Унесенные сумкой, или Там, где много диких кенгуру

Там, где много диких кенгуру

Пролог

– Помоги-и-и-те! – кричу я, но меня никто не слышит.

Как спастись от нагоняющих меня преступников, если у меня сломаны обе ноги, и я не очень виртуозно катаюсь лыжах? Вопрос, скорее, риторический, потому что вокруг меня только молчаливые снежные горы, позади – погоня в лице трех негодяев, которым жизненно необходимо меня поймать, а сама я ответа не знаю. Именно поэтому я полагаюсь на провидение и счастливый случай.

Но не буду забегать вперед, наоборот, вернусь к тому моменту, когда началась вся эта странная история.

Глава 1

– Е-пе-ре-се-те! Больно же! Где Ваши манеры, молодой человек?! – возмущенно одернула я вихрастого парня. – Я девушка хрупкая, а Вы чуть не оторвали мне руку вместе с сумкой от Кельвина Кляйна! Впрочем, Вам не понять ценность бренда, поскольку Ваш баул выполнен в стиле а—ля «бомжи всех стран, стекайтесь к помойке»!

Первая половина моей гневной тирады произнесена по-английски, вторая – по—русски, что привело в полное замешательство белобрысого вихрастика. Дело в том, что я стою в очереди на посадку в самолет, летящий из Лондона в Сидней. Стою, мечтаю, никого не трогаю, а тут меня грубо вырывают из мягких объятий грез и выталкивают в объективную, хоть и достаточно солнечную, реальность. Причем, выталкивают грубо.

Вихрастый промчался мимо, видимо, на свою взлетную полосу, больно ткнул меня чем-то острым, чуть не сдернул сумку с моего плеча, при этом буркнув что-то невразумительное. Наверное, извинения. По крайней мере, в это хочется верить.

Потерев ушибленное плечо и любовно расправив помятый бок Кляйна, я снова окунулась в воспоминания о чудесной неделе в Лондоне, проведенной вместе с моей подругой и коллегой по совместительству, Юлькой. Только пару часов назад мы сидели на зеленом пушистом пригорке в Гринвич-парке, куда приехали на линии метро DLR специально для того, чтобы постоять на восточной и западной стороне Земли, так удачно разделенной меридианом рядом с удобной горкой, и загадать заветные желания.

– Торжественно клянемся стать звездами мировой литературы! – в один голос произнесли мы, глядя в солнечную лондонскую даль как в сияющее око мироздания, которому мы пообещали через два года вернуться в Лондон не иначе как в лимузине, подъехать к Букингемскому дворцу и дать автограф королю (ну, или королеве, если будет смена власти в Туманном Альбионе).

А мировая литература была упомянута потому, что Юлька живет в России, а я – в Австралии. Вот как разбросало по миру писателей.

– Нет, лучше вручим книжку Кейт и Уильяму в качестве подарка к какому-нибудь летию их свадьбы, – предложила я.

– Бумажный подарок к бумажной свадьбе. Автографы королевской чете! – расщедрилась Юлька. – Сделаем, даже если придется их ловить и насильно вручать презент.

– А ловить их точно придется, поэтому попрошу-ка у своего рыбака сачок для самой большой рыбы, – решила я, и мы упали на траву в приступе веселья.

Смех смехом, а в Лондон мы приехали затем, чтобы на книжной ярмарке разрекламировать свою первую совместную книгу «Корень зла». Кстати, в парке мы пили корейское Соджо, привезенное мною из Сеула – не пьянства ради, а закрепления нашей клятвы для.

– Ух, и ядреная смесь, эта сеульская горилка! И как ее люди пьют? – проглотила остатки сорокапятиградусного корейского напитка Юлька.

– Должно быть, как и мы: кривляясь и закусывая булкой с маслом. – теперь пришла моя очередь выпить ядерное топливо. – Ого! Да это просто сеульский горюльник какой-то.

– Еся креативность из тебя просто прет! Хорошо, что Моцарта в живых нет, а то он не сильно обрадовался бы новому названию своей оперы.

– Это не я, это Соджо из меня плещет.

– Может, выплеснем с этой волной и новую книгу? – спросила Юлька, продолжая жевать белую булочку с маслом, колбаской и сыром. Ням-ням.

Хорошо быть такой худющей и высокой, как она, и не беспокоиться о калориях и прочих врагах фигуры. Не то, чтобы я была кубышкой или толстушкой, но я не дотягиваю до метра семидесяти и должна следить за всем, что попадает в мой рот и желудок. Черт, как же надоело сидеть на диете и упахиваться в фитнес-клубе по нескольку раз в неделю! Но я никак не могу плюнуть на подвижный образ жизни, лежать перед телеком и лопать все подряд. Меня приводит в ужас одна только мысль о том, во что я, умница и красавица, могу превратиться, если меня засосет опасная трясина самого страшного на свете Бермудского треугольника Телевизор – Холодильник – Диван.

– Можно попробовать выплеснуть идейку, но после первой волны что-то наступило затишье. Видимо, придется подождать второго пришествия, – я пошарила по закоулкам своей изобретательности и ничего там не нашла.

– А что, если о любви написать? Как думаешь?

– Нет, я – пас, ты знаешь, терпеть не могу это слово. Это же сплошная зависимость.

– Интересно вещаешь, подруга заграничная, – Юлька прищурила глаза, пытаясь просверлить меня взглядом. – Значит, твое сердце совсем не занято?

– Занято. Оно гоняет кровь по моему организму, и в нем есть Глеб. И не надо тыкать пальцем в несуществующие недостатки моего воспитания, – закрылась я от нее кругляшком колбасы, словно щитом. – Любовная зависимость бывает приятной. Так ведь любая зависимость приятна до тех пор, пока на тебя не начинают давить ответные чувства. А давить они обязательно начинают!

– Ага, значит, в твоем сердце все-таки есть рыцарь по имени Глеб!

– Конечно! Потому что он, как раз-таки не давит на меня своими чувствами. Мы одинаковые в этом отношении. Любовь – это свобода для нас!

– Любовь – адреналин, необходимый писателю. Адреналинчик – это хорошо.

– Страх и азарт тоже помогают его выработать! Кровь разогревают получше костерка.

Если бы я только знала в тот момент, что мои слова окажутся пророческими! Но я не знала, и продолжила:

– А любовь отшибает память. Серое вещество теряет свою способность функционировать.

– Замуж зачем пошла, если в любовь не веришь? – полюбопытствовала Юлька, которая живет в счастливом брачном союзе уже много лет. – Причем, не один раз.

– Не один. – согласилась я.

– Четыре! – подружка поднесла руку с растопыренными пальцами к моему носу, чтобы проиллюстрировать количество совершенных мною злодеяний.

– Нет, – я нахмурилась, вспоминая точное число. – Шесть.

– Ты обалдела, Еся! Да нет, ты брешешь.

– Брешут собаки, а я всегда говорю правду. Так легче жить. А то наврешь всем вокруг и думай потом, что кому сказала. Запутаться можно.

– Зачем столько?

– Столько правды?

– Да ну тебя! Замужеств.

– Юлька, я коллекционер. Некоторые люди марки собирают, а я – мужей.

Когда очередной приступ смеха прошел, подруга постучала указательным пальцем по своим изящным часикам:

– Разомнем-ка ножки в пробежке по дорожке до станции метро.

– Стихоплетчица, да и только! Может, томик стихов выпустим?

– Издеваешься, да? Тебе сколько лететь? – поинтересовалась подруга.

– Целых двадцать два часа! – и мы стали собирать пожитки.

– А все-таки, мы молодцы, что решили прилететь сюда. – похвалила нас Юлька. – Книжная выставка была просто супер!

– А какие бифштексы с кровью в том пабе рядом с нашей гостиницей!!! – мечтательно закатила я свои зеленые глазки.

– Жалко, что мужской компанией мы были немного обделены в последние пару дней, но ничего, наверстаем в следующий раз. Правда, подруга?

– Это ты мужа имела ввиду или новых ощущений захотелось?

– Ах ты, ехидна! – Юлька швырнула в меня пластиковый стаканчик.

– Зато со мной весело.

Солнце клонилось к западу, птицы почему-то потянулись в сторону аэропорта Хитроу (наверное, у них тоже международный перелет), а мы морально готовились расстаться на неопределенное время. В метро мы обнялись и сели в разные поезда, потому как вылетали из разных терминалов.

– Пожалуйста, следуйте на посадку. – приветливо пригласила меня к регистрационной кабинке сотрудница аэропорта.

– Благодарю, – я очнулась от своих воспоминаний и нырнула в сумку за билетом и паспортом.

Проходя по длинному терминалу, увидела свое отражение в стеклянной стене. Не очень-то я похожа на мировую звезду литературы в дорожных джинсах, черном свитере от какого-то дизайнера из Брисбена и кроссовках из Athlete Foot. А прическа? Конский хвост на макушке, чтобы мои длинные рыжие волосы не лезли в рот при погрузке в самолет.

Кстати, о том, что лезет в рот… что-то я проголодалась. Ах, вот! Круассанчики с сыром и ветчиной! Поджаренные! Какая вкуснотища. Перед круассаном устоять не могу – это одна из моих слабостей, как и яйца Бенедикт с лососем. Аппетит разыгрался. А все это корейское Соджо. Где мой кошелек? Черт, я же на диете.... а, была не была… в Библии сказано, что пост должны соблюдать все, кроме больных и странствующих. А я в данный момент как раз странствую. И хотя я человек неверующий, но в этом с составителями Библии согласна на тысячу процентов. К черту все диеты. Приеду в Сидней и начну новую голодную жизнь с бассейном, сауной и горячей йогой.

– Круассан с сыром и ветчиной и ананасовый краш, пожалуйста. – я протянула кредитку привлекательному продавцу кафешки.

– Хотите поджаренный? – спросил он.

– Да, – выдохнула я, представляя себе…

Ничего я не успела себе представить, потому что сзади на меня кто-то налетел аки черный ворон.

Поворачиваюсь.

Батюшки, да это просто магнитное притяжение! Я опять удостоилась встречи с вихрастым. Своим баулом он чуть скальп с меня не снял и снова повредил левое плечо, на котором висит моя любимая сумочка.

– Молодой человек, вы издеваетесь, что ли? Вам места мало, или как?! Сумку мне чуть не порвали. – я потерла ушибленное плечо и проверила, в порядке ли мой КК.

Парень опустил голову, натянул кепку на лоб (видно, от стыда) и нервно буркнул что-то типа sorry. Я уже открыла рот, чтобы выплеснуть на него креативную волну праведного гнева, которую удачно подогнали последние пары корейского Соджо, но в это время звякнул таймер тостера и круассанчик, горяченький и готовый к употреблению, попал в мои дрожащие от нетерпения руки. О е-е-е, бейби! Только бы не опоздать теперь на посадку.

К счастью, самолет взмыл в воздух вместе со мной и даже вовремя.

Через час после взлета пассажиры сосредоточенно жуют и пялятся в экран телеков. Я тоже не являюсь исключением и одним глазом таращусь в экран, другим – в тарелку (эвона, как меня перекосило!), в ушах наушники, в одной руке – вино, в другой – вилка с куском говядины. Нет ничего более скучного, чем двадцатидвухчасовой перелет из Англии в Австралию. Делать решительно ничего не хочется. Ты просто тупо пялишься в телек или спишь. В такие моменты судьбе интересно немножко встряхнуть тебя, ну, хотя бы послав самолет через зону турбулентности.

Стюардесса затянула плач юродивого о ремнях, которые должны быть пристегнуты, еде, которую надо придерживать, и о тех, кто должен срочно выбежать из сортира. Пока до жующих доходило, к чему бы это, самолет резко пошел вниз. На несколько секунд все пассажиры, включая меня, ощутили невесомость. Я наблюдала, как пластиковый стаканчик с вином выскочил из моей ладони и повис сантиметрах в пятнадцати над ней. Необычное ощущение того, что я сижу в воздухе, не касаясь кресла ни одной частью тела, привело меня в некое замешательство. Краем глаза я видела, как пластиковая посуда на всех соседних столиках взлетела вверх, а те, кто не успел пристегнуться, отделились от своих кресел и воспарили над ними с выражением ужаса и недоумения на лицах. Ощущение классное, только через пару секунд ты соображаешь, что находишься на высоте в несколько тысяч метров и есть возможность камнем упасть на землю вместе с самолетом. Ух! Сразу стало страшно и захотелось стабильного контакта с родной планетой.

Через несколько мгновений самолет снова скакнул вверх, хорошенько встряхнув только что отобедавших пассажиров. Еда рассыпалась, питье разлилось по коленкам и полу, а в желудках появилось свободное место для добавочной порции. На удивление, моя тарелка, а равно и стаканчик с вином не пострадали. Пластиковый прозрачный сосуд аккуратно вернулся назад в мою руку, а тарелка с мясом прыгнула на свое место, не потеряв ни одного кусочка драгоценной пищи.

Зато вино соседки выбросило фейерверк липких брызг на мои коленки, поэтому пришлось срочно бежать в туалет, чтобы смыть красные пятна с джинсов, которые, впрочем, не так уж были и видны на темно-синем. К уборной потянулись пассажиры, пережившие столкновение с летающими тарелками, но, к счастью, я успела первой заскочить в вышеозначенное заведение и произвела там операцию по истреблению винных пятен.

Возвращаюсь на свое место и вижу… Нет—нет—нет, это галлюцинации… Да нет… это вихрастый! Открыл багажное отделение над моим сиденьем и держит в руках моего Кляйна!!!

– Что Вы хотите сделать с моей сумкой? – похлопала я нахала по плечу.

– О! Да ничего такого. Просто мой рюкзак стюардессы положили в одно из этих отделений, а я теперь не могу его найти. – ответил он.

– Ага, будем считать, что я поверила. Может быть, лучше хозяйка подержит свою сумку? – протянула я руку к КК.

– Конечно, простите. – и парень протянул мне мою ценную торбу, хотя при этом на его лице мелькнула гримаса сожаления. А может, мне просто так показалось.

Расценив данное происшествие как знак свыше о том, что свои вещи надо держать при себе, я села в кресло и положила сумочку на колени. Вихрастый закрыл багажное отделение и перешел к другому, а потом к третьему. После третьего багажника я потеряла к нему всякий интерес, допила вино, включила телек и сосредоточилась на последней книге из серии о Гарри Поттере. К моему глубокому разочарованию, она оказалась такой скучной и длинной, что я заснула где-то на середине и пробудилась уже только при приземлении.

Когда мы прибыли в аэропорт Сиднея, вся история с сумочкой выветрилась у меня из головы, джинсы высохли, а ноги затекли от неудобного положения. Кое-как размяв занемевшие члены, я собрала свои пожитки и двинулась к выходу из летательного аппарата. В полусне или в задумчивости я продвигалась по узкому проходу между сидениями и мыслила о том, что через несколько часов мне придется вернуться в сиднейские будни.

В проходе собралась толпа, но люди вежливо улыбались, пропуская друг друга вперед и стараясь не задевать никого ручной кладью. И только мне не повезло с окружением: кто-то постоянно толкал меня в спину и ворочал свои пожитки. В очередной раз получив тычок, я не выдержала и обернулась:

– Поаккуратнее можно?! – от удивления у меня на лоб глаза полезли. – Это опять ты?

За моей спиной стоял тот самый Вихрастый, как я окрестила его про себя.

– Слушай, у тебя какие-то проблемы? Ты мне уже два раза в Хитроу чуть плечо не выбил, теперь в Сиднее хочешь покалечить?

– Извините, не нарочно. Просто совпадение. – буркнул он и остановился, перекидывая сумку через плечо.

– Совпадение, блин. – разъяренная, я отвернулась и продолжила свой путь.

Проследовав мимо улыбающихся стюардесс и стюардов, я направилась в уборную, чтобы привести себя в порядок. Разложила свои пожитки у зеркала над умывальником, решив, что торопиться некуда, потому что все пассажиры рванули за своими чемоданами и, конечно, образовали плотную стену вокруг карусели. До нее еще надо было топать минут десять по огромному аэропорту Сиднея, приветливо сверкающему огнями и благоухающему свежезаваренным кофе и парфюмерией. Таможню я пройду через электронные ворота, как гражданка Австралии, а там никогда нет очереди. В общем, можно не спешить и забежать еще в парочку магазинов Duty Free, чтобы побаловать себя новым набором французских духов.

Спустя минут двадцать я уже при полном параде и макияже вышла в почти опустевший коридор и первое, что мне бросилось в глаза, это фигура того самого Вихрастого у киоска с кофе. Он что, следит за мной? Фыркнув, словно лошадь, и совершенно забыв о духах, я пустилась в галоп – подальше от ставшей уже одиозной фигуры. Благополучно добралась до карусели, вокруг которой все еще толпился народ, пробилась к самому центру и сразу же увидела свой чемодан. Только я протянула за ним руку, как его кто-то выхватил у меня прямо из-под носа.

– Что за…?! – обернулась я.

– Я Вас за последние двадцать четыре часа немного покалечил и доставил неудобства, разрешите искупить свою вину и донести чемодан, куда скажете. – рядом стоял Вихрастый и улыбался во весь рот, сверкая зубами.

– Ну, если искупить вину, тогда несите. – махнула я рукой. – Хотя он на колесиках, его и катить можно.

– Тогда покачу. – и мы зашагали в сторону таможенного контроля. – Вы меня простите, ради Бога, я такой неуклюжий.

– Ладно, бывает.

– Вы через обычный контроль идете? – спросил мой носильщик.

– Нет, через электронный.

Мне показалось, что на лице Вихрастого проскользнуло сожаление.

– Жаль. – произнес он. – А то поболтали бы, познакомились поближе.

– Я думаю, что мы уже очень близко знакомы, учитывая несколько плотных физических контактов в двух аэропортах.

Подойдя к очереди, я решительно поблагодарила Вихрастого и забрала у него чемодан. Он вздохнул:

– Надеюсь, увидимся на той стороне.

– Надейтесь. Удачи. – и я направилась к стойке электронного таможенника.

Мое дальнейшее путешествие домой не отличалось никакими приключениями. Я просто ехала в такси по ставшему уже родному городу Сиднею, а водитель пытался меня развлекать рассказами о том, какие фантастические истории слышит от пассажиров. Кстати, я тоже добавила в его коллекцию свою историю о поездке в Лондон.

Машина беспрепятственно мчалась по ночному городу. На главной улице Южных районов Сиднея имени Короля Джорджа машин почти не было, не удивительно, ведь я прибыла почти в полночь.

– А Вы знаете, что эта магистраль длиной девять километров? – спросил водитель с характерным арабским акцентом.

– Нет. – ответила я. – Правда, не совсем понимаю, зачем мне эта информация.

– Так, для общего развития. – усмехнулся он. – Если бы Вы были иностранкой, то, наверняка, спросили бы, почему по пути ни одного кенгуру не попалось. – пытался продолжить разговор водитель.

–Но я почти не иностранка и прекрасно понимаю, что кенгуру не прыгают по улицам Сиднея.

–Откуда Вы изначально? – настаивал на разговоре таксист, а я в это время пыталась прочитать его невероятно сложное имя на лицензии, прикрепленной к приборной панели в соответствии с австралийскими требованиями.

Узнав, что я родилась в России, и что там тоже не ходят по улицам медведи и прочие дикие звери, он долго рассказывал о своем месте рождения. А мне почему-то вспомнилось, как много лет назад телевизионная компания, в которой я работала, отправила меня в командировку в Новую Зеландию налаживать контакты с местным телевидением. Я приехала с одним чемоданом всего на месяц, но встретила Глеба, работавшего художником в студии рядом с домом, где я снимала комнату, и задержалась на всю жизнь. Контакты с телевидением далекой страны я-таки наладила и полетела вместе со своим суженым в Россию, который решил сопровождать меня в решающей нашу судьбу поездке. Объяснила ситуацию руководству канала, но последнее отпускать меня не захотело, а поручило работу собственного корреспондента в городе Крайстчерч на Южном острове неизведанного мною края на целых три месяца.

По истечении этого срока я поняла, что в этой холодной маленькой, хоть и красивой стране делать нечего, скукота страшенная. Великолепие гор и зеленый ледяной океан, в котором невозможно купаться, никак не скрашивали мою жизнь, и я заскучала по дому. Видя, что я жажду подвигов и активности, Глебушка испугался, что может меня потерять, и предложил перебраться в Австралию, причем срочным образом.

Так, не успев оглянуться, я стала женой новозеландского русского, и мы укатили в Сидней на постоянное место жительства, где с годами превратились в настоящих оззи, то есть австралийцев.

В это время мы подъехали к дому и мои воспоминания оборвались.

Даже скучно как-то.

Глава 2

Через день после благополучного возвращения в Австралию я стою посреди моей четырехкомнатной квартиры в фешенебельном районе Сиднея в полном недоумении. По полу разбросано содержимое всех шкафов и тумбочек. Я бы могла подумать, что это Глеб что-то искал, но зачем бы ему понадобилось переворачивать все вверх дном? И зачем выворачивать наизнанку мои сумки? И вытряхивать содержимое шкафа, в котором висят наши вещи? А может, он хотел уличить меня в измене? Или меня выгоняют из дома за непристойное поведение? Хм, такого раньше за ним не замечалось. Застыв сосулькой, я пыталась сообразить, что же произошло после моего ухода в фитнес-клуб. И в это время ключ в замке потихоньку провернулся, петли скрипнули, и в квартиру ввалился мой драгоценный муж.

– Е—мое! Ты что это устроила здесь? Али потеряла чего и так найти легче? – поинтересовался он.

– Да это я у тебя хотела спросить. Ты зачем все вещи разбросал? И сумки мои вывернул? Что искал-то?

– С чего бы мне рыться в твоих сумочках? Я с четырех утра в студии торчал – мысль пришла.

Действительно, когда я проснулась, а произошло это в девять, Глеб уже исчез из нашего гнездышка. Он у меня художник, причем, свободный, поэтому работает тогда, когда его посещает Муза. В десять утра я отправилась на самоистязание в фитнес-клуб, и в тот момент дома был полный порядок. Сейчас же половина первого, и по квартире словно ураган прошел.

– Так это не ты? – растерянно спросила я, хотя уже было ясно, что мой муж тут совершенно ни при чем.

– Солнце мое, мы больше десяти лет вместе, а ты все никак не усвоишь, что я к дамским принадлежностям не прикасаюсь без особой на то надобности или твоего приказа развесить вещи на просушку после стирки. А разбрасываю я исключительно свои носки и трусы. – последнее является неоспоримой правдой.

– Фу ты, а что же здесь тогда случилось? – продолжаю недоумевать я.

– Еся тут случилась! – засмеялся Глеб, но тут же замолчал, поняв, что смех в данной ситуации немного не уместен. – Но, если ни ты, ни я этого не делали, значит, постарался кто-то другой.

– Это ограбление! Надо в полицию звонить.

– А что, дверь была взломана?

– Нет. С дверью все в порядке. Может, они через балкон влезли? – попыталась я угадать вероятную траекторию передвижений воров.

– Ага, и вылезли, закрыв собачку изнутри.

– Какую собачку? У нас две кошки, Глеб!

– Да я про балконную собачку… в смысле, крючочек…       задвижку. – и он показал мне балконный замок, который можно открыть или закрыть только изнутри.

– Надо срочно звонить в полицию! – я кинулась к телефону.

Набрав три ноля, приготовилась заявить о нарушениях границ частной собственности.

– Вам полицию или скорую помощь? – поинтересовались на другом конце провода.

– Полицию, конечно! – возмутилась я, будто операторы обязаны обладать телепатией. – И побыстрее.

– Как мы можем Вам помочь? Что произошло? – спросил женский голос, когда меня переключили на полицейский участок.

– Не знаю. Ко мне вломились в квартиру и пытались обокрасть. – всхлипнула я.

– Кто-то пострадал?

– Нет. Только все разбросано по квартире.

– Двери, окна целы?

– Да. Они открыли ключом или отмычкой, скорее всего.

– Диктуйте Ваш адрес, телефон, имя и фамилию. И ничего не трогайте.

Я выпалила запрошенные данные пулеметной очередью, надеясь, что девушка успеет все записать.

– Что у Вас украли? – продолжила допрос оператор.

– Не знаю. Тут все валяется на полу, я еще не проверяла.

– Проверьте.

– Как я проверю, если Вы сказали ничего не трогать?!

– Простите. Не прикасайтесь ни к чему до приезда наряда полиции. А проверять будете после того, как они снимут отпечатки. Ваше имущество застраховано?

– Да. А что?

– Если украденные вещи застрахованы, то по закону Австралии Вам лучше обратиться в страховую компанию сразу после нашего разговора. А мы пришлем сейчас офицера для снятия показаний и отпечатков пальцев.

Последовав совету оператора, я позвонила в страховую компанию штата Новый Южный Уэллс и долго объясняла им ситуацию. У агента Гринлайн Иншуранс возникли проблемы с пониманием происшедшего в нашей квартире, но номер страхового случая он мне все-таки выдал.

Через час появился офицер, все сфотографировал, снял отпечатки пальцев с двери, окон, раздвижных стенок гардероба и всех сумок (за исключением фиолетовой КК и спортивного рюкзака, которые я носила с собой в фитнесс клуб), изучил наше с мужем расписание на вчера, сегодня и завтра, удостоверился в том, что ничего не пропало, записал номер страховки и… ушел.

– И что теперь делать? – развела я руками.

– Мне – порядок наводить, а тебе – на встречу с редактором отправляться, а то опоздаешь. – Глеб стал подбирать с пола наши наряды и вешать их обратно в шкаф.

– Ой! Я же действительно опаздываю. – спохватилась я. – Слушай, приберешь здесь, ладно? А я тебе сладенького привезу к чаю.

За сладкое мой суженый даже Луну с неба достанет, уж это я знаю.

– А я что, по-твоему, делаю? Давай-давай, двигай попой.

Моя креативность дала сбой, и я с негодованием рылась в залежах вещей от Дольче и Габбано, Гуччи, Дживанши и неизвестных авторов, ползая на коленях по полу и вытаскивая разные юбки, шорты, брюки, кофточки, платья и прочее в безуспешной попытке одеться «как подобает» радиоведущей для выпуска вечерней передачи (можно подумать, что ее кто-то там увидит в приемнике) и для предстоящей встречи с главным редактором журнала «Голос», в котором я работаю как журналист-фрилансер.

– «Максимум движенья, минимум леченья…», – мычит Глеб песенку Сергея Минаева.

Пока я в одних трусах и бюстгальтере ползаю от одежды к сумкам и от сумок к шкафу, надеясь, что набранные мной в Лондоне килограммы от этой вынужденной физкультуры испарятся, проходит чертова уйма времени, и я понимаю, что катастрофически опаздываю на встречу. Несмотря на то, что с редактором мы в отличных отношениях, опаздывать все-таки не хорошо. Тем более, что у меня есть возможность прорекламировать наш с Юлькой «Корень зла» практически за красивые глазки и за рекламу журнала у меня в программе «Вечерний Сидней».

В этом мире за все надо платить, что вполне меня устраивает, если мне при этом тоже платят. В подобном духе меня еще работа на российском телевидении воспитала, где журналистам и ведущим, приходилось бегать по разным предприятиям и бизнесам как рекламным агентам, чтобы окупить свою передачу. И я не являлась исключением из жестких правил, хотя это было в затертом прошлом веке.

Плюнув на разнообразие и красоту гардероба, я влезла в черную майку и синие джинсы и увенчала все это безобразие джинсовой кепкой. Так, а сумка? Сиреневая от Кельвина Кляйна никак сюда не подходила, поэтому я переложила ее содержимое в простую джинсовую торбочку от какой-то австралийской МиМи.

Через пять минут сижу за рулем своего Фольксвагена, в динамиках Pink призывает поднять бокалы.

– Поднимем бокалы! – поет она, а я думаю о том, что эту песню не стоит крутить во вторник, лучше бы ее приберечь на пятницу или субботу, и что радио-ди-джей прокололся с этим делом сегодня, да и бокалы поднимать не за что.

Мельком бросаю взгляд на панель и вижу недостаток волшебной жидкости в баке. Бензина осталось буквально на тридцать километров, а до места встречи все пятьдесят. Надо ехать на заправку. “В бокале пусто…вот облом,” несется из динамиков, а я подпеваю:

– А в баке пусто. Вот облом.

Кажется, ди-джей все-таки попал в тему сегодня. Заезжаю на заправку, благо, их в Сиднее полно, почти на каждом квартале, наливаю бензин, расплачиваюсь, сажусь в машину, но, не успев вставить ключ в замок зажигания, вижу, как на меня задним ходом на полной скорости надвигается Вольво.

– Ай! – рука дернулась к рычагу переключения скоростей, чтобы сдать назад, но машина-то не заведена!

Все произошло в две секунды: маленький черный зад Вольво элегантно впечатался промеж красивых глаз моего великолепного Фолькса.

– Черт! – в голове промелькнул весь день и, кажется, вся жизнь. Встречи отменяются, передача летит в тартарары.

В глазах потемнело от страха, обиды и злости. Вылетаю из машины и вижу, что капот и бампер безнадежно изуродованы, фары разбиты, а осколки валяются под колесами обеих машин.

– Что ты делаешь, идиот?!!! – ору я на придурка за рулем Вольво.

– А я тебя не видел. У тебя не включены фары. – отвечает бородач, выходя из машины.

– Что? Какого черта! Зачем мне зажигать фары в три часа дня при полном солнце, да еще стоя у бензоколонки? И вообще я никуда не ехала! Сними шторки и протри глаза! – тычу пальцем в солнцезащитные очки и верещу в ухо чуваку, который, судя по реакции, явно под каким-то веществом.

Внезапно очкастый бородач выхватывает у меня из рук барсетку (о, ужас, это пара от сумки КК, которая осталась дома!!!) и в мгновение ока ныряет в свое Вольво. Я бегу за ним: пару от КК я не могу отдать! В этот момент из здания заправочной станции выбегает владелец, становится перед носом наглой Вольво и заявляет:

– Я все видел! Вы никуда не поедете.

“Спасибо! Спасибо! Спасибо!”, думаю я про себя и почти бросаюсь с объятиями к моему спасителю. Тот с улыбкой вежливо отстраняется, явно боясь, что его потом могут обвинить в сексуальных домогательствах, но в данный момент я нахожусь в тумане и ничего не соображаю.

– Этот фрукт украл мою барсетку! – я пытаюсь открыть дверь чужой машины, но водитель задраил тонированные окна и закрылся на все замки. – Отдай ее, наркоман несчастный! Деньги можешь себе забрать, если совсем плохо от ломок.

Кто-то из присутствующих позвонил в полицию и сунул мне в ухо свой мобильник. Я, еще не вполне понимая, с кем разговариваю, тупо отвечаю на вопросы; все вокруг заняты тем, что подсказывают мне названия заправки, улицы и района, где мы находимся. И в это время водитель Вольво ловко ускользает с места происшествия!

– А-а-а-а! Мой Кельвин Кляйн! – взвизгнула я вслед удаляющейся машине. – Да что же это за день такой! И как теперь поймать этого урода?

Чужой мобильник валится у меня из рук, челюсти присутствующих падают на асфальт, и наступает всеобщий ступор секунд эдак на пять. Подобной вопиющей наглости никто не ожидал. Снова приходит на помощь владелец заправки:

– Не беспокойтесь, у меня все записано на камеры слежения. Мы его найдем.

Я снова пытаюсь обнять этого доброго человека, и теперь он уже не отстраняется. Видимо, понял, что я это делаю от полноты русской души и исключительно в знак благодарности.

Вообще-то, австралийцы не дикари, а очень дружелюбный народ, они в чем-то похожи на русских, однако куча ограничительных законов, введенных по настоянию феминисток ради защиты прав женщин, повлияла на стиль поведения местного населения. В некоторых корпорациях, например, запрещено обращаться к женщинам «дамы» и «леди», чтобы, не попрать их право быть равной с мужчинами в работе, поэтому введено общее обращение «коллеги». А некоторые компании вообще дошли до абсурда, они запрещают открывать перед женщиной дверь, так как это приравнивается к оскорблению и лишний раз доказывает ее принадлежность к слабому полу. А уж физический контакт, типа объятий и прикосновений, и вовсе расценивается как угроза, домогательство и насилие. Нарушение этих правил грозит судом, лишением доброго имени и, возможно, свободы, а также огромными штрафами.

У меня не было намерения скомпрометировать хорошего человека, да и не могло быть, ведь я вменяемая представительница слабого пола, родилась в России, где действует нормальный этикет, а не высосанные из пальца законы об отношениях. Австралии не удалось вытравить из меня фундаментальные моральные принципы.

Полиция, выяснив что никто не пострадал, масло не потекло, а машины, хоть и покалеченные, могут передвигаться самостоятельно, решила не приезжать. Но узнав, что у меня еще и барсетку украли, все же выслала парочку бойцов на место происшествия. Офицеры здороваются, и мне кажется, что у меня дежавю, потому что один из них только что был в моей квартире.

– Снова Вы? – спрашивает он.

– Выходит, что я. – жму протянутую руку.

– Да уж, не везет так не везет. – качает головой полицейский.

Мы идем в офис заправки, где владелец показывает нам запись происшествия. Увеличиваем картинку и – о, счастье! – четко видим номера провинившегося авто. Ура, теперь хотя бы можно позвонить в страховую компанию, чтобы починить мою ласточку, и есть надежда на возвращение барсетки, пусть даже и без ее содержимого!

Я вовремя удерживаюсь от искреннего порыва вновь обнять владельца заправки, чтобы окончательно не свести его с ума. Благодарю и крепко жму ему руку, оставив свою визитку на всякий случай. Еще полчаса объясняю полицейским, какую барсетку у меня украли, что в ней было и, в общем и целом, понимаю, что встреча моя накрылась медным тазом. Набираю телефон редактора.

– Говори! – вместо приветствия звучит приказ.

– Натусик, ты меня прости. Меня покалечили и обокрали среди бела дня в присутствии честного народа. Причем, дважды!

– Что случилось? – спрашивает она, и я излагаю мое происшествие в подробностях.

– Есения Хмельницкая, ты обладаешь гениальной способностью попадать в подобные переплеты! – только в крайнем удивлении или возмущении редактор называет меня по имени и фамилии.

И это – мое настоящее имя. Ну, я же не виновата в том, что моя мама хотела назвать меня красиво и, главное, необычно. Она всегда мне говорила, что мечтала, чтобы я выделялась из толпы. А еще, моя родительница наотрез отказалась не только свою девичью фамилию менять, но и присваивать мне фамилию отца, который исчез с горизонта через некоторое время после моего рождения. Так что фамилия у меня мамина, и она – единственный человек в мире, который всегда зовет меня Есения, потому как Еся или Сеня, коими меня нарицают в простонародье, совершенно не вяжутся с мамулиной мечтой и разбивают ей сердце.

Но вернемся из прошлого в настоящее.

Проехав пробный почетный круг вокруг колонок с бензином и убедившись, что мой окосевший Фольксваген вполне может двигаться, я решила, что мы с ним в состоянии добраться до места встречи и даже до радио, не растеряв при этом запчастей по дороге. Ну, может, только самую малость.

Надо сказать, что мне это удалось почти с блеском! Со скрежетом и свистом я преодолела девятикилометровую дорогу имени короля Джорджа (очень кстати всплыла информация, данная мне таксистом). Потом мой бедный бампер расцарапал свежий асфальт скоростного шоссе, ведущего в район Кэмпбэлтаун, и с триумфом проехал под окнами бизнес-центра, где находится радиостанция.

Мое появление в раскуроченном автомобиле произвело неизгладимое впечатление не только на главного редактора, ведущих и менеджеров, но и на официантов кафе, где проходили переговоры века, а также на слушателей передачи, которые, узнав о случившемся, начали срочно звонить в студию, делиться опытом и давать полезные советы. Короче, передача «Вечерний Сидней» однозначно выиграла от сегодняшних происшествий, а я приобрела весомые знания в области краж, страхования и ремонта автомобилей. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Когда после долгого трудового дня я переступаю порог родного дома, меня терзает мысль, что два ограбления в течение одного дня – многовато для простого совпадения.

– Глебушка, это ведь странно, что все случилось сегодня. И в доме, и на улице меня подстерегали какие-то необычные происшествия. Что этому наркоману от меня нужно было? Ведь он явно врезался в мою машину преднамеренно. А потом наскочил, как коршун, и отнял барсетку.

– Ну, если он наркоман, как ты утверждаешь, то наверняка приметил твой новенький Фольксваген и тебя с красивой барсеткой заранее. Понял, что здесь есть чем поживиться и решил пойти ва-банк.

– Надо сказать, что у него это получилось. Но это же просто полная фигня! Два ограбления в один день с одним и тем же человеком не происходят.

– Ага! С нормальными людьми не происходят, а с тобой, Сеня, может случится все, что угодно. И не забывай, что дома-то у нас ничего не взяли. Я еще раз проверил твои драгоценности и всю технику, все шкатулки и ящички. Представь себе, все на месте.

– А деньги?! – возопила я.

– Какие деньги? Все наши деньги в банке.

– Да нет, те деньги, которые у меня в барсетке были. Ой! Там же еще и банковские карты! Блин, что делать? Он все снимет, и плакали мои сбережения. – завыла я.

– Подожди. Как он снимет? Он же кода не знает, во-первых, а во-вторых, быстро переводи все деньги на мои счета, а потом звони в банк и отменяй карты. Что же ты за Еся такая? – Глеб усадил меня за компьютер и я, трясясь от страха, что мои денежки уже тю-тю, стала проверять счета.

К счастью, деньги оказались на месте, и я быстренько перевела все свои довольно объемные сбережения на счет моего дорогого догадливого супруга.

– Хорошо, что у нас с тобой кредиток нет, а то этот чудак на букву «му» точно прикарманил бы их себе. – с облегчением вздохнула я.

У нас с Глебушкой очень предвзятое отношение к кредиткам: мы считаем, что это легальный и наглый грабеж честного населения. Если взял кредит в банке, затянет по самое не балуй – никогда не расплатишься.

Вечер закончился еще одной хорошей новостью. Оказалось, что горячая линия банка работает двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, поэтому карты тут же отменили, старые счета аннулировали, открыли мне новые и пообещали, что пришлют карточки в течение пяти рабочих дней. Убедившись, что в барсетке были только наличные, банковские карты, старая помада и пара ручек, я пришла к выводу, что второе ограбление было случайным.

Но кто же вломился ко мне в дом и разбросал вещи? И, самое главное, зачем он это сделал?! Это пока осталось для меня загадкой, которую предстояло решить, как можно скорее.

Глава 3

На следующий день, а именно, в среду, я иду по Элизабет стрит к станции метро. Поскольку моя машина в ремонте, я вынуждена совершать пешие прогулки по Сиднею невзирая на погоду, природу и собственное настроение. Лишние килограммы, приобретенные в ресторанах Лондона, потихоньку исчезают, но это почему-то больше не радует, так как мне всего за полдня до смерти насточертело ездить в электричках и автобусах.

С одной стороны, интересно смотреть на мелькающие за окном поезда новостройки, частные коттеджи с аккуратно подстриженными газонами, тесно припаркованные машины на улочках трехметровой ширины (и как они там разъезжаются?), чисто английские дома из темного кирпича, построенные лет двести назад переселенцами и охраняемые государством, и частокол новых высоток по семьдесят этажей в центре города, не думая о том, что надо пристегнуться и соблюдать правила дорожного движения. По улицам Сиднея я люблю гулять: мне нравятся старое здание королевы Виктории и городской костел, а еще сиднейские заливы, где каждую минуту пришвартовываются морские трамвайчики, прогулочные катера и круизные корабли. И ключевые слова здесь «смотреть» и «гулять», лениво и не торопясь, желательно в выходные дни. А по работе я предпочитаю передвигаться в автомобиле, чтобы не таскать с собой ноутбук и всякие тяжести.

Я вошла в поезд, который идет в прибрежные районы, и села к окошку подальше от народа, чтобы иметь возможность набросать несколько строчек для очередной рекламной статьи на своем айпаде, пока в голове свежи воспоминания от разговора с владельцем только что открывшегося магазина итальянской обуви почти в самом центре города. Как ни странно, этим самым владельцем оказалась русская дама. Господи, что же такого необычного про нее написать? Ну, итальянской обуви в Австралии не так уж и много… ага… сделаем из этого редкую сенсацию.

В общем, погрузилась я в писанину, и вдруг какая-то тетка индийского происхождения со всего размаху плюхнулась рядом на сиденье, при этом жестоко воткнув мне в ногу острый зонтик.

– Ай! – подскакиваю я после укола вышеозначенным предметом. – Спасибо за напоминание о том, что на улице дождь.

– Ой, простите, – слышен корявый английский.

Конечно, ее попытка продырявить мне колено не нарочная, тетка искренне извиняется, ерзая на сиденье, мокром от стекающей с ее плаща дождевой воды. Потом она кладет руку мне на колено, правда, там уже лежит моя сумочка, поэтому она неловко похлопывает по ней рукой, типа, простите-извините, не нарочно я.

– Да ладно уже, хватит извиняться. – отодвигаю я подальше от теткиных рук свою драгоценную Прада.

Мне от ее извинений легче только морально, ведь после столкновения с зонтиком на ноге точно останется синяк. Потирая рукой ушибленное место, пытаюсь вернуть разбежавшиеся мысли обратно в голову.

– Нема проблемос, чтоб тебя, – мяукаю тетке и продолжаю клепать заказуху.

Однако развить мысль в статье мне не удается, потому что краем глаза я замечаю странное движение со стороны соседки по сиденью. Она ерзает и все ближе приближается к моему айпаду, пытаясь выяснить, что я там пишу, при этом массивная ручка огромного зонта резко перемещается по направлению к моему лбу. Всего на одно мгновение ручка зависает передо мной и вдруг…

– Ай! – честное слово, теперь я знаю, как выглядят искры, которые летят из глаз. – Какого черта?!

«Бедная моя голова», думаю я, одновременно продолжая рычать что-то нечленораздельное в адрес обладательницы гигантского зонтика, нанесшего мне уже два конкретных физических повреждения. Соседка снова нервно ерзает на сиденье и дико извиняется, поминутно прикасаясь к моим коленкам и сумочке. Это происходит с такой интенсивностью, что зонтик все время оказывается у меня перед носом. В конце концов, у меня рождается подозрение, что индийская тетечка имеет намерение лишить меня сознания и украсть айпад или сумку.

Вдруг она берет мою руку в свою и тянет (вместе с айпадом!) к своему сердцу.

– Прошу прощения, я не нарочно. – воркует соседка по сиденью, с силой прижимая мою левую руку к своей груди (айпад я успела перебросить в правую).

Я буквально вжимаюсь в окно, пытаясь защитить свой гаджет, но тетка вдруг выкидывает фортель: прижимает меня своим телом к стенке вагона, невероятным образом выбивает сумку и айпад из рук. Все происходит словно в замедленном действии.

Мое богатство посыпалось на пол, а тетка опоссумом метнулась под сиденье, чтобы его подобрать, да не тут-то было! Я, словно вратарь футбольной команды, бросаюсь грудью на летящую тушку, отбиваю удар и собираю свои пожитки с пола.

– Все! С меня хватит! – кричу я на весь вагон. – Ты что, старая, умом тронулась? Хочешь на себе узнать, как работает местная полиция? Так я это быстро тебе устрою, Мэри Поппинс, чтоб тебя!

После этих моих слов тетка с зонтиком с такой скоростью скатывается со второго этажа вагона (кстати, в Сиднее все поезда метро двухэтажные), что я даже не успеваю перевести дыхание для второй очереди угроз и оскорблений.

Решительно встаю с места, чтобы пресечь побег преступницы, но вовремя обнаруживаю, что подъехала к нужной станции. Лечу по ступенькам, как ужаленная, пытаясь найти виновницу моих бед, но она словно сквозь землю провалилась.

– Да пропади ты пропадом, чудище лесное! – я вырываюсь на волю из ставших душными объятий вагона метро и поднимаюсь на эскалаторе из подземки.

Выскакиваю на улицу злая и побитая. Противный июльский дождь, не предсказанный метеорологами, поливает мою голову и ноги в новых босоножках. Боже, как я натерла свои бедные пятки! Еле живая после встречи с зонтиком и прогулки под дождем, из последних сил ковыляю по Оксфорд-стрит в районе Бондай Джанкшион, по направлению к моему очередному заданию – салону красоты Feel Good (дословно, «Чувствуй себя хорошо»). Вот она, еще одна заказуха на сегодня, до которой надо еще минут пятнадцать в гору топать. Как же я хочу почувствовать себя хорошо прямо сейчас, учитывая синяк на коленке, шишку на лбу и растертые в кровь ноги.

Увидев меня, хозяйка чуть не падает в обморок (я и сама бы упала, если бы не была такая злая). Под белы рученьки ведет под какую-то супер-пупер лампу, чем-то там мажет, брызгает и включает музыку. Прекрасная профессия – журналист, скажу я вам! Особенно, если ты еще и рекламные статьи пишешь. С этой мыслью я потихоньку таю под кварцевой лампой, тепло меня расслабляет, и я засыпаю.

Будит меня странный шорох. Открываю глаза и первое, что вижу, это индийскую тетку с зонтиком, топчущуюся около вешалки. Она нагло щупает мою сумку!

– Эй, что это еще такое? – подскакиваю я на топчане. – А ну, руки прочь от Прада!

Тетка испуганно отдергивает руки и мгновенно исчезает за занавеской. Я бегу за ней и сталкиваюсь с хозяйкой салона.

– Вы не хотите попробовать другие услуги? – спрашивает она.

– А Вы тут женщину не видели? Индийской национальности.

– Нет. Сюда никто не заходил.

– Как! Она только что вышла отсюда. – оглядываюсь я. – Сумку мою хотела украсть. Она за мной от метро следила.

– Да нет тут никого. У нас колокольчик на двери висит, так что всегда слышно, кто входит и выходит. Вы, наверное, заснули. – смеется моя собеседница.

Я, конечно, с детства выделялась среди сверстников: была не по годам мудрой девочкой с богатой фантазией, но всегда четко умела (и до сих пор умею) отличать сон от яви. Конечно, я не сказала об этом добродушной хозяюшке.

В пустой приемной чинно сидит секретарша и что-то печатает. Я подхожу к входной двери, открываю ее и слышу звонкий голос колокольчика. Да уж, точно не пропустишь посетителей.

– Ну, так как? Попробуете?

– Знаете, мне еще статью надо сдать сегодня. Вряд ли…– задумчиво бренчу дверным колокольчиком.

Но мои слова почему-то имеют обратный эффект, и Лена, хозяйка салона, предлагает попробовать все бесплатно:

– Реклама нам очень нужна. Мы даже готовы к дополнительному бартеру для нужных людей.

– Мне надо поговорить с главным редактором… – но Лена нетерпеливо перебивает меня, махнув сразу обеими руками в звенящих браслетах (Болливуд, да и только):

– Вы и редактора приводите! Это женщина или мужчина? Мы всем подберем подходящий комплекс.

Значит, дела идут не важно, открылись только что и позарез нужен клиент, делаю я вывод, а сама набираю номер Наташи. Она не отвечает, но меня это не расстраивает, поэтому, дав отбой, я решительно поворачиваюсь к звенящей болливудской Лене:

– Это женщина. Ее на месте сейчас нет, но я потом постараюсь договориться. Конечно, мне нужны расценки и информация.

Все! Салон в моем полном распоряжении. Аква массаж, лимфатический дренаж, массаж лица и шеи, маски и прочая ерунда предложены в ассортименте. В общем, отрываюсь по полной программе со стопроцентной скидкой и полностью забываю о тетечке с зонтиком.

На выходе Лена подсовывает мне черновик соглашения о том, что я пишу рекламную статью о салоне, журнал создает рекламный баннер и размещает все это в журнале «Голос» в обмен на приличное денежное вознаграждение и услуги для меня и главного редактора. Ай да молодец, Лена! Пока я расслаблялась, она быстренько сработала договор. Ну, с главредом договорюсь, не вопрос. Ведь я всегда добиваюсь своей цели.

–Жизнь прекрасна, несмотря на противный дождь, синяк на лбу и растертые ноги! Желаю процветать и здравствовать. – попрощалась я и вышла из салона с твердым намерением отправиться в фитнес-клуб.

Иду домой уже не в таком паршивом настроении. И даже сумасшедшая ворона, попытавшаяся сбить меня на полной скорости, влетев в левое, уже поврежденное зонтиком колено, не смогла испортить настроение. Сбить меня ей не удалось, вероятно, по причине моего весового превосходства, и она пьяно полетела по над тротуаром дальше, то и дело норовясь воткнуться в прохожих.

Для Австралии нападения птиц на людей не редкость, к сожалению. Почему-то вороны и сороки в этой части планеты на редкость агрессивны. Иногда они нападают на прохожих, причем пикируют на них сверху, словно реактивный самолет, но чаще на велосипедистов, особенно, под деревьями на узких улочках, где у птиц гнезда. Может быть, потому, что видят в двухколесном транспорте угрозу для потомства, а может быть, потому, что их раздражают блестящие шлемы? У меня в данный момент ни велосипеда, ни шлема не было, да и шла я по той части Графтон стрит, где из растительности были только цветы в горшках на витрине огромного шоппинг центра Вестфильд.

– Низко пошла. К дождю, видать. – ухмыльнулся какой-то бывший соотечественник. Ну ты посмотри, сплошные русские на этом Бондае!

– Кошки на нее нет, – парировала я, потирая вновь ушибленное колено с отчетливо виднеющимся отпечатком клюва. – Больно, блин! Надеюсь, не придется делать укол от бешенства.

Русский гражданин не сильно удивился, что с ним заговорили на родном языке, но все же усмехнулся:

– Не всегда можно говорить то, что хочется, на улицах Сиднея.

– Точно. Не всегда, – подтвердила я. – Есть возможность, что Вас поймут и даже ответят.

– Особенно, если Вы находитесь в пляжных районах, как этот. – мужчина махнул рукой в сторону океана, который шумел в пяти минутах езды от нас.

– Таки-да, почему-то русские люди любят селиться именно в прибрежной зоне, поближе к белому песочку и бурному океану. Мы с Вами, похоже, не исключение. – я подвела итог нашей случайной беседе.

– Совершенно верно! – согласился незнакомец.

И хоть я вовсе не жила в районе Бондай Джанкшион, я почувствовала себя избранной русской, ведь моя квартира находится в одном из прибрежных районов, Сильвания Уотерс (что значит Воды Сильвании), который находится на другом конце славного города Сиднея, в Графстве Сазерленд.

Засмеявшись, гражданин пошел дальше. Я тоже, по примеру психованной птицы, рванула легкой слоновьей поступью на станцию метро. Пожалуй, я все равно полна сил и энергии, которыми вполне могу поделиться со спортивными снарядами. Так, при мне сумка и мини-рюкзак с тренировочной формой и… кроссовками.

– Черт! Вот идиотка! Зачем я шлепала по мокрому асфальту в босоножках, если в рюкзаке лежат кроссы? Ладно, проехали. – ругаюсь себе под нос.

Истерично звонит мобильник в недрах дамской сумочки. Господи, кто придумал ТАКОЙ чувал для женщин?! Кто там у них в Прада исполняет роль дизайнера? Руки ему оторвать. Пока достала, абонент повесил трубу. Ага, это Глебушка выясняет, куда я запропастилась. Перезваниваю:

– Лапа, привет!

– А ты где? – с ходу спрашивает он.

– Я тут по работе задержалась, а теперь на тренировку бегу, —озвучиваю свое расписание.

– А как же семейный ужин? – расстраивается Глеб.

– Какой там ужин? Посмотри на мою толстую задницу: ей вообще

жрать нельзя! В общем, кушай без меня.

И вдруг из-за спины доносится фраза на чистом русском языке:

– Нормальная задница. Вовсе не толстая, а даже очень симпатичная.

– Вот, блин, ничего сказать невозможно в этом районе! – возмущенно оборачиваюсь и вижу мужчину приятной наружности, который весело мне подмигивает и дефилирует дальше по улице.

Оценивающе смотрю на свое отражение в витрине магазина. Ну, в общем, задница ничего. Не Миранда Керр, конечно, но и не Крачковская. Жить можно. Однако на тренировку все равно иду! Вернее, еду.

Решив переобуться на станции метро, я перехожу на другую сторону улицы и направляюсь к подземке. Подойдя к турникетам, прикладываю к электронному экрану карточку Опал, которая волшебным образом открывает для меня рамки и пропускает к эскалатору, ведущему в недра земли. Совершенно случайно оборачиваюсь и вижу, что за мной идет та самая индийская тетечка! Или это мне показалось? Народу в метро огромное количество, ну и индусов тоже много, причем, разных полов и возрастов.

Пока эскалатор медленно и плавно опускается вниз, я практически выворачиваю себе шею и получаю косоглазие в попытках разглядеть всех тетечек позади меня. Мои попытки не увенчались успехом, так как толпа непринужденно выталкивает меня на платформу, а затем так же непринужденно заталкивает меня во вновь прибывший поезд. Конечно, я потеряла преследовательницу из вида. Видимо, она вошла в другой вагон, а может быть я просто обозналась. Не мудрено, меня вон как покалечило зонтиком, и от клюва хорошо досталось, а теперь еще и толпа сжала со всех сторон, не вздохнуть. В общем, переобуться мне не суждено, равно, как и выявить преследовательницу.

Все время, что я ехала до станции Редферн, где мне надо пересесть на поезд, следующий в мое родное Графство Сазерленд, я ломала голову над загадочным покушением на мою Прада, но, увы, не нашла хоть сколько-нибудь вразумительного объяснения. А выйдя из вагона для пересадки, я тут же столкнулась с уже ставшей одиозной фигурой индийской тетенькой. Честное слово, у меня просто челюсть отпала. Надо сказать, сталкерша тоже оцепенела на пару секунд, видимо, не ожидала, что я ее замечу и узнаю. Да как так-то?! Опять она? Зачем она меня преследует? Или это совпадение? А может быть полицию позвать? Пока все эти мысли летали в моей голове, аки пчелы в улье, тетенька резко развернулась и растворилась в толпе.

Мое дальнейшее путешествие не было омрачено присутствием индийской дамы с зонтиком, но я то и дело вглядывалась в лица заходящих в вагон пассажиров.

Через полчаса я с бешенной скоростью переодеваюсь в раздевалке фитнес-клуба, потому что через тридцать секунд начинается силовой степ. Музыка уже играет, тренер со всеми здоровается. Влетаю в зал, на ходу подтягивая шорты и пытаясь застегнуть липучку на кроссовке. Встаю на платформу. Ура! Успела.

– Выше, легче, сильнее! Не останавливайтесь, вперед, теряем лишний жир, избавляемся от шлаков, укрепляем мышцы. – подзадоривает толстушек и худушек тренер.

Я увлекаюсь и забываю о статьях, семейных обедах, ужинах и прочих удовольствиях. Push, push, push. Краем глаза замечаю движение справа. Поворачиваю голову и вижу, как парень соскакивает со своей платформы и прыгает на мою. Оп! Я не успела понять, зачем ему понадобилось мое спортивное пространство, потому что в этот момент земля, как говорится, ударила в лицо, и моя бесценная персона оказалась на полу рядом с платформой. Вокруг суетится народ, меня поднимают, спрашивают что-то. Я ни фига не понимаю, потому что в ушах сплошная какофония разнообразных звуков, постепенно превращающихся в членораздельную речь.

– Вы в порядке? – спрашивает тренер.

– Не знаю. А что случилось? – тупо спрашиваю я.

– Тебя этот парень справа столкнул, твоя левая нога соскользнула с платформы, и ты упала. – говорит девушка, что стояла позади меня. – Я видела.

Все оглядываются в поисках парня, и тот, виновато потупившись, предлагает свою помощь:

– Простите, я так увлекся. Я не нарочно. Давайте скорую помощь вызову.

– Вот блин, сплошные напасти на меня сегодня! Беда с этими ногами. – злюсь я, а народ вокруг скромно хихикает (не удобно все же, дама-то упала). – Спасибо, не надо.

Пытаюсь продолжить занятия. На левую ногу не наступить! Ого! Да ее раздуло, как воздушный шарик.

– Опять левая нога! Да что же это такое!!! – раздраженно возмущаюсь я и покидаю спортивный зал.

За мной испуганным зайцем бежит толкнувший меня парень.

– Давайте, я Вас отвезу домой. – и при этом пытается нырнуть мне подмышку, дабы исполнить роль костыля.

Вдобавок ко всему меня окружают заботой милые девушки, сотрудницы фитнес-центра, отводят в раздевалку, где я обнаруживаю свою Прада на полу, причем, вывернутую наизнанку. Девушки причитают, я недоумеваю, парень пыхтит от усилий, кто-то предлагает вызвать полицию. После того, как все содержимое сумки водворено на место, прихожу к выводу, что ничего не украдено. Я всех благодарю и отсылаю заниматься повседневными делами. И еще думаю о том, что ногу я не сломала, всего лишь вывихнула, сейчас влезу в босоножки и отправлюсь домой.

Да не тут-то было! Лодыжка раздувается прямо на глазах, я понимаю, что доковылять до дома мне не светит. Изувер, столкнувший меня с платформы, все еще крутится рядом и настойчиво предлагает свои услуги в качестве шофера.

– Я довезу Вас до госпиталя и все устрою в лучшем виде. Это ведь я виноват, что Вы травму получили.

Фу, ненавижу больницы! Услышав про вышеозначенное медицинское заведение, я передернулась от ужаса и твердо решила никуда не ехать.

– Нет, спасибо. Я лучше домой.

– Как Вы поедете? У Вас же нет машины! – восклицает горе-спортсмен.

– Постойте, откуда Вы знаете, что у меня нет машины? – недоумеваю я.

Изувер немного стушевался, а потом быстро выпалил:

– Я видел Вас идущей со стороны станции. Давайте я Вас подвезу!

– Нет! Спасибо. Я как-нибудь сама. Лучше я такси вызову. Эта идея получше будет, а то вдруг Вы такой же хреновый водитель, как и спортсмен. Увлекаетесь и ничего вокруг не замечаете. – язвлю почему-то парню и набираю номер службы такси.

– Адрес, куда едете и откуда? – железным голосом спрашивает оператор.

Называю адрес.

– Машина будет через пятнадцать минут, ждите.

Решаю, что надо потихоньку ковылять вниз и ждать такси у главного входа. Как раз пятнадцати минут мне хватит, чтобы доползти до точки ожидания. Собираю вещи и потихоньку направляюсь к лестнице.

– Позвольте хотя бы до входа Вас проводить. – ноет изверг.

– Ладно, валяй.

– Давайте Ваши сумки. – протягивает тот руки к моим ценностям.

– Нет уж! – прижимаю Прада и рюкзак к сердцу, словно кусок золота. – Сегодня у меня уже трижды пытались стырить мои личные вещи. Я как-нибудь сама их понесу. Никому веры нет.

Парень делает еще несколько попыток взять мои пожитки, но я упрямо стою на своем. Поняв, что отобрать мое имущество не удастся, он странно ухмыляется, но все же берет меня под руку и помогает спуститься вниз.

Прыгаю и думаю, что даже на одной ноге мне таки удалось позаниматься спортом, потому как лифта в фитнес-клубе нет.

Раз ступенька: зачем этому балбесу понадобилось запрыгнуть на мою платформу аки кенгуру?

Два ступенька: и кто снова покушался на мою крутую сумочку?

Три ступенька: а может, что-то из сумки хотели украсть? Но что?

Четыре ступенька: у меня там ничего ценного нет, за исключением банковских карт и налички.

Пять ступенька: к тому же, все содержимое осталось на месте.

Насчитав тридцать ступенек и столько же вопросов, я совсем запуталась, потому что не нашла ни одного более или менее вразумительного ответа.

С огромным трудом доскакав до главного входа, пытаюсь приземлиться на скамейку, что стоит у дверей. Виновник суетится вокруг меня, что меня сильно раздражает.

–Все, спасибо большое. Дальше я сама.

На этот раз парня не нужно было долго уговаривать, и он птицей метнулся с глаз долой.

Укладываю на лавочку свои пожитки: рюкзачок и телефончик, который держала в руках наготове. Поправив сумку на плече, смотрю на часы: до приезда такси осталось минут пять. Пытаюсь приземлить свое хромоногое туловище на сиденье, но в это время на огромной скорости передо мной проносится велосипедист. Он хватает рюкзак со скамейки и в мгновение ока скрывается из виду. Я так и остаюсь стоять с разинутым ртом в полусогнутом виде, поджав левую ногу, как цапля и наблюдая, как мой мобильный телефон падает на асфальт.

– Стой, гаденыш! Ворюга! – воплю я вдогонку велосипедисту, но в подсознании колышется слабая мысль, что этим мой рюкзак не вернуть.

И тут до меня доходит, что велосипедист украл рюкзак, в котором была всего лишь мокрая от пота спортивная форма, и меня накрывает волна безудержного хохота.

–Продай ее в онлайн-магазине! – кричу ему вдогонку. – Только постирай сначала!

При этом я совершенно забываю про вывихнутую ногу и наступаю на нее всем весом.

–Ай, е-пе-ре-се-те! – без сил падаю на скамейку.

Больная нога дает о себе знать все сильнее.

–Да ну его в баню, это такси! У меня же есть Глебушка! – осеняет меня.

Я поднимаю мобильник с земли и набираю номер:

–Алло! – на другом конце воображаемого провода полусонный голос моего спутника жизни, скорее всего, он уже поужинал. Елки-палки, лучше бы я провела вечер вместе с ним.

–Солнце, привет! – говорю я и умолкаю, потому что в это время пытаюсь найти удобное положение для покалеченной стопы, а это сопровождается резкой болью.

–Что случилось? Ты в порядке? – тут же пытается прояснить ситуацию Глеб.

–Да не особо… понимаешь, так глупо вышло… меня тут на тренировке… э—э—э.... с платформы столкнули, и я вывихнула ногу… теперь домой не дойду. А еще у меня украли рюкзак со спортивной формой. Прошу заметить, та была мокрая и вонючая.

–Что?! Опять?!!! Сиди на месте, никуда не двигайся, я сейчас буду! – моментально просыпается мой рыцарь и дает отбой.

Ха! «Никуда не двигайся», он сказал. Типа я сейчас встану и убегу куда-то. Да что же мне так «везет» сегодня с левой ногой и сумками! Погоди, а адрес-то! Глеб не знает, куда ехать.

Снова набираю номер:

–Ты еще что-то вывихнула? – слышу вместо «привет».

–Да, мозги. Ты же не знаешь, где я.

–Как это не знаю. Ты в нашем клубе, что в шоппинг центре Саусгейт. Где еще ты можешь вывихнуть ногу, занимаясь спортом?

–М-да, ты прав. – даю отбой и думаю, что сегодня не только моя нога пострадала, но и голова за компанию. Возможно от удара ручкой зонтика.

Что было нужно этой тетке? Сумка понравилась. Конечно, что же тут удивительного, это же Прада! Вот и охотилась за ней. И что хотел найти грабитель в раздевалке? А может, это был тот самый чувак, который столкнул меня с платформы? Зачем велосипедист уволок мой рюкзак? Интересно. Может, ему не во что шлем и наколенники складывать? Дурдом!

И тут до меня доходит, что сегодня снова произошли три, нет, четыре попытки ограбления, причем, последняя оказалась удачной, и я лишилась старого рюкзака, спортивки и поношенных кроссовок. Что за хрень?

Я напрягла извилины и вдруг в памяти всплыла конопатая рожа вихрастого из Хитроу. Стоп! Он тоже что-то пытался делать с моей сумкой. На секунду я подумала, что обладаю уникальной коллекцией сумочек и за ними охотится банда рецидивистов.

–Боже, какая глупость. – отогнала от себя дурную мысль.

Так, в позе Мыслителя провожу минут двадцать на скамейке, и, между прочим, замечаю, что такси так и не пришло. Хорошо, что я позвонила своему верному Глебке. Окинув взглядом огромный двор шоппинг центра, в котором находится спортзал, я решила, что таксист заблудился в дебрях множества парковок, въездов и выездов. А может быть, его перехватила какая-нибудь седовласая австралийская бабулька с тележкой, доверху наполненной продуктами (в Сиднее некоторые хитрые пенсионеры любят накупить побольше, чтобы на месяц хватило, а водителя такси использовать в качестве грузчика, почти бесплатная рабсила, так сказать). Пока я размышляю о том, куда делась заказанная машина, подъезжает мой рыцарь – как удачно! – и помогает сесть в машину.

–А у нас гость. Я поэтому и задержался, – заявляет он.

О! Мне совсем не до гостей сейчас. Как бы его выпроводить? Но вслух спрашиваю:

–И кто бы это мог быть?

–Олежон. Он принес бутылку водки, говорит, надо выпить за его новый бизнес.

–Знаешь, я с удовольствием сейчас выпью даже без повода. – вдруг понимаю, что этот гость пришел кстати и бутылку принес тоже не напрасно.

Приехали домой. Олежон стоит у входа, готовый к оказанию мне первой помощи в виде дыхания рот-в-рот, распахнув ворота вышеозначенного гаража и свои жаркие объятия.

–Дай мне лучше руку. Я выйду, Глеб загонит машину, а потом целоваться будем. – ворчу я.

–Могу и руку, и ногу, и хвост! – предлагает себя без остатка наш друг.

–Нет уж, ноги – это мой приоритет сегодня, хвоста твоего мне не надо, а вот ручку протяни.

–Вашу ручку, фрау-мадам, я урок Вам преподам… – мурлычет довольный Олежон и вытаскивает меня вместе с сумкой из машины.

Я разворачиваюсь, чтобы захлопнуть дверь Мерса, и в этот момент машина начинает плавно вкатываться в гараж. Естественно, места в узком проходе нет, а я сегодня потеряла физическую гибкость и скорость мышления. Чувствую на правой ноге неимоверную тяжесть, пытаюсь ее устранить, она не устраняется, думаю, что это Олежон мне наступил на ногу, смотрю на него, но он находится в метре от машины, медленно опускаю глаза и вижу, что на мою ступню наехало колесо! Е-Кэ-Лэ-Мэ-Нэ-О-Пэ-Рэ-Сэ-Тэ!!!

–А..б…шт…теб…, – вспоминаю я ускользающий из памяти алфавит.

В это время Глеб понимает, что за пределами салона автомобиля происходит нечто странное и останавливается. Тяжесть усиливается в десять… нет, в тысячу раз!!!

–Проезжай, чтоб тебя… проезжай!!! – ору я из последних сил и слышу, как мотор подозрительно заурчал, будто машина хочет рвануть с места. В голове прокручивается страшная картина: машина влетает в гараж, нога отрывается и улетает в другой конец постройки, Олежон весь забрызган кровью, я – калека-журналист, освещающий Паралимпийские игры.

–Тихо! Не рви с места! – слышу голос Олежона. – Потихоньку отпусти тормоз, иначе ты ей ногу оторвешь.

Слава богу, он успел это сказать! Я готова броситься нашему другу на шею, но вовремя вспоминаю, что придавлена Мерсом к бетонному полу. В этот момент машина неспешно скатывается с моей ноги, и я так же неторопливо стекаю по стенке на пол.

Первым около меня оказывается Олежон, потом Глеб, они что-то говорят, но я уже совсем ничего не соображаю. И только одна мысль крутится у меня в голове, ее-то я и озвучиваю:

–Олежон, одна сумасшедшая сорока, которая сегодня пыталась клюнуть меня в колено, сообщила, что ты принес водку.

–Думаешь, что водочный компресс на ноги поможет снять боль? – спрашивает он.

–Если лить водку на ноги, то не поможет, а если в рот, то облегчение наступит гораздо быстрее. – говорю я.

Тут меня накрыл приступ смеха вперемежку с болью, поэтому я не помню, как именно меня притащили в дом и посадили за стол. На сегодня полет моей творческой мысли оборван грубо и бесповоротно.

Глава 4

На следующий день я просыпаюсь от боли в ногах, причем в обеих, и силюсь вспомнить, что же такого я вчера натворила, за что мне оторвали ступни. Боль именно такая. Поднимаю одеяло. А—а—а! Ноги на месте, НО ЭТО НЕ МОИ НОГИ! Это какой—то сивко—бурко—утконос под одеялом. Мама, роди меня обратно! Распухшие и увеличившиеся в три раза ступни бурого цвета, вернее, правая – бурого, а левая – синеватого. Красота неописуемая, только перепонок между пальцами не хватает. Полный абзац.

Мой драгоценный де—факто ускакал резвым конем на работу и даже не подумал каким-то образом оснастить меня для того, чтобы я пережила его отсутствие. Ну, например, телефон поближе перенести, мой мобильник на тумбочку положить, кофе поставить туда же, бутербродик не помешало бы, ну и ночную вазу типа “утка”. Но этого ничего нет!

Сначала понимаю, что приспичило в туалет. И как же мне туда добраться? Потом начинаю ощущать какой—то неприятный запах. А—а—а, перегар. Фу, это что же, Глебка надрался вчера с Олегом? Потом до моего сознания доходит, что вчера надралась я и произошло это именно по поводу моих несравненно прекрасных утиных лапок и юбилейного третьего дня грабежей и налетов. Откидываю одеяло. Боже! Я спала в джинсовых шортах: живот каменный, ноги потяжелели килограммов на сто и их просто не сдвинуть с места. Беру каждую ногу в руку, ставлю по очереди на пол. Так, поставила. Пробую встать. Странное ощущение; когда лежала, ступни болели, а когда встала, они полностью онемели. Ноги подкосились, и я рухнула со всего маха на пол.

–Е—пэ—рэ—сэ—тэ! – это выражение стало моим любимым за последние пару дней.

Хорошо, что башкой не ударилась, а то было бы полное помутнение рассудка. Но в туалет—то надо! Ну почему все так сложно на этом свете? Отряхнулась. Попыталась снова встать на ноги, попытка не увенчалась успехом, и я снова оказалась на полу. В общем, предприняла я подобных попыток штук пять, при этом мои кошки недоуменно глазели на меня и сопровождали каждый шмяк обалдевшим вопросительным “мя”. В переводе на человеческий это, наверное, звучало бы как: “ты че?”

На пятый раз я упала и уже решила не вставать, а доползти до туалета на четвереньках. Ползу. Кошки рядом со мной – у меня их две, и у каждой есть свое место: серая Моська с правой стороны, а полосатая Боська – с левой.

В общем, под конвоем я доползла до двери ванной. И в это время… черт бы его побрал…. зазвонил мобильный телефон.

Да ну его, потом перезвоню, а если нет, то кому надо, повторит вызов. Продолжаю движение («максимум движенья, минимум леченья и поменьше сидеть-лежать», крутится в голове). Наполовину вползаю в ванную комнату, и в этот момент звонит другой мобильник, которым я пользуюсь для бизнеса. Чтоб тебя! Меня нет в офисе! Мне переехали ноги! Доползаю до унитаза – еще один звонок. Теперь ожил домашний аппарат. Догадываюсь, что так обрывать телефоны может только один человек в мире – моя лучшая подруга. Но все равно задаю почти риторический вопрос:

–Кого там несет в эфире? – решаю не поднимать трубу, а продолжить свой путь к ставшему уже заветным месту в квартире.

Включился автоответчик, я в это время почти добралась до цели. Слышу пронзительный “пик”, после которого оставляют сообщение, и в квартиру врывается голос моей подруги Вички (ага, значит, я—таки права насчет нее):

–Привет! Ты где? Не могу дозвониться. У меня куча новостей. Срочно надо поговорить. Ты там, я знаю. Подними трубу….подними трубу…подними трубу…жду ответа…жду ответа… жду ответа….

Блин, да что же это такое! Вичка будет твердить эти фразы, как попугай до тех пор, пока я не отвечу. И откуда она всегда точно знает, где я?! Стекаю на пол, по-пластунски ползу к телефону. Все это происходит под аккомпанемент “жду ответа” и “сними трубу”, рядом тоже по-пластунски ползут кошки. У меня слезы из глаз от боли и от смеха одновременно. Вспомнила анекдот про цирковую говорящую лошадь. Ее поднимали к самому куполу цирка и обрезали веревки. Бедная животина летела с умопомрачительной высоты, шмякалась на арену и орала нечеловеческим голосом:

–Господи, когда ж я сдохну?!

Хорошо прочувствовала ее роль, практически до глубины души. Стало жалко лошадь и себя. Доползла. Сбила трубку тапком, потому что телефон висит высоко на стене и мне туда никак не добраться, даже если я та самая летающая лошадь:

–Чего тебе надобно, доставучка?! – рявкнула я в телефонное пространство.

–Куда пойти? – язвительно спросила подруга.

–Да никуда не пойти… Хотя, ты можешь прийти ко мне прямо сейчас и помочь бедной калеке помыться, поесть и одеться.

–Какой еще калеке? – Вичка в недоумении.

–Мне! Ах, да. Ты же не знаешь, что со мной произошло. – говорю я и понимаю, что стоя на коленях, по телефону всей истории не пересказать. – Короче, ты веришь, что у меня дома есть калека?

–Э—э—э, ну, типа, да.

–Значит, ноги в руки и ко мне. Жду.

В трубке послышались гудки отбоя. Наверное, моя подруга решила, что я совсем тронулась умом. Эх, жизнь моя жестянка! Да ну ее в болото, решила я про себя и поползла обратно в ванную комнату.

Пока я принимала душ, наводила марафет, пыталась вскипятить воду для кофе и даже накормить кошек (и все это, заметьте, на коленях), прошло около часа. Звонок в домофон. Ползу, сбиваю трубку уже привычным к этому действию тапком и слышу:

–Сова, открывай, медведь пришел! – Вичка стоит у порога. Вот метеор. А я-то думала, что она плюнула на меня.

Кое-как забросив трубку домофона на базу, доползла до входа, открыла дверь квартиры и стою в проеме на коленях. Ну, для меня и кошек эта поза уже привычная и ничего странного в ней нет, а вот у Вички наблюдается легкий шок.

–Ты чего, подруга? Молишься, что ли?

–Нет, просто ноги подкосились при виде твоей небесной красоты. Я же тебе сказала, что дома у меня поселилась калека. – сказала я и развернулась так, чтобы Вичке были видны мои ноги.

–Е—пэ—ре—сэ—тэ! – она аж присела от изумления.

–Ага! Вот и я о том же. Только я бы еще добавила “у—фэ—хэ—цэ—че”.

Теперь и Вичка упала на пол на четвереньки и забилась в истерике. Приступ смеха накрыл нас обеих, мы рухнули на пол в открытых дверях и ржали до тех пор, пока соседи не начали высовывать из квартир свои любопытные носы.

–У вас все нормально? – спросил один.

–А что, я выгляжу нормально? – спросила я и продемонстрировала ему свои ноги.

–О, Господи, Вам больно? – заботливо спросил он.

–Конечно, вывихнуть обе ноги чертовски больно! – ответила я, захлебываясь от смеха.

–А почему вы тогда смеетесь? – сосед все еще в непонятке.

–Я не знаю! – в один голос пробулькали мы с Вичкой.

–Помощь нужна?

–Нет, спасибо. Да не волнуйтесь Вы так. – сказала я, подумав, что помощь тут нужна только психотерапевтическая, и попыталась закрыть дверь. Этому действию препятствовал изящный зад Вики. – Двигай попой, дорогая!

Дверь захлопывается и вместе с этим заканчивается наш общий приступ. Моя подруга пытается меня поднять, чему я противлюсь:

–Ты че, обалдела? Я стоять не могу.

–Ну, я тебя дотащу как-то до постели, – предлагает она.

–Фиг ты меня дотащишь. И “как-нибудь” не надо. Я – груз ценный, со мной надо нежно обращаться. Так что я сама уж привычным способом доползу до дивана. А вот кофе сделаешь ты!

Вичка согласилась с моим предложением и решительно двинулась на кухню. Пока она варила кофе, а он у нее получается просто супер, я рассказывала ей про свои злоключения. Она честно пыталась сочувствовать, но под конец не выдержала, залилась хохотом и, конечно, расплескала весь кофе по кухне. В общем, после того, как очередной приступ смеха прошел и кофейные пятна были стерты с кафельного пола, она заговорила по делу:

–Слушай, может быть, тебе надо к врачу?

–Зачем?

–Рентген сделать или ультразвук. Что обычно назначают в таких случаях? А то, может быть, у тебя трещина или перелом. Все-таки одна нога подвернулась, подверглась нападению птицы и зонтика, а другая попала… – тут она опять затряслась от смеха, – под… под… машину.

–Тяжело на свете негритенку Пете, – я тоже начала подвывать. Минут пять мы никак не могли успокоиться, но все-таки нечеловеческим усилием взяли себя в руки и вернулись в реальность. – Вичка, как ты предлагаешь меня спустить по ступенькам? У нас же лифта нет в доме, а ходить на двух ногах, как нормальный человек, я не могу. Тащить мое безвольное тело на руках для тебя не реально. То есть ты предлагаешь, чтобы я по-собачьи спускалась со второго этажа?

–Открывается входная дверь, из квартиры выхожу я и веду тебя на поводке. «Тяв—тяв—тяв», ты весело скачешь вниз по ступенькам, виляя хвостом. – расписывает наш поход к врачу Вичка.

–Вот ты зараза! – швыряю в нее подушку, и нас накрывает очередной приступ смеха.

Идею о том, что меня мог бы на руках отнести в машину Глеб, мы отмели сразу. Пока он приедет из студии, все медицинские центры закроются, а в скорую помощь ехать, значит, сидеть там до утра. Короче, решили бегать по—собачьи. Пока я ползла к лестничной площадке, Вичка успела мне поведать о том, что у нее пару лет назад, когда она ездила навещать своего папу в Новую Зеландию, тоже случилась аналогичная травма правой ступни:

–На меня папа двеннадцатиместным автобусом наехал! Он не видел, что я стою рядом. Единственное, что меня спасло, это то, что я успела выдернуть ногу из тапка.

–А я, как видишь, не успела. – разочарованно вздохнула я.

–Еще на меня неоднократно нападали сороки, когда я на велике ездила на репетиции в консерваторию Сиднея. Они просто звереют, увидев велосипедистов в тенистой аллее. – подруга семенила рядом то справа, то слева.

–Ты меня успокаиваешь или развлекаешь, пока я тут на четвереньках скачу, как такса?

–И то, и другое, – засмеялась Вичка.

Когда я доползла до первой ступеньки, меня осенило:

–Вичка, помоги мне взобраться на перила и беги вниз ловить.

Подруга сразу поняла, что надо делать, с криками “ура!” усадила меня на перила и, перепрыгивая через две ступеньки, полетела вниз, где раскрыла мне свои горячие объятия:

–Давай!

Отпускаю руки и лечу вниз, радуясь тому факту, что я такая изобретательная, но чем ближе я подъезжаю к Вичке, тем более отчетливо понимаю, что близится очередная катастрофа. Кажется, это понимает и подруга, потому что ее глаза становятся квадратными от ужаса, а рот открывается в немом крике.

Хрясь! Я налетела и сбила ее, как пылинку.

Потом все происходит как в замедленной съемке: глаза моей подруги выкатываются из орбит, кучерявые каштановые волосы разлетаются в разные стороны, мои руки нелепо обхватывают ее шею в попытке удержать наши тушки от падения, ее руки разлетаются в стороны, словно крылья птицы, и в сложном кульбите мы падаем на пол.

–Е—пэ—рэ—сэ—тэ! – орет Вика.

–Господи, когда ж я сдохну! – вторю ей я словами летающей цирковой лошади.

Благо, пол застелен мягким ковром и удар хоть немного смягчен, но теперь мы понимаем, что нам обеим надо к врачу и на рентген. Снова выглядывает сосед, от увиденного у него отвисает челюсть и лезут на лоб глаза: друг на друге на первом этаже лежат две вопящие и смеющиеся девицы. Как они там оказались в таком положении, он представить не может, зато ему приходит в голову помочь нам подняться и отнести меня в Вичкину машину. Хорошо почувствовать мужское плечо рядом, особенно в момент абсолютной беспомощности.

На переднее сиденье Вичкиного Форда меня втолкнули, как пучок сена, при этом я усиленно пыталась помочь передвижению своими руками, цепляясь за все, что попало, на пути в салон автомобиля. Поэтому, когда я оказалась в машине, все вздохнули с облегчением. Первая часть Марлезонского балета окончена. Осталось еще две или три, в зависимости от того, что скажет доктор.

Через пятнадцать минут мы сидим в очереди в медицинском центре на прием к неизвестному врачу, потому как я, слава богу и мне немножко, человек здоровый, никогда к врачам не обращалась, никого в этой области не знаю и семейного доктора у меня не имеется. Из кабинета выходит тетка индийского происхождения, очень похожая на ту, которая меня жестоко избила своим зонтиком в электричке. Присмотревшись, понимаю, что это не та тетка и с облегчением выдыхаю.

–Йесьена Кма…Кмел.. – она силится выговорить мою фамилию, но я ее опережаю.

–Это я! – и с Вичкиной помощью вползаю на коленках в кабинет.

–Чем могу помочь? – спрашивает врачиха.

А что, не понятно? Меня тащит на руках подруга, ноги, распухшие чуть ли не до колена, а она задает дурацкие вопросы. Дура какая-то, злюсь я про себя.

–Пришейте мне новые ножки, чтобы я скакала по дорожке. – сажусь на стул и вытягиваю свои бурые утиные лапки прямо под нос врачихе. – Вчера я подвернула ногу в гимнастическом зале и попала под колесо автомобиля.

–Вы попали в аварию? – недоумевает докторица.

–Не совсем. – пытаюсь пояснить я. – Левую ногу я вывихнула на тренировке, а правую переехала машина.

–Одновременно? – таращит глаза та.

–Нет, в тот же день, но не одновременно! Как такое может случиться одновременно? – начинаю распаляться я. – Неужели непонятно, что я не могла быть одновременно сразу в двух местах: в зале и в гараже.

Врачиха тупит:

–Что Вы хотите, чтобы я сделала?

Елки-палки, какой ты врач с таким интеллектом? Что значит, «что ты хочешь, чтобы я сделала»?

–Я хочу рентген и обезболивающее, конечно. – еле сдерживаюсь я.

–Окей, это можно. – и докторица склоняется над бланком направления.

–Спасибо, – говорю я на английском и на русском добавляю, – хоть это ты можешь.

Она выписывает мне направление на рентген, торжественно вручает бумажки и выжидательно смотрит мне в глаза. Не поняла, она что, денег ждет что ли? Но моя государственная страховка все покрывает. И тут врачиха хватает меня за руку.

–Вы в полицию звонили?

–Зачем? – я в недоумении.

–Ваш партнер сделал это специально? Он обижает Вас?

–Это была случайность. – говорю я. Просто полный вперед, таких вопросов я не ожидала услышать в медицинском центре.

–Окей. Что-нибудь еще? – спрашивает та.

–У меня страшная головная боль и ноги отваливаются. – отвечаю я.

–Это просто головная боль от напряжения. – говорит она.

–Дура! – уже по-русски леплю я в ответ. – Дайте что-нибудь обезболивающее.

Подумав несколько секунд, врачиха достает какие-то таблетки:

–Вот, выпейте прямо сейчас одну, а перед сном можно вторую, но ни в коем случае не больше. Это обезболит и голову, и ноги заодно. И еще я выпишу рецепт, чтобы Вы в аптеке смогли купить это лекарство.

С радостью заглатываю спасительную пилюлю и толкаю Вичку в бок.

–Мне тоже нужна помощь. Я ударилась головой сегодня. – говорит подруга.

–Как это случилось? – спрашивает врачиха.

–Она свалилась на меня с перил. – кивает на меня подруга, описывая сегодняшнее происшествие.

Я понимаю, что звучит это совершенно по-идиотски, поэтому безжалостно щиплю ее за руку. До Вички доходит смысл всего сказанного, и она начинает тихо хихикать. Врачиха смотрит на нас, полагая, что перед ней две кретинки (впрочем, именно так мы и выглядим в данный момент), а потом задает не менее кретинские вопросы:

–Это было сделано специально? Вы хотите заявить об этом в полицию?

–Чего? – теперь мы смотрим на врачиху, как на идиотку. Совсем спятила? – Зачем бы тогда меня Вика на себе тащила, если бы я на нее специально свалилась? Вы мои ноги видели?

–Конечно, нет! – возмущается моя верная подружка. – Что это за вопрос такой?

Врачиха совершенно невозмутимо смотрит на нас, подвигает свой стул ближе к столу и говорит:

–А что в таком случае вы хотите от меня?

–Хочу ультразвук или что там полагается для обследования на сотрясение, но уж никак не полицию. – говорит Вичка.

–Это можно. – повторяет заученную фразу докторица и снова склоняется над бланком.

–Ну, хоть это она может сделать, и на том спасибо. – бурчит мне в ухо лучшая подруга.

–Слушай, а может она вообще не врач? А так, уборщица, например? – шепчу ей в ответ.

–Ага. Или просто мимо проходила… – начинает хихикать Вичка.

Наконец, индийская врачиха заканчивает писать и подает направление покалеченной мною подруге.

–Что еще? – снова заученная попугайская фраза. Ощущение, словно мы находимся в магазине или банке.

–Может быть у вас кресло-каталка найдется, чтобы я смогла до рентгена добраться? – с надеждой в голосе спрашиваю я.

–О, хорошая идея! – говорит врачиха и набирает какой-то номер по внутреннему телефону.

–А сама не могла предложить мне кресло-каталку? –возмущенно шепчу Вичке в ухо. – Точно уборщица какая-то.

Отдаю свою сумку Вичке, и мы выползаем в коридор. Через пять минут подкатывают кресло, здоровенный дядечка поднимает меня со стула и торжественно перемещает в инвалидное средство передвижения.

–Ничего себе, мне повезло! – хлопаю в ладоши, сидя в кресле-каталке и чувствуя себя ВИП-персоной.

Пока Вичка развешивала на плечах наши сумки, детина покатил меня в рентген-кабинет.

–Догоняй! – махнула я рукой подруге и уткнулась в направление, пытаясь разобрать почерк врача.

Мы выехали на улицу. В Австралии большинство медицинских клиник располагается в домах, выкупленных врачами, и этот центр не исключение. Единственное его отличие от всех остальных состоит в том, что он занимает целых четыре одноэтажных строения.

–А что, рентген не в этом здании? – спрашиваю я, озираясь по сторонам в поисках вывески X—Ray.

–За углом. – говорит медбрат и ускоряет ход.

Вдруг я понимаю, что здоровяк придает реактивное ускорение моей коляске и со всех ног бежит к темно-синей машине.

–Эй, подарок, ты куда меня тащишь?! Отпусти сейчас же! Помогите!!! – ору я изо всех сил и пытаюсь выпрыгнуть из инвалидной коляски на ходу, словно каскадер в боевике, но мои больные ноги совершенно не поддаются управлению и цепляются за подножку.

Короче, каскадерский трюк мне не удается. Здоровяк меня тянет за шиворот назад в коляску, и я чувствую, как что-то тяжелое опускается мне на голову, но перед этим все же успеваю услышать визг Вички за спиной:

–Куда ты ее тащишь, сволочь?!! Полиция!!!!

Это были мои последние воспоминания, а дальше… темнота.

Глава 5

–Ух ты, снега навалило! Поехали кататься на лыжах. – слышу я спросонок английскую речь и ничегошеньки не понимаю.

Как я попала в снежную зиму? Все еще в полусне пытаюсь размышлять, что июль – это популярный месяц среди австралийских лыжников. Но при чем здесь я?! Потом в памяти всплывают обрывки воспоминаний: подвернутая нога, падение со степ-платформы, сумка, двойное ограбление, машина… Ах, да! Медицинский центр и несостоявшийся рентген!

–Блин! – я подскакиваю, как ужаленная, и хватаюсь за голову, так как меня накрывает волна сумасшедшей боли.

Тихо шиплю по-змеиному, продираю глаза и обнаруживаю свою бесценную покалеченную тушку в совершенно незнакомой комнате, на чужой постели. Откидываю одеяло. Слава Вселенной, я в одежде. Значит, меня украли не с целью изнасилования. Но зачем?! От мысленного напряжения голова заболела еще больше. Что же такое мне дали вчера? Кажется, мне дали чем-то тяжелым по башке, скорее всего, это был кулак мнимого медбрата.

–Е—пе—ре—се—те, Еся, как тебя угораздило попасть в этот переплет?! – наезжаю сама на себя. – И чего от меня хочет этот дуболом?

Отдышавшись и придя немного в себя, осматриваю достаточно просторную комнату. Кровать двуспальная, рядом кофейный столик, пара стульев, деревянные стены, справа от меня окно с плотными шторами, слева дверь в комнату и стенной встроенный шкаф, на стене перед кроватью висит огромное фото снежной горы, усыпанной лыжниками, словно горохом.

–Я что, в горах? – задаю вопрос фотографии, но последняя молчит, как партизанка, поэтому я продолжаю осмотр комнаты.

Мой взор останавливается на зашторенном окне, рука сама по себе тянется к веревочке, дергает ее, и комната наполняется ярким белым светом. Вытягиваю шею. За окном отчетливо видны снежные склоны и мириады лыжников вдали.

–Я в горах. Это же Перишер! – произносят мои губы, а сердце камнем падает в пятки.

Слава Мирозданию, я оказалась не где-нибудь в центре Сахары, а в Перишер Блю, одном из самых популярных лыжных курортов Австралии, который мне более или менее известен, так как мы с Глебушкой каждую зиму катаемся здесь. Это – хорошая новость. Но горы находятся в пяти или шести часах езды на машине от Сиднея! А вот это уже плохая новость. Зажмуриваю глаза и что есть силы щиплю себя за руку, надеясь на то, что это всего лишь сон, но несмотря на мои усилия, реальность остается прежней. Ко всему прочему прибавляются еще и звуки за дверью комнаты. Сначала раздаются шаги, а затем женское сопрано спрашивает:

–Вы ее обыскали?

–Каждый миллиметр. – отвечает мужской баритон.

–Нашли Розовую Леди?

–Нет.

–Допрашивали? – снова сопрано.

–Нет еще. Она в отключке после кулака Джима и эфира.

–Идиот! Я сказала, без имен! – что-то глухо ударилось о стенку.

–Да спит она еще! – звучит обиженный голос.

–Вы ее привязали? – сопрано.

–У нее обе ноги вывихнуты. Никуда не убежит. Она даже без обуви, потому что лапы ее распухли до неимоверных размеров. Так что ей не в чем по снегу шлепать, да и не сможет, однозначно. Гы—ы—ы. – тупо ржет баритон.

–Ясно, умник инициативный. Ты уже проявил смекалку в аэропорту, урод. Засветился по полной.

–Я креативный. Если бы не я, нас всех взяли бы еще в Лондоне. Кстати, могла бы и поблагодарить за это.

–Я тебя сейчас так отблагодарю, идиот! Всю жизнь помнить будешь. Где ее сумка? Надеюсь, не в спальне? – сопрано переходит на меццо.

–Сумки при ней не было. – злой шепот. – Слушай, жрать охота. Принеси чего-нибудь, а то у нас сплошные сэндвичи.

–Разогнался! Я тебе Толстого пришлю на замену. Жди, я – к машине. И не смей без меня ее допрашивать. Я теперь сама все сделаю, как надо! – послышались шаги, затем хлопнула входная дверь.

По ходу Сопрано у них тут за главную. Но кто такая Розовая Леди? Она из их банды? Тогда почему она должна быть у меня? Что делать? Телефона у меня нет, ведь сумка осталась у Вички, а там все необходимое для выживания. Без сил падаю на подушку, и меня снова накрывает волна безумной головной боли, страха и паники. Мне хочется кричать и звать на помощь, но понимаю, что этим я добьюсь лишь того, что мне залепят рот скотчем и привяжут к кровати, а тогда мне точно не спастись от страшного допроса. Отдышавшись, пытаюсь собрать волю в кулак, а мысли в более или менее определенную кучу. Та расползается, но я упряма, поэтому повторяю данное упражнение раз пять. На шестой соображаю, что нахожусь на первом этаже.

– Первая хорошая новость за утро! – радуюсь я открытию. – Но как это использовать?

Решаю, что надо попробовать на прочность мои ножки. Спускаю их на пол, становлюсь и тут же с глухим воем падаю назад в постель.

–О, черти Тартара, как больно! Блин, я и убежать-то не смогу, разве что ползком. Ну, где мои Чип и Дейл, спешащие на помощь, или хотя бы спасатели Малибу?

Покатавшись в молчаливой истерике по подушкам, делаю глубокий вдох:

–Так, Есения Хмельницкая, возьми себя в руки! Думай, что нужно для того, чтобы остаться в живых и сбежать из логова дегенератов и мучителей. Хоть бы лангетки какие-нибудь найти, чтобы не так больно бегать было.

Посидев в позе мыслителя пару минут, понимаю, что надо использовать свою слабость для разведки обстановки. Сопрано утопало на улицу и все еще не вернулось, замена в лице Толстого тоже пока не пришла. Значит, за дверью сидит не особо блещущий интеллектом Баритон. Я быстро забираюсь в постель, задергиваю штору и голосом умирающего лебедя пищу:

–Эй, кто-нибудь!

В дверь просовывается ухмыляющаяся рожа… Вихрастого! Это мне кажется, или он действительно материализовался в двух метрах от кровати? Я сильно щиплю себя за руку, чтобы вернуться в реальность и сделать то, что наметила.

–Переносного горшка не найдется? А то очень писать хочется. – делаю вид, что не узнала знакомого из Хитроу.

–Ха! Сейчас. А кто убирать за тобой будет?

–Да я бы убрала, но ходить не могу. – откидываю одеяло и демонстрирую вихрастому баритону свои великолепные бурые лапки.

–Да, старушка, не повезло тебе.

–Не то слово. – сокрушаюсь я. – А что теперь делать? Не под себя же ходить.

–Фу, вони не оберешься! – морщится Вихрастый. – Ладно, я тебя дотащу до туалета, благо, ты не корова.

–И на том спасибо. – бурчу я, не зная, за что больше благодарить моего благодетеля, за помощь или за комплимент. – А где я вообще? И кто ты такой?

–Где надо! А имя мое не твоего ума дело. Будешь много вопросов задавать вообще никуда не потащу.