Ян, начиная понимать, что к чему, кивнул головой.

– И да, не обижайся, это была небольшая проверка. Моя персональная шутка, чтобы понять кто есть кто. У нас тут каждый через это прошел. – он обвел команду рукой, и Ян увидел, что они все улыбаются и смотрят на него. – И каждый раз это по-своему весело.

Капитан похлопал Яна по плечу и наконец-то тоже по-настоящему улыбнулся. Уголки рта его сурового суховатого лица мягко подтянулись к лучикам солнца, появившимся в уголках глаз. Глубокие голубые глаза слегка прищурились, а суровые скулы расслабились.

– Я всегда найду за что можно отчитать новичков. Вот, например, Грина я в первый раз отчитывал за то, что он в первый свой полет всю сумку забил книгами, и там не осталось места для действительно важных вещей.

Парень у стены напротив смущенно опустил голову ещё ниже в книгу, которую читал.

– Астрид я отчитывал за ее любовь к…

– Пожалуйста, не надо, – глухо послышался в наушниках ее голос.

– За ее любовь наряжаться как на вечеринку. – перебил ее капитан и нарочно продолжил говорить громче, – Ни одной практичной одежды. Колготки в сеточку, дырявые джинсы, рубашки без рукавов. А когда понадобилось испачкаться, она замарала свой розовый сарафан. Честное слово, космос это вам не название ночного клуба!

Астрид смущенно отвернулась к навигационной панели. Капитан, конечно, улыбался, но по ноткам стали в голосе слышалось, что он не шутит и снова будет ругаться, если мы совершим очевидную глупость.

– А насчет пришельцев… Ну, когда все начали очень громко смеяться. Это не над тобой. Хотя совпадение, конечно, забавное. Не обращай внимания. Это мой личный пунктик. Все знают, что внеземные коммуникации это важное и ответственное направление, просто я… я в инопланетян не верю. Человек, – он поднял в воздух указательный палец, показывая им на потолок, – вот самое страшное животное. Но остальные члены команды разделяют твои увлечения.

Головы в скафандрах начали кивать в ответ на эти слова настолько сильно, насколько костюм вообще позволял это делать.

– Это же такая романтика, встретить красивого пришельца, делиться с ним своей культурой, рассказывать про свою планету, сидя у огня долгими вечерами… – в голосе Астрид прозвучали нотки мечтательности.

В ответ на это, капитан Андерсон лишь покачал головой, встал, развернулся и начал размеренно ходить по мостику из стороны в сторону, решительно направив разговор в другое русло:

– Так. Выдалась спокойная минутка и я постараюсь потратить ее с пользой. Вы знаете, что нас отправили сюда на очень серьёзное и даже, я бы сказал, опасное дело. Брифинг же вам проводили?

Темнокожий парень в дальнем конце рубки покачал головой. Капитан этого не заметил, но по тишине в эфире всё понял:

– Ну конечно же нет, вас просто загрузили в корабль под гимн ВКОНЗ со словами: «Дальнейшие инструкции получите на борту». Вот, и так всегда! И чем они только там думают? Вы даже не знаете куда летите и что от вас хотят! – он начал сердито постукивать носком ботинка по полу. Его темная козлиная бородка встала дыбом.

– Ладно. Я сам проведу для вас брифинг. Так будет даже лучше. А вы внимательно слушаете и впитываете. Итак, – он решительно мерил шагами комнату, – в систему, в которую мы летим, неделю назад был направлен исследовательский корабль. В его задачи входит поиск полезных ископаемых. Пока только возле самого дальнего от звезды пояса астероидов. Самого крупного кольца. Три дня назад корабль перестал выходить на связь. Корабль… Как там его звали…

Он остановился и начал бормотать себе под нос:

– «Гипертон? Нет. Гиперион? Это не в этой системе… Кронос? А его разве не убили? Почему вообще в его честь называют корабли? Парацельс? А, да, точно, Парацельс. Кто вообще решил, что давать кораблям имена греческих богов – это хорошая идея?

– Парацельс не бог, он был алхимиком, – раздался глухой низкий голос в эфире. Капитан Андерсон сверкнул глазом на коренастого Грина.

– А, Грин, неужели устал сидеть? Хочется почесать языком?

В два шага он подлетел к крупному пареньку, который, несмотря на свои размеры, попытался сжаться и сделаться незаметнее. Не помогло. Андерсон наклонился к нему, и их лица сблизились. Капитан ехидно прошептал в эфир:

– Повтори ещё раз, Грин, кто такой Парацельс? Я не расслышал.

Грин неохотно отстегнул ремни на кресле и встал, понурив голову. Приложил к груди руку:

– Виноват, капитан Андерсон.

Капитан выпрямился.

– Мы с тобой уже работали, Грин, поэтому я прощаю тебе твою наглость перебивать меня во время брифинга. – он глянул в сторону выхода, – Да и туалет пока чистый. Вольно. Наказание я придумаю тебе позже.

Грин опустил свои темно-карие глаза в пол. Его ботинок, сорок четвертого размера, размеренно ковырял выступ в полу. Он и так был не высоким, а рядом с капитаном и вовсе казался крошечным. Но зато он мог похвастаться другим размером. Его широкие плечи решительно выступали за силуэт капитана. Удивительно, как вообще на него нашёлся подходящий скафандр. Лицом он был похож на подростка. Клок темных кудрявых волос выбился из-под шапочки и теперь лез в его нос-картофелину. В скафандре он не мог ее толком поправить и потому то и дело мотал головой, стараясь подвинуть выпавшую прядь. Полные щеки его раздувала обида, а мясистые губы сложились трубочкой.

Капитан снисходительно улыбнулся.

– В следующий раз думай, прежде чем что-то сказать. Перебивать капитана можно только если в нас летит астероид, а мы его не заметили. В остальных случаях нужно подождать, пока я закончу. Та-а-ак, ну всё, время идёт. Вернемся к нашим баранам.

Он хлопнул в ладоши, что не было слышно, но было видно, секунду собирался с мыслями, а затем продолжил размеренно ходить по мостику.

– Миссия нас ждёт непростая, нутром чую. Возможно, даже опасная.

Он покрутил пальцем у головы, осознав, что повторяется.

Короче, ситуация следующая. Неделю назад в систему Зельцер отправился корабль с исследователями на борту. Стандартная геолого-разведывательная миссия перед тем, как направить туда корабль типа Фрегат, а может даже и Бригантину, уже с бурильщиками на борту. Говорят, там нашли редкий металл. – он на секунду остановился и задумался, – Не знаю. Просто слухи. Так вот, – и снова продолжил шагать, – нужный нам корабль остановился недалеко от пояса астероидов, которые и собирались разрабатывать. И все шло хорошо. Но, три дня назад, корабль внезапно перестал выходить на связь. Никаких других средств коммуникации не предусмотрено. Наша задача…

Все смотрели на капитана. Он, заметив направленные на него пристальные взгляды, поперхнулся своими следующими словами, долго молчал, а потом продолжил, погрубев в голосе и как будто немного осунувшись. На лицо его легла тень беспокойства:

– Не хочу наводить панику раньше времени, ведь причин для такого поведения может быть множество. Но тут вот какое дело. В системе Зельцер нет опасных космических явлений, да и, по ежедневной отчетности, на корабле не происходило ничего особенного. Будем надеяться, что у них просто полетело оборудование. Это самый вероятный исход, который и предположило начальство. И потому Всемирная Космическая Организация по Надзору и Защите не сочла миссию опасной. Потому вы здесь. Новички, без должной подготовки и опыта.

Он озабоченно посмотрел на Яна и Грина.

Ян ощутил внутри себя беспокойство. Не выходили на связь три дня? Проблема может быть в чем угодно, не только в связи. В космосе полно опасностей, начиная от суперинфекций, и заканчивая шальным астероидом, который прилетел в корпус и пробил сверхмагнитное поле корабля. А может и… Ну не зря же его определили на эту миссию…

Капитан Андерсон опустил голову, и его бубнеж в эфир прервал размышления Яна:

– С высоты своего опыта могу сказать, что дело это выглядит крайне необычно. Сломаться оборудование конечно же не могло, запчасти и инженеры всегда есть на борту. Космические суперинфекции имеют классическую для вирусов этапность и не могут скосить весь экипаж из пятидесяти человек так быстро. Космических пиратов ещё не так много и настолько далеко прыгать им незачем, это Дальний Космос, там ничего нет. Астероид – это вообще глупость, магнитное поле на корабле класса “бригантина” одно из самых мощных, как раз для разведки неизведанных областей. Плюс, это корабль разведчик и радарное оборудование там не как на этой посудине.

Он постучал по пульту управления и вибрация пронеслась по всему кораблю, вызвав у Яна мурашки на спине.

– Они бы засекли этот астероид задолго и сменили курс. Понятия не имею в чем дело. Разве что…

Он повернулся к девушке.

– Астрид, какие мысли?

Астрид отвлеклась от приборной панели и задумалась:

– Могу предложить вам только тот вариант, о котором вы подумали и не назвали.

На корабле повисла тишина. Все знали, что она скажет дальше.

– Пришельцы.

Волосы на голове Яна встали дыбом, а Грин начал ерзать на стуле.

«Безусловно, увидеть иную цивилизацию, да ещё и первым среди всех живущих, это крайне занимательно. Вот только кто сказал, что они будут дружелюбны? Приключения приключениями, а жить то хочется. А вообще это глупое предположение. – решительно кивнул Ян сам себе, – Сотню лет их никто не встречал, а тут они внезапно сами собой объявятся? Да ещё и именно в мой первый полет? Очень смешно. Не верю я в такие совпадения. Так не бывает!»

Капитан Андерсон, заметив смену настроения на борту, попытался снизить градус напряжения:

– Давайте-ка мы не будем спешить, – протянул капитан, – Доберемся – увидим. Я же лишь попрошу вас быть осторожными и внимательными. Не расслабляться ни на секунду, пока мы на миссии. Отдохнете дома, а сейчас вы в открытом космосе. На ржавой посудине без системы жизнеобеспечения, потому мы в этих треклятых скафандрах. Повредите его и задохнетесь.

Он оттянул материал скафандра на рукаве и, отпустив, недовольно поморщился.

– Вокруг вас на миллионы световых лет нет ни одного человека. Ни одного живого существа. Только космические громадины из камня, газа и прочей ерунды. Никто вам не поможет, если вы ошибетесь. Никто, – драматическая пауза от капитана. Все задержали дыхание, – кроме вашего товарища по команде.

Синхронный выдох. Хоть сейчас на соревнования.

– И никто, – продолжил капитан, не обращая внимания на это шум в эфире, – кроме вас самих. Ваша подготовка – вот ваш ключ к победе над неожиданностями, над неизведанным, над Ее Величеством Случаем. Ваш опыт и ваша способность к взаимодействию друг с другом! Ваша командная работа. – кивнул он, закончив мысль.

Ян и Грин явно переживали, это было видно по их застывшим лицам и постоянному ерзанию. Астрид же вела себя более сдержанно, однако, в эфире раздавалось ее тяжелое дыхание, и это говорило о многом.

Разговоры о пришельцах кажутся такой ерундой. Пока ты на Земле. Пока ты шумном городе. В окружении тысяч людей. В тепле и безопасности в своей родной квартире. Под защитой стен, полиции, законов, моральных принципов. А здесь, мой наивный, открытый космос.

Единственный звук в этой беспощадной тишине – твое тяжелое дыхание. Из людей вокруг – четыре незнакомца в команде, с которыми ещё нужно наладить контакт. На действия и решения которых ты будешь рассчитывать до самого конца полета. И выбора у тебя нет.

Ты путешествуешь по бесконечной пустоте, в окружении радиации, темной материи и изредка разбросанных скоплений камней и газов. В стальной кастрюле с ядерным двигателем под боком.

Ну что, разговоры о пришельцах всё ещё кажутся тебе пустыми? Или опасностей на твою голову уже хватит? Задумайся, космос немыслимо велик. Какова вероятность, что твоя команда – это все разумные существа в округе? Признайся, это СЛИШКОМ НАИВНО ДУМАТЬ, ЧТО ВЫ ТУТ ОДНИ.

В этот момент корабль не хило тряхнуло. Ян подпрыгнул на месте, но сразу смутился и стал делать вид, что ничего не произошло. Грин сильнее вжался в кресло, а капитан и Астрид посмотрели на приборную панель. В наушниках раздался незнакомый голос:

– Всё готово. Ну, счастливого пути вам!

Ничего страшного не произошло, видимо, магнитная подушка всегда отцепляется с таким звуком.

– Астрид, курс на Зельцер. – сразу скомандовал Андерсон, – Мальчики, пристегиваемся, гиперпространство это вам не шутки.

Все последовали приказу капитана. Даже сам капитан, заняв, наконец, свое начальническое место. Астрид начала нажимать кнопки, а остальные откинулись в кресле и пристегнули ремни, готовясь к прыжку. Ян Ло отвернулся к своему иллюминаторчику и выключил рацию, чтобы побыть в тишине, наедине со своими мыслями.

На самом деле он и сам до конца не понимал свою роль в этом путешествии. Какой был смысл начальству отправлять его, специалиста по внеземным коммуникациям, в спасательную миссию?

«Инструкции получите от капитана на корабле. Рассматривайте это как финальный экзамен», – прочитал Ян на конверте сразу под местом и временем отбытия корабля.

Тем более, что этих цивилизаций нигде и в помине нет, и все об этом прекрасно знают.

Перед глазами Яна начало проноситься его прошлое. Школа. Мечты о космосе. Сдача экзаменов. Не самый лучший балл. Ссора с родителями из-за разного видения будущего. Мечты, нет, грезы о космической академии. Сны о полете в космос, исследовании неизвестного, раскрытии таинственного, а может даже о становлении знаменитостью. Но баллов катастрофически не хватает. Только одно направление, хотя бы косвенно, относящееся к космическому. Философия внеземного общения. Непопулярное направление в космической академии. Зато так он сможет стать космонавтом. Хоть и не таким, каким хотел…

Он в сердцах ударил кулаком по подлокотнику:

«Может, стоило послушать родителей и пойти в другое место? Зачем я убедил себя, что это моя судьба? Зачем убедил себя, что мне понравится?»

Ведь не понравилось. Разочарованию не было предела. На бумаге все звучало так красиво и романтично.

Налаживание общения с внеземными цивилизациями… Если они есть.

Исследование их культуры и обычаев… Если мы их найдём.

Обмен знаниями, материалами и благами… Если их уровень развития не выше или не ниже нашего. Иначе велик шанс, что мы сделаем их рабами. Или они нас. Ведь все мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо.

А даже если мы их и найдем. Организмы бывают не только углеродной формы жизни. По теории вероятности есть шанс возникновения разумной жизни не дарвиновском путем. Речь идет о разумных планетах, разумных звёздах, разумных астероидах и прочем. А если это будут какие-то газообразные пришельцы? Общение вибрацией? А если разумные растения? Они будут общаться невербально? Хотя, дарвиновская эволюция может идти и на других планетах. Тогда мы найдем людей. Похожих на нас. Если брать тот факт, что космос бесконечен, мы имеем полное право утверждать, что жизнь, помимо нас, точно имеется. Разумная и не очень.

«Это все звучало так многообещающе, когда я поступал в университет. И как же это в итоге оказалось бесполезно спустя пять лет. Ни одного полета. Ни одной миссии. Не нужен. Не мешайся. «Как насчет диссертации?» А зачем я учился? Столько лет космической подготовки. Ради чего? Неужели все впустую? Даже офисная работа для меня не находилась.»

В Яне бушевала ярость, смешанная с непониманием и разочарованием. Снаружи, не спеша, уплывала вдаль космическая станция открытого типа. По сути, очень большая платформа с магнитными клешнями, торчащими в разные стороны.

Капитаны, строя маршрут, всегда учитывают заправочные станции, чтобы был запас топлива, и команда не попала в экстренную ситуацию. Таких заправочных станций довольно много на «популярных» маршрутах. А отряд летит в Дальний Космос. И эта станция на их пути последняя. Поэтому капитан и решил «подзаправиться».

Корабль удалился достаточно. Капитан Андерсон дал отмашку.

Ян завороженно смотрел на неисчислимое количество звёзд всех мыслимых и немыслимых цветов и размеров. Вы думали, что в космосе темно? Вас обманули. Все «небо» здесь усеяно маленькими блестящими точками. Как потолок в актовом зале какого-нибудь университета. В космосе светло, как днём на Земле. Но знаете…

Этот свет не помогает. Всё равно жутко от того, что рядом ничего нет. Звёзды, да, они горят. Но не греют. Они где-то там, очень далеко. Как фон. А рядом, вокруг тебя, пустота. Только представьте, что чувствует человек, когда улетает от своей родной планеты. Смотрит, как она постепенно уменьшается. Уменьшается до тех пор, пока не превращается в маленькую точку на небе. Которая со временем тоже пропадает из поля зрения. И тут человека охватывает неописуемое одиночество. Невообразимый страх. Все твое прошлое осталось где-то там. Где именно? Не знаю. Не вижу. Все знакомые люди остались там. В пустоте. В этом фоне. Все мечты и страхи, все связи и знакомства. Все надежды и мечты. Абсолютно всё исчезает в этой яркой и невероятно красивой пустоте. Пустоте, которая давит со всех сторон. Вокруг нет стен, но деться всё равно некуда. Запирать нечего, но и уйти тоже некуда. Как можно быть свободным там, где ничего нет? Человек перестает быть человеком. Он становится пустой оболочкой. Бесконечно летящей в бесконечности.

Особенность психологического отбора космонавтов это проверка психики в условиях длительной изоляции. Так называемой социальной депривации. Необходимо неделю провести в комнате без окон, дверей и часов. Еду приносят в разное время, чтобы сломать внутренние часы. Связь с внешним миром полностью отсутствует. С собой нельзя брать ничего. У тебя есть только туалет, кровать, стол, стул, лампа, чистая тетрадка с ручкой и все твои мысли.

Для Яна это испытание было просто невыносимым, и сдал он его только с 4 раза. Почему пытался снова и снова? Просто чувствовал, что сможет, чувствовал, что это его предназначение и его будущее. Стать космонавтом.

Почему дают возможность пересдать? Потому что это, по сути, является первым этапом космической подготовки. С первого раза сдают единицы. И те, кто не сдал, либо понимают, что им не стать космонавтами, и уходят в другие места, либо идут на вторую попытку. Третью. Четвертую. На сколько хватит запала и силы воли. Те, кто пройдут, в любом случае окажутся самыми сильными и уже достаточно подготовленными.

Сдав тест с пятого раза, Ян Ло заслужил место среди учеников академии. Своей упорностью и волей. Даже несмотря на то, что одиночество всегда было самым большим страхом Яна. Он переборол его. Он справился, ради своей мечты. Всегда знал, что справится. И всегда верил, что полетит в космос. Верил, что станет известным. Верил, что судьба не просто так дала ему возможность поступить и выучиться. Дала ему надежду.

Звезды за окном начали шевелиться. Маленькие светящиеся точки начали вытягиваться в струнки, постепенно становясь длиннее и сливаясь в единый поток света, слепящий глаза. Ян почувствовал лёгкий толчок в спину, а следом его голову и тело вжало в спинку кресла, да так сильно, что пошевелиться даже не было возможности. Хорошо, что уже через секунду всё прекратилось. Сердце, кажется, пропустило пару ударов, а затем свет за окном начал тухнуть, и из него начали вырисовываться уже знакомые разноцветные точки. Только теперь они были на других местах. Вот так легко мы совершили прыжок в другую часть галактики.

Ян Ло отвернулся от иллюминатора и направил взгляд вперед, в огромное стекло во всю стену, в котором лучше всего был виден космос. И огромные каменные глыбы, летающие в пустоте и четко вырисовывающие с десяток линий, в разных плоскостях окружающих центральную звезду. Камни летали довольно далеко друг от друга, и приближение к ним опасности для корабля не представляло, тем не менее, от зрелища захватывало дух и бежали мурашки по телу. Вся команда на секунду зависла, смотря на парящие кольца. Хорошо, что система, которой был снабжен корабль, автоматически затеняла слепящий свет звезды. Ян тоже блаженно прикрыл глаза. Его мечта осуществляется. Пусть и не так, как он хотел.

Астрид включила двигатели. Стены, столы и стулья начали вибрировать мелкой дрожью. Корабль не спеша набирал крейсерскую скорость.

Капитан поздравил всех с удачным прыжком и потер руки:

– А теперь, на радостях от успешного прыжка, вернемся к нашим особенно болтливым членам команды. Путь нас ждет не близкий, посмотрим, на сколько хватит запала у нашего дорогого инженера-механика.

Он повернулся на стуле, отстегнул ремень и оперся на колени локтями, внимательно смотря на Грина немигающим взглядом:

– А назови-ка мне основные положения летного устава космической безопасности ВКНОЗ.

Парень понял, что бежать с корабля ему некуда. Тяжело вздохнул, поправил ремень на животе и, смотря в окно слева от капитана, начал бубнить, заикаясь:

– Ну… Первое это… Защита и снабжение колонизаторских экспедиций, а так-же… Транспортировка.

Пауза.

– Транспортировка?

– Ну… Этих… Живых и неживых объективов. Всего, что попросят.

Капитан усмехнулся:

– Плохо, Грин. Твоя задача на ближайшее время выучить все правила и доложить мне их в индивидуальном порядке. Всё ясно?

– Так точно, капитан, – пролепетал несчастный паренек.

Андерсон чуть довернулся на стуле и начал гипнотизировать свою вторую жертву.

– Грин уже опозорился, переключимся на Яна. Ян, малыш, расскажешь нам оставшиеся, ой, нет, все правила ВКОНЗ, которые я хотел услышать от Грина?

Ян Ло в этот момент сидел с закрытыми глазами и не видел капитана. Более того, он его не слышал, ведь перед прыжком выключил наушники.

– Эй, малыш, я к тебе обращаюсь – в голосе капитана послышались нотки испуга.

Не получив ответ, он вскочил на ноги и одним широким шагом подлетел к Яну, склонился над ним и с силой начал стучать по стеклу на шлеме:

– Алло, господин внеземная цивилизация, будьте добры уделить землянам немного вашего внимания.

Ян вздрогнул и испуганно посмотрел на капитана Андерсона. Включил наушники.

– Так ты нас не слышал! – капитан возмущенно выдувал воздух в свои длинные тонкие усы. – Чему вас вообще там учат? Неужели не говорили, что нельзя глушить связь с командой?

– Я… П-простите капитан, я на самом деле немного не доучился. Точнее, обучение я закончил полгода назад, но из-за внутреннего распорядка мне перенесли экзамен уже несколько раз. Технически, по бумажкам, я специалист, но, по-факту, к финальному экзамену я так и не готовился. Меня отправили сюда вместо сдачи экзамена. Из-за нехватки кадров, как мне сказали.

Капитан, услышав это, взял себя в руки и проглотил все злые слова, что уже были готовы сорваться с языка в воспитательных целях. Он сел в свое кресло, повернувшись к Яну лицом и серьезно произнес:

– Малыш, никогда, слышишь? Никогда не выключай связь с командой. Мы в открытом космосе. В этой дешёвой посудине, в которой даже нет систем оповещения и искусственного интеллекта. В ней вообще ничего нет, кроме двигателя и рукоятки скорости. Спасибо, что хоть система навигации – это не бумажная карта на стене! – возмущенно воскликнул он, – Если что-то случится, и ты не успеешь быстро среагировать, это может стоить тебе жизни. Ты все понял?

Ян, зелёный в белую крапинку, как доска после долгих занятий, коротко кивнул, а потом сглотнул слюну, да так громко, что это было слышно даже в наушники.

– Молодец. Второе важное правило здесь – всегда слушать своего капитана. Что бы ни произошло. Я в ответе за вас, за этот корабль и за успех миссии. Не нужно создавать мне дополнительные проблемы.

– Так точно, капитан, – Грин, видимо, решил реабилитироваться в глазах капитана Андерсона, и теперь тоже внимательно его слушал.

– И третье важное правило. Ничего не бойся, пока рядом с тобой твоя команда. Мы тебя не бросим. – он обвел рукой корабль. А затем направил указательный палец на Яна, – И ты не бросишь нас. Здесь, на одиноких просторах холодного космоса, в изолированном пространстве корабля метр на метр, мы не просто отряд специального назначения. Не просто команда. Не экипаж. Мы семья, мать его. Знакомься, это Грин, инженер механик и твой старший брат. Астрид, специалист по космической навигации и младший офицер охраны, твоя сестра. А я, значится, твой батя. Ты все понял? Хорошо.

Спустя минуту молчания лицо капитана разгладилось и снова приняло добродушный вид человека, готового пытать подчиненных столько, сколько потребуется, чтобы они, наконец, рассказали ему, где детонатор:

– А по бумагам ты закончил обучение, Ян, закончил год назад и с отличием. Но я не удивлен происходящему. Астрид, будь добра, положения ВКОНЗ.

Девушка за пультом управления даже не дернулась, услышав свое имя. Она, не отвлекаясь от навигационного монитора, монотонно начала скандировать:

– В задачи учетного сотрудника полетных миссий ВКОНЗ входит незамедлительное реагирование на любые требования руководства, в случае наличия сотрудника на своем рабочем месте, такие как…

– Стоп, стоп, стоп – капитан поднял вверх обе руки и развернулся в сторону пульта управления.

– Мы с тобой уже на многих миссиях были. Давай так. Какие правила я ОСОБЕННО ценю и уважаю. Для наших новеньких, будь добра.

Вздох и новое тараторение:

– Каждый сотрудник, находящийся на миссии, независимо от характера миссии и своей специализации, обязан ежедневно писать отчёт о проведенном дне в личном дневнике, который должен вести от момента начала и до момента официального завершения миссии. От написания освобождают только события особой значимости и обстоятельства непреодолимой силы, в состоянии действия которых ведение дневника невозможно.

– Вот! – воскликнул капитан. – Я считаю этот пункт очень важным. Даже по своему очаровательным.

Он облокотился на край панели локтем, закинул ногу на ногу и продолжил:

– Ян, ты не доучился, но, уверен, тебе рассказывали, зачем это нужно. Просвети нас всех.

– Кажется это нужно потому, что человек не всегда способен отличить значимые вещи от незначительных, для того и обязали всех исследователей вести личные дневники, расписывать в них свой день, чтобы потом была возможность найти важные детали, интересные вещи или…

– Или? – перебил капитан, – Так не пойдёт. Я лучше задам тебе вопрос. Почему не повесить на грудь камеру? Она небольшая и способна сэкономить время исследователям. Упростить работу на земле, ведь они будут видеть всё, что видим мы.

Капитан прищурил одни глаз и внимательно смотрел им на молодежь. Ответом ему было густое молчание. Грин и Ян явно расстраивались, что не могли отвечать на вопросы капитана.

– Не загоняйтесь – махнул рукой Андерсон, – Я дам вам ответ. Это нужно, чтобы изучить мышление человека, находящегося вдалеке от своей родной планеты. Изучить изменения в его голове. – он постучал по своему шлему пальцем, – Изучить нарушения в его подходе к происходящему, проследить за его мотивацией, и сделать на основе этого выводы. Проследить за изменениями эмоционального спектра. Они, ученые на Земле, изучают влияние космоса на психику, влияние радиации на самочувствие, влияние отсутствия постоянного магнитного поля Земли на человеческие взаимоотношения и всё в таком духе. Понимаете, о чем я?

Ян и Грин кивнули, а Астрид, кажется, даже не слушала происходящее.

– Мы все тут лабораторные крысы, не более. Хотя лаборатория эта, – он раскинул руки в стороны и криво ухмыльнулся, – весьма и весьма обширна.

Он снова повернулся к Астрид:

– Астрид, будь добра…

– При обнаружении иной формы жизни, отличной от исследованных, необходимо передать запрос в центр управления для получения разрешения на сбор и отправление на исследование этого организма. В случае обнаружения разумной формы жизни вступление в контакт запрещено. Немедленная связь с центром управления ВКОНЗ с дальнейшим неукоснительным выполнением поступающих инструкций.

– Каким бы не было мое личное мнение по инопланетным существам – это мое личное мнение, и к правилам не имеет никакого отношения.

Андерсон на секунду задумался, а потом посмотрел в сторону светловолосого паренька:

– Возможно, Ян лучше пояснит нам этот пункт и что с ним делать. У нас ещё не было в команде специалиста по внеземным цивилизациям.

Даже Астрид перестала нажимать кнопки, и с интересом повернулась в сторону новенького. Её фиалковые глаза широко и заинтересованно посмотрели в зеленые глаза Яна. Ян смущенно кашлянул:

– Тут особо нечего говорить, для вас этого правила нет, пока я с вами. Тем не менее, у меня тоже имеются инструкции, которые я неотступно обязан соблюдать

Капитан кивнул, а Грин откинулся на спинку стула, приготовившись слушать.

– В подробностях они будут малоинтересны, я расскажу лишь то, что может оказаться полезным. Общение с внеземной цивилизацией подразумевает построение диалога на принципах справедливости и взаимного уважения. Принципах культурного разнообразия, честности, уважении к собственности и к своей территории. Но такое общение подойдёт только для углеродных форм жизни. То есть для таких как мы с вами. Если инопланетяне будут иметь другое физико-химическое тело, то наших методов общения могут просто не понять. Тогда возникнут сложности и нужно будет импровизировать. Передо мной в этом случае будет стоять одна цель. Всеми правдами и неправдами доставить гостя на землю. Где умные ученые, возможно, сумеют придумать, как установить с ним контакт. Особенно…

Астрид неожиданно встряла в монолог:

– Извините, что прерываю, но мы приближаемся к координатам, на которых должны найти корабль Парацельс. На радаре его пока не видно, но он должен быть во-о-он за тем большим камушком.

Она показала рукой на огромную коричневую глыбу, которая страшно увеличивалась в размере с каждой секундой, как мы приближались к ней.

– Мы уже можем попробовать связаться с ними?

– Да, уже пытаюсь.

В наушниках раздалось шипение, а затем голос Астрид, вторящий двойным эхом в наушнике.

– Парацельс, прием, на связи космический корабль Дрэк. Мы прибыли к вам по инициативе ВКНОЗ с гуманитарной помощью. Просим разрешение на сближение и стыковку.

Ответом было лишь шипение в наушнике, вроде белого шума.

– Просим разрешение на сближение и стыковку, как слышно, Парацельс, прием? – повторила Астрид.

Шипение. Никакого ответа. Хотя…

Яну показалось, что в этом монотонном шипении он что-то услышал. Некое едва уловимое колебание. Будто над безукоризненной гладью озера пронесся порыв ветра, заставив поверхность чуть заметно вздрогнуть.

Кажется, остальные члены команды не обратили на это внимание.

– Никакого ответа, капитан, – констатировала Астрид.

– Да, я вижу, – задумчиво ответил он, – честно говоря, я и не ждал другого. Выбора нет. Подлетаем, но очень аккуратно, чтобы попытаться ещё издалека приметить какие-то опасности.

Астрид кивнула головой и снизила скорость корабля, продолжая неустанно смотреть на голубую сетку радара на экране. Все участники спасательной миссии заметно напряглись после этого неудачного контакта. Всё ещё оставалась возможность, что связь с кораблем прервалась по причине поломки. Но, будем честны, никто на борту уже в это не верил. Слишком много странностей. С каждым шагом миссия становилась опаснее, а предвидеть удачный исход становилось всё сложнее.

Спустя полчаса времени корабль накрыло гигантской тенью. Астероид, неподвижно висящий в пустоте, приблизился настолько, что сумел собой заслонить корабль от света центральной звезды. Спустя ещё тридцать минут эта глыба стала настолько огромной, что в лобовой иллюминатор не было видно ничего, кроме ее пористой поверхности. На него можно было даже приземлиться при желании. Астрид управляла кораблем исключительно по радару. Фантастические навыки. Ян в изумлении смотрел на ее работу.

Чтобы обогнуть этот «камушек», как назвала его Астрид, потребовалось ещё около получаса. Итого, только спустя полтора часа корабль наконец начал приближаться к цели своего путешествия. Команда за это время не проронила ни слова. Даже капитан молчал и был погружен в свои мысли.

За краем астероида, вместе с лучами звезды и ее слепящим светом, показалось нечто мрачное и недвижимое. Величественное и вдохновляющее. Символ человеческой инженерной мысли. Памятник человеческому гению. Бригантина «Парацельс». Подобные масштабы Грин и Ян видели впервые, и с широко раскрытыми ртами глазели на одинокое пятно, на фоне летящих камней, которое с каждой секундой увеличивалось прямо у них на глазах. Вырастало, пока не стало больше только что уплывшего в даль астероида.

Корабль напоминал перевернутую каплю, которая по длинняку была как бы утянута в двух местах, формирую тем самым три палубы. Самая большая, верхняя часть, стеклянная полусфера, являлась капитанским мостиком. Из нее был переход в среднюю часть, сужающуюся к низу. Кажется, там должен был находится жилой отсек. И в хвосте капли находился инженерный отсек с техническим оборудованием и доступом к так называемым маршевым двигателям. Оттуда же проводилось обслуживание всех систем корабля. Там же находилось ядро двигателя пространственного смещения.

Интересный факт, корабль этот висит хвостом вниз только в стационарном, развернутом положении. В момент движения или перемещения система искусственной гравитации отключается везде, кроме мостика, для экономии энергии, а затем пол поворачивался так, что бригантина двигается верхней частью вперед. Система мудреная, но инженерам было виднее, как проектировать этот корабль, и почему он работает именно так, как работает.

Астрид и Андерсон смотрели на всё достаточно равнодушно. Они видели машины и крупнее.

Капитаном было замечено, что корпус бригантины не выглядит поврежденным. Однако, корабль находится не совсем там, где должен, а значит, в системе произошли некие неполадки.

– Больше никакой информации, основываясь лишь на внешнем виде, получить не удастся. – произнес капитан Андерсон. – Даже самый прожженный эксперт не сказал бы больше моего.

Коллективно было принято решение садиться на этот корабль, а потому Астрид взяла курс на ангар, находящийся в среднем отсеке.

И, приблизившись уже на такое расстояние, что было видно, как горящий водород бледным пламенем вырывается из сопел двигателей подруливания, расположенных по всей поверхности корабля, Астрид неожиданно разрушила хрупкое молчание.

– Капитан, там сигнал на радаре. Очень маленький объект, и мы двигаемся прямо на него.

– Может это маленький астероид? – робко высказал предположение Грин.

– Нет, про астероид я бы не стала упоминать. У объекта нетипичный ЭХО сигнал. Это не камень и не железка. Это что-то мягкое, органическое.

Все испуганно устремили взгляд в лобовой иллюминатор, пытаясь увидеть приближающееся нечто. Капитан сложил руки на груди и старался выглядеть максимально равнодушным.

– Пятьсот метров, – произнесла Астрид.

Экипаж молча сверлил взглядом лобовое стекло, пытаясь разглядеть в черноте хоть какие-то очертания.

– Четыреста метров.

На темном фоне космической станции не получалось увидеть ничего значимого. Но от этого тревога только усиливалась.

– Двести метров.

Глаза от напряжения начали слезиться, а сердце ушло в пятки. Мозг строил страшные картинки пришельцев, симбиотов, чужих и прочей фантастической нечисти.

– Мы… Где-то рядом с ним.

– Тормози, Астрид, – решительно произнес капитан.

Девушка смело подвинула рукоять тяги к себе и корабль, с легких толчком, замер в космическом пространстве.

От тяжелого дыхания стекло на скафандре Яна запотело и мешало ему смотреть в окно, мешало увидеть опасность. Он сжал и разжал заледеневшие руки. Почему-то ему стало очень холодно. Он помотал головой, пытаясь развеять этот туман перед лицом. Не получалось. А команда, как на зло, молчала и ничего не говорила.

Наконец, система фильтрации справилась с изменениями температуры, и Ян смог увидеть то, на что смотрели все остальные.

В космическом пространстве, прямо перед стеклом, слегка покачиваясь, висел маленький объект. Настолько инородно выглядящий на фоне космического корабля, что у всех по спине пробежали мурашки. Как он мог оказаться в открытом космосе? Даже мусор мы не выкидываем, а перерабатываем. Ничто с корабля не может попасть в космос. Что здесь произошло?

Такие вопросы задавал себе каждый член экипажа корабля «Дрек». А перед их глазами продолжала лениво и равнодушно плавать потрепанная записная книжка с подписью: «Фиона».

Глава 2. Дневник Фионы

4. 50. 190 г. 2 ц.

Привет всем, мои дорогие читатели! Сегодня у меня и команды корабля «Парацельс» первый день новой миссии. И поэтому сегодня я начинаю писать новый дневник. Но писать я его буду в необычном для себя формате. Почему, спросите вы? Во-первых, я поняла, что так мне больше нравится, у меня больше возможностей поделиться личным, больше возможностей передать свои искренние эмоции. А во-вторых, я решила стать популярной, когда вернусь на Землю! Ну, попытка не пытка.

Мне сказали, что это дневник нужен ученым, но после проверки мне его вернут, и я смогу делать с ним что захочу. Поэтому я и хочу записывать в нем свои мысли. Прям в тот же момент, как они возникают. Записывать важные для меня события. Буду везде ходить с этим дневником. И остальные свои дневники с других миссий тоже выложу, если вам будет интересна жизнь космонавта!

Итак, начинаю свой первый дневник мыслей под кодовым названием «Таинственный самородок!»

Давайте знакомиться, мои будущие читатели, меня зовут Фиона Майер, я старший инженер-механик на бригантине «Парацельс», и завтра нас отправляют в Дальний Космос на новое задание. Представляете? Никогда не улетала так далеко от дома. Это же совсем другая часть галактики! Северная Окраина. Так интересно, вдруг там и космос другой?

Большую часть времени, выполняя различные задания, мы разведывали южную часть обитаемой галактики. Искали места добычи полезных ископаемых. Точнее, делали это исследователи на борту, а моя задача – следить за техническими переменными в системе управления кораблем. Работа, скажу честно, совсем не сложная, если у тебя хватает знаний.

Расскажу, как проходит мой день. Утром я просыпаюсь и пью кофе с булочкой. Мой бывший, Жак, всегда завтракал только так. Вот я и переняла у него эту плохую привычку. Булочка или круассан, намазанные подтаявшим сливочным маслом или козьим сыром. И крепкий черный кофе. Вредная вкуснятина!

Затем я одеваюсь, пудрю носик, любуюсь собой в зеркале и спускаюсь по длинной винтовой лестнице на самый нижний этаж, в инженерный отсек. В самое сердце корабля. Вокруг тебя трубы, пар, тесные проходы. Все гудит, жужжит, гремит и двигается. Появляется ощущение, что корабль живой! И моя задача – поддерживать эту жизнь в нем.

Уверена, вы думаете, что это работа не для девушек – ремонтировать технику. Но вы ошибаетесь. По факту ремонтировать ее приходится редко. Всё-таки это не хрустальная ваза, тут есть и механизмы для компенсации возникающих нарушений, и определенный запас прочности. А в мои ежедневные задачи на борту входит только проверка и корректирование технических вычислений, которые компьютер корабля производит самостоятельно, в ответ на изменения в окружающем пространстве.

Короче, компьютер сам всё считает, а я только сверяю эти данные с умными книжками. И корректирую их, если есть расхождения. Ноль работы руками!

Да, я и красивая и интеллектом природа не обделила, да!

А если нужно закрутить болтик, или поднять тяжесть, или, не дай бог, действительно чинить поломку: на борту всегда есть мальчики! Ну, а зачем ещё они тут нужны? Под моим чутким руководством на корабле нет ничего, что может сломаться и не починиться!

В общем, работа у меня по большей части умственная. И то, на борту корабля я ещё отдыхаю. Через год меня вернут на землю и снова придется заниматься сложными расчетами… Не хочу!

И нового полета потом ждать не меньше года. Но тут все работают подобным вахтовым методом. Год в космосе, год на планете. Так нужно для здоровья. В космосе, говорят, гадостей много. А на планете от них отдыхаешь. Восстанавливаешься. И это, к сожалению, обязательно для всех.

Знаете, в космосе мне нравится больше, чем на земле. Тут красиво, и даже дышится как-то легче. Столько пространства! Куда не глянь – взгляд просто не может ни во что упереться. Идеальное место для фантазеров и мечтателей. Ну и для амбициозных мальчишек, разумеется. Хотя, на земле есть вы, мои будущие фанаты, поэтому я не до конца уверена, что не перехочу остаться в космосе до конца своих дней.

Давайте я вам лучше расскажу, что за новая миссия меня ждёт. Короче, вчера, во время обеда, болтала я, значит, с Евгением, моим младшим помощником, позже о нем расскажу, как тут, внезапно, нас всех собрали на капитанском мостике. Оказалось, что от начальства поступило новое распоряжение. Нас перебрасывают в систему Зельцер, для поиска в ней недавно найденной редкой руды. Капитан, к сожалению, не пояснил, что это за руда такая. Сказал, что чем меньше мы будем знать, тем позже состаримся.

Он такой душка! Марсель Бернард. Ох, как сладко звучит его имя! Не устану произносить его вслух. А ещё он так хорош собой! Его идеальное лицо обрамлено короткими черными волосами. Обожаю его смешные морщинки – лучики в уголках глубоких, карих глаз, от острого взгляда которых в комнате резко становится жарко. Густые черные брови, подчеркивающие суровое мужественное лицо. И волевой, гладко выбритый подбородок. А когда он говорит, я просто не могу оторвать глаз от его тонких, слегка бледных губ. И он всегда так искренне улыбается мне! Я уверена, я ему нравлюсь. Интересно, сколько ему лет? На вид около тридцати, залысин нет, кожа гладкая. Сам весь фигуристый и подкаченный. Я видела, как он ходит в спортзал по утрам. Бугры мышц на руках и ногах. А кубики пресса… Просто восторг! По окончанию миссии надо будет с ним встретиться в менее формальной обстановке…

Сегодня мы получили новое оборудование, новые координаты и новые дневники. И это просто замечательно, потому что старый дневник у меня закончился. Я даже вклеивала в него новые страницы, так как все необходимое не влезало! Делайте тетрадки больше! Ну вам что, бумаги жалко?

Ну все, поплыла загружать в систему двигателей новые данные, а то мы никуда не улетим. Чмок!

Текст написан розовыми чернилами, на полях тетрадки нарисованы собачки, зайчики и прочие простые рисунки. Страницы обложки изрисованы изображениями планет, галактик и везде схематично изображен «Парацельс". В конце страницы портрет человека, сильно похожего на капитана Марселя. Портрет заключен в сердечко, пронзенное стрелой.

5. 50. 190 г. 2 ц.

Мы прилетели на полученные координаты только поздней ночью. Все были уставшие и разбитые. Хотя, в космосе тяжело с такими понятиями как день и ночь, но мы на борту стараемся придерживаться земного времени. Так проще. Вот и получается, по земному времени, что прилетели мы в новую систему уже далеко за полночь. А все остальные члены экипажа, не участвующие непосредственно в управлении кораблем, уже ушли спать! Эх, счастливчики.

Не смотрите на дату, я пишу это за предыдущий день. Хоть сейчас и идет ночь следующего дня. Ибо, как я сама считаю, если я не спала – новый день не начался!

Слушайте, а все-таки красивая система нам досталась! Самая красивая из всех, что я видела. А видела я много, уж поверьте. Не меньше сотни! Честно-честно. В центре новой системы висит огромный красный шар, а вокруг него вращаются десятки колец! Правда, дальние пояса видно только благодаря встроенному ИИ, который их подсвечивает. Своими глазами можно наблюдать только ближайшие потоки камней. А дальше… Бесконечная пустота, заполненная мерцающими цветными точками.

Пока смотрелана все это стало грустно и одиноко. Вспомнила маму. Надеюсь, у нее все хорошо. Жаль, она сейчас не рядом. А кто рядом?

Ах, Марсель Бернард, только вы на борту можете согреть мою душу и избавить он ночного одиночества! Я знаю, что вы всегда рядом, и от этого становится легче.

Смотрю на часы. Время позднее, а спать не хочется. В голову лезут всякие мысли. Вспоминаются истории из жизни. Думаю, лягу сегодня спать позже.

Знаете, я ведь никогда не хотела быть инженером механиком. В детстве я мечтала стать актрисой. И для исполнения своей мечты я выступала во всех сценках в детском садике, пересматривала это и удивлялась, как хорошо у меня выходит. В школьные годы я участвовала в любой самодеятельности, пытаясь развить свои актерские навыки. Развить навыки выступления на сцене. Пытаясь, возможно, даже очаровать тех, кто приходит на эти школьные выступления. Да, это мамы, папы, бабушки и дедушки. Ну и что в этом плохого? Это самая благодарная публика, между прочим!

И знаете… У меня получалось. Меня замечали учителя, меня всегда самой первой записывали на любой «кипиш». Ха, окружающие пророчили мне великое будущее…

А потом случилось то, что изменило мою судьбу. То, что я, к сожалению, никак не смогла бы предотвратить. Заболел мой отец. Он был военным и был центром нашей семьи. Во всех смыслах. Он всегда был и будет центром моей и маминой галактики. Понимаете? Всё произошло так быстро… Никто даже не успел понять, что с ним. В больнице, уже посмертно, врачи написали, что его убил обширный инфаркт. Я не понимала, как такое вообще возможно. Да, он не молод, но он никогда не жаловался на сердце.

Если подумать, он у меня вообще никогда и ни на что не жаловался. Самый добрый и самый жизнелюбивый человек, из всех, кого я знаю, и из всех, кого я когда-либо видела. Жизнь забирает лучших из нас, это правда.

И вот мы остались с мамой одни. Она работала бухгалтером, и не получала много денег. Она получала лишь ДОСТАТОЧНО денег, чтобы мы вдвоем не умерли с голода. Вместе со смертью папы пришло осознание, что никакая актерская школа мне не светит. Моя мама финансово это не потянет. Да и я как будто немного замкнулась в себе. Дни стали длиннее, солнца меньше, красок не хватало. На душе скребли кошки. Ни о каком проявлении выдуманных эмоций и речи не шло. Я на какое-то время ушла в себя.

Это все происходило под конец последнего года учебы. Я не хотела ничего решать и просто пошла туда, к чему у меня лежала душа и на что хватало баллов. Я пошла в физику. Математику. Пошла туда, где не нужно будет отдавать деньги, которых нет.

И вкалывала там как проклятая. Пять лет непрерывного труда. Ноль подруг, ноль друзей, и лишь один случайный парень. Мама мной гордилась. И гордится до сих пор.

Со временем душевная тоска ушла. Время лечит. Но не полностью. Эта рана до конца жизни будет напоминать о себе. Да, я вспоминаю отца с улыбкой, но это не избавляет от жгучего жжения в груди.

Я продолжала учиться, работать, участвовать в интересных конкурсах. Меня заметили на одном из них и пригласили в академию космонавтики. И вот, спустя годы, я стала специалистом. Специалистом, каких мало. И получаю много денег. ДОСТАТОЧНО, для осуществления любой своей мечты.

Нет, поймите меня правильно. Я очень довольна своей жизнью. Я благодарная за все моим родителям. За все, что они для меня сделали. Но… Я всё равно ночью сплю и вижу сны. Те самые сны не случившегося настоящего. Кажется, возможность уже ушла. Скрылась за горами, как закатное солнце.

Что я вижу в этих снах? Камеры. Блеск софитов. В роскошном золотом платье ступаю по красной дорожке, а накаченные люди в костюмах пытаются сдержать толпу восхищенных фанатов. Которые готовы на все, лишь бы получить фото и роспись от своего кумира.

Все равно не спится. Что бы ещё рассказать… Ах да, Жак Флосс, мой бывший, которого я упомянула. Мы с ним расстались. Прошло уже много лет и знаете… Я ничуть не жалею, что все закончилось. Даже рада, что меня не успело затянуть с головой. Это были действительно сложные отношения.

Я человек, который всего добился сам. Упорным, ежедневным трудом. Трудом, от которого у меня уже в двадцать четыре появились первые седые волосы, а в двадцать пять неожиданно возник противнейший хронический гастрит. Понимаете? А он… Ничего не делал. Ничем не интересовался. Ни к чему не стремился. Он работал, но только потому, что я его заставляла. Сам он, думаю, просто целыми днями лежал бы на диване. С ним не о чем было поговорить, он не думал обо мне, о свиданиях, подарках. Жил в потоке. В моменте. Его любимым занятием был просмотр сериалов. С утра до вечера. А когда я пыталась поговорить с ним об этом, он отвечал, что я ломаю драму. Отвечал, что я просто типичная женщина, которой нужно поругаться. Что в этом моя суть и моя проблема. В тот же вечер я ушла от него. Поняла, что он тянет меня вниз, на самое дно. Туда, где сам с таким удовольствием обитает.

Это было ещё до того, как я доучилась. И я рада, что это никак в итоге не отразилось на моем будущем. Разве что, я теперь стала более внимательна к людям.

Вы спросите, как я вообще могла его полюбить, неужели с самого начала ничего не видела? Я видела… Но всё равно решила попробовать. Я видела в нем хорошие черты. Надеялась, что смогу вытянуть его из болота, в котором он погряз. Думала, что смогу помочь ему показать миру его внутренний огонь.

Он оказался слишком тяжелым. В прямом и переносном смысле. Я не смогла его вытащить. Зато, он прекрасно засасывал меня. В свою лень, в свою рутину, в свою неуклонную деградацию.

Неужели, всё это было лишь от отчаяния? Неужели, мне так нужен был кто-то рядом? Думаю, да…

Я потеряла три года своей жизни. Но зато вынесла много нового и полезного опыта! Да и первые годы я была с ним счастлива, пока он окончательно не сдулся. А если годы потрачены с удовольствием, значит они потрачены не зря.

Все, на сегодня хватит. Последние строчки уже пишутся с трудом. Я и так рассказала больше, чем хотела. Завтра много дел! Сладких снов!

Несколько маленьких изображений внизу страницы. Звезда, вокруг которой нарисовано несколько колец. Портрет, видимо, бывшего, перечеркнутый тонкой линией. Пухловатое лицо, усатый, кудрявые волосы, миндалевидные глаза. И набросок эффектной женщины, похожей на саму Фиону, с красивой подписью: «Фредерика ван Скарлет».

6. 50. 190 г. 2 ц.

Первое утро в новой системе и третий день новой космической миссии! С добрым утром, мир! Я проснулась, полна сил и энергии. Меня ждёт замечательный день, я уверена.

Капитан, на утреннем собрании в актовом зале, рассказывал экипажу наши задачи на ближайший месяц. Я села в переднем ряду, как обычно. Любовалась ямочками на его щеках и, кажется, абсолютно всё прослушала. Пришлось спрашивать у Женька, что там такого важного говорил капитан. Весь обед провела с ним. Он тоже душка. Смешно шутит. Такой умный и начитанный. Он будет замечательным инженером. Он уже почти дорос до моего уровня. Не постесняюсь написать это, он ведь под мои началом учится!

Евгений выходец из северных народов Земли. Никуда не улетел. Всю жизнь прожил на ней. Потому что сирота. Перебивался воровством в трущобах. Жил на улице. Так он мне рассказывал.

Как оказался здесь? Как и все. Очень много трудился. Хотя, жизнь его так сложилась не без одной счастливой случайности.

Он ограбил магазинчик, принадлежавший одному из профессоров космической академии. Женька поймали и привели к начальнику, который был профессором высшей математики в академии. Не знаю, кто его обидел в тот день, но он начал кичиться перед воришкой: смотри, говорит, я профессор, важная шишка. Такой мусор как ты подобного человека в своей жизни больше не встретит. И начал хвастаться, что придумал очень классные расчетные формулы. Показал мальчику одну из них. И знаете, что произошло дальше? Евгений нашел в расчетах ошибку. Профессор не поверил, рассмеялся, водил глазами по формуле и с каждой строчкой его смех становился тише и тише.

Это так забавно! Разумеется, мне он это рассказывал гораздо смешнее, но вы просто представьте лицо этого профессора. Он пару минут стоял с открытым ртом и вздыбившимися на макушке волосами. Смотрел на свою формулу. Потом взял калькулятор, все пересчитал и понял, что мальчишка то не промах. И, несмотря на свое невероятное тщеславие, взял мальчика себе под крыло. Определил его в академию, начал платить стипендию. Хотя, думаю, это всё тоже было сделано не без умысла. Скорее всего этот профессор хотел бы потом публиковать научные работы своего очень умного ученика от своего имени, ведь: «Ты теперь мне по гроб жизни должен». Не сложилось. Профессора уволили раньше, чем Женя доучился. Уж не знаю подробностей. Да и он тоже не спрашивал. Только тихонько радовался.

Я спрашивала его, как он смог решить умную формулу, как смог так быстро распознать в ней ошибку. Он ответил, что находил на помойке много умных книг. Самых разных. И все свободное время тратил на них. Ему нравилось. И, скажу вам честно, у меня нет сомнений в том, что он рассказал. Он правда умный. Я восхищаюсь его эрудицией и любознательностью. Он заслужил место, на котором сейчас находится. Более того, я уверена, его ждет прекрасное будущее.

Обед. Как же много работы, я сейчас просто закончусь! Впрочем, так всегда по прилету в новую систему. Сегодня стабилизировала маневровые двигатели корабля, чтобы наш «Парацельс» находился на нужных координатах. Не улетел в пустоту сам по себе. А ещё в этой системе множество астероидов. Приходится вносить траектории даже тех, которые прилетят через месяцы! Сложно! И много! Но нужно учесть всё. Посчитать каждое отклонение. Без моего Евгения я бы уже уволилась. Терпи, солнышко, завтра будет проще.

Сделала почти всё. Я такая умничка! Перерыв на кофе. Знаю, что вечером пить кофе вредно, но я ничего не могу с собой поделать, мне нужна энергия

Одолжила у Аннабет, нашей поварихи и хозяйки, тушь, потому что моя закончилась. Хорошо, что мы с ней пользуемся одинаковой! У нее хороший вкус!

Кстати, позвольте представить вам мою первую и единственную подругу, Аннабет. Мы познакомились с ней в тот день, когда впервые попали на корабль. Забавная была история. Сейчас расскажу.

Аннабет была шеф поваром в одном небольшой ресторанчике на Земле. Любит итальянскую кухню, готовить еду, своего мужа и космос. Каждый вечер, после закрытия ресторана, она выходила на его крышу и смотрела вверх. Она даже себе лежаночку с зонтиком туда притащила. Залезет. Ляжет. И давай смотреть, как звезды и луна неторопливо плывут по небу. Она могла проводить часы за этим занятием.

И она копила деньги. Чтобы осуществить свою мечту. Чтобы поступить в академию, как и я. И таки накопила, к двадцати восьми годам. На отлично прошла обучение. И ее взяли на этот корабль. В качестве повара и заведующего продовольственным складом, ибо: «Аннабет – это про ответственность и отличный вкус», как шутила она сама.

Так вот, момент знакомства. Корабль в тот момент как раз отчаливал от космической станции. Аннабет стояла, разинув рот, и, забыв обо всем на свете, смотрела в иллюминатор на этот необъятный космос. Прямо посередине дороги встала, бросила сумку и чемодан на пол, и просто смотрела. Как плывут звезды, как уменьшается наша планета в размерах. В общем, делала то же, что и на земле. Я даже шутила, что у нее сработал условный рефлекс. А теперь угадайте, что делала я? Правильно, опаздывала на свое первое собрание. Иллюминатор, у которого умудрилась остановиться Аннабет, оказался прямо за поворотом. На полной скорости я всем телом впечаталась в Анну, и мы вместе, словно плюшевые игрушки, в обнимку, визжа, пролетели несколько метров вперед щучкой. И нам очень повезло, что сумка моей будущей подруги, которая зацепилась за ногу лямкой, летела вместе с нами, чтобы защитить голову Анны от серьёзных травм. А меня от травм защитила моя подруга. Вот она, сидит, улыбается, читает сообщения от мужа. Моя первая подруга. Моя самая-самая лучшая подруга. Которую, за эти полгода, я не просто начала любить. Я ее уважаю и ценю. И очень люблю десертики, которыми она иногда меня балует. В свободное от работы время. Мы хоть и в космосе, но выходные у нас тоже бывают! А Аннабет вообще свой труд за работу не считает. Ей нравится готовить. И она это делает всегда. Такая молодец!

Мы решили, что даже после нашей самой последней в этом году миссии, мы не будем прерывать общения. Я сниму квартирку где-то рядом с ее рестораном, мы будем по вечерам вместе пить просекко и смотреть на звезды.

Рисунок кофе, исходящего паром, открытой баночки с тушью и глаза с очень длинными ресницами. Портрет Аннабет, которая украшает помадкой тортик. На голове у нее высокий колпак. Из-под колпака выбиваются прямые светлые волосы. Она улыбается. У нее небольшая щербинка между зубами, родинка на правой щеке. Сама она плечистая, с пышными формами. Под тортиком надпись: «Ням-ням».

7. 50. 190 г. 2 ц.

Четвертый день миссии. Чувствую себя просто ужасно. Я не выспалась. Всю ночь не могла уснуть. Ворочалась, ворочалась. Даже под утро так и не уснула. Смотрела в потолок. А в голове пустота. И как будто что-то тихонько гудело. Может, трубы в коридоре? Хотя, раньше все было в порядке. В итоге, когда прозвенел будильник, не пришлось даже открывать глаза.

В зеркало смотрела какая-то страшненькая девица, с синяками под глазами. Розовые волосы, которые раньше радовали, теперь немного раздражали. Я такая маленькая, что полностью умещаюсь в этом небольшом зеркале в шкафу. Эх. Хочу быть высокой. Но, зато я стройная! С большими серыми глазами. Это мамины гены. А вот секущиеся волосы – папина заслуга. Как и косолапость, широкие бедра и короткая шея. Закрыла дверцу шкафа. Ну его, это зеркало.

Утром встретила на нижней палубе растерянного Евгения. Он стоял посреди прохода и водил глазами по стенам. А когда я поздоровалась с ним, чуть не подпрыгнул от испуга. Такой забавный! Хотя, раньше я не замечала за ним такую рассеянность. Сказал, что спал хорошо. Странно. Может, у меня «акклиматизация»? Слышала, есть такое. Когда перелетаешь из одной системы в другую. Правда, никогда прежде такого не испытывала. Неужели я старею? Эй, мне только двадцать шесть, алло!

С трудом выполнила сегодняшние задачи. Спать хотелось просто неимоверно. Заснула сначала за компьютером, и меня разбудил Женек, а потом уснула, пока жевала свою кашу на обед. Меня разбудила Аннабет.

Она вела себя странно. Отказалась пить со мной кофе, а когда я случайно пролила ей на руку сок от фасоли, она взвизгнула и начала скорее вытирать свою руку. Я извинилась, но она очень расстроилась. И я тоже теперь расстроена и чувствую себя виноватой. Это просто сок, что в нем такого? Зачем так переживать?

Когда все успокоилось, мы с ней потрещали, и она поведала мне, что Марсель, мой милый благородный Марсель, засматривается на одну из геологов! На эту страшилу Эльзу! Да у нее губы надуты силиконом! И грудь не настоящая! Что он в ней вообще нашел? Я в тысячу раз лучше! Нет, в две!

Кстати, Анька тоже спала хорошо. Что же это за напасть такая? Почему только со мной?!

Кажется, мой визг слышно было по всему жилому комплексу. Паук! В моей комнате был паук! Разумеется, я сразу убила его этим дневником. Теперь на обложке гадкое пятно! Оно не оттирается! Блин! А у обложки был такой приятный фисташковый цвет. А сам паук… Бр-р-р. Шесть лапок, двенадцать глазок, мохнатый, с большим-большим брюшком. Просто ужасно! Я думала, что даже раздавить его не смогу, такой он большой.

Я успокоилась. Постаралась рассуждать логически. Откуда на корабле взялся паук? Мы в космосе уже полгода и не садились на землю. Он всё это время прятался на корабле? Странно. Надеюсь, он был только один.

Впечатлившись примером Аннабет, которая писала мужу, я решила написать письмо домой. Маме. Последний раз я писала ей, может, с месяц назад. Сообщения здесь передаются не быстро. Около недели письмо летит в один конец, и потом ещё около недели ждать ответа. Но выбора у нас нет, пользуемся тем, что дают. Да, есть связь на капитанском мостике. Но мне сказали, что она особенная. Что это защищенный канал и очень дорогое оборудование. Миллиарды, потраченные на то, чтобы связь была почти мгновенной. Поэтому, она не для гражданского пользования. Исключительно для нужд миссии и начальства.

Не буду сюда писать то, что написала маме. Просто скажу, что я рассказала ей о новой миссии, о забавных ситуациях, которые произошли со мной за это время. Сейчас и вам тоже их поведаю.

Однажды, меня облили водой сантехники, когда я вышла из комнаты в одной ночной сорочке. Труба текла у них в коридоре. Я видела, что они работают. Рискнула проскочить мимо. Не получилось. В моменте сантехник сорвал какой-то болт, и поток ледяной воды напором хлынул мне в лицо, заливая с ног до головы. Ужасно стыдно. Через сорочку ведь всё видно, она тонкая! Но они поступили по-джентльменски. Сразу накинули пиджак и проводили до комнаты. А через час пришли ко мне с пачкой печенья и горячим чаем. Извинились. Мы мило посидели и поболтали о насущном. Буду ещё звать их!

Или как вам это? Еду я, значит, в лифте, который ведет на верхний этаж, к актовому залу и капитанскому мостику, как вдруг он вздрогнул и остановился. Я испугалась, ведь ехала одна. Начала в панике нажимать все кнопки без разбору. Добилась только того, что у меня отключился свет. И я оказалась в темноте, взаперти, в одиночестве слушать странные звуки, доносящиеся из шахты. Не знаю, сколько прошло времени. Мне показалось, что вечность. А потом со мной наконец связался диспетчер. Сказал: «Успокойтесь, не переживайте и оставайтесь на месте». Я рассмеялась и ответила ему: «А куда я по-вашему могу деться из лифта». Вот мы и смеялись вдвоем. Впрочем, он сказал, что бывают ситуации, когда люди пытаются вылезти в шахту. И эта фраза должна предотвратить подобные попытки.

Признаюсь, я страшная трусиха, когда дело доходит до чего-то темного и неизвестного. Поэтому я и боюсь насекомых. Я их не знаю и вообще не понимаю, зачем они нужны. И они очень часто встречаются именно когда темно! Ну просто идеальное воплощение моих кошмаров.

Потом пришла бригада и всё починила. Диспетчер всё время оставался со мной на связи,разговаривал, рассказывал истории, напевал песенки. А я ему подпевала. Так мило. Спасибо тебе, Грэк!

Как же я люблю эту команду! Мне так повезло!

Почерк размашистый. Рисунок шестипалого паука с комичной мордой и двенадцатью глазами в аниме стиле, с трудом уместившимися на ней. Срез шахты и лифта посередине с женщиной внутри.

1. 51. 190 г. 2 ц

Ещё одна бессонная ночь. И уснуть мешает этот низкий, монотонный гул, раздающийся сразу отовсюду. Гудит прямо внутри головы. И этот звук просто давит. Он давит на меня со всех сторон. Я будто сижу в бочке, а снаружи гигантский динамик с выкрученными на максимум басами. Даже спрятаться от этого звука некуда! Беруши не помогают. На всякий случай вышла ночью в коридор, найти источник этого звука, но он доносился отовсюду. Приложила ухо к стене. Потом к полу. К иллюминатору. Гудело всё. Я не поняла, что это. А ещё утром снова нашла паука в своей комнате. Точно такого же. Он сидел в углу на потолке, и я с очень большим трудом его оттуда достала. Не тетрадкой. Больше я ее поганить не буду.

Пока шла по коридору, в том же месте что и вчера, застала Евгения. Он сидел на корточках, прислонившись ухом к трубе в коридоре, и постукивал разводным ключом по ней. Я остановилась послушать. Кажется, это азбука Морзе. «Я тебя слышу. Ответь мне». Вот что он стучал. Снова испугался, когда я подошла к нему. Он не сказал, чем занимался. Сказал, что расскажет позже, если сам не справится. А пока не беспокойся. Ха, мужчины.

Сидела за компьютером и непроизвольно задумалась над произошедшим. Не понимаю. В этой трубе ничего нет! Там кабели. Просто они спрятаны от глаз людей, проходящих мимо. Евгений в устройстве корабля собаку съел. Не такую большую как я, конечно, но он точно знает, что в трубе обычные кабели. И чем только он занимается? Я сейчас сгорю от любопытства!

На досуге тоже подошла к этому место послушать. Ничего. Совсем ничего. Ни единого звука. Кажется, даже ночного гула уже не было. Я радостно выдохнула.

Аннабет не пришла на обед. Поговорить было не с кем. Пожаловаться тоже не кому. Её заменяла не знакомая мне женщина. Да-да, я не всех тут знаю. Прошло уже полгода, но с некоторыми членами экипажа мы даже не пересекались за всё время. Ну а чего вы хотите, их тут почти пятьдесят человек!

Решила сама навестить Анну. Нашла ее номер и постучалась. Она через дверь сказала, что заболела и не выйдет, ведь не хочет меня заразить. Сказала, что ей ничего не нужно, только позвать к ней врача.

И я решила, что это хорошая идея. Сходить к врачу. К смешному дядечке Карло. У него забавный круглые очки, которые очень сильно увеличивают его глаза. Я всегда смеюсь, когда вижу его. Он поднимает мне настроение. Может, у него найдутся для меня таблетки от бессонницы?

Странный получился визит. У него в кабинете была включена каждая лампочка. Каждый светильник. Каждый фонарик. Я чуть глаза не сожгла, пока была у него! И сам он был очень беспокойный. Под глазами мешки. Чуть ли не засыпает на ходу. После моего вопроса ответил, что у него тоже бессонница, и он сам не знает, откуда она взялась. Ещё несколько членов экипажа приходили с такой же проблемой. Им помогло успокоительное. Никакого гула он не слышит и пауков не встречал. Выписал мне успокоительное. Надеюсь, это поможет мне уснуть. Рассказала ему про Аннабет и он сообщил, что обязательно навестит ее.

Почерк не ровный, местами выходит за границы строчек. Рисунков нет. Несколько предложений перечеркнуты, много исправленных ошибок в тексте. Целый кусок страницы густо закрашен чернилами и разобрать текст не получается.

1. 51. 190 г. 2 ц

Я слышу, как эти пауки копошатся в моей вентиляции. И этот странный гул, кажется, идет оттуда. Решила заклеить вентиляцию скотчем. Тогда они не попадут ко мне. Стало спокойнее.

Ночь почти закончилась. Душно. Таблетка не помогла. Несколько раз я проваливалась в сон, но просыпалась от кошмаров. Что-то гудит. Я не понимаю, это гудит моя голова или этот гудит сам корабль? Самое неприятно, что отсюда некуда деться. Это корабль не только защищает нас. Он наша клетка. Наша тюрьма. Большая, комфортная тюрьма. И этот звук везде. От него негде спрятаться. Ни в столовой, ни на кухне, ни в актовом зале, ни в каком другом месте. Стены давят, сжимают, выкручивают меня. Мне хочется, чтобы всё это прекратилось! И я даже знаю, как это прекратить…

Хватит. Хватит. Хватит. Хватит.

Я начинаю сходить с ума. Мне так плохо. Я хочу домой.

Записи помогают отвлечься. Но ненадолго.

Утро началось с нового паука. Он заполз ко мне под одеяло и укусил в ногу! Так жжется! Я поймала его. Я схватила его и посмотрела прямо в его мерзкие глазки. Я чувствовала, что он боится. Вы не представляете, с каким наслаждением я отрывала его дергающиеся лапки. С каким удовольствием я ощущала его дрожь, ощущала, как он пытается вырваться, а его лапа с хрустом отсоединяется от туловища. Кажется, я слышала даже его крики. Его мольбы о помощи. Как жаль, что я не понимаю его язык.

Нет, тварь, никто тебе не поможет. Ты будешь знать, поганый монстр, как проникать в мою комнату раз за разом!

А потом я начала медленно сжимать свою руку. Медленно, но неумолимо я выдавливала из него жизнь. Как же это было приятно! Серые гадкие внутренности этого существа просачивались сквозь мои пальцы. Его глазки лопнули и вылезли из его крохотного черепа. А потом я размазала остатки по раковине и смыла труп в унитаз, мерзко хихикая. Мне нужен ещё паук! Интересно, сколько ещё их на корабле?

Паук нашелся в углу комнаты. Но мне было некогда, пусть подождет до вечера. Я с ним разберусь!

Я задумалась. То, что я сделала не нормально! Я что, схожу с ума?

Перед глазами этот паук. Мне его почему-то жаль. Он дрожал в моей руке, когда я сжимала его. Этот паук напоминает мне… Меня?

Евгений сегодня нашел меня сам. Он откуда-то узнал информацию, что этому кораблю уже много лет и, разумеется, на этом корабле прежде умирали люди. И из-за того, что мы в космосе, души мертвых не могут мирно упокоиться, и скитаются по трубам. Он сказал, что слышит их голоса. Сказал, что разговаривал со своей бабушкой. Предложил мне тоже послушать. Он так вдохновенно это рассказывал. У меня не было выбора. Я согласилась, при условии, что он сейчас пойдет и убьет паука в моей комнате. Не хочу их больше видеть. Как я вообще утром умудрилась убить его руками?

Я, разумеется, ничего не услышала в этих трубах, как и в прошлый раз. А он вернулся и сказал мне, что не нашел никакого паука! Как можно было его не заметить?! Он же сидит в углу на входе и прямо-таки смотрит на тебя своими гадкими глазенками. Блин, Евгений, ты такой бесполезный! Хотя, он всегда таким был. Вечно я должна ему говорить, как и что делать. Сам ничего без меня не может. И как я раньше вообще общалась с таким остолопом? Кажется, теперь он ещё и крышей поехал. Какие нахрен призраки в трубах? Какие духи мертвых? Откуда на корабле дух его бабушки? Он же прикалывается? Пусть идет книги писать с такой фантазией. И не лезет ко мне со своими идиотскими просьбами.

Я ошиблась, утро начинается не с паука. А с того, что капитан вызывает тебя к себе в каюту. В любой другой день я бы обрадовалась. Но сегодня… И что только ему понадобилось от меня? Я не в настроении. И так всё паршиво, хуже некуда. Дел куча. Оставьте все меня в покое!

Вы представляете, этот идиот спрашивал у меня не видела ли я кого-то странного на борту. Вижу прямо сейчас! Тебя!

Когда я попросила его уточнить вопрос, он подошел ко мне вплотную. Так близко, что на меня пахнуло его потом. Подавила рвотный рефлекс.

Он начал рассказывать мне о пришельцах, которые проникли на борт, и теперь притворяются людьми, чтобы узнать наши слабости, поработить нас.

Тут что, все сошли с ума? Неужели я последний адекватный человек на борту?! И этот остолоп ещё называет себя нашим капитаном? Я так разозлилась, что в шутку рассказала ему про Евгения и его одержимость духами. Кажется, он воспринял всё серьёзно. Но мне пофиг. Сами разберутся. Тупые мужланы.

И почему меня окружают одни идиоты?

В столовой фирменный бардак. Раскиданы тарелки с едой, люди орут друг на друга, дерутся. Где офицеры охраны? Почему не выполняют свои обязанности? Ну не я же должна разнимать этих дерущихся мартышек, которые взобрались на стол и теперь мутузят друг друга кулаками!

Поесть не удалось, пошла искать тихое место, чтобы отдохнуть, но нога, в которую меня укусили, снова начала гореть огнем. Решила сходить к врачу.

По дороге какая-то свинья толкнула меня, пока бежала по коридору. Я не выдержала, сняла ботинок и зарядила паскуде прямо в голову. Он упал и из разбитого затылка полилась кровь. Оставила его лежать там. Будет знать, как толкать меня!

Я еле держала себя в руках, пока меня осматривал Карло. Он был сам не свой, как и все остальные на борту этого космического дурдома. Под глазами синяки, руки трясутся. Сказал, что не видит никакого укуса. А ЕЩЁ ВРАЧОМ СЕБЯ НАЗЫВАЕТ! Вот они, две точки выше щиколотки. Как это можно не видеть?

Сообщил мне, что моя любимая Аннабет в его лазарете. С симптомами, напоминающими бешенство. ОТКУДА НА КОРАБЛЕ БЕШЕНСТВО? Я искренне начинаю сомневаться в его компетенции. Навестить ее он мне не разрешил, сказал, что она в очень тяжелом состоянии. Я ушла, хлопнув дверью. Пусть подавится.

Вечер. Едва справилась с компьютером и сегодняшней работой. Цифры плыли перед глазами. Меня стошнило желчью. Легче не стало. Жарко. Пот течет ручьем. Видимо, это реакция на укус. Намазала себе ногу кремом. Лежу в кровати. Паук в углу пропал. Но я знаю, что он рядом. Я слышу, как он копошится в моих вещах. Слышу, как эта маленькая тварь своими волосатыми лапками пытается отклеить скотч от вентиляции.

Снаружи, в коридоре, происходят странные вещи. Слышны крики боли, топот, звуки ударов. Я заперла дверь. По ней стучали, но потом ушли. Мне стало страшно. Мне плохо. Мама, забери меня отсюда. Я больше не могу. Я хочу домой!

Не могу уснуть, постоянно смахиваю с себя паука. Я не вижу его в темноте, но слышу. Он падает на пол и снова забирается на меня. Я сейчас убью его. Убью окончательно, а не просто раздавлю как утром. Где мой нож? Держись, паскуда. Я иду тебя искать!

Две страницы вырваны. Остальной текст написан как попало, без соблюдения строчек и пунктуации. С постоянными пометками, перечёркиванием и ошибками. Некоторые страницы в дырках, потому что на ручку очень сильно давили. Последний абзац написан вверх ногами на соседнем листе. Нижняя часть дневника в засохшей крови.

Глава 3. Путь через пропасть

Ни путь осветить, ни согреться не выйдет.

И верной тропинки тебе не найти.

Во тьме одиночества голос хохочет,

Ты молишь богов, чтоб с ума не сойти.

(«Пути нет одиночкам». Продолжение.)

Астрид дрожащей рукой перевернула последнюю страницу мятого, изорванного дневника, который они рискнули подобрать прямо из открытого космоса. Как только последнее слово сорвалось с тонких губ Астрид, на мостике корабля воцарилось мрачное молчание, прерываемое лишь лёгким жужжанием динамиков в наушниках. Астрид покрутила дневник в руках, закрыла его и провела ладонью по глянцевой фисташкового цвета обложке, первой оборвав тяжелое молчание:

– Тут ничего нет.

Она взглянула на капитана. Тот тоже задумчиво смотрел на дневник, сложив на груди руки.

– Там внутри больше ничего нет? – осторожно вопросил Грин.

– Не внутри, а на обложке. Пятно, оставшееся после паука. Смотри, – она подняла дневник на уровень глаз и показал его парню, – ничего нет. Хотя она утверждала, будто оно не оттирается.

Астрид прикусила губу и снова ветром пронеслась по страницам дневника, проверить, ничего ли они не упустили.

– У пауков же восемь лапок, верно? Бывают пауки с шестью? – задалась вопросом девушка, особо и не надеясь на ответ. Врятли среди них были знающие биологи.

– Команда, помните, я предположил, что миссия наша будет не простой? – медленно начал капитан, – так вот, нихрена. Она будет намного сложнее.

Он заглянул в глаза будущим мужчинам:

– На том корабле, – он кивнул в сторону Парацельса, – нас поджидает смертельная опасность. Мне даже предположить сложно, что там случилось у них на борту.

– М-м-м, постойте же. Я понимаю, что все волнуются, но давайте попробуем размышлять логически, – нерешительно начал Ян.

Астрид захлопнула дневник и подняла голову, капитан повернул к мальчику стул, а Грин просто перекинул одну ногу на другую. Все три пары глаз разом уткнулись в него, ожидая продолжения.

Ян тяжело проглотил слюну, пытаясь подавить растущее волнение. Он не привык выступать на публику, хоть и к этими людям уже понемногу начал привыкать. «Да, капитан прав, – подумал про себя Ян, – они команда, они напарники, они семья. Не время стесняться и ломать комедию!»

Откашлявшись и собравшись с мыслями, Ян продолжил говорить смелее:

– Из того, что написано в дневнике, можно выделить несколько ключевых моментов.

Три кивка.

– Во-первых, нам известно, что схожие проблемы на борту были у всех членов экипажа, независимо от характера их работы. Думаю, это очевидно. – снова все молча кивнули. – Но проявлялись они по-разному.

Парень начал загибать пальцы.

Фиона увидела паука на борту. Капитану, видимо, мерещились инопланетяне. Помощник Фионы слышал мертвецов в трубах, а у ее подруги проявились симптомы бешенства. То есть… – Ян на секунду задумался, – Кстати, кто-нибудь знает, как именно проявляется бешенство?

Ян окинул экипаж взглядом, ожидая ответа.

– В общих чертах да. – подхватил капитан, – Самое важное – боязнь воды. И…

Капитан прервался и вдруг воскликнул:

– Нет! Нихрена не могло быть никакого бешенства на корабле, это же чушь собачья. Думаю, он принял за нее прогрессирующую гидрофобию. При заражении бешенством, в запущенных случаях, человек не может ни помыться, ни даже выпить воды. Сразу появляется паника, трясутся руки. Судороги. Короче, если вовремя не начать лечение человек умирает. Но тут то у всего экипажа на корабле признаки прогрессирующей истерии. Или как там ее сейчас называют. Врятли та женщина исключение. У нее тоже беды с головой, я уверен.

– Может, просто так совпало? Может, заболели только эти четверо? Из ближайшего окружения девушки, написавшей дневник?

– Х-м-м. Знаешь, Грин, она ведь ещё писала о беспорядке в столовой. Писала о непонятном шуме из коридора… Мы должны это учитывать. Нужно обратить внимание на каждую деталь! – Капитан настоятельно поднял палец вверх.

– Тогда я готова предположить худшее, – прервала Астрид капитана, – вся команда Парацельса мертва.

Она встала и надменно осмотрела всех сидящих на мостике.

– Когда мы попадем на корабль, нас ждёт ужасающее зрелище.

Заметив ерзание, она ехидно глянула на Яна и Грина.

– Гора мертвых тел в столовой, коридоры, заполненные трупами, туалетные комнаты с кровью, вместо воды. И все это под соусом расчлененных…

– Астрид! – капитан резко поднялся со стула, хлопнув рукой по подлокотнику и сердито осадил девушку взглядом. – Я знаю, что тебе страшно, нам всем здесь нихрена не весело! И тебе не станет легче, если ты сама себя будешь накручивать!

– Мне? Страшно? Вовсе нет. – она увела взгляд в сторону, словно ей все равно. Но Ян заметил, что у девушки дрожит нижняя губа.

– Предположение, безусловно, интересное, но я выскажу другое. На борту все в порядке. Все там живы здоровы. Видимо, эта хренова хворь поразила инженеров, поэтому датчик связи некому починить. Сейчас мы попадаем на корабль, всех спасём и все будет хо-ро-шо.

Он натянуто улыбнулся. Его энтузиазм поддержки не получил. Все понимали, что эта теория звучит слишком слащаво и притянуто. Даже сам капитан это осознал и снова сел на свое кресло. Зато перепалка в эфире придала смелости Грину, который решил построить свою теорию:

– Они могли устроить борьбу за выживание. Выжившие сформировали два воюющих клана и теперь ведут борьбу за остатки еды на борту, не имея ни малейшей надежды на чудесное спасение!

Капитан уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг прозвучал звонкий голос Яна:

– Да, Грин прав, может на корабле действительно есть выжившие, нам нужно верить в лучшее.

Астрид усмехнулась и уперла руки в бока.

– Верить в лучшее? Очнись, Ян, все говорит о том, что экипажа уже нет в живых. Корабль сместился со своего курса, – она притоптывала ногой, ставя точку после каждого высказанного факта, словно говоря, что тут не о чем спорить – никто не отвечает по передатчику, даже по индивидуальному, я уже молчу про центральный.

Ян понурил голову.

– На борту в последний день творилось черти что, а Фиона прекратила вести записи четыре дня назад! – Астрид хлопнула дневником по столу. – Мы понятия не имеем почему. Мы даже не знаем, как ее дневник вообще оказался в открытом космосе!

Астрид уже не говорила, а кричала в микрофон.

– У кого нибудь есть идеи, как он мог попасть в космос? – раздраженно выпалила она, – Можете не отвечать, мы все знаем, что это невозможно!

Капитан подошёл к Астрид и положил ей руки на плечи. Она яростно отмахнулась от него и сердито убежала с мостика.

Капитан посмотрел ей вслед и лишь вздохнул.

– Будем реалистами, ребята. Нихрена не нужно строить никаких теорий. Все ответы на поверхности. Экипаж Парацельса мертв. И теперь у нас лишь одна задача. Убедиться в этом и не помереть самим. Мы не знаем причину подобного массового помешательства, но можем предположить неизвестный вирус, утечку галлюциногенного газа, в результате неизвестной нам диверсии или… Их могли отравить. – он задрал голову вверх, посмотрев на потолок, – Не знаю, что ещё можно предположить, я раньше с таким не сталкивался.

– Но, капитан, еду для нас готовят в центре управления полетами. Она вся запечатана.

– И именно поэтому, Грин, этот вариант мы будем рассматривать в последнюю очередь.

Он посмотрел в глаза чернокожего паренька и увидел в них намек на слезы.

– Так, прекратить распускать нюни. – он хлопнул в ладоши, но звука, разумеется, не последовало, – Нам нужно попасть на борт Парацельса. Готов помочь мне пристыковать корабль, товарищ инженер?

Грин вскочил со своего стула и приложил руку к груди.

– Всегда готов, капитан Андерсон!

– Молодец. Садись на место Астрид.

Грин уверенно сел за пульт управления и смело начал тыкать на самые разные кнопки. Капитан лишь кивал, смотря на то, что он делает.

– Да, замечательно. Ты верно мыслишь. Так как у нас с ними нет связи, нам придется перехватывать управление их магнитными платформами. Вот, держи, командование дало мне эти коды доступа.

И капитан отдал инженеру крошечную красную карточку причудливой формы. Грин вставил ее в разъем на панели, нажал несколько кнопок и уже потирал руки, как тут экран загорелся красным. На мониторе проступила надпись: отказано в доступе. Капитан и инженер механик испуганно переглянулись. Грин снова нажал кнопку ввода пароля. Ответ компьютера был тем же. Отказано в доступе.

– Этого просто не может быть. – прошептал капитан в свои роскошные усы, – Этот код доступа дало мне командование.

Ян, стоявший сзади и наблюдавший за происходящим, не удержался и влез с вопросом:

– Может, командование ошиблось? Ну, вроде опечатки. Может, они могут дать нам другой пароль?

Капитан лишь покачал головой.

– Другого пароля на существует. Опечатки быть не может. Пароль строго регламентирован. Записан у командования и в базе данных корабля. И сменить его можно лишь в экстренных обстоятельствах. – капитан посмотрел Яну в глаза, – С разрешения командования, разумеется. Но тогда оно бы знало и дало нам верный ключ.

Ян понимающе кивнул.

– Нонсенс. – капитан сжал кулаки. – Да и связаться с командованием мы не можем, у нас нет центрального передатчика. Мощности одного ядра в этом корабле не хватило бы на него.

– И что же нам теперь делать? – осторожно спросил Грин.

В этот момент на мостик бодро влетела Астрид, посвежевшая и улыбающаяся. Видимо, она успела себя успокоить и настроить на лучшее. Ян даже удивился ее переменчивому настроению. Или это лучше назвать самообладанием?

Она бодро крутила на пальце пистолет – кошку:

– Придется забираться в корабль вручную, если вы понимаете, о чем я.

– Ну какого хрена, – только и смог произнести капитан Андерсон.

Грин подлетел к выключенным магнитным подушкам как можно ближе и настроил корабль поддерживать текущее положение. Все четверо вышли с мостика в длинный коридор, в конце которого находился переходный шлюз. Но сначала капитан повел всех в хранилище.

В нем стояли индивидуальные шкафчики и стойки с различным спасательным оборудованием. В первую очередь нас интересуют нелетальные бластеры, представляющие собой нечто, похожее на обычный пистолет, только заряжающийся от мини версии ядра и стреляющий электрическим импульсом. Он на несколько секунд парализует каждую мышцу в теле, даже сердечную, что вызывает гипоксию и ведет к кратковременной потере сознания. Такой метод способен уложить даже разъяренного быка на полном скаку, не то что человека. При этом не несёт для здоровья никакой опасности. Ну почти.

По указанию капитана четыре бластера заняли свое место на поясе каждого члена команды. Затем дело дошло до индивидуальных планшетов. Их нужно было носить в специальном отсеке на поясе. Отсеки пустовали только у Яна и Грина, которые не были в курсе. Также каждому капитан раздал небольшой передатчик, размером с ноготок большого пальца.

– Это экстренный передатчик. Сигнал бедствия. Работает недолго, но очень далеко. Наши передатчики малой дальности работают только на близком расстоянии, и мы не сможем друг с другом общаться. И если на корабле придется разделиться, эта штука может нас выручить. Ян, нажми на него.

Ян сдавил между пальцами передатчик, который после определенного усилия поддался и продавился. Загорелся красным. У всех остальных в руке передатчик тоже вспыхнул. А затем начал моргать.

– Да, только слепой не заметит такое яркое свечение, – произнес Ян.

– Именно, – улыбнулся капитан, – а ещё он вопит как разъяренный вепрь!

И капитан от души рассмеялся. Астрид улыбнулась, а парни недоуменно переглянулись. Они не знали, кто такой «Вэ-прь».

Успокоившись, капитан показал на ещё один бластер, с крестовиной на конце:

– Астрид, возьми на всякий случай вторую кошку.

Девушка послушно засунула его за пояс, а первый взяла в две руки, направила на Грина и сделала губами звук «Пух». Парень улыбнулся, схватился за сердце и очень натурально свалился на стоящую позади него лавочку, снеся лежащее на ней оборудование. Астрид даже хрюкнула от смеха, смотря на это представление.

– Ну хватит хренью заниматься. А ну марш все в шлюз. – сердито произнес Андерсон.

Все вышли в переходный шлюз. В маленькую пустую комнатку с двумя раздвижными дверьми полукруглой формы. Взгляд в ней цеплялся только за небольшие решетки по углам комнаты. Там стоят насосы для выравнивания давления. Капитан нажал на утопленную в стене кнопку, и дверь в коридор бесшумно захлопнулась. Прошла секунда томительного ожидания. По корпусу прошла ощутимая вибрация и двери напротив медленно разъехались в разные стороны, выпустив наших героев в открытый космос.

Вопреки ожиданиям Яна, снаружи не было видно ничего, кроме темной обшивки бригантины. Ни звёзд, ни астероидов, ни романтики. Куда ни кинь взгляд, вокруг только томно молчащий металл, да маленькие огоньки маневровых. Вот настолько близко они подлетели к этой громадине. «Интересно, каких вообще размеров этот корабль?» – мелькнула у Яна мысль в голове. Даже высунув голову наружу, взглядом не удавалось зацепиться за край корпуса. Это напомнило парню пейзаж его родной планеты. Бескрайнее голубое поле льда, тянущееся от горизонта до горизонта. Слезы начали щипать глаза, и Ян сильно зажмурился, чтобы избавиться от них.

Их кораблик остановился шлюзом прямо напротив магнитной подушки – плоской квадратной платформы, поверхностью повернутой на прибывающие корабли и опирающуюся на широкую стальную ногу, внутри которой скрывался небольшой коридорчик с лестницей, ведущий в переходный шлюз Парацельса.

На поверхности подушки витиевато пролегали выступы и борозды, составляя вместе прихотливый рисунок, в центре которого виднелись раздвижные двери внутрь. В идеальных условиях эта подушка примагничивает прибывающие корабли только в специальном месте, и они стыкуются друг с другом, словно ключ подходит к замку. Таким образом крупные корабли подлетают только к крупным магнитам. А маленькие корабли там притянуться просто не смогут, рисунок не совпадет, и подушка не включится. При этом корабль она притягивает только в специально укрепленном месте, чтобы не повредить нежную обшивку.

– Почему мы не подлетели ближе, вплотную? – спросил Ян в эфир.

– У меня уже был подобный опыт. И закончился от скверно, – прохрипел ему капитан. – Мы тогда подлетели вплотную. Даже слишком вплотную. – он повернулся к Яну. – Знаешь, на самом деле корабль не способен находится в пространстве идеально ровно, он покачивается. – капитан руками начал показывать то, что говорил, – И края этого магнита попросту стерли край обшивки, пока мы перелазили.

Ян вытаращил глаза на капитана.

– Вы выжили?

– Конечно нет, малыш, перед тобой мой призрак, – саркастично заметил Андерсон, – а ты думал я настоящий?

– Простите, капитан, я имел ввиду: как вы выжили?

– Мы прилетели на станцию с оборудованием для починки сломавшихся магнитов. Поэтому на ней были готовы к непредвиденным случайностям. Так вот в момент разгерметизации двигатель отключился и нас начала утягивать гравитация планеты. Мы начали падать. Космическая станция подхватила нас магнитной ловушкой. Мы провисели так несколько часов, пока не запаяли дыру. А потом снова попробовали перебраться.

– Потрясающе, – горящими глазами посмотрел Ян на капитана.

– А ты поживи с мое, и не такое рассказывать будешь.

Диалог на этом закончился и в маленькой комнатке началось движение. Астрид встала, широко разведя ноги, и навела на край магнитной подушки прицел пистолета-кошки. Выстрел. Крюк довольно быстро полетел в нужную сторону и зацепился за край платформы, но при нажатии кнопки скручивания каната, крюк соскользнул с края.

В этот момент Грин и Ян осознали, почему капитан назвал план хренью. Это действительно полная хрень. Ну какой смысл в канате, если тот в любой момент может соскочить? Соскочить и улететь, забрав с собой всех четверых в полет по бесконечным просторам космоса. Даже билет не понадобится.

Парни невольно переглянулись. Их синхронно прошиб холодный пот, дыхание участилось, а ноги стали ватными. Капитан Андерсон то ли почувствовал это, то ли услышал их тяжелое дыхание, и сделал несколько шагов вперед, встав перед парнями и как бы невзначай перегородив им вид на вторую попытку Астрид зацепиться крюком. Повернулся к ним лицом и, поймав взгляд обоих, весело подмигнул и улыбнулся:

– Я знаю, что раньше вы такого не делали. Но все бывает впервые. Тут нет ничего сложного или опасного. Достаточно просто не смотреть вниз.

Он подмигнул и снова рассмеялся. Его усы ходил вверх и вниз. Сквозь смех и слезы с трудом произнес:

– Ну вы знаете эти банальные фильмы, когда герои идут над пропастью и им говорят просто не смотреть вниз. Ох. – он мотал головой и часто моргал, пытаясь убрать туман от слез, – Только у нас ситуация чуть сложнее. В общем, сейчас все вам расскажу, и вы у меня станете экспертами по абордажу чужих кораблей. Повторюсь только, что никакая опасность нам здесь не грозит.

Парни приготовились внимательно слушать капитана.

– Смотрите, пистолет мы закрепим вот на этом железном поручне. – он постучал рукой по ручке возле дверей шлюза, – Даже если крюк соскочит, вы все равно останетесь привязаны к кораблю, не переживайте. Когда оттолкнетесь нужно будет прогнуться в пояснице, вот так. А на том конце, отстегнув карабин, нужно будет…

Грин и Ян, видя уверенность, с которой капитан это рассказывает, намного успокоились. Астрид тем временем, не ясно с какого раза, все-таки сумела зацепить конец каната за магнитную платформу, и теперь прилаживала пистолет к железному поручню, по которому капитан хлопал минуту назад. Старика же унесла в море волна воспоминаний:

– Помню, как меня первый раз взяли в космос. Тогда не было строгого отбора, я подался защищать груз за неимением денег. Работенка не сложная. Платили ОЧЕНЬ много. Ну что может пойти не так, подумал я. Не так пошло все. Только отлетев от склада, на нас тут же напали космические пираты.

Астрид, услышав, что капитан начал рассказывать историю, вздохнула и начала сильнее затягивать узлы. Ян и Грин завороженно смотрели на капитана.

– Но мы были готовы! Я был молодой, горячий. Я решил, что лучшая защита это нападение, как учили в школе. Я взял несколько верных парней и пару гранат. И пока они пытались пробить наше магнитное поле выстрелами, мы, привязав себя канатами к лавочкам, вылетели в открытый космос и просто приклеили к их кораблю бомбы снаружи. Ха, корабль разнесло в щепки! Его давлением разорвало изнутри прямо на моих глазах. Я еле успел закрыть шлюз. Кровь, кишки, оторванные конечности! Все нахрен разлетелось на сотни километров!

Капитан возбужденно начал крутить руками, изображая, как именно разлетелся подорванный корабль. Парни, смотря на Андерсона, чуть ли не прыгали от восторга.

– Капита-а-ан, – вяло протянула Астрид, прервав рассказ, – все готово. Давайте послушаем эти истории за чашечкой горячего кофе, когда выберемся отсюда?

Кажется, это была ее месть за то, что он рассказал парням про нее на мостике. Капитан, замерев в нелепой позе, наконец понял, что увлекся. Мгновенно пришел в себя, поправив выражение на лице и заложив руки за спину, где они обычно у него и покоились. Подмигнул парням:

– Ну за кофе так за кофе.

Парни, улыбаясь во все зубы, дали друг другу пять и тоже попытались сосредоточиться.

Капитан проверил надежность узлов, завязанных Астрид и одобрительно кивнул.

– Первой пойдет миледи, потому что у нее есть резак и ей нужно будет прорезать нам путь. Следом пойдет Грин. Затем Ян. – он показывал пальцем на каждого, кого называл, – А я пойду замыкающим. Вопросы? Нет? Тогда вперед!

– Вообще-то есть, – встрял Ян, – как резак будет работать в космосе?

– Не гони лошадей, Ян, сейчас всё увидишь, – с хитрой улыбкой ответила Астрид.

Девушка приладила карабин на поясе к канату и осторожно подошла к краю. И на секунду замерла. В наушниках послышалось ее тяжёлое дыхание. Теперь Яну стало очевидно, почему Астрид такая веселая. Она просто храбрилась. Пыталась не дать страху завладеть ей. И боролась с ним по-своему.

Девушка стояла перед пропастью. Дальше искусственная гравитация действовать переставала, поэтому Астрид приготовилась к прыжку. Она согнула колени и положила правую руку на канат. А потом резко выпрыгнула вверх и вперёд.

Сначала показалось, будто искусственная гравитация корабля ее не отпустит, и Астрид снова приземлится обратно, однако этого не произошло. Ее тело, удерживаемое лишь карабином, пристегнутом к канату, плавно полетело в этой бездонной пустоте вперёд. Руки она завела назад, выгнула спину дугой и летела, как бы прижавшись животом к протянутой веревке. А спустя несколько секунд она уже упиралась руками в магнит, останавливая свое движение. Повернулась лицом к остальным и, улыбнувшись, помахала всем рукой. Уже на таком расстоянии связь прерывалась.

Достала что-то из-за пояса и подняла высоко над головой. Ян разглядел длинную палку с загнутым крючком на конце. И, визуально определив предмет, расстроился, что сам не подумал о нем раньше. Хоть это и не горелка. Однако, справиться с поставленной задачей этот предмет мог. Крюк нагревался до температуры свыше тысячи градусов, оставаясь при этом твердым. Это Ян знал. А для чего он используется в обычных условиях вспомнить не смог.

Астрид аккуратно приступила к работе. Одной рукой схватилась за край подушки, второй держала прибор, который приложила ко шву на дверях магнита. Уперлась ногами в щели, сформированные узором на поверхности магнита. И в полнейшей тишине крючок, раскалённый добела, начал погружаться в металлическую обшивку, окрашивая ее вокруг себя в такой же яркий белый цвет.

– Астрид будь аккуратна, не задень свой костюм, – нотки тревоги тронули голос капитана, когда раскаленная дуга приблизилась к коленке Астрид. – У нас на борту нет запасного скафандра.

Девушка, кажется, совсем ни о чем не переживала и весело крутила попой под песню, игравшую только у нее в голове.

Прошло не меньше получаса, прежде чем в дверях магнитной подушки образовался неправильной формы круг со светящимися краями. Астрид надавила на нижний край диска и тот повернулся в отверстии. Взяла его за край с остывшей стороны, легко вытащила из паза, и также легко оттолкнула вглубь космоса. Ян завороженно провожал взглядом диск, смотря, как тот медленно уплывает и скрывается из поля зрения.

Астрид к тому моменту уже аккуратно залазила внутрь. Она, зацепившись одной рукой за край дыры, второй отцепила карабин и, стараясь не сделать сальто в пространстве без гравитации, осторожно начала сгибать руку, направляя обе ноги вглубь отверстия. В следующую секунду из прорезанной дыры торчала только ее голова и рука, которая зазывающе махала мужчинам, растерянно стоящим по ту сторону пропасти и смотрящих на сильную девушку, что сделала за них всю работу.

Увидев взмахи рукой, капитан кивнул и посмотрел на Грина. Похлопал его рукой по плечу и слегка подтолкнул вперед. Тот на негнущихся ногах подошёл к обрыву. Зацепил карабин за канат кошки и посмотрел вниз. Его напряжение и волнение волнами накатывали на стоящих рядом Яна и капитана. Оба чувствовали, что ему страшно.

Грин посмотрел на край. Край корабля. А дальше, за краем, была пропасть. Одно не верное движение, и ты улетишь в бесконечную пустоту. И врятли команда сможет тебя спасти. Нет, они, безусловно, постараются это сделать. Но мы все здесь знаем, что шансов будет крайне мало. Грин тяжело проглотил слюну, пытаясь смочить пересохшее горло, и этот екающий звук эхом отозвался у Яна в сердце. У него тоже во рту раскинулась сахара. Пришло осознание, что придется прыгать следом, выбора нет. Его мозг уже начал показывать ему ужасающие картинки.

Толстячок присел и замер. И затем со звуком: «Хы-ы-ык!» оттолкнулся ногами. Как Астрид, только чуть более неуклюже. Его полное тело камнем полетело к магнитной платформе, несколько раз дернувшись из стороны в сторону и не улетев в открытый космос лишь благодаря маленькой застёжке, крепко связывающей его с канатом.

Аккуратно остановиться у платформы как Астрид он не сумел. Его пузо влетело в магнит так сильно, что вся конструкция покачнулась, а Грин мячиком отскочил обратно. Нелепо взмахнув руками, перевернулся, и ухватился за канат, остановив попытку своего тела вернуться обратно.

Придя в себя, парень начал действовать. Подтянул себя к отверстию руками и попытался залезть в дыру головой вперед. Канат опасно натянулся и карабин упрямо вытащил Грина обратно.

– Другой стороной, мой мальчик, залезь ногами в дыру, как Астрид, упрись ступнями в края отверстия, чтобы не улететь и отцепляй карабин, – взволнованно говорил капитан. Его, разумеется, не было слышно, но от волнения он не отдавал себе в этом отчета.

Зато из отверстия показалась голова Астрид. Её голубые глаза весело уставились на Грина, и она попыталась прикрыть рукой улыбку, невольно растянувшую ее тонкие губы. Шлем от скафандра не дал ей этого сделать, и рука просто уперлась в стекло. Грин, то ли сам, то ли по подсказке, сообразил, что нужно отцепить карабин, и сразу, как он это сделал, Астрид, схватив толстячка за ноги, утянула его в темноту прорезанного отверстия, словно дикий зверь утягивает добычу в свою нору.

Смотря на то, как неловко Грин справляется с этим препятствием, Яну стало не по себе. Не по себе не от того, что он испугался, а от мыслей, которые возникли в его голове. Маленький злобный чертёнок внутри него потешался над неловкостью толстяка Грина: «И как только такого взяли в космонавты? Как он умудрился сдать нормативы по физической подготовке? Как же никчемно и убого он сейчас выглядит. Да, я бы справился куда лучше, чем он».

Ян начал мотать головой, пытаясь прогнать эти гадкие мысли, иногда преследовавшие его: «Не важно, какая у Грина подготовка. И меня не интересует, как он попал в космическую академию. Важно, что сейчас он мой товарищ. Что бы ни произошло я готов кинуться ему на выручку. Потому что знаю, что он тоже мне поможет, если я окажусь в беде». Так он себе сказал. «Но боже, какой же он смешной», – снова прозвучали слова в его голове.

– Что? – переспросил Ян, увидев, что капитан на него смотрит.

– Твоя очередь, Ян. Давай, малыш, я в тебя верю. Ты точно справишься. Не переживай, я пойду следом за тобой. – капитан подтолкнул парня в спину.

Ян зацепил карабин и подошёл к краю. Да, это действительно страшно. Смотреть со стороны было куда проще. Ладно, чем дольше готовишься, тем больше теряешь уверенность. Он глубоко вздохнул и с силой оттолкнулся от края.

Сначала показалось, что он просто приземлится обратно, но внезапно гравитация ослабла, словно невидимая рука, держащая его, вдруг отпустила свой хват, и Ян с достаточно большой скоростью полетел в сторону магнитной платформы.

Взглянув вперед, парень понял, что летит даже СЛИШКОМ быстро. Осознав это, внутри него мгновенно наросла паника. Он попытался размахивать руками и ногами в попытке замедлить свой полет, но ничего не получилось, он только сильнее раскачался на веревке, словно мокрое белье на ветру. Даже зацепиться рукой за канат не получалось, потому что Ян чувствовал, наклонись он ещё немного вперёд, его тело начнет бесконтрольно вращаться, как это случилось с Грином.

Подушка приближалась с невероятной скоростью. Ян инстинктивно выставил вперёд руки и в страхе зажмурил глаза. Приготовился к боли и удару. Но почувствовал лишь слабый толчок в ладони. Открыл глаза. Его руки упёрлись в волнистую поверхность магнита, а полет остановился также резко, как и начался. Он даже уже начинал лететь в обратную сторону, но вовремя сообразил, что нужно схватиться рукой за канат. «Нифига это не просто», – сказал парень сам себе. Однако чертенок ничего на это не ответил.

Ян глянул на капитана. Тот показал ему большой палец. Его Ян не слышал, зато в наушниках раздался голос Грина, полный боли и страха. Ян особо не стал вслушиваться, ибо было очевидно, что парень жалуется Астрид. Жалуется на то, как сильно он сейчас напугался. А, нет, в данный момент он благодарил ее за подсказку и помощь.

Решив не терять времени, Ян Ло схватился за край отверстия. «Шершавое. Главное, не порвать об него скафандр», и согнул руки, направляя ноги в отверстие. Как только ноги оказались там, где нужно, он зацепился носками за край отверстия. Отцепил рукой карабин на поясе и глянул в сторону корабля.

Капитан уже висел над пропастью. Но он не полетел прыжком, как все остальные. Он руками перебирался по канату, медленно, но верно приближаясь к платформе. Пройдя половину пути, Ян услышал в динамиках его тяжёлое дыхание:

– Во-о-о так вот. Вот, аккуратненько.

На секунду тот остановился и оглянулся назад, а затем сердито выдул в усы:

– Ну какого хрена все это происходит, а? Почему именно со мной? Я спокойно летел к своей жене на ее день рождения, а меня прямо посередине дороги назначили капитаном этой дерьмовой спасательной миссии. И теперь я не ем тортик, нет, не пью хороший выдержанный коньяк в своей уютной квартире, куда там, не обнимаю своих детей и внуков, которых и так вижу несколько раз в год, а вынужден бороться за свою жизнь, отвечать за жизнь этих детей и ещё пытаться спасти выживших на этой треклятой бригантине. Какая же хренота! – в душе воскликнул он последнее предложение.

Ян слышал это, но не чувствовал осуждения. Да, пока что он действительно ребенок, за которым нужно следить, ребенок, за которого нужно нести ответственность. «Но я тоже отвечаю за вас, капитан. Все мы тут отвечаем друг за друга!» – с гордостью подумал парень.

Ян Ло даже ощутил сочувствие, осознав неприятные обстоятельства капитана. А увидев его расстроенное лицо невольно улыбнулся и произнес:

– Капитан, давайте руку, я помогу вам.

– Вот спасибо, малыш, – произнес капитан, обрадовавшись поддержке, и потянулся рукой к руке Яна.

А в следующую секунду они оба почувствовали толчок со стороны звезды, словно порыв ветра, которому в космосе взяться было просто неоткуда. Корабль и капитан в глазах Яна стали невероятно яркими, особенно на фоне темного космоса. Зрачки обожгло этим светом, и он зажмурился. Крик боли, то ли его, то ли капитана, в наушниках оборвался помехами и хрипом. К счастью, вспышка продлилась лишь доли секунд и мужчины смогли почти сразу открыть глаза.

Ян заметил, как на их корабле моргнул свет. Моргнул и погас. А затем с ужасом увидел, как маневровые двигатели, ровно выдувавшие голубоватое пламя, внезапно отключились. И их корабль удивительно быстро начал удаляться, падая в бездонный космос. Канат, протянутый от корабля, натянулся и завибрировал, а в следующее мгновение лопнул, разлетевшись осколками нитей по космосу. Рука капитана скользнула пальцами по ладони мальчика, и вдруг начала удаляться. Ян, осознав произошедшее, всем телом потянулся вперед, на пределе усилий сжал кулак, но смог поймать лишь вакуум.

Морщинистое лицо усатого старика накрыла тень страха. Глаза его остекленели, а тело будто парализовало в этой просящей позе, тянущейся к нему рукой. Капитан, следом за кораблем, начал падать в глубины космоса. А Ян остался растерянно смотреть, как его первый капитан летит в объятия смерти.

На краю кровати сидел маленький рыжеволосый мальчик и плакал. Сильно плакал. Его горлышко саднило от непрерывного нытья, ручки не могли вытереть слез, ведь уже были все мокрыми, а глаза нестерпимо болели. Коричневые шортики промокли насквозь. Головой он уткнулся в поясницу красивой рыжеволосой женщины, сидящей рядом, которая размеренно гладила его по голове. Внимательный зритель отметил бы, что они были похожи. Не полностью, конечно, но длинный нос и узкий разрез глаз выдавали в женщине его мать.

– Ну чего ты боишься, глупенький. Страх не должен останавливать тебя, мой мальчик. Страх – это инстинкт, позволяющий тебе двигаться вперед, позволяющий тебе проявить все свои способности и таланты. Позволяющий тебе собрать все силы, чтобы сделать невозможное. Не бойся страха, используй его.

– Но ведь она и укусить может! – не переставал плакать ребенок.

– Если не будешь бороться, то страх останется с тобой на всю жизнь. Запомни, он должен придавать тебе сил, появившись в нужный момент, а не отравлять твою душу, став постоянным спутником. А боль пройдет. Не бойся боли.

Она обняла голову малыша руками и мягко притянула его лицо к своему:

– В следующий раз бей первым. Используй страх, чтобы стать сильнее. Чтобы выйти победителем. И он уйдет сам.

И клюнула его в носик.

Мальчик успокоился, однако в его голове пазл так и не сложился. Как можно стать сильнее, если страх тебя парализует? Не дает двигаться и думать. Не дает действовать и мешает искать решение.

Мальчик так и не понял, о чем в тот день говорила его мать. Но в тот день маленький Андер, как его звали друзья, или скорее малыш Энди, как его звала мама, твердо решил избавиться от страха раз и навсегда.

Как это сделать? Всё просто: «Иди туда, где страшно. Делай то, что боишься. Борись с собой. Подавляй в себе это грязное чувство». И Энди шел рука об руку с этим девизом всю свою жизнь.

И его девиз заводил его в немыслимые клоаки вселенной. От заброшенных планет на краю галактики, где он цеплял неизвестные науке вирусы, до звездных пульсаров, разрушающих пролетающие жилые корабли.

Но началось все с того, что он бросил школу, дабы посвятить себя уличным боям в трущобах Панни-Йорка, его родного города.

Как результат, он не окончил школу и не смог найти достойное место для дальнейшей учебы, не смог найти место для достойного заработка. Начал обираться по самым грязным помойкам, чтобы просто выжить в эти сложные времена в этом сложном мире. Показываться родным он боялся, не замечая, что это противоречит его жизненному девизу.

Он бы так и скитался по свалкам всю свою жизнь, но в один ужасно дождливый день, поддавшись благородному порыву, он спас человека от смертельного ящика, падавшего с пятого этажа. Помог этим несчастным работягам разгрузить остальные вещи в квартиру муравейника, и спасенный человек, к немыслимой радости Энди, предложил мальчишке работу. На которой малыш Энди вырос в юношу Андера.

Спустя годы, фирма, в которую она попал и которая неплохо развивалась все это время, получила крупный заказ от самой космической академии на перевозку редкого товара. Никто, соглашаясь, и подумать не мог о нападении пиратов, в котором окрепший юноша проявил себя самым лучшим образом. Показал себя не только смелым, но и находчивым.

В награду ему дали место среди учеников академии. А спустя десять лет покинул порт первый корабль под его командованием. Вся ВКОНЗ знала его как надежного, безотказного человека, берущегося даже за самую безнадежную миссию и всегда выходящего из нее победителем. Имя капитана Андерсона стало даже нарицательным среди своих. «Я вам что, капитан Андерсон, разгребать это дерьмо? Давайте сами.» – говорили работяги, когда их просили поработать сверхурочно. «Ну нет, здесь даже капитан Андерсон не возьмется.» – отвечали капитаны, услышав, что нужно перелопатить всю систему в поисках украденного сокровища. «Ха-ха, капитан Андерсон тебе в помощь!» – шутили инженеры, пытаясь пробурить километровый лед на ледяной планете.

Сегодня его популярность поутихла. Так бывает всегда. Человечество развивается, и всему старому на смену приходит что-то новое. Однако малыш Энди всегда был доволен тем, как сложилась его жизнь и даже не смел жаловаться. Популярность, жена, дети, внуки. И сотни воспитанных им юнцов, которые прямо сейчас покоряют космос, время от времени вспоминая советы капитана, выручающие их в трудную минуту.

И прямо сейчас, улетая в космос, смотря на то, как его рука с каждым ударом сердца отдаляется от руки мальчика по имени Ян, Андерсон понимал, что его приключение наконец подходит к концу. Его многолетний опыт подсказывал ему, что из этой ситуации нет выхода.

Карабин слетел с лопнувшей веревки и его тело падает в пустоту. Ему не от чего оттолкнуться, чтобы достать до руки этого мальчика и спасти себя. У него не работает связь, чтобы подсказать этому пареньку, которого он видит первый раз в жизни, что нужно хотя бы попытаться сделать, чтобы спасти его. У него даже нет уверенности, что тот захочет рискнуть своей жизнью ради него.

Да и вдруг, мальчик сейчас просто остолбенел от страха? От того самого чувства, борьбе с которым он посвятил всю свою жизнь. Что, если он сам сейчас не справится со своим страхом?

Он внезапно осознал, что больше никогда не поцелует свою жену Софью, не поговорит со своими детьми Беном и Гарретом. Больше не сядет за стол своего маленького домика в Панни-Йорке и не навестит престарелую мать, которая каждый раз ждет его возвращения с очередного полета.

Слезы невольно проступили на глазах, смочив сухую роговицу престарелого капитана и затуманив его взор. Вспомнились те самые слова матери из детства. Слова, благодаря которым он стал тем, кем стал.

«Ну и зачем он нужен, этот ваш страх? – пришли ему в голову незваные мысли, – Чтобы в последние минуты жизни человек наконец потерял самообладание? Чтобы в последние минуты жизни человека запомнили раскисшим слюнтяем, который плачет от бессилия?» Видимо, урок, который начался еще в далеком детстве, так и не был усвоен.

Глаза продолжали смотреть на размазанный силуэт мальчика по имени Ян. Мальчика, которого Андерсон не знал, но к которому, кажется, уже успел привязаться. «А он ко мне? Вот так и происходит. Ты должен доверить свою жизнь незнакомцу. А он доверяет свою тебе. И у вас нет выбора. Вы либо работаете вместе, либо погибаете. Как же все это неправильно!»

Капитан сделал последний вдох… А перед глазами силуэт парня, доселе отдалявшийся, внезапно начал увеличиваться в размере. Капитан растерянно моргнул, вспомнив, что у него вообще-то хорошее зрение. И слезы, стоявшие в глазах, маленькими капельками улетели вверх шлема, открыв старику вид на ещё одну попытку судьбы преподать ему, старику, не понятый урок.

Рука капитана, замершая в просящей позе, внезапно коснулась руки Яна, этого странного паренька, в глазах которого капитан видел его, страх, с которым боролся всю свою жизнь.

Ян крепко сжал руку капитана и надорвано крикнул в наушник:

– Тяните!

Капитан увидел, что за ногу Яна держится Грин, а его за ногу держит Астрид. Они повисли в воздухе, словно живая цепь. Они рискнули жизнью, чтобы спасти члена своей новой семьи. Но самое странное не это. Странно то, что капитан видел страх в глазах каждого. «Как они умудрились с ним справиться? Как они побороли его?»

Глаза капитана и Яна встретились. Ян увидел слезы, а капитан увидел радость. Страх, стоявший в глазах парня, исчез. «Страх не должен останавливать тебя, мой мальчик, – снова услышал он в голове голос своей матери, – страх – это инстинкт, позволяющий тебе двигаться вперед, позволяющий тебе проявить все свои способности и таланты. Позволяющий тебе собрать все силы, чтобы сделать невозможное. Не бойся страха, используй его».

Андерсон осознал, что не верно истолковал слова матери в детстве. Она не говорила ему не бояться. Она говорила ему использовать свой страх.

В голове возникли новые вопросы. Он действительно боролся все это время? Следовал своему девизу. Или он, как и эти детишки, неосознанно следовал словам матери? Может, он просто обманывал себя все эти годы?

Он увидел, как эти ребята облекают слова, услышанные в детстве, в незыблемую истину, преодолев себя, придумав план и найдя выход из безвыходного положения. «И сколько ещё нужно прожить, чтобы понять эту жизнь?» – мелькнула мысль в голове капитана.

А затем все четверо скрылись в темноте кривого округлого отверстия корабля Парацельс.

Глава 4. Красный лабиринт

Бескрайний простор бороздить ты не сможешь,

В душе твоей черной дыры пустота.

И страхи свои побеждать ты не хочешь,

В груди твоей, в сердце, нет искры огня.

(«Пути нет одиночкам». Продолжение.)

Кубарем скатившись по рукаву магнитной подушки, вся команда корабля Дрэк тяжело распласталась на полу. Несколько минут слышалось только тяжелое дыхание, все пытались прийти в себя. А затем Астрид разорвала полотно тишины заливистым смехом облегчения. Её настроение подхватил Ян, затем Грин, и вот уже все четверо лежат на полу и смеются, не в силах встать после тяжелого испытания.

Первым успокоился и собрался с мыслями капитан. Он, кряхтя, поднялся на ноги и протянул руку Астрид, давая ей возможность без труда подняться в этом тяжеленном скафандре. Потом помог встать Грину и Яну, ноги у которых были немного ватными после произошедшего наверху.

– В какой-то момент мы услышали бессвязный крик Яна, – вдохновленно начала вещать Астрид, едва успев встать на ноги, – совершенно ничего не поняли, но увидели, что на корабле и в рукаве мигнул свет. Мы прямо почувствовали, как задрожал пол под ногами! А потом корабль не слабо тряхнуло! Мы очень за вас испугались и постарались побыстрее подняться наверх…

Капитан, дождавшись, пока все разогнутся и твердо встанут на ноги, не слушая, что говорит девушка, решительно подошел к взволнованным ребятам и сгреб их в охапку, крепко-крепко обняв:

– Вы спасли мне жизнь, дети, я даже и не знаю, что вам сказать… – голос капитана звучал немного выше, чем обычно, – Я даже не знаю, как могу отблагодарить вас.

По его щеке катилась большая слеза, а длинный крючковатый нос сопливо шмыгнул в эфир.

Вывернувшись из медвежьих объятий, Ян мгновенно придумал, что будет лучше сказать:

– Просто будьте и дальше нашим капитаном, – подмигнул он остальным, – другого нам не надо.

– Да, вы ведь сами сказали, что мы семья! А вы думали, мы вас бросим? – подхватил Грин.

Новая порция слез крупными каплями полилась по пергаментной щеке капитана, стекая по усам и прячась в глубине седой козлиной бородки.

Через минуту все слегка успокоились и Астрид, у которой тоже глаза были на мокром месте от переизбытка чувств, не без труда смогла продолжить свой рассказ:

– О чем я… Точно, не сговариваясь, мы с Грином полезли в дыру. Я вылезла секундой раньше и, увидев, что Ян не достает до вас рукой, схватила его за ботинок и оттолкнула вперед, самой зацепившись за край отверстия.

Грин, поняв наконец, о чем речь, тоже поспешил поделиться:

– Я, увидев, что сделал Астрид, понял, что этого тоже будет мало и решил просто повторить за ней. Взял ее за ноги и вытянулся. Это оказалось на удивление эффективно.

Парень внезапно почувствовал слабость и облокотился на стену, неторопливо продолжив:

– Хотя, мне было очень страшно… – он поднял голову и внимательно на всех посмотрел, словно пытаясь по взгляду угадать, понимают ли они о чем он говорит. Разделяют ли они его чувства. – Страшно, что мы улетим в космос одним большим паровозиком.

Шутка оказалась к месту, и все засмеялись. Кроме Грина. Он все понял. Но ничего не мог с собой поделать. Ему и правда было очень страшно. Возможно, не потому, что он трус, а потому, что он лучше понимает себя?

Не обращая внимания, он продолжил:

– Так страшно было. Но, кажется, в тот момент я боялся не за себя, а за вас. – его глаза смотрели в глаза капитану, – А ещё подумал, что остальные расстроятся, если мы кого-то потеряем. И, знаете, этот страх словно дал мне сил. Зрение стало таким четким, а происходящее вокруг невероятно медленным. И мысли были очень ясными. Мы с Астрид словно настроились на одну волну, когда я увидел, что она делает.

Астрид согласно кивнула, а Ян добавил:

– Да, от испуга всегда так. Сразу забываешь об усталости и не выпитом с утра кофе. Просто берешь и делаешь то, на что хватает сил.

– В этом и есть физиологический смысл страха. – нравоучительно сказала девушка, – И да, я правда надеялась, что ты прочитаешь мои мысли!

Она подошла ближе и, ударив Грина кулаком в плечо, засмеялась. Грин, увидев улыбку девушки, с трудом выжал из себя нечто подобное. Но получилось довольно кисло.

– Так, а что у вас произошло там наверху? Я ничего не поняла. Что могло так сильно толкнуть оба корабля? – Астрид перешла к самому главному вопросу.

Капитан попытался почесать голову, но, упершись рукой в скафандр, разочарованно вздохнул.

– Я уже видел такое. В общем, на солнце иногда возникают вспышки и в космос выбрасывается массивное количество плазмы. Видимо, на этой звезде тоже возникла подобная вспышка и поток электромагнитного излучения ударил по электронике корабля, отключив ее на время. Логично было бы предположить, то отключенный корабль просто за веревочку потянется следом за Парацельсом, как собачка на поводке, но… Видимо нам просто не повезло и канат, натянувшись слишком резко, лопнул.

Между участниками беседы повисла тишина. Кто-то ни о чем не думал, кто-то жалел корабль, а кто-то начинал понемногу осознавать, в каком положении они оказались.

– Знаете, это ведь не мой корабль…

Продолжил капитан, прервав тишину. Взглянул на стену позади, словно сквозь нее мог увидеть падающий в бездну летательный аппарат.

– Очень старая модель. Проще говоря корыто. Хрень! Его мне дали исключительно для выполнения этой миссии. Уж не знаю на каком богом забытом складе они его откопали. Хотя, может просто ничего лучше не успели найти, учитывая экстренность ситуации.

Он внимательно взглянул на ребят:

– Вы ведь в курсе, что эту миссию назвали не спасательной, а разведывательной?

– Нам не назвали даже цель миссии, – гнусаво пожаловался Грин.

– Ну, Астрид могла догадаться. Почему? – вопросил он, увидев удивленный взгляд девушки, – Потому что иначе нам бы дали корабль подкласса А. И экипаж был бы куда больше. Но, поскольку миссия предполагает лишь разведку, нам выдали ту рухлядь. Саму быструю в своей весовой категории, – ядовито скандировал капитан, открыто насмехаясь, – она потому и быстрая, что на ней нихрена нет! Мы могли сдохнуть, оставшись на той рухляди! И за это нужно благодарить не кого иного, как…

Капитан подавился своими следующими словами и не без усилия остановил словесный поток, глубоко вдохнув и выдохнув несколько раз. Не то чтобы он не доверял команде, просто годы опыта и седая мудрость не подвели его.

Пожевывая кончик уса, Андерсон продолжил уже спокойнее:

– Так вот, солнечная вспышка накрыла всю электронику на том корабле, ведь на нем нет никаких систем безопасности. Даже эта махина, – он топнул ногой, – ощутила на себе всю мощь таких вспышек. Но справилась. Ну да ладно. Нечего жалеть железо. Проблема у нас, как вы понимаете, теперь совсем другая.

Астрид кивнула:

– Мы тут застряли.

– То есть как застряли, – растерянно спросил Ян.

– Наш корабль с перегоревшими предохранителями сейчас летит прямиком к ближайшей планете, на которую он упадет, или в атмосфере которой весело сгорит дотла. У нас остался только один путь домой.

– Этот корабль, – в ужасе прошептал Грин.

– Как это? Как так получилось? – к горлу Яна подкатила тошнота, а сердцу стало тяжело биться, – Мы ведь даже не знаем, на ходу ли эта штука…

– Да, малыш, возможно, мы тут застряли.

Капитан подошел к Яну и положил ему руку на плечо. Им всем было не по себе. И каждый испытывал примерно схожие чувства. Смесь отчаяния, страха, и ещё чего-то маленького и теплого. Надежды.

– Команда, – капитан всегда старался держать голову холодной. Старался всегда оставаться рассудительным, даже в самой тяжелой ситуации. Но главное, он всегда помнил свою роль и свою главную задачу. Вдохновлять и направлять, – с настоящего момента этот корабль становится нашим единственным шансом на спасение. А значит нам необходимо, как и прежде, работать сообща. Перед нами стоят следующие задачи. – Капитан Андерсон уже привычно начал ходить из стороны в сторону, делая по несколько шагов и возвращаясь обратно, – Первая. Понять, что случилось с экипажем корабля. – развернулся, – Вторая. Заставить эту махину работать. Найти сломанное и починить. И третья задача, самая важная.

Он остановился и повернулся ко всем, стараясь каждому заглянуть в глаза. Чтобы они, посмотрев на него, увидели, что здесь нет места сомнениям. Есть только решимость и твердая уверенность в том, что он говорит, в том, что они собираются делать.

– Самое важное, ребята, вернуться домой. Я обещаю вам, что как ваш капитан я сделаю все, чтобы мы все увидели своих близких и родных. Я сделаю все, чтобы никто и никогда больше не попал в ситуацию, похожую на нашу.

Последние слова капитан процедил сквозь зубы. «Я жизни не пожалею, чтобы спасти свою команду».

– Кто мы? – капитан приподнял в воздух согнутую в локте руку со сжатым кулаком.

– Лучшие из лучших! – раздался хор голосов. Правые руки взлетели в воздух, подражая капитану.

Андерсон вытянул сжатый кулак вперед перед собой.

– Зачем мы здесь?

– Чтобы нести величие человечества!

Кулачки встретились в центре, а затем каждый приложил руку к сердцу.

– И у нашей миссии…

– Нет начала и нет конца!

– Так давайте же скажем госпоже судьбе, что мы сами выбрали эту дорогу! Сами выбрали путь, по которому будем идти. И никто не сможет помешать нам!

– Да!

Страх и отчаяние отступили, а чувство гордости переполнило сердце каждого. Девиз, который они выучили ещё в академии, снова напомнил им, что с обстоятельствами можно и нужно бороться. И каждый будет сражаться до самого конца.

В стене возле команды тьмой и отчаянием зияло отверстие, в котором угадывалось очертание лестницы. Эти одинаковые «дыры» ровным рядом шли дальше, вдоль всей стены и четко разглядеть их содержимое никак не удавалось. Потому что вокруг было темно.

Да, Ян понимал, что там ничего нет, кроме точной такой же лестницы, но беготня теней внутри каждый раз заставляла его взгляд невольно броситься в уголок глаза и попытаться рассмотреть опасность, чтобы вовремя среагировать на нее. Силой воли парень оторвал взгляд от отверстий и невольно прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то дальше своего носа.

Осознав, что все равно ничего не видит, раздраженно поднял взгляд к потолку. Прямо над ним висел продолговатый тонкий тубус светильника, отбрасывающий на все вокруг тяжелые, нечеткие тени. Но это было не главным. Главным было то, что свет он давал красный и блеклый. Как итог, вокруг не было настолько темно, чтобы глаза могли перейти на ночной, черно-белый режим видения, но и освещения было крайне недостаточно, чтобы четко разглядывать предметы вокруг.

– Лампы просто ужасные, хуже не придумаешь, – пожаловался Ян, движением головы пытаясь поправить очки на носу, словно это могло помочь лучше видеть.

– Получается, генератор работает в аварийном режиме, – послышался бубнеж Грина, который тоже смотрел на легонько покачивающуюся над ними лампу, а потом постучал пальцем по налобному фонарику. Тот даже и не подумал включиться.

– Вспышка, – подсказал капитан, наблюдавший за ними. Но это и так уже все поняли.

На потолке ничего не было, и Ян принялся осматривать зал, в котором они оказались. Помещение было очевидно большим, однако аварийные фонари не справлялись с тем, чтобы осветить величие этой залы в полной мере и дальние стены почти терялись в густых тенях. А мелкие предметы и вовсе можно было рассмотреть только подойдя к ним почти вплотную.

Дополнительные проблемы исследователям создавали и их собственные скафандры. Коммуникационные наушники. Все это вместе подавляло окружающий шум почти до нуля, а потому никто из них никак не мог слышать, что происходит вокруг. Они могли лишь ощущать вибрации, гулко распространяющиеся по стальным стенам, железному полу и полым чугунным трубам коммуникаций. Более того, даже пощупать предметы можно было с трудом, ведь скафандр был жесткий и, очевидно, искажал истинные ощущения. Оставалось только зрение. Их единственный, самый надежный и самый верный способ познаний окружающего мира. И то, ограниченный этими отвратительными лампами, призванными продлить жизнь умирающего генератора. «Мертвому припарка, не более», – со злобой подумал Ян, но что он мог сделать…

– Если мы сумеем включить генератор свет снова станет нормальным, – словно прочитал его мысли Грин.

– Я очень на это надеюсь, – вяло откликнулась Астрид, которая не убирала руки с бластера за поясом, пока осматривалась вокруг.

Капитан, разум которого был закален многолетним опытом, первым решительно оторвался от их группки и одиноко потопал во тьму. Астрид, через плечо глянув на капитана, тоже осторожно пошла в противоположную сторону, стараясь сильно не спешить. А парни, заметив общую тенденцию, разошлись в оставшиеся стороны.

Капитан довольно быстро добрался до одной из стен помещения. Поднял взгляд вверх. Потолок терялся в темноте, однако можно было разглядеть нижнюю часть мозаики, которая была на этой стене выложена. Андерсон знал, что там, выше, он уже видел подобные изображения. Галактика Млечный путь, покоящаяся в ладонях мужчины и женщины, стоящих друг напротив друга. А позади схематичное изображение Ядра. Нового вида энергии, который позволил человечеству зайти столь далеко. Во всех смыслах.

Ниже, под золотистым обрамлением мозаики, стояли мягкие диваны, журнальные столики, стулья с подушками, автоматы с едой и напитками. Этот зал – первое, что видят гости, прилетающие на станцию. Вестибюль. Он должен был встречать посетителей комфортом, и уютом, впечатлять масштабами, и где-то даже немного баловать дорогим интерьером.

Но так было раньше. А сейчас цепкий, опытный взгляд капитана подметил хаос, что царил вокруг. Кресла стояли не на своих местах и при ближайшем рассмотрении были порваны и помяты, испачканы неясной субстанцией. На полу валялись бутылки, обертки, коробки от еды. Чья-то порванная одежда лежала в углах грязными тряпками. Стены были в разводах и пятнах. Пол в царапинах и сколах.

Дойдя до соседней стены, капитан ожидаемо увидел огромную стеклянную панель. Она начиналась от высоты человеческого роста и скрывалась все там же, в глубине света ламп, под потолком. По другую сторону от него находился наблюдательный пост безопасности. И сейчас по стеклу, от угла и далеко вверх бежала толстая кривая трещина. По спине капитана пробежали мурашки, а ладони покрылись холодным потом. Он знал, что это стекло бронированное.

Грин так и не смог заставить себя отойти куда-то далеко и осмотреться, а просто крутился на месте. Ему и без всяких прогулок уже было страшно. Неужели он хочет ещё и пытаться разглядывать тени под этими отвратительными красными лампами? Ну, разумеется, нет. Тем более, что лампы эти были не так просты, как может показаться. Это были не лампы в привычном понимании, а тонкие прозрачные нити, растянутые во все стороны, на которых симметрично установлены продолговатые тубусы, чуть более толстые. Эти тубусы и давали такое бледное красноватое свечение, при прохождении через них тока. А используются эти нити как резервный способ проведения электроэнергии по кораблю в случае повреждения. Никак не мешают в обычной жизни и очень хорошо выручают при повреждении основных кабелей. Они висели на высоте метров четырех от пола, что довольно низко. А сам потолок был намного, намного выше. И в этом крылась неприятность, о которой знал только он и, возможно, капитан.

Нет никакой возможности разглядеть, что там, над этими красными лампами. И Грина никак не покидало ощущение, что там, сверху, прямо сейчас, некто безмолвно наблюдает за ними.

Ещё секунда и волна паники захлестнула бы парня с головой. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. По памяти стал прикидывать схему корабля. Это всегда помогало ему успокоиться. Примерно определив, в каком направлении выход из вестибюля, решительным шагом направился в ту сторону, к щитку, который покоился в стене возле раздвижных дверей, решив, что от единственного инженера в команде будет больше пользы не в разведке, а возле техники. Астрид, которая тоже не смогла найти себе занятия, увидев, что Грин идет к дверям на выход, осторожно пошла следом.

Ян все это время двигался вслед за капитаном, но сейчас увидел в углу предмет, который привлек внимание. Пытаясь лучше его разглядеть, он шаг за шагом бездумно подходил к ней. Прямо перед ним, на полу, покоилась грязная темная масса с очень знакомыми очертаниями. Парень не смог перебороть любопытство и взял«это» двумя пальцами, вынеся под красный свет фонарей.

Плюшевый медведь. Тяжелый, словно мокрый, грязный, в непонятных пятнах. С оторванной левой лапкой и выпавшим глазом. В голове снова щелкнуло любопытство, и Ян без всякой задней мысли сжал туловище медведя в кулаке. И с него на пол ручьем полилась темная жидкость. Тяжело было понять, что это, находясь под красной лампой, не дающей реальных цветов. Разжав кулак, медведь шлепнулся на пол, а на перчатке у Яна осталось грязное пятно. В этот момент к парню приблизился капитан, который тоже смотрел за происходящим:

– Думаю это просто грязь, – в голосе капитана Ян уловил нотку неуверенности, но не стал ничего ему отвечать, и они поспешили к скрывшимся в тени Астрид и Грину.

Грин уже во всю ковырялся в щитке. Щелкал выключателями, менял местами провода, пыхтел и ругался. Впрочем, от его манипуляций ничего не менялось. Он мельком взглянул на экран планшета, подсоединенного к разъему в глубине щитка:

– Аварийного питания хватит ещё на какое-то время, но батарея разряжена на восемьдесят два процента.

– Это…

– Это без понятия сколько, ведь мы не знаем, как долго корабль на резервном питании, – ответил капитан вместо Грина, – Астрид, доставай газоанализатор. Нам нужны пробы воздуха из разных частей корабля. Пока не получим результаты проб снимать шлем запрещаю.

Астрид послушно достала из-за пояса маленький приборчик, а капитан внимательно обвел всех своим фирменным взглядом:

– Отметать вариант с саботажем и галлюциногенными газами мы не можем, но отталкиваться от чего-то нужно. Предлагаю начать с самого доступного. С воздуха.

Капитан поправил пояс, уперся в него руками и продолжил:

– Команда, пока держимся вместе. Если что-то увидите сразу говорите мне. Не отставать от группы ни на шаг, в соседние коридоры не сворачивать, держать оружие наготове.

Ян с Грином пугливо переглянулись, достали свои бластеры и крепко сжали в руке. Астрид, забыв про все вокруг, возилась с анализатором, расхаживая из стороны в сторону.

– Но бездумно стрелять ни в кого не нужно! – подметил капитан, увидев, как сильно мальчики сжали свои стволы, – Имейте в виду, на корабле могут быть выжившие. И если таких увидите в контакт не вступать, я буду говорить первый. Стрелять в них тоже не нужно. Ну если только…

Капитан задумался, а через секунду тяжело продолжил:

– Кажется, я должен упомянуть ещё кое-что. Про инопланетян. Мы все поняли, что сказал нам Ян. Улыбаемся и машем, делаем вид, что человечество – это самая обычная форма жизни, которая не несет никакой угрозы остальным, – он подмигнул парням, – даже если это не так.

Астрид показал большой палец вверх. Анализатор был настроен и уже начал потихоньку работать. Осталось лишь дождаться результата. Ян смотрел, как на экранчике постепенно заполняются с десяток полос. Медленно и неравномерно. «М-да-а, в таком темпе закончит этот анализатор не скоро. Хорошо, если не завтра. Потому что костюм уже порядком надоел. Он, стесняет движения, он тяжелый, в нем жарко и хочется уже хорошенько почесаться. Хоть сейчас бы сорвал его с себя!»

Пока Ян мысленно ругал их экипировку, капитан решительно подошел к раздвижным дверям и так же решительно нажал на кнопку. Все взгляды были устремлены на дверной проем. Двери распахнулись и внутри у каждого гаденько шевельнулся червячок страха.

Их взгляду предстал бесконечно длинный коридор, шириной примерно с трех человек, едва освещенный светом красных лам на потолке. По металлическим стенам, словно змеи, переплетающиеся между собой, ползли трубы, возникающие из ниоткуда и уходящие в никуда. А потолок привычно скрывался в непроглядной темноте.

– Ну, пошли, – бодро махнул рукой капитан Андерсон и решительно зашагал вперед. Его силуэт размылся во мраке, а через секунду возник вновь, освещенный неярким светом с потолка. Капитан продолжал шагать, не останавливаясь, то почти теряясь в тенях, то снова возникая не там, где ожидаешь. В свете этого нелепого освещения фигура капитана выглядела жутко непропорциональной, а на стены и пол отбрасывалась кривая, размазанная тень.

Грин, с выпученными от ужаса глазами, наблюдая за этим, с трудом проглотил ком в горле.

– Вы чего там зависли, живее. В-е-е… Э-э-э…

Эхом разнесся голос капитана.

Астрид, не желая потерять лицо, смело шагнула во тьму. Вынырнула из нее и снова утонула. Ребята, смотря на мелькающие в коридоре фигуры, понимали, что деваться им с этого корабля все равно некуда. Поэтому они осторожно двинулись следом. А дверь за их спиной бесшумно задвинулась.

Уже около часа команда осторожно продвигалась по коридору, который тянулся вглубь корабля словно кишечник гигантского живого существа. Вот он, первый найденный человеками инопланетянин. Огромны живой корабль, питающийся глупыми людишками. Работающий на биотопливе. Хищник, которому не нужно охотиться, ведь добыча сама прилетает к нему и сама идет прямо в его пасть…

Капитан громко ворчал, что нужно было догадаться взять запасные фонарики, хотя все понимали, что их работоспособность остается так же под сомнением. Астрид крутила головой на все триста шестьдесят градусов, стараясь не упустить ничего важного. Парни оглядывались по сторонам, стараясь не пропустить опасность. Их внутренне так и подмывало попытаться разглядеть на потолке, в этой темноте позади ламп, зловещий силуэт. И при этом было очень страшно. А вдруг и правда заметишь две светящиеся точки, наблюдающие за тобой? Может, лучше тогда смотреть вниз под ноги?

Сапоги снебольшим сопротивлением отрывались от пола, на котором было разлито нечто липкое. Однако на свету пол просто выглядел мокрым, грязным, в серо коричневых разводах. Не понятно, вода ли это или что-то похожее. Гадать не было смысла, решила команда, а потому старалась просто не смотреть вниз, чтобы фантазия не сыграла с ними злую шутку. Смотреть оставалось только вперед, на мелькающие впереди скафандры товарищей.

Спустя время коридор несколько расступился, трубы исчезли, попрятавшись в свои норы, а на их месте выросли грязно-желтые, металлические двери с небольшими окошками на уровне глаз. Капитан ради приличия нажал на кнопку возле одной из них. Она, ожидаемо, не открылась.

– Без питания не откроется, – констатировал Грин, – и слава богу!

– Зачем блокировать людей в их комнатах? – поинтересовался Ян.

– Ну, она блокируется только для доступа снаружи. Есть разные экстренные протоколы. Иногда возникает необходимость запереть дверь в комнату с обеих сторон. А вообще такие двери закрываются изнутри на личную биометрию. И снаружи их открыть может только владелец комнаты. И ещё у капитана есть экстренный доступ.

– Да, – подтвердила Астрид, оглядываясь по сторонам, – на случай, если внутри кто-то издохнет и придется вытаскивать разлагающееся смрадное тело.

Капитан поморщился, услышав эти слова, а Астрид выпрямилась и гордо пошла дальше, стараясь не смотреть на эти мутные темные стеклянные окошки в дверях. Да, большинство из них были закрыты изнутри, чтобы никто не подглядывал, но некоторые были открыты и в них клубилась тьма, провожающая их своим бездонным взглядом.

Ян, проходя одну дверь за другой, в какой-то момент не сумел сдержать порыва и прислонился к окошку лицом, закрыв ладонями остатки света. И стал ждать, пока глаза привыкнут к полной темноте.

Во тьме постепенно вырисовывались предметы. Кровать. Стол. Кресло. Окошко с видом на космос, в данный момент полностью закрытое по экстренному протоколу. И больше ничего примечательного.

Ян разочарованно отпрянул от двери и заметил, что команда уже ушла далеко вперед. Не думая ни секунды, он побежал догонять их. Оставаться тут в одиночестве удовольствие ниже среднего.

Коридор тянулся далеко, через весь корабль, петляя, извиваясь и разделяясь на сотни параллельных тоннелей. Однако капитан уверенно шел вперед. Пока они не уткнулись в тупик. Видимо, Андерсон все-таки ошибся поворотом.

Перед ними высились раздвижные двери и табличка, гласившая «Комната приема пищи», с расцарапанными буквами так, чтобы получилось «Капищи». Грин ткнул в табличку пальцем:

– Капищи? В смысле капище?

– Ох, не нравится мне это, – пробормотал капитан и осторожно нажал на кнопку открытия дверей.

К сожалению или к счастью, аварийные лампы внутри не наблюдались и перед командой предстала лишь кромешная тьма. Лезть в нее капитан категорически запретил.

– Ещё не хватало нам ловушек на полу или просто несчастных случаев! Вернемся сюда позже, когда разберемся с генератором.

Все согласно кивнули и змейкой двинулись назад по коридору и в развилку, которую указал Грин. Капитан, по дороге задавший парню несколько вопросов, после неожиданного попадания в тупик, выслушал ответы и более в коридорах не путался.

Команда все шла и шла, а одинаковые тоннели не заканчивались, лишь сменяли один другой. За прошедшее время были проверены все доступные исследованию места. Каждая комната была уделена достаточным вниманием, чтобы найти хотя каплю живого. Ни один темный уголок не остался не осмотренным. И каждая дверь, не закрытая на замок, была отворена нашими героями. Вывод был не утешительным. Тишина и одиночество были их единственными спутниками на борту этого гигантского исследовательского корабля. Не было ни-ко-го. Ни единой живой души. Сотни людей испарились в космосе, а их души навсегда заточены в стенах этого корабля. Отныне и навеки.

Спустя какое-то время разочарованная бесполезными поисками команда снова вышла туда, где они проходили уже несколько раз. К центральной развилке. Широкому округлому пространству, откуда в разные стороны расходилось несколько туннелей. Дорог, одинаково темных и одинаково длинных. Однако, каждая была подписана. Да и света здесь было заметно больше. Холодные металлические стены отражали его и скудный в коридоре, тут он становился почти нормальным. Почти, если не считать этого осточертевшего красного оттенка. Он вызывал тянущую тревогу внутри и какую-то неясную агрессию.

Но все равно этот перекресток за прошедшие часы успел стать для команды почти родным. Они возвращались сюда не первый раз, начиная путь по новому коридору и возвращаясь назад. Везде висели таблички, которые показывали верный путь и дарили чувство контроля. Здесь было более светлое и ровное освещение. Но самое главное, здесь не было этого осточертевшего эха, летающего по пустынным тоннелям. Видимо все это давало некое подобие психологического комфорта в их тяжелых условиях. Здесь им становилось почти уютно. И этот уют развязывал языки и вызывал на дружеские диалоги.

Капитан так внезапно остановился, что Астрид чуть не врезалась в него, и резко повернулся к остальным, прохрипев, после долгого молчания:

– Что нахрен произошло тут, что за чертовщина поганая?! – лопнуло его терпение, – Это уже не исследовательский корабль, это сумасшедший дом! Повсюду разруха, вещи сломаны, все что только можно лежит не на своих местах. На стенах царапины, всюду косвенные следы борьбы. Столовая, похоже, вообще стала местом поклонения каким-то богам!

Он озвучивал вслух мысли, которые уже давно копошились в головах каждого. И от этого, кажется, становилось легче.

– Может, это массовое помешательство как-то связано с едой? – ворочал Грин своими мясистыми пересохшими губами.

– Не знаю, Грин, не знаю. Но вот что интересно. Мы до сих пор не нашли ни одного тела. Ни одного, мать вашу, тела. Куда могли просто взять и пропасть нахрен все члены экипажа? Сто пятьдесят человек, етить его!

Все молчали, не зная, что им ответить на этот вопрос. Тел действительно не было. Только одежда. Ношенная. В штаны были заправлены трусы и футболки. Обувь лежала рядом. Складывалось ощущение, что люди в один момент просто испарились. Либо кто-то специально подстроил все это. Очень умело подстроил.

Заметив на лицах команды тень отчаяния, капитан поспешил оговориться:

– Возможно, выжившие спрятались где-то наверху… Или внизу… А тела они просто… Короче, не думайте пока об этом.

На поясе Астрид ярко моргнула лампочка. Капитан заметил это и с удовольствием перевел тему:

– Ну, что там говорит анализатор, Астрид? Мы прошли уже приличную часть корабля.

Астрид достала прибор из-за пояса и внимательно посмотрела на загоревшийся экран:

– Хмм, кажется, все в порядке, воздух чистый. Вредных примесей нет, аномалий и газов тоже. Вирусная и бактериальная обсемененность несколько повышена, но…

– Это тоже из-за аварийной работы системы вентиляции. – перебил ее Грин, – там небось ещё и уровень углекислого газа высокий.

Он попытался заглянуть в экран через ее руку, но разница в росте не позволила это сделать.

– Да, высокий. Не очень хорошо это. Будет болеть голова.

– Когда запустим систему вентиляции все придет в норму. Нужно просто потерпеть.

Капитан поднял руки, к застежкам на шее, отстегнул их, надавил на шлем руками и с усилием повернул его против часовой стрелки. И тот отделился от туловища, впустив внутрь корабельный воздух и выключив систему рециркуляции.

Все взгляды были прикованы к капитану. Тот улыбнулся и демонстративно глубоко вдохнул. Выдохнул. А затем его рука метнулась к лицу, и он с неистовым рвением начал чесать свой нос:

– Можете снимать. Ах. Нормальный воздух. Уха-ха, как же хорошо. Слегка спертый, словно в раздевалке, но… ух, – капитан растер нос и тот стал большой и красный, как у заправского алкоголика, – это куда лучше, чем терпеть этот зуд. Боже.

Руки капитана перебрались на шею, раздвигая пальцами котту, а по лицу растеклось выражение блаженства.

Все космонавты под костюм должны были надевать специальную одежду. Её назвали коттой, найдя старому слово интересное применение. Это было некое подобие водолазного костюма, облепляющего тело, который подключался к системе жизнеобеспечения. Он охлаждал или согревал тело, собирал пот, чтобы затем превратить воду в кислород, а ещё на нем были очень удобные карманы, чтобы носить с собой все необходимое. Зачем под скафандром карманы, в которые невозможно залезть? Спросите у тех, кто жаловался инженерам на их отсутствие.

Закончив с почесушками, капитан, извиваясь, вылез из своего скафандра, отсоединив от бедра проводки, и, аккуратно перешагнув его, начал тянуться во все стороны.

Ян же впервые смог полностью рассмотреть своего капитана с ног до головы. Высокий, худощавый, но жилистый, капитан был в отличной форме в свои… Сколько там ему? Ян усиленно начал вспоминать. Кажется, шестьдесят шесть. Волосы его уже полностью покрыла пепельная седина, прихватив с собой длинные завитые усы и козлиную бородку, вытягивающую низ его лица, что выглядело довольно забавно. Кожа на открытых участках была высохшей и тонкой, словно пергаментной, а потому глубоких морщин почти не было видно, только очень много маленьких, которые тянулись и пересекали друг друга, напоминая собой дно пересохшего ручья в пустыне.

Капитан, закончив свою разминку, повернулся лицом, и Ян еле сдержал смешок. Да, суровый взгляд выцветших голубых глаз дисциплинировал неокрепшие умы, но вот его торчащие в разные стороны уши выглядели просто уморительно.

– Чего вы ждете? – услышала команда голос капитана, – Или хотите в костюме ходить целый день? Милости прошу, ходите. Но ко мне после такого извращения подходить только приняв душ с мылом.

Оказалось, что ворчание капитана было обращено исключительно к парням. Ведь Астрид уже сняла шлем, веером расплескав золотистые волосы по своим плечам. Они слегка кудрились после высокой влажности в скафандре и девушка легким покачиванием головы помогала им расправиться.

Это действие, такое простое, но такое женственное, привлекло всё внимание мужчин. Даже капитан на секунду замер, смотря на Астрид.

Молодая, красивая девушка в отличной спортивной форме. Её фиалковые глаза контрастировали с розовой прядью волос, которую Астрид аккуратным движением завела за ухо. Острый носик внезапно начал водить по воздуху, едва заметно шевелясь, а потом она громко чихнула с криком:

– Пхыа, – а потом снова, – Пфыф.

И неистово начала тереть нос рукой, уподобляясь капитану и тем самым самостоятельно разрушив чары, сковавшие мужчин.

Ян и Грин тоже сняли шлемы, но полностью снимать скафандры не стали. А зачем? Потягиваться не хотелось, только чесаться. Оставлять их тут было бы тоже не разумно, проще нести на себе. Да и капитан, похоже, снял свой только ради минутной растяжки и уже натягивал все обратно. Астрид же пыталась почесать себе спину, старательно скребя между лопатками длинными пальцами:

Капитан, закончив натягивать пыточный костюм и, повесив шлем на специальный крючок на поясе, подошел к девушке, протягивая свободную руку к ее ушам:

– Астрид, что я тебе говорил по поводу сережек в скафандре?

Астрид мгновенно закрыла ладошками острые ушки, а подбородок смущенно опустился на грудь. Она не нашлась, что ответить и просто сделала шаг назад от капитана, сжав губы стрункой.

Капитан подошел к ней и мягко опустил ее поднятые руки. Серьги-гвоздики блеснули красной искоркой. Заглянул девушке прямо в глаза.

– Ты красотка, даже без всяких украшений. Но я уже говорил тебе, не дай бог она отвалится и попадет в систему вентиляции. Мы не сможем тебе ничем помочь. Понимаешь? – голос у капитана был сердитый, но мягкий. Ян даже на секунду подумал, что именно так отец отчитывал бы свою дочь.

– Простите, я просто забыла их снять, – пробубнила Астрид. А потом во весь голос сказала, – Виновата, капитан, больше не повторится! – вытянулась она и приложила руку к сердцу.

– Ты можешь надевать их потом, когда мы окончательно избавимся от скафандров, у тебя же есть такой удобный кармашек для них – мягко продолжил капитан Андерсон.

Астрид несколько раз хлопнула длинными ресницами, словно пытаясь не заплакать, и стала снимать сережки, убирая их в застегивающийся карман на груди.

Капитан тоже полез в задний карман котты и неожиданно достал оттуда пачку сигарет. Слегка дрожащей рукой нетерпеливо засунул продолговатый сверток в рот и зажег кончик маленьким прикуривателем, спрятанным в рукаве водолазки. Глубоко затянувшись, он с наслаждением выдул вверх много серовато-белого дыма, который, вопреки ожиданиям Астрид, не поднялся вверх, а опустился вниз и пополз исследовать корабль. Необычно. Она думала, что капитан такое не курит. По крайней мере, раньше не курил.

Парни смотрели на капитана, а он, поймав их взгляд, подмигнул им и произнес, снова выдувая дым носом:

– Разумеется, будет разумно не сообщать командованию о наших с вами маленьким слабостях, верно?

Парни переглянулись, но капитана, после хорошей затяжки, было уже не остановить:

– Грин, а расскажи нам, зачем тебе часы на твоей правой руке?

Грин, услышав это, невольно спрятал руку за спиной, но, осознав, что в этом уже нет никакого смысла, вытащил обратно:

– Это подарок… точнее, они достались мне от моего дедушки. Я их не снимаю, только когда ложусь спать, и то не всегда. – Грин воспринял это очень серьёзно, – Они напоминают мне о том, чем я занимаюсь, о том, чему я посвятил свою жизнь. Они напоминают мне о моем смысле жизни и о времени, которое на это уходит.

Капитан понимающе кивнул.

– Сережки, сигареты, часы, ничего не должно находиться внутри скафандра, кроме самого человека и специального костюма на нем. Только в карманах. И только то, что дозволено уставом. Но все мы люди. Я это понимаю. А вот другие… – он снова затянулся и задумчиво провожал волну дыма взглядом, – могут не понять. Понимаете, о чем я?

Грин кивнул, а Ян на секунду промедлил. Капитан, заметив это, с готовностью задал ему вопрос:

– Ян, малыш, ну-ка поделись с нами, что это у тебя такое продолговатое в кармане на бедре? Уверен, я не на столько сильно тебе нравлюсь. Знаешь, вообще-то эти карманы нужны не для шоколадок, а для необходимого оборудования.

Капитан улыбался от уха до уха, пока Ян доставал из кармана шоколадный батончик.

– Зачем он тебе? Ты же все равно не сможешь его достать, не сняв скафандра.

– Как и Грин не сможет посмотреть время на часах, – Ян почесал сгиб локтя, – просто для душевного спокойствия.

– Как и я не смогу покурить, – подхватил Андерсон мысль парня, – Дай угадаю, ты когда волнуешься ешь шоколадки?

Ян кивнул. Ничего не могло скрыться от капитана. Это одновременно и восхищало и очень пугало.

– Знаю я откуда берется такая привычка. Заменил более вредную на менее? Молодец, уважаю. Однако, есть шоколадки все равно вредно. Впрочем, как и жить.

«Неужели он все понял?» – метнулась испуганная мысль в голове Яна.

Капитан Андерсон не стал продолжать мысль. Затушил бычок, ткнув им в стену, а потом спрятал его в специальной коробочке на поясе, изначально предназначенной для изоленты, но, очевидно, пепельница оказалась нужнее.

– Итак, что мы делаем дальше? – не ожидая ответа капитан посмотрел на указатели и прочитал:

– Капитанский мостик – прямо, инженерный отсек – направо. Отсеки, оставленные нами на сладкое. Замечательно. Так и поделимся. Грин, ты у нас единственный инженер на борту, поэтому рассчитываю на твои знания и умения. Сделай все, что сможешь, чтобы вернуть нам свет, кислород и надежду вернуться домой. Даю в твою распоряжение Яна. Давайте, мальчики, разберитесь со всем, если это вообще возможно. А мы с Астрид пойдем на капитанский мостик, может, там могли спрятаться выжившие. А может, там мы получим доступ к бортовым журналам и откопаем полезную информацию. Там вы нас и найдете.

Капитан посмотрел на свой планшет:

– Даю вам час. Если вы не выйдете к нам за это время я буду считать, что произошло худшее и немедленно пойду к вам на выручку. И да, не забывайте про маячки, что я вам дал. Нажимайте их при малейшей опасности, геройства нам ни к чему. Вопросы?

Ребята синхронно покачали головами.

– Тогда шагом марш!

Парни послушно развернулись и строевым шагом двинулись в темный проход, в котором скрылись с глаз капитана и девушки, тоскливо провожавшей их взглядом.

Глава 5. Откровенный разговор

Ян и Грин неторопливо исследовали коридор, по которому пару минут назад их направил капитан. Указатель на перекрестке сообщил им, что так они смогут попасть на нижний этаж в инженерный отсек. И парни искренне надеялись, что он не посмеет наврать им.

Ребята шагали по гулкому коридору и с замиранием сердца прислушивались к каждому инородному звуку. Снимая шлем от костюма, они надеялись, что им станет легче дышать и проще ориентироваться, но по итогу они просто добавили себе лишних проблем. Ведь к неприятным глазу красным оттенкам фонарей прибавилась гнетущая тишина и монотонное хлюпание их собственных ботинок.

Шлеп-чпок-шлеп-чпок, разносилось монотонное эхо по коридору. Тук-тук, волнующе отзывалось сердце на этот стук обуви и на тишину, обуявшую их. Почему-то в этом коридоре на полу дрожала тонкая пленка «неясно какого цвета» воды, а воздух слегка пах плесенью. «Может, повреждены коммуникации доставки воды? – размышлял Ян, поправляя потяжелевшие от влаги волосы, – Впрочем, Грин никак это не прокомментировал, а значит волноваться не стоит. Хотя, он мог просто не заметить…»

Тихо, пусто, темно, затхло. Ян не мог припомнить, когда ещё он оказывался в настолько неприятных местах. За эти пару часов на корабле их команда так и не встретила ни единого человека. Ни единой живой или мертвой души. Может, оно и к лучшему… Но в действительности их всех пугало даже не это, а полное отсутствие каких-либо тел. Встреться им разложившийся скелет в проходе, это принесло бы облегчение и спокойствие намного большее, чем эта безжизненная пустота. Эти бесконечные коридоры, по котором приходится идти. В неизвестность.

И хуже всего было Яну, который понятия не имел куда они держат путь, в отличии от Грина, который явно знал дорогу. Он поворачивал в нужных местах, практически не смотря на указатели. Уверенно сворачивал в плохо освещенные проходы и выводил их на мрачные лестницы, спускающиеся в глубинные недра корабля. Так мог делать только человек уверенный в том, куда он идет. В противном случае трусишка Грин бы останавливался пред каждым поворотом и в нерешительности ждал, пока Ян пойдет первым.

Шло время и с каждым шагом на сердце у ребят становилось все тяжелее, а волнение в груди нарастало. Слышалось хриплое отрывистое дыхание инженера, который с трудом держал себя в руках, ведь головой понимал – паника тут не поможет. Не поможет по очень простой причине. Бежать все равно некуда. А Ян не прекращая чесал локоть то правой, то левой руки. Снаружи он выглядел более спокойным и сдержанным, но на самом деле боялся не меньше товарища. И в какой-то момент не выдержал, первым разорвав молчание.

– А ты молодец, что догадался вытолкнуть меня. Ну там, снаружи. Это было смело и в каком-то смысле гениально. Благодаря тебе мы спасли нашего капитана. – нерешительно начал Ян, понимая, что ещё минута тишины и он свихнется.

– Ага, мы спасли нашего капитана и твоего второго отца.

Оба парня тихонько рассмеялись от этой шутки.

Грин задумчиво провел рукой по стене, сорвав пальцами мелкие капли воды и оставив на ней свой след.

– Думать это вообще мой конек. Мой единственный безусловный талант. А вот общение и коммуникация мне не даются…

«Как смело и самокритично», – подумал Ян и ответил вслух:

– Ну, раз ты умный, значит общению можешь просто научиться? Думаю, достаточно лишь немного практики.

– Да, понятное дело, что едва ли человек рождается с талантом красиво говорить или умело поддерживать беседу.

– Ну да. Хотя нам, космонавтам в этом смысле тяжелее, чем остальным. – Ян снова почесал зудящий локоть. Он немного волновался, ведь с Грином один на один ему общаться ещё не приходилось. А в первый раз всегда тяжело искать общие темы. Приходится не только прощупывать почву, задавая собеседнику осторожные вопросы, но и избегать некоторых неприятных лично тебе тематик. Общаясь с человеком в первый раз, чувствуешь себя так, словно ты попал в центр минного поля. Один неверный шаг и твоя нога улетит в ближайшие кусты без твоего разрешения. И годы, проведенные на факультете «Общения с пришельцами» нисколько не помогали в реальном общении. «Интересно, так у всех или только у меня?» – не удержался парень от вопроса самому себе.

– У нас ведь тут нет сцен и не приходится каждый день разговаривать с людьми. Тренироваться просто негде. – продолжил Ян, – Да и зачем космонавту может понадобиться этот навык?

– Этот навык разве что поможет тебе в словесной битве с капитаном! – снова отморозил шуточку Грин.

Парни рассмеялись громче. Было очень тяжело нарушать эту плотную тишину. И их натянутый смех довольно вязко растекался по пустому пространству.

– Ну слушай, ты можешь тренироваться, общаясь с нами. Мы поможем тебе почувствовать себя увереннее. А потом… Ой…

Ребята прижались к разным стенам, чтобы обойти лежащий прямо посреди коридора шкафчик. С торчащими в разные стороны острыми, кривыми обломками, мешающими спокойно обойти его. В слабом свете было трудно разглядеть детали, но выглядел он так, словно изнутри его разорвало петардой или приблудой даже более мощной.

– Ай! Черт!

– Ты чего? – спросил Ян, не видя в темноте, что происходит по ту сторону коридора.

– Я зацепился костюмом за острый край, – прозвучал взволнованный голос, – надеюсь, я не порвал его…

Они снова сошлись в центре, и Грин показал на рукав, который был слегка надорван. Маленькая царапинка. Которая, в случае чего, может стоить парню жизни.

– Думаю переживать не стоит, у нас есть на корабле эпоксидный клей…

Грин оборвался, осознав, о чем он говорит.

– На этом корабле тоже должен быть этот клей, – неуверенно поддержал товарища Ян.

– Да, должен быть. Надеюсь, мы найдем его раньше, чем он нам пригодится.

И парни продолжили свой путь слегка расстроенными.

– Думаю моя проблема в том, что мне тяжело подобрать интересные темы для разговора. – неуверенно продолжил Грин свои рассуждения через пару минут, – Я не могу говорить на какие-то простые темы, как вы. Я вообще не знаю о чем можно поговорить с незнакомыми людьми, понимаешь?

Ян кивнул.

– Не могу я просто взять и начать говорить про погоду. Или с ничего начать обсуждать открывшуюся кофейню. Мне это просто не интересно, – разочарованно протянул Грин, словно его каждый день заставляли говорить только на эти темы против его воли, – обсуждать новости и прочую фигню. Обсуждать девчонок… Хотя нет, девчонки это другое!

Они переглянулись и на их лицах расползлись улыбки.

– Зато я могу рассказать тебе почему этот корабль устроен именно так, а не иначе. Могу рассказать, каким образом ядра питают систему и почему все так работает. Вот ЭТО, – он надавил на слово голосом, – интересно!

– Значит, не можешь поговорить о погоде, – задумчиво поправил Ян свои светлые волосы, – Понятно. Мне кажется, я даже догадался в чем твоя настоящая проблема.

Грин остановился и заинтересованно посмотрел товарищу в глаза:

– Правда? И в чем же?

– А в том, что ты, возможно, просто общаешься не с теми людьми. Тебе просто нужен другой круг общения. Тебе нужны те люди, которым будет интересно слушать про ядерную энергетику и устройство корабля. Которые сами смогут рассказать тебе то, чего ты не знаешь. Мне, например, тоже не очень интересны новости и прогноз погоды. Зачем они нам, мы ведь в космосе!

Грин в упор пропустил шутку и двинулся дальше, задумавшись:

– Может ты и прав.

Ян стоял, смотрел ему в спину и нехотя вспомнил тот момент, когда округлое тело Грина неуклюже перебиралось по канату на корабль. В груди кольнуло. Ему стало жалко напарника, и он сделал то, что первым пришло ему в голову. Он ускорил шаг, догнав его, и положил ему на плечо руку. Они остановились и тот обернулся к Яну, услышав:

– Расскажи мне.

– Что рассказать?

– Расскажи мне, как устроен этот корабль. Мне интересно.

Ему правда было это интересно.

Глаза Грина широко раскрылись, а на лице расплылась по-детски глупая улыбка. Ян продолжил:

– На курсах инженерной подготовки это всегда казалось таким сложным. Да, это та база, которой учат всех, но мне она далась с огромным трудом! Тем более, что это был не профильный предмет…

Грин ребячески махнул рукой:

– Да ты шутишь. Это же проще пареной репы. Это даже не основы. Это буквально азбука. Сейчас я поведаю тебе, как велик человеческий гений! Вот смотри…

И дальше он начал рассказывать про устройство корабля. В таких технически сложных подробностях, что Ян то и дело прерывал его монолог вопросом или просил пояснить подробнее то, что Грину казалось очевидно простым.

Спустя пару минут Ян осознал, что у Грина есть некий учительский и преподавательский талант. Он потрясающе объяснял материал. И делал это достаточно простым языком. Филигранно оперировал терминами и не тушевался, если задавали вопросы или просили пояснить.

Спустя двадцать минут Ян знал об устройстве корабля куда больше, чем после академии и даже больше, чем ему в принципе хотелось бы. А потом, слово за слово, диалог плавно перетек на другие, не менее интересные темы.

– Кстати, а как ты вообще попал в космическую академию? – Ян протирал тряпочкой запотевшие очки после того, как чуть не влетел в столб в темноте.

– Ох. Это не очень интересная история, не думай. Хотя, ладно, я расскажу. Понимаешь, мои мама и папа были инженерами. Даже бабушка и дедушка по маминой линии были инженерами. Правда в другой области. Вот и я тоже стал потомственным инженером. – Он гордо раскинул руки, словно давая невидимой публике полюбоваться им, – Видимо, мне чудесным образом передались их знания. – Грин тихонько рассмеялся, – уж не знаю, как это так работает, но в школе я спокойно мог решить любую задачку, даже сильно более сложную. Причем для меня не было большой разницы математика это или физика. Эти предметы для меня ощущались одинаковыми. В моей голове они буквально проистекали один из другого. Представляешь, я нутром чувствовал эти невидимые нити, соединяющие две науки воедино. И потому, не зная никаких формул, всегда внутренне улавливал общую идею. Понимаешь, о чем я? – Ян кивнул. Он ничего не понимал, – Улавливал некую эфемерную идею. Ощущал, куда и что нужно подставить для верного ответа. Знал, какие цифры из каких получатся. Никто не рассказывал мне в первый раз как посчитать скорость, я догадался сам, ведь это просто ОЧЕВИДНО. Нужно взять расстояние и поделить на время. Все. Точка.

– И так всю мою жизнь…

Последние слова Грин прошептал так тихо, что Ян их едва услышал на фоне непрекращающегося чпокания ботинок по полу.

– Разумеется, это никому не нравилось. – Так же тихо продолжил парень, теребя пальцем новообразованную дырку в костюме, – Так что в школе друзей у меня не было. И в академии не было. А ещё… – Он замялся. – Ну… Мне нравилась одна девушка. Правда, она была немного старше меня.

Ян почувствовал, что вышел на след очень интересной темы и мгновенно подхватил ее, пытаясь развить:

– Ой, да ладно тебе, в этом нет ничего такого. Мне тоже всегда нравились девушки постарше. – Он подмигнул, надеясь, что Грин в темноте увидит это, – Моя дама сердца сейчас старше меня на три года. Да и много моих друзей тоже …

– Нет, ты не понимаешь… – оборвал его Грин, – Тут не три года разницы.

– Ты что, в бабку физичку влюбился? – рассмеялся Ян собственной шутке. Его напарник даже не моргнул, и Ян ахнул:

– Да ты че?!

– Я влюбился в нашу химичку.

Между ними повисла тишина. Грин привалился спиной к стене, словно внезапно очень сильно устал:

– Только она не старая бабка. Ей было в тот день, когда она пришла к нам на практику, где-то около двадцати пяти. Высокая, стройная, с длинными прямыми волосами до самой поясницы. Она одевалась скромно, как полагалось, но это только сильнее красило ее. Большие голубые глаза и длинные ресницы притягивали к себе мой взгляд, а если она спрашивала меня о чем-то, я просто не мог ей нормально ответить.

Его голос становился все более мечтательным, а взгляд влюбленного ловеласа затмила пелена воспоминаний:

– Помню, она рассказывала нам что-то, но я ее не слушал. Я просто смотрел, как она своей изящной рукой скребет мелом по доске. Я просто наслаждался ее голосом, который звенел, как весенняя капель. Я не мог насмотреться на ее лебединую шею и изгибы ее талии. На ее маленькие ступни в лодочках и …

Грин продолжал ворошить воспоминания, а Ян не знал, что на это ответить. Все учительницы в его школе были дамами глубоко за пятьдесят, если не за сто и потому никто из его друзей не влюблялся в учительниц. Интересно, какая она, любовь между поколениями?

Подумав, он решил, что самым правильным будет попробовать поддержать Грина, как если бы он просто рассказывал ему о своей первой девушке:

– Может, это из-за нее у тебя все так плохо с остальными науками? – попытался пошутить Ян, но, не получив никакой реакции решил просто задать вопрос, – Получается, она была твоей первой любовью?

– Да, первой любовью, самой-самой первой, – не задумываясь выпалил парень.

– А ты не пробовал подойти к ней?

Тяжелый вздох раздался в тени коридора.

«Видимо нет. Впрочем, не удивительно, куда ему…» – только подумал Ян, как вдруг услышал:

– В этом то и проблема, что пробовал.

Молчание.

– И? – не сдержался Ян.

– Ну разумеется она отшила меня! – в сердцах выпалил толстяк, – как там она выразилась? – он почесал кудрявую голову, – точно. Что, мол, нельзя совмещать романы с работой, что, мол, мне нужно ещё немного подрасти.

Он явно пытался передразнивать женский голос, а потом громко крикнул:

– Да вранье все это! Могла бы прямо сказать, что я ей не понравился!

Парень сделал от стены два шага и яростно пнул какую-то железку под ногой. Да так сильно, что та отлетела в дальний конец коридора, где, радостно звеня, полетела вниз по винтовой лестнице, каждую секунду ударяясь о ступени. Оглушительный звон пробежал по коридорам во все стороны и стократно усиленным эхом вернулся обратно. Парни испуганно переглянулись, подбежали к перилам и грустно стали смотреть вниз, продолжая слушать бесконечные звоны.

Когда все стихло, Ян кивнул головой в сторону лестницы, но Грин уверенно покачал своими подбородками и поманил товарища в соседний проход.

Сердце дрожало от волнения, а в голове тихонько гудело. Захотелось даже прилечь и полежать, настолько это происшествие потрясло ребят. Однако они продолжали идти и со временем стук сердца ослабел, а желание говорить разгорелось вновь:

– Ну, а потом я увидел, как ее забирал мужчина на песколете после уроков. Бородатый, в темных очках и землянской рубашке с пальмами. Бе.

– Песколет?

– Ну да, машина, которая двигается благодаря воздушной подушке из песка с воздухом. Полностью экологичный транспорт, между прочим! – Грин поднял указательный палец, – Правда, не уверен, что это важно для Марса.

– Так, а ты что, с Марса?

– Ну да. – Грин гордо упер руки в боки. – Перед тобой чистокровный марсианин!

– Так вот почему у тебя такое имя странное, – не сдержался Ян.

– Ха-ха-ха это даже не полное мое имя. Короче. В самый первый полет с капитаном, когда меня определили в его экипаж, я представился ему своим полным марсианским именем, – Грин откашлялся и начал скандировать, – Грринневальд Маскатис Мэррес Нивальский. Грринневальд, с двумя рр и двумя нн, – уточнил он.

Даже в кровавой полутьме коридора было заметно, как вытянулось лицо Яна:

– Ты же пошутил сейчас? – хрипло переспросил он.

– Ничего подобного. На Марсе так принято. Чем больше повторяющихся букв, тем более я поздний ребенок. Повторяются две буквы, а значит я третий ребенок в семье.

Ян продолжал идти молча. Ему нечего было добавить.

– Маскатис это имя моей мамы, а Мэррес мой папа. А Нивальский это от названия моего поселения. Мы отделились от второй марсианской колонии несколько десятков лет назад и основались возле горы Ниваль. Там я родился и вырос.

«Какая глупость, кто это придумал? – еле сдержался Ян, чтобы не крикнуть это вслух, – какие нахрен двойные буквы в словах? Я конечно слышал, что марсиане гордятся своими традициями, которые отличают их от остальных расселившихся по галактике народов, но, чтобы все было настолько… Вычурно…»

– И вот капитан, услышав мое полное имя, сначала задумался, а потом ляпнул, что с этого момента я буду Грином.

Грин прервался, переводя дыхание, а Ян впал в состояние глубокой задумчивости после испытанного культурного шока. И этой секунды их молчания хватило, чтобы напомнить парням, где они находятся, ведь тишина мгновенно начала обволакивать их тела своей леденящей вуалью. Ощутив, как приподнялись волоски на спине, Грин поспешил продолжить бубнить:

– Мой папа – Мэррес Грриннди Ферлан Нивальский. А мою бабушку звали Грриннди Грацес… – рычал парень налево и направо, выговаривая имена своих родственников.

– Я понял, понял, понял, – Ян нетерпеливо отмахнулся от него рукой. Ему определенно не нравилась эта традиция супер длинных имен. – Буду звать тебя Грринн.

Ян попытался произнести имя товарища, подражая его длинному рычанию, но получилось немного нелепо, и парни рассмеялись.

– Капитан сказал, что для его земного произношения так легче. Ну и ладно, – фыркнул Грин, – Хотя мне это тогда показалось грубым. На Марсе мы не сокращаем чужие имена. Это высшее проявление неуважения.

Он сложил на груди руки и пошел дальше, слегка надув губы. Ян, увидев это, ткнул его кулаком в плечо. Грин поднял на него взгляд.

– Да ладно тебе, я слышал, что у Землян просто нет подобного. Более того, они, наоборот, любят сокращать имена своих близких, знакомых и друзей. Для них это проявление близости и дружбы.

– Правда? – последовал осторожный вопрос.

Ян усиленно кивал головой, что даже очки сползли на кончик носа.

– Да я и не сильно обижался на самом деле. Просто неприятно чуть-чуть было.

Культурный шок не отпускал Яна и новые вопросы вылазили из его головы:

– Слушай, Грин, я тут задумался. А что вы делаете, если букв в имени не хватает, чтобы отразить всех твоих братьев и сестер?

– Такой проблемы у нас нет. И никогда не будет. – вздохнул парень.

Ян не понимал, о чем речь, что, видимо, проступило на его лице и напарник не стал задерживаться с ответом:

– У нас не принято иметь больше трех детей. Это наказывается.

– Правда? Но зачем это сделали?

Глаза Грина грустно блеснули в свете лампы:

– Это пошло ещё от первых колонистов. Тогда было важно, чтобы все вкладывали себя равными частями в общий генофонд, ведь их было мало. А сейчас… Подозреваю, что сейчас причина другая. Нас слишком много, а ресурсы не бесконечные… – голос его становился все тише, а последние слова едва можно было расслышать, – А ведь я всегда хотел сам быть старшим братом.

Зато благодаря этому действию Грина, ухо Яна уловило в глубине коридоров новый незнакомый звук. Ноги сами замерли на месте.

– Ты чего? Пойдем, не далеко осталось.

– Тсс, ты не слышишь?

Грин испуганно замер и тоже принялся вслушиваться в темноту коридоров.

Сначала в уши тихим писком забралась тишина. Но вскоре ее разрезал далекий, протяжный скрип. А затем резкий хлопок. Тишина. Снова механический скрип, обрываемый внезапным хлопком. Все это было еле слышно. Не удивительно, что за разговором они не заметили этого раньше.

Парни в страхе прижались к стенам по обе стороны прохода. Ян достал из-за пояса бластер и поднял на уровень глаз дулом вверх. Грин хотел последовать его примеру, но запутался в поясе и едва спас свой бластер от падения, несколько раз ударом снизу подбросив его в воздух и таки поймав в последний момент.

Персональный чертенок Яна гаденько усмехнулся, но промолчал. Сейчас было не до этого.

Парни повернулись на звук и тихонько двинулись вперед. Медленными, аккуратными шажками, словно боясь, что звук исчезнет. Но он не пропадал, а лишь повторялся вновь и вновь. Скрип, хлопок, скрип, хлопок…

На ватных ногах юные космонавты подобрались к источнику звука. Противный механический звук, скребущий когтями по мозгам, обрываемый резким, тяжелым хлопком, бьющим по ушам, от которого подпрыгивало сердце, а ноги так и горели развернуться и убежать. Однако, силой воли ребята заставили себя пройти дальше по коридору до поворота. Звук раздавался оттуда.

Ян испуганными глазами смотрел на Грина, словно спрашивая, точно ли им надо туда. Глаза, размером с блюдце, смотрящие на него, так же безмолвно дали неутешительный ответ. Другого пути не было. Развилок больше не осталось. Они в конце своего пути. Они ДОЛЖНЫ справиться.

В этот момент в голову полезли всякие нехорошие мысли. Первыми в воображении всплыли пришельцы. Зеленые яйцеголовые человечки. С глазами черными, как глубины космоса. А тела их, искаженные отсутствием гравитации, были вытянутыми и тонкими. Слабыми. Наверное, такими представляют себе пришельцев большинство живущих. Но правда ли они такие? А что, если они выглядят… в точности как мы? Как тогда отличить их от людей? Как понять, где враг, а где друг?

Да и всегда ли человек будет тебе другом? Вот, например, люди, оставшиеся на этом корабле, спрятавшиеся, голодные и холодные, ждущие, пока прибудут спасатели и отвезут их домой. Они друзья тебе? Да. Но они действительно могли устроить бойню за оставшиеся на корабле ресурсы. Тогда они сейчас находятся в эпицентре столкновения. А этот звук за углом… Вполне может быть смертельной ловушкой.

Снова раздался скрип. Ян стоял посреди коридора, а перед ним открывалась гигантская пасть механического чудовища, в которой ревело адское пламя. Два гуманоида в черных капюшонах, стоящие по колено в трупах, мясе и крови, лопатами закидывали разлагающиеся внутренности мертвых людей в эту топку. Хлопок. Пасть закрылась и теперь души этих людей будут вечно мучиться в пучине огня.

Образ этот настолько ярко предстал перед глазами Яна, что он на секунду даже услышал вопли сгорающих людей. Услышал стук лопаты и тяжелое, хриплое дыхание могильщиков.

Голову пронзила боль. А через секунду наваждение исчезло. Он снова стоял в коридоре, прижавшись спиной к стене. Дотронувшись рукой до лба, почувствовал неприятное жжение, а кожа была горячей.

Посчитав это секундной слабостью, он усилием вернулся к своим прошлым мыслям:

«Нужно попробовать рассуждать логически. Может ли это быть техническая неполадка? Дверь, которая просто хлопает на ветру. Нет, постойте, тут нет ветра. Да и двери все раздвижные, пространство то не резиновое. Другая неполадка? Да не может никакая неполадка издавать такие ужасные звуки. Это попросту неправдоподобно. Никто вам не поверит. Очевидно, нас заманивают вглубь коридора. Они знают, что нам нужен машинный отсек. Знают, что другого пути нет. Знают, что мы не сможем не попасться».

Именно такие мысли в панике носились в обеих юных головах. Не один в один, но очень близкие по содержанию.

Скрип. Хлопок. Скрип. Хлопок.

С трудом вынырнув из пучины мыслей, Ян сосредоточился на происходящем. Крепче обхватил рукоять бластера. По спине стекал пот, из-под ворота при каждом движении вырывалось горячее дуновение. А ноги слегка дрожали и грозились подкоситься.

Парни переглянулись, и Ян мотнул головой в сторону прохода. Грин кивнул и даже проверил, переключен ли предохранитель. Ян левой рукой показал три пальца. Грин снова кивнул. Рука сжалась в кулак и пальцы начали медленно выпрямляться.

Один.

Два.

Три.

С отчаянным криком парни выпрыгнули из-за угла, стараясь разглядеть опасность, по возможности попасть в нее из бластера и, что было самым важным, не ударить в грязь лицом.

Однако получилось так, как получилось. Не как в экшен боевиках, а довольно медленно и неловко.

Ян выскочил из-за угла и сразу направил в проход ствол, отклячив задницу и тем самым помешав Грину выпрыгнуть столь же эффектно. Задев бедром неожиданно выпяченную попу тот поскользнулся, ведь пол был мокрым и, неловко взмахнув руками, попытался не упасть. А потому схватил своего напарника за шиворот костюма и потащил за собой на пол.

Не понимая, почему земля уходит из-под ног, а воротник врезается в шею и мешает дышать, Ян в испуге начал кричать ещё сильнее и вскинул руки вверх, дабы удержать равновесие. Его бластер ненароком выскользнул из ослабевших пальцев и улетел в темноту, скрывшись из поля зрения.

Грин, добравшись до пола секундой раньше, мгновенно попытался подняться. Уперся руками в пол, чтобы отжаться от него, но сил ему не хватило, и было принято решение перекатиться на спину. Сделать это он не успел.

Кричащий Ян, не переставая вопить, сел напарнику на спину, оборвав его вялые попытки встать, мгновенно оттолкнулся и уже поднимался на ноги, целясь пустым кулаком во тьму коридора. Но пол был мокрым для них обоих. Внезапно потеряв точку опоры, ноги Яна взметнулись выше головы, а копчик пронзила острая боль, от которой парень замер, стиснул зубы и наконец замолчал.

Грин отлепил мокрое лицо от пола, а Ян наконец сумел открыть глаза, из которых продолжали сыпаться искры. Словно завороженные они смотрели во тьму коридора. Из которого раздавался уже знакомый скрип. И приглядевшись, они заметили движение.

Справа, в стене, медленно открывалась дверь. Дойдя до середины, она, словно сорвавшись, тяжело летела в обратную сторону, громко сомкнув края. А затем все повторилось. И ещё раз.

И больше ничего. И никого. Пустой, гнетуще-красный коридор. Ничем не отличающийся от уже пройденных ими.

Опасности на горизонте не было, но парни не спешили вставать. Ноги их попросту не держали, а голова гудела и отказывалась работать. Они, не шевелясь, сидели на мокром полу и пялили в одну точку, пытаясь прийти в себя.

Спустя время осторожно начали подниматься. Ян протянул напарнику руку, помогая ему. Грин подобрал свой бластер и усадил его на пояс. И они молча двинулись в злополучный коридор, мысленно ругая себя за свою чрезмерную пугливость.

Дойдя до злополучной двери, напряжение начало отпускать ребят, а любопытство, наоборот, взыграло.

Тихонько подойдя к двери, Ян попытался заглянуть в щелку, которая открывалась на секунду, но, к сожалению, внутри было темно.

Грин показал кончиком бластера на панель управления, располагавшуюся справа от двери. Крышка была сорвана, а провода внутри перемешаны в кашу. Тем не менее Грин со знанием дела засунул внутрь руку и вытянул два провода, концы которых были переплетены между собой

– Получается, кто-то сделал это намеренно. Интересно, зачем? Внутри просто техническое помещение. Щитки, шкафчики.

– Может разъединить их? – задумчиво произнес Ян.

– Я думаю не стоит, во-первых, между ними может пробежать искра, а наши костюмы не изолируют от электричества так же хорошо, как специальные перчатки…

– …А, во-вторых, кто знает, зачем вообще это было сделано. Не хочется нарваться на ловушку, или дать кому-то знать, что мы на корабле, – подхватил Ян мысль напарника.

И они молча двинулись дальше.

Завернув за угол, Ян не удержался и воскликнул:

– Какие же мы дураки!

– Да ладно тебе, – серьезно посмотрел на него Грин, – зато как круто это было! Мы делали все синхронно, без слов договорились, как действовать, достали бластеры, двинулись в сторону опасности. Ух! Мы настоящие космические волки!

Он взял одну руку в другую и начал стрелять из указательного пальца в стороны, сопровождая это звуками: «Пиу-пиу».

Яну постепенно передавался настрой товарища и он, рассмеявшись, протянул напарнику кулачок, который тот незамедлительно отбил и они, воодушевленные, пошли дальше.

Впереди их ждала последняя лестница. Оставалось пройти последний этаж жилого центрального отсека корабля перед тем, как они доберутся до спуска в инженерный отсек. Однако тишина продолжала давить, и парни не смогли закончить путь молча.

– Знаешь, у моего отца всегда была маленькая мечта. Чтобы его сын сумел, наконец, покинуть Марс. Эту ужасно унылую планету. Вторую такую во всей галактике больше не сыщешь. Казалось бы, всего двести двадцать пять миллионов километров, если полететь в удачный сезон. Казалось бы, неделя пути до Земли. Но ощущение, что все интересное проходит мимо тебя.

Ян уверенно кивнул. Он понимал, о чем идет разговор.

– Нападение пиратов на лунную станцию? Узнали спустя три дня. Туристический межзвездный корабль засосало в черную дыру? Да вся Земля гудела об этой новости. Но не мы. До нас она даже не добралась. Я случайно нашел информацию об этом спустя полгода!

Грин негодующе топал башмаками по железному полу.

– Вот тебе и отдельный сегмент всекосмической паутины. Понимаю, почему мой папа готов был расшибиться в лепешку, чтобы получить деньги, необходимые для моего обучения. Так что я не мог его подвести. Учился прилежно. Да и знаешь, мне это даже нравилось.

Грин был удивительно словоохотлив и Яну это льстило. Хотя, врятли это только из-за него. Видимо, Грин уже давно ждал человека, с которым можно поговорить по душам. Вот и язык у него развязался.

– Ты не представляешь, как я рад, что наконец перебрался на Землю.

– У тебя там есть дом?

– Нет, просто небольшая комнатка в районе Триптикута.

Яну это ни о чем не говорило.

– А сейчас кто-то ждёт тебя дома?

– Ну, на Земле нет, а на Марсе да, конечно, мама, папа.

– А какая-нибудь девушка?

– Неа. Вот я как раз и думал, что найду ее в академии. К сожалению, не сложилось. – голос у Грин слегка дрогнул.

– Все впереди, не переживай ты так. Я свою тоже нашел случайно. Как говорили великие: «Любовь приходит тогда, когда ее ждешь меньше всего».

Ян похлопал Грина по плечу. Тот оглянулся на него и слабо улыбнулся.

Прямо сверху на пол текла вода, неминуемо затапливая этаж, и парни разошлись по сторонам, чтобы обойти этот поток и не намокнуть.

Ян задумался, слушая звуки текущей воды: «Может, стоит тоже рассказать о себе?» И неуверенно начал:

– Знаешь, меня ведь тоже не Ян До зовут. А сам я с Европы.

– Это который спутник Юпитера? – восхищенно пролепетал Грин.

– Она самая! Маленькая планетка, полностью покрытая льдом, под которым находится неизведанный океан. По причине отдаленности Европу колонизировали намного позднее Марса, но сегодня там уже много поселений. Точнее, подводных станций. И я вырос там от коренных родителей.

– Как круто! Я впервые вижу Европеанца! Вас, конечно, упоминают на курсах колонизации Млечного пути, но никаких подробностей я не слышал.

– Ну, нам про Марс тоже не очень много рассказывали.

– Получается, чем-то мы похожи, – подмигнул Ян, – только вот с именами у нас нет таких сложностей!

– Все впереди, не расстраивайся!

Они заливисто загоготали. Грин даже начал смахивать слезы с уголков своих темных глаз, а немного успокоившись, поинтересовался:

– Может, это от того, что вас там не очень много?

Ян пожал плечами.

– Возможно. А «До» в моем имени это не фамилия. Это кусок моего имени. Мое имя Яндори. А фамилиями мы не пользуемся. Мы говорим "сын Анхитера". Анхитер мой отец.

– Яндори звучит лучше! Почему ты не поправил капитана?

– Не знаю. Может, слегка испугался? – Парень махнул рукой, – Да пусть называет как хочет. Он выглядит таким суровым…

– Но справедливым, – вставил Грин.

– …так что спорить с ним совершенно не хочется!

Они переглянулись, и Грин назидательно поднял палец:

– Знаешь, на прошлой миссии мы доставляли груз в далёкое поселение в южной системе. Провизия, медикаменты. Команда была из четырех человек. Я, Астрид, капитан и ещё один парень из снабжения, который… – Он на секунду запнулся, а потом из его груди вырвался тяжелый вздох, – Ох. Он был тупой как пробка. Он постоянно ошибался и пачками получал нагоняи от капитана, а в один прекрасный день случайно нажал на кнопку отцепки от станции, улетев в одиночестве в космос на обесточенном корабле. Не знаю, как такой человек вообще мог доучиться. Хотя… Думаю мы оба знаем как.

Ян кивнул и поинтересовался:

– А зачем он отцепился от станции? Почему корабль был обесточен?

– Мы встали на замену ядра, – пояснил Грин, – и капитан СПЕЦИАЛЬНО оставил его на борту, чтобы "развить в нем чувство ответственности". В итоге, как он нам потом рассказал, он поскользнулся и ударился головой о кнопку стыковки. Потерял сознание от удара. Представил? Говорит, лбом пробил защитное стекло над кнопкой.

Ян тихонько захихикал:

– Сомневаюсь, что все так могло случиться. А может он правда такой везучий? И что вы сделали? Как спасли парня?

– Капитан среагировал мгновенно, лишь увидев уплывающий силуэт корабля. Он побежал к ближайшему судну, поднялся к капитану и уговорил его помочь.

– Подожди, а магнитный луч?

– Да какой там луч, это была богом забытая станция, у них даже еды нормальной не было, нас накормили гороховым супом со вкусом пыли, который на девяносто девять и девять состоял из воды. По правде говоря, мы очень торопились свалить оттуда.

Грин уходил в сторону от основного сюжета и Яну пришлось его поправить:

– А что с другим капитаном то?

– Ну, к тому моменту, как этот корабль снарядили, бедняга Томас успел улететь довольно далеко. Более того, система жизнеобеспечения на борту не работала. Мы дотащили корабль до станции ровно в момент, когда наш дурачок начал задыхаться.

Ян только охнул в ответ на это:

– А дальше?

– А дальше у него был долгий разговор с капитаном. С глазу на глаз. Они сидели несколько часов к ряду, попивая сивую. В конце концов, после этой миссии, Томас понял, что это не его. Ну, полеты. Он сказал, что ему его жизнь ценнее и он попытается найти более спокойную работу в каком нибудь поселении.

Ян кивнул и задумался:

– А кто был в вашей команде до Томаса?

Грин развел руками:

– А я не знаю. Я летал с капитаном… Два раза. Первый был тестовый полет, мы проверяли новую систему радаров на одной огромной махине.

– Как круто!

– Ага. Нужно было выйти в пояс астероидов и проверить, как точно он определяет расстояние до различных целей. Народу на корабле было не протолкнуться. Инженеры, механики, физики, технологи, историки, астрологи, проктологи и бог знает кто ещё! И там же был капитан. Там я с ним и познакомился.

– А Астрид?

– Не, в тот день ее там не было. То есть с ней я лечу второй раз, – широко улыбнулся Грин, – красивая она, правда?

Ян машинально кивнул. Перед глазами возникла Астрид, снимающая с себя скафандр. Светлые волосы, острый носик, тонкие брови, идеально дополняющие ее образ серьёзной девушки. Правда, Яну показалось, что на самом деле серьёзной она не была. Так, просто маска.

– А сколько ей лет? Она выглядит взрослее нас.

– Кажется, ей всего двадцать один. Кстати, я не интересовался, а тебе сколько?

– Двадцать два, – улыбнулся Ян.

– О, а мне двадцать пять. Мы почти ровесники! Класс.

Ян задал Грину новый вопрос:

– А твоя задача во время той первой миссии была какая?

– А… Д… Я… В общем то я просто стабилизировал корабль на орбите. Ничего важного.

Грин почесал свою кудрявую голову и крепко задумался. А потом нерешительно начал:

– Слушай, Ян…

– М?

– А ты… О чем ты мечтаешь?

Вопроса Ян не услышал. Они добрались до конца коридора, и он замер как вкопанный, сверля взглядом лестницу, ведущую на нижний этаж в инженерный отсек. Грин, поняв, что напарник отстал, повернулся к нему и невольно проследил за его взглядом, с ужасом увидев то же, что и он. Вся винтовая лестница полностью была покрыта водой, уровень которой блестел на сантиметр выше уровня пола.

– Не может быть… – прошептал Грин, – когда я заметил воду на стенах я решил, что это конденсат, вытяжка же не работает. Возможно, на верхних этажах я даже был бы прав. Но здесь… Это не конденсат…

– Так бывает? Неужели могло затопить весь инженерный отсек? – в голосе Яна сквозила паника.

– Это плохо, очень, очень, очень плохо! Резервных ресурсов системы не хватит, чтобы долго работать в воде. Сколько она уже там? День? Два? Почему она не сливается в техническое отверстие? Почему не возвращается в систему? Что-то не так.

Он посмотрел на Яна, ожидая поддержки, но тот продолжал стеклянными глазами смотреть на водную гладь:

– Пожалуйста, скажи, что это чинится. Скажи, что у нас есть шанс улететь отсюда!

Голос Яна звучал так, словно ещё секунда и у него начнется истерика. Он сложил руки и начал ходить от стены к стене:

– Так, нужно успокоиться, нужно собраться. Мы все ещё живы, красные лампы ещё работают, значит аккумулятор жив, и мы сможем запустить эту машину, верно?

Грин неуверенно кивнул головой.

– Мы можем что-то сделать с этим?

Грин, чтобы не поддаться панике, серьезно задумался, бормоча себе техническую несуразицу под нос. Точнее, несуразицей это было только для Яна. Грин точно понимал, что он говорит. Спустя минуту тяжёлого молчания он повернулся к Яну и сказал:

– Похоже, придется туда лезть.

– Куда, туда?

– Ну туда, да. Это же просто вода. Видимо, она излилась из технических резервуаров. Получается, где-то есть брешь. А раз не сливается, то либо слив не функционирует, либо его что-то закрывает. Уверен, если убрать мусор, то все сольётся. И тогда мы получим доступ к тому, что сломано. И будем думать дальше, как и что чинить.

Голову Яна посетила блестящая идея:

– У нас же есть скафандры! Они с замкнутой системой дыхания. И они непроницаемы. Получается, мы сможем в них спуститься вниз!

Грин не разделял воодушевления напарника. Они тихонько покачал головой.

– Что-то не так?

– Ну… Эти скафандры не с замкнутой системой. Они фильтруют выдыхаемый воздух, обогащая его кислородом, частично получаемым извне. То есть эта система не может взять на себя обогащение кислородом если его нет. Я боюсь, что там, под водой, у тебя будет не более десяти минут, прежде чем ты начнёшь задыхаться. И нет, он не умеет фильтровать воздух из воды, это не жабры.

– А что означает «ТЫ начнешь задыхаться»? Ты со мной разве не полезешь?

Грин посмотрел на рукав своего костюма, через дырку в котором можно было разглядеть котту. Медленно перевел взгляд на воду.

На корабле было тихо. Над головой жужжала красная лампочка. И больше ни единого звука. Однако, по поверхности воды раз за разом проходила рябь. Монотонно, словно в глубине корабля что-то билось, стабильно ударяя раз в секунду. И этот монотонный стук находил свое отражение в кругах на воде. Ян прислушался. Прижался ухом к стене. Ничего не было слышно… Хотя… Да, есть. Далёкий-далёкий гул, почти на границе восприятия. Тот самый, что он услышал в рации, когда они пытались связаться с кораблем. Только тогда в динамике он слышался чётче. Интересно, что же это.

Однако это было не так интересно, как другой, более животрепещущий вопрос, возникшей в голове Яна следом: «И почему именно он порвал свой рукав? Почему мне придется лезть туда? Я даже не знаю схемы корабля, каким образом я должен буду там что-то найти и починить? Это просто нелепо!» – чертенок в голове Яна сходил с ума от несправедливости, которая настигла его. Однако выбора не было, и он заткнулся.

– Так, Грин, послушай. Мне нужен от тебя план инженерных помещений. Нарисуй мне его от руки, все, что помнишь. Хотя бы примерную схему, чтобы сэкономить мое время там, внизу. Там, надеюсь, не такие же убогие одинаковые коридоры как здесь?

Грин смущенно отвел взгляд:

– Поверь мне, я хотел бы помочь, я бы пошел с тобой. Но без костюма, очевидно, я не смогу ничего сделать.

У парня был такой расстроенный вид, что Ян растаял и мысленно простил неловкость толстяка.

– Так что с коридорами?

– Они такие же.

– Твою мать, какой идиот проектировал этот гребаный корабль? Километры одинаковых убогих коридоров, узких, душных, невыносимых гребаных коридоров! Я надеюсь, инженер, который проектировал этот корабль, летал на нем и страдал! Паршивец. – Слишком много свалилось на плечи парня в один момент, и он не выдержал, дав волю эмоциям.

– Он на нем даже умер, – серьёзно ответил Грин, – Но сейчас не до истории. Этот корабль – технический, а не прогулочный. Разумеется, тут все сделано так, чтобы как можно больше места оставалось для необходимого исследовательского оборудования. За каждой из этих стен стоит огромный агрегат, работающий лишь с одной целью. Служить на благо человеку. Поэтому человеку остается лишь смириться с тем, что он сам изобрел.

Ян злостно смотрел на круги, расходящиеся по воде, а когда Грин закончил пробормотал:

– Да знаю я.

– Не все корабли такие. Есть прототипы больше и красивее. Даже внутри этого корабля есть другие, более живописные маршруты. Но мы ими не пошли, потому что они не ведут куда нам надо.

Решив, что мысль доведена да конца, Грин достал из-за пояса планшет и начал рисовать по белому стеклу черные кривые линии. Спустя минуту был успешно прорисован план технического этажа, с кучей комнат, проходов и различных обозначений, которые главный инженер корабля тут же начал пояснять:

– Смотри, вот тут находится щиток электричества. Он изолирован, не переживай, главное не открывай эту комнату, а если она открыта, то лучше закрой. Аварийный источник энергии даст тебе это сделать. Дальше тебе нужно спуститься вот по этим лестничкам в конце коридора на самый нижний этаж. Вот тут, третья комната слева, будет большое-большое помещение с кучей труб исполинского размера.

– Не пропустишь. – ответил он на молчаливый вопрос товарища, продолжив:

– Тебе нужно зайти в комнату за стеклом и найти надпись «слив». Под ней будут кнопки. Нужно перевести все тумблеры в положение «вкл». Если система не заработает, придется запускать все вручную. На противоположной стороне будет огромный пульт управления с кучей вентелей. Нужно будет открыть все с цифрой 18. Записал?

Ян стоял и фиксировал все в свой планшет, понимая, что выбора у него нет.

– Слушай, а я успею все сделать за пять минут?

– Понимаешь… Тут такое дело… Тебе как раз и понадобится минут 10, чтобы сделать все, что я описал. Но дренажная система у кораблей класса бригантина очень мощная. Если ты все сделаешь правильно, вода почти полностью сольется за плюс-минус минуту и отсек будет пустой. Твой фильтр начнет работать, и ты сможешь нормально дышать. Только смотри, чтобы тебя не засосало туда. Сливное отверстие будет находиться дальше по коридору, ещё одним этажом ниже.

– Ты же сказал, что комната с трубами на самом нижнем этаже.

– Верно, но ещё ниже доступ к обшивке корабля. Там будут только опорные колонны, ребра жесткости и коммуникации. Все. Никаких комнат. И в углу будет довольно большая труба с решеткой. Туда и должна будет уходить вода. Не подходи к ней. Там, конечно, решетка. В космос тебя не засосет. Но, будем честны, малоприятно будет, если тебя присосет к ней, и ты будешь стоять под многотонным потоком воды несколько минут. Я боюсь, тебе так и ребра может сломать.

– Понял. А она что, на весь корабль одна?

– Нет, просто эта будет ближайшая к тебе. Решил упомянуть ее как самую опасную.

– Понял. А мы не останемся без воды, если все сольем в космос?

– Думаю нет, нужно будет лишь заделать дыру в баке, откуда вода будет вытекать, а потом насосы закачают для нас воду из космоса. Как фильтры на твоем костюме закачивают кислород.

– Понял.

Вновь обреченно выдохнул Ян и, натянув шапочку с наушниками, решительно нацепил на себя шлем. Повернул его. Воздух мгновенно стал свежее, и Ян с удовольствием сделал глубокий жадный вдох. Подошёл к краю лестницы. Наступил на ступеньку. Нога погрузилась в воду.

– Ты справишься, Ян, я в тебя верю!

Услышал он позади себя крик Грина. Не обращая внимания, он сделал ещё шаг и постепенно погрузился в воду по пояс. Оболочка скафандра тут же плотно облепила его тело. Не очень приятно. А ещё вода была жутко холодной.

– А если я не успею? – не сдержался Ян и задал вопрос в эфир, ответ на который и так знал.

Грин, тоже надевший наушники для связи, не придумал, что ответить и как поддержать товарища. Все-таки ему в этом явно не хватало опыта.

– Ладно, – сказал Ян, – у нас все равно нет выбора. Если увидишь, что вода не начала убывать через 10 минут, жми на тревожную кнопку, пусть Астрид с капитаном бегут сюда.

Ян отдавал себе отчет, что с другого конца корабля им бежать сюда очень долго. Дольше, чем он сможет прожить без кислорода. И, вероятнее всего, они прибегут исключительно глянуть на его бездыханное тело.

«Хватит, плохое и без тебя случится, думай о хорошем», – вспомнил он слова своей бабушки.

На самом деле вода ещё холоднее, чем ощущалось, просто костюм согревал тело изнутри подогретым воздухом. Как только его ресурс закончится, он может ещё и неплохо заморозить бубенчики.

Уровень воды дошел до шеи, поглотив заплечный рюкзак с фильтрами и Ян понял, что его время пошло. Бросил на Грина прощальный взгляд. Тот демонстративно щелкнул по экрану планшета. Да, время пошло. Поиграем в догонялки со смертью.

Шлем скрылся под водой и поверхность через несколько секунд разгладилась, словно ничего и не произошло. Грин выдохнул и тяжело привалился к стене в углу коридора. А затем соскользнул по ней на пол.

«Тяжелый день. Очень тяжелый день. Но мы точно отсюда выберемся, я это чувствую!»

Взгляд парня остановился на водной глади. По которой ритмично расходились круги, от одного края к другому. Грину показалось это странным.

«Не понимаю, откуда берутся эти круги, тут нечему создавать их. Генератор не работает, питание идет от батареи, а сам корпус не дрожит. Да и звуков никаких нет. Странно».

А круги все расходились и расходились, завораживая взгляд парня. И он не мог перестать на них смотреть. Но они не вызывали приятное чувство спокойствия, как если бы он сидел на берегу моря, нет. Эти круги пробуждали в нем чувство чего-то неестественного. Вызывали тревогу, которая нарастала глубоко в душе. С каждым новым блинчиком спираль волнения делала один оборот. С каждой секундой тревога росла, словно снежный ком, катящийся с горы.

Что-то щелкнуло в глубине коридора и Грин, оторвав взгляд и оглянувшись, неожиданно вспомнил, где он находится. На корабле. Один. В темном тупиковом коридоре. Вот дерьмо, отсюда даже некуда бежать.

По телу пробежала дрожь, а потом парень снова услышал звуки. Он снял наушники и внимательно прислушался. Ну точно, тихие шаги на лестнице.

«На корабле больше никого не может быть, мы это проверили, значит это капитан или Астрид, – обрадовался он, – интересно, почему они пришли сюда так рано? Неужели уже закончили все дела на мостике?»

Пронеслось у него в голове, и он встал, чтобы пойти им на встречу.

Глава 6. Взаперти

Ян с головой погрузился в пучину и водная гладь сомкнулась над ним, отрезая от всего о