ФЛАМЕНКО НАД БЕЗДНОЙ

Режим «Жертва». Цвет – черный

Когда тебе вскружили голову,

трудно заметить момент,

когда тебе уже свернули шею.

Автор неизвестен

Какой сегодня день?

Я не знаю.

Какое сегодня число?

Я не помню.

Я уже, кажется, целую вечность лежу бревном в этой непроветриваемой комнате с постоянно задернутыми портьерами, в которой удушливо пахнет зельями… и болезнью. Мне не отвечают на вопросы, а когда мне все-таки удается протолкнуть звук через распухшее горло, только советуют потерпеть. Меня периодически обтирают влажными полотенцами, помогают справить нужду, поят микстурами и почти не навещают. Болотная лихорадка – не то заболевание, которое быстро и просто лечится, да и ароматы здесь… не оранжерейные, поэтому уже давно все мои посетители – это целитель Марциус и многочисленные сиделки. Бульон, лекарственный сбор, освежающие процедуры и я вновь впадаю в забытье.

Я послушно пью прописанные снадобья, потому что очень хочу вновь встать на ноги и вернуться к своим близким. Я скучаю по мужу и дочери, я готова обрадоваться даже не слишком жалующей меня свекрови и вечно всем недовольной золовке, только бы снова ощутить счастье передвигаться на своих ногах, и не чувствовать себя беспомощным бревном.

Я верю, что однажды у меня получится вернуться к нормальной жизни и снова радоваться встающему на горизонте солнцу, наступающему дню, легкому ветерку, обдувающему лицо и ощущениям здорового тела, у которого ничего не болит. А пока приходится терпеть невозможность нормально двигаться и принимать унизительную заботу чужих рук.

Мягкий хлопок входной двери возвестил о прибытии… кого? Целитель ушел от меня совсем недавно… меня в кои веки навестил муж.

– Вы можете передохнуть и поесть, сиделка, – улыбнулся он очередной угрюмой бабище из сонма крутящейся вокруг моего тельца прислуги. – Я позову Вас, если что-то понадобится.

Та, естественно, немедленно воспользовалась разрешением сбежать подальше от своих обязанностей. Не самое большое удовольствие находиться в одном помещении с болеющим, особенно если там редко проветривают и все провоняло лекарственными средствами.

– Как ты, Ника?

Я в очередной раз залюбовалась мужем и подумала о том, как же мне с ним повезло в отличие от остальных леди и миледи. Все-таки Оливер д'Аверѝн был неприлично хорош. Практически идеален. Яркие синие глаза, густая темная шевелюра, подтянутая фигура фехтовальщика, ласковые руки, нежные губы… как давно из-за моего недуга мы не были вместе! Я успела соскучиться по его теплу и напору.

– Выпей, дорогая, – и Лив поднес к моим губам поильник с носиком, – это целитель Марциус прислал какой-то чудодейственный декокт.

Я с трудом пропихнула предложенную жидкость через распухшее горло. Не иначе в виде исключения это лекарственное средство не было как обычно горьким и отвратительным, а, наоборот, вкусом неуловимо напоминало что-то приятное из детства. Что-то забытое. Какую-то сладость… или сдобу? Так с ходу и не вспомнить, но послевкусие было замечательным. Правда, мне в очередной раз захотелось спать.

– Спи, Никуся, – ласково разрешил Лив. – Ты теперь будешь спать вечно. Еще никому не удавалось проснуться после пяти унций настойки опийного мака…

Точно, у выпитого снадобья был вкус как у тех замечательных булочек с маком, которые когда-то пекли на завтрак в нашем поместье! Но… зачем? Именно это я и сумела из себя вытолкнуть:

– Зачем?

– Затем, что, все что ты могла, ты уже сделала, пора уступить место, мне обещана в жены Иоганна де Кассегрен. При условии, что я буду свободен.

Младшая не наследная принцесса – вот это Лив замахнулся! Отдельная честь – породниться с королевской семьей! А ведь такого положения семья д'Аверѝн достигла не в последнюю очередь благодаря мне… что породило следующий вопрос:

– За что? Я же так старалась…

– Старалась, – не стал спорить Лив. – Но исчерпавший свою полезность ресурс заменяется другим, а развод и сопутствующий скандал нашу семью не может устроить.

Ну, понятно, а моя благопристойная кончина от болезни…, кстати, а от болезни ли? Что-то никто в семье, кроме меня якобы болотной лихорадкой не заразился… так вот моя мирная кончина устроит всех. Судьба, только и пожмут плечами и посочувствуют Ливу.

– И ты готов меня спокойно убить… ты совсем ко мне ничего не чувствуешь? А как же соперничество за меня в школе Стихий?

– Никуся, ты все-таки на редкость наивна! – расхохотался Лив. – Какое соперничество, это был фарс! Иллюзия для дурочек. Ты должна была быть готова из всех претендентов выбрать меня, ты и выбрала.

– Ты… не любил меня?

– Любил, не любил… Только очень недалекие люди все меряют чувствами. А на самом деле наш брак был предрешен еще до твоего поступления в школу. Папенька твой при полном одобрении короля аукцион организовал для продажи ценной дочери! И наша семья согласилась заплатить больше остальных, так что все что ты делала, считай, было отработкой когда-то уплаченного выкупа.

Вот оно как. А я, похоже, и впрямь дурочка, раз покорно позволяла столько лет скармливать себе небрежные заверения в якобы нежных чувствах. Так, а дочь?

– А чувства Леоны?

– А она тебе, если ты помнишь, не дочь. Спасибо, конечно, что ты согласилась ее в тайне удочерить, это ж надо до такой степени быть доверчивой! Но кровного-то родства у вас с Леоной нет. Это моя дочь от моей любовницы Халлии.

А я ведь ее еще по школе Стихий помню, наглая тварь, так и норовила как-нибудь исподтишка мне гадость сказать, а я все никак не могла понять, чем я ее успела обидеть. Вот теперь все становится на свои места. И если я правильно понимаю, одной Халлией муж скорее всего не ограничивался, желающих на нем повиснуть девиц всегда было предостаточно.

– Что с ней будет?

– Уедет в имение в Моваж-ле-Пиа. Там море, виноград… и неподалеку хороший лицей для девочек.

– Это в то имение, которое мне пожаловал король? – удержаться было выше моих сил.

Ливу подобное уточнение явно не понравилось.

– А ты еще вспомни, за что именно он его пожаловал! – яркие глаза сузились, скулы заострились. – За грязную работу!

Ну да, мою работу можно обзывать грязной, однако пользоваться благами проживания в перепавшем за ее выполнение имением на побережье, помнится мне, никто из семьи д'Аверѝн не гнушался.

– Я ведь могла, и сама родить ребенка… – это я уже практически шептала, поскольку настойка опийного мака почти полностью погрузила меня в беспамятство.

– Не могла, – уверенно объяснил муж. – Никто не может ни забеременеть, ни родить, если постоянно принимать настойку сильфия как средство для профилактики простуд. И семена «кружев Анны» после наших встреч.

Какие интересные всплывают подробности! А, между прочим, на регулярном приеме настойки сильфия как антипростудном средстве настаивала именно моя свекровь, прикрывая это заботой о моем здоровье! То есть она меня сознательно опаивала противозачаточным, но при этом не переставала упрекать в бесплодии? Я почувствовала, как несмотря на подкрадывающуюся сонную одурь, во мне просыпается гнев.

– Почему?..

– Никуся, нашей семье не нужно смешение крови с представителями столь мало востребованного и неоднозначного дара. А вот если породниться с девушкой с даром воды… как у всей семьи де Кассегрен… тогда может получиться хорошее перспективное потомство.

Слово-то какое подобрал – потомство! Как будто не о собственных детях, а об элитных щенках ведет речь. Значит, он не просто прекрасно знал о планах матери, но и сам не хотел совместных детей, могущих унаследовать мой дар. Ненавижу! Ненавижу этих лицемеров! Использовать меня, значит, в порядке вещей, а детей со мной заводить – они брезгуют. Выжали все, что можно, а теперь пора менять меня на более подходящую семье д'Аверѝн особь.

Как бы я хотела заставить вас поплатиться! Как бы хотела стереть с красивых губ мужа эту самодовольную усмешку человека, легко обманувшего наивную доверившуюся ему девочку. Как бы хотела заставить пожалеть о том, что они со мной хладнокровно проделали.

Лив погладил меня по руке и почти ласково сказал: «Прощай!», покидая комнату, а я поняла, что маковая одурь медленно, но неуклонно затягивает меня в глубину, на дно, где меня раз и навсегда перестанут беспокоить какие бы то ни было чужие проблемы или поступки. И уже в момент окончательного ухода за Грань я нашла в себе силы взмолиться.

Нет, не Всевышнему. Нет, не Многоликому. Я взывала не к тем требовательным богам, что в обязательном порядке устанавливают для верующих некие ограничения и плату за поклонение им, я отдавала все оставшиеся силы и всю свою ненависть ЕЙ. Той, кто знает. Той, кто не делит своих приверженцев на плохих и хороших. Той, кто никого не осуждает и не пытается изменить. Той, кто дает каждому шанс прожить свою жизнь так, как он сам того желает.

Той, которая никому не навязывает выбор, но не берет потом на себя за него ответственность.

– Святая Смерть, покровительница ночи, и тех, кто в ней живет! К тебе взывает одна из дочерей твоих, помоги ей! Не оставь безнаказанным проделанное с ней, не дай пропасть ненависти, сжирающей ее как погребальный огонь! Сделай так, чтоб не зря было все в ее жизни. Чтоб не пропали данные тобою возможности. Чтоб не использовали их для себя алчные люди.

И забери ее к себе навсегда…

Режим «Перерождение». Цвет – антрацит

Если вам дают второй шанс,

вспомните, что давали в первом.

Сергей Малёшин

Очень захотелось потянуться и снова сладко заснуть. Но на окраине мозга что-то скреблось, какая-то мысль как клюющая в одно и то же место птица, мешала спокойно спать. Что-то снилось мне такое… неприятное. Нехорошее. Прямо скажем, страшное. Смерть! Моя смерть!

Я чуть не сорвалась с криком с кровати и только невероятным усилием воли заставила себя затаиться, не выдавая факта своего пробуждения! Увидят, что еще не до конца померла – добьют! Хотелось плакать и кричать: за что?! Не могло же такого быть, чтоб меня всю жизнь обманывали и использовали…, и кто? Самые близкие и любимые люди! Не могло!

Могло. Очень даже могло, если к какому-то моменту из меня выжали всю возможную полезность, и я стала лишней в их раскладах. Интересно другое: почему после лошадиной дозы настойки опийного мака я вообще очнулась? Смерть, она не ошибается, мне ли не знать! Поэтому если я все еще жива… а жива ли? Ибо в моем случае возможен один крайне неприятный вариант: кто-то озаботился меня возродить. А такие как мы возрождаются только личами.

Если маг-некромант хочет продлить свое существование, он может сам, или кто-то может для него провести один ну очень интересный ритуал. Не так много и понадобится: человеческая жертва, так с этим проблем во все времена никогда не было, и последующий перенос души некроманта в специальное хранилище – филактерию. А вот дальше можно и помирать спокойно, все равно потом возродишься личем. Нежитью. Причем, не просто безмозглым исполнителем, а с сохранением предсмертных интеллектуальных и магических способностей.

Но я-то ничего подобного не хотела и не делала! А это может означать только одно, что кто-то за меня подсуетился. И ритуальную жертву прикончил, и мою душу в какой-то зачарованный предмет перетащил. И теперь, держа в руках… мою «смерть»? Мою «послежизнь»? Как правильно? …этот владелец филактерии с моей частичкой тоже может попробовать начать меня использовать, только немного в другом качестве.

Кто это может быть? Да мало ли желающих заполучить себе карманного повелителя смерти?! Может и немало, да только не каждый на такое отважится. Бывшую семью и нынешних, простите боги, «родственничков» можно смело исключить – им я больше не нужна ни в каком качестве. Скорее всего, нашелся кто-то сторонний и до того наглый, что не побоялся против влияния семьи муженька попереть и даже руки убийством замарать, только чтоб себе подконтрольного некроманта заполучить.

А коли начну я вместо покорного исполнения приказов брыкаться и кобениться, так меня недолго с помощью моей же частички и силком принудить к послушанию. Вряд ли мне понравится, когда часть меня будет гореть, например, в жаровне. Или, когда сквозь нее пропустят острый предмет с зазубринами и начнут методично проворачивать, ломая волю к сопротивлению. И, скорее всего, сломают. А потом… есть ведь в магии смерти такие ритуалы, после которых вовек не отмыться, только и хочется, что руки на себя наложить, потому что противны они природе человека. А мне ведь даже умереть не дадут, пока я не выполню требуемое, потому что сам факт наличия филактерии переводит меня в разряд условно бессмертных.

Нет, потом, конечно, уничтожат когда-нибудь вместе с ней, но до тех пор никто меня с поводка не отпустит. Н-да, а ведь не исключено, что свою прежнюю жизнь я еще буду вспоминать с удовольствием, поскольку тогда меня по крайней мере добром уговаривали что-то сделать, а сейчас-то зачем? Сейчас станут попросту приказывать. И зависеть мои действия будут только от разгула фантазии «хозяина и повелителя». А сколько всего можно натворить, имея в распоряжении настолько опасную, но послушную «зверушку», вроде меня, ооо! Я об этом даже думать не хочу. Потому что боюсь. Знаю свои возможности и боюсь.

Но все это, в свою очередь порождает еще более интересный вопрос! Готова допустить, что понадобилась я зачем-то, да так, что этот кто-то пошел на буквально на смертельный риск, чтоб мои способности себе на службу поставить, но есть один нюанс. Такое провернуть – не каждому под силу. Вернее, на это способен только человек с определенным даром. Потому что для этого тоже нужно быть мастером смерти, причем посильнее меня! А таких-то и нет! Не было! Я была единственной на весь Паунланд за последние пару веков!.. а как тогда?..

Открыв один глаз, я осмотрелась. И что это? Место вроде знакомое… это же моя спальня в родительском доме! Неужели в ком-то из родни тоже проснулся схожий дар… а в ком? Может, младшему брату повезло? А что, возраст Лоренцо как раз позволяет… и получается, меня вытащили из мужниного замка и приволокли сюда, чтоб продолжала приносить пользу родне, пусть и в таком посмертном состоянии? Так, а это что?

Платье! Мое последнее в жизни светлое платье! Бледно-зеленое, или как его еще жеманно называла матушка – цвета амброзии, с отделкой изумрудными лентами в цвет глаз! Потом-то уж для работы использовалась одежда исключительно цвета глубокого траура, да и в повседневной жизни моим уделом стали фиолетовый, миртовый, темно-серый и коричневый, видимо, чтоб никому и в голову не пришло усомниться в том, кто именно перед ними. Но если я сейчас вижу это платье…

Какой сегодня день?! Потому что если я не сошла с ума… и не грежу под воздействием маковой настойки… и не принимаю желаемое за действительное…

Именно это платье было когда-то сшито для меня на празднование моего пятнадцатого дня рождения, пятого грозеня. И если я сейчас вижу его… возможно, сегодня и есть мой день рождения. В том далеком 2969 году. В день пробуждения моего некродара.

Это что же получается, я как-то вернулась обратно? В себя, но на пятнадцать лет назад? И сегодня во время празднования в саду я так разнервничаюсь, что снова подниму остатки скелета кролика, прикопанные когда-то ленивым садовником на клумбе с матушкиными эдельвейсами?

Э, нет, так не пойдет! Никаких снова!

Нельзя мне этого показывать, слишком плохо это для меня кончится, а то я не помню! Отец, готовый торговать мною как элитной телушкой на рынке, старший брат, ненавидящий меня за повышенное внимание ко мне родителей, потом нелюбящий муж, золовушка-змеиная головушка, свекровушка… свекобрушка! Эти две гадины подколодные и без того из меня крови да жизни попили немеряно, неужто еще раз через такое проходить придется? Чтоб потом еще и от рук собственного мужа помереть?

А, между прочим, уничтожение некроманта – не самое безобидное занятие. Правда, мало кто об этом знает… Насильственное переселение мастера смерти за Грань может крайне нездорово отозваться как на убийце, так и на всем полотне бытия. Есть шанс нарваться при этом на то, что называют «предсмертным проклятьем некроманта» и тогда мало никому не покажется! А не это ли, часом, произошло, когда Лив меня упокоил? Сама материя мира содрогнулась от надвигающихся последствий и постаралась переиграть такой конец. Чтоб уберечься от того, что должно было постигнуть ту реальность! Потому что моих сил на тот момент хватило бы на полноценный апокалипсис. А с учетом полученной от муженька информации и желания его устроить… пожалуй, понятно, почему меня перекинуло в точку, где еще поздно что-то изменить в лучшую сторону.

Так что, будем менять? Однозначно будем. Время… где часы? Сейчас семь утра. Побудка в отцовском поместье в обычно в восемь. У меня есть час, чтоб определиться с дальнейшим поведением. И – нет, больше никаких выдернутых из клумбы на эмоциях скелетов. Сдерживаться меня еще в прошлой жизни хорошо научили, поэтому сегодня – никаких выплесков способностей и никаких поднятий костного материала. Молчать, молчать, и еще раз молчать о своем даре! Нету ничего, и все тут.

Ага. Только как ты обойдешь обязательную проверку подростков на уровень дара? Точно, как я могла об этом забыть?! А вот это не плохо, это отвратительно. Да чтоб вам всем Многоликий привиделся! Известно же, что, если дар проявляется, и даже если не проявляется до семнадцати лет – все равно в этом возрасте всех молодых людей гонят на проверку магического уровня! И не куда-нибудь – а в ближайший храм Ордена Карающей Длани Всевышнего. А там они силушку твою точно установят. А потом объясняй им сама, как так получилось, что ты пыталась этакую редкость от храмовников и государева учета укрыть. Потому что, если пыталась, значит, хотела воспользоваться силой втайне. Значит, злоумышляла. А какой такой у тебя, чадо скрытное, дар? Ах, запретная некромантия! Значит, тебя не просто можно, тебя нужно отдать под крыло Ордена, для вразумления и очищения от скверны. Где ты в храмовых подвалах и ответишь за попытку скрыть небожественное происхождение. По полной программе.

И никакие отговорки тебе не помогут.

И спасти меня тоже будет некому.

Тогда, пятнадцать лет назад, увидев выдернутые мною из клумбы кости, отец настолько обезумел от счастья, еще бы, у его дочери «вылез» дар, веками считавшийся утерянным, что немедленно свернул празднование, выгнал всех гостей и вызвал представителей магистрата и Ордена. Причем представитель светской власти чуть прилюдно не подрался с прибывшей храмовницей. Слава Всевышнему, лорд л'Этанс имел и характер потверже, и полномочий побольше, и отстоял достояние страны, единственного за последние два века некроманта, не отдав меня святым братьям, то есть сестре Кьянее…

Не просто так светские и храмовые власти пытались меня поделить, ой не просто! Это обычных стихийников никто не считает, их и так как клопов в придорожном трактире, куда ни плюнь – в повелителя стихии попадешь, а мастера смерти – это эксклюзив. Который не может принадлежать только себе, о, нет, такое сокровище должно иметь хозяина. И за то, кто именно им по итогу станет, как раз и развернулась борьба. Тогда победил представитель государства. А что будет на сей раз?

Светские власти, хоть и попользовались мною по максимуму, но надо отдать им должное, видели во мне человека и пытались строить отношения на договорной основе. Сначала договориться с отцом о цене услуг, потом через семейство д’Аверѝн об оказании одолжения, потом напрямую со мной о содействии, но именно что договориться!

А храмовники этого делать не станут.

Всегда, во все времена для правильного формирования мировоззрений паствы нужен был враг. Иначе как преподносить людишкам собственную полезность? Что, нынче мирное время? Нет реального врага? Назначим! И выбрать следует достаточно слабого и немногочисленного, такого, который не сможет мощно огрызнуться, а будет трусливо прятаться от гонений храма и покорно умирать во благо истинной веры. Кого только за все годы существования храма не назначали врагом! И ромов-кочевников, и неприкаянных джуранов, и иноверцев, и просто понаехавших иноземцев-беженцев, потому что без образа врага невозможен образ воинствующих блюстителей чистоты веры и морали.

А где-то этак с сотню лет назад под определение врага начали попадать и некроманты. Вот пока они были, пока на благо страны трудились, храмовники их трогать не рисковали, опасное это дело, повелителей смерти на пустом месте злить, но после того, как они целый век не рождались… поди, вымерли? Закончились? Можно безнаказанно пинать? Видимо тогда-то храмовники и получили установку свыше: теперь и этих не возбраняется причислить к сонму врагов. И мало-помалу в проповедях начали проскальзывать сначала намеки на некоторую не угодность некромантов Всевышнему, не зря же он от них отвернул лик свой, допустив их полное исчезновение, потом посыпались примеры злокозненности и вредоносности этого крапивного семени, а потом и вовсе объявили об их происхождении от Многоликого.

И вот уже хороших три-четыре поколения подряд некромантов принято бояться и ненавидеть. Спроси про нас любого обывателя и что он ответит? Он выпучит глаза, потом завращает ими и с ужасом поведает «Они трупы поднимают!» А картина поднятого, причем неизвестно с какими, но явно не хорошими целями, кладбища как-то ни разу не радует взор и сердце обычного человека.

За что любить тех, кто властен над тлением, гниением и разложением плоти, кто способен управлять ритуальными принадлежностями, ассоциирующимися со смертью, и у кого есть возможность проводить разные темные ритуалы, завязанные на жертвоприношениях? А их и не надо любить, их положено ненавидеть. И уничтожать.

При этом никто не принимает во внимание, что поднятые некромантом чьи-то косточки сами собой в полноценный скелет не соберутся и в бой не кинутся. Мы можем, конечно, прицельно покидаться в противника поднятым материалом, только много ли ущерба это ему нанесет? И это я еще молчу о том, как на кости влияет почва, где было расположено захоронение. Есть почвы, нахождение в которых способствует окаменению захороненных костей, а есть и кислотные, после пребывания в которых остается практически только труха, непригодная к использованию ни в каком виде.

И кстати… это у человека и животного есть от рождения связки и сухожилья, а где такое у их скелетов? Нет, мы может заменить их магической нитью, но вы представляете сколько времени и усилий потребуется, чтоб из разрозненных костей собрать одну-единственную особь, способную полноценно передвигаться? Вот именно, много. Кроме того, двигать ее придется самому, посылая импульсы силы, потому что умений свежесобранному скелету это не прибавит. Сильным – да, он будет, но, если вы сами не умеете, например, фехтовать, давать вашему творению шпагу или рапиру абсолютно бесполезно, оно скорее само выданным оружием повредиться, чем победит вооруженного противника.

А уж если напомнить обывателю, что самые сильные из нас способны даже контролировать чужой разум! Представляете, как человек взовьется при одной только мысли о том, что какая-то тварь Многоликого возжелала у него в мозгу пошерудить?! Кстати, вот именно этого я, например, не умею. В смысле, как раз этому меня даже не пытались учить, и понятно почему, вдруг я взбунтуюсь и эти способности против своих же кукловодов использую.

А еще они могут проклясть! Ну, можем. Только зачем? Не видят смысла некроманты ни с того, ни с сего пакостить чужую жизнь, ну, не видят! Но большинству важен именно сам факт, что могут.

И это еще не все! Мы можем работать не только с мертвыми телами, но осуществлять и духовные манипуляции: общаться с призраками, которым что-то препятствует уйти за грань, призывать для беседы ушедшие мертвые души, вселять их при необходимости в другие объекты, даже поглощать их, если возникнет такая необходимость. Некромант так-то и живой душе может нанести урон, если задастся целью! И не только душе! Мы ведь и жизненную силу живых можем поглощать. И если не остановимся вовремя – так всю и выпить, превратив объект выпивания в очередную нежить. А потом передать часть выпитой энергии мертвым.

А если представить, что мы вдруг зачем-то зададимся целью учинить какую масштабную бяку (ну, мало ли? По причине повышенной злобности характера!), то некроманту вполне под силу и магический вирус запустить, так сказать, «в народ», и будут по дорогам расхаживать толпы свеженькой нежити, что опять же никого не обрадует.

Страшно вам, чада? Правильно, бойтесь.

Например того, что эти повелители мертвых возьмут и превратят вообще все живое в ходячие трупы и будут праздновать потом всеобщий мор на костях и трупах! Так, чисто теоретически, возможно и такое. Не в смысле рваться уничтожать всех окружающих, а в плане удобства превращения недавно живых в послушные орудия. Да, некроманту гораздо проще поднять свежий труп, у которого пока не нарушены внутренние органы и связки, «привязать» и только потом уже давать ему задания. Потому что у такого… объекта память тела сохраняется и все будет зависеть от того, кем он был при жизни. Был каменщиком – сможет построить дом, был воином – станет почти неуязвимым телохранителем, а был скороходом – сумеет доставлять корреспонденцию как бы не быстрее почтовых голубей. Им же пить, есть, спать не надо, удобно, верно? И заработную плату им тоже можно не платить. Зато в их преданности можно быть уверенным, она будет абсолютной.

А насчет того, насколько свежего трупа… В идеале он должен испустить дух при тебе. Проще всего убить его самому, ну, или озаботиться, чтоб кто-то помог с появлением молчаливого материала для последующих манипуляций. Именно это мне в свое время и пришлось делать по королевскому заказу. Было дело, при мне умертвили двух пойманных наемных убийц, которые после поднятия и объяснения задачи отправились в соседнее государство по душу тамошнего несговорчивого премьер-министра. И убедили-таки его до полного покоя. Именно это Лив мне среди прочего припомнил… как будто не знал, что я не могла отказаться!

Так вот, при одной мысли о появлении ходячих трупов вместо мирного населения обыватель суеверно сотворит обережный знак Всевышнего и подведет итог: «Извели их, и слава Богу! А то захватили бы нас всех! А потом и соседние страны!»

Не зная, что тут тоже есть нюанс. Ни один некромант не рвется к власти, она нам попросту не нужна. В силу особенностей мышления и характера нам эти мирские дрязги не понятны и не интересны.

Мы – повелители смерти.

Мы изначально не принадлежим ни Свету, ни Тьме, ни Всевышнему, ни Многоликому, что бы там себе не думало подавляющее большинство, мы – порождение той третьей силы, которая рано или поздно настигнет всех. И не посмотрит на принадлежность к Свету или Тьме. Нам не интересны верования и религии, у нас свой образ мыслей и свое видение мира. Мы – пограничники между живым и мертвым, и наша власть распространяется в обе стороны. Потому что мы знаем, что смерть – не приговор, а всего лишь иной пласт существования.

Существование над бездной небытия.

Только вот всем тем, у кого давно и качественно промыты мозги, этого не объяснишь. Некроманты – зло, и точка. Это истина. Так говорят святые братья и сестры, а ты, что же, не веришь в догмы Ордена? А на костер не желаешь? Косточки согреть, душу очистить?

При этом святые родственнички неизвестно кого о многом скромно умалчивают.

Например, о том, что некромантия может применяться как для смерти и забвения, так и для воскрешения и исцеления. Мы можем и созидать, и уничтожать, единственное, чего мы не можем – даровать кому-то жизнь. Зато мы можем отнять смерть, или хотя бы отодвинуть ее на некоторое время. Равно как и боль. И именно это те, кто на сей счет в курсе, стараются не афишировать. Потому что им самим такое надо, кто ж не хочет прожить подольше, да еще, не загибаясь при этом ежедневно и еженощно от боли, ну так святое дело самим попользоваться этим втихомолку, зачем остальных ставить в известность? Таким не делятся!

Они бы и хотели своими силами обойтись, да вот не получается. Я-то по прошлой жизни помню, что пытались они из наиболее преданных братиков и сестричек Ордена взрастить собственных мастеров смерти, причем не один раз, но не срослось. Некромантии нельзя научиться, некромант – это врожденное.

И если храмовники меня отловят… и заклеймят как отступницу… И семье будет плохо, и меня опять начнут использовать по прямому назначению, но теперь уже не как гражданку с какими-никакими правами, а как бесправную нарушительницу. И там не Лив с его уговорами посодействовать семье, тамошние святые братья это тебе не представители светской власти, они не просто «вынут» из тебя то, что ты можешь предоставить добровольно, они тебя еще и принудительно рожать для них заставят на постоянной основе тот самый подопытный материал.

Как же погано-то все! А сбежать? Можно, только куда? И на что? И где у тебя, пятнадцатилетней писюшки, хоть какие-то документы? Тебя в ближайшем же городишке загребут в тюрьму, а то, и к примеру, в бордель на радость местным пейзанам, и ты им ничего противопоставить не сможешь! Это только кажется, что у некроманта по всем углам подходящие трупы рассованы, готовые в любую секунду прийти на помощь, а как вы себе это представляете на деле? Я их пока даже проклясть качественно не способна, уровень дара еще низкий!

И, кстати, пребывание там проверку моего магического уровня все равно не отменит! И будет мне по-прежнему одна дорога – в загребущие руки Ордена. А если учесть, что на границах Паунланда с соседними странами такие проверки тоже учиняют… короче, побег откладываем и думаем. Мне в конце концов тридцать, а не пятнадцать, поэтому собираем мозги и ищем выход.

Инсценировать собственную смерть… хлопотно… много сложностей… и опять же – где взять документы с нужной отметкой! Допустим, я организую похожий на себя труп и каким-то чудом удостоверением личности разживусь. А что там будет написано, что дара нет? А любая проверка или столкновение с «чувствующим» святым братом или сестрой докажет, что я лгу. И опять я перехожу в ранг бесправных нарушителей, и опять попадаю в лапы любителей опытов над людьми. Не вариант.

А если раздобыть документы, согласно которым у меня дар есть, но слабенький и максимально безопасный? Зато при проверке опять намеряют высокий потенциал, я помню, как он у меня рос, и меня все равно в покое не оставят! Потребуют развивать и трудиться на благо. И потом, вот спросят, а какой такой у тебя дар – и что я отвечу? Что покажу?

А если никуда не бегать? Преимуществ быть ребенком какой-никакой, а знатной семьи ле Даннерон никто не отменял. Опять же кто меня просто так в школу Стихий возьмет, если за мной никто не стоит? А учиться-то придется, если я хочу влиться в обычную жизнь. И что делать? Говорят, если хочешь что-то спрятать – положи на видное место. Если не срываться с места, не скрываться, оставить все как есть: мой день рождения – день пробуждения моего дара, но как-то исхитриться его замаскировать?

Осталось понять как. Допустим, знаю я анатомию, но лечить-то не смогу! Вернее, некроманты такое тоже могут, но нечасто, только если специально обучены перенаправлять темную энергию по-другому, а не как привыкли оперировать ею в сторону разложения, но это единичные случаи, причем плата нам не понравится. А на постоянной основе – увы, не получится. Да и не учили меня такому, спалюсь мгновенно.

Магия жизни не обсуждается. Равно как и работа с растениями и животными, они живые, а мне того… с не живым привычнее. Некромант, он же изначально «заточен» на поднятие мертвых, управление нежитью, создание конструктов из костей или умершей плоти… вот призвать какую нежить и заставить ее действовать под нашим контролем – это к нам, это мы завсегда. А то и создать какую новую комбинированную нежить из разных фрагментов – это тоже элементарно. А с живым… увы.

Стихии воздуха, воды и огня, надо полагать, отпадают изначально. А что остается? Например, прикинуться, что у меня слабый дар земли. Если сегодня кости того же дохлого крола просто пошевелить, не вытаскивая наружу… якобы это землица на мои импульсы отозвалась… тогда есть шанс проскочить. И попасть на учебу в школу Стихий на отделении магов земли… можно попробовать… и времени уже половина восьмого, думай быстрее!

Только вот… это в прошлый раз, когда все решали за меня, я жила. Жила как порхающая бабочка, зная, что за меня все предусмотрят и продумают, веря, что взрослым умным людям виднее как лучше поступить. И дожилась… до смерти, угу. А теперь, если я хочу это изменить, а я хочу, мне придется выживать. Скрываться, лгать и выживать. Именно так. Только одна я не справлюсь. И я даже знаю, кто мне может помочь. Наверное…

Леди Адельфина ле Шерлие, моя бабка по матери что-то то ли знала, то ли чуяла, но во время своих визитов присматривалась она ко мне внимательней, чем к остальным детям матушки. Несколько раз мне казалось, что она хочет то ли со мной поговорить, то ли меня о чем-то предупредить, но вот о чем? Видимо были у нее какие-то основания подозревать нечто, что, собственно, в итоге и произошло, только вот какие?

Тогда, пятнадцать лет назад по итогу долгих совещаний на самом высшем государственно уровне меня волевым решением забрали из лицея с проживанием в Сарраноге и определили на домашнее обучение с приходящими учителями… а бабку я так потом и не увидела. А она ведь пыталась повидаться, писала письма, хотела приехать в гости в Мшаный Бор, я же помню, матушка на сей счет пару раз обмолвилась, но отец почему-то активно не желал нашего общения, а почему? Это сейчас я понимаю, что сработала его жадность, продать меня подороже он планировал единолично, а потому и не хотел, чтоб кто-то еще обрел влияние на юную дочь, опасаясь конкуренции.

А Адельфина ле Шерлие, урожденная миледи де Лýка, как раз очень даже могла стать тем самым соперником за внимание молоденькой девчонки, именно потому, что изначально воспитывалась среди тех, которые «де» а не тех, которые только «ле». Казалось бы, одна буковка, а какая разница! А вот и большая! Потому, что, если есть у тебя в имени префикс «де» – ты фигура. Ты потомственный землевладелец. Ты при каком-никаком, а активе, с доходов от которого ты живешь, и который, случись что, можно и заложить, и продать, и передать в приданное. И пусть он величиной с носовой платок, но право на «де» у тебя есть! А ежели у тебя только «ле» – то ты так, происходишь из какого-то населенного пункта, просто очередной гражданин своей страны, а не персона, с которой следует считаться. И наличие прикупленного тобою участка земли ситуацию исправляет не сильно.

А если у тебя и такого префикса не наскреблось – ты вообще никто. Пыль под ногами высоко рожденных.

И кто знает, что такая родственница могла «вложить» в девичий неокрепший мозг? Чему научить? Принадлежность миледи к знатному семейству, где бал правили старые деньги, это вам не жук начихал! Такое из себя не вытравишь. Это более высокий класс знати. Это манеры, это внутреннее достоинство, это, наконец, умение постоять за себя! А ему это было ни разу не надо, ему нужна была послушная дочь, которая безропотно, как овца на заклание, пойдет туда, куда скажет пастух, ой, ну то есть отец, как же это я могла так нехорошо перепутать!

Так он бабку ко мне и не подпустил, а потом была учеба в Высшей школе Стихий, потом замужество, потом она скончалась, так и не поговорив со мной… Может, настал момент исправить это? Если сегодня я сумею прикинуться, что у меня небольшие способности к магии земли, отец, скорее всего, не будет возражать, если на каникулах я пообщаюсь не просто с родственницей, а с магом-флористом. Оно же как: где земля, там и растения, глядишь, от нелюбимой тещи какая польза для развития дара дочери может получиться. Причем, заметьте, бесплатно! А когда это мой жадный папуля отказывался от дармовщинки? Что-то не припомню я такого…

А у леди Адельфины есть не только особняк в столице, у нее имеется еще немаленькое такое поместье Серебряный Ключ в Орвеллен-сюр-Вайле, где она и выращивает розы. Нет, не из любви к красоте! А для нужд парфюмеров, косметологов и кулинаров. Ушлая старушка является одним из крупнейших в стране поставщиков цветочного сырья на внутренний рынок.

Значит, во время праздничного обеда мне нужно сделать так, чтоб меня сочли магом земли и уже под этим соусом напрашиваться в гости к бабусечке. И, кстати, как я собралась шевелить косточками кролика почву, которую и разглядеть-то не получится из-за высаженных на клумбе цветов? Так вот и «горят» люди на мелочах, н-да. Придется поступить по-другому, пока никто не видит, призвать останки несчастного грызуна и распределить их по центральной лужайке, где нет растительности, но есть земля. Тогда это будет выглядеть зрелищнее. Нагляднее. А, главное – правдоподобнее. И только тогда мотивированно напрашиваться погостить к бабусе-флористу.

Чует моя чуйка, очень мне пригодиться этот визит… бабка моя явно непроста. Что-то она точно знает, что-то, что может мне помочь. Кстати, можно будет и заодно и потренироваться. Я помню какие призраки обитают в нашей усадьбе, а вот попробовать призвать для общения еще и тех, кто угнездился в особняке ле Шерлие… домик-то вроде как непростой, с историей… тамошние призраки могут поведать мне много интересного. А, главное, полезного.

А мне сейчас это ой как понадобиться! Потому что теперь никто не будет со мной цацкаться и носиться как с драгоценностью. И притаскивать в клюве по первой просьбе всякие вкусности и полезности тоже не станет. На сей раз мой удел не на лаврах почивать, а скрывать свои способности. А в случае их обнаружения – воевать. Я хоть внутреннее и постарше своих сверстников получаюсь, но в прошлой жизни мне никогда не доводилось переводить окружающих в разряд врагов и задумываться об их уничтожении. А вот теперь… у меня не будет выбора. При том что подобного опыта у меня – ноль.

И дело тут не в моих возможностях, которые тоже, кстати, пока не развиты, а в жизненных установках. Жизнь в нескольких слоях ваты не способствует развитию агрессии. И еще меньше способствует появлению решимости разобраться с кем-либо… хм… кардинально. Скажи уже прямо – убивать! А ведь придется. Но не сразу.

Говорят, водится в наших озерах такая вкусная рыбка со смешным названием – не то вьюрка, не то хьюрга, не суть, главное, ловить ее уж больно сложно, потому что она не плавает по водоему в поисках пищи, чтоб насадиться на крючок удачливого рыбака, а проводит бόльшую часть времени, закопавшись в придонный ил. И тем, кто вознамерился ее отведать, приходится разуваться, лезть в воду и голыми ступнями прощупывать дно, надеясь наткнуться на лакомую добычу рядом с берегом. Но нащупать рыбку – это пол дела! Главное – резко броситься и суметь ухватить скользкий и изворотливый трофей. Что, между прочим, достаточно непросто. А уж пытаться нырнуть и изловить ее на глубине, считай, из области сказаний. Вот и мне придется существовать как той рыбке: либо смирно сидеть в тине, либо всеми силами выворачиваться из рук настырных добытчиков, чтоб не превратиться в чей-то улов.

Пока я не отращу клыки. И не научусь сама хладнокровно вспарывать ими чье-то мягкое брюхо.

То есть пока главное – вести себя тихо. И скромно. И помнить, что отныне я в этой жизни – нелегалка. Что мне нужно для «жизни в тине»?

Информация. Вот здесь я в своей стихии, потому что только некроманты способны общаться с вездесущими призраками! Помню я, сколько их по нашему дому крутилось… аж пятеро, но мне пригодятся только двое: дворецкий Пауло и горничная Люсьенна. Пауло знает обо всем в доме и еще тогда охотно пошел на сотрудничество, а Люси и при жизни была невероятно любопытна, так что, скорее всего, не откажется «отвязаться» от дома в Мшаном Бору и уехать со мной. Да и чужие призраки периодически могут очень о многом поведать. Особенно если это касается семейных тайн. А уж как этой информацией распорядиться – я подумаю. Шантаж занятие грязное и небезопасное, а вот якобы случайное разоблачение… это может получиться.

Сообщники. Но им придется открыть хотя бы часть правды… чего не хотелось бы. Отложим до лучших времен.

Помощники, не посвященные в мои способности. Вот это уже ближе к истине, но кто и почему ими станет? Бабка? Тут как получится… А вот что еще у меня есть, так это память о прошлых событиях. И если я сумею правильно ею распорядиться… тогда у меня получится навербовать несколько благодарных и преданных мне людей. И первой станет моя личная камеристка Аурелия.

Помню я по прошлой жизни как за ней ухаживали сразу двое: конюх Марк и лакей Арман. Самой-то девушке больше нравился Марк, но ее родителям Арман больше пришелся по душе. Потому что он не только не интересовался ее приданным, которому, к слову, неоткуда было взяться, он еще предложил за нее отступных, сотню решудо. И отчим ее, вот тоже жадная тварь, девчонку попросту продал. А когда она все равно продолжала упираться, Арман затащил ее на сеновал. Чтоб значит, наверняка. И тут уж, хочешь, не хочешь, а пришлось ей замуж идти за нелюбимого. Оттого, наверное, и не задалась у них семейная жизнь. Она помнила, как ее под венец силком загнали и простить мужа не могла, и он знал, что Аурелия продолжает любить не его. Потому и ходила она постоянно беременная и вечно в синяках, а потом и вовсе забил ее муженек-сволота до смерти…

Так было. Но все ведь можно переиграть. Если у нищего Марка появятся деньги, достаточные, чтоб перебить сумму, предложенную Арманом…, а для этого ему понадобится больше ста решудо, имеющихся у соперника…, отчим не станет колебаться, продаст девушку более состоятельному претенденту, и ей не придется вести постылую жизнь с нелюбимым мужем, да еще склонным почесать об супружницу кулаки.

Но просто так давать конюху деньги – неправильно. Не ценится то, что досталось даром, ой, не ценится! А как поступить? А если дать ему шанс их заработать? Рискнуть и заработать? А ведь помню я одно интересное событие, которое произойдет примерно через две недели: компания ле Круаяра «Тарган» получит госзаказ на изготовление… правда, не помню, чего…, да и какая, в сущности, разница, главное, что курс ее бумаг взлетит в несколько раз, а их владельцы станут весьма небедными людьми. На этом можно неплохо навариться! Но! Это со мной по причине малолетства никто даже разговаривать не будет, не говоря уже о заключении сделок, а вот Марку, несмотря на низкое происхождение, могут их продать. В смысле спокойно продадут.

Значит нужно предложить ему первоначальный капитал для покупки бумаг в сумме не более той же сотни золотых. Чтоб не было соблазна попытаться выданную денежку утаить на выкуп невесты. Можно даже пригрозить обвинить в воровстве, если такая неумная мысль у него появится. И доходчиво объяснить, что в этой ситуации он-то как раз ничем не рискует, покупая долю в компании «Тарган», а вот выиграть может и на выкуп любимой, и на последующее обзаведение хозяйством. Это я рискую! И прибыль от этой негоции мы поделим по-честному: ему треть, мне, соответственно, две трети.

А деньги… не зря же меня сначала папенька, потом ректор школы Стихий, потом муж, а потом королевские эмиссары таскали по всем своим землям, чтоб я провела ритуал призыва и потом расспросила появившихся призраков на предмет наличия кладов, тайников и прочих ухоронок. И даже в аренду меня сдавали соседям, как я теперь понимаю, с той же целью. И гребли с них «жирный» процент от найденного, а вот я получала с этого то самое ничего в виде устной благодарности. Хорошо устроились, надо отметить!

Больше я такой наивной не буду. Больше никаких им спрятанных ценностей, о которых когда-то поведали призванные мною призраки, они мне самой пригодятся.

А Марку можно будет выдать денег из дедовского схрона. Он, во-первых, находится в доме за скользящей панелью, так что мне не придется самой раскопками заниматься, потому что кому такое доверишь! Сделал когда-то дедуля тайничок, а ни воспользоваться, ни рассказать потомкам о нем не успел, преставился. А, во-вторых, там лежат решудо современной чеканки, которые имеют хождение и по сей день, и прекрасно принимаются всеми жителями страны. Что отдельно удачно, потому что в некоторых притайках порой попадались настолько древние монеты, про существование которых люди, за исключением наиболее продвинутых историков, уже и забыть успели. А кое-где клад и вообще представлял собой собрание старинных драгоценностей, которые пока еще продашь, пока объяснишь откуда у тебя вдруг образовались фамильные украшения или, того хуже, реликвии других родов… оно это надо? Нервы, хлопоты, обвинения, оправдания, да ну их!

Это все придется отложить на потом, тем более что к бόльшей части известных мне ухоронок доступа хозяева по любому не дадут. И даже за информацию о них не соизволят заплатить, потому как с чего платить за свое? Зато могут заинтересоваться, откуда такие интересные познания насчет чужих кладов. Мне нужен чужой интерес? Нет, а потому придется молчать и пользоваться только тем, что я могу обнести без напряга. Хотя… если вдруг понадобится откупиться от папочкиной алчности я могу своим как бы даром земли как бы случайно обнаружить один из них. Наименее ценный.

Так что достать сотню решудо для Марка из-за панели – дело пяти минут. А чтоб парнишку дополнительно простимулировать, придется делать ему выгодное предложение сразу после одной крайне неприятной сцены. Которая произошла… да тьфу, произойдет через три дня. Тогда Арман в очередной раз покусился… или покусится? Как правильно?! Короче полезет с объятьями к Аурелии, пытаясь в очередной раз силком убедить ее в своей неотразимости, да вот беда, не учтет, что наступит на хвост и тем самым потревожит мирно спавшего под изгородью на солнышке главного мышелова усадьбы – лорда Гатто.

А лорд Гатто – это вам не блохастый половичок, как ошибочно думают окружающие. Это главкот всей приусадебной территории, с которым вынуждены считаться даже собаки. Пять лет назад его мать, вполне себе домашняя дымчатая мурлыка Тэсси, вдруг ощутила в себе тягу к свободе и решила весной прогуляться по лесу. И пропала. Матушка тогда в голос рыдала и даже слуг специально отправляла искать свою любимицу. Но все без толку. Ее уже и оплакали, и ждать перестали, когда через несколько месяцев она вернулась в дом отощавшая, облезлая, и с котенком. Тогда все так обрадовались ее возвращению, что никто не задумался о происхождении малыша. И что тут думать, самая распространенная полосатая расцветка, и все как у всех котят: усишки, глазищи жалобные, хвостик, лапки трогательно разъезжаются, ну нагуляла Тэська котейку от хвостатого кавалера, дело житейское, не уж не прокормим?

Неладное заподозрил и то не сразу, наш псарь Силер. Он тогда напросился к папане и выложил ему итог своих наблюдений и подозрений.

Котенок крайне нелюдимый, не идет на контакт с людьми, не берет с рук еду, при попытке погладить – фыркает, царапается и кусается. Предпочитает спать не на кухне, не в комнатах, а где-то на чердаке. Гадит только на свежем воздухе. Слишком быстро растет для обычного домашнего животного и уже вполне удачно охотится на мышей. Отец сначала не понял причин для опасения, действительно, а что плохого в том, что животинка в помещении не метит, лишний раз никого обшерстить не пытается, да еще поголовье грызунов прореживает, так какие проблемы? А Силер пояснил, что это пока. Пока проблем нет, но они обязательно будут, потому что потомство Тэська ухитрилась принести не от домашнего, а от лесного кота.

А это дикое животное, которому на правила общежития в человеческом доме положить… хвост. Этот, с позволения сказать, котик в природе спокойно расправляется с ондатрами, зайцами, многими птицами, а при необходимости способен завалить косулю, а то и оленя. И он не приручается. Совсем. А вырастает он на минуточку до размеров рыси со всеми присущими ей коготками и зубками. Поэтому он, Силер, рекомендовал бы эту потенциальную проблему удавить или пристрелить, пока не поздно. Во избежание. В усадьбе малые дети подрастают, да и взрослому может от такой скотинки прилететь ой как нехило…

И не жить бы котику, да вмешался мой старший братик Фаусто. Отец тогда почему проявлению моего дара так обрадовался? Потому что все остальные в семье, и он, и матушка, и я, и оба брата диагностировались после проверки в храме как латентные маги. То есть уровень дара вроде как позволяет стать магом, а раскрытия-то его и не происходит. Поэтому, когда у дочери случилось проявление, это и было счастьем! Но тогда, пять лет назад мой завистливый брат, которому святые братья когда-то с сомнением предрекли потенциальное будущее, связанное с магией жизни…, правда, неясно какого направления… почему-то уверовал, что он именно что маг-анималист. И на фоне откровений Силера неожиданно вдохновился и принялся уговаривать отца не трогать котейку, и обещать, что он обязательно наладит с ним контакт, приручит и докажет всем сомневающимся наличие у себя дара подчинять животных, только дайте ему такую возможность!

Отец тогда сомневался и осторожничал, а вдруг эта лесная тварь не только покалечит половину проживающих в процессе общения, но еще и наплодит себе подобных, так потом еще и еды не напасемся, и они нас самих сожрут, но насчет этого Силер его успокоил: эти коты, во-первых, к общению в принципе не склонны, полукровки, во-вторых, вообще стерильны. А прокорм они себе сами добывают, это, в-третьих.

И лорд ле Даннерон разрешение дал, но строго предупредил сына о последствиях. Что если твоя скотинка кого-то хоть раз, то…! Фаусто на все согласился и начал пытаться приручать полудикую зверушку. Запретил всем мешать скотинке передвигаться по территории усадьбы. Назвал его лордом Гатто. И сам подкладывал ему кусочки мяса, и предлагал свежую рыбку, и даже как-то попытался надеть на кота ошейник, что стоило ему разодранного предплечья.

Предложенную ему еду котенок с удовольствием пожирал, рос, матерел, со временем перевалив за отметку веса тридцать фунтов и останавливаться на достигнутом, похоже, не собирался. И приручаться тоже. Как фыркал на Фаусто, так и продолжал фыркать. И в доме жить отказывался, даже зимой. Максимум приходил иногда погреться в самые морозы и то ненадолго, предпочитая вольное существование. А всем не только котам, а даже собакам в округе со временем четко разъяснил, что на него не то, что нападать или лаять, но даже просто недружелюбно сопеть в его сторону – не следует. Опасно. А людей продолжал избегать.

А потом однажды осенью приполз в дом, истекая кровью, с арбалетной стрелой в задней лапе. И в кои веки подпустил к себе… нет, не брата! Он разрешил себя лечить именно что Аурелии! Уж почему так, один Всевышний ведает, но вот ей он свою драгоценную шкурку доверил. И потом периодически приходил только к ней погладиться и помочь ему избавиться от репьев. Поэтому, когда Арман полез к его любимице с объятьями, да еще отдавил самому лорду Гатто его роскошный хвостище, тот такого обращения не стерпел, и ответка последовала незамедлительно: кот молча запустил острейшие когти охальнику в голень.

Но и Арман оказался не прост: периодически сопровождая молодого лорда не только как лакей, но и как телохранитель, он, оказывается, был очень даже подкован. Подкован в прямом смысле слова. Помню я те сапожки, был случай потом поближе их рассмотреть: у них и каблук окованный, и в носок вставлена металлическая пластина. Вот таким тяжелым носком сапога неповрежденной ноги он лорда Гатто и ударил. И попал прямо в висок, а много ли коту надо?

Тогда Аурелии повезло, свидетельницей этой безобразной сцены оказалась я, вот и подняла крик на всю усадьбу, на который набежала уйма народу…, и все увидели своими глазами. Уже хотели господского лакея проучить кулачным образом, но не тут-то было! Фаусто, и без того втихую ревновавший лорда Гатто к камеристке, воспользовался своим положением и Армана отстоял. И даже наказывать его за смерть кота не стал, мотивируя это тем, что раз животное считалось его, то ему и определять его судьбу. Вот нанес кот ущерб человеку, за то и поплатился, понимать надо!

Он ведь и после насилия над девчонкой слугу своего всячески защищал, объясняя всем, что Аурелия сама виновата, не разглядев своего счастья в лице Армана, который, между прочим, не просто блудит, а жениться хочет, как честный человек. И даже денег ее семье готов за невесту отдать! Это я сейчас понимаю, что такой немаленький выкуп у Армана, поди, с подачи братика образовался, а тогда я этого наглого лакея подозревала в банальном подворовывании у хозяев…

Но теперь я это поломаю. Привести Марк в нужное место в нужное время мне труда не составит. Для начала он должен оказаться свидетелем этой мерзкой сцены. Оценить безжалостность соперника, проникнуться страхом за любимую девушку и ненавистью к сопернику. После этого он наверняка очень быстро согласиться с моими доводами насчет заработать денег на ее выкуп у родителей. И будет охранять ее насколько сумеет. А я должна успеть договориться о визите к бабуле и потребовать с собой в сопровождение именно личную камеристку. Если все получится, как я задумала, то пока мы будем гостить в Орвеллен-сюр-Вайле, Марк успеет получить нужную сумму от продажи бумаг компании «Тарган», выкупить свободу Аурелии, и у меня появятся сразу два человека, обязанных мне за помощь.

Но это не все плюшки такого развития ситуации. На сей раз вопить на всю усадьбу я не буду, созывать народ не в моих интересах, даже наоборот. Пока Марк с Арманом начнут свару, а они ее обязательно начнут, пока Аурелия будет приходить в себя, плача и икая, я постараюсь по-тихому утянуть тельце лорда Гатто. Мне нужна своя нежить, а тут такая возможность! Поднять его свежий трупик недолго, а что котик после такого удара и человеческой подлости станет еще более нелюдимым и даже поесть-погреться в дом заходить не захочет, так понять его после таких потрясений можно! Все и поймут, а я получу своего первого подопечного.

А подопечная нежить очень нужное подспорье! Это вы в присутствии других людей будете опасаться лишний раз рот открыть, а кто боится зверушек, присутствующих при беседе? Которых изначально принято держать за безмозглых и не умеющих разговаривать? А некромант может в такой момент и глазами питомца посмотреть, и ушами послушать. Призраки, конечно, для общения удобней и говорливей, и проникнуть могут абсолютно везде, но у поднятой нежити есть свои преимущества, например унести-принести что-нибудь, на что призраки не способны по определению. Кроме того, такой «милый» котик сможет стать и прекрасной защитой, что при моем хилом тельце и пока неразвитых до конца способностях ох как немаловажно!

Что осталось? Подкормка.

Если я сумею убедить отца, что дар у меня слабый, меня не станут учить дома и приглашать специалистов, потому что зачем? Дорого и не факт, что окупиться. Тогда я получу возможность следующие два года спокойно доучиться в том же лицее в Сарраноге до поступления в школу Стихий. Мне понадобится подпитка, а именно там ее будет предостаточно. А то это домашнее обожание перспективной доченьки, как в прошлый раз… прямо фу что такое. Слушать противно.

«Никочка, ты не устала? Никуся, ты не хочешь покушать? Детка, тебе не пора отдохнуть?» Тогда я еще кое-как терпела, то сейчас… харш, плеваться тянет. Некроманту все эти милые розовые сопли и сюсюканья не подходят по определению, некромант привык использовать смерть как источник собственной силы. И не только ее. Вдумайтесь, каждую секунду в мире кто-то умирает, кто-то трясется от страза, кто-то страдает, кто-то переживает… а кто-то ненавидит.

А ненависть очень мощная сила. Если ее не «глушить», она легко способна выжрать человека изнутри. В ее огне горит все: и чувства, и воспитание, и приличия, и разум. Вот когда догорит последний, человека будет ждать самое страшное – остаться наедине с собственной пустотой.

Все это и есть наша кормовая база. Энергия страданий, насилий, зависти, порока, ужаса – кроме нас ее все равно никто использовать не может! Не приспособлены остальные, чтоб такое перемолоть и в дело пустить. А те, кто надеется, что именно у них получится… есть ведь и такие самоуверенные… что ж, им следует помнить – посмертие существует не для всех. А то, что мы от этого подпитываемся… так не пропадать же корму втуне. Считайте, что поглощающий, а не сознательно провоцирующий чужие негативные чувства некромант попросту исповедует принцип меньшего зла.

А в лицее в ближайшие два года с учетом проявления дара что у меня, что еще у кого-нибудь, этих негативных чувств мне от остальных должно перепасть более, чем достаточно! Ненавидеть проявленных магов и завидовать им наверняка будет добрая половина учащихся. А злая половина постарается им еще и напакостить. Ну так и я в долгу не останусь.

Как же я буду рада повидать своих прежних знакомых! Как я буду счастлива! Приветствую вас, мои дорогие соученицы, как я по вам соскучилась, вы мне собратья, в смысле сестры, общение и еда. Пусть не в прямом смысле, но еда. Вы моя возможность поднять уровень собственной силы повыше. Я его подниму.

И, вот тоже такая тонкость, интересно, отец как в прошлый раз письменно порадует фактом проявления моего дара Орден Карающей Длани Всевышнего? Или по-простому отвезет меня в ближайший храм для проверки? Так, для соблюдения формальностей? Ладно, это частность, с основным я, похоже, определилась.

Без пяти восемь. Еще пять минут, и Аурелия придет меня будить. Ну как, ты готова нырнуть в новую жизнь? А у меня и выбора-то нет. В смысле, я, может, и не готова, только кто ж меня спрашивает? Последние мгновенья перед прыжком… А ведь мне не страшно, скорее нервы щекочет некий непривычный азарт… не думала, что я этому подвержена…

И кстати, не пора ли вспомнить что у меня изначально красивое имя? Назвали-то меня в честь прабабки, Снеженикой. Вот и хватит меня, любимую, коверкать. Проявленному магу не по чину дурацкие домашние варианты типа Ника, Никочка, Никуся, и прочих лингвистических издевательств над моим именем, экая мерзость.

Отныне только Снежана. В крайнем случае – Снежка.

Режим «Восстановление». Цвет – графит

Если жизнь нам дает второй шанс,

значит, либо мы его заслужили,

либо не усвоили урок…

Александр Шелехин

Представление на праздничном обеде удалось на славу. Впопыхах засунутые в землю косточки удалось как бы случайно пошевелить в нужный момент, ужасно удивиться задвигавшейся землице, а потом еще и повторить это по просьбе собравшихся на бис. А потом «обессилеть» и не суметь проделать это в «не заряженных» местах. Но уже и этой демонстрации вполне хватило, чтоб родители пришли в нехорошее такое возбуждение по поводу пробуждения дара хотя бы у одного их ребенка. Матушка утирала слезы счастья, отец рвался немедленно запрягать самых быстрых лошадок, хватать меня в охапку и ехать в ближайший храм для измерения уровня силы, и подтверждения факта, способного в корне изменить мою судьбу, бабка одобрительно улыбалась, а гости с интересом шушукались, мысленно прикидывая насколько возросла моя теперешняя «цена» в брачных раскладах. И кто именно захочет связать со мной судьбу. И кому не откажут.

И только старший братик, чувствуя себя обойденным милостью Всевышнего, сидел в стороне, супился и копил злобу.

Рвущегося чуть не в трех разных направлениях сразу отца удалось успокоить чуть не силой, только напоминанием о законах гостеприимства и тем, что везти ребенка на проверку всяко проще завтра с утра, когда мои силы восстановятся и можно будет нагляднее показать, так сказать, товар лицом. Что его хоть и утихомирило, но обеспечило тематику всех последующих тостов исключительно на тему удачи, выпавшей семье ле Даннерон.

А тут еще бабка грамотно подлила масла в огонь, глубокомысленно усмотрев преемственность дара по женской линии через поколение, пояснив, что ее бабка была магом земли, у нее самой – способность к работе с растениями, вот и внучка, продемонстрировав дар работы с почвой, растет достойной продолжательницей родовой традиции. Вот молодец какая, не уточнила семейной или фамильной. Чтоб не озвучивать лишний раз такие щекотливые подробности.

И, пока никто не успел опомниться, предложила на днях свозить меня к себе в загородное поместье. Где мои способности сможет оценить проживающий в Серебряном Ключе на постоянной основе маг земли. И в зависимости от силы дара эти самые способности будут развиваться под присмотром специалиста. И сама она подучит меня как работают с растениями со стороны флориста. Потому что сила – силой, а опыт при поступлении в школу Стихий… вы же намерены дать дочери пристойное образование? Так вот опыт по профилю дара только приветствуется.

Счастливый отец немедленно на все согласился, если можно забесплатно использовать возможности, предлагаемые нелюбимой тещей, это ж завсегда правильно! И полезно для развития дара дочери. Бабка, кстати, на праздничном обеде одобрила вытребованное мною под перемену статуса другое сокращение от имени – Снежка. Хотя сама и без того всегда называла меня только полным именем.

Ну, а на следующий день была поездка в храм, где мне намеряли пусть и средненький, но перспективный уровень дара, а еще через день состоялась та самая отвратительная сцена с убийством несчастного лорда Гатто. И пока Марк с Арманом под рыдания Аурелии примеривались как бы половчее врезать сопернику по морде, я еще теплое тельце котика в укромное место и уволокла. А уж поднять его было делом техники. Привычный щелчок пальцами – и котейка поднимает лобастую голову, готовый к исполнению приказов. Стереть с мордочки кровь заранее приготовленным платком… Арман, паразит этакий, прямиком ведь пушистику в боковую височную кость угодил! и потребовать от лорда Гатто прятаться в лесу, пока я его не призову.

А потом вернуться в усадьбу и за обедом наябедничать родителям на Армана, что и к девушкам пристает, и с другими слугами дерется, и кота убил. Отец неодобрительно нахмурился, Фаусто предпочел отмолчаться, матушка всплакнула и послала слуг найти и похоронить зверушку, действительно, не оставлять же его гнить посреди территории. Слугам на месте драки ожидаемо удалось обнаружить только кровавый след от моего волочения кошачьего тельца, уходящий в заросли… и все.

– Умирать уполз, – с осуждением констатировала бабка, выслушав доклад старшего лакея. – Небось теперь в самую чащу забьется, чтоб не нашли.

Температура за столом ощутимо понизилась. Казалось бы, дикая тварь, никого толком не признававшая, но такой смерти котику никто не желал. Фаусто, конечно, оправдывал своего лакея, но задумчивых и неодобрительных взглядов в свою сторону словил в количестве несколько. Ну, и его попытка возмутиться тем, что я хочу увезти с собой в бабкино поместье свою камеристку, тоже понимания в семье не нашла. Как это так, ты против? И твоя сестра поедет как последняя нищенка без личной прислуги? Ты, сынок, говори, но не заговаривайся! Или у тебя еще какие-то причины для недовольства есть?

Я-то знала, что там за причины, потому Аурелию с собой и увозила, радуясь, что поломала братику с Арманом все планы. И Марк, испугавшийся за нее, настропаленный и профинансированный мною, тоже без звука согласился поучаствовать в авантюре с покупкой ценных бумаг. Он истово благодарил меня за участие в судьбе девушки, рвался целовать руки, беспрестанно кланялся и обещал исполнить все как договорились.

И из пяти призраков, которые когда-то задержались в нашем доме, я на сей раз призвала только двоих, самых нужных: дворецкого Пауло и горничную Люсьенну. Пауло и при жизни был человеком порядочным и преданным семье, что и доказал, еще при моем прадеде погибнув в неравной схватке с забравшимися в дом ворами, и после смерти не отказывался со мной сотрудничать, сообщая обо всем происходящем в доме, с его точки зрения могущем оказаться важным. Не отказался и в этот раз.

А Люсьенна, когда-то ухитрившаяся глупо угореть в семнадцать лет, закрыв вьюшку, не дожидаясь полного прогорания печи, как была при жизни была невероятно любопытна, так и в посмертии не утратила этого полезного качества. Поэтому на предложение забрать с собой ее косточку, например, фалангу, «отвязав» тем самым ее от места захоронения и увезти с собой в путешествие, причем не одно, призванная призрачная девушка ответила громким и радостным визгом, аж в ушах зазвенело. Хорошо, что их слышу только я, а то бы на такой визг точно весь дом сбежался… Будет у меня теперь личный шпион везде, куда бы меня жизнь не занесла.

Остальных трех домашних призраков я и призывать не стала, они для моих целей и нервной системы не просто бесполезны, а в чем-то даже вредны. Сдуру призванный когда-то мною дед по отцу только и сумел сделать хорошего, что свой тайник в доме показать, а все остальное время предпочитал вертеться вокруг с рассказами о нынешнем падении нравов и отсутствии уважения к старшим. Тайник тот я и по старой памяти нашла, а общаться с этим хмырем ни малейшего желания как не испытывала, так и не испытываю.

Призванная прабабка с отцовской стороны тоже оказалась невероятно болтливой, но почему-то на одну-единственную тему: она страстно желала поведать миру о своих многочисленных любовных похождениях. Из-за чего постоянно устраивала свары с призраком собственного сына, не поощрявшего разврата. Ни об одном тайнике или еще о чем-то полезном она и понятия не имела, а собственноручно призывать такую головную боль, о нет, я к таким подвигам не готова!

А последний призрак, после долгих раздумий тоже признанный ненужным, был… как же его правильно классифицировать… приблудным. Один из многочисленных любовников той самой прабабки, которого разъяренный супруг пришиб чуть ли не на ней. И которого лично прикопал неподалеку от фундамента. Парнишка в общем забавный, не зануда, но стόящей информации от него все равно не было…

Так что дом оставался под присмотром Пауло, а Люси находилась в карете со мной, весело комментируя все, проносившееся мимо. Наш визит в Серебряный Ключ начался в самом радужном настроении.

Единственное, что не радовало – передвижение в карете. Жарко, тряско, насекомые атакуют, а захочешь поговорить – прикусишь язык. Я тряслась и мысленно ныла, ну сколько еще ждать до появления комфортабельных автокаров? Выходило, что лет пять, не меньше. Правильно, в прошлой жизни мы на одном из первых авто уезжали с Оливером к поезду, собираясь в свадебное путешествие, так что до момента появления первых транспортных удобств придется потерпеть…

Поездка в Орвеллен-сюр-Вайле оказалась… необычной. В прошлой жизни бабка приглашениями к себе в загородное поместье никого из нашей семьи не баловала, вот ее особняк в столице я помню, там нам доводилось бывать, приезжая на празднование Йоля, а наведываться сюда и менять одно сельское место на другое… долго, дорого, хлопотно, а, главное – зачем? Мы и сами за городом обитаем… у нас у самих воздух не хуже… хотя, конечно же, любопытство изнутри покусывало.

Поэтому, попав сюда впервые, мы с Аурелией и невидимой Люси не сговариваясь вертели головами во все стороны, интересно же! Вот вроде и родной Мшаный Бор, и бабкин Серебряный Ключ расположены на природе, а разница-то чувствуется! В смысле видна практически во всем. У отца бόльшую часть принадлежащей ему территории занимает лес. Который, собственно и дал название нашему поместью. У нас только с западной стороны разрешена вырубка, да и то ограниченная. Торговля элитной древесиной – это почетно и выгодно. Понятно, что ни палисандра, ни сандала у нас не найдешь, но дуб, ясень, орех и бук – все эти породы семья ле Даннерон исправно поставляла мебельщикам. А те, что поплоше – березы, например, тоже не пропадали, превращаясь в дрова для отопления господской усадьбы в холодное время года.

Причем как ни умоляли покупатели увеличить поставки, им разрешалось ежегодно вырубать только очень небольшую часть заранее выделенных лесных угодий с последующим засевом деревьев на смену выбывшим. Более того, иногда дело доходило до клеймления отдельных стволов личными метками покупателей, как наиболее перспективных образцов для изготовления некого заказанного им предмета меблировки. И таких заранее отмеченных деревьев набиралось не одно, и не два, и даже не десять, а намного больше.

Но несмотря на все просьбы изготовителей продать им побольше ценного сырья, потому как количество желающих обзавестись модным креслом или столом год от года увеличивается, и отец, и дед, и прадед и остальные предки до них твердо стояли на своем: ваш рынок сбыта может расти, как угодно, быстро, а наши леса не бесконечны. И вырубить их все за один сезон можно, а дальше что? Остаться на проплешине? Без привычного источника дохода? Нет уж, мы на такое разбазаривание не подписывались!

И договора с покупателями древесины представители семьи ле Даннерон всегда заключали только на сезон, выторговывая себе не стандартную цену, а процент от прибыли. И если их пытались обмануть… больше никогда они с такими прохвостами дела не иметь не соглашались.

Как бы те потом не каялись, как бы их не уговаривали.

Но сами по себе деревья были не единственным источником дохода семьи, потому что больше половины территории леса занимали охотничьи угодья. А это, если правильно ими распорядиться – золотое дно.

Олень, косуля, кабан, заяц – лакомая добыча для тех, кто рвется не просто удовлетворить свой охотничий инстинкт, а еще и побаловать себя свежей дичинкой. К услугам любителей риска на земле ле Даннеронов водились волки, рыси, росомахи и лесные коты. Была разрешена охота и на птицу: из крупных лесных – на глухаря, фазана и тетерева, из болотных – на благородную красную дичь с изысканным вкусом ароматного мяса в лице… нет, наверное, правильнее сказать клюве куликов-долгоносиков – вальдшнепа, бекаса, дупеля и дольше всех не улетающего на зимовку гаршнепа. А на примыкающем к лесу с северной части территории озере можно было подстрелить привычных уток, гусей и лебедей.

Поэтому, когда наступал сезон охоты егеря заранее составляли списки тех, кого можно, а то и нужно пустить на мясо или шкуру. И вот тут начиналось самое интересное, потому что любителей охоты всегда было в избытке, а лесные запасы, как уже говорилось, не бесконечны, о чем бы речь не шла, о растущей в нем древесине или об его обитателях. Да еще год от года количество зверья и птицы, определенных на убой, бывает неодинаковым. И Орвану ле Даннерону, хозяину Мшаного Бора регулярно приходилось, вздыхая, садиться за расчеты, сколько человек придется в этом сезоне на разную добычу пригласить, а сколько разрешений можно и продать. И кому. И как именно следует распорядиться домиками-заимками.

Потому что охота – это же не на пять минут. Если кто-то думает, что, получив разрешение от соседа на добычу того же оленя, ты утром бодро прискакал в его лес из своего имения, быстренько угробил зазевавшееся парнокопытное, и уже к ужину вернулся, сидишь дома, наслаждаясь рагу из свежатинки, то вынуждена разочаровать – это не так! Причем сразу по нескольким причинам.

Во-первых: прибытие на охоту в одиночку без понимания, где можно будет остановиться на ночлег – да кто ж так делает? Не привыкли благородные господа ночевать под кустом по лесам, невместно это! Поэтому и приходится заранее списываться с хозяином угодий, чтоб обеспечить себе пристойный ночлег либо в самой усадьбе, либо в одном из подсобных охотничьих домиков в лесу. Потому что такие «развлечения» могут длиться далеко не один день! И даже не два. Ибо не каждая добыча при выходе в лес сама рвется попадаться под выстрел.

Во-вторых, кто ж собирается на охоту в одиночку? Это нонсенс! Охота тем и хороша, что можно бросив и без того надоевшие за целый год дела, встретиться на природе в неформальной обстановке с друзьями и знакомыми, поговорить без соблюдения норм этикета, при случае обсудить с ними нечто, не предназначенное для чужих ушей, посоревноваться с ними в меткости или количестве добычи, сравнить с результатами прошлогодней охоты, непринужденно пофлиртовать с немногочисленными приехавшими дамами, отведать под дичь вкусного вина… это и спорт, и отдых, и общение. Нет, тут одному никак не можно!

В-третьих, кто убиенную добычу будет доставлять на заимку, чтоб потом превратить ее в ту самую вкусную еду? Кто обеспечит высокому гостю помывку в горячей воде и накроет на стол? Кто будет приглядывать за чистотой и целостностью его одеяния? Кто обиходит его коня? Кто передаст любовную записку заинтересовавшей его даме? Кто поможет самому перебравшему вина милорду добраться до мягкого ложа?

Егеря и псари, конечно, обязаны помогать гостям, но ровно до определенного предела. Показать нужный охотничий квадрат, обложить дичь, выгнать ее с собаками под выстрел, даже взять на себя труд добить подранка и произвести его первичную разделку, это да, это к ним, но вот обслуживать благородных господ еще и в бытовом плане – этого не будет! А, значит, с собой следует прихватить слуг, которых тоже нужно где-то размещать.

В-четвертых, не может аристократ ходить в одной и той же одежде несколько дней подряд! И набранное с собой оружие, а там и копья, и ножи, и арбалет в одних руках не уместится. Поэтому с собой набирается еще и багаж, приличествующий положению знатного охотника, который предполагает наличие неких средств передвижения, например, карет.

Так вот, в зависимости от желаний охотников, с одной стороны, и ежегодно меняющихся возможностей лесного массива, с другой, и приходилось хозяину поместья ежегодно пере рассчитывать на кого и в каком составе охотиться можно, а, значит, какие именно домики-заимки следует загодя открыть, проветрить, убрать и обеспечить всем необходимым от посуды до постельного белья, от дров до москитных сеток.

А ведь были еще у ле Даннеронов и домики, стоявшие на озере, для любителей рыбы и водоплавающих птиц, что тоже приносило небольшой, но доход, и которые тоже требовалось содержать в порядке.

Но основная сложность при расчетах для хозяина поместья заключалась не в этом. А в том, кого приглашать погостить, а кого селить за отдельную плату. Потому что гости – это, как ни крути, расходы, а платные посетители – это доходы, и соблюдение баланса – занятие непростое. Ибо были у отца соседи и знакомые, с которыми поддерживались дружеские или взаимовыгодные отношения, и которым приходилось, скрипя зубами, присылать приглашения и радушно принимать у себя. И следовало четко рассчитать заранее, сколько нахлебников его усадьба выдержит без ущерба для бюджета. И кому придется отказать даже при самых настырных просьбах, но так, чтоб при этом не обидеть кого-то нужного и важного.

И с платными «гостями» тоже было не все просто. Некоторые такие «гости», купив всего-то лицензию на отстрел косули, начинали думать, что купили все, что их окружает. И что вести себя там можно, как угодно. Они пьянствовали целыми днями, мусорили в домике и в лесу, требовали в уплаченную цену включить дополнительных слуг и особенно молоденьких служанок, могли развести костры где угодно, рискуя сжечь весь лесной массив, да еще снисходительно объясняли тем же егерям, пытавшихся их хоть как-то урезонить, что им крупно «повезло» заполучить такого знатного клиента. Которого следует со всех сторон облизывать, чтоб он не отозвался потом в обществе о месте своего пребывания как-то негативно. А то и приплатить за рекламу.

И когда один такой рискнул именно в этих выражениях попенять Орвану ле Даннерону на недостаточно крепкую мебель, которая не выдерживает, понимаешь, темперамента молодых аристократов, привыкших пинать подвернувшиеся с похмелья под ногу стулья, равно как и на отсутствие изысканного питания, на что он мог бы и закрыть глаза… в случае получения соответствующей компенсации… отец озверел.

И юный де Фианж был немедленно вместе со своими дружками вежливо, но твердо выставлен с территории поместья. И никакие крики, и угрозы ему не помогли, отец очень не любил порчи своего имущества. И без того домик потом долго пришлось приводить в порядок после таких «гостей». А также восстанавливать внутреннюю отделку и мебель.

А сам милордик так и норовил поплакаться всем и каждому в обществе на черствость и грубость этого неприятного ле Даннерона и отсутствие в его домах элементарных удобств. И когда кто-то из давних отцовских знакомых рискнул высказать на сей счет свое пусть и осторожное, но неодобрение, отец замалчивать в разговоре подробности свинского поведения милорденыша не счел нужным. И отдельно пояснил, что заимки он строил для любителей благородного времяпрепровождения – охоты, а не для тупых пьянок с тупыми дружками, и не менее тупыми уличными девками. Этим и в другом месте заняться можно! А так домик в восточном секторе, считайте, свою задачу – обеспечить приют охотникам так и не выполнил, потому что его заняли эти… развлекающиеся.

И, кстати… Вы же, помнится мне, лорд ле Муа, тоже подавали заявку на аренду домика? Но сделали это с опозданием, когда все заимки были уже распроданы, так? Ну вот, и получается, что этот де Фианж занял для всякого непотребства тот дом, где Вы могли провести время с пользой. Вы точно уверены, что ему это было нужнее, чем Вам?

Ле Муа от такой постановки вопроса несколько оторопел. Но потом подумал и нехотя признал, что вот он-то как раз провел бы время в угодьях ле Даннерона с бόльшей пользой. И даже по-тихому договорился с отцом о той самой аренде заимки на следующий год заранее. И больше с попреками приставать не пытался.

А со следующего сезона ле Даннерон посоветовался с юристом и вообще принялся тщательно проверять заявки на аренду охотничьих домиков. И право это доставалось отныне отнюдь не всем, а только тем, кто по отзывам не был склонен превращать место своего пребывания в хлев. Остальным вежливо сообщали, что они опоздали. И каждого одобренного при внесении платы заставляли подписать бумагу о том, что он с правилами поведения ознакомлен, о сумме компенсации за те или иные повреждения предупрежден, и что хозяин поместья оставляет за собой право воспрепятствовать проникновению на свою территорию не устраивающих его сопровождающих клиента.

Как чувствовал. Как в воду глядел! Следующую заявку милорда де Фианжа вежливо отклонили, а когда он попытался присоединиться к гостям милорда де Власье, попросту не пустили на территорию. Самому раскапризничавшемуся милорду де Власье показали подписанную им бумагу с согласием на недопуск не устраивающего ле Даннерона гостевого сопровождения, а де Фианжа официально провозгласили персоной нон грата в его владениях.

Отец у меня злопамятный, прямо как тот медведь, который изображен у нас на гербе. Не зря он их в лесу всех повывел, оставшись главным хищником поместья.

Таким образом он в очередной раз всем дал понять, что он, конечно, не «де», и не высшая аристократия, но вытирать об себя ноги не позволит даже им. Особенно им. Наверное за такую основательность, твердость характера и несгибаемость при отстаивании своих интересов отца следовало уважать. Особенно за то, как основательно он когда-то подошел к организации моей продажи, даже аукцион замутить не погнушался.

Крепеньким хозяином был мой отец. И не любил упущенной выгоды.

А если вспомнить его отношение к допуску кого-либо к разным полезностям на своей территории… Он и сам не брезговал периодически дичь пострелять, и слугам не запрещал ни охоту, ни рыбалку, главное, чтоб они не зарились на ту добычу, чье поголовье на тот или иной период оказывалось под запретом, ну и не забывали заранее оговоренную часть убоины или улова передавать в господский дом. Так же обстояло дело и с разрешением на сбор разных даров леса: там тебе и грибы, и ягоды, и орехи, и шишки, и хворост, и травы, если знать места и не лениться, с запасами леса никогда голодным не останешься. Только опять же с владельцем поделиться не премини.

А на всякие там посевные культуры и прочие животноводческие хозяйства оставалось не более четверти всей территории, да и та в основном сдавалась в аренду издольщикам в обмен на минимальный денежный взнос, потому что основную плату те вносили выращенными сельхозпродуктами или мясными тушами, что по итогу более чем устраивало всех. В Мшаном Бору вообще все устроено добротно и солидно, и господский дом был крепким и кряжистым, и было понятно, что такой дом век уже простоял и еще столько же простоит, а если понадобится, а то и дольше.

А вот у бабки… у нее тоже было немаленькое такое поместье, но другое, совершенно другое! Сразу за воротами начинался сад. Когда мы подъехали, стояла практически ночь, и в темноте было сложно определить породу деревьев, но, если учесть, что расстояние между ними составляло не меньше семи-восьми футов…, это явно были плодовые посадки. А сам дом толком разглядеть в тот момент не получалось, но ощущение чего-то легкого, почти ажурного осталось.

Только на следующий день, уже при свете удалось, не торопясь, его обойти и восхититься красотой замысла архитектора. Здание смотрелось цельным, при том, что каждый его элемент был заранее продуман и логически выверен. Тот случай, когда, как говориться, не прибавить, ни убавить. Богатая полихромия фасада идеально сочеталась с однотонным фронтоном с резьбой по камню. Украшавшие его античные статуи, пилястры, и колонны смотрелись абсолютно органично. И для максимального использования естественного освещения в доме было множество панорамных окон.

И внутри обстановка была совсем не такая, к какой я успела привыкнуть в Мшаном Бору и у наших соседей. Никакой тяжеловесной основательности, никакой демонстрации повышенной устойчивости, все какое-то невесомое, аккуратное, изящное, даже усаживаться на диваны и кресла поначалу было боязно, а вдруг у них ножки не выдержат? Или подлокотники отломятся? Но потом я поняла – внешняя хрупкость скрывает внутри себя внутреннюю прочную основу. Просто акцент при изготовлении делался на другое.

Минимализм и никакой захламленности. Белый цвет, кое-где «разбавленный» серым, бежевым и темно-синим. Отделка блестящим металлом в цвете серебра или темной бронзы, без малейших попыток налепить дурацкую позолоту на что попало. Стильные двери темного дерева. Легкий тюль и тяжелые струящиеся шторы в цвет дверей. Встроенные камины со стеклянными дверками. Аккуратные светильники и оформленные в одном с ними дизайне зеркала.

Вот он, подлинный аристократизм, круто замешанный на чувстве стиля.

Такое не купишь, это врожденное. Такого я даже в прошлой жизни у д'Аверѝнов не наблюдала, несмотря на все их претензии на высокое происхождение и близость к королевской семье. Были у свекровушки явные проблемы со вкусом, мысленно позлорадствовала я.

А еще в поместье бабки живые цветы стояли чуть не в каждом помещении. В вазах и вазонах, чашах и амфорах, от низких до высоких, от крохотных до огромных, от белых до темно-багровых.

Потому что в Серебряном Ключе царствовали розы. Вот никогда я их не любила, цветочек-то как по мне излишне пафосный и… протокольный какой-то, что ли. И если положено по этикету подарить даме букет – так чего тут думать, выбирай розы! И скажите спасибо, если кавалер угадает с цветом приволоченного колючего веника, а то, бывает, припрет нечто и вовсе несообразное, оранжевое там, или, того хуже, пошлое ярко-розовое! И запах у роз, между прочим, довольно тяжелый, зачастую приводящий к мигреням. А если учесть, что в ее поместье эта вонюч… эээ… ароматная пакость произрастала в тех самых промышленных масштабах, то больше всего постоянно хотелось заткнуть себе чем-нибудь нос.

Вот за домом и начинались те самые цветочные плантации, ежедневно приносящие Адельфине ле Шерлие немаленькие суммы дохода. Бабка с удовольствием устраивала экскурсию, с гордостью указывая на те или иные сорта, которых в общей сложности в ее хозяйстве насчитывалось больше сотни и комментируя их особенности. Особенно упирая на достоинства своих авторских сортов. Розы у нее росли и в теплицах, и в открытом грунте, причем первые, как правило, предназначались для срезки, а вторые – для ландшафтных насаждений.

Оказывается, выбор сортов роз для промышленного производства не производится методом чего хочу и куда-попало-тыка. От правильного выбора сорта будет зависеть их последующая урожайность, устойчивость к вредителям и болезням, а, значит, и рыночная стоимость продукта. Кроме того, следует обращать внимание на такие показатели, как продолжительность цветения и особенности ухода. А это включает в себя частоту полива, вид удобрений и затраты на обрезку и формирование кустов.

И сорта следует выбирать не те, которые чем-то нравятся, это вы у себя на клумбе будете рассаживать такое для услады глаз, а именно те, которые пользуются спросом у потребителей. И даже для выращивания в теплицах лучше подбирать сорта, максимально адаптированные к климатическим условиям вашего региона, чтоб в жарком климате вместо засухоустойчивых не попытаться внезапно высадить нечто морозоустойчивое. И наоборот.

Ну, и, если вы не готовы строить около своих плантаций некое перерабатывающее производство, а хотите заниматься только поставкой первичного сырья, особое внимание лучше уделить сортам, хорошо переносящим транспортировку и имеющим длительный срок хранения.

Это все, конечно, было невероятно красиво, интересно и познавательно, но уж слишком много! Для того, чтобы стойко перенести подобное зрелища, наверное, привычка нужна, а у меня буквально через полчаса уже рябило в глазах и закладывало нос. После чего я честно призналась в своей неспособности больше выдерживать это варварское цветочное великолепие.

Бабка, что интересно, за неприятие своих любимцев и кормильцев не обиделась, а отвела меня в открытую со всех сторон беседку, столбы которой оплетали клаймберы, и к которой незаметно подобраться с целью подслушать нас было максимально проблематично, приказала принести лимонада со льдом, и только потом спросила:

– А какие ты цветы любишь?

Вот вроде и простенький вопрос, на который у любой девушки должен следовать мгновенный ответ, а у меня-то его и не оказалось.

У некромантов отношение к цветам оно такое… специфическое. Мы… ну признаем, что ли, те растения, которые ассоциируются с похоронами и кладбищами. Черные розы, например, символизируют смерть и трагедию, гладиолусы – печаль и память, кипарисовая лоза – скорбь и утраченную любовь, анемоны – память и скорбь, а хризантемы призваны демонстрировать утешение в горе.

Или вот лилии, их тоже часто используют для цветочных композиций на похоронах, чтобы выразить надежду и покой для ушедшего и его родных. И на могилах часто можно увидеть ликорис, иначе именуемый паучьей лилией, который оставляют там в память об усопших…

Но есть и такие цветы, которые иначе как цветами смерти и называть-то не принято, равно как и помещать их в букеты. Ну, если, конечно, не желаешь намекнуть одариваемому на некие грядущие неприятности. Орхидеи-башмачки, например, символизируют тьму, смерть и зло, раффлезии – смерть и обман, волчий аконит – опасность и зло, белладонна – обман и тьму. Вот это наши цветы, они нам близки.

Только вот сознаваться в таких… неоднозначных и знаковых пристрастиях, по-видимому, не следовало. И, подумав, я призналась, что мне нравятся темно-бордовые, почти черные георгины. Бабка только губы поджала, прокомментировав, что эти, с позволения сказать, цветочки символизируют предательство. И вскользь посоветовала отныне выбирать для публичных признаний в своих флористических пристрастиях нечто более светлое.

А совет-то правильный, бабка не дура. Это раньше мне такое сходило с рук в рамках некродара, а теперь, чтоб не вызвать подозрений у окружающих, придется менять как минимум, цветность пристрастий, и утверждать, что мне по-прежнему нравятся георгины, только вот какого безопасного колера? Бабка же и подсказала выбрать фиолетовый. Именно этот цвет ассоциируется с благородством, красотой и изяществом. А еще его приято дарить утонченному человеку. Ага. Ну… начну прикидываться утонченной. Если, конечно, получиться.

А получиться должнό, не зря же именно для этого, среди прочего, бабка меня и увезла гостить в Серебряный Ключ. Не столько отдыхать, сколько учиться.

И первым уроком стала проверка у приглашенного ею на работу мага земли. Собственно проверкой это назвать было нельзя, скорее это была демонстрация его возможностей, а мне только оставалось с завистью следить, как повинуясь уверенным пассам лорда л'Ювиля просеивается почва, рыхлится грунт, пласты земли перемещаются на заранее отмеченные места, и вздыхать. А потом грустно признаваться:

– Я так никогда не смогу, я очень слабенький маг земли.

– Правильно, – одобрительно покивала головой бабка, – вот так всем и говори.

Вот же хитрюга! Обо всем догадалась, но молчит. А, главное, поддерживает, не выдает. Но почему? Или правильнее будет спросить – зачем? Зачем она рискует, прикрывая пусть и родственницу, но потенциальную некромантку? Что у нее на уме? Частично это разъяснилось вечером, когда она повела меня показывать картинную галерею. Передо мной проходили надменные физиономии ее давно покойных предков, не вызывавшие во мне ничего, кроме скуки, но вот в последнюю миниатюру, висевшую за углом галереи в отдельной нише, я буквально впилась глазами. И было отчего.

Родилась-то я не слишком похожей на своих родителей, темноволосый и кареглазый отец и рыжеватая сероглазая мать только сокрушались, глядя на мой мышастый цвет волос. Разве что вслух не намекая, что меня, не иначе как повитуха подменила в колыбели. А тут висело изображение, списанное как с меня. И пепельноволосая женщина на нем дерзко смотрела на мир такими же как у меня глазами цвета молодой листвы.

– Кто это? – почему-то шепотом спросила я.

– А это, Снеженика, и есть моя бабка по матери. Твоя прапрабабка. Эуджения де Лýка, в девичестве – де Ливраж.

Так это про нее бабка рассказывала, называя ее магом земли… А что, если она была таким же магом земли, как и я? То есть так же прикидывалась землистой-неказистой, имея при этом совершенно другое направление дара? Тогда понятен бабкин интерес, значит, некромантия в нашем роду и раньше встречалась и никуда не пропала, просто ее носительницы научились ее ловко скрывать…

А если я правильно помню историю, именно выходцы из рода де Ливраж когда-то гремели на весь Паунланд, как одни из самых сильных и знаменитых мастеров смерти… Как так получилось, что теперь их потомки вынуждены прикрываться другим направлением магии и сидеть в подполе как перепуганные мыши? Что именно стало точкой отсчета для такой скрытности?

– Когда-то очень давно, пару веков назад, Мьюриан де Ливраж не сошелся во мнении с гроссмейстером Ордена Карающей Длани Всевышнего по поводу обнародования некого документа, затрагивавшего интересы храмовников. Король тогда принял сторону милорда Мьюриана, и святым братьям с сестрами пришлось отступить.

– А потом?

– Потом… король прожил буквально пару месяцев после этого события, и престол занял его более податливый к внешним воздействиям сын… и вот ведь какое совпадение: после этого с представителями семьи де Ливраж начали происходить постоянные несчастные случаи. Буквально за четверть века некогда процветающий род практически вымер. Оставшийся последним Бенеш де Ливраж не обладал магией предков, будучи магом воды… может, потому его и не тронули… а у девочек… именно у девочек начал иногда проявляться слабый дар земли.

Значит вот откуда истоки этого дела берутся. И здесь уши Ордена торчат. Меня, похоже, сейчас прямым текстом предупреждают о многолетней вражде рода де Ливраж с храмовниками и многолетнем же выживании носительниц такого опасного дара. Другими словами, бабка мне напрямую этого не скажет, но именно она станет моей союзницей в сокрытии проявлений некромагии.

Знать она конкретных способов мимикрии, скорее всего, не знает, но мне в моем положении сгодиться хоть что-то. Сама поддержка представительницы высокого рода – уже немало. А кстати, как так получилось с ее замужеством, почему из «де» ее отдали в «ле»?

На заданный прямой вопрос бабка неуловимо поморщилась. А потом сухо пояснила, что ее, последнюю представительницу рода, по причине его окончательного обнищания, продали. Урожденную миледи де Лýка дальние родственники банально продали в менее знатный, но более богатый род ле Шерлие. Как и меня в прошлой жизни, значит…

Интересно, а там ей тоже доставалось как мне? Да нет, вряд ли, это она, в отличие от меня была происхождением выше мужниной родни и просто обязана была со своим-то характером всех там построить, хотя… ее могли как меня подкалывать именно с финансовой стороны, а то я не помню, как это делается!

«Никочка, попробуй икру белуги-альбиноса, вряд ли тебе доводилось такое есть дома» – ласково скрипела свекровь. «Никуся, примерь платье из лотосового шелка, не думаю, что у твоего отца хватало на такое денег» – мелодично шипела золовка. «Ника, не таращись как деревенщина на артистов королевского балета» – весело говорил муж, а у меня внутри все сжималось от унижения. Ну, не доводилось мне раньше такого ни пробовать, ни носить, не видеть, но тыкать-то меня в это носом и заставлять чувствовать себя бедной неуклюжей провинциалкой, из милости или прихоти, взятой в богатый дом… зачем?

А вот чтоб молча трудилась на благо семьи и не смела хвост подымать. Даже потомства от меня не хотели… как от изначально бракованной особи… Бабка, пусть и навязанном браке с Тиудѐном ле Шерлие, хоть детей родила, двух сыновей и дочь, не то, что я… Кстати, если я правильно запомнила годы жизни, указанные под его портретом, он как раз вскоре после рождения моей матушки как-то скоропостижно помер. И никто, я так понимаю, ничего не заподозрил, флористы, они такие, умеют договариваться с цветочками всякими, с травками там, понятное дело.

Надо будет, кстати, такими полезными умениями отдельно поинтересоваться. Потому что засвечивать возможности некродара – опасно, а так съел-выпил-понюхал ненужный человек чего-то лишнего и ушел от нас, и начинай теперь подозревать всех, кто мог желать его смерти… Но лучше бы, конечно, чтоб так, как у бабки: помер кто-то мешающий, и все поверили в его естественную кончину.

А не предложить ли мне своей уже практически сообщнице в рамках взаимовыгодного сотрудничества тоже воспользоваться моими прошлыми знаниями? Как насчет слегка разбогатеть на покупке бумаг компании «Тарган»? Денег, их же много не бывает…

Но вот ей, в отличие от Марка, потребуются объяснения, поэтому я выдала немного другую версию про якобы подслушанный на дне рождения разговор. Вроде как стало случайно известно мне, что некая неверная жена планирует сбежать с любовником, а чтоб не остаться при этом с голым задом и не прихватывать в побег фамильные драгоценности, при реализации которых есть шанс нарваться на обвинение в краже, планирует она забрать из мужниного дома акции на предъявителя компании ле Круаяра. Откуда-то просочилась к ней информация об их грядущем резком подорожании, и после скачка курса вверх и их последующей продажи на жизнь двум любящим сердцам хватит, а доказать реальную принадлежность бумаг компании «Тарган», когда-то купленных ее мужем через десятые руки, возможным не представляется в принципе. Так, может, и бабуле подсуетиться и тоже подзаработать?

– Ты хочешь получить часть того, что я могу на них заработать? – проницательно уточнила бабка.

– Нет, я хочу, чтоб Вы подтвердили для моего отца, что подарили мне эту сумму на мелкие расходы.

Вот тут она и впрямь удивилась, поэтому пришлось слегка пооткровенничать насчет желания устроить судьбу Аурелии в обход желаний братика и его лакея. Стремление приобрести верного человека в ближнем кругу бабка всемерно одобрила. Наверное, только теперь она меня начала расценивать как подопечную с наличием соображения в голове. Настолько, что даже рискнула выдала управляющему распоряжение озаботиться покупкой акций компании «Тарган» на сумму тысячу решудо. В идеале незаметно, мелкими партиями.

А потом бабка принялась меня учить более предметно. Для начала меня посвятили в секрет изготовления радужных роз. Кроме нее никто во всем Паунланде не выращивал такой разноцветной красоты. Розы необычных цветов, но однотонные у конкурентов были, а вот такие, градиентные с переливами – только у нее. А секрет оказался прост – в почву добавлялись пищевые красители. Хитрая старушенция использовала натуральные водорастворимые вещества. Желтый цвет растениям придавала куркума, зеленый – шпинат, оранжевый – морковь, тыква и шафран, розовый – вишня, малина, земляника, клюква и смородина, в синий и фиолетовый розы превращали добавленные черника, ежевика и темный виноград, за голубой цвет отвечала краснокочанная капуста.

Но если сама идея давно носилась в воздухе, то разработка конкретной технологии по выделению нужного цвета из растений и последующем ступенчатом внесении их в почву были исключительно бабкиным достижением. Плодом ее личного труда.

Я сначала не понимала, зачем мне все это, пытаясь всячески увильнуть от флористических занятий, пока бабка жестко не ткнула меня носом в тот факт, что работы по специальности, то есть тем самым магом земли, мне не получить, поэтому было бы неплохо иметь возможность предъявить окружающим хоть какие-то умения, связанные с почвой, чем и уменьшить количество возможных неудобных вопросов. Я мысленно треснула себя по затылку со всей дури, права бабка в своих попытках подстраховаться, это я балбеска малолетняя, не умеющая пока строить стратегические планы. А она, между прочим, для меня старается! И я покорно запоминала порядок обработки и смешивания компонентов и схему их последующего внесения в грунт для получения на выходе именно разноцветных бутонов.

Вот тут тоже, кстати, есть один непонятный момент. Допустим, проявился во мне унаследованный от прапрабабушки фамильный некродар, тогда как у самой бабки получилось стать флористом? Магия флористов – это же одна из разновидностей магии жизни, как такое может «уживаться» в рамках одной семьи? Непонятно… или это ее наследие от рода де Лýка? И спросить-то не у кого, нет в Паунланде специалистов, предметно изучающих законы наследования тех или иных магических даров… ну, или мне о них неизвестно.

А с призраками, на общение с которыми я возлагала столько надежд, в Орвеллен-сюр-Вайле оказалось… негусто. Проинструктированная мною Люсьенна в первую же ночь облетела всю территорию поместья и утром с огорчением констатировала, что «лежка» всего одна. И принадлежит она старенькому библиотекарю, скончавшемуся когда-то от сердечной слабости прямиком на рабочем месте. Нет, выдернутый из вечного сна Перлин Дью был счастлив вновь оказаться полезным и выразил готовность мне всемерно помогать, но… его знания ограничивались исключительно местонахождением книг. И их содержимым.

Что ж… тоже лишним не будет… хотя сфера приложения этих знаний мне пока неясна.

А бабка продолжала ко мне присматриваться и составлять мнение по поводу моих способностей. Ее явно огорчила моя леность при обучении секретам производства радужных роз, а больше всего расстраивало отсутствие лоска, присущего девушкам с великосветским воспитанием. Она признавала, что я стараюсь правильно держать спину, и не путаю столовые приборы, но общее впечатление, я, похоже, производила невыгодное…

Зато, когда из статьи в утренней газете стало известно, что текстильная компания лорда ле Круаяр стала официальным поставщиком флагов, штандартов и брейд-вымпелов ко двору его Величества, бабка впервые посмотрела на меня с уважением. Потому что после подобной новости курс бумаг «Таргана» взлетел больше, чем в пять раз, а те, кто, подобно ей, успели озаботиться их приобретением, стали весьма небедными людьми.

Думала я, кстати, сначала рассказать про это и братику, чтоб он тоже немножко деньгами разжился, и не полностью от отцовских подачек зависел… ну, и ко мне начал лучше относиться…, а потом поняла – бесполезно. Если само упоминание обо мне для него хуже трехгаллоновой клизмы с иголками…, то зачем мне-то суетиться? Что бы я ни сделала – он будет продолжать завидовать факту проявившегося у меня дара и любые мои слова и действия воспримет в штыки. Вот и то, что я Аурелию с собой увезла, ему было явно поперек характера… а не растут ли истоки той давней истории с Арманом из его подзуживаний? Вполне вероятно… Так что… перетопчется.

Именно после известия о правдивом «срабатывании» моей информации про подорожание бумаг «Таргана» бабка приняла решение о возращении нас с Аурелией в отчий дом. Стандартный приемлемый срок гостевания в период летних вакаций – две пятидневки – идеально выдержан, можно ехать обратно. Правда, мне почему-то показалось, что торопится она потому, что не меньше меня хочет взглянуть на последствия затеянного мною сватовства Марка к моей горничной. Видимо, поведение Фаусто пришлось не по душе не мне одной.

По приезде я успела плодотворно пообщаться с нашим конюхом, который заверил меня, что у него на руках после провернутой на мои деньги операции имеется в общей сложности пятьсот тринадцать решудо, подсчитать, что кроме моей изначальной сотни, мне причитается с этого выигрыша еще двести семьдесят пять золотых, а самому Марку, соответственно – сто тридцать семь, успокоится и дать отмашку, что пора навестить жадного отчима Аурелии.

А во время праздничного обеда разгорелся скандал. «Любимый» братик мало того, что появился с опозданием, так еще и начал с ходу требовать от отца, чтобы тот повлиял на своего арендатора Фѝрхина, передумавшего отдавать дочь замуж за его слугу. Бабка немедленно всем выражением лица дала понять окружающим неуместность как самого опоздания, так и устроения подобных свар за столом. Матушки хватило только на то, чтобы беспомощно всплеснуть руками. Зато отец, только-только приступивший к своему любимому жаркому из баранины с луком, крайне негативно отнесся к попытке испортить ему трапезу. Поэтому Фаусто пришлось закрыть рот и молча поглощать еду. И ждать, когда отец соизволит выпить эля и придет в более-менее благодушное настроение. И только потом продолжать жалобы на жадного пейзанина.

Отец проблемы не усмотрел.

– Его дочь, ему ее судьбу и определять, – решительно высказался он. – Я-то с чего стану вмешиваться?

– Арман ему за нее даже выкуп предложил, а когда появилась возможность взять за дочь больше денег, он передумал! Это нечестно и неблагородно!

– А он и не благородный, – хмыкнул отец. – Он рачительный. И, кстати, сколько денег твой лакей ему предложил?

– Сотню золотом! – гордо заявил Фаусто.

– И откуда он взял эту сотню? – с интересом спросил Орван ле Даннерон, прекрасно знавший невысокую величину жалования слуг, которую сам же и устанавливал.

Фаусто было запнулся, но быстро нашелся, признавшись:

– Это я ему недостающее одолжил.

– А у тебя столько денег откуда? – не отставал отец.

– Ну… я не тратил, и скопил… и его выручил… а ты бы лучше поинтересовался откуда столько денег взял твой конюх, что Фѝрхин сотней решудо побрезговал!

Кажется, пора вмешаться.

– А на это могу ответить я, – скромно произнесла, старательно хлопая ресницами, – отец, Вы позволите?

Вежливость, воспитанность и почтительность детей – самый верный путь к родительскому сердцу. Отец немедленно растаял и одобрительно кивнул.

– Деньги на выкуп невесты Марку одолжила я, чтоб моя камеристка Аурелия могла выйти замуж за любимого человека, а не за этого… убийцу котов.

– А у тебя они откуда? – нахмурился отец.

– От меня, – с достоинством вмешалась бабка. – Я сочла возможным дать девочке немного денег на мелкие расходы в лицее, но, если она решила потратить их, чтоб обеспечить преданность прислуги, а также устроить счастье любящих сердец… что ж, милосердие всегда почиталось одной из главных добродетелей юных дев. К тому же, человек, не ценящий жизнь животных, может оказаться столь же нетерпимым и к человеческой.

Ы-ы-ы, как она Армана-то приложила! Причем как вовремя! Даже отец, вспомнив судьбу лорда Гатто, нахмурился, решительно кивнул головой и вынес резолюцию: в выбор жениха арендатором Фѝрхиным не вмешиваться, свадьбу назначить на ближайшие выходные дни. И даже пообещал выдать Марку небольшую премию на обзаведение семейным хозяйством. Фаусто ожидаемо перекосило.

Надо, кстати, будет поспрашать Пауло, он же обещал вести разведку в доме, вот пусть полетает и выяснит, почему братик так радеет за своего лакея и потакает ему всем? Не похоже это на дружбу… А на шантаж? А на действия сообщников? А вот это вполне вероятно. Так что пусть выясняет все обстоятельства их странного тесного сотрудничества на случай, если происходящее еще можно исправить. То, что в прошлой жизни наружу ничего не вылезло, совершенно не означает, что теперь будет так же. И что обозленный неудачным сватовством Арман не учудит чего-то непоправимого. И да, надо настропалить Марка охранять Аурелию за пределами господского дома.

А в доме я с этим, и сама справлюсь. Не хватало еще, чтоб все мои усилия по изменению реальности пошли прахом из-за одного озабоченного идиота…

Режим «Обучение». Цвет – маренго

Тот, кто действительно заслуживает второй шанс,

никогда не про… любит первый.

Автор неизвестен

Свадьба Марка и Аурелии прошла в ближайшие выходные замечательно. Невеста в светлом платье с венком из полевых цветов излучала счастье. Жених в льняных брюках, рубашке и традиционном жилете с бутоньеркой, подобранной так, чтоб гармонировала с венком невесты, казался несколько обалдевшим от восторга. Гости, среди которых были родственники, соседи и знакомые из других имений чуть не поголовно нацепили наряды красного цвета, так что в массе своей производили несколько жутковатое впечатление. Мне уже потом объяснили, что они свято соблюли традицию «красного обеда», а то я прямо чуть не удивилась.

Гуляние устроили с размахом: с песнями, танцами, играми и множеством угощений. Столы ломились от запеченных блюд, салатов, свежих овощей, жареного на костре мяса, свежего хлеба и прочей сытной выпечки. Кроме домашнего вина и ягодных настоек на столе стояли кувшины с лимонадом. Короче, все всем остались довольны. Кроме понятно кого.

А после завершения свадебного пира бабка высказала желание в рамках дальнейшего развития дара для подготовки к обучению в школе Стихий вывозить меня во время вакаций в Серебряный Ключ и свой особняк в столице на постоянной основе. Отец поначалу насупился и уже открыл рот, явно собираясь этакое своеволие и безобразие в своем доме запретить, но матушка вовремя толкнула его острым локтем в бок и что-то прошипела на ухо, из-за чего он призадумался. И там, в глубине головы быстро «сварил», что это – шанс. Это бабку в силе ее происхождения из рода де Лука старые семьи помнят и готовы привечать, а вот уже ее непроявленных детей, что матушку, что моих дядьев, в высшем свете не жалуют. Их потомков тем более. И особенно не жалуют именно нашу фамилию после афронта, устроенного отцом семейству де Фианж.

Но если урожденная де Лýка, проявленный флорист, предъявит благородному обществу столицы не бездарную внучку, а родственницу с проявленной и развитой магией земли… так-так-так, а вот тут уже вырисовываются некие перспективы! Пока туманные, но интересные. Это шанс просунуть кончик туфли в ту дверь, которая никогда бы не открылась перед ле Даннеронами, насколько бы успешной их торговля древесиной не была. Это возможность ввести дочь в тот круг, которому наша семья никогда не была ровней. А там, глядишь, и получится провернуть вариант обратный бабкиному – выдать дочь за кого-то из обедневших, но сохранивших тот самый префикс «де» аристократов! А уж если такое удастся, там и семья подтянется, чтоб закрепиться на более высоких позициях, а это новые знакомства, это дополнительные связи, это совсем другие возможности! Действительно, от такого грех отказываться, пускай высокомерная теща хоть раз сделает что-то полезное для семьи ле Даннерон.

И попытку просочиться в высший свет Эдоры отец по итогам размышлений благословил. И мое пребывание в гостях у бабки стало регулярным. Больше всего времени я проводила в лицее, но во время отдыха от занятий жила у нее чуть ли не безвылазно, приезжая в отчий дом в общей сложности не больше, чем на четыре пятидневки в году. Она меня за эти два года до поступления в школу Стихий многому научила.