Я грустью измеряю жизнь
Размер шрифта: 13
Корректор Сергей Ким
Дизайнер обложки Мария Ведищева
© Александр Иванов, 2019
© Мария Ведищева, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-4496-4495-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вместо предисловия
Вокруг так много клоунов, что становится грустно.
Из газет
Я психотерапевт. Средствами своей души я помогаю своим пациентам, средствами своего творчества я помогаю своей душе. И если я начал печататься, то я стал открытым для общества, и это стало ещё одной темой для духовных уроков.
Меня могут некоторые упрекнуть, что в моём творчестве много грустно-печального или, как говорит сейчас современная молодёжь, депрессушного. А вы почитайте А. С. Пушкина, сколько у него депрессушного: прощание с природой, унылым уголком, друзьями, жизнью… и голос мой не будет боле слышен…
Может быть, поэт как раз и канализировал депрессию через свои стихи. Я не хочу становиться даже в дальний ряд с Александром Сергеевичем – Боже упаси! – но, может быть, и у меня приблизительно такой случай. Кстати, а вы много ли слышали веселых романсов? Возможно, что и грустно-печальное интерферирует, как говорят физики, в печально-светлое.
Грустно-печальное не может обойтись без темы смерти и одиночества. По поводу смерти у меня есть библейская парафраза: смерть – это мерило жизни, а если у нас не будет мерила, чем мы жизнь померяем?
Принятие смерти и, как для людей моего возраста, предопределение смерти с представлением страданий близких при наступлении оной – это тоже тема духовных уроков для обеих сторон. Без знания этого никуда не деться. Вспомним Екклесиаста: «…живые знают, что умрут, мёртвые ничего не знают».
Про одиночество коротко, одной строкой. Одиночество для многих всегда, почти всю жизнь – проблема номер один.
Аристотель писал о катарсисе – очищении через трагедию. Может быть, через грустно-печальное очищается не только пишущий, но и читающий. И напоследок:
- …Пока, мой друг, пока,
- Сниму с души оковы,
- И кланяясь слегка,
- Вернусь в свои покои.
Стихи
Я грустью измеряю жизнь…
- В груди сосало что-то
- Тянущаяся тоска,
- Одиночество постылое
- Или грусть застылую.
- Эй, прохожий
- С ухмыляющейся рожей!
- Дай понять,
- Как память унять!
- Я грустью измеряю жизнь,
- Что не имел и не давал,
- Люди идут всё мимо,
- А я спросить хочу:
- – Как жить душе без грима?
- Эй, кто-нибудь!
- Скажите что-нибудь!
- Идущие, стоящие,
- Быть как простым и настоящим?
- Я грустью измеряю жизнь,
- Не нужно никому её итожить,
- Такой я жизнемер, и что же?
Вечер. Закат
- Вечер. Закат. Всё оцепенело,
- Прощаясь с светилом.
- Блики заката играют
- На слюдянистых крыльях стрекоз,
- Тени деревьев уходят вглубь,
- Прощаясь с прошлым.
- Дым от костра подымается
- К небу светлым столбом.
Ты так прекрасна
- Ты так прекрасна, юное дитя,
- Вобрав в себя всю прелесть,
- Ты стала новой формой бытия,
- Соединив всё сразу – юность, зрелость.
- К тебе душой и телом я тянусь,
- Но останавливает что-то,
- Нельзя сказать, что я боюсь,
- Но наблюдает внутри меня кто-то.
- А впрочем, так живи,
- А жизнь моя пойдёт округой,
- И ты фигурою своей особокруглой
- Во мне желаний не буди.
- Пусть они тихо засыпают,
- У каждого своя судьба,
- Снежинкою надежда тает,
- Ей в небо не вернуться никогда.
- Я тихо сяду у камина,
- В огонь уткну свой длинный нос,
- А жизнь идет всё мимо, мимо,
- И я больной и старый пёс.
- А что осталось?
- Пренебрегать усталостью,
- И наперекор судьбе
- В последний миг махнуть рукой тебе.
В сочельник
- Я с сомнением вышел из дома,
- Без ритма скрипит снежный наст,
- Я как будто не вышел из комы,
- И чудится мне чей-то глас.
- Деревья снегом небрежно побелены,
- Вокруг стоит тишина,
- Внутрь на меня нацеленно
- Идут неслышные слова.
- Они не оттуда, где звёздная кучность,
- Где эфир стремительно туг,
- И не оттуда, где чёрные тучи
- Рождают сонмище пьяных вьюг.
- Вот сумерки, снег, дорога,
- И кажется, у начала дорог
- Дом мой стоит бело-строгий —
- До основания в стужу продрог.
- И от этого простуженного дома,
- Наперекор стеклянной стуже,
- Из окна тёплый свет пошёл истомой,
- Зная, что он кому-то нужен.
- И звоном напоминалась стужа,
- Земли обнажилась краса,
- Вдруг я из ниоткуда
- Услышал простые слова:
- «Если идёшь, человече,
- То куда ты идёшь?
- Ведь в суетном своём веке
- Без дома своего пропадёшь».
Вот, кажется, сейчас…
- Вот, кажется, сейчас, вот что-то будет,
- Накроет нас бушующий вал
- И что-то сбудет,
- Разрушит мифы дня,
- Перевернёт сознанье,
- И на обломках знанья
- Появятся иные имена,
- Но нет, всё это было, было,
- И истина, как сивая кобыла,
- Всё брешет до утра,
- А впрочем, друг, пора, пора,
- Покоя сердце не просит,
- Но нас неумолимо сносит
- В ближайший омут забытья,
- Где тайны, как сомы большие, бродят,
- Но не поймаем их ни ты, ни я.
Любовь до гроба и выше
- Я, наверное, скоро умру,
- В путь далёкий пора готовить торбу.
- Что я с собой возьму?
- Только то, что не натрёт горба.
- Светлую радость, кому помог,
- Надежду близких во всём, что смог,
- Души своей продвиженье
- И, может быть, воскрешенье.
- Я знаю, что буду светиться там,
- Но не будет хватать мне света,
- Там на земле без ответа
- Будет лучшая из Прекрасных Дам.
- Поэтому, Господи, я прошу,
- Когда будет заканчиваться её жизни круг,
- Следами путаными, как в порошу,
- Дай телеграмму ей: «Не спеши, ждёт тебя твой супруг».
- Там в звёздной тиши,
- Где мороз пробежит по исчезающей коже,
- Напоследок дайте мне прокричать:
- – Я люблю её, Боже!
Staccato!
РЭП
- Кот к стене отвернулся,
- Видимо, жизнь идёт не так,
- А кто-либо знает правильной жизни такт?
- Припев: Так-то, так-то бьёт staccato,
- Прибежали чилдринята —
- Тата! Тата! Нам не надо moderato!
- Мы меняемся в жизни,
- Жизнь меняется так и так,
- И если тебя разлюбили – полный крах.
- Так-то, так-то бьёт staccato,
- Прибежали чилдринята —
- Тата! Тата! Нам не надо moderato!
- Если тебе показалось —
- Жизни твоей наступил крах,
- Это не значит, что понесли твой прах.
- Так-то, так-то бьёт staccato,
- Прибежали чилдринята —
- Тата! Тата! Нам не надо moderato!
- Живые не знают правильный такт,
- Мёртвые ничего не знают,
- Просто лежат вот так.
- Так-то, так-то бьёт staccato,
- Прибежали чилдринята —
- Тата! Тата! Нам не надо moderato!
- В наших душах мерзлота,
- Может быть, мелодия не та?
- А вокруг-то красота, красота.
- Так-то, так-то бьёт staccato,
- Прибежали чилдринята —
- Тата! Тата! Нам не надо moderato!
- Тра-та-та, тра-та-та,
- Вот мелодия та,
- Тра-та-та, тра-та-та,
- Мы возьмём с собой кота.
Походя
- Всё! Словно пистолет плюнул пулей в воду,
- И сразу в полотнище времен вонзился миг,
- Как будто непонятное мне измененье Вуду
- Раскрыло горла моего неизмеримый крик.
- Последних мыслей всплеск, как блики мозга,
- И тело стучит, как брошенный пятак,
- А в сущности, и жить уж невозможно,
- Но тело не хочет признать это никак.
- Я против этого, пропади оно пропадом,
- Чтобы тело цеплялось за жизни кромку.
- Я бы хотел, как бы это сказать… походя
- В измеренье другое перейти без ломки.
Когда-нибудь…
- Когда-нибудь в осенний тёплый вечер
- Мы, может, встретимся с тобой,
- Непроизвольно вздрогнут плечи,
- В работе сердца вдруг возникнет сбой.
- В душе раздастся хор,
- Обрушатся воспоминанья,
- И под дирижёрской палочкой в одно касанье
- Сойдут снега с высоких гор.
- Наверное, сказать мне легче,
- Что будто я тебя любил,
- Но, в сущности, в один весенний вечер
- Мой ангел образ твой сотворил.
- И было то сотворенье мне уроком,
- Чтоб дать, потом отнять,
- Чтоб с жизнью я определился сроком
- И знал, что мне ещё страдать.
- Когда-нибудь окончится печальная страда,
- Страданья листьями осенними опахнут,
- Былые увлечения окажутся обманом,
- Не будет лишь обманом надпись на могиле: «Никогда».
Крымск
- Крымск! Словно чуждое рыло
- Из смеси горя и ила,
- Мирную жизнь разрушило вдрызг.
- Дети, старики и животные,
- Сможете ли подать ноту вы,
- Если погибли и не можете поднять головы?
- Кому подать, кому понять?
- Ездят, летают, лезут в души без мыла,
- А собственные души бескрылы.
- Прилетели, погундели, вроде бы при деле.
- Горе над Крымском, никто его не рассеет.
- Горе стоит над всей Рассеей.
- Окстись, Россия, воспрянь от сна,
- Ведь сколько было крымских уроков
- И сколько будешь ты терпеть уродов,
- Стремящихся к власти без конца?
А в сущности, и не было любви…
Романс
- А в сущности, и не было любви,
- Был лишь момент проникновенья,
- Когда казалось, что мгновенье
- Остановилось навсегда.
- Ещё впивались жадно губы,
- Но жар полуденный остужен,
- И жизни круг мой сужен
- До обручального кольца.
- Проходит невозвратно жизнь,
- Уходят в Лету грёзы,
- Невидимые миру слёзы
- Напоминают о былом.
- Стоит осенняя пора,
- Идут дожди воспоминаний,
- И исполненья всех желаний
- Теперь не будут никогда.
Угадайка
- Вот что было,
- Или сказка, или былька,
- Ехал Ванька кудай-то
- На кобылке Угадайке.
- И спросили Ваньку:
- – Ты кудай-то?
- И ответила лошадка:
- – Угадай-ка.
- Что ни спросят Ваньку,
- Угадайка, как встанька,
- Ржёт поперёд Ваньки:
- – Угадай-ка!
- Вроде бы кобылка,
- А сама лукавка,
- Что у ней в башке?
- Угадай-ка!
Свидание
- Я пока в сырой могиле лежу,
- И представьте, мне не так уж и холодно,
- Я не прошёл между жизнью и смертью межу,
- И самое главное, что мне не голодно.
- Мимо меня люди идут,
- Между нами в основном бомжи,
- Они, собственно, никого не ждут,
- А я жду жену свою, Боже мой!
- Вот к моей могиле подходит она,
- Грустная, печально-заплаканная,
- Чувства её не испиты до дна,
- А я в нетерпенье, как в алканье.
- Мысленно говорю ей: «Печаль оставь,
- Я здесь у себя дома,
- Главное, скажи, как воды состав,
- И ловит ли кто большого сома?»
- Она сквозь слёзы: «Юра поймал сома,
- Но больших, чем ты ловил, никто не ловит,
- Я видела сама,
- И никто не прекословит.
- Ты лучше скажи, как там тебе,
- Одиноко, земля не давит ли?
- Ты нынче привиделся мне во сне,
- Будто скатерть какую-то мы расстилали.
- Разостлать вроде разостлали,
- Гости собрались уж все,
- А ты рукой мне машешь вдали,
- Я лишь, мол, только во сне.
- Собака Машка по тебе скучает,
- Грустную песню воем вьёт,
- А потом выть перестанет,
- Ляжет на перекрёстке и просто ждёт.
- Хотела сказать – береги себя,
- Да уж некуда,
- Мне же жить без тебя
- Негода».
- Климат вокруг меня становится суше,
- Глуше к могиле шаги жены моей,
- Только у нас на одной шестой суши
- Могут быть чувства сильней.
Альтер-буки
- Из отверстия рта полились звуки,
- И дикий вопль превращался в альтер-буки.
- Альтер-буки пространство дырявили,
- Доходили до самого космоса
- И своими лохматыми космами
- Вселенной загадок дыр явили.
Очи
- Между мауровой ночью
- И рассветом сусальным
- Вышли вдруг Очи,
- И спросили их:
- – А вы ничего не видали?
- – А мы ничего не видали,
- Мы спали, мы спали.
- – А как же дальние дали?
- – А мы их подальше послали.
Бубен
- Память пустыня разводит,
- Ударяя в бубен,
- Кто-то вечно с кем-то будет,
- А кого забудут.
- Бум! Бум! Стучится бубен
- В мысль пустынную,
- Что-то будет, что-то будет,
- Будет с жизнью иное.
- Дует ветер, ветер дует,
- Покрасневшая луна,
- Мыслей чувств вьюном закружит
- Неспокойная душа.
- Скоро в дело, скоро в поле,
- В неизвестность пулей я,
- Что же так застужена
- Покрасневшая луна.
- Через реки, буераки
- В неизвестность пулей я,
- И мне непонятно,
- Где враги, а где друзья.
- И лечу я в непонятье,
- Только слышу бубен я,
- И бубнит он внятно:
- Пулей поле пролететь нельзя.
Лилла
- Закрыта моя душа,
- И нет у неё прихода,
- Хотя сейчас такое время года,
- Что только жить поспешай.
- Солнце пространство живым светом залило,
- Морзянит о радостной вести капель,
- Космическая игра Лилла
- Входит в животворящую купель.
- Фибры души моей открылись,
- И смысл жизни открылся тотчас,
- Когда на меня разом с неба спустились
- Грустный мой час рождения и смерти весёлый час.
«Порвалась связь времён…»
- Быть может, неловко и нескромно,
- Но обращаюсь к вам, живущим после:
- – Оставьте записи мои в последующие годы,
- И может быть, замкнётся связи имён.
- Вот вам начало – образовалась связь времён,
- Меня уж нет, но в то же время в нём.
- Привет, привет вам, правнучка иль правнук,
- Пишу вам на закате своего дня,
- А вы, любя и никого не проклиная,
- Продолжите стихотворенье за меня…
- Прошло уж много лет, минуло лихолетье,
- И вновь образовалась связь времён,
- И неизвестно, кто, кто в нём?
- Превед, превед, далёкий прадед,
- Жизнь пьяная, как проститутка, шла,
- Ты извини, что рифма шалая,
- Но всё же до тебя дошла.
- Прости, прости, далёкий прадед,
- Наверное, ты шалунишкой был,
- И в той ли ты семье свой след оставил?
- И внуков тех ли ты благословил?
- Тогда не делали анализ ДНК,
- Сомнения порой решал лишь пистолет,
- В наследственности сплошная мутота,
- Но был же след, был след!
- Я тоже след хотел оставить,
- И быть хотел как captain Grey,
- Не получилось, прадед, я просто гей,
- И в родословной пора точку ставить.
- Как у Шекспира – порвалась связь времён,
- История была, но нет уроков,
- Дуй, ветер, дуй, пока не лопнут щеки.
Осень, листья…
- Осень, листья, зябь на лужах,
- Пожелтевшая река,
- Никому ты здесь не нужен,
- Не придёт никто издалека.
- Холодно. К дверям стремятся кошки,
- Лишь бы дров хватило как-нибудь,
- Что-то на душе мне тошно,
- Не пора ли мне в последний путь?
- Затоплю я раньше печку,
- Тепло комнатные сумерки насытит,
- На душе мне станет легче,
- Мелкий дождь на крышу сыплет, сыплет.
- Мелкий дождь на крышу сыплет,
- Унося тревогу,
- И готов я, Боже, в дальнюю дорогу.
Феномен
- Вот феномен, когда к окну чужому
- Прижались горестные плечи,
- И череда противоречий
- Водоразделом возникла вдруг.
- Там за окном все за столом,
- Жизнь настоящая – тепло, светло,
- Снаружи темнота и стужа,
- А здесь ты никому не нужен.
- Уходишь осторожно от окна,
- Хотя тепла тебе не перепало,
- Но появился шанс, не малость,
- Увидеть будущее у неизвестного окна.
Крокодила с человеческим лицом
и ослиными ушами
- Я соскабливаю копоть веков,
- И в удивлении у меня вспархивают веки:
- – Как это мы жили без духовных оков?
- Неужели мы недочеловеки?
- Широко шагая, заглатываем жизнь на шару,
- Неуёмным поедом её выедим,
- А надо – крокодилом проползём по земле-шару,
- Но никогда не вымрем мы.
- И по Земле пошла человеко-крокодила,
- И, раскачиваясь пошло,
- Она ещё пока далеко не ходила,
- Жирные её бока.
- Эта человеко-крокодила росла, росла,
- Смрадом дыша и всё руша,
- И не заметила она,
- Что её уши стали как у осла.
- Конец истории этой прост,
- Крокодила, став удугой,
- Вцепилась в Землю-шар по кругу
- И с жадным взором вперилась в свой шевелящийся хвост.
- Увидел это Бог со своего крыльца:
- – Ну не может быть она такою дурой?
- Но крокодила, не почуяв своего конца,
- Начала заглатывать свой хвост с натугой.
Осенний долго длится век
- Осиную песню поёт вечер,
- По листьям, как по опавшим дням, иду,
- И опускаются ко мне на плечи
- Века мои, и я под тяжестью бреду.
- Что жизнь так безвозвратно тянется,
- Словно вода льётся из клейкой лейки?
- Запутанным узором вяжутся
- Фантазии, идущие ремейком.
- Я в мелодию воспоминаний вслушиваюсь,
- Как внюхивается в запахи пёс,
- И кажется, меня недослушали,
- Или я чего не донёс?
- Осиной песней льётся осень,
- По листьям, как по опавшим дням, иду,
- К какой-то необъятной цели я всё бреду.
- Иль я в бреду? Бреду в бреду.
- А может, мне всё это снится,
- И рыжей осени ресницы,
- Порфировый её убор,
- Её неясный, но светлый уговор.
Пространство било…
- Пространство било ознобною лихорадкою,
- Просачивались в пространство беззвучия плоскости,
- Нахально зияла чёрная дыра,
- И вдруг, вопреки заскорузлой косности,
- Родилась и зазвучала сверхновая звезда.
- Звук звезды был пронзительно светел,
- И Бог над ней был до шепота трепетен.
Я душу свою раскрыл…
- Я душу свою раскрыл, чтоб
- В душу проникла с неба
- Хотя б одна нота,
- Но сверху голос идёт: «Квота!»
- Как невеста ждёт жениха,
- Спешно чертоги свои готовит,
- Так и я будто бы впопыхах
- Пытаюсь стихи свои моторить.
- Подталкиваю их вперёд:
- – Ну давайте же, заводитесь!
- А они: – Ход заглох, сдох ход,
- Не сердитесь.
- Я тыкаюсь, как кутёнок,
- В титьку Жизни хочу попасть,
- Но чувствую я отстранённо —
- Будет ночь, когда мне не спать.
- И тогда откроются все границы,
- Смоются гримы ночи и дня,
- И я, даже не будучи принцем,
- Буду играть роль короля.
Чу!
- Чувства настороженные, как птицы,
- Из пересеченья взглядов, глаз
- Должны бы перелиться
- В звучащий под сурдинкою экстаз.
- И муки мук глухонемого
- С закрытою печатью на устах,
- Познавшего и испытавшего так много,
- В мечтах сказать бы только: «Ах!»
- Ах! Вошел в иное измененье
- И ахнулся об пересеченье времён косяк,
- У них, у женщин, другое измеренье,
- И чувства у них в ветвях.
- Не спрашивай. Что я тебе отвечу?
- Задуло ветром мои свечи,
- Ты видишь, уже вечер,
- И смерть крадётся. Чу!
Улица… Фонарь… Аптека
- Март. Начинаю рифмовать.
- Весна… шампанское… кровать.
- И это дело всегда канало,
- И не нужна мне рябь канала.
- Начнём сначала. Улица… путана,
- Всегда как тайна, и нежданна,
- Круговерть от века,
- И мне пора в аптеку.
- Всё повторится вновь,
- Пока играет кровь
- И будем цепь у человека,
- Улица… фонарь… путана и аптека.
Разрушилась мечта…
- Разрушилась мечта, вернее,
- Не мечта, а представленье,
- Когда казалось, что мгновенье
- Вновь повернёт всё навсегда.
- Пришла сырая явь,
- Беззубая, с вычурной причёской,
- С мышлением, вычёркивающим «Я»,
- Упёртым, косным.
- «Я», собственно, и нет
- И жизни прошлой тоже,
- В мозгах разрозненный букет
- Чувств глупых и ничтожных.
Снег безмолвия, забвенья…
Реверберация
- Снег безмолвия, забвенья,
- Буду слушать я тебя,
- Оборвались звенья,
- А забыть нельзя.
- По нехоженому насту
- Мне заказан путь,
- Впереди ненастье,
- Некуда свернуть.
- Снег всё сыпет, сыпет,
- Прошлого следы покроет,
- Только память это не засыплет,
- Будет биться под покровом.
- Весна шалая наступит,
- Бросит зелень на луга,
- Память, баба в ступе,
- Не унимется никак.
- Будет нюхать, будет летать,
- След не может взять,
- И не знает – скоро лето,
- Всю траву в стога стягать.
- И стоят стога сторожевые,
- Смотрят, что нельзя,
- Память как бы строгая
- Прячет, ищет самое себя.
Никто не знает…
- Никто не знает, как писать стихи,
- Проси – не проси Богородицу.
- Это будто порыв стихии
- Или просто как котята родятся.
- Здесь есть какое-то чудо,
- И ты как будто и ни к чему.
- Ритм и слова берутся откуда?
- И сам обращаешься ты к кому?
- Я понял, что пишу для себя,
- Не нужен мне нудный критик,
- И, ткань стихов своих теребя,
- Я сам для себя аналитик.
- Когда догорит мой костёр в темноте,
- Седая зола и угли осядут,
- Стихи мои в забытье
- Кольцами дыма на землю лягут.
Между нами…
Романс
- Между нами стена высокая,
- Которую мы построили сами.
- Между нами открытая дверь,
- В которую мы стучим кулаками.
- Между нами пощады нет,
- И каждый считает раны.
- Между нами прощенья нет,
- И один другому кажется странным.
- Между нами большие леса,
- В которых заблудиться можно.
- Между нами нейтральная полоса,
- Которую перейти невозможно.
- Прямые параллельные линии
- Сольются где-то в беспечности.
- Две наши грешные души
- Соприкоснутся в вечности.
Бессонница
- Я нехотя ложусь в свою постель
- И знаю – придёт моя «поклонница»,
- И точно – словно из стен
- Классною дамой выходит Бессонница.
- У изголовья кровати она становится,
- И как только начинаю засыпать,
- Вот эта самая сухая Бессонница
- Сквозь зубы цедит: «Не спать. Не спать!»
- Я в адовой муке мечусь
- И спрашиваю: «Какая тебе награда?»
- Она, в голосе не изменившись ничуть,
- Мне отвечает: «Так надо. Так надо».
- Я вспомнил: чтобы врага победить,
- Надо из него сделать друга,
- И дабы это в жизнь претворить,
- Позвал её: «Слушай, иди сюда, подруга!»
- Мы в бешеной скачке неслись
- Навстречу красной заре экстаза,
- И когда наши тела её прошли,
- Я восхищенно воскликнул: «Какая баба!»
- Утром проснулся – она рядом лежит
- И уже ничем не беспокоится.
- Видимо, я её «бес» лишил,
- И стала она томною «сонницей».
Рассвет
- Самое чистое время – рассветное,
- Когда ещё не проснулась река.
- В воздухе висит что-то Заветное,
- И тихо внемлют ему берега.
- Солнце красным лес мазнуло,
- И не стало той Заповедности.
- Рыба сонно в реке плеснулась
- И разбила зеркало
- Ветхозаветное.
Дома-корабли
- В ночи дома застыли, как корабли,
- Навечно якоря свои опустили
- И, чувствуя прочность земли,
- Окна свои засветили.
- Но вот они про якоря забыли
- И, не шелохнув и пяди земли,
- Вверх плавно поплыли,
- Как воздушные корабли.
- Люди в домах окна раскрыли
- И, видя планету свою отстранённо,
- Ещё больше её полюбили,
- Пронзительно и откровенно.
- Так и плывут они в домах всё выше,
- Вот уже миновала нейтральная полоса,
- Из раскрытых окон слышны
- Их перламутровые голоса.
«Зачем ты меня ударил?»
- Когда Христа били в доме Каифы,
- И был он в терновом наряде,
- Юношу спросил он, родом с Коринфа:
- «Зачем ты меня ударил?»
- Может, Христос не говорил этих слов,
- Вопрос этот был во взгляде,
- Юношу потряс он до самых основ:
- «Зачем ты меня ударил?»
- Этот юноша потом праведно жил,
- Помня учителя, который был рядом,
- За вопрос всю жизнь его благодарил:
- «Зачем ты меня ударил?»
- Христос более чем заповеди нёс,
- Если мог выразить взглядом
- Тот сокровенный вопрос:
- «Зачем ты меня ударил?»
Ангел
- Ты положила голову ко мне на колени,
- Я тихо глажу твои мягкие волосы,
- Сколько в этом доверия, сколько неги,
- Мы молчим с тобой в два голоса.
- Кажется, ангел к нам опустился,
- Крыльями нас прикрыл,
- Наверное, хочет с нами проститься,
- Но не хватает ему для этого сил.
- Он знает, что в его небесной волости,
- Где нет, кажется, никакой и нужды,
- Никому не погладит он волосы,
- И, в сущности, никому он не нужен.
- Я тихо глажу твои мягкие волосы,
- Ангел уже улетел,
- Поднимаясь над земною порослью,
- Грустный взмах крыльев его прошумел.
Гора
- По горе взбирался вверх,
- И вдруг увидел в нише —
- Прикованный стоит человек
- Из разряда погибших.
- Губы и руки его дрожали,
- И он уже совсем сник,
- И люди не знали,
- Что делать с ним.
- Я с горы сбегаю,
- Кричу: «Решенье примите!»
- – Какое? – «Я знаю!
- Отпустите его, отпустите!
- Оботрите с него пот и кровь,
- В душу его загляните,
- Дайте ему шанс жить вновь,
- Отпустите его, отпустите!»
Грачи
- Стая грачей на дерево опустилась,
- Как нерешительные руки пианиста,
- Вечернее небо их хриплый крик преобразило
- И отпустило печально чистым.
- Этот звук ещё долго носился
- Грустным эхом над лесом.
- Потом у реки опустился,
- Окончив свой путь небесный.
- Грачи этот звук услыхали
- И удивились очень,
- Вдруг неожиданно добрыми стали
- И пожелали друг другу спокойной ночи.
Глазами, полными любви…
- Смотреть глазами, полными любви,
- На всех и на себя – как это трудно,
- Когда твердят занудно,
- Что о любви не говори.
- Покрыта, мол, душа твоя коростой,
- И что не может выдать она чистых звуков,
- А как всё в жизни просто,
- Когда мы скажем фразу: «Ну-ка!»
- За этим «Ну-ка!» произойдёт разлука,
- Все вины гирями провесят на меня,
- Затем беззубая старуха по имени Разруха
- Придёт, шепча проклятья про себя.
- Я эти наваждения отрину,
- И никогда я не «пойду на вы».
- И Бог посмотрит на меня без укоризны
- Глазами, полными любви.
Мечта
- Жизнь моя неприкаянная,
- Видимо, так сложилась судьба,
- Морда у меня всегда в окалинах —
- Габаритами не прошла.
- Габаритами не прошла никак
- В эту жизнь несусветную,
- Наверное, живу не так,
- Осталась только мечта заветная.
- Осталась только мечта заветная —
- Будто люблю я всех,
- И люди ко мне приветливы,
- И не разделяем мы их на тех и не тех.
- И не разделяем мы их на тех и не тех,
- Потому что всех нам жалко,
- И тогда под радостный смех
- Вытащили из душ своих жало.
- Вытащили из душ своих жало,
- И нам истина жизни открылась,
- Словно подняли мы старое покрывало,
- И дитё прекрасное нам явилось.
- И дитё прекрасное нам явилось,
- И сразу умолкли другие звуки,
- И сквозь лепет его проявилось,
- Что никогда не будет разлуки.
- Что никогда не будет разлуки,
- Что нет разделенья на «ты» и «я»:
- Если ты ко мне простираешь руки,
- Значит, я не могу без тебя.
Совсем не жаль и не обидно…
- Совсем не жаль и не обидно,
- Что жить бы по-другому мог.
- Наверное, сверху видно,
- Что в жизни что-то смог.
- Я бы прожил ещё лет сто
- В моём ближайшем поколенье,
- Но память-судья сядет за стол
- И вынесет вердикт забвенья.
- Солнце жизни моей заходит,
- Я знаю, что это приму.
- Смерть где-то близко ходит
- И игриво кричит: «Ау!»
- Но пусть подождёт «косая»,
- Пока кубок любви допью
- И, бумаги пером касаясь,
- Душу свою изолью.
Голый король
- Король правит у нас долго,
- короля одевают в одежды светлые
- и поливают его елеем не еле-еле,
- а у народа тернистый путь,
- на пути его много печали и боли,
- но тут мальчик провозгласил:
- – А король-то голый!
- И на лице короля в телевизоре
- в предновогоднюю ночь
- присобачил ему усы
- и получилось точь-в-точь.
Зеркало
- В зеркало глядя, старым себя не вижу,
- вот смотрит вроде взрослый дядя,
- вполне приличный и не старый по виду,
- а когда на фотографии или ловишь отражение
- своё случайно,
- становишься старым, как ни странно.
- Видимо, душа ещё не состарилась,
- накладывает прежний портрет на новый,
- и хотя эта защита белыми нитками шита,
- но выходит теперешний портрет обновлённым.
Овраги, враги, баррикады
- Страна раскололась, как грецкий орех,
- Но половинки не стали равными,
- Пропаганда включила красный цвет,
- И люди стали разными,
- Пропаганда расползается ядом,
- И эта чума не миновала наш дом.
- Прошлое, настоящее видится в разночтении,
- Ранее близкие становятся чуть ли врагами,
- Господи! Какими оврагами нас развели в предпочтениях.
- По разные стороны оврага стоим, кричим,
- Криками хотим добить супостата,
- Внизу весёлый ручей журчит,
- Но мы не видим, злоба подпитывает свой достаток.
- А если баррикады появятся вместо оврага,
- И власть, себя сохраняя, будет только и рада.
- Скомандует: «Там враги, и по ним пли!»
- Тогда раздадутся стоны и вопли.
- Господи! Помилосердствуй и охрани Россию,
- Не допусти, чтобы тело её распалось,
- Чтоб не разъединились сочленения её.
Лоскуты
- Ах, осколки, убийственно вас сколько!
- И прекратите вы полёт во сколько?
- Я иду, траву сминая,
- Вот такой высокий,
- А в душе моей басы:
- – Лет тебе уж сколько?
- Мебель к стенкам жалась,
- Жизнь жила и не тужила,
- Ну а мне всё это не в жилу,
- Мебель только жалко.
- Я надеюсь, что это не избитое?
- А впрочем, били и меня.
- Мы в светлом дне
- О чём-то светлом грезим.
- И когда кульбитом перевернётся жизнь,
- Голосом хочу сказать обыкновенным:
- – А ты за жизнь не держись,
- Всё это временно.
- Из дома выхожу большой, великий,
- И главное, чтоб никого не задавить.
- Тогда заплакали вы,
- Но было поздно, я вещи уложил.
- От холода не защитила простыня,
- И я простыл,
- Сказала простыня: – Прости.
- Круче и крепче, чем крепость,
- Казался блистающий бюст.
- Не говори, что встретились случайно,
- А я скажу, что тихое молчанье,
- Тянущееся из года в год,
- Готовило и этот ход.
- Когда уж волчьей страсти не унять,
- Овечки кажутся врагами.
- Господи, кто тут был?
- Был ли Илия?
- И когда в эту жизнь входил,
- Был ли я?
- Говорят, что я недоношенный,
- А меня к хорошей жизни несли?
- Я со своими стихами
- Как неспокойный покойник под льдом,
- Медленно проплыву под вами,
- А вы в проруби оттолкнёте меня багром.
- Ты ко мне прислонилась
- Большим печальным задом.
- Вы помогли мне, небеса,
- И облаками я обласкан.
- Напрягая души жилы,
- В время всматриваюсь я,
- Есть во мне большие силы,
- Но зачем готовится по мене кутья?
- Когда никто не приходит,
- Капля дождя в ладонь стучит.
- А линия одна – марьяж,
- И песнь душевная, и жалобы, и слёзы,
- Когда всё, кажется, серьёзно,
- И чувства все бегут в всеиспепеляющий раж.
- Память у меня хорошая,
- Ещё помню, что я забыл.
- Вот, собственно, вся жизнь,
- И в ожиданье счастья ушли годы,
- В окно и дверь стучат все непогоды…
- Лодку движут вёсла,
- Человека – крылья…
- Закружило меня в водоворот:
- – На каком вокзале я?
- Где у вас переход?
- – Перехода нет – последняя станция.
- Туда ли дует ветер,
- Где заканчивается чувств глубина,
- Где в подвенечный вечер
- Открывается бездны мгла?
- Тихо и незаметно пролетают ангелы мимо,
- Когда братия празднества отмечает пышно.
- Истина не в пещере Платоновой,
- Жизнь в круговерти кружевной.
- Вот идёшь по аллее платановой,
- А истина в окошке суженном.
- Когда взошёл на пьедестал,
- Себе дороже вдвое стал.
- Если ты прав,
- Не доказывай свою правоту,
- А если не прав,
- Против ветра не дуй.
- Жизнь ромбами стелется
- И так, и так,
- А из-за поворота целится
- Зигзаг, зигзаг.
- Ничего не желать, не иметь,
- Крыльями эфирными взмахивать.
- Я сижу у реки, грустно мне,
- Не нужны мне предсказанья кукушки,
- В вечерней нарастающей мгле
- Слышатся томные стоны лягушек.
- Тысячи лет ты будешь своей,
- В архетипах Акимы многим явишься.
- Внутри меня что-то зреет,
- Как облако в небе иль яблоко в саду.
- Сдаётся мне, что сейчас
- Я возьму главный приз,
- А на аукционе кричат: – Продано!
- И откуда-то снизу противный визг:
- – Помирать уже подано!
- Я каждый миг как камень кладу в брусчатку,
- Чтобы выровнять Душу свою по вертикали.
- Вопрос «Есть Бог или нет?»
- Висит над людьми как крест,
- А я, не отнекиваясь,
- По-солдатски отвечу: – Есть!
- На перроне стою один,
- Ветер сбивает меня с пути.
- Пространство, настоянное на звёздах,
- Обняло Землю, и встрепенулась атмосфера,
- И ожила Земля.
- Вот и всё, наступил жизни край,
- Осталось только пройти немного,
- Может быть, через эту дорогу,
- И сразу отверзнется рай.
- Бывают в жизни такие минуты,
- Когда радость расплавляет грудь…
- Волны стихают в сознании,
- Свободном от мыслей и грёз,
- Душа, как ровное пламя свечи
- В доме, где не гуляет ветер.
- Дождь идёт тихо, задумчиво,
- Терции звучат монотонно.
- Заснули уставшие плечи,
- И голова упала, как камень
- В какую-то тёмную глубь.
- Я тебя согреваю мыслями,
- А не только руками,
- Словами своими белобрысыми,
- Неуклюжими, как камень.
- Ветер пробежал свободы,
- Вокруг всё круша,
- Ах, хорошо! И жизнь хороша!
- Бог сделал всё прекрасным,
- Но отчего болит душа?
- Мы по краю неба пройдём,
- Светлые, поднебесные,
- И тогда, равнобесные,
- До себя снизойдём.
- И старость нужно принимать,
- Как нищий корку.
- Распластанные ветви деревьев
- В воздухе ищут спасенье,
- И звучит в этом древнее:
- «Освобожденье! Освобожденье!»
- Она появилась в проломе дня
- С грустным изгибом тела.
- Ветер пал под натиском ночи,
- Ночь темна, но рассвет уже точит
- Заботы нового дня.
- Я, наверное, никому не нужен,
- День полотна скручивает в вечер,
- И в предстоящей той вечности
- Будет та же глухая стужа.
- И кажется, сейчас забывается
- То, что, может, и не было.
- Она такая чистая и ничего не читала,
- Только Солнце и Небо за Господа почитала.
- Я перед иконой не молюсь
- И не прошу продлить мне жизни…
- Нет, кто что ни говори,
- Есть женщины – одно блаженство,
- А может быть, и совершенство,
- Но голос тайный говорит мне: – Зри!
- Всё запуржило, запорожило,
- На полустанке осталась одна.
- А вы, мысли, идите, идите,
- Я вас тоже немного знаю.
- В сущности, я злодей,
- Рыло бы мордой прикрыть.
- Какие могут быть дела,
- Когда в фате деревья?
- Я в мелодию трепетно вслушиваюсь
- Чувств былых, почти позабытых.
- Я погружен в сиянье утра,
- Она идёт со мной.
- Когда с гармонией сверяясь,
- Отбросишь тварной жизни хлам…
- Ты вспомни обо мне,
- Когда тебе ничем я не обязан.
- На самом деле не безделье,
- Работа подспудная идёт,
- И в подсознательном хотенье,
- Упрямо линию свою ведёт.
- Надеюсь я, стихи мои,
- О бедные! Пойдут по миру.
- Любовь обман, она лишь кажет свет,
- А тени прячет.
- Перед лицом товарищей своих
- Торжественно смеясь: – Ха! Ха!
- Пылинки на солнце танцуют,
- В мажорном аккорде сливаясь…
- Природа снегом себя припудрила,
- Солнцем румяна себе навела
- И вся стоит без огреха,
- В небо нацелены стройные ноги ореха.
- Жизнь не вечна – это точно,
Продолжить чтение