Я не твоя фанатка

В голове не укладывалось, как человек может просто так взять и разрушить всё. Он не считается ни с чьим мнением, потакая только своим желаниям. Я пыталась его понять, и что хуже, оправдать. Сердце неуёмно плакало и билось в конвульсиях. Очередной урок. Пустота, разруха. Жить или всё же умереть.

Глава 1

Смена подходила к концу, меня начало знобить.

– Алёна, похоже, я простыла. Меня знобит, и начинает болеть голова.

– Возможно, тут же постоянно холодно, и стоишь на сквозняках, когда открывают ворота.

– Я очень надеюсь, что я ошибаюсь и мне просто нужно поспать. Организм так даёт сигнал об усталости.

Пакеты с продукцией огнеупорных кирпичей были погружены в вагоны, никого уже не осталось на складе. Алёнка поехала ставить кран на стоянку. Я же ждала её внизу, чтобы вместе идти расписываться в конце смены и думала о своей жизни: «Не родись красивой, а родись счастливой. Бог или родители дали мне красивую внешность и модельную фигуру. А счастья не дали. И мозгов тоже. Нет. Так-то я не дура, но моя доверчивость к людям сродни с глупостью». Скрип, гул и сильный удар заставили меня обернуться.

Такие звуки возможны лишь при… Это либо вагоны, либо кран.

Повернувшись, я не смогла разглядеть картину полностью. Мне пришлось выйти на дебаркадер. Вагоны стояли не подвижно, но на рельсах не было крана.

– Алёнка, – закричала я и побежала в другой конец склада.

Грохот стоял очень долго. Я сильно испугалась за крановщицу:

«Лишь бы она не пострадала. Не дай бог».

В голове сами собой проносились ужасные мысли. От чего сердце колотилось и уходило в пятки. Но как так могло произойти? У неё стаж одиннадцать лет. Если только не сам кран. Заменяя детали, не заменишь всё устройство.

Стрела у крана преградила путь кабине, оставалось сантиметров пятнадцать. Сама же кабинка крана стояла на полу. В той части пакеты, слава богу, не стояли. Случился бы принцип домино. Подруга перепуганная лежала на полу, порезанная стёклами от окон. Мастер, начальница и вся смена подоспели быстрее всех. Меня как ледниковой водой окатили.

– Алёнка… – Подходя к ней, прошептала я.

– Жива, я жива. Не дождётесь.

– Фух, напугала до чёртиков. Ты дура, что ли, ты чего творишь. Знаешь, как я перепугалась. – Начала я на неё кричать.

– Не ори на меня. Я-то, что сделаю, если краны доисторические. Тормоз не сработал, и я съехала с рельс.

– Ничего не сломала?

– Вроде нет, но знатно меня тряхануло.

– Не трогай её, «скорая» едет. Вдруг сломано что. – Очнулось начальство.

Вызвали «скорую», приехали все начальники, чтобы зарегистрировать несчастный случай. Алёнку осмотрели вдоль и поперёк, и я все время находилась рядом. Много ушибов, сотрясение, но без переломов. Всё обошлось.

– Недельку придётся полежать. – Сказала фельдшер «скорой помощи».

Глава 2

На дворе стоит октябрь, снега ещё не нет, но температура на улице уже не превышает значение ноль на термометре. По мне, было ужасно холодно. Не выношу холода, мне всегда нравилось тепло и солнце. Ради праздников терплю эту зиму. Вообще не понимаю, как я с таким теплообменом родилась на Урале? Не в Сибири, где отметка была минус пятьдесят, но всё же. Ай, ладно, грех жаловаться. «Где родился там и сгодился» вроде так говорится в поговорке.

Подхожу к стоянке, Алёна уже спускалась по лестнице. Прикольная девчонка, заводная. После аварии она недельку посидела дома и вышла на работу. Мне нравится с ней дружить, она легко входит в общение, за словом в карман не лезет, может и отпор дать. Темно-русые волосы до плеч, небольшого роста, и плотного телосложения.

– Ну что идём? – спрашивает она меня.

– Пошли. Каждый раз как на каторгу!

– Да ладно тебе, время то уже, никого нет. Да и мы всю работу сделали.

– Да у них постоянно что-нибудь да не ладное. Мне сейчас опять бежать сломя голову. Мой уже на работе, а дети одни дома.

– Ничего с ними не случится, что ты панику разводишь. Тем более время ещё рано, они ещё не проснулись даже. Так что и не заметят, что родителей нет.

«Очень надеюсь на это». – Подумала я.

Я всегда слишком переживала за своих детей. И порой паниковала на пустом месте, всё потому, что чувствовала больше ответственности, чем кто-либо другой. А самое интересное, так это то, что разорвать даже собственного мужа за любое неправомерное его действие, по моему мнению, в сторону детей, мне не составило бы труда.

В моей семье есть с кого брать пример. Например, с бабушки по материнской линии. Она в молодости совершила поступок, лишивший её рассудка. После которого, я так понимаю, человек перешедший границу не сможет уже вернуться к нормальному мышлению. Но я оправдываю её поступок. Какая мать сможет не выйти из себя, когда годовалого ребёнка пинают как футбольный мяч. После чего она и схватила что попалось под руку, и это оказался топор. Вследствие чего голова «пинальщика» была разделена на две равные части. Это, конечно же, всё из рассказа бабушки. Когда я задавалась вопросом, почему она сидела в местах столь отдалённых.

Понятия не имею, откуда у меня взялась гиперответственность?

Мы заходим с Алёной в «бендюшку», что можно было отдалённо назвать раскомандировкой. Сначала кабинет, где сидел наш мастер смены и контролёр, а дальше был кабинет начальника участка. Практически весь коллектив женский, кроме тех, кто работал на погрузчиках. Не понаслышке знаю, что женский коллектив – это змеиное логово. А начальница у нас –самая главная змея. Вот таких я реально встречала первый раз. Ведёт себя как инфантильный ребёнок, а за спиной хрюкала как свинья. Все ждали, когда же она уйдёт на пенсию, но она не особо торопилась говоря, что детей вырастила и теперь дома делать нечего. Хоть и по годам уже как лет пять сидеть дома должна.

– Тамара Николаевна, мы закончили. Можно нам домой? Мужики уже ушли, вагоны уже всё равно не сможем погрузить.

Мужики у нас обнаглевшие, погрузят пять вагонов, и свалят по быстренькому. Причём их очень жаловали и наш мастер Тамара Николаевна и начальница. Мы всё недоумевали, что же они там им такое говорят или глазки строят, что бабы готовы в пятую точку их целовать. А на нас, как говорят, можно пахать, это они устают, сидя на погрузчиках, крутить рычаги. А я все двенадцать часов на ногах и ещё и лазаю по пятым, а то и по шестым ярусам пакетов. Пару раз было, что пальцы цепями придавливала, и пакеты с кирпичами переворачивались. Ох, как подумаю, страшно становится.

– А как же зона, с которой тоже нужно убирать пакеты? – Спросила мастер.

– Мы большую часть развезли, вы же знаете, что, когда я с ночи мне нужно уезжать немного раньше. Детей в садик отводить. Муж уже на работе. Дети одни дома!

– Ты же знала куда устраивалась, и в договоре прописано, до скольки вы должны работать.

– Я надеялась на ваше понимание, у вас, насколько я помню, тоже есть дети. А если уж говорить про график, то вы прекрасно знали и это обговаривалось. На что вы, пошли мне на встречу.

Тамара Николаевна промолчала, скривив свою налитую жирами моську, и сделала вид, что этого разговора не было.

Алёнка же смотрела на всё это, и лишь пожимала плечами.

Мне и так хреново, я сейчас здесь лягу, так ещё и эта старая стерва специально демонстрирует свою власть перед начальницей, дабы показать себя будущим начальником.

Меня уже начало корёжить от этой ситуации. Взбесило меня моментально. Кровь по венам забегала быстрее. Адреналин начал действовать.

Я наклонилась, облокотившись двумя руками на её стол.

– Я, так понимаю, вы меня не отпустите?

– Нет! – Не отрываясь от накладных, резко ответила мастерица.

Ах ты тварь! И тут меня разорвало, я наклонилась ещё ближе к ней.

– Смотри и оглядывайся, когда будешь ходить по вечерам и тёмными переулками!

Время уже как раз конец смены. Я просто разворачиваюсь и выхожу.

Как вдруг слышу:

– Нет, вы это слышали? Вы слышали, что мне это пигалица сейчас сказала? Она угрожала мне!

– Да вы что, нужно наказать её! – Воскликнула начальница. – Я первый раз встречаю таких работников. Да как она могла себе позволить с вами так разговаривать. Надо сообщить вышестоящему начальству.

Охи-вздохи.

Мне стало так смешно, как эти курицы забегали и закудахтали. Я и вовсе не собиралась её избивать, устраивать ей засаду. Я вообще имела ввиду, бог её накажет. Она же восприняла это как… Боже, неужели взглянув на меня можно было бы такое подумать? Ага, такая я, оставила детей одних дома и начала караулить человека, который годится мне в матери по возрасту, чтобы надавать тумаков. Ты в своём уме. Не мой уровень, трогать старых и малых. Развернулась, вновь переступая порог «бендюжки», вижу её полыхающие лицо, искривившиеся от ужаса и удивления.

– Вы серьёзно? Да на кой чёрт ты мне сдалась? – Смех пробирает. Не могу уже сдерживать улыбку.

Выхожу. Прохожу пару цехов. Наконец-то душевая. Достаю телефон, включаю кнопкой экран и вижу, что опаздываю. Не успею помыться.

Быстро переодеваюсь и бегу на остановку. Алёна давно ушла. Конечно же прекрасно понимаю, что ей бы не хотелось получить выговор, или в следующую смену не получить работы в два раза больше. Но, с другой стороны, мне стало обидно, почему она меня не поддержала. Зато, когда нас не видят и не слышат, в открытую мне говорит, как они все достали. Порой мне казалось, что она меня подбивает, чтобы я на рожон лезла. Характер такой с детства. Любая не справедливость, и держитесь все! Я всё выскажу – я плохая. А она молчит, иногда только выскажет своё мнение, что они не правы. Ладно, посмотрим, что будет дальше. После такого отношения меня уже не интересовало, уволят или же оставят работать.

Маршрутка включила фары и слышно, как загудел двигатель. Я прибавила скорости, видит же водитель, что бегу, не должен уехать без меня.

– Фух. Успела. – Не забежала, а залетела в маршрутку подумала я про себя.

Всю дорогу до дома, волновалась, как сейчас там дети. Наверно уже встали. Будет проще, конечно же собрать их в садик, без сладких потягиваний и тумана в голове после пробуждения.

Залетела я домой как ураган. Быстро раздала команды:

– Так! Умываемся, зубы чистим, туалет кому надо и быстро одеваемся!

Сама же стряхиваю с себя курточку, иду в спальню приготавливать вещи, которые им надеть.

Дочки сначала замешкались, чуть друг в друга не врезались.

– Почему быстро, мы что опоздали? – Спросила старшая дочь Ника.

– Надеюсь, что нет. Но должны к завтраку успеть. Да и мне, если честно, плохо. Думаю, у меня температура.

– Ты заболела?

– Ника, я не знаю. У меня сейчас нет времени на градусник. Вот вас отведу и померяю.

Глава 3

Придя домой, без сил падаю на диван в гостиной. Проспав часов пять, просыпаюсь от жуткой Сахары во рту. Пытаюсь встать с дивана, что плохо получилось, в итоге ноги просто не выдерживают, и я рухнула обратно. Падение испугало, от непонимания началась паника.

Это ещё что такое? Переработала что ли? Да, нет, в принципе привыкла постоянно на ногах.

Собираю всю свою волю в кулак, как тогда, в роддоме, м-да, никогда не забуду эти ощущения. Из положения лёжа, в стойку смирно. Так как после кесарево-сечения всё ужасно болело.

На этот раз у меня получилось. Бреду держась за стены, дохожу до кухни наливаю из графина воду в кружку, и с ней иду обратно. Достаю градусник из шкафа, сую его под мышку. Что за хрень? Неужели ковид? Да откуда?

Я же ни с кем особо не разговаривала. Нет, не верю.

Достаю, смотрю, а там тридцать восемь и восемь. Вот чёрт!

Не могу сейчас ни думать, ни что-либо делать, надо ещё поспать, время до садика есть. Пошло всё на хрен. В голове туман. Поворачиваюсь, убираю градусник. И резким щелчком мозг отключается. Провал. Сон.

Время, наверное, уже много, на автомате глаза открываются, правой рукой хлопаю по дивану, ищу телефон.

Нашла. Большим пальцем стучу по экрану. Ого. Вовремя. Надо как-то встать! Нужно идти забирать детей!

На удивление, ноги в третий раз не подвели, но состояние оставляло желать лучшего.

Весь вечер провалялась в кровати. Муж занимался с детьми. На следующее утро поехала в больницу. Взяли мазок на ковид. Приехала домой, всё было как обычно. Но вот на третий день я не смогла встать, нет, не встать, а просто даже сесть в кровати. Голову кружило, была дикая слабость, будто я неделю ничего не ела. Обоняние пропало. Приехали.

Это точно нельзя было спутать с другой болезнью. Все эти симптомы крутили постоянно в телевизорах по всей стране. Еда вызывала отвращение. Температура спала до тридцати семи с половиной и так держалась. По ощущениям было все тридцать девять.

Я закрылась в спальне ото всех. Не дай бог, девчонки заболеют. Мужу приходилось самому следить за всем, кормить дочек, отводить и забирать из садика. Я же, как растение, лежала в спальне. Ничего не оставалось, как сидеть в соц.сетях и о, самое излюбленное, тик-ток.

Ролик за роликом, пролистывая короткие видео с рецептами, сцен из фильмов, сериалов и прочей развлекательной фигнёй, натыкаюсь на танцы.

Парни с хорошо отрепетированными движениями. Когда-то, в детстве, тоже хотела танцевать, но на тот момент в нашем провинциальном городке были только русские народные танцы, которые мне не особенно нравились, ну не моё это. Так и не исполнила свою мечту.

Меня так завораживали выступления парней, их движения, особенно один из них отличался, по крайней мере, для меня. Он отдавался танцу со всей душой и это было заметно.

Огонёк среди серости будней.

День за днём, поражаясь каждым новым танцам, изучая технику, мой перфекционизм ликовал, а его изумительное тело…

Эта пучина меня затягивает.

 То ли от болезни, то ли от того, что всё осточертело, меня всё больше привлекает он, Пак Чимин. Он сделал себя сам. Трудолюбив, настойчив. Он играет того плохого парня из комиксов и книг, готового взорвать весь мир, спасая главную героиню. Манящий взгляд страстного, отважного мужчины, который завлекает тебя одним лишь видом. Я не знаю, кому он продал свою душу, но я уже готова умереть за него. Всё же болезнь даёт о себе знать.

 Но певец, танцор! Идеальные пухлые розовые губы, чёткий, но мягкий овал лица в сочетании с тёмно-карими выразительно-большими глазами! Парень ростом метр семьдесят четыре, стройного, накаченного телосложения, харизмой манипулятора, а характер обычного дружелюбно-ласкового парня. У него были разные цвета волос, по ходу выступления, но мне нравился блонд и чёрный, что придавали ему аристократичности. Разумеется, он был плохишом. Вне софитов – дружелюбный мальчик – колокольчик.

Это странное чувство, что вызывало в моём теле горячую волну возбуждения, раз за разом отключало мой мозг напрочь. Естественно, кого не возбудит парень с телом греческого бога Адониса и внешностью Нарцисса из той же мифологии.

Неделя прошла, моё состояние приходило в норму, а так как анализы делали долго, месяц я проотдыхала. Про те видео я старалась забыть. Кому расскажешь, засмеют же!

Кто я такая и где этот парень. Да я и сама это понимала, поэтому держала в секрете. На работе всё поутихло. Странно, меня не уволили. Но всё продолжалось как обычно – много работы и упрёков. Во время рабочего обеда всё так же заходила в тик-ток. И он, чёрт его побери, сгенерировал мои прошлые интересы, и снова начал выдавать всё больше и больше информации по Чимину.

«Боже, снова? Да ничего не будет от пары тройки просмотров». – Успокаивала я себя.

Но он так влиял на меня. Одному Богу известно, что со мной творится что-то не ладное. Мысли в моей голове повторялись и не давали мне покоя.

« А как он там? Хорошо ли ему? Чем занимается? Что происходит в его жизни?».

Каждый раз меня тянуло в этот тик-ток. Посмотреть одним глазком на его улыбку и на время успокоить свои нервы. Если же не смогу увидеть, из рук вон всё валится.

«Что, чёрт возьми, со мной происходит. Я себя так давно не чувствовала, вернее совсем никогда».

И тут меня осенило: «Я влюбилась»!

Да нет, напридумывала. У меня же всё хорошо. Муж, дети, хоть и не всё так гладко. Я же всегда хотела семью.

– Ты чего? – Спросила Алёна. Сидишь, молчишь, уставилась в одну точку, а сейчас, того и гляди, глаза выпадут. О чём задумалась?

– Да так. Думаю, что на новый год девчонкам подарить, да и ещё после праздника у старшей день рождения!

– А что так глаза то выпучила? Ну а что ей интересно?

– Фиг знает, книги не читает, цифровой век. Телефон я не смогу ей купить –финансы не позволяют, сама же знаешь два кредита на двести девяносто тысяч. Сама плачу, а у Миши зарплата хромает.

– Долго мы сидеть будем? Работа сама себя не сделает. Обед закончился пять минут назад. – Приказным тоном рявкнула мастерица.

– Тамара Николаевна, перестаньте нас так пугать, мы как раз собирались выходить. – Я аж подпрыгнула на месте. – Подкрадываетесь незаметно, можно и инфаркт схватить. – Пытаюсь разрядить обстановку.

– Неужели, тебе ли говорить в таком возрасте об инфаркте. – Язвительно фыркнула она.

– Да, да. Тамара Николаевна и не говорите, нас ещё переживёт. – Подхватила Алёна смеясь.

Все дружно переглянулись, улыбнулись и пошли. Мастерица, же как надзиратель, дыша в спину, шла за нами.

Алёна пошла на кран, мастер дала мне наряд какие пакеты и куда доставать.

Как обычно, смена за сменой, ничего нового. То ругаемся со всеми во время смены, а в конце улыбаемся друг другу. Домой без сил, на нервах приходишь.

Глава 4

Месяц прошёл незаметно. Мои мысли не давали мне покоя.

Идеальная кухня в белом стиле с панорамными окнами и с видом на Сеул. Ночью он особенно красив. Разноцветные огоньки горят изо всех улочек. Но самое привлекательное сейчас – это полнолуние. Оно завораживало своим таинством в этом тёмно-синем небе. Было что-то, что я не могла описать в этой ситуации, но чувствовала эту силу исходящую от лунного света.

Ты не покидаешь меня с того самого момента. Ты всё это время помогала мне. Благодаря тебе я здесь и сейчас.

Завариваю себе кофе, подхожу к окну и смотрю на всё это великолепие. Если не заострять внимание на те самые улицы, а смотреть всецело на ночной город, можно переместиться в дорамы на мгновенье. Где каждая девушка хотела бы оказаться. Раньше городом любви был Париж, а сейчас снимают фильмы про женское счастье, здесь, в Корее. Счастье переполняет от всего этого.

Отпиваю горячего кофе глоток, подхожу к столу, ставлю кружку рядом со своим новеньким ноутбуком. И иду в спальню, тихонько поворачиваю ручку чтобы не разбудить Его. Дизайн комнаты не пришлось выбирать долго, простота и лаконичность всегда мне нравились. Минималистичный, но в белом цвете с акцентами тёмно-синего интерьера. Двухспальная кровать по центру, а под белым воздушным одеялом спал мой Дьявол. Что разбудил во мне ту, что была закована обществом, предрассудками окружения и неверия в себя.

Сладко спит мой любимый котёночек, устал после очередной тренировки.

«Я не могу передать словами как благодарна тебе». – Думала я, гладя его шелковисто-чёрные волосы.

– Готова наблюдать за тобой вечность, если бы могла жить настолько долго. И, кажется, тогда уже писала, что готова убить любого, кто причинит тебе любую боль неважно физическая или же душевная. Воспринимай, как хочешь, но я и ты – мы одно целое. Чувствуя тебя за миллионы километров.

– Да, это было мучительно долго. Но мы смогли. Почему ты не спишь? —Спросил Чимин. Приоткрыв один глаз, смотрит на меня.

– О. Извини, я не хотела тебя разбудить. – Отодвинувшись немного от него. – Мне нравится, как ты спишь. Особенный момент так сказать. Ты же у нас звезда мирового уровня. И не известно, что случиться завтра! – Дразню его.

– И долго ты наблюдаешь, как я сплю? – Отрывая голову от подушки, подозрительно смотря на меня.

– Ты про сейчас или вообще? – Замешкавшись, спрашиваю.

– То есть это не первый раз? И как долго это продолжается? – Сделав вопросительный взгляд, улыбка не сходит с его уст.

– Не совсем, – краснею от этого вопроса. – Я просто снова села писать. Думаю, время пришло.

– И что же на этот раз? Про что она будет.

– Я себе не изменяю. Роман. Но пока не могу соединить все задуманные грани между собой.

– Надеюсь концовка будет счастливой?

– Не скажу, иначе это будет спойлер. – Поджав губу, сознание меня уносит к концу книги. Не могу ещё определиться с концовкой. Должна ли она быть реальностью, или наоборот поучающей для многих, что я хотела бы передать обществу.

– Инга, иди ко мне, завтра допишешь. Сейчас я хочу, чтобы ты была рядом. Мы и так редко видимся. А скоро мне опять ехать на концерт. – Отбрасывая одеяло, распахивает свои объятия.

– Я только рада, залезть к моему Дьяволу под одеялко. – Злорадно посмеиваясь и улыбаясь, залазаю на кровать прямо в объятия.

– К кому? Кто Я? – От удивления тёмно-карие глаза мгновенно на секунду распахнулись.

Его реакция постоянно меня умиляет. До жути нравится, когда он подыгрывает мне.

Оказавшись в объятиях, чувство наполненности разлилось по всей моей рваной душе, я дома. Наконец-то.

Телефон зазвонил.

– Кому что надо в такое время? —Тянусь к телефону на тумбочке.

Смотря на экран, понимаю, что это будильник.

– Чёрт возьми! Я пропала. Нет, нет. Не хочу, не надо, пожалуйста. Слёзы сами покатились с моих глаз. Сон был настолько реалистичен, чёртово подсознание! Всё было настолько явственно… Ведь я была, была там! Поворачиваюсь и смотрю на спящего мужа. А как с ним быть? Я не могу так. Не умею и не хочу быть сволочью. Хоть и не люблю, но я предана Мише. Как бы то ни было, сама же выбрала этот путь. Но это было прекрасно. Чувствовать, что любишь. Чувство, что я нашла то место, где могу почувствовать себя в тихой гавани.

– Что делать-то теперь? – Подумала я.

Это просто изумительная ситуация: я провинциалка из России, у которой есть семья, влюбилась в пацана из Кореи, да и ещё такого известного. Ничего про его жизнь неизвестно. Может, он женат. А для карьеры скрывают это. Да и он вряд ли обратит на меня внимание. Никогда бы не подумала, что вляпаюсь в такое, вроде взрослая.

Я начала искать его страничку в соц. сетях. Твиттер, инстаграмм.

Во втором его не оказалось.

Как они здесь все переписываются? Где-что вообще? А по запросам там его больше, чем людей на свете. И кто из них, кто? Опять задача!

– А что ты хотела. Думала, будет так легко? Ты вообще осознаешь дурочка, чего ты делаешь? – Голос подсознания попытался спустить меня с небес.

– Ой, отстань. Не лезь. Ещё ничего неясно, может, и не найду. И вообще: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское». – Мысленно ответив подсознанию.

Часа два я плутала по этому твиттеру. Игру в рулетку чем-то напомнила, только с револьвером. От страха руки дрожали, а сердце бешено стучало, как у кролика. Бросила это дело.

– Нет. Мне нужен отдых. И что я ему скажу, когда найду: Привет. Меня зовут Инга. Вот увидела тебя сексуально танцующего и влюбилась!

– Дура. Ты в своем уме вообще. И что тебе на такое могут ответить? – Рассуждала в уме.

Как минимум проигнорят, как и любую другую его фанатку, а максимум пошлют!

Купила себе блокнот, чтобы записывать все свои мысли. Надоели. Работать и жить невозможно. Хоть как-то избавлюсь на время от этой проблемы. Бумага ведь всё стерпит.

Так, нужно подумать и выложить это не в шизоидной форме, а как полагается при открывании своих искренних чувств.

Ничего не лезло в голову, каждый раз внутренний критик опровергал написанное.

Прошло пару недель, до Нового года оставалось совсем немного.

– Ну что дарить девочкам будем? – Спрашиваю Мишу.

– Слушай, я тут поговорил со старшей и вроде как, она хочет наушники. Те, которые с ушками и светятся.

– Хорошо. А младшей? Она вроде куклу Барби хотела. Постоянно же в рекламе крутят этих фей.

– Да, можно и так.

Улыбаюсь: – Ну с подарками определились, а на день рождения? Может, ролики? Велосипед громоздкий, много мороки с ним будет. Она просила же, во дворе летом много кто катается. А ролики их засунул в рюкзак и пошёл.

– Да, давай так. – Охотно согласился со мной.

– Сидим в гостиной шепчемся, как партизаны. – Смеюсь.

– Ну, а что поделать. Надо же волшебство творить! – Тоже смеётся.

Оглянулись оба посмотреть, не подслушивают ли нас. Переглянулись. И мне стало так смешно от этого момента, что в голос рассмеялась.

– Тише! – Миша показывает пальцем возле губ.

Наверное, в детстве наши родные так же делали. А сейчас мы выросли и сами стали волшебниками.

Мне нравятся такие моменты. Когда вместе что-то обсуждаем и находим общее решение. Вот такая должна быть семья, но это реальность, и не всегда, получаем то, что хотим. Ежедневные проблемы и рутина отдаляют нас друг от друга.

В погоне за кусочком маленького комфорта мы выкладываемся на сто десять процентов. Чтобы хоть как-то сделать передышку и снова в бой. Отвоёвывать свои права на существование в этом мире.

Работа, дом, дом, работа. И беспрестанное проектирование своего послания сделали из меня зомби. Ни есть, ни спать я не могла. И вот оно – вдохновение. Терпение лопнуло в одно мгновение. Снова начались поиски того, кто безжалостно и не подозревая о моём существовании украл билет на деградирующее будущее.

– Нет, это невозможно. Опозориться не имею право! А как же я тогда отправлю ему письмо со своими чувствами. – Я уже начала разговаривать сама с собой.

Вот так я мучилась примерно час.

Глава 5

Мастерица начала на меня уже коситься, из-за того, что я постоянно в телефоне. Ночная смена, время уже близилось к одиннадцати, а у меня второе дыхание открылось.

Вроде он. Вероятность выбора моего решения говорит больше за, чем против! Убираю телефон и вижу, как Тамара Николаевна движется в мою сторону.

– Сейчас, кажется, кто-то получит замечание, – закатываю глаза.

– Заберу телефон, если ещё раз увижу. Ты на работе и должна заниматься работой.

– Да, да. Знаю я. Ну вот с мужем решаем, что же всё-таки подарить детям. Может, вы что подскажете. А то у меня уже голова пухнет. Разнообразия сейчас вдоволь, и не удивишь молодое поколение. – Меняю тему. Нужно только знать правильную болевую точку. Мы, женщины, подвержены семейному очагу и заботе.

Вижу, как смягчается её серьёзное лицо и раскрепощается положение тела. Обстановка немного разрядилась.

– Даже не знаю, ничего не могу подсказать.

Женщина ниже меня на голову, светло каштановые волосы, полновата. Ровесница моей матери. Трое детей и замужем, как женщину я её понимаю и, где-то, даже сочувствую. Но в работе она раздражает так, что ударить порой охота.

– Что же делать, с этим Пак Чимином? – Обдумывая, прикусила нижнюю губу.

Цепляю два пакета на кран. Алёнка уезжает, как раз никто не видит меж рядов. Оглядываюсь в последний раз, чтоб уж точно никого не было.

Достаю телефон, открываю твиттер.

«Фух, была не была. Поехали!» – Подумала я.

«Здравствуй, меня зовут Инга. Недавно наткнулась на ваши видеоролики в тик-ток. Мне очень понравилась твоя хореография». – Надеюсь, переводчик переведёт точно.

Так, первый шаг сделали, осталось только дождаться ответа.

Убираю телефон. Меня сильно трясёт, руки дрожат. Страшно до безумия. Вроде ни чего плохого не сделала, а такое чувство, как в детстве, будто сейчас ремня получу от мамы.

– Так, соберись. Глубокий вдох и выдох один, два, три, четыре… Отпускает.

Начинаю работать. Смотрю в накладную, подхожу к «свечке», смотрю, стоит родимый, пятым ярусом. Да ё-моё. Я так скоро в шимпанзе превращусь. Кладу планшет. Лезу.

– Алёнка. – Кричу ей. – Я скоро обезьяной стану.

Смеётся. – Неа, труд из обезьяны сделал человека, не думаю, что есть вероятность обратной эволюции. – Ха, ха, ха. Что там, долго ещё на вагон собирать, там Серёга уже полную зону выставил, сейчас опять начнёт возмущаться Тамарка.

– Нет. Двенадцать пакетов. Правда, только неизвестно как стоят.

– Ты иди, посмотри, пока я езжу. Те, что сверху стоят, сразу заберём, а самые труднодоступные позже.

– Ладно.

Цепляю, спускаюсь и отхожу. Жду и смотрю, как поднимает, надо чтоб не порвался и не перевернулся. В себе-то я уверена, а вот в досках не очень. По пять тонн на поддоне. При подъёме доски хрустят, того и гляди всё развалится и все кирпичи как из фонтана попадают. Каска не спасёт, но ношение её обязательно.

Где-то к четырём часам утра немного посвободнее стало. У нас разница в пять часов. Наверное, уже прочитал. Ухожу в глубину склада, сажусь на пакет между рядов, достаю сигареты. Закуриваю. Вытягиваю ноги. О, как же классно, мои бедные ножки. Ну что, смотрим?

– Эм, не поняла. Это что такое и как называется?

Пользователь ограничил круг лиц, которые могут ему писать.

– Чего? – Воскликнула я. – Чёрный список? Я же ничего плохого не написала. Ты там совсем от звёздности своей стыд потерял?! – Внутри меня как будто что-то взорвалось от злости.

В голове начали быстро мелькать мысли о том, что, возможно, я написала его фанату, а возможно, он устал от самонадеянных и влюблённых девчонок.

– Он ещё не знает, мои чувства не такие, как у других. – Сердце сжалось в груди.

С того момента все его подписчики померкли для меня. Их просто не стало.

Шансов становилось меньше, но упёртость стала расти.

Главный вопрос сейчас в том, написать тому человеку и вылить все свои ощущения на него!

– Как?

На телефон приходит уведомление.

– Ну что опять? Твиттер. Интересненнько. – Подумала я.

Новый пост Пак Чимина. Теперь мы есть в инстаграмме. Теперь мы можем общаться с ещё большей аудиторией.

– Ага, конечно. Я вижу. – Закатываю глаза. – Так, стоп, что? – Меня как родниковой водой окатили.

Вот это мне фортуна помогла. Я что в сказке? Всё ради меня.

Значит точно, не всё так просто. Радости было, не передать словами, хотя возможно и передать. Крылья за спиной начали расти, а бабочки в животе защекотали моё тело своими крылышками, от чего стало легко.

Я всё же смогу отправить ему письмо.

Думаю, к Новому году ему отправлю, сделаю ему подарочек. Да и сейчас навряд-ли он сможет прочесть, с такой обширной базой фанатов.

Навряд ли ему кто-то сможет такое написать. Знаю, что есть намного красивее, умнее, финансово независимее и без детей, как я. Но всё же.

Я должна попытаться.

Глава 6

На следующий день как раз никого не было дома. Проснулась с наипрекраснейшим настроением. Танцуя, сделала уборку по дому.

Захожу в инстаграмм, нахожу своего дьявольски красивого, статного корейца.

– Как же ты чертовски меня привлекаешь! – Смотря на его фотографию, радуюсь за его высоты, его трудолюбие. Благодаря своему терпению он смог.

Что же я? Почему я не могу сделать хоть что-то ради себя? Что случилось со мной? Я всю свою сознательную жизнь спала, до этого момента. Сейчас, смотря на тебя, понимаю, что это вовсе не я. Ты наполняешь меня смыслом.

Раньше то и делала, жила ради других. Не обманывай, трудись, забей на себя, семья самое главное и что все так живут. И я так же жить буду.

Слёзы из глаз покатились сами собой. В груди стало невыносимо тяжело. Тело перестало слушаться и обмякло на диване. Рука не выпускала телефон с фото. Глаза предательски застыли на его взгляде. Мне нравятся его глаза.

Я это поняла, когда мне расхотелось смотреть в другие.

Прошло три дня. Перестало всё значить, что раньше было свято, в один миг. Любовь, что ведёт меня этой дорогой, и я прекрасно понимаю, что не будет легко.

Сорвалась.

Не могу ждать, не хочу. Это убивает меня. Если бы он знал, как я просто хочу его обнять и посмотреть в его глаза, что скрывают много боли. Я понимаю его, я считываю его каждое движение. Утешить тебя и наполнить наконец-то себя. И всё-таки начинаю писать:

«Здравствуй. Меня зовут Инга. Прошу, пожалуйста, прочитай всё до конца!

Я знаю, что ты подумаешь про меня, что я очередная твоя обезумевшая фанатка, но это не так. Я не слежу и не следила за тобой. Ты просто в один прекрасный момент появился в моей жизни. Это не просто любовь, спутать это невозможно, всё потому, что я хочу видеть тебя постоянно, даже в самые нелепые моменты. Видеть, как ты просыпаешься, взъерошенный, заспанный в пижаме бредёшь на кухню. Хочу быть всегда рядом, когда тебе плохо. Я никогда бы не подумала, что готова на убийство. Но я убью и не прощу никого, кто причинит тебе боль.                                                       Плачу тогда, когда плачешь ты, не выношу твои слёзы. Если тебе не хорошо, это передаётся мне. И это не всё. Ты разбудил во мне то, что греховно было раньше. Понятия не имею, но это рвётся наружу, боюсь эту силу во мне. Только ты раскрываешь во мне столько всего». Горячая волна охватила мою жаждущую плоть.                                                 Сладкая дрожь по всему телу пробежала в предвкушении ответа. Мурашки вновь выдали моё состояние. Это тело, когда-нибудь, поставит меня в не очень хорошее положение. Предательски показывая, чего я жажду. Хорошо, что знаю только я об этом. Одна мысль о прикосновении его рук на моих бёдрах доводила до исступления, заставляя жадно глотать воздух, как в последний раз. А разум становился опьянённым и покидал меня.

Почти, если не каждый день, проверяла директ. Ответа так и не было, тем временем как в рилс фанатки показывали, как им отвечают другие парни на самые нелепые сообщения. Моё состояние ухудшалось с каждым днём. Надежда угасала. Доходило до паранойи и панических атак. Вес начал быстро снижаться с шестидесяти трёх килограмм до пятидесяти четырёх. Спать было невозможно. Вопросы от мужа, что со мной, приводили меня в ступор.                                                                         Это был секрет, о котором никто не знал. Настроение впадало в крайности, что в хлам убило мою психику. Каждый раз, идя с работы, засматривалась на крыши домов, и проектировала свою смерть. Выбирала подходящий момент, когда же вырваться из дома, который теперь стал мне ненавистен. Потерять смысл жизни. Больше ничего не волновало, даже собственные дети, за которых так переживала.

– Да, я пленница этой любви.

Тот, что озарял мою дальнейшую жизнь, предательски отвернулся от меня!

На работе интересовались моим здоровьем, когда происходили приступы. На что я отнекивалась, это давление превышено.

В глазах темнеет, в ушах шум, всё тело ватное, ты не можешь дышать, организм даже не пытается раскрыть лёгкие, на что мозг паниковать начинает, сердце бьётся в разы быстрее, и ты сползаешь на пол. Так и случилось в этот раз:

– Что с тобой? – Идущая рядом Алёна подхватывает меня за локоть.

– Мне плохо, ничего не вижу. – Напрягаю слух, чтоб услышать собеседника. – Голова кружится.

Ведёт меня к ближайшему одиночному пакету на складе.

– Сядь, посиди. Старайся подышать поглубже.

«Если бы ты знала как это трудно, когда невозможно». – Подумала я.

– Долго ты затягивать будешь, это не хорошо, иди в больницу.

– Да, некогда всё. – Отнекивалась я.

 Ага, конечно, если только в психиатрическую. После чего начнутся проблемы с работой. Потому что человек, побывавший там, отрезается от нормальной жизни. И все будут смеяться – в кого дурочка влюбилась.

Разве мы выбираем в кого влюбляться. – Мысленно сказав самой себе.

Натягивать улыбку каждый раз при встрече знакомых, когда в душе кладбище из тонны разлагающихся бабочек, утягивающие на настоящее кладбище. Что может быть хуже? Разве что смерть близкого человека.

Вот и праздники прошли, наступил день рождения старшей дочери.

– В этот день я обещаю себе не думать о тебе. – Стоя перед зеркалом, пытаюсь решительно повлиять на своё предательское подсознание, не веря своим словам.

– Ну что, девочки, собираемся. Поедем в торговый комплекс в детскую игровую, как вы и хотели. – Улыбаюсь.

– Мама, а мы будем есть пиццу? – Воодушевлённо спросила Ника.

– Сегодня твой день, моя принцесса. Конечно, будем.

– А тётя Настя с Миленой приедут? – затараторила старшая.

– Я звонила, сказали, что да. Они попозже подъедут.

– Бабушка с Ярославом тоже приедут?

– Нет. Они не смогут.

– Почему, у них что, нет денег на подарок?

– Не знаю, бабушка сказала, что не поедет так далеко. Да и какая разница, это твой день, и ты должна отдохнуть именно так, как хочешь. А когда приедем, тебя ждёт подарок.

– Какой, что вы мне подарите? – Запрыгала в предвкушении.

– Это секрет, даже не выпытывай меня, всё равно не скажу.

– Ну, мам. – Сделала умоляющие глаза как у того кота из Шрека.

– Я сказала уже. И вообще, мы едем или нет?

– Да, – грустно ответила Ника.

– Ну вот и ладненько.

По приезду в торговый комплекс, увидев детские горки, батут, Ника забыла про подарок. Ника и Кира разбежались кто куда. Нам с Мишей пришлось бегать по началу за ними. А вот в игровой за ними присматривали, что дало нам немного времени передохнуть и поесть.

За столом Миша то и дело смотрел на меня, не понимая, почему я стала такой холодной и отстранённой. Смотреть сквозь него не составляло труда. Эта тревожность в его глазах, давила на меня. Понимание того, что больше ничего к нему теперь не чувствую, а он по-прежнему любит, хотелось провалиться сквозь землю. Причинять боль тому, кто влюблён, мучительно. Оставалось лишь молчать и улыбаться, ждать, когда же меня отпустит. Это всё что я могу сейчас сделать.

– Как дарить будем? – Разрываю тишину, пытаясь снять напряжённость.

– Ну, когда приедем!

– Хм, логично. Как думаешь отреагирует? Понравится или нет? Она же хотела велосипед.

– Понравится, а почему нет?

– Ты же знаешь, я всегда слишком переживаю. Мне хочется дать ей то, чего у меня не было, но и по возможности конечно.

– Почему ты такая? – Прожигает меня взглядом непонимания.

– Ты о чём? Не понимаю тебя? – Отрываясь от поедания куска пиццы, смотрю удивлёнными глазами.

– Ты стала совсем другой. Ты постоянно грустная ходишь. С тобой даже не хочется разговаривать, а если и начинаешь, настроение сразу портится. Один сплошной негатив.

– Я устала, постоянные склоки с мастерицей. Она выводит меня. Мне ещё никогда так не хотелось ударить человека. Морально выжата. Может отпуск восстановит моё эмоциональное состояние.

– Очень надеюсь. – Недоверчиво ответил Миша.

– Извини. Я постараюсь не вымещать свои эмоции в семью. – Это единственное, что порадовало мою совесть. Извиниться, не рассказывая настоящей причины.

Его лицо немного подобрело. Но в карих глазах читалось иное.

Глаза у Миши тоже были красивые: светло-карие, с густыми чёрными ресницами, сам же он был тёмно-русый, немного выше меня, вроде сто семьдесят три см. Телосложение не накаченное, обычное. Мышцы только на руках и ногах из-за работы.

– Ты звонила Лене?

– Ага, не приедут. Ссылалась, что дома дела. Опять в своём репертуаре. Надоела уже. Сказала же, что даже без подарка можно, Нике нравится общаться с Миленой. Да и хрен с ней. Нам же лучше.

– А зачем ты с ней общаешься? – Уже нервно начал спрашивать меня.

– Сама не знаю, но она иногда помогает. Мы, как два врача, советуемся по поводу лекарств. На наших педиатров надежды нет. Выписывают то, что подороже и не важно, помогает или нет.

– Я тебя не понимаю! – Тяжело вздохнув, сказал он. – Будешь говорить об этом Нике?

– Пока сама не спросит. Сам же знаешь реакцию. Надо проверить девчонок. Ладно, ты сиди, пойду посмотрю.

Выхожу из кафе с облегчением. Не могу врать. Какая же я всё-таки сволочь. С другой стороны, вины моей здесь нет. И насколько могу, подавляю свои чувства.

Подхожу к игровой, они в трёхэтажном лабиринте, бегают, играют.

– Девочки, пиццу-то, кто есть будет? Вы немного только съели, мы с папой сейчас всё съедим, и вам ничего не останется.

– Мам, я не хочу, я не голодная. – Слышался только голос старшей из глубины городка.

– Кто-то мне всю дорогу говорил про пиццу, а теперь не хочешь?

– Я наелась, ну можно ещё немножко поиграть?

– Можно, а пить хотите? Или в туалет?

– Да, хотим, – закричали в два голоса.

– А что молчим-то? Пойдёмте. – Смеюсь и возмущаюсь одновременно.

Поворачиваюсь и смотрю в кафе. Нахожу глазами мужа, улыбаюсь. Показываю, что сейчас придём, он кивает.

– Не наигрались ещё? Вон какие красные, вспотели. Отдохните немного.

– Ага, как раз сок попьём, или вы его уже с папой выпили?

– Так-то мы вам отдельные покупали, а нам кофе было. – Удивлённо смотрю, на Нику.

– Ах да, забыла. – Смеётся.

Такая маленькая, но такая хитрая. Порой мне стыдно перед ней, она меня на сквозь видит. Не знаю, о чём она думает, но считывает моё внутреннее состояние. И не трогает меня. Мы с ней пережили тоже многое. Миша ей не родной отец. Стала жить с ним, когда Нике было два года восемь месяцев.

Заходим в кафе.

– Я пошёл курить.

– Ладно. Что, ещё немного и поедем? Дома же ещё торт и подарок?

– Да, наверное, так и сделаем. – Ответил он и пошёл к лифту.

– Подарок. Совсем забыла.

– А мне? – Спросила Кира.

– Когда будет у тебя день рождения, мы тебе тоже купим подарок. А сейчас у Ники день рождения.

– Да. Мама и папа тебе тоже купят подарок. Не обижайся. – Начала успокаивать младшую Ника.

– Я ещё хочу поиграть. – Сказала Кира.

– Обязательно. Пейте свой сок, и идите играйте, а потом мы поедем домой.

Кивает мне и идёт в детскую. Провожаю их и возвращаюсь в кафе.

Глава 7

Вот, я осталась одна. Ненавижу. Сейчас снова утону в своих мыслях о нём. Последний месяц всегда так, как начинается вечер. Так все мысли об этой чёртовой любви и жалости к себе, что оказывается не достойна его величества Дьявола во плоти.

Это уже похоже на болезнь. Отчего не могу найти лекарства. Лишь во снах являешься ко мне и обнимаешь, но молчишь наяву. Вроде не уродлива. Рост метр сто шестьдесят семь, большие глаза цвета морской волны, пухлые губы. Волосы ниже плеч, темно-шоколадного цвета. Не толстая, но и не щепка. Хотя, если подумать, по корейским стандартам, я ещё полная. Поэтому худые девушки у них ценится, а по мне, так там кости, обтянутые кожей. Нет. Это превыше меня. Я себя люблю. И костями греметь не собираюсь. Но и в весе шестьдесят пять себя не вижу. Для меня самое любимое, это пятьдесят семь килограмм. После родов остались растяжки. И что, теперь мне в куклу худую превратиться что ли, чтобы он обратил на меня внимание? Тогда это буду уже не я. В чём же тогда будет уникальность? Я тебя люблю и равноценно начинаю ненавидеть.

Миша нарушает тишину:

– Долго ещё мы здесь сидеть будем?

– А ты где был, потеряла уже тебя. – С усилием вырываюсь из своих грёз, и делаю весёлое лицо.

– Курил, знакомого встретил, разговаривали.

– Понятно. Давай теперь твой ход. Иди, уговаривай детей ехать домой.

– А они сейчас где? – Начинает оглядываться по сторонам.

– Где-то там. Иди и посмотри. Далеко не должны убежать. Ты же надеюсь помнишь, как выглядят твои дети?

– Язвить не обязательно.

– Ты опять? Пошутить нельзя. Сам ты язва. – Показываю ему язык.

Вздыхает, покачивая головой. Уходит искать девчонок.

Собираюсь в это время. Достаю курточки из соседнего кресла.

Вызываю такси.

Приезжаем домой, достаю розовый рюкзак с роликами.

– Ну, вот и подарок.

В ответ радостные возгласы, визг на всю квартиру.

– Ролики, ура. Спасибо большое. Я хочу быстрей их померить, прокатиться.

– Давай, помогу одеть.

Глаза Ники лучились от счастья. Хохотала и визжала, пытаясь встать.

– Ноги не криви, а то сломаешь. Научишься, ничего страшного. До лета много времени. – Подбадриваю Нику.

Настроение всё хуже и хуже. Не могу контролировать эмоции. Душа тоскует, где-то там внутри ноет и болит.

Стараюсь улыбаться. Обещала же себе сегодня не думать о нём. Смотря на часы, понимаю, сколько сейчас в Сеуле. Он точно уже спит. Как бы я просто хотела посмотреть, как ты спишь. Подойти, погладить тебя по голове и поцеловать. Большего не нужно мне. Если даже я не в его вкусе, это было бы мне на руку. Я не достаю его, но при этом, буду знать: «У него всё хорошо»! Доставлять ему неудобства не хочу. Вызывать раздражение не буду.

Быть твоим ангелом-хранителем. Видеть твою улыбку, взгляд. Разве многого прошу?

Не нужны мне ни твои деньги, ни твоя слава. Готова быть твоей тайной.

Кажется здесь слишком много: я.

А чего ты хочешь? Что происходит у тебя в душе?

Совсем забыла, что любовь это не только мои чувства. Потребительством не желаю заниматься. Наркотик, самый сильный в этом мире, под названием Любовь. Мне нужен допинг.

Ищу информацию с последних трансляций, да в принципе, любого рода видео.

Старые выступления – нет, не подходят.

Тик-ток с танцами, тоже нет.

Ютуб – немного не то, но уже что-то.

Собственный канал. Так, посмотрим.

Как снимались клипы, как живут.

Всё не то. Так и останешься загадкой для меня!

Театральная постановка, а что происходит за самим занавесом, никто не знает, могут только предполагать, строить собственные домыслы на основе правил их жизни.

Всё на свету, но я этого не вижу, или не хочу видеть.

Нет. Меня волнует не это, а то, что действительно важно для него. Совпадают ли наши интересы?

Ты одеваешь линзы, твои глаза становятся голубого цвета. Не понимаешь, что весь твой шарм в собственном цвете глаз. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Но если тебе нравится, приму это.

С лихвой накопилось во мне разных эмоций, не выдержав ухожу в ванную, включаю воду, заглушив всхлипы, слезы ручьём, перед глазами мелькают письма, что отправляла тебе.

Сны, спутанные с реальностью.

Боль, отчаяние, пустота и жалость давят на меня.

– За что? Почему именно в моей жизни появился этот эгоистичный манипулятор, который думает только о себе? – слова срываются в пустоту.

– Чем заслужила, Боже? В моей жизни и так много всего происходило, а теперь ещё и он. Лучше умереть, если судьба и дальше планирует издеваться надо мной. Я не дам тебе такой возможности! Я сделаю всё, чтобы переделать финал моей истории. Обещаю! – Обращаюсь к Всевышнему.

«Люди убивают себя не потому, что они не видят смысла в жизни и не хотят его искать. А потому, что у них есть надежды, желания и мечты, которым не суждено сбыться».

Глава 8

Ты не сможешь меня спасти, но ты не отпускаешь меня, я могу желать тебя, но тебе не нужно знать об этом. Неужели я зашла слишком далеко, когда отдала тебе своё сердце? Ты ударил меня своим молчанием так сильно, что я увидела бездну. Как получилось, что стало так темно?

Боль превратилась в агрессию. Выключаю воду. Выхожу из ванны. Тихо.

Все спят. Замечательно. Не узнают, значит.

Спустя два дня…

Раздаётся звонок на мой мобильный.

– Ого, что-й-то так, вспомнила обо мне мамочка.

Но голос с того конца линии меня поверг в шок.

– Бабушки больше нет!

– Как? В смысле? Что произошло? – Потрясённая известием, вскрикиваю.

Но слышу только плач и заикание.

 Немного погодя.

– Она умерла в больнице. Сейчас полиция в доме, я сама только что узнала. Они мне и сказали. Нужно забрать её вещи из больницы, её перевезли в морг.

Отключаюсь. Смотрю на Мишу.

– Ужас.

– Что случилось?

– Померла бабушка! Нужно вещи ехать забирать, я не знаю, что и куда. Поехали со мной. Время ещё есть. Позвоню другой бабушке, попрошу забрать девчонок из садика на тот случай, если мы не успеем.

– Ладно, только не понимаю, твоя бабушка, а я должен ехать.

– Ты сейчас серьёзно? Русским языком говорю, что не знаю, что в таких случаях делают. Ты для поддержки едешь, и на тот случай, если мой мозг перестанет нормально работать!

– Ладно, ладно. Собираюсь. – С недовольным видом начал копаться в шифоньере.

Едем в больницу. А в голове столько вопросов. Самое удивительное, что ни реветь, ни паниковать не хотелось. Чётко и ясно понимала, что от меня требуется.

Это вообще-то моя бабушка умерла, но ни капельки слезинки нет.

Захожу в холл. Возле стойки две медсестры.

– Здравствуйте. Плотникова Наталья, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, у вас лежала? Я её внучка.

– Вроде да, но сейчас проверю. Она же умерла? – Спрашивает другую медсестру.

– Да, её шесть дней назад в морг отправили!

– Когда? – Воскликнула я, не сдержавшись от удивления.

– Сегодня тринадцатое января и шесть дней назад она умерла, и я узнаю об этом только сейчас? – Уже гневно спрашиваю. – Почему раньше не сообщили?

– У нас не было не одного номера телефона из родственников.

– А как же телефон, что был у неё? Разве нельзя было найти в контактах номера?

– Он разрядился, а зарядного устройства не было.

– Интересно получается, как тогда она им пользовалась?! – Подозрительно спросила я.

– Вот что у неё с собой было.

Достаёт из сейфа, передаёт мне кнопочный телефон, завёрнутый в платок.

– Как я могу поговорить с врачом, который занимался её лечением?

– Вы приехали слишком поздно, смена у него уже закончилась, вы можете прийти завтра.

– Я только сейчас узнала, и сразу же приехала. А вы вкратце можете рассказать, что с ней было?

– Сначала её подключали к капельницам, но потом у неё случилась кома.

И в этот миг моё сердце провалилось. Слово кома эхом отзывалось у меня в ушах.

Ступор, остальные слова звучали где-то на заднем фоне.

– Когда впала в кому, её перевели в реанимацию. Там мозг её и умер.

– Когда, простите, это было, ещё раз?

– С шестого на седьмое января! Где-то в четыре-пятом утра.

Совпадение или нет? Я как раз проснулась в это время, не поняв, что меня разбудило.

В то утро на улице шёл снег большими хлопьями. А на душе было так спокойно. Что-то витало в воздухе, необъяснимое, какое-то облегчение чувствовалось во всём.

– Неужели это…

Что творится со мной? Я схожу с ума? С детства чувствую необъяснимое.

От этого мне стало не спокойнее. Не могла отпустить эту мысль, прокручивая события того утра.

– Вам сейчас нужно идти в морг. Там вам уже расскажут, что делать дальше.

– Хорошо. Спасибо большое.

– Нам предупредить врача? Вы завтра приедете?

– Думаю, не стоит. Вы уже всё рассказали. Остальное мед.экспертиза скажет.

Миша даже не пошёл вместе со мной. По времени находилась там не более пяти минут.

Потерянная от услышанного, выхожу на улицу. – Миша ещё стоит, курит.

– Что сказали?

– Кома, мозг умер. – Меня немного потряхивает.

– Дальше куда?

– Сказали идти в морг, она там уже давно лежит. Хорошо, что объявились, а то похоронили бы как неизвестную.

Морг был в ста метрах от больницы. Мы сразу же отправились туда.

– Я заходить туда не буду, даже не проси. – Разводит руками.

– Как скажешь. – М-да уж. Ну и кто из нас трусиха? Мне самой тошно, вдруг увижу мертвеца в коридоре и там же упаду. А запах? О Господи…

Задерживаю дыхание, открываю дверь, ноги трясутся. Не дай боже, упаси меня от кошмара. Лужу крови и её запах я помню, а вот мертвецов не готова увидеть. В голове проносятся картины из фильмов, где много трупов лежат на столах, думаю, что вдруг сейчас так же будет. Очень сильно боюсь.

Открываю дверь: запах формалина режет мне нос, площадка с лестницами наверх и вниз. Оглядываюсь, не могу понять куда идти.

Вниз что-то не хочется, сердце колотится быстрее. Пожалуй, наверх схожу, там хоть окна есть.

Поднимаюсь, два кабинета в коридоре. Ну и куда дальше? Иду в ближнюю дверь. Мужчина лет сорока пяти сидит в кабинете, массивный, в очках. Упорно что-то пишет, не замечая меня.

– Здравствуйте. Я только что из больницы, мне сказали моя бабушка у вас.

– Добрый вечер. Вы про Наталью Плотникову?

– Да, про неё самую. – Чувствую себя как маленький ребёнок.

– Что же так долго?

– Я час назад узнала об её смерти. И вообще не понимаю как, что?

– Хорошо, что вы пришли. Но мы её ещё не смотрели. Сделаю это завтра с утра, вы можете подойти после обеда забрать заключение и захватите одежду для похорон, деньги, что бы заплатить тому, кто будет обмывать и одевать вашу бабушку.

– Да, конечно.

Приехав домой, чувствую боль от потери.

Это что получается, бабушки теперь нет. Всё это время она нуждалась во мне, я знала, что ей нужна была помощь по дому, да и вообще, но из-за ссоры теперь….

Мама ездила к ней в больницу, я же знала. Эта гордыня. Думала, она перестанет себя так вести, одумается из-за моего молчания. А сейчас?

Её нет, нет, нет.

 С этими мыслями, что эхом звучали в голове, сажусь на кровать, свернувшись в клубок, зажав подушку возле груди, начинаю заливаться слезами. Хорошие моменты за последние пять месяцев мелькали перед глазами. Ком подкатывает к горлу, и я уже начинаю в голос кричать от боли.

– Нет. Я виновата. Нельзя простить. Да чтоб меня. Она нуждалась во мне. Отвергла её.

Все в квартире переполошились от моего рёва. Дети забежали в спальню и смотрели, как мать катается по кровати и плачет. Миша оторопел от этой ситуации. Успокаивал детей, уводя в детскую. Сам же быстро залетел в спальню и сгрёб меня в объятиях:

– Всё хорошо, все хорошо. Успокойся.

– Её нет, понимаешь, её нет. Я не могу. Я тварь, мразь. Я единственный человек, что могла ей помочь, но нет. Я не думала, что кончится именно так.

– Да, я понимаю, но теперь уже ничего не сделаешь, не вернёшь. Ты ни в чём не виновата. Успокойся, пожалуйста. Ты детей напугала. Меня. – Гладя по голове, шептал на ухо.

– Нет, пожалуйста. Прости. Прости меня. Прости, не хотела. Забери меня бабушка с собой. – Молю уже хриплым от крика голосом.

– Ты с ума сошла? Детей одних вздумала оставить? – Воскликнул Миша.

Не могу остановиться, эта боль рвётся наружу.

Бабушка, ты всю жизнь была одна, тебя никто не понимал, а мужчины, что тебя окружали, были сволочами от рождения. Ты не сдержалась и поэтому убивала их. Ты искала поддержки в нас.

Мы не ценим, что имеем, пока не потеряем.

Этот груз, нести мне всю оставшуюся жизнь.

Следующие утро как в тумане. Смотреть было тяжело. Подойдя к зеркалу, обнаруживаю заплывшие веки, лицо опухшее, как у заядлого алкоголика.

– И как ехать в морг? – Вздыхаю от ужаса, увиденного в зеркале.

Иду на кухню, открыв холодильник, достаю лёд. Холодная вода в этом случае вряд ли поможет. Надеюсь хоть как-то исправить положение. Прикладываю лёд к лицу.

– Прям на пасеку ездила. Надо ещё чайные пакетики заварить для глаз. Сейчас все средства хороши.

Налив себе чай, прокручиваю все ситуации.

Странно всё это. Родилась тринадцатого числа в пятницу. Умерла в праздник святых. Значит Бог простил её за все убийства. Я рада если это так. Она заслужила это.

 А то утро, что это было? Облегчение, покой в моей душе. Или это всё из-за снега, как по волшебству. Слишком много совпадений в моей жизни. Тебе не кажется? Возможно, есть научное объяснение, но я приверженка всего таинственного.

Потому как родилась двадцать девятого июня, как и отец, и смерть у него была девятнадцатого. Бабушка по папе тоже родилась девятнадцатого. Везде число девять.

 Понять не могу, оно счастливое, или нет? Есть, конечно, теория. Брак, заключённый с Мишей специально девятого февраля. Вот и проверим. Разойдёмся?

А теперь ещё и это тринадцатое число. Чимин тринадцатого родился. Бабушка. О её смерти я узнала тринадцатого числа.

Глава 9

Мы не знаем, где можем встретить нашу любовь. Она может поджидать за углом дома, в парке или же просто мимолётная встреча на улице. Мне же довелось встретить её в интернете, на другом конце земли. Было ли это уроком, попыткой к действию, или же мозг сыграл злую шутку от недостатка любви в моей жизни. Но так или иначе, это произошло. Что изменило снова меня.

Я не могу ответить на эти вопросы сейчас, возможно спустя долгое время, ко мне придёт осознание. Но они нужны мне сейчас, чтобы двигаться дальше.

– Ну вот и зачем ты померла сейчас? У меня денег нет хоронить тебя. Надо сообщить твоей сестре. И как ей сказать об этом?

Наверное, обрадуется, она же столько раз жаловалась, когда носила тебе передачки в тюрьму. Думаю, сначала позвоню двоюродной сестре. Посоветуюсь с ней.

– Привет Катя, у меня печальная новость и я не знаю, как отреагирует бабуля.

– Привет. Что случилось?

– Бабушка умерла семь дней назад. – Ожидаю хоть какой-то реакции.

– Ого, вот это да. А что раньше не сообщила? Подожди, не нужно говорить ей в такой форме. Её нужно подготовить. Я займусь этим сама.

– Представляешь, маманя мне вчера позвонила и сказала об этом. Но она сама не знала.

– Поди, как всегда, пьяная.

– Конечно. Как без этого. Говорит, приехала в дом, собаку накормить, прибраться, печку протопить, как вдруг приезжает полиция и сообщает.

Приехали для осмотра на наличие драки, потому что у неё были синяки и сломанное ребро.

– Вчера в два часа дня сама только узнала, сразу же поехала в больницу, морг.

– Что лечащий врач говорит, от чего лечили-то?

– Привезли туда пьяную, ставили капельницы, почки не выдержали, она впала в кому. Перевезли в реанимацию, там сутки пролежала и мозг умер. С самим врачом не поговорила. Его не было на смене. Посмотрим, что скажет патологоанатом. Как раз сегодня поеду забирать после обеда заключение.

– Хорошо, как съездишь, позвони мне. Я пока маме позвоню, с ней посоветуюсь.

– Обязательно. Договорились. – Становится не так грустно, что я не одна, меня поддерживают в этой ситуации.

На мать надежды не было. Обстоятельства вынуждали меня взять всё в свои руки. Чего я сильно боялась. Это бы случилось когда-нибудь всё равно.

Тринадцатое число обозначает конец прошлого и рассвет нового будущего в системе карт таро. Я взялась за них, только благодаря Чимину. Эта тема таинства была для меня закрыта лет с пятнадцати. Позабылось уже довольно многое. И вот, как новорождённый котёнок, набивая шишки в значении и формулировании карт, вновь загоняла себя в психически больного человека.

В надежде узнать, есть ли капля заинтересованности у него во мне.

Отёк на лице немного спал, но всё равно было заметно.

Сейчас морозы, может, с выходом на улицу, лицо подтянется. Да и вообще, кому какая разница, увидят, куда направляюсь, сразу все вопросы и ярлыки отпадут.

Люди такие злорадные существа, им лишь бы пообсуждать и наговорить гадости, исходя из своего понимания жизни.

Мир открывается передо мной совсем с другой стороны. Розовые очки разбились вдребезги. То, что я раньше романтизировала и подавляла свою интуицию в разговоре с людьми, теперь ясно вижу, кто они такие. Их цели, страхи. Даже знала, о чём они заговорят, придя вечером с работы со своей семьёй. Они так стали мне противны. В них нет ничего интересного.

Набираясь смелости, захожу в инстаграмм, написать тебе мой любимый:

«Я полюбила тебя, да. Ты в этом не виноват, лишь отчасти. Но почему ты не можешь отвергнуть меня. Раз уж пошло на то, заблокируй меня. Чтобы я поняла, что безразлична тебе!»

Надеюсь, хоть сейчас ответит и мои муки прекратятся наконец-то.

В этом-то, уж точно уверена. Не захочет писать, заблокирует.

Приезжаю в морг. Больше не чувствуя опасности за свою итак разгромленную психику, открываю дверь и поднимаюсь наверх по лестнице. Не придаю особого значение запаху.

– Добрый день. Я пришла забрать заключение Плотниковой Натальи.

– Добрый, оно готово. Вот, возьмите. – Протягивает лист формата А четыре. – У неё были очень плохие почки, цирроз печени, сломаны два ребра.

– А сломанные ребра…? – Пытаюсь узнать, было ли нападение.

– Здесь большая вероятность падения, нежели разбоя. – Замечая на моём лице подозрительность, начал меня успокаивать доктор.

Цирроз печени, очевидно из-за алкоголя, который она часто употребляла. Из-за чего мы и ссорились постоянно. Всю жизнь наблюдаю, как моя семья спивается, в свою очередь у бабушкиной сестры только и забот, чтобы семья процветала. Моя бабушка хваталась за жизнь и пыталась жить нормально, пока у неё не опустились руки. Только была одна поправка, я ненавижу алкоголь. Способность быть сильной, отличала меня от матери и бабушки. Целеустремлённость и выносливость заставляли принимать удары судьбы с поднятой головой.

– Вы принесли одежду? – Спросил доктор.

– Разумеется.

– Спуститесь вниз, там Фёдор, он возьмёт вещи.

Увидев мою реакцию, как я испугалась, перестав дышать, сказал:

– Не бойтесь, вы не увидите там никого, кроме Фёдора.

– Хорошо, – выдохнула я.

Убедившись, что я не потеряю сознание от страха, снова принялся за свои дела.

– Ах да, ему же и заплатите.

– Угу. – Промычала я.

Теперь уже спокойно иду, как сказал врач, вниз.

Звук моих зимних тяжёлых ботинок, эхом проносился по всему коридору. Фёдор сам вышел мне навстречу.

– Я всё знаю, можете не говорить.

Как легко меня избавили от объяснений.

– Здравствуйте, хорошо, как скажете, – протягиваю чёрный пакет с одеждой и мыльными принадлежностями.

– И три тысячи, пожалуйста. – Требовательно произнёс он.

«Чего? Обалдели в край уже. Вы там что с ней делать то будете»? – Не показывая виду, думаю про себя.

 Не знаю, догадался ли или же это было читаемо по моему выражению.

– Представьте, какое тяжёлое тело, как трудно его переворачивать. Мы моем, вытираем и подготавливаем к укладке в гроб. Одевать ещё сложнее, тело каменное, приходится ломать руки-ноги.

От такой информации чувствовать себя стала более неуютно. Ладно. И как мне сейчас реагировать? Ты ей ещё руки с ногами будешь ломать? Смотрю на него немного в шоке, хочется ударить.

– Вы договорились с ритуальным агентством?

Срочно убираю эмоции с лица, неизвестно что подумает ещё. Отдаю положенные ему деньги.

– Да. Сказали, что завтра утром подъедет катафалк к вам.

– Хорошо.

Закончив разговор, уходит.

Выхожу из морга, достаю телефон, набираю сестру:

– Ну что там? К чему-нибудь пришли?

– Мама сказала, сама скажет. У тебя как дела?

– Только что вышла из морга.

– Ну что вообще говорят? От чего точно умерла?

– Да всё то же самое. Ребра, печень и мозг, не помню, он что-то сказал про мозг, там что-то произошло, от чего и случилась кома. Её никто не бил, возможно, она сама упала, поскользнулась. У неё во дворе резина разложена. При морозе, стынет, становится скользкой ну и плюс снег.

– Ясно. Мы вышлем денег на похороны, у тебя то, наверное, нет столько. Чем можем, тем поможем.

– Спасибо большое, это прям, кстати.

– Ну неужели ты думаешь, что бабуля не даст денег.

–Если честно, я ни о чём не думала.

– Я не подумала об этом. На тебя всё сейчас свалилось, как снег на голову. Решили, когда прощание будет? Сами похороны? Присмотрела, где обед заказывать? Кто будет на похоронах, сколько?

Боже, столько вопросов. Ты издеваешься надо мной?

– Да, завтра. В доме же и будет, уже заказала пироги, Миша купит у знакомого водку. Сколько человек будет, не знаю. Но вроде двадцать, возможно, ещё изменится. – Начинаю отчитываться, как маленький ребёнок.

Если бы не деньги, послала бы её к чёрту. Возомнила о себе, хрен знает что. Смотри, не задирай свой нос высоко, упадёшь, всё лицо в грязи будет. Ты мне двоюродная сестра, держишь дистанцию, считая, что наша семья твоей не ровня. А я-то к вам со всей душой.

 Ещё три дня назад я натягивала улыбку из-за любви, а теперь приходится лебезить, сохраняя семейные традиции. Вы когда-нибудь все дождётесь. Этот кувшин скоро переполнится.

Планирование и организация похорон оторвали меня от айдола.

И вновь ни одной слезинки. Я правда её внучка? Она так не похожа на себя. Даже сейчас, когда её гроб грузят в катафалк. Пустота и больше ничего. Что со мной? Возможно, психика не выдержала, установила блок в подсознании для сохранения психоэмоциональной стабильности.

Что же дальше? Какой итог? Стану камнем без эмоциональным? В принципе хорошо, сама хотела прийти к такому!

Насколько помню себя в детстве, всегда была солнечной девочкой. Видела только хорошее в людях, доверяла каждому. Весь мир казался для меня открытой книгой. Не понимала плохих поступков окружающих людей, и всё же давала шанс любому. С каждым годом, действия социума показывали мне худшие качества человека. Вера жила внутри меня не отступая, пока её не загнали в угол. Раз за разом и меня вместе с ней. Одноклассники, родные, наркоманы, алкоголь, убийства, воровство – всё на моих глазах, всё со мной. Загоняли в рамки подчинения ситуаций. Всё больше молчать, не рассуждая о жизни.

Теперь чувствую за километр плохих людей, называю это интуицией. Но у них есть преимущество против меня – манипулирование. С малознакомыми не действует, конечно, если они не втираются ко мне в доверие и тех, кто приглянулся моему сердцу. Немного сложнее, что более действенней получается учить меня урокам жизни. Ведь через сердце трансформация проходит жёстче и больше отпечатывается на личности человека.

«Как бы-то не было, ты ушла. Теперь отдыхай. Мне тоже на порядок меньше хлопот. Хотя и осталось ещё одна – твоя дочь!

Та, что не раз обвиняла и ненавидела тебя, лила больше слёз, чем я. Отвращение и ничего больше не вызывает к себе эта картина. В катафалке ты, я и двое рабочих. Сцену устраивала для кого?

Боже… И ты думаешь я тебе поверю? Хреновая актриса из тебя, мамочка». – Думала я глядя на пол.

Муж и все остальные провожающие ехали в заказной газели. Приехав на кладбище, работники показали нам место захоронения, дали немного времени на прощание, после чего заколотили гроб.

Миша стоял рядом всё время, пока опускали и закапывали гроб. На секунду мне захотелось заплакать. Не показывая свои красные глаза, я отвернулась.

Поминальный обед прошёл тихо. Как обычная дружеская посиделка, иногда упоминалось имя бабушки в хорошем воспоминании, так как об усопших не говорят плохо.

Отпуск выдался насыщенным и быстрым. Размышления по поводу дальнейшей жизни не давали мне покоя.

Что теперь? Чего я действительно хочу? Какой жизни бы я хотела? Множество вещей умею, но не довожу до конца, так как становится не интересным, потому что узнаю смысл. Понимая не моё, бросаю, или нет?! Может, боюсь закончить? А за ней нужна новая цель? Ничего не понимаю.

Интересно заблокировал или нет?

«Да ты издеваешься? Я понять не могу, ты себя кем возомнил? Или ты садист? Тебе нравится, как другой человек мучается? Ради человечности мог же отфутболить меня, но нет. Знаешь, чего мне больше хочется именно сейчас. Приехать туда, где ты, встретиться, и просто смотреть тебе в глаза. Не хочу разговоров. Я просто хочу посмотреть твою реакцию. Пройдёшь ты мимо или так же будешь смотреть в мои глаза? Загадка, загадка, вновь загадка. А может ли быть, что все эти истории складываются в песни?

Что же твориться у тебя в голове? Кто ты такой? Может стать твоей фанаткой на время, чтобы узнать кто же всё-таки ты? Нет, не думаю. Ложь, фальшь. Все и так знают, как вам тяжело досталось это положение. Замкнутый круг.

Поставлю-ка я тебя на заставку телефона. Ты сейчас дико меня раздражаешь, но в сердце что-то теплится. Как ты можешь быть таким холодным, равнодушным к тем, кто нуждается в твоей поддержке. Неужели тебя держат в клетке от внешнего мира. Может, ты сам создал её?

Вы приезжали в Россию, сейчас же только тур по США, Бразилии и в другие страны».

Глава 10

– Привет, как отдохнула? – Спросила Алёна.

– А вы как? Отдохнули от меня? – Кроткой ухмылкой отвечаю и смотрю на реакцию мастера.

– Без тебя стало намного спокойнее, никто не треплет нервы. – Вздыхая, Тамара смотрела на меня.

– Ну что ж, я вернулась. – Более добрым взглядом смотрю, стараясь перевести в шутку.

– Если честно, не очень. Отпуск короткий. Да и организация похорон сильно вымотали меня.

– Что случилось? – В оба голоса.

 Напряжение в воздухе сменилось неожиданностью утраты.

– Бабушка умерла по маме. Сталкиваюсь с таким впервые, такая растерянность была. Куда идти, что делать? Помощь пришла, откуда не ждали. Бабушка бывшего мужа ориентировала меня.

– Сожалею. – Улыбка быстро сползла с лица крановщицы.

– Ну да, ну да. Сожалею, конечно. Зато видишь, как помогли. Есть хорошие люди на свете.

–Знала, что она добрая, не оставит в беде. Неожиданно позвонила спросить, как правнучка, и тут её огорошили вопросами. Развожу руками, чувствую свою беспомощность и вину.

– Пройдёт время, привыкнешь. Все люди умирают. А сколько ей было?

– Шестьдесят пять.

– Молодая ещё! От чего в таком возрасте умирают?

– У неё кома была.

– В таком-то возрасте? Обалдеть.

– Я тоже не поверила своим ушам. Даже не думала, что именно такое произойдёт.

– Так, сейчас пока сидите, пейте чай. А я посмотрю, какие заказы нам сегодня прислали. Потом Инга подойдёшь, дам тебе накладные.

– Хорошо Тамара Николаевна.

– Да уж, врагу не пожелаешь. Ты вообще как? Держишься?

– Если честно, мне кажется, до сих пор не осознаю, что больше не увижу её. Она не была идеальна, но и бывают моменты, когда дико скучаю по ней!

– Тоже помню, когда свою хоронила. Ладно, давай о плохом не будем. Как день рождение отметили?

– Самое что ни на есть простое и без прикрас. Купила ей ролики. Съездили в торговый центр в детскую игровую. Они там набегались, напрыгались. Понравилось, в общем. Вот только никто не приехал.

– Ну и ладно. Самое главное, ребёнку понравилось. Она, наверное, и не вспоминала о гостях.

– Возможно. Я так же ей сказала. Ты мои мысли читаешь? Как думаешь, много сегодня возьмёт?

– Мне пофиг. Работа есть работа. И если даже пять вагонов будет, мы-то что сделаем?

– Нельзя после отпуска нагружать себя таким количеством работы. – Смеюсь.

– Быстрей бы отработать и уйти домой. Ты сама нарываешься на скандалы. Мне не охота работать в такой обстановке.

– Тебе легко говорить, ты на кране и не слышишь её разговоры.

– Ты же знаешь. Она мастер, а ты всего лишь подчинённый. Как ни крути, обязана выполнять свою работу.

Странно, я тебя такой никогда не видела. Подменили что ли. От удивления и лёгкого шока наступил ступор.

– Не поверишь, прекрасно понимаю, и выполняю свою работу, хоть и ворчу. Но бесит меня категорически другое. Отношение как к мусору, прежде всего, я человек. Убиваться на этой работе за двадцать тысяч не собираюсь. Возможно, если бы платили по сорок тысяч, может и помалкивала бы ещё.

– Вот именно, ты шестёрка, как и я. Это завод, здесь нужно выполнить норматив смены. Если не нравится, ищи другую профессию.

– Пожалуй, промолчу. Ты сейчас не в том настроении.

Дома проблемы что ли? Как с цепи сорвалась. Значит, меня подбивает на скандалы, а сама в кусты. Какие они все тут хорошие, ласково говоря, а я врагом стала. Все эти склоки каждую смену с её подачи. Хорошо, запомнила. Ты показала себя с другой стороны. Теперь близко не подпущу.

Придя домой, стараюсь сменить настрой. Дети в телевизоре мультики смотрят, Миша, как обычно, играет в компьютере.

– Привет. Как отработала?

– Не поверишь. Сегодня было спокойнее, чем в прошлые разы.

– А что так? Кушать хочешь? Или чаю?

– Поем немного, и чай поставь. Рассказала про похороны. Тамара смягчилась, А вот от Алёнки не ожидала, конечно, такого.

– Думаю, Алёна права. Да и вообще, вы бабы странный народ, друг другу горло готовы перегрызть, цепляетесь за всё. Говорил же тебе, не надо так остро реагировать. Молча выполняй свою работу и всё.

– И ты туда же? Думала, ты меня поддерживать будешь?

– Ну, вот сама подумай, у тебя друзей почему нет. Потому что ты срываешься, и во многом не права. Это завод, здесь не ищут справедливости. Нужно просто молча выполнять свою работу.

– Ну, спасибо. А они мне нужны, друзья твои? Что толку от них? Я не пью, а у них, что не встреча, то выпивка. Неинтересно мне всё это.

– Ну вот. Снова.

– Что?

– Ты обиделась на меня!

– Конечно, а как мне реагировать, когда мне говорят, засунь язык в одно место и делай, что тебя просят.

– Ты пойми, здесь ты не права.

– Я вот только одно понять не могу, мне язык для чего был дан? Я не собираюсь молчать, когда переходят мои личные границы.

– Не путай работу и отношения.

– Для меня это одно и то же!

– Да ну тебя! Надоело с тобой разговаривать, как упрёшься в своё мнение и больше никого не слушаешь. Критику не умеешь слушать со стороны.

– Иди уже, а. Сейчас опять до скандала доведём.

– Уже скандал. Я пытаюсь тебе помочь, а ты. Сама иди!

Тоже мне Ален Делон. Друзей у него много, когда на пальцах пересчитать можно. Не друзья, а знакомые. Было время, когда ваши интересы совпадали, это и объединяло общаться. Сейчас же только привет и можете сказать.

– Инга!

– А?

– Дай позвонить, пожалуйста. У меня тариф закончился.

– На, возьми. – Протягиваю ему телефон, без задней мысли.

– Это ещё что за китаец? – Недовольно спросил Миша.

– В смысле? – Удивлённо смотрю, не понимая о чём речь.

Поворачивая экран на меня:

– Это что за узкоглазый китаец, Я тебя спрашиваю!

– А, это. Это танцор. Мне нравится, как он танцует. Ты бы видел его танцы. Хочу научиться так же, – защебетала я.

– Ещё и крашеный, гей какой-то, – смотря на фото, проворчал Миша.

– Он – мой кумир.

– Да ты издеваешься. У нас секс раз в год, и то по праздникам, и тут я узнаю, что тебе нравятся геи крашенные.

– Он не китаец, во-первых, а во-вторых, известный корейский певец поп- индустрии. Ты бы знал, через что он прошёл, чтобы занять звёздное место.

– Вот и вали к нему, – закричал Миша, кидая телефон на обеденный стол.

– Ты дурак или прикидываешься. Ты сам–то подумал, что ляпнул. Где я и где он?

Он в Сеуле, когда я в Энске. Он знать про меня не знает. Мне просто нравится, как он танцует.

– От этого ты поставила его на заставку?

– Ты ревнуешь что ли? Нашёл к кому. Понимаю, если бы к городскому или из цеха.

– А как ты объяснишь то, что между нами близости давно нет?

–Ну, вот опять.

– Да, опять. Я мужик. Мне нужен секс. Ты меня импотентом так сделаешь. У других такого нет. Раз в неделю, но есть. А я тебя терплю. Послал бы тебя к чёрту.

– Ну не хочу я. Мне что теперь сдохнуть, но раздвигать перед тобой ноги?

– Ты меня не любишь!

«Ты только понял»?! – Подумала я.

– То есть любовь только этим определяется? Так, по-твоему?

– Нет, но он мне нужен. Я мужик.

 Психанув, молча надевает куртку и уходит.

Ну вот и пусть идёт. Надоел уже. Каждый раз одно и тоже! Может и крашенный, зато заслуг больше, чем у тебя за все твои тридцать лет. Только и может бухать, да в покер играть. Ну и ещё ныть, какой он несчастный.

Ему досталась трёхкомнатная квартира от родителей, в которой ремонт не может сделать. Всё держится на соплях и отваливается. Про зарплату можно молчать. Это благодаря ему я набрала столько кредитов и теперь выплачиваю. Не могу себе толком купить ничего. Ремонт в нашей спальне, благодаря мне делался. А он собственной дочери трусы с носками не в состоянии купить. Жду не дождусь, когда же у него ответственность проснётся. Зачем вообще рожала ему ребёнка?

Устала. Разведусь! Посмотрю, кто его такого терпеть будет!

На первого потратила пять с половиной лет, с ним же терпение заканчивается на четырёх годах совместной жизни.

Говорит, секса нет, а как захотеть такого человека. Кто из нас мужик? Забыла, что такое романтика. Для меня это сравнимо черенком себя изнасиловать. Тот же эффект. Если не люблю, то и не чувствую. Зачем напрягаться. Возбуждение начинается в голове у женщины, а не в штанах, как у него. Нет должного обращения, нет и должного внимания. Вы смотрите в упор, не замечая деталей, так и устроена ваша логика. Тем временем девушка уникальное создание. Она возбудится там, где вы просто пройдёте мимо.

Завидую тем людям, которые получают наслаждение просто от секса. Со мной почему так? Ну, нет удовлетворения. Весь кайф в касаниях, взгляде, ощущать тело любимого рядом, его запах. Упиваться мгновением близости, получая мысленный оргазм. От этого и происходит кульминация невинной, теперь уже порочной, плоти.

Возможно, по этой причине я и ищу любовь, чтобы испытать наслаждение, как все нормальные люди.

Но это не всё. Хочу выжать все соки всевозможных утех из себя. Чимин сподвиг на такое. Раньше такого не было. Это заставляет меня жаждать его, теряя голову и совесть. Зависимость жгучая и похлеще любого наркотика. Оно вызывает не просто ломку. Боль, пересекающаяся со страстью. Лучшее, что я чувствовала. Душевный мазохизм, перетекающий в телесный. Становлюсь охотницей. Игра не на жизнь, а на смерть. Сможешь ли ты обуздать эту бурю?

Семь месяцев депрессии сделали своё дело! Новая личность, готовая идти по головам, хочет справедливости и любви.

Границы закрыты из-за ковида. Вы давно не приезжали.

Спустись же с небес ко мне. Найди меня!

Понимаю, такого гонорара вы не увидите, как в других странах. Вы же говорите, что любите своих фанатов. Сейчас у вас не будет той маленькой сцены, предоставят Лужники. Где вы с лёгкостью выступите как дома.

Почему же вселенная так жестока? Дав любовь, отнимает возможность? Для чего увидела тебя? Столько вопросов и ни одного ответа.

Прошу, сжалься надо мной. Моя непоколебимая таинственная путница, освети же мне путь. Ну сделай же хоть что-нибудь. Без него я никто.

Поискав ответы, узнаю, что он – это я. Карма, или проще сказать, кармический партнёр.

– Ты мой кармический… А это значит, в прошлой жизни мы любили друг друга или кто-то провинился, а теперь отрабатывает. Судя по всему, это я.

Гипотеза, основанная на матрице судьбы. Двенадцатый аркан на главной позиции, и в кармическом хвосте «Любовная магия».

Глава 11

Проснулась одна в кровати. Выйдя в гостиную, вижу Мишу.

Ну и хорошо, зато я выспалась. Выходные, дети дома. На часах уже десять утра. Девчонки проснулись и завтрак никто не отменял.

Иду на кухню на автопилоте, заглядывая в холодильник, достаю кастрюлю с вчерашним борщом. Наливаю, грею, режу хлеб порционно.

– Малышня, – кричу с кухни. – Кушать подано.

Не протерев глаза, не почистив зубы, бегу кормить.

Сама же ставлю чайник на плиту.

Выспалась, а глаза не открываются. Кружка горячего кофе окончательно меня пробудит.

– Сколько вас ждать. Сейчас все остынет.

– Идём, идём. Не хочу есть. – Возмутилась Ника.

– А я буду есть. – Передразнивая, сказала Кира.

– Ну вот, хоть кто-то слушается меня. А ты, дорогая моя, не получишь сладкого в таком случае.

– Почему?

– У тебя голова будет болеть. Вспомни, как сказала тётя врач.

– Не сейчас. Не хочу. – Надула губы и скрестила руки на груди.

– Не зли меня. Лучше по-хорошему соглашайся. И когда ты проснулась, сколько времени прошло?

– Не знаю.

– Мне начинает это надоедать. Пока не поешь из-за стола не выйдешь. И да, без сладкого.

– Мама, – запричитала, капризничая Ника.

– Ничего не слышу. Я пошла умываться. Чайник скоро закипит.

– Что за шум с утра пораньше? Вечно ты орёшь. Видишь же, я сплю.

– Время одиннадцать доходит. Сколько спать-то можно.

– В отличии от других, всегда тихонько стараюсь ходить. И детям не даю кричать.

– На часы посмотри, пожалуйста. Скоро мелкую на сон-час укладывать и обедать пора, а она ещё крошки во рту не держала.

– И что? Я-то сплю.

– Хорошо, иди спать дальше.

«Как же он меня бесит», – подумала я. Но не подала вида.

– Не хочу уже, спасибо. – Недовольным голосом ответил.

– Ну как хочешь. И дайте мне наконец-то привести себя в порядок.

Чьи проблемы? Сидит до пяти утра, потом как медведь в зимней спячке сопит. Мы теперь по струнке ходить обязаны? Только и делает, что спит, играет в свои игры, да гуляет с приятелями. А всё остальное на мне. Дом, работа, дети, уборка, готовка. И вот неужели я должна закрывать на это глаза? Быть мудрой, и не скандалить при первой возможности. Если не учитывать, как он меня просто уже своим видом раздражает!

– Ну как, есть успехи? – спросила я у девочек.

– Кира как всегда медленно ест. – Начала жаловаться Ника на сестру.

– А ты?

– Половину съела.

– Говорила, не хочешь.

– Просто я сладкое люблю.

– Знаю. Не сомневалась в тебе. Умница.

– А я? – Чуть не плача, спросила Кира.

– Ты тоже молодец. Кушайте и освобождайте кухню. Мне готовить нужно.

Добираюсь до чайника, наливаю кофе и иду в гостиную. Миша ушёл на балкон курить. Несколько минут в тишине не помешают.

Остаётся молиться на удачу. Если бы он только дал мне зелёный свет. Его молчание вгоняет меня в панику. Может, он все-таки не получил то письмо? Слышала от блогера, когда директ завален письмами, невозможно что-либо сделать и прочитать. Программа виснет. Учитывая, сколько людей ринулось писать им. Возможно всё.

– Миша, – останавливаю его выходящего с балкона.

– М-м?

– У меня пару вопросов к тебе. Садись, поболтаем.

– Подожди три минуты. Я тоже себе кофе сделаю и приду.

Надеясь услышать хорошее решение от мужа на совместное будущее, решаюсь завести разговор.

– Чего опять в твою голову взбрело.

– Узнать хочу. Интересно стало до безумия.

– Ты намекни, страшно становится. – С усмешкой посмотрел на меня.

– Ничего плохого, уверяю.

Какие у тебя планы на будущее? То есть, как ты видишь свою дальнейшую жизнь. Какие интересы? Ты вроде, говорил, хочешь открыть спорт-бар.

– С чего на тебя нашло, стала задавать такие вопросы? Ну да, хотел. Нет возможности и денег. Нам детей нужно поднимать.

– У меня есть планы. Вот и хочу узнать, есть ли у тебя? А кроме детей? Увлечения помимо компьютерных игр, покера. Может, ты хочешь чем-то заняться?

– Ты меня не пускаешь с друзьями никуда, не на сплавы, не на прогулки в лес.

– Не ври. Я не приковала тебя цепями к батарее. Ты волен делать что пожелаешь. Есть границы, которые не нужно переступать.

– А что мне врать-то, – смеётся. – Оно так и есть.

– И всё равно?

– Меня всё устраивает.

– Ладно. А что по поводу ремонта. Сам видишь. Пятнадцать лет здесь никто не делал ремонт. Душевая прохудилась, нужно покупать новую или ванную. Про кухню я молчу.

– Опять ты с этим разговором. У нас нет возможности заниматься этим делом. Мы в долгах. Я устал занимать, на меня косо смотрят. Перед бабушкой стыдно, она все прощает. Давала закрыть один кредит, нет, ты опять набрала эти кредитки.

– Я набрала, я и плачу. Ты хочешь сказать мы должны всю жизнь жить с побеленными стенами.

– Ну, это же тебе надо! И вообще, это моя квартира, что хочу, то и делаю.

Во мне кипело негодование, злость и в тоже время, была опустошённость. Я не понимала, как так можно не стараться для себя самого.

– А тебя все устраивало. Так получается?

– Ты постоянно спешишь. Не думая о последствиях.

– Хорошо. Я тебя поняла. – Как же я хочу … Но не могу из-за своей же глупости. Загнала себя в долги. Придётся терпеть и всё самой же разгребать. – Надо поторопить девочек. В магазин ещё надо сходить. – Перевела разговор, не досаждая вопросами, в надежде не разругаться с утра.

– Подожди, я допью и схожу.

– Договорились. Пойду посуду пока помою.

Почему я, не имея своего угла, всегда мечтала и фантазировала как будет уютно в моей квартире. Особенно, когда приходишь с работы уставшая от этого дурацкого мира и равнодушных людей. В спокойную обстановку, где ты можешь просто быть собой. Больше не хочу пытаться, и копейки не вложу в эту квартиру.

Вот значит как. Постоянно говорил не время, не время, прошло уже четыре года и все не время. Это всё были отговорки. Как и сказал: «меня всё устраивает». Валить от него надо. Наши интересы категорически не совпадают. То, что он говорит и делает совсем разные вещи. Интуитивно я давно это понимала. Видимо, просто я не та женщина, ради которой он готов стараться и приносить в семью благополучие. Он же прессовщик, и зарплата у него должна быть хорошая, да что уж говорить, квиточки по зарплате не показывает, всегда пропадает, как деньги появляются. А самое интересное, откуда деньги на травку берёт? Итак, пришли к одному выводу, из него вытекает другой. С моими кредитами, где мне жить с детьми. К чёрту тебя Чимин, пока ты там, мне здесь надо выкручиваться.

Час от часу не легче. Голова болит от всего. Мозг работает днём и ночью вот и мигрени постоянные. Держу всё в себе. Довожу сама себя до панических атак. Единственное, что заглушает мои мысли – это музыка, она как лекарство действует на меня.

Включаю телевизор, начинаю щелкать каналы, в надежде найти что-то новое и уйти от реальности.

Сто двадцать каналов, а смотреть нечего. Как всегда. Переключаю на музыкальный.

– Ничего себе. – Первый раз замечаю на российском канале корейскую группу. А может и от того, что забыла, когда смотрела телевизор.

Хорошая песня. Мне тоже нравится. А ещё мне нравится он. В этой группе! Только что думала о нём, а теперь вижу. И таких совпадений за всё время насчитывается множество. Если интернет на телефоне записывает и реагирует на мои сказанные слова, то телевизор не может это сделать. Стоит вспомнить о нём на улице, как мне попадается тринадцатое число на номерах машин, домах.

Иллюзии, которые я старалась не строить и выставлять барьер между мной и им беспощадно разрушаются при одном его виде. Порой не трудно представить его, как он нависает надо мной, а его движения тела с выступлений, отточенные до мелких деталей, мозг варьирует в свою пользу, заставляя моё тело дрожать и возбуждаться. Огонь в его глазах сам говорит за себя. Подобно касанию Люцифера, его пальцы оставляют прожигающие следы на моём теле. Дерзко, без капли жалости, он высвобождает свой гнев во мне и опустошается. Это сексуально. Мне нравиться видеть его таким и подчиняться ему. Не желаю смотреть ни на кого, потому что он затмил их всех. Я вижу его внутреннего демона. Люблю его.