Королева Аптеки

Ружье

Привет, меня зовут Андрей. Я обычный фотограф в глубинке чернозема. Хочется передать привет всем моим родным и близким. Дату ставлю 18 мая 2024 года. Я скоро стану популярным и успешным. Потому то хочу сохранить в памяти имена, тех кто сейчас со мной внизу…

Я отвлекся. Бросил недописанное письмо на столе и зашел в спальню. На кровати лежала София – мой чай остался нетронутым, а она уже уснула. Мне захотелось ее поцеловать, но синяк от вчерашней сковородки еще ныл. Да, в пятницу я снова пришел пьяным, и, как полагается каждому трудяге, получил по заслугам. Телевизор что-то бубнил, но глаза слипались, и я даже не пытался вникнуть. Выключив его, побрел в ванную. Умылся, сбрил свою нелепую бороденку и уставился в зеркало. Лампочка мигала, а вместе с ней и мои зрачки. Я жив, и пока жизнь идет, надо чего-то добиваться. Швырнув полотенце на стиральную машинку, вернулся в спальню и плюхнулся в кресло. Закурил, достал фотоаппарат – на экране мелькали кадры вчерашнего банкета. Меня наняли за скромный гонорар, и я, конечно, согласился. Что еще остается, когда в жизни нет стабильности? Правда, денег мне так и не дали. Завтра придется навестить того типа. На том же банкете я и напился – бармен смешивал какой-то волшебный коктейль, кажется, «Карнавал». Клубника, апельсиновый сок и водка – гремучая смесь. Я облизнулся, с удовлетворением оценил свою работу и уставился в окно. Долго думал. Скорее даже мечтал – о лучшей жизни, в которой так не хватает меня. Понимал, конечно, что всему свое время, но сколько еще ждать? Мне уже 24, а я все еще никто и нигде. Обидно и несправедливо. Оставив мысли в дыму сигареты, я залез в кровать к Софии.

Следующий день наступил быстро. Я проснулся – София уже убежала на работу. На компьютерном столике лежала записка и тарелка с блинчиками. Она извинялась за вчерашний удар. Я усмехнулся и принялся за завтрак. Закончив, собрался к заказчику, прихватив фотоаппарат. Утро выдалось прохладным, моя тонкая куртка явно не справлялась – вечная моя теплолюбивость. Даже если мое утро начиналось в полдень, ранние выходы из дома всегда были испытанием. Полузакрытые глаза лениво наблюдали, как мир вокруг уже бурлил жизнью. Или это я бессмысленно крутился вокруг него? Настолько медленно, что бабушки с палочками обгоняли меня.

Май – время вдохновения. Каждый запах после долгой зимы кажется новым, едва – только для меня и пчел. Порой мне кажется, что вся эта красота, вся эта дикая, пламенная природа – мой личный дар. Эти мысли снова меня развеселили. Быстро заскочил за сигаретами и двинулся через несколько улиц. Вскоре показался Проспект Труда – в маленьком городке все близко. Узкие улочки, такие же маленькие, как и мечты местных жителей. Смешно, правда? Опять комедия в голове. Но природа здесь действительно прекрасна – за это я и люблю свой город. Да и люди в целом честные… ну, почти.

Я зашел в подъезд. Квартира была на первом этаже. Аккуратно постучал – тишина. Походил туда-сюда, постучал снова. Безрезультатно. Вышел на улицу, прикинул, куда выходят окна, и попытался заглянуть внутрь. В квартире точно кто-то был. Вернулся и начал колотить в дверь. Раз, другой – наконец послышались шаги. Дверь открылась. Передо мной стоял опухший мужчина в засаленной майке и шортах, с набитым ртом. Видимо, завтракал. Или уже обедал. Я начал:

– Доброе утро, я…

– Уже день, ты часы то видел. Тебе что надо?

Я немного удивился вопросу. Неужели он не помнит меня?

– Меня зовут Андрей, я ваш фотограф вчерашнего банкета. Пришел за оплатой первой половины заказа. Закончу через пять дней,– я улыбался.

– Ты мне сначала покажи, что наснимал, – мужчина выхватил мой фотоапарат. Долгое время он пытался раглядеть заплывшими глазами хоть что-либо. Его физиономия была похода на булыжник. Я смирно стоял и всем видом пытался показать, что я спешу. Расчитывал на его понимание, но нет. Его выражение лица ни капли не поменялось. Я вздохнул и стал ждать. Через минут пять он поднял на меня свой взгляд. Лицо его было недовольное.

– Ну так что. вы довольны?

– Этому? – мужчина показал мне одну фотографию и я хоть убейте не помню ее. Кажется я уже был немного пьяным.

– Неудачный кадр видимо. Знаете, говорят настоящий фотограф выберет лишь один кадр из тысячи. В этом наша ноша.

– Пошел ты, – он толкнул меня.

– Извините меня пожалуйста, я все же желаю оплату.

– Я тебе говорю пошел ты. – мужчина второй раз, но уже сильнее меня оттолкнул.

– Так не пойдет, ладно, верните мою – я стал вырывать из рук свой инструмент.

Попытка провалилась – стоило мне ослабить хватку, как он вырвался и швырнул фотоаппарат в стену. Осколки разлетелись, сверкая на свету. Затем последовал удар в живот, отбросивший меня к стене. Дверь захлопнулась у меня перед носом. Постояв немного, я опустился на корточки и начал собирать обломки. Вряд ли теперь что-то восстановить. В руках лежало мое главное оружие – инструмент, на который копил месяцами. В ушах звенело, и наконец пришло осознание: я все потерял. Чувство, будто меня только что растоптал разъяренный кабан. Неужели я настолько слаб, что даже не могу дать сдачи? Этот вонючий толстый урод отнял у меня хлеб, лишил средств к существованию. Оскалившись, он просто раздавил меня. И я даже не смог поставить его на место.

Стиснув зубы, я поднялся и начал колотить в дверь, будто пытался пробить ее кулаками. Но из-за стены не доносилось ни звука. Я ждал минут сорок – безрезультатно. Злость клокотала внутри. Тогда я вышел на улицу, нашел увесистый булыжник и, прицелившись в его окно, запустил его изо всех сил. Стекло разлетелось с оглушительным треском, сверху кто-то закричал. Не дожидаясь последствий, я рванул прочь.

Пробежав несколько кварталов, остановился, задыхаясь.

– Сука, – выдохнул я, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Единственное – вернуться и избить его до полусмерти. Эту свинячью рожу я запомню навсегда. Сжав кулаки, я побрел домой.

День был свободным, так что времени на раздумья хватало. В квартире я плюхнулся на кровать. На вторник уже был – свадьба, а камера у меня была отличная. Да и предоплату я взял… Кошки скребли на душе. Я ворочался с боку на бок. Вот и сказке конец. Только начал что-то менять в жизни – и все рухнуло. Моя луна вечно висит в полумраке, так и не став планетой. Мечта разбилась вдребезги, как тот фотоаппарат.

В комнате стало душно. Я включил кондиционер – несмотря на прохладу за окном, в квартире было пекло, будто в раскаленном Багдаде. Кирпичный дом, съемная однушка и моя бестолковая жизнь создавали эту удушливую атмосферу. Хотя бы кондиционер есть – уже неплохо, почти как у людей.

Потом я встал, достал сигарету и вышел на балкон. Белье, развешанное Софией утром, еще капало в подставленный таз. Хозяйка из нее так – стирка, пожалуй, единственное, что она делает по дому.

С восьмого этажа открывался вид на частный сектор – старые домишки, затерявшиеся среди многоэтажек. Удивительно, что они еще стоят. Недолго им осталось – рано или поздно придут деньги и сровняют их с землей. Гипермаркеты-то где-то строить надо. Вздор.

Малыши-школьники уже брели домой с занятий. Счастливая пора – вот бы вернуться в это беззаботное время. По сути, они сейчас самые свободные люди на свете. Я наблюдал за трогательной сценой: сбросив рюкзаки, они обозначили ими футбольные ворота и принялись гонять по асфальту огромный бумажный мяч. Прямо посреди улицы! Я машинально шагнул назад, чтобы схватить фотоаппарат – запечатлеть этот момент торжества детства над нашей взрослой серьезностью. Но тут же с горечью вспомнил – камеры больше нет. Закрыв окно, я тяжело вздохнул. В голове крутилась только одна мысль – занять денег на хоть какой-нибудь аппарат.

Выбор был небогат – всего два человека: моя девушка и старый друг Максим Богатников. Ответ очевиден. Мы договорились встретиться в скромном кафе на главной. Не самое типичное место для Макса – его статус обычно требовал более пафосных заведений.

Мы дружим со школьной скамьи, и странная эта дружба до сих пор не распалась, несмотря на пропасть между нами. Он – вырос в семье, где было всё. Я – в семье, где был только я сам. Думаю, для него я был чем-то вроде глотка свежего воздуха. В наш провинциальный городишко он попал в седьмом классе, когда его родители-строители приехали по контракту. Дела пошли наперекосяк, задержались, да так и остались – прикипели к тихому ритму жизни. Теперь семейный бизнес перешел к сыну, а май Макс традиционно проводит с родителями – такая уж традиция у состоятельных господ.

Вечерело. Я сидел в кафе, покусывая салат (на большее денег не хватило, а голод уже сводил желудок), когда появился Богатников – с привычным для него шиком. Дорогое пальто, темные очки а-ля Базилио, лакированные туфли, сверкающие, как алмазы, на фоне скромного интерьера. Идеально сидящий черный пиджак – одеваться с иголочки было его фишкой. Двигался он плавно, с невозмутимым изяществом. Его улыбка моментально очаровала официантку. Ухоженная борода, которую он постоянно поглаживал. Увидев меня, Макс театрально раскинул руки и громко воскликнул:

– Дружище – воскликнул Богатников.

– Привет, – тихо я ответил ему.

Он быстрым шагом подошел к столику, положил свою сумку. Обнял меня и сел напротив. Мигом официант оказался возле нас. Он заказал тизан с облепихой без меда и салат с ростбифом. Из сумки достал влажные салфетки, затем достал телефон и начал прихарашиватся. После колдовства над собой он снова обратил на меня внимание:

– Рад тебя видеть, Андрей. Год пролетел – столько всего произошло, но сначала расскажи о себе.

"Подлизывается, как всегда", – мелькнуло у меня в голове, но вслух я лишь пожал плечами.

– Да ничего особенного. Пытаюсь пробиться как фотограф. Купил приличную камеру, сейчас только этим и живу. Мечтаю свалить отсюда, – доел последний кусок салата и отодвинул тарелку.

Официант принес заказ Максима. Тот с привычной театральностью налил чай, сделал церемонный глоток и продолжил:

– Отличное дело! Главное – чтобы приносило доход. У тебя есть потенциал, Андрей. Ты не дурак.

– Ну, с этим не поспоришь.

– Может, ко мне в фирму? – он игриво подмигнул.

Я замялся. Ненавидел этот вопрос. Каждая наша встреча начиналась с одного и того же. Работать на друга – значит признать свое поражение. Стать тем самым жалким неудачником, который не смог сам добиться успеха. Но и просить в долг было унизительно… Хотя выбора не оставалось.

– Не сейчас. Мне нужно попробовать свои силы. Узнать, стою ли я своих же амбиций. Кстати, как родители?

– Прекрасно. Городок идеально подходит для их спокойной старости.

– Рад за них… Слушай, я тут к тебе с просьбой. Один мудак разбил мою камеру, а у меня заказы… – я сглотнул, – Мне не к кому больше обратиться. Дашь в долг сорок тысяч? Верну до конца месяца.

Последние слова дались с трудом. В горле пересохло. "Идиот. Совсем себя не уважаешь". Я наблюдал, как уголки его губ дрогнули в едва уловимой улыбке. Он снова ощущал свое превосходство. Все мои громкие заявления о независимости рассыпались в прах из-за одной просьбы.

Максим никогда не издевался открыто, но прекрасно понимал: я всегда пытался дотянуться до его уровня. А теперь снова оказался в положении просителя.

Меня охватило желание вскочить и бежать. Куда угодно

– Конечно, дружище. Тебе я никогда не откажу, – Богатников легко согласился. – Переведу сегодня, хорошо?

– Спасибо… Я обязательно верну, – я замялся, чувствуя неловкость. – Просто я…

– Забудь о возврате, – он перебил меня. – Лучше пообещай, что добьешься успеха. Иначе мне будет обидно – все-таки я из другого круга, ты понимаешь. Такие встречи мне не к лицу.

– Увидишь, – мой голос стал тверже. Попытка уколоть была очевидна, но я не дал себя унизить.

Мы провели вместе еще около часа, договорившись встретиться на выходных. Богатников поспешно удалился – семейные дела не ждали. Деньги поступили почти мгновенно. Взглянув на часы, я понял, что успеваю в магазин электроники до закрытия.

Выбор пал на Canon 650D – проверенную временем рабочую лошадку, с которой начинают многие фотографы. Покупая ее, я словно заново начинал свой путь. Возможно, в этот раз все получится.

Дома меня ждала София. Кухня была наполнена ароматами готовящегося ужина – сковорода шипела, а содержимое весело подпрыгивало на раскаленном масле. "Я дома!" – крикнул я, переступая порог. Поглощенная готовкой, она что-то пробормотала в ответ.

Комната представляла собой хаос – вернувшись с работы, София привычно разбросала вещи, которые уберет лишь через пару дней. Это раздражало, но я – сейчас она одна содержит наш дом. Принялся наводить порядок.

Неожиданно я почувствовал ее объятия. Вещи выпали из рук. После вчерашней ссоры такая нежность была неожиданной. Но приятной. Я никогда по-настоящему не злился на – только на себя. Ответив более крепким объятием, я на миг забыл обо всех проблемах.

– Ты выглядишь измотанным. Готовлю нам теплый салат, – София помогала мне снять куртку, ее пальцы скользили по плечам. – Раздевайся, потом вместе приберемся.

– Я в порядке. А у тебя как на работе? – попытался перевести тему.

– Серая рутина, как всегда, – она вздохнула, поправляя фартук. – Ты забрал деньги с того заказа?

Я невольно опустил глаза. – Не совсем… Пришлось занять у Максима. Тот тип разбил камеру, а у меня уже новые съемки на носу.

– Да ты совсем… – ее голос дрогнул. – Господи, сколько можно! Никакого толку от этих твоих фотографий! Если за столько лет ничего не вышло, то и не выйдет. Иди лучше на завод – хоть какая-то стабильность будет! – она схватилась за виски, будто от внезапной головной боли.

– Почему сразу на – попытался возразить я, беря ее за плечи. В ее изумрудных глазах читалось лишь разочарование. Опустив руки, я отпустил ее. София резко развернулась и вышла, хлопнув дверью.

Вечер был безнадежно испорчен. И как всегда – по моей вине.

В ванной моя рука сама потянулась к потайному уголку под раковиной. За коробкой со стиральным порошком притаилась сплюснутая фляга. Теплый глоток домашнего вина разлился по телу, смягчая горечь неудач.

– Я заставлю ее улыбаться, – пообещал я своему отражению перед тем, как погасить свет.

Полумера

Утро началось необычайно хорошо. Впервые за долгое время у Софии был выходной, и я твердо решил посвятить этот день ей. В последние месяцы мы лишь перекидывались парой фраз перед сном, уставшие после работы. Для многих пар это было бы тревожным звоночком, но я верил в наши отношения. Верил в то взаимное понимание, что связывало нас. Порой мне даже казалось, что София верит в меня больше, чем я сам. Каждый раз, когда она обнимала меня среди ночи, я чувствовал безмерную благодарность. Да, бывали и ссоры – кто без них? Но я никогда не злился на ее вспышки. Она просто хотела лучшего для нас, а нервы иногда сдают у всех.

Лежа рядом, я наблюдал, как она ворочается в полусне, изредка приоткрывая глаза, чтобы взглянуть на часы. В эти моменты она напоминала школьницу, пытающуюся выкроить лишние минуты сна перед ненавистным звонком будильника. Взрослая жизнь оказалась не такой уж иной – вставать по утрам по-прежнему не хотелось.

Решив сделать приятный сюрприз, я осторожно выбрался из постели и направился на кухню. "Завтрак от гениального фотографа" – звучало бы слишком пафосно, но для моей особенной девушки я постарался на славу. Разогрев сковороду, я приготовил яичницу с беконом и поджаренными помидорами – просто, но с душой. Дополнил завтрак стаканом свежего апельсинового сока и торжественно понес его в спальню.

София уже проснулась, лежала на спине, уткнувшись в телефон и попыхивая вейпом. Увидев мое угощение, она отбросила гаджет в сторону и села на кровати, удивленно приподняв брови.

– Просто хотел сделать тебе приятное, – поставил я поднос на прикроватный столик.

– Что это такое, Андрей? – в ее глазах вспыхнули искорки радости. Она улыбнулась, ласково назвав меня дураком, и принялась за еду, а потом нежно поцеловала в щеку. Утро обещало быть мирным. Я предложил провести день – только мы двое против скучного мира. Давно не видел ее такой счастливой. Наметили план: домашние дела, обед, а вечером – прогулка в парке.

Пока София возилась на кухне, я вышел вынести мусор. В этот момент пришло сообщение от мамы – приглашение в гости. Вздохнув, я пошел дальше. Затем зазвонил телефон – Богатников требовал срочного звонка через час. "Важные дела", – усмехнулся я про себя. У меня тоже важное дело – день с любимой. Однако отказать матери я не смог – отправил Софии сообщение, на что получил понимающий ответ.

Дорога заняла не больше десяти минут. Подходя к родному дому, я почувствовал знакомое беспокойство. После смерти отца это место стало для меня пустым. Не то чтобы я не любил мать, но… Наши отношения всегда были сложными. Я корил себя за эти мысли, но ничего не мог поделать. В душе вечно боролись два начала, и перемирия между ними не предвиделось. Особенно после ухода отца.

Доставая ключи, я открыл домофон. Первый этаж, знакомый стук в дверь. Замок щелкнул не сразу – за дверью слышалась спешная возня. Мама встретила меня объятиями, которые я постарался искренне вернуть. Но напряжение между нами витало в воздухе, плотное и осязаемое.

– Садись, сынок, как раз борщ сварила. Будешь? – она засыпала меня вопросами, пока я вешал куртку. Новый ремонт полностью изменил квартиру, стерев все следы прошлого. Хорошо ли это? Не знаю. Особенно когда ремонт сделан на "те самые" деньги.

– Спасибо, мам. Твой борщ всегда был лучшим, – ответил я, стараясь скрыть горечь за нейтральным тоном. Но когда она налила суп, меня накрыло волной воспоминаний. Те дни, когда мир казался безопасным и добрым. На старых фотографиях всегда было солнечно – словно в другой вселенной. Как же мы оказались в этой – холодной и безрадостной? И с каждым днем я все больше забываю отцовский голос. Эта мысль вызывала во мне животный страх.

– Как у вас с Софией быт? Свадьба пока не планируется?

Я коротко усмехнулся. Мама поставила передо мной тарелку супа, передала приборы и хлеб, затем села напротив.

– Пока не задумывались. А вы с дядей Сережей?

Я старался, чтобы в моих словах не звучало грубости, но, кажется, мама всё равно расстроилась – видимо, решила, что я опять её упрекаю. Дядя Сережа был её любовником ещё до гибели отца на производстве. Потом нам выплатили компенсацию, мама сделала ремонт… и до сих пор крутится с этим подонком.

У каждого своя жизнь – я это понимаю. Но простить такой поступок не могу. Отец был для меня героем, он делал всё для нашей семьи. А теперь я смотрю на женщину, которая пытается стать лучше, но её лучшей версией была та, что когда-то была частью нашей семьи. А теперь семьи нет.

– Давай сменим тему. Я тебя не для этого позвала. Мы так редко видимся… Почему не заходишь? – Она встала, поставила чайник, снова села.

– Ищу вдохновение, заказы. Ты же знаешь – хочу стать успешным фотографом. Это моя мечта.

– А с деньгами как?

– Пока тяжело, в основном живём на зарплату Софии. Но это начало, потом всё наладится, – Я сложил приборы в пустую тарелку, отнёс её к раковине и налил стакан воды. Садиться не стал.

– Может, простишь меня и попробуешь совместить с нашим предприятием? Я помогу тебя устроить, – Она залила в стакан кипяток, добавила мяту.

– Нет и ещё раз нет. Тогда у меня не останется времени на фотографию. Я хочу быть человеком искусства, – Я фыркнул и допил воду.

– Ну серьёзно! Все говорят, что мой сын только и делает, что снимает дни рождения за копейки. Тебе бы человеком стать, занять хорошую должность. Мы тебя устроим, – Она подошла вплотную, попыталась взять меня за руки, но я резко отстранился.

– Пусть твой Сережа помогает! Он-то может, да? А вот наш отец – нет. "Человеком стать"… Значит, я для тебя пустое место? Ладно, слушай дальше, кто там тебе что говорит, а я пошёл.

Я быстро начал одеваться, избегая её взгляда.

– Хватит вести себя как ребёнок! Так и останешься никем. Я хочу тебе помочь! Тебе уже не шестнадцать, пора наконец взглянуть на жизнь реально, а не через розовые очки.

– Ты бы сначала сама разобралась в своей жизни, мамочка. В своих детей надо верить до конца. Пока, – Я хлопнул дверью и вышел.

– Дураком и останешься! Ещё приползёшь!

Было больно слышать такое от родной матери. Если для неё важнее мнение чужих людей, значит, я здесь лишний. Возможно, лишний и в её жизни.

Мне не хватало отца. Не хватало его мудрых слов, которые могли бы согреть. В душе осталась только злость.

Хотя… Доказать всем, что они ошибались, – это тоже цель. Тогда, может быть, они пожалеют о своих словах.

Смс от Богатникова. Вспомнил об этом и остановился – вдруг что-то срочное. Набрал его номер. Он, не размазывая, сообщил: сегодня вечеринка, его круга, будут московские заказчики – отличный шанс для портфолио. Главное – не прозевать момент в потоке пьяных разговоров.

И вот я в той самой дилемме. Как всегда, всё в один день. Но упускать возможность не собирался. Решил усидеть на двух стульях: позвонил Софии, отложил встречу, сославшись на срочное дело у Богатникова. Права на ошибку не было – либо сейчас ловлю удачу, либо вскоре приползу к матери с повинной и окажусь на её проклятом заводе. Адрес пришёл в смс. Квартира – на другом конце города.

Когда приехал, вызвал Богатникова – пусть встретит. Пока ждал у подъезда, наблюдал за парой лет двадцати. Сидели на скамейке, спорили так громко, что, кажется, было слышно за три квартала. Один явно пытался диктовать другому, как тому проводить свободное время. Меня это развеселило. Ещё дети, а уже калечат друг другу жизнь. Слишком рано все мы начинаем играть во взрослые отношения, где вместо романтики – быт, подсмотренный у родителей. Незаметно сами превращаемся в них.

Домофон щёлкнул.

– Андрейка, здорово! – Богатников обнял меня так, что аж перехватило дыхание. От него разило алкоголем.

– Ты сколько уже принял?

– Всего бутылочку… – растягивал слова.

– Бутылочку чего?

– Виски… ирландского… – его довольная рожа начала меня бесить.

Я попытался вырваться, но он вцепился, как клещ. Уже подумывал развернуться и уйти.

– Андрей… смотри на меня… Видишь пальцы? Я… я еле держусь… Короче, там наверху чел… у него галстук от Dolce… чёрный, шелковый… – его монолог терял смысл с каждым словом.

– И? Ты думаешь, я знаю, как он выглядит? Ладно, я, пожалуй, пойду. Ты невменяем.

Богатников схватил меня за руку и дёрнул к себе.

– Тебе же деньги нужны, дубина! Подойди… Андрюш… поговори с ним. У него скоро свадьба в Москве. Человек… (тихо) из высших. Ты… ты вообще не понимаешь! Я тебе шанс даю, дружище!

Он снова обнял меня и тут же обмяк – похоже, отключился.

– Ладно, дотащу тебя…

Перекинул его руку через плечо и заволок в квартиру. В голове одна мысль: лишь бы внутри знали, что я иду, а то выглядеть это будет крайне странно. Разделся, разул Богатникова, отнёс в свободную комнату и аккуратно уложил.

В этот момент вошла девушка – джинсы, полосатый свитер. Устроилась в кресло с бокалом. Шторы закрыты, свет – пара тусклых ламп. Комната с совдеповским ремонтом: старая кровать, кресло, а воздух пропитан смесью запахов – уже не разобрать, что именно веселит гостей.

– Привет. Ты, наверное, тот самый друг Макса.

– Да. Польщён, что этот алкаш меня уже прославил.

Девушка допила вино, поставила бокал, достала сигарету. Закурила. Молча смотрела на меня. Я – на неё. Странная ситуация. Из соседней комнаты донёсся знакомый мотив.

– Это Дэвид Боуи. Прекрасная музыка. Он гений.

– Знаю. А тебя как зовут?

– Лера. Хорошая подруга твоего Макса. – Элегантно протянула руку.

Я ответил на рукопожатие, но она резко потянула меня к себе.

– Потанцуем пока здесь, – она встала, и мы переместились в центр комнаты. Она прижалась так плотно, что у меня перехватило дыхание. Мы просто кружились. Я снова пожалел, что пришёл. Попытался аккуратно отстраниться, но она не отпускала. Её лицо уткнулось мне в грудь, будто в подушку. Потом она отдалилась, взяла мои руки и, глядя в глаза, начала плавно раскачиваться в такт музыке.

– Ты прости, но у меня девушка есть. Боюсь мне не стоит с тобой сейчас танцевать.

– Это просто момент. Погрузись и насладись. Танец есть верхушка раскрытия нашего я.

– Слушай, а где мне найти человека с черным галстуком дольче.

– Тебе в соседнюю комнату. Пойдем покажу.

Наш танец закончился, она взяла свой бокал и повела меня в другую комнату. Перед тем как войти она резко остановилась и повернулся ко мне. Мы были слишком близко друг к другу.

– Но есть правило. Выпей бокал всяк сюда входящий, – Лера протянула мне свою выпивку. Надеюсь что там просто алкоголь. Ничего не оставалось, как выпить. Было это своего рода испытаением. После мы вошли. В комнате было не слишком много народа. Всего четыре. Каждый выглядел странно. Неформальная внешность была видна мне в их нарядах. Они были молоды и только один человек отличался в этой компании. На нем была рубашка и черный галстук. Думаю, что именно он мне нужен был. Музыку сделали чуть тише, как только мы вошли. Все перестали что-то делать и лишь смотрели на нас. Тогда управление взяла Лера.

– Макс рассказывал про него. Это Андрей, – она с чувственным вздохом посмотрела на меня, – Макс уже перепил. Поэтому берем только его друга в наше веселье.

Свет погас и все снова вернулись к разговорам и танцам. Будто ничего и не было. Маша обратилась ко мне.

– Ну дерзай, красавчик. Он тут хозяин тусовки.

– Спасибо, тебе, – я собрался мыслями и пошел прямиком к нему.

Он беседовал с одним парнем. Что-то жестами показывал. Я решил что вмешатся в разговор будет лучшей идеей, чем просто вежливо ждать в стороне.

– Привет, я друг Богатникова. Он про вас рассказывал мне, – я встал в ступор. Что говорить. Напрямую спросить или зайти с угла.

– И что говорил, дружище? – Он стоял и сиял под градусом содержимого своего бокала.

– Вы его хороший товарищ с Москвы и кажется вам нужна помощь.

– Слушай, может на ты перейдем. Все таки отдыхаем, а официальности и на работе хватает.

– А может лучше протестируем нашего новичка? – Лера закричала на всю комнату.

Все разом подняли руки и начали гудеть. Кажется я влип. Мужчина в галстуке одобрительно кивнул мне, будто сейчас начнется обязательная часть мероприятия и будет крайне неуважительно отказаться. Маше хватило несколько минут, чтобы занести поднос. На нем она акуратно несла, как я насчитал, двенадцать шотов с чем то неизвестным. Мои глаза уже стали стеклянными, а в животе я услышал крики помощи.