Игра слов. Книга вторая

Глава 1 Дэниел

За эту ночь я пережил весь спектр чувств: первобытный страх, облегчение, соблазнительная похоть, и любовь… окутывающая меня с головой. Проснуться рядом с ней, приоткрыть глаза и осознать, что это не фантазия, а живая реальность, было ошеломляюще. Я чувствую себя живым, будто наконец-то обрел ту недостающую часть себя, о которой даже боялся помышлять в своих самых смелых мечтах. Осознание необходимости бороться за это счастье наполняет меня еще большей решимостью и силой. Теперь я просто-напросто обязан это сделать, обязан удержать свое счастье любой ценой.

Сидя в машине, раз за разом проверяю свой мобильник, ожидая важного сообщения. Наконец, вижу, что место встречи назначено на нашем основном складе. После этой бурной ночи, сопровожденной нападением на наш дом, необходимо собрать весь клан Коза Ностра, чтобы обсудить ситуацию и решить, как действовать дальше в условиях угрозы. Но помимо этого, меня ждет еще одно непростое дело – разобраться со своим отцом по поводу Мелани. Каждое решение теперь имеет вес, ведь на кону не только дела клана, но и моя личная судьба.

Я хочу, и я должен рассказать ему правду о Мел.

Что я влюбился. Что она живет в моем доме. Что кроме нее я никого не вижу рядом с собой. Моя броня пала под столь прекрасным созданием. Мне необходимо рассказать подробности нападения на наш дом. О том, что она переступила через себя и нажала на курок, чтобы спасти то, что дорого мне, дорого нашей семье. Она спасла самое дорогое для меня. Единственное светлое пятно в моей темной жизни. Единственную, как я думал до недавнего времени надежду, для спасения своей души.

Я хочу признаться, что я хочу быть с ней и в дальнейшем сделать ее своей.

Я не отступлюсь от нее. Мне хочется верить, что, несмотря на все свои поступки, я все же достоин ее. Достоин Мелани.

Подъезжаю, наконец, к складу и направляюсь внутрь помещения. Отец и мой дядя консильери Генри уже здесь, Фернандо и младший босс Роберто тоже. После того как, я уволил его жену Наоми, он не скрывает своего отвращения к моей персоне. Интересно, он уже что-то нашептал моему отцу про неё или ждет удобного случая сделать это.

В помещении царила напряженная атмосфера, которую я ощутил, едва переступив порог. Но больше всего мое внимание привлекло необычное присутствие отца Нины – Вито Лучано. Его фигура, стоящая в углу, заставила меня сглотнуть. Вито никогда не появлялся на собраниях нашего клана. Никогда. Но сейчас он стоял здесь, спокойный и уверенный, будто это было именно то место, где он и должен находиться.

Мне это не нравилось.

Его внешний вид словно кричал о его происхождении. Итальянец до кончиков пальцев. Безупречно отполированная кожаная обувь, дорогой парфюм, который витал в воздухе, смешиваясь с запахом сигары, которую он держал в руке. Нужно отдать ему должное – для своего возраста он выглядел великолепно. Подтянутый, с проницательным взглядом, который, казалось, видел насквозь каждого, кто оказывался в его поле зрения. Но это не делало его присутствие менее тревожным.

– Отец, – произнес я, обозначая свое появление. Мой голос привлек внимание всех собравшихся.

– Дэниел, проходи, – его тон был спокоен, но в нем чувствовалась скрытая напряженность. – Есть интересные новости.

– Да? – я сделал несколько шагов вперед, стараясь не показывать, насколько меня насторожило присутствие Вито. – Интересно, я слушаю.

– В руках у ирландцев крупный улов, – начал отец, не отводя от меня взгляда. – Я не буду ходить вокруг да около. Они в курсе, что у тебя есть дочь.

В этот момент я невольно посмотрел на Вито. Не потому, что был удивлен тем, что ирландцы знают о Хлое. Это был лишь вопрос времени. Нет, мой взгляд был вызван тем, что отец откровенно делился этой информацией в присутствии Вито. Хоть мы и были временными союзниками, только полный глупец стал бы обсуждать мою дочь с представителем другого клана.

– Ее хотели выкрасть и шантажировать нас, – продолжил отец, его голос стал жестче. – Им нужен наш канал поставок. Они хотят, чтобы мы поджали свои хвосты и вышли из игры.

Я почувствовал, как внутри меня закипает гнев. Моя дочь. Они посмели угрожать моей дочери. Но я сдержался, не дав эмоциям вырваться наружу. Вместо этого я медленно кивнул, стараясь сохранить хладнокровие.

– И что мы будем делать? – спросил я, глядя на отца, но краем глаза отмечая реакцию Вито.

– Мы не отступим, – ответил отец, его голос звучал как сталь. – Но нам нужно быть осторожными. Они играют грязно. Более того, тот, кто слил информацию, кто-то из своих. Предатель среди нас.

Я сделал глубокий вздох, пытаясь унять дрожь в руках. Тот разговор, который я хотел провести с отцом с глазу на глаз, теперь казался совсем неуместным. Но я больше не мог молчать.

– Блять. Мне нужно с тобой поговорить, – сорвалось с моих губ, прежде чем я успел подумать.

Отец посмотрел на меня, его взгляд стал тяжелее, словно он уже знал, о чем я хочу сказать.

– Не поверишь, мне тоже. Пойдём, сын.

Мы прошли в закрытое помещение, подальше от чужих ушей. Отец следовал за мной, его шаги были размеренными, но в них чувствовалась напряженность. Дверь закрылась с глухим щелчком, и я почувствовал, как воздух вокруг стал гуще. Мое сердцебиение участилось, ладони стали влажными. Я чувствовал, как дыхание сбивается, а в груди нарастает тревога. Что-то подсказывало мне, что слова отца перевернут всё с ног на голову.

– Дэниел… – начал он, но затем замолчал, словно подбирая слова. Эта пауза длилась вечность, и она нервировала меня ещё сильнее. – Пришло время.

– Пришло время для чего? – нетерпеливо выпалил я, чувствуя, как внутри всё сжимается.

– Для твоей свадьбы на итальянке, – заявил он решительно, его взгляд стал твёрдым, как будто он уже всё обдумал и не собирался отступать.

– Отец… – начал я, но он резко поднял руку, прерывая меня.

– Не перебивай меня!

Я кивнул. Каждый удар сердца отдавался в висках, словно предупреждая об опасности. Горло сжалось, и я с трудом сглотнул, пытаясь подавить подступающую тошноту. Рубашка, которая ещё минуту назад казалась удобной, теперь душила меня, будто петля. Я чувствовал, как пульс учащённо бьётся в каждом уголке моего тела, словно пытаясь вырваться наружу.

– Я встречался с Вито Лучано вчера, – продолжил он, его голос стал спокойнее, но в нём всё ещё чувствовалась стальная решимость. – У нас был очень долгий разговор. Русская мафия давит на них так же, как ирландская давит на нас. Мы оба понимаем, что в одиночку нам не выстоять. Но если мы объединим наши силы, наши возможности, то сможем стать непобедимыми. Для этого нам нужен законный брак. Брак, который станет символом нашего союза. Он спугнет и русских, и ирландцев. Это будет не просто шаг, а мощный удар по их планам. Нам нужен этот союз. Союз, который в будущем будет скреплён кровью. Мы говорим о воссоединении двух великих семей, двух кланов. Это шаг к величию, к силе, которую никто не сможет игнорировать. Мы согласны с Вито, что тебе и Ниннэль нужно сыграть свадьбу. Я наслышан, что вас часто видят вместе. Она без ума от тебя. Я подумал, что ты будешь рад этому.

Он сделал паузу, словно давая мне время осмыслить его слова, но я едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы думать.

– Вито согласен, – продолжил он, – но только на брак с моим сыном. С первенцем. Ты же понимаешь, что Ниннэль – его единственная дочь. Мы договорились, что сегодня поговорим с вами обоими. Поставим вас в известность.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Всё, что он говорил, звучало как приговор. Как ловушка, из которой нет выхода.

– Я не могу, – выдохнул я, и в моём голосе прозвучала горечь, смешанная с сожалением.

– Прости? – его голос стал холодным, как лёд.

Я молчал, чувствуя, как страх и отчаяние сковывают меня.

– Что ты только что сказал? – он произнёс это медленно, словно давая мне шанс взять свои слова обратно. Но я знал, что не смогу.

– Я сказал, что не могу, я влюблен в другую.

Я поднял глаза и встретил взгляд, точь-в-точь такой же, как у меня. Глаза моего отца, холодные и пронзительные, словно зеркало, отражающее мою судьбу. Но в них не было ни капли понимания, только гнев, который клокотал, как вулкан, готовый извергнуться.

Отец замолчал, и в комнате повисла тяжелая тишина. Его взгляд впился в меня, словно молнии, готовые разорвать пространство между нами. Кожа его лица покраснела, и на секунду мне показалось, что из его ноздрей действительно пошел дым. Он сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать свой темперамент, но я видел, как его руки сжались в кулаки, а вены на шее набухли.

– Что ты только что сказал? – произнес он снова, на этот раз почти по слогам, словно проверяя, осознаю ли я всю тяжесть своих слов.

– Я люблю другую девушку, я не женюсь на Нине, – повторил я, чувствуя, как каждый слог отдается эхом в моей голове.

– Ты утешался любовными ласками с Ниннэль! Это так ты любишь другую? – его голос прозвучал как удар хлыста, резкий и болезненный.

– Это было до того, как я это понял. С Ниннэль все было несерьезно, я ничего к ней не чувствую. И по-настоящему между нами ничего не было. Ничего серьезного, – попытался я объяснить, но его взгляд говорил, что он уже все решил.

– Ты не имел права с ней тискаться! – он ударил кулаком по столу, и звук удара разнесся по комнате, как выстрел.

Бутылка с водой на столе подпрыгнула и чуть не упала, но он даже не обратил на это внимания.

– С любой другой девкой, но не с этой! Ты вообще себя слышишь? Ты понимаешь, чья она дочь? С их семьей шутки плохи, ты вообще в своем уме? Она сама просила отца о замужестве с тобой! Если мы отклоним это предложение, считай, что мы трупы.

– Мне плевать, что она просила. Я сказал, что не женюсь! Я не боюсь их! – выкрикнул я, чувствуя, как гнев и отчаяние смешиваются во мне в один клубок.

– Послушай сюда, – он наклонился ко мне, его лицо было так близко, что я чувствовал его дыхание. – Вспомни главную клятву нашей семьи и произнеси ее!

– Нет ничего важнее крови, – устало пробормотал я, чувствуя, как эти слова, которые я слышал с детства, словно кандалы, сковывают мою волю.

В его глазах читалась не просто злость, а разочарование, смешанное с горечью. Он сжал кулаки, и я почувствовал, как напряжение в комнате нарастает, словно перед грозой.

– Мы твоя кровь! – его голос прозвучал как удар грома, заставляя меня вздрогнуть. – Коза Ностра – твоя кровь! Ты не имеешь права на любовь! Не в этой жизни! Ты должен пожертвовать собой и своими желаниями ради своей семьи! Я только этому тебя учил!

Он сделал паузу, его дыхание стало тяжелым, словно каждое слово давалось ему с трудом. Его глаза сверкали, как раскаленные угли, готовые вспыхнуть в любой момент.

– Любовь приносит только боль и страдания, ей нет места в наших жизнях. Или жизнь недостаточно тебя тыкала носом во все события, чтобы в этом убедиться сполна? – его голос дрожал от ярости. – Давай не будем далеко ходить, вспомни мать Хлои. Чем все закончилось?!

Я сжал зубы, чувствуя, как гнев и страх борются внутри меня. Его слова, как нож, вонзались в самое сердце, напоминая о том, что я старался забыть.

– Я знаю, что кровь превыше всего, – произнес я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри все клокотало. – Но я уже сказал тебе, я не женюсь на ней.

Он замер, его взгляд стал пронзительным, словно он пытался прочитать мои мысли.

– Кто она? – его голос был тихим, но от этого еще более опасным.

Я молчал, чувствуя, как комок подступает к горлу. Впервые в жизни я не знал, что сказать. Я почувствовал себя ребенком, который стоит перед грозным отцом, не смея ослушаться. Его воля всегда была законом, и я знал, что любое сопротивление приведет только к боли.

– Кто эта девка, что запудрила тебе мозги? – он шагнул ближе, его голос стал громче, жестче. – Она из клуба, верно? О ней до меня доходили слухи. Белокурая, которая охомутала, кажется, не только тебя одного?

Я снова молчал, чувствуя, как мои руки начинают дрожать. Его слова, как удары кнута, били по моей гордости, но я не мог ответить. Не мог признаться.

– Отвечай мне! Или пожалеешь! – он внезапно схватил меня за оба предплечья, его пальцы впились в мою кожу, как когти.

Он подтянул меня к себе так близко, что я почувствовал его дыхание на своем лице.

– Да, это она, – наконец вырвалось у меня, хотя я знал, что эти слова могут стать началом конца.

Он отпустил меня, отшатнувшись, как будто я ударил его. Его лицо исказилось от гнева и разочарования.

– Я так и знал, как только слухи стали доходить до меня, я не верил Роберто, когда тот постоянно твердил мне, что она опасность, что она может сделать так, что все пойдёт под откос. Но я убеждал его и себя, что нет, мои сыновья знают к чему это может привести. Что семья превыше всего. Что она это просто развлечение. А сейчас ты приходишь сюда и говоришь мне, что ты ее любишь…Не могу просто в это поверить. Я хочу обезопасить тебя от последствий, чтобы ты не познал того, что познал я.

– О чём ты говоришь? – спросил я, чувствуя, как внутри меня нарастает тревога.

Отец опустил голову, словно собираясь с мыслями, а затем медленно поднял глаза на меня.

– Была одна женщина… – начал он, голос его дрогнул. – Она вскружила голову и мне, и Генри. Мы оба её любили.

– Дядя Генри? – я не мог скрыть удивления.

– Да, – кивнул отец. – Это было задолго до того, как я женился на твоей матери. Я был тогда просто Капо, как ты сейчас. Молодой, амбициозный, уверенный, что всё под контролем. Но она… она всё изменила.

– Кто она? – спросил я, чувствуя, как любопытство пересиливает осторожность.

– Её звали Амелия, – произнёс он, и в его голосе прозвучала какая-то странная смесь боли и ностальгии. – Амелия Руссо.

– Руссо? – я не смог сдержать возгласа. – Ты говоришь о той самой семье? О последней наследнице босса пяти семей? Ты сейчас не шутишь?

– Наверное, в этом моя ошибка: нужно было давным-давно рассказать вам, эту историю. Это были времена, когда все пять кланов мафии действовали слаженно, словно один могучий организм. Русские, итальянцы, американцы и ирландцы – каждый из них играл свою роль, но именно семья Руссо была сердцем всей структуры. Они властвовали почти 70 лет, и их влияние распространялось далеко за пределы страны.

– Что произошло?

– Это был один из тех вечеров, когда судьба раз и навсегда меняет жизнь. Мы повстречались на благотворительном вечере – незабываемое событие, где каждый был в ожидании чего-то судьбоносного. Амелия была просто потрясающа… Подобная сиянию звезды, со светом, который казался почти неземным. Ее юность и чистота, словно ангельская благодать, врывались в душу каждого, кто с ней соприкасался.

Отец замолкает на несколько долгих секунд, его глаза застывают вдали, и видно, как он погружается в поток воспоминаний, захлестывающих его разум.

– Первый с ней заговорил Генри. Сучонок опередил меня, – усмехается отец. – Но я не мог винить его. Кто не влюбился бы в неё с первого взгляда? Мы оба были очарованы, словно под гипнозом. Признаюсь, это было больше, чем просто влечение. Испытания, через которые мы прошли, скрепили нас. В итоге она выбрала именно меня. Наши встречи окутывала тайна – мы ждали подходящего момента, я ждал подходящего момента, чтобы попросить её руки у её деда, Себастьяна, Босса пяти семей. На тот момент, её отца Бруно уже убили – жестокая реальность нашего мира.

– Но что же случилось?

– Не поверишь, но я всё-таки опоздал. Хотя, оглядываясь назад, не думаю, что если бы пришел к Себастьяну раньше, это бы изменило ситуацию. Но мне нравилось винить себя. Его решение отдать свою единственную внучку замуж за Капо ирландской мафии Патрика Фицжеральда было принято. Он был старше её на 15 лет и, возможно, более влиятельным союзником в глазах Себастьяна.

– За брата действующего босса ирландцев сейчас? За брата Киана? Ты сейчас серьезно? – удивленно спрашиваю я, не веря своим ушам.

– Да, именно так.

Слова отца обволакивают комнату гнетущей тишиной, и я с трудом перевариваю новую информацию.

– В то время, связь с ирландцами ухудшалась и Руссо необходимо было укрепить их союз, – отец, снова погружаясь в прошлое, говорит медленно и с трудом. – Брак должен был стать узами, которые бы скрепили обе семьи на долгие годы.

Я киваю, чувствуя, как история, столь завуалированная, медленно начинает раскрываться передо мной.

– Что было дальше? – спрашиваю, не отводя взгляда от отца.

– Она не хотела этой судьбы, – его голос дрожит на миг, как будто воспоминания причиняют физическую боль. – Мы были друг для друга всем. Любовь была реальной, настоящей, неприемлемой в этом жестоком мире. Она не хотела вовлекаться в криминальный мир, который презирала всей душой. Амелия умоляла меня сбежать с ней, бежать куда глаза глядят, чтобы начать новую жизнь. Она стояла на коленях, со слезами на глазах…

Его голос надламывается. Я никогда не видел отца таким. Таким поражённым и слабым. Это что-то задело в моём сердце, возможно, потому, что это частично напомнило мне самого себя в этот момент.

– Кровь превыше всего, – продолжает он, едва справляясь с чувствами. – В ночь перед свадьбой, она сбежала. Решилась на отчаянный шаг, вопреки всем правилам.

Я не нахожу слов. Эта история, такая личная и сокровенная, внезапно раскрыла мне ту грань отца, о которой я даже не подозревал. Оказалось, он способен на чувства, способен любить.

– Ирландцы пришли в неистовство. Они отправили отряд в Нью-Йорк, чтобы вернуть ее и надавить на семью. Началась кровавая схватка между двумя могущественными кланами. Это была настоящая бойня, в которой многие пали. Патрика Фицжеральда, как и Себастьяна Руссо, убили. Это ты и так знаешь, – добавляет он горько.

После краткой паузы, я осмеливаюсь задать последний, решающий вопрос.

– Что случилось с Амелией?

– Спустя пару дней дом, в котором она остановилась, сгорел дотла. Она погибла в огне… и до сих пор неизвестно, кто был к этому причастен. Ирландцы или солдаты Руссо, в отместку за отказ от свадьбы. Семья Руссо, некогда могущественная и влиятельная, перестала существовать в одночасье. Их падение стало искрой, которая разожгла войну за трон. Но ни один из боссов мафии, представлявших другие кланы, не смог объединить всех под своим началом. В итоге власть раскололась на четыре ветви, каждая из которых тянула одеяло на себя. Я был уничтожен, сломлен, разбит. Мне не хотелось жить. Я винил себя. Я был недостоин ее. Она была прекрасна. Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Самая чистая и невинная душой и телом. Но я не был создан для неё. Я понял это спустя годы. Она не заслуживала такой жизни. Она могла бы стать прекрасной матерью, любящей женой, светом для тех, кто был рядом. Но я… я был тьмой, которая поглотила бы ее.

Когда отец говорил об этой девушке, я впервые увидел ту сторону человечности, которую не видел никогда, в его глазах стояла боль, даже спустя столько лет.

– Мы всегда приносим боль, Дэниел. Это наша природа. Если ты действительно любишь ее, эту девушку, у тебя есть шанс отпустить ее. У меня такого шанса не было. Амелия… она была частью мафии, хотя никогда не хотела этого. Ее судьба была предрешена с самого рождения. Но твоя девушка… она другая. У нее есть выбор. У нее есть будущее, надежда на светлую жизнь. Ты не сможешь дать ей того, чего она, как я думаю, правда заслуживает. Отпусти ее. Пусть живет своей жизнью. Если ты действительно ее любишь… отпусти.

Его слова повисли в воздухе, тяжелые, как свинец. Я чувствовал, как они проникают в самое сердце, заставляя его сжиматься. Он был прав. Но отпустить… это было так же сложно, как отрезать часть себя.

– Итальянцы воспримут твой отказ как личное оскорбление, как пощечину, брошенную им в лицо. Мы не можем так рисковать сейчас. Сделай то, что ожидает от тебя твоя семья. Твой клан. От этого зависят жизни твоих солдат, твоих людей. Возможно, даже жизнь твоей драгоценной дочери. Моей внучки. Дай этой девушке шанс жить. Не просто существовать, а жить достойно, без страданий, без боли, которые неизбежно придут, если ты продолжишь цепляться за эту иллюзию. Никто не выберет такую жизнь добровольно, даже во имя любви. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Я бы не выбрал. Отпусти ее. Позволь ей найти свой путь, а ты найди свой. Это единственный способ сохранить то, что действительно важно.

***

После этого разговора, который, к слову, пошел совсем не так, как я ожидал, прихожу в себя уже дома, перед камином. Огонь потрескивает, отбрасывая на стены причудливые тени, но их мерцание не успокаивает, а лишь подчеркивает хаос в моей голове. Здесь никого нет. Только я, бутылка виски и тишина, которая давит так, будто хочет выжать из меня последние капли здравого смысла. Я проглотил литр чистого виски, и теперь он горит в горле, как раскаленный металл, но это ничто по сравнению с тем, что творится внутри.

Как сказать Мелани, что я женюсь на другой?

Я разобью не только свое сердце, но и ее. Это неизбежно. Чем больше я пью, тем больше изощренных идей лезут мне в голову. Они крутятся, как вихрь, смешиваясь с алкоголем и болью. Я знаю, что мне нужно поступить так, чтобы я сам не смог нарушить клятву и помолвку. Так, чтобы меня воротило от себя, чтобы я не мог приблизиться к ней близко из-за того, что так поступил с ней.

Слов будет недостаточно.

Их никогда не бывает достаточно.

Мне нужно разбить ее сердце. Не просто ранить, а уничтожить. Чтобы она смогла двигаться дальше, чтобы она возненавидела меня. Чтобы бежала отсюда, чтобы даже мысль обо мне вызывала у нее отвращение. Но как это сделать? Как стать для нее тем, кого она больше никогда не захочет видеть?

Я смотрю на огонь, и мне кажется, что он подсказывает ответ. Огонь не оставляет следов, он просто уничтожает. Мне нужно стать таким же… Беспощадным. Жестоким. Но хватит ли у меня сил на это? Хватит ли у меня духа, чтобы стать для нее монстром, которого она никогда не простит?

Я чувствую, как виски затуманивает сознание, но боль остается. Она острая, как лезвие, и я понимаю, что это только начало. Начало конца.

Я так сильно влюбился, что готов отпустить.

Кажется, капли на запотевшей бутылке виски смеются надо мной, медленно сползают вниз по стеклу, как будто продлевая секунды моего страдания. Кручу свой мобильный в руках, и наконец, звоню девушке, которая встала между нами.

Девушке, которая недостойна быть моей женой, но будет ей.

Глава 2 Остин

– Ты обещала мне! Ты не оставишь меня! Дыши! Слышишь меня? Только дыши! – мой голос дрожит, срывается, но я продолжаю кричать, вкладывая в каждое слово всю свою боль, весь страх, всю надежду.

Я кричу ей, той, которая стала для меня всем. Девушке, чья улыбка освещала мои самые темные дни, чей смех был для меня музыкой. Я шепчу изо всех сил, будто мои слова могут вернуть ее ко мне, будто они способны остановить неумолимую реальность, которая разрывает меня на части. Я не могу ее потерять. Не сейчас. Не так.

Ник, стоящий рядом, пытается помочь. Его движения резкие, отчаянные. Он хлопает ее по лицу, пытаясь привести ее в чувства, но ее глаза остаются закрытыми, тело – неподвижным. Каждый его жест, каждая попытка только подчеркивают нашу беспомощность. Я вижу, как его руки дрожат, как он сжимает зубы, пытаясь скрыть панику. Но это не работает. Ничего не работает.

Уровень адреналина в моей крови, заставляет меня делать все что угодно, говорить все что угодно, но главное, привести ее в сознание. Я убираю спутанные пряди ее волос своей дрожащей рукой, ее глаза закрыты, и на секунду мне показалось, что она действительно больше не дышит. Это заставляет меня с удвоенной силой цепляться за ее крошечное тело.

– Мелани, взгляни на меня. Дыши вместе со мной, мы справимся со всем вместе! Ты не одна… Дыши вместе со мной, умоляю тебя!

Я вижу, как из последних сил она открывает свои голубые глаза, смотрит на мои губы и повторяет в такт со мной.

Вдох.

Мое сердце бежит с безумной скоростью.

Ещё один вдох.

Я чувствую пульс в своей голове. Он отдается в висках, глухо стучит, как барабан, заглушая все вокруг.

Ещё один вдох…

Слеза медленно скатывается по ее щеке, оставляя мокрый след.

– Давай, давай, – шепчу я.

Кислород, наконец, начинает поступать в ее тело спокойнее, ровнее. Но в ее глазах стоит такая жгучая боль, что мне хочется отвернуться. Я никогда не видел ничего подобного. Это не просто страх или отчаяние – это что-то глубже, что-то, что разрывает душу на части.

– Мел, что случилось? – этот вопрос срывается с моих пересохших губ, как последняя надежда на ответ, на понимание.

Ее дыхание снова сбивается. Оно становится рваным, прерывистым, как будто каждый вдох дается ей с невероятным усилием. Мелани зажмуривает глаза. Сильно. Так сильно, что кажется, она пытается спрятаться от всего мира, от боли, от меня.

– Увези меня отсюда, – наконец, удаётся прошептать ей охрипшим голосом.

Я бережно беру ее на руки, словно невесту, боясь сделать лишнее движение, чтобы не причинить ей боль. Ее тело кажется таким хрупким, почти невесомым, но в то же время в нем чувствуется напряжение, словно она застыла в ожидании чего-то ужасного. Я несу ее к машине, той самой, на которой мы только что приехали с братом. Николас идет следом, его шаги тяжелые, но быстрые. Он открывает дверь пассажирского сиденья, и я осторожно усаживаю ее. Она не сопротивляется, не говорит ни слова, только смотрит куда-то в пустоту, будто видит то, что недоступно мне.

Николас молчит. Его молчание давит сильнее, чем любая фраза. Он не произносит ни слова, но его взгляд говорит сам за себя: он так же растерян, как и я. Я ни черта не понимаю, что, твою мать, произошло. Мыслей в голове – ноль. Только хаос, смешанный с гневом и страхом. Мне хотелось зайти в дом, посмотреть, что там случилось, но я не могу ее оставить. Только не в таком состоянии. Она выглядит так, будто мир вокруг нее рухнул, и я не могу просто уйти.

Ник пристегивает ее ремень безопасности, его движения точные, но нервные. Он достает из бардачка бутылку воды и протягивает ей.

– Попей воды, Мел, – говорит он мягко, но в его голосе слышится напряжение.

Она машинально берет бутылку, но не делает ни глотка. Ее пальцы сжимают пластик так сильно, что кажется, он вот-вот лопнет. Николас закрывает дверь машины, чтобы она не услышала то, что он собирается сказать мне. Он поворачивается ко мне, его лицо напряжено, глаза полны вопросов.

– Что случилось? – шепчет он, словно боится, что даже шепот может разбудить что-то страшное.

– Ты был рядом со мной, думаешь, я, блять, знаю? – вырывается у меня.

– Где Дэн? – спрашивает он, оглядываясь вокруг.

Его машина стоит возле дома, будто свидетельство его присутствия, но самого его нигде не видно. Он дома. Это ясно. Но что он натворил? Вопрос висит в воздухе, как грозовая туча, но у меня нет времени разбираться с этим сейчас. Позже. Обязательно позже.

Мое сердце сжимается, когда я поворачиваю голову и вижу Мелани. Она сидит в машине, уставившись в окно, а по ее щекам текут слёзы. Они катятся медленно, неумолимо, будто она даже не замечает их. Ее лицо бледное, глаза пустые, словно она где-то далеко, в другом мире.

– Нужно ехать. Ты с нами? – спрашиваю я, обращаясь к Нику.

Он замирает на мгновение, его взгляд теряется где-то вдали. Он явно пытается собраться с мыслями, но быстро возвращается в реальность.

– Конечно. Я не оставлю ее в таком состоянии, – говорит он, и в его голосе слышится решимость.

Мы садимся в машину, и я резко трогаюсь с места. В зеркале заднего вида вижу, как Ник на заднем сидении яростно печатает что-то в телефоне. Его пальцы двигаются быстро, почти агрессивно. Думаю, он пишет Дэну. Нам нужно выяснить, что произошло. Что заставило Мелани плакать? Что заставило ее замкнуться в себе?

– В домик у озера? – спрашивает Ник, прерывая мои мысли.

Я киваю и поворачиваю голову, смотрю на Мел. Она все так же уставилась в окно, но слёзы уже не текут. Ее лицо теперь кажется каменным, будто она застыла в каком-то внутреннем мире, куда никто не может добраться. Я осторожно протягиваю руку и так же осторожно обхватываю ее бедро. Она вздрагивает, словно вернувшись из далеких мыслей, и медленно поворачивает голову в мою сторону.

Ее глаза встречаются с моими, но в них нет привычного тепла. Они пустые, словно она смотрит сквозь меня. Черт, где же летают ее мысли?

– Прости, – говорю я, но не убираю свою руку, и все также смотрю на нее.

– Е…есть сигарета? – спрашивает она сиплым голосом, словно каждое слово дается ей с трудом.

– Нет, но можем заехать в магазин, – отвечаю я, чуть смягчив тон. – Ты уверена, что тебе можно курить? Твое горло…

Она смотрит на меня остекленевшим взглядом, и в это мгновение мне хочется отмотать разговор назад и забрать свои слова обратно.

– То место, куда мы направляемся… Не уверен, что там найдем продукты или что-то съедобное в принципе. Так что, как бы ни было, нам необходимо остановиться в магазине.

Она только кивает в ответ, и в этом жесте чувствуется вся тяжесть её текущего состояния. Я убираю руку, колеблясь в уверенности, что она не нуждается сейчас в прямом контакте или прикосновениях.

Через некоторое время мы подъезжаем к магазину. Я поручаю Нику купить всё необходимое.

– Я выйду на улицу? – спрашиваю у Мел, глядя ей в глаза.

Она слегка поворачивает голову в сторону моего голоса. Её взгляд отсутствующий, лишенный жизни, но всё-таки, поразмыслив немного, она кивает.

На улице я набираю номер Дэна. После нескольких коротких гудков – ничего: он сбрасывает вызов. Что за чертовщина? Я снова и снова пытаюсь дозвониться, но тщетно. Остаётся лишь позвонить Розе.

– Да? Мой дорогой, – отвечает она неожиданно быстро, уже после первого же гудка.

– Роза, ты с Хлоей? – быстро начинаю я.

– Да, конечно, – отвечает она спокойно, хотя в голосе улавливается нотка напряжения.

– Вы где?

– Мы уже дома, на кухне…а где вы? Где Мел и Ник?

– Мы уехали на пару дней, так что прошу не переживать, – немного неуклюже пытаюсь заверить её. – Скажи, Дэн дома? Что-то не получается с ним связаться.

– Да, он в кабинете.

– С ним все в порядке?

– Да… но, честно говоря, Остин… он выпил. Очень много. Я боюсь к нему заходить.

– Если Дэн вдруг решит узнать про нас, скажи, что мы отправились на озеро. Что Мел не будет дома несколько дней.

– Что происходит? – взволнованно спросила она.

– Не волнуйся. Мы просто решили абстрагироваться от всех событий. Охрану удвоили?

– Да, здесь полно людей.

– Если он выйдет из кабинета, попробуй поговорить с ним. Возможно, мы сможем завтра забрать Хлою на озеро с собой. Кажется, наш особняк больше нельзя считать безопасным местом.

– Постараюсь.

– Если что-то пойдёт не так, позвони мне, хорошо?

– Конечно, дорогой. Может мне все-таки дать трубку Дэну сейчас?

– Не стоит, не хочу вмешивать тебя в это. Не знаю, в каком он состоянии и что у него на душе. Не хочу, чтобы ты попала под горячую руку, – ответил я, стараясь не выдать волнения.

– Как скажешь.

– Поцелуй Хлою за нас.

Я кладу трубку и всматриваюсь в сторону магазина, где Николас уже возвращается, балансируя с двумя огромными пакетами, которые, кажется, едва влезают в его руки. Я закатываю глаза с легким прищуром, дожидаясь, пока он доберётся до машины.

– Есть новости от Дэна? – спрашиваю я, обращаясь к нему с надеждой на хоть какой-то просвет.

– Нет, но по камерам вижу, что он явно в плохом настроении в своём кабинете, – отвечает Николас, вздыхая.

– Я ему звонил, но он не берёт трубку, – раздражение слышно в моём голосе.

– Ты хотел сказать, он сбрасывал твои звонки.

– Именно.

– На камерах было видно, что ваза в коридоре разбилась, и я заметил, как Роза убирала осколки, – продолжает Николас, указывая на мелочи, которые всё больше настораживают.

– Ваза? Та, что стояла возле кабинета?

– Да.

Мы убираем пакеты в багажник и садимся в машину. Мелани уснула. Я вздыхаю, борясь с соблазном коснуться её всё ещё влажных от слёз щёк, просто чтобы уверить её в том, что не одна. Упорно сдерживаясь от желания разбудить её и потребовать объяснений, я лишь аккуратно завожу машину. Тишина обволакивает нас, и мы продолжаем путь к озеру, погружаясь каждый в собственные размышления.

У меня плохое предчувствие.

Предчувствие, что, когда я узнаю, что сделал Дэниел, я захочу его убить.

Глава 3 Мелани

Я прихожу в себя, когда машина уже остановилась и Остин открыл пассажирскую дверь. Слезы на моих щеках уже высохли, а на улице уже слишком темно. Не могу определить сколько сейчас времени. Во рту сухо, а горло жжет внутри, я сглатываю. Интересно, сколько времени мы провели в дороге?

– Мел, ты можешь идти? – привлекает мое внимание Остин.

– Кхм, да.

Я отстегиваю ремень, поправляю футболку и вылезаю из машины.

Осматриваюсь по сторонам, вижу прекрасное место. Вокруг дикая природа, полная первозданной прелести и великолепия. Этот дом, напоминающий шале, находится на одном из самых красивых озер, которые я видела за всю свою жизнь. Основа дома – сруб тёмно-коричневого цвета. Крыша дома выложена тёмно-зелёными панелями, в цвет им – оконные рамы и наличники дверных проёмов.

Делаю глоток свежего воздуха. Легкие наполняются чистым кислородом и запахом листвы. Такое ощущение, что я не могу надышаться после чертова приступа, но мне приходится следовать за Остином и Ником. Они открывают дверь, и мы проходим в дом. Николас снимает сигнализацию и включает везде свет. В доме очень высокие деревянные потолки, стены светлого цвета, мебель современна, а в гостиной перед камином, стоит большой серый диван. Отсюда видна кухня, великолепная лестница и длинный коридор.

– Ты голодна? – спрашивает Ник, оборачиваясь ко мне, привлекая внимание.

– Нет, спасибо.

– Мел, мы провели в дороге несколько часов, тебе нужно поесть, – настаивает он.

– Я не голодна.

Остин тяжело вдыхает.

– Я пойду проверю комнаты, осмотрись здесь.

Ник тоже уходит за сумками в машину, а я одна иду исследовать дом. Здесь пахнет тёплым деревом и камином. Я продолжаю идти, направляясь к стеклянным дверям, которые, как оказалось, ведут на террасу. Отсюда открывается просто умопомрачительный вид на озеро. Смотрю на водную гладь. Так спокойно.

Такая прекрасная иллюзия.

Уютная обстановка, прекрасные виды, возможность наслаждаться природой прямо у порога своего дома – все это, делает это место особенным.

– Здесь красиво, правда? – раздаётся позади меня голос Ника.

– Очень, – с грустной улыбкой произношу я.

– Если завтра повезёт с погодой, то можем даже поплавать.

– Здесь только мы?

– На десятки миль ни души. Это наше секретное место. О нем никто не знает.

Я выхожу из дома и медленно двигаюсь на пирс к озеру. Ник не следует за мной. Все также смотрю на водную гладь, стараясь абстрагироваться.

Ближе к берегу, благодаря включенному свету в доме, под мелодию ветра я наблюдала заросли тростника и камыша, чуть вдали от озера виднелись леса, в которых, как я думаю, водятся дикие животные. Здесь природа не сильно пострадала от человеческих рук, поэтому ещё есть возможность насладиться кристально чистым воздухом.

Слышу, как кто-то из братьев тоже вышел из дома, но я не оборачиваюсь, чтобы проверить, кто именно.

– Мел? – зовёт меня Остин.

Я поворачиваюсь к нему.

– Пойдём, я покажу тебе твою комнату, ну или можешь выбрать любую, какая тебе понравится.

Мы снова направляемся в дом, пол немного скрипит, но мне это нравится, как будто у этого дома есть свой голос. Мы проходим снова мимо гостиной и поднимаемся по роскошной лестнице на второй этаж. Впереди нас коридор с множеством дверей.

– Тут три спальни, – голос Остина мягкий и уверенный, – я подумал, тебе больше всего понравится эта.

Он открывает дверь в комнату, первую в коридоре. Пространство вокруг нас обволакивает теплая атмосфера уюта и покоя. Большая кровать в центре комнаты, окружённая двумя изящными тумбами, кажется, приглашает забыть о времени. Над кроватью расправляется белый балдахин, словно облако, наполняющее комнату легкостью и воздушностью. Окна, почти достигающие пола, позволяют нам любоваться потрясающим видом, который открывается из этой комнаты.

– Здесь очень красивые закаты, особенно если повезёт с погодой, – кивает в сторону окна Остин.

Он проходит и показывает мне ванную комнату.

– Мел, – его голос становится немного неуверенным. – Не знаю, насколько долго мы тут останемся. Я подумал…

Он замолкает, и в воздухе повисает пауза.

– Да? – я осторожно подталкиваю его продолжить.

– Ты не против, если мы привезём сюда Хлою?

Я цепенею от этого вопроса, мои мысли сразу же уносятся к её отцу и всем сложностям, которые могут возникнуть.

– Я буду очень рада. Я люблю её.

– Хорошо, – в его глазах вспыхивает облегчение. – Я надеялся это услышать. Завтра я привезу её.

– Ты уедешь? – в моём голосе звучит тень страха.

Остин подходит ближе, но не касается меня, давая мне пространство для доверия.

– Я уеду завтра утром, но обещаю, я вернусь быстрее, чем ты заметишь моё отсутствие. Николас останется с тобой.

– Здесь, правда, безопасно?

– Да, абсолютно, – заверяет он с нежностью и уверенностью.

– Хорошо.

– Может, ты хочешь принять душ или передохнуть, пока мы будем готовить ужин?

– Я пока осмотрюсь, спасибо.

Он кивает и направляется к выходу, но я спонтанно останавливаю его.

– Остин?

Когда он обернулся, его глаза излучали заботу, готовность придти на помощь, словно он был моим спасательным кругом в бурлящем океане.

– Да? – ответил он, наклоняя голову в знак внимания.

– А здесь есть сменная одежда?

– Боюсь, что женской одежды нет, но я принесу тебе что-нибудь, если ты не против?

– Я не против, – тихо ответила я.

– Завтра я привезу тебе твою одежду.

Он ушел, оставив после себя странное чувство опустошенности. С трудом собравшись, я направилась в ванную. Желание смыть с себя остатки этого дня было подавляющим – я хотела исчезнуть под обжигающими струями воды, ощутить, как напряжение ускользает сквозь пальцы.

Оказавшись в небольшом пространстве ванной, я еще раз осмотрелась вокруг. Неожиданно раздался легкий стук в дверь. Я открыла ее, увидев Остина со стопкой одежды в руках.

– Я принёс одежду, – его голос был тихим, успокаивающим.

Я посмотрела на стопку и почувствовала благодарность.

– Спасибо, – ответила я, стараясь вложить в это слово все те эмоции, которые не могла выразить иначе.

– Мы будем внизу, – сказал он, поколебавшись на мгновение, как будто хотел что-то сказать или сделать, но не решился.

Его глаза полные беспокойства, словно он пытался проникнуть в темные уголки моей души. Но я не могла переступить через себя, открыть ему свое сердце. События последних часов были слишком свежи и остры.

В конечном счете, Остин еще раз кивнул и ушел, закрыв за собой дверь, оставив меня наедине с моими мыслями.

Я приняла ослепляющий горячий душ, надеясь смыть не только грязь, но и часть тяжелой ноши. Одежда, которую принес Остин, лежала рядом, и я натянула ее, чувствуя себя немного защищенной в уютных, хотя и чуть великоватых вещах. Когда я вдыхала запах ткани, его аромат охватывал меня, словно теплое одеяло в холодный вечер. Остин…

Спустившись вниз, я увидела Николаса, который возвращался с улицы, неся куски аппетитного стейка. Мы молча накрывали на стол, и Остин налил мне бокал вина.

– Есть что-нибудь покрепче? – спросила я, пытаясь приглушить тоску внутри.

– Уверена? – его глаза встретились с моими, в них мелькнула тень заботы.

– Да.

Он достаёт из углового шкафа бутылку виски. Аккуратно откручивает крышку и наливает виски в блестящий новый стакан, который кажется почти кристальным. Он останавливается на два пальца, переводит взгляд на меня, и я вижу, как тяжёлый выдох вырывается из его груди, когда он ставит бутылку рядом со мной.

Едва сдерживая нетерпение, я тянусь за бутылкой, наполняю стакан до самых краёв и выпиваю залпом. Горло охватывает огонь, а глаза непроизвольно наполняются влагой, но это именно то, что нужно моему измученному уму.

Остин резко приподнимается с места, его движения стремительны, и прежде чем я успеваю осознать, что происходит, бутылка исчезает из моих рук.

– Позволь сегодня мне быть барменом.

– Опять контролируешь употребление алкоголя мной?

– Да, – его уверенный ответ сопровождает легкая улыбка.

Николас молча ставит еду на наши тарелки, и на мгновение в комнате воцаряется плотная тишина, наполненная лишь звуками посуды и тихим потрескиванием льда в стаканах. Мы поедаем ужин, каждый из нас погружён в свои мысли, и мимолётные взгляды изредка пересекаются в пространстве между нами.

– Я выйду покурить, – наконец нарушаю это молчание.

– Можно мне с тобой? – спрашивает Остин.

– Конечно, если нальёшь мне ещё стакан.

– Я налью тебе столько, сколько сам решу.

Николас усмехается, и его смех, будто солнечный луч, разгоняет остатки напряжения, заставляя меня почувствовать себя немного легче.

– Хорошо, капитан, – говорю я Остину, хлопая его по груди, избегая встречи взглядом.

Стоя на террасе, мы закуриваем. Вечерний воздух обволакивает нас, и я закрываю глаза, позволяя себе погрузиться в иллюзию покоя.

Хорошо. Мне действительно хорошо. Или, по крайней мере, я стремлюсь в это верить.

Остин смотрит мне в глаза, пытаясь безмолвно задать свой главный вопрос. Но я знаю, он боится это сделать. Я боюсь, если я ошибаюсь, и он действительно его задаст.

– Я расскажу, когда буду готова, хорошо? – говорю я, стараясь придать своему голосу уверенности, хотя внутри все дрожит.

Я замечаю, как уголок его рта чуть дернулся, это едва заметное движение говорит о том, что он рад, что я без слов поняла его тревоги. Я не хочу вставлять палки в отношения между ними. То, что случилось, это только между мной и Дэниелом.

– Спасибо.

– За что?

– Что был там…что спас меня… – мой голос полон благодарности, которую трудно выразить словами.

Чувствую, как мои глаза снова увлажняются.

– Ш-ш-ш, – его мягкие звуки обволакивают, как уютное одеяло в холодную ночь.

Это был спусковой крючок. Остин стремительно подходит ко мне ближе, его объятия словно крепкие стены, защищающие от всего мира. Я вцепляюсь в него, чувствуя, как через его кожу передается нежность и сила.

– Со мной уже случалось подобное… однажды, – мой голос тихий, словно шепот ветра, я говорю, уткнувшись в его грудь, которая становится для меня крепостью.

– Из-за чего? – его голос проникает сквозь мой страх.

– Из-за Адама.

– Что он сделал? – его голос становится напряженным, как струна, готовая лопнуть. – Я сейчас пытаюсь выяснить, имеет ли он отношение к ирландской мафии или нет. Данных и информации почти нет. Я жду важный звонок.

Я поднимаю свой взгляд, встречаясь с его глазами, в которых переливаются оттенки заботы и решимости.

– Видела, как он трахнул шлюху у меня на глазах, – мои слова как лед, который тает на поверхности какой-то глубокой боли.

– Твою мать… – он вжимает меня ещё крепче, словно пытаясь своими руками выдворить все плохое. – Ты хочешь сказать, что Дэн…

– Я не хочу говорить о нем! – прерываю я, не в силах вновь погрузиться в водоворот воспоминаний, которые причиняют лишь боль.

Мы умолкаем, слушая где-то в глубине леса воющие звуки – возможно, это волки или дикие собаки, но эти звуки холодят кровь, вызывая мурашки на коже. В ночной тишине только дыхание Остина напоминает о его присутствии рядом.

– Мел, ты достойна самого лучшего. Искренне жаль, что это произошло с тобой. Но почему Адам поступил так?

– Поверь мне, я сама до сих не понимаю. Но когда я начала задыхаться впервые, ему удалось меня отрезвить.

– Мне чертовски жаль… Мел, это значит, что… – его кулаки сжимаются, он словно пытается сдержать бурю, бушующую внутри.

Думаю, он понимает, что Дэн сделал то же самое.

– Пойдем в дом? – пытаюсь я перевести разговор в иное русло, не желая сейчас ковырять открытую рану в сердце.

– Идем, – соглашается он, смело беря меня за руку и ведя в дом, где тени кажутся менее пугающими.

Несколько неполных стаканов виски на какое-то время затуманивают мысли, но не избавляют от гнетущего чувства беспокойства. Вскоре мы расходимся по своим комнатам. И сейчас, я действительно понимаю, что запах Остина на мне от его одежды, по-настоящему не позволяет спасти меня от уродливых мыслей.

Глава 4 Дэниел

После того как Мелани убежала, а ее сердце, казалось, разбилось на тысячи осколков, я, как будто физически ощущая эту боль, жестом выгнал Ниннэль из кабинета. Она не переставала засыпать меня вопросами, на которые у меня не было сил, да и желания отвечать. Я понимал, что должен остаться один, чтобы осмыслить все, что я натворил.

У меня нет оправдания за свои поступки, это очевидно, но я все же продолжал пытаться убедить себя в том, что мои действия, возможно, были наилучшим выходом для всех. Хотя мое сердце кричало обратное, как же мне хотелось броситься за ней, остановить ее бег, упасть на колени и выложить всю правду. Но вместо этого я закрыл глаза и выбрал путь, который сам же себе навязал.

Я чувствую себя монстром. Монстром, который сумел разрушить самую прекрасную и невинную девушку.

Может быть, когда-нибудь, мы сможем поговорить обо всем, и она сможет меня простить.

Может быть.

А может быть, я ее никогда больше не увижу.

Знаю, что она уехала с моими братьями в наш старый домик у озера. Место, где каждое дерево, каждый камень напоминают о беззаботном времени, когда мы все были ещё просто детьми и верили, что мир нам по плечу. Знаю, что мне нужно поговорить с ними и попытаться объяснить всё, что произошло. Но, черт возьми, если я расскажу правду, они заставят меня бороться за неё.

Бороться там, где я, возможно, уже давно проиграл.

Мы должны отпустить её. Освободить, даже если это будет стоить нам прежних иллюзий. Должны позволить ей выбрать собственный путь. Казалось бы, всего месяц назад мы всеми силами пытались удержать её, навязывая свои собственные желания. Это было жалко и беспомощно, я знаю. Что сделано, того не воротишь. Я чувствую себя ничтожеством, недостойным даже кончика её мизинца. Я не представляю, как встречусь глазами с братьями, не говоря уже о самой Мелани. Эта девушка – она подхватила моё сердце и закружила его в вихре эмоций, о которых я и не подозревал.

Утопая в бутылках виски, я словно пытаюсь заглушить то бурное море чувств, что раздирает меня изнутри. Я даже не помню, когда в последний раз держал в руках вилку, намереваясь съесть хоть что-то. Окружаемый хаосом своего кабинета, я бессмысленно крушу всё подряд, как будто этим удастся смять ту боль, которая гнездится в груди. Охрана не смеет вмешиваться – они знают, когда лучше оставить меня наедине с моими демонами.

Конечно, душевную боль никак нельзя сравнить с физической. Даже самая сильнейшая боль от полученного мной ранения, ни в какое сравнение, не идет с душевной. Хотя, от физической боли можно реально умереть, а от душевной казаться живым.

Эта боль не дает дышать…

С чем ее сравнить?

С тем, что твоя душа-птица сгорает до пепла. Остается лишь оболочка, которая продолжает жить, работать, даже шутить и улыбаться…Только глаза перестают светиться, покрыты пеплом… И понимаешь, что в тебе что-то умерло. Что-то очень важное.

Проверяю мобильный телефон и вновь поражаюсь, как быстро накапливаются непрочитанные сообщения и пропущенные звонки – их уже сотни. Каждое сообщение, кажется, ждет моего внимания, но я откладываю разбор на завтра, решив, что нужно немного передохнуть.

С тяжелыми мыслями поднимаюсь по лестнице, направляясь в комнату Хлои. Открываю дверь и вижу, как спокойно она спит, её лицо освещает мягкий свет ночника. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её на ночь, и чувствую, как на душе становится теплее от осознания, что она в безопасности. Убедившись, что её покой ничто не нарушит – охрана усилена, и все находятся в полной боевой готовности, – я тихо закрываю за собой дверь.

Возвращаюсь к себе, но, несмотря на усталость, не могу заснуть. Лежу на спине, вглядываясь в темноту потолка, и мысли одна за другой мелькают в голове. Есть что-то почти гипнотическое в этом безмолвии ночи, но оно не приносит утешения. Внутреннее беспокойство не отпускает, словно выключатель сна сломан, и каждая минута кажется вечностью.

***

Солнечный луч, пробиваясь сквозь утренние тучи, едва касался поверхности моего стола, когда я приготовил себе самый горький кофе – лекарство от бессонной ночи и тяжелых раздумий. Каждая капля обжигала язык, но это было ничто по сравнению с тем, что мне предстояло пережить. Кабинет сиял чистотой и порядком благодаря стараниям Розы, но внутренний хаос, царивший в моей душе, не поддавался уборке. Роза упомянула вскользь, что сегодня Остин приедет за Хлоей; я знал, что предстоит разговор, который перевернет наш мир с ног на голову.

Время словно замерло, пока в голове прокручивались самые худшие сценарии. Дверь в кабинет распахнулась с силой, и Остин влетел внутрь, не задумываясь о том, чтобы закрыть ее. Впрочем, это было в его характере – прямолинейном и бескомпромиссном.

– Что ты сделал?! – прозвучал его голос, полный скрытого гнева и недоумения.

– А ты не знаешь? – ответил я с нахальством, которое изнутри разъедало меня самого.

– Я хочу услышать от тебя! – Остин настаивал, его терпение было на пределе.

– Она не сказала тебе, правда? – произнес я с фальшивой улыбкой, стараясь играть роль ублюдка, которую сам себе выбрал.

В следующую секунду Остин оказался рядом со мной и, схватив меня за горло, поднял из кресла. Казалось, время остановилось вновь – мгновение растянулось в вечность. Его глаза метали молнии, это была ярость, которой я доселе не видел даже в самых горьких схватках с врагами.

– Я женюсь на Ниннэль, – прохрипел я, глядя ему в глаза.

Шок на лице Остина сменил гнев: его было так легко прочитать.

– Повтори… – слова упали в тишину, словно острые осколки стекла на каменный пол.

– Я женюсь на Ниннэль, – повторил я, давая понять, что это не ошибка и не шутка.

– Какого хуя?! – его голос сорвался на крик, полон отчаяния и неверия.

– Я не люблю Мел, – произнес я равнодушно. – Я просто получил то, что хотел перед свадьбой.

– Ах ты ублюдок! – вскрикнул Остин, впадая в другую крайность – физическую агрессию.

Он обрушился на меня с беспощадной силой, его удары были хаотичны, но полны эмоций – избиение, которое, возможно, мне стоило принять. Каждый его удар добавлял к вине, которую я носил в сердце. Боль была физической, но куда более настойчивой была душевная мука.

– Кто ты? – прокричал Остин, его голос был полон недоумения и искренней обиды.

Я лежал, покорившись своей судьбе, молчал, как будто именно это могло искупить мою вину. Возможно, так я хотя бы немного заслужил прощение, которое не заслуживал. Но даже глухое молчание не спасало от вопроса, на который я не хотел отвечать.

– Я, черт возьми, тебя не узнаю! Я же знаю, что ты любишь ее! Что ты творишь? – он искренне пытался добраться до глубин моей души, чтобы понять, что произошло с человеком, который был его старшим братом.

– Ошибаешься, – холодно ответил я, даже не переубеждая самого себя.

– Мы никогда не лгали друг другу! Не начинай и сейчас! – выкрикнул он, но уже без прежней агрессии, скорее в попытке пробиться ко мне еще раз.

Остин устало отпустил руки, сжал кулаки, но так и остался сидеть на мне, не имея сил сдвинуться дальше.

– Ты разбил ей сердце! Это же Мел! Очнись, Дэниел! Это не ты, я знаю тебя, знаю, как ты относился к ней… как ты мог? – его голос дрожал, видно было, он искренне надеется найти во мне хотя бы тень прежнего Дэниела.

Но его слова встречали лишь тишину – мертвую и неподатливую, как камень. Правду я держал при себе, опасаясь, что, открыв ее, я вновь сорвусь. Наше будущее на кону, и от этого беспощадного выбора зависело слишком многое: война – все из-за одной прекрасной, но роковой белокурой девушки. Девушки, к которой он тоже что-то испытывает.

Но нам нужно отпустить ее. Ради неё.

– Остин… – мои мысли словно застревают, и каждый звук кажется эхом в тишине комнаты. Он неотрывно смотрит на меня, прожигая взглядом, словно хочет впитать смысл сказанного до последней капли. – Отпусти её. Ей необходимо уйти.

– Даже не думай об этом, – его голос звучит как скала, непоколебимый.

– Ты готов рискнуть ее жизнью? Мы зависали вместе, на этом все должно прекратиться.

– Чёрта с два! Если она не нужна тебе, это ещё не значит, что она не нужна мне, – его голос полон едва сдерживаемой ярости.

– Отпусти её, Остин, – прошу я с тихой надрывной мольбой. – Она заслуживает лучшего. Нормальной жизни, далёкой от всего этого хаоса.

– Если бы ты, чёрт возьми, взял трубку вчера или хотя бы прочитал все мои сообщения, то знал бы, что я хотел тебе сказать! Тот человек, которого она застрелила, был охранником её жениха!

Эти слова падают на меня, как гром среди ясного неба.

– Что ты сказал? – мой ум бешено анализирует услышанное, а мысли уносятся прочь, заполняя голову треском и сумбуром.

Невозможно поверить в реалистичность услышанного.

– Нику удалось выяснить: она была невестой Адама Брауна, сына Патрика Фицджеральда. Киан приходится ему дядей. Адам теперь один из капо ирландской мафии, – объясняет он, каждый его аргумент бьёт точно в цель, разрушая мои прежние представления.

Слова его, словно молниеносные удары, крушат мой внутренний мир, оставляя лишь ошеломление и непонимание. Чувство шока заполняет мои глаза, и Остин, заметив это, умолкает на мгновение. Он понимает, что я разделяю его опасения и осознаю всю сложность ситуации.

– Её жизнь в опасности. Мы не можем её отпустить, пока не разберёмся во всём до конца. Нужно сообщить отцу.

– Он улетел в Италию сегодня утром на встречу с ещё одной веткой итальянской мафии. Оставайтесь на озере. Никому ни слова. Смените машины. Что сказать остальным придумаю, – мой голос звучит решительно, словно каждое слово – это кирпич в новой стратегии.

– Дэн, скажи мне, что произошло?

– Если она захочет, то сама тебе скажет, а теперь завершай свои дела в городе и забирай Хлою, будь на связи. Нам нужно затаиться.

Он, наконец, поднимается с меня, взглядом глубокого презрения, который когда-то был наполнен уважением, смотрит на меня. Эмоции его бушуют, потрясая все прежние отношения.

– Можешь кое-что сделать? – спрашивает он, вытирая окровавленные руки об внутреннюю часть своей чёрной рубашки, направляясь на выход. – Посмотри записи видеонаблюдения после того, как Мелани убежала из этого чертова дома.

С этими словами он покидает кабинет, а я поднимаюсь за свой стол и загружаю запись.

Глава 5 Дэниел

Когда дверь захлопнулась, я сел за стол и включил монитор. Честно сказать, я не хотел знать, как ушла Мелани. Я не хотел это видеть. Но то, что сказал Остин заставило меня все же переступить через себя и посмотреть. Пока видео грузилось, я начал ощущать физическую боль от ударов брата. Я не мог усидеть на одном месте, в одном положении.

Когда видео было загружено, я сильно зажмурил глаза. Я боялся увидеть и что страшнее, прочувствовать все то, что чувствовала она. После нажатия на плей, я искал момент ее выхода из дома.

И я его нашел.

Лицо Мелани, которое вчера с утра святилось ангельским светом и ее слегка румяные щеки были стерты, как будто, этого никогда и не было. Лицо было такого цвета, при котором, как мне казалось раньше, люди уже не живут. Видно, как тяжело она переступает порог дома и падает. Не пойму, о чем они кричат, но вижу ясно одно, она не может дышать.

В этот момент я импульсивно вырываю монитор и бросаю его в стеклянный шкаф, стоящий рядом с моим столом. Его двери полностью разбиваются и осколки попадают на кожу моего лица. Чувствую небольшое жжение на щеках и над бровью, туда, куда они попали.

А потом, потом я просто рухнул на колени в каком-то забвении.

Я ничего не боялся.

Я не боялся смерти.

Но впервые в жизни меня охватил страх. Страх того, что то, что я сотворил, было, как оказалось, напрасно.

***

Я надеваю свою лучшую маску – ту, что скрывает тревогу и усталость, – прежде чем подняться в комнату дочери. Наверное, из меня вышел бы хреновый актер, ведь каждый раз, когда я пытаюсь казаться спокойным, внутри все сжимается в комок. Но ради Хлои я готов на любую роль.

– Хлоя? – осторожно стучу в дверь, хотя знаю, что она уже ждет меня.

– Да, папочка?

– Дорогая, Роза сказала тебе, что у тебя незапланированные каникулы? Ты едешь на озеро с дядей Остином. Он сейчас отъехал по делам, но ты уже должна быть готова.

– Да, а ты с нами? – в ее глазах вспыхивает надежда, и я чувствую, как сердце сжимается.

– К сожалению, нет, – отвечаю, стараясь говорить мягко, но твердо.

– Почему? – она нахмурила свои маленькие брови, и я вижу, как ее настроение резко падает.

– Много работы. Но мы увидимся сразу, как только я освобожусь. Обещаю.

– Хорошо! – она кивает, но я замечаю, как ее взгляд становится чуть более отстраненным.

Как только я выхожу из комнаты, в кармане начинает вибрировать телефон. На экране – имя, от которого у меня холодеет внутри. Дядя Генри. Брат человека, который, как оказалось, готов пойти на все ради блага своего клана, но не ради собственного сына.

– Слушаю, – говорю я, стараясь держать голос ровным.

– Что произошло с Ниной? Вито звонил твоему отцу в бешенстве! Ты же знаешь, что он сейчас в Италии! А его дергают по таким пустякам! – его голос звучит как удар хлыста, и я чувствую, как напряжение нарастает.

– Ф-ф-ф… – выдыхаю я, пытаясь собраться с мыслями.

– Немедленно езжай к ним домой и исправь ситуацию. Твой отец сейчас очень занят, он крайне недоволен тобой.

Он бросает трубку, не дожидаясь ответа. Я стою в тишине, сжимая телефон в руке, и понимаю, что маска, которую я только что надел, уже трещит по швам. Но снимать ее нельзя. Никогда нельзя.

Вопреки своим желаниям в очередной раз мне придется сделать так, как того хочет отец. Я принимаю душ, одеваю черный костюм и рубашку с завышенным горлом, чтобы скрыть следы пальцев своего брата. Честно говоря, мне вообще не хотелось сейчас ее видеть и тем более оправдываться перед Ниной и ее отцом.

Что очевидно.

Будь моя воля, я бы полностью вырезал часть своей жизни, связанную с ней. В момент, когда я уже стою на пороге их дома, внутри себя я чувствую ужасную пустоту.

– Мистер Вуд, добро пожаловать в поместье семьи Лучано. Проходите в гостиную, вас уже ожидают, – открывая дверь, говорит мне их дворецкий.

Я киваю, и по памяти направляюсь в ту часть дома, в которой был несколько раз.

Когда я открываю дверь, вижу, что Нина сидит на одном диване с ее отцом, а так же присутствует мужчина, который мне не знаком.

Когда я все же ступаю в гостиную, отец Нины встает и протягивает мне руку для рукопожатия. Пожалуй, это последний человек, которому я хотел жать руку. В очередной раз переступаю через себя, и мы обмениваемся крепким рукопожатием, одновременно сверля друг другу глазами.

– Рад тебя видеть Дэниел! – произносит он, но отчетливо видно по его глазам, что, конечно, он чувствует абсолютно противоположное.

– Взаимно, – произношу я, играя в нашу общую игру.

Боковым взглядом вижу, что Нина тоже встала с дивана и направляется в нашу сторону. Она по-хозяйски вторгается в мое личное пространство и целует меня в щеку. Мою кожу прожигает, и первый порыв, протереть то место, куда она меня поцеловала, чтобы стереть это ощущение. Но я этого не делаю. Она осматривает мое лицо, видя маленькие царапины на лице, но ничего не говорит. Человек, который был третьим в комнате, испарился и, честно говоря, меня не особо волнует, кто это был.

– Давайте присядем, – предлагает Вито.

Они занимают диван в таком же положении, в котором я их обнаружил, когда зашел в эту комнату. Я располагаюсь в кресле, напротив.

– Пришло время обсудить помолвку. Твой отец передал мне, что вы пришли к соглашению. Этот союз будет выгодным для обеих наших семей. Глупо оттягивать время, сынок. Вы оба находитесь в правильном возрасте для следующего шага развития этих отношений. Нам всем нужен законнорождённый наследник.

Вито намекает, что Хлоя родилась вне брака и не будет признана в нашем клане. К слову, это последнее, чего я желал. Во мне поднимается гнев от его укола, я сжал кулаки.

– Да, мистер Лучано.

– Прекрасно. Пришло время обсудить сроки и нюансы проведения свадебной церемонии.

Когда я вышел из их дома, уже на порядок стемнело. Направляясь к своей машине, я поднял голову к небу, в котором ярко светила луна. Смотря на луну, я сделал судорожный и глубокий вдох в надежде, что когда-нибудь она сможет простить меня.

Но глубоко внутри себя я знал, что этого никогда не случится.

Глава 6 Мелани

Рано утром Остин покинул дом, я слышала, как захрустел гравий от колес его машины. Приняв душ и выпив несколько жадных глотков воды, я решила спуститься вниз и приготовить завтрак для меня и Ника. Но какого было мое удивление, что стол уже был накрыт, а он сидел на террасе в кресле яростно что-то писав. Когда я открыла стеклянную дверь, ведущую на террасу, он подпрыгнул, и резко закрыл, как мне показалось, что-то похожее на дневник, положив его сзади своей спины.

– Доброе утро! Не ожидал, что ты так рано проснешься и спустишься.

– А ты вообще ложился спать? Сейчас еще и нет и восьми утра.

– Если это можно назвать сном, – грустно улыбнулся он. – Как ты себя чувствуешь?

– Немного лучше, – копируя его грустную улыбку, отвечаю я.

Зелёные глаза Ника, глубокие и пронзительные, словно два изумрудных озера, впились в меня взглядом, полным невысказанной жалости. Его взгляд был тяжелым, будто он уже знал то, что я еще не успела осознать. Я сглотнула, чувствуя, как сухость в горле мешает мне говорить. В воздухе витало напряжение, словно перед грозой.

– Ты еще не завтракал? – спросила я, пытаясь отвлечься от этого давящего чувства.

– Нет.

– Пойдем, – предложила я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри все сжималось от тревоги.

Завтрак прошел почти в полной тишине. Звук ложек, стучащих по тарелкам, казался громким на фоне нашего молчания. Но, как ни странно, эта тишина была нам обоим нужна.

– Мел, – наконец нарушил тишину Ник, его голос звучал осторожно, словно он боялся спугнуть что-то хрупкое. – Я хотел тебе сказать… Возможно, сейчас не самое подходящее время, но мы кое-что узнали.

Я подняла на него глаза, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

– Ты о чем? – спросила я, хотя где-то в глубине души уже догадывалась.

– Адам.

Я впилась в него взглядом, словно пытаясь прочитать ответ в его глазах раньше, чем он его произнесет. Сглотнув, я почувствовала, как комок в горле становится все больше.

– Ты знаешь, что-то о его семье? Родителях? – продолжил он.

– Эм… Он никогда о них не говорил, но как я поняла, они давно погибли. Однажды на ужине, я, кажется, видела кого-то из его родственников, но точно не помню.

– Ты знала, что у его отца была другая фамилия?

– Что ты имеешь в виду? – мой голос звучал чуть громче, чем я хотела.

– Его отца звали Патрик, фамилия Фицжеральд. А у его матери была фамилия Браун.

– Я этого не знала…но о чем это говорит?

– В данный момент он является одним из Капо ирландской мафии. Его дядя, Киан Фицжеральд – глава всей семьи. Он их Босс.

Я вскочила на ноги, стул с грохотом упал на пол.

– Но как? Как это возможно? – мой голос дрожал, я едва сдерживала крик.

– Расскажи мне, – мягко попросил Ник, его голос звучал успокаивающе, но это не помогало. – Насколько я помню, ты говорила, что у вас были нормальные отношения, но в какой-то момент все изменилось?

Я проглотила комок в горле, и что-то внутри меня сделало кувырок. Мое сердце забилось с сумасшедшей скоростью.

– Да, все изменилось одним вечером…он никогда не говорил о причине своей ненависти ко мне…

– К сожалению, я пока это тоже не выяснил. Но знаю точно одно… Он в курсе, что ты здесь, – сказал Ник.

Слезы покатились по моему лицу и тут же меня обхватили в крепкие объятия, в которых я не боялась разбиться. Мы еще долго сопоставляли все факты, но главную причину мы так и не смогли найти. Не хватало ключевого пазла всей истории, но было страшное предчувствие, что то, что мы скоро найдем, изменит все.

***

Я услышала легкий скрип, когда открылась входная дверь, и, не теряя ни секунды, помчалась к выходу из дома, охваченная волнением и радостью. Там, на пороге, стояла Хлоя, вся в свете заходящего солнца. Ее глаза ярко загорелись при виде меня, и она мгновенно бросилась в мои объятия. Я прижала её крепко, словно пытаясь защитить от всех невзгод мира. Не сдержав чувств, я почувствовала, как мои глаза снова увлажнились от эмоций.

– Мелани! – её голос был мелодичный, словно звон колокольчика, полный детского восторга и счастья.

Вслед за ней в дом вошел Остин. Он остановился, чтобы взглянуть на нашу тёплую встречу, а его лицо озарилось такой искренней улыбкой, какой мог улыбаться только он.

– Пахнет вкусно! Я безумно проголодался, – заявил он, вдыхая аромат свежеприготовленного ужина.

– Мойте руки ребята, я накрыла на стол.

Когда мы наконец уселись за стол, среди весёлого разговора и звона столовых приборов, я заметила странное: пальцы Остина были покрыты мелкими ссадинами и свежими синяками. Страх, холодный и внезапный, пробрался в мое сердце. Я посмотрела ему в глаза, и в этот момент у нас состоялся молчаливый диалог. Он мельком кивнул в сторону Хлои, и я поняла, что сейчас не время для вопросов. Этот разговор пришлось отложить.

После ужина, почувствовав, что напряжение немного спало, мы с Хлоей решили прогуляться к озеру. Мы кидали камни в водную гладь, рисовали палками смешные фигуры на песчаном берегу и болтали без умолку. Когда она совсем утомилась, я ее искупала и уложила спать.

Я выходила из ее комнаты, услышав, как внизу спорили братья. Почувствовав непривычный холодок беспокойства, я осторожно спустилась вниз. При моем появлении все умолкло. Я подошла к Остину, стараясь поймать его взгляд, и крепко взяла его за руки, чтобы рассмотреть их поближе. Он, резко выдернул их, отвернулся и направился к двери, не говоря ни слова.

– Остин? – я окликнула его, но он продолжал идти, словно не слышал.

– Что происходит? – я обратилась к Николасу, чувствуя, как замешательство переполняет меня.

– Прости, мне нужно подышать воздухом, – сказал Остин тихо, и дверь за ним мягко закрылась.

Я снова посмотрела на Николаса. По его лицу было видно, что что-то сильно его тревожит.

– Николас? Что случилось? – с неуверенностью спросила я.

– Мел… – начал он, но замолчал.

– Говори же! – я не могла выносить неопределенности.

Он сглотнул, очевидно взвешивая каждое следующее слово.

– Пока ничего. Иди отдыхать, уже слишком поздно.

– Вы опять что-то скрываете от меня? – раздражение закипело во мне.

– Так будет лучше для тебя, – ответил он, избегая моего взгляда.

– Вы опять за старое?! – слезы полились из моих глаз, и я, не сдержав эмоций, помчалась в свою комнату.

Ночь оказалась беспокойной, и лишь под утро, когда я услышала, как раздался стук входной двери, поняла, что Остин вернулся. Звуки его шагов по лестнице, открывающейся и закрывающейся напротив двери, смешались с моими тревожными мыслями. Я пыталась осознать все, что узнала от Николаса, но так и не смогла найти никаких зацепок, чтобы разгадать тайну. Смотря в окно на нежный рассвет и теряясь в своих раздумьях, я незаметно погрузилась в сон, в надежде, что новый день принесет решение.

***

Сегодня, поздно вечером я поняла, что больше не могу сидеть в своей комнате и играть в молчанку. Я почувствовала себя голодной и решила пойти на кухню, чтобы что-нибудь перекусить.

Дни пролетели достаточно быстро, а все потому, что со мной была Хлоя. Спустя две недели на озере, Ник отвез ее обратно. Никто ничего мне не говорил, и я все больше закрывалась в себе. Братья постоянно ездили в город, сменяя друг друга. Они что-то скрывали от меня.

Когда я спустилась с лестницы, мой взгляд сразу обратился к дивану возле камина, где братья сидели, оживленно споря между собой. Казалось, их спор постепенно перерастал в бурю, которая грозилась разразиться в любой момент.

– Я вообще не хочу присутствовать на этой ебаной свадьбе! – прошипел Остин, его лицо было испещрено гневом, а голос дрожал от разочарования.

– Ты думаешь, я горю желанием?! – парировал Ник, его тон был пропитан сарказмом и скрытой усталостью от давно назревших конфликтов.

Я направлялась к ним, но, кажется, они были погружены в свой разговор, что даже не заметили моего присутствия. Собравшись с духом, я натянула на себя улыбку, которая, надеялась, выглядела более искренней, чем я себя чувствовала.

– Кто женится? – спросила я, стоя позади них, слегка наклонив голову в бок, словно пытаясь уловить суть их конфликта из воздуха.

От моего вопроса они оба подскочили, как будто вся энергия спора мгновенно выплеснулась наружу. Их глаза были наполнены хаосом и недосказанностью, граничащей с паникой.

На мгновение они оба замолчали, словно мое присутствие положило невидимую преграду.

– Я не могу больше молчать! – психанул Остин.

Ник мгновенно схватил его за руки, пытаясь хоть как-то удержать их общий секрет, который, казалось, грозился сорваться с уст Остина в любую минуту.

– Остин, не смей! – умолял он, его голос был полон отчаяния, в котором звучали нотки безысходности.

– Вы пугаете меня! Говорите!

Остин вырывается из рук Ника и встает напротив меня. Берет за руки, сажает на диван. Мои ладони покрылись потом, на затылке выступила испарина. Руки задрожали, и в этот момент я поняла, что осколки моего сердца сейчас превратятся в пепел.

Глава 7 Мелани

– Дэниел женится.

Эти слова эхом отдавались в моей голове, обрушиваясь тяжелым грузом на грудь. Я сглотнула, ощущая, как поднимается волна тревоги, обещающая новый приступ. Остин, стоявший рядом, крепко схватил меня за руку, а второй ладонью успокаивающе возложил на затылок. Я посмотрела в его глаза, сверкающие безумием и смесью непонятных эмоций.

– Женится на Ниннэль, – продолжил он, как будто каждый слог имел вес, изменяющий мой мир.

Я почувствовала, как слезы сами собой катятся по щекам, но не могла отвести взгляд от его лица. На самом деле, я бы соврала, если бы сказала, что никогда об этом не задумывалась. Глубоко в своей душе я уже давно представляла их вместе. В моем сознании это я была всегда третьим лишним.

Снова сглотнув, я постаралась сделать глубокий вдох, чтобы унять дрожь, крепче сжимая руку Остина, как спасательный круг. Не проронив ни слова, я кивнула ему, словно подразумевая, что пониманию не требуется словесного подтверждения, и попыталась встать на дрожащие ноги.

– Я пойду в свою комнату, – прошептала я, стараясь звучать как можно увереннее, хотя сердцем чувствовала себя потерянной.

Тут вдруг Ник, заметив мои намерения, нежно, но решительно схватил меня за другую руку.

– Не убегай, поговори с нами! – призывая, прорычал он, его беспокойство прозвучало в каждом слове.

– Я сейчас не могу этого сделать… – тихо ответила я, чувствуя, как сердце сжимается от непонимания и желания просто остаться наедине с собственными мыслями.

Я перевела свой взгляд в сторону, за окном погода ухудшалась, я слышала сильные порывы ветра и где-то вдалеке прозвучал гром. Было ошеломляющее ощущение, что погода проецирует мои эмоции. Все мои чувства. Ужасное совпадение.

Я смахнула слезы, натянула грустную улыбку.

– Все нормально. Мне нужно это переварить в одиночестве. Спасибо, что сказал, – посмотрев на Остина, тихо прошептала я.

Он казался растерянным. Первый инстинкт, он попытался преградить мне путь, но я подняла руки в останавливающем жесте.

– Все, правда нормально, мне нужно время.

Я была отменной лгуньей, когда дело касалось моих чувств.

Мне хотелось кричать, орать во все горло. Сказать, что я чувствую к их брату. Что он настоящий монстр. И что я никогда не хочу снова его видеть.

Но я не имела на это право.

Это их родной брат. Он их авторитет. То, что он так поступил со мной по большому счету ничего не значит. Они и так сидели со мной на озере как няньки. Я почувствовала себя маленькой девочкой, а не взрослой девушкой. Пришло время взрослеть и признать свое поражение. Сколько таких же случаев в жизни, сколько измен происходит ежедневно, сколько разбитых сердец.

И мое всего лишь одно из них.

Но я больше не хочу быть ангелом.

Я хочу быть фениксом, который возродится из пепла. И большой шаг к этому уже сделан. Приступ не случился, я смогла побороть его, может быть и благодаря Остину, благодаря его присутствию рядом со мной, но это уже не важно.

Я боялась, как это событие изменит мою жизнь. Смогу ли я видеться с Хлоей? Смогу ли я продолжать работать в их клубе? Где я буду жить? Что вообще будет дальше?

Когда я уже лежала на кровати в своей комнате, слёзы текли, а тело трясло – ни то от жара, ни то от холода – и так больно было в груди, будто сердце сжала чья-то тяжёлая, холодная рука. Не выдержав, я закричала в подушку, а после ударила ее кулаком. Потом еще раз и еще. Солёные капли стекали по лицу, капали на колени, но боль никак не утихала. Обхватив саму себя, я стала покачиваться, я не могла сидеть на одном месте, но и совершенно не знала, что мне теперь делать.

Я сжала свой кулон, посмотрев в окно на покрытое тяжелыми серыми облаками небо, в котором где-то вдалеке снова ударила молния. И в этот момент я пообещала своим родителям, пообещала себе.

Я возрожусь из пепла, чего бы мне это ни стоило.

Глава 8 Остин

Я смотрел на напуганную девушку, которая покидала комнату. Такую прекрасную и такую разбитую. Больше двух недель я хранил эту новость в моих мыслях, проигрывал миллион способов, чтобы не говорить ей о свадьбе Дэниела. Я спорил с собой, я спорил с Ником. Мы не понимали, в какой момент лучше рассказать Мел. Но сейчас я принял решение, и я вывалил на нее все то, что скрывал эти дни. Для таких новостей нет подходящих моментов и к слову, помолвка уже произошла. Свадьба назначена чуть больше, чем через месяц.

Ее уже ничто не остановит.

Спустя несколько часов направляясь в свою комнату, я на мгновение задержался напротив двери Мел. Тихо приоткрыл ее, дабы убедиться, что она в порядке. Я увидел уповающую картину, она мирно спала на большой кровати. В воздухе витал запах ее нежных духов с нотками розы. Ее пепельные волосы рассыпались по подушке. Тело лежало на боку, выделяя все ее мягкие изгибы.

Я подошел ближе, ее пухлые губы были чуть раскрыты, и я услышал ровное сопение. Она крепко спала, несмотря на то, что за окном громко выл ветер и пару раз разразился гром. Она устала. Мне хотелось остаться здесь на всю ночь, наблюдать за блаженным выражением ее лица, знать, что с ней все в порядке. Эта картина согревала мое сердце, сердцебиение ускорялось, только стоило мне взглянуть на нее.

Я любил это чувство.

Я осторожно укрыл ее одеялом, задержавшись лишь еще на мгновение, и отправился к себе.

Я принимал долгий душ в попытке обуздать свои мысли. События последних дней изрядно вымотали меня. Но больше всего меня выматывали многочасовые разговоры с Николасом. Мы постоянно спорили. Единственное, к чему мы пришли несколько дней назад, это то, что нам необходимо переехать. Наш особняк более небезопасен. Николас нашел два приличных дома, находящихся в пригороде в закрытом пригороде Нью-Йорка. К сожалению, во всем остальном мы не могли прийти к единому решению, мы не знали, как нам дальше действовать, чтобы обезопасить Мелани. Никто не собирался ее отпускать. Мы, конечно, за несколько лет привыкли заботиться о Хлое, о ее безопасности, но сейчас все совсем по-другому.

Это выматывает.

При виде Дэниела, я всегда сдерживался, чтобы не повторить то, что произошло в его кабинете. Вся эта ситуация выбивала меня из колеи. Я находился меж двух огней. Я бесконечно требовал от него ответы, которые он также отказывался мне давать. Он закрылся от меня. Я никогда не презирал своего брата. Всю жизнь, мы были как единое целое. Хоть он на три года старше меня, я никогда не чувствовал существенной разницы между нами. Не зря Ник всегда говорил, что мы очень похожи.

Наверное, только сейчас я действительно вижу огромную разницу между нами.

Я делаю глубокой вдох, закрываю глаза. Мне нужно снять напряжение. Моя рука путешествует вниз по моему телу, и наконец я могу хоть немного сбежать от реальности, представляя ее в моих объятиях. Представляя, что в этот момент это ее руки касаются моего тела. Мыльной ладонью я сжимаю основание члена, крепко, и начинаю неумолимо водить рукой вверх, вниз, пока в позвоночнике не начинает покалывать. Я представляю ее губы, сомкнутые вокруг меня. Представляю ее полностью голой на коленях стоящей передо мной. Как я наматываю ее длинные волосы на свой кулак, и дохожу до упора в ее горле. Еще один глоток воздуха, и я, наконец, кончаю, едва устояв на ногах. Еще раз ополаскиваюсь и не замечаю, как добираюсь до кровати, наконец засыпаю.

Я проснулся в тот момент, когда дверь в мою комнату открылась и ударилась о стену. Я схватил пистолет, который лежал у меня под подушкой и направил его на фигуру в двери.

Там я увидел ее.

Мелани замерла, хватая ртом воздух. В темноте моей комнаты, был лишь виден белый цвет ее волос. Я всегда находил ее благодаря им.

– Ты в своем уме? – сорвался я на крик. – Боже, Мел, я чуть тебя не пристрелил!

Дрожащими руками я положил пистолет на тумбу. Проведя ладонями по своему лицу, чтобы хоть немного привести себя в чувство.

– Я-я-я…

Она двинулась ко мне лишь на пару шагов, после того, как тихо прикрыла распахнутую дверь.

– На улице настоящий ураган, я проснулась и больше не могу уснуть, мне очень страшно, – тихим голосом сказала она.

Я подвинулся к краю кровати. Поднял одеяло, освобождая ей место.

– Залезай.

На цыпочках она подбежала к кровати и нырнула ко мне. Я поднял руку, ожидая ее. Мелани залезла и положила свою голову мне на голую грудь, обнимая меня за талию. Одной рукой я обхватил ее волосы и еще сильнее прижал к себе. Я сделал шумный вздох, в попытке успокоиться.

– Прости, что накричал, – шепчу я ей в ее волосы.

– Это ты меня прости, не стоило так врываться. Это погода сводит меня с ума.

– Закрывай глаза. Я рядом.

Полежав немного в тишине, я продолжаю гладить ее волосы.

– Я понимаю, что я ошарашил тебя новостью о Дэне. Мы не успели тебе сообщить, что завтра, нам нужно будет возвращаться в город.

– Возвращаться ? Т-т-т…туда?

– Не беспокойся. Нам необходимо переехать в новое место. Дом у озера находится слишком далеко. Сейчас мы не можем себе это позволить. А наш особняк больше небезопасен, мы не можем рисковать, – я спускаюсь своей рукой, оставляя ее волосы в покое, нежно блуждаю по коже ее голых рук, на которых в этот же момент появляются мурашки.

– Я сейчас не могу его видеть.

– Что случилось Мел? Теперь-то ты можешь сказать мне, – этой же рукой я забираюсь под ее волосы, к основанию ее шеи, продолжая выводить круги.

– В тот день я увидела его с Ниной…они… – она зажмурила глаза.

Мои пальцы немного сжались сзади ее шеи, и в тот же момент я их расслабил. Я не давлю на нее, чтобы узнать, что же там в действительности произошло. В принципе, она просто подтвердила мои мысли. Она открывает глаза, потому что это воспоминание еще слишком свежо, чтобы его развидеть, как мне кажется.

– Я так и подумал, хотя хотел бы ошибаться, – искренне шепчу я.

– Он уничтожил меня…

Я знал это, каждый атом во мне откликался на ее боль. На выдохе, стараясь утешить, поцеловал ее в макушку, оставив губы в том же положении, плотно прижатыми к ее мягким волосам, как будто это могло создать вокруг нее невидимый кокон защиты.

– Мне станет легче? – спросила она с ноткой уязвимой надежды в голосе, как будто держалась за последний нитей света в темноте.

– Я сделаю все для этого. – уверенно ответил я, стиснув зубы как клятву на ветру. – Я обещаю.

– Почему он так поступил со мной, Остин?

– Хотел бы я знать… Мне хочется ненавидеть его…

– Но ты не можешь, – тихо сказала она.

– И поэтому я чувствую себя ужасно.

– Это нормально, он твой брат, – сказала она с пониманием, которое только добавляло вес вины моему сердцу.

– Нет, не поэтому…

Я поднимаю голову и смотрю на нее. В кромешной темноте, я все равно вижу ее прекрасное лицо. Она совсем юная. Хотя она младше меня на четыре года. Я хочу любоваться ей каждый день, каждую секунду.

Будь моей, хочется мне проорать во все горло.

Ты ему не нужна, не так сильно, как мне.

Он так легко от нее отказался…

Хотя тонкий голосок в моей голове шептал, что все-таки возможно, я поступил бы также на его месте. От этой мысли меня сотрясло, но я постарался скрыть это.

– Почему тогда? – ее голос звучал напряженно, брови сдвинулись, образуя глубокую складку между ними.

– Потому что теперь у меня есть шанс.

– Остин… – она хотела отстраниться от меня, но я не дал ей этого сделать.

– Знаю…

– Я не буду вставать между вами.

– Мел, это уже произошло, – возразил я, стараясь не повышать голос, хотя каждое слово давалось с трудом.

– Нет! Прошу, не говори так! – она почти кричала, ее голос дрожал, и она не давала мне шанса возразить, продолжая: – Я знаю, что, наверное, было бы правильнее уехать, но мне так страшно. Это не только из-за Адама…

– Я тебя не отпущу, – прервал я ее, и в моих словах звучала не просто уверенность, а обещание.

Я не мог позволить ей уйти, даже если это казалось единственным выходом.

За окном природа показывала свою силу и я почувствовал, что она снова уткнулась лицом в мою грудь. Пролетали минуты, когда мы потерялись в этом моменте. Но я знал, что она еще не спала.

– Ник снял два дома, – я сглотнул. – Нас там никто не найдет. Не бойся. Мы будем рядом. А сейчас спи, уже очень поздно.

Я массировал ее шелковистые волосы и не заметил сам, как погрузился в сон.

Глава 9 Мелани

Солнечный свет пробивался сквозь окно, ослепляя мои глаза. Я почувствовала крепкую руку Остина, которой он обнимал меня за талию. Только сейчас я осознала, что до талии он был обнажен. Хорошо, что я спала в пижаме, но все же я отчетливо ощущала тепло его тела позади себя. Его аромат пропитал комнату и мое тело. Мое сердце затрепыхало, от того, что я только что поняла.

Он здесь, рядом со мной.

Он никуда не сбежал на утро, как будто я являюсь его грязным секретом. Но все же на секунду, я представила, что это другие руки обнимают меня.

Интересно, чтобы я почувствовала?

– Я чувствую, как ты думаешь, – прохрипел Остин за моей спиной.

Я улыбнулась, хотя мою улыбку он не видел.

– Погода успокоилась, – сказала я.

– Я пойду в душ и нужно собираться.

После этой фразы он не сдвинулся с места, а я развернулась в его объятиях. Остин смотрел на мои губы и даже не скрывал своего желания. Приблизил свое лицо к моему и коснулся кончиком своего носа моего. Я отчетливо ощущала его дыхание на своих губах.

Не нужно было ничего говорить.

Слова не нужны.

С ним они никогда не были нужны.

Но как бы какая-то часть моего сердца не хотела его поцеловать в этот момент, я не могла этого сделать. Мысль о том, что подумают обо мне дорогие мне люди, не давала покоя. Кем я буду в их глазах, если начну прыгать от одного брата к другому? Это будет выглядеть так, будто я нарочно хочу заставить Дэна ревновать, играя с чувствами Остина. Нет, это нечестно. Не по отношению к ним, не по отношению к себе.

К сожалению, сейчас не время двигаться дальше. Возможно, когда-нибудь, когда все встанет на свои места, когда я сама пойму, чего хочу. Но не в этот самый момент.