Сводные. Любовь против ветра.

Глава 1

ПРОЛОГ

– Теперь мы встретимся через год? – спросила брюнетка, нежась в белоснежной постели гостиничного номера.

– Как и договаривались, – ответил парень из ванной комнаты, приводя в порядок свою бороду триммером. Его густые тёмные волосы были взъерошенными после бурной ночи, но уже через минуту он пригладил их влажными руками. Оценив своё отражение и решив, что выглядит неплохо, он вошёл в комнату и окинул девушку равнодушным взглядом. – У нас с тобой есть уговор, и я бы хотел его придерживаться. Раз уж мы исполняем волю своих родителей, давай оторвёмся за этот год, чтобы ни о чём не жалеть.

Девушка грустно улыбнулась:

– Матвей, ты будешь думать обо мне?

– Зачем? – он пожал плечами, натягивая на себя мотоциклетную обмундировку. – Мы же с тобой уже обо всём договорились, зачем нагружать себя бесполезными мыслями?

– Я для тебя, значит, бесполезна?

– Ян, – сверкнул он своими серыми глазами. – Ты ведёшь себя сейчас, как ревнивая девчонка. Не усложняй ситуацию.

– Теперь ты будешь жить в доме Онежина?

– Моя мама вышла за него замуж, а я даже не смог побывать на их свадьбе. Я и самого Илью Сергеевича видел только раз. Пора бы познакомиться со своей новой семьёй.

– Это правда, что у него есть взрослая дочь?

Матвей закатил глаза:

– Да. И что с того? Что за глупые вопросы, Ян?

– Просто зная твою любовь к женскому полу…

Оказавшись на кровати в одно движение, Матвей навис над девушкой, вдавив её своим весом в матрас и награждая яростным взглядом:

– Повторяю: прекрати вести себя, как ревнивая дура. Мы классно потрахались этой ночью, а теперь давай каждый из нас будет ответственно исполнять условия нашего с тобой уговора: не отказывай себе ни в чём и ни в ком. Может быть, устроим конкурс?

– Какой конкурс? – испуганно спросила Яна.

– У кого будет больше партнёров? – он с издёвкой усмехнулся.

– Придурок! Я, по-твоему, шлюха?

Матвей пожал плечами, встал с кровати и взял шлем со стола:

– Откуда мне знать? Судя по тому, что ты вытворяешь в постели, я не могу этого исключить.

– Пошёл прочь! – она кинула в него подушку, а тот, смеясь, удалился из номера.

Подойдя к парковке, залитым багровым светом заходящего солнца, Матвей достал из кармана телефон, который уведомил его о новом сообщении. Его друзья, узнав, что спустя два года он вернулся в родной город, тут же поспешили сообщить, что сегодня ночью на загородной трассе будут происходить гонки. Матвей был рад, что эти гонки всё ещё существуют, и решил, что обязательно должен на них побывать.

Глава 1.

– Ритка! Ты даже представить себе не можешь, кто сегодня будет участвовать в гонках!

Я сидела на своём мотоцикле и заплетала светлые волосы в тугую косу перед тем, как надеть шлем. Моя подруга Светка вилась вокруг меня и восторженно пищала, словно фанатка.

– Ну и кто же? – равнодушно спросила я.

– Матвей Старцев!

– И?

– Только не говори мне, что ты его не знаешь! – Светка потрясла меня за плечи. – Его не было в городе целых два года, а теперь он вернулся!

– Нет, не знаю, – я пожала плечами и надела шлем.

– Да ты что?! Ему же в гонках равных не было! Не знаю, конечно, что он представляет из себя сейчас, но парни говорят, что он настроен вернуться эффектно. Так что у тебя впервые появился достойный соперник.

– Во-первых, два года назад у меня ещё и мотоцикла не было, и в гонках я участие не принимала, поэтому никакого Матвея в отличие от тебя я знать не знаю. А во-вторых, для меня все соперники достойные.

– Это ты пока так говоришь, – загадочно улыбнулась Светка. – Вот увидишь его в деле, и твоё мнение изменится. Мало того, что он отменный гонщик, так ещё и дьявольски красив.

– Ой, Свет! – закатила я глаза, хотя подруга из-за моего шлема этого не увидела. – Для тебя красиво всё, что имеет член.

– А вот это было обидно, – обиженно надула Светка свои и так накаченные ботоксом губы.

Я дружила с ней с детства. Мы со Светкой были не разлей вода, как говорили наши родители, даже несмотря на то, что у нас с ней совершенно разные характеры. Когда Светке было четырнадцать, её родители решили развестись, а так как у них был крупный совместный бизнес, развод их проходил небыстро и далеко не гладко, поэтому им было не до дочери. Так Светка стала предоставлена самой себе. В пятнадцать лет лишилась девственности и после того стала слишком сильно увлекаться парнями. Проводя много времени в мужских компаниях, случилось так, что она попала на гонки на мотоциклах и с тех пор каждый день жужжала мне про мотоциклистов.

По началу я считала, что гонки – это опасно, и Светка нарвётся на неприятности. Я уговаривала её не проводить ночи на трассе с кучей парней и сомнительными девушками, но вскоре моё мнение кардинально изменилось: у меня умерла мама. В семнадцать лет я потеряла самого близкого человека, и у меня сорвало крышу. Чтобы хоть как-то забыть о своём горе, пока отец полностью погрузился в работу, похоронив любимую жену, я попросила Светку отвести меня на гонки. Тот день стал судьбоносным для меня.

В первую же ночь я напросилась к одному из парней, чтобы он прокатил меня, и я влюбилась. Нет, не в того парня, а в те ощущения, что испытала. Ветер, бьющий по лицу, адреналин и свобода. Такая безграничная и желанная. В тот миг я забыла обо всём и полностью слилась с этой стихией – мотоциклом. С того дня мы со Светкой ходили на гонки вдвоём. Со временем я научилась управлять этим транспортным средством и к восемнадцати годам я уже уговорила отца, чтобы он позволил мне отучиться на права.

Он, конечно, был не в восторге, но отказывать любимой дочери в её просьбах было не в его правилах. И этой весной, когда мне исполнилось восемнадцать, я обнаружила во дворе дома новенький мотоцикл. Сначала я просто каталась по вечерам вместе с парнями, пока Лёшка – тот самый парень, который учил меня управлять мотоциклом, не предложил мне принять участие в гонках. Конечно же, поначалу я приезжала последней, нарабатывала навык, смотрела на парней и перенимала у них опыт. Каждую неделю я показывала новый результат и поражала всех в нашей огромной компании, так как я стала первой и пока единственной девчонкой-гонщицей.

А месяц назад, наконец, поймав свой кураж, я приехала первой. И теперь на каждой гонке я была фаворитом. Меня боялись и уважали одновременно, я стала «своей», и мне ужасно нравилось своё положение. Но сегодня все переполошились из-за какого-то Матвея, даже Светка, и мне было как-то не по себе, так как его знали все, кроме меня. Ведь я не так давно появилась в этих кргуах.

– Вот он, – подруга поплыла, когда неподалёку от нас затормозил незнакомый мне парень, и вся наша компания ринулась к нему с радостными возгласами.

Он снял с себя шлем, почесал густую короткую бороду и высокомерно улыбнулся, разбрасываясь рукопожатиями направо и налево.

– Выскочка, – хмыкнула я и отвернулась, настраивая себя на гонку.

– Красивая выскочка, – Светка продолжала бурить его похотливым взглядом, а затем и вовсе распахнула глаза так широко, будто перед ней нарисовался сам Аполлон.

– Что? – спросила я её.

– Он здесь.

– Кто?

– Я, – услышала я за спиной голос, который пробрался мне под кожу. Я медленно повернулась. Передо мной стоял он и мило улыбался.

– Рита? Правильно я понял?

– Допустим, – недовольно ответила я.

– Говорят, что тебе нет равных в гонках, это так?

– Ну раз говорят…

Я пожала плечами, а у самой в груди разлилось приятное тепло. От моих парней-однокашников «нет равных» – самая высокая похвала.

– Прямо не терпится вступить с тобой в схватку.

– Тебе не терпится проиграть? – дерзко бросила я ему вызов.

– Не терпится опустить тебя с небес на землю.

Произнеся эти слова, он надел шлем, сел на свой мотоцикл и снова повернулся в мою сторону.

– Пацаны, у меня есть предложение! – вдруг крикнул Лёха и задорно хлопнул ладонями. Я внимательно на него посмотрела, потому что ему в голову приходили исключительно бредовые идеи. – Предлагаю этот вечер открыть грандиозным событием! В нашей компании снова появился Матвеюшка – в прошлом гроза всех встречных ветров. Непобедимый. Устрашающий, – Лёшка сжал ладони в кулаки и слегка ударил Матвея в предплечье. – А ещё у нас есть наша Ритка – тёмная лошадка, которая уделала всех нас этим летом. Как вы смотрите на то, чтобы эти двое погонялись друг с другом?

Все вокруг разразились одобрительным свистом.

– Я её сделаю на раз-два! – Матвей завёл мотор и поддал газу, раззадоривая меня.

– Это мы ещё посмотрим, – бросила я ему в ответ и тоже завела мотоцикл.

Мы подъехали к старту и посмотрели друг на друга, не видя наших взглядов из-за шлемов, но это было и не нужно: было и так понятно, что никто из нас не собирался уступать. Я – тем более. Терпеть не могу выскочек и больше всего люблю ставить их на место.

– Не боишься, малышка? – с издёвкой спросил Матвей.

– Смотри сам в штаны не наложи, – ответила я, и мы одновременно стартанули.

Глава 2

Самое важное в гонках – старт. На старте нельзя проигрывать. Да, догнать и перегнать можно всегда, но я терпеть не могу смотреть сопернику в спину, поэтому я всегда внимательно наблюдаю за флажком, который подаёт сигнал о начале гонки. Сегодняшняя гонка не стала исключением. Я отпустила сцепление и надавила на газ в то же мгновение, как опустился флажок. Ехидно улыбнувшись, я рванула вперёд, уверенная в том, что хвалёный всеми Матвей остался позади, проиграв мне на старте, как делают большинство парней. Но я ошиблась.

Уже через секунду я увидела его спину и истошно, с досадой прорычала. Уж не знаю, откуда во мне это взялось, но проигрывать в гонках я не любила, хоть и происходило это редко. В основном я всегда приезжала первой и сегодня я тоже на это рассчитывала, была в себе уверена. Но я никак не думала, что какой-то новенький решит подпортить мне статистику побед, и через пару километров я поняла, что он очень даже неплох. Я уступала ему всего лишь полметра, но обогнать себя он мне не давал. Скорость на максимуме, мы оба совершали опасные манёвры на поворотах, не желая друг другу уступать. Я не боялась опасности, я боялась проиграть, и я знала, что Матвей тоже, ведь ему не хотелось упасть в грязь лицом, проиграв девчонке.

Адреналин зашкаливал, мыщцы сводило от волнения, а дыхание было сбивчивым. Я юлила из стороны в сторону, искала выход из тупиковой ситуации, но Матвей был не так прост. Как только я собиралась опередить его и вырваться вперёд, он перекрывал мне путь, и я с ненавистью продолжала смотреть на его спину. Перед финишем я стала нервничать, ведь я была уверена, что обгоню эту выскочку, но мне никак не удавалось вырваться вперёд. Как итог – я пересекла финишную черту на долю секунды позже. Остановившись, я сняла с себя шлем и швырнула его в сторону, слушая, как парни отсыпают поздравления Матвею:

– Ну ты и красава! – похлопал его плечу Игорь.

– Нашёлся наконец-то на нашу Ритку укротитель! – рассмеялся Лёха и насмешливо на меня посмотрел.

Я оскалилась на него, и он тут же стёр со своего лица глупую улыбку.

– И всё-таки он хорош! – подбежала ко мне Света и протянула мой шлем, который чудом остался цел. – Я, конечно, до последнего верила, что ты его сделаешь, но, похоже, у тебя действительно появился достойный соперник.

– Чересчур достойный, – буркнула я и взяла шлем из её рук.

– То же самое могу сказать и о тебе, – услышала я за своей спиной голос Матвея и не хотя повернулась. Он вскинул свои брови и присвистнул: – А ты ничего такая.

– Спасибо за столь высокую оценку, – закатила я глаза.

– Я серьёзно. Всё это время ты была в шлеме, и я, если честно, представлял тебя немного иначе.

– С перекошенным лицом и кривыми зубами?

– Почти, – не отрывая от меня взгляда, произнёс он. – И как тебя занесло на гонки?

– Молча, – я поправила выбившуюся прядь волос, чувствуя неловкость от его пристального взгляда. Я не скрою, что Матвей был достаточно привлекательным, но это не меняло того, что он является выскочкой.

– Ну, здравствуй, Матвей, – кокетливо подошла к нему Светка. – Помнишь меня? – она встряхнула перед ним своими золотистыми волосами и выпятила перед его лицом пышную грудь. Я была готова поклясться, что Матвей облизнулся и сразу же потерял ко мне всякий интерес.

Я недовольно пропыхтела, надела шлем и завела мотоцикл, наблюдая в зеркало, как моя подруга уже висела на моём «достойном» сопернике. Все парни одинаковые: стоит помаячить перед ними грудью, их мозг отключается и думает только об одном: где и в какой позе поиметь девушку. Матвей был таким же, только в придачу ещё и отличным гонщиком. Морально готовясь к тому, как Светка завтра с восторгом будет рассказывать, как провела с Матвеем ночь, я скрылась с места, где мы собирались почти каждый вечер, чтобы вовремя успеть приехать домой. Мой отец не знает, что я участвую в уличных гонках, и думает, что я просто катаюсь по городу вечерами. И, если я буду возвращаться домой слишком поздно, у него могут возникнуть некие подозрения, а я не хочу, чтобы папа лишний раз за меня переживал, а ещё хуже – отобрал мотоцикл, а именно так он и сделает, если узнает, чем я занимаюсь на самом деле.

Загнав свой транспорт в гараж, я повесила шлем на руль и вошла в дом. Папа с Татьяной Владимировной – моей мачехой, в это время ужинали. Они поженились пару месяцев назад, и с тех пор я радуюсь каждый раз, когда вижу своего отца счастливым. Он встретил Татьяну Владимировну спустя год после смерти мамы, и сразу же он превратился из убитого горем мужчины в счастливого. Мне нравилась моя мачеха: она была добра ко мне, любила моего отца, к тому же оживила наш большой и тусклый дом цветами, чем создала уют. Мне казалось, что в доме даже как-то теплее стало.

– Риточка! – бросилась ко мне Татьяна Владимировна. – Ты как раз вовремя, мы только-только приступили к ужину. Иди мой руки и за стол! Она поправила свои короткие каштановые волосы и с широкой улыбкой вернулась к отцу.

Я ушла в ванную. Глядя на себя в зеркало, завязала волосы в высокий пучок и умылась прохладной водой. Я выглядела уставшей, хотя я бы сказала, что морально выжата. Есть совсем не хотелось, но отказываться от ужина выглядело бы неуважительно, а труд своей мачехи я очень уважаю. Присоединившись к ужину, я без аппетита стала ковырять вилкой в тарелке с курицей, приготовленной на гриле, и картофелем по-деревенски.

– Завтра, наконец-то приедет Митенька, и ты познакомишься со своим сводным братом, – с восхищением сказала Татьяна Владимировна. – Я очень надеюсь, что вы с ним подружитесь.

– Угу, – безучастно промычала я.

В последнее время про этого Митю стало слишком много разговоров. Это мой сводный брат, сын Татьяны Владимировны, который даже на свадьбу не соизволил явиться из-за учёбы. Хотя мне было плевать на него и на знакомство с ним тоже. Так и представляю себе щуплого ботаника в очках, который будет ходить по дому и умничать. Почему у меня сложилось о нём такое впечатление? Потому что именно такие пропускают свадьбу матери ради обучения, и завтрашнее знакомство с ним меня совершенно не воодушевляло.

– Спасибо за ужин, всё было очень вкусно, но я спать, – я встала из-за стола.

– Ты же совсем ничего не съела, Риточка.

– Спасибо, Татьяна Владимировна, но мне не хочется. Спать хочу.

– Тань, пусть идёт, – остановил её мой отец. Я ему благодарно улыбнулась.

– Спокойной ночи вам.

Я ушла в спальню и, упав в постель, стала обдумывать своё сегодняшнее поражение. Как бы ни бесил меня этот Матвей, но он действительно был хорош. Он предусмотрел всё во время гонки и не дал мне ни единого шанса на то, чтобы я обогнала его хоть на миллиметр. К тому же он был красив, чего уж тут спорить, и мне было приятно вспоминать, как он удивился моей внешности, когда я сняла шлем. Только я не понимала, зачем такой молодой парень отращивает бороду. Не люблю парней с отросшей щетиной. Предпочитаю гладко выбритых и не таких высокомерных, но, уснув, я видела один и тот же сон несколько раз: как этот бородатый нахал меня целует…

***

Проснулась от счастливых возгласов своей мачехи, доносившихся снизу, и сразу поняла, что к нам пожаловал мой братик. Накрывшись одеялом с головой, я измученно простонала – для меня приезд «Митеньки» был не таким радостным, как для Татьяны Владимировны, но знакомиться с ним всё равно придётся.

Я лениво встала, потянулась, не спеша приняла душ, находящийся прямо напротив моей комнаты, намотала на влажные волосы полотенце, на тело – короткий белый халат. Спустилась вниз и прошла на кухню, откуда и доносились счастливые возгласы.

– Ой, Риточка! – подбежала ко мне Татьяна Владимировна. – Знакомься! Это мой сын и твой сводный брат – Митенька.

Я подняла взгляд и увидела своего сводного брата. Мои ноги онемели, и мне пришлось держаться за стену, чтобы не упасть, когда парень с бородой снял свои тёмные очки и с таким же удивлением посмотрел на меня. Это был Матвей. Тот самый, с которым я гонялась вчерашним вечером.

Глава 3

Я с усердием потянула вниз свой короткий халат, когда мой сводный брат голодным взглядом стал рассматривать мои ноги в тот момент, когда у Татьяны Владимировны зазвонил телефон, и она убежала разговаривать в другую комнату.

– Очень приятно, что сестрица встречает меня в таком виде, – нахально присвистнул. – Ну и за что такая честь?

– Слюной не подавись, – съязвила я, скрывая свою неловкость и ругая себя за такой вид. Ну и что я не додумалась надеть что-нибудь менее откровенное? Идиотка.

– Я не так голоден, чтобы давиться. Твоя подруга… как же её зовут… Света, кажется? Очень умело удовлетворила мой голод этой ночью.

– Уволь меня от подробностей, – брезгливо ответила я и подошла к холодильнику, чтобы налить себе воды с лимоном. Хоть мне было и всё равно, с кем спит моя подруга, но в груди заскреблось какое-то неприятное чувство. Я сделала несколько глотков воды, и меня отпустило. – Митенька, значит? Или всё же Матвеюшка? – мне не давало покоя, почему друзья и мать называют его разными именами. – Даже в голове не укладывается, что такого дядю с бородой все называют уменьшительно-ласкательными именами.

– Завидуешь?

– Тебе?! Пфф! Просто интересна тайна твоего имени. Братец.

Я развернулась к нему лицом и с вызовом на него посмотрела.

– Матвей его зовут, – вмешалась моя мачеха, вернувшись на кухню. – Его отец дал ему это имя, но мне сложно было называть своего маленького сынишку так презентабельно. Вот и придумала короткое и ласковое имя. Пусть оно к Матвею не имеет никакого отношения, но мне нравится его так называть.

– Понятно, – равнодушно пожала я плечом и ушла в свою спальню.

Погода шептала, чтобы выйти из дома и полежать на шезлонге возле бассейна, что я и собиралась сделать. Войдя в комнату, я надела купальник, накинула на бёдра парео и вышла во двор. Солнце уже палило, несмотря на то, что время было ещё утреннее. Я надела солнечные очки и окинула взглядом наш огромный двор, усаженный по всему периметру высокими туями. Да, мой папа был одним из самых богатых людей нашего города, владеющий сетью ювелирных салонов, поэтому и наш дом был самым заметным и большим – настоящим двухэтажным дворцом с искрящей золотом крышей и панорамными окнами.

По центру двора располагался большой бассейн, от водной поверхности которого отражались солнечные лучи. Четыре белых шезлонга под тенью огромных зонтов стояли прямо на зелёном газоне, и я направилась к одному из них. Удобно в нём расположившись, я включила в телефоне аудиоверсию одной из книг Анны Джейн и закрыла глаза. Я любила слушать романы о любви, можно сказать, что это было моим вторым хобби после мотоцикла, поэтому я в компании Дани и Даши (прим.: главные герои романа Анны Джейн «ЛюбовьНенависть) наслаждалась горячим солнцем и еле заметным ветром, который ласкал мою кожу, едва её касаясь.

В какой-то момент, как мне показалось, этот ветер стал слишком настойчивым и, будто поменяв направление, своими невидимыми пальцами стал водить круги на моём колене. Сначала я не обратила на это внимания, но потом, когда он поднялся выше колена, я открыла глаза и с криком вздрогнула так, что телефон и наушники улетели в разные стороны: мой сводный брат склонился надо мной и с кривой ухмылкой касался моей ноги своими длинными пальцами.

– Ты сдурел?! – я пнула его ногой прямо в пресс.

– А тебе разве не понравилось? – скорчившись от боли, спросил он и упал на траву. – Мне показалось, что в какой-то момент ты даже закусила губу от удовольствия.

– Тебе показалось, придурок! Лечи своё зрение или надень очки!

Я обалдела от такой наглости со стороны своего братца, у которого в голове происходит непонятно что.

– У меня всё прекрасно со зрением.

– Правда? А мне так не показалось! – я нависла над ним, упершись в него злым взглядом. – Ты лапал сводную сестру своими пальцами, которые…

– Которые – что?

– Которые были чёрт знает, где! Фу! Мерзость!

Я была в негодовании. Как нам строить отношения брата и сестры, если он с первого дня нашего с ним знакомства начал ко мне приставать? Мне было плевать на него ещё до знакомства, а сейчас во мне вспыхивала ненависть к нему. Слишком наглый, слишком эгоистичный, слишком высокомерный. Всё в нём было слишком. Аж до тошноты. Стало понятно, что мои планы провести пару часов на шезлонге потерпели крушение, и я, собрав свои вещи, направилась в дом.

На пороге меня встретила Татьяна Владимировна с улыбкой:

– Рит, я знаю, что почти каждый вечер ты катаешься по городу, но не могла бы ты сегодня поменять свои планы? Я бы хотела устроить семейный ужин, чтобы мы все поближе познакомились. Мы теперь семья и будем жить вместе. Как ты на это смотришь?

Идея мне, конечно, не понравилась. Меня совсем не устраивала такая часть семьи, как Матвей, и сидеть с ним за одним столом не очень хотелось. Но с другой стороны я понимала, что это действительно является необходимостью. Наши родители поженились, и поэтому, хочу я того или нет, но мне придётся мириться со своим сводным братом и с тем, что мы будем делить одну и ту же крышу. Гонка сегодня начиналась в семь вечера, поэтому я ответила на просьбу мачехи согласием с условием:

– Хорошо, но только в половине седьмого мне нужно будет уехать, так как уже имеются планы на вечер.

– Конечно, Милая! В пять стол будет накрыт. Мы посидим, поговорим, а потом поедешь по своим делам.

– Хорошо, Татьяна Владимировна. До вечера.

Я закрылась в своей спальне и громко включила музыку в попытках выбить из своей головы прикосновения своего наглого братца. Но в голову только и лезли воспоминания, как приятно его пальцы касались моей кожи. Но, вспомнив о его словах, как он утолял свой голод со Светкой, тут же почувствовала приступ тошноты. Сама не заметила, как я уснула прямо под музыку, и мне снилось, как Матвей щекочет мою шею, уткнувшись в неё лицом.

Глава 4

Когда я проснулась, солнце уже клонилось к закату. С одной стороны, я ждала этого вечера, так как любила принимать участие в гонках, а у нас они проходили практически каждый вечер, не считая, когда была дождливая погода. С другой стороны, я не хотела сегодня ужинать за одним столом со своим сводным братом, которого я успела возненавидеть всего за сутки. Да, он был красавчиком с дерзкой улыбкой и пронзительным взглядом, но его эгоизм и высокомерие перекрывали все вышеперечисленные качества.

В нашем с папой доме он с первых секунд стал вести себя по-хозяйски, хотя насколько я знаю, у его покойного отца в нашем городе тоже остался большой дом, ведь Старцев-старший владел сетью гостиниц в городе и оставил своей вдове и сыну добротное наследство, но почему-то Матвей решил раздражать меня именно в моём доме. Почему бы ему не переехать к себе? Надо бы поговорить об этом с отцом. Я не выдержу, если Старцев будет продолжать распускать свои похотливые руки в мою сторону.

К ужину я решила спуститься уже переодетой в мотоциклетный костюм, так как не собиралась долго задерживаться на трапезе. Я лишь из хорошего отношения к Татьяне Владимировне согласилась на этот ужин. В кожаных красных штанах и белой футболке, держа кожаную куртку подмышкой, я спустилась в гостиную и тут же обомлела: Матвей помогал матери накрыть на стол. Но не это меня шокировало, а именно то, что на нём была надета выглаженная белая рубашка с дорогущими запонками и стильные тёмно-синие брюки. От него буквально разило дорогущим древесно-фруктовым парфюмом, и я рядом с братцем я почувствовала себя неряхой. Могла поклясться, что меня перекосило, когда я поймала на себе насмешливый взгляд Матвея.

– Классно выглядишь, сестрёнка! – с издёвкой подметил он. – Долго выбирала наряд?

– Заткнись, – прошипела я.

– Ты вообще знаешь, что такое юбка? Это такой элемент одежды, который носят девочки, – продолжал он насмехаться надо мной.

– Я вижу, что ты хорошо осведомлён насчёт женского гардероба. Нравится носить юбки?

– Скорее нравится под них заглядывать.

– Я и не сомневалась, – брезгливо фыркнула.

Вот за что мне достался такой родственник? Где я так нагрешила, что Бог решил наградить меня братом-извращенцем? Этот выскочка появился на гонках, опередил меня, растоптав меня перед друзьями, затем заявился в мой дом, пытался приставать ко мне, а теперь ещё и на ужине выглядит хорошим мальчиком, в то время, как я предстала перед мачехой не в очень хорошем свете.

– Риточка, а ты чего в таком виде? – Татьяна Владимировна замерла с подносом в руках, взирая на меня, и я устало закатила глаза.

– Я недолго буду на ужине. Планировала покататься по городу.

– Покататься по городу? – усмехнулся Матвей. – Ну-ну. – Я показала ему язык, чтобы мачеха этого не увидела.

– Мить, ты же тоже мотоциклист, – вдруг осенило Татьяну Владимировну. – А что, если вам с Ритой покататься вместе? И Илья будет спокоен, а то он каждый раз переживает, когда его дочь уезжает на этом сомнительном транспорте.

– Вообще-то, этот сомнительный транспорт он подарил мне сам, – не стала я молчать.

– Да, но он не думал, что ты так часто будешь его использовать. Всё-таки это опасно.

– Ты ещё не представляешь, насколько опасно, мам, – не сводя с меня выразительного взгляда, произнёс Матвей, и я готова была придушить его, если он сейчас расскажет, что я принимаю участие в гонках.

– Что ты имеешь ввиду? – тут же среагировала мачеха.

– Да ничего, мам. Просто согласился с тобой и Ильёй Сергеевичем. Кстати, где он?

– Будет с минуты на минуту. Стол накрыт, прошу занять свои места.

В этот момент входная дверь хлопнула, и в гостиной появился мой отец с двумя букетами цветов. Он часто радовал нас с Татьяной Владимировной цветами и подарками, отчего мачеха просто таяла.

– Всем доброго вечера! – папа протянул нам цветы и пожал руку Матвею. – Ну, наконец-то, мы с тобой познакомились. Илья Сергеевич.

– Матвей, – мой братец улыбнулся во все тридцать два – явно решил произвести впечатление на моего отца с первых секунд.

– Я рад, что наша семья, наконец, объединилась. Матвей, чувствуй себя, как дома, ничего не стесняйся.

– Спасибо. Я уже. Освоился.

– Хорошо, очень хорошо!

Я недовольно пропыхтела. Освоился он действительно быстро. Не удивлюсь, что такими темпами скоро я стану чувствовать себя гостьей в этом доме, а не он.

– Милая, а почему ты в таком виде? – обратился ко мне отец.

– Я просто решила после ужина прокатиться по городу.

У отца тут же сменилось настроение. Он нахмурился и устало вздохнул:

– Может быть, ты хотя бы сегодня проведёшь вечер с семьей?

– Пап…

– Рита. Ты слишком увлеклась своим мотоциклом. Я уже жалею, что купил его тебе.

– Но почему? – возмутилась я, испугавшись, что отец может запретить мне ездить на мото.

– Потому что, Рита! – он стал злиться. – Пока ты рассекаешь по городу, я места себе не нахожу, всё гадаю, вернётся ли моя дочь целой и невредимой и вернётся ли вообще?

– Пап, что ты такое говоришь?!

– То и говорю, что это опасно!

– Да с чего ты это взял?

– С того, что почти каждый день в новостях я читаю, как эти мотоциклисты разбиваются на каждом шагу! Ты хочешь для себя такой же участи?

– Ты невыносим! – я встала из-за стола.

– Ты куда? – отец схватил меня за руку.

– Проветрить голову. А то ты несёшь всякую чушь, от которой у меня началась мигрень.

– Значит так, – строго произнёс отец, и по моей коже пробежал холодок, так как я знала, что после этих слов не последует ничего хорошего.

– Я запрещаю тебе садиться за руль мотоцикла!

– Папа, ты не можешь мне этого запретить!

– Илюша, успокойся! – попыталась вмешаться Татьяна Владимировна, но отец был настроен серьёзно. – У нас семейный ужин, и я не хочу, чтобы он начинался с разборок и скандалов.

– Семейный ужин, на который твой сын пришёл в брюках и рубашке, а моя дочь – в своём кожаном костюме, который, как мне кажется, она не снимает даже, когда принимает душ.

– Не говори ерунды, Илюш. Какая разница, кто во что одет? Мы сейчас все вместе поужинаем, а потом пусть дети занимаются, чем захотят.

– Тань, я сказал своё слово. Рита больше не сядет за руль этого транспортного средства.

– Илья Сергеевич, – вдруг вмешался Матвей. – Вы меня, конечно, извините, но не перегибайте палку. Вы, возможно, уже знаете, что я тоже мотоциклист.

– Знаю, – папа устало опустился на стул, а я продолжала смотреть на него со слезами на глазах. – И что вы оба нашли в этих своих мотоциклах?

– Илья Сергеевич, – улыбнулся Матвей. – Вам не понять, пока сами не попробуете.

– Ой, нет. Пробовать я точно не хочу.

– Тогда не запрещайте Маргарите кататься. Я обещаю, что прослежу, чтобы с ней всё было в порядке.

Мои глаза чуть из орбит не вывалились: этот придурок действительно решил за меня заступиться? И зачем ему это надо? Матвей бегло на меня посмотрел и продолжил:

– Мы будем кататься вместе, я за Ритой присмотрю, заодно поближе познакомлюсь со своей новоиспечённой сестрой.

– Ну я даже не знаю, – отец начал сдаваться.

– Илья Сергеевич, я вам обещаю, что с Маргаритой всё будет хорошо.

– Ну, хорошо, Матвей. Доверюсь тебе.

– Доверишься ему? – я не поверила своим ушам. Мне папа не сильно доверяет, а этого видит в первый раз, и уже решил ему поверить на слово.

– А что здесь такого, Рита? – невозмутимо ответил отец. – Этот молодой человек всем своим внешним видом внушает доверие и уважение, а вот ты… – он с презрением осмотрел мой костюм. – Ты вот не совсем уважительно отнеслась к семейному ужину.

Я поняла, что не права. Несмотря на то, что Матвей – та ещё заноза в заднице, всё же он более ответственно подошёл к своему внешнему виду, а я, если честно, отнеслась к этому ветрено.

– Прости, пап, – я покорно склонила голову. – Хочешь, я пойду переоденусь?

– Не нужно. Я голодный, как собака, а мне придётся ещё и ждать, когда моя дочь соизволит надеть на себя платье. Садись. Но впредь будь, пожалуйста, внимательнее к своему внешнему виду.

Казалось, что во время ужина только я сидела с кислой миной. У родителей с Матвеем складывался интересный разговор, а мне было стыдно вставить даже слово – такой униженной я себя чувствовала. Братца я возненавидела ещё больше. Такой идеальный перед родителями и такой козёл по жизни. Умеет же он быть очаровательным, когда того требуют обстоятельства. Как только ужин закончился, я быстро встала из-за стола и направилась к выходу.

– Ты куда? – остановил меня отец.

– Кататься, – невозмутимо ответила я.

– Одну я тебя не отпускаю, только с Матвеем.

Я перевела взгляд на брата, а тот, поняв, что сейчас всё зависит от него, стал медленнее жевать и нарочито продолжил разговор с родителями. Больше всего мне сейчас хотелось плюнуть на всё и уехать, но тогда я действительно могла лишиться того, чем жила весть этот год, поэтому стала терпеливо ждать, пока Матвей насладится очередной победой надо мной. Ну что ж. Ты занял братец. Два-ноль в твою пользу, но матч ещё только начался, и у меня ещё достаточно времени, чтобы сравнять счёт и вырвать победу.

Глава 5

– Да, Свет, я скоро буду.

– Ты понимаешь, что гонки начнутся через двадцать минут, а ты ещё дома?!

Я недовольно закатила глаза. Знала бы моя подруга, как сильно я боюсь опоздать на гонку, но сейчас всё зависело от Матвея и от его желания принять участие в гонке.

– Я знаю, Света, – я начинала раздражаться. – Я же тебе объяснила, что возникли некоторые проблемы с отцом. Он не доволен тем, что я так много времени уделяю мотоциклу.

– Он узнал о том, что ты участвуешь в гонках?

– Свет, если бы он узнал о гонках, моего мотоцикла не было бы уже у меня спустя минуту. Он бы мгновенно от него избавился.

– Тогда я не понимаю, в чём проблема. Лёха уже про тебя спрашивает.

– Только про меня? – мне стало интересно, ждут ли они Матвея. – Остальные все на месте?

– Ну тут Матвея ещё нет, – Света замялась. – Но он никогда не приезжает на гонку заранее, за пять минут – максимум.

– Отлично, – прорычала я. Приезжать на гонку впритык по времени я не любила. Минимум за полчаса, чтобы поздороваться с ребятами, настроиться, насладиться запахом жжённого бензина и зарядиться атмосферой. А сегодня всё пошло не по плану, значит, можно быть уверенной, что и гонка сложится для меня неудачно.

– Так тебя ждать или нет? – нетерпеливо спросила подруга.

– Ждать. Но думаю, что не раньше, чем за пять минут до гонки.

Я не стала сообщать подруге, что приеду вместе с Матвеем. О том, что он – мой сводный брат, Светка тоже не знала. Как-то не нашлось времени сообщить ей об этом, да я и не видела особых причин для радости, чтобы делиться этим со всеми подряд. Было и так понятно, что мне не избежать сплетен, когда мы с Матвеем приедем вместе, но я была готова пройти и через это, лишь бы папа не узнал, чем я занимаюсь на самом деле, и не отобрал мотоцикл. Даже несносного брата.

– Вижу, ты нервничаешь, – услышала я спиной голос Матвея. Я обернулась, и тут же во мне разожглась неведомая ярость, когда я увидела, что он всё ещё в рубашке и в джинсах вместо мотоциклетного костюма:

– Какого чёрта ты ещё не переоделся?! Ты видел сколько времени?! Гонка начнётся через пятнадцать минут!

Матвей подошёл ко мне вплотную, приложил ладонь к моим губам и прошипел:

– Тшшш, твой отец с моей мамой отдыхают возле бассейна. Ты же не хочешь, чтобы они нас услышали?

От его прикосновения по телу пробежал ток. То ли от ненависти, то ли от злости. Я так и не поняла. Поэтому продолжила бросать в его сторону претензии, только уже шёпотом:

– Нам пора ехать! Снимай свою чёртову рубашку!

– Эй, детка, полегче, – обжёг он моё лицо своим дыханием. – Кажется, твоё участие в сегодняшней гонке напрямую зависит от меня, так что я бы посоветовал тебе подбирать слова при общении со мной, – Матвей стал расстёгивать пуговицы на рубашке.

– Да пошёл ты! – я оттолкнула его от себя, поражаясь этой наглости. – Ты что, собрался устроить здесь стриптиз? Поверь, мне неинтересно твоё тело, – фыркнула.

– А я и не собираюсь торговать своим телом перед своей сестрой.

– Сводной, – поправила я его. – Я не собираюсь с тобой родниться, как б ни хотели этого наши родители.

– Уж поверь, я полностью поддерживаю твою позицию, сестрёнка.

Матвей снял с себя рубашку, стянул брюки и предстал передо мной в кожаном костюме. Мои брови поползли вверх:

– Хочешь сказать, что весь вечер под твой напыщенностью прятался костюм?

– Круто, правда? Как у Супермена? – по его лицу расползлась глупая улыбка.

– Пф! – я рассмеялась. – На Супермена ты явно непохож. Он не был таким эгоистичным мудаком.

Матвей резко изменился в лице, склонившись надо мной:

– Ты слишком плохо меня знаешь, чтобы бросаться такими словами.

– А мне и не нужно хорошо тебя знать, чтобы оценить всю твою суть. Твоё поведение тебя выдаёт.

– Моё поведение, значит? – Матвей задумчиво почесал свою бороду. – Хочешь сказать, что ты ведёшь себя, как пай-девочка? В таком случае я тебя разочарую: ты ведёшь себя, как безмозглая идиотка, которая думает только о том, как умыть парней на гонке и насладиться тщеславием. Я не прав?

Я лишь криво усмехнулась. Его слова совершенно не задели моё эго, а даже наоборот подзадорили меня дальше издеваться над братом:

– Правда в том, Митенька, – тонким голосом ответила я, – что мне совершенно плевать как на твоё мнение, так и на мнение окружающих.

– Колючая, как ёж, – прошипел он, глядя мне прямо в глаза со всей ненавистью.

– Надутый, как пузырь, – ответила я со свойственной мне взаимностью.

– Всегда мечтал о сестре, но не думал, что они могут быть такими несносными стервами.

– Сожалею, что ты разочарован.

После этих слов Матвей надел шлем, завёл мотоцикл и выехал из гаража. Я последовала за ним, помахав на прощанье отцу и мачехе, которые грелись под лучами заходящего солнца. Если бы папа знал, что доверил меня самому ненадёжному человеку во Вселенной, никогда не отпустил бы меня с Матвеем. Но сейчас я была рада и такой возможности, чем вместо этого сидеть в комнате и с тоской слушать рёв мотоциклов где-то вдалеке.

***

К финишной черте мы с Матвеем подъехали за несколько секунд до старта. Стоит ли говорить, как все удивились, когда увидели, что мы приехали вместе. Я слышала шёпот даже сквозь громкий рёв, а убийственный взгляд подруги, которая стояла на финише с флажком, я прочувствовала насквозь. Уверена, она сейчас надумала про меня гадостей, так как Светка всегда ревновала меня ко всем парням, с которыми она спала. Ей было невдомёк, что я не ложусь под каждого, как она, и всегда видела во мне соперницу. Да, последние несколько месяцев подругами нас можно было назвать лишь образно. Это раньше мы были неразлучны, а теперь видимся лишь на гонках, обмениваясь приветствиями и общаясь на общие темы.

Светка никогда не упускала момента похвастаться передо мной очередным парнем, надеясь, что я стану ей завидовать, но ей было невдомёк, что мне ровно на всю эту показуху. Парни из нашей компании меня совсем не интересовали, а Света всё никак не могла этого понять. И сейчас я знала, что она приревновала меня к Матвею, надумав себе всякого, хотя совсем не подозревает, как на самом деле мы оказались с ним вместе. И мне не терпелось ей всё рассказать, но гонка должна была начаться вот-вот.

Я заметила, как Матвей быстро что-то говорит парням, и после его слов все искоса на меня посмотрели. Мне это очень не понравилось, и что-то подсказывало мне, что не нужно принимать участие в гонках, но отступать было не в моих правилах.

До этого дня в гонках всегда принимали участие семь человек: я, Лёха, Игорь, Андрей, Паша, Святослав и Савелий. Лёху и Игоря я считала своими друзьями, пусть и не лучшими, но всё же. Но вместе с Матвеем на старт подъехали восемь человек, и каждый жаждал приехать первым.

Учитывая свои прошлые ошибки в гонке с Матвеем, я внимательно следила за движением флажка и, естественно, выиграла доли секунд у семерых парней на старте. Рано радоваться я не стала, вырвавшись вперёд, а сосредоточилась на том, чтобы увеличить разрыв между ними и взять реванш над вчерашним проигрышем. Я ловко справлялась с поворотами и не оглядывалась назад, лишь изредка поглядывая в зеркала, чтобы оценить ситуацию, и она казалась мне непростой: парни врассыпную мчались на меня и грозились вот-вот догнать. В таких моментах меня всегда накрывал адреналин, и я прибавляла газу, но сейчас я и так мчалась на максимальной скорости, но у парней будто открылось второе дыхание.

Когда дорога расширилась, они вдруг один за другим стали меня обгонять и в итоге взяли в кольцо так, что я не могла никуда вырулить, а лишь мчаться вперёд, подстраиваясь под их скорость. Я не понимала, что происходит, ведь со всех сторон меня окружали мотоциклы, которые не собирались отпускать меня вперёд. В памяти всплыло, как Матвей перед стартом разговаривал с парнями, и на меня обрушилась горькая правда: они все решили сыграть против меня. Они не дадут мне победить. Все они устали от моих побед, им надоело приезжать к финишу только исключительно после меня и решили сговориться. Очень умно с их стороны, если учесть, что я – единственная девушка среди них.

Я могла бы побороться, но не видела в этом смысла. Если они решили объединиться всемером против одной девчонки, так пусть их эго потешится. Это не они победят. Это я им уступлю. Когда круг, в котором меня заперли, стал распадаться, и все они ринулись вперёд, я сбавила скорость. Мне стало до горечи обидно, что парни так повели себя со мной, но я не собиралась что-то доказывать. Они показали мне, что им не нравится, что я всегда приезжаю первой, хотя я этого добивалась всегда упорством и тренировками. Я изучала своих соперников, искала их слабые места, поэтому и побеждала. Ни один финиш не обошёлся мне легко. А сегодняшний станет самым тяжёлым и не потому, что я приеду последней, а потому, что ощутила вкус предательства. Он очень горький с солёным привкусом слёз, которые скатывались к губам, и больше этот вкус я ощущать не хотела. Хватит, нагонялась. Я ошибалась в тех, кого считала своими друзьями, и больше я не хочу быть с ними в одной компании.

Как и планировалось, я финишировала последней. Первым приехал Матвей, чему я была не удивлена, а все остальные ютились около него и спорили, кто каким по счёту финишировал. Я остановилась неподалёку от них и сняла шлем.

– Ритка, ты сегодня сплоховала! – слышала я выкрики из их компании. Кажется, это кричал Игорь. Я смотрела на весь этот балаган и не могла поверить, что считала их всех своими друзьями. Стоило появиться этому Матвею, и все мои старания превратились в прах. Ко мне подбежала Светка:

– Рит, ну ты как? Какого чёрта ты плелась до финиша медленнее улитки?

– Я ехала именно так, как посчитала нужным, Свет.

Надев шлем, я ещё раз посмотрела на всю компанию, которую ещё полчаса назад считала своими друзьями, и уехала прочь, уверенная, что больше сюда не вернусь.

Глава 6

Двор встретил меня приглушёнными огнями фонарей, и, когда я поставила мотоцикл в гараж, тихо вошла в дом, где на удивление было тихо, лишь из спальни отца доносился приглушённый звук работающего телевизора. Папа часто засыпал под любимый сериал. Я посмотрела на часы: мои городские покатушки после гонки действительно продлились дольше обычного, и именно поэтому я оказалась в доме, погруженном в сон.

Я прошла на кухню, не включая свет, достала из холодильника воду и осушила полкувшина, но вытолкнуть из горла ком обиды не удалось. Мои так называемые друзья меня предали самым подлым образом, и я была до чёртиков зла на них. Мне было обидно не за то, что я приехала последней, хотя это тоже было достаточно неприятно, а за то, что получила удар ножом в спину. Ненависть к Матвею разгоралась с каждой секундой, и, если она продолжит расти в таком же геометрической прогрессии, то скоро она меня поглотит, и я стану ходячей бомбой. Я и сейчас готова была взорваться в любую секунду, но это бы значило только одно: я сдалась. А я не могла позволить себе так быстро признать поражение, да ещё и моему несносному брату.

Тяжело вздохнув и до боли сжав челюсти, я прошла в свою спальню. Судя по тому, что мотоцикла Матвея не оказалось в гараже, да и его самого не было в его тёмной комнате с открытой дверью, которая находилась с моей на одном этаже, он ещё не вернулся с гонок, и мне стало интересно, что они там так долго торчат. Обсуждают своё «гениальное» поведение по отношению ко мне? Наслаждаются тем, что всего за одну гонку смогли опустить меня с первого места на последнее? А Матвей, небось, купается в лучах славы.

Меня передёрнуло от приступа тошноты, когда я представила, как моя подруга «награждает» его за победу. Омерзительно неприятно. Хотя почему я вообще должна что-то чувствовать при мысли о том, где, как и с кем спит мой сводный брат?

Я сняла с себя кожаный костюм, оставшись в нижнем белье, прошла в свою личную ванную и включила воду, чтобы её наполнить. Закинула пару бомбочек, и маленькое помещение тут же наполнилось ванильным ароматом. Я вернулась в спальню, чтобы взять с собой чистое бельё, но вскрикнула, увидев на пороге своей комнаты Матвея. Он жадно пожирал меня взглядом, и я, быстро схватил покрывало с кровати, наспех им накрылась.

– Какого чёрта ты здесь делаешь?! – накричала я на него. – Это моя комната, и ты не имеешь права стоять здесь и глазеть на меня!

– Извини, дверь была открыта, – нахально улыбнулся он и сложил руки на груди. В этот момент на его левой щеке появился ямочка, к которой мне вдруг захотелось прикоснуться: мне всегда нравился этот небольшой дефект на лицах людей.

– Да, но это не даёт тебе права вторгаться в моё личное пространство!

– Где ты была? – тон Матвея вдруг сменился с кокетливого на серьёзный. – Я искал тебя по всему городу.

– И зачем? – я закатила глаза, всё ещё прижимая к своему телу тонкую ткань.

– Я обещал твоему отцу, что буду приглядывать за тобой, а ты взяла и уехала, не предупредив.

– Ты прекрасно видел, когда я уезжала.

– Видел. И уехал вслед за тобой. Но, когда я приехал домой, то не увидел тебя здесь, и мне пришлось врать в глаза твоему отцу, что твой мотоцикл заглох, и мне пришлось ехать сюда за инструментом.

– Ты хочешь обвинить меня в том, что тебе пришлось врать? – я издевательски рассмеялась.

– Так где ты была? – настойчиво повторил Матвей свой вопрос.

– Я не должна перед тобой отчитываться.

Матвей подошёл ко мне вплотную и пристально всмотрелся в мои глаза. Мне стало не по себе. Непонятное тепло овладело моим телом, а ноги подкосились. Скорее всего это от ненависти, что я испытывала к своему братцу.

– Сколько тебе лет, девочка?

– Девятнадцать, – ляпнула я сразу, хотя моей мыслью было ответить дерзостью. Но Матвей меня словно загипнотизировал.

– А мне двадцать три, – уверенно парировал он. – И я с недавнего времени являюсь твоим старшим братом, который заручился перед твоим отцом присматривать за тобой. А ты просто уезжаешь после гонки в неизвестном направлении и возвращаешься домой после десяти вечера, а именно этот время является для тебя комендантским часом, если я правильно понял Илью Сергеевича.

– После гонки? – я рассмеялась. – Этот детский сад вряд ли можно назвать гонкой.

– Детский сад, значит? – Матвей по-хозяйски уселся на мою кровать и закинул ногу на ногу. От него пахло бензином и слабым запахом пота, но почему-то во мне это не вызвало отвращения. – Задело, что тебя сегодня поставили на своё место?

– Задело – не совсем подходящее слово. Скорее я была удивлена способом, которым куча парней решила справиться с одной девушкой, – я посмотрела на него с неприязнью и подумала, что после того, как Матвей сидел на моей постели, её нужно будет обязательно сменить.

– Рита, в гонках не бывает пола. Если уж ты решила принимать участие в столь мужском и опасном спорте, ты должна была понимать, что поддаваться тебе никто не собирается.

– Я этого и не ждала, – пожала я плечами. – До того, как появился ты, я прекрасно справлялась с гонками и была несменным лидером, кстати, честно заслуженным. А потом из ниоткуда взялся ты и решил, что вправе играть не по правилам. Что ж, очень похвально, – я несколько раз хлопнула ладонями.

– Так в чём же проблема? Играй так же, – Матвей развёл руками.

– Я бы с радостью, но, боюсь, что заставлю вас всех глотать за собой пыль.

– Правда? Вот завтра на гонках это и проверим.

– Увы, но завтра не получится, – я вошла в ванную, чтобы выключить воду, так как её набралось достаточное количество. – И послезавтра, и после-послезавтра. Да и вообще, наверное, никогда.

– И почему же? – Матвей заметно напрягся.

– Я вдруг поняла, что гоняться с детворой мне не в кайф, – непринуждённо ответила я. – Мне по душе соревноваться со взрослыми людьми, которые способны доказать свою силу, а не слабость. А сегодня я удостоверилась, что все парни, коих я считала взрослыми людьми, отдающими отчёт своим действиям, просто глупые мальчишки, которые в силах обогнать меня только в том случае, если как стервятники заставят меня забиться в угол, а затем с дурацким улюлюканьем мчаться к финишу. Ты, кстати, к ним тоже относишься.

– А ты, я смотрю, имеешь большой опыт в общении с парнями? – Матвей вдруг вырос за моей спиной, и я напряглась. – Хотя о чём я говорю? Какой может быть опыт у зажатой девственницы, которая даже романы читает с пометкой 16+? На что-то посерьёзнее перейти не хватает духу, или ты считаешь себя святошей?

Я стиснула зубы, услышав в свою сторону очередное оскорбление. Этот нахал считает, что имеет право обсуждать мою интимную жизнь или её отсутствие? Не на ту напал. Я никому не позволю себя так унижать, тем более в моём доме и какому-то недоразвитому ублюдку. Звонкая пощёчина разрезала напряжённый воздух, и покрывало медленно соскользнуло с моего тела. Я так и осталась стоять перед Матвеем в нижнем белье, пока гнев наполнял всё моё нутро. Он отошёл от меня на шаг, будто боясь, что я могу сделать с ним что-то посерьёзнее, чем пощёчина, и правильно, что боялся.

Он перешёл все границы, как моральные, так и физические. Я знаю его всего один день, но этот моральный урод успел довести меня до белого коления, унизить перед друзьями, увидеть меня почти голой и упрекнуть в том, что я девственница и читаю, по его мнению, глупые детские книжки.

– Да что ты можешь обо мне знать, никчемный придурок? – я стала на него наступать, а Матвей попятился. – Ты, для кого значение имеет только свой собственный член и какая-нибудь дырка, в которую можно его засунуть? Что ты можешь знать о чувствах, которыя способна испытывать душа? Дай подумаю. Ни-че-го. Ни черта ты знаешь о чувствах, потому что у тебя нет души. Ты чёрствый, пустой, бесчувственный и просто невыносимый придурок, который с чего-то взял, что ему всё дозволено, что каждая девка должна прыгать к тебе в койку, стоит её только поманить. Так вот заруби себе на носу: со мной такое не пройдёт. Я хоть и младше тебя, но постоять за себя смогу. Так что избавь меня от своего присутствия, и чтобы я больше не видела тебя в своей спальне. И так теперь всю ночь придётся проветривать запах духов твоих дешёвых шлюх.

– Рит, я…

Матвей, мне показалось, растерялся, а я победно вскинула голову:

– Уходи прочь, иначе я закричу на весь дом, что ты ко мне пристаёшь. И, если оценивать мой внешний вид, поверят мне, а не тебе. Так что катись.

Матвей лишь покачал головой, но спорить со мной больше не стал. Прямо перед его носом я хлопнула дверью, и на секунду мне показалось, будто на его лице появилось виноватое выражение. Но мне было плевать. Я распахнула окно, впуская в комнату свежий вечерний воздух и ушла принимать ванную.

С удовольствием погрузившись в тёплую ароматную воду, я с наслаждением отметила, что вышла вперёд в нашей с ним борьбе. Осталось только ждать, чем Матвей ответит мне, и мне не терпелось посмотреть на то, как он очередной раз решит опустить меня.

Глава 7

Матвей

Душ. Мне срочно нужен душ, чтобы остудить свою тупую голову. Благодарю своего продуманного отчима за то, что он предусмотрел в своём доме ванную комнату в каждой чёртовой спальне. Одним движением сняв с себя всю одежду, я включил холодную воду и встал под обильные струи, глухо прорычав.

Эта девчонка сводит меня с ума. На каждое моё слово она выдает сто в ответ. Вот зачем я ляпнул эту тупость про её девственность? Кто меня за язык тянул? Да, я знал, что это так: парни об этом поговаривают, да и по ней самой видно, что к её телу не прикасался ещё ни один мужик, но зачем над этим нужно было стебаться? Тупой мудак.

Я больно вцепился в свои волосы пальцами. Рядом с Ритой я себя не контролирую. Эта заноза меня цепляет, заставляет говорить то, что я совсем не хочу озвучивать. Поначалу для меня всё это было игрой: мне нравилось задевать её и наблюдать, как эта девчонка морщит свой аккуратный носик от злости. Но пять минут назад я реально перегнул палку. Какого чёрта я вообще попёрся к ней? Чего этим добился? Увидел её в этих красных трусиках и кружевном лифчике, я совсем забыл, как надо думать. Мозги в один момент встали набекрень, и я понёс откровенную чепуху. Естественно, что она разозлилась, я бы на её месте рвал и метал.

А эти трусики действительно мало, что скрывали… Тупой, похотливый дебил. Забудь. Она твоя сестра, пусть и сводная, но это сути не меняет. Мне нельзя думать о ней, как о девушке. Когда я впервые увидел её на гонках вчера, я реально думал, что мог с ней немного позабавиться, но парни сразу сказали мне, что она не доступна, и мне пришлось довольствоваться её довольно раскрепощённой подружкой. Да, мы с ней очень даже неплохо полетали, и я бы повторил, но у меня есть принцип: не спать с одной и той же девушкой два раза, чтобы они не накрутили себе, что у меня к ним серьёзные намерения. Исключением является Яна, но с ней совершенно иной случай. С ней можно.

А Рита… Когда я увидел её в этом доме и понял, что она – моя сводная сестра, то мне напрочь снесло крышу. Я захотел её ещё сильнее, так как любил добиваться того, что находилось для меня под запретом, но в этот раз всё иначе. Я не вправе прикасаться к ней, поэтому, чтобы хоть как-то погасить своё желание, я просто-напросто решил её задевать всеми возможными способами. И чего я этим добился? Всего за сутки она возненавидела меня больше всего на свете, я в этом уверен. Хотя не спорю, что она меня тоже бесит своим острым языком, интересно было бы оценить его в деле… Фу! Опять не в ту степь понесло.

Выключив воду, я обернулся полотенцем, вышел из ванной и упал на кровать, вспомнив, как она загорала у бассейна. Мои ноги сами понесли меня к ней, а руки потянулись к её бархатной коже, которая тут же покрылась мурашками. Я так и не понял: ей понравилось, или это была такая реакция именно на меня. Плевать. Пора выбивать её из головы. Со Светкой что ли ещё раз кувыркнуться и выбить из мыслей эту дрянную сводную сестрёнку? Нет уж. Эта Светка и так прилипла ко мне, как банный лист, еле отвязался от неё сегодня. Я увидел, как уезжает обиженная Рита, и поехал за ней, но её подруга меня задержала, всячески пытаясь заманить в кусты, и я потерял драгоценное время, упуская из вида сводную сестру.

И где её черти носили? Я весь город объехал, уже готовился к нагоняю от отчима, но эта поганка всё же оказалась дома, и хорошо, что никто не заметил, что она пришла не вовремя. И зачем только я за неё поручился? Ах, да. Мне понравилось с ней гоняться, и сегодня, я был уверен, она захочет взять реванш и непременно взяла бы, но мне захотелось её позлить. Подговорил ребят, делов-то. Я добился желаемого результата, разозлил сестрёнку, сам позабавился. А теперь она вовсе не хочет принимать участие в гонках. Может, зря я это всё затеял? Докатился: грызу себя из-за какой-то зазнайки. Мне нужно срочно снять напряжение, иначе меня разорвёт на части. А сделать это мог только один человек.

Я взял в руки телефон и набрал номер.

– Ян, привет. Не спишь?

– Ещё не успела уснуть, – она зевнула.

– Слушай, сможешь выручить?

Я развязал полотенце и обхватил пальцами свой твёрдый член. Яна тут же простонала, зная, о чём я буду её просить:

– Ммм… Неужели в этом задрипанном городишке ты не нашёл девочек, которые смогли бы тебя удовлетворить?

– Ян, не начинай, а?

– Ну ладно, – вздохнула она. – Ты готов?

– Давно.

– Представь, как мои губы обхватывают твою пульсирующую головку, а затем спускаются вниз. Ты упираешься в моё горло и проталкиваешься глубже…

Яна знала, что делает. В искусстве секса ей не было равных, и даже по телефону она магическим образом могла заставить меня кончить, а сейчас мне это было жизненно необходимо. Я представлял её язык, губы, как соблазнительно она причмокивает, лаская мой член, и двигал рукой по его длине, подводя себя к финалу.

– А теперь я оказываюсь сверху и насаживаюсь на тебя томительно медленно, по миллиметру пускаю тебя во внутрь, затем поднимаюсь и снова опускаюсь, но уже быстрее. Ты проникаешь глубоко, резко…

Я начинаю ускоряться. Соблазнительный голос Яны затуманивает разум, она так сладко говорит, что я буквально ощущаю её влажную плоть, роль которой исполняет моя рука, размазывая смазку по всему моему каменному органу.

– Ещё, Матвей. Давай!

Она громко стонала мне в трубку, а я знал, что сейчас она тоже ублажала себя.

– Ну же, детка! – подзадоривал я её. – Представь, как я мучаю твой клитор и разрываю тебя на части.

Яна вскрикнула, а у меня в паху разгорелся пожар, и через секунду моё семя вырвалось наружу, и я глухо пропыхтел, слушая на том конце телефона частое дыхание:

– Ты, как всегда, супер.

– Знаешь, Матвей, по-настоящему это было бы круче.

– Когда у тебя отпуск? – уточнил я у неё.

– Через пару месяцев.

– Ну вот тогда и будет всё по-настоящему. Много-много раз, – убедил я её и отключился.

Пришлось снова идти в ванную и смывать с себя следы самоудовлетворения. Вот теперь напряжение меня покинуло на все сто процентов, и я смог отключить свои мысли от девушки, живущей по соседству со мной. Яна умела разрядить меня, она в принципе была очень умелой девушкой в постели, жаль только пустой и скучной, но вот с этим я уже ничего не мог поделать.

Я уснул мгновенно, едва коснувшись подушки, и мне снилось, как раз за разом я обгоняю Ритку, а она злится и морщит свой носик…

Глава 8

Я проснулась от того, что мой телефон буквально разрывался от вибрации. Зажмурившись от яркого солнца, лучи которого проникали в мою комнату, я наощупь взяла с тумбочки смартфон и ответила:

– Слушаю.

– Ритка, ты спишь что ли? – услышала я голос подруги. – Ты видела, сколько времени?

– Чего тебе? – недовольно буркнула я.

– Того. Я уже почти подошла к твоему дому. Давай вставай, надевай купальник и дуй к бассейну. Судя по тому, как быстро ты вчера смылась с гонки, тебе просто необходимо поговорить и расслабиться. У меня с собой два холодных мохито, так что не заставляй меня долго ждать.

Света сразу же отключилась, лишая меня шанса выразить свой протест. Вставать совершенно не хотелось, но от неё просто так не отделаешься, поэтому мне пришлось повиноваться. Встав, я умылась, почистила зубы и надела сплошной белый купальник. Накинула на бёдра лёгкое парео, а на голову водрузила большую соломенную шляпу с большим розовым бантом сзади. Проходя мимо спальни Матвея, я ненароком бросила в её сторону взгляд и на несколько минут замерла: дверь была открыта, и я увидела, как мой сводный брат спит на животе, обняв подушку, а тонкое одеяло едва скрывало его обнажённые бёдра. Матвей спал без одежды. В горле мгновенно пересохло, и я с трудом сглотнула. Его тело выглядело неплохо, да и сама его внешность казалась довольно привлекательной. Только жаль, что у такой красивой оболочки характер напыщенного индюка.

С трудом оторвав от него свои глаза, я спустилась на первый этаж и сразу же вышла во двор, где меня уже ждала Светка. Она сидела в одном из шезлонгов и махала мне рукой. Я лениво к ней подошла и расположилась на соседнем шезлонге.

– Бери, – протянула она мне пластиковый запотевший стакан с холодным напитком.

– Спасибо, – коротко поблагодарила я.

– Ну, рассказывай.

– Что рассказывать?

– Что вчера произошло на гонке, что так быстро оттуда уехала? Ни за что не поверю, что это из-за проигрыша. Ты всегда достойно принимаешь поражение.

– Достойно, если оно честное, – вздохнула я и, сняв со своих бёдер тонкую ткань, осталась в одном купальнике, подставляя свою кожу под солнечные лучи.

– Хочешь сказать, что кто-то ехал не по правилам? – Света явно удивилась, ведь до вчерашнего дня все гонки были чистыми.

– Не кто-то, а все, – с досадой хмыкнула я, а подруга закашлялась.

– Да ладно?!

– Угу, – я сделала глоток мохито, и внутри меня разлилась приятная прохлада. – Этот придурок Матвей их подговорил, чтобы меня проучить. Но я-то не дура, сразу поняла, что они умышленно меня задерживали, чтобы он приехал первым, а я – последней.

– И зачем ему это? – скептически спросила Светка.

– Неужели непонятно? Он же самовлюблённый эгоист.

– А я этого не заметила…

– Потому что ты плывёшь от одного его взгляда. Конечно, он для тебя идеальный. Но я-то вижу его насквозь, – я стиснула зубы, вспомнив наш с ним вчерашний разговор.

– И ничего я не плыву, – обиделась подруга. – Неужели ты не видишь, какой он красавчик?

– Ну, красавчик, и что с того? Скакать теперь вокруг него, как обезьяна?

– Рит, вот я не пойму, – Света наклонилась ко мне поближе, коснувшись моего лица своими шоколадными прядями. – Ты ни разу не спала с парнем, ни с кем не встречалась, а тут на горизонте появляется просто сказочный красавчик, а ты и его готова с землёй сравнять. Да кто тебе вообще по вкусу? Наш тощий Лёшка, который костями гремит? Или Игорь, который ниже тебя ростом?

– Свет, да не во внешности дело. Не спорю, что она тоже имеет важную роль, но мне хочется, чтобы человек внутри был человеком: добрым, понимающим, чтобы на него можно было положиться, и чтобы он смог меня защитить. А что Матвей? Думает только о том, как казаться хорошим мальчиком, и о том, как поиметь побольше девушек, – я брезгливо поморщилась.

– Ну не знаю. По-моему, ты слегка преувеличиваешь.

– Нет, Свет. Просто у нас с тобой разные взгляды на парней.

Нас прервал голос моей мачехи:

– Риточка, ты Митю не видела?

– Мне кажется, что он спит, Татьяна Владимировна, – наигранно дружественно прощебетала я, хотя при воспоминании о Матвее у меня сводило скулы.

– Странно, обычно он просыпается раньше, – мачеха пожала плечами и скрылась в доме.

– Точно, Ритка! – Света вцепилась в меня мёртвой хваткой. – К тебе же на днях сводный брат пожаловал, а ты всё ещё не рассказала, что он из себя представляет.

– Да что тут говорить, – я криво усмехнулась, понимая, что подруга ещё не знает, кем на самом деле является мой сводный брат. – Обычная выскочка.

– Ты про всех парней теперь так будешь говорить? – Светка обиженно надула свои тонкие губы, щедро намазанные красной помадой. – Он хоть симпатичный?

– А ты в своём репертуаре, – я покачала головой.

– Ну интересно же!

– Стоит на горизонте замаячить новому парню, ты уже норовишь заглянуть ему в трусы, – ляпнула я, не подумав, что могу этим обидеть подругу.

– Вот такого ты обо мне мнения, значит?

– Свет, извини, – я виновато на неё посмотрела. – Ну просто ты действительно помешана на парнях.

Она в ответ промолчала, бросила в урну свой пустой стакан и нырнула в бассейн, награждая меня брызгами, которые на разгорячённой коже показались мне ледяными осколками. Я шумно вдохнула и мысленно выругала свою подругу. Она вынырнула через несколько секунд, вылезла из бассейна, и тут я поймала её стеклянный взгляд, который она переводила то на меня, то за мою спину. С её ресниц стекали капли воды, оттчего она медленно моргала, а её рот беззвучно открывался и закрывался. Я повернулась и обомлела: прямо за моей спиной стоял Матвей, на котором из одежды были только плавки, и нахально улыбался.

– Не знаешь, почему твою подругу так перекосило? – спросил он меня, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос, и уже через секунду с разбега сиганул в бассейн.

Мы со Светой завизжали, так как на нас хлынула целая волна, и я выругалась, так как стала мокрой насквозь. Я вскочила со своего места и стала выкрикивать ругательные слова в сторону своего братца, которому, кажется, было до одно места, что я о нём думаю.

– Уверена, что я к нему предвзято отношусь? – рявкнула я на Свету, взяла парео и побежала в дом.

Я не любила холодную воду. Признавала её только в горячем виде в ванной или в душе, а в открытых водоёмах или бассейне купалась крайне редко. А этот идиот запустил в меня целую цунами. Ненавижу его.

Забежав в спальню, я стала быстро обтираться полотенцем и переодеваться, ни на секунду не прекращая свои ругательства. Светы не было, хотя мне показалось, что она бежала прямо за мной, но, выглянув в окно, я поняла, что ошиблась: она уже мило ворковала с Матвеем. Со злости я с силой дёрнула занавеску и, пыхча, словно паровоз, спустилась на кухню, где Татьяна Владимировна готовила завтрак.

Наложив себе целую тарелку овсянки с ягодами и фруктами, я села за стол и стала огромной ложкой черпать кашу и запихивать себе её в рот. Мне не нравилось, что Светка и Матвей так близко общаются, и не могла найти этому объяснение. Мне всегда было фиолетово, с кем и как проводит время моя подруга, но, когда она флиртовала с моим братом, это поднимало во мне волну… не знаю, чего. Просто меня это бесило.

– Рита, ты меня слышишь? – трясла меня за плечо мачеха.

– А? – растерянно взглянула я на неё.

– Я спрашиваю, почему ты не пригласила свою подругу к нам на завтрак?

– Думаю, что её пригласит Митенька, – сухо ответила я и не прогадала: эта парочка, глупо ухмыляясь, тут же зашла на кухню.

– Приятного аппетита, – съязвила им я и, бросив свою пустую тарелку в мойку, снова ушла в спальню.

Но уединиться мне не удалось: Света зашла следом.

– Ну и почему ты мне не сказала, что Матвей Старцев – твой сводный брат? – сходу задала она мне вопрос.

– Сюрприз, – недовольно буркнула я. – А на самом деле не вижу причин этим хвастаться. Лучше бы им действительно оказался батан в очках.

– Ты чего так взъелась? – не понимала Светка. – Тебе не нравятся наши с ним отношения?

– Какие отношения?! Вы с ним один раз переспали!

– И что? Может, мы нравимся друг другу?

Я фыркнула:

– А я всегда думала, что это я наивная.

Подруга мечтательно упала на мою кровать и загадочно заулыбалась:

– Рит, хватит злиться. Тебе так повезло, а ты сама не своя.

– И в чём же мне повезло, позволь поинтересоваться?

– С тобой под одной крышей будет жить такой парень, а ты вместо того, чтобы его заполучить, орёшь на него, как ненормальная.

Я села на кровать рядом с подругой и покачала головой. Она никак не могла понять, что я ненавижу этого человека, что он мне неприятен. И не верю я в банальное «от ненависти до любви», об этом пишут только в романах. И пусть встречается, с кем захочет, мне всё равно. К тому же…

– Он мой брат, Свет.

– Заметь: сводный, – подняла она вверх свой указательный палец.

– Это не имеет никакого значения. С первых секунд у нас с ним возникла взаимная неприязнь, и меня раздражает в нём всё, даже его имя, – я сжала ладони в кулаки.

– Знаешь, – подруга вдруг благодарно на меня посмотрела. – Мне от этого только лучше. Будет проще его завоевать.

– Ты о чём? – не поняла я.

– О том, что я хочу быть с ним вместе. А если тебе на него всё равно, значит, для меня открыты все двери.

Глава 9

Ночью я спала плохо. Ворочалась с боку на бок, а в голове эхом звучали слова Светы о том, что она хочет быть с Матвеем. Что она имела в виду, для меня осталось загадкой. Моя подруга очень непостоянная в том плане, что её отношения с парнями никогда не длились долго. Её бойфренд ей быстро надоедал, и она без сожаления переключалась на новый объект. И чем Матвей её так зацепил? Да и вообще, какая мне разница, какие отношения у них сейчас и какие будут? Если они станут парой, то везде будут ходить вместе, и тогда от моего братца я точно не смогу продохнуть. В горле появилась горечь, когда я представила, как они будут всюду целоваться и обжиматься у всех на виду. Света любит такое – выставлять свои отношения напоказ. А меня тошнит от того, когда я вижу, как мужские руки пошло исследуют её тело в самых интимных местах на виду у всех.

Я считаю, что отношения между двумя людьми – это тайна, которая должна связывать только их и не касаться окружающих. Каждое прикосновение, поцелуй, ласковое слово – всё это не должно становиться всеобщим достоянием. Хоть в этом у меня совсем нет опыта, но я же читаю любовные романы, значит, имею своё представление об отношениях. Или я слишком старомодная и наивная, что верю выдуманным историям? Может быть, на самом деле такие отношения, как у Светы, в наше время – норма?

Легла на спину и уставилась в потолок. Моя подруга почему-то решила, что я имею виды на Матвея. Фу! С чего это она взяла? Мне сложно смириться с тем, что он – мой брат, а уж видеть его в качестве своего парня – верх идиотизма. Мы с ним слишком разные, чтобы быть парой. Да и плевать. Пусть делают, что хотят. Меня их отношения совершенно не должны волновать, и на этой мысли я поворачиваюсь на бок и кладу одеяло между ног – моя любимая поза, и незаметно проваливаюсь в сон…

Тихий стук в дверь – и я выныриваю из сна, в котором я приехала первой на гонке, а Матвей – последним. Из-за пасмурного неба за окном было сложно понять – сейчас ранее утро или уже день. Не шевельнувшись, хлопаю глазами, решив, что мне послышалось, но через несколько секунд стук повторился. Я лениво потянулась, встала с кровати, поправила свою пижаму молочного цвета, состоящую из штанов и рубашки, и направляюсь к двери. Широко зевнув, я открываю её, надеясь увидеть за ней отца или мачеху, но так и застываю с раскрытым ртом, когда передо мной предстаёт фигура в виде моего сводного брата.

Стукнув зубами, я закрыла рот и осмотрела Матвея с ног до головы. На нём были надеты брюки и белая рубашка, две верхних пуговицы которой были расстёгнуты. На шее висел развязанный синий галстук, а неловкое выражение лица моего брата, заставило меня нахмуриться. И куда это он намылился в таком виде? Не к Светке ли?

– Чего тебе? – грубо бросаю я.

– Слушай, Рит…

Он растерянно почесал свой затылок:

– Мне нужна твоя помощь…

Мои брови так и взлетели вверх: Матвей пришёл за помощью? Ко мне? Меня стало раздирать любопытство, но я и не исключала того, что это может быть началом его очередной выходки.

– И что же тебе от меня нужно? – сложив руки на груди, саркастично спрашиваю.

– Ты… умеешь завязывать галстук?

Клянусь, если бы мы существовали не в реальной жизни, а, например, в каком-нибудь мультфильме, мои глаза точно бы вытаращились наружу, как это происходит с мультяшными героями. Матвей просит меня завязать ему галстук? Это шутка такая?

– Ты сейчас серьёзно? – недоверчиво спрашиваю я.

– Серьёзнее некуда, – он закусывает нижнюю губу, а я, словно загипнотизированная, наблюдаю за этим его жестом. В горле почему-то пересыхает, и я громко сглатываю.

– А почему ты обращаешься именно ко мне?

Матвей закатил глаза:

– Поверь, если бы наши родители не уехали на открытие нового ювелирного салона, я бы ни за что не обратился к тебе с такой просьбой. Мама сказала, что ты неплохо справляешься с галстуками. Выручи, а?

Я видела, как неохотно Матвей просит меня об этом, но, видимо, он действительно не дружит с галстуками. Я бы послала его куда подальше, но что-то в его взгляде меня останавливало. Мольба?

– Тебе действительно необходим этот аксессуар? По-моему, он не совсем подходит нечестному гонщику вроде тебя.

– Рит…

Я видела, как Матвей начинал злиться. Его глаза яростно блеснули, а рот открылся, чтобы вылить на меня очередную порцию какого-нибудь оскорбления, я была в этом уверена. Но он сдержался. Скорее всего понял, что стоит ему вякнуть мне что-то неприличное – и с умело завязанным галстуком ему придётся распрощаться. Умный мальчик. Татьяна Владимировна была права: я в превосходстве владела искусством завязывания узлов, так как часто делала это для папы после того, как умерла мама, и до того, как в нашем доме появилась моя нынешняя мачеха.

– Мне правда очень нужно. Отец оставил мне свой бизнес, а чтобы я его не профукал, мама по велению отца отправила меня учиться в другой город, чтобы я получил необходимое образование. Сегодня я встречаюсь со своими замами, которые все эти годы управляли бизнесом отца, и я не могу ударить в грязь лицом перед ними. И я хочу начать с внешнего вида.

Почему-то я облегчённо выдохнула, поняв, что он собирается не к Светке. Бизнес Старцева-старшего – святое. Я много раз слышала о том, что он вложил много труда в своё дело, которое только спустя многие годы принесло ему баснословный доход. Татьяна Владимировна часто сидела с бумагами, в которых велась бухгалтерия фирмы её покойного мужа, а мой папа помогал ей во всём разобраться. Но я и понятия не имела, что Матвей планирует возглавить этот бизнес. Как-то у меня в голове не укладывалось, что этот дерзкий, самолюбивый пацан с бородой действительно на это способен. Но он является прямым наследником, поэтому я, недовольно нахмурившись, беру в руки галстук.

Пока я его завязываю, ощущаю на себе взгляд Матвея. Он прожигает меня насквозь, и от этого мне становится неловко. Я путаюсь и завязываю неправильный узел, чего со мной давно не происходило.

– Можешь не смотреть на меня? – грубо попросила я, и Матвей отвернул лицо в сторону, не скрывая своей улыбки.

– Я сказала что-то смешное? – грубее дёргаю галстук.

– Ты просто очень смешно высовываешь кончик языка и прикусываешь его, когда сосредоточена.

Я в курсе своей глупой привычки, но замечание Матвея меня выбешивает, поэтому я, не задумываясь, отвечаю:

– А ты забавно спишь. Без трусов.

Каждый мускул в теле Старцева напрягся. Я почувствовала это, случайно прикоснувшись к его груди, когда застёгивала пуговицу на рубашке.

– Ты подглядывала за мной? – вкрадчиво спросил Матвей.

– Больно надо. Дверь просто была открыта, а я проходила мимо.

– И решила попялиться?

– Решила, что раз уж ты видел меня в нижнем белье, что мне мешает глянуть на тебя?

– На меня без нижнего белья? – он криво усмехнулся, но я видела, что ему не понравилось, что я ему сказала.

– Расслабься, – я туго затянула галстук и притянула Матвея ближе к своему лицу. Он от неожиданности покачнулся. – Я лишь видела твой зад.

Он сжал мои руки, и от этого прикосновения по моему телу пробежал разряд, взявшийся непонятно откуда. Матвей приблизился ко мне на опасное расстояние, всё ещё вцепившись своими сильными пальцами в мои ладони, и ехидно спросил:

– Ну и как он тебе?

– Кто? – растерянно спросила я, всё ещё сосредоточенная на незнакомом мне ощущении от того самого разряда.

– Мой зад. Могу поспорить, что голого парня ты ещё ни разу не видела.

– Да пошёл ты! – я оттолкнула Матвея и захлопнула перед ним дверь, даже не пожелав удачи.

От его нахального прикосновения ко мне, меня потряхивало, как я поняла, от неприятного ощущения. Или наоборот? Нет. Слово «приятно» и Матвей несовместимы, по крайней мере, когда эти два слова касаются меня. Даже моё тело ощущает ту неприязнь, которую испытывает к нему моя душа.

Зайдя в ванную, я помыла руки с мылом, и дрожь отступила. Но мысли о этом неприятном прикосновении быстро сменило воспоминание о голой и упругой заднице моего брата. И почему мне в голову лезет всякая дрянь? Мне совершенно не интересен Матвей, просто вид голого мужского тела вызывает во мне некоторое любопытство, с которым мне тяжело справиться. Всего лишь. И дело вовсе не в Старцеве.

Решив, что данное оправдание является совершенно уместным, я принялась усердно чистить зубы.

Глава 10

Несмотря на то, что утром казалось, будто пойдёт дождь, к полудню выглянуло солнце, а туч и след простыл. Несколько часов я просто лежала на кровати, смотря сериал и жуя сырный попкорн, пока мне это не надоело. До сих пор Матвея да и родителей не было дома, и я решила, что это идеальное время, чтобы помыть свой мотоцикл, который после каждой гонки пребывал не в самом лучшем виде, а я не мыла его уже несколько дней. Надела короткие джинсовые шорты, клетчатую рубашку, низ которой подвязала на животе, и с ведром холодной воды и тряпкой, ушла в гараж.

Мой красный железный красавец стоял во мраке и ждал своего часа. Выкатив его на лужайку, я принялась усердно тереть его мыльной водой, изредка косясь на мотоцикл Матвея, что пребывал ещё в более ужасном состоянии, чем мой. Интересно, братец хоть иногда его моет? Или он предпочитает, чтобы его железный друг сгнил от грязи? Так стоп. Я на секунду замерла. На чём тогда уехал Матвей, если его мото стоит себе в моём гараже? Никакой его машины за два дня я так и не увидела. Может, на такси? Я хмыкнула, закатив глаза. Ну и какая мне разница? Пусть хоть пешком ходит, мне фиолетово.

Домыв свой мотоцикл и обтерев его сухой тряпкой, я закатила его обратно в гараж и со злостью прорычала: мне не давало покоя, что мотоцикл Матвея находится в столь удручающем состоянии, в отличие от моего. Издав недовольный возглас, я поменяла воду, вернулась в гараж и принялась отмывать двухколёсный транспорт Старцева. Ну и зачем мне это нужно? Не знаю. Просто к мотоциклам я отношусь, как к живым организмам, и неважно – мой или чужой. За техникой нужен уход, и думаю, что мотоцикл Матвея был мне очень благодарен, когда пару раз сверкнул чистотой в лучах уже заходящего солнца. Надеюсь, что и его хозяин не скупится на благодарность.

Вечером дома так никто и не появился. Папа позвонил и сказал, что они с Татьяной Владимировной будут ужинать в ресторане в честь открытия нового магазина, а потому поздно вернутся домой. Матвей тоже так и не появился, хотя меня привлекала перспектива поужинать в одиночестве, а затем уехать кататься по городу. На гонки я сегодня точно не явлюсь. Возможно, что не только сегодня. Стоило мне об этом подумать, как зазвонил мой телефон.

– Света, – тихо прошептала я, увидев на экране имя подруги. Жуя мясо цыплёнка, приготовленного мачехой ещё вчера, и запивая его апельсиновым соком, я ответила: – Привет.

– Ритка! А ты где? – налетела на меня подруга с вопросом. Из динамика я ясно слышала смех парней и глухой звук моторов, и это всё нагоняло на меня тоску.

– Дома, а что?

– На гонки сегодня собираешься? Мы тут уже почти все собрались, кроме Матвея, конечно, и тебя. Вы приедете? – уже тише спросила.

– Я – нет. А вот насчёт своего сводного брата ответить не могу. Его весь день нет дома. Думаю, что по поводу Матвея тебе лучше знать. Вы же с ним типа в каких-то там отношениях.

– Он трубку весь день не берёт, – грустно вздохнула подруга. – Подожди, – вдруг осеклась она. – А тебя почему не будет?

– Нет настроения, – выдавила из себя, не желая раскрывать Свете подробности своих чувств к своим «лучшим» друзьям, которые меня подставили.

– Это что же должно было произойти, чтобы Рита Онежина отказалась от гонок? Ты не заболела?

– Я совершенно здорова, Свет. Просто не хочу.

– Ладно, – в голосе подруги прозвучали нотки обиды. – Не хочешь – не говори, – и тут же повесила трубку.

Я тяжело вздохнула. Для меня действительно тяжело далось такое решение, чтобы не ехать на гонки, но я не могу. Возможно тем самым я проявляю свою слабость. Нужно бы приехать туда с гордо поднятой головой и своей победой доказать, что вчерашнее оказалось всего каким-то нелепым недоразумением, но моя обида настолько сильна, что мне было плевать, правильно я поступаю по отношению к себе или нет.

Потеряв аппетит после разговора с подругой, я выбросила в мусорку остатки своей еды и поднялась в спальню, чтобы переодеться. Покатаюсь сегодня вечером по городу и, если будет настроение, понаблюдаю за гонками с того места, где меня точно никто не увидит. Покидала я дом уже поздним вечером, но ни Матвея, ни папы с Татьяной Владимировной ещё не было. Только два охранника скучали возле ворот и иногда поочерёдно осматривали территорию дома. Я предупредила их, что меня не будет пару часов, и на скорости выехала со двора, держа курс в другой конец города, к высокому холму, откуда открывается прекрасный вид на нашу гоночную трассу.

Улицы оказались на удивление пустыми, и я быстро добралась до места назначения. Мне нравилось проводить время здесь, на этом холме, хотя я не появлялась в этом месте с того самого дня, как папа подарил мне мотоцикл. До этого я любила приезжать сюда на такси и смотреть, как соревнуются между собой парни. Но, когда я сама обзавелась транспортом, то стала активным и постоянным участником гонок, и про этот холм как-то забыла. Но вот и пришло время снова явиться сюда. Здесь даже небо находится ближе, и кажется, что до звёзд можно дотянуться рукой.

Я осмотрелась вокруг: вдали мелькают огни ночного города, и до моих ушей доносятся приглушённые звуки музыки, машин и… мотоциклов. В радиусе метров пятьсот точно нет ни души, я здесь одна. Припарковав своего железного друга, я подошла к небольшому обрыву и, подогнув под себя ноги, села на его край. Тёплый ветер сразу же заиграл с моими волосами, и я, закрыв глаза, подставила ему своё лицо. Как же мне нравится это ощущение лёгких прикосновений, словно это мама, как в детстве, убаюкивает меня, гладя по щеке. Я скучаю по ней. Сильно. Иногда тоска накрывает с такой силой, что хочется кричать, и лишь забвение помогает хоть как-то отвлечься, и это забвение я нашла в гонках, которых Матвей меня лишил. Я с силой сжала свои кулаки от злости. Нужно было посильнее затянуть ему галстук сегодня и придушить к чёртовой матери этого эгоистичного придурка.

Я стремилась не только к победам, но и к свободе от тяжёлых мыслей. Я получаю наслаждение, когда под дозой адреналина несусь по извилистой трассе, сливаясь в единое целое со встречным ветром. Я думаю, что именно это и помогало мне побеждать – ветер. Мне всегда казалось, что именно для меня он становился попутным и отчаянно гнал меня к финишу, чтобы я хоть на короткое время забывала про слёзы и впускала в себя мимолётную радость. Это превратилось в зависимость. Это стало моим наркотиком. Получив гормон счастья, я забывала о маме, забывала о ней страдать. Именно поэтому я каждый раз ждала этих гонок с таким нетерпением, чтобы вновь принять свою дозу и забыться хоть на мгновение…

Но с появлением Матвея моя гонка превратилась из свободы в борьбу за неё. В первый раз я честно проиграла ему. Да, мне было досадно приехать второй, но во время самой гонки я ощущала ту самую свободу даже сильнее, чем когда-либо. Адреналин просто зашкаливал. Но два дня назад мой сводный брат забрал у меня то, ради чего я почти каждый вечер подъезжала к старту – честную гонку. Тогда я впервые не ощутила ту свободу, к которой стремилась. Мне было так паршиво, что я готова была придушить его собственными руками. И зачем он вообще появился в моей жизни?

Внизу послышались резкие звуки моторов, и я открыла глаза. В нескольких сотнях метров, внизу, начиналась гонка. Десятки мотоциклистов подъехали к старту, надавливая на газ, чтобы вызвать громкий рёв. Моё сердце подпрыгнуло после отмашки, будто и я находилась вместе со всеми. С такой высоты я не могла различить где есть кто, но всё равно нервно наблюдала за происходящим. Я нервно кусала ногти, пытаясь представить, что сейчас еду в этой кучке гонщиков, пытаясь всех обогнать. Наклонялась то вправо, то влево и радовалась, когда все, наконец, пересекли финишную черту.

Я тяжело дышала, когда пришла в себя. Сердце выбивало неровный ритм, будто я пробежала стометровку. Гонки – мощнейшая для меня сила. Даже на расстоянии я смогла ощутить эти неверные эмоции, которые сейчас лились через край. Сомневаюсь, что меня надолго хватит. Я не смогу изо дня в день наблюдать вот так – со стороны. Но я слишком гордая, чтобы сдаться так просто, поэтому, чтобы вернуться туда, где сейчас ликуют победители, мне нужно, чтобы Матвей раскаялся в своём идиотизме и извинился. Но как заставить его сделать это?

В раздумьях я вернулась к мотоциклу, завела его и надела шлем. Перед тем, как развернуться и уехать, я бросила ещё один взгляд вниз и мне показалось, что кто-то задрал голову и смотрит в мою сторону. Или мне просто показалось. Но, даже если это и так, какая разница, кто там куда смотрит? Я просто развернулась и поехала домой, так как мой комендантский час приблизился опасно близко, что я могла снова нарваться на гнев отца.

Глава 11

Домой я вернулась почти в десять вечера – уложилась в срок. Обняла папу, которого застала во дворе, разговаривающим по телефону, и он с трепетом поцеловал меня в макушку, как всегда любил делать. Жестом указал мне на дом, и я послушно пошла к входной двери. В окнах кухни горел свет, и видна была женская фигура, эмоционально размахивающая руками. Наверно мачеха спорит с Матвеем. А с кем ещё? Ведь его мотоцикл уже стоит в гараже, значит, он вернулся с гонок. О том, что он был там, я поняла по слою пыли на его двухколёсном транспорте.

Почти бесшумно войдя в дом, я поняла, что мои догадки оказались верны: мачеха о чём-то спорила с моим сводным братом, и их реплики, которые я успела уловить, показались мне занятными:

– Мить, ты ведь знаешь, что между нашими семьями существует договор, – повышенным тоном голосила Татьяна Владимировна. – И ты не можешь просто так подвозить до дома малознакомых девушек, да ещё и щебетать с ними по телефону. Могут поползти сухи.

– И что мне до этих слухов? – Матвей явно разговаривал с набитым ртом. – У вас своя договорённость, у нас с Яной – своя.

– Между вами глупости, а не договор. Вы ещё дети и слишком халатно относитесь к своим обязанностям.

– Мам, мне уже двадцать три года. Я окончил престижный ВУЗ и сейчас наследую дело своего отца, которым до этого момента занималась ты. И судя по тому, что творится уже в моей компании, халатность – это именно про тебя.

– Я старалась, как могла, – голос мачехи утих. – Ты же знаешь, что я ни черта не понимаю в этом бизнесе. Илья, как мог, помогал мне, но ты должен понимать, что у него куча своих дел.

– Знаю, мам, – Матвей устало вздохнул. – Пожалуйста, не переживай обо мне. Я знаю, что делаю, и выполню каждую просьбу своего отца. Не лечи, прошу. А сейчас мне нужно идти. Я обещал Илье Сергеевичу…

Но он не успел договорить, так как на кухню вошла я. Татьяна Владимировна сразу отвернулось, но мне показалось, будто она плакала. А Матвей стоял среди кухни, держа в руках огромный кусок ещё дымящейся шарлотки, и с пренебрежением смотрел на меня.

– Ты где была? – строго спросил он. Он был одет в мотоциклетный костюм, значит, на гонках действительно был.

– Ты мне не отец, чтобы задавать такие вопросы, – грубо ответила я ему, вовсе не стесняясь присутствия мачехи.

– Да, но я обещал ему…

– Ты обещал, а я нет, – невозмутимо ответила я и тоже взяла из формы, стоящей на столе, небольшой кусочек яблочного пирога, с вызовом посмотрев на Матвея.

– Опять выпустила свои когти, да? – его глаза гневно сверкнули.

– Дети! – не выдержала Татьяна Владимировна. – Хватит пререкаться! Вы семья или как?

– Или, – еле слышно процедил Матвей.

– Шарлотка восхитительна! – искренне похвалила я мачеху, зная, как ей нравится, когда её стряпню оценивают, и она тут же смягчилась:

– Сейчас будем пить чай.

– Я пас, – бросила я. – Мне нужно принять душ, а это небыстро, вы же знаете.

Я вышла из кухни и только собиралась подняться на второй этаж, как мою талию обхватили сильные руки и прижали меня к стене. Я повернулась и упёрлась взглядом в сводного брата. Он стоял ко мне вплотную, и от его тела исходил жар. Такой, что весь мой кожаный костюм мог расплавиться от его температуры тела. Кусок пирога застрял у меня в горле, а дыхание стало сбивчивым. Матвей склонился к моему уху и тихо заговорил, обжигая своим дыханием мою шею:

– Больше никогда не сбегай от меня, кошечка, чтобы мне не пришлось краснеть перед твоим отцом за то, что я не знаю, где ты находишься.

Внутри меня кипела злость от его хамского поведения, а кожа покрылась мурашками от его хриплого шёпота. Может ли вообще иметь место такое противоречие в одном человеке, то есть во мне? Понятия не имею. Наверно, может. Одна его рука лежала на моей талии, и в том месте у меня всё горело огнём, а второй Матвей упёрся в стену прямо рядом с моим лицом. И как бы мне не хотелось оттолкнуть его, обласкать парой грубых слов, но я не шевелилась, наслаждаясь запахом Матвея: от него пахло бергамотом, пылью и корицей, которую Татьяна Владимировна всегда добавляла в выпечку.

Когда я училась в школе, мне нравился один парень из параллельного класса. Я буквально по нему сохла, но стеснялась сделать первый шаг, чтобы познакомиться поближе, всегда держалась от него на расстоянии. Но однажды он первый подошёл ко мне, чтобы пригласить в кино. Я ошеломлённо хлопала глазами от удивления, а внутри меня скакала и пищала от восторга маленькая Рита. Когда он помахал передо мной билетами, моё обоняние атаковал запах едкого пота, и я невольно поморщилась, но сходить в кино согласилась. Майский день был жарким, и многие потели, и объект моей симпатии тоже не был исключением. Но в кино он пришёл в той же рубашке и с тем же омерзительным запахом. В эту же минуту мой вечер был испорчен, а влюблённость к этому парню улетучилась из меня со скоростью света. Я кое-как просидела сеанс, а затем, придумав глупую отмазку, уехала домой. Желание встречаться с этим парнем ещё у меня резко отбило.

С тех пор я старалась близко не контактировать с парнями. Мне казалось, что от них всех так пахнет, и я держалась от них на расстоянии. Но запах Матвея был ни с чем не сравним. Он не просто не вызывал приступ тошноты, он манил уткнуться ему в шею и вдыхать, вдыхать, вдыхать…

– Чего застыла? – его голос вернул меня в реальность. – Дар речи потеряла?

Я громко сглотнула кусок, который так и стоял у меня в горле, и протяжно выдохнула. Моё тело всё горело от близости с этим человеком, который смотрел мне в глаза, всё так же нависая надо мной, а я не могла отвести взгляд, напрочь забыв, о чём он вообще мне говорил.

– Ты меня поняла? – вкрадчиво спросил он, и я против воли кивнула.

В этот момент он отошёл от меня, и меня вдруг накрыл озноб. Такой, что мне казалось, будто вот-вот мои зубы застучат друг о друга. И с чего бы это? Без тепла Матвея действительно стало как-то холодно. А он смотрел на меня и усмехался, будто увидел то, что я почувствовала. Вспыхнув от негодования и стыда, я взбежала по лестнице и скрылась за дверьми своей спальни, прильнув к ней спиной. Что это сейчас было? Почему моё тело так отреагировало на этого придурка?

Сердце бешено колотилось, а руки дрожали. Я прошла в ванную, скинула с себя одежду и включила прохладную воду. Встала под душ и закрыла глаза, прокручивая момент близости с Матвеем раз за разом. Я даже нагрубить ему не смогла, а как слабачка кивнула на его дурацкую просьбу о том, чтобы я от него не сбегала. Идиотка. И о чём я только думала? О его запахе? Действительно, дура. Я вылила на губку большую долю своего геля для душа с приторным ароматом малины, чтобы выбить из памяти запах своего сводного брата, который ввёл меня в ступор и, кажется, помогло. Я расслабилась. Выключив воду, я обернулась полотенцем и вернулась в свою комнату. Высушила волосы, нанесла крем на тело и лицо и, переодевшись в пижаму, легла в постель.

Мне вдруг вспомнился разговор Матвея и Татьяны Владимировны на кухне. О каком договоре шла речь? С кем этот договор был заключен? С Матвеем о чём-то договорился папа? И кто такая эта Яна? Партнёр по бизнесу?

Чтобы избавиться от роя непонятных вопросов, я взяла в руки телефон и стала листать новостную ленту на своей странице в соц сети. Светка выложила несколько фотографий с сегодняшней гонки, и она выглядела счастливой. Вот она сидит на мотоцикле, держа в руках шлем, а вот обнимается с Лёшкой. А вот она целует Матвея в щёку. Я долго смотрела на эту фотографию, увеличив её на максимум. Почему-то стало так тоскливо от осознания, что она тоже вдыхала этот его запах и сходила с ума, а потом они, возможно, где-то снова уединились. Я отбросила телефон в сторону, потому что в груди неприятно зажгло. Я с головой накрылась одеялом и попыталась скорее уснуть.

Глава 12

Солнце стояло уже высоко, когда я на следующее утро вышла во двор. Да, я была совой. Любила поспать допоздна, а вот в учебное время к первой паре вставала с огромным трудом. Папа и Матвей купались в бассейне, а Татьяна Владимировна сидела на бортике и лишь окунала ноги в прохладную воду, попивая из стакана холодный лимонад. Я это поняла по запотевшей посуде. Она не особо любила плавать, так же, как и я. А вот моя мама очень часто ныряла в бассейн вместе с папой и громко смеялась, когда он шутливо пытался её затянуть под воду. Я тихо вздохнула: скучала по маме ужасно и часто мечтала, что сейчас я открою глаза, а она сидит на моей кровати и улыбается. Мне её не хватало.

За папу я была рада. Он был счастлив. Я не осуждаю его, что он женился второй раз, знала, как сильно он страдал, и гордилась им, что он сумел взять себя в руки и продолжить жить. Татьяна Владимировна была хорошей. Она без остатка отдавала ему свою любовь и заботу, и буквально на моих глазах папа превратился из худого, осунувшегося старика в молодого человека, в котором заново забурлила жизнь.

Я стояла и наблюдала, как они с Матвеем плавают наперегонки от бортика до бортика, а затем натянуто улыбнулась: они слишком быстро нашли общий язык в отличие от нас со сводным братом. Кажется, что с ним я никогда не смогу наладить общение. У нас на удивление одинаковые характеры, мы не желаем друг другу уступать, поэтому и отношения у нас с ним с первой секунды знакомства не заладились.

– Рита, ты меня слышишь? – донёсся до меня голос мачехи, и я перевела на неё взгляд. Папа и Матвей синхронно повернули головы в мою сторону. – Присоединяйся к нам!

– Нет, спасибо, я не люблю плавать.

– Ты хотя бы подойди, я налью тебе лимонад, очень уж вкусный он у меня получился.

От такого предложения я отказаться не могла. У мачехи отменно получались любые напитки, да и вообще всё, к чему прикасались её руки. Я приняла от неё стакан и с наслаждением сделала несколько глотков лимонада. Его вкус напоминал мне вкус крем-соды.

– Милая, а почему ты без купальника? – спросил меня папа, и я устремила на него удивлённый взгляд. Он хитро улыбался.

– Ты же знаешь, что я не люблю…

Но не договорила, заметив, что Матвея в бассейне нет, а папа слишком подозрительно улыбается. За моей спиной послышались быстрые шаги, и я обернулась, с ужасом наблюдая, как прямо на меня несётся мой сводный брат. Я даже понять ничего не успела, как в одну секунду его крепкие руки ухватили меня за талию, и через мгновение мы вдвоём погрузились под воду. Я стала отчаянно барахтаться, пока не выплыла наверх. Жадно глотнула воздух, которым не успела наполнить лёгкие перед неожиданным прыжком и, чуть не плача, быстро поплыла к лестнице, чтобы выбраться из бассейна.

Папа и Матвей громко засмеялись, а я вышла из себя и стала громко кричать на братца:

– Ты совсем идиот?! У тебя мозги есть вообще, или у тебя вместо них вата?

Три пары глаз на меня ошарашенно посмотрели, а я стала осматривать свои руки и ноги на предмет присутствия каких-нибудь незваных тварей. Но, к счастью, моё тело было чистым.

– Рита, следи за своими словами, – нахмурившись, сделал мне замечание отец. – Матвей просто решил над тобой пошутить.

Мне стало до глубины души обидно, что папа знает о моей дурацкой фобии и всё равно встал на сторону Матвея. Я стала судорожно отжимать свой белый топ и шорты, направляясь в дом.