Бухенлирик. Проза, стихи из прозы, поэзия и снова проза

Проверка на прочность

(панегирик к юбилейному изданию «Зосима Тилль – 10 лет»)

Искренне избегаю написания подобного рода речей по поводу, но в этот раз, чувствую, мне не отвертеться, поэтому начну загодя. Дело в том, что практически через месяц, 18 февраля, но 10 лет назад, в далеком уже 2015 году, стараниями вашего покорного слуги красноярского москвича Александра Чащина и казанской поэтессы Марины Александровой на свет появился "мой друг художник и поэт" Зосима Тилль.

"Зацепились языками,

День тихонько обсуждали.

И пошел гулять по миру

Стих про то, как в дом впускали.

Что в итоге получилось,

Неумытыми глазами

Видно нагло и наглядно –

Мы встречали, нас встречают".

Боже, как летит время. Кто бы мне тогда сказал, во что это все со временем выльется – послал бы без особых размышлений. С Мариной мы к тому времени были знакомы около двух лет, даже сочиняли по переписки диалоги в стихах, позже изданные под именем Зосимы циклом "Рекогносцировка". Но здесь что-то сцепились уже не на шутку, по-взрослому, как и полагается (полово)зрелым поэту и поэтессе, и в итоге родилось это:

"Встряну в душу, как в квартиру,

Сяду в кресло, выпью чаю.

Открывай же двери миру –

Новые друзья? Встречаю…

Дай мне плед шотландской шерсти,

Зябко что-то, видно вьюга.

Приглуши потише свечи.

Я – хозяйка, ты – прислуга.

Чашка кофе, рюмка рому,

Хлопкий пустотрёп не в тему.

Растеклася мысль по дому,

Дробью бьёт горох о стену.

Гости шаркают в улыбках,

Жмут мне ручку, ловят взгляды,

Преподносят лесть в бутылках,

Камуфлированно гадят.

Устаю от вереницы

Незнакомых мне знакомцев,

Накрываюсь плащаницей

И под ней включаю солнце.

Оседлавши мысль-синкопу,

Гнать пора гостей из дома.

Соберу всех свальным скопом

Их сожжет огонь-истома.

В одиночку помечтаю,

Сяду в кресло, выпью чаю.

Самолично открываю –

Старые друзья? Встречаю…"

Как сейчас помню, 10-го февраля 2015 года.

Неделя с гаком ушла у нас на осознание того, что мы в угаре поэтической страсти "натворили" и какие нам от этого могут быть последствия. "Да, у нас была страсть", в итоге 18-го мы, как ответственные авторы, проверили свои творческие чувства, написав ещё одно стихотворение "В миокард" и ручка за ручку пошли на поля известной поэтической социальной сети, где торжественно и зарегистрировали новый аккаунт, при рождении дав ему имя Зосима Тилль. В таком дуальном составе издали три поэтических сборника, послуживших позже основой литературной мелодекламации "Любите поэзию!" из книги "Хроники Постмодернтокинга" (Москва, "ЛитРес", 2020)

"Буквы и ноты в едином потоке

Речитатив, квинтсекстаккорд.

Интерактив, реактивные токи;

Сердце, душа – анод и катод.

Выключи свет и зажги себе звёзды,

Вырвись за грани пустой суеты.

Выверни душу-шагрень наизнанку,

В швах уходи от мирской постоты.

Вычисти сердце от злобы и сплетен,

Щедро смети паутину проблем.

Хоть вкусоцвет бытия беспросветен,

Воткан в рванину вторичных дилемм.

Выключи холод, включи в себе солнце,

Отгородись от людской слепоты.

Ведь для кого-то ты лучик в оконце,

Капля надежды, shot доброты…

Буква взрывает строй стихосклада,

Нотой хромает мелодии ряд.

Кутаясь в душу от каждого взгляда,

Я в миокард заземляю разряд".

Но не буду забегать вперёд. Параллельно в 2016 году совместно с Лёлей Панариной я попробовал написать некий радиоспектакль "Миры Однопомётные". После второй его части запал, как это принято, иссяк и проект заглох, но возродился в 2018-м после вступления в него Марины. Синергетическими усилиями и с использованием более ранних персональных черновиков за полгода были написаны повести "Миры Однопомётные" и "Дама без изюма", а также цикл рассказов разных лет. С этим материалом в конце 2018 года, а точнее 21 ноября, в свой второй день рождения, Зосима Тилль дебютировал сначала в Издательском сервисе Rideró со сборником "АПЧХИ!", а позже и в издательстве "ЛитРес" с расширенными stand-alone версиями данных произведений.

И завертелось. Завертелось так, что в 2019-м Зосиму пригласили на Московскую Международную книжную выставку-ярмарку на ВДНХ, к проекту присоединилась Виктория Травская, во всех ведущих российских и международных социальных сетях мы начали вести группы семейства "Русская крафтовая литература" и прочая, и прочая.

Многие упрекали нас тогда в излишней сексуализированности творчества виртуального протеже. Зосима Тилль – литературный рок-н-ролл, вся русская крафтовая литература, начавшаяся с него такова. Могу лишь присоединиться к словам покойной ныне и без сомнения великой Наталии Медведевой. "Вообще, в нашей российской музыке отсутствует этот элемент [секс], который изначально является чем-то базовым для рок-н-ролла. Он ведь берет свои корни от блюза, соула. Это негритянская музыка. А на мой взгляд, чёрный человек очень сильно отличается от белого человека по своим сексуальным проявлениям. У них всё время секс. Спросили знаменитого джазового пианиста, что такое джаз? Он сказал: «Fuсk, исключительно». А у нас нет этого вообще. Онанизм сплошной. Как у Курта Воннегута: «Норки нараспашку!» Как у Летова, панк и рок-н-ролл. И образ, который изначально был выбран нами для первой визуализации проекта (сегодня он с поздравительным факсимиле первым украшает собой данный пост) как нельзя лучше и сейчас раскрывает всю его идеологию.

Но, как сказал современник, "Поэта век тернист, не долог! / В сомнениях, в борьбе с самим собой". В 2020 году у Зосимы выходят уже вышеупомянутые "Хроники Постмодернтокинга", после чего Лёля Панарина покидает проект, и Зосима Тилль на долгих четыре года уходит в "неоплачиваемый творческий отпуск", изредка появляясь сольно на избранных интернет-площадках с новыми стихами да в качестве приглашенной звезды в прозаических произведениях авторов, его составлявших и вставших с того момента на сольный творческий путь. "Зосима умер, да здравствует Зосима!" – вот то выражение, которое в полной мере описывает тот период в жизни проекта.

"Бездарно прожитые дни…

Безвременья грозы раскаты…

На горизонте сгустки тьмы –

Уже погасшие закаты…

Что так тревожит и страшит?

Ожившие в шкафу скелеты?

Свеча горит и всё коптит!

И вновь сгоревшие котлеты…

Что ожидает в этом -ре?

И отчего душа ослепла?

Как в догорающем костре,

Сухой остаток – горстка пепла…

Но тлеет огонёк в раю…

И свет пробьётся в мою бездну,

Я не исчезну – песнь спою,

Я – птица Феникс, я воскресну!"

И Зосима воскрес. В 2024 году мы в составе Марина, Виктория и Александр вновь собрались вместе, а не чаю с печеньками попить, и в издательстве "ЛитРес" увидела первая за четыре года новая-старая книга проекта "Бухенлирик. Проза, стихи из прозы, поэзия и снова проза", содержащая в себе творческий отчёт Зосимы за прошедшее с моменты выхода "Хроников" время, а также переосмысленные редакции стихотворений, вошедших ранее в качестве ассетов в его повести и рассказы. Расширенную юбилейную редакцию этой книги сейчас вы держите в руках.

Поздравляю с десятилетием Зосимы Тилль Зосиму Тилль, то есть себя, нас, вас, дорогие наши и глубокочтимые читатели. Я Мы – Зосима Тилль. Ведь десять лет – это серьезная "проверка на прочность", которую Зосима, в том числе и благодаря вашему неутихающему интересу и тёплой поддержке прошёл, книги Зосимы потихонечку продаются без какой-либо маркетинговой поддержки, значит мы вместе все прошли. А продолжение… Продолжение обязательно придумаем! Обещаю!

"Что может быть хуже, чем полночью рваной

В карманах штанов потерять зажигалку?

В испарине резко сорвавшись с дивана,

Понять, что на курево времени жалко.

Сейчас, если вдуматься, только и зажил,

Поднялся с коленок и вырастил крылья.

Творец, а не жалкая клякса пейзажа,

Плевочек с палитры чужого бессилья…

Клюют мою печень позывы поэзий,

Лишь трезвому ведома музыка прозы.

Растёт энтропия безумных прогрессий.

Эстетика хаоса, смысла эрозий.

Мне страшно и жить, и не жить в равной мере,

Смешно и неловко моё раздражение:

“Да где ж… зажигалка?!” – метнулся за двери,

Довольный собою, искать продолжения…"

И хотя после драки кулаками не машут, завершить внезапно захотелось цитатой всё из той же Наталии Медведевой: "Я хочу, чтобы мои книги издавали хорошие издательства, а альбомы выпускали приличные компании. Мне удалось выпустить только три диска. И всё! Что сие значит? Да то, что в России не считают нужным вкладывать деньги в моё творчество. Здесь это никому не интересно. Мне иногда кажется, что я не вписываюсь ни в литературное, ни в музыкальное пространство. Я на этой земле чужая среди своих".

Надеюсь, когда-нибудь и Зосиму, и меня, и всех к проекту причастных (деепричастных тоже) да минует чаша сия.

Искренне ваш,

Александр Чащин

Мыслидо

(предисловие к книге «Бухенлирик. Проза, стихи из прозы, поэзия и снова проза»)

Вот, что со мной не так? На днях Аришка, дочь Чащина прислала. «Тётя Марина, посмотрите, что я у себя в детских записях нашла!

«Утро на даче.

Каждое утро на даче проходит примерно одинаково. Просыпаюсь я обычно в районе восьми утра, подхожу к окну и вижу бабушку, которая поливает цветы и грядки. Я переодеваюсь и иду на улицу.

После того, как поздороваюсь с бабушкой, я иду ставить чайник. Пока закипает вода, я беру собаку и выхожу гулять с ней за калитку. Наш путь пролегает по улице, которую у нас на даче называют «линией». На «линии» расположены участки моих соседей. Цветы на них на любой вкус: ромашки, гиацинты, розы, лилии, гортензии. Заглядение!

После прогулки с собакой я иду готовить завтрак. На даче мы обычно завтракаем творогом или йогуртом, пьем чай или кофе с бутербродами с колбасой или с сыром. За завтраком время пролетает быстро.

Завтрак мы обычно заканчиваем в районе половины десятого. После того, как я помогаю бабушке убрать посуду, обычно я отдыхаю на качелях или еду до обеда кататься на велосипеде.

Но это уже другая история.»

Перекликнулось. Не так давно писала для одного периодического издания про свой заветный детский стишок, который любил декламировать папа на даче во время сельхозработ. Есть у меня такой. Про баклачки и мохнатые стручки.

Каждый из нас помнит какой-нибудь детский стишок из своего дошкольного сопливого детства. У кто-то это «Муха-Цокотуха», у кого-то «Колобок» или что-то из утренников в детском саду. А у меня это был стишок про огородника. Папа его целиком не знал и некоторые слова в нём случайно поменял, но суть он помнил… Он всегда его декламировал в полный голос, когда на даче перекапывал землю под посадку помидоров, огурцов и всякой другой многочисленной огородной рассады. А про баклачки и мохнатые стручки мы все радостно вспомнили, когда случайно перепылились посаженные рядом обычные белые кабачки, зеленобокие цуккини, патиссоны, обыкновенная тридцатикилограммовая тыква-гигант и миниатюрная декоративная тыквы с бородавками по всему плоду. Что выросло? Не выросли разноцветные и разногабаритные плоды, как написано по названиям на упаковке с семенами. А на всех грядках выросли разномастные кусты и на них – одинакового размера и плоды цвета полуобморочного лица дистрофика и с бородавками по всему плоду. Только вскрытие показывало, что же это там выросло… Белое нутро – патиссон, зеленоватое – кабачок, желто-зеленое – цуккини, а жёлтое – тыква или что-то ещё…

Я долго пыталась найти оригинал этого стишка и, наконец, мне удача улыбнулась. Автор этого шедевра Наталья Петровна Кончаловская (1903—1988). Вот он, читайте!

"Жил один садовод, он развёл огород:

Приготовил старательно грядки.

Он принёс чемодан полный разных семян,

Но смешались они в беспорядке.

Наступила весна, и взошли семена,

Садовод любовался на всходы.

Утром их поливал, на ночь их укрывал

И берёг от холодной погоды.

Но когда садовод нас позвал в огород,

Мы взглянули и все закричали:

Ни в земле, ни в воде, никогда и нигде

Мы таких овощей не встречали!

Показал садовод нам такой огород,

Где на грядках, засеянных густо,

Огурбузы росли, помидыни росли,

Редисвёкла, чеслук, и репуста.

Сельдерошек поспел, и мортофель дозрел,

Стал уже осыпаться спаржовник,

А таких баклачков и мохнатых стручков

Испугался бы каждый садовник.

Мы корзину несли, но решить не могли:

Как нам быть с овощами такими?

То ли жарить их нам, то ли парить их нам?..

Ну, и съели их просто сырыми!"

Много времени прошло с тех пор, но про огурбузы и помидыни я помню почему-то всю жизнь! И голос отца, который с восторгом его декламировал с лопатой в руках на пустом ещё огороде.

Поделилась радостью с давним коллегой по творческому цеху, с которым мы в две тысячи пятнадцатом году начинали проект "Зосима Тилль" Александром Чащиным, и оказалось, что у него есть ровно такая же история под кодовым названием "Фруктовые часы"! И также, как я, в своё время он тоже проделал долгий путь в поиске автора и оригинала своего детского стихотворения. Вот оно, Алексея Смирнова (1946):

"На стене висят часы,

Щелкают минуты.

Вместо чисел у часов

Ягоды и фрукты.

Груши, вишни, виноград,

Яблоко отличное.

Сколько времени сейчас?

Пять минут клубничного.

Стрелки-ветки шелестят,

Словно ждут чего-то.

Служит гирею у них

Чашечка компота.

Наливается компот -

Чашка опускается.

Выпивается компот –

Чашка поднимается.

Капает прозрачный сок

С персика тяжелого.

А теперь который час?

Двадцать пять вишневого.

Неужели спать пора,

И погасла лампочка?..

Разве время подошло

К половине яблочка?

Я, пожалуй, отопью

Капельку компота.

Хорошо идут часы,

Точная работа!"

К чему я это всё вам сейчас рассказываю, как из серии "никогда не было, и вот опять"? Внезапно подумалось, раз у нас, у дураков великовозрастных, мысли до сих сходятся, причем там, где даже и предположить в трезвом виде нельзя, значит вновь мы думаем на двоих, значит жива ещё та магия (Сашка называет её "метафизикой творчества") работой заклинаний которой уж скоро десять лет как стал давно живущий собственной неведомой нам, его авторам, жизнью Зосима Тилль.

Когда вычитывала, заметила "очепятку" – вместо "мысли до" получилось "мысли́до". А что, подумалось, если есть "либи́до", значит должно быть и "мысли́до". А если его нет, значит его просто грех не придумать. Как иначе назвать нашу с Чащиным магию-метафизику? Наше с Сашкой "мысли́до" по имени Зосима Тилль. Вот что со мной не так?

На эмоциях от только что сделанного открытия пошла в магазин, затарилась основательно – я всегда выбираю "один прекрасный день" и затариваюсь на неделю вперёд продуктами, ну и докупаю по мелочи, что заканчивается дома.

Заглянула в маленький магазинчик около дома. Та всегда продают наисвежайшее мясо, курицу и всё, что из них можно сделать – полуфабрикаты, фарш, колбасы разные и душистые… И есть там отдел с овощами и фруктами.

Увидела и цопнула самаркандский горный чай. Не смогла выпустить из рук, потому что там цветы красивые! Подумалось, что наковыряю отдельные цветы или в мыло, или в эпоксидку…

И только дома разглядела его более детально… Если не брать в расчёт, что перевод состава чая на русский язык выполнено с ошибками и цена, даже для нашей глуши достаточно высокая, то чай внезапно очень сильно порадовал! Мало того, что состав оказался очень хорошим и что его пить надо от давления и проблем с сердцем (есть такие проблемы) … В состав чая входил шафран! Шафран!!! Вот видимо на подсознании я его увидела и не смогла выпустить.

Хожу вот около этой упаковки, как кот вокруг сметаны… Потому что понимаю, что стоит открыть – все травы там по названиям в кучки разложу, и заново свой сбор сделаю… И не факт, что шафран вернётся в сбор…

Вот как??? Вот что со мной не так? Я точно чокнутая… Или…

Зосима жив!

Марина Кажарская (Александрова)

Бухенлирик

Счастье неприлично

(Обращение к читателям)

В наши дни не имеет никакого смысла писать длинный рассказ. Поверьте, половина заметивших первое предложение уже даже не читает второе. Эту фразу не читает ещё две трети от оставшихся. А только что ещё несколько человек начали листать книгу дальше, надеясь с полувзгляда наткнуться в ней на шутки, картинки и стихи. Эту фразу видят примерно процентов пять из всех, кто начал читать с первой строки. Мысли многих людей сведены к минимуму: сто сорок символов – крайний разумный предел. Вы все ещё читаете. Отлично! Просто замечтательно и крайне неожиданно, что вы дошли до этого абзаца с моим-то ужасным и занудным авторским стилем. Вы уже начинаете думать, что я хочу сказать что-то серьёзное, важное, основополагающее и именно Вам? Кто знает, вполне возможно, так что, пожалуй, я начну.

Состояние «замужем» бывает четырех видов «почти», «уже», «ещё» и «пока» и, зачастую, не совпадает с имеющим схожую градацию типом состояния «женат». Мой тихий команировочный вечер проходил, как обычно, и не предвещал ничего жизнеповоротного. Пульт от телевизора, словно палочка начинающего, но очень амбициозного дирижёра по третьему кругу заставлял телеканалы разных направленностей исполнять короткие сольные партии. Заварная лапша военно-морской направленности не елась. Не потому, что получилась «аль денте», что я не очень приветствую. Откуда в гостиничном кулере по-настоящему горячая вода, если по своему названию в переводе он «охладитель»? Лапша-то как раз была готова штурмовать мою уставшую за день физическую оболочку, вторившую: «Да и кокос с ним – «аль денте», так «аль денте»! В Орехово – орехово, в Кокосово – кокосово, а я – мальчик взрослый!».

Где я был последние четыре года с момента выхода в свет своей крайней книги? В командировке. Поточнее? Куда послали, туда и поехал. Знаете, при просмотре порно мужчины смотрят на женщин, а женщины тоже на женщин. При этом больше половины из них про запас держат убеждение, что может потребоваться девять-десять свиданий, дабы как следует оценить перспективы отношений и согласиться на приглашение «в гости». Теперь я вернулся и отчитываюсь. Порно же ведь тоже пробивалось на большие экраны через научно-популярные фильмы о жизни нудистов. Нагота под видом образовательного фильма в кинотеатрах допустима. Теперь вот обращаюсь к вам напрямую, чего ранее себе никогда не позволял. Снимаю перед вами шляпу. Чувствуете параллели?

На подходе к гостинице стал случайным свидетелем сценки у дверей магазинчика шаговой доступности, находившегося аккурат у входа в моё временное обиталище. Жена в домашних тапочках препровождала своего в стельку пьяного мужа, не забывая при этом хаять его на всю округу:

– Опять нажрался! У всех мужья как мужья, а с тобой ни в одну приличную компанию нельзя – опозоришь! Ты стой здесь, я в магазин, хлеба хоть куплю!

– Дорогая! Я с тобой!

– Стой здесь, я сказала! Видишь на двери написано – «с животными вход строго воспрещен»!

Дирижёр в моих руках заходил на четвёртый круг. Перед глазами, как артхаусное кино, проносилась цепь совершенно не связанных между собой событий. Патефонная пластинка в голове вновь и вновь перескакивала на месте огромной царапины: «У тебя не жизнь, а сплошное «аль денте», жизнь, как впечатления от праздника – принесите водички и валите в туман». «Куда валите?» «В туман». «В туман? А, ну да…» Ануда. Человек, который со всем рассеянно соглашается. «Какая странная у вас шпага, сударь!» «Это арматура, сэр».

«Пилим-пилим-пилим» … Позвонил жене, сказал, что мы должны больше заниматься сексом. Она, как это и полагается хорошей жене, сперва обрадовалась, но потом, помня, что чудес не бывает, задала уточняющий вопрос: «Друг с другом?». На это как-то сразу поперхнулся, но через минуту спросил: «А ты мне изменяешь?» Ответила: «Так же, как и ты мне…» Положил трубку. Сидит, наверное, теперь, думает, не знает как реагировать. «Свечка пела на прибое, хорошо оно такое». Хотя....

Как человек я уже никому не интересен. Для мужчин, потому что не пью, для женщин, потому что женат. Почему не пью? Потому что, когда я был был молодым, я понял, что для того, чтобы избавиться от сильного бодуна, нужно сходить в туалет, принять душ, съесть тарелочку супа и полчасика прогуляться. Потом я стал взрослым и осознал, что для того, чтобы быстро избавиться от сильного бодуна, нужно быть молодым. А она? Кого она хочет найти, если найти она кого-то вдруг захочет? Разумеется, нытика и хама, неудачника и малообеспеченного. Сильные мужчины её не интересуют, пусть их любят дуры, а она у меня умная. Можно женатого. С полным набором из коммуналки со злобной мамочкой. С простатитом, геморроем и слабой потенцией. Олигархи её не интересуют, олигарха полюбит каждая, а она – особенная, она легких путей не ищет! Желательно, чтобы он писал с ошибками, изъяснялся за исключением междометий матом и курил в кровати во время минета. Будет рада дешевому коньяку, шампанскому и шоколадке "Альпен-голь» с наполнителем «На выдумки хитра». Очень любит мужчин в ботинках с острыми носами, шапочке с ушками и в белых носочках. Да… и чуть самое главное не забыл – не против того, чтобы раз в месяц он мог её поколачивать. У неё же чёрный кружевной пояс по камасутрингу, белый марлевый колпак по кулинарингу и красный дермантиновый диплом по мозгофакингу. Чтобы он «только попробовал!», а потом такой весь: «Извини, действовал сгоряча, глупостей и ошибок совершено немерено… Короче – дрова в ассортименте. По сходной цене. Самовывоз приветствуется»… Что поделать, любовь абстрактна, красота субъективна, пустота абсолютна, суждения оценочны, а вобла со скидкой. Как подсказывает мой богатый жизненный опыт, все мы мужики одинаковы, после полноценного минета начинаем изо всех сил уворачиваться от поцелуев в губы. Странный, нужно признать, народ, после себя поцеловать – западло, а после других – только в путь!…

Ужасный сон на днях приснился. Лежу в постели почему-то с любовницей. Она в позе «ко мне спиной». Ну я, естественно, не растерялся, точнее, сначала растерялся, а потом бросился обнимать её, поцелуи причинять и ласки наносить. В кои-то веки в постели любовница появилась! Тут она вдруг ко мне поворачивается, а это – жена! Я аж вмиг проснулся! Ну как проснулся. Во сне! Видимо устал предварительно очень. Мне снится, что я сплю и мне снится, что я сплю. Рекурсия. Проснулся и спрашиваю жену: "Я тебя обнимал?" «Да, говорит, резко так на меня набросился что-то, а мне как назло сейчас в туалет захотелось. Переполнение наливного резервуара. Погоди минутку, у меня к тебе один вопрос стоит». Всё, думаю, сейчас как меня налапает – пипец будет. «Ну уж нет, дорогая!», – подумала во сне я. – «Раз в кои-то веки у тебя ко мне что-то стоит, то никуда я тебя не отпущу!» Но потом руки всё-таки резко убрал. А насчёт «стоит вопрос» … Так и захотелось мне вдруг сказать про «чешется ответ», но не стал. Вернулась какая-то сама не моя.

– Ну, так что у тебя за вопрос?

– Отстань, голова болит!

– Тогда поворачивался ко мне попкой… Поближе… Дай я к тебе прижмусь… Иди ко мне в охапку… Ах ты, моя маленькая… А теперь мы наконец-то займёмся с тобой анальным сексом…

– Ты чего, совсем офигел? Я тебе сказала "нет"? Значит "нет" и забудь!

– Ничего, дорогая, ничего… Как гласит народная мудрость: "Голова болит – попе легче"!

– Сам же знаешь, максимум, на что ты можешь рассчитывать, это то, что поцелую тебе руки в спасибо за работу!

– Слушай, может кофе поставить? – как-то сразу стушевался во сне я.

– Поставить??? Кофе?!?

– Что же ты мне сразу не сказала, что ты такая сука?

– Сюрпра-а-а-а-а-а-айз!!!

Проснулся весь мокрый. Вспотевший, в смысле. Вот теперь думаю, может это намек был, пора искать любовницу? Зачем-то позвонил жене. В ответ услышал бурчание. Невнятное, но родное.

– Уфффф….

– Ты всегда издавала загадочные эротические звуки. Люблю тебя.

– Скотина! – едва распознав по голосу, с места в карьер набросилась она на меня.

– В чем дело, дорогая, третий час ночи. Я сплю!

– Ты скотина! Сволочь распоследняя!!! Даже тем что спишь мне в душу гадишь!

– Скотина – не скотина, но ты должна сказать мне спасибо, что я не Свинин или не Вагин! Спокойной ночи!

За что должна меня благодарить, уточнять не стала. Положила трубку. В моём понимании быть Свининой или Вагиной всем нам не привыкать. Девяносто девять процентов мужчин всё равно имитируют вкусный борщ. К тому же она – женщина – слабое беззащитное существо, от которого невозможно спастись. А так…

Не знаю, сколько бы ещё длилось моё бесцельное созерцание продуктов телевидения, если бы не случайный клац пультом телевизора не нарушил давно привычный для этого времени суток процесс самоедства. Ох, уж эти детские реминисценции. Сколько себя помню, всегда мечтал познакомиться с Карлсоном, который всегда если бы что говорил: "Спокойствие, Малыш, только спокойствие". А в трудной ситуации: "Не реви. Я что сказал! Не реви". Я бы слушался… Это раньше деревья были зеленее, дороги – прямее, дети – вежливее, автобусы ходили чаще, а кондукторами в них работали улыбчивые блондинки с пятым размером груди. Сейчас всё иначе. Кондукторы исчезли как класс, а общественный транспорт ходит по расписанию. Всё иначе всегда. Ведь когда ты думаешь, что тебе аплодирует мир, стоит задуматься, может быть, это ты сам хлопаешь себе ушами, вознеся себя до небес на очередном мыльном пузыре… Так что улыбайтесь! Чаще просто так, в лицо проблемам и невзгодам. Потому, что из всех орудий мира самое сильное это Ваша улыбка. Она может растопить айсберги непонимания, разрушить стены невосприятия, высушить слёзы отчаяния, подарить надежду, залечить разбитые сердца…

Слишком много информации, скажете вы? Именно так оправдывают себя те, кто перестал читать книги и хоть сколько-нибудь большие тексты. Еще они говорят, что главное – это лаконичность, не понимая, что даже в самой емкой фразе нельзя раскрыть сути доброй половины окружающих вещей. Для этого необходима цепочка мыслей.

Вы все ещё читаете? Сказать, что я удивлен, значит ничего не сказать. Теперь остановитесь на секунду, подумайте, что происходит вокруг вас. Это потрясающе и страшно, обыденно и дико, фатально и забавно одновременно. Вполне возможно, что теперь вы и сами об этом знаете или хотя бы немножко догадываетесь.

Да много на что ещё способна Улыбка! Не стройте мостов – не будет, что жечь. Живите в пешей доступности друг от друга. Улыбайтесь и будьте неприлично счастливы, друзья! Ведь в том и весь секрет, что счастье само по себе неприлично.

Как, к примеру, у меня. Встал вопрос об ужине. В голове возникли три варианта – макароны с сыром, фунчоза с курицей и пицца из того, что завалялось в холодильнике. А надо заметить, завалялось у меня за время моего четырехлетнего отсутствия много чего. Путем неимоверных усилий и методом всенаучного тыка, подсчетом калорий и хлебных единиц, учитывая коэффициент вредности каждого из ингредиентов мной был сделан чрезвычайно сложный выбор. На ужин будет… Правильно! Жареная картошка с маринованными огурцами!

Счастье неприлично.

Риторический вопрос (Какао)

– Что конкретно ты от меня хочешь?!

Эта реплика вышибла меня тем, что явно была из другого сценария. Слишком явно из другого. И хотя обычно я за словом в карман не лезу, но тут даже меня заблокировало. Ну и как прикажете на такое отвечать? Единственное, что приходит на ум – «Пардон, ошибся номером…», и на какое-то мгновение показалось, что действительно ошибся. Либо отправитель перепутал чаты. Надежда продержалась ровно до следующей реплики и, вопреки расхожей формуле, скончалась раньше меня.

Назвать это когнитивным диссонансом значило бы не сказать ничего: меня просто подбросило и перевернуло. При этом пируэте, наверное, встряхнулись и переключились в голове какие-то нейроны, потому что вдруг стало ясно, что вопрос-то риторический! Ну, то есть, на самом деле это утверждение, замаскированное под вопрос. Но какое? Любое из возможных допущений казалось невозможным и недопустимым.

Я помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение, и тут, видно, опять перескочило какое-то реле, потому что стало вдруг смешно. Вспомнился хит из девяностых:

«Я понял – это намек,

Я все ловлю на лету,

Но непонятно, что конкретно ты имела в виду?

Вот я не понял!

Нет, все понятно, ёнтать!

Но что конкретно?

Я не понял! —

И это «я не понял» повторяется навязчивым речитативом на фоне бодренького такой рок-н-ролльчика:

Что ты имела в виду?

Что ты имела в виду?

Что ты имела в виду?

Что ты имелаааа?..

Реле щёлкнуло ещё раз. При этом, видимо, переключение произошло не до конца, ибо навязчивый рок-н-рольный мотивчик остался, но вот текст на него лёг явно из другой оперетты:

«От своей авторучки я сломал колпачок,

По дороге навстречу шёл мёртвый мужичок,

Завтрак, ужин и обед,

Мужичок мёртв, а мы ещё нет

Мужичок мёртв,

А мы ещё нет»…

Дослушав и доплясав (мысленно) этот трек, я отдышался и собрался. Обошёл ситуацию с разных сторон и была вынужден констатировать: вопросы плана «что тебе надо?» и «чего ты от меня хочешь?» являются не чем иным, как требованием оставить в покое, что я немедленно и сделал. Несколько, правда, недоумевая по поводу причин, но какая теперь, к лешему, разница. Можно подумать, знание причин что-нибудь изменит. Точка невозврата пройдена!

Кстати, о точке невозврата. Есть в немецком есть такое понятие – buches lirik – лирика книги, если дословно. Всего на букву отличается от него термин buchen lirik – книга стихов. Долгое время я жил идеей подружить эти два понятия – объединить поэтическую лирику из моих прозаических книг в книгу стихов. Зачем – понятно, чтобы эти стихотворения для читателя потерялись в потоке моих прозаических словоконструкций. Но «что конкретно я от себя хочу?!» Далее с первой цифры.

И всё-таки. Всё-таки! Обилие нюансов в русском языке просто поражает, хотя я говорю, читаю и пишу на нём всю жизнь. Не стану притворяться полиглотом, затрудняюсь сказать, как с этим обстоит в других языках. Впрочем, нет, кое-что знаю даже я: английские «How do you do?» и «How are you?» также не являются вопросами, а всего лишь дежурными приветствиями, и боже вас упаси отвечать на них детальным отчётом о состоянии здоровья, иначе прослывёте занудой. Не исключено, что вполне заслуженно. «Thanks! Fine!» будет в самый раз, даже если это не соответствует действительности.

Ну, в самом деле, вы же не ждёте, что каждый хорошо воспитанный человек окажется ещё и филантропом! Готовым абсолютно бескорыстно взвалить на себя часть бремени вашего бытия. Хотя, как было замечено классиком, и милосердие иногда стучится в наши сердца… В общем,

«Сон в руку был, и вот в руке / Вопрос остался…»

Но чем больше проходит времени, тем меньше хочется знать на него ответ, и не потому, что он мне точно не понравится. Просто я опять не угадаю. Как в известном меме:

– Чай? Кофе?

– Кофе, пожалуйста.

– Не угадали: чай!

И вот настал четверг, господа, традиционно рыбный день. Тем, кто по жизни своей шеф-повар – время раздавать лещей, посетителям сиих фешенебельных ресторанов – время этих самых лещей получать. Как чай и кофе, как How do you do и часть бремени вашего бытия. Подчас все мы так умело маскируем свою боль, что многие завидуют нашему счастью, да ещё и скука-память, как она это любит, традиционно в самый неподходящий момент подкинула запев с припевом из не дожившей до сегодняшнего дня ни на плёнке, ни на бумаге песни:

Головная боль – забытый крик в ночи,

Головная боль – плоть изнутри кричит.

Головная боль в тупых осколках дня,

Головная боль ключом внутри меня.

Я не могу остаться здесь. Я вышел.

Я ухожу туда, где ночь стучит по крышам.

Я не смогу уберечь ценность рая.

Я не смогу остаться здесь…

И головная боль.

В общем, время настало. Эй, кто там сказал: «кис-кис»? А если я буду говорить вам «чел-чел» или похуже на одну букву что? Встречайте. Зосима Тилль. Сборник спойлеров, реминиценций и ранее не изданных флэшбеков из прошлого, настоящего и будущего. Заранее извиняюсь, если прочтённое не будет соответствовать слышанному Вами от меня ранее. «Время меняет всё, / Время меняет всех. / Что дальше будет: /Плачь или смех?»

«Сейчас бесов гонять будем». «Каких ещё бесов?»

«Зима, словно репа, а звёзды фасоль.

Спасибо, мамаша за хлеб и за соль.

Ты думала, я сплю, но я-то видел, дружок,

Как ты мне сыпала в суп какой-то белый порошок.

Ой, странный вкус, темнеет в глазах,

И ты сказала: «О’кей, до встречи в небесах».

Весёлое время наступает, друзья,

Ой-ё, веселее некуда, ой-ё, веселее нельзя!»

«Бухенлирик».

Какао.

Я стихами живу рядом с прозой…

Я стихами живу рядом с прозой,

Я ложусь и встаю вместе с ней.

Даже если покажется позой

Вам такое, прошу вас: не лей-

те мне воду вперёд коромысла,

Наполняя одно лишь ведро,

Чтоб оно, переполнившись смысла,

На бумагу текло сквозь перо.

Что мне жаркие ваши признания?

Доживут ли они до утра?!

Недоверие – следствие знания.

Я зеваю уже – вам пора!

Без ответов остались вопросы,

Отнесу их на свалку судьбы…

Я стихами живу – вместе с прозой,

Наконец-то я счастлив. А вы?

Вновь на спин-оффе…

Меряю время

банками кофе.

Быт на Голгофе

Сыт в катастрофе.

Асс теософий,

физика Йоффе,

Пять литров в штофе,

Был бы кто против.

Вызов на профи,

Люба на Со́фе,

Пусто напротив.

Вновь на спин-оффе.

Туманность стылых дум…

Туманность стылых дум, остаточность мечтаний

Под утро станет рвать – на клочья, на куски.

Небесное желе не терпит оправданий,

Как и напрасных слов – их прячем в дневники.

И тяжесть новостей, что с возрастом печальны,

Воротит время вспять, и снова там и тут…

Научимся прощать, ведь сверхсентиментальны,

И ценность обретёт спокойствие минут.

Ушедшие придут, во сне или с рассветом,

И скажут те слова, что так согреют нас.

В уютном гамаке уляжемся валетом

И станем строить жизнь, абсурдную подчас…

Ты только приходи, туманность разрывая,

Даю обет на срок – не предавать мечты…

И пыльный плен падёт, день новый открывая,

И вновь возьмут перо дрожащие персты.

Любовь прекрасною была…

Любовь прекрасною была,

Я помню, это было завтра,

Порхнула запахом бульвара,

Минуя траур тротуара,

И вновь нахлынула волна.

Былые слезы и молитвы,

Слова нелепые, обиды…

Быть может, мир сошёл с ума,

И в степень страсть возведена?

Любовь желания полна.

Один лишь взгляд избрав из многих

И, повинуясь сердцу, крови,

Жизнь ищет воплощения грёз.

Не может быть, чтоб всё всерьёз…

Душа истомою полна.

В ней что-то мечется и рвется,

Глубинной силой отдается,

Ушедшей ревностью пьяна,

Вовлечена и не скромна…

Любовь прекрасною была.

Июлится лето столичным дождём…

Июлится лето столичным дождём —

Он песню поёт всем прохожим,

Спешащим в подземку. Плывёт кораблём —

Под парусом, мы предположим.

И капли его – дети хмурых небес,

Слегка отдохнув в капюшоне,

Нашепчут сценарии будничных пьес,

Что модными стали в сезоне.

Мохнатое небо в Купальскую ночь

Укроет до срока столицу.

Под пледною негой покажет точь-в-точь…

Ресницам давно то не снится…

Однажды лишь виделся тёплый закат,

Такой – на меже откровений,

Делилась на «после» и «до» аккурат

Ломбардная ценность явлений…

А капли на стёклах выводят мечты,

Июлится нынче так дивно…

Потерянный зонт пролетел полверсты,

Ища руку друга наивно.

А капли, как люди – за сказом рассказ,

Про дивные вещи, о разном…

И сыпется с неба несказанность фраз

В потоке зигзагообразном…

Себе придумала опять…

Себе придумала опять

Я «настоящего мужчину»,

А он уйдет ни дать, ни взять,

И для вранья найдет причину.

Я ночью буду вытирать

Слезинки на лице ладошкой.

Все отгорит, всё так-растак,

Всё было будто понарошку.

Вновь буду вскоре я мечтать,

Гадая, теребить ромашку.

Душа болит – в ней все горит,

Но все же к миру – нараспашку…

И лето, как осень…

И лето, как осень – во всём полумеры,

Хотя нет, скорее весна.

И снова готовим свои лжепремьеры —

Плоды не пришедшего сна.

Одеты так странно и не по сезону,

И так неуместно кашне.

Сложив пачку писем, несём почтальону

И гриф – «Это важно втройне» …

Кому пишем слоги и так откровенно

В них «Я бы…», и всё «Да кабы…»?

Слова оправданий, в них попеременно —

Игра-чехарда «Да», «Увы» …

Увы, в этой стопке нет гожих конвертов —

Им так полумеры к лицу.

И вновь недописанность влажных мольбертов

Понятна лишь только Творцу…

Мне приснился мой Аркаим…

Мне приснился сегодня сон —

Чудо-сказками полон был он.

Удивительные видения

Окружали со всех сторон.

Ход истории, стук копыт,

Печь, огонь и металл кипит.

Лай собак и клёкот птиц,

Рукодельная, песнь девиц.

Наковальня, подкова, седло,

Кони, шёлк, гончара ремесло,

Запах хлеба и ряд столов,

Астрономия, книги, стекло.

Песни, музыка, звон мечей.

Перья, письма, шёпот врачей.

Опыт делает нас мудрей…

А вокруг только ширь полей…

Запах прошлого неуловим,

И тот мир не будет чужим.

Паладин, пилигрим, я за ним…

Мне приснился мой Аркаим.

Писали огни, да на бархате ночи…

Писали огни, да на бархате ночи,

Рассказы про странных, забытых людей.

Ах, как же они к этим играм охочи —

Следят за унылыми. И без затей

Всё пишут и пишут. Совсем недлястольно,

А в красках и лицах слагают о том,

Что лысый добряк дал пятак добровольно,

Что хмурая женщина белит свой дом.

Что гонят того, кто рифмует закаты,

А он поднимается раньше Миров.

Слова в тех историях так угловаты.

И сплошь многоточия меж облаков…

Уж если писать, то лишь истину света —

Про то, что лирический знает герой…

И пусть легкомысленно-зябко одета…

И так же в душе. Что, увы, не впервой…

Писатели судеб, зачем голословно?

Вас снова погасят в назначенный час.

И ночь проживу с вами вновь подмосковно…

Среди одиноких до срока террас…

Инструкция. Прятки

Унылое лето на школьной тетрадке

Туманом напишет: «Инструкция. Прятки»

И станет «водить».

На стёклах укажет какой номер хода —

Наверное, на руку эта погода…

И всё может быть.

И ржавь покрывает пустые качели —

В фаворе дожди, их подруги – метели,

И нет детворы.

Вокруг только лужи с намёком на море,

Расплакались буквы на ветхом заборе,

Пустые дворы.

И ищем мы что-то – всё чаще ответа:

«Неужто обидели милое лето?»

И зонты в руках.

До срока на полку рецепты солений,

Не балует пенка от разных варений…

И тьма в облаках.

День новый начав, по инструкции, точно

Из шкафа кашне, да на плечи и срочно.

Вселенская грусть…

Надежда на то, что в заветной тетрадке,

Прочтём на оставленной в ней же закладке:

«Я скоро вернусь!»

Не прощаюсь, неон – завтра буду!

Продолжение света – тончайшая тень,

Что ложится на снег откровенно.

Завершится неоном разряженный день —

Разделяя всё попеременно.

Как котёнок слепой притаится у ног,

Полусветом неспешно играя,

Перекрёсток нехоженых мною дорог…

От земли и до неба – чужая.

В этот метр с небольшим помещается мир,

Пусть он странный, но чистый и зрячий.

Появилась из племени славных транжир,

Серебра не считавших. Бродячий

И бесславный, зачем-то придуманный род,

Что лелеет ответы на стёклах.

И тревожит усталость болотистых вод —

Ищет смысл в фолиантах поблёклых.

И, быть может, вдали чья-то хлипкая тень

Утонула в снегах безвозвратно…

Приласкаю котёнка – начнём новый день…

Первый след ставлю так деликатно…

Вдруг пойдут по нему и другие миры —

Равносильно нежданному чуду…

Вот и тропка. Но чья? Выхожу из игры…

Не прощаюсь, неон – завтра буду!..

Ода фарисейству

Бар затих. Иду на мостовую.

Кланяюсь дверному косяку,

Вряд ли где найду ещё такую,

Что случилась на моем веку.

Так меня мутило середь ночи,

И Земля вертелась на оси.

Если только можно, Aвва Oтче,

Посошок ты мимо пронеси.

Но она была такой упрямой —

Собутыльника играю роль.

Пить, не пить – какая это драма…

От похмелья дикого уволь!

Соль, текила – распорядок действий,

Я не сдохну утром… Может быть…

Пьяный в щи, всё тонет в фарисействе.

Жизнь прожить – не Полю перепить

Коль истина в вине…

Коль истина в вине, так в чём же вдохновенье?

Я силюсь каждый раз преследовать решенье,

Но только ухвачу за хвост, оно, как сон, растает —

Кто вдохновлён вином, тот от вина сгорает.

Коль истина в вине, так вдохновенье в чём же?

Вина приходит в души наши знаньем осторожным,

Вина – сестра похмелью, не лечить – растает —

Кто вдохновлён виной, тот от вины сгорает.

Скажи мне, мудрый муж, решенье сей загадки.

Не бойся, что слова не будут слуху сладки.

Искать мне вдохновенье, складывать в тетрадь…

Его мне в истине, пока молчишь, черпать?

Коль истина в стихе, то в нём ли вдохновенье?

Где стих кончается, приходит настроенье…

Сугубо женский коллектив

Как с замиранием сотрудницы

Шли к перерыву на обед.

Как ожидали, что им сбудется

Руководитель их, Олег.

Коль есть жена – она подвинется,

Чай, человек, а не трюмо…

В желанье с шефом тесно сблизиться

Все втайне были заодно.

Все ждали тайного свиданьица,

Когда, закончив свой обед,

Пойдёт Олегова избранница

К нему «на кофе» в кабинет.

Ах, керамические тортницы,

Ах, пирожки, их мать итить…

Но все рабочие-колхозницы

Должны трудиться до шести.

Ах, композиции те чайные,

Ах, те касания случайные,

Ах, кулебяки да печеньица,

Ах, испытанья-искущеньица…

Сплошным намёком на позиции

Являлись к чаю композиции.

Ах, как мужчинам щекотлив

Сугубо женский коллектив…

КПП

Один компьютер молодой

Любил пожить красиво.

Он жажду утолял водой,

Все остальное – пивом.

Он пиво пил, когда решал

Сложнейшие задачи.

Его железная душа

Жить не могла иначе.

И к интернету подключен

Он был совсем не даром.

Нередко с интернетом он

Соображал на пару.

Его прозвали "Ка-Пэ-Пэ" -

Компьютер, пьющий пиво.

Ходила я в людской толпе

Смотреть на это диво.

Пластилиновый Джо

Ваятель был нежен и тонок,

И, видно, терзала тоска,

Когда получился ребёнок

Из белого цвета бруска.

Подбросил его на ладони,

Решил: без затей и свежо!

И в том же насмешливом тоне

Нарёк Пластилиновым Джо.

Но Джо уже сделался скучен

И долго, пока не нашли,

Со всей разноцветною кучей

Без дела валялся в пыли.

Потом, депрессивно-развязный,

Вздыхая – всё мерзость и тлен! —

Размял его с синим и красным

И вылепил выспренний член,

Увидев который, подружка

Ему учинила разнос,

Два розовых вытянув ушка

И кроличий, пуговкой, нос.

А он обозвал её дурой

(Конечно, любя, не со зла)

И вылепил бабу с фигурой,

Которой она не была.

Подруга расплакалась было

И смяла изделие в хлам —

Он мыльницу сделал и мыло,

Кусок разделив пополам.

Бухой он, а, реже, тверёзый,

С подругой, но чаще один —

И Джо был то пнём, то берёзой,

Безликий до самых седин.

Менял он и облик, и место,

Свидетель пороков и бед,

Покуда, к приходу невесты,

Был убран на старый буфет —

Бессмысленным и кособоким,

И, сверху нелепо ярясь,

Теперь возомнил себя богом,

Забытая липкая грязь…

Некий Никто

Неким никем стать достаточно просто,

Всуе ответив на пару вопросов.

После отправить в отключку мозги,

Печень пропить и раздать все долги.

Что за вопросы – по сути не важно,

Главное – это ответить отважно.

Чтоб обоснованным было решение

Смысл, поверь, не имеет значения.

Стереотипы, совесть, мораль

Ты, не стесняясь, к себе примеряй.

Чтобы, прикрывшись слоями обновок,

Не отличаться от прочих штамповок.

Ты зарихтован, шлифовка сверкает,

Больше тебя ничего не смущает.

Ты теперь просто кукла с отверстием.

Некий Никто, дружно приветствуем!

По трезвому

«Не пить покруче, чем бухать.

Что по утру жена готовит,

Тебе ль дано предугадать?

Последствий и не передать.

На утро в муках похмелизма

Тебе останется удел –

Любить себя до онанизма,

Терпенью тоже есть предел.

Поверь, придется выбирать:

Любовь и женская забота —

Иль к правой-левой привыкать.

Поверь мне, лучше не бухать!»

Поставил было точку в стихосказе,

Но мысль творца, подобная заразе,

Вдруг повернула резко на начало действа,

Лишь получил я мессидж от подруги детства:

«Намедни с Бахусом случился адюльтер —

Сидели просто мы – без чванства и манер,

И жанра классику не нарушали ловко,

По ней в ночи смешалась с пивом водка.

Потом мне пообщаться захотелось, хоть убей!

«Где телефон? Подать его скорей!

Намечу кучу дел, назначу рандеву,

Не век мне с Вакхом прозябать в хлеву!»

Трубы не взял никто, я в Скорую, ответили не сразу.

«Мы не приедем. Вы пьяны. В машинах нету газу!»

В полиции на зов ответили мгновенно,

Но Бахус понял – встреча кончится прескверно.

Потом с пожарными зажечь пришло желанье,

Откуда-то Морфей… Смутны воспоминания…

Я еле к вечеру проснулась, сразу к аппарату,

Смотрю – звонила всем и, кстати, где зарплата?

И голова шумит, и так трепещет сердце,

И, кажется, конец пришёл, так надобно одеться!

И прожитое кажется мне не таким ужасным,

И самый темный день вдруг показался, сцуко, ясным.

Наверное, не зря вливал в меня Дионис это зелье —

Ведь иногда всем нужно философское похмелье…»

Прочёл, подумал и ответил милке кратко,

Вписав в постскриптум мысль до неприличия гладко:

«Мне фабула послания предстала очень гибкой —

В бокале ёрш? Закусывай впредь симкой!

Я задыхаюсь

Кто-нибудь, остановите боль.

Моя депрессия режет мне душу.

Чувства тоской осели на пальцах.

Пена клубами белеет у рта.

Я задыхаюсь.

Жизнь, маня, разрушает меня.

И оскверняет мою мечту.

Кто-нибудь, поговорите со мной.

Я не могу, не могу больше так.

Я задыхаюсь.

На каждый вопрос заготовлен ответ.

Да или нет – не несёт собой смысл.

Невиновный страдает за всех.

Всё вокруг меня сводит с ума.

Я задыхаюсь.

Я чётко знаю, всё то, что хочу.

Делаю это, не зная задел.

Кровь струями стекает со стен.

Кровь повсюду. Везде течёт кровь.

Я задыхаюсь.

Я задыхаюсь, мне нет, что сказать.

Я задыхаюсь, мне нет, что сказать.

Я задыхаюсь, мне нет, что сказать.

Я задыхаюсь.

Только в вагонах метро

Закончила школу с медалью,

Пред ней открывались все дали –

Бакалавриат и магистратура,

Женатый завкафедрой Юра.

Уйдя с головой в обученье,

Оставив «на после» общенье,

Студент, аспирант, почти кандидат,

Такому бы каждый был рад.

Подруги-друзья растворились,

Все замужем или женились.

Не важно, что ты садишься на мель,

Когда впереди твоя цель.

Прошло мимолётное время,

Учения сброшено бремя.

Уже – кандидат, увы – никому

Не нужно тепло её губ.

Глаза же её цвета ветра

Всё знают, но просят ответа –

Зачем ей всё то, чему так она

С остатком себя отдала?

Карьера навроде успешна,

С чего так душа безутешна?

И снова в метро, увидев Его,

Она вспоминает про то,

Что ночь наступает внезапно,

Что вновь на лице её пятна,

Что тянутся руки с собою мечтать,

Навздох тишиной кричать.

Очередного Его.

Только в вагонах метро.

Обессилена, обесточена….

Обессилена, обесточена…

До нуля и в труху заморочена…

Чёрти чем в никуда озабочена…

Память давит виски, как пощёчина…

Вся растрепана, вся всклокочена…

Чувство юмора явно просрочено…

И обида в душе не проглочена…

Жизнь проходит, как дождь у обочины…

(чтоб не жалеть) Бери и делай!

– Дай мне мотив, чтоб снова жить –

Я, ненавидя, иссякаю…

Предавших раз, прервавших нить,

Предвижу. Зная, допускаю…

– Жить нужно, смерти не боясь,

Так, будто ты о ней не знаешь.

В последний раз, как отродясь,

Знай, ты собой, греша, спасаешь…

– Как все сомненья одолеть,

Что солнце разгулять мешают?

Где силы мне, чтоб жить – лететь,

Чтоб скорбь унять. Все раздражают…

– Сомненья – цепи якорей,

Что не пускают ветер в душу.

Доверься шторму, шторм мудрей –

С ним пену выбросишь на сушу.

– Должна я измениться чем,

Чтоб сохранить покой ненужный?

Что обратить в себе во тлен,

Чтоб не очнуться тряпкой, лужей?

– Поверь мне, к счастью нет дорог…

Оно есть путь, ему и следуй!

Смети раздумья за порог,

Чтоб не жалеть, бери и делай!

Прямая, заколдованная в вечность…

Прямая, заколдованная в вечность –

Ураган над океаном усопших душ.

Я вновь попал в окружность,

Провалившись в какую-то глушь.

На груди камуфляжная брошь,

На спине мишенью – крест.

В руках непрерывная дрожь;

Где же ты, указующий перст?

Лизергин цветком в ночи,

А игла в руке, как кинжал в груди.

Бесполезно: кричи ли, свищи –

Не до спеха к тебе прийти.

В душевном мире забытых грёз

Я хочу понять бесполезность судьбы,

Я стараюсь сграбастать больше звёзд,

Уложить их рядами в чужие гробы.

Я пытаюсь укрыться от вечной мглы,

Защищая себя от неё чёрной тьмой.

Но всё время остаются открыты тылы –

Там горит та звезда, что приводит домой…

Дьявол кроется в деталях…

Дьявол кроется в деталях, счастье – в мелочах,

В продырявленных карманах да закислых щах.

Загадала жизнь загадку, смысл понять изволь:

Предо мной лежат три карты: «десять», «семь», «король».

Все листы одной колоды, явный самопал,

Находил на тротуарах, складывал в карман.

Всё курил себе и думал, для чего дано,

Подсчитав очки, допонял – мне «двадцать одно».

То ли выиграл я сдачу, то ль игре конец,

Может сказочку дослушал, вот и молодец?

А с рубашек смотрят девы, игрища начав,

Счастье кроется в деталях, дьявол – в мелочах…

Дописал строфу, тем скинул с рук долой расклад,

Посчитал: отныне присно всё пойдёт на лад.

Вышел в мир – на тротуаре снова лист возник,

Поднял карту. Оказалось, это «дама пик» …

В пустой комнате

Я сижу один в пустой комнате,

Я наблюдаю лунные блики.

Дрожь в моём больном теле

Это всего лишь пустые нервы.

Люди-потёмки бегут по домам,

Звёздная ночь пугает спящих,

А луна утонула в канализации,

И бабочки бьют в оконные стёкла.

Мне от жизни нужна лишь смерть,

Я из чувств выбрал бесчувствие.

Мне не нужно твоей любви,

Мне нужна кровь из твоих сосудов.

Игра в «Авось»

В портовом пабе беспорядок —

Текилы требует под соль,

Сбежавшая сюда от грядок

Бухая, старая Ассоль.

А на другом конце залива

В трусах, как алая заря,

Дед лысый Грей закажет пива…

И оба плачут втихаря…

Всё потому, что где-то, как-то

И почему-то не срослось.

Минула жизнь – два нудных акта…

Всему виной игра в «Авось»!

Femin

a

in vino

[clear]

Мне казалось, что жизнью оплачено,

Что люблю тебя только я.

Ты мне верен, а я благодарностно,

Не предав, возвышаю любя.

[shot]

Любить – не значит обожать,

Любить – не только отдаваться.

Любить – не слепо, но прощать…

И на себя не обижаться.

[shot]

Боль частично в вине затопив,

Вспоминаю, тебя полюбив,

Не могла отвести даже взгляд –

Я так сильно любила тебя.

Я люблю лишь один только раз,

Не тебе осуждать, не сейчас.

Научись сам любить, мы поймём,

Что наполнился счастьем наш дом.

[shot]

Дыханьем ветра уловимо,

Что слёзы дочери незримы,

И в забытье, отчасти, раскисая,

Я медленно и верно угасаю.

[shot]

Но все же люблю я тебя.

Всего лишь я,

И только я…

[drunk]

…

[hangover]

Солнце взойдёт в ночи и осветит твой путь.

Ветры, закрыв тебя, скорят мне бег минут.

После пелены сна, сонм бессонных ночей

Миром взойдёт Луна, кончен сезон дождей.

Пусть Бог полюбит Вас

Простите, милый друг, расстались мы так кратко,

Что сил я не нашла прощаться до зари.

Вскочили на коня, расправили крылатку…

Скажите – что еще вы ждёте, алтари?

Какой вы ждёте дар? Берите сразу сердце —

Разбилось в миг один… Осколки не собрать…

Стенала в пустоту, едва прикрыла дверцу,

А так хотелось Вам «Вернитесь!» закричать.

Не венчаны… И что ж? Венчали нас рассветы,

Мы в верности клялись и солнцу, и ветрам.

Луне прочли свои нежнейшие обеты…

Лишь Вам пишу стихи теперь по вечерам…

Сердечный, любый друг! Про Вас я буду помнить,

Горжетку надевать, что подарили мне.

Лампадку зажигать, пусть тени стылых комнат,

Расскажут мне о Вас в полночной тишине.

Мой старый секретер сроднится с беспорядком —

Так много Вам пишу и верю, будет час,

Появится вдали знакомая крылатка…

Будь проклята война! Пусть Бог полюбит Вас…

Куда Вы? Не спешите уходить…

Куда Вы? Не спешите уходить,

Вы фразу обронили так не кстати.

И не к лицу глаза Вам отводить,

Что ими ищете в столетнем экспонате?

Он на стене моей висит уже давно,

Его однажды Вы плечом своим задели.

Ходили в погреб мой и брали там вино,

В бокал свой наливали, песни пели.

Вы обещали всё достать с небес

И мои руки нежно целовали.

Но оказалось, целовал мне руки бес,

О! Как же Вы к себе располагали.

Держите Вашу фразу, мон шери́,

Я пыль с неё и ворс кошачий сдула.

Да, боже мой! Не тритесь у двери,

Ну, хорошо. Считайте, я всплакнула…

И рампой мнил себя фонарь…

Предощущение беды

Мне вдруг дыханье перекрыло,

Предощущение любви

Мне крылья силы подарило.

Вдруг стали на порядок старше,

И Мендельсона стихли марши,

И рампой мнил себя фонарь…

Предощущение измен

Сковало душу льдом и стужей,

Предощущенье перемен…

Борюсь с собой, хоть и простужен.

До времени и насовсем.

Иноверцев в главе батальон…

Иноверцев в главе батальон —

Кирзачи их да в мысли из грязи.

Мне б к Морфею… Свернусь в эмбрион —

До утра стану пленницей бязи.

На душевном плацу перекур —

Обсуждают мою ненормальность,

Говорят: «Наша лучше всех дур!»,

И по соточке льют во кристальность…

Во кристальность да кислый шмурдяк?!

Господа, вам за то только в сени.

Завалиться на грязный тюфяк

Или лбом сосчитать все ступени.

Вам онучи да скуты мотать,

И плевать чрез губу тухлый мякиш.

Да сургуч разливать под печать,

В кабаке умолять: «Ты заплатишь?»

Что за мнимые псевдо-бои,

И батальные лживые сцены?

Ох вы, чувства да мысли мои…

Есть лишь ночь и промёрзшие стены…

Мишкина колыбельная

/Михаилу Александрову (RIP)/

Баю-баю, баю-бай…

Спи, мой сына, засыпай.

Спи, мой сладкий, крепко спи

И смотри цветные сны…

Про медведей, лошадей,

Белок, зайцев и ежей,

Про слонов и про мышей,

Воробьев и голубей…

Спи, мой милый, спи, малыш…

Почему же ты не спишь?

Глазки крепко закрывай,

Поскорее засыпай…

А-а-а-а, а-и-ай,

Ай-я-а-а, а-а-ай.

Баю-баю, баю-бай…

Спи, мой Мишка, засыпай…

Очень весело живём (Куськина мурчалка)

/Арине Родионовой/

Я пушиста и красива.

Любят в доме все меня.

Я игрива, шаловлива,

И дружу с Аришей я.

Ариша – второклашка,

Не кандидат наук,

Ей на дом без поблажки

Домашку задают.

Но как бы ни мудрёно

Запрятан был ответ,

С Аришей нам в учёбе

Поможет интернет.

Вместе бегаем по дому,

Вместе ляжем на кровать,

Буквы нам уже знакомы,

Будем книжки мы читать.

Интересно нам вдвоем!

Очень весело живем!

Гендеризм

Чем меньше в женщине загадок,

Тем больше по фиг мужикам.

Чем больше по́ фигу мужчинам,

Тем меньше Маши лучше Вась.

Чем больше Вася лучше Маши,

Тем меньше шансов на роддом.

Чем меньше шансов на роддомы,

Тем шибче станем вымирать.

Чем вымиранье будет ближе,

Тем меньше ссылок на мораль.

Чем меньше шансов у морали,

Тем ближе к цели гендеризм.

Всё понял? Хлеба и прокладки…

Уже закроют через час.

Иди уже, гонимый ветром,

А то в башке лишь секс один…

А вы пока рассказывайте сказку…

Зачем же Вы, звизда шальная

Заприминетили по случаю меня?

Кого? Я вас по пьяни домогался?!

Ну, ни хара́ссмента придумали себе!..

Я утром пьяный еле просыпаюсь,

Смотрю, Вы рядом смели возлегать!

Ну-ну, не плачьте, просто пейте водки,

И будет точно цемк и «по любви»

Ну, а потом, трусы свои в котомку,

Такси не будет – денег больше нет!

Езжайте смело к маме восвояси,

Наверное, с ночи Вас заждались, ё-моё!

Какого всуе вы меня не чтёте?

Я здесь кобенюсь только ради Вас!

Я вялю шнек с похмелья, я в расчёте:

Жопачья соба – в фас или в анфас?..

Быть может, я приближу Вас под смазку,

По ляжкам так стекает – не унять!

А вы пока рассказывайте сказку,

Где вы – принцесса. В мозг стучится: «блядь»…

Не понравилось

Они, как зачастую бывает,

Нашли друг друга в баре.

Под завязку, под закрытие.

Под закрытие, под завязку.

Стоит говорить? Были мягко не трезвы.

Каждый с собой,

Потом добавили…

Потанцевали…

Здесь, как известно,

«Кто барышню танцует, тот…» по тексту…

В общем, «…встретились два одиночества…»

Что было далее – всем понятно…

Полночь-заполночь. Таксомотор.

Лавка. «Выпьем на ход наших ножек» …

В лифте. Снова «на ход наших ножек…»

Коньяк ему. Ей шампанское.

Опять коньяк. Снова шампанское.

Руки и губы. Клятвы в любви.

Жеманство. Томление. Губы и руки…

Объятья, постель, нетрезвые ласки.

«Так не могу…», упоенно причмокивать,

«Давай-ка, ты сверху», «Попробуем сзади…»

«Тебе не понравилось?» «Я так счастлива…»

«Ты не туда…» «Я? Так надо…»

«Нет, не в меня!» «А в кого же?»

«Может, покурим?» «Только быстро».

Стоны и вздохи, охи и ахи….

«С утра на работу. У нас строго в девять».

Дрёма в горячке, утро нахохлилось.

По пятьдесят и для закрепления.

Трасса, такси. «Может встретимся вечером?»

«Смотреться в твои глаза не понравилось…»

Рандомность серых дней

Рандомность серых дней бьёт хлёстче, чем похмельный,

Добавьте в кофе мне сироп хоть карамельный…

В полёте стану пить.

Пером переломлю крадущуюся скуку –

Просить мне не дано о помощи поруку…

Я просто буду жить.

И в утренний туман – с мечтами хороводы,

А ночью как всегда – считать громоотводы…

По крышам побродить.

Давно не верю в Свет, в его "благие вести",

Парирую ему тем, что прохладней мести…

И рифмы находить.

Черней чернил вокруг пустые псевдолица,

Забыла песнь свою моя ночная птица…

И хочется повыть.

Как склад черновиков поверхность секретера,

Меняется и стиль, и ритмы, и манера…

На сцену выходить…

Подмостки, лжеантракт и занавес в лохмотьях,

И сёдла без прикрас, прорехи на поводьях…

Платок не теребить.

Сорву чехлы с картин – пусть солнце смотрит виды,

Найду слова и смысл… Молчите, индивиды!

Мне строки выводить…

И много лишней суеты…

Люблю смотреть в начале мая,

Как параллельная прямая,

Искрясь, пронзает мой маршрут.

Раскинуться в траве зелёной

И в небо пялиться влюблённо,

И наплевать на тяжкий труд.

Так воробей, разбойник серый,

Напрасно соловья химерой

Низложен до обычных птах:

Он, правда, не волшебник ночи,

Но так же песней кровоточит

В своих сиреневых кустах.

Мимо которых чьи-то ножки

Стучат по высохшей дорожке,

Вонзая в сердце каблучки.

А ты сидишь, дурак счастливый,

И ищешь в мыслях шаловливых,

Где начинаются чулки…

«Ну как же мне до них добраться!

Совсем изнемогаю, братцы.

Я постелю им все цветы,

Какие есть на свете только».

В мечтах, ей-богу, мало толка

И много лишней суеты.

Ты намыль, банщик, мой водевиль…

Ты намыль, банщик, мой водевиль,

Даже там, где от стрингов след видится…

Если пенного хватит, осиль

Даже то, что давно мне не мылилось…

Выйду чистой и будто с листа

Жизнь начну я весталкою девственной

Я сегодня пьяна и пуста

И с тобою сама непосредственность.

Коль придётся со мной совпади

Окончательной тютелькой в тютельку.

Ты намыль меня, банщик, намыль

Водевиль ждёт свою камасутринку!

Мы по разные стороны стен…

Мы по разные стороны стен:

Я на расстрел, ты на обмен.

Выстрел в мои иллюзии.

Попали. Подняли шлюзы.

Хлынуло самообманом,

Прозрела. От пули рана.

Заштопает снова все дыры.

Проснулась. Другие кумиры.

Пришла не осень, не весна…

Пришла не осень, не весна,

А просто время без души.

Бьют фразы в сердце, дотемна…

Мы тоже, знаешь, "Хороши"…

А по стеклу ручьём мечты,

Мой лучший личный водопад,

Простые рифмы, что на "Ты"…

Всё как обычно – невпопад.

Горели в парке фонари,

Листву гонял устало пёс…

Молчи, дыши, не говори –

Всё, что случилось не всерьёз.

И эти странные цветы,

Зачем держу в своей руке?

И снова рифмы, что на "Ты",

И шёпот робкий вдалеке.

Так тихо тлело, что должно

Гореть и рвать на нас шелка –

Как чёрно-белое кино…

И нас осталось три глотка.

Разрушив ветхие плоты,

Мы реки повернули вспять.

И рифмы скудные на "Ты",

Как от мушкета рукоять…

Добавьте меня во враги

Как будто иначе нельзя

Свою территорию метить,

Опять приглашают в друзья

И те, и другие, и эти…

Ведь кто-то глядит в монитор,

На статус, покрой и размер твой,

Как старый маньяк из-за штор

Тайком наблюдает за жертвой.

Но, в хитросплетениях строп,

Опять десантируюсь мимо —

Усталый седой мизантроп

С ухватками злобного мима.

Я встала вообще не с ноги —

Скатилась по жёлобу с крыши!

Добавьте меня во враги:

Оно веселее и тише.

Русский дух, мороз густой

Русских дух, мороз густой,

Белый саван снега.

Торжества наряд простой -

Чистота и нега.

Стынет льдами водоём,

Множатся сугробы,

Мир сверкает серебром

Самой высшей пробы.

Солнце в синей глубине

Льётся светом рая,

В снежной чистой простыне

Искрами играя.

От шагов исходит хруст -

Слышит вся округа.

И озябший греет куст

От Морозко шуба.

Детям – праздник на дворе.

Дворникам – заботы.

Ми́лы сердцу в декабре

Русские красоты!

Мне неизвестность по плечу…

Я жадная – я всё хочу

Понять, попробовать, увидеть.

Вы что-то знаете? – Зовите,

Мне неизвестность по плечу.

Я сильная, я всё снесу,

Все ваши страхи и обманы.

Люблю тот час, когда туманы

Пресуществляются в росу,

И этот добела накал,

Чтоб звонкие ковались строфы,

И неизбежность катастрофы,

Как оземь брошенный бокал.

Побаливает голова,

На свежевыстиранном сердце

Полощутся замытой терцией

Рифмованные кружева…

Не будет чистого листа —

Напишется по палимпсесту.

Берите душу, как невесту —

Она по-прежнему чиста!

Абстинентное

Я не жду от жизни подарков,

Мне до фени противное лени.

Жду и жгу костёр из огарков,

И, как пени, мне капают тени…

Похмелье – движитель творца.

Оно терзать его не может,

Творца похмелье, сцуко, гложет:

"Не шибануть ли слегонца”?

Но всё же, сколь очарованья,

Коль капля утром точит камень!

Ты полигамен, многогранен,

И стих твой требует закланья…

Космостишия

/неполное собрание сочинений Космоса/

Я сам живу, мне так – дешевле…

…

Вполне готов уже забронзоветь,

но голубей боюсь – загадят…

…

Губа моя, конечно же, не дура.

Жаль с языком приходится сложней…

…

Коль истина в вине, а всё вино во мне,

Пока не протрезвею, я – носитель истин…

…

Для нас предвосхищение любви,

Подчас самой любви куда волшебней…

…

С тобой поотношаться я не против…

…

Хочу любви большой, такой,

Чтоб ночью слышали вокруг соседи…

…

Ну дай тебя уже отхэппибёздить,

Я хэппибёзжу как никто другой!

…

Тест проверки на ай-кью выявил двойное "кю!"

…

Ну, вот, теперь я больше даже не поэт,

Поэт не может быть с утра пожрамши…

…

Кто кукушке свет в окошке?..

…

Хватит самовыражаться! Выражайтесь "про себя"!

…

Для гурмана – дочь плюс мама…

…

Важней бумаги туалетной

Для нас сейчас в сортире телефон…

…

Гулять от Вас я предпочёл бы с Вами…

…

Ищу любовницу. Интим не предлагать!

…

Хоть голова болит, нос чешется сильнее…

…

Пойдём в постель, я угощаю…

…

Зачем романом портить отношения?

Как ни крути, испортятся и так…

Дурак, что пустоцвет, судите сами…

Дурак что пустоцвет. Судите сами:

Ему неведом дух, который он несёт.

А Гений, облачась мечты крыла́ми,

Глубин достигнет небывалых и высот.

Попасть в матёрые новаторы

Спешат пройдохи плагиаторы —

Нечистоплотных, хищнических нравов,

Охочие до славы звонких лавров.

На беззаботных гениях повисли

И тихо подворовывают мысли,

Добавят от себя трескучих фраз —

И вот вам популярность без прикрас!

Под старость едкие сатирики,

Паразитируя на лирике,

Меняют ядовитый свой сарказм

На допотопный, старческий маразм.

Тусят на сцене, как тузы бубновые —

Беззубый рот, штаны давно не новые,

И стать не та, в речах теряют нить,

И яду тьма, да нечем укусить.

Двурушничество в корне отвергаю

И не рыдаю над полушкой серебра.

Там скрыта ложь, я это твёрдо знаю.

А ложь и деньги не доводят до добра…

Я – колея

Тихая ночь кутает крик

Тех, кто устал, с теми, кто сник,

Мутит покой, сердце-змея.

Явь или сон. Я – колея.

В сумерках дождь, трезвые спят,

Сунется гость – был бы не рад

В гибели дня вычислить тень.

Может быть я – завтрашний день.

Дым сигарет режет глаза,

Если не дождь, значит слеза.

Сон мой дурной, нерв добела,

Дом за окном, капля стекла.

Надо идти, травленный взгляд,

Нет мне пути, кроме преград.

Выхода код, кот на плетень,

Может быть я – завтрашний день.

Кожа-мороз, тело-озноб,

Горло-комок, за́мок-замо́к.

Выгнать кошмар, вышвырнуть взгляд,

Я – колея, я – наугад.

Есть колея – будут мосты.

Может быть, я – завтрашний ты.

Может быть, ты – рацио-я.

Мы – параллель, мы – колея.

Русские

Мы не шутим, мы рубим с плеча.

Если пошлое видит народ —

Значит, правда порой горяча

И трусливо о главном не врёт!

Сквозь безропотный шёпот дождя

Слышен бури пронзительный стон:

Так небесного жаждет огня,

Чтобы выжечь и вымести вон

Нанесённую с запада грязь,

Что смердит по забытым углам.

И чадит, напоследок ярясь,

Непристойностей траченый хлам.

Капли пишут на пыльном стекле,

Как пульсирует наш миокард.

И идём мы по этой земле,

Как любовь – мимо правил и карт.

Нам годится любая юдоль,

Наша поступь срывается ввысь,

Как на рану упавшая соль

Пробуждает ленивую мысль.

Не блуждая в трусливых словах,

Эта правда проста и груба.

Скажет сердце в уродливых швах,

Сколько стоила эта судьба!

Сомнения, или жизнь в наречиях

Нелепо, бессмысленно и безрассудно,

И всё второпях, а порою беспечно.

Притянуто, спрятано и очень скудно,

Придумано будто бы это навечно.

Безумно чертовски, почти беспредельно,

Ужасно и жутко, почти баснословно.

Вначале так ценно, потом "параллельно",

Надумано будто бы это условно.

Сомнительно, спорно и недостоверно,

То вдруг, очевидно, то невероятно…

И как- то от этого больно и скверно,

Зачем тогда всё – так совсем непонятно.

Птица (Бот-мод)

/почти по Аркадию Арканову/

Если брошу писать я прозу,

Про стихи позабуду тоже,

То никто не проглотит слёзы,

Потому что не вышел рожей.

Если книги свои позаброшу,

Прекращу ти́скать по́сты в соцсети,

Все забудут, какой я… хороший,

А когда-то был в авторитете…

«Если птице отрезать руки,

Если ноги отрезать тоже,

Эта птица умрет от скуки,

Потому что сидеть не сможет…»

Но и я не «мужик без бабы»,

Как бессмертный сказал Арканов.

Руки, ноги, клешня у краба —

Всё на месте, сдаваться рано!

Всё на месте, но только место

Не похоже, чтоб было раем.

И живу я местами вместо,

Потому что себя теряю.

Бесконечное "дом-работа",

Бот-режим и чужие лица.

А из зеркала смотрит кто-то…

(Сомневаюсь, что это – птица).

Душа без устали замаялась прошедшим

Душа без устали замаялась прошедшим,

И память колобродит о былом.

О прожитых годах, во тьму на век ушедших

Мой вечер ностальгирует быльём…

О молодости думы тянут словно гири,

Гнетут, зовут тоскливую печаль,

Лишь чуть – зашепчет эхом ностальгии

Далёкой юности сиреневая даль.

О, молодость, душевная заря,

Летишь стремглав под всеми парусами,

Мгновения прекрасные даря,

Владеешь нашими мятежными сердцами.

Свящества тёмной ночи, соловьи,

Вкус поцелуя первый – плод запретный – терпок.

Томящим шепотком слова твои

Доносятся чрез шорох яблонь веток.

От радости заходится душа

В мелодии любви пленительного вальса.

Жизнь молодая, как ты хороша!

На веки б миг твой вместе с нами оставался.

Как Боги были б мудры доктора,

Чтоб наложить на странность-старость вето.

О, молодость! Чудесная пора!

У жизни ты – заря, весна и лето.

Душа тепло былого молчаливо просит,

И спазмом душит горестный комок,

Впускает память в сердце жизни осень,

И душной ностальгиею живёт!

Скажите, отчего же так бывает в жизни –

Старуха-память колупается в былом,

С упорством шкуры муромоится до тризны

В мне самом-самом-самом дорогом?

Странная дама собралась на покой…

Странная дама собралась на покой,

Устроить полёт затяжной.

На дорожку присев, взгрустнула.

Стала вдруг размышлять:

«А будут ли по мне скучать?

А может, сотрут из памяти, и кану в Лету,

Та шебутная, нагретая в голову летом?

Крылья свои распускала, согревая Начало,

Ледяным безмолвием Финал встречала,

Стоя у причала

Глупость и мудрость в себе соединила,

Чтобы не ссорились, кто всё-таки правит миром.

В нарядные гласные слова одевала,

Но глухими согласными злоупотребляла.

Танцевала в миру иллюзий

И падала ниц в быту прелюдий».

Всё в ней настолько было туманно,

Как дым сигарет с неким дурманом,

Окутана в рваную шаль обмана,

Хотя меха любила.

Странная эта все-таки дама –

Не с пикою, но тоже упряма,

Любила безумно и дико,

Оставляя истошные над бездною крики.

О ней можно говорить бесконечно,

Как всегда печально опустит веки.

И тут же ответит

– Ну что же, передумала уезжать.

Будете ещё тут без меня скучать,

А я не люблю лица печальные.

Улыбки дарю изначально.

– А как же ваш покой?

– К черту его! Отбой!

Не брошу вас, для меня вы, как дети,

Не могу оставить вас на диете.

Только за порог –

Забудете обо мне, как прошлогодний пирог.

Помнишь, милая, двенадцать писем?

Разбросали, перепутав нумерацию чисел.

Стервами себя там величали,

Поднимались ввысь из болота печали.

Папирусом служил монитор,

Вместо пера царапали ноготком.

С мелодией нежной свирели,

Пели наши трели у твоей колыбели.

Одела корону на тебя панков,

Щитом она стала от пранков.

Трон теперь свободен,

А скипетр в твоих ладонях.

Взойди элегантно, как учила,

И держи всегда ровно спину.

Вот такая вот странная дама.

Не даст о себе забыть.

Говорю же, упряма.

Я продолжение ещё придумаю

Что может быть хуже, чем полночью рваной

В карманах штанов потерять зажигалку?

В испарине резко сорвавшись с дивана,

Понять, что на курево времени жалко.

Сейчас, если вдуматься, только и зажил,

Поднялся с коленок и вырастил крылья.

Творец, а не жалкая клякса пейзажа,

Плевочек с палитры чужого бессилья…

Клюют мою печень позывы поэзий,

Лишь трезвому ведома музыка прозы.

Растёт энтропия безумных прогрессий.

Эстетика хаоса, смысла эрозий.

Мне страшно и жить, и не жить в равной мере,

Смешно и неловко моё раздражение:

“Да где ж… зажигалка?!” – метнулся за двери,

Довольный собою, искать продолжения…

Разве только в омут головой

Нравишься ты мне, епическая сила!

Магнетизм, как выдержанный ром:

Вышибло все пробки, заискрило

Так, что не унять и топором.

Я уж думал – отгулялся друже!

Никакою силой не завлечь.

Ни игрой, ни плавностью окружий —

Всё изведал и отправил в печь.

Я уж думал: друже, отстрелялся,

Перегрелся ствол и сбит прицел.

Как же, твою мать, я заблуждался!

Благо, крест поставить не успел.

Ты под стать мне, хоть сама не знаешь.

Есть в тебе тот край, что сразу в рай.

Не «ещё одна» ты, а одна лишь,

Сколько в Казанову не играй.

Плохо не с того, что всё херово,

Просто мы в наивности своей

Ждали бесполезного другого,

А сложилось проще и мудрей.

Умереть, не увидав Парижу,

Сгинуть где-нибудь и стать травой…

Я другого выхода не вижу,

Разве только в омут головой,

В омут до внезапного рассвета…

Я женат, и ты давно с другим.

Только ночь с хорошим человеком