Иван-дурак. Визуализатор

Кабина резко сорвалась с места и полетела вниз с пугающей скоростью. Мальчикам показалось, что пол ушёл из-под ног. Они вцепились друг в друга и от страха даже не могли кричать. А лифт всё летел вниз, иногда громыхая, будто снося своими механизмами металлические конструкции на пути. Никто из мальчишек не понимал, сколько длится этот полёт. Но наконец движение начало замедляться, пока кабина не остановилась совсем. Какое-то время вверху ещё что-то громыхало, но затем наступила тишина. А Ваня и Матвей не решались отпустить друг друга, не понимая, чего ждать в следующий миг.

– Всё? – шёпотом спросил Ваня.

Матвей проглотил накопившуюся во рту слюну и тоже прошептал:

– Может, всё-таки, просто трос оборвался? И на этом всё?

Будто в ответ на его слова с неестественным грохотом разошлись в стороны двери кабины. Перед ними был почти неосвещённый коридор с множеством комнат, уходящий в глубокий мрак, и гробовая тишина. Ребята боялись пошевелиться, чтобы не нарушить её. Это совсем не было похоже на тесную площадку девятиэтажки, в которую они вошли. Но не двигаться вечно было нельзя.

– Что это? – поинтересовался Матвей, кивнув головой в сторону коридора. – Подвал?

– Это место мне кажется знакомым, – прищурив глаза, произнёс Ваня. – Будто я его видел много раз. Нет, это точно не подвал.

– Что ты видел? Говори, Ворон. Что и когда ты видел?

– Я не знаю. Пока не знаю. Но это точно место, которого нет.

– Что за загадки? – поморщился Матвей. – Где нет?

– Там, где мы с тобой живём. Где ходим в школу. Где познакомились. Там, где Логово… – ответил Ваня, напряжённо вглядываясь в глубину коридора.

– Это портал, – вдруг уверенно заявил Матвей. – И это очень плохо.

***

Ваня задумчиво перевёл взгляд на пустую страничку в блокноте. Ему хотелось поскорее отправиться в путь и рисовать всю дорогу. Но поезд всё не отправлялся. Неторопливые пассажиры продолжали заходить в вагон и занимать свои места. Четыре часа отделяли мальчика от его родного города на Неве. Что оставить на белых, ещё нетронутых листах? Свои впечатления от четырёх дней в столице? Или снова погрузиться в свои фантазии? У него всего три цвета с собой. Но этого хватит.

Ваня достал из кармана шорт и положил на столик перед собой гелевую ручку и два маркера. Неплохой инструмент для того, чтобы скоротать время. Он сидел у окна, периодически убирая рукой со лба никак не желавшие слушаться волосы и кидая стремительные взгляды на проходящих мимо людей. Его голубые глаза были настолько большими, что некоторые пассажиры, казалось, ощущали на себе их прикосновение. Останавливались и с удивлением или даже испугом оборачивались на мальчика. Да так и застывали на некоторое время. Мальчик был хорош собой. Его правильной формы овальное лицо ещё сохраняло детскость. Длинные ресницы, слегка вздёрнутый аккуратный носик и тонкие, хорошо очерченные губы с едва заметными ямочками в уголках. Пожалуй, даже больше, чем огромные глаза, привлекали внимание его волосы – белые, словно снег. Но одна прядь – прямо по центру – была чёрной, будто смола, как если бы мальчишка ходил с чёрным вороньим пером в голове. Некоторые могли подумать, что он специально красил эту прядь. Но она появилась у мальчика к трём годам, и никто не мог объяснить эту аномалию. Ваня, кажется, к удивлённым взглядам и странным реакциям уже успел привыкнуть. А потому, встретившись с незнакомцами глазами, сначала глядел на них, не мигая, а потом устало вздыхал и медленно отворачивался.

Сейчас ему хотелось поскорее что-нибудь нарисовать, а потом вернуться домой. Лето катилось к экватору своего последнего месяца. Ещё немного – и начнётся новый учебный год. И мальчик, который всего два дня назад встретил свой двенадцатый день рождения в чужом городе, снова отправится в старую школу. Всё будет, как раньше.

– Не болтай ногой, перестань! Хватит! – раздражённо сказала его тётя, сидевшая в кресле рядом с ним.

Ваня молча взглянул на неё и сел ровнее.

– Не нервничай, Наташа. У него это непроизвольно. Я всё время наблюдаю, – заговорил дядя Сергей. Он удобно расположился напротив супруги и всё это время пытался пройти новый уровень в одному ему понятной игре на телефоне. – Весь в папу. Такой же дёрганый, как твой братец. То руки дрожат, то ноги дёргаются.

– Ой! Не начинай! – прервала его тётя Наташа. – Прошу, только не заводи все эти разговоры.

Ваня опустил вниз свои огромные глаза, затем вздохнул, стянул сандалии, забрался с ногами в кресло, задрал выше локтя правый рукав чёрного лонгслива с изображением Луны и решительно взялся за ручку. На белом листе появились первые штрихи будущего рисунка.

– Конечно… – разочарованно протянула тётя Наташа, – разговаривать с нами желания нет. Делиться впечатлениями – незачем. Будем опять чёртиков своих малевать. Вот такая благодарность за поездку!

Мальчик снова бросил взгляд на тётю, надвинул на уши наушники и погрузился в свой мир. Под грязные рифы заслушанных ночами групп в блокноте появлялись тени. Они оживали на стенах и асфальте, едва видимые большинством прохожих. Но сами тени пристально смотрели на людей.

Ваня любил своих опекунов. Точнее, хотел любить всем сердцем. Ведь это были единственные близкие ему люди на земле. Прошло семь лет с момента гибели его родителей. Этот день мальчик пытался забыть, но не мог. Иногда он переживал его заново и тогда совершенно уходил в себя, надолго замолкая и не разговаривая ни с кем. Отец работал следователем. Его коллеги рассказывали Ване, что один из беглых преступников устроил взрыв машины отца, чтобы отомстить. По случайности в машину родители сели вместе. Спасти не удалось никого.

Он хорошо помнил, как впервые забирать его из садика пришла не мама, а тётя Наташа. Помнил, как она не могла говорить, захлёбываясь слезами, и что-то пыталась объяснить ему. Помнил, как пытался понять, почему нельзя вылечить отца и мать, и зачем ему не дают посмотреть на них в последний раз.

С тех пор по несколько раз в год его навещали сотрудники Следственного Комитета, которые когда-то работали вместе с отцом. Почти всегда передавали подарки от ведомства. В этом году на первое июня мальчик получил велосипед. Только вот подарок этот так и остался стоять в парадной. Кататься Ване было скучно. Не с кем. По той же причине мальчик совершенно не интересовался сетевыми играми, в которых пропадали его одноклассники, и был безразличен к интернету.

Сразу после гибели родителей он оказался в семье дяди и тёти, старшей сестры отца. Своих детей у опекунов не было, не сложилось. Может, поэтому они не всегда ладили с мальчиком. Просто не знали, как общаться. Хотя, впрочем, тётя пыталась. Но с переменным успехом. Она могла то не выпускать его из объятий, то быть раздражённой по пустякам, то становиться вдруг совсем безразличной. Но, всё же, чаще всего мальчик ловил её тёплый взгляд. Чего не скажешь о дяде Сергее, который считал, что Ваня обязан был быть постоянно благодарным ему за то, что не остался на улице или не попал в детдом… Ваня, конечно, был благодарен. Но, кажется, не умел показывать это так часто и так бурно, как от него ждали. И спорить не хотел. Чаще всего он просто уходил с головой в свой выдуманный мир из нескольких красок, ложившихся на белые странички бесчисленных блокнотов. Вот одна из теней приобрела контуры волка. Но не коварного и страшного убийцы. Бесшумная, стремительная, она бежала по стене дома, стараясь заслонить собой готового к прыжку чёрного монстра. Эта тень возьмёт на себя удар. А люди, идущие по улице, даже не подозревают, что находятся в опасности. Для них всё так же светит солнце. И небеса – глубокие и голубые, как глаза мальчика.

– Ну перестань же! Сказала тебе! – тётя Наташа схватила Ваню за локоть, прервав выдуманное путешествие кривой линией, перечертившей одного из прохожих.

Ваня испуганно повернулся к тёте. И только сейчас понял, что увлёкся настолько, что не заметил, как «Сапсан» тронулся. Мимо проносились фонари и дома. А место напротив него уже не было пустым. Кресло занял высокий мужчина, которого нечаянно и задел своей ногой Ваня. Он понял, что, с головой уйдя в рисунок, несколько раз поменял позу в кресле. Задел, видимо, хорошенько. Мужчина потирал рукой ушибленное место.

– Сто раз тебе сказали: не болтай ногами! – злилась тётя. – Извинись перед мужчиной! Ведёшь себя, как дурачок!

– Дурачок? – удивился попутчик и вдруг засмеялся.

Ваня вздрогнул и поднял глаза на незнакомца.

– Извините, пожалуйста… – виновато сказал он.

– Да всё нормально! – сквозь смех проговорил мужчина.

– А что смешного? – напрягся дядя Сергей. – Что-то не так?

– Да всё так! Простите, – попутчик перестал смеяться. – Просто женщина так уверенно сказала: дурачок.

– Я не сказала «дурачок», – нервно отреагировала тётя. – Я сказала «как дурачок».

– Это не так важно. Дурачок, или что-то вроде этого. Просто я так много слышал это. Умных людей всегда сравнивают с недалёкими. Именно сейчас случилось то, что случалось тысячи раз. И именно в той ситуации и в том составе.

– Я не понимаю… – дядя Сергей прищурил глаза и наклонился к соседу.

– Неважно. Я лишь хочу сказать, что мы совсем не те, кем кажемся. Но всё время хотим развешивать ярлыки и делаем вид, будто всё знаем про человека. Даже вот такого маленького.

– А Вы что знаете? – спросил дядя ледяным голосом человека, который грозится вступить в конфликт.

– Об этом малыше? Уверен, меньше, чем Вы. Но если бы знал в тысячу раз больше, всё равно не рискнул бы что-то утверждать. Понимаете? Не в обиду. Я не делаю никаких замечаний и не наставляю Вас.

Незнакомец стал вдруг серьёзным и пристально посмотрел на дядю Сергея. Тот медленно занял своё прежнее положение и кивнул головой.

– Да… Вы правы.

– Ничего страшного! Всё хорошо, – мужчина удовлетворённо улыбнулся и направил взгляд на Ваню.

Мальчик почувствовал, как по всему его телу пробежал холодок. Ярко-зелёные глаза незнакомца, казалось, были подсвечены изнутри. Колкий, резкий взгляд. Острое живое лицо, обрамлённое лёгкой щетиной. Тёмные, неопределённого цвета коротко стриженные волосы. Он казался Ване давно знакомым, будто всю жизнь шёл рядом с ним. Это был мужчина средних лет, высокий, крепкого сложения. Он был одет во всё чёрное. Кожаная куртка, надетая на футболку, при каждом движении своего хозяина поскрипывала, словно старалась привлечь внимание. Незнакомец снова загадочно улыбнулся и обратился к дяде Сергею, протягивая руку с блестящим серебряным перстнем на среднем пальце.

– Андрей.

– Сергей, – пожал руку дядя. – Будем знакомы.

– Очень приятно. Андрей, – мужчина протянул руку и тёте.

– А я Наталья. Наталья Максимовна. Ну давайте просто Наталья, да. Простите, пожалуйста, мальчика. Он, когда увлечён, вообще ничего вокруг не замечает.

– Ничего страшного. Всё в порядке, – повторил Андрей, глядя на Ваню. – У вас очень милый мальчик. Внешне. Но не очень похож на вас. Неужели ваш сын?

– Нннет… – замялась тётя. – Мы его опекуны. Родители погибли.

– Простите, – извинился мужчина. – Это, конечно, очень личное. И вряд ли приятно вам об этом говорить. Но вы, я смотрю, крепкая семья.

– Да, мы стараемся, – затараторила тётя. – У нас интеллигентная семья. Я преподаю, знаете? Обучаю иностранным языкам студентов. Супруг по юридической части в строительной компании. Стараемся, чтобы мальчик ни в чём не нуждался. Вот, Москву показали, день рождения отпраздновали. Сейчас такое сложное время. Дети трудные. А у него никаких предпочтений в жизни, представляете?

– Никаких?

– Совсем никаких. Ни друзей, ни круга общения. Ходил, играл на барабанах довольно долго. Ещё год назад ходил. Отдали в такую хорошую студию. Платили. Все его хвалили. Очень хорошо получалось у него. Бросил. Но мальчик способный. Правда. Так увлекается историей, представляете?! Читает много. Об истории страны, например.

– Похвально, – Андрей одобряюще закивал. – В конце концов, «гордиться славою своих предков не только можно, но и должно».

– О! – удивилась тётя Наташа. – Знаете Пушкина!

– Знал.

– Изучали, да?

– Нет… Был знаком лично. Имел честь. Гоголя знал. С Достоевским виделись. Мельком. И этого хватило. Знаете, более всех из творцов опасен для нас господин Фёдор Михайлович. Не как человек. Как создатель славных и не очень образов.

Среди собеседников на секунду повисла пауза, однако Андрей не дал ей застояться. Он хлопнул себя ладонями по коленям и обратился к мальчику.

– Ну а звать тебя как, историк?

– Иван, – скромно ответил тот. – Ваня Воронов.

Андрей протянул ему руку:

– Вот ведь как интересно, господин Воронов. Фамилия многое может сказать о человеке. На Руси никогда просто так фамилиями не наделяли. А ты у нас Воронов. Похож.

– На кого? – спросил Ваня, не успев рассмотреть серебряный перстень на руке Андрея.

– На ворона.

Тётя Наташа и дядя Сергей синхронно рассмеялись.

– Он у нас белый, как облако!

– Да… – замотал головой Андрей. – Точно. Белый. Как белая ворона, друзья мои. Другой. Не похожий на других. Со своим миром в голове. В светлой голове.

Ваня, не отрываясь, смотрел то на попутчика, то на его перстень, пытаясь разглядеть рисунок. А мужчина, казалось, перестал его замечать.

– Я бы угадал его фамилию, если бы дольше смотрел на него, понимаете? Всё, как говорится, на лице. Или в волосах. Откуда такое воронье перо?

– Ну… Может, обмен веществ нарушился в детстве. Насчёт угадать фамилию – сомневаюсь. А то, что на других непохож, это верно. – ответила тётя Наташа. – Сойтись ни с кем не может. Молчун. Фантазёр. Напридумывает себе всяких историй. Рисует постоянно. Прямо беда с этим. Чертовщину какую-то рисует. Вот и снится ерунда разная. Иногда и ночью уже вскакивает.

– Это интересно. Что же снится?

– Тени какие-то! – тётя Наташа бросила недовольный взгляд на мальчика.

– Тени – штука мощная, – вздохнул Андрей и откинулся в кресле. – Дай угадаю? Мы живём в мире теней. Но они совсем не такие лёгкие и прозрачные, как мы привыкли думать. Одна их них – рядом с тобой постоянно. Будто охраняет тебя. Она идёт за тобой. Но это – не твоя тень. Это то, что ты не можешь потрогать руками, пока она не позволит тебе этого сделать. Что же это за тень?

Андрей взглянул на мальчика. Ваня всё это время, затаив дыхание, слушал человека, который пересказывал ему его ночные фантазии.

– Что это за тень? – повторил вопрос Андрей.

– Это волк… – шёпотом произнёс мальчик, не сводя с мужчины глаз.

– Волк. Он самый. Волк.

– Вы…? Вы видите мои сны?

– Нет. Не твои. – Андрей улыбнулся. – Просто я вижу такие же.

– И что это значит? – удивилась тётя Наташа. – Вы психолог?

– Я не психолог. Я делаю штучные экземпляры холодного оружия. И тренирую. Иногда детей. Рукопашный бой, восточные единоборства. Кстати, вашему мальчишке не помешало бы. Спорт – это характер.

– Ну нет. Это слишком жёстко. – не согласилась тётя и тут же принялась рассказывать Андрею о странностях Вани.

Непонятно, почему она так доверилась незнакомому человеку. Но её было не остановить. Мальчику было проще не слышать её. Ведь о нём сейчас говорили, будто он какая-то обычная вещь в домашней обстановке. А он ощущал себя иначе. Но остановить словесный поток опекунши он не имел никакой возможности. Раньше спасали наушники. Сейчас… Ваня просто перестал слышать её. Он медленно повернулся к окну. Огни и тени мелькали там с невероятной скоростью. Огни и тени. И где-то среди них – тот самый тихий и вездесущий волк, который спасёт его. Он думал о нём. И думал о родителях. О, как бы он хотел сейчас, чтобы его мысли перестали быть мыслями, и превратились в тот реальный мир, где он, без сомнения, был бы нужен и счастлив. В этом мире его любили таким, каким он был. У него всё получалось и можно было строить тысячи планов. А лучшей наградой там служили улыбки отца и матери…

Сколько пробыл в своих фантазиях Ваня, он не знал. Только когда поезд остановился на вокзале, тётя Наташа вывела его из оцепенения.

– Приехали! Всё, вставай.

Она, наверное, так и не умолкала весь остаток пути. Дядя Сергей, прощаясь, тряс руку Андрею. Мальчик нехотя поднялся с кресла, сунул ноги в сандалии и потянулся за рюкзаком.

– Иван! – позвал вдруг попутчик. – Мне надо идти. Меня ждут там. Я что хочу сказать… Если вдруг надумаешь заняться чем-то дельным, приходи к нам в клуб. Ты мужчина. Не помешает позаниматься.

Он протянул мальчику визитку. Ваня, принимая её, бегло взглянул на карточку. «Клуб единоборств для детей и взрослых «Логово». Занятия ведёт Андрей Петрович Волков».

– Волков? – мальчик поднял голову.

– Точно. Полно у нас совпадений сегодня, да? Волки, вороны… Не придавай значения. Сам решай, что совпадение, а что нет. Всё зависит от того, во что ты веришь или хочешь верить. Только давай у нас с тобой будет уговор? Эта визитка – очень личная. Я никому не даю её. А тебе дал. Не выбрасывай и не передавай никому. По ней меня найдёшь легко. Уговор?

Ваня кивнул.

– Считай, дал слово настоящего мужчины и воина. Бывай!

Андрей потрепал Ваню по волосам, прихватил чёрный кейс и быстрым шагом удалился из вагона.

***

Конец октября в Питере выдался особенно дождливым. Ещё неделю назад солнце пыталось сражаться с наступающей серостью. А теперь – сдалось. Небо затянуло мрачными тучами, и холодные нити то и дело падали на горожан небесной влагой. Водой, казалось, пропиталось всё вокруг. Воздух, дома, асфальт. Даже люди…

Ваня возвращался из школы. Всё было, как всегда. Утром начались занятия. Стандартный набор фраз от одних и тех же людей, известные требования, угадываемые пожелания. Дежурные улыбки. Смешки за спиной. Привычные нападки школьных хулиганов. Ожидаемые оценки. Знакомые слова. И окончание дня. Он не был круглым отличником. Но прекрасно освоился в списке успевающих учеников. Просто потому, что так было проще. Тётя не видела в нём хватающего звёзд с неба ребёнка и не ругала за плохие оценки. Подтягивать мальчика по отдельным предметам у неё не было желания. Но, возникни такая необходимость, не обошлось бы без долгих скандалов. А они не были нужны никому. Нет, она не ненавидела племянника. Возможно, любила по-своему. Но тёте было спокойнее просто существовать в одной квартире всем вместе. А этого спокойствия мальчику было мало.

За несколько лет он изучил дорогу так хорошо, что мог идти по ней с закрытыми глазами. Всё было не так, когда он делал по ней первые шаги. Когда родителей не стало, опекуны забрали его в свою квартиру в Виленском переулке. Она принадлежала дяде Сергею и помнила, как он любил рассказывать, несколько поколений семьи Подольских. Его бабушка отсюда проводила на фронт деда и трёх сыновей. Дождалась только одного, среднего. Чудом при этом пережила блокаду. А прадед дяди Сергея здесь писал свои труды по географии. Сама по себе квартира была великолепной. С высоченными потолками и скрипучим паркетом на полу. Однако роскошной назвать её даже с натяжкой было нельзя. Достаток в семье был скромным. Тётя Наташа даже намекала иногда на необходимость продажи квартиры, но дядя Сергей всегда вставал в позу. Говорил, что в ней – вся его история и душа.

Сначала мальчику, привыкшему к простым панельным многоэтажкам, среди которых он прожил первые годы своей недолгой жизни, было в этом районе очень некомфортно. Это всё враньё, что маленькие дети не чувствуют атмосферу, которую создают здания и улицы. Ваня здесь грустил и даже боялся. Ему казались мрачными старинные доходные дома и особняки. Каменные громады будто нависали над ним, лишая неба, были угрюмыми и воспринимали его, как чужака. Даже самые помятые, с отлетевшей местами облицовкой, направляли на мальчика, словно монокли, пыльные стёкла своих окон и брезгливо рассматривали, перешёптываясь между собой, как если бы перед ними было невиданное насекомое. Они стояли тут больше сотни лет и были хозяевами. И ничто не могло вытравить из них стать, присущую аристократам.

Но постепенно Ваня научился видеть в них своих друзей, и тогда от надменности аристократов не осталось и следа. Проходя мимо особняка Мясникова, он обязательно здоровался с ним и ловил взглядом ответ. Ему чудилось, что дом подмигивал ему своими вытянутыми окнами и даже легонько махал стройными колоннами на втором этаже. А сворачивая в свой переулок, мальчик непременно незаметно кланялся серому великану, который приютил у себя камерный театр, и передавал привет выкрашенному в зелёный цвет четырёхэтажному дому с большим балконом. Это строение казалось Ване более всех весёлым и энергичным, хотя, как выяснил он у тёти, было далеко не самым молодым. Особые отношения сложились у него с барельефами львов, которые венчали высокие окна первого этажа здания на пути к его дому. Каждому он дал имя. Только для посторонних они были совершенно одинаковыми. А Ваня знал, что Христофор – романтик, Юра – очень душевный, Николай – путешественник, Степан – замкнутый и скромный, Бонифаций – любитель потанцевать, Анатолий обожал поесть и поспать, а Гомер всё время читает. Он даже ловил их на ссорах друг с другом. И тогда старался уладить дело, выступив посредником между грозными хищниками.

Ваня остановился напротив большого окна булочной, в которую частенько заходил по пути из школы. Пройти мимо неё было невозможно: она будто расставила сети, подкарауливая его сразу с двух сторон – и на оживлённой улице Восстания, и в тихом Виленском переулке. Дождь лёгкими, но частыми каплями бил по капюшону и всё норовил пробраться за шиворот. Мальчик на это внимания не обращал. Он любил разглядывать иные миры. Сегодня этот мир был в хорошо знакомой булочной. Там внутри ярко горел свет, за тремя столиками, скинув крутки и свернув зонты, сидели люди. Кто-то из них ждал своего заказа, а кто-то попивал кофе с пирожками, которые здесь были очень вкусными. За прилавком искренне улыбалась посетителям знакомая продавщица Маша. И всё это было так непохоже на серую зону, в которой сейчас остановился мальчик. Запустив руку в карман куртки, Ваня нащупал оставшиеся от похода с классом в музей деньги, прикинул собственные возможности и сделал первый шаг. Но тут взгляд его упал на столик, за которым сидели мужчина и девочка с пышными светлыми волосами, собранными в аккуратный хвостик. Ваня узнал её. Лена Ковалёва только-только пришла в их класс. Вместе с семьёй она переехала в Питер откуда-то из Сибири. Среди одноклассниц она выделялась. Можно было подумать, что вместе с собой она привезла что-то от своего прежнего огромного и вольного края. Иногда её глаза источали такой чудесный свет, что казалось, будто это искрится снег морозным утром. Когда она улыбалась, вздрагивая своими длинными ресницами, были видны её ровные белые зубы, обрамлённые пухлыми губками. При этом она, почем-то, каждый раз подносила к ним руку, словно стыдясь своей очаровательной улыбки. Ване она откровенно нравилась. Но заговорить с ней он не решался. Да и не он один. Лену часто сравнивали со Снегурочкой. Имелась в виду при этом, конечно, видимая неприступность. А ещё, поговаривали, что у неё очень непростой папа. Он, кстати, часто встречал её после занятий. Вот и сегодня, судя по всему, успел и встретить, и заскочить с ней в булочную. Это он сидел с ней за столиком. Высокий, мощный, с густыми чёрными усами, мужчина был похож на боксёра из фильмов. Ваня засмотрелся на отца и дочь, на их тёплые жесты и искренние взгляды, которые предназначались только друг другу. Невольно, он и сам улыбнулся.

Ему казалось, что он сейчас за одним столиком с ними. Ещё немного, и он расскажет этим двум о том, как прошёл его день. Он вспомнит всё до мелочей. Даже смешные моменты из школы. Они были? Наверное. Просто поделиться ими было не с кем.

Лена, будто почувствовав на себе посторонний взгляд, повернулась в сторону Вани. Тот вздрогнул, опустил глаза в пол, завернул в переулок и принялся отсчитывать шаги по пути в дом.

– Ты очень долго! Что-то случилось? – спросила тётя Наташа, открывая Ване дверь.

– Нет, – ответил мальчик и приготовился добавить ещё что-нибудь.

– Хорошо, – оборвала его мысли тётя. – Мой руки и проходи обедать.

Ваня вздохнул, но послушно выполнил всё, о чём его просили и вскоре оказался за столом. Тётя Наташа, хоть и была занята всё время своей работой и подработками, но в те дни, когда оставалась дома, готовила. И делала это замечательно. Так что мальчик почувствовал прилив сил и разгорающийся аппетит, увидев приготовленные блюда. Горячий суп даже поднял ему настроение.

– В школе как? – кинула дежурную фразу тётя, присаживаясь рядом.

– Нормально. Проходили сегодня…

– Не схлопотал чего плохого? – не дала договорить ему тётя.

– Нет. Всё хорошо. Не схлопотал.

– Это приятно. Ума не приложу, как ты умудряешься не скатиться в двоечники. Я вообще не вижу, когда и как ты занимаешься.

– А Вы смотрите? – удивился Ваня.

– Я? – тётя показалась оскорблённой. – Вот, знаешь… Сергей прав. Ты иногда ведёшь себя так же, как твой отец.

– Как? – Ваня отложил в сторону ложку.

– Неблагодарно. Я не слежу за тобой? Я не ухаживаю за тобой? Да я взвалила всё на себя. А взамен что? Вот эти глупые вопросы? И рисунки круглые сутки. Я с тобой скоро с ума сойду. От твоих криков ночью, от твоих чёртиков на бумаге. От твоей неблагодарности. Мне уже скоро пора в больницу ложиться, понимаешь?

– Понимаю… – зачем-то ответил Ваня. – Может, и надо.

– Что? – тётя Наташа изменилась в лице. – Знаешь, что, милый? Если у тебя плохое настроение сегодня, на мне срываться не стоит. Я тебе не одноклассник какой-нибудь. Иди-ка ты к себе. И подумай. Может, поумнеешь. Я к нему со всей душой! А что ты?

– Что я?

– Иди прочь! – тётя Наташа показала рукой на дверь из кухни. – Поумнеешь – возвращайся с извинениями!

– Извините. – тут же попробовал выйти из странного положения Ваня.

– Говорю тебе: иди к себе! И думай! – не сдержавшись, перешла на крик тётя.

Мальчик встал и направился в комнату. В дверях он остановился.

– Спасибо за обед, тётя. Наверное, второе было тоже вкусным.

– Господи! За что он так меня? – картинно закрыла лицо руками женщина. – Я, наверное, неправа.

Закрывшись в комнате, Ваня какое-то время молча смотрел на улицу. Серое небо, дождь. Скука. Даже зелёный дом с большим балконом сейчас принялся грустить вслед за ним.

Мальчик вздохнул и сел за стол. Уроки делать ему не хотелось. Он подвинул к себе один из своих блокнотов и достал ручку. Вскоре на белом листе появилось залитое светом помещение булочной. Ваня не заставлял себя рисовать то, что видел. Он, казалось, вообще не думает о том, что выводит рука. Но это была булочная в двух домах от него. И те двое. Отец и дочь. Мальчик добавил штрихов. Мужчина и девочка были окружены тенями. И… не все из них оказались безобидными. Мальчик почему-то знал это. Рассмотрев свой рисунок, он вдруг испугался. Что-то страшное притаилось в нём, готовое разорвать в несколько секунд этот мир света. Ваня быстро захлопнул блокнот и перевёл дух. Ему стало тесно и неуютно в своей комнате. Может, стоит вернуться туда, в булочную? А что, если эти двое ещё не ушли? А что, если он сможет посидеть за другим столиком и почитать по губам то, что они говорят друг другу? А что, если им и вправду угрожает опасность? Он поможет! Точно поможет!

Ваня тихонько кинул в свой рюкзак несколько блокнотов, бутылку с водой и, стараясь не шуметь, пробрался в прихожую. Выключив телефон, мальчик осторожно обулся, прихватил куртку и открыл дверь.

– Это ещё что? – тётя Наташа возникла так неожиданно, что мальчик едва не закричал от испуга. – Ты куда собрался?

Ваня замялся и вдруг решил действовать. Так, как не поступал никогда. Молниеносно он выскочил в коридор и пулей бросился по лестнице вниз.

– Ваня! Ваня! – услышал он позади себя.

Но его уже было не остановить. Дождь иголками принялся хлестать оказавшегося на улице мальчика, который на бегу пытался натянуть на себя куртку. Он никогда не делал такого раньше и не мог найти объяснения своему поступку. Он просто бежал. Потому что ему сейчас надо было бежать. Он понимал, что шансов застать в булочной Лену с отцом у него не было. Но сейчас он не мог вернуться в мрачную комнату с мрачными мыслями. Только не сейчас.

Ваня остановился только у входа в заведение. Осторожно заглянул внутрь. Да… Он опоздал. И зачем он торопился? Что ему в этих двоих?

– Малой! Не стой на дороге! – сделал ему замечание один из выходящих покупателей.

Мальчик отошёл в сторону и задумался. Нет… Он не мог вернуться сейчас. Мимо бесшумно скользнула тень, выводя его из оцепенения. Ваня вздрогнул и огляделся. Откуда тут тень в этот дождливый день? Надо идти. Но куда и зачем? Резким движением он накинул на плечо сползший было рюкзак. И в этот момент заметил, как из его кармана вылетело на мокрый асфальт что-то похожее на пластиковую карту. Мальчик наклонился и узнал ту самую визитку, которую получил в «Сапсане». «Клуб единоборств для детей и взрослых «Логово». Занятия ведёт Андрей Волков».

Ваня поднял карточку и внимательно прочитал сведения на ней. Рядом с логотипом в виде головы волка было приписано: «Воспитание характера, воли в дружном коллективе, который станет тебе семьёй». Семьёй… Ваня вздохнул. Он не мог вернуться и не мог оставаться на месте. Ему надо было куда-то идти. И он медленно побрёл в сторону метро.

***

В этом месте города Ваня раньше никогда не бывал. Он, в принципе, вообще знал мало мест. Территорией его обитания долгое время оставался дом, в котором он жил с опекунами, строгая школа в Гродненском переулке, центральные улицы и исторические памятники. И всё. Так что сейчас он чувствовал себя Колумбом, открывающим новый континент. Прямо перед ним через дорогу у ног громоздкого четырнадцатиэтажного дома из красного кирпича шла бойкая торговля на настоящем рынке. Торговцы в палатках предлагали прохожим товары на любой запрос: от сувениров до мёда и рыбы. А справа высилось неопрятное и мрачноватое здание, выкрашенное в жёлтый цвет. Оно не производило впечатление жилого, однако и на офисный центр не походило. Своей конструкцией башня напоминала кукурузный початок и, видимо, была частью большого комплекса зданий.

От станции метрополитена надо было пройти в неизведанный край гаражей и мастерских. «Вот тебе и ГДР» – подумал Ваня, вспоминая как-то услышанные слова дяди Сергея. Это слово он употребил в разговоре с тётей Наташей, когда речь однажды зашла о районе рядом с метро «Гражданский проспект». Мальчик тогда и подумать не мог, что окажется здесь по своим делам. Но слово показалось ему забавным. Ваня даже полез в интернет, чтобы узнать его значение. Но так и не понял, почему несколько кварталов в Санкт-Петербурге назвали в честь исчезнувшей с карты мира страны. Сейчас телефон мальчик включать не стал. Он был уверен, что ему сразу же позвонит тётя Наташа. И он будет вынужден вернуться, так и не дойдя до цели. Сопротивляться такой сильной женщине подросток не мог. Проще – исключить возможность самого разговора. До поры до времени. Однако уже темнело. Ваня прибавил шаг.

– Простите… Вы не знаете, где такой Старо-Токсовский тупик? Дом четырнадцать, строение шесть, – спросил мальчик спешащего куда-то молодого мужчину в длинном синем плаще и с зонтом.

Прохожий остановился и с любопытством взглянул на мальчика.

– Тупик там, – махнул он рукой. – За Руставели. Но дом четырнадцать… Там ничего нет, паренёк. Никаких домов. Что ты ищешь?

– Клуб «Логово». Вот… Тут написано.

Ваня продемонстрировал визитку мужчине.

– Слушай. Я не уверен. Там гаражи, склады. Что-то вроде этого. Нет там никаких домов. И про клуб первый раз слышу. Но всё так быстро меняется. Там этот тупик.

Мужчина снова указал рукой направление и добавил:

– Упирается в железку. В железную дорогу. И, может, в карточке ошибка, учти. Не Старо-Токсовский тупик, а улица Руставели. Скорее всего. Если пешком, то перейдёшь Руставели, пойдешь налево мимо шиномонтажа. Идёшь, идёшь и не доходя зеленого такого строения… Там, вроде, «Замена масла» написано. Не пропустишь. Вот перед ним направо – и будет твой тупик. Можно проехать до Руставели на автобусе или трамвае. Но до тупика всё равно пешком пройтись. Слушай… Зачем туда тебе? Темновато. Не боишься?

– Надо очень. Спасибо большое, – поблагодарил Ваня и зашагал было вперёд, но вдруг остановился и снова обратился к мужчине, который не сводил с него глаз:

– А что такое ГДР? Почему тут ГДР?

– ГДР? – удивился прохожий и вдруг рассмеялся. – Давно такого не слышал. С детства. Район так называли. Гражданка. Гражданка Дальше Ручья. ГДР.

Дождь немного стих, но комфортнее на улице не стало. Мальчик спешил. Мужчина оказался прав. Обозначенный в визитке адрес найти с первого раза не удалось. Ваня прошёл до железной дороги, обратно и даже вернулся до путей ещё один раз. Но кроме бетонного забора и прижавшихся друг к другу маленьких железных гаражей, поверху которых были натянуты мотки колючей проволоки, не увидел ничего похожего на ожидаемое строение. Подойти к ним ближе мешала сточная канава, в которой плавали пластиковые бутылки и старые пакеты. По другую сторону тупика – даже гаражных комплексов не было. Ко всему этому добавлялось и отсутствие прохожих, у которых можно было хоть что-то выяснить. Разочарованный Ваня задумчиво направился к заполненной автомобилями улице Руставели.

Сейчас он готов был оказаться дома. Выслушать часовую лекцию от тёти, словить строгий взгляд дяди и рассыпаться в извинениях. Кстати, за что он должен извиняться? Наверное, за то, что заставил тётю волноваться. Она ведь и вправду волнуется за него. Так что теперь Ваня чувствовал себя неблагодарным и гадким.

Вдруг он остановился. Ему снова показалось, что позади него движется тень. Не его тень. Возможно, одна из тех, что он так часто рисовал. Но откуда ей взяться в этот вечер? Мальчик вздрогнул и обернулся.

С невероятной быстротой что-то невесомое прошмыгнуло рядом и пролетело в сторону подобия прохода в гаражный кооператив, закрытого створками ворот из профнастила. Ваня застыл в нерешительности.

– Может, тётя права? – прошептал он. – Слишком много выдумываю. Этого же не было?

И, всё же, сам не понимая почему, он направился туда, где только что исчезла тень. Существовала ли она в его воображении, или промчалась на самом деле, он не знал. Однако, подойдя к воротам, с удивлением обнаружил в них открытую калитку, возле которой дремал в кресле пожилой бородатый охранник в дождевике. Ваня кивнул ему головой и прошмыгнул внутрь. Тот промолчал, только проводил мальчика строгим взглядом какое-то время, но затем снова погрузился в дремоту. Дождь, видимо, нисколько ему не мешал.

Ваня удивился: как же, проходя здесь, он не заметил это небольшое, похожее на офисное, двухэтажное здание? На стене его висела табличка с адресом: «Старо-Токсовский тупик, 14/6». И каким образом такое нарядное строение оказалось в этом заставленном гаражными боксами месте? Мальчик улыбнулся собственной настойчивости и прошмыгнул в двери.

Первое, что бросилось в глаза маленькому посетителю – вывеска на стене в холле. Баннер с волчьей головой и надписью «КЛУБ ЛОГОВО». Он попал точно туда, куда шёл. Но никто не спешил встречать посетителя. Хотя… Он был не один в здании. Из глубины его отчётливо слышался то смех, то резкий голос, отдающий команды, и звуки не то ударов, не то быстрых шагов. Голос… Не его ли слышал Ваня в «Сапсане»? Мальчик, затаив дыхание, шёл по узкому коридору прямо на звуки. Они становились всё отчётливей. И вот стены расступились, и он оказался в просторном зале. Ваня впервые находился в таком помещении.

Почти весь пол был застелен татами. По периметру расположились исписанные японскими иероглифами и славянскими рунами красные колонны, которые поддерживали низкий деревянный потолок с тёплым освещением. В углах стояли спортивные снаряды и боксёрские манекены. В центре зала шло занятие. Ваня сразу узнал мужчину из поезда. Андрей в ослепительно белом кимоно, стоя спиной к нему, демонстрировал приём ученикам, которые сидели вокруг него и внимательно следили за каждым движением. Их было шестеро. Одна ярко-рыжая девушка и пятеро ребят. Самым старшим, на вид, около семнадцати. А самый юный из них, как подумал Ваня, был его ровесник. Ну, может, немного старше. Это был подвижный загорелый мальчуган с взъерошенными коричневыми волосами, карими, слегка раскосыми глазами, из-за чего можно было подумать, будто он постоянно хитрит, и губами, которые то и дело складывались в смешной бантик. Он первым обратил внимание на Ваню, тут же помахал рукой и расплылся в улыбке.

– Эй! Приветик! – весело крикнул он.

Андрей замолчал и повернулся к гостю. А вслед за ним на Ваню синхронно перевели взгляды остальные ученики.

– Здравствуйте… – скромно сказал мальчик.

– Иван, – ничуть не удивился Андрей, – я рад тебя видеть. Я, честно скажу, тебя ждал. И вот ты тут. Иди-ка сюда. Иди к нам.

Ваня хотел было сделать первый шаг, но Андрей жестом остановил его.

– Это татами, Иван. Твой дом.

Мальчик взглянул на него, пробежался глазами по ребятам и понял, о чём говорит мужчина. Он скинул с себя рюкзак, снял куртку, ботинки и носки, и направился к присутствующим. Те медленно поднялись с татами и обступили гостя.

– Я Матвей! – протянул руку кареглазый мальчик и тут же получил лёгкий шлепок по голове от рыжеволосой девчонки.

– Помалкивай, – тихо, но грозно сказал она.

Кареглазый повернулся к ней, состроил гримасу и снова уставился на Ваню.

– И правда, Матвей. Не торопись, – обратился к нему Андрей. – Я всё сделаю сам. Иван пришёл ко мне. А я приведу его к вам. Ты долго искал нас, господин Воронов.

– Воронов? – послышался удивлённый возглас Матвея, которому тут же поспешили прикрыть рот старшие товарищи.

– Я… Честно говоря, долго. Не сразу нашёл, – ответил Ваня, поглядывая то в пол, то на кареглазого.

– Два месяца искал?

– Нет… Я просто только сегодня решил к вам зайти.

– А почему только сегодня?

– Я не знаю. Только сегодня.

– Это неважно, – улыбнулся Андрей. – Если ты пришёл сюда сам, ты всё для себя решил. Если ты нас нашёл, ты выбрал нас вполне осознанно. Это наше Логово. Вот мои ученики. Матвей, он так хочет познакомиться, видимо. И ты уже его знаешь, без моего представления. Вообще, по всем правилам, нам следовало бы начать с девушки. Но господин Соколов так быстр, что и здесь пролез вперёд.

– Пролетел! – поправил Андрея высокий парень рядом с рыжеволосой девушкой.

– Не завидуй, кошара! – парировал Матвей. – Сейчас и тебя за хвост вытащим знакомиться.

Ребята рассмеялись, но Андрей жестом успокоил их и продолжил.

– Это Марина. Ребята зовут её Лисой. Думаю, ты так же назвал её, если бы просто повстречался где-нибудь и пообщался.

– Привет! – Марина протянула Ване руку и улыбнулась. – Симпатичный мальчик, да?

Андрей оказался прав. Было в этой девушке что-то от хитрой лесной хищницы. Где-то в глубине её острых глаз таилась опасность. Но чтобы разглядеть её за броским обаянием, надо было хорошенько потрудиться. Или очень близко узнать её.

– Кирилл. – Волков указал на парня, которого Матвей окрестил «кошарой».

Тот, прищурив глаза, какое-то время рассматривал мальчика, но затем всё же решил пожать ему руку и кивнул головой.

– Дальше… Ярослав.

– Ну привет, – поздоровался с Ваней молодой человек в очках, с чёрными волосами, собранными в хвост.

– Илья Медведев.

Коренастый юноша в одних спортивных шортах сначала помахал Ване, а потом, что называется, «дал пять».

– Добро пожаловать! – сказал он.

– А это Антон.

Парень с ядовито-зелёными волосами наверху выбритой головы ударил по руке Вани со словами:

– Привет, братишка!

– Вот и всё наше Логово, – подытожил Андрей. – Если задержишься у нас – узнаешь всех ребят ближе. Каждый из них – Вселенная. Уж поверь мне. Но… Чего бы ты хотел тут делать?

– Не знаю, – честно признался Ваня. – А чем вы вообще занимаетесь? Боевыми искусствами?

– Ими тоже, – кивнул Андрей. – Может быть, сначала ими. Ты умеешь драться?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик и слабо улыбнулся.

– Не приходилось?

– Приходилось. Но я, наверное, не очень хороший драчун.

– Здесь нет драчунов, Иван. Кирилл, помоги пареньку. Пусть переоденется в какой-нибудь запасной комплект.

– Зачем? – спросил было Ваня.

Но Кирилл не дал ему договорить. Он ласково, но требовательно положил Ване руку на плечо и повёл в раздевалку. Кирилл был высоким ладным, как сказали бы в старину, юношей лет семнадцати. Лицо его казалось угрюмым. Возможно, из-за часто прищуренных глаз. Никогда не знаешь, что таится в этом прищуре. Колорита внешности добавляли чёрные как смоль волосы со стоячей чёлкой и серьга в левом ухе. Ваня заметил, что во время разговора Кирилл всегда был рядом с рыжей девушкой. Это давало повод думать, что между ними могли быть тёплые отношения.

– Вот, смотри. Тут только такой комплект. Шорты и футболка. Этого достаточно, – сказал Кирилл, когда они оказались в раздевалке, и протянул ему вещи. – Переодевайся и не заставляй ждать учителя. Он не любит, когда люди тормозят.

– Понял, – поспешил ответить Ваня и принялся стягивать с себя свою одежду, не забывая оглядеться.

На секунду он остановил взгляд на железных шкафчиках. Их тут было пятнадцать. Но помечены всего пять. На каждом из них красовалось изображение. Мальчик успел увидеть лису, медведя, какую-то хищную птицу, рысь и куницу. Рассматривать дальше не хватило времени.

– Андрей, готово! – объявил Кирилл, подводя к Андрею Ваню.

– Другое дело! – довольно кивнул Андрей. – Мы занимаемся в свободной спортивной форме, Иван. Босиком. Делаем упор на физическую подготовку, растяжку и удары. Для новичка может быть сложно. Но только в том случае, если он хочет жалеть себя и становиться лучше во сне. Для того, кто желает всему научиться сам, этот путь не сложный. Он трудный. Но труд – это, Иван, почётное занятие. Всё достигается через труд. Других путей не бывает. Для начала я и все наши ребята – хотим посмотреть, что ты можешь. Все наши движения – интуитивны. И уже с первых секунд можно определить, в чём человек талантлив. Покажи себя в первом бою. Марина, дай ему свои перчатки, пожалуйста.

Рыжая девочка протянула Ване красные перчатки и отошла в сторону.

– Садитесь! – скомандовал Андрей, и его ученики расселись широким кругом, оставив в центре его с Ваней. – Сейчас, Иван, у тебя будет соперник.

– Я! Я! – потянул вверх обе руки, уже облачённые в перчатки, и атаковал умоляющим взглядом Андрея Матвей. – Пожалуйста! Можно я! Учитель!

Андрей улыбнулся и жестом пригласил мальчишку к себе:

– Ну не Илью же ставить с ним, правда?

– Учитель, – Матвей изобразил серьёзность, – я вышел сюда сражаться с перчатками леди Лисицыной. Для меня честь их прикосновения. Правда, мадам?

С этими словами он обернулся в сторону рыжеволосой девушки и отвесил глубокий поклон. Ребята не смогли сдержать смех. Даже Андрей широко разулыбался.

– Не петушись, сокол! – невозмутимо ответила рыжая, чем спровоцировала ещё более громкий смех.

– Никогда, мадам! – Матвей изобразил учтивость, приложив руку к груди. – Но если Вам надоест Кирилл, я готов прокукарекать для Вас любую песню. Ведь я – Ваш поклонник!

– Хорош! – не выдержала Марина и махнула рукой. – Я серьёзно сейчас.

– Этот бой, если пойдёт, не исключает крови. – объявил Андрей, останавливая ребячий смех. – Каждый показывает то, что умеет, или то, что может. Матвей, ты знаешь свою силу. Учитывай её. Но не давай спуску. Я хочу видеть броски, удары, удержание. Иван! Не сдерживай себя ни в чём. Защищайся, как можешь. Атакуй, как получается. Мне нужно видеть. В ход идут и руки, и ноги.

– Я никогда не делал этого, – разволновался Ваня, поглядывая на Матвея. – Я не умею. Я правда не умею.

– А как ты собрался учиться? – удивился Андрей. – И как ты хочешь, чтобы я начал учить тебя? Защищайся. Атакуй. Делай всё, что можешь. Но если не хочешь – не будем. Тебе решать. Попробуешь?

Ваня вздохнул и утвердительно кивнул головой. Не зря же он проделал такой путь!

– Готовы?

– Готовы! – Матвей встал в стойку.

– Так там, в раздевалке, на шкафчике – сокол? – спросил его Ваня, пытаясь побороть приступ страха и задавить волнение.

– Что?

– Ты – Соколов, наверное?

– Ага! – Матвей весело кивнул головой. – А ты Воронов. И что? О… Боже мой! Посмотрите на его глаза! Нет, в его глаза! Боже, ребята! В них можно утонуть! Пожалуйста, только не сражайся со мной глазами, кот в сапогах!

Зал вновь взорвался смехом.

– Три! – начал отсчёт Андрей.

– Эй, голубоглазка! – посерьёзнел Матвей. – Попробуй нанести хоть один удар, тогда я поклонюсь и нареку тебя мастером!

– Что? – не понял Ваня.

– Ты не маловат ещё такие фильмы смотреть? – возмутилась рыжая.

– Два!

– А вы с Кириллом уже достигли преклонного возраста, мадам? Может, перейдёте на сериалы про домохозяек? – не отворачиваясь от Вани, ответил мальчишка.

– Бой!

Сразу после этого слова Ваня оказался на татами. Он ждал удара рукой, но Матвей выстрелил правой ногой. Добивать не стал и продолжал двигаться на месте, словно готовый к прыжку хищник, ожидая, когда соперник поднимется.

– Закрывайся, Иван! – крикнул Андрей.

Мальчик попытался последовать совету, но пропустил удар гораздо быстрее. Однако в этот раз устоял на ногах. Правда, ненадолго. Матвей в два счёта оказался рядом, пустил в ход левую руку, которая приложилась по корпусу соперника, и выполнил молниеносную подсечку.

– Подъём! – скомандовал Андрей. – Цепляйся за бой, Иван! Покажи себя!

Ваня всего несколько раз в жизни пускал в ход кулаки. Он делал это лишь тогда, когда ему угрожала реальная опасность от школьных хулиганов. Но не всегда выигрывал в этих поединках. А потому старался избегать конфликтов. Правда, сейчас мысли о прекращении боя в голове не задерживались. Матвей работал быстро и не оставлял времени думать об этом. Единственное, что понимал сейчас Ваня, так это то, что шансов у него нет. Против него вышел отличный спортсмен. И это он ещё сдерживал себя! И вот уже мальчик в очередной раз оказался лежачим на татами. Андрей медленно подошёл к нему.

– Больно?

– Нет… – ответил Ваня и соврал. Всё тело ныло от десятков, хоть и щадящих, ударов Матвея.

– Почему не блокируешь его? Почему сам не пытаешься атаковать?

– Я не знаю, как это делать. И он очень быстрый.

– Как сокол?

Ваня кивнул.

– Ну а ты будь мудрым, как ворон. – жёстко сказал Андрей. – Учись предугадывать. Ничто и никто не движется быстрее тени. А ты знаешь, как движется тень. Разве нет?

Ваня удивлённо вскинул брови на Андрея. Но тот не стал рассуждать дальше.

– Встань и продолжай. Руки сами подскажут, что делать. Голова сама даст приказы.

Это звучало, как приказ. Мальчик почему-то не мог и подумать, что его можно ослушаться. Он кинул быстрый взгляд на перстень на руке наставника, снова попытавшись разобрать рисунок, поднялся на ноги и изобразил стойку.

– Удары блокируй! – услышал он голос рыжей девушки.

– Следи за ним! – раздался хор других ребят, которые уже не могли себя сдерживать.

Ваня почувствовал, как вдруг по спине пробежала волна тепла. Будто все его любят, будто каждый человек в этом мире переживает за него. А он не может подвести их.

– Полетели, птичка? – весело спросил Матвей и в этот же миг достал Ваню ногой в плечо.

А затем ещё и ещё раз провёл быстрые и точные удары. Было больно. Но Ваня устоял. В какой-то момент он бросил взгляд на татами. Тень… Эта стремительная тень соперника. Она скользила по полу, готовая вслед за своим хозяином броситься в новую атаку. Или вперёд него? Ваня поднял глаза и встретился взглядом с Матвеем. Он вдруг совершенно ясно понял, что тот снова целит в голову. А затем намерен сблизиться и провести бросок. Он точно знал это. Рука в красной перчатке уже летела к цели. Но всё стало так медленно. Ваня покосился на тень. Он понимал, куда она скользит. Рука прошла выше, рассекая воздух. Мальчик вынырнул из-под неё и увидел совершенно открывшегося соперника. Это шанс? Шанс показать хоть что-то! Кулак в перчатке просвистел в направлении скулы Матвея. А дальше… Ваня словно проснулся после глубокого сна и застыл в недоумении.

Матвей лежал на татами, схватившись за лицо. Андрей и ученики не решались нарушить тишину.

– Ничё себе… – заговорил, наконец, Кирилл.

– Эй… Сокол. – позвала Марина. – Живой? Матвейка!

Матвей присел на татами и убрал руки от лица. На перчатках была кровь. Она обильно выступила из носа и стекала по лицу вниз.

– Блин… Больно! – простонал Матвей. Но тут же сменил тон и восторженно добавил – Очень больно!

– Я серьёзно. Больно? – подалась вперёд рыжая.

– А тебе-то что? – остановил её Кирилл.

– Вообще! – Матвей вдруг рассмеялся.

Он хохотал так задорно, таким заливистым смехом, что сдержаться не смог никто из присутствующих. Матвей то и дело восторженно поглядывал на соперника и демонстрировал ему свои перчатки в крови.

– Голубоглазка! Больно же! Красавчик! Красишь чёлочку?

Ваня не знал, как реагировать на такое поведение. Матвей, между тем, поспешил подняться на ноги.

– Ах, да! Обещал же… – вспомнил он и глубоко поклонился Ване. – Мастер! Поймал на лету, скажу я вам!

Только теперь Ваня понял, что это искренний комплимент. Вслед за этим к нему подошёл Андрей и по-отечески положил руку на плечо.

– Я всё видел. Я теперь понимаю, как и над чем нам работать. Ты же знай: тут нет места жестокости. Только работа. А цель – увидишь со временем. Ну а пока… Добро пожаловать в Логово, Ворон. Давайте знакомиться.

***

Ваня не помнил дня счастливей этого. Несмотря на то, что Матвей изрядно помял его на татами, он светился от счастья. Пожалуй, никогда ещё ему не удавалось почувствовать себя в кругу настоящих друзей. А ведь он знаком-то был со всеми этими ребятами первый день. Ни возраст, ни увлечения, ни взгляды на жизнь не играли никакой роли. Вся компания проводила нового участника клуба до метро, а Матвей проехался с ним до его станции и всё порывался довести домой. При этом мальчик не умолкал ни на секунду, комментируя всё, что происходило вокруг них. Словно они с Ваней были вместе всю свою недолгую, но уже полную событий жизнь.

– Где ты был?! – сорвалась на крик тётя Наташа, едва открыв дверь. – Два с лишним часа! Где ты шлялся?! Откуда такая неблагодарность?

– Два часа? – улыбнулся Ваня и взглянул на тётю. – Я думал, уже за полночь.

Та открыла рот, пытаясь высказать ещё больше претензий, но вдруг не смогла произнести ни слова, будто получила от кого-то запрет.

Вместо крика, она медленно закрыла входную дверь и протянула руки к мальчику.

– Я обидела тебя? Я тебя обидела, Ваня?

Мальчик вздрогнул. Такое с тётей происходило, на его памяти, всего несколько раз. Это были те случаи, когда она вдруг внушала себе, что недостаточно близка племяннику и не выполняет возложенных на неё обязанностей. В такие минуты она пыталась крепкими объятиями, а может и слезами, компенсировать всё то, что, на её взгляд, она сделала не так.

– Всё хорошо, тётя. Вы меня не обидели. Мне просто надо было прогуляться.

– Ванечка! Куда ты ходил? С кем?

– Я…

Но тётя уже не слушала. Ей важно было выговориться самой. Мальчик знал, что сейчас она будет оправдывать себя. А в конце даже начнёт себя же жалеть.

– Я всё понимаю, родной. Всё понимаю. Я очень грубая. Это неестественно для меня. Мне непозволительно так себя вести. Но ты же понимаешь, что мне сложно! Я срываюсь на тебе. Этого делать нельзя, но так всегда происходит с близкими людьми. Надо понимать это и прощать, мой родной мальчик! Ну почему ты такой дурачок у меня?