Сеньорита Удача-2. Месть богини

Посвящается светлой памяти Светланы Чирва

Глава 1. Атлантика. Сделка с Морским Чёртом

Капитан Алько́н, закончив осмотр трюма, поднялся на верхнюю палубу. Настроение было отличное. Старушка-каравелла, не так давно отремонтированная на песчаном побережье у берегов Буэнос-Айреса1, его порадовала. Воды через обшивку просачивалось не много, так что матросы успевали откачивать её без особых затруднений. Капитан боялся, что всё будет значительно хуже, но частичная замена досок и доброкачественное смоление продлили срок службы доживающего свой век судна.

После того, как они покинули берега Аргентины, ветер дул попутный. «Санта Моника», которую он сам для себя давно переименовал в «Крылья Сокола», бойко летела по волнам со скоростью двенадцать узлов. Для почтенного возраста каравеллы это было хорошим показателем.

День клонился к вечеру. Алькон поднялся на ют2, подставляя ветру обветренное лицо. Это был статный черноволосый мужчина, чуть выше среднего роста. На нём ладно сидели выгоревший на солнце камзол болотного цвета и старые, стёртые почти до дыр сапоги.

Беглый взгляд случайного человека определил бы возраст капитана между тридцатью и тридцатью пяти годами, но это было ошибочное суждение. В зорких, как у хищной птицы глазах Алькона затаилась многовековая печаль.

Судно приближалось к южным широтам. Несмотря на ненастный день, было не холодно.

Капитан бросил взгляд в покрытое клочковатыми облаками небо, оценивая вероятность дождя. Мысли, проносящиеся в голове, были разными.

Сколько веков его, бывшего новгородского ушкуйника-оборотня, а после – терского казака, наделённого богами бессмертием, носило по свету? Ничего себе не нажил. Ему всегда казалось, что поговорка «Гол как сокол, а остёр, как топор» – это про него. Не даром с испанского его имя переводилось как – Сокол.

Так его и называли в вице-королевстве Перу – Алькон дель Рохо. Сейчас он выступал гонцом к королю Испании по поручению графа де Нахе́ра. С трудом верилось, что он является капитаном корабля, который после визита в Севилью полностью перейдёт в его собственность.

– Ветер крепчает, – долетел до него голос матроса Томаса. – Как бы шторма не было.

– Не похоже… А если и шторм – что с того? – усмехнулся Алькон с дерзким азартом. – Судно – крепкое, а команде не помешает крещение бурей.

– Выдержит ли? – с сомнением произнёс индеец, глядя, как натянулись, захлопали паруса. – Сомневаюсь.

Для него, ходившего до этого только по судоходной реке Паране и заливу Ла-Плата, шторм посреди океана казался страшным испытанием.

– Мы хорошо подготовились. Я сейчас готов поспорить хоть с Морским Чёртом, что выдержим, – рассмеялся дель Рохо.

Словно бы в ответ на дерзкие слова порыв шквалистого ветра натянул паруса так, что мачты заскрипели, а судно резко накренилось.

Алькон, отлетев к борту, вцепился в него и глянул в сторону горизонта. Там облака сгустились до тёмной, хмурой массы. Граница слияния океана с небом растворилась в серой пелене надвигающего стеной дождя.

«Чёрт, скоро накроет!» – охнул про себя капитан.

Следующая волна, ударив в борт, снова накренила корабль, обдав капитана с ног до головы холодными брызгами.

Алькон, дождавшись, когда палуба выровняется, рванул к колоколу и трижды ударил в него, созывая команду на верхнюю палубу.

Одно дело – бахвалиться, а другое – знать, что собранные в Буэнос-Айресе матросы ни разу не попадали в настоящий океанский шторм.

Мачты опасно скрипели, а натянутые паруса грозили опрокинуть судно.

На палубу выскочил старший помощник и будущий совладелец судна – квартирмейстер3 Эсте́бан Корейос. Резким порывом ветра с него сорвало шляпу. Он успел её подхватить, нахлобучив обратно на светлые волосы.

За квартирмейстером выбежала Камилла – его молодая индейская жена.

– Развернуть в бейдевинд4, держать по ветру! – капитан едва кивнул Эстебану и тут же рявкнул в сторону девушку. – Пассажиров – в трюм! – он перевёл глаза на двух топчущихся рядом индейцев-гуарани. – Задраить люки, черти!

Воспитанные в суровом католичестве отцами-иезуитами матросы в ответ на его чертыханье, осенили себя крестным знамением, и убежали исполнять.

Показавшийся из дверей камбуза5 худощавый, всклоченный кок Джакомо при очередном крене поскользнулся на мокрой палубе, упал. Топор, который он нёс, вывалился из его руки и покатился прямо под ноги Алькона. Тот резко наступил на него сапогом. Самого Джакомо окатило волной, и он заскользил к борту.

– Держись! – крикнул ему капитан, схватился за топорище и помчался в сторону бортовой утки6, за которую крепился такелаж7 грот-мачты8. С другой стороны, показался индеец Томас с топором.

Перерубленные канаты позволили освободиться парусу. Тот заполоскал, захлопал на ветру. Корабль перестал крениться, выровнялся. Второй порыв ветра оторвал парус совсем.

Небо рассекли сразу несколько огненных молний, и стена холодного ливня накрыла палубу.

– Беги под бизань9, к снастям! – Алькон передал топор Джакомо, а сам влетел на корму. Очередной удар волны заставил его вцепиться в борт, чтобы не упасть. – Что, чёрт морской, померяемся силой? – с весёлой злостью спросил он, откидывая с лица мокрые волосы.

Эстебан уже выравнивал каравеллу по ветру, выполняя манёвр опытной рукой бывалого морехода. Благодаря ему и слаженным действиям команды, опасность для судна была сведена к минимуму.

– Капитан Алькон, з-з-звал меня? – услышал дель Рохо незнакомый голос за спиной.

Он резко обернулся.

Где-то вдали небо озарила набухающая кровавыми жилами вспышка, обозначив у другой стороны борта фигуру, с ног до головы закутанную в чёрный плащ. Лица было не разглядеть, так как как капюшон был надвинут низко. Оставался виден лишь светлый подбородок.

«Падре?» – удивлённо подумал Алькон, имея ввиду корабельного священника.

Сам он был язычником, но у него не было право покинуть испанский порт без святого отца на борту. Поэтому первая мысль, что пришла в голову, была самой очевидной. Но это был не корабельный капеллан. Тот был высокий и грузный, а фигура напротив – на голову ниже самого капитана.

В свете молний в стоящем у борта незнакомце было что-то пугающее.

«Почему он сказал, что я звал его?» – подумал дель Рохо.

От неизвестного исходило то, что можно было бы назвать присутствием неведомой, потусторонней силы. Алькон давным-давно не встречался с подобным. Последний раз это было на Кавказе, в далёком княжестве Самцхе-Саатабаго10, где судьба свела его с богиней – Дали и её женихом – Вешапи-змеем.

«Никого я сегодня не звал, не призывал, даже не вспоминал… Да и не ходят такие силы по вызову!» – подумал он, перехватываясь за борт удобнее.

Качка усиливалась, но фигуры в чёрном это словно бы не касалось. Она твёрдо стояла на ногах. Лишь ветер трепал полы намокшего, глухо застёгнутого плаща.

– Так ты готов поспорить или заключить со мной С-с-сделку? – чужой голос едва долетал до слуха Алькона, но от шума волн и ветра он не мог разобрать ни тембра голоса, ни интонаций.

Очередная молния рассекла небо, резко высветив тёмный силуэт. Алькон рассердился. Если этот маскарад затеял кто-то из экипажа, не самое лучшее время для него выбрал.

– Сделку? Ты бы представился сначала, дьявол тебя забери! Я бы хотел знать, с кем разговариваю!

Снова полыхнуло молнией, и стало заметно, что губы под капюшоном скривились в улыбке.

– Ты звал померится… силой… Я – здесь…

Алькон, хоть и был промокшим до нитки, неожиданно почувствовал, как его словно жаром обдало.

«Не может быть!» – капитан вспомнил, что несколько раз помянул в этот день Морского Чёрта.

Правда, он и до этого не раз его поминал, и тот никогда не являлся.

Всё ещё надеясь, что происходящее – розыгрыш, он оглянулся на свой экипаж.

Квартирмейстер и матросы словно бы растаяли в тумане за пеленой сильного дождя. Во всяком случае никому не было дела до того, что на корме появился посторонний. Ливень и шторм оставили наедине друг с другом две фигуры на юте.

– Так вот ты какой! – Алькон внимательно вглядывался под капюшон неизвестного, но никаких намёков на рога не было. – Как меряться будем? На шпагах схлестнёмся? Может, предпочитаешь врукопашную?

Он не испугался. Наоборот, при встрече с древними, потусторонними силами его соколиное сердце начинало сильнее биться.

Сокол давно потерял способности оборотня. Было ли это от того, что он ушёл слишком далеко от родных земель, где жили родные боги? Или христианство все больше и больше захватывало мир, уничтожая всю волшбу?

Оставшись один на один с неизвестным, он перестал быть испанским капитаном, снова стал в душе вольным Соколом. Алькон смотрел на незнакомца и никак не мог понять, что испытывает. Нет, это был не страх. Это был… азарт.

– Что достанется победителю? – с вызовом спросил капитан. – Просто так я, знаешь ли, драться не привык…

– С-с-серьезно думаешь, что у меня нет больше дел, как отвлекаться на вс-с-сех, кто в море? – донесся всё тот же неясный голос. – Ты звал… я – здесь… А награда… Обычно у меня просят власти, славы, богатства, праздной жизни…

Ветер ударил в оставшиеся паруса так, что бизань опасно затрещала.

Он проследил, как трое матросов, держась за борт, двинулись к снастям. Обернувшись к незнакомцу, капитан продолжил с лёгкой бравадой:

– Если пришёл, значит, чем-то я тебя заинтересовал. Чем же?

Ему показалось в полумраке, что подбородок незнакомца задрожал от беззвучного смеха.

– Не в моих-х-х интересах приходить без выгоды для с-с-себя…

Алькон снова обернулся на своих, которые безуспешно пытались справиться с парусом.

– В море говорят прямо, а делают – быстро. Что на кону? – резко спросил он. – Учти, бессмертие не предлагать, я – уже…

– Я з-з-знаю… Обычно просят у меня… Вам, людям, всё время что-то надо… Ты звал…

– Что ходишь по кругу? —Алькон немного раздражался. Дождь лил, как из ведра, плащ промок до нательного белья, даже в сапогах уже хлюпало. – Да, звал… Как меряемся? Каковы ставки? Что ты можешь мне предложить?

Незнакомец молчал. В тишине слышны были далекие крики, скрип мачт и бушующий рёв океана.

– Встречу с грузинской ведьмой… Той, чьи следы ты давно потерял, – наконец сказала черная фигура.

Очередная молния рассекла небосклон. Алькон почувствовал на миг, будто бы весь мир рухнул в бездну.

«Лейла!» – он закрыл глаза, пытаясь унять стучащее в рёбра соколиное сердце.

Алькон понятия не имел, откуда Морской Чёрт вообще знает что-то о существовании черноокой грузинки. Сам он понятия не имел, жива ли хвостатая ведьма-кудиани, что свела его с ума полвека назад… С тех пор, как её увёз турецкий отряд, Сокол упорно шёл по следу. Если бы не поиски Лейлы, он бы никогда не покинул пределы Руси. Ему удалось узнать, что пленницу продали маврам, а оттуда она как-то попала в Испанские колонии Нового Света.

В последние лет десять он смирился, перестал её искать. Ведьмы-кудиани могли долго оставаться красивыми, но в отличие от него, век их был ограничен.

– Ты знаешь, чего ищу я, – после долгого молчания произнёс капитан. – Сам зачем пришёл? Что ищешь?

– Ус-слугу…

– Что может предложить тебе бессмертный капитан с сердцем птицы?

По губам незнакомца скользнула кривая усмешка.

– Ты, говорят, хорошо… с-свадьбы проводиш-шь…

Очередная волна, налетев на корабль, ударила каравеллу в бок и перехлестнула через борта. Алькон отплевался от солёной воды, окинув взглядом палубу – не смыло ли кого за борт? Бегло пересчитав своих, успокоился. Тут до него дошёл смысл заданного вопроса.

– Было дело… дней десять назад, – капитан помрачнел.

Он знал, что нарушил древнейший морской обычай, согласно которому моряк не должен изменять своему судну. У корабля – душа женская. Изменить ему в плавании прямо или косвенно с любой другой женщиной – накликать беду. Алькон, пойдя на поводу у своего друга и совладельца корабля Эстебана Корейоса, провёл свадьбу по языческим обычаям. По морским приметам худшего преступления он не мог совершить. Да и сам квартирмейстер тоже был хорош. Не терпелось ему вступить в права мужа хорошенькой индианки до окончания плавания. В какой момент каравелла предаст их обоих в ответ, дель Рохо не знал. Как любая вероломно обманутая женщина, она имела право на месть.

Не за этим ли пожаловал сюда хозяин морских глубин в шторм? Не ему ли пожаловалась «Санта Моника?»

– Согласен – это не хорошо… Один раз, по дружбе…

– Я не об этом, – губы незнакомца снова скривились.

– Не было больше свадеб… Красавице Дали и Вешапи-змею руки соединил не я, – на всякий случай сказал Алькон, припомнив, как уехав из ущелья гор княжества Самцхе-Саатабаго в поисках Лейлы, придумал сказку о том, что друг его Вешапи женился на своей невесте, дочери Гмерти-громовержца. Ему хотелось верить, что та история окончилась счастливо. Благодаря его таланту певца и сказителя легенду о любви дракона и его пленницы знали во многих уголках мира. Вины в том не было.

Алькон не знал, что на самом деле влюблённые давно потеряли друг друга, так и не соединившись.

Об этом поведал сам Вешапи, неизвестно каким образом проявившись в собственном внуке – Эстебане. Как это получилось – только богам ведомо.

Не было у Алькона права такого – проводить обряд свадьбы Эстебана и индейской девушки Камиллы. Жрецом Алькон отродясь не был. На что понадеялся, когда на борту судна соединил любящие сердца? На покровительство Вешапи, которому сам Гмерти-громовержец дал силу богов?

К чему это привело? Стоит он один на один перед Морским Чёртом, и тот задаёт такие вопросы, на которые совсем не хочется отвечать.

Всё же дель Рохо понимал, что после той свадьбы от Сделки с незнакомцем зависит не только его судьба, но и жизнь каждого, кто на борту каравеллы борется в этим минуты с яростным штормом.

– Мне нужно, чтобы ты нашёл и доставил, куда с-скажу, пару безделушек… для свадьбы… И провёл обряд.

Алькон, стараясь сказаться спокойным, криво усмехнулся:

– Так и знал, что жрецы Белобога брешут, когда говорят, что тебе нужны только души…

Порыв ветра чуть не сорвал капюшон с незнакомца, но тот придержал его рукой, и еще плотнее надвинул на голову

– Души мне без надобности. Богу – Богово, не мне с-с-с Ним тягаться… Только на этот год, пока выполняешь условия Сделки, я возьму её тепло твоей души под з-залог.

– Ты знаешь, что я попрошу взамен?

Сердце бешено стучало в груди. Что попросить? Выжить в шторм? Но это зависит от мастерства моряков. Удачи в дальнейших плаваньях каравеллы? Или всё-таки встречу с хвостатой ведьмой, которая приворожила его так, что он и полвека спустя не может забыть её чёрных, как ночь в горах, глаз?

Внезапно он понял, что за год до окончания Сделки, с каравеллой ничего не случится.

– Лейлу ты встретишь в этом же году, – незнакомец, казалось, читал его сокровенные мысли. – Для ведьмы-кудиани, чуть больше тридцати лет разлуки – не с-с-срок… Только кудиани не бессмертны… Однажды и её время выйдет совсем. Ты можешь сам продолжать искать. Но только я могу подсказать, где она сейчас…

Очередная волна толкнула судно, и Алькон вцепился в переборку так, что костяшки пальцев побелели. Незнакомец, словно бы знал про боль отчаяния, скопившуюся в соколином сердце за бесконечно долгие годы поиска. Чёрная фигура манила такой несбыточной надеждой, что от неё ломило в груди.

– Дело говоришь, – капитан кивнул. – Как у вас там заведено? Договор подпишем или просто по рукам ударим?

– По рукам ударим, мне дос-с-статочно… Есть такая примета, что я вс-всегда выигрываю… Ес-сли глупцом не будеш-шь, выиграешь и ты…

– Мне нужны подробности. Что за «безделушки», чья свадьба, и… какую-нибудь наводку, где всё это отыскать?

– Найти нужно два кольца… В пос-следнее время они путешествуют вс-с-сегда в паре.

Словно наяву Алькон увидел в мельчайших подробностях два перстня изящной работы. Одно было золотым, с крупным, мутным жёлтым камнем цвета морского ладана11. Второе было серебряное, с камнем, похожим на чёрный гишер12.

– В последний раз их путь привёл в Буэнос-Айрес-с-с.

Алькон нахмурился. Ему очень не хотелось возвращаться обратно в Порт Добрых Ветров13. Он боялся, что губернатор города может потребовать назад каравеллу, несмотря на то что та была дарована послом вице-короля.

Словно отвечая на невысказанные мысли, незнакомец тихо рассмеялся и продолжил:

– Там они долго не з-задержатся… Привычка у них есть – всегда за хозяйкой путешествовать… Это не простые кольца, с-с-с х-характером…

– Кольца… Хозяйка… Стало быть, речь идёт о женщине… Буэнос-Айрес… Понял… Когда я разыщу эти кольца, что дальше? Кого женить? Или… кому их передать надо?

– Встретишь двух ангелов в пути, их обвенчаешь… Только своего не отдавай, береги… З-золотое Кольцо, пусть и Обручальное, ревниво. Оно час-с-сто убивает тех, кто пытается нарушить Его волю…

– Чего – своего? – не понял капитан. – Своего сердца? Своего друга? Своей свободы? Или просто – своего? Как мне узнать этих… ангелов? У меня твоих глаз нет, я их не различаю. Мне, что ангел, что бес – на одно лицо… Да и «обвенчать» я их не смогу… Это к святым отцам-католикам. Я обрядов их никогда не знал.

– С-с-сказано же… Своего не отдавай… – рассердилась фигура в чёрном. – Что, ангелов никогда не видел? Крылатые, лица благостные, постные… Ведут себя… Это не делай… Так не поступай… Не укради… Не возжелай… Не спи с кем попало… В глазах любовь ко всему сущему… когда не карают, не насылают эпидемии, огонь с-с-с неба, серные дожди, мор и прочее… Там пос-с-смотрим, получиться ли у тебя…

Алькон удивленно вскинул бровь.

– Что, может не получиться?

– Я посылаю тебя за Обручальным Кольцом С-судьбы… Обычно оно с-само венчает, кого выбирает, не с-с-спрашивая разрешения… Тут уже вс-сё в твоих руках…

Он кривой ухмылки из-под капюшона Алькону стало не по себе. Казалось, что незнакомец что-то недоговаривает.

– С-с-с крыльями, конечно, ангелов редко увидишь… С-с-скрытные они. Среди людей часто ходят… Чаще, чем ты думаешь. Если соглашаешься на С-с-сделку… значит тебе дорога с-с-с ними встретиться. Я же говорю, что вс-сегда выигрываю…

«Ангелы, если мне не изменяет память, всегда против бесов… Может, и обойду козни нечистого», – мелькнула мысль в голове Алькона.

Вслух он произнёс другое:

– Согласен! Без Лейлы мне и свобода не мила.

– Хороший выбор, – незнакомец кивнул. – Зачем тебе думать про то, что с-с-с этими крылатыми произойдет дальше? Может, и навернутся с небес-с-с на грешную землю… Забавно будет посмотреть… Так, по рукам?

Алькона окатило очередной порцией брызг. Он снова откинул со лба волосы.

«Лейла, ведьма моя хвостатая… Увидеть бы тебя одним глазком! Дальше – будь, что будет… – мысли путались в голове, волнами налетая друг на друга. – Сделка с Чёртом – эка невидаль. Коли память не изменяет, я – от Волха рождён. Меня Дали прекрасная от смерти спасла… Я Вешапи-змею в беде помог… Неужели себе не помогу, да Чёрта испугаюсь? Чего же не помочь ангелам, духам Белобоговым, в сердечных делах? Чай не впервой тебе, Сокол-птица других сводить… Авось и своё счастье когда-нибудь найдёшь.»

– Запомни: с-с-своего ангела – не отдавай…

– Э-э, приятель, – усмехнулся капитан. – Тут ты что-то напутал. Я до Белобоговых духов никакого касательства не имею. Другая у меня дорога. Нет у меня ни своего ангела, да и чужих не водилось…

Фигура неопределенно дернула рукой, словно пыталась остановить речь Алькона.

– Ладно, – быстро сказал тот. – Ты – предупредил, я – услышал. Я – готов.

В какой-то миг ему показалось, что молнии, рассекающие небо, сложились в рисунок до боли знакомого лица потерянной грузинской красавицы.

«Встретиться с ней… А душа… она же в залоге всего на год… Не велика цена за один лишь взгляд.»

– Душу не жалко в залог на год отдать? – незнакомец усмехнулся. – Ангелов вс-с-встретить не боишься? Разные они. Некоторые – добры, а есть и те, что в гневе с-страшны бывают… Всё во славу Божию.

– Да понял я!

– Подведём итог… Заключаем С-с-сделку на год. В течении этого времени ты обязуешься выполнить услугу для меня, я – для тебя.

– А если за год я не найду колец и не состоится венчание – залог переходит в собственность? – тревожно спросил Алькон, отплевываясь от солёных брызг очередной окатившей его волны.

– А ты как хотел? – ответила вопросом на вопрос чёрная фигура. – Уж если сказано – то и с-с-сделано… Нашёл Кольца… нашёл ангелов… Обряд провёл… С-с-сложно что ли? Или тебе не с-с-сильно тепло души нужно?

Тут Алькон не выдержал, нервно рассмеялся:

– Знал бы я ещё, что это! Не христианин я. Не ведаю, о чём ты говоришь… Только ты не ответил, как мне узнать… тех самых… Сам говоришь, много их – разных.

– С-с-спросишь у детей или блаженных. Они чаще других видят ангелов… Там уже – по описанию… Только не ищи их, где о них ничего не с-с-слышали… Лучше всё-таки среди христиан порыскать…

– Нет, приятель. Так дело не пойдёт… Кто тебе помешает сказать, что «не те», даже если я всё правильно сделаю? Да мало ли их, влюблённых ангелов этих! Я же про их жизнь ничего не ведаю. Ты молвишь про «описание», но толком их не описал. Ни имён, ни лиц… Ничего!

– Мне уйти? – фигура чуть колыхнулась в сторону борта, и плащ зареял, захлопал на ветру.

– Уболтал, Чёрт! Рисковать – так рисковать! По рукам!

Фигура молча подала ладонь. Алькон пожал холодную, мокрую кисть.

– С-с-сделка состоялась, – глухо произнёс собеседник.

Капитан краем глаза заметил, как океан стал подниматься стеной и с бешенным темпом начал вертеться, словно бы они находились внутри воронки. Только вода была прозрачна, и через неё были видны тучи с искрящимися нитями ломаных молний.

– Держи-и-и румпель. Корму под вете-е-е-е-ер! – заорал Алькон матросам, оторвав руку от ладони неизвестного.

Он снова вцепился в борт.

«Обманул, Чёрт… – думал капитан, понимая, что водоворот вот-вот потопит судно. – Лейла давно мертва… Сейчас я её и увижу…»

Незнакомец отвернулся. До Алькона едва долетели его слова:

– Ты встретишь её… Пока душа в залоге, можешь всё, кроме одного… Ты лишён возможности – любить… Любить море, с-с-свободу, друзей… женщину… Исчезнет страсть, останется – привычка… – он помолчал и добавил: – Что касается Дали и Вешапи, С-с-сокол… Разве Вешапи не с-с-сказал, что с-с-свадьбы у этой пары – не было? Друг твой женилс-ся совсем на другой… Впрочем, какая теперь разница? Но ты не переживай, а… прос-с-сыпайся… Прос-сыпайся… Рассвет уже… надо принимать вахту…

Алькон вздрогнул всем телом и… открыл глаза.

Он лежал в своей каюте на кровати. В окно били розовые лучи поднимающегося из-за горизонта солнца. Вытирая льющий со лба пот, капитан глянул за стекло. Океан был ласков и спокоен. Никаких следов шторма.

Глава 2. Кордова. Лихорадка

Ирэне с трудом разлепила веки. Она находилась в переходном состоянии между горячечным бредом и бодрствованием. Голова была тяжелая, дыхание – сбитое, учащённое из-за боли в груди. Губы от жажды пересохли и потрескались.

«Воды! Пить!» – подумала сеньорита, обводя воспалённым взглядом каморку. Она не сразу поняла, что это убогое помещение – снятая ей накануне комната на постоялом дворе Кордовы14.

Ирэне коснулась ладонью пылающего лба и надрывно, глухо закашляла.

«Где меня угораздило так застудиться?» – думала она, откидывая в сторону оделяло, пропитанное потом вспотевшего тела.

Надо было спуститься на кухню, попросить кружку воды.

Прохладный воздух коснулся кожи. Тело мгновенно покрылось крупными мурашками. Надевать платье не хотелось, так как сил для этого почти не было.

Сеньорита бросила взгляд на крючок у двери, на котором висел длинный плащ с капюшоном. Он был тёмно-синим, но из-за того, что висел в углу, казался почти чёрным. Ирэне выменяла его на своё красивое пончо, подбитое мехом ламы. Это пришлось сделать, так как ей предстоял долгий путь через горные перевалы Анд. В дороге нужна одежда, в которую можно закутаться полностью, как в одеяло.

Стуча зубами от озноба, Ирэне подошла к плащу, чтобы накинуть его поверх камизы15. Босой ступнёй она почувствовала, что наступила ногой на мокрое. Сеньорита отшатнулась, заметив, на полу большую, взявшуюся непонятно откуда лужу.

«Что это? Тут крыша течёт? Был дождь?» – она переступила на сухое место и протянула руку к одежде. Ткань была мокрой насквозь, хоть выжимай.

Пить хотелось так отчаянно, что Ирэне, недолго думая, потянула полы на себя, и припала к ним губами, чтобы поймать хоть немного живительной влаги. Она всосала в себя воду, но тут же закашлялась, сплюнула. Плащ был просоленным насквозь, словно бы его кто-то прополоскал в морской воде.

В дождь и текущую крышу поверить было легко. Только откуда взяться морю посреди континента? Ирэне слышала, что в Аргентине есть солёные озёра, но, кажется, они далековато от Кордовы. Будь она здорова, устроила бы скандал хозяину постоялого двора, но сейчас сеньорита еле держалась на ногах.

Ирэне взяла платье. Оно, к счастью, оказалось сухим. С трудом натянув его на себя, пошатываясь, сеньорита спустилась вниз, к кухне.

Проходя мимо большого окна, задержала на нём взгляд. На улице – никаких следов ливня.

– Это – Кордова? – спросила она толстого трактирщика, который наливал похлёбку.

– С утра – была, – кивнула тот, ставя на поднос миску.

Ирэне, держась рукой за стену, чтобы не упасть, спросила:

– Какое сегодня… число?

Хозяин почесал нос жирной рукой и сказал:

– Вчера было Рождество Девы Марии16, сеньора.

– Сеньорита, – поправила его Ирэне.

Трактирщик бросил на неё удивлённый взгляд. Гостье было лет тридцать пять, а то и немногим больше. В таком возрасте оставаться незамужней девицей могли лишь уродливые или совсем бедные женщины. Если бы постоялица из них, он бы понял, почему не один сеньор не женился на ней.

Только гостья была хороша. Всё при ней: и тело в соку, которое так и тянуло потискать, и ухоженное, едва тронутое загаром лицо, и живые серо-зелёные глаза с поволокой.

Только самым главным, бросающимся в глаза достоинством было не это всё, а золотые локоны, невольно притягивающие взгляд.

Трактирщик вздохнул. Он всю жизнь прожил в Кордове, но ещё ни разу не встретил женщины со светлыми волосами. Тут почти не было переселенок из Старого Света. Жён приходилось брать из индейцев и местных метисок17. За любую блондинку передрались бы все: и знать, и купцы, и школяры-богословы местного Университета.

Вчера утром, когда незнакомка переступила порог постоялого двора и властным тоном приказала выделить ей лучшую комнату, он даже немного струхнул. Перед праздником в Кордову съехались со всех окрестных деревень. Все комнаты, кроме маленькой каморки под чердачной лестницей, были заняты.

Тоном оскорблённой инфанты18 гостья согласилась на это скромное жилище, но потребовала свежие простыни. Бедный хозяин чуть не поседел окончательно, так как у него и несвежих-то не водилось.

Судя по тому, с каким достоинством держалась новая постоялица, она была из знатных, но точно не принадлежала к испанцам. В её речи слышался заметный акцент, но какой именно, хозяин постоялого двора не мог разобрать.

Его смущало лишь платье. Оно было сшито из хорошей, дорогой материи, но грязно, запылено и порвалось в нескольких местах по подолу. Впрочем, он много лет работал на постоялом дворе и знал, что внешность часто бывает обманчива.

– Воды можно? – Ирэне старалась изо всех сил подавить рвущийся из груди кашель. – Вчера… выпила лишку… Сушит.

Сеньорита опасалось, что её нездоровое, лихорадочное состояние будет замечено. Люди вокруг так боялись заразы и эпидемий, что могли запросто выставить её на улицу. Ей требовалось переночевать в этом городе ещё одну ночь. Торговцы, с которыми она приехала накануне из Буэнос-Айреса, сказали, что проведут в городе день, и выедут в Сантьяго-де-Нуэва19 с рассветом.

Хозяин потянулся было к кружке, но его несколько раз окликнул чей-то нетерпеливый голос из зала.

– Там, в углу черпните, сеньорита… – хозяин кивнул на ведро и унёс поднос постояльцам.

Ирэне взяла большую кружку на краю стола, зачерпнула воды и стала жадно пить. Вода была холодной, и от неё болезненно сжималось горло. Сеньорита снова глухо, надрывно закашляла.

«Где я так застудилась? – думала она, поднимаясь к себе в каморку с полной кружкой воды. – Завтра в путь… Я не могу позволить себе остаться тут. Нужно быть здоровой…»

Не раздеваясь, почти без сил, Ирэне повалилась на постель.

«Кордова… – думала она. – В этом городе так много монахов… Может, это место – свято и излечит меня?»

Мысль показалась ей забавной, но смех перешёл в глухой, продолжительный кашель. В святость святых отцов Ирэне де Ла Суэрте, воровка и куртизанка, давным-давно не верила.

Она с тоской взглянула на убогое помещение, в котором находилась. Эту комнатушку сеньорита сняла на остатки денег, что были выручены за проданную шляпу. Торговцы, с которыми проходило путешествие, остановились в другом месте – в гостинице при Университете. Ей, как женщине, там нельзя было находиться.

Накануне у Ирэне были огромные планы на то, чтобы завязать знакомство с кем-нибудь из учёных мужей. Она хотела проникнуть в университетскую библиотеку. Сеньорита так изголодалась по книгам, что готова было на что угодно, чтобы получить хотя бы на день доступ к чтению.

Внезапно свалившаяся болезнь перечёркивала эти мечты.

Ирэне лежала и думала, что надо встать, намочить тряпку и попытаться сбить жар… Сил на лишние движения не было… Она снова мучительно закашляла.

Внезапно показалось, что в каморке стало значительно светлее и теплее, словно бы в помещение заглянуло солнце. Этого быть не могло, так как окно было на северной стороне и почти упиралось в глухую стену соседнего дома.

От запертой двери отделилась прозрачная, сияющая фигура. Сеньорите хотелось спросить, кто зашёл, но свет резал глаза. Она зажмурилась, прикрыв веки ладонью.

Шагов не было слышно, но она почувствовала прикосновение прохладной кисти к своему пылающему лбу.

«Пожалуйста, не убирай руку!» – взмолилась она беззвучно и… провалилась в сон.

Глава 3. Кордова. Сборы в дорогу

Когда сеньорита открыла глаза, за окно были густые сумерки. С первого взгляда не удавалось понять: вечерние или уже предутренние.

Ирэне прислушалась. Судя по царящей на постоялом дворе тишине, ночь близилась к концу. В подтверждении её слов где-то далеко заголосил петух.

Она откинула одеяло, села. Голова немного кружилась, в теле была слабость, но дыхание стало спокойным. Сеньорита прислушалась к ощущениям в теле. Ломота – исчезла, горло – не болело, кашель больше не беспокоил.

Пора было собираться. Своих вещей у неё не было, денег – тоже, но необходимо было запастись припасами. Путь предстоял не близкий, а кормить её в пути торговцы просто так бы не стали. Спать с этими проходимцами за миску похлёбки Ирэне брезговала.

Стараясь не производить лишнего шума, сеньорита разорвала тюфяк на небольшие платки. Это необходимо было для того, чтобы залезть на хозяйскую кухню и отсыпать себе круп.

Закончив приготовления, Ирэне подошла к вешалке. Плащ подсох, но был ещё влажным.

«Найти бы того мерзавца, кто его вымочил!» – сердито думала она, накидывая его на плечи.

Стараясь не скрипеть дверью, сеньорита вышла из каморки. В доме царила тишина, нарушаемая лишь приглушённым храпом из хозяйской комнаты.

Тихо ступая и беспрестанно оглядываясь, Ирэне прошла на кухню. За окном стало чуть светлее. Стараясь не шуметь, она расстелила на столе несколько принесённых с собой платков, куда аккуратно стала ссыпать горстями крупы и муку из мешков незапертого чулана. Иногда она прислушивалась, но раскатистый храп её успокаивал.

Тряпки она аккуратно завязывала, перекладывая их в большой самодельный платок. Туда же шли овощи, найденные сухари и зачерствевшие вчерашние лепёшки. Набив узел продуктами, Ирэне подхватила его и, стараясь не скрипеть половицами, направилась к выходу из кухни.

Тут сеньорита заметила на столе небольшой кухонный нож и прихватила его в свободную руку.

Сделав несколько шагов по направлению к выходу, она подпрыгнула на месте, когда со улицы донёсся громкий, отчетливый стук. В тишине спящего дома он прозвучал необыкновенно громко.

Тук! Тук-тук! Тук-тук-тук!

– Эй, хозяева! Есть кто-нибудь? Я чертовски устал с дороги! – раздался грубый, мужской голос.

Ирэне выдохнула. Кто-то из постояльцев приехал так рано?

Сеньорита, стараясь не греметь, отворила задвижку.

На пороге стоял мужчина средних лет в мятой шляпе, одетый в утеплённый дорожный плащ.

– Хозяйка, мне – комнату, но сначала – еды, – сказал незнакомец, входя внутрь.

Ирэне хотела проскочить мимо него на улицу, но он бесцеремонно отодвинул её в сторону, и звякнул кошельком.

Сеньорита отреагировала на этот волшебный звук молниеносно. Ей было совсем не важно, что незнакомец некрасив, грузен, и что у него – седая борода. Он обладал одним неоспоримым мужским достоинством – толстым кошелём на поясе.

– Сеньор проголодался? – с обворожительной улыбкой поинтересовалась она. – Я не хозяйка, но могу позвать хозяина… Располагайтесь удобнее.

Вошедший плюхнулся на лавку и вытянул ноги.

– Всю ночь в седле… Сил нет… Готов рухнуть, но жрать хочу больше, – признался он.

Подвязывая на ходу штаны, появился заспанный хозяин. Ирэне, надвинув капюшон на голову, быстро отвернулось. Хозяин, не узнав её, решил, что незнакомец приехал не один.

– Чего изволите, сеньоры?

– Я остановлюсь на несколько дней… Мне нужны постель, кружка чичи20 и чего-нибудь в брюхо закинуть, – сказал гость, доставая из кошелька серебряный реал. – Только быстрее.

Хозяин ушёл на кухню и чем-то там загремел.

Нервно обернувшись в сторону звуков, Ирэне поставила узелок с крадеными припасами на край скамьи и присела рядом с незнакомцем.

– Вы тут на несколько дней? – спросила она с искреннем участием в голосе и пододвинулась чуть ближе к незнакомцу.

– Да. Проездом…

Ирэне, на ходу пытаясь подобрать к нему подход, произнесла с глубоким сожалением:

– Устали, наверное… Вы, мужчины, всё время в делах…

Незнакомец кивнул.

– Мой муж сегодня тоже уезжает… Его не будет целый месяц, а, может, и больше, – в интонациях Ирэне звучала грустная покорность нелёгкой судьбе.

– Что же он, хорошенькую жену одну оставит? – гость бросил на неё любопытный взгляд и усмехнулся.

– Он – торговец. Его никогда не бывает дома, – сеньорита добавила в голос искреннего возмущения и незаметно придвинулась ещё ближе. – Я всё время одна… В год вижу мужа не больше трёх месяцев…

Незнакомец усмехнулся, покачал головой:

– Так найдите себе кого-нибудь, чтобы… не скучать.

– Грешно о таком говорить! – почти искренне возмутилась Ирэне. Коленом, словно бы невзначай, она коснулась бедра мужчины. – Кордова – город монахов и сплетников. Порядочной женщине тут непросто… Так и живу – не жена, ни вдова…

На кухне раздалось очередное бряцанье посуды. Сеньорита быстро обернулась, словно бы опасаясь, что кто-то на постоялом дворе проснётся и заметит их.

– У-у-у, будь я чуть моложе и не таким уставшим, я бы вам… устроил, – хохотнул незнакомец в бороду…

– Ах, не принижайте ваших достоинств! – Ирэне понизила голос, сделав его бархатистым и обволакивающим.

– Ну-у-у… Скажете тоже… – сеньор смутился, но было заметно, что он польщён.

– Вы не похожи ни на местных чурбанов, ни на глупых школяров Кордовского Университета. Те будут хвастаться своими победами на каждом углу.

Ирэне всплеснула рукой, и, словно невзначай, опустила её на бедро незнакомца. Тот удивлённо приподнял бровь, не зная, как реагировать.

Ирэне не убрала ладони, но подалась вперёд, преданно заглядывая в маленькие, заплывшие жиром глазки.

– Если следующей ночью я пришлю свою служанку, – рука сеньориты скользнула по его бедру вверх, – сеньор не будет возражать от… ночной прогулки?

Незнакомец, слегка оторопев, некоторое время оценивал ситуацию. Ирэне тактично, но ощутимо погладила гульфик21, вызывая соответствующую реакцию.

– Сеньора, – сказал мужчина после паузы. – У вас талант… убеждать.

– Вы мне сразу понравились, – она снова быстро оглянулась в сторону кухни, приблизилась к незнакомцу вплотную, обняв его за талию.

– Моя семейная честь в ваших руках… – зашептала она ему в ухо, губами чуть касаясь мочки.

– Честь женщины – это святое…

– Вы – настоящий кабальеро! – страстно прошептала сеньорита и жалобно добавила: – Умоляю, не расспрашивайте обо мне ни хозяина, ни слуг… Тут все такие болтуны.

– Клянусь, сеньора, – незнакомец оторопел, но не сопротивлялся.

– К полуночи выйдете на улицу… Моя служанка вас проводит… Ах, кто-то идёт… Я же только за солью зашла…

Гость досадливо обернулся, но никого не было.

– Куда же делись эти лепёшки? – донеслось с кухни.

Ирэне стремительно поднялась, подхватила в руку узелок, послала незнакомцу воздушный поцелуй губами.

– Ждите ночи, сеньор… Никому ни слова.

Незнакомец одними глазами показал ей, что будет нем, как рыба. Ирэне, одарив его на прощанье страстным взглядом, скрылась за дверью.

На улице уже стало заметно светлее, но Кордова ещё спала. Где-то надрывно кричали петухи.

Подобрав подол, сеньорита припустила в сторону окраины, на ходу запихивая срезанный кошелёк за корсаж платья. Надо было успеть прыгнуть в кибитку торговцев до их отъезда из города.

Глава 4. На привале с торговцами

Весна была сухой, да и зимой осадков было мало. Торговцы, с которыми Ирэне двигалась через горные перевалы Анд, надеялись, что непогода не застанет в пути.

Купеческие миссии снаряжались по ту сторону горного хребта очень редко. Крайняя нужда бедной Аргентины, в порты которой годами не заходили купеческие корабли, вынуждала идти на другую сторону Анд в крупный город Сантьяго-де-Нуэва. Ещё совсем недавно этот населённый пункт был столицей вице-королевства Перу22, пока Лима23 не забрала себе почётное звание. В Сантьяго торговцы запасались теми необходимыми товарами, которых так не хватало на их Родине.

На дальнюю дорогу решались только самые отчаянные. Хорошей дороги не было, предстояло ехать по тропе, проложенной ещё инками. Она была извилистой и опасной, поднимаясь по негостеприимному перевалу среди острых, как осколки стёкол, горных пиков.

Торговый караван обычно выезжал из Кордову через город Мендоса, там к нему присоединялись еще попутчики, и дальше торговцы уходили через горы, чтобы к концу лета, распродав свой товар, и закупив новый, тронуться в путь обратно.

Ирэне, безошибочно определив самых влиятельных купцов, мило, но осторожно флиртовала, чтобы расположить к себе. Те, поддавшись на провокации, оказывали покровительство. Благодаря этому сеньорита путешествовала с гораздо большим комфортом, чем рассчитывала. Ей нашли место в кибитке с хлопковой тканью, кормили у костра, подкладывали лучшие кусочки.

Как-то вечером, после ужина, перед самым тяжёлым подъемом, торговцы разожгли большой костёр.

Дон Карлос, один из самых влиятельных купцов в этой торговой экспедиции, спросил:

– Скажите, почему же вы едете одна, донья Ирэне?

Ему очень хотелось спросить, почему воспитанная, хорошенькая женщина осталась в девицах, но не посмел. Что-то было в страннице такое, от чего хотелось вести себя с ней, как со знатной дамой.

Ирэне бросила на него короткий взгляд. Дону Карлосу было около пятидесяти с небольшим. Это был приятный мужчина плотного телосложения с круглым, добродушным лицом. Одного зуба у него недоставало, но в остальном ничего не портило его облика.

– После смерти моего жениха, который умер пятнадцать лет назад, я поклялась, что жизнь моя отныне принадлежит Господу, – не моргнув глазом, соврала Ирэне, – Если бы в Аргентине был хотя бы один подходящий монастырь, я бы ушла туда сразу… К величайшему моему сожалению, женских обителей не строят… По слухам, есть один, и тот – в Лиме. Теперь, когда умер отец, я решила дойти до Сантьяго-де-Нуэва, сесть там на корабль и отправиться в столицу.

– Сеньорита, но Сантьяго – не портовый город! – тут же поправил её другой купец, дон Альваро.

Это был низкий, худощавый мужчина с небольшой бородой, разделённой на два пробора. Он был лет на пятнадцать моложе дона Карлоса, но авторитет его среди торговцев был значительно выше.

– Чтобы сесть на корабль, вам придётся добраться до Вальпараисо! Порт там… Несколько лет назад заносило меня в те места. От Сантьяго конному день пути, а пешему – все два.

– Неужели? – всплеснула руками Ирэне, изо всех сил стараясь выглядеть глупой и растерянной. – Только я думаю, что если пройду путь через горный хребет, то и до берега доберусь. Господь поможет.

Она не стала уточнять, что населенный пункт, который она избрала своей целью, служил одной из резиденций губернатора испанских колоний. Сантьяго считался одним богатейших городов вице-королевства. Где, как не там, она сможет попасть в окружение богатых и влиятельных сеньоров?

– Ах, Святой Томас! – покачал головой третий купец – дон Мануэль. – Он-то свидетель, женщин тут не хватает… По мне, так это – разумно: не пускать их в монастыри!

Почти каждый из этой компании давно мысленно раздел странницу, и пытался как-нибудь узнать, можно ли с ней закрутить интрижку.

– Господу христовых невест и в Старом Свете хватит! – говорили мужчины, бросая на неё пылкие взоры. – Зачем вам прятать себя от мира?

– Я уже не юная девица, – притворно вздыхала Ирэне. – Кто меня возьмёт замуж?

– Вы себя недооцениваете, сеньорита! Если бы вы себя видели! – не удержался дон Карлос.

– Не говорите так, – она засмущалась так искренне, что это могло бы сойти за правду. – В нашем доме никогда не было зеркал, ибо дьявол искушает женщину через любование своим отражением… Ах… Наш дом совсем недавно сгорел. Спаслась лишь я, да старый слуга, который меня сопровождал… – в этом месте Ирэне вытерла глаза тыльной стороной ладони, словно бы в них были слёзы.

– Потеря дома – большое горе, – кивали торговцы. – Только где же ваш слуга?

– Старый Гвидо погиб, защищая мою честь, – её голос дрогнул, и сеньорита помрачнела.

Никто не знал, что Ирэне внезапно вспомнила, как на постоялом дворе, где её впервые арестовали, пал от рук городской стражи старый испанский мастиф. Погибшего пса было жаль по-настоящему, а других преданных друзей у неё не было.

– Только напрасно вы так, сеньорита Ла Суэрте… – со знанием дела произнёс дон Карлос. – В монастырь вас не возьмут без денег или земли, которые можете отписать в собственность. Зря такую дорогу проделаете.

– Как? – Ирэне вскинула на него полные слёз глаза.

– Вот так… Послушайте доброго совета… Вы – красивы. Ещё можете найти себе достойного мужа и нарожать детишек! – дон Карлос бросил на неё пламенный взгляд.

– Кто меня возьмёт, сеньоры? – с этими словами Ирэне, закутавшись в плащ, встала и отправилась спать в кибитку.

Она предоставила торговцам право задуматься: кто из них готов взять на себя обязанности за её содержание. Надолго бы их не хватило, но пока они вели дела в Сантьяго-де-Нуэва, могли бы её обеспечить.

Сеньорита отлично понимала, что, если понадобится с кем-то спать в дороге, ей придётся это сделать. До этого избираемые ей мужчины-покровители всегда были значительно выше по положению. Но сейчас, когда она опустилась на самое дно жизни, выбор был не велик. Ирэне верила: пока в среде мужчин есть конкуренция, за ней – преимущество выбора.

Сеньорита де Ла Суэрте принадлежала к числу так называемых «честных» куртизанок. Это была привилегированная категория жриц любви, вращавшаяся исключительно среди знатных дворян, высокого духовенства и очень богатых купцов.

Её сытую и обеспеченную жизнь перечеркнул епископ из города Потоси24. Этот жуткий человек славился извращенными фантазиями, после которых публичных женщин находили мёртвыми. До Ирэне доходили слухи, что с ним «что-то не так», но как она могла отказать одному из самых влиятельных людей в тех краях? Закончилось их знакомство тем, что в попытке защитить свою жизнь, она воткнула в живот епископа стилет.

Негодяй – выжил, а Ирэне теперь – вне закона.

Епископ, отправивший ищеек по её следу, не хотел, чтобы слухи о том, что он общается с куртизанками, расползлись по всему вице-королевству. На Ирэне повесили обвинения в воровстве, приписав ей все кражи Потоси.

В этом была толика правды. Сеньорита иногда подворовывала, но старалась делать это незаметно, с умом. Был период жизни в Новом Свете, когда пришлось жить кражами, но об этом епископ ничего не знал.

Так или иначе по эту сторону Анд оставаться стало опасно, и сеньорита решила перебраться в Сантьяго-де-Нуэва. Там сохранялись все шансы вернуться к прежнему образу жизни.

Дело было не только в этом. Её толкал на поиски нового, богатого покровителя огромный долг перед испанским графом де Нахера. По какой-то странной, необъяснимой причине сеньорита, которая в жизни никому ничего не отдавала, была одержима идеей вернуть большую сумму денег. Это было совершенно необъяснимо с точки зрения здравого смысла, но, чтобы Ирэне не делала, не могла избавиться от навязчивой мысли рассчитаться с кредитором.

Сеньорита, плотнее закутавшись в плащ, долго ворочалась, пытаясь лечь удобнее на тюках с шерстяной тканью. У неё болел порез на груди в области сердца. Рана осталась после прохождения ритуала экзорцизма, который произвёл с ней в Буэнос-Айресе инквизитор – отец Ксаверий. Что он с ней делал в церкви, она не помнила, так как в памяти случился какой-то провал.

С тех пор прошло три недели, но устраиваясь спать, приходилось долго искать то положение тела, в котором тянущая боль в груди не так ощутима.

Она лежала в уютном гнёздышке, сделанном среди тюков, и долго смотрела на звезды. Здесь, высоко в горах, где воздух был разрежённым и холодным, они были очень яркие и крупные.

Наконец, сеньорита закрыла глаза.

Глава 5. Ангел Божьего Гнева

– Обязательно было врать? – услышала через дрёму древняя богиня Дали.

Она резко подняла голову.

На краю кибитки, свесив ноги, сидел Ангел. Раньше она никогда не видела никого из Христова воинства, но сомневаться не приходилось. Это был он – светлый, с большими крылами, которые не помещались в кибитке, и свешивались вниз. Его лицо было трудно разглядеть через свечение, но в тех чертах, что удавалось уловить, проскальзывало что-то знакомое. Пристальный, острый взгляд и аскетичное, очень худое лицо гостя кого-то напоминали.

– Не боишься, что тебя люди увидят? – усмехнулась она, по привычке кокетливо поправляя растрепавшуюся причёску. Сейчас, в темноте, её волосы отливали тусклыми оттенками золота.

– Они, – Ангел мотнул голову в сторону костра, где сидели торговцы, – не увидят. Я к тебе пришёл.

– Зачем?

– Ты воруешь и врёшь. Это обязательно делать? – спросил гость с мягкой проникновенностью.

Дали больше не сомневалась. Этот тембр голоса она узнала бы из тысячи. Именно так разговаривал отец Ксаверий – инквизитор, с которым она встретилась в портовом городе Буэнос-Айрес.

«Быть такого не может!» – мелькнула мысль в голове.

Ангел, словно бы прочитав смятение в её лице, усмехнулся:

– Я тоже не понял сначала, кому именно выдал Индульгенцию Божьего Прощения.

– Хм! – Дали села удобнее, поджав под себя ноги. – Мало ли кому святые отцы выдают индульгенции. Это ничего не значит.

– Ты не поняла… Я не знал, кто ты, когда отпускал тебе грехи… Понятия не имел, что ты – из Древних… Для нас – почти демоница.

Глаза Дали гневно прищурились.

– Только не путай. Демоны – это ваши же падшие собратья… Я к ним никогда не принадлежала, – злым шёпотом произнесла Дали.

Она опасалась повышать голос, боялась, что голоса из кибитки привлекут посторонних.

– Я это теперь знаю, – спокойно, не повышая интонаций, продолжал Ангел. – Наши поведали это мне уже позже… Люди, в том числе и Древние – это не по моей части… Я не один век пытаюсь понять ваши мысли и поступки, но – не моё. Я – не из Ангелов-Хранителей… Те точно знают все тонкости…

– Погоди… А вы что, ещё и различаетесь? – брови Дали удивлённо приподнялись.

– Я – Ангел Гнева Божьего. Мы – воины. Наша стезя – карать отступников, и заниматься изменениями природных явлений.

– А-а-а… Разрушение Содома и Гоморры – ваша работа?

– Не только, – уклончиво ответил гость и добавил, словно бы оправдываясь: – Мы сейчас… не очень заняты… Ждём Судного Дня… Вот тогда повеселимся… Пока трубы не протрубят, созывая Небесное Воинство на битву, я… как бы сказать…

– Ходишь по земле, как отец Ксаверий? – закончила за него фразу Дали. – Инквизиция – твой выбор? Пытки людей и костры…

– Всё во славу Господа, – невозмутимо ответил Ангел. – В страданиях души их очищаются… Одно показательное наказание грешника укрепляет веру других.

Богиня поёжилась.

– А от меня что тебе нужно? Я к вам – не лезу. Мне и в церковь заходить нельзя. В этом перерождении я – куртизанка… Так уж вышло, что ещё и – воровка… Меня пугать вашим Адом за то, что вы зовёте грехами – бессмысленно… Я после смерти могу выбрать жизнь грешную, а могу – целомудренную… Лишь бы – не скучную…

– С тобой – случайно вышло. Я думал, что Ирэне де Ла Суэрте – простая смертная, как и те, что встречаются на моём земном пути. Не думал, что прозвище Ла Суэрте25 – так близко к твоей настоящей сущности. – В какой-то момент ей показалось, что невозмутимый гость слегка стушевался. – Теперь ты… чиста перед Богом. Сейчас ты – одна из нас…

Богиня приоткрыла рот, с удивлением пытаясь заглянуть светлые глаза Ангела. Уж не лжёт ли он?

Она сама не очень хорошо знала, как и почему когда-то давно оказалась в Колхиде, на той земле, что позже станет княжеством Самцхе-Саатабаго. Прошлое исчезло из памяти. Имя – Дали, возможно, не было её настоящим именем.

Так бывает в бесконечной череде перерождений, в разных веках и Мирах. Её натура была столь изменчива, что она сама порой не знала, что случится в следующей жизни, и какой путь будет избран.

– Что ты сказал?! Погоди. Мне что, простили… всё?!

Он кивнул и, как показалось, украдкой вздохнул… Если, конечно, Ангелы вообще нуждаются в воздухе, чтобы дышать.

– Ты хочешь сказать, что я теперь… могу пройти через… Врата Рая?

Ангел ещё раз кивнул, но как-то невесело.

– Могу примерить ваши крылья? – Дали начала понимать, что с ней произошло совсем недавно, когда почувствовала, как зачесалось под лопатками…

Её тогда оторвало от земли и понесло куда-то через грозовой океан к маленькой, болтающейся среди волн каравелле.

– Да… Ты теперь – наша. Небесное воинство радуется, когда Древние пополняют его ряды… У вас не большой выбор… Ваши культы забываются… Вы – слабеете и теряете свою силу. Мы же, Воинство Небесное, мощь только набираем… У тебя есть выбор: либо с нами, либо будешь уничтожена если не полным забвением, то во время Судного Дня.

Дали снова поёжилась.

– Ты пришёл угрожать?

– Я… поручился за тебя перед Господом… Понимаю, тебе сложно… перевоспитаться… Нож украла в трактире… деньги у того бедняги… Торговцам наврала…

– Ты что… будешь следить за мной?

Он кивнул.

– Мне надо, чтобы бы перестала грешить и уверовала в возможности праведной жизни.

Дали тихо рассмеялась:

– Тогда я умру с голоду. Ты это понимаешь? Как себя прокормить? Мне надо либо спать с тем, кто мне это предложит, либо – воровать. Я больше ничего не умею делать… Только на вашем христианском языке это называется – грехи, – так как Ангел молчал, она продолжила: – Если ты видишь мир глазами отца Ксаверия, знаешь, что у женщины, если она не замужем, не имеет состояния, не велики шансы заработать на пропитание и необходимые жизненные потребности… К тому же у меня есть долг!

Богиня взглянула на руку. На ладони через кожу просвечивала Карта из Колоды Судьбы. На ней была надпись: «Вернуть долг».

Дали знала, что пока не выполнит предначертанное ей, не сможет избавиться от навязчивой идеи вернуть графу Хулио де Нахера три тысячи песо.

Так вышло, что часть суммы знатный испанский граф дал суду Буэнос-Айреса за освобождение её из-под стражи. Вторая часть была внесена им как выкуп за браслет. Это украшение более полувека назад подарил Дали её жених – кавказский дракон Вешапи.

Только суженый переродился в человека и взял другую женщину в жёны.

После этого Дали передала браслет капитану Алькону дель Рохо в качестве платы за то, чтобы тот вывез её из Буэнос-Айреса на своей каравелле. Судно отчалило без неё, а долг – остался.

Таково свойство Карт… Они сами играют людскими судьбами. Никто не в силах противится их власти, пока не исполнится предначертанное.

– Найди праведный путь рассчитаться с графом, – посоветовал Ангел.

– Три тысячи песо? На такие деньги в центре Рима виллу построить можно…

Он насмешливо взглянул на неё и с ехидством поинтересовался:

– Дали златокосая… Или кто ты там на самом деле… Источник неиссякаемого богатства и стяжательства…

– В той жизни, которую я сейчас выбрала, у меня этого нет… Я потеряла всё… опустилась на самое дно жизни… Ты еще предлагаешь мне путь нищеты?

– И служения Богу… – невозмутимо продолжил гость. – Ты же, входя в храм божий в Буэнос-Айресе, поклялась, что отрекаешься от прежней жизни!

«Вот влипла!» – подумала богиня.

– Как тебя зовут, если не секрет? – спросила она вслух.

– Хавьер.

– Могла бы догадаться… Если я правильно понимаю, раз Ирэне дремлет, и я тебя – вижу, то и Ксаверий почивает. Когда мы откроем глаза, никто из нас не вспомнит об этом сне…

– Ничего страшного… Буду теперь часто тебя навещать…

– Ксаверию будет сниться Ирэне? – удивлённо спросила Дали и добавила томно: – Не боишься ввести его в искушение снами о женщине?

Ангел почему-то не ответил.

– Ты – красивый, – продолжила Ирэне тоном опытной обольстительницы. – Ирэне может начать много думать о тебе.

– Любой человек, сделанный по образу и подобию Божию, красив, – Хавьер чуть склонил голову. – Для меня нет в этом никаких различий.

– Ты никогда и никого не любил? – Дали входила во вкус.

– Я – всех люблю. Мой долг перед Богом доносить Его любовь.

– Через страдания?

– И это – тоже… Скоро рассвет… Ксаверий вот-вот проснётся к утренней молитве… Хочу, чтобы ты знала, что беру за тебя ответственность. Это значит, что Ксаверий тебя найдет.

– Зачем? – вырвалось у Дали непроизвольно.

С кем бы она не хотела встречаться ещё раз, так это с представителем испанской инквизиции.

– Могу следить за тобой и твоими деяниями, но куском хлеба не обеспечу. Ксаверий – человек. Он – может.

– Я направляюсь в Сантьяго-де-Нуэва, а падре остался в Буэнос-Айресе… Разве ему нужно на побережье Тихого океана? – Дали мучительно думала, как избавиться от внезапной навязываемой слежки.

Она не знала, что Хавьер испытывал сложное, почти человеческое чувство смущения. Не так давно Архангел Михаил за голову схватился, когда узнал про то, что Ангел самолично очистил Древнюю от грехов.

– Я всегда говорил, что вы – Ангелы Гнева Божьего – самые тупые! – орал он.

– Господь – милостив, – парировал Хавьер.

– Он – да. Но отпустить грехи Древней – не значит избавить её от привычек. Она веками, тысячелетиями их копила! Теперь твоя задача – следить за тем, чтобы эта женщина была достойна ангельских крыльев!

– Я – не Хранитель.

– Придётся! Бог – в помощь!

Хавьер в жизни ни о ком не заботился. Отец Ксаверий тоже никогда и ни о ком не заботился. У них была своя собственная миссия на Земле – укреплять позиции христианской религии. Они не должны были заниматься перевоспитанием грешной женщины.

Только инквизитор в Буэнос-Айресе получил свою карту из Колоды Судьбы. Она призывала к соблазнению без любви.

Хавьера беспокоила эта карта. Если бы Ксаверий нашел в себе силы обратиться к Богу для избавления от неё, получил бы очищение. Только тот лелеял грешные мысли, не спеша с ними расставаться.

– В данный момент Ксаверий направляется в Асунсьон, – спокойно сказал Ангел. – Дальше – посмотрим. Я найду способ подсказать ему, где тебя найти… Ему же всё равно, в каком уголке мира нести своё служение Богу. Ирэне с ним ещё встретится…

«Как бы не так!» – подумала Дали, но вслух ничего не сказала.

Глава 6. Флирт ради обновок

Чуть меньше, чем через месяц, пройдя сложной и утомительной дорогой через горные перевалы Анд, торговый караван стал спускаться в долину реки Мапочо. Там, в окружении живописных гор, покрытых белоснежными вершинами ледников, раскинулся один из самых крупных городов вице-королевства – Сантьяго-де-Нуэва Эстремадура, в просторечии именуемый просто – Сантьяго.

Ирэне предвкушала новую жизнь – богатую и роскошную. Она верила, что обязательно найдёт того мужчину, который решит все её затруднения, возникшие в жизни в последние полгода.

Нужно было хорошо себя устроить, пока не стало слишком поздно…

Ирэне, одна из последних учениц школы куртизанок при папской курии26, слишком хорошо знала, что красота женщины – очень дорогой товар, если его правильно преподнести. Только он не вечный. Многие знаменитые куртизанки заканчивали свою жизнь в страшной нищете. Повторять их путь она не хотела.

Большинство женщин в возрасте Ирэне, измученные многочисленными родами, уже превращались в старух. Ей удавалось поддерживать внешнюю привлекательность и сводить с ума мужчин. У неё для этого было всё: и хорошие манеры, и блестящее по меркам времени образование, и острый ум.

Она обладала всеми навыками, чтобы в короткий срок подняться на ту высоту, с которой её сбросила роковая ссора с епископом Потоси.

Для начала нужно было сделать самую малость – позволить какому-нибудь купцу из тех, с кем она ехала, соблазнить себя.

«Дон Альваро хорош собой, обеспечен, но прижимист… С ним переспать было бы приятнее всего, но как заставить платить по моим счетам? – думала она. – Дон Мануэль тоже ничего… Только он – самый небогатый в этой компании… Наёмников охраны даже в расчёт брать нельзя… С бедняками спать – не уважать себя… Дон Карлос… Он не так привлекателен, но обеспечен. Главное, уже влюблён и, кажется, готов потратить то, что заработает в Сантьяго на подарки… Вчера пообещал купить мне новые туфли взамен изношенных… Соврал, что из бескорыстных побуждений… Знаю я эти бескорыстные побуждения… Он прав… Мне нужны новые туфли, а к ним: камиза, платье, гребень, чулки, пудра и крабовая охра для губ… Надо будет ещё поломаться немного…»

Ирэне сверху, при спуске с горы, видела самые красивые дома города, выстроенные вокруг главной площади. Где-то там, в этих особняках, в роскоши и богатстве, ей предстояло блистать.

Для этого была нужна роскошная одежда. Логика сеньориты была проста и понятна: если хочешь спать с губернатором или кем-то из его приятелей, надо выглядеть лучше их жён.

Купцы торговой экспедиции рассматривались ей в качестве первой ступеньки к восхождению. Это были люди не её уровня, а на порядок ниже, только выбора не было.

Ирэне было не впервой подниматься из низов. Она была родом из бедной семьи, проживающей в маленьком городке недалеко от Рима. Красота вознесла её в число самых богатых содержанок Вечного Города, но она и сбросила её с пьедестала.

Семь лет назад Ирэне вызвала ревность и ненависть Олимпии Мандалькини27, самой влиятельной женщины во всех италийских княжествах. Эту особу прозвали «папессой в юбке», так как она имела неограниченное влияние на папу Иннокентия Десятого.

Для Ирэне, перешедшей дорогу всесильной Олимпии, шансов выжить не осталось. Пришлось бросить роскошную виллу и бежать в Новый Свет. Тогда у неё были с собой драгоценности, которые она, не умевшая экономить в ту пору, спустила на ветер, стараясь поддерживать привычный ей образ жизни.

Сеньорита стала значительно умнее за последние годы. Пока она в расцвете зрелой красоты, надо устроится в жизни и обеспечить себе безбедную старость.

В Сантьяго-де-Нуэва Ирэне ожидала встретить будущих покровителей. Чтобы всё сложилось так, как задумано, требовалось закрутить яркий роман с одним или несколькими купцами. Сеньориту беспокоило, что торговцы, пытаясь перещеголять друг друга в неуклюжей куртуазности, всю дорогу не заводили с ней речь о том, чего им больше всего хотелось.

Не доехав до города, пришлось остановиться, так как у телеги слетело колесо. Пока мужчины занимались вынужденным ремонтом, Ирэне, заметив ручей поблизости, решила умыться и прополоскать рот.

«Зря я придумала легенду про монастырь!» – думала сеньорита, расшнуровывая шнуровку корсажа, чтобы прохладной водой ополоснуть грудь.

Соблюдать чистоту тела Ирэне была приучена в Риме, но несколько недель ей не удавалось даже протереть тело, так как на перевалах царил холод. Здесь, в предгорье, царила по-настоящему теплая весна. Нестерпимо хотелось вымыться.

Дело было не только в этом. Куртизанке нужна была легкая небрежность в одежде, намёк на откровенность, дающие простор мужскому воображению. До города оставался час пути, а у неё до сих пор не было покровителя. Приоткрытая больше положенного этикетом женская грудь – бесспорный аргумент в принятии решения у мужчин.

– Значит, вы дальше отправитесь в Вальпараисо? – услышала она голос за спиной.

Обернувшись, сеньорита заметила дона Карлоса, который приблизившись, наблюдал за тем, как её пальчики справляются с кожаными тесемками, продетыми в корсаж. Она не успела ещё полностью ослабить шнуровку, поэтому выглядела, к собственному огорчению, очень прилично.

– Грустно думать, донья Ирэне, что скоро буду лишён вашего общества. Где вы намерены остановиться?

– В какой-нибудь маленькой гостинице. Нужно передохнуть немного и поискать достойных людей, с которыми не страшно будет преодолеть путь до Вальпараисо, – потупив взор, скромно произнесла сеньорита. – Вы не поверите… Я так боюсь дикарей-индейцев!

В этот миг она посмотрела на дона Карлоса, как на свою последнюю надежду. Словно бы смутившись собственной дерзости, она тут же отвела взгляд в сторону.

– Сеньорита, я понимаю, что буду выглядеть нескромно… Знаю, что у вас почти нет денег… Если и есть какие-то сбережения, они для дальней дороги и монастыря… – дон Карлос говорил хрипло, с покашливанием, так как простыл в горах. – Зачем вам искать бедный постоялый двор, где полно клопов? Не сочтите за дерзость… Я могу позволить себя снять вам приличную комнату на те несколько дней, которые вы проведёте в Сантьяго-де-Нуэва.

Ирэне шумно вздохнула, как будто бы предложение купца оскорбило её.

– Нет-нет, сеньорита… Кхе! – дон Карлос снова кашлянул. – Ничего предосудительного… Из искреннего к вам расположения… У меня и в мыслях нет посягать на вашу честь… Клянусь, что сам подберу вам достойную компанию до Вальпараисо… У меня гораздо больше возможностей навести справки о всех тех, кто по делам едет на побережье.

– Сеньор, я… не могу, – Ирэне добавила в голос томной, обволакивающей дрожи.

Она оскорбленно вскинула подбородок и отвернулась, чтобы он понял, как она оскорблена.

«Так… Не перегибай палку! – одёрнула она себя мысленно. – Он готов, осталось сойти в цене за мою уступку».

Выждав несколько секунд, Ирэне обернулась и бросила на дона Карлоса ещё один короткий, обжигающий взгляд.

– Вы – самый добрый сеньор из всех тех, кого я встречала, – в её голосе звучала почти настоящая нежность. – Мне… так жаль обижать вас отказом!

Купец закашлялся. Ирэне, не отводя от него глаз, терпеливо ожидала, когда он сможет говорить.

– Сеньорита, я думал, что оскорбил вас… Да у меня и в мыслях не было… Я исхожу из вашего бедственного положения… Позвольте мне оказать любезность и воспользоваться моим гостеприимством… Разве наш путь позволил вам думать обо мне плохо?

– Вы – очень учтивы… Дон Карлос, вам следовало бы остановиться где-нибудь в центре города, как было в Кордове… Взгляните, во что я одета… – Ирэне небрежно провела рукой от груди до талии, подчёркивая плавность тела. – Платье истрепалось в пути, как у нищенки… Даже гребешка нет, чтобы причесать волосы и показаться среди приличных людей… Я не говорю про мантилью…

– Кхе… Сеньорита, гребешок и мантилья… такие мелочи… Если бы вы только позволили оказать мне такую любезность… позаботиться о вас… – Кашель снова прервал его речь.

«Туфли он уже обещал, гребешок с мантильей тоже будут… Проживание получу… Нужно ещё платье…»

– Ах, нет, не вводите меня в искушение… – Ирэне бросила на него третий многозначительный взгляд.

В этот раз она опускала глаза медленно, скользя по фигуре дона Карлоса, словно изучая её. Остановившись взглядом на гульфике, смутилась и быстро отвернулась.

Сеньорита отлично знала, что купец заметил направление движения её зрачков. Она дала ему понять, что видит в нём мужчину, и ему остаётся только приступить к смелым действиям.

– Кхе! Сеньорита, я же не имею ввиду ничего… такого… Вы просто отдохнёте и наберетесь сил… Хотите, я сам… сопровожу вас в Вальпараисо, как только распродам товар?

Ирэне краем взгляда заметила, что за ними внимательно наблюдает дон Альваро, поивший своего коня чуть ниже по течению. Что же… У спектакля появился зритель.

– Дон Карлос! Вы – самый добрый и щедрый человек на свете, – произнесла сеньорита с придыханием. – Никто и никогда не заботился обо мне так, как вы… Я всё время думаю о вас. Прошу, не смущайте меня, не искушайте грешными мыслями… Мы могли быть счастливы вместе, но нам… надо расстаться… – голос Ирэне дрожал, словно бы она признавалась в любви. – Умоляю, не настаивайте, не держите меня…

Сеньорита отвернулась и сделала несколько шагов в сторону. Неожиданно она оступилась и, охнув, упала.

Этой маленькой хитрости её обучили в ещё в первые годы обучению искусству соблазнения. Всегда можно допустить маленькую неловкость, чтобы дать мужчине быстро проявить благородство. В женском обществе такого делать не следовало, так как соперницам не простят неуклюжести, но в моменте один на один с кавалером приём работал безотказно.

Дон Карлос тут же подскочил к ней, протянув руку и помогая подняться. Смущаясь от собственной неловкости, сеньорита, словно бы случайно, наступила на подол и, падая, оказалась в его объятиях. Она прильнула к его груди своей, позволив поддержать себя за талию.

Поняв, что первый телесный контакт состоялся, Ирэне подняла ресницы на дона Карлоса. В этот момент её глаза широко распахнулись, словно бы она была до глубины души поражена охватившим её страстным чувством.

«Ну и воняет у вас изо рта, сеньор!» – подумала Ирэне, приоткрывая рот, как для поцелуя.

– Я такая неловкая, – пробормотала она, не спеша высвобождаться из его рук.

– Вы так прекрасны, – не удержался дон Карлос.

Сеньорита заметила дона Альваро, который пристально смотрел на них, надевая сбрую своему коню.

– Ах, что о нас подумают? – Ирэне резко выскользнула из объятий дона Карлоса.

Тот обернулся и тоже заметил пристальное внимание со стороны.

– Я готов трогаться в путь, а вы? – крикнул им дон Альваро.

– Да, сейчас… – дон Карлос с досадой бросил взгляд на свидетеля, прервавшего прекрасный момент, и снова обернулся к Ирэне. – Сеньорита… У нас не так много осталось совместной дороги… Прошу, не пренебрегайте моей скромной помощью!

– Дайте мне… подумать… – тон куртизанки был таким многообещающи, как будто бы она уже сказала: «Да!»

«Но не раньше, чем вы, сеньор, купите мне обещанные туфли, мантилью и гребень…» – добавила она про себя.

Сеньорита подошла к кибитке и остановилась, чтобы отряхнуть платье. Мимо, ведя коня на поводу, прошёл дон Альваро. Неожиданно он остановился и обернулся к ней.

– Чего этот старый греховодник хотел от вас, донья Ирэне? – спросил он, поглаживая одной рукой проборы своей бороды.

– Не понимаю ваших намёков, – сеньорита с любопытством взглянула в лицо купца.

Ирэне так же, как и с остальными, вела с ним осторожную игру, чтобы подцепить на крючок. Теперь, когда осталось совсем немного до города, хотелось понять: дозрел он или нет.

– Сеньорита… – купец чуть ухмыльнулся. – Дон Карлос присоединился к нам в Кордове, а вы со мной едете с Буэнос-Айреса. Я кое-что о вас там слышал…

Ирэне почувствовала смутное беспокойство. Не хватало, чтобы купец начал шантажировать прошлыми событиями.

– Что вы имеете ввиду? – губы сеньориты дрогнули в растерянной улыбке.

Суд Буэнос-Айреса отпустил её из-под стражи, наложив огромный, неподъемный штраф. Его-то и оплатил выписанным векселем граф Нахера. Только судьи Потоси, где за её голову назначили награду в триста песо28, об этом ничего не знали.

– Все те сказки, которыми вы тешили вас в пути, прекрасны, – дон Альваро оглянулся, проверяя, нет ли поблизости чужих ушей. – Сеньорита, я не разоблачал вас… Дорога трудная, длинная… Среди наших разные люди есть, – он непроизвольно мотнул головой в сторону торговцев и наемных охранников, – Пока я и дон Карлос оказывали вам покровительство, никто не смел нарушить законы приличия…

– Я благодарна за это.

Он молчал, словно бы не решаясь попросить о том, чего она всю дорогу добивалась от него умелым флиртом.

– Вы не просто так задали этот вопрос? Вам от меня что-то нужно? – тон Ирэне был таким, будто бы она знала об его скрытых мыслях.

Взгляд купца метнулся от её лица до груди, задержался на уровне ослабленной шнуровки корсажа и снова поднялся до уровня глаз. Он мучительно подбирал слова, не зная, как проще и понятнее приступить к непристойной теме.

– Дон Альваро, – Ирэне чуть наклонилась к его уху, решив сразу внести ясность. – Платье с меня разрешу вам снять в одном единственном случае…

– В каком? – напряжение спало с его лица, так как главные слова произнесла она.

– Если вы купите мне – новое, – с улыбкой шепнула она ему на ухо.

Дон Альваро некоторое время осмысливал сказанное. После этого взглянул в её смеющиеся глаза и ухмыльнулся в ответ:

– Не слишком ли вы себя высоко цените, донья Ирэне?

Она понимала, что в его голове скупость борется с желанием обладания. Ирэне развела руками, давая понять, что без платья ему рассчитывать не на что.

Многолетний опыт куртизанки подсказывал, что дон Альваро, как и всякий прижимистый купец, не в восторге от того, что за любовь придётся заплатить.

Только так устроено было общество, что все здоровые мужчины, за редкими исключениями, были знакомы с публичными женщинами. Папскими эдиктами католикам разрешено жениться только с тридцати шести лет. Чтобы не процветала содомия29 и не портили девиц, специальными указами легализовали проституцию.

Многие хотели бы, чтобы их любили просто так, но на практике два слова: «цена» и «плотские утехи», слишком тесно переплетались в мужском сознании.

Куртизанка знала, что, обозначив ясные и понятные требования, заставит дона Альваро задуматься о состоянии его кошелька. Хорошо одеть женщину – это дороже, чем купить пару недель жарких ночей с дешёвой проституткой при постоялом дворе.

– Запомните, сеньор. Платье должно быть не от старьевщика, а новым, сшитым из хорошей материи по моим меркам. – Ирэне произнесла это тоном, в котором ясно слышалось, что на меньшее она не согласиться.

Не дождавшись ответа, сеньорита отвернулась и стала забраться в кибитку. Юбки при этом она приподняла почти до колен, что по испанским меркам, где даже крестьянкам запрещены подолы выше щиколотки, было верхом неприличия.

Ирэне устроилась на тюках с тканями, частично приоткрыв ноги, чтобы воображение дона Альваро дорисовало всё остальное. Её рука скользнула по груди, бедру до самого колена, словно она хотела поправить оборки. Вместо того, чтобы скрыть обнаженные икры от нескромного взгляда, сеньорита подтянула подол вверх, почти до середины бедра. Тут же, словно устыдившись, она резко откинула юбку обратно, скрыв всё по самые туфли.

– Ах да… Это же ваши тюки с хлопковой тканью, сеньор? Мне не помешает под платье сшить и новую камизу.

Дон Альваро бросил на неё негодующий взгляд и отвернулся. Надо было не играть с ней в учтивость всю дорогу, а завалить её раньше… Теперь, когда город был совсем близко, поздно было ставить условия.

– Дон Альваро, колесо на месте. – окликнул его кто-то из наёмников. – До города точно дотянем, а там уже и к кузнецу заглянуть можно.

– Едем! – хмуро бросил ему дон Альваро, вскакивая в седло.

Глава 7. Сердце дракона

Ирэне очень хотелось повесить заботы по своему размещению на дона Карлоса, но здравый смысл подсказывал, что первые дни она должна проплатить комнату на постоялом дворе из собственных средств.

Дело в том, что торговцы, приезжая группой, обычно снимали несколько комнат, куда заселялись большой толпой. Лишь охрана, отвечающая за сохранность груза, спала где-нибудь в сарае или в кибитках.

Сеньорита рассуждала так: если новый покровитель оплатит ей жильё, то притащится к ней в первую же ночь под любым предлогом. Тогда прощай мечта о гребне, мантилье и туфлях. Куртизанка, если желает хорошо устроиться в жизни, никогда не должна ничего делать в долг.

Дон Карлос, по его мнению, должен был начать торговать, заработать денег, потратить их на неё, и уже после рассчитывать на любовь. Если дон Альваро его опередит, так тому и быть.

Ирэне, устроившись на новом месте в крохотной комнатушке, первым делом приказала трактирному слуге принести несколько вёдер горячей воды, чтобы вымыться и выстирать грязную одежду. Как бы не хотелось ей поручить стирку кому-нибудь другому, переодеться ей было не во что.

Сеньорита запарила в вёдрах собранные в пути ароматные травы, и наконец-то тщательно протёрла тело и вымыла волосы.

Окружающие её люди мылись редко, а то и вовсе избегали этого. Сведущие в науке любви куртизанки знали, что запах чистого тела – запах свежести и молодости. Омовение раз в день было обязательным ритуалом.

В последние месяцы, когда Ирэне кочевала из одной тюрьмы в другую, ей было сложно поддерживать кожу в надлежащем виде. Теперь, когда она, наконец, попала в богатый город, сеньорита преисполнилась решимости вернуться к старым привычкам.

Развесив мокрую одежду на крючки у двери, сеньорита заперла двери и забралась в постель. До утра, пока одежда не просохнет, покидать её она не собиралась.

Дали сквозь сон почувствовала присутствие в комнате постороннего. Она резко открыла глаза.

Так и есть. Хавьер, сложив ангельские крылья за спиной, стоял у изголовья её кровати. Его полный укора взгляд смотрел на неё.

– Тебе говорили, что у тебя глаза очень выразительные? – поинтересовалась, зевая, Дали.

– Нет, – сказал он и отвернул голову в сторону. – Это тебя смущает? Я могу не смотреть.

– Тембр голоса тоже приятный. Люблю тебя слушать, – она облокотилась о подушку и взглянула на него с насмешкой. – Давай уже… начинай свою проповедь.

Распущенные волосы она перекинула на обнаженную грудь, чтобы соблюсти хотя бы какое-то приличие при виде гостя.

– Ты сама знаешь… Склоняешь мужчин к греху прелюбодеяния… Ради чего?

– Ангел, тебе что, завидно? Я бы предложила тебе любовью заняться, но я бесплатно ничего не делаю… Мне надо на что-то жить. Иначе умру с голоду, и врата Рая откроются для меня гораздо раньше, чем я планирую покинуть грешную землю.

У углов рта Хавьера образовались скептические складки.

– Я откажусь.

– Ангелам запрещено любить женщин?

– Нет. Господь никому не отказывает в праве на любовь… Только ты же не любишь.

Дали нахмурилась, провела рукой по груди до того места, где на коже был свежий, недавно зарубцевавшийся шрам в районе сердца.

– Мне больше нечем любить, – глухо сказала она. – То, что я носила в груди больше полувека, отдала в твои руки.

Хавьер медленно раскрыл ладонь. На ней лежал крупный рубин цвета голубиной крови. На глазах он превратился в живое, пульсирующее сердце.

– Ты отдала мне своё сердце?

Дали зло рассмеялась в ответ.

– Своё? Нет… Это богатство не моё… Это сердце неверного жениха – чёрного Вешапи. Слышал о таком?

– Нет. Я – всего лишь Ангел Гнева Божьего. Не все тайны мира, созданного Творцом, мне известны.

– Некоторые полагают Вешапи драконами.

Удивлённый взгляд Хавьера остановился на её глазах.

– Если ты видишь мир глазами отца Ксаверия, возможно, встречал Вешапи в Буэнос-Айресе, – пояснила свою мысль Дали. – В человеческом перерождении зовут его Эстебан Корейос.

Хавьер на мгновение задумался:

– Кажется, слышал о таком человеке… Может, даже встречал, но не запомнил… Спасибо, что подсказала. Дракон – демоническое создание. Значит, он – враг Небесного Воинства! – тоном, в котором не было ни тени сомнения, произнёс Ангел.

– С чего ты решил, что драконы относятся к демоническим созданиям? Вешапи – это особый вид древних существ.

– Он – демон, потому что не Ангел!

Дали не выдержала и снова расхохоталась. Хавьер взглянул на неё удивлённо, не понимая, что её так развеселило.

– Что смешного я сказал? Ты теперь – наша, а он – нет. Следовательно, он – на другой стороне. Когда грядёт Последняя Битва, мы схлестнёмся в жаркой схватке! – глаза Ангела засияли неземным светом, озарив комнату, погруженную в полумрак.

Дали смотрела на гостя, на пульсирующее в его глазах сердце живого существа и молчала. Она слышала за стеной громкие пьяные голоса и визгливый женский смех.

– Погоди, – вдруг произнёс Ангел. – Если ты, Древняя, отдала мне сердце дракона, то, где тогда… твоё? Зачем вы носите при себе то, что вам не принадлежит?

– Я любила Вешапи, – усмехнулась Дали. – Его женщиной я стала задолго до того, как он решил посвататься к моему отцу… Любовь без свадьбы, надеюсь, не считается у вас грехом?

– Я не очень понимаю, что ты имеешь ввиду под словом «земная любовь», – задумчиво признался Хавьер. – Если ты о единении душ, за которым следует слияние тел, это – не грех. Венчание, как ритуал, придумал не Господь, а люди. Если твоя душа любила дракона, сердце тут не при чём… Будь я из Ангелов-хранителей, возможно, прочитал бы тебе целую проповедь на эту тему, но по мне, так речь идёт лишь обо одном из органов человеческого тела… Прости, если прервал тебя… При чём тут… это? – он снова взглянул на свою ладонь.

Сердце в его руках то превращалось в красный рубин с лёгким лиловым оттенком, то снова становилось живой частью плоти.

– Перед тем, как Вешапи улетел свататься к моему отцу, мы обручились, обменявшись сердцами. Это было сделано для того, чтобы если мы потеряемся в бесконечной череде Миров, всегда могли найти друг друга. То, что ты держишь, знает, в чей груди на самом деле должно биться, поэтому тянется к ней.

– Как у вас, Древних, все сложно, – покачал головой Хавьер.

– В той местности, где мы с ним встретились, есть легенда. Она гласит, что в сердце человека спрятано сокровище его души. У каждого – своё собственное. У избранных оно подобно драгоценному камню… Наши с Вешапи сердца были подобны двум рубинам, поэтому, наверное, мы и смогли полюбить друг друга, – Дали снова нахмурилась. – Мне казалось, что я, наконец, встретила достойного настоящей любви… Видишь, не такая я безнадежная… Мне тоже доступны понятия любви и верности. Только мой избранник женился в итоге – не на мне.

Хавьер молчал. Ему сложно было признаться, что он совсем не разбирается в тонких движениях души человеческой.

– У вас, Древних, всё не как у людей, – буркнул он, присев на край её постели. – Не может человек жить без сердца… Как ты вообще живёшь с дырой в груди? Любой бы на твоём месте умер!

– Если я однажды встречу того, ради кого моё сердце сможет забиться снова, оно у меня – будет… Я имею свойство становиться той, какой желает видеть меня тот, кто за меня… платит.

– Ты всё о деньгах и стяжательстве? – спросил Ангел с укором.

Дали невесело усмехнулась.

– Не обязательно. Мы, Древние, выполняем свою часть служения людям. У каждого из нас – свои обязанности.

– У тебя есть обязанности? – Хавьер, похоже, удивился. – Ты же только и делаешь, что грешишь!

– Я веду людей к богатству и процветанию. Если очень повезёт, ещё и к счастью… Именно поэтому мои избранники богатеют, а в руках Ирэне де Ла Суэрте ничего не может удержаться надолго… Моё предназначение – возвышать других, показывать людям, на что они способны, будить их амбиции… Так что, по-своему, я очень бескорыстна. Я выбираю из огромного числа мужчин – фаворитов и всё делаю из любви к ним. Мне не так много надо… Чтобы обо мне хорошо заботились, любили меня и обеспечивали мои потребности.

Глаза Дали сияли в полумраке, а распущенные, спускающиеся на обнаженную грудь волосы сияли блеском настоящего золота.

Хавьер был озадачен и растерян. Он лихорадочно думал, как перевоспитать и наставить на путь истинный сидящую перед ним женщину. Да и возможно ли изменить суть Древней?

– Ты искушаешь людей, вгоняешь их в грешные мысли! – на всякий случай сказал он.

Дали рассмеялась, пропуская сверкающую прядь между пальцев.

– Ты правда думаешь, Ангел, что я делаю все ради наживы? Я, как и все женщины мира, ищу не богатства, а того, кто ради меня может сделать что-то очень ценное и значимое… Того, кто полюбит и примет меня такой, какая я есть… Непостоянную, ветреную, вечно меняющуюся до неузнаваемости.

– Говоришь, что ищешь любви, а сама дуришь головы тем беднягам, которые тебя доставили в целости и сохранности в этот город, – со скорбным упрёком произнёс Хавьер.

Дали прислушалась, где-то в коридоре слышались пьяные голоса дона Карлоса и дона Альваро, которым вторил женский смех.

– Мне редко встречаются мужчины, достойные любви.

– Зачем ты соглашаешься обменивать своё тело на безделушки? Это к любви не имеет никакого отношения.

– Ты не понимаешь… Чтобы меня содержать так, как мне хочется, мужчине приходится сильно напрягаться… Делать карьеру, пускаться в авантюры… Это не так плохо, как ты думаешь.

Хавьер смотрел, как струиться золото волос через её пальцы. Богатство его не волновало, но само видение было прекрасно.

– Мне надо уходить… Ксаверий скоро проснётся… Прошу тебя… Не спи с ними… – он кивнул головой на стену, за которой всё отчётливее слышались пьяные голоса. – Это – грех и разврат, путь в ад. Ты – чиста сейчас… Останься такой до встречи с Ксаверием.

Дали расхохоталась.

– Зачем отцу Ксаверию искать меня, преодолевать большие расстояния, если он не сможет дать Ирэне ничего?

– Ксаверий служит Богу!

– А я при чем? У меня порвалось платье, истрепался плащ и дырка в подошве! Я хочу есть вкусную еду и спать на свежих простынях в хорошем доме. Хочу выглядеть красиво, и чтобы у меня был полные шкафы книг. Что из этого всего мне может дать странствующий инквизитор?

Хавьер задумчиво произнёс:

– Я – не рожденный в человеческом теле, как ты. Пока не настал Судный День, мне заняться нечем. Я плохо понимаю людей, но любопытен. С недавних пор избрал себе поводыря, глазами которого смотрю на мир людей. на Землю…

– Ты управляешь им?

– Нет. Ангелы не навязывают людям своей воли… Мне интересно узнать, почему люди – любимые создания Бога… Я их плохо понимаю, вот и пытаюсь постичь мир через проживание человеческой жизни… Мне Ксаверий понравился искренней верой в Господа и желанием служить ему. Ему во многом чуждо то, что ты называешь амбициями, но они у него есть. Он все-таки из очень знатного происхождения, пусть и принял со смирением судьбу странствующего инквизитора.

– Любопытно.

– Не скажу, что Ксаверий совсем чист в помыслах, так как подвержен земным страстям… – продолжал Хавьер. – Для меня жизнь с ним – это опыт… Возможно, когда я проживу хотя бы одну человеческую жизнь, я смогу понять Ангелов-Хранителей… Мы с ними настолько разные по природе, что они кажутся мне непостижимыми. Для меня этот путь равен получению образованности в познании Мира, созданного Творцом.

Дали удивленно взглянула в лицо Хавьера. Вот как? То, что для неё кажется простым и понятным, для её собеседника – неведомая область познания.

– Нарушать волю Ксаверия я не могу, но найти тебя… не против его воли… – Хавьер вспомнил о Карте Судьбы, которая как магнитом тянула инквизитора на поиски случайно встреченной куртизанки и вздохнул. – Я, с твоего позволения, намекну ему, где ты будешь… Останешься в Сантьяго-де-Нуэва?

Дали хотела кивнуть, но вдруг с ощутимой ясностью поняла, что этот город ей необходимо покинуть.

Ангел знать не знал, что между ней и капитаном Альконом натянулась невидимая Нить Судьбы, связав их прочно и незримо на палубе каравеллы. Пока Сделка не разрешится, нет такой силы, которая разорвёт их связь друг с другом.

Дали нужно во чтобы то ни стало найти Лейлу, жену Сокола. Казалось, что она знает место, где видела ведьму-кудиани в последний раз. Это произошло чуть меньше шести лет назад.

Ирэне, сбежав из Старого Света, попала во французские колонии, а оттуда на корабле контрабандистов перебралась в столицу Венесуэлы – город Каракас. Там, на постоялом дворе, в супруге трактирщика она узнала Лейлу. Точнее, в земном воплощении Дали понятия не имела, что встреченная сеньора – грузинская ведьма. Но как богиня, она узнала Лейлу в тот же миг.

От неожиданной встречи Дали проснулась в сознании Ирэне, осознав себя самоё. Только в этот момент Лейла села в телегу и куда-то уехала. Им так и не удалось поговорить. Через несколько дней кудиани вернулась, но богиня уже крепко спала. Пробуждаться без внешнего потрясения было невозможно.

Очень много времени прошло. Дали понятия не имела, живёт ли кудиани до сих пор в Каракасе. Впрочем, люди редко покидают насиженные места и отправляются в дальние странствия. Весьма возможно, что Лейла до сих пор в Венесуэле.

– Что молчишь? – спросил Хавьер. – Ты останешься в Сантьяго-де-Нуэва?

Дали отрицательно мотнула головой, непроизвольно откинув рукой назад прядь волос, прикрывающих грудь со шрамом.

– Нет.

– Мне казалось, у тебя желание тут обосноваться.

– Ирэне хочет… Но, видимо, мне придётся внушить своему земному воплощению мысль, что придётся снова отправиться в странствие…

– Куда направишься?

– В Венесуэлу.

– Зачем тебе туда? – Ангел удивлённо взглянул на неё.

– У меня есть кое-какие общие дела с капитаном Альконом. Нам надо будет встретиться с ним в конце этого года.

Дали не стала лгать собеседнику, но и правды не открыла. Не говорить же Небесному Воину, о предмете Сделки. Тому точно не понравится, что капитан принял её за Морского Чёрта.

– Мне пора, – Хавьер поднялся. – Я обязательно приду к тебе следующей ночью… Мы не договорили… Только скажи, что мне с этим делать? – он снова раскрыл ладонь, на которой ярким огнём горел большой рубин.

– Себе оставь. Если хочешь, можешь вернуть его Вешапи.

– Чтобы я вернул Демону его орган? – глаза Хавьера полыхнули молниями. – Не бывать этому!

Дали пожала плечами. Ей было уже всё равно. То место в груди, где ещё недавно билось сердце, болело. Рано или поздно рана окончательно затянется, и ей станет совсем всё равно. Тогда она снова захочет поверить, что где-то на свете есть счастье и для неё…

Хавьер сделал шаг в сторону окна, тряхнул белоснежными крыльями. Неожиданно он обернулся и сказал, бросив строгий взгляд на её грудь.

– Прикройся уже, что ли…

– Ты говоришь это только сейчас?

Хавьер чуть смутился. Дело было не в её наготе. Для него вид человеческого тела был таким же привычным, как и любое проявление природы живой или не живой. Господь создал людей, и это так же прекрасно, как и любое другое творение Его.

Только в самый последний момент Хавьер сообразил, что где-то там, на суденышке, которое движется вверх по течению реки Парана, Ксаверий просыпается и видит сон о том, что происходит в это мгновение за сотни миль от него. Предмет разговора забудется при пробуждении, образы развеются, не оставив и следа в воспоминаниях. Только сейчас тело мужское реагирует возбуждением на вид полуобнаженной женщины.

Ксаверий, запомнит этот эмоциональный всплеск, который переживёт в последние минуты перед пробуждением… Хавьер, неразрывно связанный с человеком, которого избрал для себя, почувствовал примерно тоже самое.

Он не удивился. Такие эмоции Ксаверий испытывал в последнее время часто. Как любые потребности человека, они были естественны. Хавьера же не удивляло, что инквизитор ел, спал, и справлял естественную нужду. Смутило лишь то, что впервые он, Ангел, невольно стал причиной подсмотренного Ксаверием во сне.

Чтобы прекратить видение, он расправил крылья и исчез из комнаты.

Глава 8. Случай вступает в игру

Дали некоторое время смотрела в то место, где только что был небесный гость.

– Случай, ты здесь? – спросила она, оглядывая крохотную комнату с таким пристальным вниманием, словно бы в тёмных углах кто-то мог притаиться. – Почему тебя нет, когда ты мне особенно нужен?

– Я здесь, госпожа, – раздался вкрадчивый голос над самым ухом.

Она вздрогнула и резко обернулась.

За её спиной на постели сидел очень светлый молодой юноша в костюме шута. Он был прозрачен и расплывчат, как призрак.

– Я не так часто тебя о чём-то прошу, – сказала богиня. – Мне нужно отправиться в Венесуэлу.

– Мне какое до этого дело? – ехидно поинтересовался шут. – Тебе надо, ты и поезжай.

– В земном воплощении я думаю, как Ирэне. Ей и в голову не придёт покинуть этот благословенный город. В нём есть всё, что нужно для обеспеченной жизни. Даже золото и серебро добывают… Для неё прекрасная возможность сблизиться с владельцами рудников… Долг надо возвращать, – Она снова взглянула на свою ладонь, через которую просвечивала Карта Судьбы.

– Ангельских крыльев, что за твоей спиной, не жаль? – ухмыльнулся Случай. – Ирэне, которую всю жизнь с презрением гоняли из храмов, запугивая адом, в тайне мечтала совсем о другом…

– Всё-то ты знаешь, – Дали откинула за спину вторую струящуюся золотом прядь. – Достойных видов заработка для женщины в этом веке не существует. Мне придётся ограбить рудник. В противном случае мысли о возврате долга сведут с ума… Это же ты подбросил мне эту Карту?

Шут загадочно усмехнулся и не ответил.

– Что касается ангельских крыльев, – она почесала рукой под лопатками, где ощущалось лёгкое давление. – Я не ценю приобретений, кроме подарков, которые мне дарят мужчины… Крылья мне подарил Хавьер. Чувствую, что тоже не без твоего толчка… Слишком внезапно они ко мне пришли… Думаю, можно ими воспользоваться.

Она взглянула в лицо собеседника, но у него было такое ехидное выражение, что пришло понимание – деталей он не раскроет.

– Мне не надо на рудник, мне надо срочно отправиться в Венесуэлу на поиски Лейлы. У меня всего лишь год на выполнение Сделки с Альконом, чтобы её найти… Не знаю, как убедить себя саму уехать из этого города… Прошу, запусти Цепочку Случайностей.

Улыбка Случая стала тонкой, совсем издевательской.

– Госпожа… заметьте, в этот раз вы об этом попросили сами, – он надавил на последнее слово, словно раз и на всегда снимая с себя ответственность за то, что произойдёт.

Она взглянула в наглые, издевательские глаза шута и почувствовала холодок азартного предвкушения необычной судьбы. Прося Случай вмешаться, Дали не знала, куда тот её заведёт, и что с ней случится через год.

– Всё хочу тебя спросить… – она перехватила внимательный взгляд и продолжила: – Ты на меня работаешь или все-таки на моего отца?

Шут тихо, раскатисто рассмеялся

– Какие могут быть сомнения, госпожа?

С этими словами он исчез.

Дали вздохнула. Она не знала, откуда и когда к ней привязался Случай. Это произошло уже после того, как она покинула Самцхе-Саатабаго. Шут всегда называл её своей госпожой и держал связь с отцом, которого она никогда не видела. Знала лишь то, что местное население называло его Гмерти-громовержцем. Ей казалось, что Случай знает о ней многое из того, чего она сама о себе не помнила.

– Ты же знаешь, что моё имя – не Дали, – однажды сказала она ему.

– Если я скажу вам, кто вы такая и почему со времён Колхиды потеряли память, это будет не интересно, госпожа… – захихикал Случай.

Больше она таких вопросов ему не задавала.

… Дали откинулась на подушку. Сияющие золотым блеском волосы тускнели, превращаясь в самые обычные золотистые спутанные локоны.

Где-то в коридоре хлопнула дверь и громкий пьяный голос дона Карлоса крикнул:

– Захвати с кухни ещё кувшин вина, милая… А потом я тебе кое-что покажу!

Стало грустно. Дали почти не сомневалось, что мужчины, приехавшие из Кордовы, в любом случае проведут ночь с местными непотребными девицами. Те специально были обучены спаивать приезжих, вытаскивая содержимое их кошельков.

Это совершенно не исключало того, что и дон Карлос, и дон Альваро не предпримут попыток уложить в постель Ирэне. В их представлении она – женщина для любви, а шлюхи с постоялого двора – возможность расслабиться после дальней дороги. В их сознании это не противоречило друг другу.

Дали не терпела измен со стороны возлюбленных. Ей не хотелось тратить себя на недостойных. Она даже не сомневалась, что вся её неприязнь передастся утром Ирэне, и та начнёт избегать близости с купцами вопреки собственным представлениям о том, что надо подняться в жизни за чужой счёт.

Богиня снова коснулась свежего шрама на груди. Сейчас было уже не так тяжело, как в первые дни, но она ощущала пустоту внутри себя. Её нечем было заполнить, да и не хотелось.

Глава 9. Утро в Сантьяго-де-Нуэва

Ирэне проснулась ранним утром от чувства голода. На постоялом дворе было ещё тихо, но со стороны кухни уже доносился шум проснувшихся обитателей.

Поеживаясь, она надела на себя влажную одежду. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Чтобы согреться, сеньорита накинула на плечи тёплый плащ, который единственный оставался сухим. Накануне на него не хватило воды, но сейчас она этому даже порадовалась.

Дверь в комнату торговцев, которая находилась совсем недалеко от её двери, были распахнута настежь. Оттуда несло запахом потных тел, табака и перегара. Проходя мимо, Ирэне бросила взгляд внутрь.

В помещении царили беспорядок и грязь. Кому не хватило место на кроватях, спали на полу, между луж разлитого вина, предметов одежды и валяющихся всюду кружек.

В ближайшей постели в обнимку с помятого вида пышной девицей похрапывал дон Альваро. Штаны висели на крючке прямо над его растрёпанной головой, покоящейся на подушке.

Дон Карлос с дымящей трубкой во рту сидел на краю другой широкой кровати. За его спиной, закинув ногу на молодцеватого парня из охраны, валялась ещё одна полуголая девка. Купец натягивал панталоны.

Ирэне привыкла быть содержанкой влиятельных мужчин. Для них красивая, свободная, раскрепощённая женщина была предметом роскоши и хвастовства. Эти люди не ходили в бордели, так как могли позволить себе посещать куртизанку в доме, обставленном с настоящей роскошью.

То, что она видела перед собой – было как приоткрытая дверь в нищету, где женщина отдается мужчине за мелкую монету. Здесь ничего не напоминало о красоте отношений и куртуазности. Плотские утехи не ценились, как искусство чувственной любви.

Мужчины, с которыми она приехала из Кордовы, чтобы сэкономить, наняли двух проституток, которые обслужили за ночь всю толпу из этой комнаты.

«Я… не хочу!» – Эта мысль была такая отчётливая и ясная, что сеньорита почувствовала, как дрожь прошла по телу.

Дон Карлос, встал, заправляя рубаху в штаны. Словно бы почувствовав взгляд со стороны двери, он резко обернулся и встретился с широко распахнутыми глазами Ирэне. Резко подтянув сползшие штаны, купец вынул трубку изо рта, машинально положив её на стол рядом с кроватью. Она не удержалась на краю и шмякнулась на пол, рассыпав тлеющий табак на валяющуюся у ножки хлопковую юбку трактирной проститутки.

После мучительно долгой неловкой паузы, дон Карлос бросился к сеньорите.

– Донья Ирэне, это всё – не то, что вы подумали…

Куртизанка резко отшатнулась и бросилась прочь.

Дон Карлос догнал её на лестнице, схватил за плечо, разворачивая к себе.

– Сеньорита… Я к ним и пальцем не прикоснулся, – с пылкостью произнёс он. – Друзья их пригласили… К сожалению, я вынужден делить с ними комнату… пока…

Ирэне смотрела в несчастные, полные щенячьей преданности глаза дона Карлоса. Будь она женщиной порядочной, пожалуй, могла бы поверить в его страстную речь. Но у неё был слишком большой опыт по части знания интимных стороны жизни мужчины.

– Дон Карлос, право, не стоит себя утруждать… У вас… след остался…

Её пальцы легко скользнули от подбородка до темно-лиловой отметины на шее. Судя по всему, ночью какая-то из девок слишком страстно целовала купца в шею, оставив на ней следы. Дон Карлос резко закрыл ладонью потемневшее место.

В Ирэне проходила мучительная борьба между желанием вытребовать с него новые туфли и отвращением.

– Я всё объясню… Я был… пьян… ничего не помню… – купец наклонился к Ирэне, и из его рта потянуло вонью и перегаром.

Это было той последней каплей. Чувство омерзения пересилило.

– Не утруждайте себя, сеньор… Дайте мне пройти… Я опаздываю… в церковь, – с этими словами сеньорита, подхватив юбки, резко сбежала вниз по ступеням, и выскользнула из трактира на улицу.

Она почти бежала, не разбирая дороги, как можно дальше от постоялого двора.

«Ненавижу бедность… Не хочу спать с такими, как дон Карлос или дон Альваро… Не хочу принимать мужчин в грязной комнатушке постоялого двора… Не хочу превращаться в дешёвую шлюху!» – Ирэне вытирала на ходу текущие из глаз слёзы.

Она выбежала на широкую площадь Пласа-де-Армас и остановилась, с вожделением и надеждой глядя на дворец губернатора.

Площадь, как полагается, была выстроена на ровном пространстве. Вокруг лепились дома знатных горожан, а с ними – тюрьма и здание, где собиралось местное кабильдо30. В колоколах звонницы церкви Святого Франциска отражалось утреннее солнце.

Следовало признать, что красивой архитектуры в столице провинции, именуемой генерал-капитанством Чили, было даже больше, чем в бестолково построенном Потоси, из которого она бежала полгода назад.

Ирэне смотрела на окна дворца, на карету у крыльца, и с болью думала, что между ней и мечтой о маленьком домике, который может стать альковом настоящей любви с местными вельможами, стоит нужда в красивой одежде. Только благодаря ей можно показать, что куртизанка стоит – дорого. Иначе на неё так и будут западать мужчины уровня дона Карлоса и дона Альваро.

В краденом кошельке ещё оставались серебряные песо. На них можно было скромно одеться, но для того, чтобы выглядеть достойно, надо было переступить через гордость и раскрутить купцов на дорогие подарки.

«Неужели я должна так низко пасть, чтобы начать отбивать мужчин у трактирных девок?» – думала сеньорита, направляясь в сторону торговых рядов.

Было ещё очень рано, рынок только начинал оживать. Большинство грубо сколоченных деревянных лавок пустовало.

У маленького лотка с женскими принадлежностями Ирэне остановилась.

– Сеньора, смотрите, какие веера! Скоро станет совсем жарко, и такая очаровательная вещица вам совсем не помешает… – сказал ей маленький толстый торговец.

– Гребни и заколки в волосы есть?

– Конечно, сеньора. Сейчас покажу…

Он стал выкладывать перед ней украшения, и сеньорита, как женщина падкая на всевозможные безделушки, стала их перебирать.

«Моя головка должна выглядеть аккуратной… Видимо, первые подарки должна буду сделать себе сама… Дона Карлоса я вытрясу хорошенько за мои утренние страдания… Одними туфлями он не отделается… Надо будет дождаться, когда сапожная лавка откроется, и приглядеть себе что-нибудь подороже» – думала Ирэне, глядя в маленькое, мутное карманное зеркальце, предложенное торговцем для примерки серёжек.

Она уже потянулась к кошельку, но тут собеседник глянул с тревогой куда-то поверх её головы.

– Горит что-то, – произнёс он тревожно.

Ирэне обернулась и заметила в той стороне, откуда она только что пришла, поднимающийся столб дыма.

– Может кто-то мусор во дворе сжигает? – предположила сеньорита.

– Уж больно чадит… Кабы не пожар… – торговец обеспокоенно стал почёсывать затылок. – Только его в городе не хватало!

Те немногочисленные люди, что были на рынке, тоже заметили дым. Утреннее спокойствие как рукой сняло. Возрастающая нервозность людей грозила перейти в панику. Все беспокоились, так как от огонь часто уничтожал целые кварталы.

Ирэне с внезапно поняла, что горит где-то в районе постоялого двора, где она остановилась.

Торговец вышел из-за прилавка и стал что-то горячо обсуждать с соседом, показывая на дым. Пользуясь тем, что оба стояли к ней спиной, Ирэне схватила с оставленного без присмотра лотка гребень, шпильки и зеркальце, запихнула их за корсаж платья, а веер – в рукав.

– Ах, возможно, это мой дом! – громко сказала она, и, придерживая рукав платья, чтобы краденое не выпало, бросилась бежать в сторону квартала, из которого пришла.

– Бедняжка! – услышала она в спину голос торговца.

Глава 10. Пожар на постоялом дворе

Тревожное предчувствие не обмануло. Здание трактира, из которого она убежала на ранним утром, было объято огнём по всему второму этажу. Он медленно, но верно перебирался на примыкающий к дому сарай для скотины. Из окон и дверей первого этажа валил дым. Оттуда, задыхаясь и кашляя, выбегала прислуга трактира, пытаясь спасти имущество.

Из хлева выгоняли скотину и домашнюю птицу, выводили лошадей.

Когда Ирэне приблизилась близко, над городом, наконец, раздался тревожный колокольный звон, оповещающий жителей о пожаре.

Кричали люди, мычали коровы, ржали кони…

Из окрестных домов люди выскакивали, даже не успев толком одеться. Многие сразу выносили пожитки, сразу грузя их в телеги. Давка вокруг усиливалась, потому что на место пожара стекались со всего города зеваки.

Соседи лезли на крыши с ведрами воды, чтобы успеть загасить огонь, если он перекинется с пылающего здания. Иначе защитить свое жилище возможности не было.

– Ведра несите! Воды! – кричал трактирщик, кашляя от дыма. – Богом прошу, водовозов зовите с бочками!

Ирэне заметила дона Альваро, который вывозил из сарая горящую сверху кибитку, груженую с товарами. Его люди вытаскивали на руках оставшееся добро. Крыша над их головами полыхала, грозя обрушиться в любой момент.

– Дон Альваро, что происходит! – Ирэне бросилась к нему, чуть не наступив на гогочущего гуся, что метался в панике под ногами людей.

– Пошла с дороги, не мешай! Дай лошадям проехать! – заорал он на неё, замахнувшись хлыстом.

К кибитке подскочил дон Мануэль, стал ножом срезать горящую ткань полога.

Ирэне отшатнулась к стене соседнего дома. Она не знала, что делать, как помочь, куда приткнуться.

– Господи, только бы ветра не было! Дева Мария, умоли бога, чтобы сгорел лишь один трактир! – причитала рядом какая-то женщина с огромным животом.

Через толпу двигалась первая бочка с водой. Ехать было трудно, так как телеги, что вывозили из соседних домов добро, перегораживали улицу, мешая проезду.

Люди хватали ведра, наливали его из бочки и бежали к собственным домам, чтобы поливать их стены.

Ирэне, прижавшись к каменной кладке, смотрела на то, как горит здание, которое ещё несколько часов назад давало ей кров.

– Если не можете ничем помочь, идите отсюда! – прикрикнул на неё какой-то человек, несущий полные вёдра.

Он ненароком толкнул сеньориту, и расплескавшаяся вода оставила мокрый след на подоле.

Ирэне, понимая, что помощи от неё не будет, развернулась и пошла прочь. Ей было страшно, тревожно, она была растеряна и подавлена.

Как и все люди, сеньорита очень боялась большого пожара в городе, поэтому старалась уйти как можно дальше от места бедствия.

Рассудив, что вода – лучшая преграда огню, она двинулась к реке.

Речка по весне, с начала таяния ледников в горах, разлилась, и бурно шумела. Ирэне остановилась на мосту, глядя на мутный поток. Надо было собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Торговцы из Кордовы были её компанией во время длительного и нелёгкого путешествия, но сейчас им не до неё. Возможно, кто-то даже погиб при пожаре.

Надо было что-то делать, но сил двигаться, не было.

Глава 11. Ирэне получает работу

По мосту мимо неё шли двое горожан. Один был грузный, бородатый. Он был очень хорошо одет. Примерно так, как одевается гораздо очень обеспеченное купеческое сословие. Второй был высокий, щуплый, с простоватым, гладко выбритым лицом. По виду он напоминал слугу. Оба громко говорили, размахивая руками. Сеньор и слуга прошли мимо Ирэне, поглощённые своей беседой.

Сеньорита решила догнать их, чтобы узнать, есть ли на другом берегу таверна или постоялый двор. Кошелёк был при ней, поэтому у неё был шанс устроиться на ночлег.

Когда она приблизилась почти вплотную, услышала слова:

– Что хочешь делай, Антонио, но найди мне писаря… За то, что крышу вовремя не починил, я с тебя, шельмы, шкуру ещё спущу.

– Да где я его найду? – оправдывался слуга. – У нас на весь город не так много обученных грамоте людей.

– Это не моё дело. Из-за тебя бумаги пострадали!

Ирэне замерла, словно бы осенила какая-то мысль.

– Сеньоры! – окликнула она незнакомцев.

Те обернулись, с немым вопросом глядя на женщину.

– Что вам угодно? – спросил бородач, слегка приосанившись.

– Случайно услышала, что вам нужен писарь, – она собралась с духом и выпалила: – Могу быть полезна. Я грамотна, и у меня – каллиграфический почерк.

Незнакомцы недоумённо переглянулись, и с ещё большим недоумением уставились на сеньориту. Рот бородача скривился в ухмылке, словно бы он ни на секунду не поверил женщине.

– Я приехала из Кордовы вчера… Мой бедный супруг скончался в дороге, – Ирэне врала быстро и вдохновенно. – Постоялый двор, где я остановилась, сейчас горит…

Оба сеньора, не сговариваясь, повернули голову к поднимающему в небо чёрному столбу дыма.

– Я оказалась в очень бедственном положении. Мне очень нужна работа, кров и защита… – трагичным голосом произнесла Ирэне, когда глаза толстяка остановились на ней.

Тот скользнул глазами по её фигуре, одежде, остановился на лице, светлым локонам и снова прошёлся взглядом по фигуре. Ирэне, сложив руки на подоле платья, скромно потупилась, словно Мадонна на полотне живописца.

Некоторое время сеньор молчал, словно бы обдумывая слова.

– Донья, вы, правда, умеете читать и писать? – поинтересовался он с подозрением.

– Ещё и считать. Знаю историю, литературу, географию.

– Это без надобности… – махнул рукой толстяк. – Дело серьёзное, не женское… Была неделя дождей. Крыша потекла. В результате: бумаги – подмокли, чернила – потекли… Там у меня много важных учетных записей по сбору податей, урожае и налогам… Всё надо привести в порядок. По силам ли вам справиться?

Антонио тоже бросил на незнакомку несколько нескромных взглядов и осторожно возразил:

– Она – женщина! Как можно брать её на мужскую работу?

Ирэне чуть сжала губы. Предрассудки были слишком сильны. Если бы она попросилась на работу прачкой, ткачихой, вязальщицей, поварихой или согласилась бы работать в поле от рассвета до заката – ни у кого не возникло бы вопросов. Когда встал вопрос о должности переписчика, юбка на талии оказалась не в её пользу.

– Я не только умею писать, но и делаю это без ошибок, – произнесла она в свою защиту.

Толстяк ещё раз скользнул глазами по волосам и фигуре. Ирэне по его взгляду поняла, что он оценивает не деловые качества, а все будущие перспективы, которые могут возникнуть при появлении в доме хорошенькой женщины.